Питер Т. Дойтерман

Сезон охоты

Сюжет этой книги вымышлен. Все упоминаемые в ней имена, персонажи, места и события — плод воображения автора. Какое бы то ни было совпадение с реальными событиями, названиями географических пунктов, организаций, именами реальных людей абсолютно случайно и не входило в намерения автора или издателя. Прообразом описанного здесь армейского арсенала Рэмси стал действующий и поныне военный завод боеприпасов близ Редфорда, штат Виргиния, который, насколько известно автору, не является местом захоронения токсических отходов.

Автор лелеет наивную надежду, что в один прекрасный день министерство юстиции США вновь станет олицетворением целостности, чистоты и честности нашего общества.

Хотел бы выразить свою признательность Федеральному бюро расследований и Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия, чьи страницы в Интернете и информационные агентства весьма помогли мне в написании этой книги. Благодарю также моего редактора Джорджа Уитта и литературного агента Ника Эллисона за их неизменно высокопрофессиональную помощь.

Глава 1

В капканы Рип и Томми попали одновременно. Рип взвизгнул и ласточкой нырнул в узкий ручеек. Томми глухо простонал, покачнулся и, не удержавшись, тоже свалился в воду. Линн, отставшая от них на несколько шагов, остановилась и отчаянно замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Берега ручья поросли травой — настолько высокой, что она не могла разглядеть, почему ноги барахтавшихся на мелководье ребят вывернуты под таким странным углом. Что бы ни являлось тому причиной, им было здорово больно. Рип старался приподняться, с всхлипами и вскриками ерзая спиной по дну. Томми страшно побледнел и, закусив губы, пытался выпутаться из лямок рюкзака, нога его нелепо торчала вверх.

— О Господи! — вырвалось у Линн. — Что там стряслось?

— Нога у меня куда-то попала — в капкан, что ли. Ну-ка помоги.

Линн повела плечами, сбросила рюкзак и, опустившись на колени, развела траву. От того, что она увидела среди спутанных стеблей, у нее перехватило дыхание.

— Не двигайся, — предупредила она. — Я посмотрю, что можно сделать.

Рип вдруг умолк. Линн обернулась на него — парень, закатив глаза, медленно уходил под воду. Она шепотом выругалась и, перескочив через торчащую ногу Томми, бросилась к Рипу. Поднимая фонтаны брызг, прошлепала поперек течения и рывком выдернула его из воды по плечи. Рип закашлялся, глотнул воздуха и взвыл от боли. Она изо всех сил дергала и тащила его до тех пор, пока не сумела прислонить спиной к противоположному берегу. Потом расстегнула лямки рюкзака Рипа и, вытащив из-под его спины, швырнула насквозь промокший тяжелый ком на берег. В траве злобно лязгнул металл. Линн застыла. «О Господи!» — ужаснулась она. Медленно-медленно распрямилась и побрела в ледяной воде к Томми, тщательно выбирая, куда поставить ногу.

— Ступню уже совсем не чувствую, — шепотом сказал Томми.

— Может, все не так плохо, — стараясь не выдать растерянности, проговорила она, вновь опускаясь рядом с ним на колени.

Вообще-то она слыла волевой и сильной девчонкой, но сейчас в горле у нее пересохло, руки тряслись. Она подобрала прутик и раздвинула им мокрую траву. Вот он, шириной фута два, серый стальной капкан. Массивная основа, прикованная цепью к вбитому в землю прочному металлическому стержню. Могучие стальные дуги — они-то, словно челюсти, и вцепились Томми в ногу чуть выше лодыжки. В этом месте сочилась кровь, грубая ткань джинсов как минимум на дюйм вдавлена в тело. А ниже впившихся в него челюстей капкана кожа уже побагровела. У Томми вырвался стон, и Линн судорожно сглотнула. Она еле сдержалась, чтобы не отвести глаза.

— Можешь снять эту штуку? — спросил Томми. Голос у него прерывался, на лбу выступили капельки пота.

Линн осторожно взялась за мощные стальные прутья и попыталась их раздвинуть — это оказалось так же бесполезно, как тянуть небоскреб за угол. Она только потревожила ногу Томми, и он резко вскрикнул от боли. Рип позади них хныкал и причитал без остановки, и Линн вдруг захотелось прикрикнуть, чтобы он наконец заткнулся. Ведь это была его идея пробраться на секретный объект. Ей стало очень страшно.

— Ничего не получается, — пробормотала она, и в этот момент с запада донесся глухой раскат грома.

Собравшиеся после полудня грозовые тучи, заставившие их заторопиться вниз по ручью, подальше от высоченных деревьев, все плотнее затягивали мрачнеющее небо. Томми закрыл глаза, выдохнул, сдержав стон, и откинулся спиной на рюкзак.

— Потерпи пока, — попросила Линн, — может, я найду, чем его раздвинуть.

Она поднялась на ноги и огляделась. Они находились на крошечной полянке. Ручей бежал по дну лощины, вьющейся с востока на запад между двумя приземистыми холмами, поросшими лесом. На другом склоне лощины по ту сторону ручья также высились деревья, но ей показалось, что между ними виднеется труба и крыша какой-то постройки. Небо над холмами у них за спиной быстро наливалось чернотой, меж клубящимися тучами зловеще сверкали молнии. Томми опять попробовал выбраться из ручья, но у него ничего не вышло. Она помогла ему стянуть рюкзак и подложить его под голову. В нескольких футах вниз по ручью нашла короткую толстую палку и, постукивая ею по земле, прошлась по обоим берегам ручья. Больше капканов не попадалось, хотя, по правде говоря, продвинуться она успела только до рюкзака Томми — палка сломалась.

Линн велела ребятам не двигаться, а сама осторожно вернулась по своим следам к краю опушки, за которой футах в тридцати от ручья начинался лес. Западнее кряжистых холмов прокатился новый раскат грома, небо стало еще темнее. Высившиеся перед ней деревья качнулись с угрюмой покорностью, будто лес знал, что его ждет. Она потянула на себя толстую сосновую ветку, и в этот момент на долину под трескучий раскат грома упала серая завеса дождя. Свернутый дождевик Линн был укреплен поверх рюкзака, но она не стала тратить на него время и продолжала дергать ветку из стороны в сторону, осыпая ее вполголоса страшными проклятиями — мокрая кора скользила и обдирала ей пальцы. Наконец Линн удалось отломать ветку, и она побежала назад к Томми, который терпеливо ждал на берегу ручья, неловко подложив под себя руку. В глазах его Линн увидела такую боль, что у нее упало сердце. Рип, похоже, потерял сознание. Подбородок его уткнулся в грудь, но лежал он, слава Богу, достаточно высоко над поверхностью быстрой воды.

Она достала походный нож и принялась с лихорадочной поспешностью строгать комель ветки, стараясь заострить его наподобие клина. Полил дождь, колючий и холодный, хорошо, хоть молний больше не было. И тут с неба с разрывающим барабанные перепонки грохотом низринулся ослепительный бело-голубой зигзаг, и она от неожиданности вскрикнула, нож и ветка выпали из враз ослабевших рук. Бейсболка свалилась в ручей. Молния превратила в пар верхушку стоявшего неподалеку дерева, осыпав лощину тлеющими угольками. В воздухе пронзительно запахло озоном. По искалеченному дереву на мгновение полыхнули языки пламени, но сразу же исчезли под новым шквалом дождевых струй. Линн осмотрелась в поисках потерянного ножа и увидела его на дне ручья. Достала нож из воды и снова взялась стругать комель. Время от времени она отрывалась от работы, чтобы взглянуть на Томми — он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, капли дождя стекали по щекам в приоткрытый рот. Дождь теперь разошелся так, что Рипа за его стеной почти не было видно.

Когда ей все же удалось обстругать сук, она вновь присела в ногах у Томми. Распорола штанину и, увидев сплошную багровую опухоль, в которую превратилась его голень, пришла в ужас. Линн не представляла, как сумеет загнать клин между дугами, не причинив Томми страшной боли. Она взглянула ему в лицо. Сейчас его глаза были открыты.

— Валяй, не раздумывай, — произнес он едва слышно. — Сними с меня эту штуковину.

Она молча кивнула и просунула заостренный конец шестифутовой ветки между стальными челюстями капкана как можно ближе к шарнирному соединению. Встала и ступила правой ногой в ручей, отметив, что вода поднялась и доходит уже до края сапог. Левой ногой Линн уперлась в основание капкана и медленно навалилась всем телом на сук. Капкан дернулся, Томми коротко простонал, но дуги не поддались. Ни на дюйм. Она расслабила мышцы, а потом повторила попытку, изо всех сил вытянув руки, чтобы увеличить длину рычага. Ей показалось, что дуги чуточку шевельнулись, но разглядеть что-либо было трудно — шапку она потеряла, и дождь хлестал прямо в глаза. В эту секунду сук звонко хрустнул и сломался пополам, а Линн покатилась по мокрой траве. Она от души выругалась во весь голос и тут же ощутила щекой прикосновение холодного металла. Линн охнула и приказала себе замереть в полной неподвижности. Прерывисто дыша, она всматривалась в путаницу вымокших стеблей.

— Что там у тебя? — окликнул ее Томми сквозь монотонный шум дождя.

— Еще один. Погоди минутку.

Линн собралась с духом и раздвинула высокую траву. Она лежала головой на основании капкана, касаясь щекой его дуги. Но, к счастью, не спускового устройства — похожей на столовую ложку металлической пластинки, которая располагалась между дугами. Медленно-медленно она отодвинула голову от капкана и села. Поднялась на ноги, дотянулась до сломанной ветки и злобно ткнула ею прямо в «ложку». Капкан захлопнулся с такой силой, что переломил сук надвое, удар отозвался в руке острой болью. Бормоча ругательства, она поспешила к Томми, который пытался заползти повыше на берег. Вода в ручье стремительно поднималась — потоки дождя заливали всю лощину. Свободная нога Томми совсем скрылась под водой, бурлившей уже вокруг его бедер. Рип по-прежнему оставался без сознания, вода залила его почти по пояс. Линн обернулась к Томми, он не сводил глаз с ее лица.

