Лорел Гамильтон

Проклинатель





Майлон Рифмоплет умирал. Тёмные волосы липли к его лицу податливыми влажными прядями. А его кожа, подобно грязному снегу, окрасилась в серый цвет. Дыхание вырывалось резкими отрывистыми звуками, тело сотрясалось от попытки вогнать в лёгкие воздух.

 Сайдра Железный кулак стояла, глядя на своего друга. Её сильные мозолистые руки до боли сжали рукоятки обоих её мечей. Серые глаза Сайдры смотрели на друга, побуждая его к жизни. Она провела рукой по своим длинным светлым волосам и повернулась к волшебнику, прислонившемуся к стене.

 Гэннон Чародей был высок, так же, как и Сайдра. У него были светлые волосы и глаза цвета свежей синевы весеннего неба. Но лицо его составляли циничные черты, будто он слишком много этого мира повидал, и тот разочаровал его. Сегодня его глаза были наполнены гневом и печалью.

 -Я не дам ему так умереть.

 -Это смертельное проклятие, Сайдра. Тебе его не остановить. Бард мой друг, лучший из всех живущих на свете, но я просто бессилен.

 -И ничто не может это остановить? – её глаза всматривались в его лицо, умоляя его дать хоть какую-нибудь надежду.

 -Это самое сильное проклятие смерти из всех, что я когда-либо видел. У другого проклинателя уйдут дни на то, чтобы снять его. А у Майлона в запасе только несколько часов.

 Сайдра отвернулась от чародея и его сочувственного взгляда. Она не позволит Майлону умереть. Он был её бардом. Они восемь лет провели вместе. Даже с гарантией безопасности для барда несчастные случаи не исключены. Если ты безоружным врываешься на поле боля, у тебя есть хоть какие-то шансы. Но это – это был малодушный способ убийства. Согласно всем законам Майлон был в безопасности в таверне. Нанесение вреда беззащитному барду наказывалось смертью.

 Кто-то ненавидел его настолько, чтобы рискнуть этим. Но кто? И зачем?

 Сайдра Железный кулак присела на пол возле кровати. Она потянулась ко лбу Майлона, чтобы потрогать его покрытым шрамами пальцем. Она ощутила жар ещё до того, как прикоснулась к коже. Магическая лихорадка поедала его живьём.

 -Я не позволю тебе умереть, - прошептала она, хоть он и не мог её услышать. Сайдра вновь повернулась к чародею, - Что за проклинатель мог наложить подобное заклятие?

 -Зачем тебе это знать? – нахмурился он.

 -Он может снять проклятие?

 -Ну, вообще, может, но с какой стати ему это делать?

 Сайдра улыбнулась, не разжимая губ.

 -Думаю, мы могли бы найти способ его уговорить.

 Гэннон кивнул.

 -Уговорить-то сможем, но вот как его найти за столь короткий срок?

 Тут в дверь постучали. Сайдра вынула длинный меч из ножен и крикнула «войдите». На пороге замешкалась женщина. Её волосы были испещрены сединой, а одета она была в мантию белого целителя.

 -Мне сказали здесь раненый, - она разглядела барда и вошла в комнату мимо обнажённой стали в руках Сайдры, - Это не телесное ранение.

 Сайдра убрала меч в ножны:

 -Скажи ей, Гэннон.

 Он коротко объяснил. Лицо целительницы отразило возмущение, затем ярость, слепую ярость, что показалось Сайдре одновременно и приятным, и пугающим.

 -Согласно всем цивилизованным законам барды неприкосновенны. Наложить Смертельное проклятие на одного из них – значит оскорбить всё то, чем мы дорожим. Кто это сотворил?

 -Пока неизвестно, но мы выясним, - ответил Гэннон.

 -Да, мы выясним.

 В голосе Сайдры, в стальном блеске её серых глаз было что-то такое… что-то пугающее. Целительница отступила от высокой женщины-воина:

 -Ты похожа на затаившуюся смерть, воин.

