Памела Трэверс
Мэри Поппинс открывает двери
Пояснение
Пятое ноября в Англии — День Гая Фокса. В мирное время этот день отмечается тем, что люди жгут костры на лужайках, устраивают фейерверки в парках и несут по улицам «чучела». «Чучела» — это набитые соломой фигуры непопулярных людей. В конце шествия они сжигаются среди шумного одобрения окружающих. Дети раскрашивают лица, надевают смешные костюмы и бегают вокруг костров, выпрашивая пенни для бедного славного парня Гая Фокса. Только очень жадные люди отказывают им, и, как правило, таких людей впоследствии постигают всевозможные несчастья.
Настоящий Гай Фокс был одним из участников Порохового Заговора (это был заговор, имевший целью свержение короля Джеймса I и роспуск парламента). 5 ноября 1605 года заговор был раскрыт. Король Джеймс и парламент не пострадали, а Гай Фокс вместе с другими заговорщиками был казнен. Несмотря на это, именно Гая Фокса люди помнят до сих пор, а король Джеймс забыт. С той поры 5 ноября в Англии (а в Америке 4 июля) посвящено фейерверкам. С 1605 по 1939 год на каждом деревенском лугу в центральных английских графствах в День Гая Фокса горел костер. В деревне, где я жила (графство Сассекс), мы разжигали костер на лужайке возле дома священника, и каждый год, когда костер загорался, корова викария начинала танцевать. Она танцевала, пока пламя рвалось в небо, танцевала до тех пор, пока не чернел пепел и не становилось холодно. А на следующее утро всегда повторялось одно и то же — у Викария не было молока на завтрак, и мы искренне удивлялись тому, что простая корова так радуется спасению парламента, произошедшему много лет назад. Нам это казалось очень забавным.
С 1939 года, однако, на лугах больше не жгут костров. Не блестят фейерверки в тенистых парках, не шествуют по улицам люди… Везде темно и пустынно. Но эта темнота не будет длиться вечно. Когда-нибудь наступит Пятое ноября или какой-нибудь другой день (это не имеет значения), когда костры снова загорятся яркой цепью от края до края Земли. Дети будут танцевать и прыгать вокруг них, как делали это в прежние времена. Они возьмут друг друга за руки и будут смотреть на фейерверк, а потом с песнями пойдут в дома, полные света…
П. Л. Т.
Глава первая. Пятое ноября
Утро было унылым и холодным. Все вокруг напоминало о надвигающейся зиме. Вишневая улица была тиха и недвижима. Над Парком, словно гигантская тень, нависал туман. Из-за него все дома выглядели совершенно одинаково. Флагшток возле дома Адмирала Бума и флюгер в форме телескопа на крыше совершенно скрылись из вида.
Молочник, шедший по улице, едва различал свой путь.
— Молоко под дверью! — крикнул он, добравшись наконец до дома Адмирала. Голос Молочника прозвучал так глухо и странно, что он даже испугался.
— Пойду-ка я лучше домой и подожду, пока туман рассеется, — сказал он себе.
— Эй! Глядите, куда идете! — вскрикнул он, так как какое-то странное существо вынырнуло вдруг из тумана и ударилось о его плечо.
— Бум-бурум-бурум-бурум! — донесся до Молочника приглушенный голос.
— А, это вы! — облегченно вздохнул Молочник.
— Бурум-бурум, — кивнул Трубочист. Он держал свои щетки перед лицом, стараясь, чтобы сырость не добралась до усов.
— Что-то вы рано сегодня поднялись, — заметил Молочник.
Трубочист ткнул черным пальцем в сторону дома мисс Ларк.
— Пришлось чистить камин, пока собаки не позавтракали. Чтобы они не закашлялись от сажи, — объяснил он.
Молочник громко расхохотался, как это делали все, когда в их присутствии упоминали о собаках мисс Ларк.
Туман медленно плыл над землей. Вокруг не было слышно ни звука.
— Эй! — крикнул Молочник и вздрогнул. — У меня от этой тишины мурашки по всему телу!
Но не успел он это произнести, как улица проснулась. Из какого-то дома донесся оглушительный грохот, а следом — торопливый топот.
— Это № 17! — воскликнул Трубочист. — Извини, старина. Мне кажется, я там нужен.
Он наощупь добрался до ворот и двинулся по садовой дорожке.
А в доме по прихожей бегал туда-сюда мистер Бэнкс, яростно лягая на ходу мебель.
— Я не вынесу этого! Это выше моих сил! — вопил он, размахивая руками.
— Ты твердишь это уже десять минут! — воскликнула миссис Бэнкс, обеспокоенно глядя на мистера Бэнкса. — Но так и не говоришь, в чем дело.
