Голос за моей спиной изменился, он поднялся в тональности, напрягся почти до предела:

— Не говори ерунды, идиот, — осадил его Харри. — Кого можно ждать здесь в такой час?

— А-а… М-м… Действительно, — промычал толстяк.

— Смотрите…

— Что это он делает в кабине? Зачем в салоне свет зажег?

— Булочку ест.

— Да… Сейчас булочка не помешала бы, — заметил Луис, судорожно сглатывая подступившую к горлу слюну.

— Да заткнись ты! — в один голос сказали ему Харри и Марк.

— Только о еде и думаешь, — продолжил Харри.

— А о чем же еще думать? — удивленно спросил Луис и причмокнул губами.

Полицейский, съев булочку, постоял с минуту и уехал.

— Фу, пронесло, — радостно сказал Харри, и гангстеры, крадучись, отправились на свои места.

— И все же я хочу булочку, — заявил толстяк, укладываясь. — Такую мягкую, с клубничным джемом…

— Помечтай, помечтай, — буркнул главарь, с головой накрываясь покрывалом.



* * *



Кевин проснулся на следующее утро, когда уже было совсем светло. Спросонья он ничего поначалу не понял.

«Где это я? — с недоумением подумал Маэстро, озираясь вокруг. — И почему так жестко было спать?».

Посидев с минутку, он вспомнил события вчерашнего дня. Лицо его стало унылым.



* * *



Примерно в это же время поднялась с постели и Джудит и посмотрела на часы.

«Ой, в школу опоздала!» — с горечью пронеслось у нее в голове.

И она стала одеваться с лихорадочной поспешностью.

«Стоп, — остановила Джуди сама себя, — Какая школа? Сегодня ведь воскресенье — выходной».

Она снова хотела раздеться и залезть в постель, но вспомнила, что собиралась позвонить Кевину и спросить, почему тот не пришел на игру.

«А может, не звонить? Пусть он сделает это первым?» — задавала себе вопросы Джудит, спускаясь к телефону.

Она все же взяла трубку и набрала номер телефона Маккальстеров.

— Ты сам напрашиваешься на пулю, Скотт! Брось пистолет!

Керри спала на диване у телефона. Утренний звонок сразу же разбудил ее, и она схватила трубку:

С меня пот градом катился, но я все еще колебался. Я не мог резко повернуться и выстрелить в него. В ту же секунду как я шевельнусь, он наверняка и с удовольствием выстрелит мне в спину. Если даже по счастливой случайности я в него попаду, Эд Грей со своими громилами сделают из меня решето. И при этом они будут оправданы и выйдут из этой истории чистенькими. Вместе со мной исчезнут и доказательства, а убийство сойдет им с рук.

— Алло! Слушаю вас.

Но я также знал, что будет, если я брошу пистолет. Если я это сделаю, я скоро буду валяться где-нибудь на помойке, превратившись в удобрение для сорняков.

— Керри?

Возможно, эти грустные мысли и помогли мне решиться, а может быть, я уже слишком далеко зашел, обратного хода не было.

— Да, это я. Джуди, дорогая, Кевин с тобой?

Я произнес одно слово:

— Нет… А в чем дело?

— Нет.

— Когда ты видела его в последний раз?

— В школе.

Глава 16

— Джуди, дорогая, где Кевин? Может быть, ты знаешь, где он? Это очень серьезно, может быть, он пострадал или с ним что-нибудь случилось…

В минуту величайшего напряжения или эмоционального стресса у человека перехватывает дыхание, он перестает рассуждать. То есть мозг-то функционирует, какие-то мысли в голове вертятся, но в полнейшем беспорядке.

В это время в дверь дома Маккальстеров позвонили. Керри с волнением заговорила в трубку:

Мои легкие продолжали работать, пока я не понял, что затаил дыхание и затаил его давно, с того самого момента, как услышал шорох за спиной. Мысли путались у меня в голове, и прошло немало, как мне показалось, времени, прежде чем я осознал, о чем я думаю. Я думал о том, что я почувствую, когда в меня выстрелят.

— Джуди, по-моему, это полиция, подожди, пожалуйста, — и бросилась к двери.

— Что? — Голос был тихий и удивленный.

В дом вошла капитан.

Я медленно перевел дух:

— Где он, вы нашли его? — с надеждой спросила миссис Маккальстер.

— Ты меня слышал, Вилли. Если ты пустишь в меня пулю, то следующую лучше сразу пусти себе в башку.

— Пока нет, мэм, — лицо женщины-полицейской оставалось невозмутимым. — А как у вас дела?

— Это как это? — Он ушам своим не верил.

— Извините, его подруга как раз звонит, — ответила Керри и вновь подбежала к телефону. — Алло, Джуди! Алло, — миссис Маккальстер с недоумением посмотрела на трубку, — Джуди, почему ты не отвечаешь? Алло!

