История российской внешней разведки

Том VI

1966–2005 годы

Очерки



Главный редактор С.Н. ЛЕБЕДЕВ Зам. главного редактора В.А. КИРПИЧЕНКО Ответственный секретарь Ю.И. ЖУРАВЛЕВ

Авторский коллектив:

В.С. АНТОНОВ (13,14,15,20), Ю.А. БАРИНОВ (8), Н.А. ЕРМАКОВ (12), Г.А. ЗАГВОЗДИН (7), В.Н. КАРПОВ (13,14,15), В.А. КИРПИЧЕНКО (6,9,16), Э.К. КОЛБЕНЕВ (1,7), Л.П. КОСТРОМИН (10, И), В.Ф. ЛАШКУЛ (7), О.И. НАЖЕСТКИН (предисл., послесл.), Э.А. ПАРФЕНОВ (11), С.П. ПЛАТОВ (2), Ю.В. РЫХЛОВ (7), В.Н. СИБИРСКИЙ (4), А.В. ФЕДОРОВ (3), Б.Д. ЮРИНОВ (5)

Литературный редактор Л.П. ЗАМОЙСКИЙ

Предисловие

Содержание шестого, заключительного тома «Истории российской внешней разведки» посвящено ее деятельности в 70-90-е годы прошлого столетия и в первые годы нового, XXI века.

Пятый том очерков завершался событиями, связанными с началом периода разрядки в международных отношениях. Шестой том, повествуя о работе внешней разведки в 70-90-е годы, подводит черту под деятельностью разведки в советский период российской истории. В очерках этого тома рассказывается о начале постсоветского периода в жизни разведки, ее перестройке на демократических началах, о новых задачах и направлениях работы, важности добываемой ею информации в обеспечении внешней безопасности страны.

Такое разнообразное по своему историческому осмыслению содержание тома создавало немалые трудности при его подготовке. Вероятно, могут возникнуть сложности и у читателя — ведь речь в томе идет о работе разведки на грани двух эпох, в один из переломных моментов российской и мировой истории.

70-80-е годы — сложный, полный драматизма период отечественной истории, завершившийся исчезновением с политической карты мира великой державы — Советского Союза, политика которого в течение многих десятилетий была одним из определяющих факторов расстановки сил в мире.

Деятельность внешней разведки в эти годы, характер решавшихся ею задач, оперативная и информационно-аналитическая работа в соответствии с директивными указаниями руководства страны определялись особенностями развития международной обстановки и в первую очередь усилиями Советского Союза по обеспечению национальной безопасности страны, защите ее жизненных интересов на международной арене.

Изменения в международных отношениях, последовавшие за дипломатическим разрешением карибского ракетного кризиса, который поставил мир перед реальностью термоядерной войны, казалось, были надежно закреплены в таких основополагающих международно-правовых актах, как подписанный в августе 1975 года в Хельсинки Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, принятая ООН в 1977 году по инициативе Советского Союза Декларация об углублении и упрочении разрядки международной напряженности, а также в ряде двусторонних соглашений, подписанных Советским Союзом с ведущими капиталистическими странами в 60-70-е годы.

С учетом проводившегося руководством страны курса на ослабление напряженности в международных отношениях внешняя разведка вносила определенные коррективы в свою работу. Не отказываясь от приобретения новых важных источников с целью получения достоверной информации о планах противников этого курса, она воздерживалась от проведения острых мероприятий, которые могли бы быть использованы ими для возвращения к политике конфронтации. Значительная часть активных мероприятий разведки в этот период была направлена на укрепление линии на мирное разрешение существующих противоречий, умножение числа ее сторонников среди политических и общественных кругов различных государств, разоблачение деятельности противников этой политики.

Характеризуя конец острого периода в советско-американских отношениях, Дж. Кеннан, бывший посол США в СССР и один из видных разработчиков внешнеполитического курса США в отношении нашей страны, писал: «Давление против разрядки никогда не прекращалось в Вашингтоне даже в ее наивысшей точке развития. Оно лишь сдерживалось мимолетным престижем и авторитетом Белого дома. По мере того как рушилась власть президента Р. Никсона в 1973 и 1974 годах, силы, противодействующие разрядке, вновь заняли боевые позиции, и весьма эффективно». Президент США Дж. Форд впоследствии признавал, что «убежденные сторонники американского военного превосходства в Пентагоне сделали бы заключение нового соглашения по ОСВ все равно невозможным».

Поэтому разрядка оказалась недолговечной. Уже в конце 70 — начале 80-х годов положение в мире вновь стало характеризоваться значительной напряженностью, вызванной попытками определенных кругов США сломать сложившееся стратегическое равновесие, добиться одностороннего военного превосходства, с тем чтобы попытаться обеспечить себе доминирующие позиции в мире.

Отношения двух сверхдержав вновь вернулись к стратегическому противоборству, в условиях которого долгие годы, вплоть до краха Советского Союза, и пришлось работать внешней разведке.

Главная задача, поставленная перед разведкой в этот период противостояния двух сверхдержав, заключалась в том, чтобы не просмотреть такого прорыва противоположной стороны в военной, научнотехнической и политической областях, который дал бы ей подавляющее преимущество и представил бы реальную угрозу безопасности для нашей страны, поставил бы ее перед возможностью внезапного ракетно-ядерного нападения.

В июне 1975 года в США был рассекречен и опубликован основополагающий документ холодной войны: подписанная в 1950 году президентом США Трумэном директива Совета национальной безопасности США 68 (СНБ-68).

Этот концептуальный документ, определявший на долгие десятилетия, вплоть до распада СССР, внешнеполитическую доктрину США, явился своего рода хартией холодной войны. В качестве основной цели политики США он провозглашал «достижение фундаментального изменения природы советской системы».

Первый заместитель министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко в своих воспоминаниях «Холодная война. Свидетельство ее участника» дал следующую опенку этой доктринальной установке американской внешней политики. В рамках рекомендованного директивой СНВ политического курса, пишет он, «фактически не было места для серьезных и успешных переговоров между Соединенными Штатами и Советским Союзом как по общему урегулированию их отношений, так и по вопросам ограничения вооружений и разоружения. Не рассчитывая, что с помощью переговоров Соединенным Штатам удастся достичь такого урегулирования, которое вело бы к фундаментальным изменениям советской системы, авторы документа допускали использование переговоров с СССР лишь в чисто тактических целях».

Нацеленность политики США на ликвидацию Советского Союза находила подтверждение и в добываемых разведкой документальных материалах о ядерном планировании США, а затем и НАТО, разработке конкретных планов нанесения ядерных ударов по территории Советского Союза и его партнеров по оборонительному Варшавскому договору («Тоталити» — 1945 год, «Пинчер» — 1946 год, «Бройлер» -1947 год, «Дропшот» — 1948 год, «Сиззл» — конец 1948 года).

Так, составленный еще в 1948 году Пентагоном и Комитетом начальников штабов США план «Дропшот» предусматривал использование для удара по Советскому Союзу 300 атомных и 29 тысяч обычных бомб. По расчетам американцев, это должно было бы привести к уничтожению 85 % промышленного потенциала СССР и гибели нескольких миллионов человек его населения.

С конца 1960-х годов американские и натовские стратеги стали составлять так называемые «Единые комплексные оперативные планы» (СИОП) ударов по советскому блоку, предусматривавшие объединение под единым командованием всех сил и средств ведения ядерной войны. Планы эти постоянно дорабатывались с учетом появления новых видов вооружений и изменений расстановки сил на международной арене. В задачу внешней разведки, которую она не без успеха решала, входило быть постоянно в курсе этих натовских планов. Последний известный внешней разведке СССР комплексный план СИОП-6 был подписан Р. Рейганом в 1980 году.

В целом дефицита информации относительно планов американских правящих кругов и их нацеленности на «фундаментальное изменение природы советской системы» у советского руководства не было. Другое дело, как она воспринималась, насколько трезво и по-государственному оценивалась. Заявления типа «кто кого похоронит» мало способствовали мобилизации внутренних ресурсов страны в ответ на реально грозящую опасность.

С мая 1956 года по июль 1971 года начальником внешней разведки был А.М. Сахаровский, человек с большим опытом военной и чекистской работы, участник боевых разведывательных операций в годы войны.

Для разведки это было время ее становления в условиях обострения международной обстановки. На этот период пришлись активизация деятельности созданных США военно-политических блоков, окруживших СССР, события в Венгрии, война на Ближнем Востоке и в Корее, карибский и берлинские кризисы, события в Чехословакии.

В 1971 году Сахаровский по состоянию здоровья ушел из разведки в звании генерал-полковника. В течение ряда лет он работал затем консультантом при председателе КГБ.

С июля 1971 года по январь 1974 года внешней разведкой руководил генерал-лейтенант Ф.К. Мортин, бывший до этого первым заместителем А.М. Сахаровского.

В ноябре 1974 года начальником внешней разведки был назначен В.А. Крючков. Выпускник Высшей дипломатической школы, он имел опыт работы в центральном аппарате МИД СССР, в посольстве в Венгрии в дни известных венгерских событий, в аппарате ЦК КПСС на посту помощника секретаря ЦК Ю.В. Андропова. В КГБ СССР возглавлял Секретариат, с 1971 по 1974 год был первым заместителем начальника разведки.

К этому времени внешняя разведка имела богатый опыт оперативной работы, хорошо подготовленные кадры и отлаженную систему аппарата. Разведка в целом справлялась с задачами, которые возлагались на нее руководством страны.

В то же время в соответствии с указаниями Ю.В. Андропова, который лично уделял большое внимание совершенствованию работы разведки, были намечены главные, принципиальные направления улучшения деятельности внешней разведки, более прицельная ориентация ее работы на потребности политической и экономической жизни страны.

Многое было сделано для налаживания более четкой работы всех звеньев разведывательной службы. Большое внимание уделялось совершенствованию работы информационно-аналитических служб. Были созданы несколько научных структур, которые занимались обобщением оперативной практики, методов ведения разведывательной работы в различных условиях, изучением направлений и методов работы разведслужб противника, внедрением в работу аппарата разведки и резидентур средств вычислительной техники и новейших информационных технологий.

В 70-е годы внешняя контрразведка, которая прошла длительный путь своего развития, оформилась в самостоятельное подразделение. Оно было призвано выявлять и пресекать деятельность иностранных спецслужб против Советского Союза и его граждан, обеспечивать безопасность деятельности внешней разведки и ее резидентур, оберегать ее агентурную сеть от проникновения подстав спецслужб иностранных государств. Основным средством решения этих задач было проникновение в спецслужбы противника, перевербовка агентуры, проведение оперативных игр. Поистине это была война разведок — область наиболее деликатная в разведывательной деятельности, творческая, но и наиболее охраняемая.

Оценивая работу внешней контрразведки в описываемый период, можно сказать, что она была весьма эффективной. В начале 80-х годов ценой больших усилий разведки и контрразведки удалось выйти на обширную агентурную сеть противника в Советском Союзе, получить конкретные данные о ее существовании, определить объекты, в которые противнику удалось внедрить свою агентуру. Это были органы безопасности и военная разведка, важнейшие государственные учреждения, научно-исследовательские институты, промышленные предприятия стратегического назначения.

С учетом требований конспирации совместно с внутренней контрразведкой была проведена широкомасштабная работа по нейтрализации агентурной сети противника.

Работа внешней разведки по афганской проблематике нашла отражение в этом томе. В Афганистане, этом традиционно дружественном России государстве, наша разведка работала с давних времен. Главная задача состояла в том, чтобы способствовать укреплению советско-афганских отношений, следить за обстановкой в стране и вокруг нее. Особенно настораживали настойчивые попытки США дестабилизировать обстановку на южных границах СССР, для этого использовался, в частности, и мусульманский фактор.

Выполняла внешняя разведка в Афганистане и еще одну функцию: помогала укреплять местные органы безопасности. В этих целях во многие афганские провинции направлялись наши советники, на территории СССР шла подготовка афганских разведчиков и контрразведчиков.

Деятельность внешней разведки в Афганистане резко активизировалась с момента ввода в страну советских войск. На плечи разведки легли прежде всего информационно-аналитические задачи. Она регулярно представляла руководству страны аналитические записки с предложениями относительно возможных вариантов действий в той или иной обстановке.

Многим сотрудникам внешней разведки, командированным в Афганистан, довелось принимать непосредственное участие в боевых действиях. Некоторые из них погибли, выполняя свой долг. В разведке глубоко чтят их память.

С приходом в США на президентский пост Р. Рейгана в 1981 году разведка стала получать все больше информации о разработке его администрацией уже не вероятных, а весьма конкретных планов разрушения СССР и ликвидации системы стран социалистического содружества.

