Рейчел Хокинс
СВЯЗАННАЯ ЗАКЛЯТЬЕМ
Посвящается потрясающему литагенту Холли Рут за неизменную поддержку, за разговоры, после которых иным авторам снова хочется жить, и за то, что нашла мне и Софи идеальный дом!
ЧАСТЬ I
«Может, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я. Кто же я такая в таком случае? Все так сложно…»
Льюис Кэрролл. «Алиса в Стране Чудес» [1]
ГЛАВА 1
Иногда от магии бывает по-настоящему тошно.
Конечно, очень увлекательно силой магии менять цвет волос, летать на метле или превращать день в ночь, но по большей части колдовство заканчивается взрывами, или слезами, или вдруг оказывается, что ты валяешься на земле неведомо где, и в голове у тебя крошечный гномик с молоточком добывает алмазы.
Ну, может, гномик мне и померещился…
Существенный недостаток путешествия посредством итинериса — своеобразного магического портала — состоит в том, что организм его переносит очень тяжело. Ощущение такое, словно тебя вывернули наизнанку, а в этот раз я чувствовала себя особенно плохо. Меня всю трясло, и казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Но возможно, это от избытка адреналина.
Я вдохнула поглубже и постаралась успокоить скачущий пульс. Так, значит, итинерис перебросил меня… куда-то. Пока еще не совсем понятно, куда именно, — вероятно, причина в том, что я до сих пор не в силах открыть глаза. Во всяком случае, здесь тихо и очень жарко. Я провела рукой по земле. Трава. Камешки. Прутики.
Я прерывисто вздохнула и подумала, что надо бы поднять голову. От одной мысли каждое нервное окончание завопило: «Ни за что!»
Я со стоном сжала зубы. Ладно, если больше заняться нечем, то можно пока подвести итоги.
До сегодняшнего утра я была демоном и владела жуть какой могучей магией. А потом на меня наложили заклятье, эту самую магию отнимающее. Вернее, не совсем. Я чувствовала, что она бьется во мне, словно бабочка под стеклом, а дотянуться до нее не могла, так что, считай, мои волшебные способности утрачены.
Другие потери? Моя лучшая подруга Дженна. Папа. Мальчишка по имени Арчер, в которого я влюблена. И еще Кэл, мой жених. Ну да, у меня запутанная личная жизнь.
Стоило подумать об этих четверых, как боль в сердце заглушила головную боль. Непонятно, за кого больше страшно. Дженна — вампир, а значит, способна за себя постоять, но в аббатстве Торн я видела на полу осколки ее кровавого камня. Кровавый камень — главная защита вампиров. Если Дженна окажется без него днем на открытом месте, солнечный свет убьет ее.
Дальше — папа. Сейчас, после процедуры Отрешения, он еще беспомощнее меня. Я, по крайней мере, сохранила свою магию, хотя толку от нее никакого, а папа свои волшебные способности потерял навсегда. Когда я последний раз его видела, он лежал без сознания на полу камеры, бледный и весь покрытый фиолетовыми разводами татуировок — такие остаются после Отрешения. По-моему, они с Арчером все еще были заперты в темнице, когда начался штурм аббатства Торн и Совет послал в бой Дейзи — она тоже демон вроде меня.
Кэл бросился в горящее здание спасать их, а перед этим успел мне сказать, чтобы я отправлялась через итинерис к маме, которая почему-то сейчас находится в доме Эйлин Брэнник, предводительницы клана охотниц на монстров. А поскольку меня Брэнники тоже считают монстром, я никак не могла понять, почему мама оказалась у них.
Так и получилось, что я лежу на спине с мечом Арчера в руках, а голова моя раскалывается от боли. Может, я еще здесь полежу, подожду, пока мама сама меня найдет? Вот было бы удобно…
Я вздохнула, слушая, как ветер шумит в ветвях. Да уж, план хорош: валяться на земле и дожидаться, пока кто-нибудь на меня наткнется.
Вдруг мои глаза сквозь закрытые веки обожгла яркая вспышка. Морщась, я заслонила лицо рукой, а потом открыла глаза в полной уверенности, что сейчас увижу кого-нибудь из Брэнников, скорее всего — с фонариком или факелом.
