Энн Кливз

Снежное забвение

Посвящается Оливеру Кларку и Артуру Рейнору
Ann Cleeves

Harbour Street

Copyright © Ann Cleeves 2014

By arrangement with John Hawkins & Associates, Inc., New York

© Масленникова Т.А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

Джо продирался сквозь толпу. Стоял канун Рождества, и вагоны метро были полны людей, вцепившихся в огромные пакеты, набитые бесполезными подарками. В дорогих колясках орали дети. Офисные сотрудники, уже начавшие праздновать, толпами сбегали с корпоративов и, спотыкаясь, спускались по эскалатору к поездам. Молодежь ругалась такими словами, от которых Джо предпочел бы своих детей оградить. Но сегодня не было других вариантов, кроме как воспользоваться метро. Сэл уверяла, что ей никак не обойтись без машины.

Они с дочкой ехали вдвоем. Она пела в школьном хоре, и сегодня в соборе Ньюкасла был концерт. Рождественские песни исполняли при свечах, ведь даже в четыре часа дня в здании было темно. От этой музыки ему всегда хотелось плакать. Его начальница, Вера Стенхоуп, постоянно говорила, что он восторженный дурак.

Затем, в час пик, они вышли на улицу. Пошел снег, и у Джесси еще сильнее поднялось настроение. Она была солисткой, и сегодня ей удалось попасть во все ноты, так что в конце хормейстер отдельно отметил ее успехи. До Рождества оставалось всего десять дней, и, хотя она была уже слишком взрослой, чтобы верить в Санту, снег – это все-таки снег. Порывистый ветер подхватывал крошечные снежинки и закручивал их в маленькие торнадо.

В метро он держал ее за руку. Они стояли, потому что все места были заняты. У двери стояли две девочки немного старше Джесси, но их лица казались оранжевыми из-за макияжа, а глаза – черными из-за подводки с тушью. Над ними нависали двое парней. Он наблюдал за происходящим, и это зрелище ему очень не нравилось – так бесстыдно они их лапали. Вера называла его еще и ханжой. Может, он был бы и не против, если бы в происходящем чувствовалась хотя какая-то нежность, но было что-то неприятное в том, как парни разговаривали со своими подружками. Они насмехались над стилем девочек, подтрунивали. Джо захотелось отвести девчонок в полицейский участок, чтобы Вера провела с ними воспитательную беседу о феминизме – о праве женщин на уважение. При этой мысли он улыбнулся. Он изучил нашивки на свитерах девочек – одна из частных городских школ. Они с Сэл подумывали отдать Джесси в такую. Она была очень умненькая, и они возлагали на нее большие надежды. Но, глядя на ломания и ужимки этих девочек, он уже был не так уверен насчет элитных школ.

Поезд дошел до станции. В свете фонарей на платформе Джо увидел, что снегопад усилился, а хлопья, засыпавшие крыши, стали крупнее. Женщина в длинном пальто вошла и заняла освободившееся место в глубине вагона. Джо уже присмотрел его для Джесси и почувствовал иррациональную неприязнь к женщине. У нее были седые волосы, сдержанный макияж и хорошо пошитое пальто практически до пола. Несмотря на возраст – ей было около семидесяти, – в ней чувствовалась элегантность. Он подумал, что у нее наверняка есть деньги, так почему бы ей не взять такси вместо того, чтобы набиваться в метро вместе со всеми? На следующей станции весь вагон заняла группа мужчин. Костюмы, галстуки, кейсы. Они громко обсуждали какую-то конференцию по продажам. Джо был в таком настроении, что и они ему не понравились: слишком развязные и наглые. На каждой станции людская масса отступала, но теперь они с Джесси оказались зажаты в углу у двери, так что он не видел ничего, кроме спины толстяка в толстовке «Ньюкасл Юнайтед». Без куртки. Настоящий суровый северянин.

В вагоне замигал свет, и на секунду стало абсолютно темно. Где-то взвизгнула девушка. Вскоре свет включился, и поезд прибыл на станцию Партингтон, почти самый конец ветки. Снег лежал на платформе слоем в несколько сантиметров. Джо надеялся, что Сэл уже была дома, отопление работало, а чай был уже на подходе. Она поговаривала о покупке елки. Его бы вполне устроила искусственная – его матери и в голову не приходило брать живую, – но Сэл на Рождество была как ребенок. Всяческие приготовления приводили ее в восторг. Он представил, как заходит в свой дом, где пахнет хвоей и чем-то булькающим на плите. И в очередной раз удивился, почему когда-то думал, что этого брака, его семьи, может оказаться для него недостаточно.

Он решил, что от станции в Мардле они возьмут такси. Сэл обещала приехать и забрать их, но он не хотел, чтобы она садилась за руль в такую погоду. Такси до дома обойдется в целое состояние, но будет того стоить. Двери вагона все еще были открыты, и он окинул взглядом пассажиров, сидящих напротив: в вагон ворвался холодный вихрь снежинок, и они осели у всех на волосах. Для похода в собор он надел строгий костюм, а на Джесси поверх школьной формы было накинуто лишь пальтишко. Он приобнял ее рукой, пытаясь согреть.

Зашипел громкоговоритель, и раздался голос машиниста.

– Извините, ребята. Проблемы на линии из-за снега. – Зазвучал приглушенный смех, потому что праздничное настроение и крепкое пиво пересилили раздражение от возникших неудобств. – Здесь мы вынуждены остановиться. В ближайшее время подойдет автобус, и вы сможете продолжить свой маршрут, проследовав за моим коллегой. – Зазвучало раздосадованное ворчание. Пассажиры поплелись к выходу, жалуясь на холод, но скорее наслаждались этим маленьким приключением. Отличная история для сегодняшних посиделок в пабе. Эшворт придержал Джесси. Пусть пьяницы и прочие оригиналы выйдут первыми. Он нащупал в кармане телефон, чтобы вызвать такси, как только они вышли на платформу. Они были в одной остановке от Мардла. Оставалось всего ничего, не стоило выдергивать Сэл из дома. Он накинул на Джесси свое пальто, прижал к себе и начал искать номер. Остальные пассажиры последовали за работником метро в зеленой куртке; они постепенно удалялись, исчезая за пеленой снега.

В вагоне по-прежнему горел свет, но уже совсем тусклый. Машиниста нигде не было видно. Джесси ткнула Джо в ребро.

– Смотри, та женщина совсем не двигается.

– Не волнуйся. – Джо прижал телефон к уху. На том конце послышались гудки. – Наверное, заснула. Может, немного перебрала за обедом.

Только потом Джо заметил, что Джесси указывала на пожилую женщину в длинном пальто.

Он уже хотел сказать, что машинист никуда не поедет, не проверив предварительно весь состав, но в этот момент Джесси выскользнула из-под его руки и вбежала в открытые двери вагона. Она легонько потрясла женщину за плечо. Она всегда была доброй девочкой, и Джо гордился ею, но иногда ему хотелось, чтобы она не вмешивалась.

Оператор такси ответил на звонок, и Джесси тут же закричала.

Глава 2

На Харбор-стрит стоял только один жилой дом, остальные здания были коммерческими. Дом был высокий и серый, даже почти черный от угольной пыли, которая окрашивала тем же цветом маленький пляж по другую сторону ограждения. Три этажа, подвал и мансарда. Вид был внушительный. Над дверью была выгравирована дата – 1885. В подвальном окне горел свет, и в нем было видно женщину, которая снимала белье с сушилки, подвешенной над плитой. Она ловко складывала простыни: соединяла концы и расправляла, а затем клала на стол. Наверху тоже горели окна, но с дороги никак нельзя было увидеть, кто внутри.

