Вранье. Все, кроме Осгуда, хоть что-то вынесли из сорокакомнатной хибары Кабошон Ужасной.

А вот хро внешне – полная копия людей. И такое же разнообразие цветов кожи, волос и глаз, и мимика, и голоса, и даже эмоции. Единственное, что нас отличает, – зеркальная симметрия внутренних органов. Сердце у них справа, печень слева.

– Я не занимаюсь подобного рода вещами.

Интеллектуально и морально мы тоже развиты одинаково. Претендуем на одни и те же социальные ниши в обществе. Конкурируем, но без всякого успеха. И нас, и хро на планете примерно одинаковое количество, то хро больше, то землян.

– Но вы якшаетесь с крысиным народом.

Да что уж говорить, нам нравится музыка друг друга, и литература, и кино, и мода!

Моя постоялица, относящаяся к этому племени, ухитрилась сделаться невидимкой за то время, пока я шел до двери. Покойник казался еще более сияющим, чем когда-либо.

Наверное, в этом и причина взаимной неприязни.

– В этом и состоял план, так?

Хро появились в Слаживании на полвека раньше нас и обжились получше. Их исконный квартал напоминал провинциальный немецкий город до массового переселения туда жителей Африки и Азии – уютные домики, садики, чистенько и мило. В центре квартала здания были выше, имелся даже аналог Сити с десятком небоскребов и бережно восстановленные фрагменты родных городов хро – с узкими улочками, старыми домиками, площадями и фонтанами. Это, кстати, оказалось заразно – в земном квартале сейчас достраивали уголки Лондона, Пекина и Амстердама.

– Простите? – Косс не понял, что моя гневная реплика относилась к моему партнеру.

Я вышел из подземки, где хватало и людей, и рили, и хопперов, и хро, и прочих, не столь многочисленных видов. На улице возле метро тоже наблюдалось определенное этническое разнообразие, хотя людей, как мне кажется, не было. Скроив морду кирпичом и надеясь, что пестрые одежды хотя бы на беглый взгляд делают меня похожим на хоппера, я двинулся к ближайшему деловому центру, напоминающему стеклянное зубило, вроде того, что когда-то стоял в Шанхае.

– Его план. Чтобы свалить все на меня. Он постоянно это делает – и у него никогда не получается.

Ну и, разумеется, уже через пару минут меня остановил полицейский патруль.

– Уверен, это лишь вопрос времени. – Косс был несколько не в фокусе: в комнату вошла Тинни Тейт. Причем она улыбалась. Ему.

Одна особь была крепким темнокожим хро. Ну, это я понимал, что хро, а так – типичный полицейский из древнего американского сериала, хороший темнокожий парень, уставший бороться с преступностью, но еще цепляющийся за идеалы. Вторым был хоппер, высокий, бледный настолько, что зеленоватый тон кожи едва угадывался. Нормальная парочка патрульных, в Пунди стараются придерживаться этнического разнообразия в полиции. А к хопперам в этом районе относились нормально.

Косс промямлил:

– Занятная у тебя одежонка, гражданин, – сказал хро. Для своего вида он был самой вежливостью. – Папа был хоппером?

– Там было тело…

Вот в юморе они не сильны, да. Есть такой недостаток.

– Сэр?

– Вторая мама была хоппершей, – ответил я с достоинством. – Разве запрещено честному землянину носить одеяния иных видов?

– Ну как же… Старая женщина. Мертвая. В кресле.

При слове «землянин» хро поморщился, но вежливо кивнул.

– Нет, не запрещено. А с головой как? Все в порядке?

– Я видела ее, – вмешалась Тинни. – Я там была вместе с Гарретом.

– Не жалуюсь.

Это заявление вызвало у Косса противоречивые чувства.

Хоппер тем временем с любопытством изучал меня. Потом тронул напарника за руку.

– Он ведь как четырехлетний ребенок, – поясняла она. – За ним постоянно надо присматривать.

– Он в поиске истины. Не стоит ему мешать.

– Он – землянин!

После этого положение резко изменилось – в некотором роде. Выбрав мгновение, когда веяние Тинни слегка ослабело, Косс спросил:

Хоппер пожал плечами.

– Где вы провели весь вчерашний вечер и ночь?

– Твоя личность не опознается, – пожаловался хро. И в доказательство своих слов нацелил на меня сканер.

– Не вижу, с чего вы взяли, что имеете право меня об этом допрашивать. Хорошо: я пытался раздобыть сведения об этих парнях, которых, как заявляет ваш босс, я укрываю. О Чодо и его ручном адвокате.

