Бретт Холлидей



Смерть замыкает круг

ГЛАВА 1

Педро Санчес — худощавый, узкогрудый юноша с прыщавым лицом — прижался к гладкому стволу пальмового дерева. Он был одет в черные брюки и черную спортивную рубашку. Стояла темная, беззвездная ночь. Сердце Санчеса бешено колотилось в груди, над верхней губой выступили капельки пота.

Он никуда не спешил, но гнетущая тишина действовала ему на нервы. Педро Санчес не боялся. Всю свою недолгую жизнь ему приходилось с кем-нибудь бороться — в гимнастических залах, в уличных трущобах. Но он вырос в сердце большого города, и все, что лежало за его пределами, представлялось ему таинственным, полным неизвестных опасностей. Ему не нравилось прятаться в тени деревьев. Он предпочел бы открыто идти по людной улице, звонко печатая шаг маталлическими подковами на каблуках.

Большой дом на острове Нормандия в верхней части Бискайского залива принадлежал Гарри Бассу. Санчес приехал из другого города, даже из другого штата, но он знал, что Басс — крупная фигура в букмекерском и игорном бизнесе Майами, а с крупными фигурами шутить опасно. С другой стороны все было рассчитано с точностью до секунды. К тому времени, когда Басс поймет, что с ним произошло, Санчес рассчитывал быть в тысяче миль отсюда и наслаждаться жизнью на 10000 долларов, переведенных на его счет в «Либерти-Банк» в Сент-Луисе. Впервые в жизни — а Санчесу было двадцать два года — у него появился свой счет в банке. Он был уверен: большинство людей не понимает, что если оставить на банковском счету 10000 долларов, то через год сумма увеличится на 500 долларов. Но Санчес вовсе не собирался дрожать над своими деньгами. У него были обширные планы.

Глубоко вздохнув, он быстро перешел от пальмового дерева под прикрытие декоративного кустарника. Теперь он мог видеть «кадиллак», стоявший на гравийной дорожке перед парадным входом. Большая черная машина сверкала в электрических лучах, и Санчес с удовольствием подумал, что вскоре от нее останется лишь груда металлолома.

Низко согнувшись и стараясь держаться между «кадиллаком» и домом, он прокрался по траве к краю дорожки. Перед тем как выйти на свет, он проверил содержимое своих карманов и украдкой перекрестился. Одним молниеносным движением он пересек дорожку, опустился на колени возле переднего бампера «кадиллака» и вынул из кармана брюк небольшую, размером с пачку сигарет, металлическую коробочку. К верхней крышке коробочки был прикреплен мощный магнит. Вытянувшись под машиной, Санчес прикрепил магнит к днищу маслобака. Из металлической коробочки тянулся короткий электрический провод, присоединенный к другому магниту. Санчес укрепил второй магнит на внутреннем ободе правого переднего колеса. При первом обороте колеса провод натянется и оборвется, включив часовой механизм, вмонтированный в коробочку. Ровно через три минуты, как сказали Санчесу и остальным, взрывное устройство сработает и разворотит мотор «кадиллака». Через десять секунд вся передняя часть машины будет охвачена пламенем.

Санчес вернулся под прикрытие кустарника и вытер грязные руки о траву. Сунув руку под рубашку, он нащупал рукоятку револьвера 38-го калибра. Дело будет легкое, сказали ему, и дело действительно оказалось легким. Оставалось лишь подождать, пока человек вынесет деньги и сядет в машину. Но ожидание тоже не самая простая вещь — Санчес не раз убеждался в этом на собственном опыте.

Уже не таясь, он отошел к ограде. Сдвинув в сторону широкую кедровую доску, заблаговременно отделенную от поперечного бруса, он осторожно выглянул наружу. Улица была пустынна. Санчес пролез в дыру, вернул доску в прежнее положение и торопливо пошел по обочине. Через минуту он уселся за руль новенького «доджа».

В «додже» сидело еще два человека, и теперь Санчес мог наконец полностью расслабиться. Если что-то пойдет не так в дальнейшем, то это будет уже не его вина.

Он соединил большой и указательный пальцы в кружок и поднял руку над головой.

— Все в порядке. Остается надеяться, что эта хреновина сработает.

— Если не сработает, подъезжай поближе, и я прострелю ему покрышку,— добродушно сказал здоровяк, сидевший на заднем сиденье.

— У него «кадиллак», приятель,— заметил Санчес.— Если он нас заметит, ему ничего не стоит оторваться от нас.

Парень, сидевший рядом с Санчесом, закурил сигарету. Именно он вызвал наемников из другого штата, он организовал операцию и финансировал ее, и Санчес с немалым удивлением заметил, что огонек его зажигалки сильно дрожит.

— Штука сработает,— сказал он, выдохнув струйку дыма.— Она сделана из той дряни, которой начиняют армейские зажигательные бомбы. И никакой стрельбы по покрышкам, ради Бога. Там были другие машины?

— Нет, только «кадиллак».

Послышался отдаленный шум мотора; в этой части города машины проезжали нечасто. «Додж» стоял на короткой улочке, упиравшейся одним концом в поле для гольфа, а другим концом выходившей к заливу. Парень, куривший сигарету, жадно вбирал в себя дым и поминутно приглаживал волосы. Он то вытягивал, то поджимал ноги, обтянутые узкими джинсами, хватался за кончик носа, смотрел на часы. Чем больше он нервничал, тем свободнее чувствовал себя Санчес. Неудивительно, думал Санчес, — парень уже нашел в своих планах сто одну ошибку и теперь не знает, куда деться от волнения.

Санчес не виделся с этим парнем уже два года. За это время парень обзавелся первоклассным загаром и отличными шмотками. Его туфли стоили не меньше сорока долларов, а в туфлях Санчес знал толк. Брови и ресницы у парня выгорели так, что были еле заметны. На его лице появились новые морщины, но в целом выглядел он прекрасно. У Санчеса, к примеру, были сложности с внешним видом. Все уверяли его, что прыщи сойдут на нет после двадцати одного года, но со временем положение лишь ухудшилось. А парню что — загорелые щеки, лоб гладкий, как у ребенка. Что ни говори — несправедливо. У парня были бабы — богатые бабы с кучей денег, машинами, с номерами в лучших отелях. Санчес в который уже раз удивился, к чему парень ввязался в это дело с налетом, когда у него и так было полно более легких способов зашибать деньги.

Ноздри парня едва заметно шевельнулись, и Санчес вдруг осознал: да он же сидит на игле!

Санчес повернулся к Понду, здоровяку, сидевшему на заднем сиденье. Понд, благодушно развалившись, курил дешевую сигару.

