— Я… Ты… — бормотал он.

Монстр подошел к Марату и легко, без замаха, ударил его ладонью по лицу. Марат упал на пол и потерял сознание. Тогда гигант подошел к большому аквариуму и сунул в него голову.

— Марат! — крикнула из кухни женщина. — Марат, чем там у тебя воняет?

Гигант вынул голову из аквариума. Потрогал лицо пальцами, чтобы убедиться, что оно больше не горит. Боли он по-прежнему не чувствовал.

— Марат! — снова донесся из кухни женский голос. — Ты что там делаешь?

Монстр с обожженным лицом повернул голову на голос и принюхался. Пахло духами и женским телом. Он посмотрел на лежащего на полу Марата, подумал секунду или две, затем зашагал на кухню. Прежде всего, нужно было избавиться от свидетелей. Не потому, что они что-то могут рассказать. Огласки он не боялся. Просто он не хотел, чтобы кто-то помешал им. Они должны остаться вдвоем — он и враг. Как было тогда, когда он лежал в туннеле, заваленный камнями и железными балками.

Когда он вошел на кухню, женщина ставила на плиту чайник. Услышав, как скрипнула половица под его ногами, она обернулась и, еще не успев понять, кто перед ней, весело произнесла:

— Марат?

И тут он вышел из тени. На мгновение она замерла, уставившись на его лицо, вернее, на то, что от него осталось. Затем раскрыла рот и закричала. Он шагнул к женщине и заткнул ей ладонью рот. Приблизил мокрое, бесформенное, пахнущее жареным мясом лицо к ее лицу и спросил:

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Та судорожно мотнула головой.

— И ты не будешь кричать? Ну, отвечай!

Женщина помотала головой из стороны в сторону. Он убрал ладонь от ее рта. Она испуганно молчала, вытаращив глаза на его физиономию.

— Это точно Марат Китаев? — спросил он.

— Д-да… — заикаясь от ужаса, ответила женщина.

— Я знаю, что это он. Но я хотел быть совсем уверен. Понимаешь?

И снова она кивнула. Потом сглотнула слюну и пробормотала прерывающимся хриплым голосом:

— Вы его… убьете?

Гигант усмехнулся и покачал головой:

— Нет. Он будет жить вечно. Как мумии. Я об этом позабочусь.

Женщина его больше не интересовала. Монстр повернулся, чтобы идти, и тут она закричала снова. Закричала, бросившись к двери. Гигант одним прыжком настиг ее и прервал крик одним ударом. Голова женщины мотнулась в сторону, но он успел подхватить ее. Затем забросил на плечо и отнес к кухонному столу. Положив женщину на стол, он поискал глазами нож или топор. Топор лежал на холодильнике — маленький, разделочный.

«Сгодится», — подумал монстр.

Он взял с холодильника топорик и повернулся к женщине.

Работал он спокойно и методично. Сначала отрубил голову, потом руки. Топорик сломался, поэтому закончил работу он большим тесаком, который нашел в ящике кухонного стола.

Когда дело было сделано, гигант сложил части тела в большую кастрюлю, наполнил ее водой и поставил на плиту. Затем взял спички, несколько секунд стоял у плиты, силясь вспомнить, что нужно делать дальше. Мысли ворочались в черепе тяжело и неуклюже. И все-таки он вспомнил. Спичка чиркнула о коробок, он поднес язычок пламени к конфорке и повернул рычажок. Дело было сделано.

Из комнаты донесся слабый стон.

«Проснулся», — подумал гигант и зашагал в комнату.

Марат Китаев сидел на полу с открытыми глазами и, морщась от боли, тер опухшую челюсть. Вид у него был растерянный. После нокаута он не совсем четко сознавал, что здесь происходит. Завидев приближающегося гиганта, он вскрикнул и, упираясь ногами в пол, стал медленно пятиться к стене. Наконец уперся в нее спиной и остановился.

— Ты меня помнишь? — спросил гигант, остановившись перед Маратом.

— По… помню.

— Это хорошо. Я тебе принес кое-что.