— Во всем! — прорычал он в ответ. — Полюбуйся на это! — он взбрыкнул правой ногой. — И на это! — завопил он затем, взбрыкивая левой.
Миссис Бэнкс пристально посмотрела на его ноги. Но она страдала близорукостью, а в прихожей и без того было сумрачно.
— М-м-м… не вижу ничего особенного, — начала миссис Бэнкс робко.
— Конечно, не видишь! — саркастически рассмеялся мистер Бэнкс. — Наверное, это больное воображение заставляет меня думать, что. Робертсон Эй дал мне один черный башмак, а один коричневый!
Он снова взбрыкнул ногами.
— Ой! — вскрикнула миссис Бэнкс, так как теперь ясно увидела то, о чем говорил ее муж.
— Посмотрим, что скажет Робертсон Эй, когда я его уволю сегодня вечером!
— Это не его вина, папочка! — закричала Джейн с лестницы. — Он из-за тумана перепутал! А кроме того, у него нет сил.
— У него их вполне достаточно, чтобы отравить мне жизнь! — сердито буркнул мистер Бэнкс.
— Ему нужен отдых, папочка! — напомнил Майкл, сходя по лестнице за Джейн.
— И он его получит! — пообещал мистер Бэнкс, хватая свой портфель. — Подумать только, чего я бы мог добиться в жизни, если бы не женился! Жил бы, может, один в пещере! Или путешествовал вокруг света!
— А мы бы что тогда делали? — спросил Майкл.
— Вам бы пришлось самим о себе заботиться! И поделом! Где мое пальто?
— Оно на тебе, Джордж, — пролепетала миссис Бэнкс.
— Да, на мне! А пуговиц опять не хватает! — отпарировал он. — Но для меня все сойдет! Я всего лишь человек, который оплачивает счета! К обеду меня не ждите!
Дети протестующе завопили.
— Но, дорогой, сегодня же День Гая Фокса! У тебя так хорошо получается запускать ракеты! — попыталась подольститься миссис Бэнкс.
— Мне не полагается никаких ракет! — завопил мистер Бэнкс. — Мне вообще ничего не полагается, кроме сплошных волнений с утра до вечера! — он стряхнул руку миссис Бэнкс со своего плеча и бросился вон из дома.
— Пожмите мне руку, сэр! — сказал Трубочист дружеским голосом, когда мистер Бэнкс налетел на него. — Это хорошая примета, знаете ли, поздороваться за руку с трубочистом.
— Прочь, прочь! — дико пробормотал мистер Бэнкс. — В другой раз!
Трубочист с минуту смотрел ему вслед. Затем улыбнулся и позвонил в дверь…
— Мама, он это серьезно? Ведь он вернется домой к фейерверку? — теребили Джейн и Майкл за юбку миссис Бэнкс.
— Ничего не могу обещать, дети! — вздохнула миссис Бэнкс, глядя на свое отражение в зеркале, висящем в прихожей.
«Как я похудела! — думала она. — Ямочка на одной щеке исчезла, скоро пропадет и вторая. Никто и не поглядит на меня больше! А во всем виновата она!»
Под «ней» миссис Бэнкс подразумевала, конечно же, Мэри Поппинс, няню ребят. Пока Мэри Поппинс была в доме, все шло как нельзя лучше. Но с того дня, как она оставила их — неожиданно и ни словом не предупредив — все стало наоборот, как нельзя хуже.
— И вот я одна, — горевала миссис Бэнкс, — с пятерыми детьми на руках, и мне совсем некому помочь! Я давала объявления, я просила друзей! Но все остается по-прежнему! Джордж становится все раздражительнее, у Аннабелы режутся зубы, а Джейн с Майклом и Близнецами вовсе отбились от рук. Я уже не говорю об этих кошмарных налогах!
Она смотрела в зеркало и видела, как бежала слеза по тому месту, где раньше была ямочка.
— Нечего плакать, — сказала она вдруг с неожиданной решимостью. — Нужно послать за мисс Эндрю.
Все четверо детей в ужасе завопили. Из детской донесся пронзительный крик Аннабелы. Мисс Эндрю когда-то была гувернанткой их отца, и дети прекрасно знали, какой это Страх Господень.
— Я не буду с ней разговаривать! — кричала Джейн.
— Я плюну ей на ботинок, если она придет! — грозил Майкл.
— Нет, нет! — всхлипывали Джон с Барбарой.
Миссис Бэнкс зажала уши ладонями.
— Дети, ради Бога, замолчите! — взмолилась она в отчаянии.
— Прошу прощения, мадам, — сказала горничная Элен, похлопав миссис Бэнкс по плечу. — Пришел Трубочист чистить в гостиной дымоход. Но предупреждаю вас, мадам, сегодня мой Выходной! И убирать за ним я не собираюсь! — она громко высморкалась.
