Харлан Кобен

Нарушитель сделки

Глава 1

Отто Берк умел запутать собеседника. С пылом, достойным неофита, он пустил в ход очередную уловку.

— Послушай, Майрон! — воскликнул он. — Я уверен, мы сумеем утрясти это дело. Ты немного уступишь, я надбавлю. «Титаны» — это не только спортсмены. Я хочу, чтобы все мы, включая тебя, стали настоящей командой. Единым дружным коллективом. Слово за тобой.

Майрон Болитар сцепил пальцы. Он читал где-то, что этот жест придает человеку глубокомысленный вид. «Дурацкий вид», — подумал Майрон.

— Большего и желать грешно, Отто, — сказал он, возвращая разговор к исходной точке. — Я бы сбавил еще, но мы уже уступили все, что могли. Теперь твоя очередь.

Отто озадаченно тряхнул головой, словно столкнулся с парадоксом, который поставил бы в тупик самого Сократа. Лицемерно улыбаясь, он обратился к старшему тренеру команды:

— Что скажешь, Ларри?

Ларри Хэнсон подхватил игру и стукнул по столу кулаком величиной с футбольный мяч.

— Пускай Болитар проваливает ко всем чертям! — рявкнул он, изображая крайнюю степень возмущения. — Ты слышал меня, Болитар? Ты понял?

— Чего ж не понять? — отозвался Майрон. — Мне предлагают катиться из своего офиса ко всем чертям.

— Не валяй дурака! Умничать вздумал? Отвечай! Ишь, умник нашелся!

Майрон посмотрел на него и произнес:

— У тебя в зубах застряло кукурузное зернышко.

— Ах ты, умник чертов!

— Ты прекрасен, когда сердишься. У тебя такое одухотворенное лицо.

Ларри Хэнсон взглянул на хозяина.

— Ты занимаешься не своим делом, Болитар, и прекрасно об этом знаешь, — сказал он Майрону.

Крыть нечем. Беда в том, что Ларри Хэнсон был отчасти прав. Майрон действительно занимался не своим делом. Он работал спортивным агентом всего два года, и клиентуру в основном составляли юнцы, которые с трудом преодолели планку отбора и получили контракты на минимальные суммы. К тому же футбол не был специальностью Майрона, и среди его подопечных насчитывалось всего трое игроков Национальной футбольной лиги, да и то один из них — начинающий. И вот сейчас он сидит за столом лицом к лицу с Отто Берком, самым молодым из заправил НФЛ — ему исполнился лишь тридцать один год, — и Ларри Хэнсоном, бывшей звездой футбола, а ныне знаменитым тренером, и ведет переговоры о контракте, который даже в его неумелых руках обещает стать величайшим событием в истории лиги.

Удивительно, но именно он, Майрон Болитар, сумел залучить в свои сети Кристиана Стила по прозвищу Неудержимый, защитника, который дважды выигрывал кубок Хайсмана и трижды был игроком номер один среди студенческих команд. Четыре года подряд о парне говорила вся Америка, он мог похвастаться и множеством прочих достоинств: прекрасно учился, был красив, остроумен, хорошо воспитан да к тому же белый.

И вот теперь он клиент Майрона.

— Мы сделали ставку, господа, — продолжил Майрон, — и считаем наше предложение достаточно честным, даже более.

Отто Берк покачал головой.

— Ваше предложение дерьмо! — рыкнул Ларри Хэнсон. — Ты непроходимый тупица, Болитар. Под твоим руководством карьера парня пойдет под откос.

Майрон развел руками:

— Может, займемся этим вместе?

Хэнсон уже был готов вновь разразиться бранью, но Отто поднял ладонь, и Ларри затих. В годы футбольной славы Ларри никто — ни Дик Баткес, ни Рэй Ницшке, — не мог остановить его, даже повиснув у него на плечах. А сейчас этот худосочный выпускник Гарварда успокаивал Хэнсона одним мановением руки.

Сцепив пальцы, Отто Берк продолжал улыбаться и сверить Майрона взглядом. Хозяин «Титанов» был невысок и отличался хрупким телосложением. У него были самые маленькие руки, которые когда-либо видел Майрон, темные длинные волосы, как у рок-музыканта, ниспадавшие на спину, и детское личико с жиденькой, словно нарисованной, козлиной бородкой.

— Давай поговорим спокойно и рассудительно, — предложил Отто.

— Спокойно и рассудительно? Хорошо.