На соседнем участке располагался двор Малкольма Керра, со стороны дороги огороженный ржавым металлическим забором, увитым жуткой колючей проволокой. Ворота были заперты на толстую цепь с огромным замком. Пара старых лодок, детали двигателей, странные пузатые емкости, накрытые брезентом, – участок напоминал свалку. Малкольм организовывал туры по наблюдению за морскими птицами на остров Коке, а зимой, когда желающих прокатиться на «Люси Мэй» становилось меньше, он работал во дворе и ремонтировал лодки соседям. Густой снегопад размывал резкие силуэты во дворе, делая их загадочными и еле различимыми. В дальнем углу стоял сарай, сооруженный из гофрированного железа и дерева. Малкольм часто работал там по ночам, попивая пиво, но этим вечером здесь было темно и тихо, а на снегу не виднелось следов.

По соседству находилась станция береговой охраны. Внутри хранились спасательные шлюпки, а снаружи, со стороны побережья, стояли трактор и трейлер, которые могли отбуксировать судно в воду в случае необходимости или когда спасатели хотели потренироваться. Далее располагалось «Рыболовство Мардла», где всегда было оживленно и шумно: из телевизора доносилась музыка, а люди в длинной очереди болтали и смеялись. В течение дня здесь оптом и в розницу продавали свежую рыбу, в основном выловленную местными рыбаками; фасовали ее в длинном низком здании позади магазина. Вечером здесь можно было купить жареную рыбу с картошкой и посидеть в небольшом ресторанчике рядом. За фритюрницами стояли две женщины в белом, раскрасневшиеся от жара, несмотря на задувающий сквозь открытые двери снег. На улице у входа толпились люди. Все местные. Мардл был не местом для туристов, даже летом. За рыболовством не было ничего, кроме порта, скрытого за ограждением. Лодки в нем казались темными силуэтами, их частично скрывали крупные снежные хлопья.

На другой стороне улицы располагался паб «Коубл», и между ним и рыбной лавкой постоянно сновали люди, так что снег был уже плотно утоптан. Снаружи два заядлых курильщика жались к стене, спасаясь от суровой непогоды. Рядом с пабом стояло приземистое здание администрации порта, за ним – каменистая площадка, использовавшаяся в качестве стоянки, и дальше, напротив большого жилого дома с ярко освещенным подвалом, возвышалась церковь Святого Варфоломея. Построенная в стиле викторианской готики, церковь когда-то предназначалась для моряков и шахтеров, а теперь ее регулярно посещала лишь горстка пожилых женщин. В конце улицы, словно маяк или сияющая квадратная луна, горел желтый куб с черной буквой «М», который указывал на станцию метро. Конечная. Люди ждали на платформе, чтобы уехать повеселиться в городе, но поезд не приходил.

Такой была Харбор-стрит.

В большом доме Кейт Дьюар поднялась с бельем по лестнице, чтобы положить его в шкаф, и на секунду остановилась у пронумерованной двери. Не чтобы подслушать. Она никогда не стала бы шпионить за своими гостями. И все же это была ее территория, и ей хотелось знать, кто сейчас дома. Стояла полная тишина. Возможно, из-за плохой погоды возникли проблемы с транспортом. Она была рада, что дети уже пришли; она слышала их чуть раньше, так что сейчас, видимо, они валялись на диване перед телевизором в комнате внизу. Она установила правило не включать телевизор, пока они не сделают домашнюю работу, но семестр почти кончился, и сегодня она не собиралась настаивать. Когда она шагала по лестнице, ей показалось, что она услышала скрип входной двери, но, остановившись, не уловила больше ни звука. Наверное, это ветер громыхал почтовым ящиком. Она всегда могла определить северный ветер именно по этому звуку. Шкаф для белья стоял на лестничной площадке последнего этажа, между комнатой Маргарет и полочкой, на которой она оставляла растворимый кофе и чайные пакетики, а также жестянку с домашним печеньем. Под полкой стоял маленький холодильник с пакетом молока. Подносы с угощением стояли в каждой комнате – Маргарет хотелось, чтобы ее постояльцы чувствовали себя желанными гостями. Именно подобные еле заметные детали и заставляли их возвращаться. Они явно приезжали не ради местного колорита, в Харбор-стрит было мало привлекательного. Арочное окно выходило на двор Малкольма, а за рыбной лавкой виднелось море. Все еще шел снег. Она смотрела, как хлопья кружатся в треугольнике света уличного фонаря. В море мелькал красный световой буй. Ее муж работал на грузовом судне, и она до сих пор испытывала смесь вины и скорби, когда думала о бескрайнем пространстве за своим порогом.

Кейт на минутку остановилась и прислушалась к музыке у себя в голове. Она уловила мелодию и стала напевать. Гимн зиме, чистой и свободной. Гимн зимней любви. И вновь она подумала о Стюарте и нежданной страсти, охватившей ее в зрелом возрасте; она стояла не дыша, в немом изумлении и отчетливо понимала, что пожертвует чем угодно ради своего нового мужчины. Он был важнее, чем кошмары Райана и его ночные вылазки, когда он бродил по району, как дикое животное, не в состоянии заснуть. Важнее, чем его периодические вспышки гнева. Важнее, чем результаты экзаменов Хлои и ее непомерные амбиции. Стюарт – старый, усталый Стюарт, скорее покоритель вершин, чем музыкант, – вернул Кейт к жизни.

По дороге домой она столкнулась с Джорджем Эндерби в дверях. На его шерстяном пальто осели снежинки, а на крупном жизнерадостном лице светилась улыбка.

– Кто бы мог подумать, Кейт! Снег на Рождество! Дети будут в восторге. – У него был звучный голос богатого южанина, он всегда ассоциировался у Кейт с бизнесменами и актерами.

Кейт подумала, что ее дети теперь стали слишком крутыми и наверняка сочтут лепку снеговиков ниже своего достоинства. Однако Джордж был так наивен в своих фантазиях об идеальной семейной жизни, что ей не хотелось разрушать его иллюзий.

– Это точно, – сказала она.

Джордж работал торговым представителем от издательства и всегда путешествовал с большим чемоданом, полным книг. Он часто оставлял несколько экземпляров для детей. Хлое нравились некоторые книги – особенно толстые, про иные миры. А Райан, хоть и притворялся заинтересованным, особо не читал. Он брал их из вежливости. В глубине души Кейт испытывала мучительную тревогу за Райана. Он не доставлял особых хлопот, но, несмотря на его спокойную улыбку, она подозревала, что он несчастлив, и не знала, что с этим делать. К тому же у него случались периодические вспышки гнева, которые напоминали ей о Робе. Но Харбор-стрит отнимала все ее силы и время, а Стюарт занимал все ее мечты. Райан уже много лет не разговаривал с ней по душам. Она убеждала себя, что мальчик еще совсем юный, а с детьми всегда сложно и они редко доверяют родителям.

У Джорджа была жена, но они так и не завели детей. Он сам однажды ей об этом рассказал. Он много чего ей рассказывал поздними вечерами, когда пропускал стаканчик перед сном в гостиной. Он потягивал виски, а она посматривала на часы, гадая, когда уже он пойдет спать. По большому счету, она управляла гостевым домом одна. Только Маргарет иногда помогала на кухне, но в последние дни от нее было мало проку.

– Как прошел день, Джордж?

