— Если бы! У меня шишка с грецкий орех, а голова так и раскалывается. Очнулся я в лифте. Лифт там автоматический, и, кроме меня, в кабине никого не было.

Лифт остановился на девятом этаже, и в кабину вошла какая-то дама. Увидев меня на полу, она решила, что я пьян.

— И не оказала первую помощь?

Полник ухмыльнулся:

— Следующее, что я помню, это как администратор, портье и мальчишки-лифтеры вытолкали меня в заднюю дверь. Я привел себя в порядок и снова вошел в отель через парадный вход. Показал портье свою бляху и сказал, что хочу видеть парня по фамилии Джонс. Он позвонил. Но никто не ответил. Тогда я побежал к вам.

Я закурил.

— Не переживай, такое может случиться со всяким.

По-видимому, Мэлоун пропустил девушку в отель, а сам решил провериться на случай слежки. Вычислив тебя, он поднялся следом за тобой на третий этаж, огрел по голове и запихнул твою тушу в лифт.

Я взял телефонную книгу, нашел номер» Плазы»и позвонил. Я попросил соединить меня с мистером Эдгаром Джонсом. Портье ответил, что он очень сожалеет, но мистер Джонс выехал из отеля десять минут назад.

Вид у Полника сделался еще более несчастным после того, как я сообщил ему эту новость.

— Похоже, я прохлопал этого парня, — промямлил он.

— Ты ничего не мог поделать, — великодушно отозвался я.

Я снова снял телефонную трубку и позвонил Кулю.

Может, он сообщит о том, что Эдна Брайт не нашла Эдгара Джонса. В трубке послышался голос Натали.

— Говорит лейтенант Уилер, миссис Куль, — сказал я осторожно. — Могу ли я поговорить с вашим мужем?

— Эл, милый! — с жаром воскликнула она. — Как приятно снова слышать твой голос. У меня от него дрожь по телу. Разве это звучит не заманчиво?

— Осторожно, — буркнул. — Он услышит, — Только не Лоуренс! Его нет дома, как обычно.

Почему бы тебе не навестить меня, милый? Я целый вечер только и делаю, что скучаю по тебе. Приходи же скорей, милый, я уже наливаю тебе виски с содовой.

— Я бы очень хотел, золотко, — вздохнул я. — Но не могу. Я работаю. Я ведь коп, а ты знаешь, какая у нас работа.

— Нет, не знаю, — вздохнула Натали. — Но если ты говоришь, что не можешь прийти, значит, действительно так оно и есть. Придется надеть платье.

— Да, пожалуйста, — неохотно согласился я.

— Позвони мне завтра, Эл. В любое время. Лоуренс будет у себя в конторе.

— Она жила одна в… — директор отвечал на вопрос Эда, но умолк на полуслове, увидев выражение моего лица. — О, простите, пожалуйста. Мне следовало предупредить вас.

— Хорошо, я позвоню завтра вечером.

Эд подошел ко мне.

— Спокойной ночи, милый, — нежно проворковала она.

— Что с тобой, Том?

— Спокойной ночи… э… — Слова застряли у меня в горле, когда я увидел широкую улыбку на лице Полника. Я быстро повесил трубку. — Его нет дома, — отрывисто сказал я, стараясь не смотреть на толстяка.

Я махнул рукой, отгоняя его от двери.

Улыбка Полника стала еще шире.

— Не ходи туда. Пусть за ней едут санитары.

— Я понял. А это его женушка? Да, лейтенант?

— Наверное.

У меня похолодели руки и ноги, кровь отхлынула от лица.

— Наверное? — Он подмигнул. — Хотел бы я дожить до того дня, когда какая-нибудь дамочка начнет сходить с ума из-за меня.

— Извините, пожалуйста, — повторил директор, удивленно глядя на меня. — Я думал, вы привыкли к подобным вещам.

— Если станешь молоть языком, то не доживешь и до завтрашнего дня, — мрачно проворчал я.

Я пошел к выходу. Привыкли к подобным вещам! О Боже!

— Простите, лейтенант, — завистливо вздохнул Полник. — Это все мой длинный язык.