Еще в период предвыборной кампании внешняя разведка получила довольно полные данные о личности Р. Рейгана. Источники характеризовали его как политика, одержимого идеей «уничтожения существующей в Советском Союзе социальной системы».

Таким образом, уже в начале 80-х годов у советского руководства не должно было возникать сомнений относительно конечных целей политики Р. Рейгана. Внешняя разведка направляла руководству страны подробную информацию о содержании разработанных Советом национальной безопасности США и подписанных Р. Рейганом директивных указаний относительно направлений и методов работы государственной машины США по «фундаментальному изменению советской системы», как это говорилось в основополагающей директиве СНБ-75, подписанной Р. Рейганом в январе 1983 года.

Информация, докладываемая внешней разведкой руководству страны, показывала, что США, используя все возраставшие объективные трудности советской экономики, осуществляли целенаправленную программу по еще большему ее ослаблению.

В частности, в эту программу, по данным разведки, входили мероприятия по уменьшению поступления твердой валюты в Советский Союз путем снижения мировых цен на нефть; создание трудностей в реализации крупномасштабных проектов добычи природного газа и строительства газопроводов в целях ограничения экспорта советского газа на Запад; создание препятствий для экспорта советского сырья и оборудования; максимальное ограничение доступа СССР к передовым мировым технологиям; создание трудностей, вплоть до полного срыва, в реализации жизненно важных для страны крупных проектов; поставки в Советский Союз заведомо устаревших техники и технологий; продвижение, с использованием каналов спецслужб, научной и технической дезинформации.

Планы подрыва советской политической системы и экономики составлялись не на пустом месте. При их разработке использовались данные американских спецслужб, государственного департамента,

Пентагона, исследовательских центров и других источников информации о реальных трудностях Советского Союза и развивающихся в его недрах негативных социальных и политических процессах, неспособности высшего партийного руководства своевременно оценивать происходящие в мире и стране изменения и принимать адекватные решения.

В ставшем известным советской разведке секретном докладе ЦРУ о проблеме дефицита в СССР твердой валюты, подготовленном американской разведкой в 1986 году, говорилось: «Низкие цены на энергоносители, снижение добычи нефти, падение курса доллара существенно ограничивают возможности СССР на импорт западного оборудования, сельхозпродукции и промышленных материалов до конца десятилетия. Резкое снижение импорта товаров за твердую валюту на треть или более пришлось на время, когда Горбачев, вероятно, рассчитывал на увеличение валютной прибыли, за счет чего намеревался финансировать программу оздоровления экономики».

Финансовые трудности Советского Союза усугублялись продолжавшейся гонкой вооружений. По подсчетам ЦРУ, приведенным в вышеупомянутом докладе, реальные потери СССР в результате проводимых американцами мероприятий составили на начало 1986 года 13 млрд долл.

Задачи внешней разведки в этот ответственный момент истории советского государства состояли не только в том, чтобы добывать информацию и вскрывать планы США и их западных союзников по разрушению Советского Союза, но и, действуя своими специфическими средствами, оказывать противодействие этим планам. В частности, используя свои связи с политическими деятелями и лидерами ряда стран, внешняя разведка вела работу по созданию условий, облегчавших получение денежных кредитов Советским Союзом.

Основная тяжесть по противодействию планам противника по подрыву советской экономики пришлась на научно-техническую разведку. В 80-е годы она была укреплена организационно, пополнилась кадрами, большинство из которых, помимо разведывательного опыта, имело научную и техническую подготовку. Научно-техническая разведка одной из первых внедрила в свою работу новейшие информационные технологии, создала аналитическую службу, располагавшую обширным массивом сведений в своих базах данных.

Научно-техническая разведка регулярно снабжала правительство и промышленность информацией о новейших достижениях Запада в области фундаментальных и прикладных наук, передовых технологий, производства новых видов материалов, развития электроники и о многом другом.

В условиях организованной США по сути дела экономической блокады СССР, выражавшейся, в частности, в ужесточении запретительных мер на ввоз в Советский Союз передовых технологий, оборудования и материалов, внешняя разведка, в первую очередь ее научнотехнические службы, действуя своими специфическими средствами, существенно ослабляли дискриминационные меры Запада, направленные на удушение советской экономики. По организованным разведкой тайным каналам удавалось получать не только документацию на новейшую технологию, но и порой уникальные приборы и оборудование.

Чтобы противостоять экономическим диверсиям западных держав, в конце 80-х годов было принято решение выделить работу по экономической проблематике в самостоятельное направление деятельности внешней разведки и создать в этих целях соответствующие структуры. Со временем экономическое направление внешней разведки окрепло, создало оперативные позиции в экономических организациях как внутри Союза, так и за рубежом, и наравне с линиями политической разведки (ПР), контрразведки (КР) и научно-технической разведки (НТР) стало одним из ведущих подразделений разведки по добыче секретной информации и проведению оперативных мероприятий в защиту экономических и торгово-финансовых интересов СССР. В его задачи входило получение актуальной секретной информации о происходящих в мировой экономике процессах, затрагивающих безопасность СССР, отслеживание рынков стратегического сырья и ситуаций на валютных рынках, выявление и предотвращение экономических диверсий противника против советских коммерческих организаций, страховых компаний и банков за границей, выявление и пресечение попыток иностранных фирм и банков нанести прямой экономический ущерб советским внешнеэкономическим организациям, оказание содействия успешному осуществлению коммерческой и финансовой деятельности советских организаций и представительств за рубежом.

В последние два десятилетия своего существования советская внешняя разведка выросла во многих отношениях: увеличился ее численный состав; она стала многофункциональной по направлениям работы, характеру и специфике решаемых задач, создала ряд структур по научному осмыслению разведывательной деятельности, вооружилась новейшими информационными технологиями.

Закономерно возникает вопрос: а какова была отдача, каковы достижения разведки за этот период? Что касается оперативной стороны дела, то ответить на этот вопрос сложно: каждая разведка ревниво оберегает свои секреты. Однако, сколь ни парадоксально, об успехах разведки косвенно можно судить и по ее неудачам, провалам агентуры. За последние несколько лет пресса муссировала имена таких, по утверждению американцев, бывших источников советской внешней разведки, как Уокеры, Липке, Эймс, Ханссен, Эдвард Ли Ховард, Соутер и многих других. Места их работы: ЦРУ, ФБР, АНБ, шифровальные службы военно-морского флота и т. д. Пусть читатель сам и подумает, хорошо или плохо работала разведка и в какие объекты противника ей удавалось проникать. Внешняя разведка оставляет за собой право не комментировать эти сообщения прессы.

К концу 90-х годов советская разведка все чаще стала получать данные о том, что спецслужбы США и некоторых других капиталистических стран активизировали работу против Советского Союза. Разведка информировала об этом руководство страны, предупреждала о назревании подмечаемых западными разведками негативных процессов в нашем обществе, обращала внимание на то, как широко использовали спецслужбы западных стран такие факторы, как сепаратизм, регионализм, вели целенаправленную работу по оказанию влияния на интеллигенцию, творческие круги.

В октябре 1988 года В.А. Крючков был назначен председателем КГБ.

В феврале 1989 года начальником внешней разведки стал кадровый сотрудник разведки Л.В. Шебаршин. На его долю выпало руководить разведкой в последние годы существования советского государства. Как опытный аналитик и оперативный работник, почти три десятилетия проработавший в разведке на различных, в том числе руководящих, должностях, он не мог не видеть назревавшего процесса распада советского государства и роли в этом западных спецслужб. В этих непростых условиях он делал все возможное, чтобы сохранить потенциал внешней разведки, понимая, что при любом исходе событий внешняя разведка должна оставаться необходимым атрибутом государственного аппарата, защищающим национальные интересы России от внешних угроз.

В сентябре 1991 года директором внешней разведки (в то время она была еще Первым главным управлением КГБ СССР) был назначен Е.М. Примаков.

Это были трудные для разведки времена. В стране шла перестройка, которая, естественно, коснулась и разведки.

Первоначально перестройка воспринималась разведкой как необходимость коренного улучшения всех направлений разведывательной работы и в центральном аппарате, и в резидентурах, поиск новых, более эффективных форм работы, концентрации усилий на главных направлениях ее деятельности.

В центральном аппарате и подразделениях разведки шла напряженная работа по осмыслению указаний центральных органов и разработке новых форм и методов разведывательной деятельности.

Перемены не заставили себя ждать. Прежде всего были уточнены и сужены задачи, которые должна была решать разведка, определена их приоритетность. От «глобализма», когда практически в каждой стране, независимо от ее места в мировой политике и значимости для интересов России, создавались резидентуры, отказались решительно и даже с некоторым облегчением.

Подверглось пересмотру понятие «главный противник». В организации своей работы разведка стала ориентироваться на «национальные интересы страны». В каждой конкретной ситуации, подчеркивал директор СВР Е.М. Примаков, «у нас могут быть противники и союзники. Разведка и в новых условиях продолжает бороться против противника, но не раз и навсегда данного, а выявленного в результате его реальной деятельности, которая нарушает или может нарушить интересы России».

В разведке была проведена департизация. Отныне сотрудникам запрещалось участвовать в деятельности политических партий и объединений.

В разведку пришло такое явление, как гласность. Происходящие в стране и обществе процессы настоятельно требовали, чтобы широкие круги общественности имели представление, что такое внешняя разведка, зачем она нужна, чем занимается и не нарушает ли в своей деятельности права человека.

Руководители разведки и ее отдельных подразделений стали выступать перед представителями СМИ, в различных трудовых коллективах, встречаться с общественностью. В пределах возможного они рассказывали об истории внешней разведки, ее роли в наиболее критических в жизни страны моментах, о задачах сегодняшнего дня, о самом понятии «разведывательная информация» и о необходимости ведения разведки в мире, расколотом на военные блоки, в мире, где существуют еще государства, вынашивающие агрессивные намерения, и полным-полно ядерного оружия и других средств массового поражения. Необходимость ведения разведки и востребованность разведывательной информации стали понятнее населению страны.

Для работы со СМИ и укрепления связей с общественностью в разведке было создано пресс-бюро. Журналисты получили доступ к некоторым материалам разведки, возможность встречаться в регламентированных рамках с ее сотрудниками, в первую очередь с ветеранами.

В октябре 1991 года внешняя разведка была выведена из КГБ и стала самостоятельным органом. Разведка, таким образом, вышла из системы правоохранительных органов.

Примаков хорошо понимал необходимость сохранения и преемственности государственных структур, которые обеспечивали безопасность российского государства в новых условиях. Внешняя разведка была сохранена. Сохранены ее кадры, традиции, выработанные десятилетиями служения Отечеству.

Впервые в истории разведки под ее деятельность была подведена прочная правовая основа. В 1992 году принят Закон «О внешней разведке». Указами Президента России утверждено Положение о СВР. Внешняя разведка стала легитимной формой государственной деятельности, закреплены ее полномочия, определено место в системе обеспечения безопасности России, установлена прямая подчиненность президенту страны.

В январе 1996 года директором Службы внешней разведки России был назначен В.И. Трубников.

На посту директора Трубников, наряду с текущей работой, внес большой вклад в концептуальную разработку задач внешней разведки в постсоветский период, вытекающих из особенностей международной обстановки после окончания холодной войны и возникновения так называемого однополярного мира, привнесшего широкий спектр новых угроз национальной безопасности нашей страны.

Крах одного из двух блоков, существовавших в мире на идеологической основе, не привел к окончанию конфронтации на международной арене. Однополюсный мир не только не устранил существовавшие противоречия в международных отношениях, но и породил новые, реанимировал старые. Стремление ряда государств реализовать свои геополитические устремления за счет других стран, наконец, явное желание некоторых держав установить свою гегемонию в мире, ревизовать уже согласованные нормы международного права делают международную обстановку напряженной и опасной, в том числе и с точки зрения интересов России. Одни государства вынашивают планы своего внедрения на постсоветское пространство, отрыва стран СНГ от России и даже расчленения Российской Федерации. Другие претендуют на части территории России, искусственно раздувают так называемые территориальные споры.

Спектр угроз безопасности Российской Федерации остался, таким образом, многообразным. В нем появились и новые элементы: международный терроризм, агрессивный национализм и религиозный фанатизм, организованная преступность, наркобизнес.

В этих условиях внешняя разведка в соответствии с Федеральным законом «О внешней разведке» и требованиями, вытекающими из утвержденной руководством страны Концепции национальной безопасности Российской Федерации, ведет своими средствами работу по выявлению, отслеживанию и нейтрализации угроз национальным интересам и безопасности России, созданию благоприятных условий для осуществления внешнеполитической деятельности государства.