Чего я никак не ожидала увидеть, так это привидение.
Призрачная Элоди Паррис хмуро смотрела на меня, скрестив руки на груди, причем сияла так ярко, что я невольно прищурилась. Элоди погибла в прошлом году от руки моей прабабушки (это долгая история), а поскольку перед смертью она поделилась со мной магией, ее призрак оказался ко мне привязан.
— Ну-ну, — прохрипела я, садясь. — Лежу тут и думаю: хуже уже некуда. А оказывается, есть куда.
Элоди скорчила гримасу и, кажется, на мгновение засветилась еще ярче. Губы у нее шевелились, но не было слышно ни звука. Призраки не умеют говорить. Возможно, оно и к лучшему, если судить по выражению лица Элоди и тем немногим обрывкам слов, какие я разобрала по губам.
Я сказала:
— Да ладно тебе. Не время собачиться.
Опираясь на меч Арчера, словно на костыль, я кое-как поднялась на ноги. Луны не было, но в бледном сиянии Элоди я смогла разглядеть… в общем, деревья. Много деревьев. И больше ничего примечательного.
Я спросила:
— Не знаешь, где мы?
Элоди пожала плечами. Ее губы вновь шевельнулись, складывая слова: «В лесу».
— Да неужели? — Так, я ведь сама предлагала не собачиться. — Еще ночь, значит, скорее всего, мы в том же часовом поясе. То есть переместились не слишком далеко. Однако здесь жарко. Намного жарче Торна.
Элоди пришлось несколько раз повторить следующую реплику, пока я разобрала: «Куда ты хотела попасть?»
— К Брэнникам, — ответила я.
Глаза Элоди широко раскрылись, а губы зашевелились быстро-быстро, явно в попытке объяснить мне, какая я ненормальная идиотка.
— Знаю-знаю! — Я взмахом руки оборвала безмолвную тираду Элоди. — Соваться в логово страшных ирландских охотниц за чудовищами, может, не лучший вариант, но Кэл сказал, что моя мама сейчас у них. Нет, — продолжала я, не давая привидению снова раскрыть рот, — я не знаю почему. А итинерис, наверное, дал сбой. Пока что я не вижу ни одного рыжего страшилища, кроме тебя. — Я со вздохом потерла свободной рукой глаза. — И теперь нам с тобой…
Протяжный вой разорвал воздух.
Я, охнув, покрепче стиснула рукоять меча и закончила еле слышно:
— И теперь нам с тобой остается надеяться, что неведомая тварь сюда не полезет.
Вой повторился, на этот раз ближе. Кто-то ломился через подлесок. Мелькнула мысль удрать, но ноги были как резиновые, вряд ли у меня сейчас хотя бы встать получится. От оборотня я точно не убегу. А значит, придется драться.
Ну, или просто позволить себя изувечить.
— Замечательно, — пробормотала я, поднимая меч.
Мышцы рук протестующе заныли. Где-то внутри шевельнулась магия, и меня вдруг охватил ужас. Сейчас я — обычная семнадцатилетняя девчонка, которой вот-вот придется встретиться лицом к лицу с оборотнем… Правда, у меня есть здоровенный меч и призрак. Все же лучше, чем ничего.
Я покосилась на Элоди. Та со скучающим видом смотрела куда-то в сторону леса.
— Эй, ау! — позвала я. — Сюда бежит оборотень. Тебя это совсем не волнует?
Элоди с усмешкой указала на свое сияющее тело. Я прочла по губам:
— Уже мертвая.
— Правильно, только если и меня убьют, наши призраки уж точно не станут лучшими подругами!
Взгляд Элоди ясно говорил, что такой исход нам не грозит.
Шум сделался громче. Я повыше подняла меч.
И тут из кустов, рыча, вылетело что-то большое, мохнатое. Я тоненько взвизгнула, и даже Элоди отскочила назад. Вернее, отплыла по воздуху.
На миг мы все трое застыли. Я держала меч над головой, словно бейсбольную биту, Элоди зависла в метре над землей, оборотень припал к земле перед нами. Мне показалось, что это щенок — не знаю только, мальчик или девочка. Из пасти капала пена. Оборотни вообще слюнявые.
