БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА
ИЛЛЮЗИЯ УБИЙСТВА
ХИЩНИК II
Ричард Франк
ИЛЛЮЗИЯ УБИЙСТВА I
С шести часов лил дождь, улицы были скользкими, прохожих на них почти не встречалось.
К шикарному ресторану в центре города подкатил желтый легковой автомобиль, открылась дверь — неторопливо в белом мокром плаще, в шляпе, надвинутой на глаза, из машины вышел мужчина. Он придерживал что-то подмышкой и шел к ресторану уверенной, твердой походкой. Он был трезв.
У двери мужчина на секунду задержался, заглянул сквозь стекло в зал — там все было тихо, спокойно и мирно. Даже на улице слышалась музыка, звучавшая в ресторане. Мужчины в вечерних костюмах развлекали дам, сидящих за богато сервированными столиками. Медленно плавали в голубоватой воде многочисленных аквариумов пестрые экзотические рыбки. Их плавники плавно колыхались, и рыбки казались цветами, которых едва касается теплый ветер.
Мужчина опустил воротник плаща и толкнул дверь, та легко распахнулась, звякнул звоночек. Сидящие в зале повернули свои головы к двери, как бы пытаясь разглядеть, кто же это в такое ненастье выбрался в ресторан, кто же такой смелый, как и они.
Мужчина криво улыбнулся, отвел полу своего насквозь промокшего белого плаща, и в его руках оказался черный немецкий шмайсcер. Мужчина резко передернул затвор, поводил стволом автомата по залу, как бы выбирая первую цель к нажал на спусковой крючок.
Прогремела оглушительная очередь. Несколько мужчин в черных вечерних костюмах, хватаясь кто за голову, кто за грудь, рухнули на пол. На белых рубашках расплылись большие темные пятна крови.
Женщины истошно завизжали. Кто-то сам полез под стол, пытаясь там скрыться, спастись.
Мужчина вновь поводил стволом автомата по залу, вновь выбрал цель и нажал на спусковой крючок.
Толстая женщина, вся в бриллиантах, в ярко-красном шелковом платье, в прическе, сделанной специально к дню своего рождения, схватилась за живот, скорчилась и медленно осела на пол, стягивая скатерть с красиво сервированного стола. Зазвенели хрустальные бокалы, упала на пол свеча, от пролитого виски вспыхнуло пламя.
Мужчина, которому пуля попала в плечо, упал под стол, прямо в пламя, но тут же подхватился и, весь охваченный огнем, истошно крича, забегал по залу, пытаясь освободиться от своего вечернего костюма, пытаясь сбить огнь. Но пуля его догнала, попала ему в затылок, и он широко раскинув руки, рухнул на стойку бара. Вновь зазвенела посуда, полилось вино из бокалов, стоящих на большом серебряном подносе.
В ресторане началась страшная паника. Женщины визжали, кричали, закрывали лица руками.
Мужчина вновь передернул затвор автомата и нажал на спусковой крючок. Оглушительная очередь — посыпались стекла аквариума, и поток воды хлынул в зал, сбивая с ног людей, пытавшихся убежать. Посетители скользили по полу, барахтались, стараясь укрыться от прицельного огня.
Рядом с ними, на полу, подрагивали плавниками, подпрыгивали, сверкая чешуей, экзотические рыбки. Их жабры судорожно открывались, они хватали прокуренный воздух и тут же, на месте, без воды умирали. Оки были очень нежными созданиями.
Мужчина вставил новую обойму, передернул затвор и выбрал очередную жертву. Миловидную блондинку с бриллиантовым колье на шее, в белом, торжественном платье. Она, увидев черное отверстие ствола, вскочила из-за своего столика, заслонила лицо руками, закрыла глаза, но тут же отвела руки и глянула на мужчину с автоматом.
— Привет, Гарри! Какой сюрприз! Как я рада тебя видеть! — испуганно лепетала блондинка, пытаясь улыбнуться, но улыбка получалась вымученной, испуганной, неестественной.
Она, женщина, как бы подалась навстречу мужчине, а у того заклинило затвор. Он опять резко передернул, клацнул металл, указательный палец в черной перчатке лег на спусковой курок и с силой нажал его.
Но автоматная очередь прошла мимо женщины, буквально в метре от нее. Она изрешетила дубовую панель, разбила еще один большой аквариум, из которого, как лава из вулкана, хлынула голубоватая вода. Погас фонарь, подсвечивавший воду в аквариуме. Вновь затрепыхались и забились на паркете экзотические рыбки.
— Гарри! Гарри! Извини! — вновь залепетала женщина. — Ты меня не так понял! Мы здесь с Томми совершенно по другому поводу. Да Томми?! — обратилась женщина к Томми.
А тот в это время прятался под богато сервированным столом, искоса подглядывая на свою подругу.