— Давай-ка посмотрим, что к чему. Не думаю, что нам удастся что-нибудь выяснить, но взглянуть стоит.

Глава 5

Через двадцать минут я остановил свой «хили» около дома, в котором находилась квартира Мэлоуна. Мы вошли внутрь. Я нажал кнопку звонка, и дверь почти сразу же распахнулась. Увидев нас, Вине вежливо улыбнулся:

Всю неделю они работали с полуночи до восьми утра, в самую спокойную из трех смен.

— Привет, лейтенант.

Джо вывел «плимут» со стоянки и остановился перед зданием участка. Десять минут спустя из подъезда вышел хмурый Том.

На нем были белая рубашка с открытым воротом и черные джинсы. Он был чертовски красив.

— Что случилось? — спросил Джо, когда тот сел рядом.

— Счастливого Рождества, сэр. — Я протиснулся мимо него.

— Маленькая беседа с лейтенантом. Опять эти чертовы наркотики.

За мной по пятам, как собака-ищейка, следовал Полник.

— А что такое?

Квартирка состояла из гостиной, спальни, кухни и ванной. Я обошел все и вернулся обратно в гостиную.

Том зевнул и пожал плечами.

— Что-нибудь случилось? — все так же вежливо спросил Мэлоун. — Вы что-то потеряли, лейтенант?

— Мы, мол, должны сдавать все, что попало к нам в руки. Обычная болтовня.

— Мне вдруг стало любопытно, нет ли у тебя гостя.

«Плимут» медленно тронулся с места.

Но, похоже, ты один.

— Интересно, кого они поймали и на чем? — спросил Джо.

— А разве приглашать гостей преступление?

— Во всяком случае, никого из нашего участка, — Том снова зевнул. — Приеду домой и сразу завалюсь в постель.

— Обычное любопытство. Где ты был сегодня вечером?

— У меня есть идея, — сказал Джо. Том сразу понял, что имеется в виду.

— Я? — Он пожал плечами. — Нигде.

— Какая же?

— Ты уверен?

— Картины из музея.

— Разумеется. Я вернулся домой около трех часов.

Том нахмурился.

С тех пор я никуда не выходил.

— Что-то не пойму я тебя…

Я вдруг вспомнил некоего лейтенанта Уилера, который велел сержанту Джоунсу следить за Корнишем вместо того, чтобы не спускать глаз с Винса Мэлоуна.

— В музеях есть картины, которые стоят по миллиону каждая. Мы заберем десяток и продадим их оптом за четыре миллиона. По два на брата.

— Ну что ж, хорошо, Вине. Не будем пререкаться.

Том почесал подбородок.

— Спасибо и на этом, лейтенант.

— Ну, не знаю. Десять картин… Спрятать их так же сложно, как и русского посла.

— У тебя вечером свидание?

— Я могу положить их в гараж. Кто будет там искать?

— Вы имеете в виду Эдну? — Мэлоун покачал головой. — Нет, сегодня вечером Эдна работает. По крайней мере, она мне так сказала, и я не думаю, что она солгала.

— Твои дети изгадят их за один день.

— А я думаю, — проворчал Полник.

Джо не хотелось отказываться от своего плана.

— Вы знакомы с Эдной? — вежливо поинтересовался Мэлоун.

— Пять картин. По миллиону каждому.

Полник покраснел.

Том ответил не сразу. Он старался не столько выделить недостатки в предложении Джо, сколько вообще разработать основные принципы будущего дела.

— Так, ерунда, — буркнул он.

— Нам не подходит ничего из того, что мы должны вернуть. Очень важно, чтобы нам ничего не пришлось прятать. Надо брать товар, который можно тут же сбыть.

От Мэлоуна мы отправились в «Плазу». Я показал портье свой значок, и он откровенно зевнул.

Джо неохотно кивнул.

— Мне нужны кое-какие сведения о парне по имени Эдгар Джонс.

— Пожалуй, ты прав. Где все это хранить!

— Да?

— Точно.

— Он уехал сегодня вечером?

— Но чистые деньги нам тоже не подходят. Мы говорили об этом.

— Да.

Том кивнул.

— Оставил какой-нибудь адрес?

— Я помню. Сейчас номера банкнот всюду переписывают.

