И тут Темнеющее Око взошел на высокую гору, встал на камень, висящий над пропастью глубиной сотню женей, отступил назад — до тех пор, пока его ступни до половины не оказались в воздухе, — и знаком подозвал к себе Защиту Разбойников. Но тот лег лицом на землю, обливаясь потом с головы до пят.

— У настоящего человека, — сказал Темнеющее Око, — душевное состояние не меняется, глядит ли он вверх, в синее небо, проникает ли вниз, к Желтым источникам, странствует ли ко всем восьми полюсам. Тебе же ныне хочется зажмуриться от страха. Опасность в тебе самом».

После этого рассказа Шон вспомнил, что еще недавно бревно, по которому он ходил, на котором выполнял различные гимнастические упражнения и с которого упал, висело значительно ниже и не вызывало у него страха. Но почему-то теперь он боится, несмотря на то, что после падения не осталось даже синяка.

Удивительно оказалось еще и то, что до сих пор Шон тоже падал, но как-то не придавал этому никакого значения. Так что сегодняшний инцидент на поверку оказался совершенно дурацким и неуместным.

Поразмышляв таким образом, Шон заснул, а потом никогда больше не вспоминал об этом. Вот только через много лет, когда, оказавшись на странном острове, он вдруг увидел Учителя…



* * *

— Ну как? — спросил Кертис Шона, который только что положил на рычаг телефонную трубку.

— Никак, — Шон пожал плечами.

— Никак — это тоже результат, — философски заметил чернокожий и присел рядом в большое кресло. — А куда ты, собственно, звонил?

— В секретариат министерства внешних и внутренних сношений, — бесцветным голосом пояснил Дэвидсон.

С тех пор как Шон увидел Изумо в руках каких-то бандитов, он не находил себе места и почти не бывал у себя в номере. Поэтому ему пришлось повозиться, прежде чем он нашел свой баул, из которого вынул свежую одежду, намереваясь принять душ. Когда, вымывшись, Шон вернулся, Кертис все еще сидел в кресле и задумчиво потирал скулу.

— Послушай, Шон, — спросил он, — я никак не могу взять в толк. Разве министерство может быть и внешних, и внутренних сношений? Галиматья какая-то!

— Все очень просто, — ответил Дэвидсон. — У них вообще всего одно министерство. Других никаких нет. А это достаточно емкое и удобное название. Министр — это заместитель генерала Андреаса. Вернее, его голова. Что-то вроде наместника. Генерал же — это просто шишка на ровном месте, вывеска, знамя…

— Черт знает, что тут у них происходит! — возмутился Керт и спросил — А куда это ты собираешься?

— Туда и собираюсь. Просили прийти к одиннадцати часам.

— Зачем? Если я правильно понял, то здесь не все чисто. Дадут они тебе от ворот поворот… — и, помолчав, Кертис добавил: — Если повезет, конечно.

— Я все равно пойду туда, Кертис! А в случае чего — я смогу постоять за себя и за Учителя, — Шон сжал кулаки



* * *

Министерство располагалось в белом каменном здании, выполненном в стиле испанского барокко. По-видимому, оно было одним из немногих, сохранившихся на острове еще со времен колониального прошлого.

Широкие мраморные ступени крыльца вели в обширный холл, изысканно украшенный статуэтками. Возле пологой мраморной лестницы стоял небольшой стол, на котором лежал толстый журнал и стояла небольшая подставочка с флажком Трианы. За столом сидел дежурный офицер, который моментально вскочил с места, как только Шон показался в дверях:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — вежливо ответил Шон. — Я здесь, чтобы поговорить с секретарем министра.

— По какому вопросу? — поинтересовался офицер.

— Я хотел бы поговорить о похищении человека. Я американский подданный.

— Ах да, — офицер искоса посмотрел на большие настенные часы, висевшие на стене: они показывали без двух минут одиннадцать, — пройдите, пожалуйста, туда.

Он указал на резную дверь с большой круглой позолоченной ручкой.

— Туда? — уточнил Шон.

— Да, пожалуйста, — кивнул дежурный, усаживаясь обратно на стул, — подождите там, в комнате. К вам выйдут.

Комната, в которую попал Шон, оказалась совсем небольшой и достаточно светлой. На высоких окнах трепетали ажурные гардины, а золотистые плюшевые шторы, перепоясанные широкими шелковыми лентами, прекрасно сочетались с толстым бурым ковром на полу.

Стены и потолок, совершенно белые, как после снегопада, отражались в большом зеркале, создавая иллюзию большого помещения. Тем более, что из мебели в комнате были только небольшой журнальный столик, диван и пара стульев. Белые с бордовой обивкой, они образовывали уютный островок посредине комнаты, так и располагающий к беседе.

Шон присел на один из стульев, и тут же в дверях появилась женщина. Невысокого роста, но хорошенькая, одетая в белую свободную блузу с широкими рукавами, перехваченными у тонких запястий манжетами, и узкую серую юбку. Она посмотрела на Шона сквозь большие, во все лицо, очки, улыбнулась и сказала четким, хорошо поставленным голосом:

— Здравствуйте. Я Элен Хьюик, секретарь министра по внешним и внутренним сношениям. Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте. Я Шон Дэвидсон, американский подданный. Я звонил вчера по поводу пропавшего мистера Изумо.