— И ты, Томми, тоже не волнуйся. Гарри хороший парень, мы с ним просто партнеры, даже больше, чем партнеры, — заискивающе говорила блондинка, пытаясь ногой поднять своего приятеля.
Но тот боялся вылезти из-под стола. Блондинка судорожно мяла в пальцах сигарету и с мольбой смотрела в глаза мужчины в белом плаще.
Мужчина приподнял автомат.
— Нам было так хорошо с тобой вместе. Гарри, правда ведь?
Женщина пыталась улыбнуться, но ее взгляд был прикован к медленно поднимающемуся стволу автомата.
— Нет! Нет, Гарри! — поняв, что собирается сделать ее бывший партнер, громко закричала женщина.
Ее лицо мгновенно исказила гримаса испуга.
— Не делай, не делай, Гарри, не делай этого!
Женщина пятилась к двери, ведущей на кухню.
— Да! — сказал Гарри и нажал на спусковой крючок.
Очередь изрешетила блондинку. Она, вскинув руки, выронив сигарету, спиной рухнула в дверной проем. На ее белом ажурном платье моментально выступили темные пятна густой крови.
Мужчина продолжал стрелять.
Последний, в полстены, аквариум очередь разнесла мгновенно. Посыпались большие, как куски льда, стекла, и следом лавиной рухнула вода, смывая столы, выволакивая мужчин и женщин, притаившихся под столами. Целый косяк экзотических рыбок вывалился вместе с хлынувшим в зал потоком воды. Рыбки судорожно затрепыхались на полу.
Но мужчине, как видно, уже сделал свое дело. Он добился того, чего хотел, свел счеты со своей неверной возлюбленной.
Визг и оглушительную пальбу остановил крик:
— Стоп! Стоп! Хватит! Съемка закончена.
На середину зала вышел толстый режиссер. Все остальные, кто наблюдал за съемками, захлопали в ладоши, аплодируя артистам, так прекрасно справившимися со своими ролями.
Это был уже третий дубль. Третий, очень дорогой дубль, для нового фильма. Уже было раскрошено двенадцать аквариумов, уничтожена масса исходящего реквизита, изломана куча шикарной мебели. Наконец-то сцена по мнению режиссера, удалась.
Режиссер важно расхаживал среди столов. Рядом с ним вставали испачканные кровью мужчины в вечерних костюмах, в мокрых шелковых платьях женщины, их прически были растрепаны, на лицах — подтеки грима, руки и плечи — густо перепачканы искусственной кровью.
Софиты погасли, в съемочном павильоне стало неожиданно тихо.
Как только погасли софиты, все обширное помещение погрузилось в полумрак.
— Дамочки, господа, у вас все в порядке? — похлопывал по плечам режиссер всех участвовавших в массовке.
Ассистенты режиссера собирали живность, которая ползала и трепыхалась на полу, аккуратно брали огромных, красно-черных крабов, опускали их в ведра и бидоны, собирали со столов испорченную, изгаженную еду.
Один из ассистентов сразу же, как только прозвучал крик режиссера о том, что съемки закончены, с огромным огнетушителем в руках бросился гасить языки пламени, которые лизали розовые шелковые скатерти. Из огнетушителя вырывались клубы углекислого газа — пламя тут же гасло.
— Элен! Ну а ты как? — бросил режиссер актрисе, игравшей роль блондинки.
Та, в платье, испачканном искусственной кровью, поднялась из-за стойки бара.
— Нормально Гарри.
Но к ней уже спешил другой мужчина, перед которым все раступались. Им был Ролли Тэйлор — незаменимый человек для таких съемок, да на самом деле, где еще, даже в огромном Нью-Йорке, можно найти такого классного специалиста по спецэффектам.
Ролли мог делать все: имитировать вырванные куски кожи, оторванные руки, пальцы, головы, выбитые глаза. Для него не было в этом деле почти ничего невозможного. Он ухитрялся делать такие спецэффекты, от которых зрители приходили в ужас, от которых перехватывало дыхание.
Коллеги относились к нему с большим уважением и любовью. К тому же Ролли 6ыл очень общительным и веселым человеком. А вот те, кто занимался такой же профессией, относились к нему с ненавистью. Ролли платил им той же монетой.
Дело в том, что все лучшие последние фильмы, самые знаменитые и самые кассовые, никогда не смогли бы собрать столько денег, если бы в их съемках не участвовал Ролла Тэйлор. Его имя шло одним из первых в титрах. А это говорит уже само за себя. Он был не просто мастером спецэффектов, он был уникальным специалистом. Вам надо вырванные кишки — пожалуйста, обращайтесь к Ролли, и он это вам сделает в мгновение ока. Вам надо, чтобы пила разрезала человека вдоль, Ролли может придумать и этот трюк, мало того, придумать, он может воплотить это на экране, причем настолько выразительно, что зрители от ужаса будут прикрывать глаза и затыкать уши.
