— Да, летает, зрение у меня в порядке, — протянул Ремингтон. — Но я видел номер с исчезновением. Дети плачут, мамы злятся, папы требуют вернуть деньги. Это животное вас не слушается.

Вандервир встал перед машиной и выставил руки вперёд, преграждая ей путь.

— Дайте мне время. Я всё исправлю.

Его голос был ровным, но сердце выпрыгивало из груди. Ремингтон прищурился, а затем открыл дверь и сел на заднее сиденье.

— Банк не станет ждать вечность.

Произнеся это, он махнул рукой шофёру, веля трогаться. Мотор взревел, Вандервир еле успел отскочить с дороги.

Из-под колёс взметнулась пыль, густо осыпав прежде идеально чистые ботинки хозяина парка. Он не позволит уничтожить свою мечту! Слишком тяжело он трудился, чтобы дать этому дрессировщику-недотёпе и бестолковому слону так просто всё испортить.

— Ви Эй, — задыхаясь выдавил Медичи, наконец догнав его, — что происходит?

— Именно это я и собираюсь выяснить, — прорычал сквозь зубы знаменитый делец и пошёл в сторону офиса. Медичи, словно верный пёс, поспешил за ним.

На верхнем этаже, где находились кабинеты начальства, их встретила Колетт. Её глаза сверкали от ярости, но Вандервир и не думал пасовать перед ней.

— Что там случилось? — огрызнулся он. — Ты потеряла контроль над животным!

— Это ты животное! — Колетт кипела от злости — даже сквозь грим было видно, как пылают её щеки. — Почему не было сетки? Я же могла погибнуть!

Он не собирался оправдываться.

— Сетка для репетиций. Не для шоу!

Если она встанет в позу, он легко найдёт другую акробатку. Тут он заметил силуэт Холта у себя в кабинете. Открыв дверь, он увидел ковбоя и его детей.

— Дрессура?! Это так называется?

Ви Эй чувствовал, как на лбу у него пульсирует жилка. Ему придётся долго отмокать в тёплой ванне, чтобы успокоиться после такого дня.

— Погодите, мистер Вандервир, — Холт говорил тихо, но тон его был взволнованным, — мы поняли, почему он улетел. Он узнал другого слона.

— Слониха с «Острова кошмаров» — его мама! — воскликнула Милли, не в силах скрыть свою радость. Рядом с ней Джо буквально подпрыгивал от нетерпения.

— Ужасная Кали? — спросил хозяин парка с недоверием. — Невозможно. Мы купили её, потому что она убила человека в другом цирке. — Тёмное подозрение закралось ему в душу. А не мог это быть цирк Медичи? Про себя Вандервир сыпал проклятиями. Как он мог этого не знать? Сегодняшнего провала можно было легко избежать, и судьба парка не повисла бы на волоске.

— Я слышал, что и Вирджиния Мередит боялась его чуть ли не до полусмерти, — холодно сказал я. — Он домогался ее, но она и слышать о нем не хотела. Мне также известно, что последние несколько недель он постоянно торчал в доме Пэйса и что старик при упоминании его имени даже симулировал сердечный приступ. Потом, этот… как вы его назвали? — покупатель.

Ни дать ни взять — персонаж из фильма ужасов; еще до того, как я появился на складе, он уже торчал здесь.

— Я же говорил вам, лейтенант, что Стива интересуют качественные шкуры леопардов, и…

— И леопарды находятся на грани исчезновения, а это ужасная трагедия! — сердито закончил я. — Я уже слышал все это!

— Стив — самая крупная фигура в нашем бизнесе в Пайн-Сити, — поспешно произнес Уолтере. — Может, некоторых пугает именно это? Я просто ума не приложу…

— Но вас-то это не пугает?

— А почему, черт возьми, это должно меня пугать?

– Боюсь, это невозможно, – наконец ответила я, – ведь ты гостишь в доме Роджера.

— Но ведь это пугает старика, который владеет контрольным пакетом ваших акций?

Ее напряженный взгляд был не по-детски задумчивым, и у меня возникло странное ощущение, будто я ошиблась с ответом и позднее пожалею об этом. Опять отвернувшись от меня, она продолжила подниматься по лестнице в верхние покои дома. По ее просьбе я в некотором смущении показала ей пустые гостевые спальни, где никто никогда не спал.

— Старого черта ничем не испугать! — взорвался Уолтере. — Готов поспорить, по каким-то соображениям он попросту разыграл вас.

– Нас часто навещает моя мать, – солгала я, – и родственники Ричарда из Йоркшира. У него много братьев и сестер, а у меня никого нет.

— А Вирджиния его боялась?

Мы уже вернулись на лестницу.

— Возможно, боялась, хотя никогда об этом не говорила.