— Прошу прощения, — бодро сказал Трубочист, протискиваясь в прихожую вместе со своими сумками и щетками.
— Кто там? — спросила миссис Брилл, выходя из кухни. — Трубочист? В день выпечки? Ну, нет! Мне неловко предупреждать вас, мадам. Но если этот гугенот залезет в дымоход, я уйду из дома!
Миссис Бэнкс в отчаянии огляделась по сторонам.
— Я его не приглашала! — оправдывалась она. — Я даже не знаю, нуждается ли дымоход в чистке!
— Дымоход всегда рад щетке! — заявил Трубочист и, спокойно войдя в гостиную, принялся расстилать свою тряпку.
Миссис Бэнкс нервно взглянула на миссис Брилл.
— Может Робертсон Эй поможет… — начала она.
— Робертсон спит в кладовке, завернувшись в вашу лучшую кружевную шаль. И ничто не разбудит его, — отрезала миссис Брилл, — разве что звуки трубы, возвестившей начало Судного Дня! Так что, если вы не возражаете, я иду упаковывать свои вещи. Дайте мне пройти, вы, индус! — вскрикнула миссис Брилл, так как со всем почтением, на какое только был способен, Трубочист вдруг принялся усердно пожимать кухарке руку. Неохотная улыбка расплылась по лицу миссис Брилл.
— Ну, ладно, в первый и в последний раз! — смилостивилась она и пошла вниз по лестнице на кухню.
Трубочист, улыбаясь, повернулся к Элен.
— Не трогайте меня, вы, черный язычник! — закричала она испуганно. Но он твердо взял ее за руку. Скоро Элен тоже начала улыбаться.
— Так и быть, но только никакого мусора на ковре! — предупредила она и поспешила вернуться к своей работе.
— Пожмем руки друг другу! — сказал Трубочист, поворачиваясь к детям. — Это должно принести вам удачу! — он оставил на каждой из их ладошек по черной отметке, и дети сразу почувствовали себя намного лучше.
Затем он протянул руку миссис Бэнкс. И пока она пожимала его теплые черные пальцы, самообладание постепенно возвращалось к ней.
— Мы должны найти какой-то выход из создавшегося положения, — сказала она детям. — Я снова дам объявление в газету, и, быть может, к нам придет какая-нибудь няня.
Джейн и Майкл вздохнули с облегчением. По крайней мере, она раздумала посылать за мисс Эндрю.
— А что вы делаете, когда хотите пожелать удачи себе? — спросила Джейн, следуя за Трубочистом в гостиную.
— О, я просто пожимаю себе руку, — ответил он, энергично просовывая щетку в дымоход.
Весь день дети наблюдали за Трубочистом и спорили, кому подавать щетки. Время от времени в гостиную заходила миссис Бэнкс — пожаловаться на шум и поторопить Трубочиста.
А над улицей за окном расстилался туман. Звуки были приглушены. Птицы улетели. Остался лишь один старый линяющий скворец, который то и дело заглядывал сквозь щели в ставнях, будто искал кого-то.
Наконец Трубочист вычистил дымоход и удовлетворенно улыбнулся.
— Очень мило с вашей стороны! — поспешно сказала миссис Бэнкс. — Ну, теперь, я думаю, вам пора собираться и отправляться домой…
— Я не спешу, — заметил Трубочист. — Чай я пью в шесть часов, так что у меня есть еще часок.
— Но вы, надеюсь, не собираетесь провести его здесь! — испуганно вскрикнула миссис Бэнкс. — Мне еще нужно привести в порядок комнату до прихода мужа!
— Вот что я скажу, — рассудительно заметил Трубочист. — Если бы у вас нашлось несколько ракет, я бы взял детей в Парк и показал им фейерверк. Вы бы отдохнули, а я бы развлекся. Я всегда был неравнодушен к ракетам, еще с тех пор, когда был мальчиком. И даже раньше!
У детей вырвался восторженный вопль. Майкл подбежал к окну и отдернул занавеску.
— Ой, посмотрите, что случилось! — торжествующе закричал он.
И действительно, Вишневая улица совершенно изменилась. Холодный серый туман рассеялся, и дома осветились теплым мягким светом. Далеко на западе догорали бледно-розовые отблески солнечного заката.
— Не забудьте надеть пальто! — крикнула миссис Бэнкс детям, которые сломя голову понеслись в Детскую одеваться. Подойдя к буфету, стоящему под лестницей, она вынула из него увесистый сверток.
— Вот! — сказала она, протягивая свёрток Трубочисту. — И помните — берегитесь искр!
— Искр! — рассмеялся Трубочист. — Искры — мое хобби. А еще сажа, которая получается от них.
Дети, словно щенки, прыгали вокруг Трубочиста, когда он шел по садовой дорожке.