Гигант достал из кармана рваной куртки шприц и ампулу. Показал их Марату и сказал:

— Видишь? Это тебе.

— М-мне? — изумленно и испуганно вскинул брови тот.

Гигант кивнул:

— Да. Тебе нужно освежиться. Ты хочешь освежиться?

— Я?

Монстр с сожженным лицом отломил у ампулы верхушку и набрал жидкость в шприц. Затем двинулся к Марату. Тот испуганно поджал под себя ноги.

— Не надо, — заскулил он. — Прошу тебя, не надо. Я не такой плохой, как ты думаешь. У меня жена беременная. Скоро она родит, а ребенку нужен отец.

Гигант остановился.

— Ты хочешь быть отцом? — спросил он, явно что-то обдумывая.

Марат усиленно закивал.

— Для тебя это важно? — снова спросил монстр.

— Очень! Я нужен моему ребенку! Нужен моей жене!

Гигант снова задумался, пристально посмотрел на Марата и спросил:

— И ты ее любишь?

— Да! Конечно! Я очень люблю свою жену!

— Тогда почему ты здесь? — спросил монстр, не сводя со скрючившегося на полу мужчины пристального взгляда.

— Я… Я ведь мужчина… Ты ведь понимаешь… Все мужчины иногда ходят налево…

Гигант с полминуты что-то обдумывал, затем глухо проговорил:

— Нет. Ты не вернешься домой.

— Но почему? — в отчаянии воскликнул Марат.

Урод усмехнулся обожженными остатками губ и произнес холодным, скрипучим голосом, в котором не было ничего человеческого:

— Потому что тебе нужно освежиться. — Он с размаху всадил шприц в шею Марату и выдавил жидкость.



— Тебе нужно освежиться, — услышал Марат, выныривая из наркотической дремы. — Ешь!

Марат опустил взгляд на свою руку и увидел, что держит что-то в пальцах. Он провел языком по губам и почувствовал вкус вареного мяса.

— Что… это? — спросил Марат.

Уродливая физиономия, похожая на развалившийся пережаренный блин, вынырнула из тумана и сипло проговорила:

— Ешь. Это вкусно.

Марат послушно сунул кусок мяса в рот и принялся жевать.

— Мало соли, — проговорил он с набитым ртом. Наркотик все еще действовал, и Марату было чертовски приятно и есть, и разговаривать. Он чувствовал необыкновенное воодушевление. Даже рожа монстра не казалась ему такой уж уродливой. Слегка пугали только глаза гиганта. Они были темные, круглые и какие-то… безжизненные, что ли. Как у акулы. Ни мыслей, ни чувств, один лишь мрак.

— Ешь, — сказал гигант и сунул в рот Марату еще один кусок мяса.

Китаев покорно принялся жевать. Гигант совал ему в рот кусок за куском, а Марат послушно работал челюстями. Наконец тарелка опустела.

Марат почувствовал приятную сытость, его потянуло в сон, и он задремал. Проснулся внезапно. За окном уже было светло. Он посмотрел по сторонам, затем перевел взгляд на свои связанные руки, на тарелку — и все вспомнил. При виде пустой тарелки к горлу подкатила тошнота, он слишком много съел ночью.

— Эй! — позвал Марат, недовольно скривившись. — Эй, как тебя там!

— Шницель, — подсказал у него над ухом сипловатый, словно пробивающийся из-под земли голос. — Меня зовут Шницель.

Марат вздрогнул и посмотрел через плечо. При виде уродливой изувеченной физиономии гиганта его снова передернуло.

— Что ты собираешься со мной сделать? Что за гадость ты мне вколол? И чем ты набил мне брюхо сегодня ночью?

Монстр поморщился.

— Слишком много вопросов, — глухо проговорил он.

— Хорошо. Давай по порядку. Что ты сделал с моей подружкой? Если ты ее избил и связал, у тебя будут большие проблемы. Слышишь меня?.. Черт, да что же ты молчишь! Где она?

Монстр поднял с пола пустую миску, повертел ее в толстых пальцах, затем небрежно отшвырнул в сторону.