Она знала, как серьезно он относится к своему делу. Этим он тоже с ней делился. «Не знаю, что бы я делал без своей работы, Кейт. Книги – это моя жизнь». Она чувствовала, что ему не надо трудиться ради куска хлеба. Он обладал той вальяжной самоуверенностью и беспечным отношением к деньгам, которые свойственны только богатым с рождения людям. Ей казалось, что он несчастлив в браке, хотя, даже будучи очень пьяным, он никогда не отзывался о своей жене нелестно. «Моя Диана – чудо, – говорил он. – Замечательная женщина».

А сейчас он отряхивал от снега свое пальто.

– Комната та же, Кейт?

– Конечно.

Джордж любил большую комнату в глубине дома, с видом на море, и его совершенно не смущало, что она тут самая дорогая. «Мое начальство привыкло к лондонским ценам, Кейт. Они никогда не пристают по поводу расходов» – говорил он.

– На этот раз я всего на пару дней. Потом снова двинусь на юг. Если только снег не будет валить, как обещают в прогнозах. Тогда у тебя на рождественском ужине появится незваный гость. – Он печально улыбнулся, и она подумала, что он был бы этому рад. Настоящая семья за рождественской трапезой: она с детьми за столом в нижней комнате, а он нарезает индейку. Но в этом году придет еще и Стюарт, и она не знала, как Джордж это воспримет. Она подозревала, что он мечтает с ней переспать.

– Я поставлю чайник в гостиной. – Это тоже был ритуал. Он сидел в гостиной со своим ноутбуком и книгами, пил чай и поедал печенья Маргарет. А потом, поскольку она не предлагала ужин, шел поесть либо в рыбную лавку, либо в паб, а потом возвращался с несколькими пинтами пива в пузе и пил виски до полуночи.

Она спустилась вниз и увидела детей перед телевизором. Ей показалось, что по телевизору шло что-то другое, и они переключили канал, когда услышали ее на лестнице. Что-то неподобающее. Она изо всех сил старалась держать все под контролем и всегда интересовалась тем, что они смотрят. Иногда она задумывалась, не слишком ли она строга. Может, поэтому они перестали с ней разговаривать. В конце концов, они уже почти взрослые. Она знала, как ведут себя другие дети и что они себе позволяют. Помимо этого, она помнила, какой сама была в юности: секс, наркотики и рок-концерты. Она так и не сдала экзамены и лишь хотела для детей лучшего.

На них все еще была школьная форма, и Кейт уже хотела сказать им пойти переодеться, но придержала язык. Не было смысла затевать ссору. «Не трать силы на пустяки». Она прочла это в каком-то женском журнале и сочла вполне разумным.

– Все в порядке?

В ответ раздалось лишь невнятное мычание Хлои. Потом Райан повернулся и одарил ее одной из тех улыбок, которые напоминали ей о его отце, из-за чего у нее внутри все перевернулось. Она будто увидела привидение.

На кухне Кейт подготовила поднос для Джорджа. Салфетка, листовой чай в чайнике, чашка и ситечко. Кувшин с молоком. Иногда Райан смеялся над ее стараниями: «Мам, это Мардл! Ты не «Ритцем» управляешь!» Кейт знала, что детей дразнят из-за того, что она пытается поддерживать высокие стандарты: кладет сервировочные салфетки на кофейный столик, даже если они просто едят пиццу, настаивает на манерах. Но она была уверена, что мелочи имеют значение, и хотела подготовить их к будущему. Ей хотелось для них чего-то большего, чем жизнь в задрипанном городишке на задрипанной улице. Когда-то она знала лучшую жизнь – ее отец владел бухгалтерской компанией, прежде чем разорился во время кризиса, и она все еще не могла смириться с тем, что закончила вот так.

В гостиной было пусто. Джордж, видимо, еще был в комнате. Кейт поставила поднос, включила газ и задернула шторы. По другую сторону окна сформировался небольшой сугроб.

Она уже собиралась достать из морозилки запеканку на ужин, как в дверь позвонили. Если это еще один посетитель, которого задержала в городе непогода, она могла бы поселить его в номере шесть. Она открыла дверь.

Снаружи стояла огромная женщина. На ней была бесформенная куртка поверх твидовой юбки. Широкое лицо и маленькие карие глаза. Голова прикрыта капюшоном. На ногах – резиновые сапоги. Ее голова и тело были засыпаны снегом. За ней стояла еще одна фигура, но она загораживала ее своей массой, и разглядеть ее было нельзя.

«Как гигантская снежная баба», – подумала Кейт.

Женщина заговорила:

– Впустишь нас, милая? Снаружи такая холодрыга. Меня зовут Стенхоуп. Инспектор Вера Стенхоуп.

Глава 3

Вере позвонили, когда она была в магазине, и, услышав вибрацию телефона у себя в кармане, она почувствовала облегчение. Она редко ездила в Ньюкасл – только на работу, – и это всегда был кошмар. Рождественский шопинг: огромные толпы людей с каким-то паническим ужасом в глазах. Как у кроликов, когда ее отец, Гектор, заходил в хлев с фонарем за мясом. Гектор умер много лет назад, и у Веры не оставалось других членов семьи, которым нужно было бы покупать подарки. На Рождество она пойдет к хиппи, живущим по соседству, и они втроем напьются в стельку, но подарков Джоанна и Джек ждать не будут – если только приличную бутылку виски. Как и она.

А потом Холли, одна из членов ее команды, ввела эту новую схему. Тайный Санта: ты вытягиваешь имя из шляпы вручаешь подарок этому человеку. Вера надеялась на Чарли. Ему бы тоже отлично подошла бутылка виски. Но Вера вытянула Холли. Холли душилась, красилась и изящно одевалась даже на работу. Что Вера могла для нее выбрать? Так что она просто стояла посреди магазина «Фенвик» и потела, потому что не сняла верхнюю одежду, а вокруг сновали красивые и опрятные люди. Именно в этот момент у нее зазвонил телефон. На другом конце был Джо Эшворт. Будь он рядом с ней, она бы его расцеловала.

– Что там у тебя, Джо? – пропела она. Продавец-консультант в белом халате, наносивший тональный крем на лицо женщины средних лет, сидевшей в кресле, как у стоматолога, удивленно уставился на нее.

– Убийство, – ответил он, и ее сердце снова подпрыгнуло в груди, но она сразу почувствовала укол совести, ведь у жертвы были родственники и друзья. Люди погибали не для того, чтобы ее развлекать. – Ножевое ранение в метро.

– Драка вышла из-под контроля? – Это показалось ей странным. Такие вещи обычно случаются поздно ночью, а не в самом начале вечера.

– Нет. – Она достаточно хорошо его знала, чтобы понять, что все будет не так просто, и это тоже ее порадовало. Она любила трудности. Загадки. – Это пожилая женщина. Я первым оказался на месте преступления. Криминалисты уже едут.

– Холли тоже сообщи. – В последнее время Вера стала внимательнее относиться к тому, чтобы держать Холли в курсе. Та жутко бесилась, если чувствовала, что чего-то пропускает. Вера остановилась, чтобы отдышаться, потому что уже начала продираться сквозь толпу и нащупывать в кармане пальто ключи от машины. – Не забудь вытащить Чарли из его норы. Кто обнаружил тело?

– Джесси, – ответил Джо Эшворт. – Моя дочь, Джесси.