— Вот и славно. Надеюсь, это облегчит нашу задачу. Скажем откровенно: Кристиан Стил — темная лошадка с туманными перспективами. Это будет его первый сезон в лиге профессионалов, и он может оказаться пустышкой.

— Уж кому, как не тебе, Болитар, знать о способных спортсменах, которые ничего не добились в жизни и остались у разбитого корыта, — прохрипел Ларри.

Майрон пропустил его слова мимо ушей. Он не впервые слышал подобные намеки и давно перестал обращать на них внимание.

— Мы говорим о самом многообещающем защитнике в истории футбола, — ровным тоном промолвил он. — Вы трижды уступали, пытаясь заполучить Кристиана, и отдали за него шесть игроков. Вы не поступали бы так, если бы игра не стоила свеч.

— И тем не менее ваше предложение, — Отто посмотрел вверх, словно надеясь прочесть нужное слово на потолке, — звучит несолидно.

— Куча дерьма! — ввернул Ларри.

— Это последнее предложение, — произнес Майрон.

Отто покачал головой, не переставая улыбаться.

— Давай разберем его по косточкам, рассмотрим с разных точек зрения. Ты, Майрон, новичок в нашем деле. Ты был спортсменом, а теперь хочешь стать у руля. Я тебя понимаю. Ты молод, готов свернуть горы. Это качество достойно уважения.

Майрон с трудом сдержался. Отто был его ровесник, но уж если ему хочется выглядеть умудренным опытом старцем, то пусть выпендривается.

— Если ты допустишь в этом деле промашку, твоей карьере конец, — продолжил Отто. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Большинство специалистов полагают, что ты не готов к работе с такими серьезными клиентами, как Кристиан. Впрочем, я не разделяю это мнение и считаю тебя одаренным, умным и проницательным, хотя решения, которые ты принимаешь… — Отто покачал головой, будто школьный учитель, разочаровавшийся в любимом ученике.

Ларри поднялся и уставился на Майрона.

— На твоем месте я бы дал парню добрый совет, — проговорил он. — Я бы порекомендовал ему обратиться к настоящему агенту.

Разумеется, Майрон был готов к спектаклю «злой полицейский — добрый полицейский». Он был готов и к худшему, но Ларри Хэнсон почему-то не спешил упоминать об интимной стороне жизни его матушки. И все же Майрон предпочитал злого полицейского доброму: Ларри лез напролом, и его действия было нетрудно предугадать, а Отто оставался непредсказуем, как поле с высокой травой, в которой гнездились ядовитые змеи.

— Если так, я не вижу смысла продолжать беседу, — заявил Майрон.

— Оттягивать решение неразумно, — заметил Отто. — Проволочка может подмочить незапятнанную репутацию Кристиана и будет стоить немалых денег, а ты ведь не любишь терять деньги, Майрон.

— Ты так думаешь?

— В этом нет ни малейших сомнений.

— Позволь мне записать твои слова. — Майрон вынул из кармана карандаш и принялся водить им по бумаге. — Я… не… люблю… терять… деньги… — Он поднял голову, посмотрел на Отто и Ларри и, ухмыльнувшись, добавил: — Как я понимаю, сегодня вы решили преподнести мне урок житейской мудрости.

— Чертов умник, — проворчал Ларри.

На лице Отто продолжала сиять улыбка.

— Боюсь, Кристиан вскоре навострит лыжи, — сказал он.

— Это почему же?

— Я знаю немало людей, которые всерьез связывают свои планы с его будущим. Но есть и такие, кто полагает, что Кристиан причастен к исчезновению девушки.

— Ага, — сказал Майрон. — Все ясно.

— Что тебе ясно?

— Ты опять начинаешь мутить воду. А я уж подумал, что с этим покончено.

Ларри Хэнсон ткнул в сторону Майрона большим пальцем и заявил:

— Нет, каков нахал! Стоит поднять законный вопрос об этой девке, бывшей подружке Кристиана, и Болитар тут же начинает вертеться как уж на сковородке.

— Это все пустые сплетни, — прервал его Майрон. — Им никто не верит. В сущности, слухи лишь укрепили расположение публики к Кристиану. И кстати, прекрати называть Кэти Калвер девкой.

Ларри приподнял брови:

— Блюдешь честь бедняжки?

