«В тот же год упал превеликий змей с неба, и ужаснулись все люди»
«Повесть временных лет»
НАПУТСТВИЕ ГИДА
Лысых гор на свете немало. Чуть ли не в каждом городе есть своя Лысая. Даже там, где нет гор.
Самая знаменитая среди них, конечно же, Голгофа. Не менее известны ещё две безлесные вершины: гора Брокен, воспетая Гёте в его бессмертном творении «Фауст» и, собственно, Лысая Гора в Киеве, давшая имя своё всем остальным подобным возвышенностям.
Когда-то само название этой горы приводило людей в ужас. Теперь же оно стало настолько привычным и распространённым, что за звание главной Лысой Горы борются в Киеве, по крайней мере, тринадцать лысых гор. Можно только представить себе, сколько ведьм обретается в нашем славном городе, и как нелегко им определиться с выбором места для шабаша.
Я расскажу вам о той лысой горе, которая испокон веков называлась Девичья. Именно сюда сперва, на Девич-гору или на Девичник, как ещё называют эту возвышенность с отвесным меловым обрывом сами ведьмы, прилетала на половой щётке и купалась затем в Днепре королева всех ведьм булгаковская Маргарита.
Вперёд, за мной, мои отважные путешественники! Я поведу вас в такие чащи, куда лучше не заходить без провожатого, и заведу вас в такие дебри, откуда самим вам не выбраться.
Я поведаю вам о том, о чём страшно даже подумать. Вы заглянете в такие бездны, куда жутко даже заглядывать, и увидите такое, отчего волосы встанут дыбом.
Мы поднимемся в небеса к самим ангелам, чтобы с горних вершин рассмотреть эту гору тщательным образом, а затем спустимся вглубь её, к демонам, чтобы увидеть, как изнутри она выглядит.
Я покажу вам Девичник таким, каким его видят сами ведьмы. Единственное, чего вы не увидите, - это то, как они летают на помеле. Потому что это всё сказочки, рассказанные самими ведьмами, чтобы все их боялись. Я же расскажу вам о них чистую правду, чтобы вы их боялись ещё больше.
Многое, поведанное здесь, возможно, покажется вам фантасмагорией, игрой воображения, досужей выдумкой или небылицей в лицах, не имеющей ничего общего, как с действительностью, так и с лицами, выведенными в ней.
И всё же в основе этой мистерии, которая, как по расписанию, повторяется из года в год, лежат подлинные события, которые произошли здесь, на лысой горе Девичьей в канун Первомая несколько лет тому назад.
Находится Девич-гора на южной околице столицы, на Выдубичах, возле Южного моста неподалёку от впадения речки Лыбедь в Днепр. А добраться сюда сейчас лучше всего не на щётке, а на метро.*
действие первое
ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОРУ
1. МАЙЯ И ЖИВА
Внезапная вспышка света, сдвиг, - и в чёрном проёме тоннеля со стороны левого берега зажглась утренняя звезда. Низвергнутая с небес под землю, она быстро приближалась, всё больше становясь похожей на огнедышащую пасть дракона.
Через пару секунд светоносный змей обернулся обычным поездом, и тот с жутким грохотом вылетел из мрака преисподней на освещённую станцию метро «Выдубичи».
На платформу из второго вагона среди прочих вышли две светловолосые девушки, чем-то похожие друг на друга. Может быть тем, что одеты они были в одинаковые белые сорочки с ручной вышивкой и в одинаковые красные юбки с клетчатыми передниками.
Традиционные украинские наряды выгодно отличали их от большинства женщин, одетых в «потёртые» или «рваные» джинсы, будто специально пошитые для того, чтобы скрыть красоту женских ног.
- Жива! – завелась с пол-оборота одна из них.
- Что, Майя? - в том же духе ответила другая.
- Ну что такое! – набирала Майя обороты.
От её выразительного, по-детски обиженного, миловидного лица нельзя было глаз отвести, настолько оно привлекало к себе. Так же, как и от её крупных бус, составленных из красных шариков.
- А что такое? – невозмутимо пожимала плечами Жива.
