Диксон достала телефон и позвонила Люго. Гудки доносились из автомобильных колонок, ответили ей уже на втором.

— Рэй, мы собираемся ехать к Кевину Камерону. Ты еще там?

— Да, а что?

— У нас есть к нему пара вопросов. — Диксон повернула ключ в замке зажигания и дернула рычаг переключения скоростей. — Давай адрес. Мы будем через десять минут.

Диксон свернула сначала на трассу 29, а на ближайшем перекрестке — на Силверадо Трэйл, извилистую живописную дорогу, практически не тронутую туристическими соблазнами, ресторанами и городскими зданиями. Вокруг виднелись лишь виноградники, маленькие винокурни, красивые холмы и изредка — дорогие дома, расположившиеся на этих холмах, как птицы на насесте.

Частная дорога, змеившаяся в гору, вывела их к солидному дому в позднеготическом стиле. Выглядела постройка не так претенциозно, как поместье Монтальво, но не заметить потраченных миллионов долларов было нельзя.

Они поднялись на крыльцо, и Диксон нажала кнопку звонка. Судя по доносившемуся изнутри звуку, дом напоминал гигантскую пещеру, а когда деревянные двери распахнулись, они убедились, что так оно и есть. Их взглядам предстал роскошный просторный зал с колоссальным, во всю стену, витражом напротив. Стилистически он напоминал витраж в «Пежу», но превосходил его по размерам.

За натертую до блеска медную дверную ручку держался Рэй Люго. Вытянувшееся лицо его казалось заплаканным.

— Ты в порядке? — спросила Диксон.

— Кевину тяжело было это слышать.

«Да ты и сам выглядишь не ахти».

Люго закрыл за Вейл дверь. Понизив голос, она сообщила:

— Фредерик Монтальво походя сказал, что они рассорились с семьей, которой принадлежит «Серебряный гребень». Причем лет сорок назад.

Люго выпрямился, как бы сбрасывая маску друга семьи и возвращаясь в роль детектива.

— Думаешь, сойдет за мотив?

— По месту преступления не скажешь. Но все-таки стоит проверить.

Диксон говорила так же тихо, как и Вейл:

— Надо узнать у Кевина, что ему об этом известно.

Люго нервно оглянулся через плечо.

— Он сейчас не в лучшей форме. Давайте потом.

— Если это обычное убийство, а мы будем медлить, дело нам не закрыть, — сказала Вейл. — А если серийное — а мне кажется, что оно таки серийное, — и эта вражда семейств тут ни при чем, то лучше как можно скорее избавиться от этой версии. — Почувствовав, что Люго ее слова не убедили, она сказала: — Не волнуйся, мы будем деликатны.

Он повел их налево по коридору в просторную гостиную с плиточным полом.

— Кевин, — обратился он к мужчине, сидевшему за столом.

Тот, похоже, даже не осознавал, что в комнате присутствует кто-то еще. Застыв, он смотрел куда-то в пустоту, рот безвольно приоткрыт.

Он подавлен, он шокирован, он отказывается верить.

Вейл не раз видела такое выражение лица. Она опустилась на стул напротив него.

— Мистер Камерон, меня зовут Карен Вейл, я агент ФБР, а это следователь Диксон. Вы говорили с ней по телефону. — Она чуть наклонилась вперед. — Примите мои соболезнования. Нам понадобится ваша помощь, чтобы поймать человека, который… лишил Викторию жизни. Вы готовы нам помочь?

Глаза Кевина, словно затянутые красноватой дымкой, уставились на Вейл. Изучив ее лицо, он перевел взгляд на Диксон и подверг ее такому же пристальному анализу.

— Да, — наконец сказал он едва слышно.

— Нам известно, что ваша семья не поделила что-то с владельцами «Серебряного гребня». Вы не могли бы рассказать нам, в чем причина конфликта и между кем конкретно он возник?

Кевин долго смотрел в одну точку, потом все же сумел сосредоточиться.

