Азарий Лапидус

Mont-Blanc, или Непокоренная вершина

Глава 1

Порыв ветра поднял и закружил желтые листья, бросая их в стекла проезжавших по проспекту автомобилей. Осень решительно вступала в свои права, с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. По-другому и быть не могло, начало октября в Москве в некоторые годы сопровождалось легким снежком, и хотя зима по календарю начиналась еще не скоро, по ощущениям она уже стояла на пороге.

Посреди огромного кабинета, на последнем этаже недавно построенного роскошного небоскреба, в уютных кожаных креслах восседали два олигарха, владельцы крупнейшей российской корпорации «ПБпром».

Название компании было известно далеко за пределами России. Что само по себе и неудивительно. Бюджет промышленного монстра, взращенного бизнесменами, являющегося лидером практически во всех отраслях человеческой деятельности – начиная от кинопроизводства и заканчивая добычей природных ископаемых, – сравним с бюджетом какого-нибудь развивающегося африканского государства.

Компания создавалась на заре перестройки, тогда особо модным считалась идентификация названия с собственными персоналиями. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Бородин и Пастухов нарекли свое детище первыми буквами собственных фамилий. Правда, сначала они хотели расположить буквы в алфавитном порядке – «БПпром», но начитанный Бородин высказал мнение, что латинский вариант названия «ВР» будет созвучен с брендом известного нефтяного гиганта.

Пастухов сопротивляться не стал, и партнеры решили: «Нам не нужно ни на кого быть похожими – поменяем порядок букв». Что они благополучно и воплотили в жизнь, сохраняя придуманное вот уже почти двадцать лет.

Партнеры, начиная с внешнего вида и заканчивая внутренним мировосприятием, являли собой полную противоположность во всем.

Первый, владелец кабинета олигарх Пастухов, был спортивным, подтянутым человеком, а второй, тоже олигарх, Бородин, невысоким, полноватым, с аристократически одутловатым болезненно-бледным лицом.

Примерный семьянин Бородин души не чаял в своей жене (знакомой ему со студенческой скамьи) и четырех детях. Пастухов же, как будто в пику партнеру, в настоящее время готовился к очередному, уже третьему по счету разводу. В количестве детей он путался: каждая из жен родила ему по ребенку плюс к этому вторая и третья жены на момент брака уже имели детей, а еще были дети, которые периодически рождались от многочисленных любовниц. При этом Пастухов помогал всем материально – и детям, и любовницам, считая, что на этом его функции отца и мужчины полностью исчерпываются.

Размер помощи он определял в зависимости от отношения к матери ребенка. Но что олигарх делал в обязательном порядке, так это покупал квартиру любой женщине, числившейся близкой подругой не менее двух-трех месяцев. Совершал покупку он с удовольствием и очень легко, поскольку одним из бизнес-направлений компании являлось строительство, и практически в каждом собственном доме имелась квартира, в которой жила женщина, так или иначе связанная с Пастуховым.

Олигарх поручил своему проектному бюро разработать типовой вариант отделки квартиры, и к моменту заселения пассия или повзрослевшее дитя получали полностью упакованное «место под солнцем». Не только обставленное современной мебелью и оснащенное бытовой техникой, но даже посудой, бельем и столовыми принадлежностями.

Если бы однажды олигарху пришло в голову подсчитать, сколько же подобных квартир было подарено, то, дойдя до цифры пятнадцать, он наверняка сбился бы со счета и оставил эту глупую, никому не нужную затею.

Делая такие подарки и доставляя радость близким людям, Пастухов сам получал удовольствие и, может быть, подспудно чувствовал, что теперь все, получившие подарки, так или иначе обязаны ему, олигарху Пастухову. Он всерьез об этом не задумывался, но предполагал, что может наступить такой момент, когда, подойдя к Оле или Гале, можно будет произнести сакраментальную фразу: «Мне нужно, чтобы ты…», а дальше в зависимости от возникших обстоятельств.

Как показывал опыт, девять человек из десяти, услышав просьбу, практически не раздумывая, делали то, что он просил. Девушками двигали чувство благодарности и надежда, что если тебе «просто так» подарили квартиру, то за персональную услугу премия будет ой-ё-ёй какая!

Подобный алгоритм действий Пастухов позаимствовал у дона Вите Карлеоне – своего любимого литературного героя из книги «Крестный отец», в ту пору главного подпольного бестселлера, передававшегося из рук в руки. Роман стал энциклопедией и путеводителем по жизни для него, тогда еще только начинающего комсомольского функционера.

Жизненная философия Бородина была прямо противоположна мировоззрению Пастухова. Он ничего не делал с надеждой на случай, просчитывал каждый шаг. О его педантизме в деловых кругах ходили легенды. Никто не мог понять, как могли сосуществовать столько лет в успешной связке два таких разных человека. Хотя, с другой стороны, именно эти различия и определяли общий вектор поступательного движения созданного партнерами промышленно-финансового гиганта.

Теоретик Маркс предполагал, что одной из движущих сил развития общества является «единство и борьба противоположностей». Практики Пастухов и Бородин своим существованием это доказывали!

– Валя, объясни мне, пожалуйста, зачем ты завесил стены этой мазней? – произнес Бородин так, будто бы впервые находился в кабинете партнера, при этом показывая пальцем на многочисленные картины, замечательные образцы русской маринистики, которые были собраны Пастуховым. – Уж лучше бы оставил ткань на стенах в первозданном виде!

– Дорогой друг! Если ты называешь «мазней» произведения Айвазовского, Лагорио и Дубовского, то ты или ничего не понимаешь в искусстве, или просто хочешь плюнуть в душу истинно русского человека! – с иронией произнес Пастухов.

– Не ерничай! Никуда я плевать не собираюсь. Но даже самые лучшие русские художники на пике своего успеха не достигли уровня средних европейцев, творивших за столетия до них. Ты же знаешь, например, что в Британской национальной галерее – крупнейшем мировом хранилище живописи – я не нашел русских художников. Русского реалистического искусства, по мнению британцев, не существовало.

– То-то у них там, в «Сотбис» и «Кристи», за русских художников миллионы платят!

– А кто платит? Мы сами и платим! Это, знаешь, как деловая игра. Если мы захотим поднять цену компании, то будем ее перепродавать друг другу, каждый раз поднимая цену, а на последней руке попробуем продать ее кому-то еще! Что, кстати, мы с нашей медийной компанией и сделали, заработав при этом кругленькую сумму! Я не меньший патриот, чем ты. Но, к величайшему сожалению, вынужден в этом вопросе согласиться с европейским мнением. Которое, кстати, признает за русскими право быть лидерами в последующих исторических эпохах, справедливо полагая, что Кандинский, Родченко, Малевич и еще пара десятков художников были основоположниками нового направления в искусстве!

– И именно поэтому ты их коллекционируешь! – по-прежнему не изменяя иронии, прервал партнера Пастухов.

– Нет, я коллекционирую русский авангард потому, что он мне нравится, – это главное. Ну а кроме того, моя коллекция и коммерчески более устойчива – на Западе им интересуются не только русские! Но сегодня я с тобой хотел поговорить не только, а лучше сказать, не столько об этом!

– Вот именно! Судя по темпам, с которыми ты устремился на встречу со мной, явно хотел сообщить что-то важное?

– Да. Вчера встречался с Кешей. Поговорили о проблемах страны и экономики в целом, а в разделе «разное», зная наши возможности, он предложил свою помощь в выигрыше тендера в федеральной целевой программе на следующий год.