Самое смешное, что это не было обязательным. Я мог сослаться на тайну личности, приверженность анонимности, отсутствие самоидентификации, религиозный догмат – и еще кучу всяких оснований.

Он мне не поверил. О, это уязвило меня в самое сердце! Но он надеялся, что Тинни сможет рассказать ему еще что-нибудь о мертвой заклинательнице, так что не стал настаивать. Впрочем, он не дошел до того, чтобы попытаться назначить ей свидание – возможно, из-за того, что прежде уже упомянул о своей жене.

Но я послушно достал свой телефон, включил и вывел профиль. Урезанный, разумеется, но подтверждающий имя и отсутствие правонарушений.

Каким-то образом, не получив особенно много ответов на свои вопросы, Косс проникся убеждением, что узнал все, за чем пришел. Я выпустил его за дверь, где недовольные сослуживцы ждали его на холоде, под снегопадом. Тинни увязалась за ним, довольная, насколько это только возможно. Она наконец начала замечать свою силу.

Если меня отслеживали по цифровому следу, то я, конечно, громко закричал «я здесь!».

– Слушай, землянин Никита. – Хро спрятал сканер в чехол. – Ничего личного. Но твой вид здесь не любят.

С кухни донесся звук бьющейся посуды.

Я понимающе развел руками.

– Эта треклятая Мел! Как она туда попала, черт побери?

– Не хочу возиться с бумагами, – пожаловался хро. У них даже выражения были земные; конечно же, настоящих бумажных отчетов никто не заполнял. – Куда ты идешь?

Вместе с Сиидж, разумеется. Вот куда делась Синдж, когда я впускал Косса в дом.

– В офисный центр. – Я указал на «зубило».

Я снова открыл входную дверь. Снег падал большими, медленными хлопьями. Я призвал родню Мелонди, чтобы они утащили ее домой.

Хро поморщился.

Это была одна из моих наименее вдохновенных идей. Поднявшаяся свара вызвала столько шума, что проснулся Дин и сошел вниз, чтобы восстановить порядок на кухне. Сумятица получилась хуже, чем после удара молнии.

– Моя зона… Постарайся не умереть, пока не войдешь?

Я воздел руки к небу и ретировался в комнату Покойника. Синдж увязалась за мной – очевидно, ее вызвали. Она достала кассу и гроссбух, внесла соответствующие записи, после чего заплатила Торнаде и Плоскомордому за помощь, которую те оказали в попытках разыскать меня. Я не стал ничего говорить, пока они не ушли – вместе со сворой пикси, по-прежнему бранящихся, причем Мелонди Кадар была не единственной, кто проявлял признаки алкогольного отравления.

– Даю слово, – сказал я.

Затем я ласково спросил:

– И, если получится, потом иди к другому метро. Хорошо? Или вызови машину.

– Что, наша касса теперь волшебная? Если ее открыть, в ней всегда находятся деньги, сколько бы мы ни потратили на придуманные задания для наших друзей? – Я говорил это Синдж, но косил глазом на своего партнера. – Или, может быть, мы что-нибудь заложили?

– Ладно.

Весельчак проигнорировал меня – как и следовало ожидать. А Синдж просто пожала плечами, безразличная к еще одной вспышке недоступного для нее нравственного негодования.

– Что-то с тобой не так, – пробормотал хро. – Ладно. Топай. Но ты делаешь ошибку.

– Мы получили неожиданный доход.

Я еще раз кивнул и пошел.

Я начал было пылать праведным гневом, но Его Сиятельство обрезал меня.

Как ни странно, на меня никто не напал. Может, потому, что за яркими одеждами не все узнавали землянина. Может, потому, что район был все-таки деловой, мультикультурный и всякое повидавший. А может, оттого, что патруль плелся позади и у офицера-хро на лице было написано: «Блин, только не в мою смену!»

«Ты бычувствовал себя более удовлетворенным, если бы богатства культа А-Лафа пошли директору Релвею? После того как плохое поведение этих ребят истощило наши собственные средства? Других вариантов у тебя нет».

Так что я дошел до офисного центра, в вестибюле назвался девушкам на ресепшене (у них ни один мускул на лице не дрогнул при виде человека в одежде хоппера, вышколенные) и через десять минут входил в кабинет хозяина фирмы «Родичи», уважаемого господина Тонсо Мея Исишата.

