— Гор не видно, дымка слишком плотная, — пояснил он. — Но иногда на рассвете, когда воздух прохладнее… — И он замер, глядя на запад.

— Думаю, нам следует отказаться. Мы сумеем заработать больше.

Стюард поскрёбся в дверь, и Донадьё, пожав плечами, надел тужурку, которую было снял, и пригладил щёткой волосы. Какое ему дело до этих людей! Когда он проходил мимо каюты номер семь, дверь приоткрылась, и он услышал громкие голоса: супруги ссорились.

— Ингрид?

— Этого ещё не хватало! — вздохнул он.

По его влажным сиявшим глазам, по складке полных, четко очерченных губ видно было, как сильно истосковался он по родной земле.

Я посмотрел на неё с надеждой. Она являлась воплощением здравого смысла.

Тот день был один из самых жарких. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения. Море и небо были совсем бледные и отливали перламутром, как внутренность раковины.

— Я согласна с Гаем. Нам следует оставаться независимыми. Кроме того, мне не хочется работать на «Чемпион старсат спортс».

Донадьё, как умел, вправил руку пассажирке третьего класса, которая сломала её, упав в коридоре. Около десяти часов Лашо позвал его к себе в каюту. Он сидел в единственном кресле босиком, возле него стояла рюмка виски.

Шхуна подошла к берегу, скользя по мелководью, где вода была как из горного потока — такая прозрачная, что они могли четко различить каждый выступ рифа на глубине почти в десять метров и наблюдать за стайками снующих внизу коралловых рыб, похожих на усыпанные драгоценностями облака.

— Закройте дверь, доктор! Итак, китаец?

Я был разочарован. Почему Ингрид поддержала не меня, а Гая? Потому что… Нет, идиотизм какой-то. Надо выбросить из головы.

Пападопулос вел «Ласточку» под углом к берегу, и побережье открывалось им постепенно, они разглядывали пляжи цвета червонного золота, испещренные острыми скалами; дальше берег постепенно поднимался, бесплодный и страшный, лишь кое-где поросший терновником и верблюжьей колючкой.

— Всё уже сделано.

— Хорошо, — кивнул Силверман. — Что касается меня, то я думаю, Мадлен предлагает за наш сайт хорошую цену. Но если президент компании и основной инвестор не хотят принимать предложение, то мне остаётся лишь поддержать их. Я передам о нашем решении Джею.

— И вы продолжаете утверждать, что это дизентерия?

Около часу шхуна шла вдоль берега, примерно в девяти метрах от него. Все это время пассажиры «Ласточки» простояли у борта, они нервничали и не отрывали глаз от земли. Среди них не было только Джейка. Он занялся приготовлениями к выгрузке, но вернулся к остальным, когда перед ними внезапно открылась глубокая бухта.

— Если они создадут сайт, мы их переиграем! — воскликнул Гай, потирая руки.

— Мой отчёт записан в бортовом журнале. Вы вызвали меня, чтобы я вас посмотрел?

Я покинул заседание в скверном настроении.

— Бухта Цепей, — сказал Грегориус, и сразу стало ясно, почему она получила такое название. С одной стороны ее обступали отвесные скалы, с другой ее защищал от господствовавших ветров и высокой приливной волны широкий мыс, на котором виднелись развалины древнего центра работорговли — города Монди.

Лашо ворча засучил пижаму на распухшей ноге. У него была привычка смотреть на людей снизу, как будто он всегда подозревал, что его собеседник скрывает от него что-то или готовит какой-то подвох.

Показал им его Грегориус, потому что на город это уже никак не походило — одни разбитые камни и каменные блоки, доходившие до самой воды. Теперь «Ласточка» подошла достаточно близко, чтобы они могли различить в этом нагромождении камней грубый геометрический рисунок тесных улиц, вдоль которых стояли остовы домов.

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что у вас, — сказал Донадьё. — Сколько врачей вас смотрели?

«Ласточка» бросила якорь и мягко застопорила ход. Закончив приготовления к выгрузке, Джейк подошел к стоявшему у борта Гарету.

Это тоже была одна из маний Лашо. Он расспрашивал всех врачей, заявлял, что не верит в медицину и хихикал.

31

— Одному из нас придется вплавь доставить канат на берег.

— Посмотрим, сможете ли вы что-нибудь для меня сделать!

— Бросим монету, — предложил Гарет, и, прежде чем Джейк успел возразить, монета уже была у него в руке.

Впрочем, тут ничего нельзя было сделать. Он провёл сорок лет на экваторе, в зарослях и лесах, не лечился, буквально коллекционировал болезни и просто заживо гнил.

Воздушный шарик лопнул. Как всегда неожиданно.

— Орел!

— У вас боли?

Джейку ничего не оставалось, как покориться судьбе.

— Даже нет.

Поначалу мы этого не почувствовали. Казалось, на фондовом рынке наступило временное затишье перед очередным подъёмом. Акции «lastminute.com» упали на три фунта через несколько дней после выпуска. Цена стала значительно ниже первоначальной. Тысячи держателей акций понесли убытки. Индекс курсов акций компаний высоких технологий США («НАСДАК») постоянно снижался в течение месяца.

