— Ненависть совершенно ослепила его, — продолжила Салли.
Сухолицый спутник пузана внезапно вскочил и подошёл к Итану, впиваясь в его глаза своими, жёлтыми, как у кошки.
Лорен посмотрел на нее.
Итан не пошевелился, отбивая его взгляд.
— И что ты намерена предпринять?
— Я не могу оставаться здесь. Незачем втягивать тебя в эту грязь. Я собираюсь переехать в Англию.
— Получив развод?
– Ты ещё не понял, чисадмин? – прошипел капитан узкими губами. – «Старуха», как вы называете нашу операционно-стратегическую информационную систему «Маршалесса», не может ошибаться! Она не человек! И она считает тебя и эту хакершу опасными!
— Да. Если он согласится, я смогу поехать в Рено.
— А потом?
– Для кого? – тихо спросил Итан.
— Переберусь в Англию с детьми. Школы там хорошие. А люди говорят на том же языке.
Помолчав, Лорен опустил бокал.
– Для решения задач СВО в первую очередь! «Маршалесса» разработала дезу, твоя Лавиния взломала софт, укры узнали, операция сорвалась! Как ты думаешь, что вам будет за это?
— Младший говорил, когда вернется?
Итан подумал.
— На следующей неделе. Он собирается присутствовать на заседании совета директоров.
Одно к одному. Вот и причина того, что Уоррен затаился. Они не мешают ему рыть собственную могилу. Лорен встал.
– Ничего. Лави ошиблась… и мне почему-то кажется, что «Маршалесса» затеяла какую-то игру с нейросетью ВСУ и проиграла, а чтобы оправдаться, сослалась на нас.
— Тебе нет нужды уезжать, и ты это знаешь. Ты можешь остаться в особняке Хардеманов. Дети тут счастливы, а на него мне плевать.
Салли заглянула ему в глаза.
– «Маршалессе» не нужно ни в чём оправдываться, это ИИ, не имеющий человеческих недостатков.
— Дети счастливы, как никогда. За эти две недели ты провел с ними больше времени, чем их отец — с рожденья. Но по отношению к тебе это будет несправедливо.
– Зато у него есть нечеловеческие.
У тебя и так хватает забот.
— Подумай об этом. Не торопись принимать окончательное решение.
Сухолицый ещё несколько мгновений смотрел на Итана то сужающимися, то расширяющимися глазами, вернулся к столу, сел.
Салли кивнула.
— Поднимусь наверх и полежу перед обедом. Позови меня, когда он будет готов, — сказал Лорен.
– Ну? – спросил его Шавло.
— Опять болит голова?
Лорен кивнул.
– Я ему верю, – неожиданно улыбнулся сухолицый. – Хотя реагировать всё равно придётся.
— Принести тебе аспирин?
— Нет. На сегодня таблеток хватит. Попробую обойтись без них. После отдыха мне полегчает.
– Что предлагаешь?
Под ее взглядом он вышел из библиотеки. Она услышала, как заскрипели ступени под его ногами. Упала в кресло. На глазах выступили слезы. Это несправедливо.
Несправедливо.
– На фронт!
Неожиданная мысль пронзила ее. Она взбежала по лестнице, без стука вошла в его спальню. Лорен как раз выходил из ванной в расстегнутой рубашке. Недоуменно посмотрел на Салли.
— Я не подумала о тебе. И о том, что ты хочешь.
Лорен промолчал.
— Я вернусь к нему, если ты полагаешь, что так для тебя будет легче.
Он глубоко вздохнул, протянул к ней руки. Она упала к нему в объятья, прижалась щекой к его широкой груди.
— Я хочу, чтобы ты навсегда осталась здесь.
Глава 11
— Мистер Хардеман, звонят из Белого дома, — Мелани внезапно осипла.
Лорен нажал клавишу аппарата внутренней связи.
— Мистер Хардеман? — спросил мужской голос.
— Слушаю.
— С вами будет говорить президент Соединенных Штатов. Одну секунду, — в трубке что-то щелкнуло.
— Мистер Хардеман? — ошибиться невозможно. Он много раз слышал этот голос по радио.
— Да, мистер президент.
— Я очень сожалею, что нам не доводилось встречаться, но хочу, чтобы вы знали, что я очень благодарен вам за щедрый взнос в фонд предвыборной кампании демократической партии.
— Благодарю вас, мистер президент.
— А теперь я хочу попросить вас о важной услуге, мистер Хардеман, и умоляю вас обдумать мое предложение, — президент перешел к делу. — Как вы знаете, наисложнейшей проблемой, стоящей перед страной, я считаю депрессию и сопутствующую ей безработицу. Поэтому я направил в Конгресс законопроект, назвав его «Билль возрождения нации». По существу, это программа возрождения и перестройки промышленности с изменением государственных функций.