Она явно уступала двоюродной сестре в красоте. Несмотря на похожие наряды, Майя выглядела более женственно – у неё были накрашены веки, ресницы и губы, в отличие от мальчиковой внешности Живы, полностью игнорировавшей макияж.
- Ну как это тебе удаётся? – не унималась Майя. – Мы ведь с тобой рядом сидели, а он на меня почему-то… даже ни разу не взглянул.
- Да я вообще на него не смотрела! - оправдывалась Жива.
- А чего же тогда этот парень… глаз с тебя не сводил?
- Спроси у него сама!
В это время на другую сторону платформы с невероятным грохотом влетел ещё один светоносный змей, скрывавший свою сущность под видом поезда. Пытаясь перекричать шум состава, Жива заорала в самое ухо Майи:
- Вот отметим завтра наш общий день рожденья на Девичнике… тебе и не такое будет удаваться.
Взявшись за руки, двоюродные сёстры, родившиеся в один день 1 мая, но с разницей в один год, пошли к выходу. Перед ними из последнего вагона прибывшего поезда вышел чернобородый человек в чёрном плаще, из-под которого выглядывала чёрная ряса. В руке он держал небольшой чёрный саквояж.
- А на Лысую гору куда? – спросил он, глянув на девушек.
- Туда, – махнула рукой Жива вслед уходящему поезду.
Кивнув на табличку с названием станции, человек, похожий на попа, осведомился:
- Значит, здесь он и выдыбал?
- Кто? – не поняла Жива.
- Ну, идол этот, Перун… неужто не знаете?
- Ну, почему не знаем? Знаем, - обиделась Майя, - его скинули в Днепр, а затем его здесь на берег вынесло.
Они втроём поднимались по ступенькам. Спину Майи украшал сзади симпатичный холщовый рюкзачок. Длинные волосы мужчины в чёрном плаще были стянуты сзади в косичку.
- Именно так. И знать, неспроста. Нечистое это место, проклятое. До сих пор ведь на дне лежит, окаянный!
- Как до сих пор? – воскликнула Майя.
- А так. Привязали ему камень на шею и второй раз утопили. А чтобы место сие освятить, неподалёку монастырь воздвигли Выдубецкий.
- Теперь понятно, - догадалась Жива, - зачем здесь Перуну чуры поставили.
- Какие ещё чуры? – спросил чернобородый, и глаза его вдруг подозрительно забегали.
- Да есть тут такие на Лысой горе, - ответила Жива и добавила язвительно, - неужто не знаете?
Человек, похожий на попа, недовольно шмыгнул носом.
Они вышли из подземного перехода и оказались на автовокзале «Выдубичи». Подобные вывески висели также и на двух одноимённых железнодорожных станциях, расположенных впереди и справа отсюда. Оказавшись на перекрестье четырёх автомобильных дорог и двух железнодорожных веток, место это являло собой оживлённый пересадочный узел.
Чернобородый мужчина недоумённо повертел головой: многочисленные киоски и возвышающиеся над ними эстакады автомобильной развязки закрывали собой весь горизонт.
- И где же она, эта Лысая? – усмехнулся он.
Жива улыбнулась:
- Отсюда не видно.
А Майя поинтересовалась:
- А зачем вам туда?
- Надо, девушки, очень надо, - покачав головой, заверил их мужчина.
- Ну, идёмте, я вам покажу, - сказала Жива.
Они отошли немного в сторону и поднялись по ступенькам к торговому ряду. Чернобородый огляделся: хитросплетение автодорог, железнодорожных путей, путепроводов, виадуков, мостов и эстакад опутывало всю местность здесь словно паутиной и будто специально запутывало все подходы к Лысой горе.
- Да тут сам чёрт голову скрутит! – недовольно заметил человек, похожий на попа.
- Вот она! – показала рукой Жива на краешек маленькой горы, едва выглядывающей над крышами киосков.
- Этот бугор? – искренне удивился мужчина невзрачному виду горы, больше похожей на большой холм, - и где же они там собираются?
- Кто они? – не поняла Майя.
- Ведьмы, гори они в геенне огненной!
- Там и собираются, - усмехнулась Жива.