В новых условиях появилась и еще одна функция или форма деятельности внешней разведки — контакты и взаимодействие со спецслужбами различных стран, в том числе и входящих в НАТО. В результате такого взаимодействия СВР получает дополнительный объем информации по таким проблемам, как международный терроризм, организованная преступность, наркобизнес, положение в «горячих точках».

Органически присущая разведке преемственность делу служения своему Отечеству и народу помогла ей выжить в годы распада Советского Союза и сохранить себя как необходимый инструмент защиты национальных интересов России. Президентом России В. В. Путиным, посетившим внешнюю разведку в мае 2000 года в связи с назначением ее нового директора С.Н. Лебедева было отмечено: «Благодаря высокому профессионализму сотрудников и большой степени надежности, заложенной в прежние годы, удалось сохранить работоспособность и эффективность деятельности внешней разведки России».

Основное предназначение разведки — выявлять с помощью присущих ей методов и средств угрозы безопасности России, в первую очередь внешние, и активно способствовать их устранению. Исходя из этого концептуального положения и строит свою работу российская внешняя разведка в современный период истории.

1. Стратегическая «триада» администрации США по развалу Советского Союза

Архивные материалы советской внешней разведки свидетельствуют, что холодная война не была выбором Советского Союза, она была навязана его союзниками по антигитлеровской коалиции. Уместно напомнить, что в августе 1943 года в Вашингтоне и Лондоне были подготовлены такие секретные документы, как «Меморандум 121» и «Немыслимый план», в которых предусматривалась попытка «повернуть против России всю мощь непобежденной Германии, все еще управляемой нацистами или генералами». И в том же году на встрече в Квебеке президент США Франклин Делано Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль договорились осуществить «некое урегулирование, враждебное интересам России», в случае поражения Германии во Второй мировой войне. Уже 1 июля 1945 года планировалось бросить против СССР 47 американских и английских дивизий, усилив их десятью еще не разоруженными немецкими дивизиями. Цель состояла в том, чтобы «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи». К счастью, эти воинственные намерения англо-американских политиков охладили штабные генералы Его Величества Короля Георга VI: они доложили Черчиллю и Гарри Трумэну, что «достигнуть быстрого ограниченного успеха будет вне наших возможностей и мы окажемся втянутыми в длительную войну против превосходящих сил».

Благодаря усилиям советской разведки И.В. Сталин и Государственный комитет обороны ознакомились с содержанием упомянутых документов и трезвыми выводами английских генералов. Это произошло через несколько дней после того, как они были доложены хозяину Белого дома и постояльцу Даунинг-стрит, 10.

А затем последовали программная речь Черчилля в Фултоне в марте 1946 года и сценарий «Дропшот», предусматривавший атомную бомбардировку крупных городов Советского Союза и оккупацию силами 250 дивизий его территории и стран Восточной Европы.

И при этом западным стратегам их разведки докладывали, что Советский Союз не планирует военную агрессию. По их мнению, с ним нужно было расправиться потому, что он является «непримиримым врагом западной цивилизации». За этой примитивной мотивировкой стояли геополитические соображения по расширению влияния Запада и ликвидации тех позиций в мире, которые приобрел Советский Союз в результате победы над фашизмом.

Убедившись в невозможности разгромить СССР путем применения грубой военной силы, особенно после создания Советским Союзом собственного ядерного оружия, США и их союзники по НАТО сосредоточили свои усилия на деятельности по расчленению Советского Союза, отторжению от него стран Восточной Европы и образованию в конечном счете «капиталистической либерально-демократической России». Именно так содержание этих намерений излагалось в сообщениях резидентур советской разведки и ее докладах высшему партийно-государственному руководству нашей страны. Подобные методы именовались в Вашингтоне и штаб-квартире НАТО «психологической войной». Организовывать ее и руководить ею по распоряжению Трумэна было поручено Управлению психологической стратегии. Той же линии последовательно придерживался сменивший его на посту президента США генерал Дуайт Эйзенхауэр.

Такое положение в мировой политике вынуждало советское руководство уделять особое внимание противостоянию с Западом в холодной войне. С начала 1950-х годов в лексиконе советских разведчиков появился и закрепился термин «главный противник».

Эстафету ведения холодной войны против СССР от Эйзенхауэра принял президент Джон Фитцджеральд Кеннеди. Начальник разведки — Первого главного управления КГБ (ПГУ) А.М. Сахаровский, выступая в 1961 году на VII партконференции КГБ при СМ СССР, в частности, отметил, что новый американский президент приравнял разведывательную службу к вооруженным силам. «Наши враги на Западе, — продолжил он, — делают ставку на «войну идей», на перенесение идеологической борьбы на «территорию врага», которым открыто объявляется СССР. Осуществление идеологических диверсий против СССР все чаще поручается органам разведки». Напутствуя молодых разведчиков, в январе 1962 года заместитель начальника ПГУ Ф.К. Мортин отмечал, что, поданным нашей разведки, с сентября 1961 года в США функционирует штаб психологической и политической войны против Советского Союза во главе с министром юстиции Робертом Кеннеди, братом Дж. Кеннеди. Этому органу вменена в обязанность координация работы американских ведомств, занимающихся пропагандой и стратегическими психологическими операциями против СССР. Вот как ПГУ докладывало в Политбюро ЦК КПСС в октябре 1963 года об установках, которые Р. Кеннеди изложил перед членами своего штаба:

«Американские разведка и контрразведка должны создать на территории США и союзных с ними стран такие условия для дипломатических, торговых, культурных и других представительств СССР и социалистических государств, которые бы затрудняли их деятельность и полностью парализовали работу советской разведки».

Официальный Вашингтон в те годы не очень-то скрывал намерения осуществлять подрывную деятельность против Советского Союза с применением такого специфического инструмента, как разведка. Вот как комментировал эту линию в одном из неофициальных высказываний сенатор Уильям Фулбрайт, хорошо осведомленный о тесной связи внешнеполитических ведомств США с американской разведкой. «Нация, признающая мораль и право закона, не может разрешать своим солдатам открыто свергать правительства других стран, но она может в соответствии с общепринятой международной практикой (!!! — Авт.) оказывать тайную помощь национальным элементам внутри иностранных государств с целью свержения неугодных нам правительств».

А вот как уточнял суть этой стратегии штаб психологической и политической войны США в одной из своих директив:

«В ходе жесткого противостояния сосуществующих миров необходимо создавать и обострять в лагере противника нестабильную ситуацию, используя все средства пропаганды и приемы психологической войны. Следует внедрять нашу идеологию и мораль в общественное сознание населения стран коммунистического лагеря. Разжигая национальные противоречия и религиозные предрассудки, а также используя человеческие пороки (зависть, стремление к удовольствиям, женское тщеславие и т. д.), надо внедрять неприятие целей руководства коммунистических государств. Экономические, моральные и прочие неурядицы надо беспощадно выставлять напоказ и на этой основе побуждать население к пассивному сопротивлению и саботажу. В случае принятия государством каких-либо контрмер решительно квалифицировать их как несправедливые и тем самым вызывать недовольство коммунистической системой».

ПГУ в своих докладах руководству показывало, что с начала 1960-х годов наступил качественно новый этап холодной войны, когда США и их союзники по НАТО перешли в стратегическое наступление против Советского Союза, ставя перед собой конечной целью его полное уничтожение. А что касается лозунгов «защиты традиционных ценностей Запада», то они долгие годы холодной войны оставались пропагандистской дымовой завесой, прикрывавшей истинные геополитические устремления противников СССР.

Все американские президенты после Кеннеди последовательно проводили сформулированный им стратегический курс с учетом особенностей складывавшейся международной обстановки. В этом смысле правомерно расценивать как тактический маневр широко распропагандированный в 1970-е годы «детант» («разрядка») при Ричарде Никсоне. Свой личный вклад в интенсификацию холодной войны внес и лауреат Нобелевской премии мира президент Джимми Картер. По совету своего помощника по вопросам национальной безопасности Збигнева Бжезинского 3 июля 1979 года он подписал секретную директиву о выделении 500 млн долл, на «создание международной террористической сети, которая должна распространять исламский фундаментализм в Средней Азии и дестабилизировать таким образом Советский Союз». Этот документ вступил в «законную силу» в США за подгода до введения в Афганистан ограниченного воинского контингента Советской Армии. На этой основе в ЦРУ была разработана и начала осуществляться на практике операция «Циклон». В последующие годы на подпитку моджахедов в Афганистане и финансирование религиозных центров в Пакистане, воспитавших целую плеяду талибов, американцы потратили дополнительно 4 млрд долл.

На эти средства проводилось внедрение на территории Афганистана движения «Талибан» и отрядов террористической «Аль-Каиды», возглавляемой Усамой Бен Ладеном.

Подобная политика породила бумеранг под названием «международный терроризм», который позже, 11 сентября 2001 года, угодил в башни-близнецы Международного торгового центра в Нью-Йорке.

Как видим, каждый президент США в послевоенный период отметился на поприще конфронтации с Советским Союзом. Однако особый вклад в это внес президент Рональд Рейган.

Вскоре после вступления в должность в январе 1981 года Рейган провел секретное совещание ближайших соратников и поставил задачу разработать план тайного стратегического наступления на Советский Союз с целью его окончательного уничтожения как геополитического противника. На нем присутствовали вице-президент Джордж Буш-старший, министр обороны Каспар Уайнбергер, государственный секретарь Александр Хейг, помощник президента по вопросам национальной безопасности Ричард Ален и директор ЦРУ Уильям Кейси.

Рабочим аппаратом по разработке и контролю за реализацией этой программы был Совет национальной безопасности (СНБ), а основным генератором идей — директор ЦРУ Кейси, бывший бизнесмен, внешне напоминавший пожилого скромного пенсионера с милым обезоруживавшим лицом, но обладавший мощным интеллектом. Каждую неделю он лично докладывал Рейгану разведывательную информацию и оказывал большое влияние на формирование отношения президента к Советскому Союзу.

В течение 1981–1982 годов план уничтожения главного противника Соединенных Штатов был разработан, утвержден и последовательно претворялся в жизнь весь период пребывания Рейгана у власти.

Главная его идея состояла в том, чтобы вести дело к полному и окончательному развалу советской системы. И в то же время официально и открыто провозглашалась приверженность курсу мирного сосуществования двух мировых систем. Всем государственным ведомствам США в связи с этим предписывалось действовать по следующим трем направлениям:

— сокращение сферы влияния СССР и подрыв его позиций повсюду в мире, оказание на него в необходимых случаях прямого военного давления;

— расшатывание устоев советской власти изнутри, выявление ее слабостей и использование их в интересах США;

— ведение беспощадной торгово-экономической войны против СССР, с тем чтобы довести его до полного финансового банкротства и экономического краха.

Фактически эта «триада» означала преднамеренную конфронтацию с Советским Союзом по всему фронту.

Первая часть «триады»

Для достижения целей, зафиксированных в первой части стратегической «триады», предусматривалось нанесение последовательных ударов политико-дипломатическими и тайными разведывательными методами и средствами по наиболее уязвимым, с точки зрения Рейгана и Кейси, звеньям внешнеполитического фронта СССР. На начало 1980-х годов таковыми были признаны Польша и Афганистан.

Польша

Уже на первом совещании у Рейгана, о котором упоминалось выше, было принято решение найти реальные возможности для ослабления советского влияния в Польше.

В августе 1981 года ПГУ доложило в Политбюро ЦК КПСС о том, что Рейган потребовал от ЦРУ и госдепартамента начать оказание профсоюзу «Солидарность» необходимой помощи и содействовать официально и негласно осуществлению в Польше «прогрессивных» реформ.

Вскоре ЦРУ и Моссад достигли договоренности о том, что израильская разведка поможет американцам приобрести каналы выхода на верхушку «Солидарности», а ЦРУ в обмен на это выделит денежные средства на содержание зарубежных резидентур Моссад. Для сбора информации о положении в Польше ЦРУ подключило отдел международных связей профсоюзного объединения АФТ-КПП. В этих же целях, а также для налаживания конспиративных контактов с польской оппозицией американским разведчикам удалось привлечь Ватикан.

