Картер Браун
Над горизонтом показался краешек солнца; налетевший порыв ветра зашевелил листья на деревьях, и на белом фасаде здания заплясали в фантастическом узоре их тени. Где-то запела птичка; я подумал, что она, верно, совсем потеряла голову, раз поет в такой ранний час. Я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.
Не успела затихнуть мелодия звонка, как дверь распахнулась, и костлявый парень невысокого роста с подозрением уставился на меня сквозь толстые стекла своего пенсне.
— Что надо? — рявкнул он. Слова вылетели у него изо рта с таким напором, как будто я ударил его в солнечное сплетение и выбил их оттуда.
— Я — лейтенант Уилер, из офиса шерифа, — представился я.
— Всего лишь лейтенант? — с нескрываемым разочарованием произнес парень. — А кого-нибудь постарше чином не нашлось?
— Если в округе Пайн-Сити, — зло рявкнул я, — случается убийство, то занимаюсь им я. Если вам это не нравится, можете отнести тело в какое-либо другое место и начать все сначала.
— Я не хотел вас обидеть, — быстро произнес парень, — но когда я позвонил в полицию и сообщил об убийстве, то попросил дежурного сержанта, чтобы расследование было проведено без ненужной огласки. Это наше непременное условие. Сведения об убийстве и расследовании не должны просочиться в газеты; никто не должен ничего знать. Кроме того, мы хотели бы, чтобы полиция нашла убийцу в самые кратчайшие сроки. — Парень близоруко прищурился. Затем, выпрямившись во весь свой крошечный рост, всего лишь на один дюйм превышавший пять футов, добавил:
— На кон поставлены большие ставки, лейтенант!
Уставившись в одну точку поверх его головы, я с минуту помолчал. Потом пожал плечами.
— Что-то я их не вижу! — сказал я.
— Кого? — ничего не понимая, спросил парень.
— Людей в белых халатах, — бросил я. — Со смирительной рубашкой в руках. Но думаю, они скоро здесь появятся и отвезут вас куда надо, будь вы хоть самим Наполеоном Бонапартом.
Парень с трудом проглотил слюну.
— Думаю, вам лучше пройти в дом и поговорить с мистером… э… Смитом, — выдавил он.
Я пересек вслед за ним обширную прихожую и оказался в гостиной. В кресле лицом ко мне сидел мужчина, куривший толстую сигару. Ему было под пятьдесят; огромной лысой головой и холодными серыми глазами с нависшими веками он напоминал римского императора Калигулу. Махровый купальный халат до колен плотно облегал его большое тело. Гладкие щеки с пучками черных волос довершали портрет его колоритной фигуры.
— Это лейтенант Уилер из офиса шерифа, — представил меня коротышка. — Познакомьтесь, лейтенант, это мистер Смит. — Тут он понизил голос и произнес доверительно:
— Мистер Смит находится здесь инкогнито.
Калигула вытащил изо рта сигару и, аккуратно пристроив ее на край пепельницы, встал.
— Вы, наверное, хотите прежде всего увидеть тело, лейтенант.
— Мы обычно с этого начинаем, — согласился я.
Я прошел за ним по широкой цементной террасе позади дома и, обойдя бассейн, пересек аккуратно подстриженную лужайку. Цветущий куст наполовину закрывал тело девушки, лежавшей на боку с подогнутыми ногами. Она была совершенно голой, лишь вокруг ее талии обвились лохмотья белой шелковой комбинации.
Лицо девушки закрывали пряди длинных черных волос. Нижняя часть ее тела и бедра были сплошь покрыты синяками и следами от ударов. Я опустился на колени и осторожно убрал с ее лица волосы. Глаза девушки вылезли из орбит, а почерневший язык был зажат между зубами. Раздувшиеся багровые полосы слились на ее шее в одну горизонтальную линию. Я опустил пряди волос, и они, словно покрывало, закрыли изуродованное лицо девушки. Чуть помедлив, я поднялся на ноги.
— Задушена, — констатировал я, хотя это было ясно и без меня.
— Перед тем как задушить, ее жестоко избили и, возможно, изнасиловали, — бесстрастным голосом произнес Калигула. — Представляю, сколько у вас возникло вопросов, лейтенант.
— И прежде всего — как ваше настоящее имя, мистер Инкогнито? — резко бросил я.
Мужчина мимолетно улыбнулся.
— Тайлер — хороший слуга, но боюсь, что к такой ситуации он оказался совершенно неподготовленным.
Меня зовут Жерар Кингсли, — Его глаза с набрякшими веками испытующе поглядели на меня. — Это имя вам ничего не говорит?
Я пожал плечами:
— А разве должно?
— Нет, нет, пустяки, — вновь улыбнулся хозяин дома. — Я спросил из чистого любопытства.
Бросив взгляд через плечо, я увидел, что к бассейну приближается док Мэрфи с маленьким черным чемоданчиком в руках. Я предложил Кингсли вернуться в дом, пообещав присоединиться к нему попозже. Кингсли прошел мимо дока, и когда коронер взглянул на него, на его лице промелькнуло удивление.
— Что это с тобой, Эл? — насмешливо спросил Мэрфи, остановившись передо мной. — Расследуешь убийство посреди ночи.
— Ты, верно, не заметил, — вежливо ответил я, — что уже наступил день и на небе сияет солнышко.
