— Насколько тебе больно?

— Не больно, просто устал.

— Хорошо, насколько сильно ты устал?

— Тебе нужно идти к твоим полицейским друзьям, — сказал он.

— Я не могу оставить тебя на улице, таким слабым. Ты даже встать не можешь. Если люди Витторио найдут тебя сейчас, ты просто станешь их жертвой.

Глаза вампира посмотрели на меня, серый свет сиял в его взгляде.

— Я не буду ничьей жертвой, — и он был зол, когда он это сказал, затем его глаза снова стали нормальными, и он начал скользить вниз по стене. Я поймала его, придержала. Он положил руку мне на плечо, и я почувствовала, что его тело борется за то, чтобы оставаться в вертикальном положении.

— Прости, — сказал он.

— Нет, это мне нужно извиняться.

— Полет забирает огромное количество энергии, а транспортировка кого-то — еще больше. Я забыл, насколько больше.

— Так это не потому, что я кормилась, но потому что ты перенапрягся после, — сказала я.

— Да, было бы хорошо просто поспать после этого, или покормиться.

— Кормежка поможет? — Спросила я.

Он кивнул, а его тело дрожало, пытаясь устоять, прислонившись к стене. Хотя я и пыталась удержать его, он все еще едва стоял.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии, Истина. Либо ты должен пойти со мной, и позволить копам обеспечить твою безопасность, или… — Я не хотела вскрывать для него вену. Я сделала это один раз, чтобы спасти его жизнь, когда его закололи ножом с серебряным лезвием, когда он пытался помочь мне и полиции поймать очень плохого вампира, но мне не нравилось играть в ходячий банк крови. Но не было вариантов, при которых Гремс и его люди допустили бы к себе вампира. Как я могла объяснить его присутствие другим полицейским, и как бы я объяснила, что с ним случилось? Когда вскрытие вены является меньшим злом, необходимо пересмотреть свои приоритеты.

— Возьми кровь у меня, — сказала я.

— Ты не каждому даешь. — Его голос был груб, и его ноги начали сдавать. Я помогла ему сесть, облокотив его спину о здание.

— Обычно нет, но это чрезвычайная ситуация, как и со мной, когда мне необходимо было накормить ardeur на вас.

Он посмотрел на меня мерцающими глазами.

Я держала его лицо между рук.

— Черт возьми, Истина, не смей покидать меня!

Его глаза раскрылись шире, и я наблюдала, как он борется с собой, чтобы сделать то, что я приказала. Я сделала единственное, что могла придумать, — предложила ему мое левое запястье. Оно будет больше болеть, чем шея, но его будет легче скрыть от полицейских.

— Я недостаточно сильный вампир, чтобы затуманить твой разум. Я могу только причинить тебе боль.

— Кормись, черт тебя дери, — сказала я.

Он поднял дрожащие руки и обхватил одной из них мое запястье, а другой убрал рукав своей куртки от запястья. Рукава были достаточно большими для меня, так что он смог без труда убрать кожу с пути и оголить мое предплечье.

Я напряглась для укуса, потом выдохнула и попыталась расслабиться. Если я буду напряжена, будет больнее, в точности как выстрел.

Истина широко открыл рот, так что я мельком увидела клыки, прежде чем он ударил. В последнюю минуту я напряглась, я просто ничего не могла поделать. Я была зажата между резкой непосредственностью боли и ощущением его рта, сомкнувшегося вокруг моего запястья, образуя плотный замок, пока клыки вгрызались глубже. То, что было в глубине, причиняло боль, но его рот на моем запястье, и сосание, воспринимались неплохо. Я намного чаще кормила Жан-Клода и Ашера в последние несколько месяцев, и, видимо, мое тело начало переводить кормление в удовольствие. Я начала связывать его с сексом, потому что с Жан-Клодом и Ашером, кровь была частью нашей прелюдии, а иногда и частью нашего общения. Я не знала до этого момента, насколько сильно это изменило мое отношение к такого рода вещам.

Я стояла, зажатая между болью и удовольствием, а мое тело пыталось определить, к чему же это отнести. Истина сел, подальше от стены, его руки крепко держали мою, рот кормился жестче, горло проглатывало, проглатывало меня.

Мне пришлось положить руки на стену, чтобы остаться на коленях и не упасть, потому что моя голова, наконец, решила, что чувствует себя хорошо. Хорошо настолько, что я стала слабовольной.