Он знал столько же, сколько и я. А я знал, что я не брошу пистолет и не позволю этим ублюдкам убить меня — здесь или на каком-нибудь пустыре. И что скоро либо в меня выстрелят, либо я сам начну стрелять.

С того конца провода раздавались короткие гудки.

На мне нитки сухой не было. Я потел, как эскимос на экваторе. Я знал, что нельзя делать резких движений, но и просто стоять и ждать было нельзя. Я не знал, насколько крепкие нервы у Вилли, но точно знал: нажать на спусковой крючок ему труда не составит.

— Ну, что? — спросила капитан.

Направленный в живот Грею мой пистолет удерживал его и его головорезов от действий. Я видел, кося глазами, их лица, мужчин справа от меня, девушек у стены. Никто не шевелился, лица всех были напряжены. Наверное, и мое лицо было похоже на посмертную гипсовую маску. Чувствовал я его именно таким.

— Она повесила трубку, — с отчаяньем в голосе ответила Керри.



— Ты хочешь схлопотать пулю? Ты что, спятил? — Теперь голос был почти нормальным — твердым и скрипучим, более, так сказать, готовым к действию.

* * *

Я медленно скосил глаза вправо, совсем чуть-чуть. Я не мог видеть Вилли, не повернув головы назад, но я пытался увидеть его отражение в большом окне, выходящем на бассейн. И я его увидел. Он стоял в дверях библиотеки, вытянув в мою сторону правую руку. Я знал, что в руке он держит оружие, но не мог разглядеть, какое именно. Во рту у меня пересохло.



Вилли сказал:

Джуди сразу поняла, что Кевин, наверное, остался в доме-образце Вели-Вьюн. Но она решила ничего не говорить его матери, так как это выдало бы их общую с Маэстро тайну.

— Ну уж никто теперь не скажет, что не сам ты напросился.

«Лучше я сама туда съезжу и поговорю с ним, — думала девочка, второпях одеваясь. — Что за детские штучки у этого Кевина?».

От этих слов у меня по спине пополз холодок. Так мягко и прочувствованно они были сказаны. Теплый голос, нежные слова. Так иногда мужчина говорит с женщиной в постели.

Яркое солнце заливало асфальтовую дорогу, ведущую к дому-образцу. На деревьях весело чирикали воробьи, радуясь теплу и наступившему новому дню. Однако Джудит ничего этого не замечала. Она очень торопилась и все свои усилия сосредоточила на педалях велосипеда, стараясь крутить их как можно скорее.

Я выдавливал слова из моей пересохшей глотки, и голос мой был не похож, звучал как чужой. Но я все же выговорил:

Все гангстеры в гостиной спали. Под утро заснул на кресле и оставленный дежурить Луис. Солнечный свет через шторы едва проникал в помещение. Толстяк все же проснулся первым и зевнул во всю ширину своего большого рта.

— Погоди, Вилли. Ты этого не сделаешь. Ты об этом не догадываешься, ублюдок, но потеряешь ты много больше, чем я.

«Как хорошо, что никто не заметил, что я спал на дежурстве», — подумал он.

Выстрела все не было, но непроизвольно я согнулся, выгнув спину. Пока я говорил, я медленно поворачивал голову вправо в сторону Вилли. Легче было бы руками грузовик стронуть с места.

Потянувшись, он подошел к окну и раздвинул шторы. Зевнув еще раз, он посмотрел на дорогу. От неожиданности он забыл закрыть рот: прямо по дороге к их убежищу на ярко-красном велосипеде ехала девочка.

— Я потеряю всего четыре дня, Вилли. А ты потеряешь всю свою жизнь.

— Харри! Харри, быстрее сюда, кто-то едет! — завопил во всю глотку толстяк.

Это было правдой. И наверное, потому, что это было правдой, моя в этом уверенность дошла и до него. Я уже достаточно повернул голову, чтобы видеть его. Уголком глаза я видел еще Грея и Десмонда, других мужчин, но девушек я уже не видел. Мой пистолет все еще был направлен в сторону Грея и его мальчиков. Они стояли неподвижно, держа руки на затылках.

Главарь грабителей уже успел проснуться и пошел в туалет. Услышав крики из гостиной, он прибежал туда, на ходу застегивая ширинку.

Мои нервы и мышцы напряглись до боли. Я чувствовал, как затвердели мои затылок и спина. А пистолет я сжимал так крепко, что он слегка стал в руке подрагивать.

— Послушай, никогда не кричи на меня, когда я в туалете! — с раздражением крикнул он Луису, который с опаской выглядывал из окна.

Я пытался услышать звук сирены, но все было тихо.

Харри и быстро вскочивший от криков Марк по сигаретным пачкам подбежали к окну.

Вилли был футах в десяти позади меня, ноги широко расставлены, ствол направлен на меня. У него был короткоствольный револьвер 38-го калибра. Хоть ненамного, а полегче.