Пастухов с интересом посмотрел на партнера: только что упомянутый Бородиным Кеша был не кем иным, как всесильным вице-премьером Иннокентием Сергеевичем Зайцевым, в чиновничьи обязанности которого входила реализация программ правительства в области промышленности. А подобное заявление гарантировало получение заказов на миллиарды рублей.

– Тема интересная. А что от нас требуется?

– Практически ничего! – с улыбкой произнес Бородин. – До первого января представить на конкурс нашу компанию, а после формального выигрыша с начала февраля приступить к реализации обозначенных в тендерной документации работ.

– Замечательно, давно столь серьезные финансовые предложения не приходили к нам так легко!

– Они к нам еще не пришли и, откровенно говоря, не придут до тех пор, пока мы не организуем компанию, которая будет реализовывать программу.

– По-моему, это очень просто! Взять с рынка серьезного управленца и поручить ему сформировать работоспособную команду. Главное, иметь заказы, а их реализация – дело техники.

– Мне кажется, ты упрощаешь, – с сомнением произнес Бородин. – Если бы все было так просто, то в этот бизнес сейчас очередь стояла. А как мне пояснил Кеша, на рынке существуют всего два-три реальных игрока!

– Ну и здорово! Вот у них и выдернем лидера. Дадим ему больше денег и пообещаем опционы, зависящие от дальнейших результатов. Я примерно представляю, с кем можно поговорить. – Пастухов вскочил с кресла и быстрыми шагами принялся мерить свой огромный кабинет. – Команду я берусь организовать до пятнадцатого декабря, а через месяц она уже сможет приступить к работе!

– Ты уверен, что сказанное тобой реально? Потому что, если ты мне сейчас скажешь «да», я тут же встречусь с Зайцевым, и мы обсудим объемы, которые возьмем на себя.

– Я же уже сказал «берусь»! Почему я слышу в твоих словах нотки сомнения?

– А потому, мой друг, что, когда последний раз ты так же уверенно обещал решить вопросы с реализацией программы приватизации некоторых нефтегазовых активов, мы не только потеряли при этом кругленькую сумму, но и еле ноги унесли! Второй промах никто из нашего «дружелюбно настроенного» бизнес-сообщества не простит. Проглотят и не подавятся!

– Я тебе гарантирую, что второго такого промаха не будет! В случае если у нас что-нибудь не получится, я все расходы беру на себя. Но этого не может быть! Просто потому, что не может быть!

– Ну, что же, надеюсь, на этот раз ты окажешься прав. – Бородин поднялся, протянул руку и обычным медленным своим шагом направился к выходу из кабинета. У самой двери обернулся и произнес: – Я не шучу! Слишком многих конкурентов мы отстраним от очень больших денег. Нам не простят провала!

Пастухов кинулся к огромному рабочему столу, размашисто написал три фамилии и с силой вдавил кнопку селектора.

– Немедленно Алимова ко мне!

Через несколько минут заместитель по экономической безопасности вбежал в кабинет шефа. Казалось, что рука безопасника сжимает рукоятку пистолета, а глаза ищут противника или, зная высочайшую его квалификацию, потенциальную жертву.

– Что случилось? Мне сказали, что я вам срочно нужен!

– Да, у меня к тебе особое поручение. Постарайся как можно быстрее собрать полную информацию об этих людях.

Пастухов протянул Алимову листок с фамилиями.

– Я этих имен никогда не слышал…

– А тебе и не надо! – зло прервал сотрудника олигарх. – Найти и доложить!

– Может быть, у вас есть какая-нибудь дополнительная информация о них или их окружении? – извиняющимся тоном пробормотал Алимов.

– Пиши. – Пастухов продиктовал названия организаций, в которых работали интересовавшие его персоны.

– Все понятно! Никаких проблем! Через неделю все будет сделано!

Глава 2

Я летел в самолете, и тяжелые мысли не давали мне покоя. Ну никак не мог понять, за какие прегрешения судьба так неблагосклонна ко мне – успешному руководителю, замечательному отцу и просто классному мужику Вячеславу Семеновичу Гордину. Сегодня, в день влюбленных, вместо того, чтобы принимать подарочки и поцелуи от любимых девушек, приходится лететь в Киев, чтобы встречаться с моими почти уже бывшими коллегами. Через несколько часов в правительстве Украины будет приниматься решение об инвестиционной программе строительства частных электростанций. Как мне кажется, без моего веского слова дискуссия может пойти в неверном направлении и компания впустую убьет те восемь месяцев, на протяжении которых мы с коллегами работали над проблемой, обещающей серьезные дивиденды.

Конечно, с учетом того, что я еще в конце декабря объявил о своем уходе из корпорации, можно было придумать какой-нибудь довод, позволяющий заменить меня на сегодняшней встрече новым президентом компании. Но я не такой. Какое-то в данном случае необъяснимое чувство ответственности толкает меня на выполнение обязанностей до последней минуты.

Почему я ухожу с поста руководителя компании «Вектор-Лайн» – одной из «дочек» корпорации «Вектор»? Лидера в области строительства инженерных коммуникаций и дорог, крупнейшей российской компании, работа в которой позволяет мне находиться на короткой ноге с сильными мира сего. Есть две причины. Первая – я просто устал в течение трех лет делать примерно одно и то же. А вторая, совсем приземленная, – я к тому же хочу больше денег. Мои попытки поговорить на эту тему с хозяевами корпорации не увенчались успехом. К главному начальнику, Гордееву, с этой темой идти бесполезно. Он все равно спустил бы решение вопроса вниз, своим подчиненным. Поэтому я пошел к его первому заместителю Ионову, крупному акционеру корпорации, курирующему мою компанию. Тот, выслушав мои доводы, посмотрел на меня пронзительным комсомольским взглядом:

– Твои результаты довольно слабы, если не сказать больше! На производстве воруют, проекты реализуются со срывом сроков. Я пока не вижу поводов для увеличения твоего вознаграждения, давай поговорим месяца через два-три.

Тот разговор состоялся в середине лета. Я пришел к Ионову через три месяца, в октябре, и выслушал аналогичный первому набор фраз. Решил для себя, что следующий разговор будет последним. Дождался середины декабря, обсудил со всеми близкими предстоящий визит. Мнения разделились. Одни – прагматики – считали, что, уйдя из компании, я лишусь того, что сейчас принято называть административной поддержкой. Другие, радикалы, говорили о невозможности специалисту моего уровня служить мальчиком на побегушках. Правы были и те и другие. Как водится, истина находилась где-то посередине. Да, менеджеров-строителей моего уровня, наверное, на всю страну наберется с десяток человек, не больше. Но при этом в нашем бизнесе одной из главных составляющих являлся административный ресурс. У моих бывших коллег его было на порядок больше. К тому же сам Гордеев входил в топ-лист российского бизнеса и даже время от времени общался с президентом страны (о чем незамедлительно сообщалось во всех деловых изданиях).

Тем не менее я решился на встречу, от которой зависело принятие мной окончательного решения.

Двадцатого декабря, когда все бизнес-сообщество, как вдруг резко заболевшее, металось с новогодними подарками, пытаясь перещеголять друг друга, я пришел к Ионову. Тот повторил уже знакомые мне слова.

Выдержав театральную паузу, я произнес:

– Вы обещали назвать новые условия моей работы в корпорации. Вместо этого я опять услышал нарекания по поводу моей работы. Ну что же, в таком случае я ухожу из компании!

Ионов от неожиданности открыл рот. Видимо, он считал, что я его крепостной крестьянин и буду вечно работать в имении. Но, будучи опытным управленцем, Ионов быстро пришел в себя:

– Пожалуйста. Тебя здесь никто не держит. Только будь добр, передай дела. Я дам команду службам подготовить анализ твоей работы и соответствующие бумаги.