— Не везет, старина, что поделаешь. Пламенный привет акулам! — Гарет улыбнулся и подергал себя за ус.

— В таком случае не стоит растравлять болезнь лекарствами.

Джейк балансировал на неуклюжем самодельном понтоне, который на толстых канатах при помощи вспомогательного двигателя подняли с палубы и, раскачивая, опустили за борт.

Донадьё хотел выйти. Лашо удержал его.

Ребята из банка «Блумфилд Вайсс» должны были нас предупредить, однако не сделали этого. И мы начали подготовку к ПОП. В Амстердаме всё прошло хорошо, как и в Париже. А во Франкфурте вообще от инвесторов отбоя не было. Мы упражнялись до позеленения, создавая пиар своей компании. Первую скрипку естественно играл Гай и, как всегда, превосходно. Я оказывал всевозможную поддержку. На технические вопросы отвечал Санджей. Не все потенциальные инвесторы понимали тонкости Интернета, но почти все разбирались в футболе. Тогда им казалось, что, если на бирже акции идут на повышение, их обязательно следует покупать.

Оказавшись на поверхности воды, понтон нескладно, как беременная бегемотиха, закачался на волнах. Джейк улыбнулся Вики; она, стоя у борта, с интересом наблюдала за происходящим.

— Как по вашему мнению…

В холодный серый Эдинбург мы прибыли усталые, но полные энтузиазма. Даже я поверил прогнозам банка «Блумфилд Вайсс».

Он отвернулся, смутившись, выпил глоток виски.

— Если не хотите ослепнуть от блеска, закройте глаза.

Однако в Шотландии начались сбои. Мы позавтракали в отеле «Каледония» с несколькими крупными инвесторами. Они задавали трудные и весьма циничные вопросы. Например, когда мы наконец начнём получать прибыль. К середине дня вопросы стали коварными. Мне они не нравились ещё потому, что на месте инвесторов я сам задавал бы такие же вопросы. Например, как компания, просуществовавшая менее года и пока не получающая достаточно прибыли, может стоить двести миллионов фунтов? Действительно, как?

— По моему мнению?

— Да! Мне любопытно было бы знать, как вы думаете, сколько лет я проживу! Вам неприятно отвечать, а? Мне вы можете сказать прямо!

Она поняла не сразу, но когда Джейк стал стягивать рубашку и расстегивать штаны, скромно отвернулась.

Наш невозмутимый банкир из «Блумфилд Вайсс» выглядел обеспокоенным. Хмурился больше обычного, сутулился, а в любой, самый короткий, перерыв принимался суетливо говорить по мобильному телефону. Я был изумлён таким изменением поведения. Даже Гай заметил. И в конце дня, когда закончилась последняя встреча, отвёл банкира в сторону.

Любопытно, что Донадьё затруднялся ему ответить. Тогда как, даже не зная, болен, Гюре или здоров, он мог поклясться, что его жизнь будет короткой. А мясо Лашо, хотя оно и было с душком, не вызывало в нём никакой реакции.

Обвязав конец тонкого каната, свернутого в бухту, вокруг пояса, Джейк бросился в воду и поплыл к берегу. К этому моменту Вики уже не могла сдерживать любопытство и искоса взглянула через борт. В мужчине без штанов есть что-то детское, беззащитное, подумала она, глядя на белые двигающиеся ягодицы Джейка. Эту мысль можно было бы развить в какой-нибудь статье, мелькнуло у нее в голове, но тут она почувствовала, что Гарет Суэйлз смотрит на нее, насмешливо вскинув бровь; при этом он продолжал травить канат, который вился вслед за Джейком. Загорелое лицо ее вспыхнуло, и она торопливо пошла к «Мисс Попрыгунье», чтобы проверить, положила ли в нее свою пишущую машинку и спортивную сумку.

— Что происходит?

— Вы вполне способны прожить до старости! — проворчал он.

— С эдинбургскими инвесторами всегда трудно договариваться. Этим они знамениты. Пытаются не уронить репутацию прижимистых шотландцев.

Джейк нащупал ногами дно и пошел к берегу, чтобы закрепить канат за каменный уступ. В это время первая машина уже находилась на деревянных блоках и под лязг лебедки была поднята на борт.

— Вы на что-то надеетесь?

— Но ведь дело не только в этом?

— Не понимаю.

Банкир вздохнул:

Каждый член команды споро делал свое дело, и один из четырех бронеавтомобилей через некоторое время стоял на покачивавшемся понтоне. Там колеса тщательно закрепили и осторожно канатом стали подтягивать понтон к берегу.

— А я-то понимаю себя! Но мне это безразлично. Даже если вы скажете, что я подохну завтра, я так же спокойно буду пить виски.

— Да. Биржу немного трясёт. Вчера акции сайта «lastminute.com» упали ещё на двадцать пенсов. Падает индекс «НАСДАК». Вы читали сегодняшнюю «Файнэншл таймс»?

— Нет.