Истина остановился, оторвав свой рот от моего запястья. Он держал руки на моей руке и прикоснулся лбом к моей коже. Я тяжело склонилась к прохладному бетону стены, пытаясь не поддаться этому малодушному чувству. Я была мокрой, мое тело было нацелено на то, что обычно следовало позже. Когда в последний раз я позволяла брать кровь вампиру без секса? Я не могла вспомнить. Я не давала кровь без секса. Дерьмо.

Голос Истины был еще грубым, но без придыхания, немного глубже. Его голос делала глубоким вовсе не болезнь и не усталость.

— У тебя вкус… твоя сила… Ты была не такой на вкус, когда кормила меня последний раз.

— Ты умирал. Ты просто не помнишь.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза горели ровным серебристо-серым в сумраке.

— Вампир не забывает вкус крови, Анита. Что-то изменилось в тебе с тех пор, как мы впервые встретились. — Он лизнул рану на моей руке, одним длинным, чувственным движением. Он закрыл эти сияющие глаза и облизал губы, чтобы не потерять ни одной капли крови. Раны еще кровоточили, и будут кровоточить еще какое-то время, из-за антикоагулянта в слюне вампиров.

— Отпусти мою руку, Истина, — сказала я, и мой голос был немного неуверенным. Он был непохож сам на себя, и мне не нравилась идея, что моя кровь стала другой на вкус. Что это значило?

Он открыл глаза, но не пошевелил руками. Он смотрел на меня своими глазами, ослепленными вампирскими силами.

— Я чувствую себя удивительно, Анита. Твоя кровь имеет большую крепость, чем кровь оборотней.

— Отпусти меня, Истина, сейчас. — На этот раз мой голос звучал тверже.

Он улыбнулся и отпустил меня.

Я оттолкнулась от него, опираясь на стену, чтобы подняться. Я никогда не видела, чтобы Истина так улыбался.

Он просто сидел у стены и улыбался мне.

— Ты пьян? — Спросила я.

— Может быть. — Он счастливо улыбнулся.

Я видела лишь одного вампира, который реагировал подобным образом, и он кормился от Джейсона и меня. Верфольф с глотком некроманта превратили Жан-Клода в хихикающего пьяницу.

— Мне нужно идти, правда.

— Иди, — сказал он, широко улыбаясь.

— Я должна быть уверена, что с тобой все в порядке, прежде чем оставлю тебя.

— О, — сказал он, и встал одним из этих слишком-быстрых-чтобы-заметить движений. Одна минута на земле, следующая — стоя. Вампиры быстрее, чем обычные люди, но для трюка вставания они должны использовать умственные вампирские силы, чтобы возникнуть так быстро. Если бы у меня был пистолет, я бы постаралась прицелиться, просто по привычке.

Я отошла, чтобы быть вне досягаемости, но после этой скорости, я знала, что это мне не поможет.

— Черт, — сказала я.

— Я не хотел тебя напугать, но как видишь, со мной все в полном порядке.

Мое сердце было у меня в горле.

— Это был не умственный трюк, — смогла я выговорить.

— Ты имеешь в виду скорость? — Спросил он.

— Да, скорость.

— Нет, — сказал он.

— Я никогда не видела вампиров, которые могли бы так быстро двигаться.

Он слегка поклонился.

— Высокая похвала от тебя, но это черта нашей линии крови.

— Ты имеешь в виду скорость без умственных трюков, все из вашей линии крови могут это делать?

— Да.

— Неудивительно, что вы были военной элитой. Это быстрее, чем может двигаться большинство ликантропов.

— Когда совет вампиров хотел убить оборотней, они направляли нашу линию крови.

— Но сейчас ты и Нечестивец — последние, верно?

Он кивнул.

— Я видела, как ты сражался, но ты не был так быстр.

— Я не чувствовал себя так хорошо долгое время. — Он протянул руки к небу, заставляя сжиматься и двигаться мышцы на его руках. — Я чувствую себя новым. Я чувствую себя, — он посмотрел на меня, и его глаза сменили цвет с сияющего серебряного на нормальный, — как до того, как мы убили главу нашей линии. — Он нахмурился. — Ты связала меня с Жан-Клодом своей кровью и его силой. Что ты сделала, или что сделали с тобой, с этого последнего кормления?

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

Он нахмурился сильнее, напряженно думая.