– С удовольствием, Александр Львович! Мало того, я готов находиться в компании до тех пор, пока это будет необходимо. Чтобы не давать повода различным слухам до момента моего ухода, можем держать предстоящее событие в тайне. Кроме того, после ухода я обещаю быть лояльным к компании.

На том и порешили. Я не мудрствуя лукаво решил отправиться на Новый год в Дубай.

Передо мной стоял выбор спутницы на предстоящее путешествие. У меня одновременно развивались романы с тремя девушками. С Ольгой мы даже жили вместе, изображая некое подобие семьи. Она была хозяйкой небольшой туристической компании. На Новый год какие-то начинающие олигархи заказали ей поездку в Австрию с продолжением в Швейцарии и окончанием в Италии. Роскошные гостиницы, автомобили, частные самолеты – все то, на что я уже до тошноты насмотрелся, работая в корпорации и сопровождая боссов на различные конференции и встречи с инвесторами. Богатые клиенты требовали личного присутствия Ольги на протяжении всего маршрута, а на предложение присоединиться к компании я ответил однозначным отказом. Мне хватало прибамбасов своих олигархов и их жен на рабочем месте. Мы поругались.

Поэтому на Новый год я был вынужден взять кого-то из оставшихся двух девушек. Пригласил Веру. Не столько за ее привлекательность и сексуальность, сколько за ненавязчивую манеру общения (если так можно назвать поведение девушки, в течение дня не произносившей ни слова). Остановились мы в комплексе «Маджинат Джумейра», вернее, в ее левом крыле – гостинице «Аль Каср», одной из лучших гостиниц Дубая.

В Эмиратах на Новый год я был в первый раз и понимал, что немного рискую – как там, под пальмами, без снега и елок все организуют? Но мои опасения оказались напрасными. Праздник превзошел все ожидания! Огромный шатер, или, правильнее будет сказать, зал, специально построенный на пляже, между моей гостиницей и знаменитым «Парусом» – гостиницей «Бурж аль Араб», – вместил больше тысячи гостей. Шампанское «Моет и Шандон» лилось рекой. В буфете предлагали разносолы, какие вряд ли можно было где-нибудь еще увидеть вместе: черная и красная икра, крабы, устрицы, тигровые креветки – на холодное; фуагра как горячая закуска; главным блюдом предлагали роскошную вырезку и сибас. Завершалось все мороженым пяти сортов, сорбетом, пирожными и роскошными корзинами фруктов. Около каждого гостя стоял официант. Приятная живая музыка. Но все это было лишь прелюдией к главному событию, встретившему Новый год, – двадцатиминутному салюту. Я был в безумном восторге. Ведь не случайно говорят «Как Новый год встретишь – так и год проживешь». Судя по всему, меня ждал фантастический год.

И правда. Вопреки моим ожиданиям, преемника нашли довольно быстро. Уже в конце января меня познакомили с Сергеем Васильевым, довольно неплохим менеджером, вероятно, не таким успешным, как я, но все равно быстрая замена. Пару недель я передавал ему дела. И вот последняя командировка, после которой я буду абсолютно свободен. То есть наконец-то начну работать на себя, полноценно отдыхать со своими подружками и при этом неплохо зарабатывать в своей собственной компании. Я предлагал Сергею поехать со мной в Киев, но его уже закрутили текущие дела с многочисленными заказчиками и подрядчиками. Мы решили, что на сегодняшней встрече я озвучу свою отставку, а Глава нашей украинской компании Николай Сидоренко приедет в Москву с подробным анализом перспектив компании на местном рынке.

Большого смысла в озвучивании моей отставки не было, потому что обещания сохранить тайну, судя по всему, Ионов не сдержал. Мало того что о предстоящем моем уходе прознали наши клиенты, но буквально через пять дней после того памятного разговора на меня обрушился шквал звонков. Многочисленные знакомые и хедхантеры предлагали мне работу. Я жестко говорил «нет», и очень скоро от меня отстали все, за исключением одного-двух олигархов, начинающих бизнес, аналогичный нашему. Они атаковали меня долго и целенаправленно. Сулили золотые горы по сравнению с тем, что я имел, цифры менялись на порядок. Но вот с кем я ни при каких условиях не хотел бы работать в дальнейшем, так это с подобными людьми.

Самолет плавно коснулся полосы. Вокруг было много снега, казалось, даже больше, чем в Москве. Я первым спустился по трапу и прошел в поджидавший меня автобус для VIP-пассажиров. Формальности заняли пару минут, и я быстрым шагом покинул терминал.

Как обычно, меня встречал Николай Сидоренко. Вот только улыбка его была какой-то натянутой и глаза он норовил все время спрятать. Наверняка до него уже дошли слухи о моей отставке, и он не знал, как себя вести. То ли я добровольно отставлен – тогда можно расслабиться, то ли уволен с «волчьим билетом» – в этом случае надо держать ухо востро.

– Как долетели, Вячеслав Семенович? – неестественным голосом спросил Николай, взял из моих рук маленький полетный чемоданчик «Луи Витон», и мы направились к поджидавшему «Мерседесу».

Чтобы успокоить нервного коллегу, я решил сразу взять быка за рога, задержался у открытой двери автомобиля и подозвал Сидоренко:

– Николай, для тебя, наверное, не секрет, что я заканчиваю работу в компании «Вектор-Лайн». Ухожу без видимых проблем, просто безумно устал от напряжения, связанного с работой.

Николай не смог скрыть удовлетворения от услышанного. Хотя, по правде говоря, он с не меньшим удовольствием воспринял бы и информацию о моем изгнании из компании. Главное для его прямолинейного мозга было понять, свой я или чужой. Дальше все было однозначно и понятно. И тем не менее я искренне обрадовался теплым искоркам, которые забегали у Сидоренко в глазах. Проще будет общаться.

– Конечно, я понимаю, какую непосильную ношу вы тянули эти годы. Сколько лет вы были на посту президента?

– Больше трех!

– Три года! Десятки проектов в Москве, столько же по другим регионам России, сейчас еще и Украина добавилась. Не всякий человек это выдержит, вернее, только единицы могут выдержать такое. Как же я найду замену такому человеку, как вы?

Не речь, а придворный церемониал какой-то. Николай старался говорить только то, что, по его мнению, было приятно слышать собеседнику. Да к тому же выстраивал какие-то замысловатые протокольные фразы. Может быть, именно поэтому его и назначили директором местной компании. У нас было несколько претендентов на эту высокооплачиваемую по украинским меркам должность, и, когда после долгих обсуждений их осталось только двое, я представил кандидатов Ионову. Первый – талантливый инженер-практик с неплохим знанием местной профессиональной элиты, на собеседовании растерялся, отвечал односложно, порой невпопад. Второй же – Сидоренко, – принадлежавший к этой самой элите, особым чутьем уловил, что желает услышать начальник. Он прошел собеседование блестяще. Я больше склонялся к первому кандидату, но спорить не стал. И вот на протяжении нескольких месяцев раз в две недели Сидоренко встречал меня в аэропорту, нес к специально заказываемому по случаю моего приезда «мерседесу» вещи и рассказывал то, что я, по его мнению, хочу услышать.

– Не переживай, Николай. Замену мне нашли. Очень достойный человек. Я полагаю, что вас, руководителей региональных компаний, на следующей неделе соберут у Ионова и представят нового президента.

– Кто он, если это не секрет?