— Ее больше нет, — равнодушно ответил он.

— Нет? А где она?.. Подожди… — В глазах Марата мелькнула страшная догадка. — Подожди, — повторил он, холодея от ужаса. — Это мясо, которое ты пихал мне в рот… Это…

Гигант кивнул.

— Да. Я решил пошутить, как ты шутил со мной. Тебе понравилось?

Марат побледнел. Тело его затряслось, словно через него пропустили мощный заряд электрического тока. Несколько секунд Марат пытался что-то выговорить, но его шумно вырвало. Монстр смотрел на это спокойно. Потом сорвал с кровати полотенце и грубо вытер им Марату лицо.

— Тебе нужно освежиться, — просипел урод. Посмотрел на испачканную рубашку Марата и добавил: — И переодеться. У тебя есть костюм?

Марат молчал, с ужасом глядя на гиганта. Тот прошел к шкафу, раскрыл створки, взял с вешалки первый попавшийся костюм и вернулся с ним к своей жертве.

— Надо переодеться, — сказал он, присел возле Марата, одним рывком разорвал веревку на его запястьях и принялся грубо его переодевать, как дети переодевают пластмассовую куклу с негнущимися руками.

— Ты… — хрипел Марат. — Ты… ответишь… Ты… чудовище…

Монстр молча и равнодушно делал свое дело. Закончив с переодеванием, он снова связал Марату руки, после чего достал из кармана шприц, взял со стола початую бутылку водки и сказал:

— Тебе пора освежиться.

Марат расширившимися от ужаса глазами глядел на то, как уродливый гигант набирает в шприц водку.

— Нет… — шептали его губы. — Не надо…

Монстр, не слушая лепета Марата, воткнул ему шприц в шею и выдавил водку. Потом повторил эту процедуру еще раз.

— Ну вот, — прохрипел монстр. — В следующий раз освежишься вечером. Теперь ты будешь освежаться каждый вечер.

«Каждый вечер… Каждый вечер… Каждый вечер…» — звучало в угасающем сознании Марата.

Глава четвертая

Схватка

Сначала он услышал мычание. Невразумительное, дикое, лишенное ритма. Так мог бы петь сумасшедший.

«Жив», — понял Виктор и открыл глаза.

Монстра он увидел сразу. Тот сидел в кресле. На этот раз он был одет не в обноски, а в костюм старомодного покроя и хромовые сверкающие сапоги. Костюм на его огромной фигуре смотрелся куце и странно. Возможно, так выглядел бы медведь, если бы кому-то пришло в голову обрядить его подобным образом. Лицо монстра по-прежнему было замотано грязной тряпкой, лишь из узкой щели смотрели два темных безжизненных глаза. Увидев, что Гром пришел в себя, монстр взял со стола початую бутылку водки и шумно отхлебнул.

Гром попробовал пошевелиться, затем окинул взглядом свое тело. Он был распят на большом деревянном щите, стоящем у стены берлоги. Руки его обрывками кабеля были привязаны к вбитым в щит гвоздям.

— Зараза… — прохрипел Гром, сообразив, что вырваться ему не удастся.

Гигант издал горлом глухой булькающий звук, означающий, по всей вероятности, смех. Потом качнул зажатой в руке бутылкой и спросил:

— Хочешь освежиться?

— В другой раз, — ответил Виктор.

Гигант пожал плечами и отхлебнул сам.

— Где Катя? — спросил Гром. — Куда ты ее дел?

— Так ее зовут Катя, — задумчиво произнес монстр.

— Если с ее головы упадет хоть один волосок — я тебя прикончу. Слышишь, ты, урод! Где она?

Монстр поставил бутылку на стол, взял стеклянную банку с плавающими в ней глазами и показал Грому.

— Узнаешь?

Гром не ответил.

— Это твоих друзей, — продолжил гигант. — Угадай, где чьи?

Гром презрительно усмехнулся:

— Это же ты специалист-офтальмолог. Мне далеко до тебя.

Гигант поднес банку к лицу, всколыхнул ее и с любовью произнес:

— Эти, голубые, милиционера. А вот эти зеленые — крикуна, который девушку мучил.

