Грегори МакДональд

Смельчак

Надобна ли каждому поколению смерть своего Христа ради спасения тех, кто лишен воображения? Джордж Бернард Шоу. Святая Иоанна
За жизнью я наблюдаю с неослабеваемым интересом, ибо она не перестает удивлять меня. Грегори Макдональд
Предисловие

Автор полагает, что третья глава «Смельчака», глава С, — неотъемлемая часть романа, поскольку автору необходимо подробно изложить то, что произошло между «дядей» и Рафаэлем на втором этаже складского здания.

Однако автор отдает себе отчет, что глава эта весьма и весьма отталкивающая, выставляющая напоказ человеческую жестокость по отношению к себе подобным.

Автор с радостью не писал бы эту главу.

Но в то же время он понимает, что именно глава С определяет все описываемые в романе события.

Тем не менее читатель имеет полное право перевернуть страницы главы С, не читая их.

Глава А

— Я пришел насчет работы.

Синие глаза крупного молодого мужчины взглянули поверх ног, лежащих на столе, встретились с глазами Рафаэля, скользнули по его тощему телу.

— Зачем она тебе?

Рафаэль пожал плечами и отвел взгляд.

Мужчина положил на стол журнал, который читал. Опустил ноги на пол. Легкая улыбка заиграла на его сером обрюзгшем лице.

— Какую ты хочешь работу?

В тусклом свете, падающем через грязное окно, Рафаэль оглядел маленький кабинет, обшарпанный стол, стул, металлический шкаф, годами не мытый пол.

На матовом стекле двери за спиной Рафаэля значилось название компании, куда он пришел наниматься: «Инаф Энтерпрайзес Продакшнс Лимитед Инкорпорейтед». Ему сказали, что в контору ведет неосвещенная лестница из небольшого бара, расположенного на известкой ему улице.

— А разве у меня есть выбор?

— Нет. — Молодой парень продолжал улыбаться.

— Вы решаете насчет работы?

— Где ты услышал про нее?

— Про работу?

— Вот-вот.

— Кто-то сказал.

— Кто? Где? Когда?

По телу Рафаэля пробежала дрожь.

— Я не коп.

Мужчина оглядел застиранную рубашку Рафаэля, заношенные джинсы, рваные башмаки.

— Кто? Где? Когда? — повторил он.

— Неделю назад. Примерно неделю. В каком-то барс. Какой-то человек.

— В каком баре? Какой человек?

— «У Фридо».

Парень кивнул.

— Заскочил туда промочить горло?

— Я часто пью там.

— Так кто сказал тебе насчет работы?

— Я же говорил: Фридо. Бармен. Его зовут Фридо. Потому-то и бар называется «У Фридо». Не так ли?

— Значит, ты выпивал у Фридо, и бармен как бы между прочим сказал, что для тебя есть работа?

— На следующее утро. Я еще лежал на полу. В чулане.

— И, могу спорить, не в первый раз.

Рафаэль согласно кивнул.

— Не в первый.

— Ты пил сегодня утром?

Рафаэль провел большим пальцем по пересохшим губам.

— Немного.

— Естественно, пил, — парень не сомневался, что иного и быть не могло.

— Сколько стоит эта работа? Мне сказали — двадцать пять тысяч долларов.

— Ты все понял правильно.

— Я хочу тридцать.

— Об этом поговоришь с моим дядей. Мое дело определить, сгодишься ты или нет. Ты сейчас работаешь?

Рафаэль покачал головой.

— Нет. Давно не работаю.

— Почему нет?

Глаза Рафаэля сузились.

— Не могу найти работу.

— Много пьешь?

Рафаэль развел руками.

— Никуда не берут.

— Другие-то работу находят.

— Да, — кивнул Рафаэль. — У вас вот работа есть. И дядя.

— Разве у тебя нет дяди?

— Есть.

— Но он тоже безработный, так? И твой отец не работает. И братья.

— Никого не берут. Давным-давно.

— А что ты делал, когда работал?

— Помогал моему брату на грузовике.

— Значит, работу тебе давал не дядя, а брат. И что случилось? Он остался без грузовика?

— Грузовик по-прежнему у него.

— Так он расстался с братом-алкашом?

— Нет работы для грузовика. Он справляется один. С давних пор.

— А у тебя была настоящая работа?

— Я работал у брата.

— Я имею в виду работу, где есть социальное страхование и все такое. Ты когда-нибудь платил налоги?

Рафаэль шумно выдохнул.

— Пожалуй, нет.

— Заполнял какие-нибудь бланки? Имя, фамилия, место жительства и так далее?