— Для меня всякое время раньше девяти утра — середина ночи и… — Он вдруг замолчал, увидев тело мертвой девушки.
Пока Мэрфи осматривал ее, я курил. Птичка, Перепутавшая день с ночью, снова защебетала, а от ласковых солнечных лучей по всему моему телу разлилось блаженное тепло. В такой благодатный денек жить бы да жить, как сказал не помню кто. Но эта девушка уже никогда не оценит прелести ясного солнечного утра.
Позади меня раздался щелчок — это Мэрфи закрыл свой черный чемоданчик, — и я снова повернулся к нему.
— Мне это совсем не нравится! — В голосе следователя я не услышал обычного цинизма. — Девушку жестоко избили, а потом задушили — это очевидно.
— И наверное, изнасиловали?
— Вскрытие покажет. Она умерла четыре, а может, пять часов назад.
Я взглянул на часы:
— То есть между часом и двумя часами ночи?
— Вроде того, — кивнул Мэрфи. — Надеюсь, у ее убийцы был веский повод расправиться с ней.
— Ты так думаешь?
— Не хотелось бы, чтобы это оказалось делом рук маньяка, верно, Эл? — мягко спросил он. — Который планирует убить сегодня вечером еще одну девушку.
— Ты прав. — От одной мысли, что здесь поработал маньяк, мне стало не по себе.
— Знаешь, когда я взглянул на этого типа, который уходил в дом, мне вдруг показалось, что это Жерар Кингсли. — Мэрфи улыбнулся и медленно покачал головой. — Бывает же такое сходство!
— Дело тут не в сходстве, — сказал я. — Это и есть сам Жерар Кингсли — кем бы он там ни был.
Густые черные брови Мэрфи подскочили от изумления.
— Неужто не знаешь, кто такой Кингсли? — Док щелкнул пальцами. — А я ведь и забыл, что ты читаешь только порнографические книжонки.
— Которыми, кстати сказать, снабжает меня твоя женушка, — огрызнулся я. — Расскажи-ка мне лучше об этом Кингсли.
— Он был адвокатом, пока шесть месяцев назад не разразился скандал. Ты помнишь дело Стенсена, которое слушалось в суде Сан-Франциско?
— Смутно, — ответил я. — Этот Стенсен, кажется, был профсоюзным боссом, который занимался рэкетом, пока наконец не попался, да?
— Так вот, Жерар Кингсли был адвокатом, который защищал его на суде. Суд признал Стенсена виновным, а судья швырнул в Кингсли книгу и сделал несколько очень едких замечаний по поводу его поведения и методов защиты. По-видимому, в прокуратуре федерального судебного округа посчитали, что против Кингсли недостаточно улик, и не стали передавать его дело в Большое жюри. Но его судьбу месяцем позже решили его собственные коллеги. Кингсли исключили из корпорации адвокатов за неэтичное поведение, запугивание свидетелей, за дружбу со знаменитыми преступниками, порочащую его как служителя закона. Подумать только! — Мэрфи на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание. — Казалось бы, наконец справедливость восторжествовала. Однако из того, что я читал о Кордиане, который сменил Стенсена, я понял, что он еще хуже!
— Вы меня поражаете, док, — сказал я ему. — Как получилось, что вы знаете так много о юриспруденции и так мало — о медицине?
— Это все из-за этих чертовых вскрытий, — ответил коронер, не моргнув глазом. — Если бы мне хоть раз попался пациент, который среагировал бы на мои действия — ну крикнул, что ли, разок, — может, тогда я и узнал бы что-нибудь о медицине.
— Это касается и меня, — констатировал я. — Эх, если бы хоть раз мне удалось обнаружить жертву убийства еще до того, как она умерла!
— Да, не везет нам с тобой! — согласился док. — Скоро должен подъехать фургон для перевозки трупов.
Ты хочешь, чтобы я дождался парней из лаборатории криминалистики и проследил, чтобы они сделали все, что нужно?
— Я их еще не вызывал, — ответил я. — И пока не вижу в этом нужды. Эту девушку задушили либо здесь, либо где-то в другом месте. А потом уж притащили тело сюда и бросили под кустом. Впрочем, в первом случае на такой ухоженной лужайке обязательно остался бы след — примятая трава, сломанные ветки и кровь, ведь не забывай, что ее задушили.
— Временами твоя железная логика меня просто поражает, Эл, — сказал док. — Значит, я могу отвезти тело в морг и заняться своим любимым делом — вскрытием?
— Будь так добр! — согласился я.
Вернувшись в гостиную, я заметил, что Кингсли, ожидая меня, не терял времени даром. Он полностью оделся, и если его костюм не был куплен за триста баксов, то, значит, Кингсли его украл.
— Коронер меня узнал, правда? — спросил он, когда я вошел в комнату.
— Да, по делу Стенсена, — кивнул я.
— Это в каком-то смысле облегчает дело — не надо будет тратить время на ненужные объяснения. — Кингсли снял целлофановую обертку с толстой сигары. — Думаю, мне лучше сразу рассказать вам о себе, чтобы вы не тратили время на вопросы, лейтенант.
— Я вас слушаю, — одобрил я.