Секретарь на несколько секунд задумалась, вспоминая, о чем идет речь, а потом села на стул напротив Шона и сказала:

— Ах, да-да. Мне докладывали. Но боюсь вас огорчить, мистер Дэвидсон. Об этом человеке ничего неизвестно. Кроме того, я могу вас официально заверить, что никакой японец не мог без нашего ведома ни въехать в нашу страну, ни покинуть ее

— Но я видел его здесь, — горячо возразил Шон — Видел, как вижу сейчас вас. У меня есть основания предполагать, что его держат пленником в лаборатории Ист-Бей. Вы проверили это место?

— Ист-Бей — это такое место, которое не нуждается ни в какой проверке, — категорично заверила Элен Хьюик. — Эта лаборатория — надежное учреждение. Она пользуется отличной репутацией и заслуживает всяческого доверия. Кроме того, это частная собственность. А у вас нет, насколько я понимаю, никаких объективных причин считать, что мистера Изумо держат именно там.

— Но мне все же кажется, что проверка лаборатории могла бы пролить свет на многие вопросы.

— Я думаю, что на интересующие вас вопросы там ответов не нашлось бы. Там проводят важные эксперименты, а не ловят японцев.

— А можно узнать, какие именно эксперименты? — поинтересовался Дэвидсон.

— Эксперименты по созданию различных препаратов, — невозмутимо объяснила секретарь.

— Препаратов? — удивленно поднял брови Шон

— Конечно, — она кивнула ему как маленькому ребенку, который никак не может сообразить, о чем же ему толкует заботливая мамаша. — Там делают лекарства, которые помогают излечивать людей от различных заболеваний.

В дверях комнаты появился высокий, статный мужчина с большими залысинами на седеющей крупной голове и суровым выражением лица. Обычно такие лица у положительных героев в дешевых книжонках.

Окинув Шона взглядом, он извинился и обратился к секретарю, которая, встав со стула, повернулась к нему лицом.

— Мисс Элен, вы мне нужны.

— Да, через несколько минут, — быстро произнесла она

— Какие-нибудь проблемы? — заботливо поинтересовался он.

— Нет, никаких проблем, господин министр.

Мужчина одобрительно кивнул:

— Хорошо, тогда проверьте, пожалуйста, отчеты, которые я положил вам на стол Они мне нужны

— Прошу меня извинить, — сказала Элен Хьюик, обращаясь к Шону, когда министр удалился, — но я должна заняться делами.

Шон тоже встал

— И все-таки, может быть, вы — нерешительно начал он

— Извините, — мягко прервала она его — Я действительно очень занята и ничем не могу вам помочь. Извините.

Секретарь проводила Шона к двери.

— Хорошо, — он разочарованно развел руками. — Спасибо, мисс Хьюик. Извините, что отнял у вас время.

— До свидания, — секретарь улыбнулась на прощание

Шон вышел из здания министерства, не найдя ответа ни на один из числа многих мучивших его вопросов. Очевидно, Кертис оказался прав. В странном деле участвовали и большие деньги, и большие шишки.

По дороге в гостиницу Шон никак не мог отделаться от чувства, что за ним кто-то следит. Просто идет как тень, не выпуская из виду ни одно его движение. Несколько раз Шон останавливался у витрин магазинчиков и лавок, делая вид, что рассматривает выставленные там товары, а сам тем временем пытался поймать ту невидимую ниточку, которой был накрепко привязан к чьему-то пристальному взгляду. Но как только он останавливался, ощущение постороннего присутствия исчезало, чтобы потом неожиданно появиться вновь. И так повторялось бесконечно, пока Шону не надоела эта бессмысленная игра и он просто пошел в гостиницу-

Опасности в слежке никакой не чувствовалось, разве что легкое неудобство, а вот польза от нее все-таки была. Присутствие человека, так или иначе связанного с судьбой Изумо, давало надежду, что поиски, зашедшие в тупик, будут продолжаться, а там, как знать…

Кертиса и Джека на месте не оказалось, но портье сказал, что они выходили из гостиницы, в шортах и с полотенцами.

— Видимо, ваши приятели на пляже, — сделал заключение портье.

Пустынная песчаная коса располагалась почти параллельно заваленному огромными валунами и поросшему кустарником берегу. Этот дикий клочок в стороне от комфортабельного пляжа совсем не привлекал отдыхавших и всегда оставался восхитительно безлюдным и тихим.

Здесь-то и нашел Шон своих друзей, которые дремали, зарывшись в песок как морские черепахи. Подойдя, Шон сел рядом, беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Что с тобой? — спросил Кертис, лениво подняв голову.

— Не знаю, — Шон поморщился. — Меня все время не покидает ощущение, что за мной следят.

— А-а-а, — сочувственно протянул бывший рейнджер, — это ничего. Это нормально. А как дела в министерстве?

— Так же, как и вчера, — со вздохом ответил Шон.

— А как вчера? — лениво спросил проснувшийся Джек.

— Никак. Я ни о чем не смог договориться с секретарем министра. Одни только рассказы о том, что Ист-Бей делает лекарства, а вокруг нас только хорошие ребята.