— Кажется, нет.

— Ты умеешь читать и писать?

— Не слишком хорошо.

— Женат?

— Конечно.

— Дети есть?

— Две дочери. И сын.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать один, — Рафаэль еще раньше решил, что ответит именно так. — С вами мне говорить о работе?

— Не спеши. Сначала надо кое-что выяснить.

Рафаэль промолчал.

— Так что ты скажешь? — продолжил сидевший за столом мужчина.

— О чем?

— Почему ты хочешь получить эту работу?

Рафаэль глянул на закрытую дверь слева от стола.

— Сколько, по-вашему, я могу здесь стоять?

— Не знаю, — парень пожал плечами. — Так почему ты хочешь эту работу?

Рафаэлю подумалось, что парень этот не будет возражать, если он спустится в бар, выпьет, а потом вернется.

— Много у тебя братьев?

— Четверо. Один умер.

— Три брата. И все безработные.

— У одного есть грузовик.

— А знакомых копов у тебя нет?

— Нет. Держусь от них подальше.

— Ты служил?

— Не понял.

— В армии.

— Нет.

— А в тюрьме сидел?

— Конечно.

— За что?

— Пьянство.

— Еще за что?

— Пьянство.

— Больше за тобой ничего не числится? Квартирных краж, ограблений, угонов автомобилей?

— Только пьянство.

— Алкоголь — твоя единственная страсть?

— Водка.

— А наркотики? Тебя не арестовывали за наркотики?

— Только за пьянство.

— Где ты живешь?

— В Моргантауне.

— Моргантаун. Кто не знает Моргантауна! Болезни?

— Простите?

— Ты не умираешь от рака или чего-то еще?

Рафаэль уставился на свои пальцы.

— Нет.

— Оставайся здесь. — Парень встал из-за стола. — Я приведу дядю.

— То есть я вам подхожу? — спросил Рафаэль.

Глава В

Когда боковая дверь открылась, Рафаэль стоял, привалившись к металлическому шкафу. Дядя вошел неторопливо, бочком, наклонив лысеющую, седую голову, глядя на Рафаэля из-под опущенных век.

Живот его нависал над поясом.

Парень вошел следом.

Дядя чмокнул губами.

Что это означало, Рафаэль не понял, но на всякий случай выпрямился.

Дядя двинулся обратно к двери, отодвинув парня в сторону.

— Иди за ним, — бросил тот Рафаэлю.

Через дверь Рафаэль вошел в просторное, мрачное помещение. По двум стенам тянулись крошечные оконца. Такие грязные, что грязным казался и проникающий сквозь них утренний свет.

Несколько окон на дальней стене закрывали то ли ставни, то ли тяжелые плотные шторы.

В самой темной части пустого склада — а именно для этих целей ранее служил второй этаж, куда попал сейчас Рафаэль, стояло массивное кресло. И какие-то непонятные предметы, каждый на трех длинных тонких ножках.

Дядя уже ждал его в ярко освещенном кабинете, отгороженном от склада стеклянными стенами. Пристально всмотрелся в лицо Рафаэля, едва тот переступил порог. Глаза, нос, губы дяди показались Рафаэлю несоизмеримо огромными, выпирающими наружу.

— Симпатичный индейский парень — хорошая фактура, — дядя заглянул в пластиковый стакан с остатками кофе на дне. — Ты же индеец?

Рафаэль не нашелся, что ответить.

Дядя опорожнил стакан в металлическую корзинку для мусора, стоявшую на полу рядом со столом. С трудом наклонившись, достал из корзинки второй стакан, такой же, и тряхнул его, сбрасывая капли кофе.

— Ты, значит, алкаш. Беда в том, что слишком уж вы тощие.

Из-под стола дядя выудил бутылку, разлил водку по пластиковым стаканам.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать один.

— Угу. — Дядя протянул Рафаэлю стакан, что вытащил из корзинки для мусора. — Я бы дал тебе лет двадцать семь или двадцать восемь.

Рафаэль залпом выпил водку. Поставил пустой стакан на металлический стол.

Дядя опустился жирным задом на стул с полукруглой спинкой. Слишком низкий для такого стола.

— Садись.

Оглянувшись, Рафаэль увидел продавленную софу с обивкой в грязных пятнах. Шагнул к ней, сел.

— Стало, говоришь, невтерпеж? — спросил дядя. — Рановато, знаешь ли. Впрочем, кто может сказать, когда рано, а когда нет.

С софы Рафаэлю казалось, что голова дяди лежит на столе.

— Учился?

— Я ходил в школу.

