У Несарины вторично свело живот. Сморщенная оболочка…
– Кого убили? И зачем?
– На знаю. Ириана Торас подняла тревогу. Солдаты несколько часов подряд обшаривали все закоулки библиотеки. Кроме тела – никаких следов. Пропали только книги, которые читала Ириана. Там-то нападавшие и подкараулили ее. Ириана, естественно, была на себя не похожа, но не пострадала.
Вчера вечером Шаол говорил, что Ириана намеревалась поискать в библиотеке сведения о ранах, наносимых магией и демонами.
– Ты знаешь, что́ могла искать Ириана? Неспроста же за нею охотились и похитили оставленные книги.
Несарина задумалась. Возможно, Сартак вел с нею хитроумную игру. Рассказал кое-что о детях хагана и о себе, но не просто так, а чтобы убаюкать ее бдительность и вызнать их тайны. Пока что они с Шаолом молчали о валгах и Эраване. Хаган и его дети об этом не знали. Посланцы Адарлана выжидали удобного случая и пытались понять, кому из пятерых можно доверять. Если враги узнают, что они охотятся за Ключами, дабы запечатать Врата Вэрда…
– Нет, – соврала Несарина. – Возможно, это какие-то неизвестные наши враги. Хотели напугать Ириану и остальных целительниц, чтобы те отказались помогать капитану. То есть господину Эстфолу.
Сартак молчал. Несарина думала, что принц забросает ее вопросами. Но он лишь следил, как Кадара приближается к водной поверхности. Наверное, рукка наконец заприметила достойную добычу.
– Представляю, как непривычно носить новое звание, когда тот, кому оно принадлежало, находится рядом.
– Я не успела и двух недель пробыть капитаном, как мы отправились сюда. После возвращения буду привыкать.
– Если Ириана добьется успеха. К этому надо добавить и другие вероятные победы.
Например, армию, которую согласится выделить им хаган.
– Да, – только и смогла ответить Несарина.
Кадара резко скользнула вниз. Сартаку пришлось крепче удерживать Несарину. Он даже зажал ее бедра своими.
Несарина не возмущалась. Для нее сейчас важнее всего было не накрениться вбок. Кадара на треть погрузилась в воду. Молотя лапами, она подхватила какое-то существо и швырнула на берег. Через мгновение рукка уже нависла над добычей, раздирая пойманного зверя когтями и клювом. Добыча делала отчаянные попытки вернуться обратно в реку, верещала и извивалась… Вскоре послышался громкий хруст и стало тихо.
Рукка успокоилась и принялась отряхиваться, освобождая шею и грудь от крови жертвы. Несколько капель попали Несарине на сапоги.
– Будь осторожна, капитан Фелак, – сказал принц.
Несарина оторопело смотрела на зверя, которым завтракала Кадара. Тот был не менее пятнадцати локтей в длину. Все тело покрывала толстая чешуя. Похожие звери водились в болотах Эйлуэ, но этот был крупнее и жирнее. Скорее всего, речное чудовище промышляло скотом, приходившим к реке на водопой.
– Земли моего отца очень красивы, – продолжал Сартак, пока Кадара насыщалась мясом. – Но в глубинах таится много опасного.
13
Вытянув ноги и прислонившись спиной к дивану, Ириана сидела на ковре и тяжело дышала. Дыхание Шаола, лежащего на диване, тоже было судорожным.
Во рту Ирианы было сухо, как в пустыне. Дрожь в ногах и руках не унималась. Ее колени тряслись, а вместе с ними тряслись и ладони.
Послышался плевок, затем негромкий стук. Шаол удалил кляп.
Даже с кляпом во рту он отчаянно выл и стонал. И звуки эти были не менее ужасны, чем сама чужеродная магия.
Ириана сражалась с пустотой. С новой разновидностью ада.
Ее магия была мерцающей звездой, прожигавшей стену, которую тьма создала в верхней части позвоночника Шаола. Ириане не требовались проверки, она и так знала: если она обойдет это место и переместится к основанию позвоночника, тьма найдет ее и там.
Но она давила, снова и снова. Проталкивалась сквозь тьму, пока не свалилась, хватая воздух ртом.
Стена оставалась неподвижной. Казалось, она тихо, с присвистом посмеивалась над Ирианой. От смеха веяло древним ледяным холодом и такой же древней злобой.
Ириана атаковала стену своей магией, бросая гроздья белых огоньков. Волну за волной. Безрезультатно.
И только в конце, когда магия Ирианы так и не смогла найти ни одной щели и трещины, так что Ириана уже готовилась отступить, темная стена вдруг стала преображаться. Превращаться в нечто иное.
Магия Ирианы ощетинилась и замерла. Любая искра сопротивления, вызванного ночной гибелью целительницы, гасла. Ириана не смотрела, не отваживалась туда заглянуть. Но чувствовала, как тьма заполняется голосами. Она слышала их эхо, словно они доносились из длинного коридора.