Миссис Бэнкс присела отдохнуть на один из зачехленных стульев. Скворец некоторое время смотрел на нее сквозь ставень. Затем разочарованно покачал головой и улетел прочь…
Свет дня угасал, пока дети с Трубочистом шли по дороге. У ограды Парка они увидели Берта, Спичечника, который распаковывал свой ящик. Он зажег свечу одной из спичек и принялся рисовать на тротуаре картины.
Берт весело кивнул входящим в Парк детям.
— Теперь приготовим все необходимое, — сказал Трубочист. — Так, пучок сухой травы…
— Которого вы не получите! — раздался голос позади них. — В пять тридцать Парк закрывается!
Из тени важно вышел Смотритель.
— Но ведь сегодня День Гая Фокса — Пятое ноября! — хором возмутились дети.
— Правила есть правила! — возразил Смотритель. — И они во все дни одинаковы!
— Ну, а где же нам тогда пускать ракеты? — нетерпеливо поинтересовался Майкл.
В глазах Смотрителя зажегся хищный огонек.
— У вас с собой фейерверк? — спросил он. — Что ж вы раньше об этом не сказали!
Выхватив сверток у Трубочиста, он принялся развязывать веревку.
— Спички — вот что нам нужно! — бормотал он, сопя от усердия.
— Пожалуйста, — проговорил Спичечник и, войдя через Парковые ворота, стал позади с зажженной свечой.
Наконец Смотритель развернул петарды.
— Между прочим, они наши! — напомнил ему Майкл.
— Позвольте мне вам помочь, пожалуйста! — попросил Смотритель. — Я не устраивал фейерверков на День Гая Фокса с тех самых пор, как был маленьким мальчиком!
Не дожидаясь разрешения, он поджег петарды от свечи Спичечника. Тут же шипящие огненные струи ударили вверх, и — бум-бум-бум! — во все стороны полетели разноцветные искры. Смотритель схватил огненное колесо и повесил его на ветку. Колесо начало быстро вращаться, разбрасывая вокруг целые снопы искр. Смотритель так разошелся, что, казалось, остановить его не сможет ничто в целом свете. Он, как сумасшедший, носился от петарды к петарде и зажигал фитиль за фитилем.
От влажной травы поднимался пар, а сверху, из темноты, падал золотой дождь. Повсюду вспыхивали ослепительно-яркие цилиндры, к веткам взлетали пылающие шары, а в воздухе извивались огненные змеи. Дети прыгали и вопили от восторга. Смотритель по-прежнему, как сумасшедший, носился по лужайке. Спичечник напротив — тихо стоял и ждал. Пламя его свечи даже не дрогнуло, когда Смотритель зажигал от нее фитили.
— А теперь… — воскликнул Смотритель, успевший уже охрипнуть от крика. — Теперь переходим к ракетам!
Кроме трех ракет в свертке к тому времени уже ничего не осталось.
— Нет! — сказал Трубочист, когда Смотритель попытался схватить их. — Поступим по справедливости.
Он дал Смотрителю одну ракету, а другие оставил для себя и детей.
— Ну-ка, ну-ка! — важно сказал Смотритель, зажигая фитиль от пламени свечи и втыкая ракету в землю.
Искра, шипя, побежала по фитилю. Потом — вж-ж-ж! — ракета взмыла ввысь. Сверху донесся хлопок, и водопад синих и красных звезд, словно дождь, хлынул из темного неба.
— Ой! — вскрикнули одновременно дети и Трубочист. Это было единственное, что они могли произнести при виде такой красоты.
Теперь настала очередь Трубочиста запускать ракету. Свет свечи плясал на его черном лице, когда он зажигал фитиль. Раздался хлопок, потом громкий удар, и, будто свод яркого зонтика, в небе рассыпались бело-зеленые звезды. Все снова ахнули, не в силах сдержать своего восторга.
— Теперь наша очередь! — закричали Джейн и Майкл. Их пальцы дрожали, когда они зажигали фитиль. Воткнув ракету в землю, они отступили назад. Нить золотистого огня побежала по шнуру. Вью-ю-ю-ю! Ракета со свистом унеслась ввысь, в самый центр неба. Джейн и Майкл затаили дыхание в ожидании взрыва.
Наконец откуда-то издали донесся слабый хлопок.
«Теперь очередь звезд», — подумали они про себя.
— Ой! — ахнули все снова, но на этот раз не от радости, а от разочарования. Никаких звезд из третьей ракеты не вылетело. Небо было темно и пустынно.
— Ненадежная вещь эти ракеты! — сказал Трубочист. — Иногда попадаются такие, которые не взрываются! Ну, пора домой. Чего зря глазеть?
— Время закрывать! Все выходят из Парка! — важно объявил Смотритель.