Выражение лица Майрона не изменилось. Он познакомился с Кэти Калвер пять лет назад, когда она была еще старшеклассницей, но уже расцветала, обещая в скором времени сравняться красотой со своей сестрой Джессикой. Полтора года назад Кэти при загадочных обстоятельствах исчезла из студенческого городка университета Рестон, и с тех пор никто не знал, где она и что с ней произошло. Подобные истории всегда занимают досужие умы: красивая девушка, невеста футбольной звезды Кристиана Стила, сестра известной писательницы Джессики Калвер, следы насилия. Журналисты не могли пройти мимо этого дела. Они набросились на него, словно изголодавшиеся гости, которых наконец-то пригласили к праздничному столу.

Недавно семейство Калвер постигла еще одна утрата. Три дня назад погиб отец Кэти, Адам Калвер. В полицейских отчетах происшествие называлось убийством, совершенным неопытным грабителем. Майрон хотел отправиться к Калверам, чтобы выразить соболезнование, но потом решил воздержаться. Он не был уверен, что ему обрадуются, а в глубине души подозревал, что его даже не пустят на порог.

— Что ж, если вы…

Послышался стук в дверь, и в комнату заглянула Эсперанса.

— Вас приглашают к телефону, Майрон, — сказала она.

— Попроси передать сообщение тебе.

— Думаю, вам стоит подойти лично.

Эсперанса продолжала выглядывать из-за двери. Темные глаза девушки не выражали ровным счетом ничего, но Майрон ее понял.

— Сейчас приду, — сказал он.

Эсперанса скрылась за дверью.

Ларри Хэнсон восхищенно присвистнул:

— А у тебя классная телка, Болитар!

— Спасибо, Ларри. В твоих устах эти слова звучат искренней похвалой. — Майрон поднялся из-за стола. — Я скоро вернусь.

— У нас не так много времени, чтобы просиживать в твоей конторе день-деньской.

— Понимаю.

Плотно прикрыв дверь комнаты для переговоров, Майрон взглянул на Эсперансу.

— Это Кристиан, — сказала девушка. — У него что-то срочное.

Кристиан Стил.

Глядя на хрупкую фигурку Эсперансы Диас, никто не догадался бы, что в прошлом она три года занималась профессиональным армрестлингом и пользовалась известностью под прозвищем Маленькое Пончо. На самом деле она была латиноамериканкой и в ее жилах не было ни капли индейской крови. Все это чепуха, говорили члены Лиги ЖАБ («женщин-армрестлеров и борцов»). Что латино, что индианка — какая разница?

В пору расцвета ее славы на спортивных аренах различных штатов еженедельно разыгрывался один и тот же спектакль. Эсперанса Диас Пончо выходила на ринг в мокасинах, кожаной накидке и повязке, которой были перехвачены ее длинные черные волосы. Перед началом схватки она сбрасывала накидку, обнажая хрупкое тело, цвет которого никак не вязался с традиционным обликом американских аборигенов.

Борьба на руках — достаточно примитивное, удручающе днообразное действо. Бывают плохие борцы, бывают хорошие. Эсперанса принадлежала к последним и ходила в героинях. Ее ладная фигурка отличалась изяществом и гибкостью, Эсперансу нельзя было не любить. И всякий раз, когда противница пользовалась запрещенными приемами — бросала песок в глаза либо пускала в ход какой-нибудь устрашающий предмет, который замечали все, кроме судьи, — Эсперанса неизменно побеждала не грубой силой, а умением. Как правило, после выступления неудачница вызывала на ринг пару подруг, и они втроем набрасывались с кулаками на беззащитную храбрую красотку, повергая в притворный ужас комментаторов, уже видевших то же самое на прошлой и позапрошлой неделе. Когда Эсперансе приходилось особенно туго, из раздевалки ей на помощь спешила Большая Мама, похожее на мамонта неуклюжее существо. Вдвоем они разделывали противника под орех, превращая заурядную драку в захватывающее зрелище.

— Я возьму трубку у себя в кабинете, — сказал Майрон.

С порога кабинета была видна прикрепленная к столу табличка, подарок его родителей. На табличке значилось: «Майрон Болитар, спортивный агент».

Майрон покачал головой. Он до сих пор не мог взять в толк, что заставило родителей дать ему такое имечко. Когда семья Болитаров переехала в Нью-Джерси, Майрон принялся уверять новых одноклассников, будто его зовут Мики, но номер не прошел. Тогда он попытался закрепить за собой прозвище Мики, но ребята неизменно сбивались на его настоящее имя — очень уж им запомнилась кличка бессмертного чудовища из фильма ужасов.

Вот вам ответ на очевидный вопрос: нет, Майрон никогда не простит своих родителей.

— Кристиан? — спросил он, подняв трубку.

— Мистер Болитар? Это вы?

— Да. И, прошу тебя… называй меня Майроном.