- Как же мне к горе той подойти? – спросил грозный мужчина, теребя бороду.
- Посмотреть на них желаете? – снова съязвила Жива.
- Да…как гореть они будут алым пламенем! – ожесточённо произнёс чернобородый, и в глазах его сверкнули молнии.
Майя и Жива недоумённо переглянулись друг с другом.
- Видите вон там пять вышек, - показала рукой Жива, - Идите в ту сторону, там и будет Главный вход на Лысую.
- Далековато. А другого пути нет?
- Есть. Но сами вы не найдёте.
- Ага, - призадумался человек, похожий на попа, - а вы там, что, уже бывали?
- И не раз, - улыбнулась Жива.
- И не страшно там?
- Нисколечки, - мотнула она головой.
- Как же? Там ведь, говорят, ведьмы эти так и шастают, пропади они пропадом.
Майя настороженно посмотрела в глаза двоюродной сестре. Жива не смогла сдержаться и с поддёвкой ответила:
- А если мы и есть ведьмы.
- Вы? – недоверчиво зыркнул чернобородый, - а не врёте?
Он заметил у неё на груди серебряный пентакль на цепочке – ведьмацкий знак – пятиконечную звезду, заключённую в круг, и ему всё сразу стало ясно.
Внезапное замешательство в его глазах, сдвиг, - и… боком-боком он отошёл от них в сторону, торопливо осенил их издали крестным знамением и поспешно, не оглядываясь, удалился восвояси.
2. МЁРТВАЯ ВОДА И МЁРТВАЯ ЕДА
Девушки прыснули со смеху. Бросив взгляд на мужчину в чёрном плаще, Майя возмутилась:
- А чего ты сказала ему, что мы ведьмы? Я ведь… не ведьма.
- Но ты ведь хочешь ею стать?
- Хочу.
- Ну, если хочешь, значит, станешь.
- А если у меня не получится?
- Получится! С кем поведёшься, от того и наберёшься. Хотя, на самом деле, я ведь тоже… не ведьма.
- А кто же ты тогда?
- Ведунья. Я просто кое-что знаю и кое-чему научилась. И теперь могу кое-чему научить и тебя. Ведьмы ведь поклоняются дьяволу. Наводят порчу, связаны с чёрной магией. Ну, а мы, ведуньи, как видишь, белые и пушистые. Мы поклоняемся солнцу, земле и воде. Природе, короче.
Проходя мимо табачного и пивного киосков, возле которых толпился народ, Жива пренебрежительно отозвалась:
- Пункты дозаправки одержимых.
Одержимые, не отходя от киосков, привычно вскрывали зажигалкой пробку от бутылки и, отпив враз треть пойла, тут же трясущимися руками нервно совали в рот вожделенную сигарету.
За киосками следовала уличная раскладка фруктов и овощей. На прилавке среди привычного великолепия субтропических бананов, лимонов и апельсинов, а также дышащих искусственной свежестью парниковых огурцов и помидоров была выложена первая доморощенная весенняя зелень – пучки свежевымытой петрушки и мелкой, невзрачной на вид, редиски.
- Какие красивые огурчики! – воскликнула Майя. – Один в один. Так и хочется съесть их.
- А вот есть их сейчас, как раз, и нельзя, - предостерегла её Жива. – Настоящие ещё не поспели, а в этих одни нитраты.
- А эти помидорчики… Они ведь, как живые!
- Именно, как живые. Почему же тогда они никогда не портятся?
Майя расстроилась:
- А что же тогда есть?
- Ешь только то, что родное – вот эту невзрачную редиску. Только то, что портится, что едят жучки. Жуки, в отличие от людей, химию есть не станут. Запомни: красивое значит ненатуральное.
- Ты на что намекаешь? – коснулась своих волос Майя. – Что я тоже… ненатуральная?
Жива усмехнулась:
- Натуральной ты станешь, когда перестанешь краситься. Те, кто пользуется косметикой, обманывают не только себя, но и других.
- Какая ты нудная, - скривилась Майя.
Они подошли к бакалейному киоску, и Жива наклонила голову к окошку.
- Пожалуйста, пакетик орешков и бутылку минералки, - попросила она продавщицу.