– А кто это? – Она показала на семейный портрет из Бартона.

Я грустно улыбнулся.

– Моя мать и я.

— Мне кажется, вы лжете, мистер Уолтере. Думаю, сама мысль о Стиве Олбарде пугает вас значительно сильнее, чем перспектива быть обвиненным в преднамеренном убийстве!

– Почему у вас на руке какая-то птица?

— Поверьте, вы ошибаетесь, лейтенант! — горячо воскликнул он.

– Это моя любимая ласточка, Сэмюель. Он прожил не слишком долго. Я держала его в клетке в моей комнате.

— Я перестал верить людям с тех самых пор, как начал работать в полиции, — сказал я. — И теперь верю человеку только в том случае, когда у него есть веские доказательства того, что он говорит правду. Ну, например, как если бы вы вошли в газовую камеру раньше Карэн Донуорт.

– Почему у вашей матери нет птицы?

Поднявшись, я направился к двери, мысленно подготавливая себя к тому, что снова окажусь в этом чертовом холодильнике.

– Она не держала питомцев.

— Лейтенант! — Голос Уолтерса слегка дрогнул. — Возможно, я не так хорошо, как другие, знаю Олбарда.

– У моей матери есть собака.

Возможно, у кого-то есть веские причины бояться его, но у меня их нет, поверьте!

Мне вспомнилось уродливое лицо Элизабет Дивайс, которую я видела с Алисой в Хэггвуде, когда мимо меня пробежала коричневая дворняга, и рассказ Роджера о семейном духе-покровителе Элизабет. Наверняка это глупые домыслы… я же своими глазами видела эту собаку, и в ней не было ничего дьявольского. Но вот в женщине, глянувшей в мою сторону, когда собака пробежала мимо нее… При одном воспоминании о ее глазах у меня по спине побежали мурашки.

— И что с этого? — безразлично спросил я.

– Как ее зовут? – спросила я.

— Может, вы еще раз попробуете поговорить с кем-нибудь? — В голосе Уолтерса послышалась слабая надежда. — Может, они смогли бы вам рассказать что-то еще?

– Болл.

— Старик не станет, Вирджиния Мередит уже не сможет. Кого вы предлагаете, мистер Уолтере?

– Странная кличка. А у тебя есть собака?

— Ну… — Он замялся. — Вы разговаривали вчера с Мари Галлант?

– Нет, моя пока еще не проявилась.

Какой же она все-таки странный ребенок.

— Конечно. — Я холодно улыбнулся ему. — Как выяснилось, у нее очень плохая память на имена: она не смогла припомнить ни одного любовника Вирджинии, за исключением вас.

– У меня есть большой пес по имени Пак. Сейчас он спит где-то в доме, – сказала я.

— Что? — Уолтере с шумом втянул в себя воздух и на несколько мгновений прикрыл глаза. Его лицо посерело. — А я как раз подумал, что она могла бы рассказать об Олбарде и Вирджинии — конечно, если между ними что-то было.

– А он разговаривает с вами?

— Могла бы, — с мрачным видом кивнул я, — но она не желает. Что вы предлагаете, мистер Уолтере? Развязать ей язык с помощью резиновой дубинки?

– Нет, но мы с ним понимаем друг друга.

— Она не такая уж… как вы это называете — крепкий орешек? — медленно произнес Уолтере. — И если немного на нее поднажать, то, по-моему, она раскололась бы, лейтенант.

– У моей сестры тоже есть пес, – кивнув, сообщила Дженнет, – а у бабушки есть мальчик.

— Ну надо же, какое совпадение, мистер Уолтере! — Я посмотрел на него с нескрываемым восхищением. — То же самое я только что подумал о вас!

– Мальчик? Ты имеешь в виду сына?

К тому времени, как я, миновав ряды стальных контейнеров, яростно забарабанил в дверь, меня уже здорово трясло от холода. Дверь сразу же открылась, и я с наслаждением окунулся в чудесное тепло раннего вечера.

– Нет, мальчик. Его зовут Фэнси. У него коричневая шкура с черными пятнами, иногда он приходит к нам домой, и они уходят гулять.

— Все в порядке, лейтенант? — уважительно поинтересовался сторож.

– Ах, так ты говоришь о собаке.

— Просто отлично, — ответил я. — А у тебя?

– Нет. Он мальчик. Она знакома с ним уже двадцать лет, и за все это время он так и не вырос.

— Жду не дождусь, когда этот Уолтере закончит свои дела и отвалит домой, — с чувством ответил он. — А то болтайся здесь, пока он не уйдет. Куда приятнее сидеть в сторожке, положив ногу на ногу и попивая горячий кофе. — Парень ухмыльнулся. — Да вы и сами понимаете, лейтенант.

Точно завороженная, я не могла отвести от нее взгляда.