— Дай-ка отгадаю. Бросил в четвертом классе?

— В пятом.

— Пил и тогда?

Рафаэль не ответил.

— Женился рано. — Губы дяди буквально охватили стакан и высосали из него всю водку. — Небось и не знал, что женишься, а оглянуться не успел, как вот они, деточки. Трое, кажется? Жена-то у тебя одна, так?

— Нас венчал священник.

— Естественно. Их хлебом не корми, только дай обвенчать таких, как ты. — Дядя посмотрел в стакан, в котором не осталось ни капли. — Согласен. Впереди у тебя полная безнадега.

Дядя улыбнулся, затем сразу нахмурился, посмотрел на Рафаэля, и лицо его вновь расползлось в улыбке.

Водка пошла Рафаэлю на пользу. Он больше не дрожал и не потел. Лишь дышал часто-часто, будто собирался то ли схватиться с неведомым противником, то ли убежать.

— Но у тебя есть какие-то неотложные дела, да? Которые, ты думаешь, тебе нужно закончить. Так ведь?

— Мне хватит нескольких дней.

— Как мы узнаем, что ты вернешься?

— Я вернусь.

— Ты напьешься. И обо всем забудешь.

Рафаэль пожал плечами.

— Мы можем все закончить сегодня. Во второй половине дня. Только сначала пострижем тебя. Ты готов покончить со всем прямо сейчас?

— Я хочу тридцать тысяч долларов.

— Твоя работа стоит только двадцать пять.

— Тридцать.

— Мы всегда платили двадцать пять тысяч долларов. И ни цента больше.

— Тридцать.

— Мы найдем кого-нибудь еще, кто согласится на двадцать пять.

Рафаэль помялся.

— Наниматься пришел я один.

— Нам спешить некуда.

— Тогда я все сделаю через несколько дней. Не сегодня. И я хочу тридцать тысяч.

Дядя сверлил его взглядом.

— Я услышал об этой работе несколько недель тому назад, — продолжил Рафаэль. — И с той поры этот человек не один раз советовал мне подумать о его предложении.

— Фридо.

— Если вы меня берете, заплатите тридцать тысяч. И мне нужно несколько дней.

— Да ты никогда в жизни не видел и тысячи долларов, — усмехнулся дядя.

— Тридцать, — в какой уж раз повторил Рафаэль.

— Я еще не знаю, подойдешь ли ты нам. Я должен посмотреть на твое тело.

— Тело у меня в порядке.

— Мы даже не знаем, стоит ли у тебя.

— Стоит, будьте уверены.

— Какая уж тут уверенность, если ты только пьешь.

Рафаэль понимал, что спорить нечего.

— Разве вам нужно именно это?

— Еще не знаю. Но импотенты нам не годятся.

— Мне нужны несколько дней, чтобы определиться с деньгами.

— Какими деньгами?

— С тридцатью тысячами долларов.

— А-а-а. Так, знаешь ли, не пойдет. Ты думаешь, что достаточно прийти сюда, снять джинсы, и мы дадим тебе тридцать тысяч? А потом ты уйдешь с этими тысячами в кармане, пообещав вернуться через несколько дней? Ты что, принимаешь нас за психов?

Рафаэль насупился. Он-то думал, что все так и будет.

— А как пойдет?

— Ларри отведет тебя в банк.

— Кто такой Ларри?

— Мой племянник. Вы виделись.

— А как ваша фамилия?

— Маккарти, — быстро ответил дядя. — Так вот, Ларри отведет тебя в банк. Открывал когда-нибудь банковский счет?

— Нет.

— Так я и думал. А в банке хоть раз был?

— Нет.

— Ларри тебе поможет. Отведет в банк. Покажет, как открыть счет. На твое имя. Положит на твой счет двести пятьдесят долларов. При тебе. Наличными.

— Триста.

— Остальное ты получишь потом.

— Потом?

— Когда отработаешь.

— Как же я узнаю, что вы это сделаете? Я хочу сказать, положите на счет остальные деньги?

Дядя выдвинул ящик стола. Достал лист бумаги, положил перед собой, схватил ручку, навис над столом.

— Мы же подпишем контракт, ты и я.

— О, — только и выдохнул Рафаэль.

— И в нем будет сказано, что, как только ты выполнишь работу, за которую берешься, мы вносим на твой банковский счет двадцать четыре тысячи семьсот пятьдесят долларов.

Рафаэль засомневался, что ровно столько получается, если от тридцати тысяч отнять триста долларов.

— Не та цифра.

