Кирилл Григорьев
Тяжесть сияния
Пролог
Она совсем не ощутила боли.
Кривой нож, острый как бритва, легко распластал кожу.
— Ты уверена? — пристально посмотрела на нее старуха.
Кровь с руки тонкой быстрой струйкой шипела в огне, рождая тяжелый запах горящей плоти.
— Конечно, — кивнула она.
Старуха наклонила голову, шаря по ее лицу единственным глазом. Правый глаз давно уже взирал на мир белым склизким бельмом.
— Вижу твердость и чувствую силу, — признала старуха через мгновение. — Историю имени знаешь?
— Да.
— Хорошо, — удовлетворенно вздохнула старуха. — Истинное имя дается один раз, запомни. Оно — часть человека, его суть и плоть. А дальше решает жизнь. Когда побеждает человек, имя его становиться могучим, вселяющим уважение и страх. Вместе они могут перевернуть мир. Но иногда побеждает имя. И тогда человек превращается в раба — вместилище страстей, порока, жажды крови. Ты выбрала сложное имя, сестра. Трудное. Ге-ла…, — произнесла старуха, словно пробуя каждый слог на вкус. — Это значит — Сияющая. Имя, обязывающее ко многому. Сиять тяжело, а часто и попросту невозможно.
Кровь тонкими дорожками разбегалась по коже.
— Мы готовы к бремени.
Жадно гудело пламя, смешиваясь с шипением крови.
— Ну, что же…, — кивнула старуха двум безмолвным темным фигурам. — Вы слышали все. Принесите девочку. Наша сестра сделала окончательный выбор.
Часть первая
Возрождение Тени
Узница
1
Все изменилось после неожиданного удара.
Только что в сознание вливалась музыка, упоение победой, океан привычных, но, тем не менее, удивительных запахов, слепящий солнечный свет и ощущение близости любимого тела. Мгновением позже остались только мрак и тьма, неподвижное одиночество и простирающаяся на миллиарды лет пустота.
Переход показался стремительным и ужасным.
В самом начале она замерла, не веря в случившееся, не понимая и не принимая его. Потом к ней начали стекаться доклады уцелевших рецепторов.
Слух — ноль. Зрение — обрыв. Осязание — пусто. Органы чувств молчали.
Она повисла в абсолютной тьме, совершенно не ощущая ее. В мгновение ока ее лишили всего.
— НЕ-Е-ЕТ! — безмолвно исступленно закричала она, задыхаясь.
Все было бессмысленным. Враг учел свои прежние ошибки. Надежды на возвращение не осталось.
Она осталась одна в пустоте, запертая в коконе собственных воспоминаний, переживаний и сжигающей ненависти.
2
Из спячки ее вывел легкий толчок, почти колыхание.
Еще раз, еще. Она насторожилась, еле сдерживая рвущуюся наружу безумную надежду. Неужели? Сколько прошло времени? Как долго я спала?
Внезапно давно атрофированный рецептор ожил. В нее хлынули незнакомые яркие забытые чувства. Жадно глотая их, она едва не захлебнулась под напором.
Что такое? Неужели ошибка? Неужели враг оступился?
Мгновением позже она поняла.
Сильнейшее потрясение восстановило утраченные связи. Еще немного и она станет почти равной. Еще немного и призрачный шанс вырваться из заточения обретет плоть и кровь.
Я не вернусь, твердо решила она. Если сумею вырваться, то слепая пустота станет уделом другой.
Той, которая сумела заточить меня в глухую мрачную клетку.
Война объявлена
1
После работы Олега поджидал сюрприз.
Дома случились гости. Двоюродная сестра супруги Настя с мужем, нанесли им внезапный визит.
— Что не предупредила-то? — сухо осведомился огорченный Олег у слегка зарумянившейся жены, снимая ботинки в коридоре.
— Да хватает всего, — ответила Ирина. — Ребята с собой принесли.
— Все равно не удобно: гости, — развел руками Олег.
Вслед за женой он прошел на кухню.
— Здоровеньки булы! — поприветствовал его Михаил.
Теща молча кивнула, а Настя улыбнулась. Совсем не так, как раньше. Одними губами.
— Куда присесть-то? — испытывая острую неловкость, огляделся Олег.