Зверюга опустила голову, а я изо всех сил вцепилась в рукоять меча. Ну давай, бросайся! И тут оборотень вместо того, чтобы прыгнуть, целясь мне в горло, тихо и тоскливо завыл, будто заплакал.
Я заглянула в человеческие до жути глаза. Действительно, слезы. И страх. Огромный страх. Дышал оборотень тяжело. Похоже, долго бежал.
Вдруг я подумала — может, итинерис на самом деле сработал исправно? Оборотень явно напуган, а кого ему бояться? Страшных ирландских охотников за чудовищами? Вполне похоже на правду.
— Элоди…
Больше я ничего не успела сказать. Эта вредина мигнула и погасла, точно светлячок.
Мы с оборотнем оказались в полной темноте. Я выругалась, а оборотень зарычал с точно такой же интонацией. Несколько секунд было тихо. Я даже подумала, что ошиблась.
А потом лес как будто взорвался.
ГЛАВА 2
Где-то за деревьями раздались крики, громко залаял оборотень. Приглушенная возня, потом пронзительный визг. Какое-то время я ничего не слышала, кроме собственного дыхания, с хрипом вырывавшегося из груди.
Краем глаза я заметила движение и машинально шагнула в ту сторону, выставив перед собой меч.
Вдруг прямо передо мной вспыхнул свет — он был гораздо ярче бледного сияния Элоди. Я зажмурилась, тут же споткнулась и вскрикнула от резкого удара по вытянутой руке. Рука онемела, меч Арчера выпал. Еще удар, на этот раз сзади по ногам, и вот я уже лежу на спине.
Сверху навалилась тяжесть, костлявые коленки придавили мои руки к земле. Что-то кольнуло под подбородок. Я еле удержалась, чтобы не заскулить.
И тут раздался тоненький голосок:
— Ты кто?
Я осторожно приоткрыла глаза. Ослепивший меня фонарик валялся на земле, давая достаточно света, чтобы рассмотреть сидящую на мне верхом девочку лет двенадцати.
Меня свалила с ног шестиклассница? Позорище.
Прикосновение холодного металла к горлу напомнило, что у шестиклассницы имеется нож.
— Я так… Ничего особенного, — проговорила я, почти не разжимая губ.
Глаза быстро привыкли к полумраку, и я разглядела ярко-рыжие волосы девчонки. Как ни странно, несмотря на нож у горла, первая мысль была: «Слава богу!»
Девчонка, хотя и неожиданно мелкая, в целом соответствовала моему представлению о Брэнниках. Огромная семья сплошь состояла из женщин — впрочем, надо думать, мужчины тоже имелись в наличии, если род не пресекся за тысячу лет. Следуя примеру прародительницы, сверхмогущественной белой ведьмы по имени Мэйв Брэнник, эти милые дамы целиком посвятили себя избавлению мира от сил зла.
Жаль, что, по их представлениям, я как раз относилась к силам зла.
Девчонка насупилась и прошипела, наклоняясь ко мне:
— Что-то в тебе есть, я чувствую! Ты не просто человек. Или выкладывай, что ты за чудище, или я тебя сейчас вскрою и сама посмотрю.
У меня глаза полезли на лоб.
— Ну ты и крута, деточка!
Она насупилась еще сильнее, а я поторопилась объяснить:
— Я ищу Брэнников. Догадываюсь, что ты из их семьи? Рыжая, злая и так далее…
— Как тебя зовут? — требовательно спросила она.
Давление лезвия на шею стало по-настоящему болезненным.
— Софи Мерсер, — выговорила я сквозь стиснутые зубы.
Ее глаза широко раскрылись.
— Да ни в жизнь!
Впервые голос девчонки звучал как у обыкновенной школьницы, какой она, скорее всего, и была.
— В жизнь, в жизнь, — прохрипела я.
Девчонка на мгновение растерялась, нож дрогнул, а большего мне и не нужно было.
Я резко перекатилась на бок, причем потянула плечо, сильно, так что слезы из глаз брызнули, зато цели достигла — спихнула с себя девчонку.