— Что делать, Томми? Мне их не раздвинуть.

— Попробуй снять цепь.

Она осмотрела цепь, звенья которой были толщиной как минимум в четверть дюйма. Длина цепи достигала примерно фута. Кольца на ее концах были намертво приварены к основанию капкана и вбитому в землю костылю. Линн протиснула обломок сосновой ветки в ушко костыля и попыталась его провернуть, но цепь тут же натянулась, и Томми застонал от боли.

Полыхнула молния, в дальнем конце лощины на миг проступили резкие очертания деревьев. И она вновь увидела постройку.

— Там, за деревьями, какой-то дом, — сказала она. — Пойду за помощью.

— Рип говорил — здесь уже лет двадцать ни одной живой души не бывало. Никого ты там не найдешь.

— А вдруг железный прут попадется... Или что-нибудь вроде этого, — возразила Линн, взглянув вверх по течению. Оттуда, с западного конца лощины, доносился зловещий гул, будто надвигалось что-то огромное и грозное. — Томми, у нас нет времени.

— Ладно, иди. Да иди же! Господи, до чего же больно, сил нет!

Она подошла к Рипу. Тот по-прежнему то приходил в себя, то вновь терял сознание. Линн начала было выбираться на противоположный берег, но ее остановила мысль, что там тоже могут быть капканы. Попавшимся под руку прутом она примялась хлестать по траве перед собой, но ничего не произошло. Линн добрела до дальнего края лощины и обернулась, вглядываясь в сплошную пелену дождя. Ручей, ширина которого совсем недавно не достигала и двух-трех футов, сейчас разлился футов на десять, превратившись в грозный, пенящийся воронками поток мутной бурой жижи. Томми, пытаясь удержаться, ухватился за пучок травы. Рип, словно пьяный, навалился всем телом на берег, стремительное течение играло его упавшей в воду рукой. Слитный гул, доносившийся из-за деревьев с верховьев ручья, становился все ближе и отчетливее. Как она ни вглядывалась в просветы между деревьями, увидеть постройку больше не удавалось. Линн не могла заставить себя бросить ребят одних и начала громко звать на помощь, хотя и понимала, что это безнадежно. Никого там нет. Парни просто утонут. Некоторое время она продолжала надрывать горло, потом сдалась и вернулась к Томми, стараясь идти по своим следам на мокрой траве.

Вода уже поднялась ему выше пояса, но он как-то ухитрился подвернуть под себя свободную ногу и теперь стоял на колене, задирая подбородок как можно выше. Она побрела к нему, с трудом преодолевая течение. Ручей разлился футов на пятнадцать, скрыв под водой и траву, и прячущиеся в ней капканы.

— Ты этот шум слышишь? — спросил Томми, кивком указывая вверх по ручью. Дождь вроде начал понемногу стихать, и в душе Линн шевельнулась надежда. Однако доносившийся до них гул определенно становился громче. И в этот момент она увидела мелькание света среди деревьев по ту сторону лощины.

— Боже мой! Смотри! — Линн вскочила на ноги. — Вон там, видишь? Помогите! Скорее! Они тонут!

Две темные фигуры пробирались между деревьями, освещая себе путь фонарями, пляшущие круги света с трудом пробивали сумеречную мглу. Дождь почти стих, однако вода в ручье продолжала прибывать. Линн вновь стала звать на помощь, и тот из двоих, что был поближе, похоже, ее заметил. Высокий, чернобородый, он поднял руку, жестом приказывая спутнику остановиться.

— Сюда! — закричала Линн. Чего же они там стоят как вкопанные? Раскатистый гул набирал силу, ей показалось, что она ощущает ступнями, как содрогается земля под стремительно несущимся потоком. Сквозь его шум отчетливо слышался дробный перестук сталкивающихся в водоворотах камней. Линн завопила во весь голос и отчаянно замахала руками. Тот, высокий и чернобородый, вышел к кромке разлившегося ручья. На нем был длинный непромокаемый плащ. Лицо скрывала черная широкополая шляпа. Он взглянул на Линн, потом вверх по течению. Дождь припустил с новой силой.

— Томми попал в капкан! — крикнула ему Линн. — Рип тоже. Пожалуйста, помогите мне их освободить.

Высокий был уже футах в пятнадцати от нее. Томми закашлялся, потом застонал от боли, течение опрокинуло его на бок. Он погрузился в воду чуть ли не по шею, его била неудержимая дрожь. Рип с выпученными глазами бормотал что-то несвязное, ручей плескался под самым его подбородком. Линн по-прежнему не могла рассмотреть лица человека, затененного широкими полями шляпы, похожей на те, что носят горцы.

Он, борясь с сильным течением, приблизился еще на несколько шагов и протянул ей руку. Она еще решала, как поступить, когда с верховьев ручья донесся оглушительный рев. Линн бросила взгляд через плечо и увидела несущуюся из-за излучины пятифутовую стену бурой воды, камней и мусора.

Она вскрикнула, зная, что произойдет в следующую минуту. Высокий бородач схватил ее за руку и потащил к кромке леса. Она закричала что-то про Томми, но держал ее мертвой хваткой и буквально волочил, как куклу, по воде вверх по склону лощины. Он только успел вытащить ее на сухое место, как там, где они только что стояли, под треск сталкивающихся камней пронесся водяной вал. Остро запахло тиной и илом, Линн ладонью стряхнула с лица капли дождя и попыталась высмотреть Томми и Рипа, но они исчезли. Почти в то же мгновение за первой волной накатила вторая. Лощина заполнилась водой почти до самого леса по обоим ее склонам. На бурлящей поверхности плясали обломанные ветки, кусты и даже небольшие деревца, ребята оказались погребенными под пятифутовой толщей бурой жижи. Погибли. Линн почувствовала, что теряет сознание.

Мужчина, не ослабляя хватки, приказал спутнику:

— Отведи ее в нитрокорпус. Запри как следует. Потом вернемся за трупами.

— Где-то еще машина должна быть, — раздумчиво проговорил тот.

Линн не могла оторвать глаз от плещущего бурого потока, лишь несколько минут назад бывшего узеньким ручейком.

— Машину тоже придется найти, — согласился высокий. — И рюкзаки. Ладно, веди.

Что значит «веди», мелькнуло у нее в голове, это еще куда? Кто они такие, черт побери? Она собралась было поинтересоваться, что здесь вообще происходит, когда высокий заломил ей руки за спину. У нее вырвался протестующий вопль, но второй ловко завязал ей глаза сырым лоскутом, а рот залепил клейкой лентой. Она стала вырываться, но человек сзади резко дернул вверх ее сведенные за спиной локти, и все тело пронзила острая боль. Линн сдавленно простонала и перестала сопротивляться.

— Не дергайся, — предупредил он. От него пахло намокшим брезентом, волглой кожей и чем-то еще... химическим. Голос его на фоне лопотания разлившегося ручья шелестел особенно зловеще и пугающе. — Зря вы сюда забрели, совсем зря.

* * *

Прежде чем вернуться в офис, специальный агент Дженет Картер внимательно оглядела себя в зеркале дамской комнаты. Она все еще переживала из-за случайно подслушанного сегодня утром разговора коллег в кафе неподалеку от здания ФБР в Роаноке. Какой-то новоиспеченный агент, только что из академии, в очереди за кофе расспрашивал о ней другого, не подозревая, что она сидит совсем рядом, по другую сторону кассы. В местном отделении она была единственной женщиной среди агентов, так что когда новичок начал интересоваться рыжеволосой крошкой из отдела особо тяжких преступлений, она, естественно, сразу насторожилась.

— Особо не обольщайся, — отвечал тем временем другой. — Мордашка-то как у школьницы, а самой уж тридцать с хвостиком, скоро сорок стукнет. Восемь лет в ФБР, и ни одного из наших мужиков даже близко не подпускает. Так что прикинь сам.

«Чего там еще прикидывать, — обиженно подумала Дженет. — Если не крутишь шуры-муры в конторе, значит, обязательно лесбиянка? На это он намекает? Или считает, что для салаги я слишком стара?» Она пристально вгляделась в отраженную зеркалом «мордашку». Пышные рыжие волосы, блестящие зеленые глаза... Согласна, пара-другая морщинок, но едва заметных, упругий, без складок, подбородок, здоровая гладкая кожа. Да, она выглядит моложе своих тридцати семи, а что в этом плохого, скажите ради Бога? Три-четыре раза в неделю надрывается на тренажерах и находится в куда лучшей форме, нежели многие из ее коллег, если, конечно, результаты ежегодной проверки физической готовности о чем-нибудь говорят. Да ладно, расслабься. Захотелось парням языком потрепать, только и всего. В общем и целом команда в Роаноке Дженет нравилась, коллеги к ней относились хорошо.

