Сэккит в нерешительности переступал с ноги на ногу, глядя то на Мейсона, то на Дрейка.

Мейсон взял Пола за руку и тихо сказал:

– Такого на испуг не возьмешь, крепкий орешек. Ничего хорошего он сейчас не скажет, будет врать и врать. Я притворюсь, что надо позвонить, но вместо этого пойду к джипу и подожду девицу. Он наверняка ей что-то там засунул в купальник, когда напоследок обнимал.

– Что, например?

– Не знаю, Пол. Но ты видел, как ходило его правое плечо? Как будто он что-то ей туда сзади заталкивал. Что бы там ни было – это нечто очень важное. Сэккит не расстается с этим даже на пляже. Я попытаюсь – вдруг удастся? Кстати, кто это у тебя с фотокамерой?

– Харви Найлз.

– Парень что надо!

– Один из лучших.

– А фотоаппарат для прикрытия или он им пользуется?

– Харви – классный фотограф. Камера у него не ахти какая, маленькая, 35 миллиметров, но он с ней вытворяет чудеса. Готов поручиться, что эту парочку он заснял во всех положениях – начиная с того момента, как они вышли из джипа, и кончая каждым их шагом по песку.

– Отлично, Пол, я сейчас пойду туда и поработаю с девицей, а ты скажи Райсу – пусть он передаст фотографу Харви, чтобы тот, когда я подойду к джипу, был готов выполнить любую мою команду.

В этот момент заговорил Сэккит:

– Я вижу, вы на пару работаете. Так уж и быть, выкладывайте свои предложения.

– Единственное, чего я от вас хочу, – спокойно объяснил ему Мейсон, – это находиться здесь, покуда не прибудет полиция.

– Опять блефуете. Полицию вы не вызовете.

Нарочито громко Мейсон обратился к Полу Дрейку:

– Держи его здесь, Пол, а я пойду позвоню. Если хочешь – оформи гражданское задержание.

– И какое основание?

– Убийство Джордана Л. Балларда. Впрочем, нет, подожди-ка секунду, пусть убийство ему предъявит полиция, а ты можешь произвести гражданское задержание по подозрению в угоне трейлера. В этом деле нам даже доказывать ничего не придется – ясно как божий день. Джим Харцель получит большое удовольствие – доставим же ему его.

Мейсон зашагал в сторону душевых кабин. Сэккит с презрением глядел ему вслед. Мейсон слышал, как он сказал Дрейку:

– О вашем чертовом Балларде я вообще ничего не знаю.

На что Дрейк ответил:

– Прибереги свои выражения для фараонов, Сэккит!

Обойдя душевые и комнаты для переодевания, Мейсон вышел к стоянке и встал рядом с джипом.

Через несколько секунд он заметил Харви Найлза с фотоаппаратом на шее, остановившегося в положении готовности у входа на парковочную площадку.

Мейсон подал ему сигнал, Найлз в ответ кивнул.

Не прошло и минуты, как на дорожке показалась подружка Сэккита. Она шла очень быстро.

Мейсон направился ей навстречу, соизмеряя свои шаги так, чтобы перехватить девушку у самого входа на стоянку.

– Простите, пожалуйста, мисс Ракер.

При упоминании своего имени она вздрогнула, дернулась в сторону и, схватившись за сумочку, попыталась проскочить мимо Мейсона.

– Не стоит так нервничать, мисс Ракер! Все, что от вас требуется, – это отдать нам ту вещь, которую Сэккит засунул вам сзади за купальник во время последнего прощального объятия.

– Но я… я не знаю, о чем вы говорите…

– А вот так вести себя не следует. Вы – девушка достойная, и мне бы очень не хотелось привлекать вас как сообщницу. Отдайте бумагу – и разойдемся с миром.

– С миром? Что вы имеете в виду?

– Это значит, что тогда я вас отпущу. Видите ли, с Сэккитом мы уже почти договорились.

– Но я что-то этого не поняла.

Мейсон улыбнулся:

– А зачем тогда, по-вашему, он бы вдруг сказал мне, что он вам отдал?