Кертис сел и, отряхнув песок с тела, не очень уверенно произнес:

— Может, обратиться в местную полицию?

— Я думаю, что это не даст никаких результатов, — покачал головой Шон. — Наверное, нам потребуются более решительные меры. Более агрессивные, что ли.

— А я думаю, что с этим можно пару часов подождать, — решительно заявил Кертис. — И еще я думаю, что мне стоит попробовать зайти в полицию. Как знать, может быть, они разговаривают на моем языке.

— Спасибо, — Шон хлопнул Джексона по плечу.

— Послушай, — вдруг встрепенулся Кертис, — я же не узнал у тебя самого главного!

— Что?

— А секретарь министра, она хорошенькая или какая-нибудь старая калоша?

— А зачем это тебе? — с удивлением спросил друга Шон.

— Как зачем? — серьезно ответил тот, стараясь спрятать хитрые, смеющиеся глаза. — Если хорошенькая, то, может быть, мне стоит еще раз туда подойти и поговорить с ней. А то доверил это важное дело тебе, а у меня ведь большой опыт…

— В каком смысле? — заинтересовался Джек познаниями Керта в секретаршах.

— Я еще в армии, когда служил командиром отделения рейнджеров, — как всегда, завел свое Кертис, — был знаком с одной секретаршей. Она служила при нашем генеральном штабе…

Они собрали разбросанные по песку вещи и быстрым шагом двинулись к гостинице, хохоча во все горло над похождениями бравого капрала Джексона.

Сад спал, погруженный во мрак тихой летней ночи. Листва деревьев плотным занавесом скрывала храм Маричи, грозным монументом стоявший на холме.

Изумо поднял голову и посмотрел на ясное небо, где четко просматривалось созвездие Большой Медведицы. Шепча мантру, посвященную бодхисаттве Маричи, он провел Шона на лужайку возле пруда, на котором во множестве цвели золотые кувшинки. Посадив мальчика перед каменным домиком для разжигания благовоний, он заставил его зажечь курильные палочки от фонарика, который был поставлен на вершину покатой крыши курильни.

— Как сказал Будда: бодхисаттва Маричи обладает сверхъестественным могуществом, — торжественно произнес Изумо. — Она постоянно проходит перед богами Солнца и Луны, но они не могут ее узреть, хотя сама она видит Солнце. Люди не в состоянии постичь и узнать ее. Они не могут захватить ее и связать, они не могут причинить ей боль, навредить ей или обмануть ее… Этот дар пусть передастся тебе, пусть ты будешь под ее покровительством вечно…

Изумо повернулся в сторону храма и, вытащив из широких рукавов желтого праздничного кимоно руки, сложил их в мудре Невидимости.

Несколько раз повторив движение, он извлек из-за широкого пояса ниндзя-то и, обнажив лезвие, описал им круг над головой Шона. Вернув ножны за пояс, он передал меч ученику в руки, а потом, поклонившись ему, выпрямился и, не говоря ни слова, направился по каменной дорожке к храму.

Желтый шелк кимоно еще долго мелькал между свисающими до самой земли ветками деревьев, а потом растворился в ночной тьме.

Шон остался сидеть на месте в ожидании возвращения Учителя. Он держал на раскрытых ладонях вытянутых перед собой рук меч, глядя на пламя свечи в фонаре над каменным домиком и на неспешный танец отблесков огня в муаровом лезвии боевого оружия.

Внезапно в голове Шона зазвучал голос Изумо: Шон огляделся, но Учителя нигде не было видно. Только ночь окутывала все вокруг своим черным покрывалом. Изумо рассказывал:

— Будда сказал: если ты знаешь имя Маричи и постоянно повторяешь его про себя, люди не смогут постичь или узнать тебя, не смогут поймать тебя, связать или причинить боль, не смогут тебя обмануть… — голос Изумо становился все тише и тише, пока наконец не исчез совсем.

Шон прикрыл глаза и представил себе внутренние покои храма, Учителя, стоящего у статуи бодхисаттвы… Неожиданно картинка стала настолько четкой, что смогла поспорить с реальностью. В голове Шона вдруг вспыхнули слова Учителя, которые тот сказал недели две назад: «Велик Будда и его приближенные, велик этот мир».

И тут Шон почувствовал, что там, в храме, Изумо улыбнулся ему. Свеча в фонарике вздрогнула и стала гаснуть, но через мгновение вспыхнула с новой силой.

Изумо снова вышел на лужайку и, держа перед собой в руках амулет, стал медленно приближаться к Шону, бесшумно ступая по каменным плитам дорожки.

— Реки твоих неудач, — тихо сказал Учитель, — теперь превратились в реки твоих возможностей. Смерть твоего отца открыла перед тобой Путь. Сегодня настал тот день, когда ты должен идти навстречу твоей судьбе. Один.

Подойдя вплотную к Шону, Изумо повесил на его шею медальон с изображением двух иероглифов, означающих Невидимость и Неуязвимость. Закрыв замок цепочки, Изумо сложил руки перед собой и, отойдя на два шага, произнес необыкновенно торжественно

— Твое обучение закончено, Шон Теперь ты — ниндзя.