Та заорала. Что-то глухо стукнуло. Я отчаянно надеялась, что это нож упал на землю. Проверять не рискнула, на четвереньках поползла туда, где валялся меч Арчера. Пальцы сомкнулись на рукояти, и я подтянула меч к себе.
Навалившись на него, встала. Девчонка сидела, упираясь в землю руками, дышала тяжело и неровно. От грозной воительницы не осталось и следа: просто перепуганная малышка.
Любопытно, с чего бы это? Наверняка ведь видела, что я едва держусь на ногах, навалившись на меч вместо того, чтобы им размахивать. Вся в соплях и слезах — зрелище не особо устрашающее…
И тут я вспомнила, какое у нее стало лицо, когда я назвала свое имя. Девчонка явно знает, кто я.
Точнее, кем была еще совсем недавно.
Я постаралась по мере сил изобразить принцессу демонов, хотя задачу и затрудняли обвисшие сосульками волосы и хлюпающий нос.
— А тебя как зовут?
Девчонка не отводила от меня глаз и непрерывно шарила руками по земле; видно, искала нож.
— Иззи.
Я выгнула брови. Не то имя, что способно сеять ужас в сердцах.
Иззи, наверное, прочла эту мысль по моему лицу и тут же нахмурилась.
— Я — Изольда Брэнник, дочь Эйлин, дочери Фионы, дочери…
— Ясно, ясно, целой оравы свирепых женщин.
Кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя такой измотанной. Голову как цементом залили, и даже сердце билось медленно, словно нехотя. И еще было странное ощущение, как будто я забыла что-то важное.
Отогнав посторонние мысли, я снова сосредоточила внимание на Иззи.
— Я ищу Грейс Мерсер.
Стоило только произнести мамино имя, в горле встал комок. Я сморгнула и продолжила:
— Мне сказали, она сейчас у Брэнников, а мне очень нужно ее найти.
«И обнять покрепче, и проплакать лет так с тысячу», — прибавила я мысленно.
Иззи покачала головой.
— Грейс Мерсер у нас нет.
Ее слова обрушились на меня как удар.
— Нет, как же, должна быть! — Иззи странно расплывалась перед глазами, и я вдруг поняла, что вижу ее сквозь пелену слез. — Кэл говорил, она у Брэнников, — повторила я срывающимся голосом.
Иззи выпрямила спину, сидя на земле.
— Не знаю, что за Кэл, но он ошибается. У нас на базе живут исключительно Брэнники.
Все это время, с той минуты, когда Кэл скрылся в горящем здании аббатства Торн, я думала только об одном: найти маму. Тогда все будет хорошо, и все остальные найдутся тоже.
Папа, Дженна, Арчер и Кэл.
На меня навалились отчаяние и усталость. Выходит, я зря притащилась на вражескую территорию. Ничего у меня больше нет — ни магических способностей, ни родителей, ни друзей.
Снова явилась мысль — бросить меч и просто лечь на землю. Как было бы хорошо полежать… Если все потеряно, какая разница, что со мной сделает эта малолетняя убийца?
Я быстро подавила искушение. Не для того я пережила нападение демонов, поединки с вурдалаками и взрывы демонического стекла, чтобы дать себя прикончить какой-то соплячке! Даже если мамы здесь нет, я и это как-нибудь переживу.
Мои пальцы с такой силой стиснули рукоять меча, что металл врезался в кожу. Ничего, что больно. По крайней мере, боль не позволит мне упасть в обморок, а пока я в сознании, Иззи не решится меня препарировать — или как там Брэнники поступают с демонами?
С бывшими демонами. Ну, неважно.
— Значит, у вас и база есть? — спросила я, с трудом заставляя мозги работать. — Круто… С палатками и колючей проволокой?
Иззи скорчила гримасу:
— Фу на тебя!
— Ладно, а где эта база…
Не успела я договорить, как земля качнулась под ногами. Или это меня шатает? И почему тускнеет в глазах — в фонарике батарейка села или я слепну?
— Нет… Я не упаду в обморок, не упаду…
— Э-э… ты там как?
Я резко тряхнула головой.
— Я что, это вслух сказала?
Иззи медленно встала.
— Что-то ты не очень хорошо выглядишь.
