— Ник заявляет, что не знает, для чего служит завещанный дедом ключик, — пробормотал Хьюго. — Но мы-то видели ключ у него на шее.

— На похоронах ключа на нем не было, — возразила Маргарет, — я хорошо пригляделась.

— Думаешь, он знает, от чего этот ключ? — спросил Хьюго.

— Возможно, однако это вовсе не значит, что он знает, где нужно искать.

— Отец должен был нам сказать, где спрятал коллекцию.

— Вы с отцом почти не разговаривали к концу его жизни, — напомнила Маргарет. — А Ангуса он считал слабовольным пьяницей. Пришло время нам действовать решительнее.

— Что ты хочешь сказать, старушка?

— Когда Ник выйдет, за ним надо устроить слежку. Если он знает, где коллекция, он нас к ней выведет.



Свою последнюю ночь в Белмарше Дэнни провел на нижней койке. Большого Эла накануне перевели в тюрьму Уэйленд, что в Норфолке. Когда Дэнни во второй половине дня вернулся в камеру из библиотеки, того уже не было.

К этому времени Большой Эл наверняка догадался, что Дэнни побывал у начальства, и был зол как черт. Но Дэнни знал, что, освоившись в тюрьме класса «С» с телевизором в каждой камере, он быстро остынет. Его мысли обратились к плану, который он обкатывал в голове последние шесть месяцев. Затем он заснул.

Утром Дэнни побрился и в последний раз натянул арестантскую форму. Дверь наконец открылась, и появился Паско с широкой улыбкой на лице.

— Пора собираться, Монкриф.

Они спустились в тюремный склад.

— Доброе утро, Монкриф, — приветствовал его завскладом Уэбстер и выложил на стойку два полиэтиленовых мешка. Затем он сходил в глубь помещения и принес большой запыленный кожаный чемодан с инициалами «Н.А.М.».

Паско и тяжело нагруженный Дэнни вернулись в камеру.

— Примерно через час я за вами приду, — сказал Паско.

Дэнни вывалил на кровать содержимое мешков — два костюма, три рубашки, два галстука и две пары туфель. Он выбрал костюм, какой надевал на собственные похороны, кремовую рубашку, галстук в полоску и дорогие черные туфли.

Он подошел к зеркальцу и посмотрел в глаза сэру Николасу Монкрифу, офицеру и джентльмену.

Остальную одежду он сложил в чемодан. Затем извлек из-под кровати дневник Ника и пачку писем от Фрейзера Манро. Несколько последних личных вещей Ника Дэнни положил на стол; снял со стены фотографию Бет и спрятал в боковой карман чемодана.

Дэнни перебрал личные вещи покойного друга. Надел плоские часы «Лонжин» с выгравированной на задней крышке датой «11.07.91» — подарок от деда на двадцать первый день рождения, надел на палец золотое кольцо с элементом семейного герба Монкрифов. Долго глядел на черный кожаный бумажник, в котором лежали семьдесят фунтов, и на чековую книжку банка «Куттс», наконец положил их во внутренний карман. Засунул руку под рубашку и нащупал ключик на цепочке на шее. Он тщательно искал в дневнике хоть какой-нибудь намек на то, что открывает ключ, но так и не приблизился к разгадке.

Совсем другой ключ повернулся в замке камеры, дверь отворилась. За ней стоял Паско.

Дэнни поднял чемодан Ника, вышел на площадку и вслед за Паско спустился по винтовой лестнице. Он уже забыл, сколько двойных решетчатых дверей отделяют блок «Б» от приемного блока, где за стойкой его ждал Дженкинс.

— Доброе утро, Монкриф, — бодро поздоровался он, сверился с лежащим перед ним гроссбухом и сказал: — Так, за четыре последних года вам набежало двести одиннадцать фунтов, что вместе с положенной вам выплатой по освобождению в сорок пять фунтов составляет двести пятьдесят шесть фунтов. — Он пересчитал деньги и вручил Дэнни со словами: — Распишитесь вот здесь.

Дэнни поставил подпись Ника и спрятал деньги в бумажник.