— Нет.

Джо покачал головой.

Он внимательно рассматривал ногти на левой руке, правая беззаботно покоилась на конторке. Я взял с письменного прибора ручку и воткнул ему в ладонь. Портье подпрыгнул дюймов на шесть.

— Не так-то просто выбрать именно то, что нам нужно.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся я. — Уверен, что это позволит тебе сосредоточиться на обсуждаемой проблеме.

Они помолчали.

Портье судорожно сглотнул.

— Я думаю, мы должны добыть товар, который тут же купят за большие деньги, — сказал Том, когда они въезжали в мидтаунский тоннель.

— Да, лейтенант. Мистер Джонс выписался из отеля в 7.15. Он очень торопился. Он оплатил счет и уехал.

— Правильно. И найти покупателя. Какого-нибудь толстосума.

Мне неизвестно, в каком направлении он выехал.

ДЖО

— Он взял такси?

Две телевизионные компании прислали своих операторов. Наша машина прибыла первой на место происшествия, поэтому одна группа брала интервью у меня, а другая — у Пауля.

— Не знаю, лейтенант. Я был занят здесь, за конторкой.

Я был спокоен, хотя еще ни разу не выступал перед телекамерой. Но полицейские нередко попадают на телеэкраны. Трижды в выпусках новостей я видел парней, которых знал лично. И частенько, принимая душ, я представлял, как эти же вопросы задают мне и что я на них отвечаю. Так что можно сказать, что я подготовился к встрече с телевидением.

— Ну хорошо, — вздохнул я. — Как долго он у вас прожил?

Сначала они дали панораму громадины строящегося здания. Монтажники продолжали работать, хотя один из них только что свалился с верхнего этажа.

Портье полистал регистрационный журнал.

Эти небоскребы из стекла и бетона растут по всему городу, как грибы. В основном они заняты различными учреждениями, потому что никто не хочет жить на Манхэттене. Сюда приезжают только работать.

— Восемь дней, лейтенант.

Особенно рьяно их строят после второй мировой войны. Плохие ли времена или хорошие, экономический подъем или депрессия, они знай себе поднимаются все выше и выше.

— У него бывали посетители?

Комментатор, усатый мулат со светло-коричневой кожей, взглянул на оператора, звукорежиссера и, убедившись, что все готово, включил микрофон.

— Нет, к нему никто не приходил до сегодняшнего вечера. Сегодня его навестила одна блондинка, мисс Брайт, но… — Он уставился на Полника. — Эй! Ты тот самый парень, которого мы вытолкали сегодня?!

— Несчастный случай произошел сегодня на строительной площадке на Колумб-авеню, где возводится новое здание «Трансконтинентал Эйрлайнс». Один из монтажников упал с какого-то из верхних этажей. Рабочий разбился. Патрульный Джозеф Лумис прибыл сюда одним из первых, — он повернулся ко мне. — Патрульный Джозеф Лумис, могли бы вы описать, что тут произошло? — и сунул микрофон мне под нос.

— Да, — проворчал Полник Он поднес к носу портье свой окорокообразный кулак.

— Погибшего звали Джордж Брук. Он чистокровный индеец-мохаук, монтажник-высотник.

— Ну, что ты собираешься сделать? Может быть, позвонишь в полицию?

Пока я говорил, комментатор смотрел мне прямо в глаза и, едва я замолчал, задал следующий вопрос:

— Это не мое дело, — быстро проговорил портье. — Насколько мне известно, к мистеру Джонсу приходила только мисс Брайт.

— Как, по-вашему, почему он упал?

— Ну что же, благодарю за информацию, — сказал я.

— Вероятно, у него соскользнула нога. Он монтировал каркас пятьдесят второго этажа и упал на бетонные плиты пятнадцатого, пролетев тридцать семь этажей внутри строящегося здания.

Мы снова погрузились в мой «хили».

— Он встретил смерть тридцатью семью этажами ниже, — сказал комментатор.

— Может, кошечка прячет его у себя дома? — предположил Полник.

— Нет, — возразил я, — он умер гораздо раньше. По пути он несколько раз стукнулся о стальные балки.