Над ними в шезлонгах дремали два белых священника, которые путешествовали во втором классе; им разрешалось выходить на прогулочную палубу. На корме начиналась партия игры в мяч по инициативе Невиля, объяснявшего правила тем, кто ещё не умел играть. Оба лейтенанта и капитан участвовали в игре, а также мадам Бассо и мадам Дассонвиль. Донадьё был удивлён, увидев Гюре с ракеткой в руке. Гюре, впрочем, смутился и поклонился доктору.

Как только плот коснулся желтого песчаного склона, Джейк завел мотор, а Грегориус перебросил сходни. Двигатель взревел, понтон опасно покачнулся, автомобиль съехал по сходням и остановился на отлогом берегу выше уровня прилива. Потом понтон подтянули к шхуне и сразу же начали погрузку второго броневика.

Банкир протянул газету. В статьях рассказывалось об инвесторах, обескураженных коллапсом цен на акции сайта «lastminute.com», о том, что компании, которые собирались выйти на фондовый рынок в апреле, решили подождать, посмотреть, что будет дальше. И отдельного упоминания удостоились мы, в колонке комментариев на последней странице. Нас считали перспективной компанией, но стоимость в двести миллионов фунтов полагали явно завышенной.

Донадьё сел в тени. Отражение от воды утомляло его глаза, и он опустил веки, поэтому то, что он видел сквозь сетку ресниц, становилось расплывчатым, ирреальным.

Ясно, шотландцы уже прочитали газету, и мы им не понравились.

Игроки по очереди попадали в поле его зрения. Мадам Дассонвиль была партнёршей Гюре, который оказался довольно ловким.

Хотя работали быстро, настолько, насколько это позволяла техника безопасности, время так же стремительно уходило, и последние бочки с горючим, деревянные ящики и Вики Камберуэлл, восседавшая на куче этого рискованного груза, достигли берега, когда день уже клонился к вечеру.

— Почему вы не показали нам это раньше? — спросил я, злой, что не купил утром «Файнэншл таймс».

На ней всё ещё было зелёное шёлковое платье, и, когда она двигалась на солнце, её тело вырисовывалось под прозрачным шёлком, длинное, сильное тело, более породистое, но менее соблазнительное, чем тело мадам Бассо.

— Я решил подождать, пока вы проведёте презентацию, — признался банкир. — Не хотел смущать. В подобных делах очень многое зависит от уверенности в своих силах.

Как только понтон в последний раз отошел от борта шхуны, буквально в ту же секунду ее мотор ожил, якорную цепь начали выбирать на бак, и Пападопулос приказал отдать конец каната, по которому двигался понтон.

Офицеры явно предпочитали жену сумасшедшего врача, которая всегда была в хорошем расположении духа. Чувствовалось, что она жадна до удовольствий, до всякого рода удовольствий, и Донадьё, сам того не замечая, смотрел на влажные пятна у неё под мышками, запах которых он угадывал. После каждого удара она заливалась смехом, опираясь на одного из своих; приятелей, показывая зубы, вертелась так, что грудь её подпрыгивала.

— Что нам сейчас делать?

— Пиф-паф! — произнёс кто-то возле Донадьё.

Банкир нахмурился ещё сильнее.

Когда Вики спрыгнула на хрустящий песок, «Ласточка» уже была у выхода из бухты и расправляла белые крылья парусов навстречу вечернему бризу. В сгущавшихся сумерках все четверо стояли на берегу и провожали шхуну глазами. Никто из них не помахал ей на прощание, но все ощущали потерю. Вонючее судно работорговца с пиратской командой было все же их единственной связью со всем остальным миром. «Ласточка» обогнула скалы, паруса ее наполнились ветром, нос приподнялся, и длинный мазутный след виднелся на поверхности воды еще долго после того, как шхуна исчезла в море.

Это был его сумасшедший коллега, по-прежнему одетый в тяжёлую форменную шинель. Он был сильно возбуждён, но, как всегда, поглощён только самим собой. Он заметил паука на переборке и делал вид, что стреляет в него из револьвера.

— Продолжать. Мы привлечём их на свою сторону, вот увидите.

Их охватило чувство одиночества. Молчание нарушил Джейк:

— Пиф-паф!

В отеле мы с Гаем направились в бар выпить. Эйфория предыдущих дней испарилась. Мы страшно устали и были встревожены.

— Ну что же, дети мои, давайте устраиваться.

И тут же нахмурился. Что-то шевельнулось в его памяти.

Банкир побежал звонить, но скоро вернулся.

Они высадились на открытом берегу между древним городом и оконечностью мыса, и теперь вечерний бриз гнал на них пыль и песок.

Он поднял голову.

— Боюсь, мне придётся сообщить вам плохую новость.

— Какую? — угрюмо спросил Гай.

Джейк нашел ложбину, защищенную от ветра развалинами дома, они перегнали туда автомобили и разбили лагерь.

— Ах, да! Коксид… Окопы…

— Я только что беседовал с нашим филиалом в Лондоне. Нам рекомендуют приостановить работу с ценными бумагами.

Старинные дома были завалены грудами песка, узкие улицы заросли верблюжьей колючкой. Пока Джейк с Грегориусом проверяли топливную систему передачи и систему смазки автомобилей, а Гарет разводил костер под прикрытием каменной стены, Вики пошла обследовать развалины в сгущавшихся сумерках.