Но Джейн и Майкл не обращали внимания. Они стояли рука об руку и с надеждой смотрели вдаль: просто они видели то, чего не замечал никто другой. Вверху, в небе, раскачиваясь из стороны в сторону, парила крошечная искорка.
«Что это такое? — недоуменно размышляли они. — Не ракета, потому что она должна была давным-давно упасть, не звезда, потому что искорка движется…»
— Может, это особый вид ракеты, у которой только одна искра? — предположил Майкл.
— Может быть, — ответила Джейн, наблюдая за крошечным огоньком.
Так они стояли и смотрели вверх. Даже если там всего одна искра, они будут любоваться ею, пока она не погаснет. Но, странное дело, искра не гасла! Мало того, она росла!
— Пора домой! — настаивал Трубочист, а Смотритель Парка повторял:
— Время закрывать! Все выходят из Парка!
Но Джейн с Майклом ждали. Искра постепенно становилась больше и ярче. У Джейн перехватило дыхание.
Майкл открыл от изумления рот. «Неужели это возможно?» — спрашивали их взгляды.
А искра летела вниз, становясь длиннее и шире. Подлетев, она приняла какие-то странные и вместе с тем удивительно знакомые очертания. Из ярких лучей сложилась человеческая фигура в черной соломенной шляпке и синем пальто с серебряными пуговицами. В одной руке фигура несла что-то похожее на ковровую сумку, а в другой — ох, неужели это правда? — зонтик с ручкой в форме головы попугая!
Сзади радостно завопил Спичечник. Побросав свои мелки, он вбежал в Парковые ворота.
Человеческая фигура была теперь уже не выше верхушек деревьев. Вот ее ноги коснулись листвы, и в следующий момент фигура изящно, будто по ступенькам, стала спускаться вниз по ветвям огромного дуба. Скоро она очутилась на самом нижнем суку и остановилась, аккуратно балансируя на нем.
Джейн и Майкл сломя голову понеслись вперед, оглашая Парк счастливыми криками:
— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Мэри Поппинс!
Едва не плача от радости, они подбежали к дубу.
— Наконец-то вы вернулись! Наконец! — запинаясь от волнения, кричал Майкл. Он схватил ее за правый туфель. Туфель был настоящим и даже пах гуталином.
— Мы знали, что вы вернетесь! Мы верили вам!
Джейн схватила Мэри Поппинс за другой туфель.
Уголки рта Мэри Поппинс слегка приподнялись от еле заметной улыбки. Затем она свирепо взглянула на детей.
— Я буду вам очень признательна, если вы отпустите наконец мои туфли! — фыркнула она. — Я не товар на распродаже!
Она стряхнула их руки и спрыгнула с дерева. Джон и Барбара, попискивая, словно котята, подбежали к ней по высокой траве.
— Прямо как гиены в зоопарке! — сердито сказала Мэри Поппинс, высвобождаясь из их цепких объятий. — Хотелось бы мне знать, что вы делаете ночью в Парке? И выглядите, как мавры!
Ребята быстро вытащили носовые платки и стали оттирать свои щеки.
— Это я виноват, Мэри Поппинс, — извинился Трубочист. — Я чистил камин в гостиной.
— Если вы будете так неаккуратны, то вас самих после этого придется чистить! — заявила она.
— Э-э-э… Бе-бе-бе-бу… К-к-к…
Не в силах от изумления вымолвить ни слова, Смотритель Парка загородил тропинку.
— Будьте добры, отойдите с дороги! — сказала Мэри Поппинс, величественно отстраняя его и пропуская детей вперед.
— Это уже во второй раз! — выдохнул Смотритель, внезапно обретя дар речи. — Первый раз был Воздушный Змей, а теперь… Такие вещи проделывать не полагается! Это против правил! Это ни на что не похоже!
Мэри Поппинс сунула ему в руку маленький кусочек картона.
— Что это? — спросил Смотритель, разглядывая его.
— Мой обратный билет, — ответила Мэри Поппинс спокойно.
Джейн и Майкл переглянулись и понимающе кивнули друг другу.
— Билет? Какой билет? Это в автобусах есть билеты и в поездах! А вы прибываете неизвестно на чем! Откуда вы приехали? Как попали сюда, хотелось бы мне знать!
— От любопытства кошка сдохла! — высокомерно ответила Мэри Поппинс и прошествовала мимо. Смотритель остался позади, разглядывая маленький зеленый билет с таким видом, словно это был не билет, а по меньшей мере письмо с того света.
Дети, танцуя и прыгая вокруг своей няни, подошли к Парковым воротам.
— Идите, пожалуйста, спокойно! — сердито одернула их Мэри Поппинс. — Вы не дрессированные морские свинки! И кто из вас, хотелось бы мне знать, играл с зажженными свечами?