Умение смиряться с неизбежным — признак мудрости.

— Мне очень неловко отрывать вас отдел. Я знаю, вы человек занятой…

— Да, я занят. В соседней комнате сидят Отто Берк и Ларри Хэнсон. Мы обсуждаем твой контракт.

— Я очень вам благодарен, мистер Болитар, но дело не терпит отлагательства. — Голос в трубке дрогнул. — Мне нужно встретиться с вами как можно быстрее.

Майрон перехватил трубку другой рукой.

— Что случилось, Кристиан? — озабоченно осведомился он.

— Я… я не хотел бы говорить об этом по телефону. Вы не могли бы приехать ко мне в общежитие?

Майрон глубоко вздохнул:

— Да, конечно. Когда?

— Если можно, прямо сейчас. Я… не знаю, как быть. Я хочу, чтобы вы взглянули собственными глазами.

Майрон еще раз вздохнул.

— Ладно. Придется выпроводить Отто и Ларри. Думаю, это только облегчит дальнейшие переговоры. Буду через час.



Уложиться в срок не удалось.

Майрон спустился в гараж Кинни на Сорок шестой улице неподалеку от здания на Пятой авеню, где находился его кабинет. Кивнув смотрителю Марио, он миновал висящий на стене прейскурант (внизу мелкими буквами было приписано: «В стоимость услуг не включен налог 97 %») и отправился к своему «форду-таурусу», припаркованному на нижнем этаже.

Он уже коснулся дверцы, когда послышался тихий протяжный звук, напоминающий шипение змеи. Звук доносился со стороны заднего правого колеса. Взглянув туда, Майрон обнаружил, что протектор располосован ножом.

— Привет, Майрон.

Резко обернувшись, он увидел двух мужчин, которые стояли напротив и ухмылялись. Один из них мог поспорить своими размерами с какой-нибудь маленькой страной «третьего мира». Майрон и сам был крупным мужчиной, почти шесть футов четыре дюйма ростом, и весил двести двадцать фунтов, но стоявший перед ним тип был дюйма на два выше и тянул фунтов на триста. Его тело штангиста-тяжеловеса вздувалось буграми мышц, отчего казалось, что он носит под одеждой спасательный жилет. Другой незнакомец был обычного телосложения, на его голове красовалась шляпа-федора.[1]

Громила двинулся к машине Майрона, мерно поводя опущенными руками и покачивая головой. Та часть его тела, которая у нормальных людей называется шеей, слегка поскрипывала.

— Что, неполадки с тачкой? — спросил он.

— Шина лопнула, — отозвался Майрон. — Достаньте из багажника запаску и замените колесо.

— Черта с два, Болитар. Это предупреждение.

— Вот как?

Громила ухватил Майрона за лацканы пиджака.

— Оставь в покое Чеза Ландре. У него уже есть патрон.

— Сначала смените колесо.

Громила растянул губы в отвратительной улыбке.

— В следующий раз я не буду таким добреньким, — сказал он и слегка тряхнул свою жертву. — Понятно?

— Надеюсь, тебе известно, что анаболические стероиды приводят к половому бессилию? — отозвался Майрон.

Лицо громилы побагровело.

— Неужели? Может, разбить тебе морду? Или сделать из тебя овсянку?

— Овсянку?

— Ага.

— Какое образное выражение.

— Пошел ты…

Майрон удрученно вздохнул, и в тот же миг ударил лбом по носу толстяка. Послышался хлюпающий звук, словно кто-то наступил на жука. Из ноздрей громилы хлынула кровь.

— Ах ты, сукин…

Майрон схватил противника за волосы на затылке, откинул его голову назад и ударил локтем в кадык, едва не расплющив трахею. Раздалось бульканье, затем болезненный хрип, и наконец воцарилась тишина. Майрон нанес кинжальный удар ладонью по шее громилы.

Громила повалился на пол и остался лежать, словно куча влажного песка.

— Хватит!

Мужчина в шляпе подскочил поближе, держа в руке пистолет, нацеленный в грудь Майрона.

— Назад! Быстро!

Майрон посмотрел на него, прищурив глаза.

— Это у вас настоящая федора?

— Назад!

— Ладно, сдаюсь.

— Зря ты так с ним обошелся, — сказал мужчина в шляпе. — Он лишь делал свою работу.

— А, так я неправильно его понял, — произнес Майрон. — Боже, мне так стыдно!

— Держись подальше от Чеза Ландре. Больше от тебя ничего не требуется.

