Буковский Евгений
МЕТРО 2033: ПУТЬ КШАТРИЯ
Депутаты, сенаторы,
Услышьте сей глас!
Не толпитесь в парадных
Не морочайте нас!
Ведь тот, кто страдает,
Остановит при вас
Ту битву, что здесь может случиться…
Что сотрясет ваши окна
И разрушит стену…
Ведь времена могут вдруг измениться!
Все отцы и все матери
Со всей земли:
Не критикуйте то,
Что понять не смогли.
Ваши дети страдают
От вашей херни,
Вашей водой невозможно напиться!
И пусть другой голосует за то,
Что не можете вы —
Ведь времена могут вдруг измениться.
Прочерчена линия,
Черт б вас побрал!
Кто всех медленней шел —
Тот вышел в финал.
И сейчас настоящее —
Лишь опустевший вокзал,
Происходящее меняет всем лица.
И тот, кто был первым,
Тот безнадежно отстал,
Ведь времена могут вдруг измениться!
The Times They Are A-Changing, Bob Dylan
Пролог
Ученик спросил Мастера:
— Что есть Будда?
Мастер ответил:
— Будда есть ум.
Ученик спросил:
— Тогда что есть Путь?
— Путь есть не-ум.
— Что же, Будда и Путь — это разные понятия?
— Будда — это открытая вытянутая рука, а Путь — это рука, сжатая в кулак.
Часть первая
ПРОСТО ИДИТЕ СВОИМ ПУТЕМ
Глава 1
Последний дозор
— …Ракшасы и обезьяны окружили поле, на котором бились Рама и Равана, и, прекратив сражение, стали недвижно с обеих сторон, словно нарисованные: повергнутые в изумление и ужас, глядели они на тот небывалый поединок. И боги смотрели с небес на единоборство человека и ракшаса…
Женщина, сидящая возле детской кроватки, тонкими пальцами перелистнула страницу книги и приятным тихим голосом продолжила читать. — … Равана пронзил своими стрелами коней Рамы. Но не сразили их стрелы Раваны, даже не дрогнули небесные кони, и быстрота и сила их не умалились. Тогда повелитель ракшасов затмил небо своими пылающими стрелами, и, сливаясь одна с другою, они нависли над головами сражающихся, как второй небосвод, объятый огнем. И Рама послал им навстречу непрерывный поток своих стрел, и стрелы Раваны и Рамы сталкивались в воздухе с оглушительным громом. И обе колесницы, управляемые искусными возничими, носились по полю, как тучи, извергающие ливни. И Равана пронзил многократно Раму и Матали своими стрелами, и Рама поразил Равану и его колесничего; но оба — и Рама и Равана — стояли неколебимо и продолжали битву, не дрогнув под ударами; и возничие их продолжали править конями. Колесницы Рамы и Раваны сошлись и снова разошлись, и оба могучих воина непрерывно обрушивали друг на друга удары стрел, и дротиков, и копий, и булав, и палиц; земля сотряслась от их боя, и громом наполнились окрестности.
Сидя на кровати, мальчишка увлеченно слушал очередную главу о приключениях своего любимого героя- Рамы. Легендарного древнеиндийского царя Айодхьи, сына правителя Дашаратхи. Мальчик представлял себя на его месте: красивый, сильный, облаченный в золотые доспехи воин, скачущий на золотой колеснице. В руках лук и стрела. Он натягивает тетиву и стреляет по зловещему ракшасу. Вокруг сражается его доблестная армия — Ванары. Каждый воин восхищается своим лидером и все с большим усилием продолжают биться с демонами. Не на жизнь, а на смерть…
От разыгравшегося воображения, мальчик отвлекся от рассказа.
…-Наконец Рама поместил на тетиву своего лука огромную стрелу, подобную чудовищной змее. Натянув свой лук, он послал ту стрелу в Равану — ею снес он голову с плеч повелителю ракшасов. И на глазах обитателей трех миров — земли, и неба, и подземного царства — голова Раваны упала на землю. Но тотчас на месте ее выросла новая голова, подобная прежней!
Мальчик от волнения вздрогнул и с еще большим интересом стал слушать женщину.
… - И эту голову в тот же миг отсек Рама своими стрелами, и мгновенно новая голова появилась на ее месте. И эту отсек сын Дашаратхи. И так одну за другой он отсек сто голов у Раваны, равных сиянием, и всякий раз новая голова вырастала на месте прежней. И семь дней и ночей, не прекращаясь, длилась эта битва, и Рама не мог одолеть царя демонов, который казался бессмертным. «Поистине, это те самые стрелы мои, которыми были убиты Марича, и Кхара, и Вирадха, и Валин, — подумал Рама. — И я не могу постичь, почему бесполезна их сила, обращенная против Раваны». Тогда Матали сказал Раме: «Почему устрашился ты его, о воин? Порази его оружием, заклятым именем Брахмы. Ибо пришел час его гибели, предсказанный богами». И Матали подал Раме пылающую стрелу, созданную некогда самим Брахмой, Прародителем богов, для Индры. В оперении ее заключен был Ветер, в острие — Огонь и Солнце, в древке — Небо, в тяжести ее — горы Меру и Мандара…
— Да!! — выкрикнул мальчишка — Вот он ему сейчас задаст!!
— Потише Шаста — сказала женщина, кашлянув в кулак — А то разбудишь всех соседей.
Мальчик посмотрел за плечо женщины. Вроде все в порядке и никто не проснулся. Но от чего-то вдруг Шасте показалось, что было тут что-то не так.
В комнате царил полумрак. Лишь только небольшая цилиндрическая лампадка, с изображением дракона освещала его кровать и лицо женщины. Все остальное вокруг было не разглядеть, из-за темноты окутавшей все пространство. На момент мальчику показалось, что они совсем одни в этом месте, даже за отрытой дверью нет никого живого. Только он, его тетушка, и маленькая лампадка, которая теплым светом озаряла их.
— Я продолжаю — посмотрев на мальчика, сказала тетя. Шаста все с таким же интересом продолжил слушать рассказ.