Сейчас он подбежал к актрисе, поцеловал ее в шею и аккуратно снял с ее груди тонкую твердую пластину, по форме точь-в-точь грудь Элен. На пластине, как на прекрасно исполненной картине, были пулевые отверстия, была запекшаяся кровь, которую не отличишь от настоящей, лишь при очень внимательном ее рассмотрении можно было догадаться, что это вовсе и не кровь, а вещество, изобретенное Тэйлором.
Секрет своих трюков и фокусов Ролли не раскрывал. И никто из его коллег, как ни старался, не мог добиться подобных эффектов.
Актриса счастливо улыбалась — тяжелый съемочный день был окончен.
— Ролли, да ты настоящий гений, — с любовью произнесла актриса.
— Да нет, Элен, просто никто не умеет так красиво умирать, как ты, — отшутился Ролли Тэйлор.
— Будем повторять? — поинтересовалась Элен Дин, и как ни странно, не у режиссера, а у Ролли Тэйлора.
— Да нет, по-моему, все получилось так, как я и задумывал.
Актриса двумя руками сняла с головы парик блондинки и мгновенно превратилась в брюнетку. Ее коротко подстриженные волосы были забраны под тонкую капроновую сеточку, которая плотно прижимала их к голове. Сразу за париком, актриса стащила длинные, до локтя, белые перчатки, измазанные как бы кровью, сняла с ушей и шеи бутафорские бриллиантовые украшения. Она была счастлива. Действительно, изнурительный съемочный день наконец-то окончился.
— Может поужинаем вместе? — предложил Ролли, пакуя свой уникальный реквизит.
— А куда пойдем? — совсем успокоившись, миролюбиво спросила Элен.
— Да в какой-нибудь маленький ресторанчик. Я знаю один очень приятный и недалеко, — сказал Ролли Тэйлор.
Элен в это время подправляла брови и наводила на лице новый макияж, макияж обыкновенной женщины, слегка уставшей актрисы. Она пыталась скрыть уже намечающиеся морщинки, темные круги под глазами — след долгих изнурительных съемок.
— Все могут быть свободны, только бармен пусть останется, один кусочек мы переснимем, — прозвучала команда режиссера.
К актеру, исполнявшему роль бармена, подошла Энди, бывшая помощницей Ролли. Они работали вместе на очень многих фильмах, привыкли друг к другу, и отношения их были теплыми и дружескими, никак не переходящими, о чем жалела девушка, в любовную связь. Ведь у Ролли уже была любимая женщина.
Энди с восхищением рассматривала исковерканную манишку бармена: от выстрелов ткань во многих местах прорвалась, и густыми блестящими каплями на пластроне красовалась засохшая краска-кровь.
— Боже, что он с тобой сделал, этот Ролли! Как он тебя искорежил! — сказала Энди.
В это время к ним уже подскочил и сам Тэйлор.
— Ролли, ты гениальный артист! Ты просто самый гениальный артист! — рассматривая свою манишку, сказал актер, обращаясь к Тэйлору.
Тот скептично посмотрел на результат своей работы. Он мог бы сделать и лучше, но для такого незначительного эпизода и этих его стараний было предостаточно. Он потрогал указательным пальцем раны на груди бармена и скептично усмехнулся:
— Да и ты, Гарри, просто молодец. Ты так рухнул, что я думал, расшибешь себе голову. А еще больше, честно говоря, — сказал Ролли, — я боялся, что ты расшибешь аквариум.
Гарри удовлетворенно засмеялся. Он любил работать с Ролли, ценил его юмор и веселье.
В павильон, где все собирались и каждый занимался своим делом, вошел молодой, коротко постриженный мужчина в элегантном строгом костюме. Его галстук был даже чересчур официальным и даже чересчур гармонировал с тканью костюма. Мужчина, изумленно озираясь по сторонам, медленно прошел по залу, направляясь к Ролли Тэйлору, возящемуся за огромным столом с новой манишкой для бармена.
— Здравствуйте, вы Ролли Тэйлор? — обратился мужчина в строгом костюме к Ролли.
— Да, вроде бы.
— Я Джими Лайнер, — он протянул руку Тэйлору.
Тот повернул голову в его сторону, подал свою руку и крепко пожал твердую ладонь мужчины. Но начать разговор им не дал толстый усатый режиссер, снимавший фильм. Он отстранил мужчину в строгом костюме, подошел к Тэйлору и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
— Ролли, это все было просто гениально, ты молодец.
— Да нет, как всегда, — бросил Ролли.
— Нет, нет, все просто великолепно. Я даже не ожидал.
Режиссер, утомленный съемочным днем, тяжело зашагал по павильону. Все смотрели на него с почтением и расступались перед ним.