— Я хочу сказать, Анита, что чувствую себя заново рожденным, словно наш старый мастер спускался по улице и встретил нас. — Он повернулся ко мне, и я отошла, сохраняя дистанцию. Это заставило его остановиться.

— Ты боишься меня?

— Я не знаю, что только что произошло, так что, скажем так, я просто веду себя осторожнее.

Он кивнул, как будто в моих словах был какой-то совершенный смысл для него.

— Я должен убедиться, что ты в безопасности со своими друзьями, а потом я пойду обратно в отель.

— Хорошо, — сказала я, а потом, потому что это была я, и я не могла оставить все, как есть, я добавила. — Не обижайся, но тебя, похоже, не беспокоит то, что я тебя сейчас боюсь.

Он пожал своими широкими плечами.

— Я поражен тобой, и я все равно не знаю, что сейчас произошло. Пока мы не знаем, была ли это твоя кровь, твоя сила, или моя, осторожность не помешает.

— Хорошо, — произнесла я, — тогда просто подожди, пока я заверну за угол, и можешь идти.

— Согласен. — Он жестом пропустил меня вперед. Я сделала широкий круг вокруг него, и мы шли по дуге друг от друга, пока не дошли до угла здания. Все, что мне нужно было сделать — обогнуть угол, и в нескольких метрах были Эдуард и все остальные. Скопление автомобилей шумело на улице, не обращая внимания на то, что мы делали. Было почти невероятным видеть автомобили и знать, что прямо там были люди, словно мы были в каком-нибудь крохотном нашем собственном карманном мире на протяжении последних нескольких минут.

Пока мы кружились в танце, я заметила, что пушка Истины на ремне его кобуры была видна без кожаной куртки. Черная футболка была недостаточно длинной и широкой, чтобы скрыть оружие.

Есть ли у него разрешение на ношение в этом штате? Я не знала, но знала, что, большой парень, полностью в черном, сверкая оружием, может заставить некоторых жаждущих копов остановить его. То, что он вампир, ему не поможет, если это случится.

Я сняла с себя кожаную куртку и протянула ему.

Он покачал головой.

— Я говорил тебе, что не чувствую холод, как ты.

— Это для того, чтобы скрыть твой пистолет, — произнесла я, — я бы предпочла, чтобы копы не останавливали тебя за то, что ты выставляешь его напоказ.

Он почти коснулся пистолета на его спине, но остановился, не окончив движения. Он взял свой пиджак, стараясь не касаться меня, пока мы делали обмен. Это дало мне понять, что я все еще выглядела напуганной. М-да, замечательно.

Он взял куртку и надел ее. Натянул кожу на себя. Я думала, он застыл на минуту, потом поняла, что он нюхал куртку. Вдыхал мой запах на ней. Опять же, это был больше жест оборотня, чем вампира. Я смотрела на него в более сильном свете фонарей, и он выглядел розовощеким и здоровым. Если бы я не знала, на кого смотрю, даже я могла бы сказать, что это человек. Какого хрена?

Я задержалась на тротуаре, и спросила:

— А в вашей линии крови есть какие-то другие сверхсилы?

— Мы могли сойти за человека, даже для ведьм.

— Что-нибудь еще? — Спросила я.

— Немного, а что?

— Ничего. Увидимся завтра ночью.

— Ты не планируешь быть дома до рассвета?

— Я бы не рассчитывала на это.

— Я чувствую себя разорванным на части, Анита. Я должен быть рядом с тобой, защищать тебя, однако я должен отпустить тебя в опасность и без меня. Кажется, это ошибка.

— Это моя работа, Истина.

Он кивнул.

— Я буду ждать тебя в отеле. Я надеюсь, ты вернешься домой до рассвета. — Он повернулся и сказал через плечо, — у тебя все еще идет кровь.

Я посмотрела вниз и обнаружила, что кровь стекает по моей руке и капает на тротуар. Я сжала рану и подняла ее. Как я не почувствовала этого?

— Как ты объяснишь рану?

— Что-нибудь придумаю. Теперь иди, Истина, просто идти.

Заиграла классическая музыка, слегка высоко, но можно было узнать Бетховена. Истина полез в карман пиджака и достал сотовый телефон. Он ответил:

— Да.

Я помахала ему на прощание и двинулась к углу.

Истина позвал,

— Анита, это тебя.

Я остановилась и посмотрел на него.

— Кто это?

— Твой друг Маршал, Тед Форрестер.

— Я вернулась к нему, взяв телефон, который он протягивал мне.