— Фу-ты ну-ты,— добродушно произнес он— Чем только люди не зарабатывают на жизнь.

Невдалеке хлопнула автомобильная дверца. Звук был хорошо слышен в спокойном ночном воздухе. Заурчав, завелся мотор.

Парень взглянул на Санчеса.

— Это он,— сказал Санчес и повернул ключ в замке зажигания — Отличный движок у «кадиллака»; жаль, скоро ему придет конец.

«Додж» стоял на месте с работающим двигателем. Парень скорчился на сиденье, пытаясь наблюдать через боковое стекло за дорожкой, ведущей к дому Гарри Басса. Увидев сквозь щели в изгороди свет фар «кадиллака», Санчес мягко тронул машину с места. У «доджа» была автоматическая коробка передач, к которой Санчес так и не успел привыкнуть; больше всего его беспокоила техника поворотов на высокой скорости. Он угнал этот автомобиль со стоянки в северо-восточном районе Майами и обнаружил недостатки машины слишком поздно, уже на переезде через дамбу. С другой стороны, подумал он, если все пойдет по плану, то беспокоиться не стоит.

«Кадиллак» выехал на шоссе, ведущее к дамбе.

— Сколько с ним людей?— быстро спросил парень.

— Только водитель,— Санчес свернул на шоссе, проверил показания на индикаторной панели и взглянул в зеркальце заднего вида. Все было в порядке.

— Тогда, пожалуй, мы сможем обойтись без стрельбы,— сказал парень.— Водителю можно дать по башке, и все. Но с Бассом будьте поосторожнее. У него нет оружия, это точно; он, в конце концов, старик. Если мы не сможем отобрать деньги, не раскроив ему черепа, то нам надо вернуться в школу и сесть за парту.

Теперь, когда ожидание закончилось, парень выглядел заметно успокоившимся. Он положил расческу в карман и надел на лицо черную маску, прикрывавшую нос и глаза. Понд, сидевший сзади, нацепил фальшивый нос и заложил под нижнюю губу резиновый валик. Санчес остался единственным, кто не изменил своей внешности, но к чему ему было тревожиться? Здесь его никто не знал. Он расстегнул рубашку, чтобы при необходимости можно было быстро выхватить револьвер.

Миновав очередной поворот, «кадиллак» увеличил скорость. Санчес держался в пятидесяти футах позади.

— Я предполагал, что их будет в худшем случае четверо,— сказал парень.— А тут только двое — дело верное.

Санчес промолчал. Взрывное устройство должно было сработать через три минуты, а «кадиллак», по его мнению, находился в пути уже значительно дольше. Никаких признаков огня или дыма не наблюдалось.

— Ну, ну же!— пробормотал он, ударив ладонью по рулевому колесу.

С правой стороны «кадиллака» вспыхнуло пламя и заклубилось облачко черного дыма. Загорелись стоп-сигналы. Санчес с силой вдавил педаль газа, перестроившись в соседний ряд. Вся передняя часть «кадиллака» была скрыта в густых клубах дыма. Когда «додж» поравнялся с горящей машиной, водитель «кадиллака», приземистый негр с широкой борцовской грудью, выпрыгнул наружу.

Санчес проехал еще несколько метров и остановился. У него мелькнула внезапная мысль: а что если в «кадиллаке» рванет бензобак? О такой возможности никто не подумал. Санчес выбежал из машины с небольшим автомобильным огнетушителем в руках, выкрикивая бессвязные фразы. Он подбежал к «кадиллаку» в тот момент, когда негр-водитель откинул крышку капота. Из клубов дыма вырвались языки пламени. Огнетушитель, которым размахивал Санчес, был предназначен для тушения возгораний значительно меньшего размера.

Заслонив лицо рукой, он нажал кнопку огнетушителя и направил мощную струю тетрахлорида углерода под капот. Когда негр склонился над радиатором, Санчес развернул огнетушитель, и струя ударила водителю в лицо. Тот вскрикнул и отшатнулся. Санчес прыгнул ему за спину, быстро вытащил револьвер и ударил негра рукояткой по затылку, целясь в основание черепа. Крик прекратился. Подхватив падающее тело, Санчес еще раз ударил водителя кулаком в висок.

Пламя снова разгорелось, вырвавшись на свободу. В воздухе стоял густой запах горящего масла и раскаленного металла.

У парня и Понда было достаточно времени, чтобы справиться с Бассом, но старый аферист опередил их, выскочив из машины в тот момент, когда затормозил «додж». Санчес выпрямился, перешагнул через тело водителя и увидел, как через невысокую каменную стену, идущую вдоль дороги, перелетел чемодан. Лысый человек в спортивном костюме с удивительной быстротой перелезал через стену вслед за чемоданом. Понд успел ухватить его за ногу. Балансируя на вершине стены, Басс яростно лягнул противника ногой в лицо, фальшивый нос расплющился в настоящий. Понд выругался, выплюнул резиновый валик и снова бросился к стене. Парень последовал за ним; в руке у него появился пистолет. Значит, «сможем обойтись без стрельбы», с горечью подумал Санчес.

Высота стены не превышала пяти футов, но она была совершенно гладкой, без швов и выступов. Санчес полез за остальными: ему не оставалось ничего другого. Подтягиваясь, он ободрал ногу; ствол револьвера больно уперся ему в грудь. Удушливый дым, скопившийся в легких, заставил его закашляться. Перевалившись через стену, он услышал звук выстрела.

Приземлился Санчес неудачно. Он оказался в густой тени, из которой ему не хотелось выходить. Он ни на секунду не верил тому, что Басс, возивший с собой огромные суммы денег, обходился без личного оружия. Их было трое, но Басс имел одно важное преимущество — он мог стрелять во все, что движется, не опасаясь, что попадет в союзника.

Вздохнув, Санчес вытащил револьвер и нехотя побрел вперед.



ГЛАВА 2

Майкл Шейн, рыжеволосый частный детектив, въехал на остров Нормандия со стороны Майами-Бич. Профессионалы игорного бизнеса тщательно следят за своей речью при телефонных разговорах, а Гарри Басс, позвонивший Шейну, сказал, что хочет встретиться с ним. В прошлом Шейну приходилось выполнять несколько рутинных поручений для Басса, и они всегда щедро оплачивались. Однажды он провел уик-энд на вилле Басса в Северной Каролине и неплохо отдохнул, охотясь на уток. Гарри Басс каждый день нарушал законы, но с точки зрения Шейна это были лицемерные законы, которые не могут применяться на практике, особенно в курортном городе. И Шейн, и Басс знали, что в один прекрасный день они могут оказаться лицом к лицу по разные стороны баррикад, но поддерживали дружеские отношения в надежде, что этот день никогда не наступит.