— … Поместив ту страшную стрелу на свой лук, Рама выпустил ее в Равану. И стрела Брахмы, посланная Рамой, поразила Равану, разверзла грудь его и, пронзив сердце, омытая кровью ракшаса, вернулась в колчан. А Равана упал бездыханный….И бежали ракшасы, лишенные надежды, а обезьяны пустились преследовать их с деревьями и камнями в руках. Оглушительным ревом возгласили обезьяны победу Рамы. В небе зазвучала труба, и дождь цветов упал на колесницу Рамы. Ярче засияло солнце, ветер, напоенный благоуханием, овеял землю, и вселенная обрела мир… — женщина закончила читать.
— На сегодня все — сказала она, и положила книгу на тумбочку рядом с кроватью.
— А чего так мало? — надув губы спросил мальчишка.
— На сегодня хватит. Завтра уже конец дочитаю и все. Тебе понравилось? — спросила тетя
— Да! Здорово он его. Я знал, что Рама справится, он сильный. Вот был бы у него еще автомат как у дяди, тогда вообще он бы его сразу прижучил! — мальчик резко махнул пальцем по воздуху.
— Шаста — засмеялась тетя, — Какой ты все таки фантазер — тетя пригладила волосы мальчика и улыбнулась — Ладно. Давай уже спать.
— Не, я не очень хочу — сказал мальчишка.
— Надо Шаста. Завтра мне рано вставать. И тебе надо набираться сил.
— А вдруг ко мне не придут ракшасы ночью? Они страшные — мальчик нахмурил брови и натянул одеяло повыше.
— Не бойся, никто тебя не тронет — улыбнулась тетя.
Шаста краем глаза увидел промелькнувшую тень за дверью. \" Может это кто-то из соседей возвращается?\" — подумал мальчик. — \"Но так поздно и без лампадки? Странно…\"
— Все, я пойду, а то тоже спать хочу, доброй ночи Шаста — тетя поцеловала мальчика в лоб и улыбнулась.
Вдруг, Шаста заметил, как за спиной тети из темноты поднимается огромная черная тень. Она наступала словно тьма. В этот момент на тетю обрушилась черная когтистая лапа. Шаста не успел даже вскрикнуть, как его тетя просто исчезла, рассеялась словно дым от костра. Ее просто не было.
Мальчик от страха вжался в стену. Из тени проступил силуэт жуткого монстра. Его тело было сплошь черным, словно было частью окружающей его тьмы. Мальчик был в оцепенении, он не мог даже шевельнуться. Со всех сил он закричал, начал звать на помощь. Монстр смотрел прямо на него. Из темноты показалось страшное, словно объятое пламенем, красное лицо и жуткие черные зрачки на белых глазницах. Чудовище открыло свою пасть, оголив острые как бритва, клыки. Оно оскалилось, предвкушая добычу. Мальчик уже не мог кричать. Он смотрел прямо в глаза этому чудовищу словно под гипнозом. Страх полностью переполнил его сознание. Мальчик понял, что ужасное красное лицо, это последнее что он видит в своей жизни. Чудовище с рыком прыгнуло прямо на него…
* * *
Шаста проснулся весь в холодном поту, задев локтем тумбочку стоящую рядом с кроватью. Ноги онемели, пот лился с лица и по всему телу, одеяло прилипло к нему.
Очередной кошмар.
Который раз уже за три недели с ним происходит подобное?
Немного отдышавшись, Шаста оглядел вокруг свою комнату.
В лампадке уже догорела свеча и разглядеть, что-либо, в такой темноте, было трудновато. Лишь тусклый свет соседских лампадок едва проникал в его лачугу через дверное отверстие. Он смог разглядеть очертания знакомых предметов и вещей в своей комнате: вот возле двери стоит небольшой шкафчик с вещами и с книжной полкой, вот старый календарь висит на стене, на котором черными буквами написано \" С Новым, 2013 годом!\", вот на стене плакаты с изображением красивых городов, которых он никогда не видел и даже не мог себе представить, как таких гигантов могли строить люди. А может, это были вовсе и не люди, а древние божества? Они смогли создать такие величественные и красивые дома? И не только дома, а еще и чудаковатые машины, красивые деревья, цветы и еще множество других чудес, которые когда-то были, а потом просто исчезли в один миг.
Шаста каждый раз задумывался: почему так случилось, почему люди больше не живут в том красивом мире, и теперь вынуждены, находится тут, в подземном царстве?
Еще с детства ему говорили брахманы и другие взрослые, что все случилось по вине людей. Алчность и тщеславие погубили их. Люди стали желать большего, желать больше власти над миром и в итоге лишились всего. Неужели им был так безразличен их мир?..
Шаста стянул с себя мокрое одеяло, и уселся возле тумбочки, свесив ноги с кровати. В комнате стояла давящая тишина, и не было слышно разговоров жителей и других звуков за стенками его лачуги.
\"Значит, еще пока все спят. Так сколько же времени сейчас?\" Шаста в полумраке нащупал свои наручные часы на тумбочке и, нахмурив брови, попытался разглядеть секундную стрелку. Полшестого утра. \"Сейчас же дядя придет, а я только встал и совсем не готов — подумал Шаста — Так, а это что?\". Юноша нащупал ладонью на тумбочке небольшой предмет круглой формы, на конце которого свисала тоненькая ниточка. \"Это же подарок для Амиты!\" И как он только мог забыть про него?
Это был небольшой кулон в форме цветка лотоса, привязанный к тонкой серебристой цепочке. Шаста представлял, как Амита будет радоваться такому подарку. Это ведь не просто побрякушка каких не мало у других девушек на станции. Это лотос-символ чистоты! Большая редкость было найти такое украшение на станции, а тем более на поверхности, да еще и без дозы радиации. А вот отец его друга Навина, нашел такой и принес ему. У Навина всегда были различные вещи из прошлого. Его отец часто выходил на поверхность, в поисках полезных и пригодных вещей.