Его тарелка оказалась прямо напротив Насти.
Черт, мысленно выругался он, пожимая Мишкину руку. Вот ведь, угораздило.
— Сто лет тебя не видел! — объявил Михаил. — Как успехи?
— Неплохо, — неопределенно пожал Олег плечами, устраиваясь.
Они с Мишкой сошлись еще на свадьбе, вместе обороняя подаренный в случившейся пьяной драке китайский сервиз. А когда женская часть семьи вдруг исчезла в неизвестном направлении, мужчины озабоченно перезванивались, ощущая себя брошенными на произвол судьбы. И хотя Олег прятал свое беспокойство за стопкой водки, мысль о том, что он никогда больше не увидит Ирину, не давала ему покоя. Сходные переживания свояков окончательно сблизили.
Михаил оказался очень ревнивым парнем.
По его словам, он несколько раз пытался напроситься с супругой на то, что женщины, посмеиваясь, называли между собой «шабашок», а, получив несколько уклончивых отказов, устроил настоящую слежку. К операции Михаил, естественно, привлек Олега. Они весь день старательно играли в шпионов, но потеряли след в толчее и сутолоке Курского вокзала. Свое фиаско мужчины отметили попойкой в привокзальном кабаке. Напившись, они долго плакали друг другу в жилетки, вымучивая, рожая в поте, слезах и водке жесткую мужскую концепцию «черт с ними». Олег, ее автор, предложил оставить женщин в покое раз и навсегда. В конце концов, рассудил он, разве не здорово пару-тройку дней отдохнуть друг от друга?
Михаил тяжело задумался.
— А вдруг она мне там изменяет? — заплетающимся языком спросил он.
— А ты ей здесь изменяй, — посоветовал Олег.
Михаил, очевидно, сделал определенные выводы, так как слежку за супругой прекратил, а Олега начал зазывать к себе в гости, на «шабашок» мужской.
— Я Ирку люблю, — отвечал обычно Олег.
— Я Настю тоже люблю, — усмехался Михаил. — Я однолюб, но много… — и добавлял расхожее в народе название детоделательного акта.
С тараканами в голове супруги, Михаил, явно не без пользы для собственного либидо, окончательно смирился.
Женская часть семьи вообще была помешана на магии. Все трое: теща, Ирка, и Настя.
— Как семейная жизнь? — спросила, поднимая зеленые глаза от тарелки сестра жены, и Олег чуть не сел мимо табуретки.
— Нормально, — ответил Олег, сосредоточенно накладывая салат. — У вас?
— Тоже ничего, — ответила Настя. — Мишка только чудит иногда.
— С кем не бывает, — кивнул Олег, стараясь не глядеть в ее сторону.
Сколько мы не виделись, подумал он. Год? Два? Он бросил на Настю быстрый взгляд исподтишка. А она совершенно не изменилась. Точеное лицо, огромные глаза, чувственные губы. И волосы, в которых было так приятно зарываться лицом.
Хватит, приказал он себе. У тебя уже есть любимая жена. И никого больше тебе не надо.
Вечер в кругу семьи получился неожиданно забавным.
Теща непривычно хлопотала, стараясь угодить и была чудо как приветлива, Настя задумчиво помалкивала, а ее супруг рассказывал бородатые анекдоты, не забывая подливать водочку.
— Ну, давай, за дам! — провозгласил Михаил, поднимая очередную стопку.
— Выпейте лучше за «не дам», — вынырнула из своих дум Настя. — Скорее на пользу пойдет.
Михаил неуверенно хохотнул. Настя вопросительно подняла правую бровь.
— Хм… — согласился супруг и поставил рюмку на стол.
А Настя внезапно подняла голову, и вонзилась тяжелым взглядом Олегу в переносицу. Будто гвоздь вбила. У того аж дух захватило, как на американских горках. Настя обвела всех остальных таким же тяжелым взглядом. Такого выражения лица у нее Олег никогда не видел.
— Хватит пить, — сказала она, словно отрезала. — Оба уже хороши. А Олегу и подавно спать пора.
— Это почему? — обиделся Олег, ощутив себя на мгновение учеником начальной школы, которому за очередную двойку запретили смотреть любимый сериал.