Тьма разрасталась. Любопытство пересилило страх, и Ириана решилась обернуться через плечо.
Тьма была живой, наполненной картинами. Ириане показалось, что она смотрит на них глазами кого-то другого. Интуиция подсказывала: не глазами Шаола.
Пепельно-серые скалы с остроконечными вершинами. Сплошной камень; нигде ни травинки. Черная крепость среди гор. Отвесные стены, уродливые башни с парапетами. За крепостью – такие же каменистые долины, где разместился лагерь громадной армии. Светящиеся точки бесчисленных костров.
Ириана знала, как называется это место и чья это армия. Название звенело у нее в мозгу, словно молот, неустанно бьющий по наковальне.
Морат.
Ириана выбралась из тьмы. Вырвалась на свет и изнуряющую жару.
Морат. Чем же были эти картины? Воспоминаниями того, кто нанес Шаолу магический удар? Или же тьма соткала их из потаенных ужасов самой Ирианы?
Всего лишь видение, лишенное реальности. По крайней мере, в этой гостиной, щедро залитой солнцем, с окнами в сад, где журчит фонтан. Но если она увидела армию, о которой ей вчера шепотом рассказывал Шаол…
Вот что ее ждет. Жертвы вражеской армии, которые обязательно появятся, если ход войны примет совсем скверный оборот.
Вот с чем она встретится, вернувшись на родину.
Не сейчас. Сейчас она не имеет права об этом думать. Особенно в присутствии Шаола. Выказывать беспокойство, напоминать ему, с чем он должен столкнуться. Быть может, даже сейчас, пока они сидят в этой мирной гостиной, армия Мората убивает его друзей… Нет, такие мысли губительны для них обоих.
Ириана сидела на ковре и старалась глубоким дыханием успокоить дрожь. Вдох через нос. Выдох через рот. Успокоить разум, чтобы магическая сила снова ее наполнила. Пусть господин Шаол тяжело дышит на диване. Оба молчат. На разговоры попросту нет сил.
Нет, ранее ей не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
Ее мысли перетекли к отсрочке отъезда. Сколько времени понадобится, чтобы поставить Шаола на ноги? Но там, на полях сражений, ей могут встретиться воины со схожими увечьями. И как бы жутко это ни звучало: учиться врачевать их здесь, в относительно спокойной обстановке… Тогда задержка окажется плодотворной. Конечно, если Ириана вытерпит новые встречи с тьмой. Если найдет способ сокрушить тьму.
«Ты должна войти туда, куда боишься ступить».
Так оно и есть.
Глаза Ирианы закрылись сами собой. В какой-то момент вернулась служанка, принеся заказанное. Едва взглянув на целительницу и адарланского господина, она исчезла.
Это было несколько часов назад. Или дней.
От голода сводило живот. После сражения с тьмой позывы голода воспринимались как-то странно. Ириана и сражение помнила расплывчато. Ее рука касалась спины Шаола, а он душераздирающе кричал всякий раз, когда ее магия ударялась в стену.
Он ни разу не попросил ее прекратить. Не сказал, что ему надо передохнуть.
Дрожащие пальцы тронули ее за плечо.
– Ты… как?
Каждое слово больше напоминало хрип. Нужно было бы напоить его мятным чаем с медом. Нужно было бы позвать служанку, вот только сил не хватало. Даже чтобы вымолвить пару слов.
– Ты… как? – повторил он.
Почувствовав его руку у себя на плече, Ириана приоткрыла глаза. Ее потрясла не его забота. Ей казалось, что после всех мук, которые адарланец претерпел, он вообще не сможет пошевельнуться.
Только собственное измождение заставило ее смириться и не сбросить руку Шаола со своего плеча. Прежде она бы это сделала не раздумывая.
– Это я должна спрашивать тебя: «Как ты?» Появились хоть какие-то ощущения в ногах и ниже пояса?
– Нет, – бесцветным тоном ответил он.
Ириана поняла: Шаол надеялся сразу же получить результат. Да, умом понимал, что это едва ли возможно, а сердцем надеялся.
– Нет, – повторил он.
Ириана снова закрыла глаза. Исцеление может занять недели. Месяцы, особенно если она не сумеет сломить противоборство стены тьмы.
Ириана попыталась встать. Ноги ее не слушались.
– Надо сделать тебе…
– Отдыхай.
Его рука крепче сжала ей плечо.
– Отдыхай.
– На сегодня достаточно, – сказала она. – Никаких добавочных упражнений.
– И тебе на сегодня достаточно. Отдыхай.
Каждое слово Шаол произносил с трудом.
Ириана перевела взгляд на большие часы в углу. Потом заморгала, подозревая обман зрения.
Часы показывали пять.
Ее работа длилась пять часов. И Шаол это выдержал. Пять часов непрекращающейся боли.