— Все началось еще с родителей, Гарольда и Анны. Тогда-то все и началось… Обычная история для винной индустрии. Фредерик унаследовал бизнес от отца, Жерара, и ринулся в бой. Он хотел по-настоящему встряхнуть производство, в котором наметился застой. Объемы не росли, рыночная доля уменьшалась. — Кевин замолчал и, вздрогнув, глотнул воздуха. — «Серебряный гребень» побеждал на многих конкурсах, и они все ужасно собой гордились. Фредерик хотел произвести фурор — и положил глаз на самого именитого винодела в «Серебряном гребне». Он целый год пытался его переманить, но тот хранил верность Гарольду и Анне. Пятнадцать лет спустя у «Гребня» начались неприятности. Гарольда хватил удар, Анне тоже нездоровилось. Сыновья, которые никогда особо друг с другом не ладили, кое-как управляли винодельней. И тут, посреди этой неопределенности, когда дела у «Монтальво» шли в гору, но потенциал еще не был реализован полностью, Фредерик набросился на этого винодела, как коршун, и утащил его к себе.

Вейл согласна была признать в этом сюжете мотив для убийства, но что-то по-прежнему не сходилось.

— Я понимаю, что семьи враждовали. Но насколько жестокой была эта вражда? Насколько плохими были отношения?

Кевин пожал плечами.

— За что купил, за то и продаю. Меня там не было, так что не мне судить. Но если верить Виктории и ее отцу, воевали они смертным боем. За последние годы в их ссоры не раз вмешивалось управление ВРА.

— ВРА? — переспросила Вейл.

— Виноградарские районы Америки. Так Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию обозначает территорию, в которой выращивается виноград. Это, чтобы вам было понятнее, вроде как брэндинг. Когда на этикетке пишут «Долина Напа», вы можете быть уверены, что по крайней мере семьдесят пять процентов винограда вырастили в долине.

— Но почему не брать виноград только из долины?

Диксон снисходительно фыркнула.

— Скользкий вопрос. Сама понимаешь, виноград гораздо дешевле в других регионах Калифорнии, не таких престижных, как Напа. Некоторые считают, что это вопрос не престижа, а качества.

Так что никто не возражает, чтобы в вино подмешивали сорта из, скажем, Центральной долины, если семьдесят пять процентов взято из Напы. Это защита для брэнда.

— И сколько насчитывается таких ВРА?

Диксон переадресовала вопрос Кевину, но тот лишь пожал плечами.

— Больше ста, — сказал он. — Около ста двадцати пяти — ста тридцати. Самые известные — Стэгс-Лип, долина Рашен-Ривер, долина Андерсон и другие.

Вейл посмотрела на Диксон и поняла, что та услышала все, что хотела услышать. Вейл похлопала Кевина по плечу.

— Спасибо за помощь. Я знаю, как нелегко вам было об этом говорить. Если вы вдруг вспомните что-то, что сможет помочь нам в поисках… этого человека, свяжитесь, пожалуйста, со следователем Диксон или сержантом Люго.

Диксон передала ему свою визитку, Люго свою не дал: они с Кевином были друзьями, наверняка у него был его номер. По большому счету сомнений не было: если кому-то Кевин и позвонит, то уж точно своему приятелю.

Люго проводил их до двери. Когда Кевин уже не мог их услышать, он сказал:

— Мне кажется, эти распри никак не связаны с убийством.

— Рано еще делать выводы, — ответила Вейл, — но шансы действительно невелики.

— А я, — вмешалась Диксон, делая предостерегающий жест, — не стала бы сбрасывать это со счетов. Труп, в конце концов, обнаружили в их винодельне. Впрочем, информации пока недостаточно. Надо копать глубже, а потом уже решать.



Вернувшись к машине, она на миг остановилась у двери и посмотрела на Вейл.

— То, как убийца обошелся с трупом, можно расценить как оскорбление семьи. Взять ту же отрезанную грудь…

Вейл покачала головой.

— Нет, вряд ли.

— Глумление над трупом, разве не так? Избыток насилия указывает, как правило, на личную неприязнь преступника к жертве.