— А почему ты должен ждать его снаружи? — задал я довольно логичный вопрос. — Почему бы ему, когда он закончит, не позвонить тебе прямо в сторожку, чтобы ты пришел и выпустил его?

– Ты говорила об этом Роджеру?

— Потому что внутри склада нет телефона, — ответил он. — Я уже не раз говорил об этом мистеру Олбарду, но, по-моему, этот скряга не желает тратиться.

– Ну да. Его очень интересует моя семья.

— А какое отношение имеет ко всему этому Олбард? — рассеянно спросил я.

Мы постояли в неловком молчании, глядя на мой портрет, потом Дженнет поднялась до прохода в большую галерею, и мы зашли туда. Выдался хороший солнечный день, а пол там как раз недавно отполировали, поэтому окна отражались на его деревянной поверхности, словно небеса в озерной глади. Я почувствовала, что Дженнет начала уставать от нашей экскурсии, хотя ее пристальный взгляд по-прежнему останавливался на каждом буфете, кресле или стуле, точно она была торговцем, оценивавшим их для возможной продажи. Когда мы вернулись на винтовую лестницу, она спросила, махнув рукой наверх:

— А такое, что он — босс, вот какое!

– А что там за комната?

— Но разве склад не принадлежит мистеру Уолтерсу?

– Мои спальные покои.

— Нет, сэр! — Сторож энергично встряхнул головой. — Он только арендует здесь площадь, а владеет всем мистер Олбард. Уолтере считает более выгодным арендовать у него часть склада. Такие склады с холодильником — дорогое удовольствие!

– Можно их посмотреть?

— Догадываюсь, что не дешевое, — согласился я. — Это наводит на интересные мысли: возможно, самым фешенебельным местом в городе является окружной морг!

– Не сегодня, – нервно рассмеявшись, сказала я.

— Ну и странное же у вас чувство юмора, лейтенант. — Парня заметно передернуло.

– Там кто-нибудь спит?

— Не знаю, не знаю. — Я еще немного подумал. — Абсолютный покой и полнейшая конфиденциальность гарантированы, а?

– Нет.

Судя по выражению его лица, намечавшиеся между нами теплые, даже дружеские отношения вряд ли могли получить дальнейшее развитие. Я забрался в свой «остин-хили»и медленно окунулся в чарующий мир вечернего города, где люди, позабыв о насущных проблемах рабочего дня, сидели в барах за выпивкой, размышляя над тем, где бы провести вечер. Все их мысли по большей части концентрировались на ресторанах и женщинах, ночных клубах и женщинах, мягком свете интимных апартаментов и опять-таки женщинах. От этого мне сделалось невыносимо одиноко. Вот он я, одиночка Уилер, в суетящемся мире хипстеров . Пытаясь раскрыть убийство, он с нарастающей скоростью кружит по сужающейся спирали, попадая на каждом новом витке в очередную дыру, что, пожалуй, вовсе не стоит затрачиваемых им усилий.

Задумчиво помолчав, она кивнула и опять, с видом придворной дамы положив руку на перила, начала медленно спускаться по ступеням. Мои ладони покрылись липким потом, сердце в груди учащенно забилось. Если Алиса знала ее мать, то могла ли Дженнет тоже знать Алису? Внезапно я осознала, что не хочу выяснять этого, поскольку у меня появилось острое, хотя и необъяснимое ощущение того, что Дженнет Дивайс опасна. Однако это казалось смехотворным… ведь она всего-навсего ребенок.

Это оказалось простым совпадением, когда я понял, что долг самоотверженного копа может вести меня только в одном направлении. А именно в том, которое мне предложил Уолтере: отправиться с визитом к Мари Галлант и слегка на нее нажать. Точно таким же совпадением оказалось и то, что я, даже не заглядывая в записную книжку, вспомнил ее адрес, как будто он отпечатался у меня в мозгу. Искренне надеясь, что подобного рода самоотверженность должна быть соответствующим образом вознаграждена, я воодушевился и, прибавив газу, втиснулся в такой узкий просвет между машинами, в который могла вписаться разве что стройная рыжеволосая красавица.

Я отвела девочку в приемный зал, и она, словно внучка, подбежала к Роджеру. Они с Ричардом сидели напротив друг друга за столом с какими-то разложенными бумагами, и Роджер как раз выливал в свой кубок остатки вина из кувшина.

Мари Галлант жила в элегантном многоквартирном доме, построенном на вершине холма, который возвышался над жилой частью города; дом был с балконами, и их счастливые обладатели могли со всеми удобствами любоваться панорамой окрестностей. Квартира Мари находилась на шестом этаже, и мне не потребовалось слишком много времени, чтобы, миновав весьма впечатляющий холл, вознестись на лифте наверх.