Я мягко сказал:

— Смотри, шеф, она едет прямо сюда! А что, если она заметит нас? — с волнением спросил Маринелли.

— Спокойно, не паникуйте! Еще ведь ничего не произошло, — последовал ответ главаря.

— Знаешь, сколько может прожить человек, в которого попала пуля 38-го калибра? А у меня в руке сорок пятый, Вилли. И я пущу его в ход. Если ты начнешь стрелять, то твой первый выстрел должен быть абсолютно точным. Ты не должен мне дать возможность выстрелить. — Я говорил тихо, почти шепотом, но он меня слышал. И понимал. Я с удовольствием отметил, что он побледнел. Выглядел он озадаченным, но одновременно колеблющимся и нервозным. Может быть, даже немного испуганным. Совсем немного.

Тем временем ничего не подозревавшая Джуди подъехала к самому дому и стала объезжать его с тыльной стороны. Гангстеры бросились к запасному входу в дом.

Я повысил голос, как бы вдалбливая мои слова в него:

— Спокойно, Луис. Спокойно, — успокаивал Харри бегущего за ним толстяка.

— Да, всю свою жизнь, болван. Может, загробная жизнь и существует, но что мы об этом знаем, а? Но я знаю, как это можно выяснить. Тебе решать, Вилли. Мы можем вместе с тобой выяснить это.

Луис пыхтел от усердия и больно наступал шефу и Марку на пятки.

Он не произнес ни звука. Но на спусковой крючок не нажимал. Лицо у него искривилось.

По крикам грабителей Кевин догадался, что к дому кто-то подъезжает на велосипеде.

Я продолжал:

«Неужели Джуди?» — с тревогой подумал он и высунулся из окна.

— Вас тут столько, что у меня практически нет шансов. Ты можешь, конечно, меня застрелить. Но уж я позабочусь о том, чтобы прихватить с собой и тебя. Я прихвачу тебя с собой, Вилли.

И точно: внизу была Джуди. Она, ничего не подозревая, вела свой велосипед, приближаясь к тому самому чердачному окну, через которое они забирались в свой тайник. Подойдя к окну, она прислонила к углу дома велосипед и окликнула Кевина.

Его пустые глаза задвигались. Он глянул на Эда Грея, потом опять на меня. И тут я понял, что он готов. Эта мысль загорелась во мне, и словно произошел медленный взрыв. Он ждал слишком долго.

— Кевин! Кевин!

Когда он владел инициативой, направив револьвер мне в спину, а я его не мог видеть — он был хозяином положения. Но теперь я его видел, точно знал, где он стоит. Теперь я был уверен, что если он выстрелит в меня, то у меня еще хватит сил спустить курок — я убью его. И он тоже это знал.

Ответа не последовало, так как мальчик, лихорадочно торопясь, пристегивал к своему поясу все дистанционные пульты управления. В его голове возник смелый план.

В глазах у него появился страх и разлился по лицу. Он перепугался. Он нацелил револьвер мне в спину, держал палец на спусковом крючке и все-таки боялся. Ему хотелось нажать на спусковой крючок, он очень хотел убить меня. И он сделал бы это, если бы я сделал резкое движение или шевельнул пистолетом. Это заставило бы его решиться спустить курок. Но он сам никак не мог решиться, знал, что это решение будет означать для него.

— Кевин, ты меня слышишь? — продолжала звать его Джудит.

Так мы и стояли. Секунды тянулись как часы.

Мальчик не успел подать ей предупреждающий знак, потому что в этот момент запасная дверь дома отворилась и девочка оказалась в окружении трех гангстеров, которые стали потихоньку приближаться к ней, пытаясь взять ее в заложницы. Марк уже почти схватил девочку за плечо, а Харри попытался поймать ее руку.

В комнате росло прямо-таки осязаемое напряжение. Нереальное, но ощутимое чувство чего-то... Мысли стали ощутимыми. Уже долгое время все присутствующие в комнате были до предела напряжены, все тридцать человек. Каждый нерв натягивался все туже, в каждом смешались шок, страх, гнев, паника.

Но Джуди не растерялась. Она схватила метровый железный прут, валявшийся у нее под ногами, который, вероятно, оставили после себя строители, и замахнулась им на нападавших.

Это можно было ощутить, словно туман, невидимый, но ощущаемый холодок, пробежавший по лицу. И это имело запах — резкий, кисловатый, — запах разъяренной толпы. Он носился в воздухе, обволакивал нас, проникал внутрь, действуя на каждого. Все было не правдоподобно неподвижно и спокойно, но долго так продолжаться не могло. Что-то должно было произойти. А произойти могло все, что угодно.

От этого неожиданного отпора гангстеры отпрянули и сбились в кучу.

И тут я услышал вой сирены.