Она вздохнула и направилась к себе в офис. Он был разделен на четыре клетушки. Одна из них, принадлежавшая Ларри Тэлботу, начальнику отдела, была чуть просторнее других. Остальные полностью соответствовали принятому в ФБР дизайну. Оборудованное компьютером рабочее место, одинокий стул, несколько заваленных папками полок, пристроенных над и под компьютерным столиком. По штатному расписанию отделу полагалось четыре единицы, однако бюджетных средств не хватало, и потому одно место в целях экономии оставалось вакантным практически постоянно. Одной из рабочих пчел по штату числился Билли Смит, хотя все уже списали его в отставку. Что было, честно говоря, не очень справедливо. У Билли были серьезные проблемы с давлением. Поэтому по прибытии в офис Билли заглатывал таблетку, а она тут же отключала его напрочь. Проспав за рабочим столом минут этак шестьдесят, он с головой уходил в бумаги вплоть до обеда. В это время ему полагалось принять еще одну пилюлю... С уже упомянутыми последствиями. Билли перевели к ним три года назад из Вашингтона, до выхода на заслуженный отдых ему оставалось дотянуть всего пару лет. Обязанности в отделе Ларри Тэлбот распределил так: Билли берет на себя основную массу бумажной канители, а он сам и Дженет работают ногами в поле[1]. Все были уверены, что бюро просто смотрит на происходящее сквозь пальцы в ожидании, когда Билли уйдет на пенсию и избавит их от своего присутствия. В конторе он был также знаменит своими неожиданными приколами. Как, например, в случае с Дженет, когда он ни с того ни с сего огорошил ее вопросом, что означает приспущенный флаг над почтой. Оказывается, день получки. Сам Билли, развлекаясь помаленьку таким образом и безропотно взвалив на себя всю бумажную работу, считал контору родным домом.

Дженет присела за свой стол, открыла электронную почту и негромко чертыхнулась. Ларри Тэлбот уведомлял ее, что сегодня они должны сообщить мистеру Крейсу о том, что передают дело пропавших студентов в Вашингтон. Ей предписывалось прибыть в гараж в девять ноль-ноль. Она взглянула на часы. Времени осталось только чтобы допить кофе. Снова вспомнились слова того парня в кафе. Насколько ей помнится, этот умник, что просвещал новичка, женат. Может, позвонить его супруге и намекнуть, что ее благоверный проявляет интерес к рыжеволосым «мордашкам»? Ну, просто чтобы разнообразить его семейную жизнь. Дженет засмеялась. Нет, это не ее стиль.

Глава 2

Эдвин Крейс наблюдал с крыльца, как автомобиль местного отделения ФБР взбирается по крутой и извилистой проселочной дороге. Он знал, с какой целью они пожаловали. Сейчас сообщат о прекращении поисков. Прошло почти три недели, как ребята пропали, но ни бюро, ни местная полиция так и не смогли выяснить, что с ними случилось. Ни трупов, ни следов борьбы, ни брошенных машин, ни расчетов кредитками, ни телефонных переговоров, ни свидетелей... Никакого понятия даже, где начинать их искать. Его дочь Линн и двое ее приятелей, Рип и Томми, исчезли бесследно.

Если откровенно, то парни эти Крейса волновали мало, но Линн была его единственным ребенком. Была? Он принял решение думать о ней только в настоящем времени, хотя жил теперь с постоянным ощущением металлически холодного кома под ложечкой. Все время с того момента, как ему позвонили из университета, из службы безопасности студенческого городка. И вот теперь самая могущественная в мире правоохранительная организация готова признаться, что просто-напросто умывает руки. Специальный агент Тэлбот, тот, что звонил ему сегодня утром, изъявил желание навестить его и сказать именно это, но только не по телефону, конечно. Однако Крейс, сам отставной агент ФБР, прекрасно понимал, что означают все эти китайские церемонии. Расследование достигло той точки, когда некий горячо пекущийся о бюджете начальник стал задавать неудобные вопросы, особенно неприятные потому, что формальные признаки преступления отсутствовали.

Темный «форд» выкатил на площадку перед его домом и остановился. Крейс узнал вышедших из машины агентов, мужчину и женщину, это они работали по делу. «Специальные агенты, тоже мне, — неприязненно подумал Крейс. — Мы в ФБР, все и всегда, были специальными». Абсолютно лысый Ларри Тэлбот, начальник отдела особо тяжких преступлений, носил строгий деловой костюм консервативного покроя. Здоровенный такой мужик, даже тучный, можно сказать, что во времена Крейса считалось в ФБР недопустимым. Специальный агент Дженет Картер была много моложе Тэлбота. На вид — чуть за тридцать, стройная фигурка, приятное, но какое-то детское личико. Из-за него-то, подумалось Крейсу, людям, наверное, трудно всерьез воспринимать эту дамочку как блюстителя порядка. Ее рыжие волосы так и сияли в солнечном свете. Крейс с непроницаемым лицом терпеливо ждал их на крыльце. За прошедшие три недели он и родители тех двоих парней встречались с этой парочкой несколько раз. Тэлбот в обращении с ними был профессионально внимателен и терпелив, но относительно этой Картер у Крейса сложилось впечатление, что она считает дело глухим и бесперспективным, и чем дальше, тем больше ей хочется заняться чем-нибудь другим. У него также возникло ощущение, что она либо невзлюбила его, либо подозревает, что он каким-то образом причастен к исчезновению своей собственной дочери.

Сборный домик Крейса примостился на восточном гребне горы Перл высотой около трех тысяч семисот футов, расположенной в двадцати шести милях к западу от Блэксберга, в Аппалачах, на юго-западе Виргинии. В трехстах ярдах от дома прямо из открытой луговины вырастал корявый восточный склон горы. Голый утес украшали редкие чахлые кустики да полянки изумрудно сверкающего под солнцем мха, пятнавшего искрошенные ветрами камни. В двухстах футах ниже хижины Крейса заливчато бурлил ручей, который все ласково называли Палачом — в своем стремительном беге он прорезал древнюю скалу глубокой лощиной. Параллельно ему шла узкая проселочная дорога. К жилищу Крейса с нее можно было попасть по перекинутому через коварный поток неказистому хлипкому мостику из необструганных бревен.

Агенты молча шагали по усыпавшим дворик сухо хрустящим листьям к деревянным ступеням крыльца.

— Мистер Крейс? — обратился к нему Тэлбот. — Я специальный агент Ларри Тэлбот, а это специальный агент Дженет Картер.

— Да, помню, — кивнул Крейс. — Заходите.

Он распахнул застекленную дверь. Тэлбот затевал эту церемонию представления при каждой встрече, держался вежливо и строго-официально, вставляя через слово почтительное «сэр». Если Тэлбот и знал, что Крейс сам работал когда-то в ФБР, то ничем этого не выдавал. Крейс же вел себя нейтрально, достаточно вежливо, но без особого дружелюбия. Тем более не собирался проявлять его сейчас, когда они решили фактически закрыть дело.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Тэлбот.

Крейс провел их в самую просторную комнату, которая служила одновременно гостиной, столовой и кухней, и указал им на кресла. Тэлбот присел на краешек одного из них и пристроил портфель на коленях. Картер выглядела не столь напряженной: руки раскованно лежат на подлокотниках, красивые стройные ноги скрещены, но отнюдь не напоказ, а вполне целомудренно. Крейс занял дубовую качалку у камина и сложил руки на груди, изо всех сил стараясь не кривить губы в злой усмешке.

— Итак, — прокашлялся Тэлбот и обернулся к своей напарнице, словно пытаясь удостовериться в ее моральной поддержке, — думаю, вам известно, что на сегодняшний день расследование ничего не дало. Откровенно говоря, мне с таким сталкиваться еще не приходилось. Обычно у нас бывает хоть что-нибудь, какие-то показания, свидетель или рабочая версия на худой конец. Но здесь...

— И что ФБР намерено предпринять? — Крейс перевел взгляд с Картер на Тэлбота.

— Мы посоветовались с двумя другими семьями, — тяжело вздохнул тот. — От главной проблемы нам никуда не деться. Отсутствие признаков преступления. Никаких следов, свидетельств того, что...

— Просто за эти три недели они утрачены безвозвратно, — перебил его Крейс. — Мне думается, в наше время довольно трудно исчезнуть, не оставив никаких следов, мистер Тэлбот. Крайне трудно, я бы сказал. — Он посмотрел Тэлботу прямо в глаза. Картер с бесстрастным лицом увлеченно разглядывала носки своих туфель. — Принимаю все, что вы сказали по поводу отсутствия доказательств. Но с другой стороны, нет никаких доказательств того, что они решили исчезнуть по своей воле.

— Да сэр, все так, — согласился Тэлбот. — Но вы же знаете студенческую ребятню. А эти трое, все говорят, были очень, как бы это выразиться, близки.

Близки — это еще мягко сказано, подумал Крейс. Они соединились в какой-то фантастически странный треугольник еще на первом курсе. Томми и его дочь Линн составляли, понятно, влюбленную парочку, а вот Рип, субъект вообще очень чудаковатый, крутился при них на манер электрона.

— Мы опросили в городке всех, кто был с ними знаком, — продолжал Тэлбот, — профессоров, их ассистентов, студентов. Никто из них не рассказал нам ничего конкретного, кроме, может быть, двоих их сокурсников. Те абсолютно уверены, что они отправились в поход. Вот только понятия не имеют, куда и как надолго. К тому же весенние каникулы, значит, почти целую неделю их вообще не должны были хватиться. Сэр, они могли уйти куда угодно...

— А что полисмены в студенческом городке? И, кстати, в Блэксберге?

— Сэр, местная полиция оказывает нам всю возможную помощь. На уровне университета, города и округа. Как полагается, мы проверили все. Телефонные переговоры, электронную почту, кредитки, расписание занятий, даже их абонементы в библиотеке. Ничего... — Он снова тяжело вздохнул. — Так что мы здесь для того, чтобы сообщить вам, что передаем дело в Управление по розыску пропавших без вести лиц.

— Пропавших без вести, — без всякого выражения повторил Крейс.

— Да, сэр. До тех пор, пока у нас не будет каких-либо оснований, любых малейших причин, поверьте, сэр, усомниться в том, что они просто отправились... не знаю, в длительную поездку, что ли.

— И взяли да и бросили ни с того ни с сего колледж, по-вашему? Весьма преуспевающие в учебе студенты, без пяти минут инженеры?

— Такое бывало и прежде, сэр. Никогда не знаешь, что этим ребятам взбредет в голову, вдруг подхватятся и бегут спасать китов... Или тропические леса. Или что-нибудь еще в этом же роде...