– Ну как, малышка, тебе понравилась прогулка? – спросил он, Дженнет кивнула, а он добавил: – Флитвуд, вы с каждым днем выглядите все лучше.

Дверной звонок отозвался внутри квартиры мелодичным звоном, который я всегда считал чем-то вроде визитной карточки хозяина. Однако на этот раз я великодушно решил не обращать на него внимания. Ведь для такой рыжеволосой красотки, как Мари Галлант с ее роскошной фигурой, подошла бы разве что «Увертюра 1812 года», причем с соответствующими случаю орудийными залпами, вот это точно пришлось бы мне по вкусу. Дверь распахнулась, и высокая, стройная фигура появилась в проеме; копна непокорных золотисто-каштановых волос разметалась по плечам, словно приветствуя меня.

Я с улыбкой приняла комплимент.

— О нет! — отшатнулась она. — Только не вы!

– Ричард, – продолжил он, – можно попросить вас угостить меня чем-нибудь более существенным перед поездкой в Ланкастер? Может, у вашей рачительной кухарки остался какой-нибудь пирог с курицей? Сейчас, пожалуй, мы не отказались бы и от черствой корки!

— Я хочу лишь немного побеседовать с вами, — профессиональной скороговоркой проговорил я. — Всего несколько вопросов и — счастливо оставаться!

Он подмигнул Дженнет, стоявшей за его креслом, точно верная служанка.

Еще когда Мари только открыла мне дверь, я обратил внимание на ее толстый свитер и подумал, что прятать под таким количеством шерсти столь прекрасные формы — самое настоящее варварство. Но мои размышления оборвались где-то посередине, потому что я вдруг заметил, что толстый вязаный свитер доходит… и я утратил дар речи! Он доходил только до бедер, а дальше…

– Флитвуд, вы не могли бы спросить на кухне? – обратился ко мне Ричард.

Дальше шли потрясающе стройные ножки — длинные, с крепкими, округлыми бедрами, с ямочками на коленках и с икрами самой что ни на есть совершенной формы! А если вы продолжали пожирать их глазами, — как, например, это делал я — то дальше шли изящные лодыжки, маленькие ступни и десять аккуратных пальчиков с золотистым педикюром под цвет ее волос.

– С удовольствием.

— Что с вами, лейтенант? — Мари пренебрежительно вздернула брови. — Неожиданный приступ столбняка, а?

Сделав легкий реверанс, я удалилась из зала, и, хотя в доме уже почти во всех каминах и жаровнях развели огонь, меня пробрала дрожь. Честно говоря, в нашу кухню я заходила редко. Вдоль одной стены тянулся длинный низкий стол, где хранились запасы муки и разная кухонная утварь. На полу стояли корзины с овощами, а от открытой печи веяло жаром, согревавшим все помещение. Над ней красовалось напоминание, оставленное дядей Лоренсом: «Мотовство доведет до нужды», – гласили большие, размером с локоть, каменные буквы. Возле окна слегка покачивалась на крюке тушка кролика. Кухонный персонал глянул на меня в своей обычной манере: бросили взгляд и сразу отвернулись.

— Просто я случайно глянул на ваши ноги…

– Барбара? – окликнула я хлопотавшую у стола пышнотелую кухарку, она старательно смазывала пироги яичным желтком.

— То-то они так запылали! — холодно подтвердила она.

— ..и меня вдруг, словно железной рукой, схватило за горло и парализовало.

Она пока не заметила моего прихода, а мой тихий голос заглушили царившие в помещении лязг и грохот, поэтому одной из младших служанок пришлось окликнуть ее. Я передала просьбу Роджера, и Барбара удалилась в кладовую, чтобы собрать закуски. Как обычно, все на кухне усердно трудились, я заметила, что каждый там занимался своим делом, кто-то что-то раскатывал, рубил и варил. Когда она вручила мне завернутые в теплую салфетку пироги и мясо, я немного помедлила.

– Спасибо вам, – собравшись с духом, сказала я, – за то, что хорошо выполнили мои указания с травами. Масло получилось удивительно вкусное, и от ромашкового молока, что вы присылаете мне, я стала сразу засыпать.

— Это правда. Это она, — сказал Холт. — Её продали вам из другого цирка два месяца назад.

– Всегда рада услужить вам, госпожа. Как приятно видеть, что ваши щечки округлились. Те травки, кстати, что вы принесли мне, скоро закончатся, может, попросить Джеймса заказать еще?

— Малыш всегда узнает свою маму, тем более слоны ничего не забывают, — попыталась Милли добавить их словам убедительности.

– Не надо, – быстро сказала я, – я скажу моей повитухе, чтобы принесла побольше.

Ви Эй скривился. Только детей, сыплющих научными фактами, ему не хватало. Нужно тщательно всё обдумать, нужно побыть в тишине.