— Что это означает?

Мысль его работала быстро, за ней трудно было проследить.

— Это означает, что нам придётся отказаться от выпуска ваших акций.

Далеко идти она не решилась. От булыжников, из которых были сложены дома, сгоревшие более ста лет назад, исходило отчетливое ощущение опасности и человеческой муки. У Вики мурашки побежали по спине, но она продолжала осторожно продвигаться по узкому проходу, пока не оказалась на открытой площади.

— Но это же катастрофа!

— Окопы… «Окопы-артерии…»

Она догадалась, что здесь была рыночная площадь города работорговцев, и вообразила длинные ряды людей в цепях. Атмосфера страдания ощущалась здесь до сих пор. Вики спрашивала себя, удастся ли ей передать это ощущение на бумаге так, чтобы читатели поняли, что и поныне ничего не изменилось. Опять злобная жадность стремится поработить целый народ, опять сотни тысяч человеческих существ вынуждены будут испытывать те же муки, которыми насквозь пропитан этот город. Она должна написать об этом, так она решила, должна уловить этот дух безысходности и бесправия, который сейчас столь явственно ощущала, и донести его до цивилизованных народов всего мира.

— Зачем выпускать акции, которые мы не сумеем продать?

От этих мыслей ее отвлек тихий шорох; она посмотрела вниз и с ужасом отпрянула назад, увидев пурпурного скорпиона в палец длиной на длинных, похожих на клешни омара лапах и его высоко задранный изогнутый хвост с ядовитым крючком на конце, нацеленный на носок ее ботинка. Она повернулась и быстро пошла к лагерю.

— Но нам нужны деньги! Вы обещали деньги. Сказали, что мы определённо можем рассчитывать на инвестиции в сорок миллионов фунтов.

Он был доволен тем, что вспомнил что-то хотя бы приблизительно, и всё ещё стоя в двух шагах от Донадьё, продолжал выражать свои бессвязные мысли:

Леденящий ужас не отпускал ее, и она с необыкновенной радостью вступила в светлый круг костра, сложенного из верблюжьей колючки под полуразрушенной стеной. Гарет посмотрел, как она опускается на колени, протягивает руки к пламени, и сказал:

— Да, однако условия на рынке изменились. Если мы выйдем с вашими акциями на фондовую биржу, нас ждёт неминуемый провал. Это будет очень плохо и для нас, и для вас.

— Я как раз собирался пойти поискать вас. Лучше бы вам не бродить в полном одиночестве.

— Но в Германии всё прошло чудесно!

— Артериальное давление… Четырнадцать… Это много, мой адмирал!..

— Я сама в состоянии присмотреть за собой, — быстро ответила она с той резкостью, которая уже становилась привычной.

— Я звонил во Франкфурт. Они пересмотрели свою позицию. В общем, передумали.

— Не сомневаюсь, — примирительно улыбнулся он. — Иногда я думаю, что вам это слишком хорошо удается. — И опустил руку в карман. — А я тут нашел кое-что в песке, когда расчищал место для костра.

— Что же нам делать?

Его взгляд упал на Донадьё, и он дружески улыбнулся ему, словно для того, чтобы приобщить его к движению своих мыслей.

Гарет протянул ей замкнутый металлический круг, на котором в свете костра заиграли желтые блики. Это был браслет в форме змеи с кованой головкой и извивающимся телом.

— Подождём. Надеюсь, это временные трудности. Просто играющие на повышение биржевые спекулянты сделали перерыв, чтобы перевести дух. Увидите, в апреле всё в корне изменится.

— Мне это очень не нравится, — сказал Гай.

— Адмирал… адмирально… Ментона… Ницца — Ментона — Монте-Карло… Каролинги… Ха! ха!

Вики почувствовала, что ее раздражение моментально исчезло.

— Поверьте, мне тоже, — прогундосил банкир.

— У нас есть какое-то пространство для манёвра? — спросил я.

— О, Гэри! — Она приподняла браслет на обеих ладонях. — Какая красота! Это золото, да?

Донадьё тоже улыбнулся, потому что ему трудно было поступить иначе и потому, что его коллега, казалось, был счастлив тем, что доктор его одобряет.

— Думаю, да.

— Боюсь, что нет.

Она надела тяжелое украшение на запястье и, вся сияя, любовалась им, встряхивала рукой, ловя блики света.

Это продолжалось четверть часа, с подъёмами и спадами, с вереницами растрёпанных образов, слов, каламбуров; потом вдруг наступало молчание, Бассо морщил лоб, делал мучительное усилие. В эти моменты он трогал пальцем какую-то определённую точку на своём черепе. Боль проходила. Он заливался смехом, словно удачно подтрунил надо всем миром.

Ни одна из них не устоит перед подарком, довольно подумал Гарет, всматриваясь в ее лицо, освещенное пламенем костра.

Гай посмотрел на меня, затем обратился к бармену:

— Браслет принадлежал некоей принцессе, которая славилась своей красотой и состраданием к воздыхателям, — как бы между прочим сказал Гарет, — так что, я думаю, вам он подойдет как нельзя лучше.

