Можно было бы подумать, что она легко перенесла смерть Артура Чендлера. Но всякий раз, посмотрев на корт, она тут же отворачивалась и крепко сжимала руки, словно затем, чтобы сдержать слезы. Тишина, нарушаемая лишь злобным жужжанием шмеля, действовала ей на нервы.

– Это я помню.

– Детей у них было много – четверо мальчиков, кажется, но все учились на дому. Если припомнить сплетни, один вроде бы ушел в армию, второй сперва быстро разбогател, а потом попал в тюрьму за варку амфетамина. Третий женился, живет с женой и детьми рядом с отцом. Кажется, Клинт самый младший, они с Трейси поженились в прошлом году.

– Привет! – вдруг громко крикнула она, словно желая проверить, нет ли кого поблизости.

– Ясно.

– Если хочешь знать больше, спроси у Келлера. Насколько помню, младшие Дрейперы иногда бывали у него в участке. Мне интересно, почему ты спрашиваешь, если не берешься за дело?

Никакого ответа. Она подошла к просвету в стене тополей, затем к калитке в живой изгороди, которая раскачивалась на петлях. Там она остановилась в нерешительности, постукивая носком туфли по краю калитки. Так уж случилось, что она поддала носком по папоротнику, под которым кое-что оказалось. Там лежал разомкнутый навесной замок с короткой цепочкой и ключом, вставленным в скважину.

– Трейси ни разу не посмотрела мне в глаза. Ни разу. За всю встречу не сказала и десяти слов.

– Может, стеснительная, в мать?

Он побывал под сильным дождем и начал покрываться ржавчиной, но был еще совсем новым.

– Нет, это другое… У меня сейчас перерыв, да?

– В ближайший час никаких встреч.

Мэдж некоторое время смотрела на замок, словно желая хоть чем-то отвлечься, затем снова положила его под папоротник.

– Тогда прогуляюсь.

Зейн пошел прямиком в полицейский участок – благо идти было всего три квартала. Правда, в столь маленьком южном городке это означало, что ему пришлось раз пять остановиться, потому что его окликали знакомые обсудить погоду – ужасную духоту, – дела у Эмили и впечатления от жизни в загородном особняке.

– Привет! – нарушил тишину новый голос – такой звонкий, чистый и энергичный, что вполне мог бы служить запоздалым откликом на призыв Мэдж. В голосе звучали дружелюбные нотки.

Когда Зейн наконец добрался до места, то застал там двоих полицейских – в том числе собственного зятя – и дежурного за стойкой.

Опять пришлось обменяться любезностями. К счастью, надолго это не затянулось.

Китти Бэнкрофт, упершись кулаками в бедра, свернула с тропинки, ведущей к гаражу, и решительно зашагала к калитке. Мэдж вздрогнула, еще раз поправила ногой папоротник и напустила на себя холодный, равнодушный вид. Она где-то научилась тому сверхутонченному произношению, при котором \"я\" превращается в «иа», а «меня» в «мееня».

– Хотел заглянуть на минутку к шефу. Он у себя?

– Да, в кабинете, – ответил Сайлас. – Заходи.

– Ах, – сказала она, – извините! Вы мееня напугали, – и вскинула голову.

Ли сидел за столом и хмуро глядел в экран, однако, подняв голову, немного прояснился в лице.

Китти оглядела ее с нескрываемым любопытством, после чего улыбнулась.

– О, как раз не мешало отвлечься. Бюджеты – та еще хрень. Садись.

Кабинет идеально ему подходил: маленький, без лишних деталей интерьера, разве что несколько семейных фотографий на столе. Пара скрипучих стульев для посетителей, две доски для объявлений – обе пустые, – кофеварка с осадком на дне и большая груда папок.

– Я не помешаю? – спросила Китти, не сводя с Мэдж взгляда. – Уф! Какая духота, не правда ли? – Она подняла глаза к небу. – Еще раз прошу прощения, но не встречала ли я вас раньше?

Ли редко закрывал дверь, но Зейн аккуратно притворил ее за собой.

Келлер поднял бровь.

– Что?

– Что-то случилось?

– Пока не знаю. Только что отказал клиенту. Клинту Дрейперу.

– Да, я абсолютно уверена, что встречала! Извините за такое начало, но…

– А! – Ли, кивнув, указал на стул, а сам откинулся на спинку. – Границы участка. Плевать, что он неправ, не важно, сколько раз ему об этом скажут, – главное, взять свое. Видимо, решил засудить Сэма Макконнела?

– На основании собственных замеров, которые сделали они с братом. Ему не понравилось, когда я сказал, что в суде их не примут.

– Моя фотография была помещена в газетах, – сказала Мэдж, опустив глаза долу, но преисполненная чувством собственной значимости.

– Боишься, он отомстит?

– А надо?

Ли шумно выдохнул.