Такой поворот событий вынудил советское руководство и государственных деятелей Польской Народной Республики (ПНР) принимать надлежащие ответные меры. В результате на основе информации советских и польских органов государственной безопасности, которые тесно взаимодействовали, и по рекомендации специальной польской комиссии Политбюро ЦК КПСС, функционировавшей с августа 1980 года, в Польше 13 декабря 1981 года было введено военное положение, а «Солидарность» и прочие подпольные оппозиционные группы объявлены вне закона. Это застало администрацию США врасплох. По поступившим в ПГУ сведениям, Рейган потребовал от ЦРУ и СНБ во что бы то ни стало спасти «Солидарность» и нанести по СССР тайные, но чувствительные удары. В соответствии с этими установками в ЦРУ под руководством Кейси была разработана и с февраля 1982 года начала реализовываться специальная программа работы с «Солидарностью». В ней, в частности, предусматривалось:

— финансирование в долларах и злотых «Солидарности» и других групп оппозиции по нелегальным каналам. Уже в апреле 1982 года Лех Валенса и его окружение получили от ЦРУ 8 млн долл. Примерно в таком объеме они снабжались деньгами затем ежегодно;

— поставки новейшего радиотехнического оборудования и средств связи, необходимых для поддержания устойчивых и бесперебойных контактов между различными группами подполья;

— снабжение руководства «Солидарности» разведывательной информацией из источников ЦРУ;

— привлечение к подрывной деятельности оказавшихся за рубежом видных функционеров «Солидарности» и прочих влиятельных польских эмигрантов;

— подключение к тайным операциям по свержению партийногосударственного руководства ПНР и обеспечению захвата власти «Солидарностью» спецслужб стран — членов НАТО, Ватикана и ряда государственных и политических деятелей Западной Европы.

По данным советской разведки и органов госбезопасности ПНР, тайные операции агентурного характера координировала резидентура ЦРУ с центром во Франкфурте-на-Майне (ФРГ), а основной задачей варшавской резидентуры была организация давления на официальные круги Польши через агентуру, с тем чтобы склонить их к согласию на переговоры с оппозицией. Передачу денег и их распределение по ячейкам «Солидарности» американцы осуществляли через Збигнева Буяка. Оперативные работники ЦРУ фактически руководили в «Солидарности» следующими отделами:

— пропаганды (работа с интеллигенцией, издание подпольной литературы, листовок, газет);

— административный (содержание конспиративных квартир и укрытий, связь, изготовление фальшивых документов прикрытия);

— разведывательный и контрразведывательный (это был фактически филиал резидентуры ЦРУ, стыдливо именовавшийся бюро гигиены и безопасности).

Материально-техническое снабжение «Солидарности» велось через перевалочные базы в Брюсселе (Бельгия) и Стокгольме (Швеция). В необходимости шведских властей оказывать в этом деле посильное негласное содействие Кейси сумел в 1984 году убедить даже такого щепетильного деятеля, как Улоф Пальме.

По указанию Рейгана представители ЦРУ регулярно информировали Ватикан о положении в Польше и об основных тайных операциях по оказанию помощи польской оппозиции и расшатыванию государственно-политического режима ПНР. Это делалось через одного из доверенных прелатов Папы Римского. В частности, весной 1984 года Кейси лично сообщил ему о планах правоохранительных органов ПНР провести аресты среди наиболее опасных функционеров «Солидарности» и просил Ватикан по своим каналам предупредить оппозиционеров о нависшей над ними угрозе. Более того, Ватикан получил заверения в том, что США не позволят режиму Войцеха Ярузельского уничтожить «Солидарность» и выслать ее лидеров из страны.

Совместными усилиями МВД ПНР и представительства КГБ СССР в 1976–1983 годах были выявлены более 70 оперативных работников ЦРУ. И это не считая сотрудников Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО) и Агентства национальной безопасности (АНБ). Только в 1982 году в Польше были установлены 98 западных разведчиков, действовавших под дипломатическими прикрытиями.

Дипломатическое и политическое противоборство на международной арене по польской проблеме, а также ожесточенная война на «невидимом фронте» проходили с переменным успехом, однако к лету 1983 года чаша весов начала постепенно склоняться в пользу официальных властей ПНР. Это позволило отменить военное положение, что было воспринято в Вашингтоне и других западных столицах как поражение «Солидарности». И тем не менее США, НАТО и польское подполье не сдавались. В связи с этим пришлось прибегнуть, в частности, к аресту 340 видных функционеров «Солидарности» и таким образом парализовать на некоторое время не только антиправительственные вылазки оппозиции, но и подрывные акции иностранных разведок. А к тому времени последние понесли заметные потери в своем агентурном аппарате. Так, за период 1974–1984 годов в Польше были разоблачены и обезврежены 22 агента ЦРУ, действовавших в МИД, Минвнешторге, Войске Польском, местных спецслужбах, представительствах международных организаций и научных кругах. Часть из них (например, Куклиньский) была «подарена» американцам израильской Моссад.

Горячие головы в окружении Рейгана предлагали прибегнуть к мерам чрезвычайного характера. Например, довести правительство Ярузельского до банкротства, поскольку внешний долг Польши приближался к 30 млрд долл. Однако эксперты из ЦРУ и СНБ убедили президента не делать этого и посоветовали сосредоточиться на интенсификации экономической войны против СССР. По инициативе этих же специалистов американской разведке было рекомендовано избегать действий, которые могли бы спровоцировать Москву на военную интервенцию в Польшу.

Органы госбезопасности ПНР и СССР действовали в основном от обороны и только в крайних случаях наносили превентивные удары по своим противникам. Это было обусловлено стоявшими перед ними задачами — выявление угроз стабильности в Польше, защита государственных интересов ПНР. Представительство КГБ СССР при МВД ПНР контактировало не только со своими коллегами по профессии, но и с партийно-государственным руководством этой страны. Регулярные доклады предоставлялись, в частности, Станиславу Кане, Войцеху Ярузельскому, Мирославу Милевскому, Чеславу Кищаку. Как отмечал заместитель министра внутренних дел ПНР Пожога, «коллектив представительства КГБ и его руководитель генерал В.Г. Павлов трудились очень активно, с полной объективностью подходя к оценке и анализу процессов, имевших место в Польше. При информировании Москвы не допускали искажения фактов и субъективизма. С разведывательной точки зрения их сообщения были продукцией высшего сорта. И никто не подстраивался под субъективные прихоти некоторых московских руководителей».

Потерпев к 1985 году неудачи в лобовом наступлении в Польше, администрация США активно переключалась на приложение усилий по подрыву «коммунистических режимов» в странах Восточной Европы. Справедливости ради надо отметить, что такая работа по линии ЦРУ и госдепартамента велась регулярно после мая 1945 года, но превратилась в один из главных приоритетов внешней политики США с начала 1982 года, то есть после введения в Польше военного положения. В апреле 1982 года, как удалось установить советской разведке, Рейган утвердил рожденный в недрах СНБ документ, в котором ставилась задача стратегического характера — вести дело к разрушению единства стран социалистического содружества и возвращению Восточной Европы в лоно «свободного мира». Для этого всем американским ведомствам, в первую очередь ЦРУ, РУМО и АНБ, предписывалось:

— оказание тайной поддержки антиправительственному подполью в государствах Восточной Европы в его усилиях по свержению «коммунистических режимов»;

— интенсификация психологической войны против коммунистической идеологии с использованием всех доступных средств, в пер-вую очередь радиостанций «Голос Америки» и «Свобода/Свободная Европа»;

— поиск и применение дипломатических и торгово-экономических способов ослабления зависимости правительств стран региона от Советского Союза.

К исходу 1983 года ЦРУ собрало достаточно подробные разведывательные данные о нарождавшихся подпольных антиправительственных группах в Чехословакии, Венгрии и Болгарии и приступило к установлению с ними регулярных контактов с помощью своей агентуры в «Солидарности». При этом признавалось, что эта оппозиция (особенно в Чехословакии) находится пока что в эмбриональном состоянии. И тем не менее, как свидетельствуют материалы советской разведки, ЦРУ информировало СНБ, что к середине 1986 года в этих странах, кроме Болгарии, созданы основы для формирования организованной антиправительственной оппозиции, в том числе с участием представителей эмиграции. В октябре 1986 года американцам удалось склонить 122 диссидента из Венгрии, ГДР, Польши и Чехословакии к совместному выступлению с открытым призывом «свергнуть советское иго над Восточной Европой». Среди подписантов этого документа были Лех Валенса, Вацлав Гавел и Джордже Конрад.

Афганистан

В 1979–1980 годах Картер довольствовался скромной, по американским меркам, помощью афганским моджахедам деньгами и оружием, надеясь таким образом поспособствовать разжиганию в Афганистане партизанской войны против правительственных войск и частей 40-й армии ВС СССР. Но Рейгану таких масштабов было мало. Кейси высказывался по этому вопросу более откровенно: «Надо измотать Советскую Армию в Афганистане. Мы должны пустить там коммунистам кровь»; «Нам нужно организовать еще несколько Афганистанов»; «Я хочу, чтобы в Афганистане Советы заплатили нам за Вьетнам. Они снабжали Вьетконг оружием, чтобы убивать американцев, а теперь мы дадим оружие моджахедам, чтобы они убивали русских»[1].

Как свидетельствуют имеющиеся в распоряжении СВР данные, тайные операции на этом направлении с 1981 года заметно активизировались и осуществлялись по утвержденному Рейганом плану, который предусматривал нижеследующее.

1. Регулярные поставки моджахедам такого количества и качества оружия, боеприпасов и прочего военного снаряжения, которого было бы достаточно не только для противостояния правительственным войскам и 40-й армии ВС СССР, но и для победы над ними. На закупку оружия советского производства в Египте было потрачено в 1980–1981 годах по линии ЦРУ 50 млн долл. При содействии Объединенного разведывательного управления (ОРУ) Пакистана оно было переправлено в Афганистан. С директором ОРУ генералом Ахтаром была достигнута договоренность о снабжении моджахедов ракетами «земля — воздух», артиллерийскими орудиями малого калибра и гранатометами.

Оружие и боеприпасы закупались также и на мировом рынке. К 1982 году ЦРУ располагало примерно сотней агентов из числа афганцев, обученных этому виду подпольной торговли. Деньги поступали от американцев и правительства Саудовской Аравии, которое добавляло к каждому доллару США свой нефтедоллар. Приобретенный товар, упакованный в ящики с наклейками «телевизоры», «инструменты» и т. п., доставлялся самолетами и морем в Карачи (Пакистан), а затем по железной дороге до Исламабада и Кветты. Специальные эшелоны охранялись сотрудниками ОРУ. Через некоторое время оружие и снаряжение оказывалось у моджахедов в разных районах Афганистана. В 1981–1984 годах таких грузов было перевезено почти 65 тысяч тонн. А за 1985 год афганская вооруженная оппозиция получила дополнительно еще 50 тысяч тонн. Рейган постоянно требовал увеличения военных поставок, так как считал, что «надо заставить Советы платить за оккупацию Афганистана все большую цену». По его распоряжению на закупки оружия с 1984 года выделялось до 100 млн долл, ежегодно. По совету из Вашингтона правящая элита Саудовской Аравии стала выделять на эти цели не менее 120 млн долл, в год.

С июля 1985 года по декабрь 1986 года моджахеды по каналам ЦРУ и ОРУ получили 1200 ракет «Стингер» и 250 пусковых установок для них. Впервые это оружие было применено в сентябре 1986 года под Джелалабадом против советских вертолетов. За «Стингерами» последовали 10 тысяч гранатометов и 200 тысяч выстрелов к ним. «Когда мы станем сбивать советские самолеты стоимостью по 20 млн долл, за штуку, — злорадствовал Кейси, — Кремль озвереет»[2].

2. Подготовка кадров для пополнения вооруженных формирований афганской оппозиции (по нашей терминологии того времени это были бандформирования). По сведениям, добытым советской разведкой, на территории пакистанских Северо-Западной пограничной провинции и Белуджистана в специальных лагерях в течение 1982–1983 годов было обучено примерно 200 тысяч «бойцов афганского вооруженного сопротивления». Их готовили инструкторы ЦРУ и ОРУ не только по обычным программам военного дела, но и как специалистов по диверсионным взрывным и электронным устройствам. Санкционировал данный проект лично президент Пакистана генерал Мухаммад Зия-уль-Хак. К 1985 году система центров военной подготовки моджахедов, которую стали именовать «университетами ЦРУ», выпускала ежегодно до 20 тысяч «борцов за торжество ислама». Новобранцы вербовались главным образом среди афганских беженцев.

3. Снабжение ОРУ и через него моджахедов разведывательной информацией о советских военных и промышленных объектах в Афганистане. По указаниям из Лэнгли исламабадская резидентура ЦРУ регулярно передавала ОРУ и моджахедам снимки со спутников-шпионов о дислокации и перемещении советских войск и о расположении объектов, против которых планировалось осуществить диверсии. Эти спутники использовались также для оценки результатов нападения на эти цели. Во время одного из своих многочисленных визитов в Пакистан в 1983 году Кейси лично передал Зия-уль-Хаку пачку подобных снимков, а в качестве любезного подарка пакистанскому лидеру прибавил к ним секретную информацию о дислокации индийских войск в приграничной зоне. Он также заверил генерала в том, что США непременно придут на защиту Пакистана, если Советский Союз решится нанести удары по пакистанской территории в ходе преследования отступающих моджахедов.