Недалеко от выезда с Нормандской дамбы прибрежное шоссе делало пологий поворот. Миновав поворот, Шейн резко затормозил: дорога была заблокирована двумя автомобилями. Один из них, роскошный черный «кадиллак», горел.

Круто повернув руль, Шейн остановился и выпрыгнул на асфальт. Обе машины стояли со включенными фарами, казалось, владельцев уже не беспокоит их дальнейшая судьба. Это была странная сцена: пустая улица, пустые тротуары, две пустых машины, причем одна из них охвачена пламенем. В несколько прыжков Шейн подбежал к «кадиллаку». Крышка капота была откинута, из мотора валил густой белый дым. Шейн принюхался. Сквозь вонь горящего масла пробивался едкий незнакомый запах, похожий на запах сгоревшего пороха. Огня почти не было. Источник дыма был где-то внизу, возможно, под маслобаком.

Шейн споткнулся о небольшой огнетушитель. Он поднял огнетушитель, рассеянно встряхнул его и увидел человека, лежавшего лицом вниз на пешеходной дорожке. Его пиджак на спине горел.

Выпустив струю пены, Шейн погасил огонь и перевернул человека на спину. Это был негр невысокого роста, но плотно сложенный. Шейн подхватил его снизу под руки и потащил прочь от горящей машины. С головы негра слетела белая кепка, и Шейн увидел кровь. Под левой рукой, безвольно волочившейся по земле, детектив нащупал кобуру пистолета.

Происходящее Шейну совершенно не нравилось. Две машины подразумевали присутствие как минимум двух людей. Один из них находился здесь. Где же второй? Шейн не опознал ни негра, ни новую машину, но дом Гарри Басса находился лишь в двух минутах езды от этого места. Между недавним звонком Гарри и инцидентом на шоссе определенно существовала какая-то связь.

Шейн склонился над бесчувственным телом. В этот момент за его спиной послышался царапающий звук; он резко обернулся. Здоровенный детина с гротескно свернутым на бок носом собирался прыгнуть на него с верхушки каменной стены. Шейн попытался отступить в сторону, но споткнулся о тело негра и рухнул на спину. Здоровяк навалился на него сверху. Шейн перекатился на бок, целясь плечом в лицо противнику. Тот злобно заурчал и наотмашь ударил Шейна по скуле запястьем диаметром с небольшой окорок.

Реакция Шейна была неосознанной. Он дернулся от оплеухи и выбросил правую ногу, угодив нападавшему в низ живота. Здоровяк с хрипом выдохнул воздух и согнулся; Шейн знал, что теперь справится с ним будет легко.

В этот момент со стены спрыгнул второй человек, с чемоданом в одной руке и пистолетом в другой. Он не стал терять времени и сразу же врезал Шейну повыше уха чем-то значительно более твердым, чем кулак. Фары «кадиллака» задрожали и начали гаснуть.

— О\'кей,— сердито сказал голос.— Дай ему еще разок, и сматываемся отсюда.

Шейн рванулся вверх, превозмогая головокружение и боль. Он ухватил здоровяка за рубашку и потащил его вниз. У Шейна не было сил, чтобы встать на ноги, руки почти не повиновались ему. Он провернул кулак над скулой детины, чтобы хоть как-то пометить его на случай, если придется встретиться снова. Фальшивый нос отвалился, и Шейн понял, что его противник изменил свою внешность.

— Дай-ка мне,— весело сказал другой голос.— Тебе ведь не хочется испортить свои дорогие штиблеты, верно?

Да их, оказывается трое, подумал детектив, и в следующую секунду на его затылок обрушился сокрушительный удар. Пальцы, сжимавшие рубашку здоровяка, разжались. Шейна ударили еще дважды и оставили в покое.

Хлопнула дверца. Звук болезненным эхом прогремел в мозгу Шейна и затих. Он перекатился на бок, чтобы рассмотреть машину: серый «додж»-седан с флоридскими номерными знаками. Медленно, как во сне, Шейн просунул руку под пиджак негра, по-прежнему лежавшего без сознания, и вытащил из кобуры пистолет. К этому времени задние габаритные огни «доджа» уже исчезли за поворотом. Пистолет выпал из ослабевших пальцев, и когда Шейн нагнулся, чтобы поднять его, то смог лишь отбросить оружие под днище горящей машины случайным толчком ботинка.

Пламя разгорелось с такой силой, что жар немного прояснил Шейну голову и заставил его отойти подальше от машины. Его сознание работало короткими толчками, то и дело отключаясь. Он был хорошо знаком со всеми транспортными артериями, связывавшими мелкие острова в заливе; возможно, его противники хуже знают местную географию. Куда они повернут, когда проедут Нормандскую дамбу? Вряд ли они выберут Майами-Бич с его бесчисленными пробками и напряженным уличным движением. Скорее всего они повернут направо, к Северному острову, через дамбу 79-й улицы, а затем углубятся в район Литтл-Ривер на северо-востоке Майами. Если заставить себя двигаться быстрее, то можно догнать их на второй дамбе.

Спотыкаясь на каждом шагу, Шейн побрел к своему автомобилю. Его бросало из стороны в сторону. Еще одно усилие — и он уперся руками в боковое стекло «бьюика». Дверца открылась; мотор, казалось, завелся сам собой. Время двигалось рывками. В следующий момент, как показалось Шейну, стрелка спидометра уже показывала пятьдесят миль в час.

До тех пор пока в голове не прояснилось, он ехал по разделительной линии между двумя рядами. Впереди появилась машина. Не теряя скорости, Шейн надавил на гудок и впритирку обошел ее. Он с радостью заметил, что условные рефлексы опытного водителя понемногу возвращаются к нему. Через минуту он включил дальний свет и переместился в крайний левый ряд.

На переезде через Нормандскую дамбу Шейн проскочил на красный свет. Пульсирующая боль в затылке возобновилась, мешая видеть дорогу. Раздражающе яркие дорожные огни надвигались и пролетали мимо с неестественной скоростью.

Выехав на Бискайский остров, Шейн облегченно вздохнул и увеличил скорость до семидесяти миль в час. Машины, идущие с низкой скоростью, одна за другой возникали справа от «бьюика» и растворялись в ночи, но Шейн ни на секунду не ослаблял внимания. Серый «додж» еще не попадался ему на глаза.