– Я точно не знаю, секрет это или нет, но тебе по-дружески могу сказать – Васильев Сергей Юрьевич.

Сидоренко сделал глубокомысленное лицо, как будто пытаясь что-то вспомнить.

– Похоже, я его не знаю.

– Ничего страшного, скоро узнаешь.

Машина тем временем уже въехала в город. Как обычно в это время дня, на мосту образовывалась послеобеденная пробка. Центр города, убранный снегом, был необычайно красив. Настоящая зима. Один мой товарищ, проживший в Киеве несколько лет, так рассказывал мне об этом городе: «В Киеве есть настоящие четыре времени года. Ярко выраженные зима, весна, лето и осень. В отличие, например, от Москвы, где одно плавно перетекает в другое и порой трудно понять, что это – конец осени или начало зимы». Чем больше я бывал здесь, тем больше убеждался в справедливости такой оценки. Одно меня выводило из равновесия – местные пробки. Они, мне кажется, могли бы конкурировать с московскими. Но сегодня машин у Крещатика скопилось на удивление немного, так что доехали до гостиницы за несколько минут. Несмотря на то что в последнее время в Киеве появилось много новых гостиниц, я люблю лучшую, по моему мнению, которая называется «Премьер-Палас» (или просто «Премьер», как ее называют местные жители). Машина остановилась у входа. Молодой парень в казацком тулупе и папахе услужливо подтолкнул крутящуюся дверь, и я вошел в холл гостиницы. Интересно, когда я попаду сюда в следующий раз? К сожалению, работы в Украине, не связанной с компанией «Вектор-Лайн», у меня не было.

Глава 3

Холл гостиницы встретил меня привычным гулом. Казалось, здесь никогда не бывает тихо. Эффект постоянного присутствия возникал от того, что столики, расположенные в атриуме, притягивали к себе посетителей круглые сутки. Красивые балконы, бесшумные панорамные лифты, бесконечно снующие постояльцы и их гости – все это создавало иллюзию вечного движения. Правда, немного замедленного, как и все в провинции, Киев, да простят меня дорогие киевляне, несмотря на то, что вот уже больше пятнадцати лет как являлся столицей крупного европейского государства, по-прежнему оставался провинциальным городом. Пусть по улицам бегают роскошные дорогие автомобили, в магазинах продаются лучшие марки одежды, часов и ювелирных украшений, а все равно до столицы (в том смысле слова, который придавал ему я) город не дотягивал. Даже сам не знаю, почему. В целом все было хорошо, но существовали столичные особенности, выделявшие один город страны по сравнению со всеми остальными. Вот над созданием этих «столичных штучек» в Киеве еще никто не работал. По-видимому, в силу невероятной занятости местной элиты в непрекращающейся борьбе за власть ни у кого еще руки до этого не дошли.

Я прошел сквозь холл гостиницы и направился к стойке регистрации. Мое внимание привлекла небольшая очередь к менеджеру по приему. В основном это были дамы, невероятно похожие друг на друга. Конечно же, блондинки. С красивой грудью, на удивление одинаковыми тонкими носиками и пухлыми сексуальными губами. Думаю, что красота и формы стоящих рядом со мной дам возникли не без помощи пластической хирургии. Ну и черт с ней, с этой хирургией, главное, чтобы результат радовал глаз!

Как-то однажды в конце девяностых я был в Америке. С моим американским партнером мы поехали в Лас-Вегас. Под приятным ноябрьским солнцем мы лежали у бассейна отеля «Сизарс Палас», потягивали пиво и обсуждали жизненные проблемы. Мимо нас то и дело проходили дамы различного телосложения, но все как одна с одинаково красивой грудью.

– У вас в Америке есть какие-то лекарства, от которых у всех женщин получается большая грудь идеальной формы? – наивно поинтересовался я.

– Нет, – серьезно ответил мой партнер. – У американских женщин грудь искусственная.

– Неужели у всех? – искренне не поверил я.

– Конечно. У нас, в Калифорнии, например, считается дурным тоном женщине не подправить грудь.

– Ты шутишь! – воскликнул я.

– Абсолютно серьезно!

На этом тема была закрыта. Я же с тех пор для себя усвоил, что сделанная грудь где-то может являться нормой, а если она сделана высоким профессионалом, то красивой нормой. Как, впрочем, и все другие элементы лица и тела.

Мне нравились стоящие передо мной в очереди искусственные блондинки. Залюбовавшись ими, я невольно прислушался к обсуждаемой теме. На приятном южнорусском диалекте, вернее, в рамках политкорректности сказать, мягком русском говоре русскоговорящих регионов Украины, обсуждалась тема прибытия в город Киев и остановка в «Премьере» известного российского кутюрье Александра Опарина.

– Ты представляешь, – говорила одна из «сестричек», – он сшил свадебное платье дочери нашего мэра. Всего за двадцать пять тысяч евро! Ручная работа, бисер, перья, и так недорого.

– Он такой милый, что я бы еще пять тысяч добавила только за то, чтобы с ним увидеться, – поддержала беседу вторая.

– Мой муж с ним знаком, он вечером специально прилетит из Донецка, и мы обязательно сходим на ужин с Опариным, – произнесла третья.

«Надо же, какой способный Опарин», – подумал я, а ведь совсем недавно он за эти деньги мог пять платьев сшить, а то и десять. Вот что значит грамотно организованная раскрутка имиджа.

Я знал Опарина с тех времен, когда он еще только начинал свое восхождение на Олимп моды, если так можно назвать то место, куда стремятся все модельеры. Нас познакомил в середине девяностых общий друг Зотиков, который был менеджером многих появившихся тогда в России домов моды. Поначалу общих интересов у меня с Опариным не было, но потом выяснилось, что у нас дочери одного возраста. Девочки стали общаться. А моя тогдашняя жена Татьяна нашла общий язык с Екатериной – женой Опарина. Мы стали ходить друг к другу в гости, ездить на показы Александра в Париж и Милан. И как-то само собой получилось, что собрались вместе отдохнуть. После недолгих раздумий выбрали Америку. Восточное побережье. Несколько дней в Нью-Йорке, несколько дней в Орландо – городе детских парков-развлечений. Там нас ждали походы в Диснейленд, «Юниверсал пикчерз», потом трехдневный круиз на корабле и напоследок пятидневный отдых в Майами. Программа была напряженная, но выполнимая.

Нью-Йорк и Орландо прошли довольно спокойно, не считая того, что Александр на второй день стер ногу и никак не мог решиться купить себе новые ботинки. То ли денег было жалко, то ли боялся стереть еще больше. Поэтому, после недолгих раздумий, Екатерина, которая была на полголовы выше супруга и носила обувь на размер больше, уступила мужу свои растоптанные кроссовки. Модельер с удовлетворением напялил «семейную» обувь на свои израненные ноги и с нетерпением дожидался курортной части отдыха, чтобы поменять кроссовки на пляжные тапочки.

Наступил долгожданный день начала круиза. Опарин уже тогда считал себя общественно значимой фигурой, поэтому, чтобы не уронить имидж, он купил для семьи самую дорогую каюту, которая только существовала на корабле. Я тоже постарался не ударить в грязь лицом и взял каюту «люкс». Несмотря на то что путешествие нам организовывал знакомый владелец американской туристической компании и за все мы заплатили чуть больше половины коммерческой стоимости, все равно сумма оказалась по тем временам довольно внушительной. А для людей, которые в ту пору еще на чем-то экономили, – тем более!