 -Ты можешь сохранить ему жизнь до нашего возвращения?

 -Я постараюсь, но поторопитесь. Наступит момент, когда никто уже не сможет вернуть его к жизни.

 Сайдра кивнула.

 -Поддерживай его силы, целитель. Он мне дорог.

 -Я поняла это, как только увидела твоё лицо, воин.

 Сайдра отвернулась от понимающего выражения на лице целительницы. Ей было неприятно, что кто-то мог настолько легко прочесть её душу.

 -Пора, Гэннон.

 Сайдра успела выйти из комнаты и была уже на лестнице, когда Гэннон двинулся за ней. Ему пришлось пробежаться, чтобы её догнать.

 -С кого начнём?

 -МалАри (ударение на второй слог).

 Малари был крупным крепким мужчиной. Мускулы, накачанные за годы бандитского прошлого, стали дряблыми, но до тучности было ещё далеко. Он по-прежнему был грозен. Чёрные волосы были острижены коротко, обрамляя почти совершенный овал лица. Его правая рука заканчивалась обрубком, немного не доходя до запястья. Застёгивающийся на металлическую заклёпку кожаный нарукавник скрывал культю. Таверна была названа в честь него – «Однорукий». Тёмные глаза Малари следили за Сайдрой и её спутником, пока они спускались по лестнице, слова здесь были излишни. Он позвал одного из слуг разливать напитки вместо него, и жестом пригласил гостей в свой крошечный опрятный и аккуратный офис, так, как приглашал когда-то своих товарищей по оружию.

 Малари непринуждённо опустил на кресло своё бренное тело и предложил гостям сесть. Они остались стоять.

 -Так что случилось с твоим бардом, Сайдра?

 -Проклятие смерти, у него осталось всего несколько часов.

 Глаза Малари расширились. Его пальцы обхватили металлическую заклёпку, как если бы пальцы обычного человека начали постукивать по столу.

 -А почему ко мне пришли?

 -А куда бы ты пошёл в Селевине за смертельным проклятием?

 -За такими вещами я не хожу. Проклинатели приносят несчастья, тебе это известно, Сайдра.

 Она уселась напротив него, вытянув руки поверх своих ног. Гэннон остался стоять позади неё, как охранник.

 -Ты оплатил тот роскошный дом на холмах вовсе не деньгами, вырученными от этого крошечного постоялого двора. В Селевине ты тот человек, к которому идут за информацией, за ценой. Скажи то, что мне нужно, Малари. Сделай это ради дружбы, или ради денег – мне безразлично.

 -Если я на самом деле тот, кем ты меня считаешь, и если я обладаю нужной тебе информацией, насколько ценными для тебя являются эти сведения?

 Глаза Сайдры сузились, словно от боли.

 -Не ради дружбы, значит, ради денег.

 -Дружбу не потратить холодной зимней ночью.

 -Думаю, тебя бы удивило, насколько полезной может быть дружба, Малари.

 Не дожидаясь, пока с его лица сойдёт озадаченный взгляд, она бросила на стол кожаный кошелёк.

 -Золото, Малари, двадцать пять монет.

 -И? - спросил он.

 Сайдра заколебалась.

 -Ты бы так же играл словами, если бы речь шла о жизни твоего друга?

 Сайдра дважды двинула кулаком по столу – жёстко, болезненно – но это помогло совладать с гневом. Помогло удержаться от того, чтобы выхватить клинок и перерезать ему глотку. Её голос прозвучал низко и нежно, шёпотом стали сквозь шёлковую ткань.

 -Эта плата втрое больше обычной.

 -Это рынок, на котором спрос превышает предложение. Предложение и спрос.

 -Конец нашей дружбе, Малари.

 -Я в курсе.

 -Если Майлон погибнет из-за этой отсрочки, я тебя прикончу.

 -Ты попытаешься.