— Тэд, я в двух шагах от вас.

— Не думаю, — сказал он. Я слышала шум.

— Вы в машине?

— Мы получили вызов.

— Что случилось?

— В клуб вторглись вампиры. Они отпустили несколько клиентов, но оставили всех танцовщиц. Освобожденные заложники описали вампира с такими же шрамами от святой воды, что ты и предполагала, говоря о Витторио.

— Черт, — сказала я.

— Ты сказала, что он увеличит счет тел сегодня, Анита. Ты была права.

— Поверь мне, Эдуард, в этом случае я не хотела быть права.

— Я дам тебе адрес.

— Кто-нибудь сможет меня отвезти? — Спросила я.

— Мы все здесь, Анита.

— Дерьмо.

— У тебя есть транспорт?

— Да, Истина все еще здесь. Я попрошу его донести меня к вам.

— Убедись, что он высадит тебя далеко позади полицейских барьеров. Не хотелось бы, чтобы мундиры на барьерах увидели вампира, летящего с женщиной на руках, сегодня.

— Я понимаю.

— Мы здесь, но я не могу ждать тебя, Анита. Они отправили ухо одной из танцовщиц с клиентами, которых освободили. Вампиры угрожают отправить остальную танцовщицу по кусочкам.

— Я буду там так быстро, как смогу, Эдуард. — Но я разговаривала с пустым воздухом. Он повесил трубку.

— Черт, — сказала я, и вложила в это слово много чувства.

— Я слышал большую часть. Какой адрес?

Я сказала ему. Он попросил телефон назад, и выполнил некоторые манипуляции на экране. Я посмотрела на экран и обнаружила небольшую карту. Он изучал ее несколько минут, затем сказал:

— Нашел. Ты готова?

— Я не смогу кормить тебя снова в ближайшее время, Истина.

— Я чувствую себя прекрасно, Анита; поверь мне, меня не нужно будет кормить, когда мы приземлимся.

Мне оставалось только поверить ему на слово. Я позволила ему поднять меня снова, и мне приходилось сжимать укус на запястье вместо того, чтобы держаться за него. Я надеялась, что если продолжу сдавливать его, кровотечение остановится, прежде чем мы приземлимся. Если кровь остановится, это будет единственное, что сегодня сложилось удачно.



Глава 61

Я прижалась к телу Истины так крепко, как только могла, не имея возможности держаться за него, но, в конце концов, я не могла больше этого выносить. Я перестала сжимать запястье и схватилась руками за его шею. Я держалась и спрятала свое лицо за ним. Он ощутил тепло, тепло моей крови, моей силы. Рядом с моей щекой на его шее бился пульс, как будто стук его сердца звал меня.

Изгиб шеи пах чистым, свежим, как чистые листья, которые высохли на улице на ветру и солнце. В его коже словно был намек на все солнечные дни, которых он никогда не увидит.

Я почувствовала, что Истина держит меня немного иначе. Я отодвинула лицо, чтобы посмотреть. Внизу были мигающие огни и множество копов, но не слишком близко. Истина опустил нас вниз по ту сторону затемненных магазинов Стрип. Ему пришлось немного пробежать по инерции, но посадка получилась мягче, чем в последний раз. Либо он достаточно напрактиковался уже, или просто чувствовал себя лучше.

Он вошел в густую тень темного магазина и посмотрел на улицу в сторону всех этих мигающих огней.

— Полицейские заграждения прямо там, впереди.

— Ты можешь уже опустить меня, — сказала я.

Его улыбка сверкнула в сумраке. Он поставил меня без слов.

— У тебя все еще идет кровь?

Я посмотрела на свою руку и увидела, что кровь засохла.

— Нет.

— Хорошо.

Минуту мы стояли неловко. Напряжение было, как на первом свидании, когда вы не знаете, стоит ли вам поцеловаться или просто обняться. Это было неправильно, и я никогда не чувствовала себя так рядом с ним раньше. Он наклонился ко мне, и я отступила.

— Мне очень жаль, Истина. Я не знаю, что происходит, но я не думаю, что это добровольно для кого-либо из нас.

Он стоял прямо, глядя на меня, его лицо в основном все еще находилось в тени.

— Ты думаешь, что я околдован тобой.

Я пожала плечами.

— Но это не только я, Анита, ты тоже ощущаешь тягу.

Я вспомнила, что-то Жан-Клод рассказал мне однажды.