— Этот дом снят неделю назад. Мы живем здесь втроем — я, мой личный помощник Тайлер, которого вы уже видели, и моя жена, Адель. Адель — ранняя пташка: проснувшись, она сначала ныряет в бассейн, а потом уж завтракает. Так что тело нашла она. Адель позвала меня, я разбудил Тайлера и велел вызвать полицию.
— Вы знаете убитую девушку? — спросил я.
— Да. — Кингсли захватил толстую нижнюю губу указательным и большим пальцем и несколько раз потянул ее. — Прошу вас об одолжении, лейтенант. Я не хотел бы, чтобы жена узнала о моей связи с Ширли Лукас.
— Значит, так звали эту девушку?
Он кивнул.
— Она работала проституткой по вызову в Сан-Франциско. После того, как суд над Стенсеном закончился и у меня начались неприятности, я отослал жену в Палле-Спрингс. Я знал, что меня ждут очень тяжелые времена, и не хотел, чтобы она все это видела и переживала.
В какое-то время мое стрессовое состояние стало совершенно непереносимым, и я почувствовал, что мне нужно расслабиться. В этом мне помогла Ширли — за двести долларов за ночь.
— А когда вы видели ее в последний раз?
— Недели три назад в ее квартале в Сан-Франциско.
Нанес ей, так сказать, прощальный визит. Жена уехала за два дня до этого, чтобы найти для нас дом здесь, в Пайн-Сити.
— А у вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить Ширли и принести ее на вашу лужайку?
— Есть. — Кингсли принялся раскуривать сигару, и скоро сизый дымок, словно облачко фимиама, окутал его лысую голову. — Но вы еще не ответили мне по поводу одолжения, о котором я вас попросил…
— Да, не ответил, — согласился я.
— В таком случае инстинкт бывшего юриста подсказывает мне не отвечать на ваши вопросы. — Кингсли нетерпеливо взмахнул рукой. — Какой смысл просить вас о втором одолжении, если вы не согласны сделать и первое.
Какого черта! Кто-то хочет пришить мне убийство!
— Интересно, каким же образом? — поинтересовался я.
— Вам говорит что-нибудь имя Хэл Кордиан, лейтенант?
— Это тот тип, который стал профсоюзным боссом вместо Стенсена?
Кингсли кивнул.
— Я не могу больше быть адвокатом Стенсена, — сказал он, — но быть его советником мне никто не запрещал.
— Очень мило, — вежливо сказал я.
— Стенсен занят сейчас созданием профсоюзной организации на большом промышленном предприятии недалеко от Лос-Анджелеса. В таком деле всегда наступает момент, когда профсоюзным деятелям и администрации лучше всего сесть за стол переговоров и заключить сделку.
Кое-что для меня начало проясняться.
— Разумеется, тайную? — спросил я. — И эти переговоры должны проходить в глубокой тайне, чтобы никто ничего не узнал? И желательно, подальше от Лос-Анджелеса. Например, в Пайн-Сити?
— Вы правы, — подтвердил мой собеседник. — Хэл Кордиан приехал вчера утром и снял квартиру. Представитель администрации, парень по имени Стрэчен, снимает номер в гостинице «Старлайт». Он — исполнительный вице-президент корпорации, которой принадлежит завод.
— Вы хотите сказать, что один из них хочет пришить вам убийство?
— Нет! — рявкнул Кингсли. — Я хочу дать вам общее представление о людях, замешанных в этом деле, лейтенант. Когда Стенсена упекли в тюрьму на пятнадцать или двадцать лет, на его место стали претендовать двое — Кордиан и парень по имени Джо Дана. У Кордиана оказалось больше сторонников. Но если Дана проиграл, это вовсе не значит, что он отказался от попыток скинуть Кордиана и заполучить его место!
— Ну и как это ему поможет, если вас обвинят в убийстве? — все еще не понимал я.
— Его задача — облить грязью Хэла Кордиана. Стрэчен, узнав, что Кордиан общается с человеком, замешанным в убийстве, немедленно испарится. А Дана раструбит по всему миру, что Кордиан провалил переговоры и загубил все дело, поскольку воспользовался советом юриста, изгнанного из корпорации адвокатов, который к тому же оказался маньяком, убивающим юных девушек!
— Неужели вы хотите убедить меня, что Дана, ради того, чтобы стать профсоюзным боссом, пойдет на убийство? — с сомнением в голосе спросил я.
— А вы знаете, что это за профсоюз, лейтенант? — бросил Кингсли с холодной яростью. — Этот профсоюз не имеет никакого отношения к защите прав рабочих.
Это хорошо замаскированный рэкет. Люди вроде Кордиана находят завод, где нет еще профсоюзной организации, и посылают туда полдюжины своих агитаторов.
Им платят за то, чтобы те, обработав простачков, попали в члены профсоюзной организации. Затем они посылают администрации список заранее невыполнимых требований. После того как начальство сломает себе мозги над тем, как решить этот конфликт, они заключают с ним тайную сделку. Администрация дает обещание выплачивать им ежегодно кругленькую сумму, а они в ответ гарантируют, что на этом заводе впредь не будет никаких проблем с рабочими. Если какой-нибудь рядовой член профсоюза начнет жаловаться на боссов, у него очень быстро случается какая-нибудь крупная неприятность. Его товарищи прекрасно понимают, в чем дело, и больше никто не делает попыток выступить. По самым скромным оценкам, профсоюзный босс каждый год кладет себе в карман не меньше ста тысяч долларов.