Дженкинс также вручил ему железнодорожную броню до станции Данброут в Шотландии. Дэнни поднял чемодан, вышел следом за Паско из приемного блока и по ступенькам спустился во двор. Они вместе подошли к проходной.

— Фамилия и номер? — потребовал дежурный охранник.

— Монкриф, — ответил Дэнни, — СК1079.

— Все верно, — сказал охранник, сверясь со списком на пюпитре. — Распишитесь вот здесь.

Дэнни поставил подпись Ника в прямоугольной графе, охранник сверил фамилию с тюремным номером и фотографией, внимательно посмотрел на Дэнни и нажал красную кнопку под стойкой. Первая из тяжелых электрических дверей начала открываться.

Когда она ушла в нишу в стене, Паско наконец произнес:

— Удачи, друг, она вам понадобится.

Дэнни пожал ему руку:

— Спасибо, мистер Паско. Спасибо за все.

Он поднял чемодан Ника и шагнул в пустоту, разделяющую два разных мира. Первая дверь скользнула за ним на место, вторая начала открываться. Дэнни Картрайт вышел из тюрьмы на свободу, став первым заключенным, которому удалось бежать из Белмарша.

Книга третья: Свобода

Глава 6

На вокзале Кингз-Кросс Ника ждало первое испытание. Он заметил ряд телефонных будок, вытащил бумажник — бумажник Ника, — извлек визитку и набрал номер, указанный в нижнем правом углу.

— «Манро, Манро и Кармайкл», — ответил бодрый голос.

— Можно попросить мистера Фрейзера Манро? — сказал Ник.

— Простите, кто его спрашивает?

— Николас Монкриф.

— Доброе утро, сэр Николас, — услышал Дэнни в трубке другой бодрый голос.

— Доброе утро, мистер Манро. Сегодня я отбываю в Шотландию и хотел бы знать, не найдете ли вы завтра время со мной встретиться.

— Разумеется, найду, сэр Николас. Десять утра вам подходит?

— Превосходно, — ответил Дэнни, вспомнив одно из любимых словечек Ника.

— В таком случае буду рад видеть вас у меня в офисе.

— До свидания, мистер Манро.

Дэнни повесил трубку. Он был весь в поту. Но Большой Эл оказался прав: Манро ждал — Ника.



Поезд прибыл на вокзал Уэверли в половине четвертого. Дэнни сел в поезд до Данброута и вышел на крохотной станции в половине пятого. На стоянке у станции он увидел свободное такси.

— Вам куда? — спросил водитель.

— Не порекомендуете ли вы мне гостиницу?

— Тут всего одна.

Через три с половиной фунта плюс чаевые Дэнни высадили у «Монкриф армз».

— Мне нужен номер на сутки, — сказал он портье.

— Будьте добры, заполните регистрационную карточку, сэр. — Теперь Дэнни почти автоматически расписывался за Ника. — И позвольте вашу кредитную карту.

— Но у меня… — начал Дэнни. — Я оплачу наличными, — сказал Ник.

— Как угодно, сэр. — Портье перевернула карточку, чтобы проверить фамилию. — Носильщик отнесет ваш чемодан наверх, сэр Николас.



Дэнни проснулся под птичью разноголосицу. Он вылез из постели, прошел по мягкому ковру в ванную и встал под душ. Помылся под тугими струйками горячей воды и обтерся большим махровым полотенцем. Впервые за несколько лет он почувствовал себя чистым.

Позавтракав копченой рыбой, он оплатил счет и направился к соседнему газетному киоску.

— Далеко ли отсюда до Аргайлл-стрит? — спросил он у продавщицы.

— Ярдов двести. Как выйдете, сверните налево.

Дэнни быстрым шагом пошел назад мимо гостиницы. Наконец он увидел вырезанное высоко на каменной плитке название — «Аргайлл-стрит». Посмотрел на часы — 9.54. Он пришел на несколько минут раньше, но опаздывать было непозволительно: Ник отличался пунктуальностью.

Он не спеша подошел к дому номер 12. Полустертые буквы на вмурованной в стену латунной пластинке гласили «Манро, Манро и Кармайкл». Дэнни сделал глубокий вдох и вошел.

— Доброе утро, сэр Николас. Мистер Манро ждет вас, — произнесла секретарша.