– Ах! Боже мой! – воскликнула Китти, щелкая пальцами. В ее глубоком контральто звучало искреннее раскаяние. – Конечно же, теперь я вас узнала! Вы мисс Мэдж Стерджес, не так ли? Как же я не сообразила! – Она немного помедлила и заговорила вновь – Я хочу сказать, что, наверное, для вас это было просто ужасно. Сперва… Фрэнк. А потом тот другой… я имею в виду…

– Я бы так не думал. Ты молодой и крепкий парень, а он по натуре трус. Нам недавно поступил вызов. Мэри-Лу, это жена Сэма, вызвала Службу спасения, потому что Дрейпер затеял скандал и пытался сломать изгородь. Но Сэм намного старше меня, и крепким его не назвать. Младшие Дрейперы вечно мутят воду. Остальные, слава богу, живут за пределами штата.

– Морин сказала, он пару раз гостил в участке?

– Мистер Дорранс мееня нисколько не интересовал, благодарю вас, – сказала Мэдж, пылая холодным огнем. Китти растерялась.

– За пьянство и дебоширство. И мелкое хулиганство.

– А вас когда-нибудь вызывали по другим поводам? Не из-за земли.

Ли удивился:

– Ах, прошу прощения, – проговорила она. Затем быстро огляделась и из сочувствия заговорила почти шепотом, – На основании того, что мне довелось услышать, я просто уверена, что этот молодой дьявол обошелся с вами совершенно возмутительным образом. Расскажите. Надеюсь, с вами все в порядке?

– Например?

– Он привел с собой жену. Трейси. Я сразу узнал ее взгляд. Эту манеру держаться. Все признаки семейного насилия.

Холодное пламя взметнулось еще выше. Мэдж выпрямилась.

Ли вздохнул.

– Совершенно!! – заявила она. – Совершенно в порядке!

– Подобные вызовы к нам не поступали. Знаешь, несмотря на чехарду с границами, ближайшие соседи живут не так уж близко, а вот брат Клинта, Джед, с которым он тесно общается, – совсем рядом. Земля старика Дрейпера начинается прямо за домом Клинта.

– Ах, Боже мой, я снова затронула больную тему! Нет, нет, я совсем не то имела в виду. Я имела в виду вовсе не то, о чем вы подумали. Я имею в виду… деньги и все такое. Вашу работу.

Зейн медленно кивнул.

– Значит, ей некуда деваться.

Мэдж, казалось, смягчилась:

– Можно и так сказать. Я понял, что она влипла, примерно через месяц после их свадьбы. Трейси тогда упала, у нее случился выкидыш. Говорят, закружилась голова, и она споткнулась на лестнице. Ее мать приходила ко мне и клялась, что это муж ее толкнул, но Трейси поддержала версию Клинта, и не было оснований ей не верить.

– Однако ты ей не веришь.

– Иа получила новое место. Сегодня утром подала заявление, и мееня приняли. В косметический салон.

– Я тоже видел все признаки: и поведение, и взгляды. Она стояла на своем. Я даже выставил его прочь под каким-то предлогом и тайком сунул ей визитку Бритт.

– Ясно. Просто хотел узнать, не ошибся ли. Спасибо.

Она погладила пальцами затылок и снова помедлила; дружелюбие Китти явно произвело на нее сильное впечатление.

– Ты не сумеешь помочь, – сказал Келлер, когда Зейн встал. – Закон бессилен, пока она сама не попросит о помощи.

– Знаю. Иначе ты давно вмешался бы.

– Но не думаю, что иа… мисс… миссис?…

«Возможно, – подумал Зейн, возвращаясь в офис, – ей не помешает разговор с человеком, который по себе знает, каково это – жить в страхе и отчаянии».

Он сдерживался как мог, но через два дня не вытерпел и подъехал к спорной границе. Зейн заранее выяснил у знакомых, когда Клинта не бывает дома.

– Бэнкрофт, – сказала Китти. – Миссис Бэнкрофт. Зовите меня просто Китти.

Дрейперы построили маленький двухэтажный домик. Окна сверкали чистотой, их даже пытались украсить горшками с чахлыми цветами. На заднем дворе была натянута бельевая веревка и разбит огород, где Трейси выпалывала сорняки.

Когда Зейн подошел ближе, то по испуганному лицу понял, что не ошибся.

– Ах! Так вы Китти Бэнкрофт, – воскликнула Мэдж. Она внимательно осмотрела Китти и слегка улыбнулась, словно о чем-то вспомнив. Она окончательно смягчилась, и когда снова заговорила, то в ее голосе почти не осталось следа манерного акцента. – Знаете, это хорошая работа, – призналась Мэдж. – Чертовски хорошая работа. «Шез Сузи» на Оксфорд-стрит; вы там бывали? Меня это даже беспокоит.

– Миссис Дрейпер. – Он улыбнулся, не подходя слишком близко.

На ней была соломенная шляпа и длинное платье с рукавами, закатанными чуть ниже локтя. Как же ей, наверное, в нем жарко…

– Но почему?

Зейн спросил, хоть и прекрасно знал ответ, заранее рассчитав время:

– Мистер Дрейпер дома?