Вера добиралась до станции Партингтон дольше, чем ожидала. Пара лишних сантиметров снега – и все будто с ума посходили. На дороге в Бентоне занесло машину, и она перекрыла одну из полос движения. Она ехала на «лендровере» Гектора, что противоречило всем правилам полиции, потому что он был ужасно старый. Но тогда это было к лучшему. Станцию закрыли, натянули ленту, плюс поставили в качестве охраны двух инспекторов метро, которые наслаждались своей минутой славы. На платформе вдалеке она увидела Джо Эшворта: своего сержанта, своего, можно сказать, суррогатного сына, своего протеже. И свою совесть. Он стоял под снегом, повернувшись к ней спиной. На нем было черное пальто, он разговаривал по телефону. Дочери видно не было. Наверное, Сэл уже ее забрала. Оба родителя слишком заботились о своих отпрысках. Вера подумала, что Джесси наверняка хотелось остаться и понаблюдать за происходящим. Была в этой девочке какая-то искра, которая разжигала в Вере надежду.

Она натянула резиновые сапоги, лежавшие в «лендровере». Это оказалось непросто – ее ноги с трудом удалось втиснуть. Но она действительно сбросила вес. Сапоги были новые, и год назад она бы вообще в них не влезла. На платформе было скользко, и она шла очень осторожно. Если бы упала, поднимать пришлось бы краном. В ярко освещенном вагоне поезда она увидела людей в белых костюмах за работой. Она надеялась, что возглавлять команду специалистов будет Билли Уэйнрайт. Ей нельзя было видеть тело и заходить внутрь, пока они не закончат.

– Джо!

Он обернулся и зашагал к ней, завершая звонок и убирая руки в карманы.

Подойдя ближе, Вера заметила, как он хмурится. У него явно были другие планы на сегодня. Домашний вечер с Сэл и детьми. Может, они бы завернули подарки, когда дети пойдут спать. Сэл всегда была организованной, она не дотянет с рождественскими покупками до последней минуты. Но Вера знала, что Джо наскучила идеальная семейная жизнь, хоть он в этом не признавался даже себе. Может, это убийство и его спасет.

– Ну что расскажешь, Джо? – Они вместе зашли в вестибюль станции. Джо облокотился на один из билетных автоматов. Снегопад был такой сильный, что они смотрели на вагон метро будто сквозь колышущуюся белую пелену. «Это даже неплохо», – подумала Вера. Люди будут винить в перебоях в метро погоду, а не их.

Она слушала, как он описывал поездку по городу, набитый вагон, нахальную молодежь и пьяных бизнесменов. Во время рассказа записей она не делала. Записи мешали сконцентрироваться. Ей нужно было представить себя в вагоне, услышать голоса.

Она дождалась, пока он закончит.

– Значит, все были в добродушном настроении? Ничего похожего на приступ рождественского безумия? Жертва не жаловалась на ругань детей или на то, что они ставили ноги на сиденья?

– Ничего подобного я не видел и не слышал. Людей было довольно много, но если бы произошел какой-то конфликт, я, скорее всего, заметил бы. Даже когда поезд остановился и нам всем пришлось выйти, никто не взбрыкнул.

– Что мы знаем о жертве? – Это был любимый момент расследования Веры. Она была любопытна, любила совать нос в чужую личную жизнь. Вероятно, вынуждена была признать она, потому что своей личной жизни у нее не было.

– Только информацию из пенсионного проездного. При ней была сумка, но там не обнаружилось ничего, кроме кошелька, ключей от дома и платка.

– Деньги в кошельке?

«Может, наркоманы, – подумала Вера. – Из тех, кто готов бабушку собственную убить за дозу. Хотя, наверное, не в метро и не ранним вечером».

– Пятьдесят фунтов и немного мелочи.

«Значит, не грабеж».

– Так, что мы о ней знаем?

– Зовут Маргарет Краковски, семьдесят лет. Живет в Мардле, на Харбор-стрит, дом 1. – Джо запнулся, произнося фамилию.

– И откуда она? Россия? Польша?

Джо покачал головой. Откуда ему знать?

– Она была почти дома, – сказал он. – Еще одна остановка на метро, и она была бы в безопасности.

Вера подумала, что он – самый сентиментальный коп, которого она видела.

– Ты видел, где она зашла в вагон?

– Ага, Госфорт.

Один из самых дорогих пригородов Ньюкасла. Далековато от Мардла по классу и перспективам.

Джо угадал ее мысли.

– Скорее Госфорт, чем Мардл, судя по ее внешнему виду, – сказал он.

Вера на минуту задумалась о том, к какой, интересно, социальной страте можно отнести по виду ее? Бродяга? Фермерша?

– Ну, тогда поехали? – сказала она. – Посмотрим, ждет ли кто-нибудь Маргарет Краковски дома.



Какое-то время они посидели у дома в машине. «Гостевой Дом Харбор» – гласила деревянная табличка рядом со входом, почти невидимая за снегом.

– Мы иногда привозим сюда детей, в «Рыболовство Мардла», – сказал Джо. – Когда хотим побаловать. Говорят, тут лучшая рыба с картошкой на северо-западе.

У Веры были собственные воспоминания о Мардле. Гектор, подкупающий лодочника, чтобы он довез их до острова Коке посреди ночи. Свет, все еще горящий в доме смотрителя на другом конце острова. Звучащая оттуда музыка и шум – видимо, какой-то праздник. Ее ужас от того, что их могут поймать, пока Гектор охотится за яйцами розовой крачки. Ему всегда нравилось рисковать. Она полагала, что его больше возбуждала опасность, чем странная одержимость воровством и продажей яиц редких птиц.

– Ну? – начал Джо. – Мы зайдем? Мне еще домой ехать.

Она кивнула и начала вылезать из машины, пытаясь вспомнить, был ли здесь гостевой дом в годы ее детства. Она помнила эту улицу запущенной и практически нищей, но это было больше сорока лет назад. Она нажала на кнопку звонка.

Открывшая дверь женщина казалась подходящего возраста, чтобы быть дочерью жертвы. Около сорока лет. Кудрявые темные волосы, карие глаза цвета каштана, приятная, почти профессиональная улыбка. Она напомнила Вере медсестру. Когда Вера представилась, она отошла и пропустила их внутрь.

– Что-то случилось?

Когда полиция появляется у тебя на пороге, ты чувствуешь либо страх, либо вину. Но Вера не могла понять, что за реакцию она увидела здесь. Она проследовала за женщиной в заднюю часть дома, в теплую гостиную, обставленную тяжелой мебелью, которая в доме поменьше показалась бы вычурной. Они сели в плюшевые бархатные кресла. У стены стояло открытое фортепиано, на пюпитре – ноты, а рядом небольшой столик с декантером и спиртным. Вера подумала, что чуть-чуть солодового виски после блужданий по холодной станции ей бы совсем не помешало, но понимала, что лучше об этом промолчать. Шторы были опущены, а вся комната украшена к Рождеству: остролист, посеребренные шишки на каминной полке, высокие красные свечи на нескольких столиках. Комната выглядела как викторианская гостиная.

В помещении было пусто, но на столе стоял чайный поднос. Казалось, что он очень тревожит хозяйку. Она постоянно поглядывала на него с извиняющимся видом. Джо прошел вслед за ними и сел у огня.

– Приятно у вас, – сказал он. – Уютно.

Женщина улыбнулась и, кажется, немного расслабилась.

– Не могли бы вы представиться, пожалуйста? – обратился к ней Джо.

– Дьюар. – Женщина повернулась к Вере спиной. – Кейт Дьюар.

Дверь открылась, и их прервал крупный лысый мужчина с добродушной улыбкой и приятными манерами.

– Здравствуйте, – сказал он. – Еще гости, Кейт? Новые путники, застигнутые грозой? – Он обернулся, чтобы улыбнуться Вере и Джо. – Добро пожаловать. – Это как будто был его дом. – Не хотите ли чаю? Уверен, в чайнике еще много, а Кейт принесет чашки.