Сам Навин, сказал, что ему такая побрякушка не нужна, и за девушками ухлестывать, это слишком низко для него. Друг всегда был горд собой и не раз любил похвастаться своими вещами или находками. Тогда-то Шаста и попросил друга отдать ему кулон взамен на порцию картошечки с грибами — самого вкусного деликатеса, который могли готовить на станции. Шасте было жаль отдавать единственную порцию еды, которую давали дозорным кшатриям на посту. Но и допустить, чтобы такой красивый кулон его друг просто выбросил. Ну уж нет. Навин тогда назвал его дураком, мол, от еды отказался, ради подарка для девчонки. Но Шаста думал, что дураком был именно Навин. Ведь и он мог подарить этот кулон кому-нибудь…
Внезапный стук в дверь отвлек Шасту от размышлений.
— Открыто — сказал он и прикрылся одеялом.
В комнату зашел его дядя — невысокий мужчина средних лет с густыми черными волосами и заметной сединой на висках. Судя по взволнованному лицу, дядя был чем-то обеспокоен. Это еще было заметно по его навящивому движению; он все время дергал свои лихо закрученные усы, когда нервничал.
— Шаста ты чего уселся? Сейчас же одевайся, и идем бегом за мной — дядя резко водил фонарем по стенам лачуги, пытаясь осветить всю комнату.
— Дядя, да успокойся ты, что за спешка сегодня такая? — вяло произнес Шаста
— Давай, говорю, одевайся — махнул дядя рукой — Шандар приказал сегодня выставлять кшатриев на дозор раньше положенного времени. И тебя это тоже касается, так что поторопись. Я подожду на выходе.
Раз уж Шандар приказал, то такие приказы даже не обсуждались. Начальник дозора станции никогда слов на ветер не бросал и не давал глупых приказов на выполнение. Только благодаря его строгости можно было соблюдать дисциплину на дозорах в южном и северном тоннелях. Да и еще благодаря дяде Шасты-Акилу, который был заместителем начальника станции.
Вместе они проводили набор начинающих кшатриев для защиты тоннелей. Выдавали снаряжение, оружие и обучали юных защитников в школе новобранцев. Дядя с большой ответственностью подходил к своей работе и старался никогда не оплошать в своем деле. Шандар и Акил были не только хорошие руководители и воины, но и неплохие друзья товарищи, которые иногда вместе позволяли себе расслабиться и немного выпить в каморке начальника дозора. Да только чтобы об этом не узнали брахманы из Верхнего храма, а то такие посиделки могли для них кончиться изгнанием из сангхи.
Ни одному из кшатриев не подобало вовлекаться в желания и пороки, присущие любому другому человеку. Преданность своему брахману, благородство, правдивость, смелость и терпение — такими главными принципами и качествами должен был обладать каждый кшатрий.
Шаста надел просторную рубашку с загнутыми рукавами, и обмотав вокруг пояса белое лунги, быстро надел сандалии. Такую одежду носил каждый мужчина на станции, за исключением брахманов, которые носили традиционную монашескую кэсу.
Шаста выбежал из комнаты и взглядом осмотрел соседские лачуги. Небольшие цилиндрические лампадки красного цвета все еще освещали широкий проход между жилищами. Уже были слышны разговоры проснувшихся соседей за деревянными стенками, но пока никто из них не выходил наружу. По-видимому, они не спешили на работу.
Посередине широкого прохода, стояли высокие фонарные столбы из чугуна, на концах которых было по четыре круглых лампы. Только фонари эти не работали уже как двадцать лет, и жители станции, сверху нацепили на них большие бумажные светильники, по форме напоминавшие тыкву. От каждого столба, вдоль всей станции, тянулись разноцветные молитвенные флаги треугольной формы. Шаста посмотрел наверх. По деревянным мосткам, скрепленных канатами между вторыми этажами некоторых жилищ, уже ходили брахманы в Нижний храм. Жители станции потихоньку просыпались. На верхнем уровне было отчетливо слышно разговоры на повышенных тонах.
Сами лачуги делали из любых подручных средств: куски железа, арматуры, деревянных балок, и бортов от старых метрошных вагонов. Из-за большого количества жителей общины, брахманы и кшатрии решили сделать двухуровневые жилища, для большей экономии пространства станции.
— Давай бегом. Сегодня очень важный день, если ты не забыл — сказал дядя, и быстром шагом пошел вперед.
— Да, и еще, сегодня твой последний дозор в тоннеле — улыбнулся дядя — Совет в храме долго принимал это решение. Но, я замолвил за тебя словечко. Так что постарайся не подвести меня.
— А Шандар не против того, что я уйду из дозора?
— Ну, конечно, ему не очень хотелось отдавать одно из лучших дозорных. Особенно после твоего поступка в южном тоннеле. Он хорошо относится к тебе Шаста. Но с моим предложением он согласился.
— Динеша тоже снимают с дозора? — спросил юноша
— Да конечно, вы оба молодцы. Двое храбрых дозорных, которые уничтожили ракшасов в тоннеле! — восторженно сказал дядя.
От одного слова ракшасы, Шасту бросало в дрожь.
Эти существа появились десять лет назад, и первое их нападение было на Верхний храм. Черные демоны пришли со стороны старого центрального парка культуры и отдыха. Многие погибли в день первой волны ракшасов. Ужасные черные бестии, по два метра ростом с острыми когтями на крючьях-лапах и с такими же острыми клыками, были способны разорвать любого человека на части. Их жуткие лица цвета крови и черные как сама тьма глаза, наводили ужас даже на самых храбрых кшатриев, которые защищали Стену у Верхнего храма.
После того дня, жрецами-брахманами их Верхнего храма, было принято решение о постройке защитных сооружений по периметру храма. Первый оборонительный рубеж, кшатрии заняли на мосту у входа в ЦПКиО, но от натиска неумолимых бестий, бойцы все же отступили к стенам храма и построили там оборонительную Стену, из остовов ржавых автомобилей, бетонных плит и кирпичей. Все огнестрельное оружие было отдано бойцам на защиту храма, а также единственный огнемет кустарного производства, которым старались пользоваться только в крайних случаях. После нескольких побед, кшатрии были уже уверены в своей обороне, и крушили ракшасов еще на подходе к храму.