– Потому что я ужасно много наговорила, чтобы ее получить, – быстро оглядевшись по сторонам, призналась Мэдж. – Я все говорила, говорила. Я рассказала им о том, чего мне не полагалось знать. То есть то, о чем я не рассказывала полиции. О том, почему бедняжка Арчи, мистер Чендлер, пришел сюда в субботу…

– Он на работе. Трудится вместе с братом на фабрике по производству кормов недалеко от Эшвилла. Если хотите с ним поговорить, приезжайте после половины пятого.

– О, ничего страшного. Я просто решил сам посмотреть на границу и, может, посоветовать опытного геодезиста.

Китти недоуменно подняла брови:

– Нам не нужен геодезист. Клинт с братом сам все измерил. Простите, мне надо полоть сорняки.

– У вас чудесные помидоры. Прекрасный огород.

– Но мне интересно, зачем вы пришли сюда сейчас? Конечно, здесь вам очень рады. – Она рассмеялась. – Но что привело вас сюда?

Грядки были разбиты неумело, но Зейн видел, что Трейси старается.

– Эти тридцать сантиметров земли вам особой разницы не сделают.

– В том-то и дело, – простонала Мэдж. – Мне велели в полиции.

Трейси опустила голову, не желая встречаться с ним взглядом. Она вцепилась в мотыгу, словно в ружье.

– Клинт хочет забрать свое.

– В полиции?

– Я практически уверен, что свое он уже забрал. Миссис Дрейпер, Трейси, я был на вашем месте…

Она вскинула голову и тут же опустила взгляд.

– Не понимаю, о чем вы. Мне надо работать.

Вдали от деревьев густой горячий воздух обжигал лицо и так же, как в субботу, мешал думать. Под палящим солнцем высокие стебли травы сверкали, словно острия шпаг. Мэдж зажмурилась.

– Думаю, вы все прекрасно понимаете. Ваша сестра училась вместе со мной в школе. Она знает мою историю. Я тоже боялся. Боялся кому-нибудь рассказать. Думал, тогда будет еще хуже и мне никто не поверит. Мы сумеем вам помочь.

– Вам пора. Клинт не любит, когда гости приходят без него.

– Да. Они велели мне быть на корте в семь часов. Конечно, они прибавили «Если не возражаете» или «Если вы не против», точно не помню; но я догадалась, что это значит, а вы? Я хотела пойти прямо к двери дома и позвонить. Но в последний момент передумала. А почему бы и нет? Почему? – сказала Мэдж, встряхнув головой. – Не такие уж они большие люди! Вовсе нет, если посылают вам чек, а банк его возвращает! Но: «Будьте на корте в семь часов». Сейчас примерно без четверти семь. Вы думаете, они все узнали? То есть мой хозяин рассказал им? Вы думаете, мой хозяин говорил с ними обо мне?

– Чтобы вам не с кем было общаться? Вы в его власти, рядом родственники мужа, а у вас никого нет. Можете обратиться к шефу Келлеру. Или ко мне, или к моей сестре. Все, что вам нужно, – просто попросить о помощи. Он больше вас не тронет.

– Мой муж и так меня не трогает. А теперь уходите!

Китти с любопытством смотрела на нее.

– Если понадобится помощь – позвоните. – Зейн достал из бумажника визитку и положил на пень, где, судя по всему, кололи дрова. – Больше от вас ничего не требуется.

– Вы довольно наивная молодая женщина, – улыбнулась она. – Значит, мистер Чендлер в субботу был здесь, у корта?

Почти уверенный, что она не позвонит, Зейн ушел, пересек границу и направился к дому Макконнелов, который разительно отличался от хибары Дрейперов.

Мэдж нетерпеливо тряхнула головой:

Поначалу он, видимо, был таких же размеров, но со временем к нему сделали пристройки, прорубили большие окна и поставили широкие веранды.

А еще, как Зейн теперь понимал, с толком благоустроили территорию.

– Он был здесь несколько часов! И они его не обнаружили. Знаете почему? Смотрите! – Она показала рукой на живую изгородь высотой со взрослого мужчину. – Арчи был воздушным гимнастом. Ему ничего не стоило перепрыгнуть через эту изгородь. Он называл это штопором, бочкой или чем-то таким. Але, гоп! Гоп-гоп! Он перелетает и без всякого шума приземляется на ноги. Если он стоит по ту сторону изгороди, а к нему кто-нибудь подходит, остается только прыгнуть обратно. Он говорил, что ему это нравится. Во всяком случае, он сказал, что, когда пришел сюда, ему пришлось перепрыгнуть через изгородь, потому что на калитке висел замок. Это правда. Я только что его заметила. – Она перевела взгляд на куст папоротника.

Макконнелы обнаружились в саду за домом. Женщина, крепкая, в шортах до колен и шляпе с широкими полями, стояла, приложив руку к пояснице.

– Ужасно интересно, – сказала Китти. – Но что ваш друг здесь делал?

– Он… я ведь могу доверять вам?