— Многие вампирские силы из линии Бель действуют в обоих направлениях, и действуют настолько, насколько готов позволить вампир.

— Тогда ты должно быть готова позволить добраться до твоего сердца, — сказал он.

Я не знала, что сказать, так что я спряталась за работу.

— Я должна идти. Ты должен идти. — Я покачала головой. — Иди, Истина, просто идти, куда-нибудь еще.

В одну секунду он был там, в тени, в следующую — уже в небе, порыв ветра бросил волосы мне на лицо.

Я повернулась к толпе и полицейским заграждениям. Я должна была пройти через все это, прежде чем мундиры позволят мне поговорить со спецназом. Я хотела найти Эдуарда, не для полицейской работы или по практическим соображениям, а потому, что мне нужен был друг. Мне нужен был друг, который не хотел бы трахнуть меня или влюбиться в меня. Мне нужен был человек, который ничего от меня не хочет. Этот список становился меньше с каждой ночью.



Глава 62

Я была почти на краю толпы, когда мужчина в серой толстовке с капюшоном повернулся и перегородил мне дорогу. Я открыла рот, чтобы сказать, «извините, сэр», но взглянула на лицо в капюшоне, и слова застыли у меня на устах.

Я мельком увидела темно-карие глаза, черные волосы, бледную кожу, красивое, мужественное лицо, пока он не повернулся к свету, и не показались шрамы от ожогов на его правом боку.

Моя рука потянулась за браунингом, но его там не было, ничего не было. Я была не вооружена, и он стоял передо мной.

— Не связывайтесь ментально с вампирами; я почувствую это, и скажу моим вампирам убить соблазнительниц внутри клуба. И, да, я знал, что вы не были вооружены. Я не думал, что вы когда-нибудь будете столь небрежны, но это дает нам возможность поговорить.

Я судорожно облизала сухие губы и сделала единственное, что могла придумать: шагнула назад, освобождая себе пространство.

— Зачем брать клуб? Зачем давать полиции время поймать ваших вампиров? — Спросила я спокойным голосом. Очко мне.

— Это была приманка, для вас, Анита.

— Ух, большинство мужчин просто послали бы цветы, — сказала я.

Он посмотрел на меня сплошными коричневыми глазами. Я не могла читать его выражение полностью, но думаю, что моя реакция была не такой, как он ожидал, или, может быть не такой, как он хотел.

— Если вы позовете на помощь каким-либо образом, я прикажу вампирам, которых я контролирую, убить блудниц.

— Они танцовщицы, а не проститутки, — сказала я, — но я поняла, вы мастер и способны общаться с вашими людьми с помощью разума.

Он кивнул.

— Как и вы, — сказал он.

Я сделала глубокий вдох и попыталась взять под контроль свой пульс и частоту сердечных сокращений. Я не знала, что сказать, так что просто промолчала. Я редко попадала в неприятности, если держала язык за зубами.

Он осматривал меня сверху вниз, не так, как мужчина рассматривает женщину, а как смотрят на машину, которую собираются купить. Этот взгляд означал определенно больше приобретение, чем свидание.

Я пыталась разговорить его:

— Хорошо, вы хотите поговорить со мной, давайте поговорим.

— Пойдемте со мной, сейчас. — Он действительно протянул большую руку с длинными пальцами ко мне. Это была большая рука, больше, чем мне нравились, но изящная, как и его голос.

— Нет, — сказал я.

— Я скажу им убить шлюх, которых мы взяли, если вы не пойдете со мной.

Я покачала головой.

— Вы, скорее всего, убьете их в любом случае.

— Если я дам слово?

— Я знаю, что вы говорите искренне, но вы также серийный убийца и сексуальный садист. Извините, но я вам не верю. — Я пожала плечами и начала яростно думать об Эдуарде, не магия, просто желание в моей голове, чтобы он посмотрел в мою сторону, пришел сюда, заметил. Но я была слишком короткой, и толпа закрывала вид. Я поняла, что вампир передо мной загораживал вид еще больше. Я сомневалась, что это была случайность.

— Я понимаю вашу точку зрения, — сказал он. Он убрал капюшон с его правой стороны. — Посмотрите внимательно, Анита. Посмотрите, что люди сделали со мной.