— А где же глаза Ольги? — спросил Гром. — Почему их там нет?

Монстр перевел на него взгляд, несколько секунд смотрел молча, потом сипло проговорил:

— Ты думаешь, что я псих? Думаешь, что я болен? — Он покачал огромной головой: — Нет.

— Я вижу, — со злой усмешкой процедил Виктор. — Ты абсолютно нормальный человек. У нормальных людей принято вырывать другим людям глаза. А иногда, когда много свободного времени, можно прикончить человека и сделать из него мумию. А потом… потом нарядить мумию в костюм и повесить у себя в спальне. Это вполне нормально.

— Ты много говоришь, — недовольно произнес монстр.

Он встал с кресла, пригладил ладонями складки на брюках, повернулся и медленно подошел к металлическому шкафу. Открыв его, достал прозрачный пакет с жидкостью и шприц. Затем подошел к мумии, висящей в углу комнаты, и глухо спросил:

— Ну что, пора освежиться?

Он проткнул пакет иглой и наполнил шприц. Потом привычным движением воткнул шприц в шею мумии и выдавил жидкость.

— Он что у тебя, наркоман? — насмешливо спросил Гром, пытаясь ослабить узлы.

— Нет. Просто ему нужно было освежиться.

Монстр протянул руку и потрогал веки мумии.

— А глаза у него всегда свежие, — задумчиво произнес он. — Я за этим слежу.

— Ясно. — Гром снова подвигал кистями рук, но петли не поддавались. — А от меня-то что тебе надо, некрофил? Деньги? Так я пустой.

Монстр повернул голову и пристально на него посмотрел.

— У меня тут система, — спокойно объяснил он. — Борюсь со шпионами. А то заходят, как к себе домой, зенки таращат. Это секретный объект, и видеть его никто не должен.

Монстр говорил медленно, тщательно подбирая слова. Гром нервно дернул щекой и предложил:

— Тогда убей меня, и все дела!

Повязка на лице гиганта дрогнула — видимо, он усмехнулся.

— Убью, убью, — проговорил глухой голос из-под повязки. — Не переживай. Только не сразу. У тебя впереди много времени. Почти вечность.

Монстр снова повернулся к мумии, одним сильным движением сорвал ее со стены и швырнул на пол.

— Что, решил с ним побороться? — съязвил Виктор.

Монстр повернулся и посмотрел на Грома.

— Теперь это твое место, — объявил он. — Он висел здесь много лет. Он уже свое получил. Теперь будешь висеть ты. Повисишь, подумаешь.

— Не дождешься, мудак!

Гром забился на своем щите, пытаясь если не ослабить узлы, то порвать стянувший запястья кабель. Но тот не поддавался.

Монстр набрал из пакета в шприц еще немного жидкости и медленно двинулся на Грома. По пути он захватил со стола металлические щипцы. Подойдя к своему пленнику, остановился.

— Что там у тебя? — спросил Гром. — Наркотик?

— Кое-что получше, — ответил монстр. — Ты не будешь чувствовать боли. Не будешь чувствовать ничего. Тебя парализует. Навсегда. Один укол в шею — и для тебя начнется вечность. Я буду вкалывать тебе это каждый день. Если повезет, проживешь не один год. Глаза у тебя начнут гнить, их будут есть насекомые. Но я буду вставлять тебе новые.

Монстр протянул руку, и Гром завертел головой, пытаясь избежать его зловонных пальцев. Но гигант мертвой хваткой схватил его за подбородок.

— Не дрыгайся, — произнес он, обдав Грома запахом мертвечины. — Как только с глазами разберусь, сразу будет легче. Обещаю.

Стальные щипцы потянулись к правому глазу Грома, надавили ему на веки. Гром заорал от боли и снова попробовал вырваться, но тщетно.

— Сейчас управимся с одним глазом и займемся другим. Но сначала, пока не ослеп окончательно, я покажу тебе твой глаз. Ты увидишь его.

И монстр продолжил свое дело. Из порванного века по щеке бывшего морпеха потекла струйка крови.