– Можете, – улыбнулась Китти. – Но почему вы думаете, что мне можно доверять? Минуту назад вы сказали: «Ах, так вы Китти Бэнкрофт?» – словно уже слышали обо мне. Где вы обо мне слышали?

– От мистера… ах, к чему церемонии, – с горечью оборвала себя Мэдж. – От Фрэнка. Не возражаете, если я буду так его называть?

– Возражаю? Конечно нет! Что он говорил вам обо мне?

– Он сказал, что вы одна из лучших, только…

– Только?…

– Нет, ничего. – Мэдж залилась краской.

– Немного старовата? – предположила Китти. – Видите ли, это не совсем так; хотя смею сказать, что по сравнению с вашими девятнадцатью – двадцатью годами я, наверное, выгляжу развалиной.

– О, только глянь, Сэм. Юный Уокер собственной персоной! Иди-ка сюда, Зейн. Ты меня, наверное, не помнишь. Я преподавала в средней школе, хотя у тебя ничего не вела. Только у твоей сестры.

– Он сказал «длиннозубая», – продолжила Мэдж спокойным, холодным голосом. – Фрэнк был самой мерзкой тварью на свете. Вот что я должна сказать, хоть и узнала об этом слишком поздно. А теперь я объясню вам, зачем Арчи пришел сюда. Когда он узнал об одном поступке Фрэнка, то просто взбесился. Он уже слышал о Фрэнке Доррансе. Он сказал, что разговаривать с ним бесполезно: он только выведет вас из себя, а потом посмеется над вами. Он сказал, что если его как следует избить, в этом тоже будет мало проку, потому что он подаст в суд, а Арчи не мог допустить, чтобы его еще раз судили. Арчи сказал, что единственный способ проучить его, так это выставить в смешном и глупом виде. Понимаете?

– Рад встрече. – Он пожал им руки. – Какой шикарный у вас сад!

– Всегда сажаем с избытком. – Сэм с банданой на лысеющей макушке и узловатыми коленями, торчащими из-под шорт, покачал головой. – Внуки даже киоск у дороги поставили, продают лишние фрукты, и мы сами раздаем их сумками.

Китти, застывшая на месте, улыбнулась:

– Пора бы отдохнуть, – заявила Мэри-Лу. – Давайте посидим в теньке на веранде и выпьем лимонаду.

– Нет, боюсь, что не понимаю.

– Отказываться не стану.

Мэдж заговорила еще тише:

Зейн пошел вслед за ними и сел рядом с Сэмом. Мэри-Лу ушла в дом.

– Дело вот в чем! Он собирался подстеречь здесь Фрэнка. Где-нибудь, где никто не сможет вмешаться. Для начала Арчи собирался как следует вздуть его; и поделом! И пока он еще не пришел в себя, Арчи собирался сделать остальное. У Арчи был с собой большой брезентовый мешок с прорезями для головы и рук, на котором было написано черными буквами: «Великий самец: все женщины от меня без ума». Он собирался засунуть Фрэнка в этот мешок, к чему-нибудь прислонить, да так, чтобы у него был самый глупый вид, и сделать кучу фотографий. Арчи сказал, что напечатает их как его визитки, с именем и адресом, и распространит среди его знакомых. Только… ну, вы же знаете, что произошло.

– Юрист нынче, да?

– Да, я знаю, что произошло.

– Да, сэр.

Мэдж вдруг очень побледнела.

Сэм вытащил платок и вытер мокрое лицо.

– Это парнишка Дрейперов тебя нанял?

– Арчи сделал это ради меня, – сказала она. – Во всяком случае, я так думаю; иногда он говорил такие глупости.

– Хотел, но я отказался. Он не выиграет суд, мистер Макконнел, я сразу ему сказал. Впрочем, вы, наверное, и сами ходили к адвокату и услышали то же самое.

– Ходил. Если и дальше будет нас мучить, засудим его за преследование. Однако хотелось бы обойтись без этого.

– Неужели?

– Я вас понимаю.

Зейн встал, забирая поднос у миссис Макконнел.

– Да. А когда он вернулся и сказал, что все видел и что собирается подарить мне цилиндр, набитый пятифунтовыми бумажками, после того как признается в убийстве, я упала в обморок. Я всегда была хрупкой. И все же я подумала, что это очень мило. Цилиндр и все остальное. – Она опустила голову.

– Я слышала, тебе хватило мозгов не связываться с дураком и задирой, – сказала та, разливая лимонад по стаканам со льдом.

– Да, мэм, так и есть. Я здесь не из-за ваших споров. Это лишь предлог. Хотел задать пару вопросов. Понимаю, не мое дело, но скажите, что вы знаете про жизнь соседей? Про отношения между Клинтом и Трейси.

Раскаленные камни на верхних ступенях террасы; бетонная подъездная дорога; рифленая металлическая крыша гаража; струи раскаленного воздуха перед глазами; обжигающие ноги стебли травы. От всего этого сдавливало голову, а люди с холодной кровью хватали ртом воздух.