Хелен Ракер помедлила, затем раскрыла сумочку и, достав оттуда сложенный в несколько раз листок бумаги, передала его Мейсону.

Мейсон развернул листок и разгладил ладонью. Это был длинный список чисел, и ничего больше. Числа располагались правильными, ровными рядами.

Мейсон посмотрел в сторону Найлза. Тот понял, кивнул, снял крышку с объектива и изготовился.

Тогда Мейсон повернул листок с цифрами так, чтобы свет падал наилучшим образом.

Найлз нажал кнопку и уже хотел взвести фотоаппарат для следующего снимка, но с отвращением поморщился.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

Оперативник Дрейка пожал плечами:

– Пленка, наверное, кончилась. Надо бы заменить, а то я уже весь день щелкаю.

Взгляд Хелен Ракер стал подозрительным.

– Я все-таки предлагаю пойти сейчас к мистеру Сэккиту. Пусть он мне лично скажет, о чем вы договорились.

Мейсон сделал Найлзу знак поторопиться. Он по-прежнему не выпускал листок из рук и, игнорируя настойчивость девушки, спросил ее:

– Что вам известно об убийстве Джордана Балларда?

– Убийстве Джордана Балларда?

– Да.

– Ничего не известно. Почему вы спрашиваете?

– Потому что в нем замешан Сэккит. Вот я и подумал – может, и вы заодно?

– Я… я вас не понимаю.

– А кража трейлера? Что вы об этом знаете?

– О боже! Не имею ни малейшего понятия. А кроме всего прочего, мистер Мейсон, мне крайне неприятна ваша манера засыпать меня всевозможными надуманными обвинениями.

– Ай-ай-ай, такая хорошенькая молодая женщина!

– Благодарю за комплимент, мистер Мейсон, – мисс Ракер насмешливо скривила губы, – но лестью меня не проймешь. Подхалимов с медовыми речами я на своем веку повидала с избытком, и каждый норовил получить что-то для себя. Может быть, скажете прямо – чего вы хотите?

– Я хочу правды.

– Опять за старое! И это я тоже слышала не раз. А еще я знаю, какие у меня красивые глазки, как мягко светятся и блестят мои волосы, какая у меня бархатистая кожа, а про ноги и начинать не стоит – эпитетов не хватит. Просто у меня все на месте и всего в меру. Я веселая, умная, со мной хорошо в компании, но я от этого устала. Ус-та-ла, слышите вы меня? Иной раз, когда начинается такое вот слащавое сюсюканье, того и гляди, вырвет, не успеешь добежать. Так что, мистер Мейсон, нового вам в этом плане ничего не выдумать.

Мейсон рассмеялся:

– Вы, конечно, правы, и я совершенно ни на что не претендую!

– Да уж куда вам! За мной такие ухлестывали, что… – Хелен Ракер произнесла это с горьким сарказмом и подумала о чем-то своем.

Харви Найлз, который все это время лихорадочно возился с камерой, кивнул Мейсону, что готов.

Мейсон еще раз получше расправил листок и повернул к свету. Фотограф Дрейка посмотрел в видоискатель, сделал шаг вперед, потом немного в сторону и, улучив момент, опустил затвор. Потом он снова взвел механизм и щелкнул еще.

– Мне это не нравится, – заявила мисс Ракер.

– Почему же, позвольте спросить? – Мейсон слегка сменил положение, и последовали еще два щелчка.

Внезапно девушка рванулась вперед и выхватила листок из рук Мейсона.

– Потому что я не верю вам, будто Том Сэккит велел мне отдать вам эту бумагу! Я хочу, чтоб он лично все подтвердил. Если все верно, то забирайте его – этот список, а если нет… а вон он и сам идет.

Сэккит, уже полностью одетый и причесанный, в сопровождении Дрейка и Фила Райса вышел из раздевалки, пересек улицу и чинно проследовал на стоянку автомобилей.

– Так, так, – лениво протянул он, – и кого же мы тут видим?

– Послушай, Том, – Хелен Ракер смотрела прямо ему в глаза, – ты действительно разрешил мистеру Мейсону взять этот листок?

Лицо у Сэккита потемнело от ярости.