Кингсли вытащил из кармана платок и вытер струившийся со лба пот.
— Если Кордиан каким-либо образом пронюхает, что я рассказал вам об этом, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша! — заключил он.
— Вы — не первый, кто рассказывает мне, как действует рэкет в профсоюзах, — заверил я его.
— Да, не первый, — сказал Кингсли, пряча платок в карман. — Но, пожалуй, буду, первым, кто сможет это доказать!
— А где сейчас находится Джо Дана?
— Откуда я знаю, черт его дери? — раздраженно пожал плечами Жерар. — Последний раз я слышал, что он был в Сан-Франциско. Но, думаю, он не сам убил Ширли, а нанял профессионального убийцу.
— Вы назвали мне имена, дайте теперь адреса, — попросил я. — Например, адрес квартиры, которую снимает Кордиан, и адрес мисс Ширли Лукас в Сан-Франциско.
Кингсли продиктовал мне адреса, и я аккуратно записал их в свою маленькую черную книжечку, как и полагалось добропорядочному полицейскому.
— Ширли жила в одной квартире со своей подругой, Вандой Блэр, — добавил Кингсли слегка раздраженным голосом. — Может быть, она вам чем-нибудь поможет.
Если еще и Кингсли захочет мне помочь, в ужасе подумал я, то до конца дней своих я не разделаюсь с этим убийством. Прибыв в Сан-Франциско, я конечно же выясню, что Ванда Блэр только вчера уехала в Лос-Анджелес, а Дана, которого Кингсли подозревает в убийстве, уехал позавчера, в отчаянии подумал я. Впрочем, Кингсли не считает, что Дана собственноручно убил его подружку, нет, он нанял профессионального убийцу — и где же, черт возьми, мне его искать?
Я услышал, как за моей спиной открылась дверь, и, обернувшись, увидел, что в комнату, крадучись, вошла шикарная белокурая тигрица. Ее короткие вьющиеся волосы были цвета прекрасного сухого хереса, а глаза над выступающими скулами сверкали словно голубые ледышки. Полные губы застыли в презрительной усмешке, подчеркивая, что она ни во что не ставит ни людей, ни животных. Поглядев на нее, я понял, что эта женщина-тигрица запросто съест человека и выплюнет косточки и ее длинные ресницы при этом даже не дрогнут.
На ней были желтовато-зеленые бикини, такие миниатюрные, что почти ничего не скрывали. Лифчик едва-едва прикрывал маленькую упругую грудь, а из-под узеньких трусиков, обтягивающих стройные бедра, казалось, вот-вот покажутся золотистые завитки лобка.
Трусики настолько плотно облегали его, что для фантазии на эту тему почти не оставалось места. Все ее тело покрывал ровный золотистый загар. Я подумал, что не хотел бы оказаться на месте того козла, которого привязывают в джунглях к дереву в качестве приманки для тигра. Даже зная при этом, что в кустах засели четыре профессиональных охотника, которые никогда не промахнутся.
— Адель! — Кингсли изо всех сил попытался изобразить на своем лице радостную улыбку. Но ничего, кроме болезненной гримасы, у него не получилось. — Это лейтенант Уилер, из офиса шерифа, — представил он ей меня.
— Да? — Адель посмотрела на меня взглядом, каким смотрят на падаль. — Тело нашла я, когда вышла утром искупаться в бассейне. Больше ничего не могу сообщить вам, лейтенант.
— Спасибо, миссис Кингсли, — искренним тоном произнес я. — Вы мне очень помогли.
Презрения в ее усмешке прибавилось.
— Я думаю, что сейчас вы должны быть рады любой помощи, лейтенант. — Сказав это, женщина медленно повернула голову и посмотрела на мужа. — Вы здесь беседуете уже целую вечность, Жерар! Интересно, задал ли тебе лейтенант самый главный вопрос?
— Какой? — растерялся Кингсли.
— Тот же самый, что и я жажду задать тебе, милый!
Где это ты был сегодня ночью до начала четвертого?
— Что?! — Кингсли чуть не подавился дымом сигары. — Ты что, с ума сошла? Я вернулся после встречи с Хэлом Кордианом еще до полуночи!
— Мне ты можешь врать все, что угодно, — медовым голосом произнесла Адель. — Но не думаешь ли, что обманывать лейтенанта по меньшей мере глупо. Он хоть и выглядит сущим идиотом, но рано или поздно докопается до истины.
Кингсли в отчаянии посмотрел на меня:
— Не слушайте ее, лейтенант! Это она придумала себе такую идиотскую игру и думает, что это смешно.
— Я никогда не думала, что правда может быть такой смешной, моя радость, она скорее отвратительна, чем смешна. И наверняка правда о том, где ты пропадал до утра, действительно омерзительна. Но я думаю, что лейтенант должен ее узнать.
— Ах ты, сука! — произнес Кингсли. — Гнусная, лживая сука.
— Сука, может быть. — Ад ель мягко пожала красивыми плечами. — Но не гнусная и уж никак не лживая. — Она снова поглядела на меня, и в ее глазах вспыхнул злорадный огонек. — Задали мы вам задачку, лейтенант. Кому вы больше склонны поверить? Мне?
Или этому бесстрашно режущему правду-матку в глаза дисквалифицированному адвокату?