4. Осуществление террористических актов в отношении сотрудников советских загранучреждений и командования 40-й армии ВС СССР в Афганистане. По договоренности с ЦРУ пакистанская разведка готовила специальных боевиков-снайперов из числа афганцев для физической ликвидации советских дипломатов, генералов и офицеров, а также членов высокопоставленных делегаций, посещавших Афганистан. Из них формировались группы особого назначения, которые засылались в районы местонахождения советских учреждений и штабов воинских частей. Это была обязанность пакистанцев. А ЦРУ поставляло адреса местожительства и работы (службы) намеченных жертв. В 1985 году американская разведка снабдила моджахедов через ОРУ сотней снайперских винтовок новейшего образца, хотя, по заключению юристов ЦРУ, их применение в Афганистане противоречило законодательству США. После получения согласия Рейгана на передачу этих орудий убийства Кейси цинично заявил: «А мы назовем их охотничьими ружьями. На кого охотники будут охотиться — это их дело, а не наше». Он же убеждал генерала Ахтара, что террористические акты против советских сановников и дипломатов просто необходимы. «Пока советская элита чувствует себя в безопасности, — рассуждал он, — война в Афганистане будет продолжаться. А вот когда элитных сыночков станут присылать домой в цинковых ящиках, ситуация может измениться».

Советское руководство было информировано о той угрозе жизни наших людей, которая, в частности, исходила в Афганистане от мод-жахедов-снайперов. Соответствующие меры предосторожности принимались. Но всех все равно уберечь не смогли. Жертвы исчислялись десятками. Гибли и наши разведчики.

5. Использование Афганистана в качестве плацдарма для перенесения военных действий на территорию Советского Союза. Эта идея родилась в аппаратах ЦРУ и СНБ. Рейган одобрил ее. В ближайшем кругу советников и помощников было решено реализовывать ее по двум направлениям:

— разжигание религиозных и этнических конфликтов в советских республиках Средней Азии и подготовка там антиправительственного подполья;

— последующее вторжение специально подготовленных отрядов моджахедов из северных провинций Афганистана на территорию СССР.

Что касается подрыва устоев советской власти в Средней Азии, то ЦРУ этим занималось достаточно долго. Например, в начале 1981 года, во время визита в Саудовскую Аравию, Кейси одобрил намерение саудовцев организовать широкомасштабную кампанию по нелегальному ввозу в Среднюю Азию через Афганистан религиозной литературы ваххабитской направленности. Он также снабдил саудовцев информацией о «зверствах Советов в Средней Азии после революции 1917 года и Второй мировой войны» для подготовки на ее основе материалов, предназначенных для распространения среди мусульманского населения этих регионов.

В результате ЦРУ втянуло в проведение подрывных антисоветских акций в Средней Азии к концу 1980-х годов спецслужбы ряда мусульманских государств. Однако «полезная отдача» от этого была довольно низкой, ибо информация ПГУ по этой тематике позволяла территориальным органам КГБ и МВД принимать соответствующие профилактические меры.

Для решения второй части упомянутой задачи американской разведке и лично Кейси потребовалось проводить сверхсекретные и весьма деликатные переговоры с высшим государственным руководством ряда азиатских стран. Поэтому советской разведке приходилось добывать информацию о них по крупицам и с большим напряжением.

С февраля 1983 года Кейси убеждал президента Пакистана Зия-уль-Хака в том, что Средняя Азия — это ахиллесова пята СССР, его «мягкое подбрюшье», по которому можно и нужно нанести удар. По его мнению, идеологическая и диверсионная кампании, ведущиеся объединенными усилиями США и дружественных им государств, сами по себе способны создать благоприятную политическую атмосферу, но конечного результата надо достигать только военными действиями. Зия-уль-Хак в принципе разделял подобные суждения, однако согласие на подключение ОРУ и вооруженных сил Пакистана к подготовке операции вторжения в СССР дал только в 1984 году, хотя и опасался советского ответного удара по пакистанской территории. В его представлении успех этой операции можно было бы обеспечить путем инспирации, например, в Узбекистане локального восстания, а потом как бы прийти на помощь «борцам за освобождение угнетенных мусульман из-под ига коммунизма».

Идея операции вторжения обсуждалась также в строго конфиденциальном порядке с президентом Египта и королем Саудовской Аравии. Оба не отвергли замысел американцев, но сами на серьезные практические шаги не пошли, посчитав данный проект рискованным. Их удовлетворяла тайная кампания в Средней Азии по пропаганде ислама, с тем чтобы «расшевелить местных жителей и оживить национализм в СССР».

В связи с этим американцы были вынуждены оказывать серьезный нажим на пакистанцев и своего все-таки добились. В 1984 году инструкторы ЦРУ и ОРУ в специальных лагерях подготовили примерно тысячу боевиков и диверсантов для заброски на территорию Узбекистана и Таджикистана. К вербовке вспомогательной агентуры в районах планировавшейся высадки десанта был привлечен агент ОРУ из афганских узбеков. В апреле 1984 года этот агент совершил ходки на советскую территорию и подобрал несколько мест, удобных для переправы через реки Пяндж и Аму-Дарью. В ЦРУ результаты его работы одобрили и передали офицерам ОРУ несколько сот резиновых надувных лодок, автоматы и гранатометы китайского производства, приборы ночного видения, современные средства связи, специальные взрывные устройства.

В ЦРУ и ОРУ полагали, что вопрос о прыжке из Афганистана в Среднюю Азию уже переводится в практическую плоскость. По словам Кейси, моджахеды стучатся в ворота «империи зла». «Можно ли лучше наказать Москву за кровавую войну в Афганистане, — вопрошал он в беседе с одним из руководителей пакистанской разведки, — чем перенести войну на ее собственную территорию?!». Однако он радовался преждевременно: совместными усилиями советских разведчиков, контрразведчиков, пограничников и органов безопасности Афганистана эта крупная операция была сорвана. «Силам вторжения» и ее творцам оставалось довольствоваться в 1985 и 1986 годах только эпизодическими артиллерийскими и ракетными обстрелами советского приграничья через Аму-Дарью да единичными диверсиями, которые, по правде сказать, мало влияли на политическую и оперативную обстановку на советской стороне.

В ноябре 1982 года пост Генерального секретаря ЦК КПСС занял Ю.В. Андропов. Вскоре последовало его указание всем ведомствам, причастным к работе на афганском направлении, проанализировать создавшееся положение и определить меры, которые необходимы для перелома хода событий в нашу пользу. В результате была выработана и начала претворяться в жизнь скоординированная программа действий. С середины 1983 года это ощутили не Только моджахеды, но и их покровители. В частности, руководители ОРУ оценили конец 1983 года и весь 1984 год как тяжелый для Моджахедов период и всерьез опасались, что афганская вооруженная оппозиция может потерпеть военное поражение. Не на шутку всполошил американцев план Генерального штаба ВС СССР на 1985–1986 годы, предусматривавший разгром крупных бандформирований: Рейган в январе 1985 года потребовал от СНВ и ЦРУ предпринять все возможное, чтобы помочь моджахедам не только выжить, но и победить.

С приходом к власти президента Наджибуллы в Афганистане начала осуществляться программа национального примирения. Даже ее первые результаты постепенно создавали предпосылки для перевода патовой ситуации, когда ни одна из противоборствующих сторон не могла взять верх, в процесс консолидации конструктивных слоев афганского общества и отторжения непримиримой оппозиции. Почувствовав это, американцы, пакистанцы и главари моджахедов были вынуждены согласиться на Женевские переговоры в целях поиска разумного компромисса и мирного внутриафганского урегулирования. Кстати, информационное и оперативное обеспечение этого процесса осуществляла главным образом советская разведка. Так что делегация Демократической Республики Афганистан и наблюдатели СССР были достаточно добротно оснащены необходимыми материалами для отстаивания своих интересов. И если бы США и Пакистан придерживались взятых на себя обязательств по прекращению военных поставок моджахедам, как это сделал СССР в отношении кабульского режима, то вряд ли дело кончилось бы падением правительства Наджибуллы, а распад афганской государственности не приобрел бы столь фатального характера.

Но в Советском Союзе менялись времена и нравы, менялись лидеры, а также их отношение к афганской проблеме. В ноябре 1986 года М.С. Горбачев заявил Наджибулле, что СССР через два года выведет свои войска из Афганистана, но обещал не прекращать военных поставок в разумных пределах, экономической помощи и политической поддержки. Увы!

Следует подчеркнуть, что советское, а затем российское руководство никогда не испытывало недостатка в добротной и достоверной разведывательной информации и точных прогнозах по широкому спектру афганской проблемы. Наши разведчики до конца выполнили свой долг перед страной и народом.

Холодная война в третьем мире

В соответствии с первой частью стратегической «триады» администрации США с марта 1981 года была активизирована работа ЦРУ по подрыву позиций СССР в третьем мире. Рейган и его окружение исходили при этом из того, что в странах данной группы «после разрухи периода антиколониальных движений 1950-1960-х годов и правления прокоммунистических режимов созрели реальные условия для антисоветских выступлений». Приоритетными объектами

тайных операций были избраны Ангола, Эфиопия, Южный Йемен, Сирия и Ирак. Союзников в борьбе против СССР американцы вербовали среди элит тех стран, правящие режимы в которых, по их меркам, никак нельзя было даже приблизительно именовать демократическими. А по стандартам ООН некоторые из них официально считались изгоями цивилизованного мира. Например, со спецслужбами ЮАР, страны классического апартеида, было достигнуто соглашение по оказанию помощи группировке УНИТА, которая вела партизанскую войну против правительственных войск Анголы и кубинского воинского контингента. Южноафриканские бизнесмены провоцировались на антисоветские аферы на мировом рынке золота, алмазов и металлов платиновой группы.

С монархической Саудовской Аравией американцы составили прочный антисоветский союз и запугивали королевское семейство тем, что СССР унаследовал от царской России стремление завоевать господство над всей территорией вплоть до побережья Персидского залива и Красного моря. Всячески разжигались подозрения саудитов по поводу того, что советские военные советники и сотрудники КГБ в обоих Иеменах, Сирии, Ираке и Эфиопии только и делают, что разрабатывают операции по свержению династии Саудов. Союзнические узы подкреплялись и материальным вкладом в обеспечение безопасности королевства: местная ПВО была оснащена самолетом с системой АВАКС, вооруженные силы получили сотни ракет «Стингер» (кстати сказать, в обход конгресса). Центральное командование группировкой вооруженных сил США в зоне Красного моря и Персидского залива распространило зону своей ответственности на весь регион Персидского залива, началось монтирование системы ПВО «Щит мира».

В Эфиопии американцы поощряли вооруженную борьбу эритрейских сепаратистов и тыграйских националистов против режима Менгисту Хайле Мариама, поддерживаемого Советским Союзом, что в конечном итоге завершилось распадом этого государства.

Приведенные выше примеры показывают, что США вели систематическую борьбу против СССР не только по идеологическим мотивам, а преследуя прежде всего свои собственные геополитические цели, не считаясь с негативными последствиями для многих регионов планеты.

Военное давление

Как свидетельствовали данные советской разведки, Рейган и его ближайшие сотрудники считали необходимым подготовить военную организацию США к уничтожению Советского Союза с первой же попытки. План по достижению этой цели, появившийся на свет в мае 1982 года, в частности, предусматривал:

— втягивание Советского Союза в непосильную для него гонку вооружений и срыв его попыток достичь паритета с военным потенциалом США;

— блокировать поставки в Советский Союз всего необходимого для укрепления его военного могущества и обороноспособности.

Подразумевалось, что советская система обороны должна быть расстроена и в ее главных элементах разрушена в течение одного десятилетия.

Отсюда возникла потребность замены доктрины гарантированного взаимного ядерного уничтожения, которую Рейган, кстати сказать, считал аморальной, на проект создания системы стратегической обороны. Именно этот проект обнародовал американский президент 23 марта 1983 года в виде «стратегической оборонной инициативы» (СОИ). На нее выделялось 26 млрд долл.