Мужчина в строгом костюме, назвавшийся Джими Лайнером, посмотрел в спину удаляющегося режиссера и вновь обратился к Ролли.
— Я ваш поклонник, я давно слежу за вашей творческой карьерой. Я знаю наперечет все ваши фильмы, все, что вы делали. Я просто в восхищении, я в восторге, — как-то чересчур заискивающе говорил мужчина, заглядывая в глаза Ролли Тэйлору.
— Извините, а как вы попали сюда? — сбросив улыбку с лица, поинтересовался Ролли.
— Ах, извините, я не просто поклонник, я еще и продюсер одного фильма, еще неснятого.
Мужчина ловким движением выхватил из нагрудного кармана своего серого пиджака визитку и протянул ее Ролли.
— Я, и в самом деле, восхищаюсь вами. Я, в самом деле, помню все ваши фильмы.
Ролли разглядывал визитку.
— А вы смотрели наш фильм «Убийцы с Венеры»? — поинтересовалась Энди, помощница Ролли.
— Конечно, конечно, я смотрел «Убийц с Венеры», еще я смотрел ваших «Электронных чудовищ», еще я смотрел «Убийство на тёмной улице».
Ролли и Энди самодовольно заулыбались. Барьер отчужденности был сломлен. И, действительно, какой же артист и мастер своего дела не любит поклонников, которые восхищаются и хвалят, которые без ума от их творчества.
Ролли тоже был не святым человеком, и он любил похвалу.
— А его, между прочим, за этот фильм, — хохоча проговорила Энди, — из Австралии выгнали.
Мужчина как бы задумался. Он пожал недоуменно плечами, потом вновь посмотрел на Ролли и улыбнулся:
— Ну да, фильм, конечно, так себе, но эффекты, эффекты просто потрясающие. За эффекты я готов отдать все.
Больше всех довольной была Энди, потому что ее участке в этом фильме было отмечено премией.
— Бы знаете, Ролли, в нашем фильме очень хороший бюджет, и было бы неплохо нам с вами поговорить.
Но продолжить разговор продюсеру и Ролли Тэйлору не дала Элен. Она уже была в белом махровом халате, ее влажные волосы — расчесаны, лицо накрашено. С улыбкой она отстранила мужчину от Ролли, но потом спохватилась:
— А вы знаете, — как бы перехватив взгляд Ролли, Элен повернулась к мужчине, — Я Элен, я снимаюсь в кино.
Она улыбнулась заученной рекламной улыбкой. Мужчина заулыбался в ответ.
— Как же, я знаю вас, вы снимались в фильмах… — И он принялся перечислять фильмы, где участвовала Элен Дин.
— Ну и как я вам? — не дослушав до конца длинный перечень, поинтересовалась Элен.
— Это было потрясающе, я в восторге, — так же заучено проговорил продюсер. Ну так как? Мы, может, все-таки поговорим наедине? — мужчина пытливо посмотрел на Ролли.
Тот вытащил свою визитку, подал ему.
— Знаете что, давайте завтра утром, в одиннадцать. У меня в мастерской, если вас это устроит?
Мужчина посмотрел на визитку, сунул ее в карман и согласно закивал головой.
— Договорились, большое спасибо. Очень рад был познакомиться. Великолепно. Всего доброго. До встречи.
Мужчина, раскланиваясь в разные стороны, спиной отходил к выходу.
— Хороший человек, — смеясь проговорил Ролли. — Может и работу предложит, — он бросил взгляд в ту сторону, куда удалился мужчина.
— Жаль, теперь о любви фильмов не снимают, по-моему, только и снимают про всякие специальные эффекты, — ехидно глянув на Ролли, сказала Элен.
Когда Ролли услышал слова Элен о любви, он остановил проходившего рядом актера, который попыхивал только что прикуренной сигаретой, вытащил у него двумя пальцами сигарету изо рта, взглянул строгим взглядом в глаза Элен, потом на запястье своей руки и воткнул горящую сигарету прямо в сухожилие — пошел едкий, противный дымок.
Глаза Элен расширились от ужаса. Проходивший актер остолбенел. Только ехидно посмеивалась Энди, она этот трюк знала.
— Ролли, Ролли, — испуганно проговорила Элен.
— Этот эффект, — голосом знатока сказала Энди, — из фильма «Самоубийца». Искусственная кожа, очень классно сработанная Ролли, а выглядит точь-в-точь как настоящая, никто и не догадывается, что у него на руке, потому что она полностью незаметна.
Но эти слова на Элен не произвели никакого впечатления, она тоже привыкла к шуткам и чудачествам своего любовника. О том, что Ролли и Элен были любовниками, знали все. И поэтому ее испуг был непродолжительным, она далее чуть-чуть разозлилась на Ролли за его неуместную выходку. Ведь она-то думала, таким способом Ролли желал продемонстрировать ей силу своих чувств и личную преданность, причиняя себе нестерпимую боль.