Всю дорогу из Орландо на мыс Канаверал в Форт-Лодердейл, откуда отправлялось круизное судно, мы ехали в предвкушении настоящего чуда. Еще большее воодушевление вызвало появление за окнами нашего автобуса знаменитого космодрома с большими буквами NACA.

Чудо вот-вот должно было совершиться. Когда подъехали к терминалу морского порта, Александр с ужасом посмотрел на корабль и произнес: «Какой же он огромный». Прошли внутрь вокзала, сдали шесть чемоданов исполинских размеров, встали в очередь для пассажиров класса «люкс». До отправления круизного лайнера оставалось еще добрых пара часов, никто не торопился. Мы смеялись, рассказывали анекдоты, были в прекрасном настроении. Из всей нашей компании можно было заметить лишь некоторое секундное огорчение на лице Опарина, но и его маэстро умудрялся профессионально скрывать за уже к тому времени выработанной артистической маской. Вскоре мы протянули билеты приятной женщине средних лет. Та незамедлительно выдала посадочные талоны, и вдруг какой-то дядька в форме попросил наши паспорта. Мы держали их в руках, и, наверное, неамериканский вид наших документов привлек внимание бдительного служащего. Повертев паспорта, он решил все-таки заглянуть внутрь. Потом чему-то сильно удивился и стал названивать кому-то по телефону. По его озабоченному виду я понял, что с нашими документами не все в порядке. Через несколько минут выяснилось, что я оказался абсолютно прав.

Женщина прекратила принимать билеты стоящих за нами пассажиров, попросила обратно наши посадочные талоны и, сличив имена на выданных бумагах и в паспортах, произнесла:

– К сожалению, в круиз может поехать семья Опариных в полном составе и господин Гордин. Остальным дамам мы не можем разрешить путешествие на нашем корабле.

Я с удивлением спросил:

– В чем, собственно говоря, дело?

– В том, что для участия в нашем круизе иностранным гражданам требуется наличие многократной визы в Соединенные Штаты Америки. У перечисленных мною пассажиров такая виза имеется, у остальных – нет. Поскольку вы будете покидать территорию США, а потом повторно возвращаться, отсутствие многократной визы является причиной, не позволяющей госпожам Гординой Татьяне и Гординой Наталье вступить на борт нашего судна.

Моя дочь Наташа, хоть и была всего десяти лет от роду, английский понимала уже неплохо. Да плюс к этому я периодически комментировал переговоры стоящему рядом Александру. Как только до дочери дошло, что она может остаться без поездки на стоявшем рядом красивом корабле, зал терминала наполнился таким детским плачем, какой здесь не слышали ни до, ни, думаю, после описываемых событий.

– Этого не может быть! – я пытался перекрыть детский плач. – Мы вместе получали визы в американском посольстве в Москве. Вот приглашение, по которому нам оформляли визы. Кроме того, мы готовы весь круиз оставаться на корабле, не выходя на берег, и, таким образом, фактически не покидать территорию США.

Дама внимательно посмотрела на протянутое мною приглашение, покрутила его в руках. Видимо, она впервые видела подобную бумагу и не знала, что с ней делать, но, будучи правильной гражданкой правильного государства, служащая терминала сказала:

– Для меня этот документ не имеет никакого значения. Я смотрю на визы в паспорте. – И повторила слово в слово свой предыдущий монолог.

– Тогда позовите капитана.

Минут через десять появился невысокого роста мужичонка в красивой форме, сидевшей на нем мешком. Я прочитал табличку на его груди и понял, что имею дело с капитаном корабля, судя по имени, шведом или норвежцем. Мысленно я потер руки. С нашими северными соседями у меня сложились давние деловые связи, и я представлял, как с ними следует разговаривать.

Капитан внимательно слушал, дружелюбно улыбаясь. Я предлагал различные варианты нашего присутствия на корабле, вплоть до добровольного заточения на борту на все три дня. Улыбка капитана становилась еще шире, потом он с пониманием обвел взглядом всех членов нашей команды, остановив взгляд на по-прежнему кричавшей в голос Наташе.

– Господа, когда слышу, как плачет девочка, у меня сердце разрывается. С этим просто невозможно жить!

Я с удовлетворением для себя отметил, что все-таки есть у меня чутье, способность и умение работать со скандинавскими управленцами. Что есть, то есть. Как говорят в народе: «Мастерство не пропьешь!»

Капитан монотонно продолжил:

– Согласно имеющейся у нас инструкции департамента пограничной службы США иностранные граждане, принимающие участие в круизе, должны иметь в своих паспортах многократную визу. Лица с однократной визой на борт круизного лайнера не допускаются. Таким образом, – он заглянул в документы, – Гордина Татьяна и Гордина Наталья не будут допущены на судно.

Он отложил в сторону посадочные талоны моей жены и дочери и отдал команду о возврате их уже погруженного багажа.

– Но ведь это не наша вина! Это ошибка американского правительственного органа. Почему мы должны страдать?! – возмущенно прокричал я.

Мой скандинавский собеседник все так же спокойно, не переходя на повышенные тона, улыбаясь, парировал:

– Полностью с вами согласен. Напишите жалобу. Но это потом. А сейчас я согласно инструкции вынужден отказать членам вашей семьи от участия в круизе.

– Тогда и я не поеду! – попытался я напугать капитана.

– Не надо – это ваше право! – по-прежнему невозмутимо проговорил он и отдал команду сгружать и мои вещи.

– Смогу ли я получить свои деньги назад?

– Думаю, что нет. В ценовой политике нашей компании не предусмотрен возврат билетов менее чем за одни сутки.

– Но в данном случае это вина американского правительственного учреждения.

– Вы можете судиться с правительством Соединенных Штатов Америки, – многозначительно произнес скандинавский капитан, работающий на американском круизном лайнере. – Извините, я должен идти заниматься отходом судна. Сожалею о случившемся. До свидания!

Я промолчал. Повернулся спиной к стойке и увидел Опарина, направляющегося ко мне.

– Ну, как дела?

– Никак, мы не едем.

– Ты знаешь, мы решили, что если вы не поедете, то мы тоже откажемся от круиза.

Я удивленно посмотрел на Александра. Такой жертвы от него, как, впрочем, и еще от половины человечества, было трудно ожидать.

– Деньги за билеты не вернут, а я вряд ли смогу тебе их компенсировать.

– Ничего страшного, скажи им, чтобы сгружали и наши вещи.

Я был ошеломлен, меня переполняли чувства глубокой признательности.

Через полчаса мы вышли из терминала. На наше счастье, моментально удалось арендовать микроавтобус и поехать в аэропорт, чтобы полететь в Майами.

Александр радостно смотрел на стремительно тающий вдали корабль:

– Смотрите, всех как баранов построили на палубах и обучают надевать спасательные жилеты. Полная чушь! Ненавижу!

– Да, качку ты не переносишь, – ехидно добавила его жена.

Вот такой почти героический поступок по отношению ко мне совершил великий модельер Александр Опарин. И, честно говоря, я до сих пор гадаю, то ли Опарин действительно был со мной из одной песочницы, где «один за всех и все за одного», то ли он просто испугался путешествия на теплоходе.

С тех самых пор прошло много времени. Мой товарищ стал великим маэстро, обшивающим всех первых лиц государства и особенно их жен. Я же так и остался предпринимателем средней руки. Виделись мы все реже и реже, в основном на вечеринках общих друзей, а за последний год вообще ни разу не встречались. Поэтому сейчас, услышав восторженные воздыхания «милых девушек», я подумал, что было бы неплохо здесь, в Киеве, пропустить с Александром по рюмочке-другой.