- Может, лучше возьмём кока-колу и чипсов? – пробурчала рядом Майя.
- Ты чего, издеваешься?
Расплатившись, Жива забрала с прилавка орешки и бутылку.
- Повернись, - сказала она двоюродной сестре.
- Почему издеваюсь? – недоумённо произнесла Майя, поворачиваясь к ней спиной. – Я, например, обожаю колу и чипсы.
- Может, ты обожаешь ещё и гамбургеры, а также пиво с сухариками?
- М-м, - облизнулась Майя, - и как ты догадалась.
- С ума сошла? Это ж всё – мёртвая вода и мёртвая еда.
- А для чего ж тогда это продают?
- Для того и продают, чтобы люди травились, - ответила Жива, пряча покупку в рюкзачок Майи. - Запомни. Всё…ну почти всё, что продаётся в киосках и супермаркетах – это отрава. И пиво, и сигареты, и чипсы, и прочая жвачка.
- Откуда ты знаешь?
- Ведуньи всё ведают, - усмехнулась Жива. – Знай, во всех этих бутылках и упаковках нет ничего живого, всё напичкано антибиотиками, красителями и загустителями. В колбасе нет мяса, в молоке нет молока, пиво делается из порошка, а водка - из дерьма. Короче, всё сейчас - сплошная химия. Одни ба-ал-бесы производят это дерьмо, а другие его продают.
- Ба-ал-бесы? – усмехнулась Майя. - Для чего же они это делают? – с детской непосредственностью удивилась она. - Ведь они ж себя тоже этим травят. Разве нельзя производить для людей нормальные натуральные продукты?
- Ой, спроси что-нибудь полегче.
3. ВЕДЬМИН ЯЗЫК
Язык до Киева доведёт, а если это ведьмин язык, то он доведёт вас до самой Лысой Горы.
Попасть на неё с юга можно по Лысогорской улице, которая довольно скоро превращается в опасное для одиноких путников место. Да и не каждый найдёт эту улицу в той глуши.
На западе подобраться к горе тоже непросто. Вплотную к ней примыкает частный сектор, и в хитросплетении узких улочек очень легко заблудиться.
Главный же вход на Лысую находится на севере, недалеко от двухуровневой развязки, там, где улица Киквидзе вливается в улицу Сапёрно-слободскую. Наверх ведёт асфальтированная дорога, переходящая затем в грунтовую, которая пересекает гору с севера на юг и заканчивается на юго-восточном склоне.
В самом своём начале она вьётся змеёй, дважды изгибаясь то влево, то вправо, отчего получила название Змеиного спуска.
Если взглянуть на Лысую Гору с высоты, то можно заметить, что спуск этот по форме напоминает букву Z или S, - это смотря с какой стороны глядеть.
«Будьте мудры, как змеи», говорится в библии. «Быть мудрым змеем» означает «пойдёшь направо, придёшь налево».
Язычники в этом спуске видят зигзаг или молнию Перуна, ударяющую в лысую гору. А ведьмам этот серпантин чем-то напоминает язык, вернее, два языка, направленных в противоположные стороны.
Вот почему этот Змеиный спуск многие называют также Ведьминым языком. Он-то и доведёт вас до Лысой горы.*
Человек, очень похожий на попа, не сводил глаз от вышек на холме. Перейдя железнодорожные пути, он спустился к эстакаде и потерял холм из виду. И теперь только вышки служили ему ориентиром, в каком направлении идти.
Принадлежали они Лысогорскому РПЦ, бывшему радиопеленгационному центру, и чем-то напоминали ему пятикупольный храм: четыре вышки по бокам, а пятая, самая высокая - в центре.
Под эстакадой, пересекающей Сапёрно-слободскую улицу, чернобородый увидел двух подозрительных, смахивающих на ведьм, старушек, идущих ему навстречу.
Оглянувшись назад, он заметил шедших вслед за ним двух молодых ведьмочек, - тех самых, с которыми познакомился в метро. Их красные юбки и белые сорочки сразу же бросались в глаза.