— Черта с два. Так и скажи Рою О\'Коннору: черта с два.

— Мы не принимаем ответы, только передаем предупреждения.

Не вступая в дальнейшие пререкания, мужчина в шляпе помог своему приятелю подняться на ноги, и тот нетвердым шагом отправился к своему автомобилю, одной рукой зажимая нос, а другой потирая шею. Нос превратился в лепешку, но горло пострадало еще сильнее и, вероятно, причиняло своему хозяину нестерпимую боль.

Незадачливые посланники уселись в машину и быстро выехали из гаража, так и не сменив Майрону колесо.

Глава 2

Майрон позвонил Чезу Ландре из машины.

Он провозился с ремонтом не менее получаса и первые несколько миль тащился как черепаха, опасаясь, что колесо вот-вот отвалится и укатится прочь. Через некоторое время он почувствовал себя более уверенно, увеличил скорость и помчался на встречу с Кристианом.

Услышав голос Чеза, Майрон кратко рассказал ему о происшествии в гараже.

— Они у меня уже побывали, — ответил Чез. В трубке раздался шум, плач ребенка, потом что-то упало и разбилось. Послышался детский смех, и Чез крикнул в сторону, требуя тишины.

— Когда? — спросил Майрон.

— Час назад. Их было трое.

— Они не причинили тебе вреда?

— Нет. Маленько поприжали, но дальше угроз дело не пошло. Они сказали, что, если я откажусь выполнять условия контракта, мне переломают ноги.

«Переломают ноги, — подумал Майрон. — Как свежо, как оригинально!»

Чез Ландре был одним из лучших баскетболистов-любителей в штате Джорджия и, вероятно, основным кандидатом в профессионалы. Он родился в многодетной бедной семье и вырос на улицах Филадельфии. У него было шесть братьев и две сестры. Отца не было. Семья обитала в районе, который только после капитальной перестройки смог бы претендовать на звание нищего гетто, да и то с большой натяжкой.

Еще школьником младших классов Чез попался на глаза знаменитому спортивному дельцу Рою О\'Коннору и подписал контракт за четыре года до того возраста, когда молодым людям разрешается общаться с агентами. О\'Коннор предложил Чезу «аванс» в пять тысяч с ежемесячными выплатами подвести пятьдесят долларов. В соответствии с подписанным договором Рой О\'Коннор должен был стать агентом Ландре, когда тот вырастет и перейдет в профессионалы.

Поначалу Чез отказывался. Он знал, что ему запрещено заключать контракты до совершеннолетия и документ не имеет законной силы. Однако люди Роя успокоили мальчика, пообещав оформить все таким образом, будто он подписал бумагу четыре года спустя. А тем временем документ должен был лежать в банковском сейфе, дожидаясь своего часа, надежно укрытый от посторонних глаз.

Чез продолжал колебаться. Сделка была незаконной, но он отлично понимал, как много значат эти деньги для его матери, братьев и сестер, вынужденных вдевятером ютиться в двухкомнатной квартире. В этот миг на сцене появился О\'Коннор собственной персоной и внес предложение, которое решило дело. Рой заверил Чеза, что, если когда-нибудь в будущем ему захочется изменить намерения, он сможет выплатить полученные деньги и разорвать контракт.

Прошло четыре года, и Чез изменил намерения. Он пообещал вернуть долг до последнего цента, но О\'Коннор ответил, что документ уже подписан и парень должен выполнять условия договора.

В этом не было ничего необычного. Подобными трюками пользовались десятки агентов, а знаменитые на всю страну спортивные дельцы Норби Уолтерс и Ллойд Блюм даже побывали за решеткой. Угрозы были в порядке вещей, однако ими все и ограничивалось: агенты не желали рисковать. Если молодой человек твердо стоял на своем, агенты, как правило, отступались.

Но только не Рой О\'Коннор. К большому удивлению Майрона, Рой пустил в ход грубую силу.

— Советую на время исчезнуть из города, — посоветовал Майрон. — Тебе есть где спрятаться?

— Я могу уехать к одному приятелю в Вашингтон, — ответил Чез. — А что мы будем делать дальше?

— Оставь это мне, а сам скройся. Хорошо?

— Ладно, понял, — отозвался Чез и добавил: — Да, кстати…

— Что?

— Один из этих парней, тот, что держал меня, сказал, что вы знакомы. Настоящее чудовище, здоровый такой. Типичная сволочь.

— Он не назвал своего имени?

— Аарон. Велел передать вам привет от Аарона.