— Я предупреждаю, я очень хорошо играю в бейсбол, — спокойным тоном сказала им девочка, держа железную «биту» наготове.

Ближе... ближе. Звук нарастал, приближался к дому, к этой комнате. Он достиг максимальной высоты, а потом стал понижаться по мере того, как машина замедлила ход.

«Теперь понятно, почему Кевина не было дома всю ночь», — сообразила Джудит.

Лицо Вилли исказилось, уголки губ опустились. Когда сирена взвыла прямо перед домом, он слегка повернул голову на звук. Ствол его револьвера слегка отвернулся от моей спины. Всего на несколько дюймов, но отвернулся.

— Не беспокойся, мы тебе не сделаем ничего плохого, — с вымученной улыбкой произнес Луис.

И я подумал — теперь.

В глазах девочки светился огонек твердой решительности.

Я резко повернулся, полусогнув ноги, направив пистолет на него. Когда я двинулся, Вилли вскинул револьвер и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел — пуля слегка оцарапала мне бедро, но тут грохнул мой пистолет 45-го калибра, и тяжелая пуля ударила его в грудь. Я не стал смотреть, что с ним случилось, — я знал, что с ним сделала эта пуля. Он только начал падать, а я уже разворачивался лицом к Грею и его бандитам.

— А вы, вероятно, те самые парни, которых разыскивает полиция? — спросила она.

— Да нет же, что ты, — попытался разубедить ее Марк. — Мы тут просто плотничаем.

Грей пытался вытащить пистолет из кармана брюк, а Слобберс О\'Брайен уже выхватил свой пистолет. Я чуть не пристрелил его. Направил дуло кольта ему в живот и положил палец на спусковой крючок. Он издал короткий свистящий звук, всасывая воздух, и поспешил бросить пистолет. Он упал на ковер с глухим стуком.

С этими словами он попытался поближе подойти к Джудит, но девочка была начеку и еще крепче сжала прут.

Я старался одновременно держать их всех в поле зрения.

— Не подходи! — крикнула она, готовясь к отражению нападения.

Слышно было, как хлопнули дверцы автомобиля. Это, должно быть, полиция. Я слышал топот бегущих мужчин. Все молчали, одна из девушек в полуобмороке привалилась к стене. Больше никто не двигался.

— Ну что ты, что ты, успокойся! — вновь отпрянул назад Марк.

Кроме Рэйвен.

В это время из-за крыши дома показался вертолет Хью, модель яростно разрубала своими винтами воздух. Взгляды гангстеров устремились наверх.

Когда она двинулась, я находился в смятении, мои чувства представляли собой странное месиво. Прежде всего — почти физическое чувство облегчения. С каким-то бешеным весельем я понял — все. Все кончилось. Конец всему, дело сделано, финиш. Еще чуть-чуть, еще несколько секунд.

— Смотри, Харри, они послали за нами гвардейцев, — испуганно крикнул Луис и указал рукой на вертолет. — Надо валить отсюда!

Но от предыдущего напряжения я чувствовал нечто вроде похмелья. Соображал я медленно, но испытывал сумасшедшее желание притопнуть и пуститься в пляс. Чувствовал я себя бодрым, вдохновленным, способным совершить что угодно; слегка кружилась голова от чувства облегчения. В голове у меня беспорядочно проносились обрывки мыслей. Я думал о том, как полицейские будут управляться с этими полуголенькими помидорчиками, и еще о многом другом я думал.

— Гвардейцы! — с ужасом завопил Марк и кинулся удирать.

И тут Рэйвен двинулась.

Издалека модель действительно можно было принять за настоящий вертолет. Однако главарь успел рассмотреть небольшие размеры модели.

Она подошла ко мне, остановилась у фото на стене, которое даже в этих условиях не могло не привлекать внимания.

— Разуйте глаза, бараны! Это же игрушка, — выдохнул Харри и с презрением посмотрел на сообщников. Марк уже был метрах в двадцати от него. — Марк, трусливая сволочь, иди сюда, — позвал главарь Маринелли.

— Во всем, что ты тут наговорил, Шелл, только одно неверно, — бесстрастно сказала она.

— Но-но, без грубостей, — сказал подошедший Марк. Было видно, что его лицо и уши горят от стыда. — Сразу и не разберешь: настоящий он или модель. Вот у меня был один случай…

Я услыхал, как от удара распахнулась входная дверь. Рэйвен наклонилась вперед, всматриваясь в снимок. Выпрямилась и сказала:

— Заткнись! — оборвал его Харри и сделал ему жест в сторону девочки.

— Только одно неверно. Это не моя попка. Ошарашенный, я глянул на снимок, потом опять на Рэйвен.

Тот понимающе кивнул.

Черт возьми, это была ее попка! А меня она вокруг пальца обвела.

Джудит на секунду замешкалась и опустила палку: она тоже посмотрела на вертолет. Подбежавшие сзади Харри и Марк схватили ее, вырвали из рук железный прут и потащили упирающуюся девочку в дом.