Ситуация усугубилась еще больше, когда твари нашли проход на станцию Крестовский остров. Никто из жителей не ожидал нападения из тоннелей, но мысли о том, что ракшасы найдут проход в подземку, были. После того как ракшасы захватили станцию, путь в Большое метро был отрезан. Раньше общине еще удавалось хоть как-то поддерживать контакт с независимой Спортивной и даже со станциями Приморского альянса. Но, эти времена прошли, и буддисты стали сами по себе.
Шандар и дядя Шасты, несколько раз пытались наладить работу гермозатворов в южных тоннелях, но все попытки оказались тщетными. Система проржавела насквозь, и незыблемые ворота было невозможно сдвинуть с места.
Впоследствии, Шандар решил усилить дозоры в южном тоннеле и установить баррикады на десяти метрах от станции в обоих тоннелях, а также усилить подготовку новобранцев в кшатрии. Молодых людей, которые были изначально из касты кшатриев, было не особо много, поэтому, пришлось нарушить принцип деления на касты в тот период, и некоторых юношей начали набирать из каст вайшьев и шудр, которых и так было немного. И только после нескольких месяцев обороны, натиск ракшасов поутих, и кастовое деление возобновили снова.
Юноша вспомнил день, когда ракшасы снова напали на станцию и в тот день, он был на дозоре, вместе со своим напарником Динешем.
Кровь стыла в жилах от воспоминаний о том дне…
Темный зев тоннеля, запах сырости и могильный, пронизывающий до костей, ветер. После четырех часов дозора, Шаста уже не обращал на это внимание. Время тянулось очень долго и однообразно. Дозорные сидели возле костра и рассказывали друг другу различные истории и новости. Особенно популярными были истории про Большое метро, в которое хотели попасть многие из его друзей.
Главным рассказчиком, как всегда был Динеш. Он любил хвастаться своими достижениями и знаниями и всегда старался быть в центре внимания. Шаста недолюбливал его, потому что слишком хорошо знал. Уже не один раз юношу ставили с ним в дозор и за время общения, (если конечно это можно было назвать общением, а скорее подтруниванием друг друга), Шаста понял, что Динеш совсем не меняется. Каким он был в детстве задирой, таким и остался. Ничего кроме хвастовства и эгоизма в нем не было, ну разве что небольшая доля храбрости и решимости, и то, не так часто проявлялись эти качества.
Такое отношение было взаимно. Динеш тоже недолюбливал Шасту, еще с самого детства. Он считал его слабым по характеру и недалеким по уму. Каждый раз Динеш пытался чем-то задеть его. Шаста терпел, долго терпел, но как то раз уже не выдержал и ударил Динеша по лицу. Парень тогда с разбитым носом всю неделю ходил, и каждый раз слышал насмешки в свой адрес. Конечно, Шасте тогда влетело от тети с дядей, да еще и от брахманов, которые утверждали что это недостойный поступок юного кшатрия и буддиста в целом.
После этого Динеш уже меньше лез к нему, но все также продолжал иногда посмеиваться над ним. Шаста думал что Динеш хоть как-то изменится после того случая. Повзрослеет что ли, но он остался таким же задиристым пацаном с кучей комплексов. Шасте стало даже как-то обидно за него. Динеш был сыном Махавира — командира дозорных на Стене и главы касты кшатриев. Сильный, волевой и мужественный человек. Удивительно, как у такого человека, был такой незадачливый сын.
Шаста вовсе не знал про отношения Динеша и его отца, но он думал, что вызывающее поведение Динеша связано именно с этим. И вот, по стечению злых обстоятельств, их вместе, Шандар поставил в дозор в самый опасный тоннель, аргументируя это тем, что они оба кшатрии и друг к другу должны обращаться как братья. Только это их обоих не устраивало.
Все происходящее в тот день пронеслось перед глазами юноши за считанные секунды, в виде четких фрагментов воспоминаний.
Дуновение ветра, пропитанного вонью сотен трупов. Последние огоньки в костре. И кромешная темнота. А в ней, затаились черные демоны.
И вот ракшасы атакуют их.
Стрекот автоматов, свист стрел и арбалетных болтов. Крики Динеша. Просьба о помощи. Оглушительный монотонный рев нескольких десятков тварей. Взрыв гранаты…
Потеря сознания. Мертвые дозорные, которые совсем недавно разговаривали и смеялись вместе с ним. Раненый Динеш. И…
При этом воспоминании, коленки юноши затряслись, ноги стали ватными, пот полился с лица. Страх сковал все тело.
…В этот момент появился гигантский ракшас. Два с половиной метра высотой, черная как смоль шерсть, гигантские лапы и длиннющие когти. Шаста потерял самоконтроль. Руки дрожат, сердце начинает биться в бешеном ритме. Автомат в руках ходит ходуном. Ракшас принюхивается, ищет его слабые места. Хищно оскалившись, тварь высунула красный язык и облизнулась. Шаста посмотрел ему в глаза, полные жестокости, беспощадности, желания убить, уничтожить, сожрать…
Юноша понял в тот момент, что перед ним ужасное воплощение Раваны. Настоящий демон-людоед. Шаста смотрит на его красное, покрытое язвами лицо. Черные глазницы сверкают злобой. Глаза Раваны смотрят на юношу, словно бы видят его насквозь, чуят его страх. Он питает его, насыщает нечеловеческой силой… Шаста говорил себе в тот момент-\"Трус! Трусливый мальчишка, ты не достоин, называться кшатрием!\". Он ничего не мог поделать со своим внутренним страхом перед таким противником.
Равана начал наступать на него. Сработали инстинкты. Шаста переборов себя, принял этот бой.
Треск автомата. Зверский рык. Равана ранен.
Гигантская черная лапа над головой…
Р-а-а-аз!
Распоротое плечо юноши. Кровь текущая ручьем. И неизбежное падение.