— В связи со смертью вашего гражданского мужа, — сказала надзирательница за стойкой, — мне поручено передать вам личные вещи мистера Картрайта. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, мисс Уилсон.

Бет расписалась и заглянула в коробку. Сверху лежали светло-голубые джинсы Дэнни. Увидев на штанине разрез от ножа, она едва не расплакалась.

— Спасибо, — тихо сказала она, повернулась, чтобы уйти, и оказалась лицом к лицу с надзирателем.

— Добрый день, мисс Уилсон. Я Рэй Паско, — представился он.

— Вы были Дэнни по душе, — улыбнулась она.

— А я восхищался им, — сказал он. — Позвольте, я вам помогу. — Он взял у нее коробку, и они пошли по коридору. — Мне хотелось бы знать: вы и дальше намерены добиваться пересмотра решения по апелляции?

— Какой смысл? — ответила Бет. — Дэнни мертв.

— Был бы он жив, вы бы думали так же?

— Конечно, нет, — резко возразила она. — Я бы до конца жизни боролась, чтоб доказать его невиновность.

Они подошли к воротам, и Паско вернул ей коробку со словами:

— Мне кажется, Дэнни порадовался бы, если б восстановили его доброе имя.



— Доброе утро, мистер Манро, — сказал Дэнни.

— Надеюсь, поездка была приятной, сэр Николас, — ответил тот.

Ник так хорошо описал мистера Манро, что у Дэнни возникло чувство, будто они и в самом деле знакомы.

— Да, благодарю вас. Поездка дала мне возможность еще раз просмотреть нашу переписку и вернуться к вашим рекомендациям.

Мистер Манро усадил его на стул у письменного стола.

— Мое последнее письмо, возможно, не успело до вас дойти, — заметил он. — Боюсь, новости в нем не очень приятные. Ваш дядя Хьюго подал иск о возвращении ему прав на владение имуществом. В иске утверждается, что ваш отец завещал Хьюго поместье в Шотландии и дом в Лондоне, так что вы не имеете на них законных прав.

— Но это вздор, — сказал Дэнни.

— Согласен и с вашего позволения направлю ответ, что мы, безусловно, намерены опротестовать этот иск. Усугубив имущественный вред оскорблением, — продолжил Манро, — адвокаты вашего дяди предложили компромисс, как они это именуют. Если вы примете первоначальное предложение вашего дяди, а именно: он сохранит ту и другую недвижимость в своей собственности, но примет на себя обязательства по закладным, — то он отзовет иск.

— Он блефует, — сказал Дэнни. — Если память мне не изменяет, мистер Манро, вы сначала советовали мне добиваться через суд, чтобы дядя возвратил деньги, которые отец занял под залог обоих домов, — что-то порядка двух миллионов фунтов.

— Именно это я вам и советовал, — сказал мистер Манро. — Но если память мне не изменяет, сэр Николас, вы тогда мне ответили, — он открыл папку, — привожу дословно: «Я не стану оспаривать отцовское решение».

— Так я тогда и считал, мистер Манро, — согласился Дэнни, — но с той поры обстоятельства переменились. Не думаю, чтобы отец был в восторге от решения дядюшки Хьюго подать иск против родного племянника.

— Согласен, — ответил Манро, не сумев скрыть удивления переменой в позиции своего клиента. — Стало быть, я предложил бы подать встречный иск, дабы суд решил, был ли ваш отец вправе занимать деньги под залог вашей собственности без вашего ведома. Должен, однако, предупредить, что дело может затянуться на год, а то и больше, прежде чем наш иск дойдет до суда.

— Тут может возникнуть проблема, — сказал Дэнни. — Не уверен, что денег на моем счете в «Куттсе» хватит на покрытие…

— Вы, несомненно, поставите меня в известность, побывав в банке.

— Разумеется.

— Есть еще один или два вопроса, которые, сэр Николас, нам, думается, следует обсудить. — Манро извлек из-под кипы бумаг документ. — Вы недавно составили новое завещание.

— Напомните мне о его сути, — попросил Дэнни, узнав на линованной тюремной бумаге знакомый почерк Ника.

— Большую часть имущества вы завещали некоему Дэниэлу Картрайту.