У меня был безжалостно длинный день. К тому же остаточный эффект ядовитого зелья действительно имел место.

Было ему изрядно за семьдесят, возраст достойный по меркам как землян, так и хро. Многие уже уходят на пенсию. Но Тонсо любил свою работу.

– Я отправляюсь спать, – объявил я.

– Ты еще жив, старый хро, – сказал я.

Глава 80

Почему-то их самоназвание уже звучало как насмешка.

Следующие десять дней были спокойными. Более или менее. Морли заходил к нам, когда позволяла погода, – главным образом чтобы напомнить мне, что я еще должен рассчитаться с ним. Починка и восстановление входной двери оказались для него уникальным переживанием. «Пальмы» были вынуждены на несколько дней приостановить работу, пока помещение проветривалось.

Тонсо Мей поднялся из-за стола. Возраст его не сильно изменил, не лишил волос, зоркости или ума, а только засушил когда-то мускулистое высокое тело и выбелил кожу до болезненной бледности. Внутри дорогого делового костюма Тонсо болтался, как подсохший орешек в скорлупе.

– Я должен прийти и плюнуть на твою могилу, старый чел, – сказал он, скалясь в улыбке. – Надо держаться.

– Но ведь этот мой человек, Хламбо Малклар – как раз такой настоящий современный джентльмен-вегетарианец, какие тебе по вкусу, разве не так?

Нет, зубы у него, наверное, искусственные или заново выращенные. Невозможно сохранить к восьмидесяти годам такие хорошие.

– Буррум-гуррум барабурдум забаззабам!

– Шанс у тебя есть, – признал я. – Но ма-а-аленький, как твой дряхлый член.

– Вы, кажется, что-то там бормочете, сэр?

– Вот сейчас ты меня ранил в самое слабое место, – ухмыльнулся Тонсо. Он всегда был бабником, у него даже человеческие подруги случались. И сейчас, небось, спуска юбкам не дает. И я это знал, и он знал, что я знаю.

– Аззасубздяч!

Мы обнялись.

Джон Пружина сновал туда и сюда – он, похоже, собирался обосноваться здесь как дома.

– Пятнадцать лет? – задумчиво сказал Тонсо. – Или больше?

С такой же частотой навещала своих котят и Пенни Мрак, победившая свой страх перед Покойником. Не предлагая, однако, забрать их от меня. Она собиралась открыть свой храм – теперь уже вскорости, – как только найдет для него подходящее место. Я положил глаз на хламовник Биттегурна Бриттигарна.

Фрагмент памяти в моей голове развернулся и встал на место.

Я проводил много времени в имении Тентов. Даже слишком много. Родственники Тинни по мужской линии весьма откровенно выражали это своим отношением ко мне, хотя и соблюдали неукоснительную вежливость: бизнес есть бизнес.

– Шестнадцать лет и два месяца.

Дьякон Осгуд и оставшиеся в живых поклонники А-Лафа избежали заключения. Я подозревал взятку. Они приняли решение закончить свою миссию в этом склочном городе. Я пожелал этим парням черта в помощь и отвратительной погоды по дороге домой.

– Я уж думал, ты допрыгался. Вместе с Алексом или сам. О тебе ничего слышно не было.

Погода не по сезону, раз установившись, редко меняется к лучшему. Просто через какое-то время сезон начинает соответствовать погоде.

– Алекс жив. Я тоже. Просто все надоело.

Люди полковника Блока и Релвеевы гонцы не переставали путаться у меня под ногами. По-видимому, Блок был уверен, что Танфер сразу же забросит свои дурные привычки, если ему, Блоку, удастся поймать старого доброго любящего голубоглазого Гаррета на чем-нибудь горяченьком.

– Неужели потерял вкус к жизни? – ужаснулся Тонсо.

Моя подруга Линда Ли из Королевской Библиотеки знала местонахождение и историю множества ценных книг, и ей было известно, какие из книг пропадали из Королевского Собрания за последние пару десятков лет. Использовав Торнаду и Плоскомордого (поскольку они не могли прочесть вверенные им послания), я известил отдельных коллекционеров, что в ходе связанного с другими вопросами расследования на поверхность всплыл тайник с украденными томами, и, возможно, некоторые из их ценностей являются частью этого сокровища.

Мы уселись на диван, секретарша принесла человеческий чай, газированный молочный настой хро, чай хопперов (видимо, ее смутила моя одежда), просто воду, несколько сортов алкоголя.

– Тебе нравилось наше вино, – напомнил Тонсо.