 Сайдра выпрямилась над ним. Внезапно Малари оказался прямо перед шестью дюймами стали. Клинок касался его глотки неощутимо, без крови… пока что. Он не пытался пошевелиться, хотя у него самого было припрятано несколько ножей. Он знал, что лучше даже не пытаться.

 Слова Сайдры прозвучали спокойно и продуманно, мягко и зло.

 -Ты стал слабым, Малари. В минувшие дни мне бы ни за что не застать тебя врасплох настолько, чтобы ты даже не успел обнажить свой клинок. Я прикончу тебя, если захочу.

 Он не ответил, но почувствовал, как клинок прижался плотнее, когда он сглотнул.

 -Ты уплатила справедливую цену. Тот, кого ты ищешь – его светлость Бардольф. Я видел, как один из слуг Бардольфа разговаривал с твоим бардом этим вечером. Бардольф достаточно могущественен, чтобы сотворить подобное заклинание.

 Гэннон чертыхнулся.

 -Когда мы работали на герцога Хайдона, я испытал магию Бардольфа. Я думал, её недостаточно, чтобы подтвердить необходимость обучения на травника. Но на проклинателя! Ему очень даже подходит.

 Сайдра кивнула. Воин из Бардольфа был никудышный. Однажды Сайдра сломала ему руку, когда он напал на неё. Ни она, ни сам Бардольф ни разу не упомянули об инциденте герцогу Хайдону.

 -Он любимый сын герцога Хайдона, ублюдок он или нет. Мы не можем прикончить его после того, как он вылечит Майлона. Я не рискну всем, над чем мы так долго работали, ради одного акта возмездия. Если Майлон погибнет, это всё меняет. Но наша подлинная цель - спасение барда, а не отмщение.

 -Согласен. Мы спасаем министреля. Если же случится так, что проклинатель погибнет, - что ж, это дополнительный бонус.

 Сайдра улыбнулась:

 -Несчастья ведь и с сыновьями герцогов случаются.

 Она нагнулась ближе к лицу Малари.

 -Скажи мне, где он.

 -Тебе нужно больше информации от меня, Сайдра? Я бизнесмен.

 -Ты дурак, - встрял Гэннон.

 Лезвие погрузилось чуть глубже в шею Малари. Кровь заструилась по его горлу. Сайдра была безмолвна.

 Владелец постоялого двора затаил дыхание.

 -Только ради тебя, Сайдра. У Бардольфа дом на Шёлковой улице.

 Он уставился в её глаза и разглядел в них смерть.

 -Забери деньги, Сайдра. Я предоставляю эту информацию бесплатно.

 Она улыбнулась на это.

 -Не выйдет, Малари. Если это был дар, то оковы дружбы ограничили бы меня. А так – это просто деньги, и я ничего тебе не должна.

 Он пытался не сглотнуть, острие ножа всё ещё было прижато.

 -Мне бы не хотелось, чтобы ты продал эту информацию кому-нибудь ещё.

 Малари говорил с трудом:

 -Слово даю, что не буду.

 -Твоё слово ничего не значит. Гэннон, будь так добр.

 -С превеликим удовольствием.

 Чародей улыбнулся. Эта улыбка была наполнена каким-то пугающим предчувствием.

 Сайдра отступила от мужчины, быстро и осторожно.

 -Прошу, Сайдра. Я не скажу. Клянусь тебе.

 Гэннон выполнил широкий взмах, вскинув руки к потолку, и опустил их вниз в быстром хлопке, направленным на мужчину.

 На месте, где сидел Малари, расположился огромный чёрный кот без одной передней лапы. Он мяукнул, затем замолчал. Сайдра ни разу не видела испуга на кошачьем лице, до этого момента.

 -Это долговременная смена обличья, Малари, пока я не сниму её.

 Гэннон опустился на колени, глядя в глаза коту:

 -Это почти как проклятье, но не совсем.

 Большой кот уставился на него изумлёнными глазами.