Он не может встать. Нет сил. Никаких…
Ракшас оскалился. Демон приготовился к прыжку. Теплое мясо добычи было всего в пару метров от него. Осталось только дотянуться…
Кланк!
Яркая вспышка света озарила весь тоннель.
Опаленный Равана убегает в тоннельный мрак.
В последний момент, Шаста видит раненого Динеша и подоспевших дозорных со станции.
И снова потеря сознания. Перед глазами только мрак и жуткое лицо демона…
Щелк. Щелк. Щелк.
Юноша увидел перед глазами щелкающие пальцы дяди.
— Шаста, Шаста! Очнись уже! Что с тобой? Ты весь побледнел.
Шаста встряхнув головой, рассеяно посмотрел на дядю.
— Тебе что, плохо? — забеспокоился он.
— Нет. Все в порядке. — отмахнувшись, сказал юноша.
— Тогда давай бегом и не отставай — дядя быстро пошел вперед.
Шаста настолько погрузился в воспоминания, что даже совсем забыл про дядю, и даже о том, куда он идет. Эти события трехнедельной давности настолько ясно встали перед его глазами, что он ощутил себя снова там, в тоннеле с автоматом в руках, стреляющим по полчищу ракшасов.
После тех событий, жители общины стали называть его и Динеша героями, и каждый из буддистов еще с большим уважением начал относится к молодым кшатриям. Дядя настолько гордился своим преемником, что предложил Шандару выдвинуть кандидатуру Шасты на помощь дозорным у Стены. Но по закону, туда могли попасть только кшатрии, достигшие двадцати пяти лет, и имевшие очень хороший опыт в дозоре. Поэтому, Шандар предложил дяде попробовать отдать парней в помощники четырем кшатриям-сталкерам. Их называли Хранителями боевой Ратхи.
Ратхой называли старую автомотрису АС1А, которую Хранители нашли пятнадцать лет назад, в одном из старых ангаров вблизи Площади Ленина. Конечно, так просто эту дрезину им никто не дал, и пришлось договариваться с учеными со станции. Взамен на это, кшатрии стали работать на них, добывая различные медикаменты и медицинскую аппаратуру в старых и заброшенных больницах разрушенного города. Переделав автомотрису в боевую дрезину, Хранители занялись работой на ученых и очень редко стали появляться на Старой Деревне.
Дядя согласился на это предложение и вместе с Шандаром предложил эту идею брахманам из Верхнего храма. И только через три недели, старейшины дали согласие.
Шаста конечно, сначала был очень рад такой новости. Еще бы. Избавится от дозора и больше никогда не стоять в этих темных тоннелях и перестать, всегда думать о нападении ракшасов в любой момент. А служба на боевой Ратхе-это ведь мечта чуть ли не любого мальчишки со станции! (Конечно, после мечты служения на Стене у Верхнего храма.) И друзья будут ему завидовать, и не будет он уже обычным кшатрием дозорным. Но с другой стороны, Шаста понимал, если он будет теперь там, то видится со своими друзьями, будет еще реже и больше проводить время на поверхности, а там было очень опасно. То, что было там, Шаста боялся даже представить. Только один раз, в свои пятнадцать лет, юноша вместе с дядей, впервые поднялся на поверхность.
Каждый молодой человек из касты кшатриев, должен пройти первый обряд в Верхнем храме и получить благословление и учение от верховного брахмана-старейшины Лакшмана. Основателя буддийской общины.
Шаста тогда был очень напуган увиденным. Разрушенные дома, ржавые автомобили, пустые улицы и непонятная радиация, которой еще в детстве пугали всех непослушных детей. Сложно было представить, что раньше по эти улицам ходили люди, а в этих причудливых автомобилях они передвигались по городу. Все было странно и совершенно незнакомо. После того как Шаста увидел небо, у него закружилась голова и ему стало плохо. Небо было совсем не красивое, как обычно его рисовала тетушка, оно было покрыто темно серыми тучами, а также с него падал крупный холодный дождь. Сильный ветер гонял грязь и обломки ржавчины по округе. Было очень страшно смотреть на все эти руины. После того дня, он больше не выходил на поверхность и старался не вспоминать ту вылазку.
А теперь ему предстояло работать на поверхности, причем не только на территории станции, а еще дальше. Там, где были совершенно неизвестные ему места. Какие опасности в себе таил этот брошенный разрушенный город, Шаста мог только догадываться, но лучше об этот не думать вовсе.
Сейчас ему не казалась эта идея очень удачной. Он каждый день думал о том, как ему будет на новом месте, что его там ждет. Шаста никогда себя не считал храбрецом или героем, всегда сомневался в правильности своих действий и часто просил помощи богов Тримурти и самого Будды.
Юноша очень любил свою станцию, свою лачугу, родных и друзей. Он любил спокойствие и умиротворенность. Никогда не старался лезть на рожон или вмешиваться в чужие дела. Просто выполнял свою работу, как и все жители сангхи. Обычная повседневная рутина, доставляла ему больше удовольствия, чем какая либо спешка. Но одновременно с этим, он грезил побывать в разных местах этого большого мира. Да вот только, как в нем по путешествуешь, если кругом опасность подстерегающая на каждом шагу? Уж лучше не лезть наповерхность. Целее будешь.
И вот ему поручили такую ответственную работу. Чем он так отличился от других юных кшатриев, которые так же как и он, были в дозоре и каждый день рисковали своими жизнями? Неужели только единственным храбрым поступком в его жизни? Он так не думал, этого было недостаточно…
На станции уже начинался новый день. Вайшьи выходили из своих лачуг с верхнего квартала и небольшими группами двигались в оборотный тупик в левом тоннеле на северной стороне станции. Раньше тупик использовали для ремонта вагонов метро и других служебных нужд, а теперь там находилась свиноферма, а также грибные и картофельные плантации. Конечно, они не были такими богатыми как на станциях Большого метро, но буддисты очень бережно относились к своему хозяйству и были очень трудолюбивы.