— Я читал об этом, — ответил Лорен. Действительно, детройтские газеты наперебой ругали законопроект, утверждая, что государство намерено забрать автостроительные предприятия под свой контроль и чуть ли не ликвидировать частную собственность.
— Я в этом не сомневался, мистер Хардеман, — президент помолчал. — И я уверен, что вы не читали ничего хорошего.
— Не могу этого сказать, мистер президент. Некоторые практические предложения заслуживают самого тщательного рассмотрения.
— Тогда вам тем более понятна цель моего звонка.
Я хочу, чтобы вы приехали в Вашингтон и помогли более детально проработать ту часть «БВН», что касается вашей отрасли промышленности. Вы, разумеется, будете работать под руководством генерала Хью Джонсона, который согласился взять на себя доработку законопроекта в целом. А так как мы считаем автостроение ключевой отраслью промышленности, вы понимаете, сколь важную услугу вы можете оказать стране.
— Я польщен, мистер президент, — ответил Лорен, — но, полагаю, есть более достойные люди.
— Вы скромны, мистер Хардеман. И это не противоречит тому, что я уже слышал о вас. Но мы обращаемся к вам первому, и я надеюсь, что не услышу отказа.
— Я обдумаю ваше предложение, мистер президент, но моя компания испытывает серьезные трудности, и я не знаю, смогу ли покинуть ее в такое время.
— Мистер Хардеман, вся страна испытывает серьезные трудности, — напомнил Рузвельт. — Я уверен, что гражданин с развитым чувством ответственности не может не понимать, что пока не поправится страна, не будет улучшения и в делах вашей компании, — он выдержал паузу. — Я хотел бы услышать о вашем решении в течение недели и надеюсь, что оно будет положительным.
— Я дам вам знать, мистер президент.
— До свидания, мистер Хардеман.
— До свидания, мистер президент.
Лорен положил трубку. Потянулся за сигаретой, закурил. Президент Рузвельт не теряет времени. Он обещал оживить страну и, похоже, не отказывается от своих слов.
Вновь загудел интерком. Он нажал клавишу.
— Скоро начинается заседание совета директоров, мистер Хардеман.
— Благодарю, мисс Уолкер. Вас не затруднит принести мою папку?
В кабинете стало тихо.
Итан ошеломлённо посмотрел на капитана. Неуверенная мысль была – шутит! Но взгляд сухолицего напоминал выпад шпагой, и сомневаться в том, что он говорит серьёзно, не приходилось.
Конечно, можно было попытаться выразить недоумение («Я и так работаю для фронта»), изобразить бурю негодования, произнести гневную речь, но чисадмин выбрал путь попроще. Стал по стойке «смирно» и произнёс:
– Я готов!
Он ожидал, что обстановка разрядится, ему скажут, что его испытывали и он свободен, но реакция собеседников показала, насколько он ошибся.
– Вот и отлично, – пробурчал Шавло. – Прогуляешься по фронтовым буеракам, обдумаешь своё поведение, сделаешь выводы и вернёшься нормальным айтишником.
Он дотронулся пальцем до вариатора.
Дверь открылась, вошли двое в зеленоватых комбезах с автоматами в руках.
– Отведите его на пункт сбора в Чивилёво. Там будут его ждать. Группа отправляется через час.
Парни в камуфляже посмотрели на Итана.
Он сглотнул, внезапно осознавая, что оказался прав: «старуха» зачищала тылы, поместив Лавинию в лазарет под присмотр врачей, а его отправляла на фронт, чтобы он не смог ничего предпринять в связи с выяснением спецоперации «Маршалессы». Хотя какую именно спецоперацию она проводила, было непонятно. Если Лавиния всё поняла верно, нейросети действительно договорились о переходе СВО в иную стадию, и являлось ли это предательством по отношению к России, понять было нельзя.
Донецк-23, филиал ФСБ России. 29 июня, 21 час 10 минут
Донецкое Управление ФСБ России располагалось на площади Дзержинского и работало круглосуточно уже два года с момента начала специальной военной операции. Несмотря на беспрерывные обстрелы города из артиллерийских систем российского и западного производства (США не раз поставляли для ВСУ американские гаубицы 777, называемые бойцами «тремя топорами»), а также российских же машин залпового огня «Град», американских HIMARS и чешских R70 Vampire, филиал с места на место не переезжал, только обустроил в подвалах здания бомбоубежище и окружил район зенитно-ракетными комплексами «Тор-2М».
Двадцать девятого июня директор Управления генерал Самойлов поздно вечером получил отчёт о деятельности фронтовых служб и срочно собрал начальников подразделений и отделов Управления. Естественно, совещания такого рода проводились в формате онлайн, ибо риск обстрела центра Донецка сохранялся в любое время суток, а инциденты с попаданием украинских ракет в районы сосредоточения командного состава случались. Тем более что российская армия сама наносила точные удары по местам отдыха и встреч украинских военных с западными экспертами и кураторами. Поэтому к себе в кабинет генерал пригласил всего двух человек: заместителя по кибербезопасности полковника Зайченко и начальника военной контрразведки полковника Утолина. Остальные присутствовали на экране компьютера – шесть офицеров разного возраста.