Эта мысль заставила Ириану встать. Кряхтя, она оперлась о столик и, собрав оставшиеся силы, встала. Ее раскачивало, но она стояла.
Шаол подсунул руки под живот. Мышцы обнаженной спины напряглись. Он тоже попытался приподняться.
– Прекрати! – потребовала Ириана.
Он не послушался. Мышцы рук и груди не подвели Шаола. Вот он уже сидит на диване и остекленевшими глазами смотрит на Ириану.
– Тебе нужен чай, – сбивающимся голосом произнесла она.
– Каджа!
Шепот Шаола был совсем тихим, способным потонуть среди прочих звуков. Но служанка услышала и появилась с подозрительной быстротой. Ириана хмуро поглядывала на нее. Скорее всего, подслушивала. Ждала, когда позовут.
– Мятный чай, – приказала Ириана. В другое время она бы улыбнулась исполнительной служанке. – И побольше меда.
– На двоих, – добавил Шаол.
Ириана посмотрела на него и молча опустилась на диван. Подушки были слегка влажными от пота Шаола. Сам он пропотел насквозь. Это было видно по его бронзовой груди.
Ириана прикрыла глаза. Как она думала, совсем ненадолго.
От дремы она очнулась, лишь когда Каджа зазвенела изящными фарфоровыми чашками. На середину стола служанка поставила небольшой металлический чайник на деревянной подставке. В обе чашки Каджа положила более чем щедрые порции меда. Ириане было тяжело ворочать языком в пересохшем рту, и она не стала выговаривать усердной служанке, хотя чай с таким количеством меда легко мог превратиться в тошнотворное пойло.
Молча размешав мед в чашках, Каджа подала первую Шаолу.
Он молча протянул чашку Ириане.
На возражение у нее не хватало сил. Ириана сжала чашку обеими руками. Главное, суметь донести до рта.
Шаол это почувствовал. Он велел Кадже оставить его чашку на столе и уйти.
Ириане представлялось, что это происходит не с нею и она лишь наблюдает издали через окно. Шаол забрал чашку и сам поднес к ее губам.
Ириане захотелось оттолкнуть его руку. Она работала с ним, ну и что? Пусть он оказался совсем не чудовищем, как ей думалось поначалу, – во всяком случае, он вел себя с нею не как большинство мужчин. Но позволить адарланцу сидеть рядом, позволить ухаживать за нею…
– Ты или выпьешь чай, или… мы так и будем сидеть час за часом, – сказал Шаол.
Голос его сейчас напоминал глухое рычание. Однако Ириана вдруг заметила: взгляд Шаола прояснился и уже не казался стеклянным. Хотя безмерная усталость, конечно же, никуда не делась.
Она молчала.
– Интересная штука у нас получается, – сказал Шаол, больше разговаривая с самим собой, чем с нею. – Помогать мне ты помогаешь, а ответной помощи не принимаешь. Или не можешь переступить через свои представления обо мне?
А он был куда проницательнее, чем думалось многим. Его карие глаза умели быть жесткими, и сейчас их жесткость наверняка отражалась в глазах Ирианы.
– Пей. – Это был приказ человека, привыкшего командовать. – Можешь меня ненавидеть, сколько душе угодно, но изволь выпить этот чертов чай.
В его глазах промелькнула неподдельная тревога. Не за себя. За нее.
Пусть он привык командовать, но в то же время ему была присуща забота о других. Скорее всего, врожденная черта, проявлявшаяся порою независимо от его воли. Возможно, кое-где такая заботливость ему даже мешала, но он ничего не мог с собой поделать.
Ириана открыла рот. Шаол осторожно поднес фарфоровую чашку к ее губам и чуть наклонил. Ириана сделала глоток. Шаол одобрительно хмыкнул. Она глотнула еще.
Как же она устала! Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой бессильной и разбитой.
Шаол в третий раз поднес чашку к ее губам. Ириана сделал щедрый глоток. Ей стало совестно. Шаолу чай был нужнее. Он почувствовал, что она собирается рявкнуть, и сам приложился к чашке.
Допив то, что там было, Шаол потянулся за второй чашкой, но и ее вначале поднес к губам Ирианы.
Несносный человек!
Должно быть, Ириана произнесла эти слова вслух. Шаол криво улыбнулся:
– Ты не первая, кто так меня называет.
Его голос уже звучал не столь хрипло.
– И наверняка не последняя, – пробормотала Ириана.
Все с той же кривоватой улыбкой Шаол снова наполнил чашки. В отличие от Каджи, он не переусердствовал с медом. Затем он размешал чай, его руки больше не дрожали.
– Я и сама могу размешать, – попыталась возразить Ириана.
– И я тоже, – лаконично ответил Шаол.
К ней понемногу возвращались силы. Она уже могла сама удерживать чашку. Однако Шаол пожелал в этом убедиться и только потом взялся за свою.