Я хотела убить ее взглядом, если бы только мои глаза не были заняты более насущной задачей — не вывалиться из глазниц. Голову заполнил прерывистый дробный звук. Я не сразу поняла, что это у меня зубы стучат.
Шоковое состояние. Замечательно. Как не вовремя…
Коленки подгибались. Я из последних сил вцепилась в рукоять меча, лишь бы не упасть. «Меч Арчера! — одернула я себя мысленно. — Не смей терять сознание! Нужно помочь Арчеру…»
Поздно. Я уже потихоньку оседала на землю. Иззи огляделась, явно в поисках ножа.
И тут я заметила слабый свет, идущий откуда-то сзади. Подумала — Брэнники вышли на охоту. Начала поворачиваться в ту сторону, как вдруг меня словно электрическим током прошибло. Очень знакомое ощущение.
Магия.
Я замерла в растерянности. Неужели способности вернулись? Нет. Магия чужая. Моя всегда поднимается снизу, из-под земли. А сейчас как будто что-то легкое, холодное сыплется на макушку. Похоже на снег.
Похоже на магию Элоди.
«Тупица, это и есть моя магия», — хмыкнула Элоди у меня в голове.
— Что? — попыталась я выговорить, но губы не слушались.
Рука медленно поднялась, хотя я ею и не двигала. И уж точно не по моей воле с кончиков пальцев сорвалась золотая молния, ударившая в спину Иззи.
Девчонка с криком полетела на землю.
Я шагнула вперед и занесла меч, по-прежнему двигаясь как марионетка. Я все чувствовала — и шероховатость рукояти в руках, и боль в плече от резкого замаха, а контролировать свои движения не могла.
Иззи кое-как поднялась на ноги. Спотыкаясь, попятилась, налетела на дерево, а я отстраненно наблюдала, как мои собственные руки приставили клинок ей к горлу.
Сквозь туман в голове я почувствовала торжество Элоди.
«Выметайся! — заорала я мысленно. — Я с тобой даже комнату в общаге делить не стану, тем более тело!»
«Потерпишь», — огрызнулась Элоди.
— Сейчас я сильнее, — произнес мой голос, обращаясь к Иззи. — Так что либо ты мне скажешь, где моя мама, либо я из тебя котлету сделаю. Выбирай.
Иззи тяжело дышала. В зеленых глазищах стояли слезы.
«Элоди, ей лет двенадцать, не больше!»
«Плевать», — ответила Элоди.
Я буквально слышала по голосу, как она скорчила гримасу.
— Я… — Иззи уставилась на что-то за моим плечом.
Я хотела взглянуть, куда она смотрит, но Элоди не дала мне повернуть голову.
— Только представь, — мои губы скривились в усмешке, — демон убивает охотницу из семейства Брэнник мечом служителя «Ока Божия». По-моему, очаровательно, а ты как считаешь?
«Психопатка, у меня кто-то за спиной! — безмолвно завопила я. — Прекрати изображать злодейку и посмотри!»
Элоди не обратила на меня внимания.
На лице Иззи ужас вдруг сменился облегчением. Я сама не могла разобрать, что ощущала сильнее — свой страх или замешательство Элоди. А в следующую секунду оба эти чувства затмила чудовищная боль. Что-то тяжелое обрушилось на мой череп.
ГЛАВА 3
Я умерла. Иначе никак не объяснить ощущение, словно я лежу в мягкой постели, простыни пахнут чистотой и чья-то рука нежно гладит меня по волосам.
Оказывается, мертвой быть, в общем и целом, довольно приятно. Особенно если можно всю вечность отсыпаться. Я поглубже зарылась в одеяло. Рука переместилась на спину, и тут я сообразила, что рядом кто-то тихонько напевает. Знакомый голос. Почему-то заныло в груди. Ну, это вполне ожидаемо. Песни ангелов и должны пробирать до глубины души.
— «Ты была официанткой в коктейль-баре…»
Я нахмурилась. Разве такие песни подобает петь небесному воинству?
И тут до меня дошло.
— Мама! — закричала я, садясь на постели.
Зря я так резко дернулась — голова взорвалась болью.