Глава 4

Вот такие воспоминания пролетели перед моим мысленным взором за десять минут в очереди на регистрацию. Симпатичная девушка, а в Киеве я других за все время своих поездок не встречал, моментально выдала ключи от номера, прокатала корпоративную карту, которая мне скоро больше не понадобится, и пожелала «приятного визита в столицу». Я думал, как лучше поступить: ждать, пока портье доставит вещи в номер, или самому прихватить их, подняться и переодеться. Ладно, останусь в той одежде, в которой прилетел, она вполне соответствовала деловому этикету предстоящих встреч. Пиджак, брюки и рубашка из последней коллекции «Бриони» выглядели скромно, но со вкусом. Убивать украинских чиновников красотой и роскошью не имело смысла. Многие из них уже лучше, чем я, знают дорогу в магазины эксклюзивных итальянских марок, а к некоторым на дом приезжают персональные портные.

Вдруг монотонное жужжание десятков голосов резко оборвалось. В образовавшейся тишине со стороны казино (наверное, из кафе «Волконский») показалась процессия, в центре которой неспешно вышагивал Опарин, по бокам шли какие-то чиновники и бизнесмены, лица многих были узнаваемы. И конечно же вечная спутница Екатерина. Если судить по многочисленным телерепортажам и кадрам светской хроники в глянцевых журналах, Опарина всегда сопровождала жена, без нее нигде не бывает.

Всего в атриум гостиницы вошли человек пятнадцать, образовали круг, в центре которого расположился модельер и начал отдавать команды. Я набрался смелости и направился к Александру. Пробился сквозь толпу и протянул руку:

– Привет, Саша! Очень рад тебя видеть!

Великий маэстро бросил на меня быстрый взгляд, протянул свою в ответ и, сразу переведя взгляд на кого-то из собеседников, без энтузиазма, вяло произнес:

– Да, здравствуй, – и как ни в чем не бывало продолжал отдавать команды своему окружению.

Толпа сомкнулась, выдавив меня за свои пределы.

Я стоял как оплеванный. Публичных признаний в любви я не ожидал, но и такого холодного обращения память о годах нашего общения явно не заслуживала. Мне даже показалось, что на лицах людей, окружавших Опарина, появились самодовольные ухмылки: «Не лезь к Опарину. Он наш гость и принадлежит только нам». «Не очень-то и хотелось», – решил я, побрел обратно к ресепшн, где меня поджидал сотрудник Сидоренко.

Не успел я сделать и двух шагов, как кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся, передо мной стоял мужчина. Черты лица его были смутно знакомы, по-видимому, мы встречались, но где и когда, я, конечно, вспомнить не мог. Тем не менее он улыбнулся мне ослепляющей улыбкой, обнял, расцеловал и очень громко, как будто в назидание всем окружающим, сказал:

– Привет, Слава! Не видел тебя тысячу лет! Ты здесь работаешь или на отдыхе?

Не хотелось огорчать собеседника, поэтому я, так же радостно и громко, ответил:

– Я на работе. Но вечером буду свободен, так что можем куда-нибудь сходить.

Я не люблю проводить время со случайными людьми, и моя фраза в данной ситуации относилась скорее к окружению Опарина. «Смотрите, и у меня есть с кем провести вечер».

– Это здорово! Тогда на вечер договорились. Приглашаю тебя на экскурсию по злачным киевским местам! В восемь встречаемся здесь, в холле.

– А не рано в восемь для похода по злачным местам? – удивился я.

– В других городах, может быть, и рано, а в Киеве злачная жизнь продолжается все двадцать четыре часа.

– Здорово, тогда до встречи в восемь.

Я задумался, что не очень хорошо проводить время с человеком, имя которого не помнишь. Новый друг будто прочитал мои мысли и порылся в карманах.

– Если что-нибудь изменится, позвони мне. – Он протянул визитную карточку. – Давай, я тебе мобильный запишу.

Его звали Бойко Сергей Александрович, и служил он заместителем председателя правления какого-то «Фокус-Банка». Где же я мог видеть этого «фокусника»? В голову ничего не приходило, но я решил, что у меня будет еще предостаточно времени выяснить, когда и где мы познакомились. Смутно витало предположение о загородном доме моего друга – известного певца Владимира Гудкова. Кстати, и с Опариным мы последний раз виделись именно там. Дом этот славился на всю Москву своим гостеприимством и хлебосольством. По выходным, а иногда и по будням там собирались огромные компании. Много ели, еще больше пили, а людей всегда было так много, что потом они не всегда вспоминали друг друга при встрече. Все сходилось. Значит, этот Бойко – мой знакомый, а не какой-то случайный собутыльник. Здорово я пошутил. Наверное, от переутомления начинаю сходить с ума. У меня никогда не было и, надеюсь, не будет случайных собутыльников!

Сидоренко, стоявший в стороне и с интересом наблюдавший за разворачивающимися событиями, подошел ко мне и вполголоса произнес:

– Вячеслав Семенович, только что позвонили и сообщили, что встреча переносится из здания правительства Украины в городское правительство на Крещатике.

– Что это означает? – спросил я, хотя прекрасно понимал, что нашим противникам удалось понизить уровень встречи и нам сегодня предстоит обсуждать проекты киевской области в лучшем случае, а в худшем дискуссия ограничится проблемами города Киева. Это в принципе тоже неплохо, но я-то рассчитывал на большее! Тем не менее, чтобы не снижать накал, я предложил:

– Давай для начала поедем, посмотрим, что будет, а потом решим, плохо это для компании или хорошо!

– Жду вас в машине.

– Зачем, Николай! Сейчас и поедем, я иду с тобой.

– А как же модельер? – едва заметно ухмыльнулся Сидоренко.

– А это, дружище, не твоего ума дело!

Сидоренко, получив причитающуюся ему порцию начальственного пинка, без всякой обиды, с удовлетворением кивнул головой и засеменил вслед за мной к поджидающему автомобилю. Вот такой интересный народ окружает меня. Им по морде получить приятнее, чем денежную премию в конверте. Подобное свойство некоторых сотрудников я прекрасно знал и не без удовольствия периодически этим пользовался.

Мэрия города Киева располагалась посередине Крещатика в доме сталинской постройки. К первому вице-мэру, проводившему совещание (с говорящей фамилией Харченко), нас запустили без проволочек, даже не проверив документы. Киевская мэрия ничем не отличалась от многих других государственных учреждений в любой части света. В коридорах кучками стояли посетители, ожидающие приема. Чиновнички средней руки сновали с таким важным видом, как будто именно они были главными действующими лицами разворачивающихся здесь событий.

Откровенно говоря, я давно уже с сожалением вывел аксиому, которая гласила: «Без чиновничка любой вопрос можно начать, но нельзя закончить». Действительно, получалось, что эти люди очень важны для дела, а значит, их вид соответствует возможностям. Но во всех странах постсоветского пространства существовала еще одна категория персонала, стоящая над чиновничками, – секретарши большого начальства.

Одного неверного слова или жеста было достаточно, чтобы вы попадали в категорию людей, часами простаивающих в ожидании приглашения в заветный кабинет. И наоборот, если мадам вас полюбит, то только для вас будет организован беспрепятственный допуск к телу все двадцать четыре часа.

Мне было достаточно взглянуть на секретаря пана (так теперь принято обращаться в Украине) Харченко, чтобы сразу понять, кто в доме хозяин. В приемной маялись человек десять начальников, но их не запускали внутрь, потому что «хозяйка» считала, что, пока на совещание не прибудет последний участник, незачем беспокоить шефа. Судя по разговорам, мы ожидали прибытия заместителя министра энергетики. Как шептались мои собеседники, он еще недавно был на встрече в администрации президента, поэтому явно опоздает в мэрию, а вот насколько, никто не мог предположить.