* * *

Джексон направился в сторону неказистого двухэтажного здания, окрашенного в серо-горчичный цвет, на фронтоне которого, под большим металлическим гербом Трианы (вписанные в круг три белых дельфина на голубом фоне), значилась надпись «Генеральное управление полиции Сан-Моник»

Кертис шел решительной пружинящей походкой, далеко выбрасывая руки и громко цокая по булыжникам подковами тяжелых армейских ботинок. Камуфляжные штаны и футболка без рукавов с линялыми защитными пятнами придавали ему устрашающий вид

Миновав три полицейские машины, припаркованные на площадке у входа, он прошел через большие стеклянные двери в просторный холл, сизый от дыма сигарет

Вдоль всей стены тянулся высокий деревянный стол, напоминающий стойку бара. За ней, вместо ловких парней в белых рубашках и с шейкерами в руках, стояли сурового вида полисмены в форме такого же цвета, как и их учреждение

Несколько дежурных клевали носом за дисплеями стареньких компьютеров, кто-то лениво болтал по телефону, обсуждая явно не служебные вопросы Двое полицейских держали под мышки пьяного в стельку мужчину; сидящий перед ними за стойкой дежурный делал записи.

Пьянчужка болтался из стороны в сторону, попеременно заваливаясь то на одного, то на другого стража порядка, бормотал что-то нечленораздельное и сплевывал разбитыми в кровь губами прямо себе под ноги.

«Веселая, однако, у ребят работенка», — подумал Кертис.

Подойдя к стойке, он обратился к пухлому офицеру, с лицом, напоминающим бульдожью морду.

— Извините, — Кертис добродушно улыбнулся, — с кем я могу поговорить?..

Полисмен опустил голову, взял со стола какие-то бумаги и, отойдя от стола к металлическим шкафам, находившимся за его спиной, положил ненужные уже ему бумаги на полку.

Вернувшись на свое место, он посмотрел на Кертиса полными усталости глазами и тяжело вздохнул.

— Извините, — еще раз вежливо повторил Джексон, — скажите, пожалуйста, с кем я могу поговорить?

Его вопрос снова остался без ответа.

Офицер, широко разинув рот, с наслаждением зевнул и, опустившись за стол, принялся лениво перебирать пачки газет.

Такое поведение представителя власти начало постепенно раздражать Кертиса. Но он дал себе слово быть по возможности дружелюбным и только подумал: «Может, он глухой?»

Признав идею глухоты полицейского наилучшим вариантом, при котором не надо было разносить полицейский участок и можно было, несмотря на все препятствия, продолжать оставаться дружелюбным и дальше, Кертис набрал в легкие побольше воздуха и закричал:

— Я извиняюсь, офицер! С кем я могу поговорить по поводу…

— Он не понимает по-английски, — услышал неугомонный посетитель рядом с собой спокойный голос.

Возле него, облокотившись о стойку, стоял высокий чернокожий полисмен с бородой и лениво курил.

— Я вижу, сержант, что вы понимаете по-английски, — выдохнул Керт.

— Ну и что? — полисмен выпустил клубы дыма прямо ему в лицо.

— С кем я могу поговорить по поводу пропавшего без вести? — проговорил Джексон, подождав, пока рассеется дым.

— С капитаном, — лениво отозвался тот. — Это туда, — он указал на дверь, на которой висела табличка: «Начальник управления».

Полисмен открыл дверь и проводил Кертиса внутрь.

Это был обычный кабинет, какие чаще всего можно встретить в подобного рода учреждениях. Большие шкафы с документацией, стоящие вдоль стен, никаких излишеств и в качестве украшения — пара сейфов.

За большим столом сидел средних лет мужчина в форме. Смуглое лицо его было напряженно-сосредоточенным, на мясистом блестящем носу сидели маленькие очки с толстыми линзами, делавшие глаза крошечными точками.

Закрыв толстую папку, он отложил ее в сторону и, степенно сложив руки перед собой, приготовился слушать.

— Здравствуйте, — не заставил себя долго ждать посетитель. — Я Кертис Джексон.

Капитан слабо кивнул и указал на стул, стоящий рядом. Джексон сел.

— Чем обязан вашему визиту, мистер Джексон?

— Я участник проходящего сейчас в вашем городе чемпионата мира по карате. Американский подданный.

— И в чем ваша проблема? — тяжело вздохнув, поинтересовался капитан.

По его лицу было видно, что те немногие, что появлялись здесь со своими проблемами, уже давно ему надоели. Но, не обращая внимания на недовольное лицо капитана, Кертис продолжил:

— У меня в вашем городе пропал друг. Изумо, японец. Я в последний раз видел его вчера при совершенно нелепых обстоятельствах.

— Неужели? — полицейский сделал удивленное лицо.

— Да. Может, вам известно что-нибудь об этом человеке? — Кертис достал из нагрудного кармана футболки сложенную пополам фотографию Изумо, переданную ему специально для этого похода Шоном, и протянул ее капитану. Тот небрежно взял снимок, развернул его, с минуту изучал, затем передал его стоящему за спиной Джексона полисмену.

Полисмен покрутил фотографию в руках и, отрицательно покачав головой, вернул шефу.

— Ну, так как? — поинтересовался Кертис, глядя то на капитана, то на приведшего его сержанта. — Что вы мне можете сказать по этому поводу?