Зайченко, пятидесятилетний здоровяк, бывший чемпион Донецка по гиревому спорту, спокойный и основательный, прибыл вовремя.
Полковник Утолин, которому в июле исполнилось сорок девять лет, запоздал и появился в кабинете в начале десятого, объяснив задержку своим возвращением с фронта под Краматорском. Он был худ до чрезвычайности, широк, но костляв, будто всё его тело было лишено мышц, и лицо полковника, сухое, костистое, с запавшими щеками и тенями под глазами, создавало впечатление, что он либо голодал неделю, либо соблюдал какой-то пост.
– Британцев в плен взяли, – проговорил он хрипловатым баском. – Интересное рассказывают.
– Что именно? – поинтересовался Зайченко.
– Оказывается, они приехали вести справедливую войну с «захватчиками».
– Эта теория возникла ещё в шестидесятых годах прошлого века как попытка объявить, что англосаксы всегда правы. Хочешь не хочешь, а подстраивайся и признай любую их агрессию оправданной и справедливой.
– Много взяли? – спросил Самойлов.
– Пятерых сразу. Попали в засаду. Судя по всему, все кадровые военные из морбата «Британия» типа ушли в отставку и решили подзаработать. Самое интересное – в глазах ни капли сожаления или страха.
– Надеются, что их вытащат.
– Не знаю, на что они надеются, под статус военнопленных они не попадают, так что, надеюсь, получат как террористы по полной.
– Мы настолько разные с британцами, что находим для смеха разные причины, слыша один и тот же анекдот. В России и так называемое коллективное бессознательное отличается от их базовой психики. Кстати, именно оно, коллективное бессознательное, душа народа, если хочешь, и не позволяет врагам, что снаружи, что внутри страны, я о либералах, взять верх над Россией. Что касается англосаксов, то они доверху набиты чудовищным высокомерием и беспощадным человеконенавистничеством, причём – на основе гигантского комплекса неполноценности.
– Что есть, то есть. Мне очень нравится чья-то фраза: хуже вражды с англосаксом может быть только дружба с ним. Хотя и европейцы не лучше.
– Ах, бедные европейцы, – поморщился Зайченко. – Надо же – не догадываются, что ими управляют фрики.
– Бедным был Пётр I, прорубивший окно в Европу, веря в дружбу с ней.
– Ох, Борис Семёнович, лучше не напоминай мне о Петре Великом. Именно он воспитал первое поколение российских европоклонников-либералов, которое выросло в двадцатом веке в пятую колонну предателей России! И чтим мы эту персону, благодаря официальной властной версии, именно с их подачи.
Директор с любопытством посмотрел на Зайченко.
– Первый раз слышу от вас хулу на либералов, Валерий Алексеевич.
– Это не хула, а объективная оценка их деятельности. Они и в правительстве окопались, не одну фамилию могу назвать, вы их тоже знаете. Сегодня стране противостоят не какие-то там политические лидеры вроде президента США, отравленного деменцией, а грандиозная структура, давно владеющая большей частью мира.
– Бильдербергский клуб, – фыркнул Утолин.
– Бильдербергский клуб лишь прикрытие, Борис Семёнович. На самом деле миром правит транснациональный клан, на вершине которого находятся две корпорации – Vanguard и Black-Rok, контролирующие активы более пятнадцати триллионов долларов.
– Сумасшедшие деньги, – улыбнулся Утолин. – Как сказал бы Аркадий Райкин. Это вам прямо из корпораций доложили?
– Литературу почитываю, – отмахнулся Зайченко. – В открытом доступе лежит книга Мишеля Стайлса «Одна идея, которая всем правит», где журналист раскрывает план воздействия поводырей на лидеров человечества.
– И на Байдена тоже?
– Байден пешка, причём больная, которой двигает ВПК Америки, в свою очередь подчиняющийся трансклану.
– А Зеленский?
– А Зеленский вообще насмешка природы над разумом, исполнитель нацистского поругания священных символов правды и жизни. До него никогда не дойдёт, как не дошло до немцев, что Русь-матушку невозможно покорить! Нас можно только убить, да и то лишь со всем человечеством.
– К сожалению, и среди наших властных фигур встречаются дураки и предатели. Конечно, нынешние власти Европы – настоящая помойка, прости меня грешного! Однако и мы не ангелы.
– Ну, спасибо тебе, Борис Семёнович, – покачал головой Самойлов, – за тёплые слова.
– Я имел в виду…
– Достаточно! – Ладонь генерала шлёпнула по столешнице. – Хватит о политике! В этих стенах не стоит говорить о власти плохо. Если вы против неё, то должны быть в другом месте.
– В СИЗО, – хмыкнул Утолин.
– Борис Семёнович!
– Да понял, понял, молчу.