 -Пошли, у нас мало времени, - позвала Сайдра.

 Прошло не мало драгоценных минут до того, как они оказались на аллее, вливающейся в Шёлковую улицу. Они находились в элитном районе города. Было хорошо известно, что Бардольф является любимым сыном герцога, и величественный дом это подчёркивал. Богатеи могут позволить себе магическую стражу, вещи, которые не тронет обычная сталь. Длинный меч Сайдры как раз таким и был. А вот короткий меч – нет.

 Сайдра расстегнула застёжки на рукоятке, и короткий меч прыгнул ей в руку, выталкиваемый собственным воодушевлением.

 -Свободен.

 Оставаясь неподвижным, меч создал впечатление кошачьего потягивания.

 -Сегодня вечером для тебя может найтись дело.

 -Назови меня, - прошипел меч.

 -Ты, проливавший кровь, когда мир был юн. Ты, разящий в руках короля. Ты, пронизывающий души и отнимающий жизни героев. Ты, жаждущий крови и прокладывающий свой путь сквозь стан врага. Я называю тебя своим, я нарекаю тебя Пиявкой.

 Какое бы имя не брал себе меч, легенда всегда заканчивалась гибелью его владельца, сражённого жадным до крови лезвием.

 -Я Пиявка, Пиявка. Я кровопийца, - ликовал меч. Голос меча упал до шёпота, - Накорми меня.

 Сайдра прижала сталь к обнажённому предплечью. Она ощущала меч плотью, словно обычную сталь. Гэннон заверил её, что, пробудившись когда-то, меч высвободил ауру зла.

 -Кормись аккуратней, Пиявка, у нас ещё много дел.

 Всегда существовала вероятность того, что Пиявка убьёт её, взяв слишком много крови. Такое раньше случалось с другими, великими героями. Но меч лишь слегка ударил её по руке. Кровь потекла по ней острым болезненным потоком.

 -Жертва принесена, сделка заключена, - промолвил меч.

 Сайдра проигнорировала порез. Он заживёт почти сразу, присоединившись к дюжине других мелких белых шрамов, опутывающих её кисти и руки. Она не заботилась о том, чтобы почистить лезвие. Вся кровь впиталась досуха. Меч и в самом деле кормился ей.

 Гэннон шагнул ближе, и меч дёрнулся в его сторону.

 Сайдра взяла меч двумя руками:

 -Спокойней.

 -Я не боюсь тебя, ножик, - сказал чародей.

 -Нет страха, - захныкал меч, - Нет веселья.

 Меч повернулся в руках Сайдры, будто что-то высматривая:

 -А где бард? Бард боялся Пиявку. Ба-а-ард? – позвал меч нараспев, - Ба-а-ард!

 -Тише, Пиявка.

 Временами казалось, что меч всегда на чеку. Он выскакивал из ножен, готовый действовать. Иногда меч прикидывался, что спал, пока его не разбудили. Сайдре было любопытно, что же снится кровавому клинку. Она сомневалась, что ей понравится ответ, да впрочем, Пиявка всё равно бы солгал ей. Кровавые клинки были отъявленными лжецами.

 Единственное, что она сказала Пиявке – это то, что барда здесь нет. Знал бы меч, что на кону жизнь Майлона, он бы потребовал куда большей кровавой дани.

 Сайдра убрала Пиявку в ножны, но оставила крепления не застёгнутыми на случай, если меч ей срочно понадобится. Меч не участвовал в сражениях, если был застёгнут; этим вечером он был невероятно покорным. Пиявка затянул одну из песенок, сочинённых Майлоном, - свою любимую- «Лорд Айсэм и гусыня». Существовало две версии песенки – для таверн и для придворных залов. Пиявка, разумеется, предпочёл непристойный вариант.