Ласковые руки снова уложили меня на подушку. Мама склонилась надо мной, встревоженная, заплаканная и до того красивая, что я чуть сама не разревелась.
В крошечной комнатке царил полумрак, слабо пахло каким-то деревом вроде кедра. Из мебели только кровать и стул с плетеной спинкой. В окно лился красно-золотистый свет, — значит, ранний вечер.
— Это все на самом деле? Не сон и не глюки от сотрясения мозга?
Мамина рука легла мне на плечи, теплые губы прижались к виску.
— Я с тобой, солнышко, — шепнула она. — По-настоящему.
И тут я все-таки расплакалась. Громко, до икоты. Давясь всхлипами, я пыталась рассказать о событиях в аббатстве Торн, хотя сама понимала, что в этой невнятице ничего понять невозможно.
Наревевшись, я прислонилась к маме, еле-еле переводя дух. У нее по щекам тоже текли слезы и капали мне на макушку.
— Ну вот, — закончила я. — Такие у меня получились паршивые каникулы. А ты как провела лето? Рассказывай, твоя очередь.
Мама вздохнула и крепче меня обняла.
— Ах, Соф, — тихонько проговорила она. — Не знаю даже, с чего начать.
— Для начала, например, скажи, где мы?
— У Брэнников.
Тут я все вспомнила. Иззи, меч, Элоди превращает меня в марионетку-убийцу…
«Элоди? — спросила я мысленно. — Ты еще здесь?»
Ответа не было. Значит, пока что я распоряжаюсь своей головой единолично. И кстати…
— Что у меня с головой?
— Финли… старшая сестра Иззи… пошла ее искать. Иззи сказала, что ты обрушила на нее магическую атаку. А ведь ты, кажется, говорила, что не можешь больше колдовать?
— Не могу. Я… потом объясню. И чем эта Финли треснула меня по башке? Бейсбольной битой? Поленом? Садовой тачкой?
— Фонариком, — ответила мама, осторожно раздвинув мои волосы и поглаживая здоровенную шишку.
Мы немного помолчали. Обе прекрасно знали, каким будет мой следующий вопрос: почему вдруг мама, которая всю жизнь старалась держаться подальше от всего, что связано с магией, проводит лето в доме охотниц за чудовищами?
Однако что-то мне подсказывало, что ответ будет непростым. И, по всей вероятности, неприятным. И хоть я умираю от любопытства, лучше все-таки поговорить об этом после — желательно, когда моим мозгам не будет грозить опасность вывалиться из черепушки.
— Там, в лесу, было так жарко, — заговорила я.
Погода — самая нейтральная тема, правда?
— Где живут эти Брэнники?
— Штат Теннесси.
— А, ясно… Погоди, Теннесси? — Я села, изумленно уставившись на маму. — Я попала сюда из Англии через итинерис… Это такая штуковина, вроде магического портала… — Мама кивнула, как будто и без меня это знала. — В общем, из аббатства я вышла ночью и здесь оказалась тоже ночью. Не могла я переместиться так далеко!
Мама внимательно смотрела на меня.
— Софи… — От ее интонации у меня похолодело в животе. — Аббатство Торн сгорело почти три недели назад.
— Не может быть! Я была там вчера!
Мама покачала головой, потом протянула руку и приложила ладонь к моей щеке.
— Солнышко, ровно семнадцать дней назад мы получили известия о том, что произошло в аббатстве. Я думала… — Мамин голос дрогнул. — Я думала, тебя убили или взяли в плен. Когда Финли принесла тебя сюда, это было словно чудо.
У меня голова пошла кругом.
Семнадцать дней!
Я помнила, как шагнула в итинерис, как навалилась глухая, душная темнота, но ощущение длилось не больше одной-двух секунд, а потом я сразу оказалась в лесу. Как за это краткое мгновение, всего пару ударов сердца, могло пройти семнадцать дней?!
Вдруг меня осенила новая мысль.
— Если аббатство так давно сгорело, вы, наверное, знаете что-нибудь про папу? И Кэла, и сестер Каснофф?
— Они все исчезли, — произнес чей-то голос.