Шаста вместе с дядей подходили к северному краю станции. В конце широкого прямоугольного прохода, стояло два кшатрия дозорных, которые следили за внутренними гермоворотами станции. С обеих сторон были служебные помещения. Одно из которых, Шандар обустроил под свою каморку. На дверях так и было написано — \"Начальник дозора станции\".
Второе помещение, жители оборудовали под местную мастерскую, где несколько опытных мастеров делали луки и арбалеты для кшатриев, а также простенькие самострелы и кустарные автоматы, и прочие важные вещи для экипировки дозорных. Помимо этого, мастера помогали жителям из любой касты. Что-то подлатать в Нижнем храме, чем-то помочь на свиноферме и плантациях. В общем, отдавались своей работе по максимуму.
Дядя остановил Шасту.
— Так, сейчас идешь к тете, она тебя покормит, и возьмешь вещи с оружием — сказал он — А потом быстро на дозор в левый тоннель. Чтобы без опозданий понял?
— Почему сегодня в северный тоннель? Там толком и караулить нечего. — Развел руками юноша
— Ничего, постоишь последний день здесь. В южном ты уже отработал свое сполна — дядя положил ему руку на плечо и улыбнулся.
— А Динеш?
— Он тоже молодец. Может вы наконец, станете нормальными товарищами после тех событий. Вам еще предстоит вместе работать там, наверху — дядя опустил глаза. Он был рад за своего преемника, что тот теперь будет заниматься более взрослым и серьезным делом, и понимал что это дело еще опасней предыдущего. Акил всегда верил в юношу и гордился им, ведь больше у него никого не было.
— Все хватит разговоров. Мне еще в южный тоннель бежать — дядя развернулся и, сделав пару шагов, бросил через плечо — Да. Вечером увидимся. Мы идем в Верхний храм на посвящение.
— К старейшине Абхаю? — крикнул Шаста вдогонку дяде.
— Нет. К Лакшману пойдем. — Крикнул дядя, уходя все дальше от ворот.
Вот это да! К самому Лакшману! Шаста не видел верховного брахмана уже как год, после того как старейшина заболел тяжелой неизлечимой болезнью. Брахманы говорят, что скоро Ланкшман освободится от этой жизни, полной страданий и боли. Но в его смерть верилось с трудом. Лидер, объединивший людей, давший им надежду и жизненные учения, так просто взял и заболел? Шаста всегда думал, что Лакшман не покинет свой народ, всегда будет рядом с ними. Он понимал, что старейшина не бог- дэва, а такой же учитель, как и Гаутама Будда, когда тот был учителем и для своего народа. Такой же обычный человек, как и все жители сангхи. От этой мысли Шасте было немного обидно, но в тоже время он был рад. Такой человек как Лакшман заслуживал покоя, после всего что он сделал для жителей Старой Деревни.
Шаста зашел в лачугу тетушки и дяди. Вокруг все было завалено ящиками различной величины и многими вещами: несколько старых календарей с изображением городов (точно таких же, как и у него в лачуге), несколько красных лампадок. Кое-какие из них горели и освещали комнату в лилово-красный свет, что придавало необычную атмосферу. А также различные книги, банки с всякими травами и грибами, инструменты в углу и несколько самодельных статуэток Будды. На отдельной полке стояли старые микроскопы, лупы и подзорные трубы. Акил дорожил ими больше всего.
Дядя всегда притаскивал различные вещи, которые могли понадобиться по домашним делам. Особенно, он любил делать что-то своими руками: смастерить пару детских кукол, починить автомат или арбалет. А больше всего он любил разбирать и чинить оптические механизмы. В этой работе ему не было равных. Тете не всегда нравилось, что ее муж приносит различный хлам в лачугу, но уже сколько раз она ни пыталась уговорить дядю выкинуть это старье, он всегда притаскивал очередную побрякушку в дом. Дядя всегда говорил, что любая вещь здесь может пригодиться по хозяйству, но тетя думала, что ее муж просто не хочет расставаться с вещами из прошлого. Она понимала его и иногда сама, глядя на какую ни будь вазу или светильник, вспоминала те времена, когда они еще были молоды и жили совсем другой жизнью. А теперь от того времени остались только обрывки воспоминаний и старые вещи.
Шаста оглядел комнату. Тети не было видно, зато бряцание посуды, где-то в стороне, доносилось отчетливо.
— Тетушка, это я Шаста.
Бряцание посуды прекратилось. Шаста присел за небольшой деревянный столик, который стоял прямо посередине лачуги. Тетя вышла в своем разноцветном фартуке одетым поверх серого халата. Она выглядела точно так же, какой Шаста ее запомнил с детства — вытянутое красивое лицо с тонкими бровями над большими карими глазами и кудри светлых волос до плеч.
— Ой, как ты вовремя, а я уже и кашу приготовила. Акил сказал ты сегодня выходишь, последний раз в дозор, так что давай садись, надо подкрепиться, я сейчас — Тетушка скрылась за занавеской, а потом вынесла оттуда миску с ложкой рядом с которой лежала небольшая сдобная лепеха. Шаста скривился. Снова грибная каша.
— Давай кушай, я старалась. — Тетя села напротив него и облокотившись на руку, с улыбкой стала смотреть на юношу.
— А мои вещи тут? — спросил Шаста, откусив кусочек лепешки — Дядя сказал, что у вас все оставил.
— Да конечно — тетя вскочила со стула и принялась рыться в вещах в небольшом шкафчике.
Шасте стало неудобно перед тетушкой. Сам сидит есть, а она в вещах копается. И сам встать мог. Тетя достала его защитный костюм — обычный самодельный бронежилет с вшитыми металлическими пластинами и резиновыми сапогами. Укороченный автомат, который ему подарил дядя, и лук со стрелами.
— Давай не отвлекайся, сегодня у вас почему-то раньше дозор начинается. Снова Шандар нашего дядю гоняет.
— Да дядя то и не против, ему это нравится, он мне сам говорил.