Вилли отвлек звук сирены. Меня тоже отвлекла сирена, но другого рода. Но такие сирены мне нравились. Если у человека есть слабость — пусть уж эта слабость будет хороша собой. Пусть это будет моей эпитафией.

— А-а-а… Кевин! — звала она на помощь.

Наградой за то, что Рэйвен перехитрила меня. Справа я услыхал металлический звук передернутого затвора пистолета. Я покатился по полу, сжимая в руке пистолет. Воздух огласился криками, люди бросились врассыпную. Но не Эд Грей. Он уже держал пистолет в руке, и, когда я прицелился в него, он выстрелил первым.

Маэстро слышал ее голос, но сделать ничего не мог.

Грохот выстрела ударил по ушам, но я слышал, как пуля вонзилась во что-то деревянное позади меня. Я нажал на спусковой крючок. Пуля, весившая 230 гран[18], ударила Грея в грудь, отбросила его назад. Оскалившись, он сделал шаг назад, одна нога у него подогнулась.

«Если я спрыгну вниз, то переломаю себе кости, — думал он. — Да и пользы от этого будет мало, гангстеры схватят нас обоих».

Казался он совершенно невредимым, просто потерял равновесие, но вдруг он на полсекунды застыл в этой неудобной позе, потом, словно у него все жилы перерезали, рухнул на пол.

Тем временем грабители с заложницей забежали в дом и заперли за собой дверь на замок, в замешательстве глядя на повисшую около дома модель. Хью грозно вращал лопастями в воздухе и не предвещал гангстерам ничего хорошего.

Поднялась суматоха, раздались крики, образовался такой калейдоскоп цветовых пятен, что я едва мог различить фигуры, двигавшиеся от двери. Они подходили справа, топая по ковру. Полиция.

С минуту преступники стояли, как завороженные, наблюдая за маневрами вертолета. Джудит кричала и вырывалась, но гангстеры крепко держали ее за руки.

Когда я повернулся к ним, Орландо Десмонд заорал:

— Да не ори ты! — с угрозой сказал ей Харри и дернул Джудит за рукав.

— Осторожно, Фарли! У него пистолет. Во главе полицейских в форме был человек в штатском. Плотного телосложения, с грубым, неприятным лицом, он выглядел рассерженным, даже разъяренным. В руке у него был пистолет.

— Скорее, уходим! — крикнул Марк и потащил девочку к двери, которая вела в гараж.

— Брось оружие, Скотт! — завопил он. — Или я стреляю!

— Подержите, я сейчас приду, — сказал Харри сообщникам и посмотрел на люк в потолке.

Он выстрелил в меня, как только произнес «или». Пуля зацепила мне голову. Куда там или во что она попала, я не знал, но мой череп издал какой-то металлический звон, похожий на тот, который издает большой медный гонг, когда по нему бьют колотушкой. Звук становился все громче и быстро достиг максимальной громкости, и осязаемая вибрация крутила и дергала меня, словно героев мультфильмов, которые дергают сначала каждой конечностью порознь, а потом всеми вместе.

— Ты куда? — спросил его Луис.

Была какая-то доля секунды, вместившая в себя и гром, и звон, и вибрацию. И в эту долю секунды все было четким, ясным и прозрачным. Вокруг меня в розовом тумане танцевали яркие точки, и я видел вибрацию, цвет и двигающихся людей. А еще в эту долю секунды я увидел — десять попок.

— Скорее, заводите микроавтобус, открывайте ворота, я сейчас приду, — ответил ему шеф и, поддав пинком под зад, выгнал толстяка в гараж.

Я про себя воскликнул: «В-А-А-У!»

— Не бросай нас! — услышал он испуганный голос Луиса из-за двери.

Они, эти попки, витали вокруг меня и были везде — и нигде, появлялись и исчезали. Может быть, это и есть нормальное для попок поведение, но как бы там ни было, зрелище это было грандиозным, запоминающимся, даже несколько устрашающим.

«Бросишь вас, как же», — с усмешкой подумал Харри, прикидывая, как ему добраться до чердака.

А потом — чернота.



Но я еще успел подумать вот о чем. Если в этот момент тупая пуля медленно сокрушает мои мозговые извилины и это грандиозное зрелище — последнее, что я вижу в своей земной жизни, пусть так и будет. Не стану возражать.

* * *

Каким-то образом, даже ничего не помня о себе, кроме последних нескольких дней, которые пришлось пережить, я знал, что если Шеллу Скотту суждено умереть... то он хотел бы умереть таким образом.



Марк и Луис, волоча за собой девочку, зашли в гараж, где стоял белый «шевроле».

Глава 17

— Да не ори ты, — снова прикрикнул на вырывающуюся Джудит Марк. — Из-за твоего крика я не могу попасть ключом в замок зажигания.