Сверху по эстакаде со стороны Печерска в сторону Лысой горы направлялись ещё два странных субъекта – толстый, похожий на борова, молодой человек с чёрной банданой на голове, и худой, сутулый парень с рюкзаком на спине, похожий издали на цаплю.
Повертев головой, чернобородый обнаружил странную закономерность: справа на пригорке высились две многоэтажные башни-близнецы, слева виднелись две одинаковые трубы ТЭЦ, сзади его преследовали два гигантских пилона Южного моста, а впереди его поджидали две высоковольтные вышки электропередач.
Человек, очень похожий на попа, прибавил шагу: получалось, что цифра 2 и всё, что в паре, преследовало его со всех сторон. Ему было известно, что двойка – это число порока, отражающее дурное и женское начало. Кроме того, двойка представляла собой зловещее число, символизирующее антихриста, церковью которого является сама природа. Ведьмы же всегда были его прислужницами.
Поднявшись на эстакаду, чернобородый замер: Лысая гора стояла перед ним совсем рядом. Вышки пропали из виду, и было не понятно, где же находится этот самый вход на неё. Вся Лысая была покрыта густым непроходимым лесом. Лишь у самого подножия он заметил внизу шлагбаум, препятствовавший съезду машин с эстакады и въезду их на гору.
К шлагбауму была привязана эмалированная табличка «Не влезай – убьёт!», снятая, видимо, с трансформаторной будки. Молния на табличке указывала на Лысую гору.
«Свят, свят, свят», - прошептал под нос себе мужчина, но всё-таки обошёл преграду и вышел на асфальтированную дорогу, поднимающуюся по склону вверх.
Метров через сто дорога сделала крутой поворот, настолько крутой, что идти теперь пришлось в противоположном направлении. Глянув вниз, он вновь увидел тех самых ведьмочек. Они явно преследовали его. Он недоумённо поднял брови и двинулся дальше.
Заросший густым лесом склон, готовый сползти на дорогу, подпирала бетонная стенка, выкрашенная в жёлтый цвет. Синим цветом выделялась надпись на этой стене: «Киевская крепость приветствует вас на территории Лысогорского форта».
Далее на бетонной поверхности были нарисованы две странные картинки: вырывающийся из пролома в стене велосипедист в красном плаще с чёрным подбоем и вопящая от ужаса девушка.
Художник явно постарался и, видимо, не один день провёл здесь с палитрой, кисточкой и масляными красками. Особенно удался ему живописный портрет девушки, поскольку смотреть на её лицо, искажённое ужасом, без содрогания и трепета было невозможно.
Завершалась же вся эта фантасмагория не менее странным граффити, выполненным в стиле «блокбастер». Гигантские буквы в рост человека были раскрашены красной краской и окантованы чёрной.
Это был своего рода указатель, потому что слово «ШАБАШ» заканчивалось красной стрелкой, в которой стояла чёрная подпись райтера – «грф».
Рядом находился ещё один указатель, явно намалёванный на скорую руку из аэрозольного баллончика. Стрелка, заострённая с двух сторон, разделяла два слова: «ИРИЙ – ПЕКЛО».
Заметив в указателе знакомое слово, человек, похожий на попа, остановился и с негодованием покачал головой.
- Пекло, значит? Ничего я вам устрою пекло, - привычно сказал он самому себе.
Осенив гору крёстным знамением, он всё же пошёл в указанном направлении. При этом лицо его озарилось вдруг самодовольной ухмылкой.
4.ДАНЬ ГОРЕ
Лысая Гора, именуемая ведьмами Девичьей или Девичником - это место непростое, это место силы, и не просто силы, а силы сил. Подобного места в мире, возможно, больше и нет. Потому что все мысли и желания, тайные или явные, проявленные здесь, - осуществляются!
Именно это и является той главной причиной, почему Лысая Гора так привлекает к себе девушек, несмотря на все опасности, подстерегающие их в этой местности.
Чаще всего мечты сбываются здесь в Майскую ночь, когда тёмные силы уходят под землю, а светлые силы впервые после зимней спячки выбираются на поверхность.