— Думаю, — осторожно ответил я, — что отвечу на ваш вопрос попозже. А сейчас мне нужно идти — у меня срочное дело на другом конце города.
Я с такой быстротой вылетел из гостиной, что это было похоже на бегство, и направился ко входной двери. Костлявый секретарь с выражением ужаса на лице ждал меня на крыльце.
— Она подслушивала под дверью, — произнес он хриплым шепотом. — И слышала весь ваш разговор.
— Ну и что? — прорычал я.
— Теперь она знает, кто эта бедная убитая девушка и все остальное тоже!
— Да бросьте вы, Тайлер! — Я метнул на него гневный взгляд. — Почему вы решили, что она узнала, кто эта девушка, и обо всем остальном?
— Когда я увидел, что миссис Кингсли пристроилась подслушивать под дверью, то вышел из дому и, присев у одного из открытых окон гостиной, тоже стал слушать, о чем вы говорите. — Его глаза, увеличенные стеклами очков, выражали отчаянную мольбу. — Миссис Кингсли специально солгала вам. Узнав о том, что делал ее муж, пока она была в Палле-Спрингс, она потеряла голову от гнева. Адель — редкостная стерва, и если кто-то ее обидит, то она не успокоится, пока не отомстит.
— Так когда же все-таки Кингсли вчера вернулся домой? — спросил я.
— До полуночи. В этом не может быта» сомнений, — быстро ответил Тайлер.
— И вы видели, как он вернулся? — решил уточнить я.
— Нет, я рано лег спать. — Глаза Тайлера так и светились искренностью. — Но могу вас заверить, что мистер Кингсли говорит правду. Он никогда не лжет перед представителями закона!
Глава 2
Кордиан снимал квартиру в роскошном квартале Хилл-Сайд. Там на тебя будут смотреть как на человека второго сорта, если твой пудель гуляет зимой без норкового пальто. Я приехал в Хилл-Сайд около десяти часов утра. Предварительно в кафе я позавтракал и попутно привел в порядок свои мысли. Швейцар стал ко мне более любезен только после того, как я показал ему свой значок. На его лице появилось выражение, говорившее о том, что самые худшие его опасения оправдались.
— Мистер Кордиан снимает пентхаус, лейтенант, — произнес он замогильным голосом.
— Он что, доставляет вам неприятности? — с сочувствием спросил я.
— Конечно, это не моего ума дело. Но леди, которые живут с ним, ведут себя не совсем так, как подобает настоящим леди. Вы знаете, что я имею в виду.
Я кивнул с понимающим видом.
— Устраивают шумные вечеринки и все такое прочее? — подсказал я.
— Соседи жалуются. — Швейцар поглубже надвинул свой адмиральский головной убор на глаза. — Вчера утром мне даже пришлось попросить одну из них удалиться в квартиру. Поверите ли, она ходила по вестибюлю в коротенькой тонкой ночной сорочке, едва доходившей ей до пупа. И к тому же еще прозрачной.
Воображению там совершенно нечего делать. Всякий раз, когда она двигалась… — Он, не имея слов, развел руками. — О какой тайне можно говорить, если женщины выставляют себя напоказ? Общество вседозволенности — фу, мерзость!
— Спасибо, — сказал я ему.
— Не стоит, лейтенант. — На мгновение швейцар заколебался, а потом спросил:
— Надеюсь, они не натворили ничего серьезного?
— Я просто хочу задать им пару вопросов, — уклончиво ответил я.
— Ох уж эти временные жильцы! — Он произнес последние слова как грубое ругательство. — С ними всегда проблемы.
Я вошел в лифт и поднялся на этаж, где находился пентхаус. Нажал кнопку звонка. Вместо мелодичного треньканья раздался изящный звук, будто кто-то громко рыгнул. Мне пришлось трижды нажимать кнопку, прежде чем дверь отворилась. Сначала я увидел головку со спутанными со сна волосами, заспанными карими глазами, опушенными длинными ресницами, курносым носиком и очаровательными ямочками по бокам рта. Эти ямочки придавали всему лицу выражение какой-то языческой чувственности. Опустив глаза, я скользнул взглядом по телу девушки, и у меня перехватило дыхание.
Росту в ней было всего пять футов. Но фигура ее, четко выделявшаяся под тонкой прозрачной рубашкой, еле-еле прикрывавшей живот, поражала своим совершенством. Моему взору представились полная упругая грудь девушки со светло-розовыми сосками; слегка округлый живот и даже темный треугольничек между ног.
Рубашка была очень короткой, и стоило девушке чуть приподнять руку, как этот треугольник предстал бы на всеобщее обозрение. Швейцар был прав — воображению тут делать было совершенно нечего.
Сделав над собой усилие, я посмотрел в лицо девушке.
— Если вы что-то продаете, то нам ничего не нужно, — произнесла она хриплым ото сна голосом. — Или вы предлагаете призы?
— Если бы я и вправду раздавал призы, то, уж конечно, вы можете догадаться, о чем я сейчас думаю, — со значением в голосе произнес я, лаская взглядом нежное розовое тело девушки.
— Да? — Длинные ресницы опустились, и девушка на секунду задумалась. Когда же она снова посмотрела на меня, я увидел, что из глаз ее исчезло сонное выражение. — Наверное, вы пришли по какому-то делу, — заметила она.