Спичечник поднялся с колен.
— Это я зажег ее, Мэри, — поспешно объяснил он. — Я хотел написать тебе… — он указал вниз. И там, на мостовой, все увидели незаконченную фразу:
ДОБРО ПОЖАЛОВ
Мэри Поппинс улыбнулась.
— Очень мило, Берт, — сказала она мягко.
Спичечник схватил ее руку в черной перчатке.
— Увижу ли я тебя в четверг, Мэри? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
Она кивнула.
— Да, Берт. В четверг, как всегда. — Затем она бросила строгий взгляд на детей. — Поживее, пожалуйста! — скомандовала она и поспешила через переулок к Дому № 17.
Наверху, в Детской, плакала Аннабела. Миссис Бэнкс пробегала по холлу, когда парадная дверь внезапно открылась, и на пороге появилась Мэри Поппинс.
— Неужели это вы, Мэри Поппинс? — проговорила Миссис Бэнкс, открывая от изумления рот и в изнеможении опускаясь на ступеньки.
— Да, мадам, — ответила Мэри Поппинс спокойно.
— Но откуда вы появились? — воскликнула миссис Бэнкс.
— Она появилась прямо из… — собрался было объяснить Майкл, но тут же почувствовал на себе свирепый взгляд Мэри Поппинс. Он очень хорошо знал, что этот взгляд означает, а потому запнулся и умолк.
— Я пришла из Парка, мадам, — сказала Мэри Поппинс с видом мученицы.
— Слава Богу, — с облегчением вздохнула миссис Бэнкс, припоминая все, что случилось с тех пор, как Мэри Поппинс оставила их. «Я не должна выглядеть такой довольной, — подумала она. — Иначе Мэри Поппинс начнет задирать нос еще больше, чем обычно!»
— Но вы оставили нас, не предупредив ни единым словом! — произнесла миссис Бэнкс с чувством собственного достоинства. — Мне кажется, вы вполне могли бы сообщать, когда уходите и когда приходите! Я постоянно нахожусь в неведении!
— Мы все находимся в неведении, мадам, — заметила Мэри Поппинс, спокойно расстегивая перчатки.
— И вы, Мэри Поппинс? — задумчиво поинтересовалась миссис Бэнкс.
— Нет, она не находится, — храбро заявил Майкл и тут же поймал на себе сердитый взгляд Мэри Поппинс.
— Ну, как бы то ни было, вы здесь! — подытожила миссис Бэнкс, чувствуя, какая гора свалилась у нее с плеч: ведь теперь не нужно было ни давать объявление, ни посылать за мисс Эндрю…
— Да, мадам, — кивнула Мэри Поппинс и, аккуратно пройдя мимо миссис Бэнкс, положила ковровый саквояж на перила. Саквояж мягко скользнул вверх и со свистом влетел в Детскую. После этого Мэри Поппинс легонько подтолкнула зонтик. Он раскрыл свои черные шелковые крылья и устремился вслед за ковровым саквояжем с пронзительным попугаячьим криком.
Дети открыли рты от удивлений и повернулись взглянуть, заметила это мама или нет.
Но миссис Бэнкс думала только о том, как побыстрее добраться до телефона.
— Дымоход в гостиной вычищен. У нас на обед бараньи отбивные с горошком! А еще Мэри Поппинс вернулась! — выпалила она на одном дыхании.
— Не может быть! — послышался голос мистера Бэнкса. — Я приду и посмотрю сам.
Миссис Бэнкс счастливо улыбнулась и повесила трубку…
Мэри Поппинс чопорно поднялась по лестнице. Дети устремились мимо нее в Детскую. Ковровый саквояж лежал на камине, а на своем обычном месте, в углу, стоял зонтик с ручкой в форме головы попугая. Все было как всегда, словно и зонтик и саквояж никогда не покидали этой комнаты. Аннабела прекратила плакать и с удивлением уставилась на Мэри Поппинс. Потом улыбнулась беззубой улыбкой и принялась наигрывать, словно на губной гармошке, на кончиках пальцев.
— Гм! — мрачно хмыкнула Мэри Поппинс, укладывая шляпку в коробку. Сняв пальто, она повесила его на крючок за дверью. Затем взглянула на свое отражение в зеркале и наклонилась, чтобы открыть ковровый саквояж.
В саквояже абсолютно ничего не было, кроме небольшой рулетки.
— Для чего это, Мэри Поппинс? — спросила Джейн.
— Для тебя, — ответила она быстро. — Чтобы измерить, на сколько ты выросла.
— Не стоит беспокоиться. Мы все выросли на два дюйма. Папа недавно нас измерял, — сообщил Майкл.