Он обогнал сразу три машины, ехавшие плотной группой, увидел, как стремительно приближаются огни побережья, и впервые с начала преследования сбросил скорость. «Бьюик» проехал до конца Прибрежной дамбы и притормозил у дорожного ограждения. Шейн понял, что обстоятельства сложились не в его пользу. Возможно, он потерял слишком много времени, пока шел к машине. Возможно, его новые знакомые по какой-то причине повернули в сторону Майами-Бич. Где теперь их искать? В Майами найдется не один десяток «доджей», выкрашенных в серый цвет.

В этот момент мимо Шейна проехала одна из трех машин, которые он обогнал в своем последнем отчаянном рывке. В машине было два человека: один за рулем, другой на заднем сиденье.

Человек, сидевший сзади, с любопытством смотрел в боковое окошко на залив. Его правый глаз, куда Шейн ткнул кулаком, покраснел и заплыл. Он безмятежно улыбался, но, когда он увидел Шейна, его лицо превратилось в застывшую маску с улыбкой, примерзшей к губам.

Шейн включил сигнал поворота и влился в линию движения на одну машину позади «доджа». Его губы искривились в жесткой улыбке. Это был его город, где он жил уже много лет. Его «бьюик» только что вернулся из ремонта в отличном состоянии, с замененным карбюратором и новыми покрышками. Он знал,что теперь «додж» не уйдет от него, если только водитель не оснастил автомобиль двигателем от гоночной машины.

Люди в «додже» попытались уйти от Шейна, проскочив на желтый свет на Бискайском бульваре, но Шейн обогнал стоявшую впереди машину и проехал на красный свет, оглашая перекресток ревом гудка. На повороте на Северную автостраду «додж» опасно накренился в левую сторону и лишь чудом удержался на четырех колесах: зидимо, в машине были какие-то неполадки с передней подвеской.

Здоровяк повернулся, встав на колени, и разбил заднее стекло «доджа» рукояткой пистолета. Шейн притормозил и пропустил перед собой один автомобиль. Он озирался по сторонам в поисках патрульной машины: этот участок шоссе обычно контролировался двумя-тремя машинами дорожной полиции. Минуту спустя он увидел патрульную машину, но она ехала навстречу, направляясь на север. Тем не менее Шейн выехал в левый ряд, сигналя гудком и мигая фарами. Полицейские видели его, но для того чтобы развернуться, им пришлось бы проехать еще две мили до пересечения с 79-й улицей. «Додж» вихлял из стороны в сторону на скорости восемьдесят миль в час. Шейн по-прежнему прикрывался впереди идущей машиной. Здоровяк, опустившийся на колени перед разбитым стеклом, ожидал удобного момента для выстрела.

Перед огромной транспортной развязкой 39-й улицы ряды движения начали разделяться: одно ответвление вело через дамбу Таттл на Майами-Бич, другое — к Международному аэропорту. Шейн не был удивлен, увидев, что «додж» повернул направо, в сторону аэропорта. Он не торопился: на прямом участке шоссе догнать преследуемую машину не составляло труда. На секунду Шейн упустил «додж» из виду. Затем он увидел его в крайнем левом ряду, возле ограждения. Не сбросив скорости на повороте, автомобиль все больше кренился влево. Зажглись стоп-сигналы, завизжали тормоза, но было уже слишком поздно. Переднее колесо зацепилось за низкий бордюр.

Не справившись с заключительным отрезком поворота, «додж» врезался в невысокое ограждение и упал на нижний уровень шоссе, посреди полосы движения, ведущей в противоположном направлении.

Шейн находился ярдах в трехстах от места происшествия. Оставив «бьюик» с включенными стоп-сигналами возле поворота на 12-ю авеню, он пошел пешком вдоль ограждения. Над автострадой завывала сирена. Когда Шейн спустился вниз, вокруг уже собралась небольшая толпа. По какой-то невероятной счастливой случайности «додж» не задел ни одной машины. Ударившись о нижнюю часть бетонного столба, он расплющился, замуровав внутри пассажира и водителя. Здоровяк на заднем сиденье перед крушением, видимо, далеко высунулся из разбитого заднего окошка, и при ударе о столб его с чудовищной силой отбросилдо в салон. Ему уже нельзя было помочь. Окровавленное горло, вывернутое под прямым углом к туловищу, скрывало то, что осталось от его лица.

Шейн взглянул на водителя, мальчика лет двадцати, довольно хрупкого на вид. Разбитая рулевая колонка проткнула ему грудь и горбом торчала из спины.

Шейн вернулся к «бьюику». К тому времени, когда он подъехал к месту аварии, вокруг уже стояли полицейские. Один из них, краснолицый ветеран по фамилии Скуайр, был его приятелем. Шейн кивнул ему.

— Кто-нибудь живой остался?

— Нет, черт побери,— ответил Скуайр.— Того, кто сидит за рулем, можно извлечь только с помощью ацетиленового резака.

— Как я понимаю, автомобиль краденый?— небрежным тоном осведомился Шейн.

Скуайр недоуменно приподнял брови.

— Да. Мой напарник уже опознал его. Он помешан на тренировке памяти: думает, если отыщет тысячу краденых автомобилей, то его тут же произведут в детективы. Бог с ним, пускай думает,— Скуайр достал сигарету.— Ты имеешь какое-то отношение к этому, Майк?

— Я случайно столкнулся с ними на одном из островов в заливе. Так и не успел ничего понять,— кроме того, что им очень не хотелось привлекать к себе внимание. Они попытались смыться, я погнался за ними и почти догнал. Можешь не верить, но это все, что мне известно.

— Я не говорил, что не верю тебе,— Скуайр с сомнением покачал головой— Как только мы их опознаем, если мы вообще сможем это сделать, тебе придется поговорить с нами.

— Само собой,— сказал Шейн.— Я позвоню. Скуайр покусал нижнюю губу и кивнул.

— Сделай это сегодня, ладно?— сказал он— Не жди завтрашнего утра.



ГЛАВА 3

На острове Нормандия полиция перекрыла движение по прибрежному шоссе и направила поток транспорта кружным путем. Шейну было любопытно узнать, что случилось с негром, которого он оставил возле горевшей машины, но с этим можно было и подождать. В этой части залива, находившейся под юрисдикцией старшего детектива Питера Пэйнтера, старинного противника Шейна, он старался держаться подальше от местной полиции.

Через несколько минут Шейн остановил свой «бьюик» на гравийной дорожке перед домом Гарри Басса.