— Господи! — произнес Дэнни.

— Следует ли понимать это в том смысле, что вы хотели бы пересмотреть завещание, сэр Николас?

— Нет, — возразил Дэнни, разом взяв себя в руки. — Просто Дэнни недавно умер.

— Стало быть, вам нужно составить новое завещание, но это можно отложить на потом. Откровенно говоря, нам следует заняться делами куда более неотложными.

— Например?

— Имеется некий ключ, каковой ваш дядя рвется заполучить во что бы то ни стало. Создается впечатление, что он готов предложить вам тысячу фунтов за ключ на серебряной цепочке. И то и другое, полагает он, находится в вашей собственности. Сам по себе, считает он, ключ и цепочка не представляют особой ценности, но ему бы хотелось, чтобы они остались в семье.

— Они и останутся, — сказал Дэнни. — Не мог бы я строго конфиденциально задать вам вопрос, мистер Манро: имеете ли вы представление, от чего именно этот ключ?

— Не имею, — признался Манро. — В этот конкретный вопрос ваш дед не стал меня посвящать. Но я бы предположил, что раз ваш дядя так стремится завладеть этим ключом, то, на мой взгляд, можно сделать вывод: что бы им ни открывалось, оно стоит много больше тысячи фунтов.

— Совершенно верно, — согласился Дэнни. — Сообщите ему, что вам неизвестно о существовании такого ключа.

— Как вам угодно. Можно спросить, не собираетесь ли вы обосноваться в Шотландии?

— Нет, мистер Манро, я вскоре возвращаюсь в Лондон.

— В таком случае вам понадобятся ключи от лондонского дома, — сказал поверенный, вручая ему пухлый конверт.

— Благодарю вас.

— Необходимо закончить еще с одним делом, сэр Николас. — Манро повернулся к сейфу и вынул из него небольшой конверт. — Ваш дед попросил передать это вам из рук в руки, но только после кончины вашего отца. Мне следовало исполнить его волю при нашей предыдущей встрече, но из-за ваших… э-э… ограничений в то время я совершенно об этом запамятовал.

Он передал конверт Дэнни, тот заглянул внутрь — в конверте ничего не было.

— Вам это что-нибудь говорит? — поинтересовался Дэнни.

— Нет, не говорит, — признался мистер Манро. — Быть может, тут важны адрес и адресат.

Дэнни обратился к конверту. Письмо было послано барону де Кубертену по адресу: Швейцария, Женева, улица Круа-Руж, дом 25. Дэнни молча спрятал конверт во внутренний карман.

Мистер Манро встал, проводил сэра Николаса до двери, тепло пожал ему руку и попрощался. Наблюдая за тем, как его клиент широким шагом идет в сторону гостиницы, он невольно подумал: до чего же сэр Николас стал похож на своего деда.



В лондонском поезде Дэнни разглядывал конверт, который дед Ника предназначил для внука.

На конверте была французская марка номиналом пять франков и пять колец — эмблема Олимпийских игр. Штемпель стоял парижский, 1896 года. Из дневника Ника Дэнни знал, что его дед был страстным филателистом, так что марка, вероятно, из редких и ценных, но он не представлял, к кому обратиться за советом.

От вокзала Кингз-Кросс Дэнни доехал на метро до Южного Кенсингтона и, сверяясь с купленным на вокзале путеводителем, пошел по Олд-Бромптон-роуд в направлении Болтонс-террас.

Добравшись до цели, он толкнул скрипучую чугунную калитку и прошел по заросшей сорняками дорожке к парадной двери.

После нескольких неудачных попыток ключ повернулся в замке, и дверь неохотно открылась. Он включил свет в вестибюле. Все в доме было точно таким, как Ник описал в дневнике: толстый зеленый потертый ковер, красные и тоже потертые обои с рисунком, голые стены без картин и длинные пыльные старинные тюлевые шторы от пола до потолка. Дядюшка Хьюго, должно быть, вывез отсюда все имевшее хоть какую-то ценность, пока Ник находился в тюрьме.