— Мистер Джексон, — капитан вернул фотокарточку Кертису и уселся поудобнее, — я каждый день просматриваю документы, связанные с исчезновением в нашем городе людей, но подобное лицо мне не попадалось.

— Но может, все-таки просмотрите фотографии или документы из больниц или моргов людей, которые неизвестны или не опознаны?

— Я же вам сказал, что подобный человек не проходил по нашим каналам.

— А могу я сделать заявление и объявить его розыск в полиции?

— Конечно, можете, — капитан кивнул. — Пишите заявление, оставляйте свои данные, а мы сделаем запрос по участкам. На это уйдет дня три-четыре, а потом мы разыщем вас, если появится какая-нибудь информация. А если не появится, то тоже разыщем и сообщим…

— Это очень большой срок, — Кертис развел руками. — Я не могу столько ждать. Через пять дней закончатся соревнования, и я уеду отсюда.

— Можете сделать запрос через Интерпол. Или через министра по внешним и внутренним сношениям. Там работают быстрее. А мы просто полиция, мистер Джексон. Мы занимаемся убийствами, ограблениями, кражами, разной другой житейской мелочью. А таинственные похищения иностранцев… — капитан сделал многозначительную паузу. — Я, конечно, этим займусь, если будет приказ. Но по собственной инициативе я этого делать не буду.

— Значит, никто из ваших людей не видел этого человека… — задумчиво произнес Кертис, пряча в карман фото.

— Даю вам голову на отсечение, что никто. А почему вы уверены, что его похитили? — капитан удивленно поднял брови. — Может быть, он просто не хочет, чтобы его нашли. Понимаете, люди приезжают на остров не только развлечься на наших пляжах и посидеть в ресторанах. Они очень часто приезжают для того, чтобы скрыться от своих властей, от финансовых проблем, от неудачной женитьбы… Да мало ли от чего еще!

Капитан откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Да, да, — Кертис недобро хохотнул, но улыбка гут же сошла с его лица и он сделался серьезным. — Я вижу, что вы меня здесь принимаете за дурака. Во-первых, мой друг был похищен. Я на этом настаиваю. Во-вторых, я заявляю, что похитители держат его тут, в вашем городе, в лаборатории Ист-Бей, на востоке.

Услышав последние слова, капитан изменился в лице. Его глаза забегали по фигуре Кертиса, а выражение лица стало еще более настороженным.

Стараясь не выдать своего волнения, капитан начал тщательно проговаривать слова:

— Это совершенно беспочвенное утверждение Лаборатория Ист-Бей никакого отношения к подобному делу иметь не может. Там производят лекарства, а не неприятности.

— Ну что ж, — Кертис вздохнул, — если вы так говорите, то я вам верю. Но если эти парни в лаборатории не желают неприятностей, то зачем же они привлекают к себе внимание такой мощной охраной, прямо как на военном объекте?

— Это для того, чтобы предотвратить проникновение в лабораторию воров и иностранных разведчиков. Шпионаж, знаете ли, бывает не только военный, но и промышленный. Там работают по очень дорогим, сверхновым технологиям, и утечка материалов, оборудования или информации с подобного рода объекта для нас крайне нежелательна. Содержание охраны, очевидно, обходится дешевле, чем риск потерять первенство в науке.

— Хорошо, — Кертис поднялся со стула. — Будем считать, что это действительно так. И сделаем вот что… — он подошел к сержанту, по-прежнему стоящему возле стола, и, достав из кармана смятую двадцатидолларовую банкноту, сунул ее в форменный нагрудный карман. — Вот тебе монетка, сходи в кино и улыбнись, — Кертис весело хлопнул полисмена по плечу и, вернувшись к своему месту возле стола, сел прямо на столешницу и склонился над капитаном: — Послушайте, дорогой мой…

Капитан привстал в кресле и жестом показал, чтобы посетитель поднялся со стола. Джексон выпрямился, но остался сидеть на месте.

— Я не ваш дорогой, — строго и повышенным тоном произнес начальник.

— Чем меньше ответов я получу, — предупредил Кертис, ничуть не смутившись, — тем больше вопросов мне придется задать. Может, мне самому заняться этим делом? А то я смотрю, что вы в своих кабинетах засиделись…

— Я бы не стал на вашем месте заниматься этим делом самостоятельно, — процедил сквозь зубы капитан.

— Вы что, угрожаете мне, капитан? — посетитель довольно сощурился и улыбнулся.

— Пока что нет. Но не забывайте, господин Джексон, что вы здесь находитесь в качестве гостя нашего острова, и не превышайте своих полномочий. В противном же случае…

— А что может произойти в противном случае? — подчеркнуто заинтересованно перебил его Кертис.

Капитан помолчал с минуту, рассматривая лицо уже порядком надоевшего ему гостя, и произнес, отчеканивая каждое слово:

— Может произойти все что угодно.

Нервная дрожь прошла по лицу капитана, и Кертис понял, что дальнейшее испытание железных нервов представителей власти не имеет никакого смысла. Они все равно ему ничего не скажут.

Поэтому он медленно поднялся со стола и, развернувшись, оказался перед все еще стоящим поли-цейским-сержантом. Подняв на него страшно выпученные глаза, Кертис прошипел:

— Ты зачем дышишь моим воздухом?!