Дом был ярко освещен. Взойдя по ступеням парадной лестницы, Шейн услышал деловитое щелканье клавиш пишущей машинки. Когда он нажал на кнопку звонка, внутри мелодично пробили часы. Стук пишущей машинки прекратился. Дверь открылась, и на пороге появилась высокая девушка.

Гарри был женат дважды, и второй развод стал для него последним и окончательным. Он отличался хорошим вкусом в выборе женщин, и с годами этот вкус не ухудшился. Стоявшая перед Шейном девушка была блондинкой лет тридцати на вид, хотя с некоторых пор Шейн с осторожностью судил о возрасте женщин. Она носила большие очки в роговой оправе; на ее плечи была небрежно накинута светлая кашемировая шаль. Все женщины, с которыми жил Гарри, выглядели очень привлекательно, и она не являлась исключением. Помимо привлекательности, черты ее лица говорили об уме и живом воображении — это уже было нечто новое.

— Вы — Майкл Шейн,— сказала она.— Меня зовут Теодора Мур, я секретарша мистера Басса,— она взглянула на маленькие часики.— Он вернется с минуты на минуту. Мне поручено обеспечить вас выпивкой и завязать непринужденную беседу.

Шейн остался стоять на месте, словно не расслышав ее слов. Она рассмеялась.

— Заходите же, мистер Шейн! Я не кусаюсь.

— Гарри уехал на своем «феррари»?— спросил Шейн.

— Нет, в последнее время он стал уравновешенным и респектабельным джентльменом. Представьте себе, обзавелся «кадиллаком» специальной модели, с телевизором и холодильником. Я беспокоилась, не превратится ли он теперь в другого человека, но, слава Богу, все обошлось.

— Он уехал один?— мрачно спросил Шейн.

— Нет, с водителем Билли Уолленсом,— в ее голосе зазвучала тревога.— Что-нибудь случилось?

— Если Билли Уолленс негр и носит с собой пистолет, то случилось,— сказал Шейн.— Кто-то оглушил Билли и поджег «кадиллак».

— Поджег?— она судорожно вздохнула— Я слышала сирену, но мне и в голову не пришло… Мистер Шейн, Гарри был в машине?

— Нет. Похоже, он успел выпрыгнуть. Вы знаете, куда он направлялся?

Она покачала головой — слишком быстро, как показалось Шейну.

— Понятия не имею.

— У нас нет времени для протокольных бесед,— резко сказал Шейн.— Вы должны по крайней мере догадываться, куда он поехал.

— Думаю, он собирался кому-то отвезти деньги,-помедлив, сказала она — Я стараюсь не лезть в его дела, но нельзя же ходить с затычками в ушах. Вроде бы сегодня днем потерпела поражение футбольная команда, которая обязательно должна была выиграть, или наоборот, я точно не знаю. Поэтому Гарри и хотел поговорить с вами. Телефон звонил два часа без перерыва. Я сидела в кабинете и печатала; однажды мне удалось услышать, как он сказал: «Сколько тебе нужно?» Потом он пошел наверх и спустился в прихожую с чемоданом. Билли отнес чемодан к машине. Что же нам делать, мистер Шейн? Полиция…

— Нет. Сначала я должен кое-что проверить.

Шейн повернулся и начал спускаться по лестнице. Она пошла следом.

— Оставайтесь здесь, Гарри может позвонить,— сказал Шейн.

— Нет,— решительно ответила она.— Я должна знать, что случилось.

Она села в «бьюик» рядом с Шейном. Шейн завел двигатель, и в ту же секунду на гравийную дорожку, ведущую от шоссе к дому Гарри Басса, свернул автомобиль.

— Вот он!— с облегчением воскликнула Теодора.

Шейн немного отъехал назад, освобождая подъезжающему автомобилю место для разворота перед домом. Автомобиль уже приблизился настолько, что стало ясно: это не «кадиллак», а «тандерберд», а водитель — не Гарри Басс. Теодора вышла из машины.

— Привет, Тео,— весело обратился к ней новый гость.— Шеф у себя?

Свет фонаря падал на лицо водителя, и Шейн узнал его. Его звали Док Уотерс. Он недавно вернулся в Майами после нескольких лет, проведенных на Карибских островах, и сразу же активно включился в букмекерский бизнес на Коллинз-авеню: в этом районе располагались почти все большие отели Майами. Уотерс был невысоким толстяком и одевался с броскостью курортного щеголя. От долгого пребывания под палящим карибским солнцем его лицо приобрело лимонно-желтый оттенок. У него были острые живые глаза и короткие усы щеточкой.

— Мистер Уотерс, Гарри разговаривал с вами?— озабоченно спросила девушка.

— Разумеется, разговаривал. В том-то и дело,— Уотерс всмотрелся в лобовое стекло «бьюика», прищурив глаза.— Майк Шейн?

Они обменялись рукопожатием через открытое окошко автомобиля.

— Чертовски рад тебя видеть,— продолжал Уотерс.— Как-никак столько лет прошло. Что у вас тут творится? Копы зачем-то перекрыли дорогу.

— Гарри попал в аварию,— коротко сказал Шейн — Он ехал на встречу с тобой?

— Авария? Мне это не нравится. Проклятье, с самого утра у меня было дурное предчувствие,— Уотерс пригладил усы.— Да, он направлялся ко мне. Я ждал целый час, а потом решил узнать, что за чертовщина происходит. Гарри что-то очень заважничал с тех пор, как переехал сюда, в итоге мне приходится держаться подальше от его дома, а дела делать в автомобилях. Второсортным личностям вроде меня не место в королевских покоях. Послушай, милая,— продолжал он более серьезным тоном, повернувшись к девушке.— Как себя чувствует Гарри после аварии? С ним все в порядке?

— Я не знаю!— с отчаянием в голосе произнесла она.— Я ничего не знаю.

— Ты же его секретарша. Ты имеешь право позвонить в полицию и расспросить их. Он вез мне посылочку, понимаешь? Возможно, она была завернута в бумагу или упакована в чемодан. Поищи внимательно и, если он по какой-то причине оставил ее дома, спрячь получше. Это собственность Гарри, но если копы до нее доберутся, то ставлю десять против одного, что Гарри ее больше не увидит.

— Я вряд ли смогу ее найти,— сказала Теодора.

— Тогда напиши на нее расписку в присутствии свидетеля,— настаивал Уотерс— Шейн, вразуми же ее!

Шейн усмехнулся, выжал сцепление и медленно поехал вперед.

— Выпивка на веранде!— крикнула девушка, обращаясь к Уотерсу, и забралась в машину.

— Док не очень-то изменился с тех пор, когда мы в последний раз виделись,— заметил Шейн.