– Это не гости, Джордж. Они из полиции. – Это что, было предупреждение? «Следи за языком».

– О, – произнес он, на секунду замер и растерянно оглянулся. – Я тогда пойду. Не хочу мешать. Я заберу чай в свою комнату, хорошо? – Он взял поднос и вышел, ни разу не оглянувшись. Вера подумала, что она бы не удержалась: стало бы слишком любопытно. Она бы предложила помощь, нашла какой-нибудь повод остаться, чтобы все разузнать.

– Гость? – она кивнула в сторону двери.

– Джордж Эндерби, один из постоянных клиентов.

– А Маргарет Краковски? Она тоже из ваших постоянных клиентов? Адрес у нее указан только ваш.

– Маргарет? Она нездорова? Вы поэтому пришли?

Вера почувствовала облегчение в ее голосе и задумалась, по какой еще причине женщина могла бояться прихода полиции.

– Маргарет проживает здесь? Родственница?

– Не родственница. Друг. И работница, полагаю… Она помогает вести дом. Мы управляем этим местом вместе. – У нее на лице проступила тень улыбки. – Я бы без нее не справилась.

Вера наклонилась вперед и смягчила голос:

– Маргарет Краковски мертва. Ее ударили ножом в метро по дороге домой из города этим вечером. Я хочу, чтобы вы мне все о ней рассказали.

Глава 4

Сидя в жаркой гостиной, Вера задумалась, не перестал ли идти снег. Если нет, то она, скорее всего, не сможет подняться по крутому холму к своему дому, где жила с детства. Даже на «лендровере». Но тут, похоже, дело затянется на всю ночь, так что и волноваться нечего.

Кейт Дьюар сидела на краю тяжелого кресла и плакала. Ни истерик, ни криков, лишь тихие слезы. Джо Эшворт предоставил ей небольшую пачку салфеток. Он, как бойскаут, был всегда готов[1].

– Как долго вы знали Маргарет? – Иногда Вере казалось, что лучше всего начать с простых фактов. За что человек сможет зацепиться и отвлечься от горя и шока.

Кейт вытерла слезы.

– Десять лет, – ответила она. – Дети были еще маленькие. Умерла моя тетя – она была женой какого-то дальнего родственника. Я ее никогда не видела, и тогда мы жили дальше по побережью. Но она оставила дом мне. Тогда это был не гостевой дом, он просто был разделен на несколько маленьких комнаток и квартир, довольно убогих. В основном пустующих. Маргарет была единственным жильцом с реальным договором о аренде. – Она перевела дыхание. – А мне было скучно. Это было не лучшее время моей жизни. Мой муж часто надолго уходил в море, Райан уже пошел в школу, Хлоя занималась в подготовительной группе. Я подумала, что это станет моим проектом, что Мардл скоро возродится и сюда потекут туристы. Просчиталась, да?

Она устало пожала плечами.

– Сначала я думала, что Маргарет станет обузой, будет мне мешать. – Кейт снова остановилась и очень широко и мило улыбнулась. – Но это оказалось бесконечно далеко от истины. Она была чудесная, без нее здесь был бы просто кошмар. Она была как лучшая подруга и мать в одном лице. Мы заключили сделку. Она сохраняет за собой свою маленькую квартирку наверху, без оплаты, и помогает мне по дому. А я буду платить ей, когда смогу. После первого же гостя она стала получать полноценную зарплату.

Краем глаза Вера заметила, что Джо что-то записывает, но сама она пыталась представить, как этот большой дом перестраивали, как здесь ходили толпы рабочих, а еще две женщины, полные планов и идей на будущее, под ногами у которых путались маленькие дети. Такое может очень сблизить. И тут ее охватило чувство пустоты – у нее никогда не было лучшего друга, с которым она могла бы поделиться своими мечтами. Самым близким для нее был Джо Эшворт.

– Маргарет Краковски, – произнесла она. – Это польская фамилия?

– Да, но Маргарет не была полячкой. Чистокровная дочь северо-запада, из очень респектабельной ньюкаслской семьи. Она вышла замуж за польского моряка, когда была очень молода. Ее родители были в ярости, но гремели шестидесятые, а она говорила, что он был очень симпатичным, к тому же беженцем, от чего все казалось еще романтичнее.

– Что с ним случилось? – Вере уже нравилась жертва с ее непростой судьбой. Джо сказал, что на вид Маргарет была ближе к Госфорту, чем к Мардлу, но при этом связалась с польским мигрантом, а кончила в одиночестве во вшивой комнатенке. И все же она оставалась эффектной женщиной. Все такой же изящной: сапожки, красная помада, длинное пальто, которое когда-то стоило целое состояние.

– Он бросил ее всего через пару лет после свадьбы. Сбежал с женщиной, у которой было больше денег. Она говорила, что ее сердце было разбито, но была слишком горда, чтобы бежать обратно к родителям. Она выучилась на бухгалтера и работала в нескольких местных компаниях. Когда мы только познакомились, она уже вышла на пенсию. Или ее заставили выйти. – Кейт снова улыбнулась. – Но в цифрах она была асом. Несколько раз спасала меня от налоговиков.

– Но она оставила фамилию мужа? – Вера подумала, что в те годы ей было нелегко. Одинокая женщина с чувством собственного достоинства, странным именем и тонким вкусом.

– Она говорила, что так и не перестала любить его, – ответила Кейт. – Она всегда была романтиком.

– А ваш муж? – спросила Вера. – Он все еще ходит в вахты?

На секунду повисла тишина.

– Нет, – сказала Кейт. – Он погиб. Несчастный случай на работе в Северном море. Упал с вышки и утонул. Тело так и не нашли. – И она снова заплакала.



Кейт отвела их вверх по лестнице в квартиру Маргарет.

– Однажды, когда она уже стала старше, я спросила ее, не хочет ли она переехать в одну из комнат внизу, но она сказала, что для нее эта комната уже стала домом, а лестница помогает ей оставаться в форме.

– Значит, она была достаточно здоровой для своего возраста? – Несмотря на новый режим и походы в бассейн, Вера уже задыхалась, и ее речь звучала отрывисто.

– О да. Сейчас бизнес идет достаточно хорошо, мы принимаем много гостей и даже предлагаем услуги кейтеринга, но Маргарет говорила, что даже не думает о пенсии.

Кейт встала у двери. Джо достал связку ключей, которую криминалисты нашли на теле.

– У вас нет своего ключа? – Вера оперлась на стену, чтобы отдышаться.

– От всех остальных комнат – да, но не от этой. Я предлагала держать при себе один на всякий случай, но она восприняла эту идею достаточно холодно. Горничная никогда туда не заходила, хотя я была бы не против, если бы она убирала эту комнату вместе со всеми прочими. Мэгс дорожила личным пространством.

– У нее бывали гости?

– Время от времени она приглашала меня на чай. Очень мило с ее стороны. Всегда было что-нибудь особенное. Иногда копченый лосось из лавки, поданный на маленьких блинчиках. Иногда – красивый торт собственного приготовления. Однажды была бутылка розового шампанского, потому что она сказала, что у нее есть какой-то повод для торжества. Но я никогда не видела, чтобы ее приходил навестить кто-то другой.

Стоя перед дверью, она колебалась, потому что явно не была уверена, нужно ли ей заходить внутрь вместе с ними.

Вера протянула руку и тронула ее за плечо.

– Все в порядке, дорогая. Дальше мы уже можем сами.