— А ты и вправду здорово играешь в бейсбол? — спросил девочку Луис, запихивая ее в машину.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я осознал, что я не умер и не отправился в Землю Вечно Счастливой Охоты. Правда, живым я тоже был не вполне, но все-таки жизнь во мне теплилась. Я не знаю, сколько времени длился таинственный монотонный процесс, собравший осколки звуков, цветов, движений, запахов и мыслей в одно фантасмагорическое целое.

— Да, — коротко ответила та.

Я учуял запах лекарств, услышал голоса, ощутил тяжесть и боль. И еще я бредил. А однажды в горячечном бреду я увидел нечто прекрасное в своем безобразии.

— А ты мне покажешь?

Словно ожила картина, написанная Дали, которому помогали Блэйк и Эль Греко. Это был балет на открытой площадке, зеленой, плоской и мрачной, как поверхность Мертвого моря. Я стоял в центре площадки, меня слепили огни рампы. Из-за кулис на сцену вытанцевали Слобберс О\'Брайен и Бифф Бофф в красных балетных пачках. Они выделывали пируэты со слоновьей грацией и щекотали друг друга. У обоих были здоровенные дубинки, выполненные в виде Уи Вилли Уоллеса и Дэнни Экса, которыми они меня беспощадно лупили по голове.

Джудит, насупившись, ничего не ответила.

Где-то вдали оркестр в тысячу музыкантов грянул Хор Злобствующих: клэнг... клэнг... клэнг-клэнг, клэнг-клэнг.

— Эй, лучше бы ты открыл ворота, чем заигрывать с дамой, — сказал Луису Марк. — А ты пристегни ремень, — он подал девочке ремень безопасности и отвернулся, чтобы посмотреть, почему Луис так долго копается с пультом управления гаражных ворот.

— Это нашу песню играют, — говорили Слобберс и Бифф, охаживая меня дубинками в виде Вилли и Дэнни.

В гараже ворота открывались вверх при нажатии на кнопку пульта, который был забетонирован в стену.

Неожиданно появился Эд Грей, длинный и ужасный, в белых рейтузах, исполнивший потрясающее антраша, одновременно стреляя в меня из пулемета. Каждый раз, когда в меня попадала пуля, я умирал, а потом подымался и смеялся ему в лицо. И новая пуля впивалась в меня, и я снова умирал, и снова вставал и смеялся. И так снова и снова. Но вот на сцене появились новые персонажи: Уэбб Олден, Датч, хорошенькие девушки в туфлях на высоком каблуке и в блузках с большим вырезом, танцующая деревянная статуя Пана и еще кто-то.

В эту минуту Джудит, недолго думая, вцепилась зубами в волосатую руку Маринелли.

А потом случилось самое неприятное и шокирующее. Я был самим собой и стоял в центре сцены. Но в это же самое время я был и каждым из них. Я был публикой, созерцающей балет, и я был Эдом Греем, и Дэнни Эксом, и Слобберсом, и Вилли, и Биффом, и женщинами, и Уэббом — всеми ними и в то же время самим собой. К счастью, это видение ушло, растаяло в зеленом ландшафте.

— А-а-а!! — взвыл гангстер и попытался выдернуть у девочки руку. — Пусти, больно!

Луис вздрогнул от его воплей и кинулся ему помогать.

И сразу же после этого я как бы очнулся. Встревоженный и все осознающий. Смутно я помнил, что и раньше уже просыпался и разговаривал с врачами, сестрами, полицейскими. Какой-то сержант Фарли с видом человека, сидящего на раскаленных углях, за что-то извинялся. И еще я припоминал множество красоток.

— Что случилось, Марк?

Кое-что в моменты этих пробуждений стало более ясным. Я узнал, что Эд Грей умер. Но на смертном ложе он признался в убийстве Пэйджин Пэйдж. Из своей артистической уборной рядом с кабинетом Грея она подслушала разговор Грея с Десмондом, который звонил с Гавайев и просил помочь в организации фиктивной «свадьбы» Олдена. После этого Пэйджин стала намеренно подслушивать разговоры Грея. Она слышала и разговор его с Десмондом в тот вечер, когда Уэбб был убит. По глупости она решила воспользоваться этой информацией, чтобы вытрясти из Грея деньжат. И Эд Грей решил избавиться от нее. Он ее задушил. Я вспомнил привидевшийся мне балет. Интересно, они так и танцевали вместе? Он — сжимая пальцами ее горло, она — с вытаращенными блестящими глазами?

Тому наконец удалось освободить свою руку, и он с ненавистью смотрел на Джудит.

Кто-то рассказал мне, что Орландо действительно много задолжал Грею — сто сорок тысяч долларов. За помощь в организации ловушки для Уэбба и сокрытии следов заговора, а также за попытку уничтожить меня Грей потребовал весь выкуп и получил его.

— Она укусила меня!