– Мне надо идти.
Легко сказать «идти». Ириана не представляла, как будет выбираться из дворца и брести через весь город к Торре. Про винтовую лестницу вообще лучше не думать…
– Отдохни. Поешь. Представляю, как ты проголодалась.
– А ты нет? – удивилась она.
Он же столько сил потратил, упражняясь в ожидании ее прихода.
– Конечно, я тоже. Но вряд ли я стану дожидаться обеда. Можем поесть вместе, – предложил Шаол.
Одно дело – трудиться над его исцелением, принимать от него чай. Но обедать вместе с тем, кто служил страшному королю, кто выполнял приказы этого исчадия тьмы. А пока он это делал, в Морате множились ряды страшной армии… В ноздрях Ирианы появился запах дыма. Она услышала треск пламени и крики.
Ириана поставила чашку на столик. Встала. Каждое движение давалось с трудом, вызывая боль.
– Мне нужно возвращаться в Торру, – сказала она, ощущая слабость в коленях. – Поминальная служба начнется на закате.
Хвала богам, у нее еще целый час в запасе.
Шаол заметил, что Ириану шатает, и потянулся ей помочь, но она отошла за пределы досягаемости.
– Мои вещи пока пусть останутся здесь.
Сама мысль о тяжелом мешке, который придется тащить…
– Давай я попрошу, чтобы тебя отвезли в карете.
– Я сама попрошу у ворот.
Причина была не только в ее усталости. Если за нею охотятся, поездка в карете убережет ее от случайностей.
Ириана была вынуждена держаться за мебель. Путь до двери гостиной грозил растянуться на целую вечность.
– Ириана.
Ей казалось, что она рухнет возле двери. Особенно если обернется назад. Но она все-таки обернулась.
– Я про завтрашний урок. – Чудовищное напряжение ушло из глаз Шаола. – Где тебе удобнее встретиться со мной?
Ириана подумывала отменить урок. Даже упрекала себя за шальную мысль попросить Шаола отправиться в Торру.
Но… пять часов. Пять часов непрекращающейся боли его не сломили.
Наверное, только поэтому она и отказалась от предложения поесть вместе. Если он не сломался, она тоже не сломалась, и заботливость бывшего адарланского капитана не заслонила от нее того, кому он служил.
– Встретимся в главном дворе на рассвете.
Надо же, сколько сил требует обыкновенная ходьба. Но у нее они должны найтись. Шаг за шагом. Потом будет легче.
Ириана вышла, оставив Шаола одного в гостиной и зная, что он смотрит ей вслед.
Пять часов нестерпимой боли, и не только телесной. Ириана это знала. Когда она билась в стену тьмы с внешней стороны, эта же тьма показывала Шаолу жуткие картины со стороны внутренней. Ириана ловила лишь отблески. Ей они не говорили ничего, но, судя по ощущениям, это было похоже на воспоминания. На кошмары. Возможно, на то и другое.
И тем не менее Шаол ни разу не попросил ее остановиться.
Ириана брела по дворцовым коридорам и пыталась разгадать причину его стойкости. Ну хорошо, господин Шаол, как любой солдат, умел справляться с болью. Это с телесной. А с душевной? В мозгу Ирианы крутилась странная мысль: возможно, Шаол чувствовал, что заслужил эту боль.
У него болело все.
Шаол запретил себе думать об увиденном. Об ужасающих картинах, мелькавших в мозгу, пока телесная боль вгрызалась в него, крушила и выжигала. Никаких мыслей о том, что и кого он видел… Тело на постели. Черный ошейник, опоясавший горло. Отрубленная голова, катящаяся по полу.
Он не мог избавиться от видений. Они сопровождали его все пять часов, пока Ириана сражалась с его раной. Всплески боли. Повторяющийся кошмар видений. Кляп во рту лишь отчасти приглушал его крики, вопли, стоны. Все звуки, исторгающиеся из горла.
Ириана работала, пока сама не сползла на пол.
Она ушла, оставив его наедине с безмерной пустотой.
Ириана по-прежнему не хотела провести с ним чуть больше времени, чем требовалось на работу. Шаол ее не винил и не обижался на нее. Но ведь не отказалась же она от завтрашней помощи. Он поможет ее девчонкам… пусть не покажет, а хотя бы расскажет, как обороняться.
Шаол ел на том же диване, где оставила его Ириана. Надевать потную и перепачканную маслом одежду не хотелось. Каджа либо не заметила, либо ее такие детали не волновали. А он слишком устал, чтобы думать о приличиях. Когда боль выкручивает все жилы и суставы, уже не до приличий.
Увидев его сейчас, Аэлина бы всласть посмеялась. Когда-то, услышав, что у нее начались месячные, Шаол опрометью вылетел из ее комнаты. Какая щепетильность! Зато сейчас Каджа видит его полуголым, но ему все равно.