Еще раз поблагодарив кухарку, я собралась уходить, но она спросила:

— Это же здорово! — Не в состоянии сдерживать свою радость, Джо взмахнул руками и чуть не сбил лампу.

– Госпожа, а правда ли, что к нам в Готорп нынче привезли дочку ведьмы?

Хозяин парка посмотрел в сторону и произнёс холодным тоном:

– Если вы имеете в виду Дженнет Дивайс, то она гостит в доме Роджера Ноуэлла.

— Почему у меня в кабинете дети?

Несколько ближайших служанок навострили уши.

— Мистер Вандервир, прошу, — Милли умоляюще сложила ладони, — Дамбо просто хочет вернуться к маме. Если они будут вместе, он сделает всё, что пожелаете.

– Хотелось бы мне глянуть на нее хоть одним глазком, – продолжила Барбара, – говорят, что она отродье дьявола.

— Нет, он сделает то, что пожелает она, — ответил хозяин цирка. — Первое правило дрессуры — разлучить животное с родителями, чтобы оно слушалось только команд хозяина.

– Я уверена, что это выдумки.

Лицо Милли омрачилось:

– Разумеется, госпожа сама знает, что делает, открывая дверь такому люду, но, надеюсь, что она не навлечет проклятие на наш дом. Вот нынче утром молоко вдруг свернулась. Хотя и свежее, прямо с фермы.

— Разве вы не хотите, чтобы Дамбо был счастлив?

Спеша закончить этот разговор, я просто кивнула и направилась к двери, но громкий голос Барбары вынудил меня обернуться.

Вандервир встал возле окна и окинул взглядом парк развлечений, где, несмотря на позднее время, всё ещё суетились посетители.

– А откуда родом ваша новая повитуха? – спросила она.

— Я хочу, чтобы мои гости были счастливы. Мои животные должны быть только моими. Думаете, я бы её купил, если бы знал, что они семья? Мне это совсем не нужно!

– Из Колна, – теряя терпение, ответила я.

— Но Ви Эй, пожалуйста… — Колетт неуверенно шагнула вперёд.

Уголки губ Барбары опустились.

— А кто здесь думает обо мне? Хоть один человек? Покажите мне его! — Вандервир зло посмотрел на своих подчинённых. Джо опустил плечи, встретив его острый, как кинжал, взгляд, но Милли упрямо подняла подбородок. Колетт предпочла промолчать.

– Я что-то не видела ее раньше, а ведь моя сестра тоже повитуха. Вы могли бы спуститься сюда, к нам, и посоветоваться, кого лучше пригласить.

— Теперь все они — единственная семья Дамбо, — продолжал он, показывая на людей внизу. — Шесть вечеров в неделю, по пять баксов с человека. Только их любовь ему нужна.

– Да, конечно, но, кстати, именно Алиса порекомендовала мне добавить полезные травы в мою еду, и они мне чудесно помогают.

Глаза Джо наполнились слезами. Милли, стоящая рядом, обняла его и прижала к себе, словно пытаясь укрыть от этих ужасных слов.

У меня уже горели кончики ушей, и я почувствовала, что краска смущения сползает на шею. Разве слугам пристало сомневаться в выборе хозяйки? Разве им пристало советовать, кого следует приглашать в дом?

Вандервир взял пальто со своего кресла и повернулся к ним:

– Спасибо вам за заботу, – заключила я, подняв повыше сверток.

— Спасибо, детишки, за помощь и за ваш так называемый научный метод. Но самая важная часть взросления — научиться самостоятельности. — На этих словах он вышел из кабинета.

Выходя из кухни, я споткнулась и услышала, как по кухне прокатилась волна сдавленного смеха. В зал я вернулась расстроенная и сердитая, моя благосклонность к домочадцам опять сошла на нет. Мужчины уже стояли, вместе рассматривая какие-то документы. Дженнет присела у камина, заглядывая в его верхние углы – она могла бы комфортно вытянуться в этой топке во весь рост, так же, как я в ее возрасте в камине Бартона.

На улице Ви Эй увидел Скеллига, ожидающего возле машины. Охотник кивнул начальнику, давая понять, что Дамбо надёжно заперт в загоне. «Хотя бы кто-то здесь умеет работать», — мысленно заметил Вандервир.

На улице было прохладно, хозяин парка ёжился в пальто, дожидаясь, когда Сотби откроет для него дверь машины.

– Это список для Ника Баннистера, – пояснил Роджер, взяв документ с печатью из стопки, лежавшей перед ним, и отложив его в сторону, – у меня есть копия в Риде, но я буду в отъезде, поэтому он может заехать к вам, чтобы забрать его.

— Избавьтесь от его матери. Вы знаете, что делать. — Его взгляд упал на обувь Скеллига. — И купите уже себе новые ботинки.