Не все в США и на Западе встретили планы по созданию СОИ с восторгом и одобрением. Были и сомневающиеся в целесообразности тратить такие деньги на эту затею. Например, об этом заявила Рейгану в своей настойчивой манере «железная леди» — Маргарет Тэтчер. В ответ президент заметил, что если даже никогда не удастся построить подобную систему, то все равно есть смысл создать условия, чтобы Советский Союз надорвался в попытке найти адекватный ответ. И добавил: «Должен же существовать какой-то разумный предел самопожертвования, которого советские лидеры могут требовать от своего народа!». Этих доводов для Тэтчер оказалось достаточно, чтобы она посодействовала втягиванию в проект СОИ не только Англии, но и ФРГ, Италии, Японии и Израиля.

Не прекращали американцы и наращивания запасов обычных вооружений, отдавая предпочтение его новейшим образцам. Так, в 1980–1985 годах военный бюджет США удвоился. За этот период Пентагон получил 3 тысячи боевых самолетов, 3700 стратегических ракет и 10 тысяч кораблей, подводных лодок и катеров.

В 1982–1984 годах по линии НАТО американцы добились от своих союзников:

— ратификации так называемой наступательной доктрины, смысл которой сводился к нанесению якобы ответных ударов сухопутных сил США по территории стран — членов Организации Варшавского договора;

— принятия в обязательном порядке на вооружение национальных армий 30 новейших высокотехнологичных систем оружия американского производства.

С февраля 1981 года самолеты стратегической бомбардировочной авиации ВВС США периодически нарушали воздушное пространство Советского Союза, держа в напряжении нашу систему ПВО и вынуждая советское политическое и военное руководство принимать отнюдь не простые решения о необходимости ответного реагирования. Рейган и его окружение не скрывали, что такая линия была рассчитана на деморализацию членов Политбюро ЦК КПСС и порождение среди них атмосферы растерянности и безысходности. Однажды Рейган бросил по этому поводу такую реплику: «Пока никто не собирается применять атомную бомбу. Но враг должен каждый вечер засыпать со страхом, что мы можем ее все-таки сбросить»[3].

О скрытой сущности затеи с СОИ и провокационных нарушениях воздушного пространства СССР наша разведка регулярно докладывала высшему партийно-государственному руководству страны. Этой проблематикой в ПГУ занимались специализированные подразделения. В их обязанности входили анализ разведывательной информации, поступавшей со всех континентов, и выработка прогнозов вероятности внезапного ракетно-ядерного нападения на Советский Союз со стороны США и НАТО.

Вторая часть «триады»

Расшатывание устоев советской власти, выявление ее слабостей и использование их в интересах США было постоянной целью американских спецслужб, в первую очередь ЦРУ и РУМО. Но особая активность в этом деле отмечается в 1980-х годах. О том, как это делалось, в частности, в Средней Азии, говорилось выше. О ведении пропагандистской кампании антисоветского характера радиостанциями «Голос Америки» и «Свобода», о массовой засылке подрывной литературы и ее распространении среди населения, о материальной и морально-политической поддержке диссидентов и стимулировании политической эмиграции широко известно. Этим достаточно открыто бравируют многие «борцы с тоталитаризмом», «правозащитники» и их былые покровители. Но мало кто знает, что большая группа политологов, психологов и психиатров ЦРУ неустанно трудилась над обработкой обширных массивов открытой информации и разведывательных данных и подготовкой на этой основе подробнейших политико-психологических портретов представителей правящей советской элиты. В первую очередь американцев интересовали члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК КПСС и наиболее влиятельные высшие чиновники ключевых министерств. Изучался их интеллектуальный и физический потенциал, политический вес, особенности характера, слабые и сильные стороны. Словом, все, что годилось для поиска подходов к этим деятелям, каналов и методов влияния на них в интересах США. Приведем для примера основное содержание одной из анкет (опросных листов), которые применялись резидентурами ЦРУ для сбора необходимых аналитикам данных.

1. Как объект изучения относится к США, оценивает их внутреннюю и внешнюю политику.

2. Чего объект боится в политической и повседневной личной жизни.

3. В какой степени и в какие сроки объект способен восстанавливать работоспособность и в целом жизненную активность.

4. Как остро объект реагирует на поражения и потрясения, как быстро он оправляется от нанесенных ему политических ударов, психологических травм и понесенных имущественных потерь.

5. Как при необходимости можно поколебать уверенность объекта в себе и подчинить его влиянию извне.

Главным объектом интереса администрации США, а стало быть, и ЦРУ, были Генеральные секретари ЦК КПСС. С Л.И. Брежневым, К.У. Черненко, Ю.В. Андроповым все было достаточно ясно. Затем этот пост занял молодой по сравнению с предшественниками М.С. Горбачев. После победы на выборах 1984 года Рейган одной из первых принял в Кэмп-Дэвиде Тэтчер, которая подробно рассказала ему о встречах с Горбачевым и убеждала его в целесообразности работать с этим перспективным деятелем, способным по-новому взглянуть на отношения СССР с Западом. Итоги изучения были подведены на специальном заседании СНБ, которое состоялось 25 июня 1985 года. Сущность представленных материалов сводилась к выводу о том, что новый партийный лидер, по всей видимости, является советским руководителем не только молодого поколения, но и нового типа по своему мышлению, а целенаправленная работа с ним может посодействовать решению ряда проблем в интересах США. Резюме американского президента оказалось неожиданным. По его мнению, доказательства полезности Горбачева для США могут быть получены еще не скоро; видимо, на это уйдет даже десяток лет. А пока надо продолжать давление на Советский Союз по всему фронту, и нет никаких оснований отказываться ни от одной из тайных операций по разрушению «империи зла». Пусть госсекретарь Джордж Шульц продолжает исполнять перед Горбачевым «ритуальные танцы», убеждая его в добрых намерениях Америки. Психологическую войну против СССР необходимо активизировать.

Это было воспринято как команда к продолжению стратегического наступления на главного противника. Холодная война была продолжена, несмотря на перестройку и новое политическое мышление.

Третья часть «триады»

Последней по счету, но отнюдь не по значению, составной частью «триады» была экономическая война администрации США, которая неуклонно велась многие годы в целях подрыва народного хозяйства СССР и доведения его до полного банкротства. Рейган принял эстафету по ее продолжению в декабре 1981 года. Первым его шагом на этом направлении стал отказ от участия в строительстве газопровода Уренгой — Помары — Ужгород — Европа (по американской терминологии «Уренгой-6») и принуждение союзников последовать примеру Вашингтона. Затем в ноябре 1982 года была разработана и утверждена комплексная программа экономического удушения Советского Союза. Главной задачей было объявлено выявление слабых мест советской экономики и нанесение по ним прицельных ударов объединенной мощью США и стран Запада. Этого надлежало достигнуть путем:

— резкого сокращения поступления в Советский Союз твердой валюты за счет снижения мировых цен на нефть и газ (в этом деле главная ставка делалась на сотрудничество с Саудовской Аравией);

— ограничения поставок советского природного газа в Европу и срыва строительства упомянутого выше газопровода;

— блокирования доступа Советского Союза к передовым западным технологиям;

— широкой кампании технической дезинформации Советского Союза, с тем чтобы загнать перспективные советские технические и технологические разработки в невозвратный тупик.

В соответствии с этими директивами эксперты ЦРУ под личным контролем Кейси провели тщательное исследование экономики СССР и выявили ее наиболее чувствительные точки. Например, в области добычи и экспорта нефти ключевое значение придавалось не добыванию фактологической информации о сумме доходов Советского Союза от продажи углеводородов, а точному определению степени его зависимости от этого источника поступления средств, необходимых для развития. Разобрав до деталей очередной пятилетний план СССР (1986–1990), американцы составили подробный перечень технологий, в которых советская экономика испытывала наиболее острую потребность. Короче, Рейган и Кейси стремились не столько к прощупыванию экономического пульса Советского Союза, сколько к тому, чтобы держать его за горло.

Из сообщений ПГУ советское руководство в достаточной мере было осведомлено о намерениях США в экономической войне. Ему было также известно и о том, что это жесткое противоборство, затеянное Рейганом, не всегда встречает одобрение европейских союзников. Они переживали не лучшие времена и надеялись решить ряд своих проблем за счет участия в строительстве газопровода «Уренгой-6» (обеспечение энергоресурсами по приемлемым ценам, сокращение безработицы в своих странах и т. д.). Но американский президент полагал, что экономическое уничтожение Москвы является прекрасной стратегией, которая начинается как раз со срыва строительства этого газопровода. Полностью добиться этого он не смог, однако завершение данного грандиозного проекта было задержано на два года. На этом сказалось мощное давление США на своих европейских союзников, в том числе через КОКОМ и НАТО.

После избрания Ю.В. Андропова в ноябре 1982 года Генеральным секретарем ЦК КПСС вопрос о настоятельной необходимости активизации разведывательной деятельности по вскрытию и парированию подрывных акций ЦРУ, РУМО, АНБ, а также спецслужб НАТО был поставлен особенно остро. В связи с этим в 1983 и 1984 годах по линии КГБ была проведена серия важных совещаний по этой проблематике. Перед центральным аппаратом разведки и ее загранаппаратами поставлены конкретные задачи. Наполнялось актуальным содержанием сотрудничество с разведками социалистических стран и взаимодействие с органами безопасности ряда развивающихся государств. В результате высшее руководство СССР и соответствующих ведомств получало в достаточных количествах разведывательную информацию, необходимую для принятия нужных политических решений и осуществления мероприятий по отражению ударов геополитического противника.

Скоро это почувствовали на себе и американцы. Например, Кейси не раз жаловался Рейгану, что из-за нарушений правил сохранения государственной тайны из федеральных ведомств происходят утечки чувствительных данных. «Каждый раз, — сетовал он, — когда мы хотим что-либо предпринять, информация об этом утекает, словно сквозь сито. А я желаю проводить операции, которые были бы действительно секретными». Ему вторил и Джон Пойндекстер, член Совета национальной безопасности США: «Глупо было бы полагать, что Москва не догадывается о многом из того, чем мы занимаемся. У нее были свои информаторы»[4].

О том, какие у советской разведки были в те времена агентурные возможности, теперь стало кое-что известно. А вот источники ЦРУ и РУМО в СССР, по признанию самих руководителей этих спецслужб, тогда начали сильно «пересыхать». Отнюдь не всегда их потеря могла быть компенсирована за счет современных технических средств, использовавшихся АНБ. Такое положение, болезненно переживавшееся в Лэнгли и Пентагоне с апреля 1984 года, было результатом совместных усилий советских разведчиков и контрразведчиков, наносивших по противникам ответные удары. Именно поэтому Кейси настойчиво требовал от зарубежных резидентур все новых вербовок агентов, которые были бы способны продуктивно работать по проблематике Советского Союза.

Противоборство спецслужб США и НАТО, с одной стороны, и Советского Союза и стран — членов Организации Варшавского договора, с другой, являлось одним из составных элементов противостояния двух мировых систем и, разумеется, осуществлялось в строго конспиративных формах и специфическими средствами. Факты, которым, по всей видимости, суждено оставаться скрытыми в архивах, свидетельствуют, что на этом «невидимом фронте» советская разведка выполнила свой долг перед Отечеством и народом на достаточно высоком уровне.

Более того, она вооружала руководство страны необходимыми данными, на основе которых осуществлялись мероприятия государственного значения. Вот лишь один пример.

К 1984 году Москве стало окончательно ясно, что Рейган будет переизбран на второй срок, а его стратегической программой, выходящей, по нашей оценке, за пределы реальности, останется стремление сокрушить «империю зла» и отправить ее на «свалку истории». В связи с этим было решено довести до него, что о его планах доподлинно известно и что Советский Союз с этим не смирится и будет защищаться всеми доступными средствами. Такая миссия была поручена А.А. Громыко. 27 июля 1984 года в Ялте он высказал эти соображения в беседе с бывшим сенатором Макговерном.

23 сентября 1984 года Громыко, выступая в ООН, подверг открытой критике администрацию США за вмешательство во внутренние дела СССР, за ведение против него экономической войны, за раскручивание гонки вооружений и оказание беспрецедентного давления на многие страны, с тем чтобы они свертывали отношения с Советским Союзом.

В кулуарах Лэнгли по поводу этой речи ехидничали: мол, советский руководитель говорил так, будто он изучил самые секретные директивы президента США по вопросам национальной безопасности. Конечно, Громыко не читал упомянутые тексты в подлиннике, но их содержание ему было известно из докладов ПГУ.

28 сентября 1984 года Громыко в личной беседе с Рейганом прямо заявил, что политика администрации США явно рассчитана, по оценке Москвы, на то, чтобы Советский Союз в ходе обострения холодной войны истощил свои материальные ресурсы и в конечном счете был вынужден сдаться на милость Америки. Рейган предпочел отделаться неуклюжими шутками и перевести разговор на другие темы.