Крейс нахмурился, покачал головой и поднялся на ноги. Прошел к окну, стараясь держать себя в руках. Он умышленно стоял к ним спиной, чтобы они не заметили на его лице раздражения.

— У меня на этот счет другое мнение, мистер Тэлбот. Мы с дочерью очень дружили, особенно после того, как погибла ее мать...

— Да, сэр, в авиакатастрофе. Наши соболезнования, сэр.

Крейс вздрогнул. Тэлбот давал ему понять, что его они тоже разрабатывали, копались в прошлом. Естественно, дело обычное. Когда пропадают дети, проверяешь родителей, дотошно и досконально. Значит, им уже известно, что он служил в ФБР. Интересно, что они знают об обстоятельствах его внезапной отставки? Тэлбот-то еще мог кое-что припомнить, а вот дамочка для этого слишком молода. Разве что специально наводили справки в Вашингтоне.

— Что ж, спасибо вам, — медленно произнес Крейс. — Хочу только подчеркнуть, что Линн непременно рассказала бы мне о своем намерении оставить учебу. Да начнем с того, что она бы, черт побери, денег у меня попросила!

— Неужели, сэр? — подчеркнуто удивился Тэлбот. — Мы то считали, что она получила от авиакомпании вполне приличную компенсацию...

Крейс в удивлении обернулся к ним. Он и думать забыл о компенсации. Сейчас стал припоминать, что адвокат его бывшей жены связывался с Линн по этому поводу, однако он в эти их дела не вмешивался. И хотя полученных дочерью от авиакомпании денег ей хватало и на оплату обучения, и на жизнь, он тоже подкидывал ей кое-что на карманные расходы.

Дамочка открыла блокнот и что-то торопливо в нем записывала. Он чувствовал, что не должен молчать, надо им сказать хоть что-нибудь.

— Моя дочь была взрослой, серьезной и ответственной девушкой, мистер Тэлбот. Томми Вайнинг тоже. Рип... Ну, тот был марсианин, с другой планеты, знаете ли. Но просто так бросить учебу они не могли. Вот в этом я абсолютно уверен. Думаю, они действительно собрались в поход, как рассказывали вам их сокурсники, а там с ними что-то случилось. Какое-то несчастье.

— Да, сэр. Такую возможность мы не исключаем. Вот только не существует никаких...

— Ну, хорошо, хорошо. И что дальше? Закрываете дело и на полку?

— Отнюдь нет, сэр, ни в коем случае, — обиженно запротестовал Тэлбот. — Сами знаете. Дело переходит на федеральный уровень, а Управление по розыску пропавших без вести лиц такие дела не закрывает, пока не добивается результата... того или иного, сэр... Думаю, вам известно, что ФБР активно ведет буквально тысячи дел по розыску пропавших без вести. И это только на федеральном уровне. А о некоторых делах местного, так сказать, значения мы и знать не знаем.

— Да, это очень утешает.

— Понимаю, что нет, мистер Крейс. Но у нашего Управления по розыску пропавших без вести лиц есть одно большое преимущество. Они ведут перекрестную проверку всех находящихся у них в производстве дел для выявления возможной взаимосвязи и совпадений — имена, номера кредитных карточек, свидетельские показания и вещественные доказательства, номера телефонов. Для поиска нужных сведений в имеющейся у ФБР базе данных разработано даже специальное программное обеспечение.

— А что сказали родители пропавших парней, когда вы им все это изложили?

— Ну, они, конечно, расстроились, — вздохнул Тэлбот. — Но, по-моему, отнеслись с пониманием. Дело в том, что у нас нет никаких...

— Ладно, это вы уже говорили. Кто-нибудь из них собирается сам взяться за поиски?

— А вы, мистер Крейс? — поинтересовалась Картер. — Вы ведь именно это задумали?

Она заговорила впервые за все время их сегодняшней встречи. Сейчас, когда он обратил на это внимание, Крейс вспомнил, что вообще довольно редко слышал ее голос. Крейс задумчиво посмотрел на нее, взгляды их встретились, и он с удивлением заметил в ее глазах нечто похожее на вызов.

— Да что вы, конечно же, нет, — невозмутимо ответил он, продолжая смотреть ей прямо в глаза. — Когда обыватели вмешиваются в дела полиции, это, как правило, кончается плачевно.

— Но вы-то ведь не совсем обыватель, мистер Крейс, не так ли? — со значением возразила Картер.

Крейс помедлил. «Интересно, черт бы ее побрал, на что это она намекает?»

— В настоящее время — обыватель, агент Картер. Самый обычный.

Тэлбот многозначительно кашлянул.

— Как бы это... м-м-м... выразиться... — начал было он, но Картер его перебила:

— Полагаю, специальный агент Тэлбот собирался вам сказать, что мы вас проверяли, сэр. Мы всегда подвергаем проверке родителей, у которых пропадают дети. Конечно, мы узнали, что вы были опытным агентом ФБР. Правда, ваш послужной список засекречен. Однако мы потолковали кое с кем, и нам рассказали, что вы были необыкновенно способным следопытом, — она посмотрела в свои записи, — или охотником... Именно так вас называли, сэр.

Вот оно, подумал Крейс, подобные разговоры пора пресечь. Его лицо приняло надменно-холодное выражение, он отметил про себя, что не пользовался этой маской уже много лет. Картер растерянно заморгала глазами и заерзала в кресле. Крейс подошел к ней почти вплотную, вынудив ее смотреть снизу вверх.

— И что вам еще обо мне сообщили? — враждебно процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Да ничего больше, по правде говоря, — запинаясь, призналась она. Тэлбот встревоженно приподнялся в кресле.

Крейс продолжал стоять перед ней со скрещенными на груди руками, только наклонился ближе к ее лицу.

— У вас есть ко мне еще вопросы, имеющие прямое отношение к расследованию, агент Картер?

— В настоящий момент нет, сэр. — Она упрямо вздернула подбородок. — Но если появятся, мы вам их обязательно зададим.

Блефует, решил Крейс, берет на испуг, хотя сама понимает, что ничего это ей не даст. Он выпятил грудь и уставился ей прямо в глаза расширенными зрачками, слегка разведя их в стороны, — старый, проверенный трюк. Она в некотором смятении откинулась на спинку кресла. Тэлбот в попытке смягчить напряженную атмосферу предупреждающе кашлянул. Крейс медленно выпрямился, выдохнул и вновь уселся в качалку.

— В ФБР я не занимался розыском пропавших людей, — сказал он. — Я был старшим инспектором Управления контрразведки, дальневосточный сектор.

Картер успела взять себя в руки и нарочито громко прочистила горло, привлекая внимание.

— Относительно того, что вы тут только что говорили, сэр, — упрямо заявила она, — вы абсолютно правы. Не надо, пожалуйста, никакой самодеятельности. Если вы что-нибудь вспомните, узнаете или услышите, будьте любезны, дайте нам знать, у нас куда больше сил и средств, чем у героя-одиночки.

— И вы будете заниматься расследованием, несмотря на то что дело закрыто!

— Оно не закрыто, сэр! — запротестовал Тэлбот. — Дело остается в юрисдикции местного отделения, даже если оно передано в штаб-квартиру. И мы в любой момент можем возобновить расследование. Но в одном Дженет права. Если кто-то наломает здесь дров, ситуация крайне осложнится.

Крейс не сводил с Картер пристального взгляда.

— Абсолютно с вами согласен, — кивнул он, изо всех сил стараясь придать лицу кроткое выражение.

На мгновение его охватило страстное желание выкинуть эту дамочку в окно. Он был уверен, что она прочувствовала этот его порыв, щеки Картер вспыхнули румянцем.

— Ну что же... — Тэлбот поднялся из кресла, оттягивая пальцем воротник сорочки. — Позвольте мне еще раз заверить вас, сэр, что ФБР отнюдь не прекращает расследование, тем более что речь идет о дочери нашего бывшего коллеги. Просто дело переходит... м-да... в другое качество, если угодно. Если у вас появятся новые сведения, сэр, сообщите кому-нибудь из нас, и мы подключим соответствующие каналы. Полагаю, у вас есть наши визитки?

— Есть, — подтвердил Крейс, также вставая и обращаясь только к Тэлботу, присутствие Картер он теперь демонстративно игнорировал. — Убежден, вы совершаете ошибку.

— Понимаю вас, сэр. — Тэлбот смотрел на него с сочувствием. — И все же... До тех пор, пока мы не получим подтверждение, что с вашей дочерью и ее приятелями стряслась какая-то беда, руки у нас связаны. Проблема в основном в нехватке кадров. Сами в ФБР служили, мистер Крейс, знаете, как у нас заведено...

— Я знаю, как у нас было заведено, — неуступчиво поправил его Крейс, ясно давая понять, что его ФБР никогда бы не расписалось в бессилии. Он проводил их до двери. Агенты распрощались и направились к своему автомобилю.

Крейс наблюдал за ними с крыльца. С момента исчезновения ребят он старался не поддаваться эмоциям. Он всячески помогал полиции — университетской, городской, потом федералам, терпеливо отвечал на все вопросы, позволил осмотреть комнату Линн здесь, в этой хижине, соглашался обсуждать любые версии. Присутствовал на душераздирающих встречах с родителями ее приятелей, затем на встречах с друзьями и знакомыми Линн по колледжу. Высидел два сеанса у психолога из ФБР, пытавшегося выяснить, не вспомнит ли кто-нибудь какой-либо детали, которая пролила бы свет на исчезновение этой троицы. Все безрезультатно.

Некоторые из сокурсников Линн вели себя с полицейскими высокомерно и дерзко, если не нагло. Но для студентов это дело обычное. Будущие инженеры из технического колледжа Виргинского университета считали себя в несколько раз умнее среднестатистических американских студентов. Возможно, так оно и есть, подумалось ему, во всяком случае, применительно к Линн такая оценка была вполне справедливой. Он вновь поймал себя на том, что, когда перестает следить за собой, все чаще вспоминает о Линн в прошедшем времени. Но, честно говоря, в данных обстоятельствах грубость студентов по отношению к блюстителям порядка не имела никаких оправданий. Был там один рыжий студентик, который из кожи лез вон, чтобы показать, как он не боится полицейских, хамил им напропалую. То ли играл на публику, решил Крейс, то ли что-то; знал, но пытался скрыть.