— Она слишком умна для этого. По-моему, она посадила Джонса — Блаунта на самолет, и нам уже не догнать его.

Комментатор сменил тему.

— Но все-таки стоит взглянуть, — не унимался Полник.

— Среди монтажников много индейцев, не правда ли, патрульный Лумис?

— Отлично, раз тебе не терпится, вот ты и отправляйся.

— Да. В Бруклине живут два племени, и все они монтажники-высотники.

— Как прикажете, лейтенант. — Он с трудом вытащил свою тушу из автомобиля.

— Потому что они обладают особыми качествами, необходимыми для работы на высоте, не так ли?

Я проводил его взглядом, завел двигатель и рванул в сторону Баннистер-стрит. Может, я все-таки напрасно переключил сержанта Джоунса с Винса на Корниша?

— Не знаю. Они падают довольно часто? Во всяком случае, не реже, чем остальные.

Дом напоминал ранчо с низкой, плоской крышей.

Я видел, что мои слова заинтересовали комментатора.

Дом окружала лужайка, обрамленная густым кустарником. Я остановил «хили»у обочины и прошел по автомобильной дорожке мимо роскошного «кадиллака».

— Тогда почему они выбрали эту опасную профессию?

Мне пришлось четыре раза надавить на звонок, прежде чем дверь открылась. Передо мной стоял Корниш. На нем был темный шелковый халат, на щеке алел след губной помады, явно принадлежавшей не ему. Не тот оттенок. При виде меня лицо Корниша потемнело.

Я пожал плечами.

— Полагаю, чтобы заработать на жизнь.

— Опять вы? — прохрипел он. — Какого черта вам нужно на этот раз?

Его глаза затуманились. Такой ответ не устраивал ни его, ни телевидение.

— Нас только что известили, — заговорил я предельно серьезным тоном, решительно проходя в холл, — что на ваш дом совершен налет. Согласно нашей информации к вам проникло шесть человек в темных костюмах… или это был один темный человек в шести костюмах? А?

— Благодарю вас, патрульный Лумис, — и он повернулся к строящейся коробке.

Извергая эту чушь, я добрался до спальни и решительно распахнул дверь.

Я подумал: «Не послать ли его напоследок ко всем чертям, да уж ладно!». В вечернюю программу вошла лишь первая часть моего интервью. Потом комментатор говорил сам, не забыв ввернуть, что монтажник «встретил смерть тридцатью семью этажами ниже». Как видно, объективностью от их передачи не пахло.

Спальня была обставлена так, как и должна быть обставлена спальня руководящего работника. В самом центре стояла гигантская голливудская кровать, а в самом центре кровати сидела девушка… Голая…

Не знаю, что сказал Пауль, но в выпуске новостей его не показали.

Задыхаясь от ярости, Корниш что-то жужжал за моей спиной, я же внимательно рассматривал содержимое кровати.

ТОМ

Девица была чрезвычайно хорошенькая и, как кровать, выдержана в голливудском стиле. Высокие груди с розовыми сосками, тонкая талия и стройные ноги невероятной длины — такие не часто увидишь даже на рекламных календарях. Но вопреки моим ожиданиям она была не брюнеткой, а блондинкой, и звали ее не Ева Фарнхем. Я был разочарован только этим обстоятельством, всем остальным я остался вполне доволен, поскольку в центре кровати сидела секретарша из рекламного агентства. Она одарила меня чарующей улыбкой:

В нашем районе арестовали двух крупных мафиози, и мне, Эду и еще четырем детективам приказали доставить их в суд. Такие акулы редко заплывают в Нью-Йорк, предпочитая отсиживаться где-нибудь в Нью-Джерси, и еще реже попадаются в наши сети. Одного из них звали Энтони Вигано, другого — Луис Самбслла.

— Это вы, лейтенант? А я не знала, что у Калва сегодня гости, а то я бы оделась.

Никто не знал, удастся ли довезти их без помех. Мы опасались, как бы кто-то из конкурирующих банд не напал на них в тот момент, когда рядом не было их телохранителей.

Мимо меня протиснулся Корниш, у него был вид разъяренного родителя. Однако я готов был держать пари, что его переполняли далеко не отеческие страсти.