Я быстро обернулась, морщась от резкого движения. В дверях, прислонившись к косяку, стояла женщина в джинсах и простой черной футболке. Над кружкой в ее руках поднимался пар. Длинные рыжие волосы, чуть темнее, чем у Иззи, были заплетены в косу.
Я почувствовала, как напряглась мама.
— Исчезли без следа, — продолжала женщина, входя в комнату. — Джеймс Атертон, мальчишка-колдун, другой мальчишка-колдун и ведьмы Каснофф со своим ручным демоном. Мы были уверены, что и ты пропала вместе с ними, а ты внезапно объявилась здесь и попыталась убить мою дочь.
Я предположила, что эта суровая тетка — Эйлин Брэнник. От одного ее вида у меня сердце провалилось куда-то в пятки.
Кашлянув, я сказала:
— Это была самозащита. Она первая полезла ко мне с ножом.
К моему изумлению, Эйлин издала хриплый звук, отдаленно напоминающий смех. Потом протянула мне кружку.
— На, выпей!
— Э-э… А может, не надо?
Не знаю, что за темно-зеленая жидкость была в кружке. Пахло от нее соснами и землей, а поскольку приготовила напиток мама Иззи, я сильно подозревала, что это какая-то отрава.
Эйлин равнодушно пожала плечами.
— Не хочешь — не пей, мне-то что. Это у тебя голова так и будет болеть, а не у меня.
Мама сказала, не отрывая от нее взгляда:
— Пей спокойно. Почувствуешь себя лучше.
— У мертвых, конечно, ничего не болит. Только не слишком ли серьезный побочный эффект?
— Софи! — шикнула мама.
А Эйлин только посмотрела на меня весьма проницательно. В уголках губ играла улыбка.
— За словом в карман не лезет. — Она быстро глянула на маму. — В него, наверное. Ты-то всегда была тихоня.
Я тоже уставилась на маму. Она слегка побледнела, по-прежнему не сводя глаз с Эйлин.
— Через пять минут спускайтесь, — распорядилась Эйлин. — Ждем вас на семейный совет.
Я осторожно отхлебнула из кружки. Вкус у напитка оказался еще противнее, чем запах, но, едва протолкнув его в горло, я почувствовала, что головная боль отступает. Закрыв глаза, я откинулась на спинку кровати.
— А мы тут при чем? Разбирайтесь сами со своими Брэнниками.
Повисло тяжелое молчание. Я приоткрыла глаза. Мама с Эйлин так и смотрели друг на друга.
— Она не знает? — спросила наконец Эйлин.
У меня в груди всколыхнулись злость и страх. Я не хочу этого слышать! Я еще не готова справляться с такими новостями!
Но тут мама обернулась ко мне, и я все поняла. По ее печальному, испуганному лицу, по нервному движению рук, стиснувших край одеяла. Нравится мне это или нет, мамино присутствие в этом доме объясняется очень просто.
Все-таки я спросила:
— Мам?
Вместо нее ответила Эйлин:
— София, твоя мама — из семьи Брэнник. А значит, и ты тоже одна из нас.
ГЛАВА 4
Когда за Эйлин захлопнулась дверь, мама опустила голову и судорожно выдохнула, закрыв лицо руками. Я одним глотком допила настой. В голове сразу прояснилось. Да и вообще, я чувствовала себя необыкновенно бодрой, хотя вкус во рту остался такой, словно я наелась хвои.
Противный привкус во рту — это ерунда. Он хоть немного отвлекал от осознания, что вся моя прежняя жизнь была ложью. И что из этой самой жизни каким-то образом выпали семнадцать дней. И что во мне живет привидение.
Я вдруг почувствовала такую тоску по Дженне, что стало почти физически больно. Хотелось взять ее за руку и чтобы она сказала что-нибудь веселое и ехидное, отчего вся эта безумная ситуация покажется не чудовищной, а просто смешной.
Арчера бы тоже неплохо сейчас. Он бы, наверное, изогнул бровь по своей вредной и совершенно неотразимой привычке и выдал какую-нибудь неприличную шуточку насчет нас с Элоди.
А вот Кэл ничего бы не сказал, но от одного его присутствия сразу стало бы легче. А папа…
— Софи! — Мамин голос вырвал меня из мечтаний. — Я даже не знаю, как все объяснить. — Глаза у нее были красные. — Я хотела тебе рассказать, много раз хотела, но все так сложно… Ты теперь меня ненавидишь?