— Знаю, знаю — со вздохом сказала тетя — Он гордится тобой, за совершенный поступок, тогда в тоннеле. Ты не представляешь как мы волновались за тебя. Столько натерпелись. А теперь тебя повышают, так сказать. Будешь помогать нашим четырем Хранителям наверху. Даже не знаю к лучшему это или нет. Опасно там теперь, на поверхности. Не то что раньше, гуляли люди, веселились, на машинах ездили, а теперь тут, под землей сидим. И кому все это мешало…
Шаста посмотрел на нее исподлобья. Тетя опустила голову и о чем то задумалась. Снова наверно вспоминает то старое время, своей прошлой жизни.
Такое бывало часто у нее и у дяди, а сам юноша ничего не мог им сказать, только как поддержать в такую минуту. Шаста не знал как было раньше. Для него было только его настоящее сегодня. Его лачуга, его друзья, его родные, его дом, а также темные тоннели, полные опасностей и дивный новый мир, который он с самого детства хотел узнать.
Это была его мечта. Но с возрастом эти мечты прошли, и теперь он понимал, насколько было тяжело в этом мире. И Шаста стал таким, каков он есть сейчас. Главное, что он не совсем один в этом мире.
— Ладно. Что я тут, в самом деле. Не хочу тебя грузить своими воспоминаниями — улыбнулась тетя — Было раньше так, да. Все поменялось, не вернуть уже того что было… Надо жить как есть сейчас. Ведь прожили уже двадцать лет и хорошо все. Значит и дальше будем жить…
— Мне нравятся ваши рассказы с дядей о том времени, которое было — сказал Шаста, опустив ложку в тарелку — Мне всегда казалось то время очень необычным. Я даже не могу представить, что люди жили так как раньше. На этих машинах ездили, гуляли на поверхности, а это метро было создано только для передвижения по городу. Странно как-то.
— Тогда все это было привычно для людей. Мы не часто задумывались о будущем. Никто даже представить не мог, что мы будем жить, тут в метро. А все получилось именно так.
— А ты хотела бы, чтобы было как раньше? Туда, наверх, снова? — Шаста пальцем показал в потолок
— Да конечно — ответила тетя — Мне хотелось бы, чтобы там побывал ты, вырос там вместе с друзьями, а не тут. Увидел мир, каким он был раньше, красивый, яркий. Увидел проходящих мимо людей с улыбками на лице. Все торопятся по своим делам, а кто-то гуляет и ест мороженное в солнечные и теплые дни. Увидел красивые зеленые деревья и цветы. Или прогулялся бы под летним дождем.
— Красиво — сказал Шаста — Но мне трудно удается это представить. Может быть, когда-нибудь так снова и будет.
— Нет Шаста, уже так никогда не будет. — С грустью ответила тетя. Заболтались мы с тобой, давай доедай и одевайся, тебя наверно уже заждались на посту.
Шаста быстро расправился с остатками грибной каши и заел все сдобной лепешкой. Быстро встав со стула, он взял у тети бронежилет и сапоги. Тетушка убрала тарелку со стола и отдала Шасте автомат. Одев на себя жилет, Шаста проверил карманы с дополнительными патронами и отделения для самодельных гранат. Схватив лук и колчан со стрелами, Шаста не заметил как задел старенький микроскоп дяди, который стоял на краю тумбочки. Микроскоп упал на пол и с треском разбился. \"Блин, теперь от дяди влетит точно\"-подумал Шаста.
— Чего там у тебя разбилось? — Тетушка с полотенцем на руках выбежала с кухни. Увидев упавший микроскоп у нее округлились глаза.
— Я просто лук взять хотел, я не заметил его. — Шаста в растерянности начал собирать осколки от микроскопа.
— Ну, все, Акил будет очень недоволен тобой. Этими микроскопами он очень дорожит.
— Тетушка, да тут этих микроскопов и так много. Зачем они дяде? Все равно они бесполезны.
— Эти микроскопы дядя оставил еще со своей прошлой работы. Это единственные вещи были, которые он взял с собой тогда. Может когда-то они, и пригодятся, особенно в наших мастерских.
— Ты ведь сама на него всегда ругалась, за то, что он всякие ненужные вещи таскает от всех соседей и с поверхности, а теперь защищаешь.
— Да защищаю, любил он их, это была работа всей его жизни. Вот даже после того что случилось, микроскопы эти остались у нас. Вот если бы ты разбил ту вазу на полке — Тетя указала пальцем в угол комнаты, в котором висели несколько полок с разноцветными вазами — Вот тогда бы я не злилась.
— Это потому что нам эту вазу подарила семья Навина?
— Ох, лучше бы и не дарили, толку никакого и положить даже нечего. И вообще, после появления этой вазы у нас в комнате ерунда какая-то началась. Банки разбиваются, календарики падают и дядя уже потерял несколько инструментов своих, а я несколько материалов для вышивания.
— Может злые духи, какие в вазе? — спросил Шаста — Она ведь с поверхности. Отец Навина там часто бывает.
— Ой, глупости не говори, духи. Единственное что они могли принести в этой вазе, так только дозу радиации. Это мы с дядей стареем просто, вот и забываем что куда положили.
Тетя присела на стул, сомкнув ладони в замок.
Шаста подошел к тете и обнял ее
— Для меня вы всегда будете такими, какими я вас помню с детства.
— Все равно это будет неизбежно Шаста, и ты должен будешь готовым ко всему.
— Я понимаю
— Все. Давай беги, тебя там ждут, не подведи дядю в последний день. Он очень ценит твою помощь за все эти года.
— Я не подведу.
— Все, беги.
Шаста крепко обнял тетушку и быстро вышел из лачуги.
По всей станции уже зажглись огни. Мастерские возле гермоворот начали свою работу. Оттуда доносились разговоры мастеров и звук работающих станков. На верхних уровнях ходили брахманы, собирая утренние пиндапаты с жителей. Со стороны храма слышались звуки утренней мантры.
Мягкие плавные звуки растекались по всей станции, что создавало очень необычную, загадочную атмосферу. Шаста уже привык к повседневным мантрам. Он любил эти мелодии, они успокаивали его сознание и позволяли немного расслабится.