Кейт кивнула и пошла обратно, вниз по лестнице. Джо Эшворт дождался, пока она спустится на несколько ступенек, прежде чем попробовать открыть замок. Ключа было три. Веру заинтересовали остальные два. Один, вероятно, был от входной двери гостевого дома. Но что насчет третьего? Джо открыл дверь.

Квартира, как Кейт и сказала, была очень маленькой и располагалась прямо под крышей, так что одна стена едва достигала метра и переходила в нависающий потолок с тремя оконными проемами, выходящими на залив. Больших комнаты было две, а крошечная ванная ютилась в углу спальни. Но, несмотря на это, в помещении чувствовался стиль. В кухне, объединенной с гостиной, блестел отполированный пол черного дерева с ковром, сияющим яркими красками – синим и зеленым. Под одним из окон стоял старый рабочий стол и стул с изогнутой спинкой. Рядом располагалась небольшая кушетка, накрытая серым бархатным покрывалом. Раковина, плита и холодильник, отгороженные от остальной комнаты потертым сосновым столом. Большая часть сковородок свисала с крючков в потолке, а деревянные ложки и лопатки стояли в зеленом глазурованном керамическом кувшине на втором подоконнике. Противоположная стена состояла сплошь из полок с аккуратно расставленными книгами, между которыми мелькали морские камушки, кусочки дерева и ракушки. В комнате было темно из-за маленьких окон и толстых стен, но она выглядела изысканно, как драгоценный камень, тускло освещенная лишь абажуром на столе и лампой на кухонном потолке.

– Телевизора нет, – заметил Джо. Вера поняла, что он в шоке. Он открыл дверь в спальню, ожидая увидеть его там. Они встали на пороге и заглянули внутрь. В комнате лежал ковер бледно-зеленого цвета. В центре стояла небольшая кровать, накрытая рукодельным лоскутным одеялом, с двумя комодами по бокам. Узкий платяной шкаф. Вся мебель выкрашена в белый цвет. Никакого беспорядка, никакой грязной одежды. В душевой ни пятнышка.

– Телевизора нет, – снова сказал он. Видимо, это было единственное их с Сэл развлечение по вечерам, и он не мог представить жизни без него.

– Вызовем поисковую команду сразу с утра, – Вера подошла к окну и выглянула на улицу. Снег все еще шел, но снежинки стали меньше. Она была рада, что не ей придется открывать ящики Маргарет и потрошить ее нижнее белье. Она была любопытна, но что-то подобное казалось чудовищным вторжением в личное пространство.

Джо рассматривал полки.

– Только одна фотография. – Он не взял ее в руки, просто показал. На снимке была пара. Свадебное фото. Она в простом мини-платье с искусственным мехом на подоле, белых лакированных сапогах до колена и короткой меховой куртке; в руках букет желтых и белых фрезий. Темноволосый мужчина в пиджаке с широкими отворотами, к одному из которых приколота бутоньерка. На фоне – дверь церкви.

– Это она? – спросила Вера. Маргарет Краковски и ее суженый поляк?

– И правда, это она, – последовал немедленный и однозначный ответ. – У жертвы такие же рот и скулы. – Она видела, что Джо не может оторвать глаз от фотографии.

– Хорошенькая, – легко бросила она. Ее никто никогда не называл хорошенькой.

– Она красивая, – сказал он, а потом тихо рассмеялся, как будто сам понял, как глупо смотрится, с восторгом глядя на эту фотографию пятидесятилетней давности. Но все же продолжил: – За такое лицо можно убить.

Глава 5

На лестничном пролете второго этажа Кейт достала телефон из кармана и позвонила Стюарту, своему любовнику. Первые настоящие отношения с момента смерти Роба в море. Стюарту было комфортнее среди холмов, чем где-либо еще, но он отлично играл на саксофоне и сейчас занимал все ее мысли. Он не ответил, и она оставила сообщение: «Пожалуйста, перезвони». Спускаясь, Кейт размышляла о том, как лучше сказать детям о смерти Маргарет. Они знали ее почти всю жизнь. Она часто выполняла роль их няни, и они относились к ней, как к бабушке. Райан все еще проводил с ней много времени. Но в этом году, когда появился Стю, а Кейт была полна новых планов, им пришлось привыкнуть к переменам. Кейт замедлила шаг, тщательно подбирая слова и совершенно не представляя, как отреагируют дети. Они выросли и отдалились от нее, и теперь любые ее предположения казались ненадежными.

Джордж Эндерби, видимо, услышал шаги или даже специально поджидал ее, потому что дверь его комнаты сразу растворилась, и он высунул голову.

– Все в порядке, Кейт? – Сначала в его голосе прозвучало искреннее беспокойство, а потом легкое смущение. – Извини, что лезу.

– Маргарет умерла.

Вдруг у нее закружилась голова, и она оперлась о стену.

– Ох, мне так жаль! – Он хотел выйти в коридор, но тут же понял, что дверь автоматически захлопнется за его спиной. Тогда он неловко скакнул назад и наклонился к Кейт, придерживая дверь ногой. – Я не очень хорошо ее знал, но никогда не считал ее старой. Что-то внезапное? Сердечный приступ?

– Ее убили, – сказала Кейт. – Ударили ножом в метро по пути домой. – И снова мир как будто закружился вокруг нее. Она села на нижнюю ступеньку и уронила голову в ладони.

Джордж ненадолго исчез, и она увидела, как он тянется за ключом. Потом он сел рядом с ней и положил руку ей на плечо. Она почувствовала запах крема для бритья и печенья, которое он только что съел. Корица и имбирь. Кейт подумалось, насколько все было бы иначе, будь Роб так же добр, как Джордж Эндерби. Она немного посидела, наслаждаясь физическим контактом, но потом аккуратно отстранилась.

– Нужно сказать детям.

– Конечно, – ответил он, а затем поднялся и подал ей руку, чтобы помочь встать. – Если я могу что-то сделать, просто скажи. – После этого он снова ретировался в свою комнату, как будто одно его присутствие могло усугубить ее стресс.

Внизу Райан уже был в своей комнате. Она слышала его компьютер. Очередная игра про монстров и конец света. Хлоя сидела за столом со стопкой книг и что-то писала в тетради. Она выглядела бледной и уставшей.

– Райан, подойди сюда. Мне нужно поговорить с вами обоими.

– Ага, – сказал он, но так и не появился. Он все время так себя вел. Всегда соглашался с ней, а потом делал по-своему. Хлоя повернулась на стуле и увидела, что мать плачет.

– Что такое? – За этими словами последовала гримаса отвращения, обычная реакция подростков на непривычное поведение родителей. Затем она догадалась, что дело серьезное и это не просто преувеличенная реакция на бытовое происшествие. Она вскочила на ноги. – Мам, что случилось? – А когда Кейт зарыдала еще сильнее, Хлоя крикнула своему брату, и на этот раз он вышел из комнаты. Он стоял и смотрел на них с выражением беспомощного замешательства, как будто женщины были представителями другого вида, и ему лучше было не вмешиваться.

Они убрали учебники на полку шкафа и сели вокруг стола. Хлоя достала бутылку вина из холодильника и открыла ее с такой легкостью, что при иных обстоятельствах Кейт насторожилась бы. Она налила Кейт большой бокал.

– Скажи, что произошло?

– Маргарет умерла.

– Как? – впервые подал голос Райан. Они посмотрели на него.

– То есть как она умерла? Несчастный случай? Этим утром, когда я выходил из дома, с ней все было в порядке. – Он нахмурился, и Кейт в очередной раз вспомнила Робби.