— Ну как? — спросил монстр. — Нравится? Сейчас закончим. Попрощайся с этим светом.

Гром напряг все силы, пытаясь вырваться, его мускулы вздулись под порванной рубашкой, лицо и шея побагровели от усилия, но монстр был сильнее.

Вдруг за спиной у гиганта что-то грохнуло.

— Что? — рявкнул он, оборачиваясь.

В дверях стояла Катя. В руках она сжимала автомат, дуло которого смотрело аккурат чудовищу в грудь. Лицо девушки было белее полотна, голова перевязана окровавленным лоскутом ткани, выглядела она измученной, однако глаза пылали от ярости.

— Ты! — выдохнул монстр.

— Да, я, — с ледяным спокойствием ответила Катя. — Отпусти его. Быстро!

Некоторое время монстр с любопытством разглядывал Катю, потом заявил:

— Ты не будешь стрелять.

Он снова повернулся к Грому, чтобы продолжить работу. За спиной у него громыхнула автоматная очередь. Пули полетели веером. Несколько с визгом вонзились в стену над головой Грома, а одна шальная, выбившись из роя, перебила кабель, которым была стянута правая рука бывшего морпеха. Виктор не медлил ни секунды. Он быстро высвободил вторую руку и, когда пришедший в себя монстр повернулся к нему, ударил врага руками по ушам. Затем пнул его коленом в пах и довершил серию мощным ударом в челюсть.

Монстр рухнул на землю. Удары Грома могли убить любого, но только не этого гиганта. Не прошло и трех секунд, как тот снова вскочил на ноги. Однако и Гром не терял времени зря. Он схватил со стола шипастый металлический кастет Кости и ударил им верзилу в висок. Тот покачнулся и рухнул спиной на банки с глазами и на бутылки водки. Те с треском полопались — глаза покатились по полу, оставляя за собой мокрые следы. Одежда монстра пропиталась полившейся из расколотых бутылок водкой.

Гром схватил со стола спичечный коробок, быстро вынул спичку и чиркнул ею о коробок.

— На, прикури, боец невидимого фронта, — презрительно сказал он и швырнул спичку в распростертого на полу монстра. Рыжие языки пламени взметнулись кверху, заживо пожирая поверженного гиганта.

Виктор повернулся и побрел к двери.

— Гром! — крикнула ему вслед Катя.

Он обернулся и так быстро отступил назад, что едва не потерял равновесие и не повалился на пол. Объятый пламенем гигант поднялся на ноги и пошел на Грома, растопырив пылающие руки. Зрелище было впечатляющее.

— Гром, отойди! — крикнула Катя. — Отойди в сторону!

Он отскочил в сторону, и Катя нажала на спуск. Автоматная очередь прошила гиганта, превратившегося в огромный движущийся факел. Он взревел от боли и на мгновение остановился, но уже в следующую секунду вновь двинулся на Грома.

Гром схватил с пола обломок кирпича и швырнул его верзиле в голову. Обломок отлетел от головы пылающего монстра, как от чугунного шара. Чудовище сделало еще два шага и вдруг повалилось на стол. Стол тут же вспыхнул, огонь перекинулся на ветхую этажерку и кресло.

— Гром, бежим отсюда! — крикнула Катя.

Виктор схватил ее за руку, и они выскочили в туннель. Уже за дверью он обернулся — берлога чудовища была охвачена пламенем. Сквозь рев огня послышался крик — жуткий, нечеловеческий и даже не звериный, словно это кричало само зло, оживший кусок адской тьмы, который выволокли на яркое солнце.

Гром с Катей бросились по туннелю к складу. За спиной у них громыхнуло. Виктор едва успел пригнуть Кате голову — сорванная с петель взрывной волной дверь пролетела над ними, как огромная пылающая птица. Угол двери ударил Грома в плечо и отшвырнул его к стене туннеля.

Катя обескураженно завертела головой, увидев лежащего Грома, бросилась к нему:

— Гром! Громушка! Виктор!

Она опустилась перед бывшим морпехом на землю и принялась трясти его за плечо. Однако он был без сознания.