– Разрешите добавить позитива? – сказал Зайченко. – Несмотря на то что человек разумный рождён от зверя, и у каждого из нас есть ген его, история так и не научила врагов Руси учитывать русский фактор – свободолюбие, бескорыстие и тягу к справедливости. Поэтому мы победим, как побеждали всегда.
– Но поупираться придётся, – проворчал Утолин.
– Куда ж мы денемся?
– Закончили? – спросил Самойлов с притворной ласковостью. – Полегчало? А теперь о реалиях нынешнего времени. Вы знаете о том, что одна из наших САУ начала бить по инфраструктуре Украины, не согласовав это с командующим северным фронтом? Генерал Сапрыкин пожаловался. Ему влетело от министра. Товарищи офицеры?
Участвовавшие в совещании через удалённый доступ руководители подразделений молчали, не привыкшие обсуждать тему, если они не имели достаточно информации.
– Джайник Мирзоевич?
– Да, мне сообщили, – нехотя проговорил темнолицый бородатый полковник Шаймиев, спецгруппы которого участвовали в испытаниях новых средств поражения, таких как «Терминаторы» и «Ураны», машины для уничтожения бронетехники противника. – Видели «Коалицию» в сопровождении квадроциклов. Но кому она принадлежит – неизвестно.
– Разведка?
– Мы не работаем в прифронтовой полосе, – мрачно сказал полковник Семенихин, командующий разведгруппами ФСБ отдельно от ГРУ. – Спросите контриков.
Самойлов перевёл взгляд на Утолина.
— Сию минуту, сэр.
Мгновение спустя она зашла в кабинет, положила папку на стол. Обычно она сразу же уходила, но тут задержалась.
Лорен поднял голову.
— Слушаю вас, мисс Уолкер.
Она зарделась.
— С вами действительно говорил президент Рузвельт?
— Да, — он кивнул и раскрыл папку, но вновь поднял голову, не услышав ее шагов.
— Я голосовала за него, — добавила Мелани. — Первый раз в жизни.
— Я тоже голосовал за него, — Лорен улыбнулся.
Улыбнулась и Мелани.
— А голос его звучал точно так же, как и по радио. Такой же теплый и дружелюбный. Кажется, что он говорит только с тобой.
Впервые Лорен увидел ее улыбку.
— Знаете, мисс Уолкер, вы очень симпатичная девушка. Вот только улыбаться вам надо почаще.
Мелани снова покраснела.
— Благодарю вас, мистер Хардеман.
Он смотрел, как она идет к двери. Странно, что раньше он не обращал на нее внимания. Посмотреть-то было на что. Дверь закрылась, и Лорен склонился над папкой.
Он специально опоздал на несколько минут. Остальные члены совета уже собрались и разбились на группки, о чем-то оживленно беседуя. С его появлением в зале заседаний повисла тишина. Не тратя времени на обычные приветствия, Лорен постучал по столу костяшками пальцев.
— Не затруднит ли членов совета занять свои места?
Молча они расселись вдоль стола. Младший — в торце, напротив него. Уоррен — справа от Младшего. Остальные одиннадцать — между ними. Лишь Кобурн и Эджертон работали в «Вифлеем моторс». Остальные представляли банки и страховые компании, у которых они занимали деньги. Входили в их число и несколько символических членов, высших чиновников из неконкурирующих фирм.
— Председательствующий считает заседание открытым и вносит предложение отложить чтение протокола предыдущего заседания, копия которого имеется у каждого из вас.
Он подождал. Кобурн поддержал предложение. Потом — Эджертон. Возражавших не оказалось. После этого кто-то должен был внести на рассмотрение программу текущего заседания.
— Мистер председатель! — подал голос Младший.
— Да, мистер президент! — последовал формальный ответ.
— Я вношу предложение отложить рассмотрение намеченной программы ради более важного и неотложного дела.
— Председательствующий не возражает, мистер президент. Кто-нибудь поддерживает предложение?
— Я поддерживаю, — отозвался Уоррен.
— Ставлю на голосование предложение президента.
Кто за, прошу сказать «да».
Последовало одиннадцать «да» и два «нет». Кобурн и Эджертон. Лорен улыбнулся.
— Предложение принято, — он откинулся на спинку стула, взял сигарету, закурил.
– Контрики молчат?
– Пока ничего конкретного, – пожал плечами полковник. – Может быть, это случайные промахи.
– Промахи, – покивал генерал. – Шесть выстрелов, шесть попаданий по мостам от Краматорска до Львова! А до этого три воздушные атаки на заводы глубоко в тылу немцев.
Утолин остался спокоен. Солдаты на фронте нередко называли противника немцами наравне с другими кличками вроде укропа.
– Выясним. А кто вам сообщил о нападениях? Ведь о целях атак нам сообщают из штаба фронта.
– Мне и позвонили из штаба – только генерального, из Москвы. Просили разобраться побыстрей.