— А что ты предлагаешь? Мы не можем заплатить тебе вперед. Ты знаешь, что такое контракт?

Рафаэль молчал.

— Это обязательство. Мы о чем-то договариваемся, переносим все на бумагу, подписываем, и это означает, что и я, и ты должны все выполнить. Это закон! Как тебя звать?

— Рафаэль.

Дядя написал что-то на листе бумаги.

— Рафаэль… — Он хряпнул ладонью по столу и откинулся на спинку стула. — А что ты, собственно, думаешь?

Рафаэль не знал, о чем и думать.

— Ты думаешь, мы — чокнутые? Мы не можем заплатить за не сделанную работу. Никто так не платит, — дядя понизил голос. Теперь он смотрел Рафаэлю в глаза. — По нашему разговору я уже понял, что ты умница, Рафаэль. И парень отчаянный, иначе ты не пошел бы на такое. Но скажи мне, есть ли другой путь расплатиться с тобой? Скажи мне.

Рафаэль не раскрыл рта.

— Тебе нужны деньги, не правда ли? Естественно, нужны. О Господи! Ты не сидел бы здесь, если б не хотел получить много денег. Денег для своей семьи, жены и троих детей. Кто-то из них болеет? Нет? Послушай, Рафаэль, только так ты можешь получить деньги. Ничего иного еще не придумано.

Рафаэль встал. Пальцы его осторожно сомкнулись на пластиковом стакане на столе. Он выразительно посмотрел на дядю.

— Нет вопросов. — Дядя взялся за бутылку и плеснул в стакан водки.

Рафаэль выпил водку одним глотком.

Вновь взглянул на дядю.

— Тридцать тысяч долларов!

— Черт! — Ладонь дяди ударилась о стол. — Ну и умен же ты! Торгуешься до последнего.

— И триста долларов вперед.

— Назови меня сукиным сыном, если мне когда-нибудь доводилось иметь дело с таким твердым орешком.

Рафаэль почувствовал на себе оценивающий взгляд дяди. Так иной раз смотрели на него женщины.

— Поначалу давай поглядим, что мы покупаем.

Глава С

— Вы хотите, чтобы я разделся? — спросил Рафаэль. — Догола?

— Да.

— Здесь? — Он оглянулся на стеклянную стену.

— Да.

— Сейчас?

— Да что у тебя за мысли, черт побери? — рыкнул толстяк в белой рубашке, сидящий за столом. — Что тебе наговорил Фридо? Или ты полагал, что будешь работать в водолазном костюме?

— Смешно все это, — пожал плечами Рафаэль.

Ему приходилось раздеваться и ходить голым или почти голым и когда рядом никого не было, и при людях, своих родственниках или тех, кто знал его с рождения. Но разоблачаться в городе, в кабинете, перед человеком, которого видел впервые, чьи выпученные глаза неотрывно следили за ним…

— Да ты, похоже, стесняешься? — удивился дядя. — Ты просто псих.

— Я не стесняюсь. — Рафаэль сел на диван и стянул башмаки. — Просто моя одежда… Конечно, моя жена старается…

— Я знаю, что ты беден, — кивнул дядя. — Моргантаун. Хочешь еще выпить?

— Нет.

— Выпей, — дядя налил водки в пластиковый стакан и протянул его Рафаэлю.

С босыми ногами, придерживая джинсы с расстегнутой «молнией» левой рукой, Рафаэль, стоя у стола, выпил водку.

— Давай, давай, — заторопил его дядя. — Я не могу сидеть с тобой весь день.

Рафаэль бросил на софу джинсы, рубашку, трусы.

— Хорошо. Вижу, у тебя даже член встал.

— Вы на меня так смотрите, — промямлил Рафаэль.

А дядя провел пальцами по его шее.

— Сердце у тебя здоровое?

Иногда сердце Рафаэля начинало учащенно биться. Такое случаюсь, когда он уже прилично набирался, но хотелось выпить еще.

— Да.

— Ничего у тебя не болело? Терял когда-нибудь сознание?

— Отключался? — переспросил Рафаэль.

— Вот-вот.

— Чуть ли не каждый день, — Рафаэль улыбнулся.

— После пьянки не в счет.

Дядя ткнул указательным пальцем в грудную мышцу Рафаэля. Поднял его руку и подержал на ладони бицепс.

— Дерьмо. Другие живут не лучше тебя, но могут нарастить на костях хоть немного мяса. — Наклонившись, он провел рукой по левой ноге Рафаэля. Разогнулся и взглянул на его живот. Слегка, без замаха, ударил кулаком, посмотрел, как краснеет кожа. Ущипнул.