Макконнелы украдкой переглянулись.

– Мы стараемся с ними не связываться, – начал Сэм. – Насколько возможно. Да и они не слишком дружелюбные.

– Что ж, Мэдж, – сказала ожившая и вновь обретшая свою обычную жизнерадостность Китти. – Чего нельзя исправить, то надо пережить. И хватит стоять здесь, а то у нас случится солнечный удар. Вперед! На корт!

– Сама Трейси не скандалистка, – подхватила Мэри-Лу. – Она училась у меня два года. Толковая была девочка: хорошие оценки, подружки… Немного застенчивая, правда, не мямля. Когда они здесь поселились, я испекла им пирог. Она встретила меня вежливо, только в дом не пустила. Даже сказала, что не помнит меня. Я-то видела, что врет. Потом я еще пару раз приходила, когда бедняжка потеряла ребенка. Дрейпер выставил меня прочь, хотя запеканку забрал. Тарелку, кстати, так и не вернули.

– Ох, ладно тебе, Мэри-Лу, не начинай.

– Да-а. Но ведь еще рано.

– Это дело принципа, Сэм. Шеф Келлер тоже о ней расспрашивал. Мы сказали ему то же, что и тебе. Никогда не видели и не слышали, чтобы он над ней издевался. Но как-то раз я выглянула в окно и заметила, что она плачет, развешивая белье. Трейси уже не та девочка, которую я помню. Совсем не та. Мать у нее бьется в истерике. Ее – милейшую, между прочим, женщину – даже на порог не пускают. И сестру тоже.

– Не важно. Тем больше времени, чтобы все обсудить.

– Дрейперы всегда славились крутым нравом, – добавил Сэм. – Мы с ними не связывались, и проблем не было, пока этот юноша не построил здесь дом. Я и сам готов отдать ему клочок земли, но Мэри-Лу категорически против.

– Не вздумай! Уступишь хоть раз – найдут повод оттяпать еще что-нибудь.

– Но вы ведь не скажете, так ведь? Я столько всего наговорила.

– Вы совершенно правы, – согласился Зейн.

* * *

– Ах, не бойтесь, – заверила Китти, увидев обращенное к ней встревоженное лицо. – По-моему, вы уже кое о чем догадываетесь. Разве вы не сказали мне, что видели на калитке замок?

Зейн долго крутил в голове эти мысли, а потом вдруг взял и рассказал обо всем Дарби. Та выслушала его за кружкой пива на заднем дворе.

– Я знаю сестру Трейси, видела в «Бест Блумс». Нас познакомила Джой. Элли искала кашпо в подарок матери, и Джой спросила, как обстоят дела у Трейси. Кажется, та в свое время у нее работала.

– Нет, не на калитке. А здесь, под папоротником.

– Не знал.

– Элли сказала, теперь они редко видятся. Я поняла, что она не хочет говорить при мне, поэтому отошла. Они какое-то время еще шептались. Мне тоже показалось, что это классический прием семейного насилия – ограничить общение с родственниками.

– Как странно! Я и не знала, что калитка запирается. Оказывается, да! Новый замок. Надо его забрать. Наверное, Арчи рассказал вам обо всем, что он видел здесь в субботу?

Заерзав, Дарби внимательно посмотрела на Зейна.

– Вот, значит, что мучило тебя в последние дни? Я думала, ты озабочен какой-то судебной тяжбой, о которой не можешь рассказывать. Почему ты раньше ничего не говорил?

– Нет, – с сомнением ответила Мэдж, – кроме того, что видел вас.

– Они мне не клиенты, но… – Зейн махнул рукой, и Дарби ткнула в него пальцем.

– Больной вопрос.

Китти так и застыла на месте.

– Верно.

– Отчасти с ней происходит то же, что и со мной. Трент также пытался запереть меня дома. Ты не хотел говорить со мной о семейном насилии, чтобы не расстраивать? Потому что да, ты прав, муж над ней издевается. Не обязательно физически, мучить можно по-разному.

– Меня? Когда?

– Эта история сильно меня задела. До сих пор болезненная тема. Сразу лезут плохие воспоминания. Я не хотел лишний раз тебя тревожить.

– Пытался защитить? Не надо. Я и сама справлюсь. Говорю как бывшая жертва. Мне удалось освободиться, я стала увереннее в себе и намного сильнее.

– Не буду извиняться за то, какой есть.

– Ах, гораздо позже того, как убили Фрэнка, когда Арчи уже уходил. Он сказал, что видел, как вы вошли сюда и сказали мистеру Роуленду про то… про то, что мисс Уайт… – в полосе Мэдж зазвучали злобные нотки, – сказала полицейским, что не оставляла никаких следов и что кто-то ходил здесь в ее туфлях. Арчи сказал, что даже присвистнул, услышав это. Он подумал, что такую ее версию, что бы за ней ни крылось, может опровергнуть тяжелый баул с посудой. Он сказал, что мисс Уайт… – вновь ревнивая нотка в голосе, – прелестная девушка, что у нее уже хватает неприятностей и надо было унести посуду, чтобы хоть как-то ей помочь. Почему я об этом знаю? Да потому, что он хотел отдать фарфор мне. Я отказалась, хоть он и был очень красивый. Больше он мне ничего не сказал. Потому что, по его словам, я не умею держать язык за зубами.