— А знаешь, Ролли, вообще-то, это не очень умно, — Элен резко развернулась и побежала к себе в гримерную.
Ролли и Энди лукаво перемигнулись. Им-то такие шуточки очень нравились.
Через полчаса, переодевшись, с чемоданами в руках, Ролли, Энди и Элен выходили из павильона. На улицы в машины заносили реквизит, грузили столы, мебель, тюками носили скатерти, в больших картонных ящиках — посуду. Большинство посуды было из небьющегося стекла, а иначе, если вся посуда будет бьющейся, ее не напастись ни на какой фильм, тем более с выстрелами, кровью и драками.
В руках у Ролли был самый большой чемодан. Он никогда не расставался с ним, ведь там столько необходимых для работы вещей. Многие вещи годились и для повседневной жизни. Чемодан из нержавеющей стали был плотно залеплен этикетками всевозможных аэропортов разных экзотических стран, тех, где Ролли когда-либо участвовал в съемках фильмов.
— Я вначале заеду домой, у меня голова еще мокрая, — Элен прикоснулась к темным завиткам волос и неторопливо села в такси, обслуживающее съемочную группу.
Ни Элен, ни Ролли, ни Энди не видели, что рядом, в телефонном автомате, стоит мужчина, который час тому посетил павильон и назвался продюсером. Он плотно прижимал трубку к уху, а второй ладонью прикрывал микрофон, чтобы никто не услышал его разговор.
— Ладно, пока, Энди, — вдруг, неожиданно решившись, сказал Ролли. — Элен, я еду с тобой.
Ролли ловко забросил свой блестящий чемодан на заднее сиденье такси, открыл дверцу и легко впрыгнул внутрь. Машина тронулась и помчалась по ярко освещенным жарким полуденным солнцем улицам города.
Человек, назвавшийся продюсером, проводил машину, на которой умчались Ролли и Элен, пытливым взглядом и еще долго что-то говорил в телефонную трубку, прикрывая ее ладонью. Он постоянно оглядывался по сторонам, как бы боясь, что кто-нибудь ненароком подслушает его.
* * *
Элен Дин хоть и говорила в павильоне, при всех актерах, что едет к себе домой, что она устала, что ей нужно подсушить голову и отдохнуть перед новыми съемками, проснулась в мастерской Ролли Тэйлора на широкой, большой, старомодной кровати.
Она проснулась раньше Ролли, подхватилась, засуетилась, собираясь на съемки, она как всегда опаздывала.
В этот день никакие спецэффекты для съемок не требовались, поэтому Ролли лежал на своей любимой кровати и внимательно рассматривал свою подругу, метавшуюся по мастерской в поисках разбросанных деталей одежды, в поисках сперва сумочки, потом в поисках помады, грима, зеркальца, украшений. Она поглядывала на часы и ахала, ужасаясь. Ролли к этому уже привык, и знал, что лучше в этот момент ни о чем с Элен не разговаривать, все равно ничего вразумительного она ему сказать не сможет. Он просто молча любовался своей подругой.
— Я опаздываю, понимаешь, я опаздываю, — как будто этого и так не было видно, сказала Элен, обращаясь к Ролли.
Он ехидно улыбнулся, лениво потянулся и сбросил одеяло с груди.
Элен набросила на плечи плащ, схватила большой пакет из твердой бумаги, обежала огромную кровать Ролли.
— Мне через полчаса нужно быть на месте, а еще надо заехать к Сюзи и взять у нее новые туфли.
Элен отбросила одеяло и, в одежде и обуви как была, бухнулась на грудь Ролли.
— Ты надолго устроилась? — поинтересовался Тэйлор.
— У-у-у… — как полицейская сирена, завыла Элен, мгновенно подскочила и забегала по мастерской, судорожно хватаясь за вещи.
Она вбежала в кухню, взяла емкость для воды, наполнила кофеварку, нажала кнопку, все так же продолжая выть, имитируя полицейскую сирену.
— Мы с тобой сегодня увидимся?
— Ууууу… — ответила Ролли Элен, топая каблучками по полу.
— Удачи тебе, — сказал Ролли.
Элен, когда выскочила из кухни, буквально столкнулась с Тэйлором —.он уже стоял в дверном проеме. Элен тут же обняла его и принялась целовать.
— Ни пуха, ни пера, — проговорил Ролли.
Каблучки Дит застучали у входной двери. Ее пронзительный вой слышался еще несколько секунд, наконец смолк.
Ролли подошел к зеркалу и принялся вытирать губную помаду, которой обильно перепачкала его Элен, целуя на ходу и не попадая в губы.