Осмотрев первый этаж, Дэнни поднялся наверх. Пройдя по всем семи спальным комнатам, он остановил выбор на одной из самых небольших, где и провел свою первую ночь. Он решил, что раньше это была комната Ника, потому что в платяном шкафу висели костюмы и стояли в ряд туфли — и те и другие ему впору. Он посмотрел в окно на сад. Даже в сгущающихся вечерних сумерках он заметил, что за несколько лет газоны совсем заросли.



Наутро Дэнни выпрыгнул из постели. Он торопливо оделся, выбрав самое простое из всего, что было, но все равно решил, что выглядит как капитан королевской пехоты в отпуске.

Когда часы церкви на площади пробили восемь, Дэнни забрал с ночного столика бумажник, положил в карман пиджака и вышел из дома. Он пошел в направлении станции метро «Южный Кенсингтон», но по дороге заглянул в газетный магазинчик купить «Таймс». Выходя на улицу, он заметил доску с объявлениями об услугах. «Уборщица миссис Мерфи, пять фунтов в час, имеются рекомендации. Телефон…» Дэнни записал номер.

Он вышел на станции «Чаринг-Кросс» и пошел по Стрэнду, высматривая банк «Куттс». Довольно быстро он заметил большое красновато-коричневое здание со стеклянным фасадом и изображением трех корон над фамилией «Куттс» на скромной пластине.

Пройдя через вращающиеся двери, он поднялся на эскалаторе в операционный зал. За стойкой, что тянулась вдоль всего зала, кассиры в черных фраках обслуживали клиентов.

Дэнни подошел к окошечку и сказал:

— Я бы хотел снять деньги со счета.

— Какую сумму вы желаете снять, сэр? — поинтересовался молодой кассир.

— Пятьсот фунтов стерлингов, — ответил Дэнни и протянул заполненный ранним утром чек.

Кассир проверил по компьютеру фамилию и номер счета.

— Не могли бы вы минутку подождать, сэр Николас? — спросил он.

Через несколько секунд появился мужчина постарше. Тепло улыбнувшись Дэнни, он произнес:

— Сэр Николас? Я Уотсон, менеджер. — Он протянул руку, и Дэнни обменялся с ним рукопожатиями. — Не могли бы мы поговорить у меня в кабинете?

— Разумеется, мистер Уотсон, — ответил Дэнни и проследовал за ним в маленькую комнату с деревянными панелями.

— Я вижу, сэр Николас, что последние четыре года вы не снимали денег со счета, — сказал мистер Уотсон, посмотрев на экран компьютера.

— Совершенно верно. Но впредь я буду чаще вас беспокоить. Не могли бы вы сказать, сколько у меня сейчас на текущем счете?

Менеджер снова взглянул на экран:

— Семь тысяч двести двенадцать фунтов стерлингов. Могу я быть полезен вам чем-нибудь еще, сэр Николас?

— Да, мне нужна кредитная карточка.

— Ну, конечно, — сказал Уотсон. — Будьте любезны заполнить эту форму.

— Да, вот еще что, — сказал Дэнни, заполнив форму. — Вы случайно не знаете, где бы я мог это оценить?

Он достал из внутреннего кармана конверт и пододвинул по столешнице к мистеру Уотсону.

— У «Стенли Гиббонса», — ответил тот не задумываясь. — Они первые по этой части, отделение фирмы чуть дальше по нашей улице. Я бы порекомендовал вам обратиться к мистеру Прендергасту.



Дэнни вышел из банка с бумажником, потяжелевшим на пятьсот фунтов, и шел не сворачивая, пока не увидел над дверями вывеску «Стенли Гиббонс». Высокий, худой мужчина стоял за прилавком, перелистывая каталог.

— Мистер Прендергаст? — спросил Дэнни.

— Да, — ответил тот. — Чем могу быть полезен?

Дэнни вынул конверт и положил на прилавок.

— Мистер Уотсон из «Куттса» посоветовал мне к вам обратиться. Возможно, вы определите этому цену.

Мистер Прендергаст вооружился лупой и внимательно рассмотрел марку и конверт.

— Первый выпуск марки номиналом пять франков, отпечатана по случаю учреждения современных Олимпийских игр. Марка редкая, но не очень дорогая, возможно, несколько сотен фунтов, но два фактора способны повысить ценность ее и конверта.