– Какой листок?

– Тот, который… – Хелен вовремя осеклась и закусила губку.

– Ничего не знаю ни о каком листке! А что касается вот этих пристающих к нам типов, то они пытаются купить нас на дешевку. Убийство Балларда – блеф, маразм, байка для дураков! Вчера всю ночь и весь вечер я был с Хелен. Правда, милая?

«Милая» преданно посмотрела на него и быстро кивнула.

– Достойный поступок, – заметил Мейсон. – Дело принимает новый оборот. Джентльмен старой закваски смело жертвует собой и тащит чужое убийство, лишь бы не скомпрометировать доброе имя порядочной девушки. Вы, Сэккит, прикрываетесь ее репутацией, чтобы скрыть совершенное вами убийство.

– Противно вас слушать!

– Подождите немного – и вам станет еще противнее. Где находится тот чудный уголок, в котором вы и эта мисс так славно повеселились, что у вас отшибло память? Где?

– Мы были у нее на квартире.

– В мотеле, – поправила его Хелен.

– В каком мотеле? Где? – Мейсон повернулся к мисс Ракер.

– Я… я не обязана перед вами отчитываться.

Тогда Мейсон снова обратился к Сэккиту:

– Так где вы все-таки были, на квартире или в мотеле?

– В ее квартире. А сейчас иди и науськивай своих легавых.

Хелен Ракер смотрела на Сэккита умоляюще:

– Скажи им правду, Том. Мы не были у меня дома.

– Нет. Мы были у тебя на квартире. И тебе тоже не помешает сказать им правду. Лицензию не конфискуют, не бойся.

Мейсона это очень забавляло.

– Да, Сэккит, – сказал он, – твои сигналы запаздывают. Вероятно, кроме тебя, вчера вечером у нее еще был посетитель, и она хотела тебе об этом намекнуть, но я вижу, что ты ее намек пропустил мимо ушей.

– У меня сейчас мать, Том, – добавила Хелен, – вчера приехала.

Мейсон не мог сдержаться и засмеялся.

Сэккит насупился, буркнул грубо:

– Хватит, убирайтесь! Идите подшивайте ваши бумажки, а нас с Хелен оставьте в покое. Мы больше ничего не скажем. Идем! – Он взял ее за руку.

– Остановить их? – спросил Райс у Мейсона.

– Только попробуй! – Сэккит резко развернулся.

– И попробую! Ну так что, мистер Мейсон? Ваше слово!

Мейсон оценивающе взглянул на противников и покачал головой.

– Не надо. Пусть проваливают. Так для нас даже лучше.

Райс разочарованно вздохнул:

– А жаль. Я бы согнул его, как швейцарский крендель.

– Пусть идут, – повторил Мейсон.

Сэккит и Хелен Ракер направились к джипу.

– Не очень-то мы продвинулись с ними, – заговорил Дрейк.

– Как сказать, Пол. Если фотографии у Найлза получатся, то многое может измениться. Что думаешь, фотограф?

– Получатся, мистер Мейсон! Последний кадр на предыдущей пленке, конечно, вряд ли, но, бьюсь об заклад, те, что у меня сейчас в аппарате, – снимки что надо.

– Цифры будут видны?

– Какие цифры? – заинтересовался Дрейк.

– Там что-то закодировано. Несколько столбиков чисел на чистом белом листе.

– И их можно будет увеличить?

– Конечно, – ответил Найлз. – Вот эта насадка дает как раз фокусное расстояние и увеличение, чтобы листок обычного формата занял всю площадь кадра. Прочитать на негативе что-либо без лупы будет невозможно, но резкости моего объектива вполне достаточно, и если я напечатаю карточку одиннадцать на четырнадцать, то четкости хватит, и вы разберете любую цифру.

– Что это может быть за код, Перри? – спросил Дрейк.

– Не знаю. Возможно, придется поломать голову над ключом. Я взял Хелен Ракер на испуг. Дешевый трюк, конечно, но так я смог, прежде чем она что-либо заподозрила, завладеть листком. Я обязан, я должен был знать, что он ей передал. Предполагал сначала, что какой-то документ, но эти цифры… постой, постой, а что, если…

– Договаривай, Перри. Что ты сейчас подумал?