— Я так и знала, что в чемодане были деньги. Гарри никогда не называет имен, но с подобными людьми он всегда говорит каким-то особенным тоном.

Шейн выехал на шоссе и повернул налево. Теодора с удивлением взглянула на него.

— Я слышала сирены на противоположной стороне острова!

— В том месте они перекрыли движение. Я собираюсь прочесать поле для гольфа.

Субботний вечер в Нормандском Прибрежном клубе был в самом разгаре. Сияющее огнями здание, окруженное припаркованными автомобилями, напоминало огромную рождественскую игрушку. Парнишка в форме рассыльного с электрическим фонариком в руке показал Шейну свободное место для стоянки.

— Я не смогу идти на таких высоких каблуках,— пробормотала Теодора.

— В Майами никто не ходит пешком,— сказал Шейн. Оставив фары «бьюика» включенными, он подошел к ряду маленьких электрических тележек для игроков в гольф и выкатил одну тележку на поле. Девушка встала на тележку рядом с ним, держась за поручень.

— Вы думаете… вы думаете, они убили его?— спросила она.

— Не исключено,— ответил Шейн, обогнув дерево-Людей иногда убивают за пару долларов, а у Гарри было при себе гораздо больше. Но его не так-то легко убить.

Тележка затряслась на бугристом участке лужайки.

— Может быть, они похитили его?— спросила Теодора.

— Нет. Я ехал за их автомобилем: Гарри там не было. Копы, возможно, найдут деньги, когда вскроют автомобиль, но я в этом сомневаюсь. Скорее всего, деньги унес третий; я так и не понял, куда он делся.

— Мистер Шейн…— сдавленным голосом сказала она.— Если случилось что-то действительно страшное… Я всегда говорила себе, что деньги игрока ничем не хуже любых других денег. Никто же не запрещает делать ставки, это даже поощряется! Если бы полиция в самом деле захотела прикрыть нелегальный игорный бизнес, то это не составило бы труда, верно?

— Разумеется,— сухо сказал Шейн.

Теодора повернулась к нему. Ее лицо в свете электрического фонарика казалось необычайно бледным.

— Когда я нанималась к нему на работу, это было похоже на волшебный сон,— сказала она.— Постоянно делаешь что-то новое, сама за все отвечаешь. Очень приличная зарплата. Неудивитильно, что я быстро согласилась. Я не ребенок, я прекрасно понимаю, что к чему. Гарри — великий человек. О Господи, лишь бы он не…

Уклоняясь от глубокой борозды, Шейн резко повернул тележку, и Теодора навалилась на него. Чтобы не упасть, она схватилась за его плечо. Шейн придерживал его одной рукой, стараясь выровнять тележку. Их еще раз подбросило, и рука Шейна соскользнула девушке на грудь. Он испытывал неудобство, но не мог убрать руку: равновесие было слишком шатким. Фонарик упал на пол. Шейну никак не удавалось затормозить. Теодора прижалась к нему; он чувствовал ее дыхание на своей щеке.

Когда тележка выехала на ровное место, девушка высвободилась из объятий Шейна.

— Извините,— прошептала она.— Это я виновата.

— Похоже, мне придется провести за баранкой большую часть ночи,— Шейн поднял упавший фонарик.— О каком футбольном матче Гарри хотел со мной поговорить?

— Не знаю, мистер Шейн. Он сидел и смотрел телевизор, а потом позвал меня, ткнул пальцем в экран и спросил, что я об этом думаю. Я не очень-то разбираюсь в футболе, но мне показалось, что все было в рамках правил. А потом был еще случай с лошадью на скачках в Тропикал-Парке. Думаю, оба инцидента показались ему не случайными именно потому, что они произошли практически одновременно.

Шейн притормозил и направил тележку по песчаной тропинке к зарослям кустарника. Они приближались к каменной стене недалеко от того места, где стоял сгоревший «кадиллак». Ветер крепчал. С его порывами до них доносился неприятный запах горящего масла и краски.

Шейн остановил тележку. Когда мотор замолк, послышался глухой стон, исходивший откуда-то из зарослей возле стены.

— Гарри!— крикнула Теодора, спрыгнув на землю. Она зацепилась каблуком за корень и упала. Не сходя с тележки. Шейн повел лучом фонарика вдоль стены.

Что-то шевельнулось. Луч света выхватил их темноты фигуру мужчины, размахивающего руками.

Шейн быстро пошел навстречу, светя фонариком в лицо мужчине. Оно было покрыто разводами грязи и крови, но это было, без сомнения, лицо Гарри Басса. Шейн подошел вплотную. Гарри выругался, резким ударом выбил фонарик и попытался двинуть Шейна в челюсть. Промахнувшись, он упал на колени.

— Успокойся, Гарри,— мягко сказал рыжеволосый детектив— Это Майк Шейн.

Гарри встал на ноги. Шейн подобрал фонарик и посветил себе на лицо, затем осветил лицо Теодоры.

— Ты среди друзей,— сказал он.

— Где мы находимся, черт возьми?— прохрипел Басс.

— На поле для гольфа, где-то возле восьмой лунки. Ты застраховал свой «кадиллак» от пожара?

— Нам нужно вызвать врача,— вмешалась Теодора.

— К дьяволу врачей,— пробормотал Басс— Мне нужно выпить. Карабкался на эту вонючую стену. Ублюдки не захотели меня слушать.

Он пошатнулся. Теодора обняла его одной рукой.

— Со мной все в порядке,— тихо сказал он.

— Да, куда уж лучше.

— Как считаешь, что нам следует сделать, Гарри?— спросил Шейн.— Можешь посидеть здесь, пока я схожу и вызову врача. С другой стороны, если не хочешь говорить с копами и подписывать показания, могу предложить тебе увлекательную поездку при луне на электрической тележке.

— Не надо шутить, мистер Шейн,— сказала Теодора.— Взгляните на него.

— Не в первый раз…— Басс подался вперед.

Шейн поддержал его.

— Хорошо, поедем на тележке. Ты, я смотрю, заметно поправился.

— Ни черта,— проворчал Басс— На пару фунтов в лучшем случае.

Шейн повернул фонарик и осветил лицо Басса.

— Сколько огней ты видишь?

Гарри взглянул на фонарик и скорчил гримасу.

— Как я могу сосчитать их, когда они все время вращаются?— сердито сказал он.

Шейн рассмеялся.

— Тебе придется пару недель поваляться в постели, а потом мы сыграем партию в гольф,— сказал он.

Он помог Бассу взобраться на тележку. Гарри ухватился за поручень и опустил голову на руки. Теодора стояла рядом, готовая подхватить его в любой момент.