— Какие факторы? — спросил Дэнни.

— Дата на штемпеле — 6 апреля 1896 года, день открытия первых современных Олимпийских игр.

— А второй фактор?

— На конверте стоит адрес барона де Кубертена. Он был основателем современного олимпийского движения.

— Вы можете его оценить? — спросил Дэнни.

— Это довольно сложно, сэр, ведь экземпляр уникален. Но я готов предложить за него две тысячи фунтов.

— Благодарю вас, я подумаю, — ответил Дэнни.



Молли Мерфи, уборщица по найму, была родом из ирландского графства Корк. Ниже Дэнни примерно на фут, она к тому же была такой тощей, что он засомневался, хватит ли у нее сил работать больше двух часов в день. Первые слова, какие он от нее услышал, были:

— Я беру пять фунтов за час, наличными. А коли вы решите, что я не справляюсь, так я в конце недели уйду.

Пару дней Дэнни за ней приглядывал, но быстро понял, она из того же теста, что и его мать. К концу недели он мог присесть в доме где угодно, не рискуя поднять облако пыли, сесть в чистую ванну, не украшенную разводами, и съесть что-нибудь из холодильника, не страшась отравиться. К концу второй недели Молли стала готовить ему обед, а также стирать и гладить одежду. К концу третьей недели он начал задаваться вопросом, как ему вообще удавалось без нее выживать.

На третьей неделе Дэнни купил портативный компьютер, принтер, стопы печатной бумаги, несколько папок, ручки и карандаши. Он уже приступил к изучению биографий трех здравствующих лиц, причастных к убийству Берни.

Фрейзер Манро представил счет на четыре тысячи фунтов за работу, выполненную со дня похорон. Счет пришел в тот же день, что и кредитная карточка вместе с распечаткой счета. Четыре тысячи фунтов пробили в последнем изрядную брешь.



«Как важно быть серьезным» шел в Театре Гаррика, и накануне Дэнни забронировал по телефону место на дневной спектакль.

В антракте Дэнни зашел с толпой зрителей в бар. Его внимание привлекли пронзительные голоса двух девушек.

— Что ты скажешь о Ларри Дэвенпорте? — спросила первая.

— Он душка, — ответила вторая. — Жалко, что голубой.

— Но постановка-то тебе нравится?

— Еще как! Пойду еще раз — на последний спектакль.

— Как тебе удается добывать билеты?

— Один рабочий сцены живет на нашей улице.

— Значит, ты пойдешь и на вечеринку после спектакля?

— Только если соглашусь пойти с ним.

После окончания спектакля Дэнни вернулся в кассу театра.

— Вам понравилось? — улыбнулся администратор.

— Да, благодарю вас. У вас найдется билет на последнее представление?

— Есть одно место в заднем ряду.

— Беру, — сказал Дэнни и протянул свою кредитную карточку. — Это дает мне право пойти на прощальную вечеринку?

— Боюсь, что нет, — ответил администратор. — Туда только по приглашениям. — Он перевернул карточку. — Сэр Николас Монкриф, — заметил он и внимательно посмотрел на Дэнни.

— Совершенно верно, — сказал тот.

Администратор распечатал билет, достал из-под стойки конверт и опустил в него билет.

Возвращаясь в Южный Кенсингтон на метро, Дэнни открыл конверт и проверил билет. Оказалось — место в третьем ряду. Он заглянул в конверт еще раз и извлек приглашение.


Театр Гаррика
приглашает Вас на вечер по случаю прощального представления «Как важно быть серьезным».
Отель «Дорчестер», суббота 14 сентября 2002 года


И Дэнни понял, как важно быть сэром Николасом.



— В высшей степени любопытно, — заметил мистер Бланделл из «Сотбис». — За тридцать лет работы не встречал ничего подобного.

— Не могли бы вы назвать его примерную стоимость? — спросил Дэнни.

— Я бы сказал, от двух тысяч двухсот фунтов до двух с половиной тысяч, если конверт купит торговец. Однако начни два коллекционера всерьез торговаться на аукционе — тут невозможно предсказать конечную цену.

— Когда состоится очередной филателистический аукцион? — спросил Дэнни.