Мемуары Жнеца Темиска, как бы они ни были детальны, содержали в себе лишь даты, когда он пополнял свою коллекцию. Ни источники, ни имена его специальных поставщиков не были упомянуты. Увы, шанс вновь посетить жилище Темиска мне также не предоставился: как хорошие, так и плохие парни равно не спускали с него глаз. Хотя Учитель и Скалдиты исчезли со сцены, существовало немало других, кто имел виды на Чодо, его поверенного и его официальную наследницу.

– Ты же знаешь, не в коня корм, – вздохнул я. Но бокал взял и с удовольствием сделал глоток. Вино у хро вкусное.

Находить людей и вещи – мое ремесло. Обычно я просто делаю то, для чего меня нанимают, – но именно умение находить лежит в корне репутации Гаррета. Спустя десять дней от девятнадцати до двадцати четырех библиофилов внесли щедрые пожертвования в награду за возвращение своих сокровищ.

– Что стряслось?

Со временем найдутся и другие. Коллекционеры – люди такие.

– Может, я просто решил навестить старого приятеля?

Учитель Уайт оставался с нами четыре дня и покинул дом с дочиста промытыми мозгами и твердым намерением начать карьеру точильщика ножей. Плеймет принял его к себе в качестве приходящего подмастерья. Плей искренне верит, что в каждом человеке присутствует крупица добра – возможно, за исключением меня. Когда-нибудь из него выйдет грандиозный проповедник. Если я не подстрою так, чтобы его пришили.

Тонсо помолчал, потом поправил:

Мешок с костями не стал возвращаться в спячку. Настолько не характерный для него вкус к реальному миру пробудил во мне подозрения. Серьезные подозрения.

– Друга. Чего уж… Нет, Никита, тебе что-то нужно. Рассказывай.

– Макоррсанноакс мертв.

– Прискорбно. – Тонсо нахмурился. – Хорошо, что он уже бывший клиент. Но очень жаль. Что случилось?

Глава 81

– Он убил себя. Но давай я расскажу по порядку… Только один вопрос – Слаживание с тобой не связывалось?

– Бог миловал, – ответил он серьезно. – С того раза – никогда больше.

Я только что завершил успешное воссоединение нескольких книжек с некоей Сенишей Сиодрех, отцветающей супругой одного обитателя Холма с суровым именем. Женщина глядела на меня с такой жадностью, что я едва с воплем не обратился в бегство – предварительно наложив лапы на выкуп. Вознаграждение. Плату за находку. Если мне еще когда-либо придется иметь с ней дело, притащу с собой взвод евнухов-телохранителей.

– Тогда слушай…

Я заглянул в книжки перед тем, как отдавать их. Это были так называемые «любовные романы». Весьма откровенные. Я покрылся краской, когда мы производили обмен.



В моем старом логове что-то изменилось. Я почувствовал это, заметив среди покинутых козлиных повозок необычного вида карету. Уже пережив не так давно несварение желудка по сходному случаю, я сразу же подумал о том, чтобы направиться прямиком к Тинни, – но при мне была выручка от обмена любовными романами. У нас есть бандиты, наделенные прямо-таки нюхом на благородные металлы.

…Тонсо был первым, кого я увидел после Обращения.

Я по-быстрому оглядел странную карету, прежде чем войти в дом. Она была сработана из какого-то серебристого металла и выкрашена сверху под дерево. Я не смог распознать краску.

И, конечно же, решил, что он – человек. Землянин.

– Что-то мне это не нразится, – пробормотал я.

У меня болело все тело. К старости ты привыкаешь, что все время где-то что-то болит. Шутишь: «Если проснулся утром и ничего не болит, значит, ты помер». Это раздражает, бесит, отвлекает… но ты привыкаешь к боли.

Мое внимание отвлекло новое явление: показался Серебряник, погруженный в запряженную осликом тележку, в окружении молодых парней, выглядевших так, словно их всех отлили в одной форме. Парни были вооружены дубинками. Следом тащился любопытствующий полицейский.

Сейчас у меня болела каждая клеточка тела. Будь боль сильнее, я бы умер, наверное. Но боль была слабая, так ноет больной зуб, прежде чем разойтись по-настоящему.

– А, Гаррет! – произнес Серебряник, сворачивая к дому. – Я закончил работу. Результат соответствует гораздо более высоким стандартам, чем было оговорено изначально. Задача оказалась сложной, даже после того как я определил, каким образом были наложены заклинания.