Аарон. Имя из прошлой жизни. Имя, не сулившее ничего хорошего. Итак, за спиной Роя О\'Коннора стоят не просто громилы — в его распоряжении по-настоящему крутые парни.



Через три часа после того, как покинул кабинет, Майрон постучал в дверь Кристиана, стараясь не думать о происшествии в гараже. Кристиан окончил колледж два месяца назад, но продолжал работать тренером студенческой футбольной команды и до сих пор занимал ту же комнату, в которой он обитал на старших курсах. Однако через два дня должны были начаться тренировочные сборы «Титанов», и Майрону следовало подыскать парню другое жилье.

Кристиан тут же открыл дверь и, прежде чем Майрон успел сообщить ему причину опоздания, сказал:

— Спасибо, что так быстро приехали.

— Не беспокойся. Все в порядке.

Лицо Кристиана стало бледным, исчезли ямочки, которые появлялись на щеках юноши, когда он улыбался. Исчезла и сама улыбка, сводившая с ума однокурсниц Кристиана. А его руки, славившиеся твердостью, заметно дрожали.

— Входите, — пригласил Кристиан.

— Благодарю.

Комната Кристиана скорее напоминала декорацию из комедии пятидесятых годов, нежели жилище студента наших дней. Помещение было аккуратно прибрано; кровать застелена, обувь расставлена в ряд, на полу — ни носков, ни трусов, ни эластичных бинтов. Стены увешаны вымпелами. Майрон не мог поверить своим глазам: ни фотографий Клаудии Шиффер или Синди Кроуфорд, ни куколок Барби — одни старомодные вымпелы. Майрону казалось, что он очутился в студенческой комнате Уолли Кливера.

Кристиан молчал, и они с Майроном неловко топтались на пороге, словно двое незнакомцев, столкнувшихся лицом к лицу на вечеринке без бокалов в руках. Кристиан с выражением обиды на лице смотрел в пол, даже не удостоив внимания кровь на пиджаке своего агента. Вероятно, он ее попросту не заметил.

Майрон решил прибегнуть к своему старому испытанному приему.

— Что случилось, Кристиан? — спросил он заботливым голосом.

Молодой человек принялся расхаживать по комнате — непростая задача, так как помещение едва превосходило размерами стенной шкаф. Майрон заметил покрасневшие глаза юноши. Судя по всему, он плакал; на его щеках до сих пор блестели слезы.

— Мистер Берк, вероятно, был раздосадован тем, что я прервал вашу беседу? — спросил Кристиан.

Майрон пожал плечами:

— Он был взбешен, но мы как-нибудь переживем. Чепуха, не обращай внимания.

— Когда начинаются сборы? Во вторник?

Майрон кивнул.

— Нервничаешь?

— Чуть-чуть.

— Ты вызвал меня из-за сборов?

Кристиан покачал головой, помялся и сказал:

— Я… я ничего не понимаю, мистер Болитар.

— Чего ты не понимаешь, Кристиан? О чем идет речь?

Юноша вновь замялся.

— В общем… — Он глубоко вздохнул и добавил: — Все дело в Кэти.

Майрону показалось, что он ослышался.

— Кэти Калвер?

— Вы ее знали. — Майрон не мог понять, утверждение это или вопрос.

— Это было давно, — ответил он.

— Когда вы встречались с Джессикой.

— Да.

— Тогда вы, может быть, поймете. Никто и не догадывается о том, как мне ее не хватает. Кэти была особенной девушкой.

Майрон ободряюще улыбнулся, эдакий Фил Донахью. Кристиан отступил на шаг, едва не ударившись головой о книжную полку.

— Происшествие с Кэти было настоящей сенсацией, — продолжал он. — Бульварные газетки печатали статьи о ее исчезновении на первых полосах. Они превратили трагедию в развлечение типа телевизионного шоу. Наши с Кэти отношения называли идиллией, а нас самих — идеальной парой. — При этих словах Кристиан взмахнул руками, словно рисуя кавычки. — «Идиллия» в их устах означала нечто бесплотное и идеальное. Публика считала, что я еще молод и смогу быстро ее забыть. Кэти представлялась заурядной смазливой блондинкой, каких у такого парня, как я, миллионы. Все были уверены, что я тут же выкину ее из головы, мол, с глаз долой — из сердца вон.

Мальчишеский задор Кристиана — то самое качество, которое, как ожидал Майрон, должно было принести ему успех в будущем, — вдруг предстал в новом свете. Вместо скромного и застенчивого паренька из Канзаса Майрон видел перед собой испуганного мальчишку без семьи и настоящих друзей, которого окружали лишь поклонники и хищники, желавшие урвать кусок его славы (к числу последних принадлежал и сам Майрон).