– Я тоже. Но раз уж мы вместе… – Склонив голову набок, Дарби внимательно уставилась на Зейна. – Ты ведь подтверждаешь, что мы вместе?

– Об этом однозначно свидетельствуют все признаки.

– Вы уверены, что он больше ничего вам не сказал?

– «Однозначно свидетельствуют» – что взять с юриста… – Она улыбнулась и сделала глоток из кружки. – В таком случае мы обязаны делиться тем, что нас тревожит. А теперь не хочешь узнать, как я вижу ситуацию?

– Хочу.

– Судя по тому, что ты рассказываешь, получается так: Клинта воспитали в уверенности, будто мужчина в семье главный. Задача женщины проста – делать все, что велено, ухаживать за домом и рожать детей. Трейси забеременела; видимо, поэтому и сыграли свадьбу. Однако случился выкидыш. Не важно, по какой причине – муж виноват или случайно (хотя я уверена, что это он постарался). Трейси не справилась со своими обязанностями. Ее отрезали от семьи и заперли под присмотром его родни, исповедующей те же, весьма специфические, убеждения.

– Конечно уверена. А как иначе?

– Трейси может уйти, – сказал Зейн. – У девушки в городе семья. Ее ничто не держит. Я знаю, это нелегко, однако…

– Нет-нет-нет! Да, она взрослая, а ты был ребенком. Да, у нее есть родные, которые готовы поддержать. Но… – Дарби долго, протяжно вздохнула. – После развода я ходила к психологу на групповые занятия. Господи, Зейн, чего я там только не увидела! Были женщины, над которыми издевались годами. Они уходили, потом возвращались, и все начиналось по новой.

– Эй, привет! Китти! – донеслось с верхней площадки террасы.

– «Вращающаяся дверь» – так это называют, – сказал Зейн.

– Они возвращались не потому, что им нравились постоянные побои. Не потому, что были слабыми. Потому что им сломали психику. Они попали в замкнутый круг. Терпели издевки сперва со стороны родителей, потом мужа. Верили, что в этот раз он обязательно исправится. Думали, сами виноваты и заслужили такое обращение. А некоторым просто некуда было идти…

Бренда Уайт и Хью Роуленд спустились вниз. Хью так удивился, увидев Мэдж, что крикнул громче, чем следовало. Однако он никак не ожидал, что обе женщины подпрыгнут от неожиданности. Мэдж тут же изобразила холодное равнодушие, что немало его озадачило.

– Знаю. В свое время я посадил немало насильников. А еще знаю, что не могу помочь Трейси Дрейпер. И Ли не может, и ее семья тоже – пока она сама не решится и не попросит о помощи.

– Надеюсь, я вам не помешаю, – осведомилась Мэдж ледяным тоном, который опять-таки не на шутку смутил Хью. – Я, видите ли, получила инструкции. Меня попросили прийти.

– Ты хочешь спасти девушку, – заключила Дарби. – Тебя это мучает. Вот ты и злишься.

– Полиция? – резко спросил Хью. – Я говорю об этом, – поспешно добавил он, – так как меня тоже попросили прийти. Суперинтендент Хедли. Он сказал, что собирается кого-то арестовать.

– О да… Давай забудем, а? Выбросим из головы. Лучше позвоним Бритт, пусть привезет Сайласа, Одру и Молли, пообщаемся.

Дарби подняла бровь.

– Нас всех попросили прийти, – сказала Бренда. – Привет, Китти. Что там у тебя?

– И чем ты собираешься их кормить? Вряд ли они успели поужинать.

– Эээ… Закажем доставку?

– Это… з-замок, – ответила Китти. – Висячий замок, – продолжала она, вертя замок в руках. Она нажала на дужку, и замок с громким щелчком закрылся. – Мэдж говорит, что, когда убили Фрэнка, он был на калитке.

Дарби покачала головой.

– У тебя шикарный гриль. Если потерпишь до завтра, можно позвать всю семью и запастись мясом. Тем более к тому времени мы не только доделаем заднюю стену, но и успеем высадить цветы.

– Вы же обещали! – воскликнула Мэдж.

– Это будет не слишком спонтанно.

– Наверное. Однако… – Дарби встала, обошла стол и уселась Зейну на колени. – Мы можем спонтанно попробовать что-нибудь другое.

– Давайте войдем, все вместе, – отрывисто проговорила Китти.

– Ого… – Зейн изумленно округлил глаза, когда она принялась расстегивать рубашку. – Прямо здесь, на улице? Но ведь…

– Сегодня хорошая погода, – закончила Дарби вместо него и заткнула рот поцелуем.