— До недавнего времени мы исходили из этой гипотезы. Мы автоматически списывали глумление над трупом на гнев, а гнев экстраполировали на личную неприязнь. Если преступник злится, значит, он имеет что-то против человека. Бинго. Он знал жертву, ненавидел ее. Или она его чем-то разозлила. Но современная наука считает, что психопаты, которые вообще не испытывают гнева, необязательно должны злиться на жертву. Скорее, они злятся на кого-то другого и только проецируют свой гнев на жертву. Что еще важнее, мы обнаружили, что некоторые психопаты получают наслаждение, когда наносят увечья. Для них нет ни гнева, ни проекции гнева. Так что тут следует проявлять осторожность в терминах. Избыточное насилие может быть проявлением гнева, а может и не быть. Еще надо помнить о том, что своих жертв серийные убийцы обычно не знают. Убийца и жертва ничего друг к другу не чувствуют. Это не «личное оскорбление», потому что личных отношений как таковых нет.

— Значит, ты не веришь, что вражда могла послужить мотивом.

— Во-первых, гнев — это еще не мотив. Месть — да, но не гнев. Гнев — это лишь аффект. — Вейл снова посмотрела на дом. — Вся эта вражда… Она ведь велась только между патриархами семейств, верно? Сорок лет, да? Эта вражда уже выдохлась. Так что если мы рассмотрим версию мести, а не гнева, то возникнет вопрос: зачем было ждать так долго? Монтальво уже старик. Насколько я поняла, детям его чувства не передались. Разве что в самой незначительной степени. Они знают о войне кланов, но не участвуют в ней. А если и участвуют, то не настолько увлечены ею, чтобы пойти на убийство.

— Надо копать глубже, — сказала Диксон. — Чтобы убедиться в твоей правоте.

— Надо копать еще в одном направлении. На теле жертвы не обнаружено следов сопротивления. В то же время убийца всецело ее контролировал — и ее саму, и процесс убийства, и последовавшее за ним уродование трупа. НЕПО контролировал не только Викторию, но и самого себя. Он действовал методично и крайне осторожно. И грудь он не мачете отрубил, а аккуратно срезал ножом. Это подтверждает мою догадку, что гневом он не руководствовался. И своим поступком чрезвычайно доволен.

— Значит, если бы Викторию убили вследствие личной неприязни, убийство было бы более яростным, да? А что, если кто-то ему помешал и пришлось бежать?

Вейл улыбнулась.

— У меня как раз недавно был похожий случай. Окулист. Слышала о таком?

— Где-то читала. Убил нескольких женщин. В Вирджинии, да? Пару месяцев назад?

— Ага.

«Далеко не полное описание, но пока что сойдет и так».

— Так это была ты? — Диксон нетерпеливо пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить. — С этим сенатором штата…

— Да, ты опять права. — Вейл помахала рукой, пытаясь сменить тему. — Поэтому не исключено, что НЕПО что-то услышал и запаниковал, как ты говоришь. Но не стоит забывать о втором трупе, на котором тоже не хватает ногтя. Так что, подозреваю, это не тот случай.

— То, что он ее задушил, точнее — расплющил ей трахею, можно считать проявлением гнева.

Вейл задумалась над ее словами.

— Верно. Но давай дождемся результатов судмедэкспертизы по второму трупу. Тогда уже можно будет строить версии. Пока же, с двумя жертвами, выводы могут быть неточными. Я могу только сказать, на что это похоже, но поскольку трупов еще мало, то запросто могу ошибиться. Чтобы дать экспертную оценку, мне нужно больше трупов, больше ритуалов… — Вейл осеклась и покачала головой. — Это прозвучало не совсем так, как я хотела сказать. Я вовсе не хочу, чтобы люди гибли…

— Я поняла, что ты имеешь в виду, — сказала Диксон.

— Одно я могу сказать более-менее уверенно: мы имеем дело с очень дисциплинированным преступником. Он умен и, скорее всего, социально адаптирован. Поскольку жертва не пыталась защититься, можно предположить, что он каким-то образом добился того, что она не видела в нем угрозы. Иными словами, он сумел эмоционально разоружить ее до такой степени, что она не подозревала о его намерениях, пока он не нанес первый удар. А если и подозревала, он с легкостью развеял ее сомнения.