На закате вернулась Несарина – раскрасневшаяся, волосы всклокочены и пахнут ветром. Она сдержанно улыбалась, однако Шаолу эта улыбка сказала многое. Похоже, Несарине отчасти удалось наладить отношения с Сартаком. Быть может, капитан Фелак добьется того, что не получалось у советника Эстфола, – вернуться на родину с подкреплением.
Шаол собирался поговорить с хаганом о серьезной опасности, которую знаменовало ночное нападение на библиотеку. Но работа Ирианы затянулась, а сейчас он был бы просто не в состоянии говорить с правителем Южного континента. Тем более что такие встречи готовились заранее.
Шаол почти не вслушивался в шепот Несарины. Та рассказывала о возможности получить поддержку Сартака, но больше – о полете на удивительной рукке принца. Усталость наступала на Шаола по всем фронтам. Он с трудом держал глаза открытыми. Правда, усталость не мешала ему представить воздушный бой между руккинами Сартака и Железнозубыми ведьмами на драконах. Вот только кто уцелеет в подобных сражениях?
Проваливаясь в сон, Шаол успел произнести заплетающимся языком:
– Несарина, отправляйся на охоту.
Если валгские прихвостни Эравана уже в Антике, дело дрянь. О каждом их с Несариной шаге, о каждой просьбе докладывается непосредственно Эравану. Посланцы валгского короля преследовали Ириану и намеревались с нею расправиться. Спрашивается за что? За ее попытки узнать, кто же такие валги? Или за ее помощь главному советнику адарланского короля? Шаол находился здесь считаные дни, никого толком не знал, чтобы обращаться с просьбами такого уровня. Эту миссию он мог поручить только Несарине.
Она лишь кивнула в ответ. Несарина понимала, почему Шаол буквально выталкивал из себя слова. Он отправлял ее не просто на опасную охоту. Охота была смертельно опасной…
Но ведь в Рафтхоле она уже охотилась на валгов. Несарина деликатно напомнила ему об этом. Шаол был готов уснуть прямо на этом диване. Тело наливалось тяжестью, становясь чужим. И все-таки он прошептал:
– Будь осторожна.
Шаол не противился, когда она помогла ему перебраться в кресло. Несарина покатила кресло в спальню. Там он попытался сам переместиться на кровать, но руки не держали. Сквозь пелену дремы он едва ощущал, как Несарина и Каджа перетащили его туда, будто мешок.
Ириана никогда так не делала. Не возила его кресло, когда он мог сделать это сам. Постоянно говорила о необходимости двигаться.
Интересно почему? Задумываться о причинах у Шаола не было сил.
Несарина пообещала извиниться за его отсутствие на обеде и ушла переодеваться. Шаол еще успел подумать, слышат ли слуги негромкое пение точильного камня, доносящееся из спальни Несарины.
Как она ушла, он не слышал – заснул. Часы в гостиной мелодично отбивали семь.
За обедом у хагана на Несарину почти не обращали внимания. Столь же незаметно она выбралась из дворца на улицы города. При ней был целый арсенал: боевые ножи, меч и лук со стрелами.
Ее не заметила даже супруга хагана.
Несарина пробиралась мимо большого сада камней, когда впереди мелькнуло что-то белое. Это заставило охотницу спрятаться за колонну у входа в сад. Приглядевшись, Несарина поспешно убрала руку с эфеса кинжала.
В белых шелковых одеждах, с распущенными по плечам темными волосами, великая хагания (так именовались жены хаганов) шла по дорожке, вьющейся между каменных нагромождений. Она двигалась бесшумно, словно призрак. Фонарей в саду не было. Единственным источником света служила луна. Хагания брела одна, по пустой дорожке, и ее простое платье выглядело таким же призрачным, как она сама.
Белый цвет – цвет скорби и смерти.
Лицо великой хагании было значительно светлее, чем лица ее детей. Ни румян, ни краски. Безжизненное лицо-маска. Несарине вспомнились слова Сартака: «Мать напрочь потеряла интерес к жизни».
Прячась в тени колонны, Несарина наблюдала за женой хагана. Неудивительно, что та могла гулять только здесь, где нет и намека на зелень и жизнь. Таким изображали ад в сказках и легендах.
Не в таком ли аду бродила сама Несарина в первые месяцы после смерти матери? Наверное, и для великой хагании дни стали похожи один на другой, пища имеет вкус пепла, а желанный сон не приходит.
Дорожка огибала крупный валун. Когда жена хагана скрылась за ним, Несарина двинулась дальше. Ее шаги стали несколько тяжелее.
Над Антикой светила полная луна, окрашивая город в бледно-голубые и серебристые тона. Мягко тлели золотые точки фонарей над дверями заведений. Такие же фонари освещали тележки уличных торговцев, предлагающих кахаве и сладости. Уличные музыканты играли местные песни. Мелодию вели лютни, а барабаны отбивали ритм. Других инструментов не было. Несарина с удовольствием остановилась бы и послушала, но ее подгоняло время. Сегодня ее союзницами были быстрота и незаметность.