Это прозвучало настолько устрашающе, что тот инстинктивно отступил от Джексона на шаг, а его рука молниеносно легла на кобуру на поясе.

Нахальный посетитель подошел к нему, пользуясь замешательством, вытащил из его кармана все еще торчащую банкноту и произнес:

— Отдай мне мои деньги! Ты совсем не умеешь расслабляться!

Не прощаясь, он быстро вышел из кабинета, громко хлопнув за собой дверью.

Настроение у Кертиса после визита в полицейское управление было самое отвратительное. Он всегда умел находить компромиссные решения в самых тяжелых ситуациях и подбирал нужные слова для самых отпетых и закостенелых бюрократов от власти. Но эти парни выходили из всех рамок. И применяемая им тактика общения не возымела на них должного действия. А это слишком сильно не нравилось Кертису.

Даже если этот полуслепой капитан ничего не знал об Изумо, то о лаборатории он наверняка мог сказать пару слов. Хотя, конечно, это могло быть государственной тайной. Впрочем, какая там государственная тайна в рядовом полицейском управлении. Подумаешь, суперполитика!

«Очевидно, Шон был прав, — думал Джексон по дороге в гостиницу. — В таком деле нужно действовать самостоятельно».



* * *

В лаборатории, задрапированной синим материалом, перед неподвижно стоящими на своих светящихся постаментах людьми-манекенами сидели за круглым столом главы государственной администрации: генерал Андреас, министр по внутренним и внешним сношениям Арнольд Кэрепс и секретарь министра Элен Хьюик. Триумвират имел крайне озабоченный вид в ожидании нелегкого разговора с Сакстоном.

Наконец, вошли Холгер и Сакстон в сопровождении четырех ниндзя в голубом. Лицо доктора было спокойным и сияло гостеприимством. Осмотрев собравшихся с легкой улыбкой на устах, Уиллис произнес:

— Я рад видеть вас у себя, господа.

— Не нужно церемоний, доктор, — произнес ему в ответ министр, скривившись. — Мы сейчас не на официальном мероприятии и не будем обсуждать успехи ваших экспериментов. Скорее наоборот, — как бы между прочим обронил он. — Сегодня совершенно другой вопрос заставил нас прийти сюда.

— Да? — на лице Сакстона появилась маска удивления. — Хорошо, — он примирительно кивнул, — я слушаю вас, господин министр.

— Как мне стало известно, — вздохнув, проговорил министр Кэрепс, — ваши так называемые эксперименты перешли всяческие границы.

— Что вы имеете в виду? — удивленно поднял брови Сакстон.

— Не надо строить из себя идиота, Кобра, это все превратилось в обыкновенное хулиганство! — на мгновение озверел министр, но тут же пришел в себя и уже спокойно продолжил: — Я тебе еще раз напоминаю, что эта встреча неофициальная. Здесь собрались только свои люди и мы можем говорить не соблюдая этикета и без условностей. Вы прекрасно знаете, о чем я, — он перевел дыхание. — Так вот, к делу! Ваши люди шляются по всему городу в дегенеративных скандально-голубых костюмчиках, дерутся с участниками чемпионата! Международного чемпионата! А они потом приходят ко мне, да еще не только ко мне, но и в полицию, ищут какого-то несуществующего японца, несут несусветную чушь… Поэтому я и хочу послушать тебя! Что ты скажешь обо всем этом?!

— Мои люди, — спокойно и с достоинством ответил Сакстон, — заняты сейчас набором материала для эксперимента. Они ищут — вернее, уже нашли — подходящего испытуемого. Правда, не скрою, у нас возникли кое-какие трудности, но это временное явление. Вы же знаете, мы всегда можем решить наши проблемы.

— Что значит временно? — спросила мисс Хьюик.

— Нам не нужны неприятности, Кобра, — поддержал ее министр.

— Неприятности исключены, — ответил Сакстон,

— я повторяю, что это лишь временные трудности. Все будет в полном порядке. Мы нашли человека, который станет основным носителем моей идеи. Это будет супербоец. Он понадобится тем более, что скоро будут готовы прототипы, стоящие перед вами. Посмотрите на них, — он указал на людей-манеке-нов, — у них меняется практически все. Сознание, строение тела, усиливается скелет, укрепляются мышцы, и чем больше они набираются сил, тем больше становятся полезными для нас. Правда, это совсем другой принцип. Долгосрочная, так сказать, программа.

— В этом-то я и вижу опасность, — остановил словоизлияния Сакстона министр.

— Какая же тут опасность? — доктор пожал плечами.

— Вы занимаетесь сразу несколькими проблемами, а эти, как вы их называете, прототипы могут выйти из-под контроля, — заметил Кэрепс.

— Именно для того, чтобы, в случае необходимости, справиться с ними, мы и занимаемся созданием супербойца. Тем более что технология изготовления подобных ему уже достаточно хорошо разработана и изучена до мельчайших подробностей. Так что здесь неожиданностей быть не может.

— Но могут быть последствия, — заметила мисс Хьюик.

— А вот о последствиях должны будете позаботиться вы, господа, — возразил ей Сакстон. — Это в ваших же интересах. Моя лаборатория благодаря этим экспериментам приносит немалую пользу не только мне… он сделал многозначительную паузу.