На поясе у Диксон завибрировал телефон. Прижав трубку к уху, она ответила:

— Хорошо, встретимся там. — И сказала Вейл: — Ордер готов. Посыльный доставит его в «Серебряный гребень».



Вейл и Диксон опередили посыльного буквально на минуту. Тот передал им ордер прямо на стоянке.

— Ты уверена, что он нам понадобится? — спросила Вейл. — Это же не конфиденциальная информация.

— Не личная. Это служебная информация, которая важна для бизнеса «Серебряного гребня». В таких местах не привыкли показывать свои списки гостей. В конечном итоге они бы, конечно, сдались, но так будет гораздо проще.

Они вышли из машины, Вейл тяжело вздохнула и покачала головой.

— Здесь начался мой отпуск, здесь же он и закончился.

— Почему?

— Мы первыми, так сказать, прибыли на место преступления: пришли сюда на дегустацию.

— Как тебе удалось попасть сюда? Они ведь людей с улицы не берут. А с тех, что берут, сдирают три шкуры.

— Правильно. Но у Робби есть друг со связями.

— Такие друзья никому не помешают.

Вооружившись ордером, они зашли в главный корпус и, очутившись в большом, с окнами от пола до потолка дегустационном зале, увешанном люстрами из оптоволокна, спросили, где здесь администрация. Значок Диксон мигом убедил секретаршу, что их таки стоит отвести к менеджеру по продажам.

Менеджером оказалась высокая женщина в элегантных очках в тонкой черной оправе. Откинувшись в кресле, она окинула их оценивающим взглядом.

— Я так понимаю, вы пришли сюда не затем, чтобы записаться в наш винный клуб.

Вейл взглянула на табличку на столе.

— Спасибо, Кэтрин, но как-нибудь в другой раз. А вот от чего мы бы не отказались, так это от копии вашего списка гостей. Особенно нас интересуют люди, которые покупали билеты на экскурсию по вашим пещерам и дегустацию за последние пять лет.

Кэтрин сняла очки и принялась буравить Вейл взглядом.

— Это ведь вы были здесь на днях, когда Мигель нашел…

— …труп. Да, я, — подтвердила Вейл. — Куда ни пойду, меня везде преследует насилие, уж не знаю почему. Будем надеяться, что это не повторится.

Взгляд, который Кэтрин метнула в ее сторону, Вейл не назвала бы дружелюбным.

— Так что насчет списка гостей? — вмешалась Диксон. — Кстати, помимо этого, нам еще понадобится список всех ваших сотрудников за последние десять лет.

Кэтрин сжала губы в вымученной улыбке.

— Это не представляется возможным. Я уверена, наши клиенты не захотят, чтобы их фамилии вложили в папку со следственными материалами…

— Я предвидела такую реакцию, — сказала Диксон, — и поэтому основательно подготовилась. Лично для вас.

Вежливо улыбнувшись, Диксон протянула ей ордер с таким видом, будто вручала подарочный сертификат. Но это был далеко не он. Внимательно изучив документ, Кэтрин окинула Диксон взглядом, которым прежде удостаивала только Вейл. Но дружелюбия в нем не прибавилось.

Кэтрин нажала пару кнопок на телефоне.

— У меня к тебе будет просьба…

И она подробно рассказала собеседнику, что именно нужно распечатать и где это найти. Ордер она швырнула Диксон, которая неловко его поймала. К чести последней следует сказать, что, справившись с этим упражнением, она попросту свернула ордер пополам и положила его снова на стол.

— Нет-нет, что вы. Это вам. Своего рода презент.

— Большое спасибо за сотрудничество со следствием, — сказала Вейл. — Благодаря таким людям, как вы, наша работа становится хоть чуточку, но сложнее.



Двадцать минут спустя они возвращались к машине уже со списками. Спрятав бумаги в сумочку, Вейл на минуту остановилась, когда они проходили через дегустационный зал. Ее внимание привлек сомелье, как раз протягивавший покупателю ящик вина.

— Хотите что-то продегустировать? — вежливо поинтересовался он.

«А то нет, за этим я сюда и приехала. За этим — и еще чтобы побыть немного с Робби… который, кстати, до сих пор мне не перезвонил».