Новый взрыв потряс утробу туннеля. На Катю посыпались куски грунта и камни. Что-то больно ударило ее по ноге. Девушка вскрикнула и хотела отдернуть ногу, но не смогла. Ступню прижало к земле металлической перекладиной.

— Гром! — со слезами на глазах простонала она. — Громушка, очнись! Пожалуйста! Пожалуйста, оч…

Вдруг глаза Кати расширились от ужаса. Сквозь черный дым и рыжие всполохи огня она увидела огромную фигуру Путевого обходчика. Он уже не горел, но от его одежды, рук и головы валили клубы дыма. В руке гигант держал неизменное кайло и медленно приближался.

Катя попробовала высвободить ногу, но попытка оказалась тщетной — балка была слишком тяжела. Из глаз девушки полились слезы, плечи затряслись от рыданий. Она поняла, что это конец.

Путевой обходчик черной тучей выплыл из бушующего моря огня и, продолжая приближаться, занес над головой кайло.

…— Гром… — шептала Катя, не сводя расширившихся от ужаса глаз с приближающегося монстра. — Гром, прошу тебя… вставай.

Бывший морпех застонал и открыл глаза.

— Гром! — крикнула Катя. — Вставай, Гром!

Он оперся о землю рукой и приподнялся.

— Давай же, миленький! — продолжала причитать Катя.

От чудовища с кайлом их отделяло уже не больше трех метров, и это расстояние продолжало сокращаться. Гром захрипел от усилия и рывком поднялся на ноги. Теперь они стояли друг напротив друга — бывший морской пехотинец Виктор Громобоев и огромный, объятый черными клубами дыма Путевой обходчик. Стояли и смотрели друг другу в глаза. Лицо чудовища было жутким. Все в наростах и шрамах, на месте ушей — два комка зарубцевавшейся кожи. Там, где полагалось быть носу, у обходчика бугрилось что-то страшное и бесформенное с двумя дырками ноздрей.

Несколько секунд прошло в полной неподвижности, после чего противники ринулись друг на друга.

Стальное кайло просвистело в сантиметре от головы Грома. Гром поднырнул под него и ударил монстра кулаком в челюсть. Потом еще раз и еще. Чудовище, однако, даже не пошатнулось, словно сокрушительные удары бывшего морпеха были для него чем-то вроде легкого поглаживания.

Катя, затаив дыхание, следила за битвой.

Гром ударил еще раз, но монстр легко перехватил его кулак, вывернул руку и с ревом швырнул противника на стену. Удар был настолько сильным, что из груди бывшего морпеха вырвался глухой стон, а из побелевшего рта на подбородок стекла струйка крови. Он закашлялся и попытался приподняться.

Чудовище неторопливо подошло к Грому и занесло над головой кайло для последнего удара.

— Прощай, — глухо просипел Путевой обходчик и обрушил кайло на голову Грома.

Однако за мгновение до того, как кайло пришло в движение, голова гиганта дернулась, кайло отклонилось в сторону, и удар получился неточный и смазанный. Виктор сумел перекатиться набок, и стальной клык увяз в грунте в паре сантиметров от его головы.

Чудовище обалдело тряхнуло головой и обернулось. За его спиной стояла Катя, сжимая в руках обломок железной трубы.

— Получил? — сверкнув глазами, крикнула девушка. — Получи еще раз!

Обломок трубы гулко звякнул, опустившись на лысую голову Путевого обходчика. Он взревел и, вырвав из земли кайло, повернулся к Кате. Труба плотно впечаталась в его лицо. Обходчик пошатнулся.

— Сдохни, урод! — крикнула Катя и, собрав всю силу, снова ударила гиганта по лысой голове. Череп чудовища хрустнул. Кайло выпало из его рук. Путевой обходчик пошатнулся и, нелепо загребая руками воздух, стал заваливаться набок. Наконец он полностью потерял равновесие и всем своим огромным телом рухнул на землю.

Катя отбросила трубу и подбежала к лежащему Грому.