— Да, Насть, — тоже удивилась Ира. — Ты чего?
— Сама посмотри, — предложила Настя. — У него денечки предстоят впереди — только держись!
Ирина взяла Олега за подбородок, повернула лицо к себе и несколько секунд вглядывалась куда-то в переносицу.
— Боже мой! — воскликнула она с неподдельным ужасом. Отстранившись, строго посмотрела ничего не понимающему Олегу прямо в глаза. — Все в порядке на работе?
— Нормально вроде, — пробормотал тот.
— Врет, — убежденно сказала Настя. — Он у тебя, часом, не киллером стал?
Ирина выразительно покрутила пальцем у виска.
— Связалась на свою бедовую голову с убивцем, — пророкотала грудным басом теща, и потянулась толстым, как сосиска пальцем к олеговому лбу, — неужто кровь?
Михаил под шумок махнул еще одну стопку и громко задышал сквозь плотно сжатые зубы.
— Давай, колись, таможенный брокер, — велела Настя. — Кого вы там валить собрались?
Ее голос показался вдруг Олегу чужим, слова улиц резали ухо. Словно говорил внутри Насти совершенно другой человек. Она даже слов таких не произносила никогда! Милая, интеллигентная Настя! Откуда в ней это? Олег беспомощно на напряженно молчавшую Ирину.
— Вы о чем? — в полной растерянности поинтересовался он.
— Что у тебя произошло? — замирающим голосом спросила Ирина.
— Сегодня?
— Да.
— Ничего, — пожал Олег плечами. — Работали, как обычно. Толяна нет до сих пор. Васька болеет, Леночка, как всегда, вредничает. Да вы что, в самом деле?
Ирина с Настей обменялись многозначительными взглядами.
— А еще?
— Да все вроде… А, вспомнил. Машины Женины вышли.
Ирина с тревогой посмотрела на сестру.
— Что видишь?
Настя звонко шлепнула супруга по руке, привычно потянувшейся за бутылкой. Машинально, словно убивала назойливого комара.
— Кровь на нем вижу, — спокойно сказала она. — Много крови. Но еще не факт, в общем. Сильно вероятно, но не факт. — Настя прищурилась. — Ты тоже хороша! Что за мужем-то не смотришь?
— За ним, пожалуй, усмотришь, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Ирина. — Встаю, он уже на работе, ложусь — еще не пришел. Так неделями и не видимся.
— Поучился бы, лоботряс, — строго посмотрела на мужа Настя. — А у моего все водка да бабы на уме. И, заметь, бабы все больше чужие.
Михаил покраснел и принялся изучать дно пустой рюмки.
Олег слушал, качая головой. Настя, которую он знал, просто не могла построить такую фразу. Она никогда бы на людях не попрекнула мужа. Высказала бы дома, в приватной обстановке с глазу на глаз. И еще извинилась бы три раза, или пять. За то, что вообще этот разговор начала.
— Машины Женины, говоришь… — вернулась к прежней теме Настя и снова взглянула Олегу в глаза. — А, может, вы Женю этого… того?
Олег ядовито рассмеялся.
Странный допрос взбесил его окончательно. С ним, тридцатилетним мужчиной почему-то разговаривали, как со школьником. И кто? Сестра жены! Она что, головой повредилась?! Точки над «И» были расставлены давно и навсегда. И прав она на него не имела. И плевать, что когда-то он жить без нее не мог. И молился на эти проклятущие зеленые глаза! И дыхание перехватывало, когда ее видел. Потом Олег решил, что слишком сильно от нее зависит, и разом обрубил все концы. А вот подишь ты, оказалось что не все…
— Знаешь, что, Насть, — сказал он с внезапной злостью, — Ты со своей магией скоро окончательно с катушек съедешь…
Последние слова повисли в абсолютной звенящей тишине. Даже бубнящий магнитофон будто чем-то подавился и замолчал Сидящий напротив Олега Михаил выпучил глаза и стал похож на вареного рака, Ирина гулко сглотнула, а Мария Захаровна молча открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег во время шторма. А шторм намечался идеальный. Он уже забрезжил на горизонте и с ураганным ветром, ветвистыми молниями и достающими до небес цунами приближался к маленькому деревянному семейному «Арго». Олег, подзузыкиваемый мужским самолюбием, гуляючи, растоптал основное семейное табу: Настя — святое. Она и была обычно святой, только сегодня святость ее куда-то исчезла.