Она старалась двигаться в тени, вслушиваясь в звуки города.
Главные улицы изобиловали храмами. Одни были украшены мраморными колоннами, другие – остроконечными деревянными крышами на расписных деревянных столбах. Иные храмы состояли всего лишь из дворика, где темнела вода прудов, высились нагромождения камней или виднелись силуэты спящих животных. Тридцать шесть богов покровительствовали этому городу, а число храмов, разбросанных по всей Антике, было втрое больше.
Несарине вдруг подумалось: видят ли боги ее, вышедшую охотиться на валгов? Может, они выглядывают из-за колонн и камней, покрытых резьбой? Или смотрят с карнизов храмовых крыш? Боги умели таиться, а полусонным кошкам на ступенях храмов было совершенно все равно, куда идет Несарина.
Видят или нет, но она умоляла их всех сделать ее ноги быстрыми и бесшумными, а главное – направить ее туда, где ей надлежит быть.
Если мелкий валг появился на Южном континенте, или хуже того – валгский принц… Цепкие глаза Несарины скользили по крышам. Вдалеке белела громада Торры. Стены башни сверкали в лунном свете – словно маяк для тех, кто нуждался в помощи искусных целительниц.
Сегодня Ириана провозилась с Шаолом несколько часов. Результатов не было, но начало исцелению положено. Эту фразу Несарина твердила себе снова и снова. Чтобы поставить Шаола на ноги, потребуется время, даже если Ириана… Целительница с неприязнью относилась к Адарлану, а Шаол играл в прежней империи далеко не последнюю роль.
Несарина остановилась возле входа в переулок, пропуская ватагу молодых гуляк. Они громко распевали непристойные песенки. Дядина жена наверняка бы отчитала парней за потерю стыда, а потом… стала бы мурлыкать себе под нос мелодии этих песенок.
Несарина всматривалась в темноту переулка, в окрестные здания с плоскими крышами. Ее внимание привлекло изображение совы, грубо вырезанное на кирпичной стене. Отдыхающей совы со сложенными крыльями и большими немигающими глазами. Быть может, владельцу дома не нравилось, что неведомые «умельцы» испортили стену, однако Несарина не удержалась и провела рукой по очертаниям птицы.
Антика была городом сов. Они встречались повсюду. Знак богини, которую почитали больше, чем тридцать пять других богов. Никто из богов Южного континента не считался главным, однако Сильба… Несарина вновь перевела взгляд на величественную башню, сияющую ярче, чем дворец хагана. В Торре Сильба считалась верховным божеством. Чтобы ворваться в этот храм врачевания и убить целительницу, нужно дойти до крайности. Или лишиться рассудка.
Или быть валгским демоном. Тем гнев богов не страшен. Валги боялись лишь гнева своих хозяев, если не сумеют выполнить их приказ.
Несарина представила себя на месте демона. Где бы она пряталась? Какими путями подкрадывалась?
Сточные каналы Антики не были настолько разветвленными, как в Рафтхоле. Чтобы судить об уязвимых местах Торры, нужно попасть внутрь. А для начала – изучить стены снаружи.
Несарина зашагала к сверкающей башне. Подойдя к Торре, она остановилась возле дома на противоположной стороне улицы. Крепкая стена, опоясывающая башню и примыкавшие строения, отбрасывала широкую тень.
Вдоль стены в железных скобах горели факелы. Через каждые несколько шагов стояли караульные. Караульные находились и на самом верху Торры. Судя по цвету мундиров, это были гвардейцы хагана. Рядом с ними расположились стражи Торры в васильково-желтых мундирах. Тут и мышь не проскочит. Несарина внимательно рассматривала железные ворота. Сейчас они были накрепко закрыты.
– А вдруг минувшей ночью ворота оказались открыты? Вряд ли кто из караульных признается.
Несарина стремительно повернулась на голос, выхватывая кинжал.
В нескольких шагах от нее, прислонившись к стене, стоял принц Сартак. Он тоже внимательно рассматривал громаду Торры. Их-за широких плеч выглядывали мечи. К поясу было прицеплено с полдюжины длинных ножей. Он сменил придворный наряд на свои любимые кожаные доспехи, добавив стальные накладки к плечам и серебристые кольчужные рукавицы. Шея была обмотана черным шарфом. Нет, не шарфом. Тряпкой, которая прикрывала нос и рот при надвинутом капюшоне плаща. Поди догадайся, что перед тобой – сын хагана!
– Вы что, шли за мною следом? – спросила Несарина, пряча кинжал в ножны.
Принц сверкнул на нее глазами. Он показался Несарине воплощением спокойствия.