В начале 1987 года умер Кейси. «Машина войны» без этого «мощного мотора» на короткое время «зачихала», но скоро ее «маховик» вновь был раскручен: работа по подрыву Советского Союза изнутри и его удушению экономически и политико-дипломатически извне продолжалась до конца пребывания Рейгана в Белом доме, а потом по эстафете была завещана новой администрацией, кстати сказать, тоже от республиканской партии.

В декабре 1991 года Советский Союз прекратил свое существование. Среди западных политологов распространено мнение, что тайные операции ЦРУ и других американских спецслужб в корне изменили характер холодной войны и ускорили неизбежный развал одной из мировых сверхдержав. Другие посчитали, что без наступательной американской политики советская система вряд ли потерпела бы крах. Третьи убеждены в том, что только стратегия администрации Рейгана была главным инструментом уничтожения Советского Союза и что именно она сделала возможным «умерщвление советского коммунизма» и завершение холодной войны окончательной победой.

Все эти выводы, на наш взгляд, не выражают полностью сущности событий конца 1980 — начала 1990-х годов. Если судить о них по данным советской внешней разведки, то можно и должно сказать, что администрация Рейгана не породила кризис советской системы, а лишь усугубила его. Сами солидные американские советологи считали, что Кремлю вполне удалось бы выжить, если бы он не был принужден сопротивляться совокупному эффекту от угрозы создания СОИ, ускоренному росту военного потенциала США, геополитическим трудностям в Польше и Афганистане и губительному воздействию экономической войны. Короче, «советский строй не был организмом, склонным к самопожиранию, ни при какой международной ситуации».[5]

В заключение со всей уверенностью надо заявить, что советские разведчики в подавляющем большинстве отстаивали нашу Великую Родину на своем участке внешнего фронта самоотверженно и до конца.  

2. Внешняя разведка о секретных западных оценках советской экономики и планах по ее ослаблению

После периода разрядки первой половины 70-х годов наступил новый виток обострения российско-американских отношений, который отрицательно сказался в том числе и на развитии двусторонних экономических контактов. В соответствии с указаниями президента Рейгана, изложенными в подготовленных по его заданию директивах СНБ США, задача изменения политического устройства Советского Союза и его союзников-соцстран переводилась из постановочных в практическую плоскость, становилась главным направлением внешнеполитической деятельности США. Во второй половине 70-х годов США начали самое, пожалуй, мощное по масштабам и организованности наступление на основы советской государственности. При этом важное, если не первейшее значение Вашингтон придавал экономическому направлению.

Данные, полученные нашей разведкой, говорят о том, что тема тайных наступательных операций против Советского Союза впервые под конкретным углом зрения обсуждалась на заседании Рабочей группы по делам национальной безопасности 30 января 1981 года. В начале 1982 года Рейган со своими советниками начал формировать стратегию, основанную на натиске на наиболее уязвимые места политической и экономической системы СССР. Одной из составных частей этой операции была «экономическая война».

Цели и средства этого наступления были обозначены в секретных директивах по национальной безопасности (NSDD), подписанных Рейганом в 1982 и 1983 гг. NSDD-32 от марта 1982 года рекомендовала нейтрализацию советского влияния в Восточной Европе и поддержку с применением тайных операций антисоветских организаций в этом регионе. NSDD-66 (ноябрь 1982 г.) объявляла целью политики США подрыв советской экономики методом атаки на основные ее составляющие. NSDD-75 от января 1983 года рекомендовала конкретные меры, направленные на фундаментальные изменения советской системы.

Суть директивы сводилась к задаче лишить Москву «западных средств, необходимых для жизни». Она охватывала три главных вопроса: 1) США должны добиться согласия европейских союзников выделять Москве кредиты только по рыночным курсам; 2) США не допустят доступа советской экономики и армии к современной западной технологии. Будет расширена деятельность КОКОМ (Координационный комитет по экспортному контролю, создан в 1949 г. с целью координации действий ведущих капиталистических стран по ограничению доступа СССР и других социалистических государств к новейшей западной технологии и современному оборудованию); 3) США и союзники будут искать альтернативные источники энергии, чтобы уменьшать зависимость Европы от поставок советского природного газа. Поставки его в Европу не должны покрывать больше 30 % потребностей.

Документ NSDD-75 стал, по полученным из Вашингтона сведениям, важнейшей президентской директивой администрации Рейгана в вопросе стратегии США относительно СССР.

Разработанная в президентской директиве стратегия, кроме того, предусматривала тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь движению «Солидарность» в Польше, а также значительную военную и финансовую помощь движению моджахедов в Афганистане.

Осуществление этого плана предусматривало акции по резкому уменьшению поступлений твердой валюты в Советский Союз в результате снижения цен на нефть. Этой цели следовало добиваться в сотрудничестве с Саудовской Аравией, а также путем ограничения экспорта советского природного газа на Запад.

США планировали существенно расширить психологическую войну, направленную на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства.

Как следствие этих мер предусматривался рост гонки вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне, что должно было подорвать экономику СССР.

В этом отношении весьма интересна вышедшая на русском языке в 1995 году книга Петера Швейцера «Победа»[6] с подзаголовком «Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря».

Решающую роль в развязывании широкомасштабного противостояния с Советским Союзом П. Швейцер отводил Р. Рейгану и его окружению, в котором ключевую роль играли такие деятели, как директор ЦРУ Уильям Кейси и министр обороны Каспар Уайнбергер.

Поскольку значительная часть стратегии основывалась на ведении тайных операций, директор ЦРУ Кейси, энергичный и целеустремленный организатор, стал одним из главных ее руководителей. Кейси поручил своему аппарату определить слабые пункты советской экономики.

Уязвимыми местами были определены финансовое, энергетическое и технологическое направления.

Это не осталось неизвестным советским спецслужбам. Оценки зарубежных спецслужб и исследовательских центров состояния и перспектив экономики нашей страны отслеживались, анализировались и доводились до руководства страны.

Информация, направлявшаяся разведкой адресатам, решала в основном три задачи: 1) «чужими глазами» посмотреть на слабые места в советской народно-хозяйственной политике и, соответственно, отыскать резервы по ее совершенствованию; 2) вскрывать конкретные планы США и их союзников по НАТО по ослаблению экономической мощи нашего государства и стран социалистического содружества; 3) выявлять противоречия в стане противника и возможности нейтрализации его подрывных замыслов.

Материалы в архиве внешней разведки показывают, насколько большие усилия США направляли на то, чтобы ограничить для СССР возможности получения кредитов, необходимых для развития экономики.

В начале 80-х годов Вашингтон сумел навязать своим союзникам ряд мер по ужесточению кредитной политики в отношении Востока. В частности, в 1981–1983 гг. резко (почти вдвое) возросла «стоимость» экспортных кредитов, уменьшился разрешаемый объем кредитных сделок, не были продлены заключенные в 70-х годах межправительственные соглашения между СССР и некоторыми крупными западными странами о предоставлении экспортных кредитов.

Вместе с тем советская разведка своевременно получала сведения об основных этапах и нюансах этой работы. Благодаря достоверной информации разведки советской стороне удавалось своевременно оценивать характер и реальность этих угроз.

Так, после объявления 4 января 1980 г. Дж. Картером о введении экономических санкций против СССР в ответ на ввод советских войск в Афганистан, таких, как эмбарго на поставки американского оборудования для газопровода Ямал — Западная Европа, приостановление переговоров о заключении долгосрочного соглашения по зерну и др., появились данные о планах замораживания валютных средств, размещенных Советским Союзом в западных банках. Проведенный разведкой анализ полученной информации показал, что такой вариант маловероятен. Надежные источники сообщили, что подобные попытки предпринимались ранее отдельными странами Запада и в отношении Ирана, но оказались малоэффективными. Однако Советский Союз обладал более прочными позициями, чем Иран. В западных столицах понимали также, и на это указывали наши источники, что меры по замораживанию советских депозитов были бы чреваты объявлением Советским Союзом моратория на свою внешнюю задолженность. Это нанесло бы ощутимый удар по экономической системе Запада, в том числе США. Односторонние «санкции» США против СССР в кредитной сфере могли лишь привести к снижению конкурентоспособности американских банковских учреждений по отношению к банкам других стран. Кроме того, финансовое положение Советского Союза рассматривалось как благополучное (снижение внешней задолженности, значительные резервы в иностранной валюте, практически ключевые позиции на рынке золота). В этих условиях Соединенным Штатам вряд ли удалось бы создать монолитный фронт западных государств в принятии совместных мер против СССР в валютно-финансовой области.

Разведка также информировала правительство, что, несмотря на тенденции к усилению координации кредитной политики Запада, одновременно сохранялись довольно острые разногласия между капиталистическими странами. Эти и подобные им сведения позволили советским представителям лучше подготовиться к переговорам, которые были в конечном итоге успешно для нас завершены.

Правительству докладывались данные о недовольстве Вашингтона практикуемым тогда некоторыми странами субсидированием процентных ставок по экспортным кредитам, предоставляемым СССР, ЧССР и ГДР, о давлении на своих союзников с целью заставить их отказаться от таких действий и о возникших в этой связи осложнениях во взаимоотношениях членов НАТО.

Подобного рода информация была особенно важна на этапах ужесточения кредитной политики Запада, как это имело место в 1982 году, когда США прямо поставили вопрос о введении эмбарго на кредиты Востоку и направили в Западную Европу специального представителя для согласования действий в данной области. Однако планы США потерпели провал.

В конце 1984 года разведка получила подготовленный для правительства одной из западноевропейских стран анализ последствий возможного введения эмбарго на кредиты соцстранам. В нем отмечалось, что администрация Рейгана под давлением влиятельных финансистов США и Западной Европы временно отказалась от идеи эмбарго и даже прекратила дискуссии по данной проблеме. Тем не менее потенциальная угроза применения Вашингтоном «кредитного оружия» в отношении стран СЭВ сохранялась. Как отмечали эксперты правительства США, кредитные санкции против СССР причиняют ему лишь незначительный ущерб, заставив прибегнуть к мерам по экономии твердой валюты. Считалось, что эмбарго не вызовет политических потрясений и не побудит Москву к уступкам. Напротив, эта акция Запада дала бы Советскому Союзу пропагандистский козырь и позволила бы предпринять в ответ политические контрмеры, в частности объявить себя свободными от погашения обязательств или ввести на них мораторий, подтолкнув на аналогичные действия своих союзников.

Попытки США и западного мира оказать негативное воздействие на советскую экономику с помощью кредитной политики не были единственным средством давления на Советский Союз.

В конце 1983 года в правительство были доложены закрытые оценки одной из авторитетных западных организаций относительно потребностей Советского Союза в передовой западной технологии. Их основное содержание сводилось к следующему.

В текущем десятилетии вероятно дальнейшее сокращение превосходства стран НАТО над СССР по главным видам вооружений в виду прежде всего последовательного наращивания мощностей советской оборонной промышленности. Однако СССР в связи с возможным замедлением темпов экономического роста будет вынужден несколько сократить собственные военные разработки в целях экономии сил и ресурсов и одновременно активизировать усилия по официальному и особенно нелегальному приобретению современных технологий на Западе.

Основное внимание, говорилось в документе, СССР будет уделять получению секретных сведений о разработках, использование которых может заметно повысить эффективность советского стратегического и тактического оружия: данные о новых поколениях компонентов для инерциальных систем управления американскими ракетами, о производстве головок самонаведения. Значительные усилия СССР направит на приобретение технологий производства сверхлегких и сверхпрочных композиционных материалов, двухконтурных реактивных двигателей, сведений о машинном проектировании летательных аппаратов, технологии, связанной с конструированием и строительством авианосцев. В области ЭВМ СССР будет проявлять интерес к информации о новейших машинах по моделированию и конструированию сложного оружия, а также о сверхбольших интегральных и больших интегральных схемах. Не исключено, что в этой связи Москва могла обратиться к Западу за помощью в строительстве двух-трех заводов по производству поликристаллического кремния.

Основным каналом, по оценке американцев, являлась перекупка технологий и образцов через посредников (подставных частных лиц, торговые фирмы «третьих стран»). Проконтролировать этот канал, через который уходит основная масса технологии, в США считали пока трудным делом, так как не существовало действенного специального механизма сотрудничества по этому вопросу между заинтересованными ведомствами США и их коллегами в союзных странах.