 Сайдра утихомирила меч и обследовала дом снаружи. Она была мерцанием тени, исчезающим до того, как вы успеете посмотреть на него пристально. Вернувшись к Гэннону, она сказала:

 -Всего две двери: эта и ещё одна, которая ведёт в маленький дворик. Обе двери отмечены предостерегающими надписями. Обе охраняются.

 В Селевине существовал закон, согласно которому вы были обязаны размещать предостережения. Слишком много невинных людей погибло.

 -Все окна защищены, я не вижу ни одной лазейки.

 -А что за защита на входной двери? – спросила Сайдра.

 Гэннон сконцентрировался на мгновение, глядя на дверь, затем ответил:

 -Огонь, достаточно мощный для того, чтобы уничтожить всё, что коснётся двери.

 Сайдра низко зашипела.

 -Я думала, смертельноопасные чары должны быть каким-то образом отмечены?

 -По закону так и есть.

 -Ты можешь провести нас сквозь дверь?

 -Могу, но держись подальше, пока я буду пытаться.

 Сайдра знала, что случится, если Гэннону не удастся дезактивировать чары. Он погибнет, поэтому он не захотел рисковать и её жизнью тоже. Но Гэннон и раньше рисковал жизнью, как и все они.

 Сайдра кивнула ему, и Гэннон пошёл по улице в одиночку. Он широко развёл руки, затем направил их на дверь. Пиявка затянул барабанную дробь. Бррррррмм, брррррмм.

 -Умолкни!

 Меч не остановился, хоть и перешёл на шёпот, когда чародей притронулся к двери. Спина Гэннона выгнулась, как от толчка, и меч перешёл на крещендо. Сайдра захлопнула ножны, меч издал приглушённый звук, а затем и вовсе смолк.

 Гэннон шёл к ним в развевающейся накидке. Дверь казалась Сайдра совершенно такой же, как прежде. Магические чары всегда незаметны, пока в них не угодишь, если вы не обладаете зрением, способным «видеть» магию.

 Чародей ступил на аллею, и Сайдра попросила:

-Дай я взгляну на твои руки.

 Он помедлил секунду, а затем вытащил их из-под мантии. Ладони были обожжены и густо покрыты огромными волдырями.

 Сайдра выдохнула сквозь зубы.

 -Гэннон, ты в состоянии идти дальше?

 Он пожал плечами и перекривился.

 -Есть много чар, которые я не смогу наложить пораненными руками. Я всё ещё могу левитировать и телепортироваться, но не более того.

 -Сегодня наши шансы невелики, - Сайдра тронула чародея за плечо, - Решать тебе, Гэннон. Я не в праве требовать от тебя большего.

 -Меня никто не просил приходить сюда.

 Она кивнула. Это был его выбор, она не станет просить его остаться в стороне.

 Дверь выглядела достаточно обычной, если не считать надпись на ней, гласящую: «Внимание. Дом под охранными чарами. Пожалуйста, воспользуйтесь дверным звонком». Медный колокольчик свисал с кронштейна на двери, его шнур беспокойно раскачивался на ночном ветру.

 Сайдра присела возле двери и потрогала шершавое дерево. Ни пламени, ни чар – Гэннон со своей задачей справился. Замок был недорогим, подобрать отмычку к нему было легко. Потратить столько денег на магическую защиту, и при этом поскупиться на замок как таковой! Бардольф расставался с деньгами неразумно.

 Сайдра потянулась за мечом, и Пиявка прыгнул ей в руку. Держа щит перед собой, она толкнула дверь. Только они ступили в непроглядную тьму, как Гэннон заметил:

 -Кто-то телепортировался неподалёку.

 Времени на то, чтобы действовать осторожно, уже не было. Если они надеялись отследить телепорт, найти точку отправления нужно было срочно.

 -Сюда, - крикнул Гэннон.

 Забыв обо всех предосторожностях, Сайдра позволила волшебнику возглавить бешеную гонку по просторной лестнице. Два тусклых фонаря отбрасывали островки света и тени на ступеньки. Сайдра разглядела собственное отражение в полудюжине позолоченных зеркал. И золото, и стекло были необычными и роскошными. Надо признать, Бардольф знал толк в таких вещах.