Надо отдать должное полиции, нехотя признал про себя Крейс, провожая взглядом увозящий агентов ФБР автомобиль, они не просто отрабатывали номер. Старались как могли. Но чем больше остывал след, тем сильнее росла в нем уверенность, что в конечном итоге они спихнут это дело в Управление по розыску пропавших без вести, а сами вернутся к обычным занятиям, к реальным преступникам, совершающим реальные преступления. У ФБР столько проблем с бюджетом, приоритетами и так далее, что за всю жизнь не разгребешь. Дела по розыску пропавших людей могут тянуться годами, а оценка работы агента, особенно в помешанном на статистике ФБР, основана на конкретных результатах, достигнутых в очередном финансовом году. Раскрытые преступления, аресты, приговоры. Все правильно. А они все же проявили к нему внимание, проделали такой путь, чтобы лично поговорить с ним. Хотя дамочка эта уж очень о себе воображает. Ладно, большое вам спасибо, специальные агенты Тэлбот и Картер. Он с трудом перевел дыхание, ощущая холодный свинцовый ком под ложечкой, и закрыл дверь. Их решение некоторым образом принесло ему даже облегчение. Теперь он может взяться за дело по-своему.

* * *

Тэлбот осторожно вел машину вниз по извилистой дороге к деревянному мостику. Дженет возилась с мобильником, но здесь, в глубокой лощине, сигнал не проходил.

— С души воротит, — заявил Тэлбот, съезжая с мостика на проселочную дорогу. — Так противно признаваться, что мы сдаемся.

— Никуда не денешься, мы поступаем как положено, — успокоила его Дженет. — Лично я по-прежнему уверена, что детки просто сбежали. С нынешними студентами такое случается сплошь и рядом. Уж очень легко им все дается, вот в чем проблема.

— Мне на какое-то мгновение показалось, что он сорвется. Заметила, какое у него лицо стало, когда ты заговорила о его прошлом? Ужас. Кошмар!

Дженет не ответила. Она сделал вид, что занята пряжкой ремня безопасности, дорога стала завиваться серпантином крутых поворотов. Здесь ее плотной стеной обступали деревья, и все вокруг окрасилось в призрачные зеленоватые тона. Заметила она, заметила, какое у него стало лицо. Она собрала все свои силы, чтобы не отвести глаза, а вот голос ее выдал, осекся. Ей еще никогда не приходилось видеть, чтобы человеческое лицо превращалось в такую пугающую маску. Страшновато становится, особенно если имеешь дело с таким крупным мужчиной, как Крейс, плечищи-то как у чемпиона футбольного[2]. Тэлбот говорил, что Крейсу где-то за пятьдесят, хотя седина и морщины сильно его старили. Он производил впечатление человека, наделенного большой внутренней силой, и, уж конечно, умел дать почувствовать эту свою силу. На минуту она действительно его испугалась — когда он уставился на нее разбегающимися зрачками с тем отсутствующим выражением, что бывает у собаки за мгновение до того, как она вцепится в горло.

— А знаешь, — сказал Тэлбот, — если бы я накрыл банду преступников, я бы в первую очередь именно с Крейса глаз не спускал.

— Вот как? — Дженет постаралась, чтобы ее голос звучал как можно равнодушнее, поскольку не хотела признаться даже самой себе, что Крейс привел ее в полную растерянность. «Хватит, Ларри, кончай», — взмолилась она про себя.

— Имею в виду, что не хотел бы обнаружить его у себя за спиной. Особенно если все, что о нем рассказывал Фансворт, действительно правда.

Значит, Фансворт, их босс, знает Крейса, удивилась она.

— А что именно?

— Крейс был незаурядным агентом. Он из тех, кого называют неуправляемыми. Одинокий волк. Таких берут в иностранную контрразведку. Плащ и кинжал, вся эта шпионская атрибутика, особенно когда их привлекают к своим делам психи из Лэнгли[3].

— А что в Крейсе такого уж особенного? — Тед Фансворт был резидентом ФБР в Роаноке. Дженет не могла себе представить, чтобы по-фермерски простоватый Фансворт был как-то причастен к иностранной контрразведке.

— В детали он не вдавался, но крякал и головой тряс не переставая. Крейс предположительно долгое время работал вне обычной структуры ФБР. Потом с ним что-то случилось, и его «ушли».

После его увольнения всю иностранную контрразведку здорово перетрясли, чтобы избавиться от подобных одиноких волков.

— Никогда не слышала, чтобы кадры ФБР использовались таким образом. Сразу же теряется наше главное преимущество — мы ходим стаями.

Тэлбот вцепился в рулевое колесо, преодолевая очередной крутой поворот.

— Все так, — согласился он. — Но Фансворт упоминал, что Крейс сотрудничал с чистильщиками из ЦРУ, а им сам Бог велел работать в одиночку.

— Это еще что за чистильщики? Чем они занимаются?

— В ЦРУ существует группа специалистов по охоте на людей. Их задействуют в тех случаях, когда один из их собственных нелегалов начинает вести двойную игру. Фансворт говорит, что они специализируются на «возврате». Сверхсекретные, не останавливаются ни перед чем, и так далее и тому подобное.

Тэлботу каким-то чудом удалось вписаться в поворот, и Дженет невольно зажмурилась.

— Впервые слышу, — призналась она. — Похоже на одну из тех страшилок, что в ЦРУ сочиняют специально для непосвященных.

Тэлбот искоса взглянул на нее и вновь сосредоточился на дороге.

— Не уверен, — возразил он. — Как бы то ни было, все это происходило лет пять назад. Фансворт сказал, что работал в Вашингтоне, в оперативном отделе, как раз в то время, когда Крейса отозвали в штаб-квартиру... Хотя кто их там разберет... В любом случае у меня камень с души свалился, когда Крейс сказал, что не станет вмешиваться в это дело.

Дженет фыркнула.

— Ты сомневаешься? — недоуменно вскинул брови Тэлбот.

— Да черта с два он не станет вмешиваться, держи карман шире. Как раз наоборот, неужели ты этого не понял?

— Нет, мне так не показалось. — Удивление Тэлбота казалось вполне искренним. — По-моему, он просто страшно огорчен. Кроме того, чем бы он в ФБР ни занимался, теперь он не у дел. Сейчас он убитый горем папаша, и не более того. Я понимаю так: Крейс сорвался в конце карьеры, ему дали коленом под зад, вот он и перебрался сюда, чтобы быть рядом с дочерью. Тут она возьми да пропади, а ФБР поворачивается к нему спиной... К тому же он старик, прости Господи!

— Ты ошибаешься, — решительно заявила Дженет. — Да и не такой уж он старый...

— Да ты никак на него глаз положила? — расхохотался Тэлбот.

— Фу, Ларри, — оскорбилась Дженет и быстро отвернулась, боясь, что вспыхнувшее лицо ее выдаст.

Нет, это было не то, что Тэлбот имел в виду. Или не совсем то. Она была напугана и выбита из колеи. Восемь лет в ФБР, и какой-то потрепанный ветеран-неудачник заставляет ее отвести взгляд.

— Ты только не забывай, Дженет, — назидательно изрек Тэлбот. — Никаких признаков преступления не обнаружено. Сама знаешь правило резидента Фансворта: «Нет преступления — не трать попусту время». И он прав, мы не можем терять время на воображаемые злодеяния. Переправим дело в Вашингтон с пометкой «пропавшие без вести» и займемся настоящей работой. Кстати, как насчет того, чтобы перекусить?

Дженет пожала плечами и посмотрела по сторонам. Вплотную к дороге теснились поросшие мхом чешуйчатые стволы сосен, многие из них оцепенели в удушающих хитросплетениях ползучих растений. Сейчас их автомобиль двигался под уклон, но быстро вырастающий впереди новый крутой подъем заслонял собой все ветровое стекло. Ей не надо было слишком напрягать воображение, чтобы представить себе, как Эдвин Крейс бесшумно выскальзывает из хижины и растворяется в непролазной лесной чащобе. У нее чуть сердце из груди не выскочило, когда он там, в хижине, навис над ней, как тигр, обнюхивающий добычу. Никогда еще за всю ее жизнь ни один человек не вызывал в ней такого страха. Дженет вновь дернула плечом и равнодушно откликнулась:

— Как хочешь. Мне все равно.

Глава 3

Барри Кларк выскочил из маршрутки и что есть духу помчался по пузырящимся лужам к общаге в студенческом гетто за торговым центром Крюгера. Рюкзак он держал над головой в тщетной попытке уберечь от дождя свою пламенно-рыжую шевелюру. Быстро темнело, и Барри по обыкновению здорово трусил.