Утолин встал.
– Я поеду туда. Завтра утром доложу.
– Вместе поедем, – поднялся Зайченко. – Кто из прикрытия свободен?
– Я еду со своими в Луганск, – сказал с экрана Шаймиев. – Могу забрать.
– Поехали.
– Все свободны. – Самойлов выключил селектор, глянул на присутствующих вживую. – Не делайте лишних телодвижений, мужики, чего-то мы не знаем. Как только выясните, что за бешеная самоходка бегает за линией фронта и поражает цели, которые сверху нам запретили поражать… ну, вы знаете.
– Разберёмся, – повторил Утолин.
Луганск-41. 30 июня, 10 часов утра
Итан никогда в жизни не попадал в разряд неблагонадёжных граждан, за которыми наблюдали соответствующие органы. Кроме того, он никогда не сталкивался с деятельностью государственной машины обеспечения закона и порядка в стране, пытавшейся выжить в условиях тотального давления западных «ценностей» на психику российского народа. Ему казалось, что сам он живёт свободно и независим от чужих мнений, служа российской военной структуре как специалист в сфере цифровых технологий. Служба надзора за социумом, подчинявшаяся парадигме непричинения человеку вреда и управляемая общественной системой нравственного контроля, появилась в России в середине тридцатых годов как оперативное Управление при президенте, а нынче опиралась на нейросети «ИИРусь» и «ИИмперия» – и Итана эта служба не касалась. Он всё делал правильно, тренировал ум и тело, работал на безопасность страны и не думал, что его когда-нибудь обвинят если и не в предательстве, то в попытке обмана государства. Но обвинили! И последствия этого проявились как по мановению волшебной палочки, что в принципе говорило о влиянии искусственного интеллекта на скорость принятия решений властями предержащими без участия бюрократических процедур.
Двадцать девятого июня Лобова допросили в кабинете полковника Шавло, а тридцатого утром он уже был на фронте, ошеломлённый не столько фактом обвинения при отсутствии железных доказательств его неблагонадёжности, сколько быстротой приведения приговора в исполнение. Капитан-поручик Васнецова, задержавшая чисадмина в доме Лавинии, была права: полковник Шавло не считался ни с чем и отправил Итана, провинившегося лишь в знакомстве со «шпионкой», на фронт согласно военному положению. Ему даже не дали ни собраться и взять с собой сменную одежду, ни позвонить начальству луганского филиала «ИИмперии» и сообщить о своём положении. Сразу после допроса отвели во двор здания ФСБ, усадили в синий минивэн с зарешечённым окном сзади, отвезли в какой-то подвал, а рано утром доставили к дуге фронта на северо-западе от Луганска.
Самое интересное, что звание капитана ему сохранили и даже выдали военную форму с погонами, украшенными четырьмя тёмно-зелёными звёздочками. Понадеявшись, что его отправят на переподготовку, где он будет тренироваться вместе с другими офицерами-призывниками, Итан немного успокоился, однако в своих предположениях ошибся. Его привезли сначала на командный пункт краматорского выступа, покормили, а потом отправили ближе к линии боевого соприкосновения, оставив у опорного пункта сорок первой штурмовой бригады, в которой находилось подразделение технического сопровождения.
Как оказалось, бойцы команды управляли дронами, как воздушными, летающими, так и наземными, проходящими обкатку на поле боя. Среди беспилотников были и новейшие ударные системы класса «Охотник», и барражирующие дроны-камикадзе «Скальпель», а из наземных операторы управляли «Уранами» разного калибра, от метровых «черепах» до пушечно-ракетных беспилотных «терминаторов», уничтожающих бронированную технику противника.
Проходя в сопровождении бойца в камуфляже по траншее мимо оперативных фургонов и замаскированной полостными отражателями и сетками техники, Итан с интересом посмотрел на ряд «черепах», которые представляли собой юрких, бегающих на четырёх лапах, отнюдь не медлительных роботов, несущих мощные боеприпасы тротиловым эквивалентом до пятисот килограммов. Заметив, что капитан отстал, боец приостановился и с гордостью проговорил:
– Те, что с панцирем, – «тортиллы»! Практически незаметны с воздуха, пролезут в любую траншею и могут взорвать любой заглублённый и забетонированный опорник. Те, что с модулем вместо башки, – «волкодавы», охотятся за офицерами противника.
– И как себя проявили? – полюбопытствовал Итан.
– Отлично! Мы перехватываем разговоры немцев, жалуются, что мы покосили всех командиров среднего звена. Им приходится теперь заменять офицерский состав либо плохо обученными сержантами, либо рядовыми.
Узнав, что новенький хоть и носит погоны капитана и является айтишником высокого класса, но в боевых операциях не участвовал, командир звена, тоже капитан, Андрей Болиголов (все бойцы на опорном пункте называли его просто – Антиболь), высокий, белокурый парнишка лет на десять младше Итана, ломким баском выругался на специфическом языке компьютерщиков:
– Маркетоиды долбаные! Чем вы занимались до фронта?