Когда, наконец, и до него дошел смысл только что сказанных слов, внутреннее «я» Олега съежилось до размеров молекулы и провалилось куда-то в желудок вместе со сделавшими его наглецом остатками алкоголя.
Но отступать было поздно.
Олег встретился с Настей взглядом. Несколько мгновений они изучали друг друга, словно дуэлянты перед началом схватки.
— Вот даже как, — удивленно протянула Настя. — В водку начали добавлять эликсир храбрости?
— Это ты о чем? — бесстрашно осведомился Олег.
— Я жду извинений.
— Я тоже. И вообще не понимаю, что с тобой сегодня стряслось?
Настя фыркнула и внезапно ее красивое лицо, в мгновение ока ставшее злым и страшным надвинулось на Олега. Ему на долю секунды показалось, что оно заполнило собой весь мир.
— Мальчик, — тихо и беспристрастно сказала Настя. — Еще один несанкционированный мною митинг, и я тебя сотру в порошок. Тебе не поможет никто: ни Ира, ни Бог, ни дьявол. Ты будешь изо дня в день молить меня о пощаде, а десяток лет на лесоповале покажутся тебе настоящим курортом. Последний на сегодня бесплатный совет: не надо быть храбрым зайцем перед взрослой тетей. Доступно?
— Более-менее, — ответило Олегово упрямство. Он не понимал ровным счетом ничего.
— Повтори? — искренне удивилась Настя.
Ирина, внезапно пришедшая в себя, схватила сестру за локоть.
— Да что с тобой, Насть? — торопливо вступилась жена. — Ты что?!
И все кончилось.
Штормовое предупреждение посчитали большой ошибкой, а виновных синоптиков разжаловали в дворники.
Вновь, ниоткуда, возникла музыка, Мария Захаровна, наконец, сумела закрыть рот, а Михаил облегченно потянулся за бутылкой.
Настя удовлетворенно откинулась на спинку стула.
— Я-то в порядке, — ответила она. — А вот наш храбрый заяц, оказывается, уже пьян.
Это оказалось последней каплей.
Олег не выдержал.
Накопившееся негодование захлестнуло его сознание, смяло страх и выплеснулось наружу. Внутреннее «я» стиснуло зубы и до боли сжало кулаки в боксерских перчатках. Заяц, подумал Олег в ярости. Пьяный заяц. Ну, я тебе сейчас устрою зайца, серый волк!
— Значит, так, тетенька, — четко разделяя слова, сказал он. — Еще раз ты появишься в моем доме без приглашения — я тебя спущу с лестницы. Поэтому, каждое свое появление очень настоятельно рекомендую согласовывать лично со мной. Мобильный и офисный телефоны возьмешь у моей жены. Это первое. И второе, последнее. Когда и кого валить, я решу самостоятельно. Это доступно?
Уволенные синоптики, злорадно посмеиваясь, бросали метелки в воздух.
Мария Захаровна издала гулкое грудное клокотание.
— Ми-ми-нут-точ-ку, — заикаясь, выдавила она. — Эт-то же мой д-дом!
— К несчастью, я здесь тоже прописан, — холодно посмотрел на нее Олег. — Если вас что-то не устраивает, завтра начнем размен.
Настя наклонила голову, рассматривая Олега, словно он оказался вдруг не мужем ее сестры, а диковинным инопланетным питомцем. Она была спокойна, как удав. Господи Боже, мельком подумал Олег, как же она спокойна! И как опасна, добавило осторожное «я», уже давно выронившее боксерские перчатки.
— Иногда люди, прописанные в квартире, пропадают, — произнесла Настя.
Олег посмотрел ей в глаза — цвета мохито со льдом.
— Чаще по статистике пропадают взрослые тети, — ответил он и поднялся. — Ирина, будь добра, проводи гостей.
2
Ира пришла в их комнату через полчаса с опухшими от слез глазами.
— Ты что наделал? — тихо спросила жена, присев на край кровати. — С ума сошел, да?