Ричард кивнул, пододвинув бумагу к себе и сунув ее за пазуху.

Охотник довольно улыбнулся и кивнул.

– Я отправлю его с Джеймсом.

— Да, босс.

– Дженнет, не сиди слишком близко к огню, – предостерег девочку Роджер, – дрова у нас разжигают не для детей, а для котелков с тушеным рагу да для еретиков.

— Но сэр, нельзя же её просто убить, — вмешался Сотби.

– И для ведьм? – спросила девочка.

— А почему нет? Кто узнает?

– Да, на родине Его Величества их предавали огню. И, на мой взгляд, Англии следует брать пример с Шотландии, но, к сожалению, у нас виновных отправляют на виселицу. Вероятно, Его Величество еще можно убедить изменить мнение. Ладно, нам пора отправляться в Ланкастер.

«Хотя бы одна проблема решена», — подумал Вандервир.

Она резко встала.

* * *

– Повидать ма?

У Милли голова шла кругом от всего случившегося, её пальцы нервно теребили ключик на шее. Ей сейчас очень не хватало мамы. Она бы точно придумала, как быть. Почему мистер Вандервир считает, что Миссис Джамбо опасна? Если она будет рядом, Дамбо будет так счастлив! Она не сомневалась, что он станет летать, когда скажут. Но если их разлучить, это просто уничтожит слонёнка. Ничто не может заменить любовь матери. Разве он этого не.: понимает?

Роджер взглянул на меня, показав на сверток с едой в моих руках, и я быстро подошла к нему.

— Вот и хорошо. Таким и оставайтесь. Стоит вам расслабиться, как я тут же вызову полицию, — безжалостно заявила она. — Может, для какого-нибудь сержанта это станет настоящим событием — я имею в виду арест лейтенанта.

– Твоя мать живет в таком доме, куда не пускают детей. Благодарю, Флитвуд.

— Вы говорите как особа весьма решительная, — угрюмо обронил я.

– А где живет Элисон? И бабушка?

— А вы попробуйте и сами убедитесь! — пообещала она.

– Там же. Но ты увидишь их вскоре в большом замковом зале, где много важных господ будут задавать тебе вопросы об их жизни. Ты ведь помнишь, что надо отвечать, верно? Все, о чем мы с тобой говорили?

— По моим сведениям, все обстоит совсем иначе, — скромно заметил я. — Согласно имеющейся у меня информации, Мари Галлант не такой уж крепкий орешек, и стоит мне слегка поднажать на нее, как она тут же расколется.

Она кивнула, взяв у него сверток и, развернув его, тут же сунула в рот кусок пирога.

Несколько секунд девушка подозрительно смотрела на меня своими изумрудными глазами, потом, видимо решив, что это может оказаться и не розыгрышем, раздраженно спросила:

– К этой пигалице наша поговорка про то, что брюхо сыто, да глаза голодны, решительно не подходит, скорее, как говорится, не в коня корм. Ладно, нам пора ехать.

— Кто же, интересно, снабдил вас такого рода информацией?

Ричард пошел проводить их, и я обратила внимание, что Дженнет следовала за ними по коридору быстро и бесшумно, как тень.

— Профессиональная тайна. — Я предостерегающе качнул головой. — Коп не должен раскрывать источников своей информации. Так гласит правило номер шесть!

Когда я поднялась к себе, Алиса тихо сидела у окна спальни, глядя на холмы.

Однако даже самоотверженный коп может размякнуть после парочки стаканчиков в теплой атмосфере великолепных покоев рыжеволосой красавицы.

– Извини, что так надолго задержала тебя, – сказала я, закрывая за собой дверь, – надеюсь, ты не опоздаешь на работу в пивную?

— Ну надо же! — Мари глубоко вздохнула. — Чтобы услышать такое, мне нужно быть замешанной в расследовании убийства! И от кого — от лейтенанта полиции! — Склонив голову набок, она еще раз смерила меня взглядом. — Ну хорошо, можете войти и выпить свою пару стаканчиков. Однако мое предупреждение остается в силе!

– Нет, я начинаю позже. – Она покачала головой. – Мне показалось, что я слышала детский голос?

— Ну конечно! — согласился я, следуя за ней в квартиру. — Однако вы же не станете возражать, если время от времени я буду украдкой посматривать на ваши ноги?

Я облизнула губы, набираясь решимости для ответа.

Мы уже дошли до гостиной, когда Мари повернулась ко мне; на ее лице отразилось неподдельное любопытство.

– Да, наш друг Роджер Ноуэлл привозил ребенка, Дженнет Дивайс. Ее родственники ожидают суда в Ланкастере, обвиненные в колдовстве.

— Скажите же мне, кто вы на самом деле? — задумчиво спросила она. — Сексуальный маньяк?