— О, — задохнулась она, — это мне?!

— Два пива.

Это было так заметно, что на мгновение Донадьё подумал, не играет ли он комедию и в самом ли деле доктор сошёл с ума. Во всяком случае, у него оставался какой-то здравый смысл. Так, он подошёл к бармену, который только что обслужил Донадьё. Его привлекал аперитив, поданный доктору.

Банкир развернулся и ушёл.

И порывисто потянулась к его щеке. Она вздрогнула, когда Гарет повернул к ней голову и ее губы встретились с его губами.

* * *

Нужно было срочно перестраивать работу. Затаив дыхание, мы следили за ситуацией на фондовой бирже. В апреле никакого улучшения не произошло. Индекс «НАСДАК» продолжал падать, причём ещё стремительнее. По состоянию на четырнадцатое апреля он снижался на десять процентов в день, гораздо сильнее, чем в марте. Акции сайта «lastminute.com» теперь упали ниже двух фунтов. Не прошло и месяца, как руководители компании превратились из героев в изгоев. Биржевые спекулянты, обжёгшиеся на акциях «lastminute.com», к нашим теперь не подойдут даже на пушечный выстрел. Не стоит и надеяться.

— Дай-ка мне мой смородиновый сироп, Эжен, — со смехом сказал он. — А то моя жена опять станет кричать.

Одно мгновение она пыталась отстраниться, но тут же решила, что не стоит. В конце концов, браслет был великолепен.

Неожиданно вышли из моды вебсайты типа В2С и стали популярны В2В. В2С означало бизнес-потребитель. В2В — бизнес-бизнес. К сожалению, наш сайт был типа В2С.



В понедельник банк «Блумфилд Вайсс» посоветовал нам отложить выпуск акций на пару месяцев. Подождать, пока рынок восстановится. Нам оставалось лишь принять это предложение.

Джейк и Грегориус, разложив крупномасштабную карту на капоте «Свинки Присциллы», изучали ее при свете единственного фонаря-«молнии». Грегориус намечал маршрут, по которому они пройдут до реки Аваш, и был очень недоволен неточностями и пробелами на карте.

Он и в самом деле выпил смородинового сиропа, в то время как в глазах его искрился иронический огонёк.

А что делать с планами, когда не осталось денег на их финансирование? Помочь могли Гай с Оуэном, вложив по миллиону фунтов, отцовское наследство. Но это мелочь, ведь мы рассчитывали на сорок. Мы с Гаем подумали-подумали и поехали к Генри.

— Если бы нам пришлось ориентироваться только по ней, нам бы тяжело пришлось, Джейк.

Он принял нас дружелюбно в своём кабинете в фешенебельном лондонском районе Мейфэр, улыбался, но морщил высокий лоб и беспокойно ёрзал на стуле. Плохой признак.

Джейк вдруг оторвался от карты и в тридцати шагах от себя увидел в свете костра две фигуры, которые приблизились друг к другу и замерли. Сердце у него заколотилось, к затылку прилила горячая кровь.

Генри обсуждал с представителями банка «Блумфилд Вайсс» проблему выпуска акций нашей компании и знал, что нам нужны деньги. Я детально объяснил ситуацию, показал расчёты на следующие полгода, где отразилось сокращение статей расходов и самих расходов. Чтобы дожить до октября, нам было нужно десять миллионов. А потом, возможно, мы выпустим акции.

— Пойдем выпьем кофе, — ворчливо предложил он.

Часом позже Донадьё увидел, что он поглощён созерцанием девочки Дассонвилей, которая играла под присмотром своей гувернантки.

Генри внимательно выслушал, пригладил редеющие волосы и со вздохом произнёс:

— Одну минутку, — возразил Грегориус. — Сначала я покажу вам, где мы пересечем пески…

— Боюсь, мне придётся вам отказать.

Он смотрел на карту, намечая маршрут, и не замечал, что говорит сам с собой. Джейк ушел. Он решил положить конец сцене у костра.

— Что? — воскликнул Гай.



Незадолго до завтрака помощник капитана сказал врачу:

— Я объясню.

При первом, еще неверном свете зари Вики проснулась и поняла, что ветер стих. Он уныло завывал всю ночь, и когда Вики откинула одеяло, то увидела, что оно усыпано слоем золотистого песка; песок хрустел у нее на зубах, скрипел в волосах. Один из мужчин громко храпел, но кто именно, Вики не поняла, так как все трое, плотно укутанные в свои одеяла, лежали очень близко друг к другу. Она взяла сумку с туалетными принадлежностями, полотенце и смену белья, выскользнула из лагеря, взобралась на дюну и побежала к морю.

— Пожалуйста, объясните.

— Не знаю, что решит капитан.

— Вчера мы долго обсуждали состояние фондового рынка, где произошли фундаментальные изменения. Мы не намерены тратить деньги впустую. Так что от нас вы не получите больше ничего.

Рассвет был совсем тихий. В лучах еще не взошедшего солнца вода в заливе казалась гладкой, как розовая атласная простыня. Стояла тишина, настоящая тишина пустыни, ее не нарушал ни зверь, ни птица, ни шум ветра или прибоя, и тревога, которую она испытывала накануне, покинула ее.