— Я хотел бы поговорить с мистером Кордианом, — произнес я без особого, впрочем, воодушевления.
— Его сейчас нет, но он скоро вернется. — Девушка некоторое время задумчиво смотрела на меня. — Если хотите, можете войти и подождать его здесь.
Я поблагодарил.
Она повернулась и пошла впереди меня, показывая дорогу в гостиную. Я шел прямо за ней, не отводя взгляда от ее попки. При каждом шаге из-под короткой рубашки то справа, то слева выглядывал кусочек голой ягодицы, что доставляло мне мучительное наслаждение.
Девушке было совершенно безразлично, что она предстала почти голой перед незнакомым мужчиной, — она не испытывала ни малейшего смущения. Не успели мы пройти и двух ярдов, как я почувствовал, что медленный ритм движения ее ягодиц просто гипнотизирует меня, Край рубашки задрался чуть выше, и взору моему представилось углубление между двумя ягодицами.
Гостиная по своему убранству напоминала экстравагантный бордель. Здесь стояло несколько кушеток и необъятных кресел. Так что в этом помещении запросто могла устроить оргию компания человек в двадцать, и никто бы никому не помешал. Когда мы очутились в центре комнаты, девушка повернулась и в упор посмотрела на меня.
— Прошу прощения, вчера мы засиделись допоздна, и я никак не проснусь. — Она рассеянно почесала под левой грудью. Подол рубашки поднялся, и между ее ног обнажилась полоска каштановых волос. — Мне нужно выпить кофе. Вы составите мне компанию?
— Непременно, — хрипло произнес я.
— Садитесь и устраивайтесь поудобнее, мистер… как, вы сказали, ваше имя?
— Уилер, — ответил я. — Эл Уилер.
— Рада познакомиться с вами, Эл Уилер. — Девушка перестала почесываться и опустила руку. Треугольник между ног теперь лишь смутно угадывался под тонким шелком. — А меня зовут Ванда Блэр, — объявила она.
— Вы подруга Ширли Лукас? — уточнил я.
— Да. — В глазах Ванды вспыхнул интерес. — Вы знаете Ширли?
— Ее знает один мой друг, — небрежно бросил я.
— Наверное, один из клиентов Ширли, — предположила она.
Я кивнул:
— Жерар Кингсли.
— Как тесен мир. — Ванда направилась к двери, которая, как я догадался, вела на кухню. — Я мигом, Эл.
Приготовлю быстрорастворимый кофе. Тебе со сливками?
— Нет, лучше черный, — ответил я. — Мне помочь?
Ванда остановилась в дверях и глянула на меня через плечо. Ее чувственные губы тронула насмешливая улыбка. Прозрачный шелк обтянул грудь, и я отметил, что соски припухли, стали больше, чем когда я только вошел, — Ванда постепенно просыпалась.
— У нас, девушек, работающих по вызову, есть свои правила. И одно из них — никогда не допускать клиента на кухню. Это может разрушить образ.
— Но я ведь — не клиент, — с надеждой сказал я.
— Пока еще нет. — Ванда мягко пожала плечами. — А за будущее не поручусь, Эл. С таким, как ты, как мне кажется, работа может стать удовольствием.
С этими словами она удалилась на кухню, а я подумал, что сказал бы шериф Лейверс, попроси я его выдать мне двести баксов в счет будущей зарплаты. Причем пояснив, на что мне эти деньги нужны! Кофе Ванды и действительно был быстрорастворимым; не пробыв на кухне и минуты, она появилась в гостиной и протянула мне мою чашку. Затем подошла со своей к ближайшей кушетке и уселась на нее, поджав ноги. Я сел в кресло напротив и отхлебнул кофе.
— Кингсли, кажется, юрист? — небрежно спросила Ванда. — А ты тоже из этой конторы, Эл?
— В каком-то смысле — да, — согласился я. — Так уж получилось, что у нас с ним утром состоялась деловая встреча.
— Какое совпадение! — Ванда просто засияла. — А ты, случайно, не встретил у него Ширли?
Я чуть было не подавился обжигающе горячим кофе.
— Ширли? А что, она должна была быть там?
— Честно говоря, я не знаю. Хэл пригласил нас обеих приехать сюда из Сан-Франциско. Он хотел преподнести сюрприз Кингсли Это и вправду оказался для него сюрприз! Когда Жерар вошел сюда прошлым вечером и увидел Ширли, я подумала, что у него случится инфаркт!
— Он что, не оценил подарка, который приготовил ему Хэл?
— Кингсли не долго пробыл у нас. Они заперлись вдвоем с Хэлом в спальне и целый час обсуждали там какие-то дела, а потом Кингсли сразу же уехал Однако около одиннадцати Ширли кто-то позвонил. Она сразу же напустила на себя таинственный вид и сказала, что ей надо уйти. Я не стала ее ни о чем спрашивать, поскольку нам с Хэлом в тот момент было не до нее.
Но я решила, что Кингсли, наверное, передумал и Ширли поехала к нему, чтобы провести ночь. Но, куда бы она ни уехала, ее до сих пор нет. — Послышался звук повернувшегося в замке ключа, и Ванда снова улыбнулась. — Вот и Хэл пришел.