— Сколько ты потерял, Гарри?— спросил Шейн, прежде чем завести мотор.

На секунду ему показалось, что Басс не расслышал его.

— Двести тысяч долларов,— тихо ответил Басс.



ГЛАВА 4

Шейн остановил свой «бьюик» за «тандербердом» Дока Уотерса. Уотерс вышел на лестницу с бокалом в руке.

— Ты меня удивляешь,— сказал он, глядя на Басса.— Ты позволил паре ублюдков ограбить себя?

Басс взял бокал из руки Уотерса, в два глотка выпил содержимое и протянул бокал обратно.

— Я, кажется, не приглашал тебя сюда, Док,— сказал он.

— Ну, знаешь ли…— пробормотал Уотерс— Если после всех этих лет требуется какое-то специальное приглашение… Я ждал целый час. На меня давят, я же тебе говорил.

— Паршивый ты сукин сын,— сказал Басс— Сам виноват, если на тебя давят. Ты знаешь, что я имею в виду.

Он с трудом выбрался из машины при помощи Шейна и секретарши. Уотерс тоже попытался помочь, но Басс отшатнулся.

— Убери от меня свои грязные лапы.

Шейн провел Басса в гостиную и уложил его на широкий диван. Басс ощупал свой затылок и замычал от боли.

— Дай-ка мне еще виски, пока первая порция не выветрилась,— сказал он.— Что случилось с Билли?

— Он лежал возле «кадиллака»,— ответил Шейн.— Скорее всего его уже увезли в клинику. Посмотри на эту сигарету,— он поднес сигарету к глазам Басса.— Ты можешь сфокусировать зрение?

Через несколько секунд Басс помотал головой.

— О\'кей, звони доктору,— сказал он.— Но мне нужно успеть поговорить с тобой.

— Я позвоню, Гарри,— сказал Уотерс, стоявший в дверях— кто твой врач?

— Джейсон Голдстейн, из Серфсайда.

Теодора вошла в комнату с тазиком теплой воды и полотенцами и опустилась на колени рядом с диваном.

— Ты выглядишь просто ужасно,— сказала она, пытаясь придать голосу бодрость.— Лежи спокойно, я тебя немножко умою, а не то доктор испугается.

— Ты чудесная крошка, Тео,— сказал Басс— Особенно хороша та, что в середине.

— Тебе нельзя много разговаривать.

Выжав полотенце, Теодора принялась вытирать лоб Бассу.

— Поцелуй меня.

Ее рука застыла в воздухе.

— Гарри,— тихо сказала она.

— Майк не будет возражать. Нет, не сюда,— нетерпеливо сказал Басс, когда губы девушки дотронулись до его щеки— В губы.

Шейн не видел выражения ее лица. Он закурил сигарету. Отложив полотенце, Теодора обеими руками приподняла голову Басса и прижалась к его губам. Она не торопилась. Шейн спрятал зажигалку, сделал несколько затяжек, осмотрел картины, висевшие на стене. Наконец она подняла голову.

— Похоже, мне уже лучше,— сказал Басс— Нет, Тео, вытирать не надо, я уже чистый. Принеси Майку коньяку. Здесь где-то была бутылка «Гордон Блю».

— С коньяком можно минутку подождать,— сухо возразила она, продолжая стирать кровь с лица Басса.

Редкие волосы Басса уже заметно поседели у висков. У него было широкое, морщинистое лицо с открытой улыбкой и ясными глазами. Как верно подметил Шейн, за последнее время Басс прибавил в весе, но у него по-прежнему были грудь и плечи борца-профессионала.

— А мне принеси бурбон,— сказал он.

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока доктор не разрешит.

— Я знаю, что скажет доктор: бульон. Мне нужно поговорить с Майком, а без выпивки у меня путаются мысли.

Девушка взглянула на Шейна.

— Глоток виски не убьет его,— сказал Шейн.

— Ладно, но имейте в виду: я была против.

Басс смотрел, как она выходит из гостиной. Ее походка была грациозной, как у балерины.

— Вот настоящая женщина,— сказал он.— Садись, Майк, выслушай меня.

Шейн уселся на стул рядом с диваном.

— Что мне сделать с Уотерсом — выкинуть его вон?— спросил он.

— Пусть пока побудет здесь, я не хочу упускать его из виду,— щека Басса болезненно дернулась.— Я так и знал, что рано или поздно это случится. Не вовремя я расслабился, Майк. Кстати, один из них все время твердил: «Не убивай, не убивай его». Не пойму, какое это имело значение для них.

— Если тебе от этого станет легче, то могу сказать, что двое из них уже на том свете,— сказал Шейн.

Гарри Басс вопросительно поднял брови. Шейн рассказал ему о погоне и о ее неожиданном окончании на транспортной развязке 39-й улицы.

— Двое из трех,— задумчиво сказал Басс— Ладно, это мелочи. Я хочу знать, кто стоит за сценой. Это не простой налет, его спланировали заранее. Кто-то знал, в каком состоянии находятся финансы Дока. У этого паршивца вышли все деньги, даже резервного фонда не осталось. Они знали: стоит ухватить его за жопу дважды за один день, как он прибежит ко мне. Скачки в Тропикал-парк, фубольный матч, теперь налет. Может быть, это совпадение, а может, и нет. Я думаю, что это не совпадение.

— Ты хочешь сказать, что основной удар планировалось нанести по тебе, а не по Доку Уотерсу?

— Именно так. У меня сильно кружится голова, так что расскажу вкратце. «Флорида Кристианс» против «Южной Джорджии». Мы ставили на одиннадцать очков за «Флориду». В самую последнюю минуту посыпались крупные ставки на «Джорджию» — все на территории Дока. При чистой игре, да еще на своем поле такие вещи просто невозможны.

— С каким разрывом выиграли «Кристианс»?— спросил Шейн — Шесть очков кажется?

— Да,— с горечью сказал Басс— Шесть очков — Еще один тачдаун, и все было бы в порядке. Я смотрел вторую половину игры. Одна из тех идиотских ситуаций, когда обе линии одинаково сильны и все зависит от быстрых пробежек и точности квотербека. Мне показалось, что он чуть-чуть медлил с рывком. Парня наверняка подкупили. Пару раз принимающий был открыт в отличной позиции, а парень стоял как столб с мячом в руке. Один раз он вообще промахнулся с передачей.

— Такое случается, Гарри.