— Громушка! — крикнула она и протянула ему руку. — Вставай, родной. Ну же!

Гром, опираясь на Катину руку, с трудом поднялся на ноги. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе.

— Это ты? — хрипло произнес он. — А я думал, что уже ангел прилетел. А ведь он и прилетел.

Катя улыбнулась и потерлась макушкой о колючий подбородок Грома. Он перевел взгляд на распростертого гиганта, усмехнулся и сказал:

— Похоже, сестренка, мы его сделали.

— Да. Мы его сделали. Как ты?

— Нормально. Сломана пара ребер, но это пустяки.

Катя погладила его ладонью по щеке и сказала:

— Теперь надо выбираться отсюда. Я больше здесь не могу. Я должна увидеть небо, чтобы не сойти с ума.

— Надо идти к воротам.

Они повернулись и, прихрамывая, побрели по туннелю в сторону ворот. Но прошли не больше тридцати метров, когда стены туннеля вдруг завибрировали, послышался омерзительный звук, как будто огромная стая крыс засеменила по стенам тысячей тощих лапок.

— Быстрее! — крикнула Катя, и они ускорили шаг. Гром передвигался с трудом, сильно хромая и опираясь рукой на плечи девушки. Кровь у него изо рта больше не текла, но он все еще был очень бледен.

— Быстрее, Гром. Прошу тебя, быстрее! Я больше не…

Договорить Катя не успела. Туннель потряс душераздирающий крик, похожий на вой раненого зверя. Девушка оглянулась. Гром почувствовал, как по ее телу пробежал озноб.

— Что там? — спросил он. — Что ты видишь?

— Он идет, — с ужасом прошептала Катя. Он снова идет за нами.



И снова жаркую темноту туннеля потряс звериный вопль, который мгновение спустя перешел в жутковатый львиный рык.

— Господи, он идет, — пролепетала Катя. — Нам не уйти. Мы никогда не выберемся отсюда.

Девушка словно оцепенела от ужаса, и Грому пришлось хорошенько встряхнуть ее за плечи, прежде чем она пришла в себя.

— Мы выберемся, слышишь? — процедил сквозь зубы Гром. — Пошли. Нам нельзя останавливаться.

И теперь уже он, Виктор, потащил девушку к выходу. Она покорно и вяло семенила рядом, напоминая надувную куклу, из которой выпустили воздух.

— Держись, сестренка. Держись, — бормотал Гром, морщась от боли в груди и тяжело припадая на раненую ногу. — Я тебя вытащу. Сам сдохну, а тебя вытащу. Так и знай, сестренка… Так и знай…

Катя снова обернулась.

— Догоняет, — проговорила она севшим от ужаса голосом. — Он нас догоняет. Нам не уйти.

Сзади вновь послышался вопль, и по туннелю заухали тяжелые шаги, перешедшие в тяжкий топот.

— Он бежит! — крикнула Катя.

Гром взял ее за руку и прибавил ходу. Теперь они тоже бежали. Они бежали несколько минут и вдруг остановились как вкопанные. Звук погони доносился отовсюду. Стены туннеля подрагивали и пульсировали. Нарастающий шорох превратился в многоголосый гул, напоминающий гул растревоженного осиного гнезда.

— Что это? — испуганно спросила Катя.

— Не знаю, — ответил Гром, вертя головой и всматриваясь в темноту.

Катя прижалась к нему и задрожала.

— Что нам делать? — тихо спросила она.

Гром прищурился во тьму.

— Идем туда, — проговорил он и потащил Катю во мрак.

— Что там? — бормотала она, едва поспевая за бывшим морпехом. — Куда мы идем? Куда ты меня тащишь?

— Сейчас, — так же тихо отвечал Гром. — Еще несколько шагов, и ты все увидишь.

И она увидела. У стены туннеля стоял мотоцикл Шплинта.

— О господи! — прошептала Катя, не в силах поверить своим глазам. — Это же…

— Мотоцикл! — сказал Гром.

Они остановились.

— И что нам с ним делать? — быстро спросила Катя, в душе у которой снова затеплилась надежда.