— Но это абсурд! Если вы не дадите денег, мы разоримся. Если дадите, то заработаете по крайней мере сто миллионов.

Вики сбросила одежду и побрела к морю по сырому песку, выровненному за ночь отливом, она вошла в розовую воду, вздрогнув от холода, погрузилась в ее лоно, присела, чтобы оказаться в воде по горло, задохнулась от удовольствия и стала смывать песок и грязь.

— А если фондовая биржа за лето не поднимется? Что тогда? Мы потеряем десять миллионов.

— По поводу чего?

Заговорил Гай:

Когда она выходила на берег, краешек солнца показался над водной гладью. Освещение резко изменилось. Нежные краски рассвета уступили место яркому блеску Африки, к которому Вики стала уже привыкать. Она быстро оделась, завернула грязное белье в полотенце и уже на ходу, поднимаясь на дюну, принялась расчесывать мокрые волосы. Добравшись до гребня, она замерла, забыв вытащить расческу из спутанных волос. Вики опять задохнулась и стояла, не отрывая глаз от зрелища, открывшегося ей на западе.

— В нашем бизнесе всё идёт по плану, даже лучше. Наши сайты в Германии и Франции работают великолепно. Я не удивлюсь, если на следующий год Германия обгонит Англию. Число посетителей по-прежнему растёт, по четыре миллиона в месяц. Наш фирменный товар расходится замечательно. Почти по всей стране можно встретить людей в футболках и свитерах с нашей символикой. Генри, мы создали брэнд, который стоит сотни миллионов. Сюда есть смысл вкладывать деньги.

— По поводу Бассо. Мадам Дассонвиль сейчас заметила, что он бродит вокруг её дочери. Она пошла к капитану и потребовала, чтобы он запретил сумасшедшему выходить на палубу.

Грегориус уже рассказывал им, что сочетание холодного воздуха и лучей восходящего солнца производит поистине театральный эффект, сокращая сотни километров плоской пустыни и приближая отвесные скалы горной гряды так, что кажется — стоит только протянуть руку, и коснешься их.

— Я знаю. Но решаю не я один. Такова политика фирмы. — Генри посмотрел на меня. — Извини, Дэвид, я защищал вас, как мог. Но теперь вынужден выполнять решение большинства. Денег не будет.

В первых лучах солнца горы были пурпурно-голубыми, но замершая в благоговейном восторге Вики заметила, что они, как огромный хамелеон, меняют цвет, постепенно становятся золотыми и в то же время быстро отодвигаются назад… Еще немного — и они превратились в бледное призрачное видение, растворившееся в первых струях знойного воздуха африканского дня, и Вики почувствовала жаркое дыхание поднимающегося ветра.

— Позвольте мне побеседовать с вашими партнёрами, — произнёс Гай. — Я сумею убедить их.

Донадьё пожал плечами, но Невиль не так равнодушно отнёсся к этому обстоятельству.

Очнувшись, она поспешила в лагерь. Джейк, разогревавший на сковородке фасоль с ветчиной, взглянул на нее и улыбнулся.

— Нет смысла, — холодно возразил Генри.

— Позвольте мне позвонить прямо сейчас.

— Ясно, что сумасшедшему не место на палубе.

— Пять минут на завтрак, — сказал он и протянул ей жестяную миску. — Я думал, не двигаться ли нам ночью, чтобы избежать жары, но слишком велик риск разбить машины в темноте.

Я тронул его за плечо, пытаясь успокоить. Генри был нашим союзником. Действуя через его голову, мы вообще ничего не получим.

— Что ты нам предлагаешь? — спросил я.

Он покраснел под взглядом доктора.

Генри пожал плечами:

Вики взяла миску и принялась за еду с явным удовольствием. Она отвлеклась только для того, Чтобы взглянуть на Гарета Суэйлза, который подходил к костру, тщательно выбритый и безукоризненно одетый. На нем была идеально чистая рубашка с открытым воротом, широкие брюки-гольф из дорогого твида и грубые башмаки, начищенные до блеска. Джейк разразился восторженным хохотом, но он спокойно погладил свои золотистые усы и поднял бровь.

— Что тут можно сказать? Мир меняется. Лёгких денег больше нет. Задраивайте люки. Ложитесь на дно. Экономьте. Добивайтесь прибыли.

— Но это означает остановку в тот момент, когда мы вырвались вперёд, — проворчал Гай. — Это же гонка. Начнёшь тормозить и проиграешь.

— О чем вы подумали? Между мной и ею ничего нет…

— Господи, ты что, собираешься пригласить кого-то поиграть в гольф?

* * *

Мы вернулись в офис, сели обсудить положение. Единственный выход — сокращение программы. Остановить рекламную кампанию. Заморозить приём служащих. Задержать развитие интернет-компании в Хельсинки. Отложить открытие офисов в Барселоне, Милане и Стокгольме. Ограничить розничную торговлю, которая только набрала обороты.

— Ах, старина, — с укором произнес Гарет, снисходительно взглянув на выгоревшие молескиновые брюки Джейка, бросовые сапожки «чакка»[13] и клетчатую рубашку с разорванным рукавом. — Вот и видно, каково твое воспитание. Даже если мы оказались в Африке, совсем не обязательно ходить, как туземцы.