Я заметила в ее глазах вспышку узнавания, но не более того… лицо оставалось непроницаемо спокойным.

— Конечно! — без колебаний подтвердил я. — А разве все остальные нет?

Немного помедлив, я спросила:

— Вам лучше присесть вот сюда! — Мари кивнула на диванчик. — По крайней мере, пока я смешаю коктейли, вы будете у меня под присмотром.

– Ты знакома с ними?

Я сделал все, как мне велели, а она, двигаясь такой походкой, которую можно было назвать разве что симфонией движения длинных стройных ног, подошла к винному бару.

Алиса встала и, пригладив юбки, переставила стул обратно к стене.

— Скотч со льдом…

– Нет, – ответила она, – не знакома.

— И чуть-чуть содовой, — закончила за меня Мари.

* * *

— Нет, вы только подумайте? — гордо воскликнул я. — Она запомнила!

Я потеряла счет ночам, проведенным Ричардом в соседней комнате, и даже уже начала нормально воспринимать мои одинокие утренние пробуждения. Благодаря лавандовому запаху подушки мне больше не снились кошмары, и волосы стали меньше выпадать. Спустившись в столовую, я успела как раз к завтраку и, сев за стол напротив Ричарда, положила себе булочку, намазала ее медом и разломила на кусочки.

— Я всегда запоминаю, что пьет мой кавалер, особенно когда сама оплачиваю счет! — ледяным тоном ответила она.

– Ричард, – сказала я, когда слуги скрылись за дверью, – последнее время я чувствую себя намного лучше. Может быть, вы сочтете уместным снова перебраться в нашу спальню?

Мари подала мне стакан, потом взяла свой и уселась лицом ко мне в кресло, отстоящее от моего диванчика самое малое на десять футов. То, как она скрестила свои ноги, можно было с полным правом, как я уже заметил, назвать симфонией обнаженных женских ног.

Он сосредоточенно продолжал читать письмо, а потом удивленно посмотрел на меня.

— Насколько я поняла, вы еще не поймали своего убийцу, лейтенант? — как бы между прочим поинтересовалась Мари.

– Зачем?

— Пока нет, — признался я и поднял свой стакан. — За что выпьем? За ваши прекрасные ножки?

– Я же сказала, что чувствую себя гораздо лучше, и мне хотелось бы, чтобы вы присоединились ко мне в нашей спальне. Уже почти две недели у меня не было никаких недомоганий.

— Не отвлекайтесь от дела! — резко вернула она меня к действительности. — Несколько вопросов, парочка стаканчиков — и вы называете мне того, у кого такое лестное мнение о моей персоне. Не забыли? Таков наш уговор! Полагаю, это займет не более получаса времени!

– Какая прекрасная новость.

— Что мне нравится в вас, Мари, — мечтательно произнес я, — так это то, что вы олицетворяете собой грезы любого мужчины о прекрасной даме — нежной, ласковой и любящей.

Продолжая жевать, он вернулся к чтению, и стало очевидно, что мое желание не волнует его, но тут я вспомнила кое-что, обеспокоившее меня сегодня утром.

Она несколько секунд задумчиво смотрела на меня, потом осторожно прикусила нижнюю пухлую губку, показав ровные белые зубы.

– Я не могу найти свое рубиновое ожерелье, которое вы подарили мне на первую годовщину нашей семейной жизни.

— Что это сегодня с вами, лейтенант? Где же ваша лобовая тактика? — в раздумье спросила Мари. — Вчера вы были коп как коп — по уши в делах, злой и противный.

Теперь мне удалось завладеть его вниманием, он сложил недочитанное письмо и сунул его под тарелку.

Милли повернулась к отцу, её сердце сжалось от боли.

– Правда? А где вы его хранили?

— Папа, сделай что-нибудь. Пожалуйста.

– В комоде гардеробной. Я поискала его вчера вечером и еще разок сегодня утром, видимо, его убрали куда-то в другое место. Не могу вспомнить, когда я надевала его последний раз.

Взгляд его серых глаз стал задумчивым.

Холт обменялся взглядом с Медичи. Зря они считали Вандервира хорошим человеком. Подписав контракт с парком развлечений, они отдали свои жизни в руки этому чудовищу. Ви Эй не был похож на человека, который может передумать, но ковбой должен был хотя бы попытаться его уговорить. Ради Милли и Джо. И ради Дамбо. Он надел шляпу и решительно пошёл к выходу.

– Не кажется ли вам, что ваша повитуха проводит у вас наверху слишком много времени?

Он поймал владельца «Страны грёз», когда тот уже садился в свою роскошную машину.

– Да, много, но она бы никогда не взяла его.

— Мистер Вандервир, — крикнул Холт, — пожалуйста, выслушайте меня.