Добравшись до места обитания, он проверил почтовый ящик, который в непогоду заливало чуть не до краев, — какому идиоту взбрело в голову вешать его снаружи, а все эти почтальоны обленились вконец, лишнего шагу не ступят. Вошел в вестибюль серого бетона, навсегда провонявший подгоревшей пищей, кошачьей мочой и едким стиральным порошком. Одинокая лампочка бросала экономичное пятнышко света, который не дотягивался, впрочем, до громоздившегося по углам хлама. Он толкнул хлипкую дверь своей комнаты на первом этаже, разгреб ногой часть разнообразного мусора, усыпавшего пол так называемой гостиной, и тщательно проверил, запер ли за собой дверной замок. Занавески Барри неизменно оставлял задернутыми, чтобы не провоцировать шныряющих по студенческому городку воришек. За окном стояли скучные вечерние сумерки, и в комнате было темно и мрачно — под стать его настроению. Он швырнул намокший рюкзак на пол и щелкнул выключателем, каковое действие, однако, к желаемому результату не привело. Барри громко выругался. Значит, щиток с пробками на кухне опять отсырел. Господи! Ну что же за день сегодня такой, все наперекосяк! Он провел рукой по копне рыжих волос и направился в кухню. Прямо перед ним из кресла выросла огромная черная фигура без головы, Барри получил сильнейший удар в грудь, прямо под правое плечо — боль жуткая, не вздохнуть, его шатнуло в сторону... Но безголовый тут же нанес ему еще один сокрушительный удар, в то же место, но с левой стороны. Ничего не соображая, Барри стал опускаться на колени, его повело, и он шлепнулся на пол, глаза ослепли от слез, распирающий грудь вопль вырвался из пересохшего горла щенячьим поскуливанием. Руки у него отнялись до самых кончиков пальцев, от страшной боли замутило. Когда он сморгнул слезы и открыл глаза, безголового в поле зрения не оказалось, но Барри слышал его дыхание у себя за спиной. Он собрался оглянуться, но в этот момент цепкая рука ухватила его за волосы и одним рывком поставила на ноги. Невыносимо больно, конечно, но еще больше его напугало то, что безголовый смог проделать это одной рукой, а Барри как-никак тянул за сто шестьдесят фунтов. Безголовый проволок его за волосы к стене гостиной и, попутно ткнув в нее лицом так, что из носа потекли струйки крови, вновь поставил его на колени. Даже Барри, который принципиально не признавал ничьих приказов, понял — лучше не двигаться. И замер.

От палящей боли в плечах и груди он почти ничего не соображал, но все же стал вспоминать, что ему удалось разглядеть. Какая-то здоровенная темная фигура в длинном, до пят, плаще, ручищи в черных перчатках, но главное — головы вообще ни хрена нет! От такой картинки Барри пришел в еще больший ужас, и в этот момент у него перед лицом появилось неясно отсвечивающее полированным хромом огромное лезвие; острие, как жало, застыло в миллиметре от правого глаза. Он машинально моргнул и отдернул голову, но не выпускавшая его шевелюры жесткая рука шевельнулась, и Барри опять ткнулся расквашенным носом в стену, по ней поплыло темное пятно. Безголовый слегка прижал кончик ножа к правой скуле Барри, и тот ощутил кожей нечто вроде ожога. Его стала колотить неудержимая дрожь. Он понимал, что надо что-то сказать, попросить, только ему в голову никак не приходило что... Да и с пересохшим в наждак горлом много не наговоришь.

— Можем поладить быстро, а можем и растянуть удовольствие. Решай сам, — прошелестел ему в ухо хриплый бестелесный шепот. — Куда собиралась Линн Крейс со своими приятелями?

Барри вытаращил глаза. Линн Крейс? Да откуда, на хрен, взялся этот тип? Его уже со всем этим делом копы достали. Фиг он им что сказал, конечно. Барри Кларк, джентльмены, этих легавых вообще на дух не переносит, только и мечтают, как тебя штрафануть, — ни проехать, ни запарковаться. А наврал он в полиции, что знать ничего не знает, еще и потому, что поклялся Рипу — никогда, никому, ни единым звуком. Залитую жгучим потом грудь Барри вдруг обдало приятным холодком, лезвие легко и бесшумно вспороло рубашку от воротника до пояса. Он еще только начал размышлять, зачем безголовому это понадобилось, как тот вздернул его за волосы так, что Барри весь вытянулся в струнку. Боль была такой, что на этот раз у него получилось взвыть даже пересохшим горлом. А ужасающее лезвие уткнулось ему в поясницу, на миг задержалось на ремне, скользнуло вниз, и Барри почувствовал, как джинсы и трусы спадают к коленям. Он скосил глаза вниз и увидел посверкивающий кончик ножа, торчащий между голыми ногами. Он попытался вырваться, но тут же застыл, ощутив в промежности жалящий укол. Барри пискнул и потянулся на цыпочках как можно выше.

— Говори, сопляк, — приказал хриплый шепот. — Куда они пошли?

Барри опять затрясло. Эта безголовая туша его сейчас на куски порежет!

— Ладно, все, ради Бога! Не надо! Рип говорил, что они хотели добраться до какого-то объекта \"Р\", но я не знаю, где это. Пожалуйста, уберите нож!

Лезвие шевельнулось между ног Барри, острая кромка царапнула ляжку, тупой край многозначительно придавил гениталии. Безголовый убрал наконец нож и отпустил его волосы. Барри собрался прислониться к стене, но в этот момент что-то взорвалось у него за правым ухом, и он рухнул на пол. Почти с благодарностью теряя сознание, он радовался, что все кончилось. И провалился в беспамятство, почувствовав напоследок, как по ногам побежала тугая горячая струя.

* * *

Дежурный сержант в полицейском участке на территории студенческого городка докладывал агенту Дженет Картер. Полчаса до полуночи по громкой радиосвязи слышалась ругань патрульного по поводу какого-то ДТП и помятого бампера.

— Значит, так. — Сержант раздраженно покосился на орущий динамик. — Заявитель некто Барри Кларк, студент третьего курса. Позвонил в службу спасения в восемнадцать пятьдесят пять. На грани истерики. Поскольку он проживает в студенческом общежитии, жалобу передали нам. Выезжавшие по вызову сотрудники доложили, что обнаружили голого пострадавшего на полу, вокруг была разбросана распоротая одежда, за ухом у него — шишка, на ковре — лужа... Нет, не кровь, моча. Пострадавший сообщил, что какой-то безголовый тип напал на него, распорол и сорвал одежду, грозил убить, а потом нанес удар по голове. Все.

— Безголовый? — переспросила Картер, поднимая глаза от своего блокнота.

Сержант пожал плечами, зачем-то еще раз пробежал глазами бланк донесения, утвердительно кивнул.

— Безголовый, говорит. На теле пострадавшего следы от двух ударов, за ухом — от третьего, «снотворного», как мы между собой называем. Руками двигать не может. Точечная контузия. Я попросил окружную больницу Монтгомери прислать по факсу копию медицинского заключения. Там сказано — нанесенная тупым предметом травма... минутку, сейчас взглянем, ага, двусторонняя травма плечевых нервных... узлов, что ли, — пишут эти медики, как курица лапой, — вызвавшая полный, но, они надеются, временный паралич обеих рук. Присутствия алкоголя или наркотиков в крови не обнаружено. Гематома за правым ухом, но череп цел. Отпущен после наблюдения в течение четырех часов.

Сержант положил бланк на стол.

— Мы позвонили в вашу контору потому, что компьютер на основе данного донесения выдал сообщение, что имя пострадавшего значится в списке опрошенных по делу об исчезновении той троицы из колледжа.

— Все правильно. Им занимались мы. Пострадавший — рыжий?

Сержант потянул к себе бланк и вновь пробежал глазами донесение.

— Ага.

— По-моему, я его помню. Наглец и хам, какого поискать. У него что-нибудь взяли?

— Видимо, нет. Медики напичкали его транквилизаторами, и в данный момент он ничего нам рассказать не может — ни своих предположений о причинах произошедшего, ни сведений о том, чего хотел этот его всадник без головы.

Дженет с сомнением покачала головой. Она только-только улеглась спать, когда из конторы позвонил дежурный и предложил ей немедленно отправиться в службу безопасности студенческого городка. Она поинтересовалась, нельзя ли подождать с этим до утра, на что дежурный сухо сообщил, что агент Тэлбот, которому он позвонил до нее, выразил уверенность, что Картер не захочет терять время. «Ну, спасибо тебе, Ларри».

— Безголовый... — задумчиво проговорила Дженет. — Что-то новенькое, а?

Сержант опять пожал плечами.

— Студенты, и этим все сказано. У них чересчур живое воображение. Так что этот случай еще не самый выдающийся, поверьте. Копия донесения вам нужна?

— Да, пожалуйста. — Дженет задумалась. — Скажите, а следов ограбления ваши сотрудники на месте происшествия не обнаружили?

— Инцидент произошел в студенческом гетто. Наши ребята осмотрели дверной замок и говорят, его ногтем открыть можно. В донесение они это включать не стали, но рассказывали, что в комнатенке у него жуткая грязь. Поэтому они старались ни к чему не прикасаться, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу.

Дженет устало кивнула.

— Ясно. Сдается мне, надо навестить мистера Кларка. Как его найти?

Через пятнадцать минут она стучала в дверь комнаты Кларка. Никто не откликался. Она осмотрела замок. Копы правы, открыть его ничего не стоит. Она вновь забарабанила в дверь кулаком, потом сняла туфлю и с ее помощью подняла такой шум, что Барри Кларк в конечном итоге появился-таки на пороге. На нем был украшенный эмблемой колледжа свитер, который был ему велик размера на два, и растоптанные шлепанцы. Дженет обратила внимание на болтающиеся пустые рукава свитера и на бессмысленно-блуждающий взгляд парня. Представилась. За мгновение до этого она услышала, как по другую сторону зловонного вестибюля приоткрылась дверь, которую при упоминании ФБР поспешно захлопнули. Барри, помаргивая, долго всматривался в Дженет, потом пнул филенку ногой, пропуская ее внутрь. Она оставила дверь приоткрытой и, войдя в донельзя запущенную комнату, непроизвольно сморщила нос. Кларк осторожно опустился в единственное в комнате кресло и уставился на нее расширенными зрачками. Гостиную скудно освещал убогий светильник. Руки Барри безвольно свисали. Теперь она его вспомнила — по первым допросам по делу Крейса, как она стала называть расследование пропавших студентов после встречи с Эдвином Крейсом сегодня утром. Она взглянула на часы — теперь уже вчера. Вел он себя тогда вызывающе, даже враждебно, и откровенно грубил. Дженет была уверена, что либо она, либо Тэлбот беседовали с ним повторно. Она хорошо запомнила эту плоскую веснушчатую физиономию, которая, что называется, кирпича просит. Продолжая стоять, она достала блокнот.