Соблюдая многочисленные предосторожности, мы рассадили их в две машины. Я вел головную. Вигано сидел сзади, между Эдом и Чарльзом Редди, еще одним детективом нашего участка. До здания суда мы доехали без происшествий. У двери нас встретили двое полицейских, в сопровождении которых мы прошли к лифту и поднялись на четвертый этаж.

Я терпеливо ждал, когда Корниш начнет изрыгать огонь или, на худой конец, его хватит удар. Но ни того, ни другого, увы, не произошло. Внезапно он развернулся. Я быстро отступил, ощутив на щеке легкое дуновение — кулак Корниша просвистел в опасной близости от моего лица. Всю свою силу бедняга вложил в этот удар, так что затормозить он уже попросту не смог.

Вигано и Самбелла походили друг на друга, как близнецы. Небольшого роста, широкоплечие, пышущие здоровьем, с лицами, на которых застыли маски презрения, в дорогих костюмах, с огромными золотыми запонками. На руках сверкали многочисленные перстни. От них пахло лосьоном и дезодорантом, и их ничуть не пугала встреча с законом.

Он сделал полный оборот вокруг собственной оси, взмахнув одной рукой над головой. В эту минуту Корниш был чрезвычайно похож на подвыпившую статую Свободы. В следующую секунду он потерял равновесие и грохнулся на пол. Падая, Корниш ударился головой об угол монументальной кровати. Раздался неприятный треск. Несчастный растянулся на поду, судорожно хватая ртом воздух. Блондинка на четвереньках подползла к нему.

В машине никто не произнес ни слова, и лишь в лифте Чарльз Редди прервал молчание:

— Похоже, ты не волнуешься, Тони…

— С ним все в порядке? — задумчиво спросила она.

Если Вигано и не понравилось, что его назвали по имени, внешне он этого ничем не выказал.

— Ему это только на пользу, — успокоил я. — Единственное, в чем он нуждается, это в хорошем отдыхе.

— Волнуюсь? — он искоса взглянул на детектива. — Я могу, например, тебя купить и продать. О чем же мне волноваться? Вечером я буду по обыкновению ужинать в кругу своей семьи, и, когда четыре года спустя дело закроют, меня оправдают по всем пунктам обвинения.

Блондинка заколыхалась в приступе смеха, ее чудесные грудки заколыхались вместе с ней. Она забралась обратно на кровать.

Да, на такую «заявку» нелегко сыскать ответ. «Я могу тебя купить и продать…» Нам оставалось лишь помалкивать, опекая Вигано.

— Черт возьми, эта картина начинает действовать мне на нервы, — заметил я.

— Бедненький Калв! — проворковала она. — Он не слишком годился для роли Ромео.

— Откуда следует, что вы не Джульетта? Зачем вы дурачили меня тогда в конторе? Наплели, будто это Ева Фарнхем украшает спальню Корниша, а не вы.

— Да, но я ведь сказала вам, что у меня сегодня вечером свидание, — обиженно ответила блондинка и снова хихикнула. — Почему бы нам не перебраться в соседнюю комнату и не выпить по рюмочке?

— Действительно, почему? — отозвался я эхом.

Она соскочила на пушистый ковер и обольстительно потянулась. Мне пришлось закрыть глаза, дабы не потерять контроль над собой. Ведь рано или поздно Корниш должен очнуться.

Когда я снова открыл глаза, блондинка уже нацепила на себя бюстгальтер и трусики. Оба предмета были из черных кружев.

Глава 6

Я снова закрыл глаза. Кажется, чем дальше, тем хуже, во всяком случае, уж точно не лучше.

Выходной они проводили дома. Джекки, дочери Джо, исполнилось девять лет, женщины и дети толпились на кухне, а Джо с Томом ушли в гостиную.

Когда я, наконец, овладел собой в достаточной степени, чтобы посмотреть на нее еще раз, на ней уже были прозрачная комбинация и туфельки.

— Как помнишь, мы договорились о том, что для успеха нам необходима добыча, которую без хлопот можно превратить в звонкую монету, и нескупой покупатель.

— О\'кей! — весело воскликнула она. — Давайте же выпьем! — Она глянула на Корниша. — Вы уверены, что с моим старикашечкой все в порядке?