Я открыл глаза и увидел симпатичного светловолосого парня. Он был в какой-то серой военной форме, с бронепластинами по всему телу, в каске с поднятым над глазами защитным щитком. Но выглядел совершенно как человек. К поясу у него крепились две шпаги, слева и справа. Это было странно, конечно…

– И почему это я не удивлен?

– Мальчик, помоги встать, – попросил я и протянул руку.

Серебряник распрямил свою согнутую спину, чтобы посмотреть мне в глаза. Он не был привычен к сарказму и резким отповедям. Он был мастер, художник, и к тому же старейшина своего клана.

Тонсо взял мою ладонь с некоторым колебанием. Но помог сесть. Я еще раз оглядел его, решил, что это вернулся из ущелья кто-то из вояк – были там китайские и русские спецназовцы, тоже упакованные во что-то высокотехнологическое.

– Это вынудило нас несколько повысить расценки.

Левее меня лежали на земле погруженные в сон или транс люди. Я насчитал десятерых. Над вторым стояла Слаживающая, простирая над неподвижным телом руку. Из пальцев Слаживающей сочился свет – именно так это выглядело. Падали вниз крошечные искры, и почему-то я подумал, что каждая искорка – фотон.

– Ну разумеется. Что ж, давайте зайдем в дом и посмотрим, что думает на этот счет мой партнер.

Чушь, конечно, антинаучная.

Уж Костлявая-то Нога разберется с этим жуликом.

Еще можно было сравнить Слаживающую с феей, посыпающей спящих своей волшебной пыльцой.

В результате мне пришлось тащить на себе тяжелый мешок, потому что двое молодых парней помогали Серебрянику дойти до двери.

Но это, боюсь, не менее сказочный образ.

Покойник, конечно, уже знал о нашем прибытии. Синдж открыла дверь, как только мы взошли на крыльцо.

Тело по левую руку от меня слабо шевельнулось. Застонало. Это был Алекс. Я похлопал его ладони. Посмотрел направо. Там лежали шестеро, прошедшие Обращение раньше меня.

– У нас кто-нибудь есть? – спросил я шепотом, на случай, если это окажется кто-нибудь, кому не стоило знать о Серебрянике.

Трое вытянулись неподвижно, и я понял, что они мертвы. Трое уже были на ногах: Вероника, Тянь и вредный ворчливый дед с инопланетно звучащим именем Дзардаг. Впрочем, матерился дед так виртуозно, что явно был моим соотечественником.

– Морли Дотс с подругой.

Живых осматривали юноша и девушка потрясающей красоты. Несмотря на человеческую внешность, тут у меня никаких сомнений не возникло – нам рассказывали о рили. Еще был робот (так в тот момент я подумал о тао) и высокий нескладный гуманоид в кроваво-красной одежде, с замысловатым оружием в руках – не то пулемет, не то пушка, не то огнемет.

Меня прохватил озноб. Я не успел обратить на это внимание: Серебряник врезался в меня сзади. Я двинулся вперед, в комнату Покойника – туда, где меня поджидала в засаде вся тьма опускающейся ночи.

– Пятьдесят на пятьдесят, – сказал я. – Нам обещали другое.

Я издал вопль отчаяния.

– Но вы живы, – сухо произнес юноша в броне.

Ухмыляющийся темный эльф сидел в моем кресле, прихлебывая мой чай, в то время как одна из его небесно-эльфийских леди занимала второе и была, по всей видимости, погружена в глубокое единение умов с Покойником.

– Пятьдесят – это не пятнадцать, – упрямо повторил я.

Но не эта костлявая, почти бесполая женщина была причиной моего отчаяния.

– Слаживающая не имела ранее дела с вашим видом, – возразил юноша. Пожал плечами. – Полагаю, что больше жертв не будет.

На ее левом плече, прикрыв глаза, подремывало мое древнее проклятие: мистер Большая Шишка, больше известный как Попка-Дурак.

Так и вышло, кстати.

«Пожалуйста, выплати мистеру Серебрянику еще двенадцать золотых флоринов».

– С «нашим видом»? – нахмурился я. – А ты кто, сынок?

Я был настолько оглушен, что смог вымолвить только:

У юноши аж лицо перекосило от «сынка».

– Флоринов больше не делают. Их перестали выпускать еще со времен начала Нового Королевства.

– Я – хро.

Морли, заметив мой ужас, вызванный клоунской птицей, позволил себе улыбку тонкого удовлетворения.