– Будем ждать, – безнадежно произнес немолодой бизнесмен, явно по своему статусу и размеру капитала не привыкший к такому обращению.

– Конечно, будете, раз вы сюда пришли, – бросила секретарша, не отрывая глаз от яркого журнала, который она все это время продолжала с интересом рассматривать.

Бизнесмен, моментально покрасневший и надувшийся, как воздушный шар, демонстративно посмотрел на свои дорогущие часы и раздраженно подскочил к стойке.

– Когда начнется совещание? Я ухожу, у меня запланирована следующая встреча!

– Хорошо, идите! – все так же невозмутимо возвестила секретарша. – Как ваша фамилия? Я вычеркну вас из списка.

– Ну, хорошо, – тут же сдулся смельчак. – Я могу еще немного подождать.

И, как нашкодивший щенок, только что надувший лужу на хозяйском паркете, направился на свое место, втянув голову в плечи.

Секретарша даже бровью не повела. Очевидно, подобная ситуация была одной из целого ряда стандартных положений. Но она-то была профессионалом, а посетитель оказался примитивным любителем, да еще и со слабой нервной системой. Негласно всеми собравшимися секретарь была признана победителем за явным преимуществом.

В приемной воцарилась тишина. Если бы я не понимал, что настоящих бойцов для создания революционной ситуации среди присутствующих не было, то мог бы предположить – вот-вот грянет буря.

Тишину нарушил замминистра, ворвавшийся в помещение и с удивлением посмотревший на собравшихся.

– Вы еще не начинали? – картинно удивился он.

– Нет, – гордо ответила секретарша. – Вас ждали!

– Ну что же, тогда пойдем.

Начало совещания не предвещало его позитивного исхода. Хотя в моей жизни очень часто бывало и наоборот. То, что начиналось нервозно и со скрипом, потом приносило потрясающие результаты, и наоборот, после долгих поцелуев, многих литров выпитого и тостов «за вечную дружбу» не получалось ничего. К сожалению, сегодняшняя встреча выпала из этого правила. Нудно и бессмысленно обсуждали мы, зачем нужна малая и средняя энергетика. Потом решали, как передать ее в частные руки, если основные энергосети останутся у государства. С периодичностью один раз в две недели подобные темы разбирались на таких же совещаниях примерно в таком же составе, и мне было тяжко в сто первый раз идти по лабиринту, который еще полчаса назад казался мне широким проспектом. После сорока минут переливания из пустого в порожнее я поднял руку и попросил слова:

– Уважаемые коллеги, если в итоге нашей дискуссии мы все-таки придем к выводу, что строительство частных электростанций представляет интерес для развития экономики Украины, то возникнет другой, очень важный вопрос. Его можно сформулировать следующим образом. Готово ли правительство Украины гарантировать два необходимых фактора: первое – стоимость топлива, необходимого для обеспечения деятельности электростанций, например, газа, и второе – стоимость тарифов покупаемой электроэнергии? Вернее, твердую связь первого и второго. То есть с повышением стоимости топлива инвестор должен иметь право повышать стоимость отпускаемой электроэнергии.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Как будто предыдущие месяцы никто из чиновников не слышал эту фразу!

– Это невозможно! У нас есть понятие социальной ответственности! – с пафосом вещал хозяин кабинета.

Он негодующе всплеснул руками, задел галстук, и я увидел знакомую этикетку – «Китон». Ну, это точно, у людей, носящих галстуки за пятьсот долларов, должно быть сильно развито чувство социальной ответственности!

Первый вице-мэр тем временем продолжал:

– Мы не можем заставить пенсионеров платить больше, чем они платят сейчас!

– Хорошо, нет проблем! – невозмутимо парировал я. – Зафиксируйте цену на газ, и мы гарантируем фиксированную цену на электроэнергию.

– Это невозможно! – сказал замминистра энергетики. – Как мы можем в условиях рынка фиксировать цену на газ? Правительство такие гарантии не даст ни при каких обстоятельствах.

– Замечательно! У вас рынок, а у нас тогда что, по-вашему?! – вскричал нервный бизнесмен.

И далее примерно в том же духе. Чиновники рассказывали, чего они не смогут сделать, бизнесмены – что они хотели бы получить от чиновников. Ни одну из сторон не интересовало чужое мнение. Я безучастно наблюдал за происходящим. Было жаль потраченного времени, и, если бы не случайно возникшие грандиозные планы на вечер, можно было бы вычеркнуть сегодняшний день из календаря.

После десяти минут криков и стонов выступающих Харченко посмотрел на часы и абсолютно спокойно сказал:

– Ну, ладно, вот и поговорили! А вы… – он обвел взглядом присутствующих, – как следует подумайте. Все! Совещание закончено.

– Я не понял, так какое в итоге принято решение? – опять неудачно сунулся нервный бизнесмен.

– Прочтете в протоколе. Всем – до свидания.

Первый вице-мэр встал, подошел к замминистра, взял его под руку, и они направились в комнату отдыха, о чем-то мирно беседуя. Мы же нестройной гурьбой, бормоча друг другу какие-то слова, двинулись к другой двери – в приемную.

Глава 5

Сидоренко, шедший рядом со мной по коридору и видевший мое потерянное состояние, вдруг сказал с неожиданной душевностью:

– Вы зря так расстраиваетесь! Еще все поменяется.

– Поменяется, но только не для меня. Ты не забыл, что с завтрашнего дня я уже не работаю в «Вектор-Лайн». А уйти хотелось победителем.

Я ужасно расстроился. Не потому, что не люблю проигрывать. Я действительно не понимал логики чиновников, устроивших сегодняшний спектакль.

– А скажи мне, Николай, почему сегодняшняя встреча приняла такой странный оборот?

– У меня есть информация, что тема всерьез заинтересовала нашу верхушку: они решили ее пока притормозить, посмотреть, где смогут поучаствовать сами, а потом оставшееся выкинуть на рынок. Пусть бьются!

– Тогда зачем нужна была эта встреча? Перенесли бы ее на месячишко-другой.

– Не могут. Во-первых, вопрос у всех на слуху, депутаты Рады в любой момент могут поинтересоваться: «А что у нас там с альтернативной энергетикой?» А во-вторых, они присматриваются, кого брать в свою программу, а кто им не нужен.

– Что же ты мне эти расклады до начала совещания не сообщил?

– Я был уверен, что вы знаете, – удивился Сидоренко. – Я же в Москву отчет о ситуации в Киеве направлял. В службу экономической безопасности. Для анализа. Неужели они до вас эту информацию не довели?

– Довели, забыл, – буркнул я. – В гостиницу. Ты на сегодня свободен. Машину я забираю на весь вечер. До завтра.

Теперь я был зол уже на себя. Наш безопасник три дня пытался ко мне зайти, но не было времени его принять. Тогда он передал доклад через моего помощника, а я благополучно отложил чтение «на потом». Но все равно это ничего бы не изменило – компания проигнорировать встречу не могла. Единственное, что я мог сделать, – послать вместо себя кого-нибудь другого. Сидоренко, например.