— Шестнадцатого сентября, через полтора месяца, — ответил Бланделл.

Дэнни вручил ему конверт со словами:

— В таком случае прошу вас найти двух коллекционеров, которым захочется приобрести этот конверт.

— Сделаю все возможное, — сказал Бланделл. — Осмелюсь добавить, что я с большим удовольствием помогал вашему деду собирать его великую коллекцию.

— Великую коллекцию? — повторил Дэнни.

— Пожелай вы что-нибудь к ней прибавить или, напротив, продать какую-то ее часть, я буду только рад посодействовать.

— Благодарю вас, — произнес Дэнни и удалился без лишних слов: он не хотел рисковать, задавая вопросы, ответы на которые ему полагалось знать. Но, неторопливо шагая по Бонд-стрит, он думал о замечании Бланделла про «великую коллекцию».

Он не заметил, что за ним следят.



Хьюго Монкриф поднял трубку.

— С утра он первым делом побывал в службе надзора за досрочно освобожденными, затем отправился в «Сотбис». Ушел оттуда двадцать минут назад и сейчас стоит на Пиккадилли, на автобусной остановке, — доложил голос в трубке.

— Ну и?.. — спросил Хьюго. — Зачем он ходил в «Сотбис»?

— Он оставил директору филателистического отдела конверт. Его выставят на аукцион через полтора месяца, шестнадцатого сентября.

— Мне придется прийти самому. Что на конверте?

— Марка, выпущенная в честь первых современных Олимпийских игр.

— Спасибо, — сказал Хьюго и положил трубку.

— Твой отец вряд ли бы допустил, чтоб одну из его марок выставили на продажу. Разве что… — сказала Маргарет, складывая салфетку.

— Не понимаю, старушка, к чему ты клонишь. Разве — что?

— Твой отец всю жизнь собирает одну из лучших на свете филателистических коллекций, которая исчезает в день его смерти и даже не упоминается в его завещании. А вот ключ и конверт упомянуты — он завещает их Нику. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что ключ и конверт как-то связаны между собой и коллекцией.

— Но у нас по-прежнему нет ключа, — заметил Хьюго.

— Думаю, ключ станет не так уж важен, если ты сможешь доказать, что являешься единственным законным наследником состояния Монкрифа.

Глава 7

Дэнни присоединился к овации. Пьеса настолько захватила его, что он почти забыл, зачем пришел на спектакль. После бесчисленных вызовов Лоуренса Дэвенпорта зрители стали медленно продвигаться к выходу. Ночь стояла ясная, и Дэнни решил дойти до «Дорчестера» пешком. Такси было ему не по средствам.

Он не торопясь пошел в сторону Пиккадилли, когда позади раздался голос:

— Сэр Николас? — Дэнни оглянулся и увидел театрального администратора, тот махал ему одной рукой, а другой придерживал дверцу такси. — Если вы на вечеринку, присоединяйтесь.

— Спасибо, — сказал Дэнни, забрался в такси и обнаружил на заднем сиденье двух молодых женщин.

— Познакомьтесь — сэр Николас Монкриф, — сказал администратор, устраиваясь на откидном сиденье напротив женщин.

— Просто Ник, — поправил Дэнни, садясь на другое откидное сиденье.

— Ник, это моя девушка, Шарлотта. Работает в реквизитной. А это Кейти, актриса второго состава. Меня зовут Пол.

— Кого вы подменяете? — спросил Ник Кейти.

— Еву Бест, она играет Гвендолен. За все время, что спектакль идет, мне довелось сыграть только раз. Но все равно — хоть при деле. А вы, Ник? Чем занимаетесь?

— Служил в армии, — ответил Ник.

Такси подъехало к «Дорчестеру». Кейти улыбнулась Дэнни. Ах, как же хорошо он помнил последнюю молодую женщину, что глядела на него точно так же!

Дэнни выбрался из такси последним. Он услышал, как сам же сказал:

— Позвольте мне заплатить.

— Спасибо, Ник, — сказал Пол и направился с Шарлоттой в гостиницу.

Дэнни вынул бумажник и расстался с десятью фунтами, что вряд ли мог себе позволить.

Кейти не торопилась и подождала Ника.