Майрон покачал головой. Он не хищник. Прочие агенты — да, но только не он. И все же его продолжало мучить смутное чувство, сходное с ощущением вины.

— Я никогда до конца не верил, что Кэти мертва, — продолжал Кристиан. — Полагаю, именно этим объясняются мои затруднения. Неуверенность разъедает душу, и иногда хочется, чтобы полиция нашла труп Кэти и положила конец моим сомнениям. Я, наверное, говорю ужасные вещи, мистер Болитар?

— Я бы так не сказал.

Кристиан устремил на Майрона серьезный взгляд.

— Я никак не могу отделаться от мысли о трусиках Кэти. Вы слыхали о них?

Майрон кивнул. Единственным ключом к загадочному исчезновению Кэти были ее порванные трусики, найденные на крышке мусорного бака в студенческом городке. Ходили слухи, будто трусики были испачканы кровью и спермой. Находка подтвердила подозрения, к тому времени уже переросшие в уверенность: Кэти Калвер погибла. Как ни печально, в этой истории не было ничего необычного. Девушку изнасиловал и убил какой-нибудь психопат, встретивший ее на дороге, и тело Кэти, вероятно, уже никогда не будет найдено. А может, на ее останки наткнутся охотники, пробирающиеся по лесу, и телерепортеры с новой энергией примутся рыскать вокруг дома погибшей в надежде заснять безутешных родственников.

— Известие о находке было подано в самом омерзительном свете, — сказал Кристиан. — Со страниц газет не сходили слова «розовое» и «шелковое». Никто не назвал трусики «бельем» или хотя бы просто «трусиками». Их продолжали величать «розовым» и «шелковым», как будто это самое главное. По телевизору даже показали интервью с манекенщицей фирмы «Тайна Виктории». Она поделилась со зрителями мыслями по поводу розовых шелковых трусиков. Имя Кэти было втоптано в грязь.

Голос Кристиана упал до шепота. Майрон продолжал молчать. Юноша явно собирался сказать что-то важное, и оставалось лишь надеяться, что у него хватит сил.

— Теперь я перехожу к главному, — произнес наконец Кристиан.

— Не спеши. Я никуда не тороплюсь.

— Сегодня я увидел… — Кристиан запнулся и поднял на Майрона глаза, полные мольбы. — Я… В общем, Кэти, может быть, до сих пор жива.

Слова юноши прозвучали для Майрона как удар грома. Он был готов услышать все, что бы ни пожелал сообщить ему Кристиан, только не известие о том, что Кэти Калвер может быть жива.

— Как ты сказал?

Кристиан протянул руку и открыл ящик стола. Стол тоже мог служить образцом порядка и чистоты. Два стаканчика, в одном из которых стояли остро отточенные карандаши «Бик», лампа на подвижном стержне, пресс-папье с календарем, словари и учебники выстроились в ряд между двумя книжными подставками.

— Я получил это сегодня по почте.

Кристиан протянул Майрону журнал с обнаженной женщиной на обложке. Назвать эту женщину привлекательной было бы равносильно утверждению о том, что Вторая мировая война представляла собой заурядную перестрелку. Женские груди оказывают на большинство мужчин магическое воздействие, и Майрон не был исключением, но представшее его взгляду зрелище невозможно было назвать иначе как отвратительным. Лицо женщины было далеко от совершенства и казалось чересчур грубым. В ее взгляде вместо призыва читалось страдание, как будто ее мучил запор. Она облизывала губы, раскинув ноги и выставив вперед палец, как бы приглашая читателя подойти поближе.

«Напрасные потуги», — подумал Майрон.

Журнал назывался «Укус». Номер начинался статьей, название которой было начертано поперек правой груди женщины: «Как заставить ее побрить свою штучку».

Майрон вскинул голову:

— Что это такое?

— Скрепка.

— Как ты сказал?

Кристиан слишком ослаб, чтобы повторить, и молча ткнул пальцем. Присмотревшись, Майрон заметил у верхнего обреза журнала серебристый блеск. Обычная скрепка, которой воспользовались в качестве закладки.

— Эта штука была на журнале, когда его принесли, — объяснил Кристиан.

Майрон пролистал страницы, выхватывая глазами мелькающие изображения обнаженной плоти, и наконец добрался до разворота, отмеченного скрепкой. Его глаза удивленно расширились. На этой странице было ровно столько же эротических картинок, как на любой другой.