 Из двери в конце длинного коридора падал свет. Тёмные комнаты с закрытыми дверями вели к этой, единственной освещённой, комнате. Сайдра протиснулась вперёд Гэннона, чтобы первой войти в комнату.

 Это была спальня. Шелка и подушки были разбросаны по ковру, словно детские игрушки, использованные и беспечно брошенные. Огромная люстра свисала с потолка, сверкая, как чистое золото. На ковре на полу рыдала обнажённая женщина. Её волосы цвета воронова крыла были откинуты на лицо; женщина свернулась клубком возле кучи одежды.

 Гэннон в один шаг преодолел расстояние до центра комнаты, подобрав теперь уже чистый свиток. Он понюхал его, будто гончая во время охоты, и произнёс:

 -Есть след.

 Времени не было, так что Сайдра встала рядом с чародеем. В это время женщина подняла на них взгляд, и Сайдра успела разглядеть миловидное бледное личико, избитое и покрытое синяками.

 Мир завертелся, и у Сайдры перехватило дыхание. Сайдра и Гэннон стояли спина к спине. Она чуть пригнулась к земле, приготовив меч и щит. Она узнала тронный зал герцога Хайдона. Бардольф сбежал домой к своему папочке. Кто-то выкрикивал приказы, и зал мгновенно наполнился красно-серебристыми воинами герцога Хайдона. Сайдра гадала, успеют ли они с Гэнноном всё объяснить до того, как кто-нибудь расстанется с жизнью.

 Джевик, глава стражи, узнал гостей:

 -Стойте!

 Он выступил вперёд из ряда стражников, встав перед Сайдрой. Джевик убрал меч в ножны, Сайдра последовала его примеру. Пиявка заныл, что пропустит такое восхитительное зрелище.

 Джевик прищурился в ответ. Он уже сражался раньше на стороне Сайдры, так что юмор меча ему был знаком:

 -Что вам здесь нужно?

 -Это долгая история, Джевик. Мы преследуем преступника.

 -Какого преступника?

 -Того, который собирается убить барда.

 -Этот бард отказался от своих гарантий безопасности?

 -У него не было такой возможности. Он был застигнут врасплох один в своей комнате.

 Джевик приказал стражникам отойти:

 -А как вам удалось проследить беглеца до этого места?

 -Гэннон выследил телепорт.

 -Пойдём, поговорим с герцогом.

 Стражники настороженно, но почтительно выстроились в колонны по обе стороны от новоприбывших. Лорд Хайдон восседал на троне. Его борода была пышной и седой, как и прежде. Он не брился в пику придворной моде. И не тратил магию на то, чтобы выглядеть моложе своих лет. Герцог улыбнулся, приветствуя их, и протянул им руки.

 -Сайдра Железный кулак, та самая, что спасла мой замок и всё, чем я владею.

 Сайдра поклонилась и ответила на его рукопожатие. Герцог пожал руку Гэннону, заметив, как тот поморщился. Хайдон испустил резкий вздох, когда разглядел руки Гэннона.

 -Пусть один из стражников отведёт тебя к моему целителю.

 Сайдре не понравилась идея расстаться с Гэннонном. Тот посмотрел на неё, улыбнулся и вышел из комнаты вслед за охранником. Он был прав, конечно. Когда титулованная особа предлагает вам гостеприимство, вы не отказываетесь от него.

 -Ну а теперь, Сайдра, объясни мне, что привело тебя сюда так неожиданно.

 Она вкратце поведала историю, утаив лишь имя проклинателя. Когда она закончила, глаза Хайдона были сверкающей льдистой синевой.

 -Нанесение вреда барду противоречит всем цивилизованным законам. Откуда бы мы узнали о великих подвигах героев, если бы барды не уцелели в битвах? Тебе известно имя преступника?