— Задолбало, — коротко ответил Олег и плеснул себе в стопку. — Наша жизнь напоминает театр кукол. Нас с тобой дергают за ниточки все кому не лень, а мы и рады стараться. Ах, Настенька, ах, Мария Захаровна…! Что-то не так, вам не нравиться? Сию минуточку, все устраним! Не нравиться правая щека? Сейчас, извольте, вот вам левая… Я не желаю, чтобы мы с тобой были мишенями в этом тире. Наша жизнь — только наша жизнь и никто не имеет права совать в нее свой нос.
Ира схватилась за голову.
— Что же ты наделал…!
— А что я наделал? — пожал плечами Олег. — Просто поставил на место твою ни с того, ни с сего обнаглевшую Настю. Вот и все.
Он чокнулся с бутылкой и залпом выпил. Водка все еще оставалась приятно прохладной. Впрочем, нет, не так, мысленно поправился Олег. Водка всегда хороша и приятна, а иногда, в качестве бонуса верным апологетам, бывает прохладной.
— Ты же ничего не знаешь! — всплеснула руками Ирина.
— А что мне требуется узнать?
Жена спрятала лицо в ладонях.
— Настя сегодня была у врача, — глухо произнесла она. — Получила результаты анализов. У нее никогда не будет детей! Понимаешь ты, нет?
Олег ощутил внезапно страшную опустошенность. Где-то в глубине души зашевелилось старательно спрятанное от самого себя воспоминание. Розовый, почти игрушечный, переделанный из детского сада медцентр. Равнодушная медсестра, слишком жизнерадостный доктор. Бледная до синевы Настя. И горка смятых грязных купюр у него в руках — сдача. Олег сам платил за аборт…
— Как так? — только и смог произнести он.
Обещал ведь, паскуда доктор, что осложнений не будет…
— А вот так! — отняла руки Ирина от заплаканного лица. — Есть такая болезнь — бесплодие! А ты ее… Что ты за человек такой: бессердечный, бездушный?
— Я же не знал, — попытался оправдаться Олег.
— А ничего и не надо знать! — вскричала жена и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
Настя, подумал Олег. Бедная, бедная дорогая Настенька…
Силуэт Тени
1
Она очнулась на кухне, в окружении оплавленных свечей.
Подняла голову, недоуменно оглядываясь. Ее взгляд остановился на свадебной фотографии двоюродной сестры.
— Боже, — прошептала Настя, ощутив, как в теле просыпается давно забытая дрожь.
Лицо Олега на фотографии темнело, словно оспинками, мелкими булавочными уколами. Булавки лежали здесь же, под снимком. Они в ассортименте валялись по всему столу вперемежку с искромсанными фотографиями мужа двоюродной сестры. Отовсюду смотрел Олег — грустный, веселый, счастливый, разухабистый, пьяный, задумчивый… толстые свечи в застывших лужицах стеарина, смахивающие на самодельный Стоунхендж, логично довершали картину.
Вот тогда Настя испугалась по-настоящему. Она вскочила, опрокинув стул.
Несколько мгновений ей хватило, что бы выдернуть из шкафа мусорное ведро и лихорадочными движениями отправить в него все со стола. Изрезанные фотографии, булавки — весь страшный набор, о котором она ничего не желала помнить. Со свечами пришлось несколько повозиться. Широким ножом, извлеченным из мойки, Настя тщательно уничтожила последние следы. Потом, для очистки совести прошлась по столешнице с «Кометом».
И только после такой генеральной уборки Настя позволила себе поднять стул и присесть, вытирая внезапную испарину. Успокойся, приказала она себе. Прекрати трястись. Все кончено. Это ерунда и чушь. Что говорил старик Фрейд по поводу сновидений? Не познаны они. И не известно, когда познание состоится. А с ЭТИМ ты, дорогуша, давно разобралась и справилась.
Но в глубине души, Настя прекрасно знала, что кончено отнюдь не все.
Швырнув тряпку в мусорное ведро, она поднялась.
Под холодными обжигающими струями душа Настя смогла приступить к вдумчивому и хладнокровному размышлению.