– Цепочка чисел, – медленно проговорил Мейсон, – сейчас я подумал, а код ли это вообще?

– Ну а если не код, то что?

– Что, ты спрашиваешь? Неужели нам повезет и это окажется…

– Что, Перри, что же?

– Тот самый список номеров.

– Каких номеров?

– Банкнотов на сумму в пять тысяч долларов.

– Исключено, Перри. Их охраняют, как самого президента. Во всей полиции нет ничего секретнее.

– Я знаю, – сказал Мейсон, – но почему-то сейчас, когда я их припоминаю, эти цифры все больше и больше кажутся мне похожими на номера на долларах и все меньше – на закодированную шифровку. Сколько тебе надо времени, Найлз, чтобы напечатать снимки?

– Много не займет. Если получились негативы, то в течение двадцати четырех часов после того, как отдам на обработку. По обычным каналам скорее ничего не добиться.

– Дай мне твою камеру, Харви, – попросил Дрейк, – у меня есть один подходящий клиент, много снимает, делает фотографии. Я думаю, он сможет получить снимки уже сегодня вечером.

Найлз передал ему аппарат.

– Вы знаете, как правильно вынимать пленку? Нужно всю ее промотать, а потом…

– Сделаем как полагается, – успокоил его Мейсон, – и лучше, если это будет в темном помещении. Фотографии надо получить во что бы то ни стало. Нам пора, Пол.

Мимо них, устрашающе урча, пронесся джип Сэккита. Дрейк даже отскочил.

– Уверен, он хотел кого-нибудь из нас задавить.

– Слежку продолжать? – осведомился Райс. – Ехать за ним сразу же или чуть позже?

– А стоит ли? – Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона. – В данном случае – это деньги, брошенные на ветер. Он знает, что мы на хвосте, и будет паинькой.

– Нет. Я скажу, когда можно будет прекратить. Дадим Сэккиту время поразмыслить.

Дрейк кивнул своим оперативникам, и те бросились к машине.

Они уехали, а Дрейк все еще смотрел им вслед. Мейсон легонько подтолкнул его.

– Поехали проявлять пленку, Пол!

Сидя у Дрейка в машине, Мейсон поделился с ним еще одним замыслом:

– Первым делом проедем через Санта-Ану и повидаемся с доктором Кандлером. Спросим, что ему известно о Сэкките и какие у него соображения насчет цифр на бумаге. Это почти по пути и займет немного времени.

– Может, предварительно позвонить? – предложил Дрейк.

– Хорошая идея, тем более что уже поздно. Сбегай, пожалуйста, и постарайся поговорить с ним напрямую. Скажи, что едем.

У первой же телефонной будки рядом с заправочной они притормозили. Пол Дрейк вышел и через минуту вернулся.

– Все устроено, шеф! Соединили сразу же, как только я упомянул твое имя. Доктор согласился и ждет нас.

И снова они ехали в Санта-Ану.

– Послушай, Перри, давно хочу спросить – кому ты все-таки сигналил той шторкой в доме у Балларда?

– Никому.

– О’кей, будь по-твоему. Я только хотел помочь.

– А ты не допускаешь такой мысли, Пол, что я мог там что-то прятать?

– Ты что-то прятал?

– Предположим, у меня с собой оказались какие-то документы и они настолько жгли мне пальцы, что я немедленно поспешил от них избавиться. С этой целью я запросто мог опустить шторку, засунуть документы между роликами и отпустить ее обратно. Таким образом они оказались бы надежно спрятаны от чересчур любопытного глаза. Тем не менее все подумали, что я кому-то подавал сигнал, но…

– Обожди, Перри, если все так, как ты рассказываешь, то документы эти, какие бы они ни были, находятся в настоящее время в руках сержанта Голкомба из отдела по расследованию убийств.

– Что такое?