Толстяк с опаской посмотрел в сторону девочки и на всякий случай отошел от нее подальше.

Судья в конце концов оказался «судьей»: Мэнни Мак по кличке Судья изучал юриспруденцию в тюремных библиотеках. Старый его приятель — Док Уайт провел медицинское обследование Рэйвен и Уэбба и как-то ухитрился не убить их, когда брал у них кровь на анализ. Эд Грей и его помощники организовали фиктивную свадьбу с выдачей фиктивного свидетельства о браке, подписанного Судьей Маком, которое нигде не было зарегистрировано, хотя и выглядело вполне как настоящее. Судья честно отработал деньги, которые ему оплатил Орландо. Но пользы от этого он получил мало, не пошли ему они впрок.

— Ну, что ты здесь стал? Скорее открывай ворота! — заорал Марк на Луиса.

И была еще одна сцена, которую я смутно помнил. Вскоре после того, как меня поместили в госпиталь, меня навестил доктор Пол Энсон и принялся меня поздравлять.

Тот снова кинулся к пульту. Подбежав к нему, толстяк утопил кнопку. Дверь вздрогнула и, как бы нехотя, подалась вверх. На полпути она остановилась и замерла. Луис с недоумением посмотрел на ворота и снова нажал на кнопку. Дверь даже не пошевелилась.

— Ты — папаша, — воскликнул он.

«Вот черт, — подумал толстяк, — наверное, заело».

— ЧТО?

Он попытался открыть дверь руками, но все его усилия были тщетными.

— Расслабься. Ну, вроде. Ты — папаша двадцати двух...

— Двадцати двух?.. Ох!

Луис и не предполагал, что на самом деле дверь не заело. Это Кевин, сидя на чердаке, включил свой самый мощный пульт дистанционного управления и не давал двери подняться. За всем происходящим мальчик наблюдал через вентиляционное отверстие в потолке.

— Неонов.

«Получилось, получилось! — радовался он. — Главное — не дать им скрыться».

— Что такое неоны?

— Марк, что-то у меня не получается, — разочарованно протянул толстяк и с досадой пнул ногой стену.

— Рыбки, дурень. Твои рыбки. Ты что, не помнишь?

— Иди сюда, придурок, подержи эту стерву, я сам попробую открыть, — с досадой ответил Марк, вылезая из машины.

— Конечно нет. Мы уже говорили об этом. Но я вспоминаю, что в квартире у меня был аквариум. С рыбками. О Господи!



— Ты уже давно пытался вывести неонов. А они все не вылупливались, или что они там делают. Я отсадил родителей в общий аквариум, а новорожденных подкармливаю сушеными инфузориями и яичным желтком. А там уж ты сам будешь о них заботиться.

* * *

— Очень благородно с твоей стороны. О Господи! Рыбы...



— И еще. Я попросил доктора Бормана посмотреть тебя.

В это время Харри пытался попасть на чердак. Встав на стул в кухне, он дотянулся до люка, ведущего наверх, и отчаянно заколотил по нему кулаками.

После того как он ушел, я лежал почти в беспамятстве, похолодев от ужаса, пульс слабый, нитевидный. Когда в палату вошла сестра, я все еще бормотал:

— Открывай, пацан! — раздался его разгневанный голос. — Кому говорят, открой дверь.

— Рыбы... рыбы.

Вместо ответа Кевин включил на одном из пультов кнопку, и изо рта большого механического динозавра стало вылетать сильное пламя, направленное на ведро со смолой, которое стояло рядом с игрушкой. Огонь был настолько силен, что охватывал всю поверхность ведра.

Но все это было уже довольно давно. Вдруг вошла новая сестра и, улыбаясь, спросила меня, не хочу ли я чего-нибудь поесть. Внезапно я ощутил голод. Скоро мне принесли поесть. Но сил у меня оказалось меньше, чем казалось, и сначала я ел так, что порой и в рот вилкой не попадал. Но уж через несколько дней я мог обгладывать бараньи кости и перегрызать старые веревки. И для меня пришло время выписываться.

Это динозавр был первой игрушкой Кевина, к которому мальчик приладил дистанционное управление. Динозавр, купленный в магазине, изрыгал пламя от поднесенной к нему спички. Маэстро же сделал так, что бензиновая горелка воспламенялась от его пульта.

В тот день, спускаясь вниз по больничным ступеням, я остановился и оглядел маленький мирок, с которым расставался. Никогда небо не казалось мне таким голубым и бездонным, а воздух — чистым и приятным.

— Ну, хорошо же, пацан, я иду за тобой, — орал снизу Харри. — И когда я поднимусь, тебе будет очень плохо. Я своих слов на ветер не бросаю.

Мы шли, взявшись за руки, и я ненадолго позволил своим мыслям уйти в прошлое, вспомнить прошедший месяц.