— Будь добр, стой спокойно! — сказала Мэри Поппинс, не обратив на замечание Майкла ни малейшего внимания. Она измерила его с головы до ног и громко фыркнула:
— Как и следовало ожидать! Ты делаешься все хуже и хуже!
Майкл вытаращил глаза.
— На рулетках не бывает слов, на них бывают только дюймы! — возразил он.
— С каких это пор? — высокомерно бросила Мэри Поппинс, сунув рулетку ему под нос. На ленте большими синими буквами было написано:
ХУЖЕ И ХУЖЕ
— Ой! — воскликнул Майкл испуганным шепотом.
— Будь добра, подними голову повыше! — распорядилась Мэри Поппинс, измеряя рост Джейн.
— Джейн выросла в упрямого, ленивого, эгоистичного ребенка, — торжественно прочитала она.
На глаза у Джейн навернулись слезы.
— Мэри Поппинс, не может быть! — воскликнула она, так как помнила только те моменты, когда вела себя хорошо.
Мэри Поппинс между тем примеряла рулетку Близнецам.
— Очень шумные, — прочла она минутой позже.
«Капризная и испорченная», — таков был диагноз Аннабелы.
— Так я и думала! — фыркнула Мэри Поппинс. — Стоило мне отлучиться, как дом превратился в зверинец!
Наконец она обернула рулетку вокруг собственной талии, и удовлетворенная улыбка расплылась по ее лицу.
«Лучше чем обычно. Практически Совершенна», — гласила надпись на измерительной ленте.
— Как и следовало ожидать, — заметила Мэри Поппинс и прибавила тут же со свирепым взглядом:
— А ну, марш умываться!
Дети наперегонки побежали в ванную. Теперь, когда Мэри Поппинс вернулась, все шло как нельзя лучше. В мгновение ока дети были вымыты. Никто сегодня не ныл за ужином, никто не оставил ни крошки, ни капли! Поставив на место стулья, дети сложили салфетки и забрались в постель.
Мэри Поппинс ходила по Детской, подтыкая им одеяла. Дети чувствовали привычный запах белого крахмального передника и жареных тостов. Они видели очертания хорошо знакомой фигуры и в восхищении молчали, наблюдая за ней.
Майкл оперся рукой о пол и заглянул под кровать. Там ничего не было, кроме пыли и шлепанцев. Тогда он посмотрел под кровать Джейн. Там тоже ничего не было.
— Но где же вы собираетесь спать, Мэри Поппинс? — спросил он с любопытством.
Вместо ответа Мэри Поппинс прикоснулась к дверце платяного шкафа. Дверь с шумом распахнулась, и из шкафа грациозно выпорхнула знакомая раскладушка. Белье было уже застелено, а поверх него аккуратной стопкой лежали вещи Мэри Поппинс. Там был кусок туалетного мыла и шпильки, флакон духов и складное кресло, зубная щетка и коробочка с пилюлями от насморка. На подушке были сложены ночные рубашки — фланелевые и хлопчатобумажные. Кроме того, дети увидели ботинки, домино, две купальные шапочки и альбом с открытками.
От удивления Джейн с Майклом не знали, что сказать.
— Но… как это все оказалось в шкафу? — выдавил наконец из себя Майкл. — Ведь там ничего не было! Я точно знаю, потому, что сегодня утром прятался там от Элен!
В ответ на это Мэри Поппинс смерила его таким взглядом, что Майкл поперхнулся и замолчал, фыркнув, она отвернулась и развернула фланелевую сорочку. Джейн и Майкл переглянулись. Их глаза говорили: «Нечего ждать объяснений, все равно она ничего не скажет!»
Они наблюдали за ее смешными движениями, пока она раздевалась под ночной сорочкой. «Клип! Клип!» — расстегнулись пуговицы. «Свиш! Свиш» — слетела прочь нижняя юбка. Чувство полной умиротворенности охватило детей. Они знали, что исходит оно от Мэри Поппинс. Сонно наблюдая за извивающейся ночной рубашкой, они вспоминали обо всем, что случилось раньше. Они вспоминали о том, как Мэри Поппинс впервые прилетела в их дом с Западным ветром, о том, как зонтик унес ее прочь, когда ветер сменился на Восточный. Они вспоминали, как она вернулась на Воздушном Змее, и как снова потом исчезла, оставив их совершенно одних.
«Ну, теперь, — вздохнули они счастливо, — она вернулась, и все будет опять хорошо».
Чувства переполняли Майкла. Мысли бурлили в его голове и, словно пузырьки в газированной воде, устремлялись вверх. Прежде чем он смог их остановить, они вырвались наружу.
— Мэри Поппинс! — воскликнул он. — Без вас было так ужасно!
Уголки губ Мэри Поппинс дрогнули. Казалось, что на них вот-вот появится улыбка. Но не тут-то было!