– Ты не особо-то и таилась, когда проходила через главные ворота, вооруженная до зубов.
– У меня нет причин скрывать то, чем я занимаюсь.
– Думаешь, те, кто вчера напал на целительницу, по-прежнему болтаются вокруг Торры?
Принц подошел к Несарине. Он двигался почти бесшумно, и сапоги у него не скрипели.
– Я намеревалась проверить, каким образом нападавшие проникли внутрь. Хотела понять, в каких местах им было удобнее прятаться.
– Ты так говоришь, будто очень хорошо знаешь своего противника, – помолчав, заметил принц.
«И почему-то не удосужилась рассказать мне об этом утром, когда мы летали», – добавил он про себя.
Несарина искоса посмотрела на Сартака:
– К великому сожалению, да. Если нападение совершили те, кого мы подозреваем… Всю весну и половину лета я охотилась на этих тварей в Рафтхоле.
Сартак надолго умолк, разглядывая стену.
– Насколько тяжело было воевать с ними?
Несарина с трудом сглотнула. Перед мысленным взором вставали жуткие картины недавнего прошлого: растерзанные тела в сточных канавах, взрыв стеклянного замка, стена смерти, летящая прямо на нее…
– Капитан Фелак.
Вежливое напоминание. Тон мягче, чем можно ожидать от воина-принца.
– Что вам сообщали ваши шпионы?
Сартак сжал зубы. Лицо у него помрачнело.
– Они сообщали, что Рафтхол полон ужасов. Наводнен людьми, которые людьми на самом деле не являются. Это чудовища из самых жутких снов Ванты.
Ванта – богиня мертвых. Ее приверженцы появились в Антике раньше целительниц Сильбы. Они существовали и сейчас – тайное общество, которого даже хаган и его предшественники боялись и уважали, хотя их ритуалы не способствовали возможности попасть на Вечные Небеса, к чему стремились хаган и все дарганцы. По пути сюда Несарина проходила мимо храма Ванты – и прибавила шагу, чтобы поскорее миновать то место. Храм из оникса; сразу за порогом – ступени, ведущие вниз, в подземный зал, освещенный белыми свечами.
– Смотрю, ты не услышала ничего для себя удивительного, – заметил Сартак.
– Год назад, быть может, и услышала бы.
– Значит, ты собственными глазами видела все эти ужасы, – заключил он, мельком оглядывая арсенал Несарины.
– Только никакой пользы Рафтхолу это не принесло, если они все равно захватили город, – с горечью, отвечавшей ее чувствам, произнесла Несарина.
– Большинство предпочло бы спасаться бегством, не допуская даже мысли о сражении со злом.
Возможно, это было сказано утешения ради, но ей не хотелось ни соглашаться, ни возражать. Попытка проявить к ней добрые чувства со стороны того, кто мог бы промолчать. Возможно, поэтому Несарина выпалила:
– Я сегодня видела вашу мать. Она гуляла по саду камней.
– Да? – моргнул принц.
В этом чувствовался осторожный вопрос.
Несарина подумала, что, должно быть, сболтнула лишнее. Желая исправить оплошность, она добавила:
– Я вам сказала на тот случай… мало ли, вам это важно знать.
– С нею была охрана? Или хотя бы служанка?
– Никого.
Чувствовалось, Сартака это встревожило. Несарина заметила, как на миг он изменился в лице.
– Спасибо, что сказала.
Отношения в чужой семье – не тема для расспросов. Особенно в семье самого могущественного правителя. Сартаку хватало собственного горя. Казалось бы, зачем ему знать о печальных событиях, случившихся далеко отсюда, да еще много лет назад?
– Моя мать умерла, когда мне было тринадцать, – тихо начала Несарина, поглядывая на белые стены Торры. – Прежний король… вы знаете, как он поступал с теми, у кого были магические способности. Он не делал различий между темными магами и целителями, спасающими жизни. И потому, когда мама тяжело заболела, лечить ее было некому. Мы нашли одну целительницу. Она сказала: у мамы в груди разрастается опухоль. В прежние времена она бы исцелила маму с помощью магии. Но король не просто запретил магию. Она исчезла с континента.
Об этой трагедии говорили только в тесном семейном кругу. Несарина не понимала, что́ побудило ее рассказать Сартаку. Можно было бы ограничиться несколькими фразами, но она продолжала:
– Отец хотел найти корабль и плыть сюда. Он прилагал все усилия. Но в то время Адарлан вел войну по всему континенту. Все адарланские торговые корабли были изъяты у владельцев и переданы военным. У отца появился замысел: добраться по суше до Эйлуэ и плыть оттуда. Но мама слабела с каждым днем. Она бы не выдержала путешествия в повозке. Отец продолжал искать способы добраться до Антики. Ему удалось найти торговца, согласившегося взять их с мамой на борт – только их двоих… К тому моменту мама уже угасала. Даже если бы ее и перенесли на корабль, живой до Антики она бы не доплыла.