Он пробрался по сигаретам к лестнице, которая лежала в коридоре, и сел на нее передохнуть. С минуту главарь сидел на лестнице, не в силах выровнять дыхания от быстрого перехода и от нахлынувшей злости.

В общем и целом, это был хороший месяц. Мои неоны быстро росли и становились очень красивыми. Рэйвен Мак-Кенна и Орландо Десмонд в ожидании суда находились под стражей. Все, кому положено было, сидели в тюрьме, а история эта уже не расписывалась на первых полосах газет. Но это потрясающее фото «десятки» было напечатано на вкладке «В-а-а-у!». Возможно, вы и не нашли бы этого номера сейчас в журнальных киосках, а ведь был...

Затем он схватил лестницу и вытащил ее на улицу. Лестница была слишком длинной и не уместилась бы в доме. Приставив ее к чердачному окну, Харри заорал, потрясая в воздухе кулаками и притопывая от нетерпения ногой:

Я пару раз виделся с Блэкки, и это, разумеется, было очень весело. Относительно того вечера, когда праздновалась годовщина журнала, она сказала: «Шелл, ты был таким отважным!» На что я ответил: «А ты была прямо Маленькая Отважная Охотница!» — и на этом вопрос был исчерпан. Потом были беседы с некоторыми другими девушками «В-а-а-у!» — так сказать, сводились концы с концами. И это тоже было весело.

— Я иду к тебе, парень! Я уже иду!

Вообще, жизнь была сплошным удовольствием.

В это время из гаража, из-под полуоткрытой двери выползали Марк и Луис. Толстяк тянул за собой Джуди.

Но не большим, чем я получал его сейчас.

— Эй, давайте сюда машину, черт бы вас побрал, — крикнул им разозленный до предела Харри.

Потому что в благоухающих сумерках по Международному торговому центру в Вайкики шли «мы» — Лоана Калеоха и я.

— Да мы не можем, шеф, — в один голос запричитали гангстеры.

На этот раз подлинная Лоана. Потрясающая полинезийка Лоана с вулканическими глазами и грудью, с дьявольски алыми губами, убийственная смесь вина и меда. Лоана с бархатными глазами и золотистым голосом.

— Какого дьявола вы там бормочете?

Мы проходили мимо экзотических магазинчиков, она крепко сжимала мою руку, а ее бедро, мягкое и округлое, касалось моего бедра. Я сегодня прилетел на Гавайи и нашел Лоану у нее дома. Мы уже больше часа были вместе, и я успел рассказать ей многое о том, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Ее заело, Харри, — ответил Луис.

А сейчас она сказала:

— Вот гадость! — заорал Харри и полез вверх по лестнице. — Ну, держись, сосунок…

— Понимаю. Но почему Рэйвен назвала тебя Уэбли Олденом?

Маэстро включил с помощью пульта двигатель старинной модели самолета, разогревая его перед стартом. Лопасти винта самолета пришли в движение и заработали на предельных оборотах.

— Она так сказала после того, как я объявил, что у меня амнезия, помнишь? Еще я сказал ей, что я либо Шелл Скотт, либо Уэбли Олден. Она уже представилась мне как Лоана и предполагалось, что она знает, кто я такой. А не сказала она мне, что я — Шелл Скотт, потому, что я таковым и являлся.

— Иду, иду, сейчас я тебе покажу, парень, — приговаривал Харри, взбираясь все выше и выше.

Ее черные брови слегка нахмурились.

Наконец он достиг чердачного окна, осторожно заглянул в него и увидел обвешанного пультами дистанционного управления Кевина. Заросшее многодневной щетиной лицо преступника расплылось в довольной улыбке. Харри уже предвкушал скорую расправу над Маэстро.

— Послушай, — сказал я. — Я тогда совсем спятил. И Рэйвен не нужно было, чтобы я пришел в себя. Например, если бы я попал в руки полиции и сказал: «Я — Шелдон Скотт и у меня не все в порядке с головой», они очень скоро узнали бы, что я говорю правду, а может быть, позаботились и о каком-нибудь докторе для меня. С другой стороны, если я попадаю в лапы закона и утверждаю только то, что ничего не помню, кроме того, что я — Уэбли Олден, на меня скорее всего напялили бы смирительную рубашку и навеки затолкали в сумасшедший дом. Это меня утихомирило бы, а, с точки зрения Рэйвен, все, что могло меня утихомирить, годилось. Все, что могло помешать мне узнать правду или открыть ее заново, правду о ней и ее приятелях, — годилось.

— А вот и я! — воскликнул грабитель. — Я иду к тебе, парень.

Лоана улыбнулась:

Неожиданно впереди себя, у самого своего носа, он увидел стартующую модель самолета. Модель, взвывая двигателем на предельных оборотах, неуклонно двигалась к самому лицу Харри.

— Ну что ж, это сработало.

— Что за дьявол? — испуганно воскликнул он.