— С удовольствием, — сказала она.

Диксон подошла к стойке с немым вопросом в глазах.

Сомелье, которого, если верить бэйджу, звали Клод, повернулся к стене, сплошь уставленной винными бутылками. Вейл прошептала Диксон на ухо:

— Подыграй мне.

— О, простите, — сказал Клод, обернувшись к ним, — дегустация, я полагаю, будет на двоих?

— Только для меня, — сказала Вейл. — Моя напарница не пьет.

Диксон смущенно откашлялась.

Приподняв бутылку, Клод повернул ее так, чтобы они смогли рассмотреть этикетку.

— Начнем, пожалуй, с пино нуар из наших виноградников в Карнеросе.

С этими словами он налил вина в бокал. Но как только Вейл поднесла его к губам, Диксон не выдержала:

— Нет, так не пойдет. Пить-то я, может, и не пью, — она выразительно посмотрела на Вейл, — но уж что-что, а дегустировать умею. — Забрав бокал, она поставила его на стойку и принялась вращать. Красная жидкость, будто в центрифуге, расплескалась по стенкам и осела. — Так оно проветривается, — пояснила Диксон. — И нос высвобождается. — Она вернула бокал Вейл.

— Нос, говоришь, высвобождается?

— Аромат.

Нос у Клода, между прочим, тоже был весьма выдающийся — крупный и похожий формой на луковицу.

Вейл сделала глоток, и вино легко скользнуло по языку в горло.

— Прекрасно. Клубника и… персик?

— Да-да, — обрадовался сомелье. — Вы угадали.

Вейл раздула ноздри.

— Не зря у меня такой носяра.

Диксон закатила глаза.

— Пригубите еще. На этот раз пускай напиток растечется по нёбу. Проверьте, на каких участках вашего языка рецепторы способны воспринять различные оттенки.

Снова поднеся бокал к губам, Вейл остановилась и принюхалась.

— А расскажите-ка об этой винодельне, — попросила она. — Кто ее владелец?

— О! — воскликнул Клод, явно воодушевившись. — Винодельней владеют двое братьев и сестра, но глава всего предприятия — Грей. Он приходит каждый день… Да он ушел отсюда буквально за пять минут до вашего прихода!

— Грей — это фамилия?

— Его все называют Грей или Грейсон. Он очень любезен с персоналом. Хороший человек, мы уже лет одиннадцать знакомы.

Вейл опять поднесла бокал к губам.

— Рада слышать. Грейсон, значит, фамилия, да?

Наклонив бокал, она глотнула побольше, как и советовал Клод. Сосредоточившись на букете и не почувствовав особой разницы, она проглотила вино.

— Ой, извините, — исправился Клод. — Брикс. Грейсон Брикс.

Вейл поперхнулась и начала задыхаться. Опершись на стойку, она наклонилась вперед, чтобы не дать алкоголю обжечь гортань.

Диксон забрала у нее бокал и переспросила:

— Вы сказали, Грейсон Брикс?

— Да, а что? — встревожился Клод.

Вейл откашлялась и хриплым голосом спросила:

— А Редмонду Бриксу он, случайно, не родственник?

— Анилиза — их сестра, а Ред — это второй брат, пассивный партнер. Помимо этого, он служит в полиции в звании лейтенанта…

— Да, об этом мы знаем, — сказала Вейл. Повернувшись к Диксон и превозмогая жжение в горле, она прошептала: — Думаю, нам лучше вернуться.

Клод крикнул им вслед:

— Погодите! Дегустация стоит десять долларов!

— Ах да… — Вейл остановилась в дверях. — Передайте лейтенанту Бриксу, что это он меня угощал.



По стоянке они шли в полном молчании. Сжав кулаки, Вейл двигалась резким, отрывистым шагом.

Уже у самой машины Диксон пробормотала:

— Как-то даже не по себе от таких новостей.

— Как он мог скрыть это от нас? Он же коп! Разве он не понимает, что обязан быть с нами откровенен?

Они сели в «форд», и Диксон завела мотор.

— Я так понимаю, мы едем обратно в управление?