— Пока ещё ничего нет!

Собрали людей. Рассказали все, как есть. Они навидались всякого, поэтому восприняли информацию совершенно спокойно. В семь часов закончили работу и отправились в паб «отметить событие».

Тут он бросил взгляд на Грегориуса и улыбнулся ему своей ослепительной улыбкой:

— Я не имел в виду ничего дурного, Грег, должен сказать, что вы в этом наряде просто великолепны.

— Неважно. Мы примем на корабль других детей в Порт-Жантиле и Либревиле.

Гай не мог оправиться от потрясения. Ещё в марте всё было так замечательно. Он видел, каких успехов добился «lastminute.com», и искренне верил, что сможет сработать лучше. С минуты на минуту наш сайт мог стать самым лучшим футбольным сайтом в Интернете. Признание этого факта должно было принести нам кучу денег. Гай в этом не сомневался. Он уже планировал, как их потратить. А теперь вот приходилось разворачиваться на сто восемьдесят градусов и думать не о расширении компании, а о выживании. Для него это было шоком.

Грегориус, облаченный в шамма, на секунду оторвался от завтрака и улыбнулся Гарету в ответ.

После паба мы заглянули в «Таверну Иерусалим».

— Что делал Бассо, прежде чем стать военным врачом?

— Запад есть Запад, Восток есть Восток, — произнес он.

— Выкарабкаемся, — сказал я. — У нас всегда получалось.

— Старик Киплинг действительно знал свое дело, — согласился Гарет и стал накладывать себе еду.

Четыре автомобиля, нагруженные до отказа и следовавшие на расстоянии более ста восьмидесяти метров друг от друга, чтобы не мешала вырывавшаяся из-под колес пыль, выбрались из дюн на прибрежный простор, где всегда дул ветер, — впрочем, он ничуть не смягчал все нараставшего зноя.

— Не знаю, — грустно промолвил он. — Но сокращение программы равносильно гибели.

— Он был психиатром в больнице Сальпетриер. Как раз потому, что он начал делать глупости, ему посоветовали поехать в колонию. Вместо того чтобы вылечить…

Джейк вел колонну по компасу на юг, этот путь он выбрал бы и без совета Грегориуса. Приходилось огибать солончаки, через которые, как предупреждал Грегориус, ехать было опасно.

— Почему?

В течение первых двух часов пути по мягкой желтой земле особых препятствий им не встретилось, только узкие твердые покрышки слишком глубоко уходили в почву, что затрудняло движение и снижало скорость до шестнадцати километров в час, хотя старые моторы работали на полную мощь.

Потом земля стала более твердой, но теперь ее усеивали черные камни размером от желудя до страусиного яйца. Ветер, несший с собой песок, обкатал и отполировал их до блеска. Скорость пришлось еще снизить, из-за того что автомобили теперь страшно трясло; помимо всего, от черных камней исходил убийственный жар, так что пришлось открыть люки и капоты. Хотя все, включая и Вики, разделись до нижнего белья, они обливались потом, который, едва выступив, тут же высыхал. Броня автомобилей, несмотря на то что была выкрашена в белый цвет, раскалилась — до нее невозможно было дотронуться, моторы тоже перегревались, и отвратительная вонь горячего масла и бензина в водительских отсеках быстро становилась все невыносимее, по мере того как солнце поднималось к зениту.

Гай пожал плечами.

— Чёрт побери!

За час до полудня у «Свинки Присциллы» вышел из строя предохранительный клапан радиатора, и в воздух ударила белая струя пара. Джейк заземлил магнето и сразу же остановился. Полуголый, блестя от пота, он вылез из башни и, прикрывая глаза рукой, оглядел холмистую равнину, очертания которой искажались в мареве раскаленного воздуха. В этом мареве расплывалась линия горизонта и в нескольких сотнях метров видимость была уже нечеткой. Даже остальные броневики, неуклюже двигавшиеся далеко позади, казались какими-то сказочными чудовищами.

— Такой я человек. Либо большой успех, либо эффектный провал. А бороться за выживание, чтобы потом все равно медленно угаснуть, не для меня.

— Говорят, он выпивал бутылку перно перед каждой едой…

— Нам нельзя выходить из игры!

Он подождал, пока все подъедут.

— Ладно тебе, Дэвид. Ты не хуже меня понимаешь, что, как только мы перестанем расти, нам конец. Конкуренты вытеснят на обочину. «Чемпион старсат спортс» организует свой сайт и быстро нас переиграет. Мы окажемся в хвосте.

С палубы слышался смех мадам Бассо, стук ракеток.

Порой воспринимать оптимизм Гая довольно трудно, а его пессимизм — вообще кошмар.

— Стоп. Дальше ехать нельзя — моторное масло жидкое, как вода, могут полететь все подшипники. Подождем, пока машины немного остынут.

— Но ещё ничего не известно, — заметил я. — Не исключено, другие компании тоже урежут программы. Может, завтра на фондовой бирже опять поднимется бум, и банк «Блумфилд Вайсс» снова постучится к нам в дверь. Ты не должен сдаваться, Гай.