– Ты очень похож на человека.

«Тогда выдай ему современный эквивалент. – И раздраженно: – Они же не поменяли вес, только названия. Я прав?»

– Это вы на нас похожи! – почти прошипел он. – Как мы, но вывернутые!

– Не совсем. Сейчас есть соверены, это самый ближайший аналог.

Я не понял, конечно. Предложил:

«Заплати этому человеку».

– Будем друзьями?

– Но…

Хро рассмеялся и перешел от меня к Алексу. Я не стал спорить. Доковылял до Вероники, которую осматривали юные красавчики. Боль потихоньку проходила, да и вообще я чувствовал себя бодрее.

«Работник достоин своей платы. Серебряник – мастер. Он выполнил порученную ему работу, выйдя далеко за пределы того, о чем я его просил. Это интуитивный гений. Заплати ему».

– Живой! – обрадовалась Вероника. – Дедушка с бабским именем выжил!

Я сомневался, что смогу это сделать – двенадцать флоринов равняются тринадцати королевским соверенам.

Я на дурацкие подколки не реагировал. С любопытством смотрел на рили.

Выплату производила Синдж. Я не смог заставить себя заглянуть в кассу. Тринадцать соверенов – это больше, чем большинство людей зарабатывают за год. Больше, чем некоторые из моих знакомых смогут заиметь в течение всей своей наполненной амбициями жизни.

– Эй, Никита, не обижайся! – попросила Вероника. – Я за тебя переживала!

Рили оставили ее и принялись осматривать меня. Парень просто трогал суставы, заглядывал в глаза и рот, в общем, вел себя как обычный доктор на приеме. Девушка прикладывала какие-то датчики, потом маленькими шприцами взяла несколько анализов – кровь из руки, кровь из шеи… потом уколола в районе печени.

– Ты прекратишь наконец заниматься гипервентиляцией? – прошипела она, врезав мне между глаз самым длинным словом, какое она когда-либо произносила. – Наши финансы вполне устойчивы. По крайней мере, на данный момент.

– Ай! – сказал я. Боль была секундная, тут же прошла, но это показалось мне не слишком вежливым и разумным.

Ее заверения не сильно мне помогли. Я взглянул на дрыхнущего попугая: эта тварь могла пробудиться в любую секунду. Осознание этой возможности заставило меня стремглав кинуться прочь из кухни. Я по-быстрому закинул в себя две кружки вейдеровского «Особого Темного», после чего, уже в менее расстроенных чувствах, возвратился назад, готовый встретиться со своими страхами лицом к лицу.

– Меня зовут Макоррсанноакс, – сказал юноша. – Моя коллега и жена – Дассатрамарр.

– Не жена я тебе, Макоррсанноакс, – отозвалась девушка строго.

Мой лучший приятель сидел на том же месте, продолжая ухмыляться во всю пасть, как пес, поедающий собственную какашку. Серебряник уже уходил. Он сказал мне:

– Будешь! – усмехнулся юноша.

– Я должен буду выехать немного впереди. Встретимся на месте.

Они были такие милые и симпатичные, что ссориться не хотелось.

Его парни вытаскивали те же самые мешки, которые я только что помог втащить внутрь. Вот у кого не было проблем с передвижением по городу под тяжестью всей этой массы золота!

– Вы все-таки поаккуратнее, – сказал я, наблюдая, как Макоррсанноакс достает крошечный контейнер и маленький скальпель.

Я хотел было вопросить: «Ты что, не собираешься даже оставить себе то, за что мы заплатили? После того как он нас ограбил?» – но Мешок с костями впрыгнул в мою голову прежде, чем я успел открыть рот.

– Ничего страшного, мы уже убедились, – отмахнулся рили.

«Пожалуйста, составь компанию мистеру Дотсу. Наступает момент, когда наконец в наших силах будет положить удовлетворительное завершение этому делу».

И срезал мне с пальца шматок кожи с мясом. Брызнула кровь.

Морли продолжал ухмыляться. Наслаждаясь видом того, как я предвкушаю падение молота на свою несчастную голову.

– Да вы совсем… – Я замолчал, глядя на свою руку.

Я составил компанию мистеру Дотсу – выйдя из дому последним, просто чтобы убедиться, что треклятый попугай по какой-нибудь случайности не остался внутри.

Раны не было. Вот она была, вот ее нет.

«Гаррет! Ты забыл взять котят. Вернись и возьми их».

Вероника хрипло засмеялась над плечом.