— Да, — подтвердила Вейл.

Двадцать минут в дороге помогут ей собраться с мыслями, потому что сейчас кровь пульсировала в висках немилосердно. Следовательно, подскочило давление. А это значит, что, прежде чем беседовать с Бриксом, ей надо немного остыть. Ведь беседа обещала быть не из приятных.

…шестнадцатая

Они мчались по трассе 29, минуя виноградники Нибаума-Копполы справа и «Опус 1» слева.

— Насколько ты доверяешь Бриксу? — спросила Вейл у Роксаны.

— Другими словами, может ли он быть замешан? Может ли оказаться серийным убийцей?

— Нет, это было бы глупо.

— На серийного убийцу он не похож.

— Точно, — подтвердила Вейл, вскинув бровь.

— Тем не менее у него может найтись мотив.

— Ты хорошо его знаешь?

Диксон пожала плечами.

— Вели вместе дело пару лет назад. С тех пор встречаемся иногда, случайно. Мне он нравится. Мы с ним болтаем. Обычный коповский треп, душу друг другу не выворачиваем.

Они проехали еще милю.

— Это что, рельсы? — спросила Вейл, наклоняясь вправо.

— Винный поезд долины Напа. Взяли старый поезд, починили, и он теперь ездит по рельсам туда-сюда. Часа полтора в одну сторону. А люди тем временем обедают внутри. Я однажды пробовала.

— Интересно, наверное. — Вейл взглянула, нет ли пропущенных звонков. Ни единого. — Вряд ли Брикс в этом замешан, — сказала она, — но мы обязаны записать его в потенциальные подозреваемые. Обязаны присматривать за ним.

Вейл достала списки из «Серебряного гребня» из сумочки и сунула ее снова под сиденье.

— Не возражаешь?

Диксон помотала головой.

— Я всегда запираю машину. Свою сумку я тоже храню здесь, в бардачке. Только затолкай ее поглубже.

Минуту спустя Вейл заговорила снова:

— Знаешь, а ведь Брикс должен отстраниться от расследования.

Диксон лишь хмыкнула.

— Ага, удачи. В любом случае лучше, чтобы он был рядом. Не стоит терять его из виду.



Вейл первая вошла через парадный ход. Так же, как и вчера, она подошла к конторке, но теперь секретарша ее уже знала, хотя на узнавание и понадобилось несколько секунд.

— Где я могу найти лейтенанта Брикса, не подскажете?

— Я могу сбросить ему сообщение на пейджер.

Диксон догнала ее.

— Идем. Я знаю, где он. Я только что с ним говорила.

В доказательство своих слов она помахала мобильным телефоном и, взяв свой сенсорный ключ, направилась по коридору.

— Ты ничего не говорила…

— Я сказала, что мы здесь и хотим кое-что с ним обсудить.

Они зашли в кабинет, где Редмонд Брикс восседал во главе стола перед раскрытой папкой. Рядом с ним стоял полицейский в форме.

— Нам нужно поговорить наедине, — сказала полицейскому Вейл.

Тот сперва поглядел на Вейл, а затем на Диксон, прежде чем остановиться на Бриксе, который повторил глазами траекторию его взгляда, но все же кивнул. Полицейский вышел.

— Ну, с чем пожаловали?

— Не знаю даже, с чего начать, — сказала Вейл. — Может, с того, что вы являетесь владельцем винодельни, на территории которой был обнаружен труп? Или с того, что ваша винодельня много лет воюет с Фредериком Монтальво? А может, с того, что вы… как бы это сказать… забыли сообщить нам об этом?

— Во-первых, я скорее инвестор, чем…

— Чушь! — отрезала Вейл. Упершись руками в стол, она уставилась на Брикса тяжелым взглядом. — Владельцы — вы и ваш брат. Да или нет?

— Нельзя делить мир на черное и белое…

— Отвечайте на мой вопрос, пожалуйста.

— Да, это правда.

— Вы как-то связаны с убийством Виктории Камерон? Как угодно: может, вы заказали наемного убийцу, может, просто нашли его, а может, убили ее своими руками? Или просто помогали брату? Или…

Брикс вскочил со стула, как расправленная пружина.