Завтрак прошёл более оживлённо, чем в предыдущие дни, потому что большинство пассажиров перезнакомились между собой. Произошло даже значительное событие: Жак Гюре, вместо того чтобы одиноко сидеть за своим столиком, присоединился к офицерам и мадам Бассо.

— Честно говоря, не представляю, что делать. Отвалить? Вы с Ингрид вполне справитесь с руководством компанией.

— Что за дикость!

Все с облегчением вылезли из броневиков, забрались в тень и лежали, дыша, как собаки. Джейк обнес всех канистрой с водой вместимостью двадцать литров, теплой, как кровь, и рухнул на одеяло рядом с Вики.

Он тяжело вздохнул:

— Слишком тяжело идти до моей машины, — сказал он.

— Ну почему так получается? Всё, за что я берусь, вначале идёт отлично, но затем обязательно заканчивается провалом. В театральном училище меня считали многообещающим, талантливым актёром. Все вроде хорошо. Через пару лет я мог получить приличные роли. Не вышло. Наоборот, я едва не погубил себя.

Гюре был уже не такой мрачный. Он забыл, что его жена проводит долгие часы в каюте у изголовья ребёнка, который может умереть каждую минуту. Он шутил со своими сотрапезниками. Капитан, любивший соблюдать этикет, считал, что они слишком шумят за столом, и проявлял некоторое раздражение.

Она приняла объяснение благосклонно, молча кивнула и застегнула одну пуговицу на своей полурасстегнутой блузке.

— Сейчас все по-иному.

Джейк намочил водой из канистры носовой платок и протянул ей. Она взяла его с благодарностью, обтерла лицо и шею и глубоко вздохнула от удовольствия.

— Разве? — Гай посмотрел на меня тусклым взглядом. — Великолепная идея — сайт. Мне удалось довести его до приличного уровня. Я думал, что добился настоящего успеха. И что? На полном ходу врезался в кирпичную стену.

— Ну, как балласты? — спросил Донадьё у главного механика, с которым он всегда ел за одним столиком.

— Слишком жарко, чтобы спать, — прошептала она. — Развлеките меня, Джейк.

— На раннем этапе все успешные бизнесмены переживали тяжёлые времена, — произнёс я.

— Всегда готов, — ухмыльнулся он, и Вики рассмеялась.

— Не настолько тяжёлые.

— В порядке. Оказывается, китайца сегодня утром…

— Я же сказала, что слишком жарко. Давайте поговорим.

— Настолько. Думаешь, у твоего отца всегда всё было прекрасно? Но он не сдавался.

Они стали есть. Лашо без всякой причины заказал шампанское и бросил вызывающий взгляд на доктора, который, впрочем, ни в чём ему не противоречил. Гувернантка и девочка Дассонвилей ели за отдельным столом и разговаривали между собой по-английски. Что до Дассонвиля, то он был озабочен, потому что отправлялся в Дакар, а потом в Париж, чтобы представить там довольно сложные проекты, которые он обдумывал весь день.

— О чем?

— Не сравнивай меня с отцом.

Два часа священного дневного отдыха прошли спокойно; матросы тем временем надраивали медные части на палубе.

— О вас. Расскажите мне о себе. Вы из Техаса, а откуда именно?

— Почему?

Гай не ответил.

— Отовсюду, где мой отец находил работу.

Около шести часов теплоход должен был прибыть в Порт-Жантиль и простоять там часа два. Когда вдали показалась тёмная линия земли, трое офицеров колониальной пехоты и Жак Гюре играли в белот[2] на террасе бара, в то время как мадам Бассо, облокотившись на спинку стула, следила за их игрой. На столе в рюмках с аперитивом трёх различных цветов таял лёд и к запаху апельсинов примешивался тонкий аромат аниса.

— Суперменом он не был, ты знаешь, — продолжил я. — Просто крепкий толковый торговец недвижимостью, каких много. Конечно, у него был нюх, чутьё. Но главное — решимость идти до конца. Он не сдавался, когда рушились цены на недвижимость. Не мог себе это позволить и потому выжил.

— Чем он занимался?

— Наверное, ему везло.

Сирена «Аквитании» заревела в первый раз — в глубине бухты показался город. В общем, это было всего несколько светлых домов с красными крышами, вырисовывающихся на тёмной зелени леса. На два грузовых парохода поднимали брёвна, которые подвозили к ним на маленьких буксирах. Скрипели лебёдки, раздавались свистки. Стук якоря, ударявшегося о дно, покрыл на мгновение все другие звуки, и несколько минут спустя к пароходу подошёл катер.

— Пас скот, объезжал лошадей.

— Везло? А тебе разве нет?

Игроки в белот не прерывали свою партию. По наружному трапу поднимались белые. Люди обменивались рукопожатиями. Через несколько секунд бар был полон народу и в нём царило оживление, словно в каком-нибудь европейском кафе.

— Звучит прекрасно.

Джейк поморщился.

— Похоже, нет. — Гай уставился в кружку с пивом и прошептал: — Не знаю, что делать. Если сайт рухнет…