– Голкомб выходил на место с помощником, и они проиграли ситуацию от начала и до конца. Он поставил помощника на тротуаре, а сам ходил между портьерами, включал свет, опускал и поднимал шторку. Своей инсценировкой на местности он хотел, во-первых, убедиться, что сигнал будет хорошо виден напарнику, а во-вторых, узнать, достаточно ли света, идущего из комнаты, чтобы тот, кто на улице, смог опознать личность сигналящего.

– И что же они установили?

– Но ты уже знаешь. Они бы никогда в жизни не стали этим заниматься и тратить время только лишь для того, чтобы, вернувшись, заявить: «Сожалеем, но света было мало, сигнал виден плохо и установить личность преступника со всей определенностью нельзя».

– А Голкомб ничего там не нашел? Он не докладывал?

– Нет, не докладывал.

– Бывают случаи, Пол, когда полицейский оказывается в таком положении, что кое о чем хочется умолчать.

– Ты хочешь сказать – деньги?

– Я хочу сказать, что это лишь одно из моих обобщений.

Пол Дрейк задумчиво смотрел вперед.

– Ну… если там были деньги, то… мое мнение о Голкомбе ты знаешь.

Мейсон молчал.

– Получается, он сыграл тебе на руку, Перри. Эти грязные деньги из дела ушли, но полностью успокаиваться рано. Черт! Этот Голкомб сможет использовать их против тебя в любой момент.

Мейсон опять ничего не ответил.

– И, я надеюсь, ты не забыл, что с Большим советом все обошлось только потому, что Гамильтон Бергер допустил оплошность. Он не смог грамотно сформулировать вопросы, но настанет момент, и ты снова предстанешь пред его очи, и тогда он непременно задаст вопрос так, как нужно.

– Откуда ты знаешь?

– Он тебя задавит их количеством. Задаст столько вопросов, что правильный сам выплывет. – Дрейк пристально посмотрел на Мейсона, затем все внимание перевел на дорогу и больше не произнес ни слова.

Глава 11

Доктор Кандлер еще работал. Несмотря на поздний час, в приемной сидели два или три пациента. Они устали от ожидания, и в глазах у них было выражение мучительного неведения, характерное для больных людей. Каждому хотелось поскорее быть принятым, чтобы наконец все осталось позади, все стало ясно.

Излучая почти физически ощутимое радушие, вошла рыжеволосая медсестра, с которой Мейсон познакомился накануне.

– Добрый день, господа! Проходите, пожалуйста!

Тоскующие больные раздраженно переглянулись, но их неприязнь быстро сменилась выражением безысходной покорности, когда Перри Мейсона и Пола Дрейка у них на глазах с почетом препроводили в личный кабинет доктора.

Отсюда они проследовали в крохотную операционную со столом и двумя стульями, стоящими спинками к северной стене.

– Присядьте, пожалуйста, и подождите немного. У доктора сегодня был совершенно сумасшедший день. Сейчас у него сразу несколько больных, закончит – и к вам. Две-три минуты. Он знает, что вам некогда.

Мейсон и Дрейк поблагодарили радушную красавицу, сели, а она поспешила в приемную, чтобы приободрить оставшихся пациентов и сообщить им, что задержки не будет.

Прошло минут пять, прежде чем Дрейк, оглянувшись по сторонам, спросил у Мейсона:

– Интересно, можно ли мне закурить здесь?

– А почему бы нет?

Дрейк положил фотоаппарат на маленькую подставку рядом со стулом и достал сигареты.

Оба закурили.

– Скажи мне, Перри, – заговорил Дрейк, – ты принимаешь Кандлера за того, кем он кажется на первый взгляд, или…

– Извини, Пол, но с первого взгляда я никого не оцениваю.

Дверь в маленькую операционную резко распахнулась.

– Простите, господа, – это снова была медсестра Кандлера, – но у доктора возникла непредвиденная ситуация. Необходимо срочно прооперировать пациента. Вы подождете?

– Сколько это займет времени? – спросил Мейсон.

– Минут двадцать, может быть, больше. Все в такой суматохе, в такой спешке…

– Ничего, не беспокойтесь! Мы просто проезжали мимо. Ждать не будем, я думаю. Я хотел, чтобы доктор был в курсе кое-каких событий, и… Не сочтите за труд – передайте ему, что меня он в любое время найдет через Детективное агентство Дрейка. В общем, пусть позвонит, если надумает.