— Да, но я чертовски подозрителен. Понимаешь, если бы ставки делались нормально… но ведь было иначе. Ладно, мы сели в лужу и заплатим. Но я хочу знать, что произошло, чтобы это не могло случиться снова. Я хочу, чтобы ты занялся этим парнем, квотербеком. Что у него за машина? Если ли у него счет в банке и сколько на нем лежит?

Шейн задумчмво поскреб подбородок.

— Ты говоришь о Джоне Блэке, Гарри,— сказал он — Джонни — стопроцентный американец. В наши дни призовые суммы профессионалов идут от ста тысяч и выше, а ему сулят самое блестящее будущее. Как ты думаешь, сколько нужно ему заплатить за нечистую игру, да еще за последнюю игру в составе студенческой сборной? Чертовски много; слишком много, я бы сказал.

— Может быть, я и ошибаюсь,— признал Басс— Сколько времени?

— Без пяти восемь,— сказал Шейн.

— В восемь начинается обзор спортивных новостей. Посмотри и сделай собственные выводы.

В комнату вошел Док Уотерс.

— Никак не мог отыскать Голдстейна,— сказал он.— Но теперь вроде бы все в порядке: он будет через пятнадцать минут. Гарри, я знаю, ты паршиво себя чувствуешь, но пока он не пришел… Ты понимаешь, о чем я говорю. Время поджимает.

Басс мотнул головой и на мгновение прикрыл глаза.

— Я уже говорил: я прикрою тебя. Я не нарушу договор, но тебе лучше не раздражать меня.

Теодора внесла поднос, уставленный бутылками и бокалами. Шейн принял поднос и поставил его на журнальный столик.

— Я не нашла коньяка,— сказала девушка.— Наливайте сами, кто сколько хочет.

Она плеснула в бокал немного виски, положила кубик льда и добавила основательную порцию содовой.

— Я снимаю с себя ответственность, Гарри,— предупредила она, протянув бокал.

— Отдай это Доку. Я буду пить чистое виски.

Теодора взглянула на Шейна в поисках поддержки. Тот пожал плечами. Она нехотя наполнила другой бокал и вручила его Бассу.

Док Уотерс возбужденно мерил шагами комнату.

— Я забыл сказать тебе одну вещь, Гарри,— пробормотал он.— Основная часть выигрыша приходится на Долю Эла Нэплза. Если бы выиграл кто-нибудь другой, то я, может быть, мог бы еще подождать с уплатой.

— Не беспокойся насчет Эла. Он ушел на заслуженный отдых.

— Возможно, но я не хочу рисковать,— Уотерс отхлебнул разбавленного виски.

— Тот самый Эл Нэплз из Чикаго?— спросил Шейн. Уотерс кивнул.

— По мне, так лучше бы он оставался в своем Чикаго.

— Гарри, может быть, я пойду печатать, если я тебе больше не нужна?— спросила Теодора. Она прикусила губу и неожиданно взорвалась:— Я не могу больше сидеть, пить виски и делать вид, что все в порядке! Доктор сказал, что будет через пятнадцать минут, но разве доктора хоть когда-нибудь приходят вовремя? Тебе уже следовало бы лежать в госпитале. Тебе нужно сделать рентген, и поскорее!

— Давай послушаем, что скажет Голдстейн,— предложил Басс.— Печатать больше не надо. Если хочешь поехать в госпиталь вместе со мной, можешь поехать. Не волнуйся, я больше не буду ругать Дока — в конце концов он тоже человек.

— Я-то человек,— раздраженно сказал Док.— А вот остальные…

— Включи телевизор, Тео,— попросил Басс.

Теодора погладила его по плечу, пересекла комнату и включила телевизор. Басс с нежностью во взгляде следил за ее движениями.

Шейн увеличил звук. На экране возникла реклама безопасной бритвы, сменившаяся обзором матча «Флорида Кристиане» — «Южная Джорджия». Фаворит выиграл, но разрыв в счете оказался значительно меньшим, чем ожидалось. Джонни Блэк сделал несколько результативных пробежек, а затем допустил несколько грубых промахов.

— Я бы сказал, что у него было четыре отличных возможности,— проворчал Басс, когда диктор переключился на другую игру.— Каждая из них могла принести очки. Четыре возможности, и ни одна не использована.

— Ты думаешь, он вел грязную игру?— спросил Уотерс.

— Я просил Шейна, чтобы он разобрался, в чем дело. Расскажи ему про третий забег в Тропикал-Парк.

— Какая разница, Гарри? Нам остается одно: платить.

— Дай-ка мне еще виски.

Уотерс замялся.

— Да, мне вредно пить,— резко сказал Басс— Тебя это волнует?

Уотерс налил полный бокал. Басс сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд.

— В последний раз меня били по башке, когда мне было восемнадцать лет,— сказал он.— Пара юных ублюдков. Забрали часы и три доллара. Тогда мне это очень не понравилось, а сегодня понравилось еще меньше. Майк займется этим делом, если я ему заплачу, но он должен знать факты. Какая кличка у лошади?

— Ледибэг,— неохотно сказал Уотерс.— Лошадь Нэплза, но оформлена на его жену из финансовых соображений. За два года она никак не выделялась, приходила пятой или шестой. Чего ты хочешь, Гарри — чтобы Шейн пошел к Нэплзу и спросил его, не подстроил ли он скачку? Разумеется, подстроил. Он подстроил ее, сознательно скрывая возможности лошади на протяжении двух лет. К чему теперь знать, каким образом ему это удалось? Есть разные способы. Он одурачил всех, и в результате ставки на его лошадь составляли шестьдесят пять к одному. Его жена, видите ли, сегодня не могла прийти на ипподром. Она вообще провела весь день у парикмахера, она не хотела делать ставку в присутствии посторонних. Она боялась рассердить мужа: как же, поставила по телефону семь тысяч на свою любимую лошадь, которая еще ни разу не приходила первой! Вот такую историю она сочинила, комар носа не подточит. Я пытался дозвониться до тебя, Гарри, а где ты был? Мы еще могли сыграть на понижение, но ты не подходил к телефону.

Шейн допил виски и налил себе новую порцию.

— Что именно заставило тебя обратиться к Гарри за деньгами: футбольный матч или скачки?— спросил он.

— Гарри — мой банкир,— с вызовом в голосе сказал Уотерс— Как ты понимаешь, я не храню такие суммы в ящике письменого стола. Возможно, с большим скрипом мне еще удалось бы разделить выплату за футбольный матч на две части. Но я получил два удара одновременно, и это смерть. Гарри, ну скажи хоть, какого дьявола мне делать дальше? Нэплз ждет денег: что я ему скажу? Он получает с меня, не с тебя.