Джо согласно кивнул.

— Ничего с ним не случится. У него есть прекрасный стимул для того, чтобы жить. Поэтому он ни за что не умрет.

— Конечно, помню.

— Хорошо, если это так, — улыбнулась блондинка.

— Я нашел покупателя, — сказал Том. Джо недоверчиво посмотрел на него.

Я последовал за ней в гостиную. Она оседлала высокий табурет у бара, закинув ногу на ногу. Ее стройные ножки, задрапированные в самом интересном месте черными кружевами, выглядели сейчас еще лучше.

— Кто же это?

Я поставил на стол бокалы. Мои руки почему-то дрожали.

— Мафия.

— Мне виски, лейтенант, — потребовала блондинка и прищурилась. — Может, я буду звать вас как-нибудь иначе? При теперешних обстоятельствах это звучит довольно глупо. — Она многозначительно опустила взгляд на самую интересную часть своего изумительного тела.

— Что? — глаза Джо расширились. — Ты рехнулся?

— Отнюдь. У кого еще есть два миллиона наличными? Кто, кроме нее, купит краденое на такую сумму?

— Можете называть меня Эл.

Джо задумался.

— А я Кенди .

— Точно, Том, если не они, то кто еще?

— Ваши родители знали, что делали, когда крестили вас, — пробормотал я.

— Я рассказывал тебе о хищениях в порту. Следы привели к мафии. А брали там по-крупному — на четыре миллиона в год.

Я налил ей виски, и она подняла бокал.

— Хорошо, — кивнул Джо. — Но что мы им продадим?

— За старину Калвина!

— То, что они захотят купить.

— За доброе, старое виски старины Калвина, — подхватил я, — и пусть он не вздумает подать на меня в суд.

ТОМ

Кстати, что за нелепая идея — уверить меня, будто он путается с Евой Фарнхем?

Мы с Джо думали над тем, как выйти на мафию, и решили, что обращаться к мелкой сошке на территории нашего участка не имеет смысла. Во-первых, неизвестно, сколько бы времени потребовалось, чтобы пройти все ступени до самого верха, а во-вторых, где-то по пути мог оказаться осведомитель, и тогда нам бы не поздоровилось. Кроме того, мафия — деловое предприятие, и как в любом деле, с ценным предложением следовало выходить к руководству, минуя клерков.

— Да просто так!

Поэтому мы остановились на Энтони Вигано. Его, как он и предполагал, выпустили под залог в тот же день. Мы пришли к выводу, что обратиться к нему должен кто-то один. Джо охотно согласился, когда я предложил свою кандидатуру. Он не любил долгих переговоров.

— Что значит «просто так»?

— Мне показалось, что Калвин слишком уж долго торчит в кабинете у Евы, вот я и начала сомневаться, только ли деловой разговор у них. Я подумала, что, может, мой старикашечка собирается дать мне отставку. А в эту минуту вошли вы и спросили Еву Фарнхем.

Благодаря моему удостоверению я без труда получил в центральной картотеке досье Вигано. Кроме адреса, там содержалось немало сведений о различных событиях его бурной жизни. Первый раз он угодил в тюрьму в возрасте двадцати двух лет за вооруженное нападение и отсидел восемь месяцев. Общее же число арестов Вигано перевалило за сотню, но с тех пор больше ни разу не удалось упечь его за решетку. Он был профсоюзным боссом, участвовал в экспортных операциях, ему принадлежали пивоваренный завод в Нью-Джерси и автомобильное предприятие в Трентоне. Его арестовывали за торговлю наркотиками, вымогательство, скупку краденого, взятки, короче, в список могло бы войти большинство преступлений, упомянутых в уголовном законодательстве. Дважды его обвиняли в уклонении от уплаты налогов, но тоже безрезультатно.

Я глотнул виски и оглядел Кенди. Вернее, то, что На ней было надето. После этого сосредоточил внимание на том, что именуется первозданным телом женщины.

Трижды его пытались убить, последний раз в Бруклине, девять лет назад. В перестрелке погиб один из телохранителей Вигано, но сам он остался цел и невредим. Жил он в Нью-Джерси, в большом поместье, огороженном высоким забором.