— Кем вы себя возомнили, черт побери?!

— Я вхожу в состав оперативной группы, которая расследует убийство молодой женщины. А вы — между прочим, лейтенант и руководитель нашей группы! — умышленно утаили от нас важную информацию.

— Ничего я не утаивал, — сказал Брикс. — Это не имеет отношения к делу.

— Ред, — тихо сказала Диксон, — это не тебе решать.

— Скотт знает. Стэн тоже. Это не секрет.

— Послушай, — сказала Диксон, — как только мы узнали, что убитую звали Виктория Камерон, ты должен был сообщить всем полицейским в опергруппе, что ты хозяин той винодельни.

— И добровольно отстраниться от расследования, — добавила Вейл.

— Чу-у-шь! — нараспев произнес он.

Вейл уперлась руками в бока.

— Как вы можете продолжать работу, если…

— Это уже не нам решать, — вмешалась Диксон. — Если хочет продолжать, пускай попробует. Но решение принимаем не мы.

Вейл вынуждена была уступить. Ее полномочия в этом здании ограничивались оказанием помощи и советами из личного опыта. Но Диксон как следователь окружной прокуратуры могла бы на него надавить, тем не менее она предпочла замять это дело. Что ж, Вейл не станет ее заставлять.

— Ладно, пускай так. У вас больше нет тайн, в которые посвящена только половина группы?

Брикс сжал зубы, видимо, пытаясь обуздать гнев. Его тяжелый, хмурый взгляд не отрывался от Вейл.

— Я никогда не давал поводов усомниться в моей добросовестности. Никогда! И я не позволю какой-то фэбээровке рассказывать, что можно делать, а чего нельзя!

— Довольно.

Все трое обернулись на голос и увидели в дверях шерифа Стэна Оуэнса.

— Хватит взаимных оскорблений! Я и без вас знаю, что ФБР не любит полицию, да и полиция не без ума от ФБР. Но я уважаю органы правопорядка любого уровня. Мы занимаемся этим делом сообща. Учитесь уживаться друг с другом. — Он обвел всех сердитым взглядом. — Больше возражений не имеется?

Вейл посмотрела на Брикса. Ей не терпелось рассказать о конфликте интересов, но падать в глазах Оуэнса, особенно после такой гневной отповеди, она не хотела. К тому же этот бой, похоже, вызвалась вести Диксон.

Никто ничего не сказал.

Оуэнс медленно кивнул, сказал: «Отлично» — и исчез в дверном проеме.

— Это все, что было в вашем рапорте? — ехидно поинтересовался Брикс.

Вейл швырнула на стол списки гостей и работников «Серебряного гребня».

— Встретимся в четыре часа, — сказала она. — Тогда и будем рапортовать. Чтобы о развитии событий знали все. Знаете ли, для разнообразия.

И вышла из кабинета, не дожидаясь Диксон.

…семнадцатая

Джон Уэйн Мэйфилд въехал на стоянку полицейского управления округа Напа и, дав задний ход, припарковался напротив морга. Через минуту красотки выбрались из своего «форда» и направились к входу.

Рыжая шагала быстрее. Резче. Злее.

Интересно. Из «Серебряного гребня» она вышла уже на взводе. Чем же ее так разозлили, что она до сих пор не может успокоиться? Ему придется это выяснить. Придется заглянуть туда ночью, когда на вахте никого не будет.

Он вытащил из нагрудного кармана блокнот и, открыв на новой странице, принялся строчить. Ему предстояло узнать, кто они такие, но он был практически уверен, что они расследуют убийство Виктории Камерон. А значит, ищут его.

— Я здесь, — еле слышно пробормотал он, а потом тихонько напел под нос: — И лучше вам меня найти, пока я вас не наше-е-е-ел!



Выйдя из здания управления, Вейл остановилась подождать Диксон на улице. Через несколько минут та вышла с маленьким бумажным пакетом в руке. Кинув пакет Вейл, она села в машину.

— Обед, переходящий в ужин, — пояснила Диксон. — Один с индейкой, другой вегетарианский.