Спустя некоторое время в комнату вошел высокий худой мужчина. Ему было около сорока. Глубокие морщины, избороздившие его продолговатое лицо с выступавшими скулами и резко очерченным носом, еще больше старили его. Одного глаза почти не было видно из-за пряди густых черных волос, нависавшей над ним, а другой с подозрением смотрел на меня сквозь очки в вычурной красной оправе. Мужчина был одет как охотник — в клетчатую спортивную куртку, желтовато-коричневые слаксы, замшевые ботинки и вельветовую рубашку без галстука. Однако за его спиной я не увидел английских гончих, которые, казалось, должны были бежать за ним по пятам.
— Что здесь происходит, черт возьми? — произнес Кордиан глубоким зычным голосом с металлическими нотками, которые неприятно резанули мой слух.
— Не заводись, Хэл, — небрежно ответила Ванда Блэр. — Ты же знаешь, что я никогда не работаю по утрам.
— Тогда откуда взялся этот хмырь, рассевшийся на моей кушетке, словно у себя дома? — прогрохотал Кордиан.
— Это Эл Уилер. — Ванда посмотрела на Кордиана тяжелым взглядом, а потом слегка пожала плечами. — А с чего это ты так вырядился с утра? Смотрю на тебя, и мне хочется бежать в ванную, потому что меня вот-вот вырвет.
— Уилер? — Кордиан резко повернулся ко мне. — Не знаю никакого Уилера!
Я поднялся с кресла и достал свой значок.
— Лейтенант Уилер, из офиса шерифа, если вам так хочется соблюсти формальности.
Глаза Ванды Блэр расширились.
— О Боже, — трагическим голосом произнесла она. — Вырви мой длинный язык!
— Успокойся! — Кордиан был до неприличия уверен в себе. — Это, верно, обычная полицейская ищейка, которая повсюду сует нос, чтобы развлечь своего шерифа… — Кордиан убрал с лица прядь волос и глянул на меня теперь уже не одним, а двумя подозрительными глазами цвета серых маслин. — В чем же состоит мое преступление? — презрительным тоном спросил он. — Или, может, между Сан-Франциско и Пайн-Сити есть граница и вы явились с таможенным досмотром? Но я привез сюда с собой только двух девушек, чтобы они провели со мной свой отпуск. Только и всего!
— Ну и пусть проводят, — миролюбиво сказал я.
— Я вам покажу, ну и пусть! Вы у меня.
— Он неожиданно мигнул и замолк.
— Если бы я мог позволить себе взять с собой в отпуск таких классных девочек, как Ванда и Ширли, я бы ни за что не вернулся на работу! — шутливо сказал я. — А вы знаете, где сейчас Ширли?
Ванда открыла было рот, но, взглянув на меня, поймала мой предостерегающий взгляд и закрыла его.
— Нет, не знаю. — Теперь Кордиан говорил нормальным голосом. — Ей вчера ночью кто-то позвонил. Она сказала, что уходит, и ушла.
— А в какое время это было? — спросил я.
— Откуда я знаю? — Кордиан раздраженно пожал плечами. Но, встретившись со мной глазами, на мгновение задумался. — Я полагаю, где-то между десятью тридцатью и одиннадцатью тридцатью.
— А вы не спросили, куда она идет?
Если бы у топора были глаза, то Кордиан в эту минуту был бы похож на этот топор.
— Ширли без стука приоткрыла дверь в спальню, просунула туда голову и сказала, что уходит. Мы с Вандой в тот момент были в таком положении, что нам было как-то не до вопросов!
Что-то во взгляде Кордиана, а скорее, в его голосе подсказало мне, что он наконец осознал всю серьезность положения. Я решил поговорить с ними начистоту.
— Надо было спросить, — произнес я назидательно.
— Он еще будет меня учить! — воскликнул Кордиан, и на лице его снова вспыхнуло негодование.
— А еще лучше, надо было вам спросить, — сказал я Ванде. — Ведь Ширли как-никак была вашей лучшей подругой!
— Я понимаю, вы представились Элом Уилером, чтобы втереться ко мне в доверие, — холодно произнесла Ванда. — А теперь на сцене появился лейтенант полиции, с которым шутки плохи! Как в той песне: «Забудь о том, что было, Чарли, я теперь другая!»
— Я первый раз в жизни увидел Ширли сегодня утром, около шести часов утра, — спокойно сказал я, тщательно подбирая слова. — Она лежала под цветущим кустом в саду позади дома, который снимает Кингсли.
Остатки ее рубашки обвились вокруг талии, и больше на ней ничего не было. Кто-то так сильно избил Ширли, что я бы ни за что не поверил, что такое возможно, если бы не видел своими глазами. А потом этот кто-то задушил ее.
Я не часто говорю такие вещи, но мой рассудок подсказывает мне — такие убийства случаются тоже не так уж часто. Кордиан стоял вытаращив на меня глаза и разинув рот. А его лицо стало бледным, с каким-то даже зеленоватым оттенком. Ванда Блэр тихонько охнула и, зажав рукой рот, выскочила из комнаты.
— Так что, может быть, в нашем городе появился маньяк, — сказал я. — А может быть, Ширли Лукас убил человек, у которого имелась на то очень веская причина.
— Мне нужно выпить, — проговорил Кордиан сдавленным голосом.