Я ничего не забыл – просто мне как-то не пришло в голову, что может оказаться необходимым тащить с собой ораву этих тварей. Да и с чего бы?

– Круто, да? Гляди!

– Подождите, – сказал я окружающим. – Мне нужно забрать еще кое-что.

Я скосил на нее глаза. Вероника аккуратно вынула с ножен на поясе огромный, напоминающий мачете нож. Я отстранился, но она на меня не посягала – вогнала нож себе в живот. Поморщилась, вынула лезвие. На грязной мятой блузке остался окровавленный разрез. И все!

Я обнаружил, что Удача уже сгрудилась в своей дорожной корзинке, возбужденно поблескивая глазами, готовая отправиться в путь. Жутковатые зверюшки. Никакие это были не котята – все это просто маскировка, не больше! Я вытащил их наружу. Корзинка была погружена на тележку Серебряника, как только я догнал его. Он не терял времени даром.

– Ненормальная, – сказал я.

В какой-то момент к процессии присоединилась Пенни Мрак. Она старалась не попадать в радиус захвата моей цепкой руки. Я подумал, стоит ли винить в этом Тинни или Белинду, или же девочка просто по-прежнему настолько не доверяла миру?

В стороне ущелья вдруг гулко бухнуло, расцвел огненный шар. Дохнуло жаром, ночь на мгновение превратилась в день.

Морли следовал позади – он с его подругой ехали в той странной металлической карете, которую тащила пара лошадей, вызывавшая смешки прохожих на всем протяжении пути. Не считая этого, никто, казалось, не интересовался нами. В частности, мы были невидимы для муниципальных служащих, околачивающихся в районе Макунадо-стрит.

– Это что? – выкрикнул я. В глазах плавали разноцветные круги.



Ко мне подошел Тянь. Он пришел в себя сразу за Алексом, но собрался удивительно быстро.

Через полчаса я уже знал, куда мы направляемся. Потому что мы туда прибыли.

– Командир танка ухитрился подорвать реактор, – сказал он. – Я ему объяснял, как это сделать.

Леса были убраны. Плохие парни из Йимбера закончили свою работу, вопреки собственной воле сотворив благое дело. Больница уже многие годы не видела каменной кладки, которая была бы в настолько хорошем состоянии.

Я не стал спрашивать, откуда он знает, как преодолеть все защиты и блокировки в старом американском танке.

Я окинул взглядом стены: даже те работы, которые оставались незаконченными на момент моего последнего посещения Бледсо, были теперь завершены. Неужели Покойник зашел настолько далеко, что вынудил дьякона Осгуда довести до конца свою благотворительную деятельность, прежде чем отпустить его домой? Очевидно, так оно и было.

– Может, ущелье засыпало? – предположила Вероника.

Это пугало.

– Нет, – коротко ответил Тянь. – Взрыв слабый. Будет небольшое заражение, но они пройдут. Даже мы бы прошли.

Морли спешился.

– Здесь ведь тоже радиация? – забеспокоилась Вероника.

– Я иду наверх, – Объявил он.

– Вам на это теперь наплевать, – сообщил Макоррсанноакс и тревожно глянул в сторону ущелья.

– Что? – Неужели Морли… он знал, что здесь происходит, а я по-прежнему не понимал ничего!

– Вы будете нам помогать? – спросил Тянь.

У нас с моей второй половиной назревал серьезный, долгий разговор.

– Нет. Мы будем наблюдать, по заданию Слаживающей. Хоппер, хро и тао защищают нас.

К тому времени как я доковылял до холла, этот маленький засранец уже вовсю обхаживал свою старую знакомую Элли Жаке, регистраторшу, которая ворковала и глядела на него сверкающими глазами – прямо перед глазами его небесной эльфицы, которую это нисколько не обижало.

Ага. Я посмотрел на «робота». Значит, это и есть та самая форма жизни, которая похожа на роботов из старой фантастики…

Серебряник тоже знал, в чем тут дело. Вслед за Пенни Мрак он со своими парнями двинулся в сумрачные глубины больницы, направляясь к лестнице. Пенни, взявшись двумя руками и широко расставив ноги, тащила перед собой корзинку с котятами.

– У вас имена-то есть? – спросил я, обращаясь к хопперу, хро и тао.

Я поспешил нагнать их.

– Зачем тебе мое имя? – ответил хро вопросом.