— Пол говорил мне, что вы пришли на спектакль уже во второй раз, — сказала она, когда они вместе пошли к отелю.

— Я все-таки надеялся увидеть вас в роли Гвендолен, — сказал Ник.

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку. И этого Дэнни уже давно не перепадало.

— Вы такой милый, Ник, — сказала она и взяла его за руку.

Они вошли в зал.

— Чем теперь вы надеетесь заняться? — спросил Дэнни.

— Три месяца репетиций в Английской гастрольной компании. Это мой шанс попасть на сцену и ваш шанс — меня на ней увидеть. Выбирайте любой город — Ньюкасл, Бирмингем или Бромли.

— Бромли, пожалуй, лучше всего, — сказал Дэнни.

Он оглядывал зал в поисках Дэвенпорта. Его взгляд остановился на другом человеке, появление которого на вечере он мог бы предвидеть. Мужчина болтал с двумя девушками.

Дэнни шагнул к нему, потом сделал еще один шаг и оказался от него всего в нескольких футах. Спенсер Крейг воззрился на него, и Дэнни замер. И тут же понял, что Крейг смотрит ему за спину.

Дэнни видел человека, который убил его лучшего друга и, возможно, считал, что это сошло ему с рук. «Ну уж нет, — подумал Дэнни, — покуда я жив, не сойдет». Поскольку Крейг явно не проявил к нему интереса, он осмелел и подошел ближе, и мужчина из группы Крейга, стоявший к нему спиной, инстинктивно повернулся, чтобы посмотреть, кто это посягнул на его персональное пространство.

Дэнни оказался лицом к лицу с Джеральдом Пейном. Со времени суда тот так сильно прибавил в весе, что Дэнни не сразу его узнал. Пейн с безразличием на него посмотрел и отвернулся. Даже тогда, в суде, он взглянул на Дэнни лишь мельком.

Прислушиваясь к разговору Крейга с двумя девушками, Дэнни съел блин с копченой семгой. Крейг сравнивал суд с театром, произнося заранее заготовленные фразы.

— Как верно, — громко произнес Дэнни.

Крейг и Пейн оба взглянули на него без тени узнавания. Да и откуда мог появиться в их мыслях Дэнни Картрайт? В их представлении он давно уже был в могиле.

— Как вам тут, Ник? — Дэнни обернулся и обнаружил, что рядом стоит администратор Пол.

— Спасибо, прекрасно, — ответил Дэнни. — Лучше, чем ожидал, — добавил он.

Толпа взорвалась аплодисментами, и все головы повернулись в одну сторону. В сопровождении красивой девушки в зал вошел Лоуренс Дэвенпорт. Он улыбался и махал рукой.

— Хотите с ним познакомиться? — спросил Пол.

— Да, — ответил Дэнни.

— Тогда идите за мной! — Они пробились через толпу к Дэвенпорту.

— Ларри, я хочу познакомить тебя с моим приятелем Ником Монкрифом.

Тот не озаботился даже пожать руку Дэнни — для него еще одному человеку из толпы. Дэнни улыбнулся девушке Дэвенпорта.

— Привет! — сказала она. — Меня зовут Сара.

— А меня — Ник, Ник Монкриф, — ответил он. — Вы, должно быть, актриса?

— Куда уж мне. Я всего лишь адвокат, солиситор.

— Привет, Сара, — сказал подошедший молодой человек. — Ты, бесспорно, самая красивая женщина в этом зале.

Сара рассмеялась:

— Ты бы польстил мне, Чарли, если бы я не знала, что на самом деле тебе нравится мой брат, а не я.

— Вы сестра Лоуренса Дэвенпорта? — спросил Дэнни, не веря своим ушам.

— Кто-то же должен ею быть, — ответила Сара. — Я уже с этим стерпелась.

— А как насчет вашего знакомца? — спросил Чарли, улыбаясь Дэнни.

— Не думаю, — ответила Сара. — Ник, познакомьтесь с Чарли Данкеном, продюсером постановки.

— Жаль, — сказал Чарли, пожимая руку Дэнни и перенося свое внимание на молодых людей, окружавших Дэвенпорта.

— Вы, похоже, ему понравились, — сказала Сара.