Под тополями не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Тишину нарушало только жужжание шмеля, кружащего над кортом. Солнце играло на его полосатом тельце. Когда они подошли к павильону, Китти обернулась с решительным видом.

– Мэдж, дорогая, послушайте, – сказала она, чеканя каждое слово. – Я сочувствую вам. Очень сочувствую. Но нельзя шутить с такими вещами. Вы поступили не правильно и глупо, не рассказав пол…

Глава 17

– Ах, вы… – крикнула Мэдж, делая шаг назад. – Вы обеща…

Грэм ударил ее не слишком сильно, тем более она сама напросилась. Заслужила. Ее голова с приятным сердцу стуком ударилась о деревянный пол.

Бить Элайзу снова он побрезговал, заниматься сексом – тем более. В этом отношении она потеряла всякую привлекательность.

Китти сдержанно, строго улыбнулась, совсем как директриса школы.

Не верилось, что когда-то он испытывал к ней страсть и она идеально подходила ему во всех отношениях.

Грэм простил предательство, принял оправдания, стенания и слезы, поверил в ту глупую чушь, которую Элайза нагородила: что, мол, она слаба, ее заставили, над ней издевались полицейские и собственная родня. Теперь он вынужден целыми днями сидеть на унизительной работе, а по возвращении обнаруживать, что жена выдумывает всякие глупые предлоги для того, чтобы выйти из дома и шляться где-то по ночам.

– Нет, моя дорогая, я ничего не обещала. И вам ничего не грозит, если вы расскажете обо всем, что знаете. В конце концов, дело не в том, что именно вам рассказал Арчи, а в том, как мы понимаем свой долг, Мэдж.

Элайза каждый день, каждый час, каждую минуту напоминала ему о том, чего он лишился. По ее, между прочим, вине! Если бы эта женщина заперла мелкую соплячку в комнате, Грэм разобрался бы с наглым невоспитанным сыном, которого она родила.

Вдобавок Элайза отвернулась от него, предала и разболтала все их секреты взамен на смягчение приговора.

Мэдж уставилась на нее во все глаза.

Из-за этой никчемной дуры он отсидел восемнадцать лет!

– К черту долг! Я никому ничего не расскажу. – Она бросила вызывающий взгляд на окончательно сбитую с толку Бренду. – Я ничего ей не расскажу. Теперь я вовсе не верю, что меня пригласила сюда полиция. Это все ваших рук дело. Я не…

Она могла бы уже осознать свою вину и понять, что настала пора расплачиваться.

Пятью минутами позже, сидя на крыльце павильона, она еще раз с готовностью излагала историю Артура Чендлера. И Хью, который успел обменяться с Брендой многозначительными взглядами, понял, что все приобретает убийственно четкие очертания.

Если бы Элайза в тот роковой день послушалась, он до сих пор был бы уважаемым врачом. Имел бы авторитет. Жил бы своей жизнью, а не просыпался ночами в холодном поту с мыслями о тюрьме.

– Мы были правы, – сказал Хью, ударяя кулаком правой руки по ладони левой. Он был разгорячен, взволнован и по не совсем понятной причине чувствовал легкую тошноту. – Чендлер все-таки сделал фотографии.

По вине жены он лишился всего, что имел, – и она ни в коем случае не должна этого забывать. Все из-за наглой дуры и мелких уродцев, которых ее угораздило родить. Элайза отняла у него восемнадцать лет жизни, а теперь ей хватает наглости ныть и требовать машину, работу и новый дом, а потом обиженно и грустно глядеть на него плаксивыми глазками.

– Убийцы? Это действительно так, мисс Стерджес?

Слава богу, она вымыла посуду (не пришлось даже напоминать), пока он смотрел телевизор. Ну а чем еще заняться бесконечными вечерами в этой лачуге, которую они вынуждены снимать, словно последние неудачники?

– Он не говорил ни о каких фотографиях, – жалобным голосом ответила Мэдж. – Почему вы не слушаете? Он собирался сфотографировать Фрэнка, и никого другого. Он сказал «не волнуйся», вот и все.

Грэм не сразу заметил, как невнятно бормочет жена – он никогда не слушал ее унылую болтовню. Потом вдруг Элайза окликнула его по имени, упала на пол и забилась в судорогах.

И они все успокоились, поскольку услышали голоса. В просвете между тополями появилось инвалидное кресло старого Ника, на чьем лице, видимо не без воздействия шмелиного жужжания, застыло выражение глубокого довольства. За ним, тяжело ступая, шел доктор Фелл.

С минуту, не меньше, Грэм глядел на нее, ни капли не волнуясь – скорее озадаченный тем, что с ней происходит. Потом подошел – и сразу понял, в чем причина. Оставалось лишь смотреть, как она умирает.

На сей раз доктор Фелл был без плаща и шляпы. На нем был надет свободный бесформенный шерстяной костюм черного цвета с лоснящимися швами и раздутыми карманами; словно желая побороть сомнения, он медленно шел, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости.