На негнущихся ногах он подошел к бару, расположенному в нише в дальнем конце комнаты, и налил себе полный стакан виски. Он выпил его в четыре глотка. За Кордиана можно было не опасаться; если он будет продолжать пить такими порциями, то характер его улучшится, подобно тому, как пятнадцать минут назад улучшилось его настроение. А тем временем в ванной находится девушка, которая, может, острее нуждается в помощи.
К тому времени, когда я нашел спальню Ванды, она лежала на кровати лицом вниз и плечи ее содрогались от рыданий. Подол ее рубашки задрался, обнажив голые ягодицы, а под ними, между слегка раздвинутых ног, выглядывал узкий кусочек покрытой каштановыми волосами плоти, — но сейчас это зрелище не произвело на меня никакого впечатления. Сейчас мои мысли были заняты другим. Я присел на край кровати и закурил.
— Уходите! — всхлипнула Ванда.
— Эту просьбу мне всегда очень трудно выполнять, — сказал я. — Или, может быть, вы хотите, чтобы преступник, убивший Ширли, остался на свободе?
Ванда перекатилась на спину и тут же села. В ее заплаканных карих глазах светилась неподдельная ненависть, казалось, они были готовы испепелить меня.
— Нет. — Девушка судорожно вздохнула. — Ширли была моей самой лучшей подругой. И я, не сходя с этого места, отдала бы десять лет своей жизни, чтобы задушить того, кто ее убил. Своими собственными руками!
— Это скучная процедура, но другого выхода нет, — искренне произнес я. — Я буду задавать свои вопросы, а вы на них мне правдиво отвечать.
Ванда с трудом сглотнула:
— Ну хорошо! Задавайте ваши вопросы!
— Вы знаете какую-либо причину, по которой кто-нибудь мог желать смерти Ширли?
— Нет, — безо всякого выражения ответила Ванда. — Я уже говорила вам, что Ширли была очень хорошим человеком. Все клиенты ее обожали, и она за всю свою жизнь ни с кем не поругалась!
— А у нее не было поклонника, которого она в свое время бросила? Или бывшего мужа?
— Если бы они были, я бы о них знала. Не было у нее ни того ни другого. Мы два года жили с ней в одной квартире, а когда две девушки нашей профессии так долго живут под одной крышей, — Ванда выразительно пожала плечами, — у них не остается друг от друга никаких тайн.
— Это Кордиан предложил вам приехать с ним сюда, в Пайн-Сити?
— Конечно, кто же еще, — буркнула девушка.
— Расскажите об этом. Ну, что именно он сказал, когда решил пригласить вас.
Ванда прикрыла руками глаза и с силой потерла их.
— Поначалу довольно долго Хэл был моим клиентом.
Однажды он спросил разрешения привести своего друга, чтобы познакомить его с Ширли. Этим другом был конечно же Кингсли. И мне показалось, что Ширли он понравился. Как бы там ни было, с тех пор он стал у нас появляться довольно регулярно. Пару дней назад Хэл пришел к нам домой и сказал, что на несколько дней едет сюда в командировку. Он сказал, что Кингсли уже здесь, и предложил нам съездить вместе. Для Кингсли будет настоящим сюрпризом встретить Ширли в Пайн-Сити, считал он. И уж Кингсли постарается развлечь ее на славу. Хэл предложил оплатить все наши расходы и обещал добавить еще сверх того. И мы решили, что это отличная идея. — Рот Ванды искривился от горького чувства, которое вызвало в ней крушение всех надежд. — Оплаченный отпуск! Да о таком можно только мечтать!
— А сказал ли Кордиан кому-нибудь из вас, что Кингсли приехал сюда с женой? — спросил я.
— Что?! — Ванда прикрыла веки, опушенные густыми ресницами. Какое-то время глаза ее оставались закрытыми.
— Может, Кордиан и сам об этом не знал? — спросил я таким тоном, чтобы Ванда догадалась, что я в это не верю.
— Нет, знал, — бесцветным голосом ответила она. — Должен был знать. Может, он все это специально подстроил, чтобы посмеяться над Кингсли и над нами.
— Может быть, — сказал я. — Однако мне он показался человеком, лишенным чувства юмора.
— Мне тоже. — Голос Ванды по-прежнему ничего не выражал. — Но кто знает, каков этот человек на самом деле?
— Он вам много рассказывал о своей работе?
Девушка покачала головой:
— Но я, как и все остальные, читаю газеты. Знаю, кто такой Хэл и чем он занимается, и еще знаю, что произошло с Кингсли после процесса над Стенсеном.
— А Хэл упоминал когда-нибудь при вас имя Дана?
Ванда снова покачала головой:
— Нет, такого не помню.
— Вы с Кордианом рассказали мне правду о том, что произошло прошлой ночью? Что Ширли кто-то позвонил и что она, просунув голову в дверь вашей спальни, просто сказала, что уходит? — переспросил я.
Ванда неохотно открыла глаза.
— Она застала нас в такой момент, когда ни мне, ни Кордиану было не до разговоров.
— А что произошло после ухода Ширли?
— Вы что? — со злостью спросила Ванда. — Хотите узнать, чем мы занимались, до мельчайших подробностей?
— Нет, я хочу узнать, какие еще события произошли ночью! — огрызнулся я.
— Мы уснули, что еще? — еще злее бросила девушка.
— Так что же еще? — настойчиво повторил я.