* * *
Элен, так же впопыхах, выскочила на улицу и принялась на ходу водружать на голову шляпку. Навстречу ей шел мужчина в строгом сером костюме.
— Привет, — сказал он.
Но Элен не узнала его и не обратила на молодого мужчину внимания. Она, так же беспечно и беззаботно, выскочила на проезжую часть дороги и принялась останавливать такси.
Мужчина глянул на женщину, развернулся и решительно направился к подъезду, где размещалась мастерская Тэйлора. Он нажал на звонок.
Ролли услышал звонок, стоя в кухне и наливая в стакан сок. Он выглянул в окно.
— Эй, Лайнер, поднимайтесь сюда! — прокричал Тэйлор. — Поднимайтесь.
Сверкнул ключ, брошенный Ролли. Продюсер наклонился, поднял ключ и стал открывать подъездную дверь.
Он легко взбежал по деревянным ступенькам на второй этаж, на секунду остановился у двери мастерской и несколько раз решительно постучал.
Из-за двери послышалось:
— Входите.
Продюсер распахнул дверь и шагнул за порог мастерской. В это мгновение на него со страшным рычанием, оскалив огромные клыки и выпучив глаза по кулаку, двинулось страшное чудовище. Оно рычало, сотрясалось и медленно двигалось навстречу.
Лайнер испуганно отшатнулся, прижался к стене и схватился как бы за сердце.
— Простите, забыл предупредить, — из глубины мастерской, уже одетый, вышел Ролли Тэйлор. — Это чтобы грабители не залезли. Я их так пугаю, — весело проговорил Ролли.
— Здорово, я бы тоже хотел такого иметь, — ответил продюсер, рассматривая чудовище, сделанное из всевозможных искусственных материалов, которые абсолютно точно имитировали кожу.
— Заходите, — пригласил гостя Ролли Тэйлор.
Тот последовал за хозяином.
На ходу Ролли выключил чудовище, и оно, двигаясь по блестящему штативу, вернулось на исходное положение, на три метра отодвинувшись от входной двери.
Гость с изумлением и восторгом рассматривал вещи, наполнявшие огромную мастерскую Тэйлора. Он щелкал языком, хохотал, приседал, дотрагивался до всего руками.
И действительно, здесь было чему изумиться и от чего прийти в восхищение. Кругом стояли герои всех самых известных фильмов: чудовища, монстры, страшилища, убийцы, утопленники, черти — все те персонажи, которые делал Ролли для съемок фильмов ужасов.
— Это «Сын привидения».
Продюсер подошел и погладил по голове страшное маленькое чудовище, уродца, которое очень напоминало человека, по которому промчался локомотив. Уродец действительно был мерзким и неприятным.
Но здесь, в мастерской, освещение было не такое, как на съемочной площадке. И поэтому., все эти монстры и страшилища не казались такими ужасными, и от их вида кровь в жилах не стыла.
Продюсер ходил по мастерской, дотрагивался до произведений Ролли Тэйлора и называл один за другим фильмы, где он уже видел этих страшных персонажей.
— «Планета женщин-мумий», — сказал продюсер.
— Точно, — ответил Ролли Тэйлор.
— А это «Труп в подвале».
Продюсер дотронулся до страшного арбалета, который сжимала в худых, искореженных руках женщина.
— Осторожно, осторожно, — предупредил его Ролли Тэйлор. — Арбалет-то настоящий и стреляет.
— Ах, да, — продюсер отшатнулся в сторону и стал так, что если бы стрела и выстрелила, то никак не смогла бы попасть в него.
— А это «Я разрезал мамочку».
Продюсер подошел к сидевшему в кресле муляжу женщины с перерезанным горлом и окровавленной грудью. Женщина сжимала в руках старинную керосиновую лампу.
— Это был потрясающий фильм, просто супер, — сказал продюсер.
— Это точно. Фильм получился, — веско добавил Тэйлор.
— А это «Умри, малышка».
— Точно.
Ролли Тэйлор и продюсер как бы играли: продюсер тыкал пальцем в какую-нибудь вещь, называл название фильма, а Ролли Тэйлор говорил: «Точно, вы угадали. Это действительно этот фильм».
Ни тот и ни другой ни разу не ошиблись.
— Точно, мистер Лайнер, — в очередной раз бросил Тэйлор.
— Извините, — разглядывая муляж головы, сказал продюсер. — Меня зовут не Лайнер. Мое настоящее имя Липтон.
Ролли с удивлением посмотрел на гостя.
— В любом случае, я могу предложить вам чаю, кофе.
— Я не продюсер, — сказал Липтон.
Он прохаживался у стеллажей, заваленных всевозможными муляжами, обрубками рук, ног, отрезанными головами, пальцами, снятыми скальпами, ушами, глазами, аккуратно разложенными по полочкам, ящикам, закрытых прозрачной целлофановой пленкой. С гвоздей свешивались разноцветные внутренности, они были выполнены настолько искусно, что даже прикасаться к ним пальцем было неприятно. Чувство брезгливости и отвращения мгновенно охватывало от этого, даже случайного, прикосновения.