– Ее убили. – Кейт казалось, что это звучит как стихотворная строчка, как припев одной из песен, которые Райан слушал на своем айподе. Сплошной шум и крики. Если она будет повторять это всем, кому обязана сказать, то, возможно, и сама в это поверит. Ей показалось, что в обоих лицах она сначала уловила легкое возбуждение, лишь потом сменившееся недоумением и болью. Убийство казалось чем-то вымышленным. Она представила, как они схватятся за телефоны и станут писать одноклассникам, как только она выпустит их из-за стола. «Ты не поверишь, что у нас случилось…» Какое-то время они будут наслаждаться ложной славой, которую они оба сейчас так жаждут.

– Зачем кому-то убивать простую пожилую женщину вроде Маргарет?

Кейт посмотрела на Хлою и подумала, что она в последнее время сильно сбросила вес. Неужели Кейт так увлеклась Стюартом и этой странной влюбленностью, что перестала обращать внимание на собственных детей?

– Не знаю… – Кейт замолчала. – Я никогда не воспринимала ее старой. В ней было так много энергии.

– Где ее убили? – Райану явно хотелось узнать больше, чтобы удовлетворить свое любопытство. Внезапно он показался ей почти что незнакомцем. Он был красавчиком; еще разобьет много сердец. Она видела его в городе с красивыми девушками, но он никогда их не знакомил. Дети вообще не звали своих друзей домой.

– Насколько я поняла, в метро. По дороге домой. – Кейт взглянула на него. – Она не говорила утром, куда собирается?

Он покачал головой.

– Просто мне кажется, что люди из полиции будут спрашивать.

– Полиция? – спросил он с напускным равнодушием. На деле же он, конечно, хотел бы знать все о расследовании. Больше деталей, чтобы поделиться в «Фейсбуке»[2].

– Они у Маргарет в комнате. От них я и узнала, что она умерла.

Повисла тишина.

– Бедная Маргарет, – сказала Хлоя. – Где она? То есть где тело? Похороны будут?

– Я думаю, полиция будет проводить вскрытие. А потом в какой-то момент будут похороны. Я точно не знаю, как все устроено.

«Полагаю, организовывать похороны придется мне, – подумала Кейт. – А кому еще?» А потом она поняла, что ей придется обсуждать это с отцом Граскином – человеком, который никогда ей особо не нравился. Внезапно ей очень захотелось есть.

– Пойду, достану запеканку из холодильника. Нам все-таки нужно поесть. – Она почувствовала облегчение, когда поднялась на ноги и смогла ненадолго выйти из комнаты.

Она пила уже второй бокал вина и накрывала на стол, когда полицейские объявились у нее на пороге. Она думала, что не увидит их хотя бы до завтра. Предположила, что они сами ушли. А теперь они стояли в темном подвальном коридоре и явно собирались расспрашивать дальше.

– Может, зайдете?

– Нам очень жаль, что приходится снова вас беспокоить. – Вера Стенхоуп улыбалась, и Кейт подумала, что ни капли ей не жаль. – Мы хотели бы связаться с родственниками миссис Краковски и ее друзьями, но не смоги найти телефонной книги в ее квартире. Может, вы сможете помочь?

Кейт провела их на кухню. Райан и Хлоя уже и скрылись в своих комнатах. Они, как пугливые животные, избегали компании взрослых. Хлоя продолжит заниматься. А Райан, возможно, прижмется к двери и будет слушать их разговор. Он любил наблюдать за другими, и пару раз она ловила его на подслушивании.

– Маргарет никогда не упоминала никакой семьи, – сказала Кейт. Запеканка вращалась в микроволновке на разморозке. Ей захотелось, чтобы сейчас пришел Стюарт. Печка пискнула. – Как я вам уже сказала, она разорвала с ними отношения после свадьбы. Не думаю, что с тех пор они виделись. Вероятно, ее родители уже умерли, хотя я не помню, чтобы она ездила на похороны.

– А братья и сестры?

– Насколько я знаю – нет.

– Она когда-нибудь рассказывала, где выросла? – Вера Стенхоуп уселась за обеденный стол. Она была такой огромной, что словно занимала все пространство, и, казалось, чувствовала себя так комфортно, что Кейт испугалась, не останется ли она на всю ночь.

– Госфорт, – ответила Кейт. – В одном из тех больших домов с террасами неподалеку от Хай-стрит. – Она заметила, как коротко переглянулись полицейские, и подумала, что эта информация может оказаться важной.

– А что насчет друзей? – спросила Вера. Она посмотрела прямо на Кейт. – Ваша Маргарет долго прожила в Мардле и не была похожа на затворницу. Наверняка у нее были друзья, даже если они не навещали ее здесь. – Вера улыбнулась. – Кроме вас, конечно.

Кейт думала об этом. Казалось, Маргарет никогда не испытывала потребности в друзьях за пределами Харбор-стрит. Но ей не хотелось, чтобы детективы подумали о Маргарет как о какой-то брошенной неудачнице.

– Я думаю, ее социальная жизнь за пределами этого дома в основном протекала в церкви. Можете расспросить священника, отца Граскина.

– И где я могу его найти? В Мардле есть католическая церковь?

– Он из Церкви Англии. Служит в церкви Святого Варфоломея через дорогу. По крайней мере, так он утверждает. – Кейт слышала антипатию в собственном голосе и не знала, обратят ли на это внимание полицейские. Но Вера в этот момент демонстративно оглядывала комнату, стопку учебников в шкафу и музыкальную установку в углу.

– Сколько лет вашим детям?

– Хлое четырнадцать, Райану только исполнилось шестнадцать.

– Не могли бы мы с ними переговорить, пожалуйста? Ничего официального, просто небольшая беседа прямо здесь, на кухне. По поводу того, когда они последний раз видели Маргарет. Задавать вопросы может Джо. У него есть свои ребятишки, примерно того же возраста. Так ведь, Джо?

Симпатичный сержант улыбнулся.

– Немного младше. Хотя иногда ведут себя как подростки. Не могу сказать, что жду этого периода.

Таким образом, у Кейт не оставалось выбора, кроме как позвать детей, хотя сейчас ей хотелось только поесть и выпить еще вина. Это было похоже на какую-то конференцию: они все сидят вокруг стола, напряженные и серьезные. Но детьми она могла гордиться. Райан вежливо отвечал на вопросы, и даже Хлоя оказала детективам должное внимание.

– Расскажите мне о Маргарет, – так начал сержант. Дети посмотрели друг на друга, и в итоге Райан заговорил первым.

– Она была хорошая, – сказал он. – Когда мы были маленькие, она с нами сидела и гуляла. Даже потом мне нравилось проводить с ней время.

– Каким образом? – спросил сержант.

– Она занималась благотворительностью. Иногда я помогал ей собирать пожертвования. Ходил с ящиком у супермаркета. – Он на секунду замолчал. – Я нравлюсь пожилым дамам, и они всегда охотно дают деньги. – Кейт знала, что это правда, но дело было не только в этом. С Маргарет Райан чувствовал себя в безопасности. Когда он был поменьше, она сидела с ним во время ночных кошмаров.

А затем Хлоя вклинилась со своей собственной историей о том, как Маргарет возила их в театр в Ньюкасле, и это была их первая взрослая постановка.

– Она много всего знала. Ну, о театре и кино. По субботам, когда мама была занята, она водила меня в библиотеку. Она говорила, что обязательно надо хорошо учиться. «Женщины могут быть кем хотят». Она же всегда так говорила, правда?

Кейт кивнула.

– А сейчас? – спросил Джо Эшворт. – Когда вы стали старше. Были ли вы все так же близки?

Повисла пауза.