– Создавал программы для нейтрализации дипмарка.
Младший вскочил еще до того, как изо рта Лорена вырвалась первая струйка дыма.
– Ага, это рекомендация. Но всё равно придётся переучиваться, будете управлять дронами.
— Я обвиняю председательствующего в превышении его полномочий и других нарушениях, нанесших ущерб благополучию компании, и требую его отставки!
Капитан усадил Итана за свободный компьютер.
Все замерли. Лорен же улыбнулся. Положил сигарету в пепельницу.
– Изучайте пока матчасть. К вечеру нам обещали «газельку» с аппаратурой, я включу вас в операционную группу. На «слайках» не работали? Это такие джойстики с аудиоформатом.
— Председательствующий с удовольствием рассмотрит требование мистера президента, если тот внесет его, как и положено, в форме предложения, — он смолк, но лишь на секунду, и продолжил, не давая Младшему открыть рта. — А тем временем председательствующий предлагает совету директоров посетить сборочный конвейер номер три, а уж потом переходить к другим делам.
– Случалось, – кивнул Итан.
Кобурн поддержал предложение председателя. Его примеру последовал Эджертон. Любопытство склонило чашу весов в их пользу. Против проголосовали лишь Младший и Уоррен.
– Тогда быстро вольётесь в команду.
— Предложение принято, — Лорен поднялся. — Заседание будет продолжено после посещения сборочного конвейера номер три. Следуйте за мной, господа.
Он отошёл, а Итан подсел к компьютеру и принялся «изучать матчасть», то есть читать инструкции по применению дронов разного класса.
Дункан пристроился рядом с ним, как только они вышли из административного корпуса.
Первым делом полистал историю противостояния двух военных систем, опиравшихся на искусственный интеллект, кардинально изменивший принципы ведения войн. А кроме того, ознакомился с нынешним состоянием дел на фронте, управляемом разработанными программистами алгоритмами нейросетей.
— Шагайте медленно, — процедил он, едва шевеля губами. — Первый автомобиль должен сойти с конвейера лишь через десять минут.
Долгое время, не менее пятнадцати лет, начиная с 2014 года, когда на киевском майдане Украины произошёл нацистский переворот, возникающие системы ИИ контролировались лишь благими намерениями разработать и внедрить общие для всех государств протоколы безопасности. Для этого объединялись даже сотни хакеров, ранее разрабатывающих вирусы для атак на сайты оборонных ведомств, чтобы перехватить управление войсками и перенацеливать ракеты и всю противовоздушную оборону. Доходило до паники, когда компьютеры давали сбой, как это случалось в январе 2009 года во время учений военно-морского флота Франции, а потом в Сирии, в Ираке, Финляндии в 2024 году, в Китае в 2027-м и в самих США в 2032-м.
Лорен кивнул. И повел директоров кружным путем. К конвейеру номер три они подошли ровно через девять минут.
Лорен повернулся к директорам.
Затем появились мощные компьютерные сети: Sky Fors в Америке, «ИИРусь» в России (плюс оборонная «ИИмперия») и «Тяньсин» в Китае, и оборонкой в мире начали управлять искусственные интеллекты. В России была создана «Маршалесса», прозванная «старухой» за то, что система идентифицировала себя как женщину и представала перед операторами в образе седой «матери». Система развивалась, обучалась приёмам ведения войн, и к 2040 году именно «старуха» проводила в жизнь концепцию «минимальных ресурсных потерь». Имелось в виду прежде всего сохранение инфраструктуры участвующих в конфликтах сторон, потому что в большинстве случаев территорией и промышленными предприятиями в разных странах владели одни и те же транснациональные корпорации. В России этот негатив нивелировался за счёт действующих законов защиты народонаселения. За рубежом по-прежнему работал принцип свободы частного предпринимательства: бизнес – всё, остальное, в том числе жизнь людей, – ничто.
— Полагаю, господа, все вы умеете водить машину?
Те покивали.
Правда, Итан, как чисадмин-айтишник, получающий информацию по сети Рунета, знал, что и в России случались инциденты типа военных мятежей и вспышек межнациональных конфликтов, как это произошло с мигрантами из соседних стран, попытавшихся устанавливать в крупных городах свои «порядки». Один из мятежей произошёл ещё в 2023 году, когда взбунтовалась ЧВК «Вагнер», руководитель и владелец которой повздорил с Министерством обороны по поводу разного видения подходов к войне. ЧВК впоследствии разделилась на две части, одна часть перешла в Белоруссию, вторая – осталась служить по контракту в России. Кстати, именно поэтому поляки так и не напали на Белоруссию, так как Минобороны учло претензии руководства «Вагнера» и приняло организационные меры. Потом погиб организатор ЧВК, а через год Госдума вообще запретила новым частным военным компаниям, дислоцирующимся в стране, участвовать в каких-либо эксцессах внутри государства. А «ИИмперия», а также её военный филиал «Маршалесса», она же «старуха», почти полностью исключили человека в своих стратегических замыслах в связи с «вероятностью предательства и утечки информации», как утверждали рьяно защищавшие внедрение нейросетей в управление государством чиновники. Особенно категоричен в этом был нынешний премьер-министр, «цифровик от бога», как шутили министры правительства, который продвигал идею «автоматического безошибочного развития человечества с помощью искусственного интеллекта», не обращая внимания на так и не заработавшие в полную силу законы безопасного внедрения ИИ.