— Вы были ужасны — это больше похоже на правду. Прямо не дом, а Медвежья Берлога! Не представляю, как здесь вообще можно находиться!
— Но ведь вы останетесь? — заискивающе спросил Майкл.
— Мы будем как золотые, только останьтесь! — пообещала Джейн.
Мэри Поппинс перевела взгляд с одного из них на другого. Казалось, она видит их насквозь.
— Останусь до тех пор, — сказала она после короткой паузы, — пока не откроется Дверь. Она задумчиво посмотрела на дверь Детской.
— Ой, не говорите так, Мэри Поппинс! — вскрикнула Джейн. — Эта дверь все время открывается!
— Я имею в виду Другую Дверь, — проговорила Мэри Поппинс, застегивая ночную рубашку и не сводя пристального взгляда с двери Детской.
— Что она хочет этим сказать? — прошептала Джейн Майклу.
— Знаю! — ответил он с умным видом. — Там нет никакой другой двери. А дверь, которой нет, не может открыться. Она хочет сказать, что останется навсегда!
Майкл счастливо засмеялся.
Джейн, однако, не была так уверена.
«Интересно…» — начала она было размышлять.
Но Майкл болтал без умолку:
— Я рад, что поздоровался сегодня за руку с Трубочистом! Он принес нам удачу! Может, завтра он будет чистить дымоход в Детской и пожмет руку вам, Мэри Поппинс!
— Фи! — ответила она и вздернула голову. — Я не нуждаюсь в удаче!
— Да, — задумчиво проговорил Майкл. — Наверное, так оно и есть. Тот, кто может вылетать из ракеты — как вы сегодня — должно быть, уже родился удачливым. Я имею в виду… Ой, не смотрите на меня! — умоляюще вскрикнул Майкл, потому что Мэри Поппинс взглянула на него так, что по телу забегали мурашки.
— Правильно ли я расслышала? — .спросила она ледяным тоном. — Ты упомянул меня в связи с ракетой?
Слово «ракета» она произнесла так, словно ничего неприличнее просто быть не могло.
Майкл в ужасе огляделся. Но никакой поддержки со стороны других детей не получил.
— Но вы действительно появились из нее, Мэри Поппинс! — храбро заявил он. — Ракета взорвалась, и вы вылетели из нее прямо в небо!
Казалось, Мэри Поппинс стала вдвое выше, когда подошла ближе.
— Взорвалась? — повторила она с яростью. — Я взорвалась и вылетела из ракеты?
Майкл вжался в подушку.
— Но выглядело это именно так! Правда, Джейн?
— Т-с-с-с! — прошипела в ответ Джейн и покачала головой. Она знала, что спорить бесполезно.
— Но, Мэри Поппинс! Мы видели вас! — упрямо твердил Майкл. — Если вы появилась не из ракеты, то откуда? Ведь искр-то не было!
— Взорвалась! — снова повторила Мэри Поппинс. — Вылетела из ракеты! Вы часто оскорбляли меня, Майкл Бэнкс, но хуже этого ничего не может быть! Если я еще раз услышу что-нибудь о взрывах или ракетах… — она не договорила, но Майкл прекрасно понял, что тогда произойдет что-то ужасное.
— Ти-ли-ли! Чик-чик-чик! — послышался тоненький голосок с подоконника. В Детскую заглянул Скворец и возбужденно захлопал крыльями.
Мэри Поппинс подбежала к окну.
— Убирайся прочь! — сердито прикрикнула она, и когда Скворец упорхнул, выключила свет и нырнула в постель. Некоторое время дети слышали ее сердитое бормотанье, потом все смолкло. Тишина, словно мягкое, пушистое облако, опустилась на Детскую. Она окутала ребят со всех сторон и медленно поманила в сон.
— Майкл! — шепотом позвала Джейн.
Он осторожно сел и посмотрел в ту сторону, куда указывал ее палец. Из угла лился слабый свет. И тут ребята увидели, что складки зонтика с ручкой в форме головы попугая полны звезд — таких, какие обычно появляются, когда взрываются ракеты. Глаза ребят расширились от изумления, когда голова попугая вдруг зашевелилась и наклонилась вперед. Одну за другой она принялась сбрасывать звезды клфвом на пол. Несколько секунд они еще переливались золотым и серебряным светом, но затем блекли и тихо гасли. Скоро голова попугая снова выпрямилась, и черный зонтик Мэри Поппинс принял прежний вид.
Дети смотрели друг на друга и улыбались. Делали они это молча, потому что знали — им никогда не найти подходящих слов, чтобы рассказать о тех удивительных вещах, которые случались с Мэри Поппинс.
— Тик-так! — приговаривали часы на камине. — Пора спать! Пора спать! Тик-так! Тик-так!