– Мы проводили с ней не очень много времени, – ответила Хлоя. – Но мы знали, что если нам понадобится помощь, она всегда поддержит.

– Я помогал, но уже меньше, – сказал Райан. – У меня теперь подработка в мастерской.

Они, конечно, никогда не задумывались, что Маргарет может скучать по их компании и общению. Что пожилой женщине могут понадобиться они. Кейт решила, что подростки – это самые эгоистичные люди на свете.

Сержант перешел к более детальным расспросам.

– Вы сегодня видели Маргарет?

– Я видел, – ответил Райан. – Когда уходил в школу.

– Где она была?

– Прибирала столы в общей гостиной после завтрака. Прошлой ночью тут было только два постояльца, и они к тому времени уже ушли. Она увидела меня через дверь и пожелала хорошего дня.

– Какую школу вы посещаете? – откинулся на стуле полицейский. Кейт заметила, что у него усталый вид.

– Мардл-хай, – ответила Хлоя. – Прямо за станцией метро.

– Местная общеобразовательная школа, – добавила Кейт, в очередной раз подумав, не было бы им лучше в другой школе, с классами поменьше. Построй она карьеру, она могла бы себе это позволить.

Вера прервала их, обратившись напрямую к Кейт:

– А эти гости? У вас есть их контакты?

Кейт видела, что сержант уже привык к ее внезапным вмешательствам.

– Конечно. Клэр Гордон направлялась в Эдинбург, чтобы забрать сына из университета. Она постоянный клиент, живет где-то в Хартфордшире, но останавливается у нас передохнуть в начале и конце каждого семестра. Второй – Майк Краггс, профессор Краггс. Он морской биолог в Университете Ньюкасла и каждый раз останавливается здесь, когда приезжает на полевую практику. Клэр рано уехала. В прогнозе сказали, что будет снег, так что она хотела поскорее стартануть. Майк всегда уходит раньше всех, когда работает. – Кейт подумала, не выдала ли она больше информации, чем требуется, и не производит ли впечатление хозяйки, всюду сующей свой нос. Но Вера Стенхоуп кивнула с удовлетворенным видом.

– А ты? – Джо повернулся к Хлое. – Ты сегодня видела Маргарет?

– Нет, – сказала она. – Я ушла раньше Райана. Я вообще ее не видела.

Потом детективы поднялись, и Кейт подумала, что они наконец-то уйдут, так что она сможет поужинать, выпить вина и спокойно повспоминать Маргарет. Ей хотелось посмотреть в телефоне, не звонил ли Стюарт. Но им, видимо, было нужно что-то еще.

– А тот добряк, которого мы видели сегодня? – начала Вера. – Он тоже постоянный клиент, да?

– О да, – улыбнулась Кейт. – Джордж приезжает раз в месяц и остается на две ночи. А потом еще на одну, когда заканчивает дела в Шотландии. По его графику можно часы сверять.

– Тогда не могли бы мы поговорить еще и с ним? – Вера тоже улыбнулась с извиняющимся видом. Как будто она уже поняла, что Кейт хочет поскорее от них избавиться. – Потом, обещаю, мы оставим вас в покое.

Но Кейт подумала, что покоя на Харбор-стрит не предвидится до тех пор, пока все не закончится. Пока они не выяснят, кто убил Маргарет Краковски.

Глава 6

Пока Джо шел вслед за женщиной вдоль коридора и по лестнице, его не отпускало чувство дежавю: ощущение, будто он уже встречался с этой семьей раньше или проводил похожий допрос при иных обстоятельствах. Это раздражало, как слово, которое вертится на кончике языка и никак не вспоминается. Наверное, что-то в детях – умеренная вежливость в сочетании с настороженностью и внимательностью – напомнило ему о своих собственных, когда им было что скрывать.

Они подошли к комнате Эндерби, и, едва Кейт успела постучать, мужчина тут же открыл дверь. Однако сразу стало ясно, что внутрь детективов не пригласят. Эндерби казался приятным и даже скромным, но при этом непреклонным.

– Для беседы лучше всего подойдет гостиная, правда, Кейт? Я снова разведу огонь, чтобы там стало поуютнее. Я могу сбегать на кухню и сделать нам еще чаю, если ты не сочтешь это вторжением. Тебе больше не нужно ничего делать.

Здесь допрос и состоялся – во внушительной гостиной, среди блестящей темной мебели и запахов восковой полироли. Эндерби зажег несколько красных свечей и выключил основной свет, так что Джо показалось, что он вот-вот возьмет их за руки и начнет вызывать мертвых, как медиум.

Кейт Дьюар вернулась к себе. А они втроем пили чай, ели печенья и какое-то время просто сидели и смотрели на газовое пламя. Пока они ждали Эндерби с подносом, Джо отодвинул шторы, взглянул на улицу и увидел, что снегопад прекратился. Небо очистилось, выступили звезды и огромная белая луна. Но он продолжал прокручивать в голове разговор с Кейт Дьюар и ее семьей, пытаясь понять, что он упустил, что показалось ему таким знакомым.

Вопросы задавала Вера, и, кажется, между ней и Эндерби установилось некоторое взаимопонимание. Она не то чтобы флиртовала, но было ясно, что они могут поладить. Он ее очаровал, Джо это видел. Люди редко прикладывали усилия, чтобы очаровать Веру, и она явно была этим польщена.

И сейчас она улыбалась, поставив чашку и макая в нее третье домашнее печенье.

– Так что привело вас в Нортумберленд, мистер Эндерби?

– Джордж, пожалуйста. – Широкая, легкая улыбка. – Боюсь, лишь работа. Я без конца обещаю себе съездить за город и как следует насладиться свежим воздухом, но моя жена считает все земли севернее Уоша дикими и неизведанными, а я и так провожу слишком много времени вне дома, чтобы отправиться в отпуск без нее.

– И кем вы работаете?

– Я представитель издательства. Почти исчезающий вид, но я – один из выживших и надеюсь дотянуть до пенсии. И ведь я действительно это обожаю. – Он посмотрел на огонь мечтательным взглядом. – Понимаете, я читатель. Это как зависимость. Хотя для работы это совершенно не требуется. Даже в каком-то смысле мешает. Довольно трудно впихнуть упертому продавцу книгу, если сам считаешь ее паршивой. Но я уже наладил свои контакты, нашел единомышленников. Менеджеры некоторых крупных сетей, владельцы кучки маленьких независимых магазинчиков. Я знаю, что у них выстрелит лучше всего.

– Как по мне, довольно странное время для продажи книг, – заговорила Вера в том же легком, почти кокетливом тоне. – Наверняка во всех книжных сейчас рождественские распродажи. Разве в это время года все не стремятся в Лондон? Погулять на корпоративе? Вернуться домой пораньше, чтобы набить подарками носки, которые детишки развесили над камином?

Эндерби подался вперед и серьезным тоном сообщил:

– Если честно, инспектор, я не понимаю Рождество. У меня вечно какая-то паника. Я был рад сбежать. И, конечно, нужно будет еще презентовать наименования следующего года.

– Понятно.

Повисла тишина.

– Почему вы останавливаетесь на Харбор-стрит, когда приезжаете на север? – Она поставила чашку на стол рядом с собой. Знак того, что теперь разговор стал более серьезным. – На машине сюда не слишком удобно добираться.

– Но здесь правда очень спокойно, мне здесь действительно нравится. Я нашел это место на сайте «Туризм Нортумберленда» пять лет назад и с тех пор приезжаю только сюда. Я питаю отвращение к безликим бледным отелям, а Кейт – аккуратная и радушная хозяйка. Она очень хорошо обо мне заботится.