Администрацией США была проведена некоторая реорганизация национального механизма по контролю за возможной утечкой в СССР и другие соцстраны передовых технологий. Соответствующие подразделения были созданы в рамках госдепартамента, министерств торговли и обороны. В конце февраля 1984 года вопрос об общенациональном механизме экспортного контроля в соцстраны вновь приобрел особую актуальность в связи с окончанием срока действия специального экспортного закона, продлевавшегося президентом США в рамках особых полномочий.

Американская точка зрения на эффективность международного контроля, осуществляемого в рамках КОКОМ, была двоякой. С одной стороны, американцы всячески поддерживали его деятельность и навязывали партнерам ужесточение линии. Однако, наряду с этим, они были явно недовольны необязательностью решений, принимаемых в КОКОМ, и, как следствие этого, их неполным соблюдением союзниками.

Соответствующие органы НАТО к осени 1983 года в основном завершили комплексное исследование торгово-экономических связей Запад — Восток и их влияния на безопасность государств Североатлантического блока.

Инициатор анализа — администрация Рейгана преследовала цель реорганизовать деятельность КОКОМ и еще больше усилить контроль над поставками в страны Восточной Европы новейшей западной технологии и современного оборудования. Вашингтон требовал от участников КОКОМ заключить официальный договор и создать таким образом новую правовую основу КОКОМ, решения которого носили бы обязательный характер. Белый дом пытался укрепить организационную структуру КОКОМ, в частности образовать специальный военный подкомитет со штатом из кадровых военных, предлагал учредить специальный банк информации для более тщательного слежения за использованием западной технологии, поставляемой в «третьи страны» (главным образом социалистические и нейтральные).

В то же время разведка докладывала, что страны Западной Европы по-прежнему затягивают принятие на себя каких бы то ни было новых обязательств по принципиальным вопросам, в частности выступили против расширения функций и полномочий КОКОМ по сценарию Вашингтона, опасаясь превращения данной организации в наднациональный орган. Они пытались убедить США, что расширение «запретительных» списков КОКОМ за счет товаров гражданского назначения, в том числе энергетического оборудования, отнюдь не будет способствовать повышению эффективности экономического контроля. Из всех товаров, определяемых как «критические», на практике удалось полностью контролировать лишь 15 %. С учетом этих разногласий составление очередного «запретительного» списка продвигалось медленно и, по оценкам некоторых членов КОКОМ, вряд ли могло быть завершено раньше весны 1984 года.

США намеревались при этом использовать механизм КОКОМ в интересах американского бизнеса, в частности налагать вето на экспорт союзниками более конкурентоспособной, по сравнению с аналогичной американской, передовой технологии гражданского назначения. Наибольшему давлению подвергались фирмы ФРГ и Франции.

В отличие от США, страны Западной Европы и Япония стремились не к свертыванию торгово-экономических отношений с Востоком, а к трансформации их характера. Советскому Союзу и другим соцстранам они, по сути, хотели отвести роль поставщиков сырья и покупателей готовой промышленной продукции. По их мнению, такая политика позволяла Западу извлекать гораздо большие экономические дивиденды. Некоторые союзники США полагали, что широкий импорт западной техники, оборудования и технологии приведет к росту финансовой зависимости отдельных социалистических государств от Запада. Создастся также технологическая зависимость, которая будет особо ощутима в ряде ключевых отраслей народного хозяйства: химической промышленности, нефтехимии, электронике и электротехнике, автомобильной промышленности, ряде отраслей машиностроения.

Увлечение западной технологией, как отмечали европейские эксперты, приведет и к возникновению в отдельных соцстранах иждивенческого подхода к использованию зарубежного научно-технического опыта, отказу от внедрения отечественных достижений в области науки и техники, что обречет их собственные исследования и разработки на заведомое отставание от мирового уровня.

Запад, в первую очередь США, активно пытался создавать трудности для советской экономики и в области энергетики. Учитывая, что доходы от продажи нефти и газа были одним из основных источников средств для модернизации отсталых отраслей советской экономики, США и их союзники по НАТО стремились, с одной стороны, мешать увеличению поставок нефти и газа из СССР, а с другой — максимально занижать на них цены.

По данным внешней разведки, большинство зарубежных экспертов считало, что, несмотря на сложившуюся в первой половине 80-х годов благоприятную для западных стран — импортеров топлива обстановку, было бы преждевременно говорить об устранении угрозы нового энергетического кризиса. Увеличение спроса на топливо по мере выхода экономики стран Запада из кризиса, по их мнению, вновь могло привести к ухудшению структуры их энергобаланса и росту зависимости от внешних поставок.

Поэтому, подтверждая свое стремление придерживаться безопасного уровня импорта энергоносителей из СССР, западноевропейские страны, тем не менее, считались с возможностью возникновения в перспективе дефицита топлива на мировом рынке. В этой связи они отказались признать обязательный характер установок Международного энергетического агентства о квотах на объем закупок энергосырья в СССР.

Внешняя разведка, опираясь на мнение своих компетентных источников, предупреждала, что, поскольку в ближайшее десятилетие наиболее реальной альтернативой нефти по многим параметрам останется газ, США через свои возможности среди западных импортеров газа из Советского Союза будут усиленно добиваться снижения цен на этот продукт по сравнению с нефтью. По мнению разведки, такая политика подрыва цен на советский газ отражала переход Запада к более изощренным и гибким методам ведения экономической войны против СССР.

Несколько позже аналитики внешней разведки пришли к следующим выводам относительно подхода стран ЕЭС к вопросу о закупках советского газа, которые были доложены правительству:

— страны — члены ЕЭС в условиях временного сокращения потребления топлива с помощью мер прямого и косвенного регулирования спроса на отдельные энергоносители и диверсификации их импорта преднамеренно тормозят закупки советского газа, несмотря на его высокую конкурентоспособность на мировом рынке. Расчет делается на то, что Советский Союз под угрозой свертывания своего газового экспорта откажется от системы гарантированных минимальных цен по новым контрактам и выполнит требования импортеров о выравнивании торговых балансов;

— при этом страны ЕЭС планируют, с одной стороны, обеспечить по мере подъема спроса на топливо поступление дешевого советского газа в политически безопасных для себя пределах, а с другой — создать такие условия, которые бы максимально ограничивали валютные поступления Советского Союза при сохранении высокой степени его зависимости от импорта западных товаров.

Использовали США в своих планах развала СССР и политику экспорта сельскохозяйственной продукции.

Прежде всего она была направлена на создание зависимости Советского Союза от импорта зерновых, с тем чтобы использовать в дальнейшем продовольственное оружие для достижения своих политических, экономических и идеологических целей. В частности, по мнению министра сельского хозяйства США Д. Блока, расширение Соединенными Штатами зернового экспорта в СССР до уровня 30–35 млн тонн в год в перспективе превратило бы его в потенциальный рычаг воздействия на политику Москвы. Кроме того, по расчетам американских экспертов. Советский Союз вынужден будет отвлекать ресурсы твердой валюты от решения стратегических задач в сфере развития экономики и повышения обороноспособности. Учитывалась также и заинтересованность американских фермеров в стабильных и долгосрочных поставках своей продукции на советский рынок.

По данным разведки, для достижения своих целей администрация США планировала создание своего рода зернового картеля в составе США, Австралии, Канады и стран ЕЭС, что дало бы американцам возможность не только контролировать основные источники поставок зерна Советскому Союзу, но и резко поднять цены на него (по американским оценкам, расходы на импорт тонны зерна уже в то время в 7–8 раз превышали затраты на его производство в СССР).

Предлагалось навязывание Советскому Союзу нерациональной структуры закупок, в которой основную роль играла бы пшеница. При этом американские эксперты исходили из того, что закупка соевых бобов вместо пшеницы позволила бы СССР сэкономить большое количество зерна, идущего на корм скоту (одна тонна соевых бобов давала возможность балансировать по содержанию белка 8 тонн пшеницы).

Предусматривалось закрепление и расширение «привязки» В/О «Экспортхлеб» к ограниченному кругу крупнейших зерноторговых фирм, что позволило бы добиваться значительных переплат советской стороны при закупке зерна. Так, по словам президента фирмы «Дрейфус», с русскими работать легко, они не торгуются, переплачивают по 8 долл, за тонну (в сумме это составляло в отдельные годы порядка 80 млн долл, в год только при сделках с указанной компанией). 

Закупка Советским Союзом зерна не у крупнейших фирм, а у мелких и средних компаний, ассоциаций производителей зерна и фермерских кооперативов, равно как использование Чикагской зерноторговой биржи и системы так называемых фьючерсных сделок[7], дала бы ему возможность экономить крупные суммы в твердой валюте. По оценкам американских деловых кругов, китайцы благодаря этим формам торговли ежегодно экономят примерно 600–900 млн долл.

Намечалось ужесточение условий экспорта в СССР современной технологии хранения и транспортировки зерна. По подсчетам американских специалистов, если бы Советский Союз внедрил ее, то это предотвратило бы потери примерно 30 млн тонн зерна, то есть количества, равного всему объему импорта.

Американская администрация была обеспокоена тем, что западноевропейские государства не соглашались запрещать экспорт подобной технологии в Советский Союз, поскольку она не подпадала под списки КОКОМ.

США были заинтересованы в сохранении существующего несоответствия между сроками отгрузки зерна и пропускными возможностями советских портов, ликвидация которого привела бы к экономии около 1 млрд долл., ежегодно выплачиваемых в качестве штрафов за простои иностранных судов с зерном.

Важной целью американской политики являлся подрыв сельскохозяйственного производства в СССР. Принимая во внимание формальный характер проверки советской стороной качества зерна в портах отгрузки, спецслужбы США изучали возможность заброски в СССР специально обработанных партий зерна, вызывающего эпизоотические болезни скота.

Аналитики разведки доводили до советского руководства мнение зарубежных экспертов о том, что СССР в принципе способен в относительно короткие сроки сорвать реализацию указанных американских планов. Советский Союз по примеру Китая, учитывая зависимость США от экспорта зерна, мог бы ужесточить требования к его качеству (поступающее из США зерно на 95 % было постоянно заражено карантинными вредителями и засорено сорняками, тогда как уровень засоренности поставляемого в СССР канадского и аргентинского зерна составлял соответственно 53 и 27 %).

Частью общей стратегии Запада относительно СССР было нанесение ему материального ущерба на канале сотрудничества с другими социалистическими государствами, подрыв экономического взаимодействия в рамках СЭВ и в итоге развал соцсодружества. Для этого выявлялись уязвимые места в механизме сотрудничества и разрабатывались меры по их использованию в подрывной деятельности.

Информация по этим вопросам регулярно докладывалась разведкой руководству страны для принятия соответствующих контрмер.

Важное место в политической и идеологической борьбе с коммунизмом Запад отводил подрыву экономического сотрудничества СССР с развивающимися странами. Советская внешняя разведка отслеживала эту линию в целом, собирала сведения о конкретных намерениях по отдельным географическим направлениям. Например, на начало 1984 года руководству Советского Союза докладывались обобщенные данные об активизации мероприятий Запада по ослаблению экономических позиций СССР в третьем мире примерно следующего содержания.

В 1983 году в США была закончена разработка комплексной программы подрыва экономических связей СССР со странами третьего мира. К ее реализации подключены правительственные ведомства (госдепартамент, министерства торговли, финансов, сельского хозяйства, спецслужбы), а также частные банки, корпорации и СМИ.

В рамках программы предполагалось доказать, что СССР фальсифицирует данные об объеме помощи молодым государствам, обосновать тезис о политическом, а не коммерческом подходе Советского Союза к развитию экономических связей, показать невыгодность для стран третьего мира долгосрочных торговых соглашений и предполагаемых советской стороной форм промышленного сотрудничества (совместные предприятия, компенсационные проекты).

Эту кампанию намечено было строить, опираясь прежде всего на получаемые по разным каналам данные о просчетах и ошибках в деятельности советских внешнеторговых организаций. До правительственных и деловых кругов стран третьего мира доводилась информация о фактах затягивания советской стороной переговоров по контрактам и сроков выполнения заказов, о просьбах продлить аккредитивы, плохом техническом обслуживании оборудования, перебоях в снабжении запчастями и т. п. Одновременно предусматривалось проведение прямых диверсионных акций в отношении советских проектов в молодых государствах, организация саботажа. Прозападным элементам в государственных учреждениях стран третьего мира предписывалось тормозить принятие решений по контрактам с советскими организациями, использовать различные предлоги для приостановки работ на объектах, сооружаемых с помощью СССР, срывать доставку техники для этих объектов, создавать трудности в наборе местных кадров, вводить ограничения на въезд советских специалистов.

США активно использовали финансовые рычаги давления, а также поставки продовольствия, чтобы вынудить развивающиеся страны отказываться от заключения соглашений с СССР и другими социалистическими государствами.