Приходить сюда накануне, то есть 30 апреля, надо только с чистыми мыслями. Помните, попадая на Лысую Гору - вы попадаете в храм природы. А в храме следует вести себя соответственно.*
Перед шлагбаумом с эмалированной табличкой «Не влезай – убьёт!» Майя заканючила:
- А может, лучше пойдём другой дорогой? Что-то у меня такое чувство…
- Дались тебе эти чувства! Идём! – подтолкнула её Жива.
Майе пришлось подчиниться.
Внезапное ускорение, сдвиг, - ну, чего только не сделаешь, чтобы не затягивать драгоценное время читателя, - и вот уже двоюродные сёстры оказываются наверху, на том самом месте возле подпорной бетонной стенки, где ещё совсем недавно стоял мужчина.
- Жуть какая! – передёрнула плечами Майя, останавливаясь перед странным портретом «вопящей от ужаса девушки».
- Это дочка Лысогора, - объяснила Жива. – Пропала здесь недавно.
- А чего это она так страшно кричит?
- Видимо, увидела здесь кого-то или что-то.
- А велосипедист этот, кто? – кивнула Майя на другой рисунок.
- Один из этих, из чистильщиков. Которые порядки тут свои наводят. Он часто здесь гоняет.
Двоюродные сёстры прошлись затем мимо гигантского граффити «ШАБАШ», каждая буква которого была выше их роста. Их белые сорочки заметно выделялись на чёрно-красном фоне.
- Значит, мы идём в правильном направлении? - усмехнулась Майя.
- Как видишь, - кивнула Жива на указывающую направление стрелку.
- Надо же, кто-то постарался, - хмыкнула Майя, - даже специально указатель для вас намалевал.
- Не только для нас.
- А для кого ещё?
- Для чертей.
Майя вопросительно посмотрела на неё. Жива тут же пояснила:
- Видишь, слово это читается одинаково, как слева направо, так и справа налево. Как в зеркальном отражении. Черти ведь живут в зазеркалье, поэтому и читают всё справа налево.
-- А разве они тоже там будут? – насторожилась Майя. - Ты же ничего про это не говорила.
- Не бойся, они тебя не тронут, - успокоила её Жива. - Ты их даже не увидишь… пока сама не станешь ведьмой.
Обнаружив вслед за граффити ещё один - двусторонний указатель «ИРИЙ - ПЕКЛО», Жива недоумённо повела головой:
- Хм, раньше этих каракуль не было.
- А что такое ирий? – поинтересовалась Майя.
- Так родноверы называют рай.
- И где же он находится?
- Вон там, - показала Жива рукой на далёкий холм, раскинувшийся как раз напротив Лысой горы, - на Бусовой горе. Именно там обитали боги славянские, в то время, как греческие жили на Олимпе.
- Там ведь сейчас Ботанический сад, - пожала плечами Майя.
- Это сейчас там сад, а раньше находился ирий.
- Вот когда там сирень зацветёт, там действительно, будет рай. Сходим туда через недельку?
- Обязательно, - пообещала Жива, - а пока нам с тобой придётся отправиться в «пекло».
- Не пойму, кому взбрело в голову так назвать Лысую гору?
- Явно не тем, кто любит её посещать. Ты лучше спроси её, чья она?
Майя спросила:
- Лысая гора, ты чья?
Гора, благодаря чревовещательным способностям Живы, ответила ей глухим, невнятным эхом:
- Девичья!
- Можно к тебе? - тут же спросила её обычным голосом Жива.
Майя прислушалась, но ничего на этот раз, кроме шума и гула с трассы, не услышала.
- Не отзывается что-то, - недоумённо пожала она плечами.
- Ладно, доставай тогда орешки и минералку, - кивнула ей Жива.
Майя сняла рюкзачок и вынула из него пакетик с земляными орешками и бутылку с минеральной водой. Жива разорвала пакетик зубами и, высыпав на ладонь горсть орешков, неожиданно веером разбросала их по земле.
Майя с удивлением посмотрела на неё.
- Ты чего?
- Угощайся, Девичья, - добавила Жива, бросив ещё одну пригоршню орешков на землю.
- Зачем это?
- Это дань. Если её не дать, обязательно что-нибудь тут потеряешь. Гора всегда забирает себе то, что ей причитается.