— И даже не только вам всем, но и всему нашему государству. Только из-за того, что такая лаборатория существует у нас, с нами считаются во всем мире. От работы лаборатории, я не побоюсь сказать, зависит политическая стабильность во всем мире.

Не забывайте об этом, господа. А все сделать сам я не в состоянии. Так что, будьте добры, выполняйте ваши обязанности!

— Ладно, — не выдержав, проговорил генерал Андреас, поднимаясь со своего кресла, — прекратим этот разговор. Но когда же, наконец, вы закончите болтовню и покажете нам своего супербойца, о котором вы нам все уши прожужжали?

— Простите, генерал, — на помощь Сакстону пришел Холгер, — но это не военный полигон, а научная лаборатория. И все здесь случается тогда, когда должно случиться.

— Вот мы и хотели бы узнать, когда же должно случиться появление перед нами супербойца, — сказал министр.

— Все, что мне нужно, это три дня, — с достоинством заявил Сакстон. — А после этого я вам предоставлю одно из наиболее интересных научных открытий. Всего лишь три дня!

— Хорошо. Но потом, если вам не удастся реализовать ваши планы, нам будет достаточно сложно помогать вам. Кстати, вы понимаете, о чем я говорю? — поинтересовался мистер Кэрепс.

— Честно говоря, нет. А о чем?

— Вы не поинтересовались, как дела у ваших бывших гостей? Они справляются со своими испытуемыми?

— По-моему, там все в полном порядке, — недоуменно ответил Сакстон.

— А вот у меня другие сведения, — возразил министр.

— Я думаю, что это просто мелкие недочеты…

— Но мне бы хотелось верить, — строго сказал министр, — что они не перерастут в крупный политический конфликт, который мне трудно будет локализовать. Так что постарайтесь ускорить создание вашего чудо-монстра для урегулирования отношений одного из ваших гостей с его испытуемым.

— До свидания, — Арнольд Кэрепс кивнул, быстро поднялся с кресла, показывая, что не желает продолжения дискуссии, и пошел к двери.

За министром последовали секретарь мисс Элен Хьюик и диктатор генерал Андреас. Сакстон тоже встал со своего места и, как вежливый хозяин, пошел их проводить.

Когда два правительственных лимузина отъехали от здания лаборатории Ист-Бей, генерал Андреас подошел к Сакстону и, тяжело дыша, произнес:

— Мы согласны ждать вашу демонстрацию, но, хотя я никогда не был нетерпеливым человеком, сейчас я волнуюсь.

— В таком случае, — проговорил доктор, глядя генералу в глаза, — послушайте меня, мой нетерпеливый друг Власть на этом острове пришла к вам из моих рук. Это неплохое местечко, и я надеюсь, что вам здесь нравится, — на лице Сакстона появилась недобрая улыбка — Если даже другие собираются ждать, то уж и вы потрудитесь не рассказывать мне о своем нетерпении. Расслабьтесь

— и приятно вам провести время!

Генерал с минуту молча смотрел на Сакстона, после чего подошел к своей машине и, открыв дверцу, произнес:

— Дружище, вряд ли нам стоит сейчас ссориться.

Он плюхнулся на сиденье и громко закрыл за собой дверцу.

— Я рад, что ты меня правильно понял, генерал,

— уже спокойно сказал Кобра и помахал рукой.

Сакстон проводил долгим взглядом «мерседес»

Андреаса и уже было собрался войти обратно в здание лаборатории, как увидел Ким Ли, стоящую в дверях.

Как всегда, выглядела она привлекательно. Широкое черное платье в белый крупный горошек, миниатюрная, крокодиловой кожи, сумочка, переброшенная через плечо. Сакстон остался доволен ее видом. Не начальник охраны — кинозвезда. Ему всегда нравилось, что люди, окружающие его в бизнесе, ухожены, красиво одеты и своим внешним видом не показывают, какую адскую работу им приходится выполнять. Он приветливо улыбнулся женщине и произнес:

— Как твои дела?

— Я никогда вас не подводила, — проговорила она, глядя на него своими слегка раскосыми глазами с большими пушистыми ресницами.

— Да, — Сакстон кивнул.

— Он не такой, как остальные

— Что значит — не такой? — Сакстон удивленно хмыкнул

— Он не такой, как остальные участники турнира, и не такой, как все.

— Ну и что же в нем такого особенного?

— Я видела, как он сражается, — пояснила Ким Ли. — Он — ниндзя.

— Ну и что из этого? — Кобра улыбнулся.

— Я узнала о его учителе Изумо кое-какие подробности. Это учитель школы Кога-рю.

— Ну и что? — повторил свой вопрос недоумевающий Сакстон.

— Это очень сильная школа.

— Вот и прекрасно. Мне это очень нравится, дорогая Ким Ли, — глаза Сакстона заблестели. — Значит, выбор верен и нам нужен именно он. Значит, этот чемпион действительно лучшая кандидатура. Мне ведь не нужно много людей для эксперимента. Если он так хорош, то нам хватит и его одного.

— Давайте лучше изменим это решение, — в голосе Ким Ли звучала тревога. — Оно опасно! Пусть это будет не он, а кто-то другой. Ведь приехало много отличных бойцов. И для эксперимента он не более плох или хорош, чем остальные. Так что эксперимент не пострадает!