Гром, не отвечая, сунул руку в карман брюк и достал ключи.

— Откуда это? — удивилась Катя.

— Прихватил из логова этого гада.

Гром оседлал мотоцикл и скомандовал:

— Запрыгивай!

Катя устроилась сзади.

За спиной у них снова послышался звериный рев. Девушка обернулась и увидела приближающуюся к ним огромную темную фигуру.

— Он уже близко! — крикнула она.

Гром вставил ключ и попробовал завести мотор. Безрезультатно.

Обходчик приближался быстро, хотя и слегка пошатывался. В руках он по-прежнему держал кайло.

— Ну же, Громчик, миленький, быстрее! — Катя прижалась к спине бывшего морпеха щекой. — Давай же!

Она снова обернулась. Темная фигура за спиной стремительно нарастала. Уже были видны два мерцающих, полных ненависти глаза, в которых отражались всполохи огня.

— Гром! — простонала в отчаянии Катя.

Взревевший мотор перекрыл ее голос.

— Держись! — крикнул Гром.

Мотоцикл сорвался с места и стремительно набирал скорость. Увидев, что жертвы уходят, чудовище пронзительно закричало. Отбросив кайло, обходчик быстрыми скачками понесся вслед за уезжающим мотоциклом.

— Прощай, ублюдок! — крикнула ему Катя и захохотала. Смех ее был подобен смеху ведьмы, смеху, от которого у нормальных людей кровь стынет в жилах. — Прощай, урод!

Катя уже отворачивалась, когда краем взгляда увидела сверкнувшую леску. Она нагнулась и увидела, что к выхлопной трубе что-то привязано.

— О господи! — воскликнула Катя.

Она быстро свесилась с мотоцикла, и Гром едва не потерял управление.

— Какого черта? — гаркнул он.

— Подарок от нашего друга! — прокричала в ответ девушка. — Не останавливайся!

Катя протянула руку и попыталась отвязать связку гранат от выхлопной трубы. Пальцы ее все время срывались со скользкого узла. Кроме того, ей постоянно приходилось уклоняться от попадавшегося по пути железного хлама, среди которого, продвигаясь все ближе к воротам, лавировал, подчиняясь воле бывшего морпеха, мотоцикл.

Леска, уходящая от гранат во тьму, натягивалась все сильнее.

— Ну же, — шептала, ломая об узел ногти, Катя. — Давай… Давай, черт!

За мгновение до того, как Кате удалось справиться с узлом, леска натянулась и вырвала из одной гранаты чеку. Девушка подняла связку гранат над головой и, размахнувшись, швырнула ее во тьму.

Оглушительный взрыв потряс стены туннеля. Жаркий язык взметнувшегося пламени опалил Кате волосы. Руль ревущего мотоцикла дернулся в сторону, но Гром сумел справиться с управлением и выправил мотоцикл.

Катя едва успела отклониться от промелькнувшего возле ее лица угла вагонетки. И тут же услышала за спиной полный невыразимой боли крик. Это был крик умирающего зверя.

Мотоцикл вырвался из облака дыма, проскочил ворота и понесся дальше. Впереди забрезжил свет.

— Мы сделали его, — тихо, одними губами прошептала Катя и, крепко обхватив Грома руками за талию, вжалась лицом в его широкую мускулистую спину. Она поняла, что счастлива — абсолютно счастлива рядом с этим человеком, кем бы он ни был и чем бы ни занимался в жизни.

В лицо Кате ударил дневной свет. Мотоцикл, взревев мотором, взлетел по бетонной лестнице наверх и, совершив сложный маневр, чтобы обогнуть строительный мусор, выскочил на Кутузовский проспект.

— Не останавливайся! — крикнула Катя, смеясь от счастья. — Не останавливайся, Гром!

И он прибавил газу.



— Саш, чего мы так плетемся, а? — Полная женщина с красным лицом недовольно посмотрела на мужа. — Мы так и до утра до дачи не доберемся. Прибавь ходу.

Полковник Орлов нервно дернул щекой.

— Золотце, быстрее не получится. Это «Волга», а не «Мерседес».