- А мне что делать? – спросила Майя.
- А ты угости её водичкой.
Майя открыла бутылку и полила землю минералкой, приговаривая:
- Попей водички, Девичья.
- Не увлекайся! Оставь и нам немного, - остановила её Жива, не подозревая о том, что минеральная водичка, на самом деле, только на этикетке была натуральной.
Майя спрятала полупустую бутылку и полупустой пакетик назад в рюкзак и вновь закинула его себе за спину. Она даже не догадывалась, что именно этой данью спасёт себе жизнь.
5. ДИМОН-А И О`ДИМОН
Лысая Гора причислена геологами к геопатогенным зонам первого порядка. Это такой участок земли, где происходит накопление и выброс земной энергии. Такие зоны чаще всего связывают с разломами земной коры.
Лысая Гора как раз и находится на пересечении трёх глубочайших тектонических трещин. Похожее аномальное место можно найти лишь на противоположной стороне земли в районе бермудского треугольника. Но если там, главным образом, исчезают корабли и самолёты, то на Лысой, в основном, бесследно исчезают люди.
К тому же, аномалия на Бермудах находится в океане, а здесь расположена чуть ли не в центре Киева. Лысая Гора, в сущности, – это чёрная дыра, в которой происходит искривление времени и пространства. Всё, что попадает в эту мёртвую зону, остаётся в ней навсегда.
Правда, стоит признать, что место входа в чёрную дыру очень компактно и ограничено пределами самой Лысой Горы. И зачастую люди, проживающие в километре отсюда, даже не подозревают, что рядом находится проклятое место.
Определить аномалию, между прочим, очень легко. Для этого следует обратить внимание на деревья. Если они имеют ракообразные наросты - это признак аномальной зоны.
Если магнитная стрелка компаса дёргается здесь, не переставая, маятник на нитке крутится, как бешеный, а медная рамка просто вырывается из рук, - это также признак мёртвой зоны.
Именно это и наблюдается на Лысой Горе. Так что, добро пожаловать на Лысую, мои отважные путешественники!*
Тем временем, по известной нам дороге приближались к Горе двое парней. Один был похож издали на борова, другой – на цаплю. Оба они были студентами медицинского университета, и оба были тёзками: и того и другого звали Дмитрий или попросту Димон. Кроме того, их объединяла одна, но губительная страсть – страсть к путешествиям.
Любители экстрима, они предпочитали экстремальные туры, зачастую связанные с риском для жизни, - чтобы как следует оттянуться после нудных занятий в университете. На сей раз для очередного психоделического «трипа» они выбрали Лысую Гору.
Похожий на борова Дмитрий Корбан учился на врача-анестезиолога. Это был приятный молодой человек с небольшой бородкой и с чёрной пиратской банданой, разрисованной белыми черепами, на голове. Был он, правда, чрезмерно тучноват для своих лет, но пивной живот и толстый зад нисколько не мешали ему наслаждаться жизнью.
Переубедить его было невозможно, поскольку он был упёртый, как баран. Возможно, потому, что по гороскопу он был «овном».
Дмитрий Корбан так же крепко стоял на ногах, как и буква «А». Поэтому приятель и называл будущего анестезиолога – Димоном-А, а тот в свою очередь, именовал будущего врача-онколога - О`Димоном.
В отличие от альфы его приятель-омега Дмитрий Торчин был худощав, как высохшая вобла. Это сравнение подходило к нему ещё и потому, что он относился к знаку зодиака «рыбы».
Иногда он бывал весел, но чаще всего на его лице пребывала печать уныния. Как будто он знал что-то такое, чего никто не знал, и это знание делало его таким печальным и безрадостным.
Похожий на цаплю О`Димон был на голову выше своего приятеля. Словно стесняясь своего роста, особенно, своей длинной шеи и узких плеч, он постоянно сутулился.
Надетый на спину рюкзак делал его ко всему ещё похожим на горбатого. «Горбатого могила исправит», часто любил повторять он о себе, но по другому поводу.
Впереди над кронами деревьев показались верхушки радиолокационных вышек: одна высокая и четыре по бокам – поменьше.