ОЖИВШИЕ ФАНТАЗИИ ПО ТЕЛЕФОНУ — ВЫБЕРИТЕ ДЕВОЧКУ ПО СВОЕМУ ВКУСУ.

Всю страницу занимали фотографии голых девушек, расположенные в три ряда, по четыре снимка в каждом. Майрон просмотрел их, не веря собственным глазам. «Вас ждут восточные красотки!», «Влажный сочный Лесбос!», «Отшлепайте меня!», «Сгораю от страсти!», «Оседлай меня!», «Маленькие сиськи» (видимо, для тех, кому не понравился снимок на обложке), «Хочу хотеть еще!», «Не проходите мимо: Робососок!»,

«Жрица саванн ждет вашего звонка», «Домохозяйка с грубыми ножищами» и «Только для толстяков». К каждой надписи прилагалась соответствующая фотография — соблазнительные позы и номера телефонов.

Были надписи и похлеще. Были фотографии и почуднее: женщины, оплетенные крест-накрест лентами, женщины с мужскими причиндалами. Некоторые снимки и вовсе поставили Майрона в тупик; изображенные на них создания смахивали на плоды трудов вивисектора. Телефонные номера были под стать картинкам: 1-800-88-Шлюха, 1-900-4-Кутила, 1-800-Задница, 1-900-Сучонка.

Майрон скривился. Ему захотелось вымыть руки.

И в этот миг он увидел.

Подпись под второй справа фотографией в нижнем ряду гласила: «Делаю все, что захотите! Номер телефона 1-900-33-Течка. Три доллара девяносто девять центов в минуту. Безналичный расчет. Принимаются кредитные карточки «Виза» и \"Мастер-кард\"».

На фотографии была изображена Кэти Калвер.

Майрон похолодел. Он взглянул на обложку и прочел дату выпуска. Номер был свежий.

— Где ты это взял?

— Прислали с сегодняшней почтой, — отозвался Кристиан, вынимая из ящика конверт. — Вот в этой штуке.

У Майрона закружилась голова. Он попытался взять себя в руки и обрести почву под ногами, но перед его мысленным взором продолжало стоять лицо Кэти. Конверт был обычный, из бурой оберточной бумаги, обратный адрес, естественно, отсутствовал. На конверте не было ни марок, ни штемпеля, лишь лаконичная надпись:



Кристиан Стил, п/я 488.



Ни города, ни названия штата. Значит, конверт отправили из студенческого городка. Адрес был написан от руки.

— Полагаю, ты получаешь немало писем от поклонниц? — спросил Майрон.

Кристиан кивнул:

— Да, но они не занимаются такими вещами. Конверт был направлен по моему личному адресу. В справочнике он не значится.

Майрон осторожно взял конверт, стараясь не смазать отпечатков пальцев, которые могли оказаться на бумаге.

— А если это фотомонтаж? — спросил он. — Что, если кто-то приклеил голову Кэти поверх…

Кристиан отрицательно покачал головой и вновь потупился.

— Я узнал Кэти не только по лицу, мистер Болитар, — смущенно произнес он.

— Ага, — отозвался Майрон, понимавший намеки с полуслова. — Все ясно.

— Как вы думаете, не стоит ли сообщить в полицию? — спросил Кристиан.

— Может быть.

— Я хочу сделать все, как полагается, — продолжал Кристиан, сжимая кулаки, — и в то же время не желаю, чтобы Кэти опять смешали с грязью. Вы помните, что творилось, когда ее объявили погибшей? Мне страшно подумать, что произойдет, когда они увидят вот это, — добавил он, указывая на журнал.

— Поднимется страшная суматоха, — ответил Майрон.

Кристиан кивнул.

— Тем не менее это может оказаться всего лишь дурацкой шуткой, — продолжал Майрон. — И первым делом я проверю именно эту версию.

— Как?

— Положись на меня.

— Тут есть и другое обстоятельство, — сказал Кристиан. — Почерк, которым надписан конверт…

Майрон посмотрел на конверт.

— И что же почерк?

— Я не могу сказать наверняка, но он очень похож на почерк Кэти, — ответил Кристиан.

Глава 3

Увидев ее, Майрон застыл на месте как вкопанный.

Он только что вошел в бар, глубоко задумавшись и всматриваясь в окружающее затуманенным взором, словно телекамера, которую нужно навести на фокус. Мысли Майрона витали вокруг увиденного и услышанного в комнате Кристиана, он пытался свести факты воедино, чтобы принять взвешенное решение.