 -Да, мой лорд. Это Бардольф Проклинатель.

 Хайдон в растерянности открыл и закрыл рот. Гневная краска прилила к его шее.

 -Это смертельные обвинения, Сайдра. Если ты сейчас же покинешь это место, не произнеся больше ни слова об этом, я всё забуду.

 -Мне больно сообщать вам подобные вести, герцог Хайдон, но это правда. Я клянусь вам.

 Он глубоко вздохнул, дрожа от ярости и, возможно, соприкоснувшись с опасениями. Сайдра задумалась, осмелился ли кто-нибудь раньше прийти и поведать злобные сплетни о Бардольфе. Если да, то все эти смельчаки были преданы забвению. Сайдре забвение не грозит. Она не хотела верить, что Хайдон просто убьёт её, отбившись от рук; но если так случится, она уж точно без боя не сдастся.

 Наконец герцог произнёс:

 -Ты настаиваешь на этой лжи о моём сыне?

 -Это не ложь, мой лорд.

 -Джевик, пошли кого-нибудь за моим сыном.

 Стражник стремительно вышел из комнаты.

 Гэннон вернулся с вылеченными руками ещё до того, как привели Бардольфа. Бардольф встал перед Джевиком. Он был невысок и имел мягкие черты человека, никогда не занимавшегося физическим трудом.

 Его чувственный капризный изгиб губ расплылся в самодовольную улыбку. Он был весь разодет в коричневый шёлк, отделанный чёрным жемчугом. Когда Бардольф увидел Сайдру и Гэннона, его улыбка испарилась. Джевик подвёл Бардольфа к герцогу и отошёл, оставив Сайдру, Гэннона и Бардольфа стоять полукругом возле трона.

 Сперва Бардольф поприветствовал отца, и лишь затем с опаской повернулся к Сайдре с Гэнноном:

 -Сайдра Железный кулак и Гэннон Чародей. Как приятно вновь вас видеть.

 Бардольф поднял глаза на отца, взгляд его при этом остался непроницаемым.

 -Отец, что всё это значит?

 Хайдон замер на троне, сохраняя невозмутимый вид. Он был аристократом, и знал, как скрывать свои эмоции. Он поведал сыну об обвинениях. Растерянность, затем гнев озарили его лицо. Сайдра сама почти поверила в его притворство. Некоторые люди имеют настоящий талант ко вранью.

 -Ты обвиняешь меня в столь низком преступлении, поверив на слово торговцам сведениями?

 Герцог улыбнулся:

 -Нет Бардольф, не только поэтому. Я хочу, чтобы ты принёс мне клятву.

 -Разумеется, Отец.

 -Поклянись птицами Лота и гончей сворой Вёрма, что ты не причинял вред Майлону Рифмоплету.

 -Я никогда не приносил такой страшной клятвы!

-Она страшна только в том случае, когда тебе есть, чего бояться. Ну же, Бардольф, принеси им клятву.

 -Если настаиваешь…

 -Настаиваю.

 -Клянусь птицами… клянусь.

 Бардольф уставился на отца молящим взором. Придворный лоск сполз с лица Хайдона, открыв боль в его глазах.

 -Клянись! - голос Хайдона таил мольбу.

 -Отец, я не в силах.

 -Если ты непричастен, клятва ничего не значит. Значит, ты виновен.

 -Я не могу принести клятву, которую ты просишь. Возможно, другую – матери Джиа…

 Хайдон опустил глаза к полу и испустил горестный вздох. Внезапно он показался старше, чем мгновением раньше.

 -В данном случае лишь клятва Лоту и Вёрму в достаточной мере обязывающая. Так ты клянёшься?

 -Нет, Отец.

 Лицо герцога стало безжалостным. Слёзы, стоявшие в его глазах, исчезли под напором гнева. Тот самый гнев, который Хайдон собирался обратить против Сайдры, чтобы защитить своего сына, теперь обрушился на Бардольфа.