— Ты не согласна с выбором, насколько я понял… — Сакстон прищурился.

— Не согласна. Есть много хороших парней, — кивнула Ким Ли в ответ

— Будем считать, — заметил Сакстон, — что он просто мне лично симпатичен. Но, правда, я решительно не могу понять, почему тебе он так вдруг разонравился. Только потому, что он ниндзя?

— Да. Это становится все более и более опасным Если он выйдет из-под контроля, то уж на него-то управу найти будет негде!

— Ерунда, — Сакстон хмыкнул. — Я никогда не встречался раньше с ниндзя, но зато я знаю другое моя вакцина, попадая в организм человека, изменяет его. Она меняет и воспоминания о прожитой жизни. Я этого не скрываю от своих людей. Он не выйдет из-под контроля. Он просто станет немножко суперменом. В той степени, в которой я этого захочу. А потом я верну его в нормальное состояние и он даже не будет помнить, что с ним происходило. И, заметь, это никак не отразится на его здоровье.

— Зато это может отразиться на вашем здоровье, мистер Сакстон! — возразила Ким Ли. — И на моем… Ведь я занимаюсь охраной. Ниндзя — это страшное оружие! Они действительно обладают сверхчеловеческими возможностями.

— Милочка, конечно, можно верить в сказки, но необязательно верить в сказки именно про ниндзя Я вот верю в сверхвозможности моей вакцины. Так что ваши волнения безосновательны. Пара экспериментов — и все. Домой, в Америку. Пусть себе и дальше тренируется и выигрывает на здоровье Я ведь не самоубийца, Ким. Я — ученый. Да и собственно говоря, почему я должен все это тебе объяснять? — Сакстон мило улыбнулся — Ты ведь получаешь деньги за свою работу! Так что… Но, конечно, если ты не довольна… — он развел руками, давая понять, что задерживать даму он, как джентльмен, не станет, если эта затея противоречит ее принципам.

— Я не отказываюсь работать, — твердо сказала Ким Ли. — Я боюсь.

— Чего можно бояться в рядовом эксперименте? Раньше, по-моему, за вами такого не наблюдалось, — Сакстон улыбнулся, давая понять, что понимает ее минутную слабость, которая так свойственна женщинам.

— Я боюсь, что не смогу справиться с ним, а тогда некому будет охранять вас и….

— Ну… — протянул польщенный Сакстон и покачал головой. — Это преувеличение. Хотя, конечно, ты права, такое теоретически может произойти. Ведь в науке иногда бывают неудачи. Но, если это и произойдет, я постараюсь найти себе еще одного защитника. Так что не переживай, — он рассмеялся. — Ведь я нанял тебя для охраны, а в тебе я уверен.

— Я боюсь, что если что-то произойдет, то вам уже никто не поможет. Даже армия.

Сакстону стали надоедать эти долгие прения с Ким Ли, и он резко заметил:

— Ты не хочешь больше работать?

— Хочу.

— Тогда в чем проблема?

— Нет проблем, — отчеканила Ким Ли, понимая, что продолжать этот разговор бессмысленно.

— Хорошо. Тогда доставь мне этого Дэвидсона в лабораторию. Сколько ты там людей потеряешь, мне безразлично. Ясно?

— Да, — Ким Ли кивнула. — Но не говорите потом, доктор Сакстон, что вас не предупреждали об опасности.

Он тяжело вздохнул, улыбнулся и провел ладонью по ее щеке.



* * *

Уже под конец дня друзья бродили по набережной, размышляя о том, что предпринять в сложившейся ситуации. После того как Джексон посетил полицейское управление, настроение у всех значительно ухудшилось. Хотя, конечно, все прекрасно понимали, что этот ход был обречен на неудачу Но, как говорится, надежда умирает последней. До этого мероприятия можно еще было надеяться на то, что откроется какая-нибудь лазейка.

Поэтому теперь они бродили возле моря и в который уже раз прокручивали один и тот же разговор.

— Нам надо найти ниточки, ведущие к разгадке этого дела, — объяснял приятелям Шон.

— Какие ниточки? — дурашливо интересовался Кертис. — Мы шить, что ли, собираемся?

На что Шон ему отвечал совершенно серьезно:

— Да здесь полно ниточек, Керт, надо только набраться терпения и постепенно распутывать этот сложный клубок. Только надо сперва выбрать, за которую из ниточек потянуть.

— Вот-вот, — соглашался Джексон, — сейчас мы дернем за веревочку — и в нас полетит привязанный к ней огромный медвежий капкан…

Размявшись таким образом, друзья надолго замолкали и шли дальше, пока вновь не повторялся уже порядком надоевший им разговор. Даже прекрасный вид не отвлекал их от размышлений.

А на набережной, действительно, было необычайно красиво. Оставалось еще несколько часов до наступления темноты, и отдыхающие старались как можно полнее использовать их. На берегу стояли с удочками фанатики рыбной ловли, забрасывая в отливающий золотом океан легкие разноцветные поплавки. Где-то возле горизонта виднелись пятнышки вышедших в море яхт, а в небе носились стаи огромных чаек наперегонки с дельтапланами, распустившими свои яркие крылья в синеве неба.