– Почему бы нет? – небрежно откликнулся он. – Разве у нее много своих драгоценностей?

Хозяин парка бросил на него ледяной взгляд.

Я положила в рот кусочек булки и проглотила.

— Не разлучайте их, пожалуйста. Не поступайте так с моими детьми. — Холт даже снял шляпу, пытаясь подчеркнуть важность своих слов.

– Я знаю, что она не брала. Я доверяю ей.

Хозяин парка выдержал небольшую паузу перед тем, как ответить.

– Похоже, ей вы доверились значительно легче, чем мисс Фонбрейк.

— Знаете, когда мой отец бросил семью, это оказалось настоящим благословением, честно, ведь мне пришлось научиться заботиться о себе самостоятельно. Возможно, и вашим детям пора этому поучиться?

– Пойду-ка я поищу его еще раз.

Он вопросительно взглянул на Холта, который в бешенстве сжал кулаки.

— Не смейте говорить, что нужно моим детям!

Я отодвинула тарелку и вышла, не дав Ричарду времени возразить мне и стараясь подавить скользкое чувство сомнения, вползавшее в мои мысли, точно червяк. В то утро я обшарила наши покои сверху донизу, проверила все гостевые спальни и шкафы, от которых у меня были ключи. Хотя наиболее ценные мои украшения запирались, ключи я держала в вазе на каминной полке гардеробной – прямо скажем, не самый изобретательный тайник. Все остальные драгоценности лежали на своих обычных местах – мои любимые кольца с опалами, жемчужная бархатка и серьги с изумрудными подвесками, подаренные мне матерью на мой тринадцатый день рождения.

— Лучше отойди, любитель слонов, — протянул Скеллиг, закрывая собой хозяина.

Расстроенная, я пошла вниз, намереваясь спросить горничных, не попадалось ли им недавно это ожерелье, и вдруг услышала странный шум. На последнем повороте лестницы я едва не столкнулась с Ричардом, он взбегал мне навстречу с лицом, похожим на грозовую тучу.

За спиной Холта появились Милли, Джо, Медичи и Колетт, бежавшие к ним.

– Вы нашли его? – требовательно спросил он.

— Цирк — это не только бизнес, — сказал ковбой.

– Нет, я хотела…

Даже сейчас он продолжал всем сердцем верить, что цирк — это община, семья, дом.

– Это же ожерелье моей любимой тетушки, сестры отца! – возмущенно воскликнул он. – Он подарил его мне после ее кончины. Его пропажа оскорбляет ее память, ведь оно издавна принадлежало нашему роду.

Вандервир противно усмехнулся, бросив взгляд на Медичи.

– Мне очень жаль, – запинаясь, вымолвила я, но он лишь удрученно покачал головой.

— Думаю, из-за такого отношения вы и разорились.

И только тогда заметила, что скопившиеся внизу слуги направляются в зал, бросая на нас боязливые взгляды.

Повернувшись к Холту, он вопросительно поднял брови, словно интересуясь, что же тот собирается делать. Губы мужчины сжались. Он был готов броситься на Вандервира с кулаками, требуя, чтобы Миссис Джамбо переехала в загон Дамбо, но рисковал лишиться за это работы. Теперь, когда Колетт узнала секрет полётов Дамбо, его можно легко заменить. А как он тогда прокормит Милли и Джо? Им некуда идти. Кому нужен однорукий ковбой?

– Пойдемте со мной, мы покончим с этим раз и навсегда.

Увидев, что Холту нечего ответить, Ви Эй ухмыльнулся и сказал Милли:

Он взял меня за руку и потащил в том же направлении, и я с тревогой обнаружила, что все домочадцы уже собрались в приемном зале под высоким потолком: человек пятнадцать или двадцать, и вдобавок та, кого я не ожидала увидеть.

— Милая, Дамбо и его маме надо немного отдохнуть друг от друга. Чтобы слонёнка ничто не отвлекало от работы, она отправится в небольшое путешествие.

– Алиса!

Лицо Милли, которое только минуту назад было полно надежды, исказил ужас. Она поняла, что значат эти слова. Девочка посмотрела на отца, но в его глазах увидела только молчаливое признание поражения. Заплакав, она бросилась прочь.

Она оглянулась на меня, на лице ее отражалась тревога. В руках она держала сверток, обвязанный веревкой: очередные запасы целебных трав, она обещала принести их, когда я сообщила, что на кухне они заканчиваются. На щеках ее проступили красные пятна, а золотистые волосы растрепались больше обычного, словно она торопилась добраться сюда, к нам.

— Милли, постой! — крикнул Холт и поспешил за ней.

Покинув меня, Ричард поднялся по узкой лесенке на галерею менестрелей. Очевидно, он собирался сделать объявление.