Итак, отбросим истерики и условности. Несмотря на все старания, мучения и боль — ЭТО началось снова. Кошмар, который, как ты думала, остался навсегда в далеком прошлом. Что делать? К кому бежать? От кого можно ждать реальной помощи? Не пойдешь ведь звонить по объявлению «сниму порчу, венец безбрачия, облегчу вашу жизнь и кошелек»?
Она села в ванной, обняв колени под струями воды.
Опять, все вновь по кругу: беспамятство, съедающая душу ненависть, горечь, выворачивающая наизнанку.
Я — угроза, закричал внутри нее панический голос. Я снова стала убийцей! Или еще не стала? Может быть, есть еще время?
Успокойся, приказала себе Настя. Думай, думай. К кому мы можем пойти? К тете? Абсолютно невозможно, если она узнает, то точно объявит войну. Три года назад она уже пыталась это сделать. Холодное лицо тети Маши немедленно возникло перед ее глазами.
— Если ты не сможешь с ней совладать, Настенька, это придется сделать нам. Ты этого хочешь? Или хочет она?
— Я постараюсь, — ответила тогда Настя, рассматривая окровавленные руки. — Я обещаю сделать все правильно.
— Жить из вас может только один, — вздохнула тетя. — Либо ты, либо она. Ее я не желаю видеть. Но сумеешь ли ты справиться сама?
— Да, — кивнула Настя.
Тетка начисто отпадает. Ирка? Сестра? Она бы не подвела и не бросила, если б только знать, что я вчера у них в гостях устроила!
Настя нахмурилась, пытаясь вспомнить. Вечер в кругу семьи почему-то обрывался на появлении Олега в дверях кухни. Что было дальше? Мишку расспросить?
Ладно, попробуем…
Кто еще остается?
Жрица…
Да, это силища, вздохнула Настя. Она — истинная мощь. Но примет ли Жрица? Примет ли после последнего инцидента и пролитой крови?
Визит к Жрице три года назад закончился удручающе. Трупы до сих пор снились Насте по ночам и не давали покоя. И ладно бы это оказались обычные люди. Господи, прости мне такие слова, но я говорю правду! Я думаю, дышу и живу ею, этой правдой! Если бы тогда погибли обычные люди, все было б намного проще. Но на мне кровь двух сестер! Разве примет меня Жрица снова после такого?
И Настю словно током пронзило. Она внезапно поняла все случившиеся три года назад. Тень. Это проклятая Тень устроила бойню у Жрицы. Только для того, что бы в следующее свое появление, никто не смог бы ей помешать развернуться в полный рост. Тень — отличный стратег и тактик…И шансов в этой войне у Насти было не так уж много…
Насте захотелось расплакаться от бессилия. Тень… Будь ты проклята!
Стиснув зубы, она поднялась, выключила воду и тщательно вытерлась. Накинув халат, обмотала голову полотенцем. На кухне сварила себе свежего кофе. Привычные движения успокаивали, не давали сорваться в истерику. Настя вцепилась в мобильный телефон, словно утопающий в соломинку. Присев за стол, позвонила Татьяне.
Судя возникшему в трубке шуму, та ехала.
— Да? — бодро отозвалась старинная подруга.
— Привет, — поморщилась Настя. Таня опять включила громкую связь. — Одна едешь?
— С Элькой. А что?
— Какие-то секреты? — глухо отозвался голос Эльзы.
— От тебя — нет. У меня проблемы, девочки, — с горечью сообщила Настя и добавила. — Все началось снова.
Эльза что-то неразборчиво пробормотала себе под нос. Реакция Татьяны оказалась более бурной.
— Ого! — воскликнула она. — Уже убила кого-нибудь?
Не приведи, Господи, подумала со страхом Настя.
— Надеюсь, пока никого, — ответила она. — Но то, что потрудилась над одним парнем — совершенно точно.
— Над кем? — после паузы поинтересовалась Татьяна.
— Иркин муж.
— Над Олегом? — уточнила Татьяна, знавшая многое о ее жизни.
— Переспала с ним, что ли? — вмешалась Эльза.
Такого Настя не могла бы себе и в страшном сне представить. Чужие мужья всегда оставались для нее твердым табу.
— Да нет, конечно, — ответила она с досадой. — Помудрила по нашему.
— А-а! — разочаровалась Эльза.