Вейл заглянула внутрь.

— Мне все равно какой.

— Я возьму индейку. Мне нужен протеин, я же спортом занимаюсь.

Забрав один сэндвич у Вейл, она дернула трансмиссию и откусила щедрый кусок.

Телефоны у обеих зазвонили одновременно. Вейл достала свой «блэкберри» и прочла сообщение от Рэя Люго: «Еще одна жертва. Надо встретиться».

Дальше шел адрес.

— Ты уже, наверное, и сама догадалась, — сказала Вейл.

Диксон кивнула и утопила педаль газа, в одной руке держа сэндвич, а другой вращая руль.



До города Валлехо, штат Калифорния, при нормальных обстоятельствах было пятнадцать минут езды по прямой. Но, выжав максимальную скорость, Диксон уплела сэндвич за четыре минуты и примчала в полицейское управление семью минутами позже.

Валлехо входит в район Сан-Францисского залива — одной из самых дорогих областей страны, но волочится в самом хвосте ценовой шкалы. Здесь могут приобрести доступное жилье те, кому не по карману хоромы в Силиконовой долине или Северном заливе. За сравнительно небольшие деньги Валлехо предлагает живописные виды и дивную погоду, а до долины Напа и Большого залива оттуда рукой подать.

Прославившись крупнейшим аквапарком и старинной, уже выведенной из эксплуатации верфью, город недолгое время, с тысяча восемьсот пятьдесят второго года по тысяча восемьсот пятьдесят третий, был столицей штата, о чем сейчас уже мало кто помнит. По количеству филиппинского населения Валлехо занимает третье место в стране.

— Что-то ты притихла, — сказала Диксон.

— Просто задумалась.

— Тебя аж в пот бросило, когда я сказала, что мы едем в Валлехо. Небось вспомнила Зодиака, да? Боишься, что у нас вырисуется похожее дельце?

Сорок лет назад серийный убийца по прозвищу Зодиак совершил в Валлехо два убийства. Его так и не поймали. А дело, зашедшее в тупик в две тысячи четвертом году, заново открыли в две тысячи седьмом, но в две тысячи девятом одна женщина заявила, что убийцей был ее покойный отец, и она лично присутствовала при нескольких убийствах.

— Кем бы он ни был, — сказала Вейл, — он либо уже умер, либо сидит в тюрьме. От него ничего не было слышно сорок лет. Кроме того, совсем другой модус операнди. Не те ритуалы. — Диксон припарковалась, и она расстегнула ремень безопасности. — Но в одном ты права: такое совпадение заставляет задуматься.

Они вошли в здание и направились прямиком в следственный отдел.

— Слишком много сходства, — сказала Вейл. — Зодиак был таким же нарциссом, как и наш НЕПО. Он сам докладывал полиции о совершенных убийствах. Отсылал в газеты шифры.

— Я наслышана, — сказала Диксон, — но лично не застала.

Как только они прошли в отдел, их тут же подозвал к себе Рэй Люго.

— О боже… — прошептала Диксон.

Вейл удивленно покосилась на нее, но не успела ничего спросить, потому что мужчина, сидевший рядом с Люго, встал с кресла. Смуглая кожа выдавала азиатское — скорее всего, филиппинское — происхождение.

— Ну и ну! — присвистнул он. — Кто к нам пожаловал! Да это же Барби Шварценеггер собственной персоной.

— Эдди, — на удивление сдержанно и вежливо сказала Диксон. — Следовало сообразить, что ты здесь окажешься.

Вейл с легкостью догадалась, что у этих двоих когда-то был роман и что расстаться друзьями им не удалось. Сконфуженные взгляды, которыми они обменялись, говорили больше, чем любые слова.

— Ну что ж, — сказала она. — Меня зовут Карен Вейл, я работаю в ФБР экспертом-криминалистом. Вас, я так понимаю, зовут Эдди.

Не сводя глаз с Диксон, он протянул руку для приветствия.

— Детектив Эдди Агбаяни. — Пожав Вейл руку, он наконец посмотрел на нее. — Очень приятно.

— И где же наша новая жертва? — спросила Вейл.