— Хорошо, — улыбнулся Лорен и повернулся к сборочной линии. По ней к ним медленно приближался автомобиль. — А теперь я хочу объяснить, чем обусловлено мое приглашение прогуляться сюда.
Итан не был сторонником такого безудержного перекладывания проблем управления страной на плечи машин, хотя и сам работал в этой сфере, однако впервые почувствовал негатив такого подхода, очутившись на фронте. Полковник Шавло потому действовал быстро, что ему приказала избавиться от источника предполагаемой «утечки информации» сама «старуха». И возможно, это решение имело далекоидущие последствия. Правда, подумал Лобов об этом слишком поздно.
Автомобиль прошел последний участок контроля и подкатил к ним, темно-синий, блестящий.
Продолжая изучать «матчасть», он с интересом ознакомился и с тактикой проведения военных действий.
— Это первый «бэби сандансер», сошедший с конвейера. Он будет продаваться менее чем за пятьсот долларов и составит серьезную конкуренцию дешевым моделям «Форда», «Крайслера», «Шевроле».
«Маршалесса» разрабатывала план нанесения врагу максимального ущерба (с учётом позиций владельцев территорий), люди с помощью ИИ «помельче» возводили укрепления, защищающие собственность олигархов, а в атаки бросались в первую очередь армады беспилотных аппаратов, дополняющие друг друга. Кибернетические воины с искусственным интеллектом сражались меж собой всеми доступными средствами, в то время как сами системы воевали с помощью расчётов, логических бомб, информационных вбросов, ловушек и дипфейков, нередко не сообщая об этом командирам оборонных ведомств. Участь живых людей в расчёт не бралась, и Лобов считал это большим недостатком разработанной цифровиками стратегии управления армиями, хотя и не шёл дальше с анализом мелькавших в голове сомнений.
Тут Лорен выдержал паузу.
Когда он уже заканчивал обзор фронтовых новостей, пришёл приказ начать атаку в направлении на Краматорск. В опорнике зашевелились офицеры, перебрасываясь репликами, ожили операторы систем связи.
— Мистер Джон Дункан, наш главный конструктор, отгонит первый автомобиль, его погрузят на железнодорожную платформу и отправят в один из автосалонов, торгующих нашей продукцией. Если каждый из вас будет садиться за руль сходящего с конвейера автомобиля, вы все сможете оценить, сколь хорошо он работает и как послушен в управлении. На территории склада вас будет ждать автобус, чтобы доставить к административному корпусу.
Итан заметил оживление, выбрался из бункера опорника наружу.
Дункан сел за руль, включил двигатель. Автомобиль плавно тронулся с места, и тут же с конвейера скатился второй. На этот раз темно-вишневый.
Сначала загремела артиллерия: со всех сторон загремело, застонало и закачалось пространство, вселяя в душу страх.
Лорен тронул за руку кого-то из директоров.
Затем из сотни замаскированных позиций вылетела армия беспилотников разного калибра, затмившая солнце. Их было более трёх тысяч, и сердце чисадмина, никогда не видевшего столько убийственных дронов, снова сжалось от тревоги. Добрыми эти «птички» не выглядели.
— Давайте, отгоните его на склад.
Тот влез в кабину, повернул ключ зажигания. Далее все пошло как по маслу. Директора не могли дождаться своей очереди. Они напоминали детей, получивших новую игрушку. Машины одна за другой выезжали из цеха. Скоро у конвейера остались лишь Лорен, его сын и Уоррен.
Время приближалось к обеду, облаков в небе было мало, солнце светило вовсю, нагрев воздух до тридцати градусов, и когда над позициями российских солдат пролетела туча крылатых созданий, повеяло холодом. Туча долетела до окраин Краматорска, ей навстречу вылетела реденькая стая беспилотников противника, что указывало на хорошую точность попаданий артиллеристов, и было ясно, что воздушный бой долго не продлится. Однако вслед за дронами над городом появились украинские самолёты, ринувшиеся на облако российских беспилотников, на них ринулись новейшие «сушки» и МиГи, закрутившие карусель воздушного боя, и оттуда к окопам прилетела волна грохота от разрывов ракет и пушечных выстрелов.
— Все равно тебе не вывернуться! — бросил Младший.