Чодо и Жнец Темиск занимали отдельную палату. Они делили ее с Белиндой. Снаружи стояли охранники – знакомые Плоскомордого, Орион и Джун. Я тихо всхлипнул, ощутив, как снова сжимается мой кошелек.

– У нас принято знать имена тех, с кем сражаешься рядом.

Они не знали, кого они охраняют. В противном случае искушение продать кому-нибудь это знание уже изгрызло бы их до костей. Дверь была закрыта с их стороны на три замка. Если бы мне дали немного времени, я справился бы с такими запорами без проблем – но не перед лицом аудитории.

– Я не сражаюсь за вас.

У Пенни Мрак был ключ. Еще один был у мистера Джуна Николиста. И, к моему отчаянию, Серебряник владел третьим, который он вручил мне после того, как им воспользовался.

– Но ты будешь.

Вся эта система не имела для меня никакого смысла.

Откуда я взял ту убежденность, с которой смотрел на хро?

Меня поразило то, что их спрятали практически у всех на виду. Каким образом Костяная Нога и все остальные могли ожидать, что это останется тайной?

Он пожал плечами, совершенно по-людски. Тогда я не понимал, что законы Слаживания заставляют уважать чужие обычаи.

Ключ Джуна Николиста был от среднего замка. Этот замок не запирал саму дверь палаты – он лишь открывал в ней маленькое окошечко, посредством которого можно было переговариваться. Тогда как же так вышло, что заключенные еще не подкупили свою стражу?

– Мое имя Тонсо Мей Исишат.

Мой партнер номер один должен был многое объяснить.

– У меня нет постоянного имени в вашем понимании, – не выпендриваясь, объяснил хоппер. – Сейчас меня можно звать Познающим Новые Впечатления.

После того как все держатели ключей поупражнялись в своих способностях, я сказал:

Тао сделал шаг в нашу сторону. Чувствовалось, что он тяжел, а его серебристая кожа хоть и гибкая, но очень твердая.

– Джун, я думаю, вам обоим пора сделать передышку. Мистер Дотс справится с охраной, пока вас не будет.

– Я извергнут из Тао, – пояснил он. – Поэтому прежнее имя мертво. Как звали первую особь, не пережившую Обращения?

Мистер Дотс со своим гаремом уже нагнал нас. Попка-Дурак показывал первые признаки приготовлений к началу процесса пробуждения.

Мы все переглянулись. Я не знал, как звали толстого бедолагу, неподвижно лежащего на земле.

Дело плохо.

– Джон, – сказала Вероника. – Джон Доу его звали.

Комсток с Николистом уже давно занимались такой работой, и их не оскорбляло, когда им выражали недоверие. Николист спокойно сказал:

– Тогда я – Тао-Джон, – решил тао.

– Да, мы все равно как раз сменялись, так что я просто пойду домой. Отдайте ключ Ориону, когда будете уходить.

Слаживающая тем временем закончила осыпать своей фотонной пылью тела. И подошла к нам. Она была так прекрасна, что без усилий затмила и парочку рили, и Тонсо, который по молодости был еще тем красавчиком.

Поскольку он уже сослужил свою службу, я вручил его Комстоку прямо сейчас.

– Мне надо уходить, – сказала она, обводя нас взглядом. – Остальное в вашей власти.

Дверь открывалась в крошечное фойе. Позади него располагалась гостиная, обставленная не менее комфортабельно, чем любая из комнат в собственном особняке Чодо. Но без окон.

Слаживающая развела руки, не то прощаясь, не то благословляя – и исчезла.

Чодо со Жнецом играли в шахматы. Белинды не было видно. Парни выглядели так, словно они играли на публику – как мальчишки, застигнутые посреди какой-либо шалости, когда они вдруг начинают изображать образцовое поведение.

Наша старческая команда потихоньку сбилась в кучку. Последние Обращенные еще постанывали, поругивались и пытались понять, что же с ними произошло. На мертвых мы старались не смотреть.

Пенни высвободила Удачу. Котята стремглав бросились к мужчинам – за исключением двух, которые рванули через дверь в соседнюю комнату.

Хоппер и хро раздали нам пояса с ножами-мачете.

На Серебряника их вид, по-видимому, не произвел впечатления. Может быть, он просто не узнал никого из присутствующих. Он тут же развернул деятельность. На свет появились инструменты. Его ребята принялись все обмеривать и обстукивать, не обращая внимания ни на кого вокруг.

– Лучше бы что-то посерьезнее, – ворчал Алекс, закрепляя пояс. – Мы что, тростник рубить отправляемся?