— А конкретнее? — явно напряглась Татьяна.
— Думаешь, я помню? Обычный арсенал: свечи, резаные фото, иголки.
— Второй-третий уровень? — задумчиво предположила Татьяна. — Лицо в основном истыкано?
— Ага. Возможно, что даже первый, — согласилась Настя. — Но главное, все опять как три года назад. Точно также, один к одному, понимаешь?
— Де-ла, — протянула Эльза.
— Погоди-ка, я припаркуюсь сейчас, — озабоченно ответила Таня.
Второй-третий уровень, получив несколько минут на раздумье, прикинула Настя. И что у нас в этот второй-третий входит? Серьезные и мучительные заклинания для профессиональных доброжелателей. В основном работа над телом: волдыри, лишаи, коросты. Прекрасная неизлечимая сыпь. Гнойники и струпья. Лицо? Да то же самое. Радует, что ничего смертельного вроде. Хотя постой-ка… «Веселый Роджер», третий уровень… Мама дорогая! «Мухобойка», второй… «Пустые шары», опять третий…
Что же я накастовать-то за ночь успела, в полной растерянности подумала Настя.
— Пристроились, — сообщила Татьяна, прервав ее переживания. — Ты здесь еще?
— Здесь…
— Мы с Элькой вот что подумали. Ты ведь вполне могла серию организовать. Скажем, «Цветы сна», «Запах горя», «Рожь», «Круглый лопух». Все заклинания — не выше третьего, а эффект какой в сумме, а?
— Могла, — совсем расстроилась Настя. — Или «Роджера», «Мухобойку» и еще что-нибудь. С таймерами.
— Боже упаси! — испугалась Татьяна.
— А ты совсем-совсем ничего не помнишь?! — возмутилась Эльза в свою очередь.
— Ничего, — вздохнула Настя.
— Вот что, Настен, — после паузы сказала Татьяна. В голосе ее зазвенел металл. — Собирай-ка все остатки своей деятельности и — дуй к нам. Где у тебя спокойно посидеть можно?
— Кафешка рядом есть. Помнишь, сидели как-то?
— Это на углу, с красными шторами?
— Да.
— Вот там и встретимся через полчаса.
— Я из душа только что, — сказала Настя. — Давай хотя бы через час.
— Договорились.
Настя отложила телефон и задумалась на мгновение. Возможно, забрезжил хоть какой-то свет в конце туннеля. Все-таки не одной в отчаянии руки заламывать.
Минут сорок понадобилось ей на сборы.
Уже надев босоножки и, привычно оглядев себя в зеркале, она осторожно достала пакет из мусорного ведра. Мешок с уликами получился более чем достойный.
И уже совсем перед уходом Настя заглянула в спальню.
Михаил, развалившись на широкой кровати, видел, наверное, очень хороший утренний сон.
2
Девочки не опоздали.
Когда Настя открыла стеклянную дверь, они уже приветливо махали руками из-за столика в самом углу.
Кафе было маленькое — всего-то столиков десять. В противоположном от девчонок углу сидели два ранних алкоголика и мучительно страдали над пустыми пивными кружками. Один из них, кидая по сторонам вороватые взгляды, быстрыми ловкими движениями разливал по освободившейся таре нечто прозрачное из внутреннего кармана затертого пиджака. Полная женщина за стойкой бара натирала до блеска стаканы и неодобрительно следила за его шпионскими ухищрениями.
Насте ранний алкаш-фокусник, не долго думая, многозначительно подмигнул. Та только фыркнула.
— Прекрасно выглядишь, подруга! — объявила Татьяна, когда Настя присела на свободное кресло.
— Вы обе тоже, — заметила она.
На Татьяне был симпатичный сарафан из последней коллекции «Emanuel Ungaro». Настя сама о нем задумывалась, рассматривая картинки в Интернете, но остановилась на «Chloe».
Татьяна вообще выглядела шикарно. Ничего лишнего, все явно к месту. И часики, и мобильник из последних, и сумочка с не раздражающими взгляд стразиками. Татьяна была из них самой старшей, поэтому ей приходилось по настоящему выкладываться в многочисленных учреждениях искусственной красоты. Помимо СПА-салона и личного тренера три раза в неделю, она совершала длинные пробежки по утрам, и каждый день принимала молочные ванны. Впрочем, как говорила язвительная Элька, в ванной всегда находилось место для примерно трех-четырех миллионов сперматозоидов, предварительно собранных у очередного ухажера. Настя только посмеивалась — Элька частенько несла всякую несуразицу.