Я вдохнула поглубже.
— Нет, конечно. Само собой, я отнюдь не рада и оставляю за собой право пострадать по этому поводу, как-нибудь потом. Но если честно, мам, я так счастлива, что ты здесь, со мной! Я переживу, даже если окажется, что ты — ниндзя и прислана из будущего истреблять котят и радугу.
Мамин смешок прозвучал придушенно и с явным оттенком всхлипа.
— Соф, как я по тебе соскучилась!
Мы обнялись. Я уткнулась лицом в мамины ключицы.
— Только расскажи мне все подробно, — потребовала я неразборчиво. — Карты на стол!
Мама кивнула.
— Непременно, как только поговорим с Эйлин.
Я отодвинулась, поморщившись.
— Кто вы с ней, кузины?
— Родные сестры.
Я выпучила глаза.
— Погоди! Так ты, получается, не просто дальняя родня, а самая настоящая Брэнник? У тебя и волосы не рыжие!
Мама встала, закручивая хвостик в узел на затылке.
— Соф, есть такая вещь, как краска для волос. Давай, идем. Эйлин и так не в духе.
— Угу, я заметила, — буркнула я, сбрасывая одеяло.
Мы с мамой вышли на полутемную лестничную площадку. На этом этаже была еще только одна комната. Мне вдруг вспомнилось аббатство Торн с бесчисленными залами и коридорами. До сих пор не верится, что такое огромное здание может взять и… превратиться в пепел.
Узенькая лесенка привела нас к небольшой арке, за которой виднелась очередная слабо освещенная комната. У здешних жителей какие-то принципиальные возражения против верхнего света?
Я разглядела древний зеленый холодильник, а возле мутного окна — круглый деревянный стол. В воздухе витал аромат кофе, на разделочном столике лежал недоеденный бутерброд. Людей в кухне не было.
— Они, наверное, в комнате Военного совета, — пробормотала мама себе под нос.
— Погоди, ты сказала — «Военного»? — удивилась я, но мама уже миновала кухню и свернула за угол.
Я побежала следом, приглядываясь к обстановке дома. Первое слово, которое приходило на ум: «спартанская». В аббатстве Торн было столько всего — картины, гобелены, всяческие безделушки, даже рыцарские доспехи, просто глаза разбегались. А здесь, можно подумать, специально выбросили все, кроме самого необходимого. Нет, кажется, и кое-что из необходимого тоже. Например, я еще не видела ни одной ванной или уборной.
И ни одного окна, только несколько тусклых ламп дневного света под самым потолком. Из-за них обстановка приобретала какой-то зловещий оттенок. А всей обстановки-то: потертый коричневый диван, складные металлические стулья, два битком набитых книжных шкафа, несколько картонных коробок и громадный круглый стол, заваленный бумагами.
Ах да, еще оружие.
По всей комнате были раскиданы орудия смертоубийства. Рядом с диваном я насчитала три арбалета, а на шкафу заметила кучку металлических штуковин вроде метательных звезд.
На диване сидела по-турецки Иззи. Она держала в руках книжку в картонном переплете и даже не оглянулась, когда мы вошли. Мне стало любопытно, что за книга так ее увлекла. Скорее всего, «Убийство монстров, начальный курс».
Кроме нее, в комнате были Эйлин и девочка примерно моих лет. Обе увлеченно изучали какую-то книгу, но вскинули головы, как только мы вошли. Я разглядела в футляре на поясе девушки электрический фонарик «Маглайт». Стало быть, это Финли, великая воительница. Я потерла макушку, и Финли моментально насупилась.
Я посмотрела на свою тихую маму, которая на моей памяти в буквальном смысле слова мухи не обидела.
— Прости, я не верю, что ты здесь выросла. Это абсолютно исключено.
Что-то свистнуло над ухом, и я краем глаза увидела, как мама вскинула руку. Внезапно оказалось, что ее пальцы сжимают рукоятку ножа, очевидно, только что летевшего ей в голову. Все действо заняло не больше секунды.