Сартак молча слушал Несарину. Лицо его не выдавало никаких чувств.
– И мы остались в Рафтхоле, – продолжала Несарина. – Мы были с мамой до… самой ее кончины.
Боль утраты с годами не улеглась. Слезы жгли Несарине глаза.
– Я потом несколько лет приходила в себя. Пожалуй, только года два назад я начала ощущать тепло солнца на щеках и вкус пищи. Стала получать удовольствие от простых радостей жизни. Отец… он все это время сплачивал нас, как мог. Меня и мою сестру. Естественно, он скорбел по маме, но не у нас на глазах. Он старался наполнить дом радостью.
Несарина умолкла, не зная, как объяснить принцу, ради чего она все это рассказала.
– А где теперь твои близкие? Как они пережили нападение на Рафтхол?
– Не знаю, – выдохнула Несарина. – Им удалось выбраться из города… Я не знаю, куда они направились и сумеют ли попасть сюда. Если ехать по суше, они окажутся в самом пекле войны.
Молчание Сартака затянулось. Несарина уже начинала жалеть, что заговорила о своей семье.
– Я постараюсь разузнать… тайным образом, – сказал принц, отталкиваясь от стены. – Сообщу своим шпионам, чтобы следили за семьей Фелак и оказывали любую помощь, возможную в тех условиях. Если путешествие сюда невозможно, то пусть им хотя бы временно найдут безопасное место.
Боль сдавила Несарине грудь.
– Спасибо, принц, – прошептала она.
Это было щедрое предложение. Более чем щедрое.
– Прими мое искреннее сочувствие, пусть и запоздалое. Я… меня растили воином. Я привык к мысли, что смерть всегда где-то рядом. Но смерть сестры… Это ударило по мне тяжелее, чем гибель соратников. Я потерял сестру, а моя мать потеряла дочь. Ее горе несопоставимо с моим.
Сартак тряхнул головой. Лунный свет заплясал на его черных волосах.
– Как ты думаешь, почему я сегодня поспешил следом за тобой? – спросил он, пытаясь обратить слова в шутку. – Но я знаю более короткий путь, потому и оказался здесь раньше тебя.
Несарина ответила легкой улыбкой.
– Пока я толком не знаю, как выглядит противник. Ты существенно облегчишь мне задачу, если расскажешь.
Несарина могла бы рассказать, но не торопилась. Присутствие Сартака отчасти даже мешало. Когда ее молчание затянулось, принц негромко засмеялся и спросил:
– Уж не думаешь ли ты после моего утреннего рассказа, что это я напал на целительницу? Тогда с чего бы я стал тебе говорить?
– Такое мне и в голову не приходило, – поспешила возразить Несарина.
После рафтхольских событий весны и лета ей в голову могло прийти что угодно. Кто бы мог поверить, что принц, порабощенный демоном, ради спасения собственной жизни выстрелит в королеву?
– Ваши шпионы сообщали правду. Рафтхол был… Да уберегут боги Антику от подобных ужасов.
– Ты убеждена, что атака на Торру – лишь начало?
– А зачем, по-вашему, я здесь?
Принц молчал.
– Осмелюсь дать вам совет, – продолжала Несарина. – Если кто-то, знакомый или незнакомый, вздумает подарить вам кольцо или ожерелье из черного камня или если вы увидите кого-то с такими украшениями… Не мешкайте ни секунды. Наносите удар быстро и наверняка. Победить их можно только одним способом – обезглавить. Не думайте, что вы убиваете человека. От человека там давно осталась лишь телесная оболочка, которой повелевает иная сила. Не пытайтесь их спасти, иначе сами окажетесь рабом этой силы.
Сартак посмотрел на меч, пристегнутый к поясу Несарины, на лук и колчан со стрелами у нее за спиной.
– Расскажи мне все, что знаешь, – попросил он.
– Не могу.
Такой отказ вполне мог стоить ей жизни, но Сартак понимающе кивнул:
– В таком случае расскажи то, что можешь.
И Несарина рассказала. Стоя в тени стен Торры, она передала принцу достаточно сведений, умолчав о Вратах и Ключах Вэрда, а также о временном порабощении Дорина и многолетней одержимости прежнего короля.
Сартак с бесстрастным лицом слушал ее рассказ, хотя пальцы теребили подбородок.
– Когда вы намеревались рассказать об этом моему отцу?
– Как только он удостоит нас встречи с глазу на глаз.
Сартак вполголоса заковыристо выругался:
– После смерти Тумелуны… Отец не хочет признаваться, но ему трудно вернуться к прежнему образу жизни. Моего совета он не послушается. Да и чьих-то еще – тоже.
Сартак всерьез тревожился за отца.
– Я понимаю, как тяжело сейчас хагану, – прошептала Несарина.