— Итак, — начала Дженет. — В полиции меня ознакомили с вашим заявлением. Что вы от них скрыли?

— Скрыл? — тупо повторил Барри. — Ни фига. Рассказал все как было. Этот гад...

— Послушайте, мистер Кларк, — перебила его Дженет. — Давайте ближе к делу. Зачем он сюда заявился? Что ему было нужно? Может, вы в торговых рядах профессорскую жену ущипнули или что-нибудь в этом роде?

Барри попробовал оборвать ее надменным взглядом, но сфокусировать глаза ему так и не удалось. «Черт бы тебя побрал! — подумала она, закрывая блокнот. — Он же плывет. Ничего здесь не накопаешь». Дженет огляделась. В дальнем углу валялась распоротая одежда. На стене расплылось темное пятно, на вытертом ковре под ней брошены скомканные бумажные полотенца. Сама комната была до того захламлена разбросанными повсюду носками, джинсами, рубашками, старыми газетами, спортивным инвентарем, велосипедами и запасными частями к ним, потрепанными и разодранными книгами, что даже великий Шерлок Холмс не смог бы установить, исчезло что-либо из вещей или все на месте. Через открытую дверь она увидела компьютер, стоявший на столике в спальне, которая являла собой бедлам еще более ужасающий, нежели гостиная. При мысли о том, чтобы войти в кухню, у нее брезгливо поджались пальцы на ногах, — оттуда тянуло неописуемой вонью. Она перевела взгляд на Кларка, тот продолжать сидеть, тупо уставившись в пол у своих ног.

— Чуть в штаны не надул со страху, — вдруг еле слышно пожаловался он, раскачиваясь из стороны в сторону.

Да уж какое там «чуть», подумала Дженет, вздрогнув от отвращения.

— Без головы. — Кларк вздрогнул. — Зато с огромным ножом. С полу поднял меня одной левой, черт бы его побрал! Пальцами шевелить могу, а руки поднять нет сил. Раз-два, как даст, и я уже валяюсь на ковре. Вот свитер этот на меня ребята из «Скорой» надели. Сам-то я теперь ни в душ, ни на толчок. А на занятия как ходить буду? Весь семестр пропущу из-за этого мерзавца.

Какое горе, усмехнулась про себя Дженет, а вслух спросила:

— Так все-таки, мистер Кларк, что ему было нужно?

— Понятия не имею, — замотал головой Барри, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Дженет сдалась. Может, у него действительно все болит, но нагло врать это ему совершенно не мешает. Она закрыла блокнот и направилась к двери. Там она сунула свою визитную карточку в щель между наличником и стеной, спугнув оттуда таракана.

— Звоните, если возникнет желание со мной поговорить, мистер Кларк. Надеюсь, это произойдет прежде, чем он к вам опять заглянет.

Барри вскинул голову, смысл последних слов до него, как видно, дошел. Она обворожительно улыбнулась и вышла к своей машине. Не заводя двигатель, Дженет посидела немного, собираясь с мыслями. А ведь это Крейс, решила она. Пацан знает, куда собирались отправиться его приятели, и Крейс в ходе первоначальных поисков это понял. А сегодня вечером нанес Барри визит. Почему именно сегодня? Потому что именно сегодня ФБР сообщило ему, что умывает руки.

Приметы вроде не совпадают? Так ведь дождь шел, вот он и натянул плащ на голову. Застал пацана врасплох в темной комнате и отключил его парой отработанных ударов. А с плащом на голове он в темноте и должен был показаться перетрусившему до полусмерти парню непомерно огромным. Весь вопрос в том, что ему удалось узнать? Ее так и подмывало сию же минуту отправиться к Крейсу, выдернуть тепленьким из мягкой постели в его горном гнездышке и задать пару-другую прямых вопросов. Но, если это был действительно Крейс, одернула она себя, он, несомненно, все предусмотрел, прикрылся надежной легендой. Тем не менее своими умозаключениями Дженет осталась довольна. Тэлбот, как всегда, оказался не прав. Она повернула ключ зажигания. Завтра. С Крейсом она потолкует завтра. Хотя нет, сначала придется запастись фактами из жизни мистера Эдвина Крейса, а не одними только слухами и байками. Странно, но это имя ей что-то смутно напоминало. Впрочем, может, это просто ее воображение. Дженет вспомнила мощный поток исходившей от него энергии, когда они там, в хижине, стояли лицом к лицу. Будто оказалась рядом с запущенным на полную мощь генератором. Потом в ней снова заговорил профессионал. Хватит мистики, Картер, вернись на грешную землю. Крейс сорвался с катушек, вон как отделал несчастного парня. Правда, у нее у самой чесались руки врезать этому Барри разок от всей души. Да не разок, усмехнулась она и плавно придавила педаль акселератора.



Эдвин Крейс расслаблялся со стаканчиком виски в своей любимой качалке перед камином. Давно уже ему не было так хорошо. Теперь у него есть с чего начинать. Конечно, визит к этому сопляку никакого удовольствия не доставил, но еще в самом начале своей карьеры он понял, что иногда открытая угроза физической расправы — единственный способ добиться результата. Интересно, побежит парень к копам? Вполне возможно. Однако не столь уж важно. Он еще не разучился сбивать со следа. За окнами хижины качнулись сосны, потревоженные порывом холодного ветра, огонь в камине на мгновение встрепенулся язычками пламени. Весна скоро, подумалось ему, хотя ночи такие холодные, что в это не очень и верится.

Он вновь перебрал в памяти информацию, которую выудил у рыжего парня. Не много, по правде говоря. Объект \"Р\". Единственный известный ему объект \"Р\" был армейским Национальным резервным центром управления и находился в Катоктинских горах, в западных окрестностях Вашингтона. Тот объект \"Р\" представлял собой полностью автономный Пентагон в миниатюре. Сооружен он был в пятиэтажном стальном корпусе, который покоился на гигантских амортизаторах в пещере, высеченной человеческими руками в толще кварцитовой скалы. Предназначался он в качестве убежища для президента и тех его генералов, которым удалось бы сбежать из Вашингтона при появлении атомных ракет на баллистическом горизонте. Нет, нужное ему место должно быть где-то поблизости. К тому же парень сказал, что Линн с приятелями хотели пробраться на объект \"Р\".

Он закрыл глаза и попытался мысленно представить себе карту юго-западной Виргинии. Если исходить из того, что они не покинули этого района, как считала полиция, то что в этих окрестностях могли называть объектом \"Р\"? Термин явно из военной лексики. А может, это имеет какое-то отношение к армейскому арсеналу Рэмси в пятнадцати милях к югу от Блэксберга? Эдвину, правда, не приходилось слышать, чтобы его называли объектом \"Р\", хотя жил он здесь с того времени, как Линн поступила в колледж. Он даже не подозревал, что арсенал еще числится действующим. Но... «пробраться»? Это подразумевает закрытый объект, так что, может быть, он и на верном пути. \"Р\" от «Рэмси»?

«Линн, дочурка ты моя, что же с тобой стряслось?» Холодный ком под ложечкой ворохнулся тупой болью. Он только в последние шесть лет стал ей отцом, настоящим отцом. А до того — одиннадцать лет разлуки: бывшая жена Хелен его к Линн и близко не подпускала.

Этот период он переживал очень болезненно. После развода Хелен вычеркнула его из жизни, лишила права видеться с дочерью, не допускала никаких контактов, телефонных разговоров, ровным счетом ничего. Судья пошел на такие условия, когда Хелен отказалась от алиментов и иной материальной поддержки. И хотя его бывшая жена и дочь все это время жили в одном с ним городе, они были от него так далеки, словно находились в другой галактике. В перерывах между зарубежными назначениями он, правда, старался не упускать их из виду, интересовался их жизнью, держась на почтительном расстоянии. Однако два года спустя Хелен вышла замуж за коллегу из научно-технической лаборатории ФБР. После этого он решительно порвал с прошлым и с головой погрузился в работу, которая отнимала у него все силы и время, пока однажды в Милвуде он не дал сбой и всему наступил конец.

А потом, совершенно неожиданно, ему позвонила Линн, которой тогда только-только исполнилось шестнадцать. Сказала телефонистке центрального коммутатора Управления контрразведки, что она дочь Эдвина Крейса и очень хочет с ним поговорить. Во время их первой встречи в кафе «Метро» в Росслине оба чувствовали себя не в своей тарелке, зато вторая прошла гораздо лучше. В течение последующего года они тайно встречались, устроив нечто вроде маленького заговора, который для Линн был нормальным бунтом подростка против материнской опеки, а также усладой для той частички ее сердца, что рвалась к отцу. Для Крейса это были лучшие моменты в его жизни, островки теплоты и радостного предвкушения среди лавинно нарастающего напряжения вокруг расследования в лаборатории ядерных исследований министерства энергетики. Потом, в конце того же года, случилась авиакатастрофа над Чесапикским заливом на скорости пятьсот миль, которая унесла жизни Хелен, ее второго мужа и еще восьмидесяти восьми пассажиров. Необходимость в конспирации отпала, и Линн, хорошенькая юная леди с повадками отпетого сорванца, двумя чемоданами, теннисной ракеткой и дрожащими от волнения губами, ступила через порог его дома. Когда ее приняли в колледж, Крейс, которого к тому времени вынудили покинуть ФБР, переехал сюда, чтобы жить рядом с ней.

Объект \"Р\". Завтра он обследует армейский арсенал Рэмси. Ему вспомнилось предупреждение этой рыжей дамочки из ФБР насчет самодеятельности. \"Забываете, что имеете дело с Эдвином Крейсом, мадам. Если я найду Линн и узнаю, что кто-то ее обидел, я отыщу и этого человека, и его жену, и его детей, и всех его живущих на этом свете близких и дальних родственников и отправлю их по частям наложенным платежом в заведение имени Эдгара Гувера[4]. А там пусть Управление по розыску пропавших без вести лиц попробует эти кусочки рассортировать\".