Я старалась не смотреть, потому что я не знала, не было ли это техникой отвлечения, но от некоторых вещей трудно отвести взгляд. Шрамы на лице Ашера были на стороне одной щеки, спускаясь вниз к подбородку. Вся правая щека Витторио, с того места, где ее закрывал капюшон до края его рта и до кончика подбородка, вся была покрыта огрубелой рубцовой тканью.

Он позволил капюшону упасть назад, чтобы скрыть его лицо, и я поняла, что его левая рука протянута в сторону, ко всему миру, как будто ожидая, чтобы кто-то пришел взять его за руку. Девушка потянулась к нему. Я подумала на секунду, что она была другим вампиром, но одного взгляда в эти широкие, серые глаза хватило, чтобы я передумала. Она была одета в модную юбку, слишком короткую, открывающую талию, маленькие груди были настолько приподняты, насколько это было возможно. Прежде чем это стало стилем, я бы сказала «шлюха», но так много девочек-подростков было одето в такое дерьмо, что мне пришлось задуматься, как же на самом деле одевались настоящие проститутки.

Он убрал ее прямые коричневые волосы с лица. Она мечтательно улыбнулась ему.

— Оставьте ее в покое, — сказала я.

Он погладил ее щеку, и она прижалась к ней, как котенок. Он повернулся лицом ко мне, чтобы я могла видеть, как молодо было лицо под макияжем: четырнадцать, пятнадцать, может быть, не больше. Трудно было сказать при таком количестве грима и подобной одежде. Все это вынуждало добавить лет, которых девочка не заработала.

— Я сказала, оставьте ее в покое. — Мой голос больше не дрожал, в нем появились первые нотки гнева. Я воспользовалась этим, кормила гнев сладкими мыслями о мести, и о том, что сделаю с ним, как только мне выдастся шанс.

— Если ваш зверь поднимется, я вырву ей горло. — Он повернул ее к себе, когда сказал это.

Я вынуждена была покорить свой гнев, проглотить его, потому что он был прав, я не могла гарантировать со всем этим огромным стрессом, что гнев не втянет меня в какую-то ликантропическую проблему. Если бы я могла обратиться на самом деле, это дало бы мне оружие, но это оружие было не для меня, это была просто еще одна проблема.

Он протянул другую свою руку, и мужчина пришел к нему. Он был высоким, выше, чем вампир. Его серые глаза были почти такими же, как у девушки, и даже его короткие волосы были такого же оттенка коричневого. Он смотрел вперед, ничего не видя.

Витторио начал расстегивать свою рубашку, обнажая грудь. Я знала, как это будет выглядеть, потому что так выглядели худшие из шрамов Ашера. Но опять же, это было хуже. Святая вода не просто изуродовала кожу, она разъела более глубокие ткани, повредив связки и кости его ребер. Выглядело так, словно его тело пыталось восстановить некоторые ткани на нем, но правая сторона груди и живот были похожи на скелет с твердым покрытием из шрамов. Его живот был немного вогнут там, где не было костей, чтобы поддержать исцеление.

Если бы он хотел сделать мне больно в этот момент, он мог бы, потому что я была заворожена открывшейся картиной, и тем, что он выжил.

— Если бы я мог умереть от инфекции, я бы умер, потому что не было антибиотиков, когда они сделали это со мной.

— Если вы хотите умереть, подождите здесь, я возьму пистолет и помогу вам.

— Был момент, когда я искал именно этого, но никто не был достаточно сильным, чтобы убить меня. Я воспринял это как послание, что смерть — это я, поскольку смерть не тронула меня.

— Все умирает, Витторио, — сказала я, и не смогла удержать свой взгляд от метания между дочерью и отцом.

— Такие хрупкие, люди, не так ли?

— Вы привели их с собой в качестве заложников?

— Я нашел их в толпе. Сначала я подумал, — он обнял девушку, — что она шлюха, но она всего лишь притворяется. — Он поцеловал ее в макушку, и она прижалась к нему. — Она пахнет невинностью и неиспробованными вещами.

— ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ? — И я позволила каждому слову выразить гнев, который мне действительно не удавалось побороть. Я бы отдала почти все, в тот момент, за пистолет.

Он посмотрел вниз, на девушку, которая прижалась к нему, зарывшись руками в глубину толстовки, обернув их полностью вокруг него. Она смотрела на него снизу вверх, словно он был лучшей вещью на свете.

— Она видит меня таким, каким я был раньше. Я был красивым когда-то.

— Затем вы делаете великое разоблачение, и в этой части испытываете острые ощущения. Я поняла.