Я не знал, что сказать.

На машине я добрался до него довольно быстро. Асфальтовая дорога петляла по аккуратно подстриженному лужку между большими дубами, за которыми виднелся трехэтажный особняк с белыми колоннами. Около дома стояли два автомобиля, и какой-то тип, по виду садовник, слонялся у ворот. Впрочем, садовника он напоминал только костюмом.

Впрочем, сейчас требовались действия, а не слова.

В нашем участке есть комната, битком набитая бельем, париками, подкладными животами и прочей ерундой, необходимой для изменения внешности. Там я подобрал себе усы, парик и очки в роговой оправе с простыми стеклами. Показавшись Джо и получив добро, я вновь отправился в Нью-Джерси, на этот раз по железной дороге. Я не хотел, чтобы Вигано потом «рассекретил» меня по номеру машины.

Тем не менее я заговорил:

От станции до поместья Вигано пришлось добираться на такси. Заплатив шоферу, подождал, пока он уедет, и остановился у знакомых ворот.

— Вы, наверное, считаете, что в этом объяснении есть какой-то смысл?

Уже стемнело, и фонарь, внезапно вспыхнувший за воротами, ослепил меня. Я вскинул руку, прикрывая глаза.

Она удивленно уставилась на меня, предварительно не забыв кинуть взгляд на свои прелести, едва прикрытые нейлоном и кружевами.

— Эй! Не надо меня слепить!

— Неужели вы не понимаете, Эл? В ту минуту эта мысль показалась мне просто блестящей. Вы коп. И если у Евы Фарнхем возникнут неприятности, то и Калвин не останется в стороне. И поделом им.

— Чего тебе? — спросил сиплый голос.

Я все понял. Итак, я попусту извел кучу времени, с готовностью устремившись по ложному следу.

Я держал руку перед глазами.

Но взглянув на чудесные округлости и золотистую кожу, я решил, что мои старания отнюдь не были напрасны.

— Убери этот чертов фонарь!

— Что ж, Кенди, на сей раз я не стану привлекать вас к ответственности за ложные показания.

Луч уперся мне в живот.

— Я рада это слышать, Эл, — нежно улыбнулась она. — Надеюсь, мы с вами станем друзьями. Как вы думаете, когда очнется старина Калв?

— Я все-таки хочу знать, что тебе тут нужно?

Кенди соскочила с табурета, устроилась на моих коленях и нежно обняла меня.

— Поговорить с мистером Вигано.

Жгучий поцелуй, больше напоминавший укус ядовитой змеи, окончательно парализовал мою волю. В эту минуту я готов был последовать примеру Корниша и удариться головой об угол кровати.

Я опустил руку. По спине пробежал холодок. Только сейчас я осознал свою полную беззащитность. Я имел в виду не только пистолет, но и статус сотрудника полиции.

— Интересно, когда проснется Калв? — повторила она. — Я надеюсь, мы с вами будем друзьями?

— А кто ты такой? — прохрипел голос.

— В любой момент, — ответил я разом на оба вопроса.

— Я ньюйоркский полицейский. У меня есть предложение к мистеру Вигано.

— Вы уверены? — протянула она, проведя розовым язычком по губам. — Вы ведь задержитесь?

— Нам не требуются полицейские.

Я быстро допил виски.

— Я хочу кое-что предложить, только и всего, — настаивал я. — А то могу пойти и к кому-нибудь еще.

— Боюсь, что нет. Мне кажется, что старина Калвин вряд ли с одобрением отнесется к моему присутствию.

Я пойду, а если Калвин начнет бушевать, запрячьте его в один из корсетов «Стеррайт»и вызовите «скорую помощь».

— Он не начнет бушевать, — многозначительно ответила Кенди. — Я направлю его мысли совсем в другом направлении.

— Не сомневаюсь, — прохрипел я.

Она проводила меня до двери.

— Извините, Эл, что заставила вас хлопотать понапрасну. Может, мне удастся искупить свою вину? Давайте как-нибудь встретимся. Позвоните мне на работу.

— У вас есть норковая шубка? — спросил я.

— Да… Но почему?..

— А бриллианты?