– Он просил сказать вам, что ему ужасно неловко и что он ничего не знает.

– Вот и отлично, – успокоил ее Мейсон. – А теперь нам пора. Большое спасибо.

На прощанье она одарила их щедрейшей улыбкой.

– К сожалению, не могу проводить вас до дверей – больной ждет.

Когда они проходили мимо кабинета Кандлера, его голова на мгновение высунулась в коридор, они услышали «извините», и голова тут же исчезла.

– Все в порядке, – ответил Мейсон, но его уже никто не слышал.

Они опять очутились на улице.

– А она у него – лакомый кусочек, – не сдержался Дрейк.

– Согласен, – поддакнул Мейсон, – притягивает как магнит.

– С пациентами, наверное, проблем нет. У такой любой усидит сколько хочешь, да еще и благодарен будет.

– А у тебя появились какие-то симптомы?

– Так, знаешь, побаливает кое-что. У меня, Перри, между прочим, пищеварение страдает. Вот соберусь и навещу как-нибудь этого доктора еще раз.

Они развернулись и поехали обратно в Лос-Анджелес.

– Как насчет ужина? – спросил Дрейк через некоторое время.

– Сначала проявим пленки. Давай сейчас прямо в контору, узнаем, нет ли новостей. Хочется услышать, чем в последний час занимался Сэккит-Прим, он же – Прим-Сэккит.

– Что ж, в контору так в контору! Делла, ты думаешь, все еще ждет?

– Возможно, и ушла. А если нет, то это означает, что ей тоже хочется поужинать.

Поднявшись на лифте, Мейсон и Дрейк вышли в коридор. Дрейк сказал:

– Иди к себе и взгляни, на месте ли Делла, а я проверю, нет ли чего о Сэкките.

В личном кабинете Мейсона горел свет. Он открыл дверь и застал Деллу Стрит что-то быстро печатающей.

– Чем это ты занята, Делла?

Она в ответ улыбнулась:

– Накопилось несколько писем, которые я не могу доверить стенографистке. И еще несколько, которые вы хотели надиктовать, но так и не собрались. Все они у вас на столе, ждут подписи. А вот и последнее…

Проворные пальцы Деллы ловко отстукали завершающий абзац, выдернули бумагу из машинки, и, отделив лист от копирки и второго экземпляра, она переложила письмо на стол Мейсону.

– Спасибо, Делла. И признавайся, хочешь ты ужинать или нет?

– Я всегда голодна. Но в данную минуту меня больше интересует информация. Как прошло с Сэккитом?

– О, было непросто! У парня явно что-то на уме, но что, не могу понять.

– Почему вы так подумали?

– Потому что, когда я обвинил его в убийстве Балларда, он растерялся, запаниковал и моментально состряпал себе ложное алиби, будто предыдущий вечер и ночь он провел с девушкой, с которой мы его видели на пляже.

– Что за девушка?

– Хелен Ракер – весьма милое создание. У меня сложилось впечатление, что она его любит и боится. Страшно боится.

– Он с ней действительно провел вчерашнюю ночь?

– Может быть, какую-нибудь другую, но только не вчерашнюю. Вначале она не придала значения его словам, а когда стали выяснять – оказалось, у нее вчера ночевала ее мать.

– И как же Сэккит объяснил это?

– Никак. Но у нас есть фотографии, которые меня сильно занимают.

– Фотографии?

– Да. Нам удалось снять документ, который Сэккит ни за что не хотел показывать. Когда он увидел, что мы к нему приближаемся, а нас было трое, то сразу наложил в штаны – подумал, видно, что мы полицейские, и украдкой засунул эту бумагу в купальник своей пассии.

Делла Стрит в изумлении подняла брови.

– Это был всего лишь свернутый листок бумаги. Для большего в купальнике просто не нашлось бы места. Не забывай – в него еще была засунута Хелен. Хелен и купальник – отличная пара, подходят друг другу идеально.

– И что мы сейчас сделаем?