 -Почему, Бардольф? Разве я не разделил с тобой своё богатство?

 -Разделил.

 -Тогда зачем?

 Хайдон поднялся и сделал несколько шагов, чтобы встать перед сыном – сыном, который мог лгать даже сейчас, глядя ему в глаза.

 -Ты уделил мне лишь крохи со своего стола, Отец. Я мечтал о своём собственном столе. О своих собственных деньгах. О своих собственных землях.

 -Я дал тебе всё это, и даже больше.

 Бардольф отрицательно покачал головой.

 -Это моё до тех пор, пока я не выведу тебя из себя. Тогда ты отберёшь всё, чтобы наказать меня, будто это – сладости, а я – ребёнок.

 -Деньги можно делать честно!

 -Их не хватит!

 -Не хватит! Не хватит?! – Хайдон замахнулся на него. Бардольф сжался, выставив вперёд руку. Герцог отступил. Сайдра наблюдала за тем, как мужчина овладевает своими эмоциями. Ей было больно это видеть. Когда Хайдон вновь заговорил, его голос был тих и сдержан.

 -Тебе известно, каково наказание за убийство барда в Мелтаане?

 -Да.

 -Ты будешь казнён, и твои кровавые деньги не принесут тебе добра.

 -Отец, даже если я вылечу барда и верну деньги, мой наниматель расправится со мной.

 -Кто, кто с тобой расправится? Кто заказал столь подлое дело?

 -Я не могу сказать. Как твой сын, умоляю, не спрашивай меня об этом снова.

 -Нет! Мой сын никогда бы не сделал ничего подобного!

 Беззвучная слеза скатилась по лицу герцога; его голос остался ровным, но он плакал. Сайдра отвернулась. На лице Бардольфа появился страх:

 -Отец?

 Хайдон повернулся к Сайдре:

 -Делай с ним всё, что сочтёшь справедливым. Да будут все свидетелями этому. Его светлость Бардольф мне не сын.

 Слёзы серебристыми дорожками прочертили щёки герцога Хайдона. Все, кто находился в комнате, притворялись, что не видят этого. Бардольф опустился на колени перед лордом, касаясь подола его мантии. Слеза скатилась по его лицу:

 -Отец, прошу! Если я вылечу барда, меня убьют.

 Герцог Хайдон вырвал подол из рук мужчины и покинул зал. Все, кроме двух стражников, покинули зал вместе с ним. Сайдра хотела было позвать герцога обратно, но что она могла сказать ему? «Благодарю вас, герцог Хайдон, за беспристрастность и приверженность закону»? Человек только что подписал смертный приговор своему горячо любимому сыну. «Спасибо» и близко не подходит к тому, чтобы это выразить.

 Бардольф застыл, потирая глаза. Сайдра и Гэннон подошли, встав рядом с ним. Бардольф попытался сбежать, но обнаружил, что связан заклинанием. Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами.

 -Прекрасная работа, Гэннон, - восхитилась Сайдра.

 -Исцеление рук творит чудеса с персональной магией, - пожал плечами чародей. Сайдра подошла к нему и спросила:

 -Бардольф, ты в курсе, что такое кровавый меч?

 Глаза молодого человека расширились в испуге. Сайдра могла видеть, как подскочил пульс в его шейных венах. Гэннон прошипел возле его лица:

 -Отвечай.

 -Я в курсе, - прошептал Бардольф.

 -И что же это?

 -Зловещий меч, который может высосать людскую душу.

 С лица Бардольфа сошли все краски. Сайдра прислонилась к холодному мраморному трону и спросила:

 -Слышал песенку «Загадка клинка»?

 -Слышал, - прошептал он.

 -Думаю, в этой песне Майлону удалось ухватить суть кровавого меча: мрак, голод, злость.

 Пиявка хихикнул. Сайдра достала меч. Он засверкал в свете факелов.