Субдуральная гематома. Кровоизлияние в мозг. Удары по голове, где проходят тончайшие сосуды, бывают весьма коварны. Когда Элайза умирала у него на руках, он гладил ее по волосам и даже плакал.

Однако потом до него дошла вся правда. Выйдя из тюрьмы, Грэм не получил истинной свободы. Теперь – другое дело.

– Нет ли у кого-то из вас предчувствия, – прошептала Бренда так тихо, что Хью едва ли расслышал ее, – будто что-то произойдет? И совсем скоро?

В доме хранились наличные. Эти годы Грэм заставлял жену понемногу снимать со счетов деньги. Его вел какой-то инстинкт – возможно, он предвидел сегодняшний день.

Денег было не так уж много – надо снять остальное, чтобы не светить кредитками. Впереди два дня – в пятницу необходимо явиться к надзирателю, а в субботу выйти на работу. В воскресенье и понедельник будут выходные. Во вторник и среду можно сказаться больным. Вряд ли начальник побежит немедленно докладывать в полицию. Так Грэм получит фору почти в неделю.

Но Китти ее услышала.

У него есть машина, можно уехать объездными путями, не нарушая правил и расплачиваясь наличными. План действий понемногу выстраивался в голове. Грэм понял, что изначально так и собирался поступить.

– Чепуха, – сказала она. – Все дело в жаре. Неужели тебе это не понятно?

Он знал не только, что будет делать, но и с какой целью.

Много лет он спасал человеческие жизни, однако его лишили этой возможности. Разве не справедливо будет отомстить? Забрать жизни тех, по чьей вине он все потерял?

Два доктора, разные по профессии и, очевидно, по взглядам, остановились на траве неподалеку от павильона.

– Ты подарила мне свободу, Элайза. – Грэм погладил жену по волосам. – Можешь за меня радоваться.

Он встал, зашел в спальню, взял одеяло с подушкой и расстелил их на полу во второй комнате. Отнес жену туда, осторожно положил ее и укрыл простыней. В конце концов, он не зверь.

– Добрый вечер, – сказал доктор Фелл, вежливо наклоняя голову. – Мы… хм-эх-хм… чрезвычайно признательны за то, что вы нашли возможность прийти, чтобы оказать нам содействие.

* * *

Дарби консультировала клиентку в красивом коттедже на берегу озера. Оглядев причал с яхтой, склон и шаткие деревянные ступеньки, ведущие к воде, она мысленно прикинула, что можно сделать.

– Содействие? – резко спросил Хью. – В чем?

– Готова поспорить, что вы частенько сидите наверху и смотрите на воду, – задумчиво сказала она.

– Угадали. – Пэтси Марш, жизнерадостная женщина лет пятидесяти, мило улыбнулась. – Мы с Биллом обожаем озеро. Дети нынче в колледже, но когда приезжают на каникулы, тоже отдыхают вместе с нами. Вы любите ходить под парусом?

– В реконструкции убийства Фрэнка Дорранса, – ответил доктор Фелл. – Необходимо, чтобы вы все при этом присутствовали. Где выключатели прожекторов?

– Еще не пробовала. Работы много.

– Да, я слышала. Надеюсь, вы найдете время помочь нам, правда, дел невпроворот. Сами видите. – Патси обвела рукой заросший склон. – Мы больше не можем косить траву. Билл сперва упрямился, но недавно упал с косилкой, и тут уж я запретила строго-настрого. Он чудом не расшибся, хотя запросто мог свернуть себе шею. Поэтому он в конце концов развел руками и сказал позвонить той девчушке, которая навела красоту у Эмили.

Бренда нахмурилась:

– Правильно сделал, ведь он и впрямь мог разбиться. Вы говорите, что думали о почвопокровных растениях?

– Какие-нибудь, которые не надо косить, только не слишком уродливые и высокие.

– Прожектора днем? К чему?

– Я могу посоветовать некоторые сорта, но…

– О-о! – Патси рассмеялась. – Эмили предупреждала, что надо бояться, если вы скажете «но».

– К тому, чтобы вы яснее увидели, как все было подстроено, – объяснил доктор Фелл. – В субботу мы все смотрели на это, но, к несчастью, – доктор Фелл потер рукой свой горячий лоб; казалось, он немного нервничает, – к несчастью, как и все здесь, этот предмет слишком велик, чтобы его заметили. Э-э… нам надо подождать Хедли. Он сейчас придет.

– Она очень хорошо меня знает.

– Слушаю.

Очень близко, над самым локтем доктора Фелла, Хью видел лицо Ника, на котором, поскольку старик смотрел одновременно на него и на Бренду, играла довольная усмешка. Может быть, игра действительно окончена? Неужели? Возможно ли?

– Я в первую очередь стараюсь думать о том, что сделала бы для себя, если бы жила в доме клиента. Прежде всего заменила бы ступеньки на каменные. Хочется, чтобы они были шире.

– Я говорила Биллу: кто-нибудь обязательно с них упадет. Дальше?

Хью облизнул губы.