Он говорил, глядя на меня, а не на нее.

— Я могу покинуть это место, с этой семьей или с вами. Обменяете ли вы вашу свободу на их?

— Не делайте этого, — произнесла я мягким голосом.

— Вы пойдете со мной, чтобы спасти их?

Я посмотрела на этого человека, с его невидящим взглядом, и одурманенную девушку.

— Вы не убиваете детей и мужчин. Если мужчины не стриптизеры. Это не ваши жертвы. Отпустите их.

— Следует ли мне разбудить отца в достаточной мере, чтобы он мог видеть и знать, что мы сделаем с его дочерью?

— Чего вы хотите, Витторио? — Спросила я.

— Вас, — сказал он.

Мы смотрели друг на друга. У него была легкая улыбка на лице, у меня — нет.

— Меня, в каком смысле?

Он засмеялся, и это был горький звук.

— О, ваша добродетель в безопасности, Анита, церковь давно позаботилась об этом.

— Это из-за ваших вампиров в Сент-Луисе? Поэтому вы хотели, чтобы я была здесь? — Месть для мелочных, Анита. Вы поймете, что у меня большие мысли, великие.

Девушка начала целовать изуродованную сторону его груди. Ее горло стало издавать тихие страстные звуки.

Он сделал с ней что-то еще, ментально, и я не почувствовала. Я стояла в футе от него, и не чувствовала проклятую штуку. Я годами не встречала вампиров, которые могли бы сделать это со мной.

— У меня есть шпионы в лагере Максимилиана. Он знает, и теперь знаю и я, что Жан-Клод не дал вам четвертую метку.

Я пыталась сохранить пустое выражение лица и знала, что провалилась из-за расширившихся глаз, задержки дыхания, скорости пульса.

— Ваш мастер оставил дверь открытой для других, Анита. Вивиана хочет, чтобы через эту дверь прошел Макс. Она считает, что если бы вы любили Жан-Клода, вы бы позволили и были бы уже его женой. Она считает вашу нерешительность доказательством того, что вы не нашли свою истинную любовь.

— Она старомодна в этом отношении, — сказала я, потому что, что еще я могла сказать? Он бы понял, если бы я соврала. Вампиры и оборотни — это ходячие детекторы лжи, если они достаточно сильные, а он был достаточно силен.

— Но не беспокойтесь насчет Макса и его невесты, ибо я решил, что эта дверь открыта для меня, а не для него.

Я заморгала на него снизу вверх, гнев умер в путанице. Я думала о многих вещах, которые этот придурок без башни мог хотеть от меня, но только не об этой.

— Вы хотите, чтобы я стала вашим человеком-слугой?

— Да.

— Почему? — Спросила я, — каждый знает, какая я боль в заднице Жан-Клода. Зачем вам это сдалось? — Я не могла позвать на помощь никаким способом, или кто-то бы умер. Я не могла стать ликантропом, потому что это не помогло бы мне. Что я могла сделать? Что блядь я могла сделать без пистолета?

Он снова засмеялся, но на этот раз смех был ниже, более привлекательным, более соблазнительным.

— Сила, Анита. Вы первый некромант за столетия, и с таким количеством других сил. — Он подошел немного ближе, потянув девушку за собой. Мужчина следовал на шаг позади, как какой-то робот.

Витторио протянул руку, не обернутую вокруг девушки. Я отступила. Все вампирские силы увеличиваются вблизи, и в особенности при прикосновении. Он и так исполнял практически невозможные вещи, и я не хотела выяснять, что могло сделать его прикосновение.

— Анита, вы сделаете меня самым могущественным Принцем Города во всем новом свете.

— То есть вы заберете меня, а потом мы заберем Вегас у Макса? — Я думала яростно, перебирая свои варианты. Похоже, их было не много. Я только знала, что не уйду отсюда с ним. Одно из правил в отношении серийных убийц: заставьте их убить вас в общественном месте, потому что, что бы они ни сделали с вами наедине, будет только хуже. Я также не могла позволить ему уйти вместе с девочкой и ее отцом. Но он не мог лететь с двумя людьми, он должен был просто уйти. Я могла остановить это, верно ведь? Дерьмо. Думай, Анита, думай.

— Тигр — животное моего зова, Анита. Мы убьем Макса и его жену, и все закончится.

— Виктор, вам придется убить и их сына тоже, — сказала я.