Но и это было ещё не всё. Из траншей и засадных позиций выскочили сотни механических киллер-ботов, похожих на собак, черепах и змей, и этот жуткий вал обрушился на траншеи обороняющих город солдат ВСУ.
Лорен улыбнулся.
Не дождавшись окончания боя, Итан вернулся в бункер, где царила атмосфера странного спокойствия. Офицеры и операторы систем воевали не первый день и успели привыкнуть и к грохоту, и к атакам противника, и к гибели соотечественников. Они знали, что могут последовать за товарищами в любой момент.
— Я уже вывернулся, сынок, — он достал из кармана пачку сигарет. — Давай взглянем правде в глаза. Ты проиграл. В тот момент, когда они начали садиться в машину, — Лорен закурил. — Мой тебе совет — отгони следующий автомобиль на склад и прими поздравления директоров. Другого ты там не услышишь.
Вернулся Антиболь – улыбка до ушей, – потёр ладони.
Младший колебался. Посмотрел на Уоррена.
– Кажется, наши взяли вторую линию обороны немцев. Ну, что, Лобов, готов к труду и обороне?
— Решай, да побыстрее. С конвейера сходит очередная машина. Или на ней поеду я.
– Как пионер.
Ярко-желтый «бэби сандансер» остановился рядом с ними. Лорен-младший молча сел за руль и уехал.
– Какими типами дронов управлял?
Прибыл следующий автомобиль, черный. Уоррен вопросительно посмотрел на Лорена. Тот на секунду замялся.
– Профессионально – никакими, любительски – «сороками». – В последнем слове он сделал ударение на второй букве «о».
— Это тринадцатый по счету, — наконец сказал он.
– Сервис доставки. Ладно, идём, покажу тачку и напарников, будете шарить по тылам. А за что тебя, целого капитана ИИМО, сослали к нам? Или ты доброволец?
— Я не суеверен, — ответил Уоррен.
– Доброволец, – пробормотал Итан, вспомнив полковника Шавло.
Лорен пожал плечами. Под его взглядом Уоррен выехал из ворот. А в пятистах ярдах от цеха автомобиль взорвался.
Оставив бункер, а по сути – землянку, накрытую двумя слоями древесных стволов, они поднялись наверх и по траншее добрались до парковки оперативных «тачек» – бронемашин «Тигр» и разного рода БМП. Бой под Краматорском закончился, и в лесополосу вернулась прежняя относительная тишина.
Грохот взрыва пролетел над заводом. В воздухе повисло облако пыли. Когда оно рассеялось, стало ясно, что от новенькой машины осталась груда искореженного металла.
– К ночи передвинем опорник к городу, – сказал капитан Болиголов. – Приказ «старухи». А вот и твоя тачка.
Лорен повернулся и зашагал к административному корпусу. Перед ним к заводским воротам шли трое механиков в белых комбинезонах с большими синими буквами «В. М. К.» на спине.
Подошли к фургону «Курганец», на горбу которого кроме связки антенн стоял дистанционно управляемый пулемёт.
Самый низкорослый из них отстал, подождал Лорена.
– Броня не суперкласса, – сказал Антиболь смущённо, – так что приходится тщательно маскироваться и передвигаться только по ночам.
Вместе они молча дошли до административного корпуса.
– Кто напарник? – спросил Итан.
Тут Лорен повернулся к своему спутнику.
– Капитан Лёва Прыгун, бывший хакер, кстати, тоже доброволец.
— Я предупредил его, что автомобиль по счету тринадцатый. Он ответил, что не суеверен.
Итан промолчал, не желая сознаваться, что никакой он не доброволец.
Карие глаза невысокого мужчины всматривались в лицо Лорена из-под кустистых бровей.
– За что ему дали такую кличку – Прыгун?
— Человек без веры все равно что без души.
– Это не кличка, – расплылся в улыбке капитан. – Фамилия.
Лорен ответил не сразу.
Итан невольно улыбнулся, вспомнив, что за последние несколько дней познакомился не с одним человеком с экзотической фамилией типа Шелест и Свидригайло. Да и у самого капитана фамилия Болиголов больше напоминала кличку.
— Я вот думаю, что бы произошло, сядь в машину я.
Звякнул металл, открылась задняя дверца кунга, и на траву спрыгнул средних лет мужчина в стандартном военном комбезе, но вместо шлема или каски на нём красовалась зелёная шляпа.
В голосе его собеседника послышался упрек.
– Лёва, – представил его капитан. – Капитан Итан Лобов, будете работать вместе. К вечеру пришлю ещё одного оператора.
— Мои парни — профессионалы. Вам бы не позволили завести мотор.
– Давно жду.
Лорен кивнул. Улыбнулся.
Мужчина в шляпе, побритый не совсем чисто, протянул руку, окинув взглядом фигуру Итана. Он тоже не был малорослым, но по сравнению с чисадмином казался подростком.
— Приношу свои извинения. Как я мог даже подумать об этом?! До свидания, мистер Перино.