Глава 4

В пятницу утром Дженет Картер позвонила Ив Холлоуэй. Ив работала в штаб-квартире ФБР, в отделе дактилоскопии, и до перевода Дженет в Роанок была ее постоянной партнершей на теннисном корте. Дженет объяснила, что именно ей хотелось бы разузнать об отставном агенте по имени Эдвин Крейс.

— Это у тебя официальный запрос? — немедленно уточнила Ив.

— В общем-то да. По делу об исчезновении троих студентов. К сожалению, нет никаких признаков преступления, и мы собираемся передавать его в Управление по розыску пропавших. Крейс уволился из ФБР лет пять назад. Это отец одной из пропавших, и у меня такое впечатление, что он располагает какой-то информацией, но делиться ею с нами не хочет.

— А может, заняться этим в частном порядке? — предложила Ив — ее муж занимал в ФБР высокую должность в Управлении кадров и внутренней инспекции, так что Ив была особой весьма осведомленной.

— Наверное, так будет даже лучше. Предположительно Крейс работал в зарубежной контрразведке, но погорел, и его отозвали.

Ив помолчала.

— Крейс, — протянула она задумчиво. — Знакомое имя. Эй, слушай, у нас в лаборатории была некая Хелен Крейс, работала с электронным микроскопом! Погибла вместе со вторым мужем в той авиакатастрофе над заливом, помнишь?

Дженет вспомнила, что Тэлбот упоминал об этом в разговоре с Крейсом.

— Так она из наших?

— Ну да. Мы с ней однажды занимались одним делом об убийстве. Она как раз в то время разводилась с первым мужем. Году в восемьдесят восьмом. Или в восемьдесят девятом? Потом вышла за агента, который занимался организованной преступностью. Ничего, довольно приятная женщина. Та авиакатастрофа запомнилась мне потому, что погибли двое наших. Случилось это где-то году в девяносто четвертом, что ли. Тогда, конечно, она была уже не Крейс. По-моему, ее звали Морган.

— Точно! Я же ее знала. Хелен Морган. Она проводила по моей просьбе экспертизы, когда я работала по взрывчатке и взрывным устройствам. Так она была замужем за Крейсом?

— Да. Если не ошибаюсь, у нее была какая-то степень. Медицинские науки.

— Эх, вот бы с ней поговорить! — мечтательно воскликнула Дженет. — Слушай, ты сказала, что она разводилась, когда вы вместе работали по делу. Она с тобой делилась, что-нибудь рассказывала?

— Вообще-то нет. Казалась больше огорченной, чем обозленной. Там еще сложности у них были из-за дочери. Это, значит, теперь одна из твоих пропавших. Эй, а ведь она как-то упоминала, что посещала кого-то из наших штатных психоаналитиков. Может, у них сохранились записи?

Дженет поблагодарила подругу и позвонила в административную службу штаб-квартиры. Начальник выслушал ее просьбу и пообещал, что кто-нибудь из кадровиков ей перезвонит. После этого Дженет отправилась на утреннее совещание.

А в половине третьего пополудни ее вызвал к себе глава отделения ФБР в Роаноке резидент Тед Фансворт. Ближайшее полноценное территориальное управление ФБР находилось в Ричмонде. Контора в Роаноке находилась у него в подчинении, и потому ее босс именовался не главным агентом, а резидентом. Фансворт, приближавшийся к пенсионному возрасту, в общем и целом был сносным руководителем — большого начальника из себя не строил и по мелочам не придирался. Однако сейчас его акцент уроженца Новой Англии[5] давал себя знать, а это было верным признаком того, что он не в духе.

— Мне позвонили от доктора Карстена Голдберга — нашего штатного психоаналитика в штаб-квартире. Говорят, кто-то интересуется ныне покойной сотрудницей ФБР по имени Хелен Крейс-Морган. Мне казалось, что это дело об исчезновении студентов уже передано в Управление по розыску пропавших?

— Да. Точнее, будет отправлено в понедельник. Если не ошибаюсь, Ларри Тэлбот еще не закончил оформлять бумаги.

Дженет рассказала начальнику о нападении на Барри Кларка и о своих подозрениях по поводу того, что Эдвин Крейс хочет заняться поисками дочери в одиночку.

Фансворт подпер подбородок левой рукой и задумался.

— И ты хочешь покопаться в прошлом этого спецагента, Эдвина Крейса?

— Так точно, сэр. Его бывшая жена работала в нашей лаборатории в Вашингтоне. Погибла в авиакатастрофе над заливом в конце девяносто четвертого года. Моя знакомая в штаб-квартире упомянула, что во время бракоразводного процесса она посещала психоаналитика. И я надеялась...

— Прикрой-ка дверь, — перебивая ее, неожиданно попросил Фансворт, указывая на распахнутую дверь своего кабинета.

Дженет изумилась, но послушалась. По нынешним временам, когда нарваться на обвинение в сексуальном домогательстве легче легкого, редкий босс рискнет беседовать с сотрудницей при закрытых дверях. Это уже интересно. Она вернулась к своему стулу.

— Слушай внимательно. — Фансворт настороженно оглядел свой кабинет. — Что бы там Ларри ни наговорил, все, что я сейчас скажу, не для общего пользования. Сомневаюсь даже, что вправе так поступить, поскольку ты по этому делу больше не работаешь.

— Так точно, сэр. Однако, насколько я понимаю, сэр, даже если мы передаем дело в Управление по розыску пропавших, оно остается в нашей юрисдикции. К тому же никакого другого задания я еще не получила. — Еще не закончив эту тираду, Дженет осознала, как сильно она отдает адвокатским крючкотворством.

Фансворт ответил ей терпеливой улыбкой.

— Дженет, ты же умная девушка. Докторская степень, так? Специализировалась на изучении и оценке вещественных доказательств, правильно? В ФБР почти девять лет. Работала в Чикаго и Вашингтоне. Так что же ты с таких опытом делаешь здесь, среди наших гор и долин, в обществе таких замшелых провинциалов, как мы?

Щеки Дженет вспыхнули. В течение первого же года службы в Вашингтоне, куда ее перевели из Чикаго, она ухитрилась дважды навлечь на себя гнев помощника директора, указав в письменной форме на совершенно очевидные ошибки в заключениях экспертизы. Повторные исследования подтвердили ее правоту, но среди нарастающего скандала вокруг разгильдяйства и головотяпства в научно-технической лаборатории ФБР начальница предпочла убрать Дженет из штаб-квартиры, пока та не натворила новых неприятностей. С молчаливого, хотя и неохотного, согласия Фансворта ее откомандировали в Роанок под предлогом того, что ей необходимо набраться опыта оперативной работы.

— Ну да ладно, — отвел глаза Фансворт. — Есть две причины, по которым это дело передается в Управление по розыску пропавших. Во-первых, потому, что я так решил, и в Ричмонде согласились. Никаких доказательств и даже признаков совершения преступления не обнаружено, а нам и без того есть чем заняться. Во-вторых, одна из пропавших — дочь Эдвина Крейса. — Он сделал паузу для того, чтобы убедиться, что Дженет его поняла.

Понять она ничего не поняла, но тем не менее согласно кивнула:

— Так точно, сэр... И что?

Он выразительно вздохнул.

— Эдвин Крейс был не просто опытнейшим оперативником, который вдруг предпочел уйти на покой и наслаждаться сельской идиллией на юго-западе Виргинии. Он был Эдвином Крейсом.

— И по сей день им остается, насколько догадываюсь. И что с того, босс?

Фансворт достал свою трубку, и Дженет стало ясно, что до завершения беседы еще далеко. Он увлеченно исполнил всю церемонию. Не торопясь набил трубку табаком, любовно умял ароматную смесь. Но, повертев в пальцах зажигалку, отложил ее в сторону — курить в здании не разрешалось. Откинулся на спинку кресла.

— Доподлинно мне ничего не известно. Однако я как-никак резидент, и кое-что до меня доходит. Тем не менее ссылаться на меня не следует. Эдвин Крейс был ценным специалистом в нашем Управлении контрразведки. В середине восьмидесятых его одолжили ЦРУ. Там он занимался делом китайских шпионов, ты наверняка помнишь, тех самых, что проникли в атомную лабораторию и якобы выкрали секреты наших боеголовок.

— Помню, сэр. Говорили, что они орудовали там лет десять.

— А то и больше. Как бы то ни было, надеюсь, тебе известно, что деятельность ЦРУ разрешена только за пределами континентальной территории Соединенных Штатов. А ФБР работает главным образом внутри наших государственных границ.

— Бывает, и мы выезжаем за рубеж.

— Но только по просьбе иностранных правительств или с их согласия. А вот ЦРУ категорически запрещено проводить операции в Штатах. За исключением тех случаев, когда возникает подозрение, что среди них завелся «крот», шпион из числа своих сотрудников. И чтобы его выявить, им иногда приходится кооперироваться с ребятами из нашей контрразведки.

— А в деле министерства энергетики был замешан «крот»?

— Не совсем так. В ФБР стали задумываться, почему так чертовски затягивается расследование, предпринятое министерством энергетики совместно с ЦРУ. Оказалось, что китайцам кто-то усиленно помогал.

— В нашем правительстве?

— Хуже того. В ЦРУ, в отделе контршпионажа. Некто Эфраим Гловер.

— Никогда о таком не слышала.

— На первые полосы такие вещи, естественно, не попадают. К тому же лично мне, например, никаких доказательств на глаза не попадалось. Ну а теперь о Крейсе. Это он, как утверждают, раскрыл Гловера, который в то время был помощником замначальника отдела контршпионажа ЦРУ.

— Ого! Считай, самая верхушка!