Он улыбнулся, и снова приблизился ко мне. Я снова отошла на недосягаемое расстояние.

— Да, конечно. Какой королевой вы станете для нашей империи крови и боли. — Его голос был весел, как если бы мы не говорили об убийстве.

— Позвольте мне лишь прикосновение, просто провести пальцами по вашей щеке. — Он поднял руку вверх, как фокусник: в моем рукаве ничего нет. Ага.

— Не двигайся. — Это был голос Эдуарда. Потребовалось приложить почти все мои усилия, чтобы не повернуться и не отыскать его, но я не сводила глаз с вампира передо мной. Помощь была здесь, если я не напортачу.

Отец стал рядом с Витторио, и я бы поставила все, что угодно на то, что он блокирует выстрел Эдуарда.

— Мужчина очарован, Эдуард, — сказала я, и снова сдерживалась, чтобы не посмотреть на него, но Витторио был слишком сильным, чтобы от него отворачиваться, даже на секунду. Я не знала, что его прикосновения сделают со мной. Может быть, ничего, или, может быть, что-то плохое. Я была быстрее, чем обычный человек, благодаря Жан-Клоду, поэтому, если я просто продолжила бы наблюдать за ним, я могла бы оставаться вне досягаемости, или таков был план.

— Друзья мои, идите ко мне, — сказал он, и на этот раз я почувствовала крохотный рывок силы. Толпа у заграждения повернулась к нам и повалила к нему.

Он околдовал толпу! Я стала поворачиваться, чтобы бежать, но девушка все еще находилась в его руках. Это заставило меня колебаться. Толпа разлилась вокруг нас. Они защищали его от любого огнестрельного оружия, но еще и попыталась схватить меня. Они напоминали зомби: незрячие глаза, тянущиеся руки, никаких мыслей. Как он перевернул сознание такого количества людей? Как блядь он это сделал?

Сначала я старалась не делать им больно, но когда поняла, что они пытались удержать меня одним только количеством, я перестала быть милой. Я ударила ногой по колену и почувствовала, как оно подалось. Человек закричал, а потом произнес:

— Что происходит? Где я?

Я ударила ближайшее лицо, целясь с противоположной стороны этого лица, как учат в боевых искусствах. Он просто упал и скрылся в толпе. Я уложила еще двоих объединенными ударами и одному разбила нос. Боль выводила их из этого состояния, и они уползали, уже не являясь угрозой, но я ждала слишком долго, и их было слишком много.

Я прокричала:

— Боль, они освобождаются, когда им больно! — Я не была уверена, что кто-нибудь услышал меня, пока не услышала крики боли снаружи толпы. Кто-то шел, кто-то на моей стороне. Но руки держали меня, сам вес всех людей, и я не могла двигаться.

Витторио опустился на колени возле моей головы. Он положил руку мне на лицо. Я пыталась пошевелиться, но ничего не могла сделать. Его глаза наполнились коричневый огнем. Я знала, что он собирается делать.

Я закричала:

— Эдуард!

Одну секунду я слышала, как тела ударяются о землю, в следующую — ничего не было, кроме прикосновения вампира и его глаз, зависших перед моим лицом, похожих на прозрачное коричневое пламя. Они давили на мое лицо. Я закрыла глаза и закричала.



Глава 63

Я ждала, что пламя погрузится в меня, чтобы забрать, но ничего не произошло. Руки все еще держали меня, я все еще могла чувствовать давление силы, этого коричневого пламени, но это и все. Я приоткрыла глаза, и коричнево-золотое пламя было ослепительным, но не приближалось.

Выстрел прозвучал так близко, что я оглохла на секунду. Потом пламя исчезло, и лицо Витторио возникло над моим. Я думала, он хотел поцеловать меня, но по тому, как он держался, поняла, что он падал. Прозвучал другой выстрел, и тогда люди, которые меня держали, позволили мне подняться и передвинулись, образуя человеческий щит вокруг стоящего на коленях вампира.

— Другой ночью, — сказал он, внезапно поднялся и скрылся в движении, которое я не могла отследить глазами. Я села, глядя ему вслед, сердце стучало у меня в горле. Я видела только одного вампира, который мог так двигаться без ментальных трюков: Истина.

Мужчины кричали,

— Черт, куда он делся! Там! Вы это видели!

Эдуард внезапно возник надо мной, он протянул руку. Я приняла ее, и он поднял меня на ноги. Я немного качалась, и он придержал меня.