— А кто же вы тогда? — как бы лениво поинтересовался Ролли.
Мужчина расстегнул пиджак, вытащил удостоверение.
— Сотрудник ФБР, служба правосудия.
Ролли внимательно изучил документ и уже несколько другим взглядом посмотрел на своего гостя, потому что подобные люди бывали у него в мастерской очень редко, и сталкиваться Ролли с ними почти не доводилось, если не считать нескольких консультаций, которые он давал сотрудникам полиции.
Консультации касались тех случаев, когда нужно было выяснить по фотоснимку или по видеозаписи реально лицо того или иного человека или присутствуют грим, маска, скрывающая настоящие черты.
— Извините, Тэйлор, но мне пришлось использовать чужое имя. Это все нужно было сделать для безопасности, — говорил Липтон, отдавая ключ от мастерской хозяину и получая назад свое удостоверение. — Для безопасности вашей и моей, — уточнил Липтон.
— А у меня что, какие-то неприятности? — спросил Ролли.
— Нет, неприятности не у вас, неприятности у нас и очень крупные.
Липтон сунул удостоверение в карман пиджака и, как бы не зная с чего начать, как приступить к сложному разговору, нервно заходил по, мастерской.
— Так чем же я могу быть вам полезен? — спросил Ролли.
— Мы хотим воспользоваться вашим гением.
— Гением, это, по-моему, слишком сильно сказано, — отпарировал Ролли,
— Нет, нет, мы все искренне убеждены, что вы гений.
Липтон заискивающе глянул в глаза Ролли, но тот отвернулся и проследовал на кухню.
— Так что, кофе или чай?
Но Липтон, казалось, не слышал вопроса. Он продолжал начатый разговор.
— Вам, мистер Тэйлор, когда-нибудь приходилось что-нибудь слышать о программе переселения свидетелей.
— Нет.
— Ну тогда я вам постараюсь объяснить. Эта программа касается людей, дающих показания на очень опасных преступников. Они дают их взамен на охрану.
Тэйлор удивленно вскинул брови, а Липтон продолжал:
— Эти люди боятся мести, и мы меняем им фамилии, имена, меняем место жительства.
— Вам с молоком или без?
Тэйлор распахнул холодильник и, не дождавшись ответа, вынул оттуда пакет молока.
— С молоком, но сахара не надо.
Тэйлор плеснул немного молока в чашку с кофе, и оно стало нежно бежевого цвета, довольно красивого, но не съедобного.
— Я, кажется, что-то читал об этом. Попейте кофе, пожалуйста.
— Нет, мистер Тэйлор, все же выслушайте меня до конца. Вы что-нибудь слышали о преступнике-мафиози Франко.
Тэйлор наморщил лоб.
— Знаете, последнее время я был очень занят работой, не доходили руки до газет. Но что-то о нем приходилось слышать. Дело все-таки, наверное, громкое.
— Так вот, он дал нам показания взамен на обещание сохранить ему жизнь.
— Желаю вам удачи, — . сказал Тэйлор. — Это ваши проблемы.
— Подождите, не отказывайтесь так сразу. Все-таки дослушайте меня до конца.
— Я не совсем понимаю, зачем вы мне все это рассказываете? — удивился Тэйлор. — У меня не так много свободного времени.
— Я постараюсь быть кратким. Мы в ФБР посоветовались и решили, пусть мафия получит его уже убитым, этого Франко.
— Ну и причем же здесь я?
— Мы хотим, чтобы вы устроили нам фальшивое публичное убийство, — веско проговорил Липтон, — Мы хотим, чтобы об этом говорили в городе, чтобы были свидетели этого фальшивого убийства, чтобы все поверили, что оно настоящее.
Ролли замер с приоткрытым ртом, так и не донеся до него чашечку с кофе.
— Да вы с ума сошли!
— Мистер Тэйлор, я пришел сюда не льстить вам. Вы в самом деле великолепный специалист, лучший в Штатах или даже в мире. У вас получится.
— А если нет? — с сомнением в голосе проговорил Тэйлор, все-таки лесть Липтона на него начинала действовать. — Ведь я не режиссер.
— Мы верим в вас. Побудьте режиссером.
— Да боже мой, вы, мистер Липтон, наверное, слишком часто ходите в кино и начинаете верить во все, что происходит на экране. Я художник, а не секретный агент.
Он кажется начал терять интерес к разговору и повернулся к Липтону боком. Но долго напускать на себя безразличный вид Ролли не удалось. Липтон молчал. И тогда Тэйлор довольно тихо спросил:
— А когда это должно произойти? Нет, вы не думайте, мистер Липтон, что я согласился, но мне просто интересно.