– Идем к одному из клиентов Пола. Там есть фотолаборатория, он обработает пленки, высушит негативы, и тогда посмотрим, что получилось.

– А что должно получиться?

– Набор цифр.

– Код какой-нибудь или шифр?

– Возможно. А возможно, и что-то еще.

– И потом поедим?

– Потом поедим, – пообещал Мейсон.

Делла Стрит убрала пишущую машинку, достала из шкафа шляпку и плащ, и они вышли в коридор, где наткнулись на направлявшегося к ним Пола Дрейка.

– Какие новости? – на ходу поинтересовался Мейсон.

– Сэккит и его подружка не переставая ссорятся. Конечно, они знают, что за ними следят, но, судя по всему, не считают нужным ничего скрывать. Всю дорогу о чем-то горячо спорили, особенно он. Сэккит несколько раз выходил из себя и бросал руль, а она вроде бы не сдавалась и стояла на своем.

– Спорили, наверное, об алиби?

– Скорее всего, так, Перри. Мои люди видели, что происходит в джипе, но слышать не могли – слишком далеко.

– Как развивались события?

– Они поехали в сторону Ньюпорта, остановились у северной оконечности Лагуна-Бич, там Сэккит сбегал на станцию техобслуживания и позвонил кому-то из телефонной будки.

– Номер как-нибудь можно установить?

– Нет. Там автомат с ручным набором.

– Но, может быть, получится проследить, разузнать в телефонной компании…

Дрейк перебил его:

– Телефонные компании с нами об этом и говорить не захотят, а кроме того, если это местный номер, то они и при желании ничем не помогут.

– А известно, что он звонил по местной сети?

– Мой человек не уверен. Плохо было видно, но он заметил, что Сэккит опустил только одну монету. Потом он заходил в мужской туалет и, как свидетельствуют улики, сжег там какую-то бумагу, затем бросил ее в унитаз и нажал на смыв.

– Что?! – воскликнул Мейсон.

– Покинув станцию, Сэккит с девицей поехали по главной магистрали, и Райс подумал, что догнать их джип на такой дороге труда не составит. Поэтому Райс решил лично все посмотреть и проверить. В кабинке туалета пахло гарью, а в унитазе еще плавали крошечные клочки жженой бумаги.

– А он не попытался их…

– Это абсурд, Перри, они были совсем малюсенькие, комочки сажи, не более того.

– Ну что ж, это уже кое-что. Что было дальше, Пол?

– Обнаружив такое, Райс побежал обратно в машину, дал газу и догнал джип Сэккита милях в трех к северу. Пристроился за ним и продолжил слежку.

– Сэккит заметил?

– Еще бы. Конечно, засек.

– Куда они поехали?

– В Ньюпорт-Бич, а там – прямиком на квартиру к Хелен. Они вместе поднялись наверх по лестнице и пробыли в квартире примерно полчаса. После этого Сэккит вышел один и поехал в сторону Лос-Анджелеса. В данную минуту он, должно быть, в пути, мои ребята пока больше не докладывали. Они передали мне эту информацию, когда Сэккит был у Хелен в квартире, и сказали, что намерены следовать за ним и дальше, а потом, в последнюю минуту, один из них еще раз позвонил и подтвердил это.

– То есть они его не упустят?

– Да. Но только какая от этого польза?

– Ничего, пусть хоть спесь немного с него собьют. А теперь мне и впрямь не терпится поскорее увидеть, что на пленке!..

– Нет проблем, Перри. Я звонил своему приятелю, он все уже приготовил и ждет. Сделает в лучшем виде.

– Не понимаю, – задумчиво проговорил Мейсон, – зачем Сэккиту, после того как он узнал, что у нас есть фотографии, уничтожать этот документ?

– Испугался, наверное, что ты ему всучишь повестку или арестуешь.

– Тем не менее ясно одно – эта бумажка гораздо важнее, чем мы предполагали. У меня просто руки чешутся ею заняться. Едемте!



Мейсон и Делла Стрит следом за Дрейком вошли в коммерческую фотостудию, где их с нетерпением поджидал знакомый Пола. Сначала Дрейк рассказал про камеру и как было дело.