Приняв душ и переодевшись, я ровно в восемь спустился вниз. В холле уже поджидал Бойко. От моего нового «старого» друга слегка попахивало спиртным, судя по всему, свои граммов пятьсот Сергей уже принял. Рядом с ним сидела роскошная девица. Ее дикая красота – тонкие черты лица, смуглая кожа, длинные, черные как смоль волосы в сочетании с отнюдь не зимним нарядом – коротенькой юбочкой и обтягивающей без рукавов кофточкой с немыслимым декольте выглядели, мягко говоря, вызывающе. Все это было нелепо, но я неожиданно, после такого длинного и напряженного дня, странного вида красавицы почувствовал просыпающееся желание. Девушка была настолько хороша, что должна была будить желания даже у неодушевленных предметов, а я-то был вполне одушевлен! Бойко представил мне спутницу со стандартным для Киева именем – Олеся. И спросил:

– Ну что, Слава, к разврату готов?

– Всегда готов! – по-пионерски отрапортовал я и с готовностью посмотрел на Олесю. – Но сначала поедем, перекусим. Очень есть хочется.

– Как ты относишься к настоящим вареникам? На Олеську не заглядывайся, мы тебе краше дивчину найдем. Правда, любимая?

Девушка кивнула столь грациозно, что мне стало понятно – краше женщин в городе не существует. Но я всегда следовал железному правилу – женщины друзей для меня не существуют. Поэтому я все-таки решил ответить на первый вопрос, насчет вареников.

– Обожаю! – ляпнул я невпопад.

Мои собеседники удивленно заморгали.

– Чего обожаешь? – не понял Бойко.

– Вареники! Ты же меня про вареники сначала спросил, а потом уже все остальное предложил.

– Тогда вперед. Ресторан «Первак» – лучшее место! – как будто рекламный слоган произнес Бойко.

– Судя по названию, так оно и есть. Но, по-моему, «первак» – по-украински самогон, а я самогон не пью, у меня после него голова болит.

– Дружище! То, что ресторан называется «самогон», не говорит от отсутствии в нем первоклассной водки и других крепких напитков.

– Замечательно, только, пожалуйста, не тяни, умру. От голода и жажды.

Ресторан «Первак» оказался на редкость достойным местом: красивые официантки, приятная атмосфера. По витой чугунной лестнице мы поднялись на второй этаж. Разнообразное меню в массивном кожаном переплете было на двух языках – украинском и английском. Читая, я подумал, что за годы деловых поездок по заграницам, многочисленных обедов и ужинов настолько хорошо изучил английский ресторанный, что названия блюд были понятнее на английском, а не на родственном украинском. С помощью друзей заказал по полпорции четырех видов вареников – с картошкой, печенкой, капустой и мясом, а к ним знаменитые украинские соления и холодную водочку. Конечно же «Немиров» – мы же на родине этого божественного напитка! Для начала решили по чуть-чуть – взяли триста граммов на двоих. Девушка пила модный напиток «виски с колой».

Официантка принесла запотевшие, только что из морозильника рюмочки и такую же ледяную водочку, хлеб, соленые помидоры и огурцы. Что еще нужно для полного счастья? Выпили, закусили помидорчиками, которые оказались не солеными, а кислыми, как их называют в Украине. Лучше закуски для водки в мире не существует, но почему-то у нас в России такие не делают. Пока несли вареники, мы съели соления, выпили первые триста граммов и заказали следующие. От обсуждения общих знакомых разговоры плавно перетекли к предложению сделать что-нибудь вместе. Обычная пьяная болтовня:

– Послушай, Слава! Я мотаюсь по всей стране, имею в виду Россию, даже до Украины добрался в поисках достойных проектов, в которые наш банк мог бы вложить деньги. А выясняется, что рядом, можно сказать, под боком, живет такой замечательный человек, как ты! Человечище!

– Я могу предложить совместное инвестирование в строительство трех газотурбинных электростанций в Подмосковье, – с ходу предложил я.

– Не знаю, что это такое, но звучит красиво!

– Это будущее развития энергосистемы России! Общий объем инвестиций – почти полмиллиарда долларов. Предварительные переговоры проведены. От нас ждут конкретных шагов.

– Ты не пробовал работать в связке с сильными мира сего. Насколько я знаком с темой по публикациям в прессе, несколько крупных фигур бизнеса планируют заниматься энергетикой. – При этих словах лицо Бойко стало очень серьезным. Мне даже показалось, что он на мгновение протрезвел.

– Не хочу даже пробовать! Было несколько достаточно серьезных предложений поработать наемным менеджером, но я даже не хочу начинать обсуждать с кем-либо из работодателей эту тему. Хватит, я уже наработался на дядю! А почему ты об этом спрашиваешь?

– Да так, в голову пришло, – стушевался Сергей.

– Весь фокус в том, что технологию строительства я знаю до мельчайших деталей. На подготовительный период деньги найду, а дальше банк или инвестор, вступившие в проект, получат очень выгодные условия для размещения средств.

– Пусть инвестором будет кто-нибудь из олигархов.

– В этом-то и проблема. Если, как ты их назвал, олигархи приходят в проект, то они тут же хотят стать его владельцами, оставляя мне самую малость. Я же хочу сам управлять и владеть проектом, гарантируя инвестору высокий уровень доходности.

– Такие гарантии не может дать никто! – вновь став пьяным, промямлил Бойко.

– А я могу! – чуть не закричал я да еще зачем-то ударил себя кулаком в грудь. – Кроме того, – добавил, успокоившись, – ни один из олигархов, с кем я встречался, не интересуется моими проектами. У них у всех есть собственные, а мне предлагают роль наемного работника, пусть и высокооплачиваемого. Не хочу!

Мы уже допивали третьи триста граммов водки. Разговор становился агрессивным, и наша девушка явно заскучала. Как будто прочитав мои мысли, Олеся встала и со словами:

«Мальчики, вы не возражаете, если я покину вас на несколько минут?» – направилась в сторону лестницы.

Я проводил ее покачивающиеся бедра и фантастические двухметровые ноги восхищенным, а может быть, в связи с легким опьянением и немного похотливым взглядом. Девушка обернулась, поймала огонек в моих глазах и как-то удивительно маняще улыбнулась.

Бойко увидел нашу игру в «смотрелки» и хмельно усмехнулся:

– Что, понравилась?

– По твоему мнению, такая красота может не понравиться? – ответил я вопросом на вопрос, хотя, скорее всего, в нашей спутнице могла восхитить только внешняя оболочка.

Я так и не сумел понять, что же она из себя представляет. За весь вечер девушка произнесла две фразы. Первую – когда знакомилась, вторую – сейчас, перед выходом из-за стола. Голос приятный. Уже хорошо!

– Нравится – забирай! – бросил Бойко заплетающимся языком.

– Я не понял, как забирать?

– Ну, так прямо и забирай. Пригласи ее в свой номер, например. Или, если в состоянии, придумай что-нибудь оригинальное.

– Она что – проститутка?

После последовавшего предложения вопрос был по меньшей мере странным. Все еще надеясь услышать: «Нет, что ты! Она в тебя с первого взгляда влюбилась! О чем дала мне знать условным жестом под столом», услышал совсем другое, неприятное, но абсолютно реальное:

– Примерно. Только теперь это называется «эскорт-сопровождение». Кстати, все оплачено. Мой подарок.

– Ну что ты? Я в состоянии оплатить свою любовь.

Я понял, что кем бы эта девушка ни была, я ее очень хочу. И даже лучше, что все именно так получилось. В противном случае я сидел бы весь вечер, пускал слюни и потом в каком-нибудь клубе все равно бы взял проститутку. А я ее уже имею, да к тому же именно ту, возбуждавшую меня с первого взгляда, а не какую-нибудь пьяную ночную шалаву, на которую утром страшно будет взглянуть.

Подошла Олеся, Бойко спросил ее:

– Тебе понравился мой товарищ?

– Хороший.