— Через неделю, — коротко ответил Липтон.
— Это невозможно, — отрезал Тэйлор.
— Но почему? Вы же и раньше работали в короткие сроки, вы всегда в них укладывались, — настаивал сотрудник ФБР.
— Предложение заманчивое, — задумался Тэйлор. — Но я не режиссер, я не могу все рассчитать сам, я не хочу действовать один. И, в конце концов, я не сумею обучить вас, мистер Липтон, за одну неделю всем трюкам.
— Но подумайте о нас, — вставил сотрудник ФБР.
— Да я и думать не хочу.
Наконец Липтон выложил свой последний козырь:
— Мистер Тэйлор, вам за это заплатят тридцать тысяч долларов.
— Тридцать тысяч? — переспросил Тэйлор.
— Да, тридцать тысяч и притом без уплаты налогов.
Тэйлор задумался. Сумма была приличной. Липтон, не дождавшись ответа, повторил:
— Все-таки подумайте над нашим предложением. Большего мы не просим.
— А мы, это кто? — глядя прямо в глаза Липтону, спросил Тэйлор.
Но тот не ответил.
* * *
Через два часа Тэйлор и Липтон уже сидели в кабинете начальника службы правосудия ФБР, седеющего, но все еще крепкого старика, мистера Мэйсона.
Тот расхаживал перед ними по кабинету, пытаясь убедить Тэйлора в том, что он обязан помочь ФБР. А Ролли, уже устав от этих уговоров, сидел за столом и листал подшивку газет. Казалось, он безучастен и только ждет, когда наконец иссякнет красноречие мистера Мэйсона.
Липтон скромно стоял у окна, явно потеряв всю свою напористость и агрессивность в присутствии шефа.
Тэйлор листал страницы подшивки одну за другой, останавливая свой взгляд на статьях и фотоснимках, обведенных красным фломастером. Все эти статьи и иллюстрации касались преступлений мафии, в которых якобы был замешан мафиози де Франко. Даже специалиста по спецэффектам ужасали черио-белые фотографии, настолько они были ужасными. «Да, такой гадости даже я не смог бы сделать, — думал Тэйлор. — Даже я, со всем своим арсеналом спецсредств, а этот ублюдок де Франко может за несколько секунд сотворить из человека кровавое месиво. Но все-таки это не мое дело мешаться в операции ФБР, мое дело кино и искусство. Пусть разбираются сами. Чтобы не говорил этот Мэйсон, я все равно не соглашусь».
Тэйлор листал страницы одну за другой и все время убеждал себя, что это не его дело, что он никогда не согласится участвовать в операциях секретной спецслужбы.
Мистер Мэйсон подошел к Тэйлору и положил свою, изборожденную морщинами руку на подшивку газет.
— Мистер Тэйлор, вы понимаете, что мы сможем скрутить половину американской мафии, если Нико де Франко даст нам показания.
— Представляю это, — не отрывая взгляда от газет, сказал Тэйлор. — Если, конечно, этот де Франко доживет.
— Что это значит? — возмутился Липтон.
— Это значит, что такая работа мне не нравится. Я ни за что не соглашусь. Это отвратительно, — брезгливо отодвинул подшивку газет Ролли Тэйлор. — Он ублюдок, ваш Франко. Он сорок лет стоял во главе мафии. А сейчас собирается сдать своих бывших друзей и спокойно уйти на пенсию. А вы еще обещали сохранить ему жизнь и предоставить свободу, помочь улизнуть от возмездия.
— Именно поэтому он нам и нужен живой и невредимый, — сказал начальник отдела правосудия. — Именно из-за этих сорока лет, когда он стоял во главе мафии. Жизнь не такая уж справедливая штука, мистер Тэйлор, и иногда приходится кое-чем пожертвовать ради правосудия.
— Верно, — сказал Ролли и поднялся со стула.
— Так вы нам поможете? — обрадованно спросил мистер Мэйсон.
— А вот это уж нет. Это не моя работа.
— Ну ладно, — тут уже не выдержал Липтон, — пусть уходит. Ну его к черту. Пускай продолжает делать свои гнусные игрушки, — подталкивал к выходу Тэйлора Липтон. — А мы обратимся к Лео Маккенону.
— Потише, потише, Липтон, — предостерег своего подчиненного мистер Мэйсон. — В конце концов, Тэйлор не обязан нам помогать. Я благодарен, что Тэйлор согласился хотя бы прийти к нам.
Но слова, произнесенные Липтоном, о том, что они в случае его отказа обратятся к Лео Маккенону, остановили Ролли на пороге. Липтон как будто знал его больное место, как будто знал на какую мозоль нужно надавить, чтобы сделать Ролли податливым и послушным.