Шаста быстро дошел до северного тоннеля. Спустившись с платформы юноша пошел по рельсам к гермозатвору. Возле небольшого костра уже сидело несколько дозорных, среди которых Шаста узнал своего хорошего друга — Навина.
— Опа, герой южных тоннелей пришел! — засмеялся Навин. Двое дозорных подхватили его смех.
— Ну, привет, барахольщик — улыбнулся в ответ Шаста, один из дозорных нервно хихикнул, Навин на него зло посмотрел и тот сразу стих.
— Ну, че, как дела? — спросил Навин — Чего это тебя к нам поставили сегодня? — Навин встал со своего места и поравнялся рядом с Шастой.
— Приказ Шандара. Сегодня утром мне об этом дядя сказал, вот и к вам отправили.
— О как — цыкнул Навин — Последний день в тоннелях… Повезло тебе, повезло — Навин рукой зачесал свои русые волосы назад и приподнял голову.
Он был ниже Шасты, и всегда стоя рядом с ним, пытался выглядеть немного выше. Особенно, когда рядом проходили девушки, он старался выглядеть более уверенней в себе. Рассказывал глупые шутки с серьезным видом, чтобы хоть как то привлечь к себе внимание. Девчонки конечно смеялись, но уж точно не над его шутками, а скорее над ним самим. Навин часто рассказывал юноше о всех своих проблемах и о проблемах других людей. Каждый на станции знал, что Навин, тот еще болтун и любит посплетничать о других. И это была еще одна причина насмешек над ним. Но Шаста знал что, несмотря на это, он всегда может положиться на своего друга, а тот в свою очередь поможет ему.
— О - Навин быстро сунул руку в свой походный рюкзак — Я тут кое-чего тебе принес, как обычно — улыбнувшись, Навин протянул Шасте небольшую, тонкую книжку, с очень необычной обложкой.
— Это что такое?
— Не знаю, если честно. Я у отца нашел в старых ящиках, одна такая книжечка была. Ты посмотри, там вообще одни картинки непонятные. — Навин пальцами схватил тонкую страничку и начал поочередно переворачивать одну за другой.
Эта книжка была очень красивой и необычной. Шаста увидел разноцветные картинки разные по размеру на каждой странице. На них были изображены люди в различной одежде, а на кое-каких страницах вообще, и не люди вовсе, а мутанты какие-то с разной внешности. Картинки были очень яркие, и каждая из них была наполнена некими движения или разговорами в маленьких белых облачках над персонажами. Что это все значит и зачем, Шаста не мог понять, да и не особо хотел. Он был очень увлечен этими картинками, от каждой из них появлялись разные эмоции: напряжение, радость, восторг, злость, неопределенность. И все это благодаря обычным рисункам.
— Эй, ты чего, уснул что ли? — Навин пощелкал пальцами у лица Шасты.
— Это так необычно, странная книжка.
— Ага, я, когда впервые увидел, тоже оторваться не мог. О как раньше делали, да? — с гордостью сказал Навин — Даже не знаю, отдать тебе или нет.
— Да это красиво, но, зачем оно? — спросил Шаста
— Ну, не знаю я, че пристал? Просто рисунки красивые, дарю просто так. Вот у тебя пускай будет, ты же любитель всяких картин и рисунков. Календари старые собираешь, можешь и это в свою коллекцию сунуть.
— А вдруг это надо твоему отцу?
— Не думаю, что ему интересны эти рисунки, у нас и так хлама полно.
Шаста прекрасно знал своего друга. Навин очень любил собирать различные мелкие вещи и притаскивать их к себе домой, даже выпрашивал у соседей всякую мелочь за порцию еды. Еще и отец его очень часто выходил на поверхность и притаскивал оттуда всякий хлам. Что было полезное среди вещей, отец Навина отдавал на пользование общины, а бесполезные штучки отдавал сыну, который потом раздавал эти безделушки всем своим друзьям и соседям.
— Ты обложку зацени — Навин пальцем ткнул в книжку.
Шаста внимательно посмотрел первый лист. Сверху было написано непонятное слово, ниже точно такое же, только другими буквами — белым на красном фоне, а на всей оставшиеся половине были нарисованы те самые люди, которые были в книжке. Их всего тут было шестеро и очень необычно одетых, а двое из них так вообще на людей были мало похожи.
— А что это написано, ты смог прочитать? — Шаста указал на первое слово на обложке.
Навин подошел поближе и немного нахмурившись, сказал:
— Че то непонятно, буквы неправильные.
— Со-ми-с — прочитал по слогам Шаста — А последнюю букву я не знаю, загогулина какая-то.
— Может это инициалы автора? — предположил Навин — Как раньше было, у всех второе имя. Фамилия о! — у Навина округлились глаза — А это первая заглавная буква имени. Только фамилия странная, Сомис. Слышал такую?
Шаста покачал головой
— А вы парни слыхали? — спросил Навин у двоих дозорных
Те тоже покачали головой.
— А ты посмотри на этих людей, стремные они какие-то.
Шаста посмотрел на обложку еще раз.
На первом плане была изображена девушка в обтягивающей одежде с рыжими волосами, рядом с ней мужчина с луком в руках, позади них высокий блондин в сине — белом костюме со звездой посередине, в руках он держал щит точно такого же цвета. Рядом с ним, мужик с длинными волосами и молотком в руке. Слева стояло существо похожее на человека, только одетое в непонятный костюм, который был больше похож на консервную банку красно-желтого цвета. И последний, зеленокожий гигант с огромными руками и широченными плечами.
— А девушка ничего так. — оценил Навин.
— Ага. Ты только на этих взгляни. — Шаста поочередно показывал на каждого из нарисованных пальцем — У этого молоток. Я думаю он работает в тоннеле Красного пути. У этого щит и костюм дурацкий, от мутантов не спасет.
— Зато у этого лук. — Навин ткнул пальцем в мужчину — Наш человек, с луком.
— Думаешь, он из наших? — спросил Шаста