Набору в ее косметичке и в ванной комнате могла бы позавидовать любая модница. Четырехкомнатной квартире на Плющихе — любая домохозяйка с пристрастиями дизайнера по интерьерам. А тюнингованной BMW c гордыми и лаконичными значками «Hamann» — любой разбирающийся в предмете автолюбитель.
А вот к мужчинам и замужеству в частности, Татьяна относилась, как частому, но неизбежному злу.
— Чисто для здоровья, — объясняла она подругам, в очередной раз поправляя белое платье в очередной комнате невесты. — Я ведь даже животных не люблю.
Настя молча поставила на стол перед подругами мешок с утренним мусором.
— Мишка твой ничего не видел? — подозрительно осведомилась Татьяна.
— Нет, — покачала головой Настя. — Храпит еще.
— Счастливый человек, — завистливо заметила Эльза. — Он, вообще, когда у тебя работает-то?
Она была стойкой приверженицей «Patrizia Pepe» — в джинсах и белой блузке навыпуск.
— Раз в неделю, — ответила Настя. — Ездит на свою фирму деньги забирать.
— Девочки! — возмутилась Татьяна, раскрывая мешок. — Мы что тут собрались Мишку обсуждать, что ли? Из нас всех работницы — только держись. Давай-ка, Элка, сосредоточься!
— Не могу без пива, — заныла Эльза. Из них троих она была лучшим, но очень привередливым сканером.
— Насть, возьми ей, — покачала головой Таня.
Жизнь Эльзы сильно отличалась от жизни лучшей подруги. Пока Татьяна потела в спортзалах и выколачивала из любвеобильных мужчин последние деньги, Эльза воспитывала дочь — прекрасное блондинистое создание с огромными прозрачно-голубыми глазищами. Она так ее и называла — мой Глазастик. Дочь оказалась побочным продуктом первой Элькиной любви — капитана дальнего плавания Сермахина. Поначалу Эльза ее не воспринимала вообще никак, предпочитая платить меняющимся, как калейдоскоп нянечкам, а потом, внезапно, в ней проснулись всепожирающие материнские чувства. Эти чувства действительно пожирали все: и Элькину двушку, заставленную огромными плюшевыми медведями, и Элькину дачу, сплошь засаженную клубникой, и Элькину совсем неплохую зарплату, улетающую на бесконечных репетиторов, преподавателей и руководителей многочисленных кружков. Эльза трудилась фрилансером на ниве журналистики, вела несколько Интернет-проектов, писала заковыристые статьи в женские журналы и вообще неплохо себя ощущала в финансовом плане.
Несколько раз она пыталась наставить Татьяну на путь истинный. Но та только смеялась и кокетливо прищурив глазки, уносилась к очередному любовнику на стремительном BMW.
— Какое пиво-то брать? — спросила Настя от стойки.
— Темное, — томно закатила глаза Эльза.
Кружка разливного пива ее вполне устроила. Сделав несколько глотков, она с любопытством сунула в мешок свой нос. Ее руки заскользили внутри, перебирая остатки ночного Настиного бдения.
— Это раз, — сказала Эльза, выкладывая на стол согнутую булавку. — Ты ей в основном работала.
— Следы есть?
— Не все же сразу…!
— Может и мы по пивку? — задумчиво посмотрела на Настю Татьяна.
— Давай, — пожала та плечами.
Когда Настя вернулась с еще двумя кружками, кучка предметов на столе выросла. Несколько обрезков Иркиных свадебных фотографий, ножницы, еще булавки, склеенный в тонкую палочку скотч. Наконец, Эльза подняла голову и решительно опустила мешок со столика на пол.
— Все? — поинтересовалась Татьяна.
— Да, — кивнула Эльза и приложилась к кружке. — Еще кое-что осталось, но так, ерунда всякая и мелочевка.
— Ладно, что здесь? — напряженно придвинулась Настя.