— Ну да. И теперь я не знаю, как от него отделаться!

– Э. Нет.

— И вы хотите, чтобы я помог вам отделаться от него? — спросил Паркер.

– Ну, должен вам передать грустную новость – ледяные шапки у вас на полюсах ниже установленного правилами размера для планет такой категории, сэр.

— А как вы к этому отнесетесь?

– О господи! – проговорил Ньют. Подумав, кому он может об этом сказать, он понял, что ни одна живая душа ему не поверит.

Жаба наклонилась поближе. Похоже было, что она была чем-то обеспокоена, хотя, конечно, Ньют не мог твердо судить о выражениях лица расы пришельцев, которой он никогда ранее не встречал.

Крис стояла на том месте, на которое указал ей Ларсен. Она молила Бога, чтобы он находился на террасе и чтобы слышал то, что она говорила.

– В этом случае мы это проглядим, сэр.

— Я могу вам в этом помочь, — сказал Паркер.

От волнения Ньют заговорил быстро и неразборчиво.

В этот момент в доме погас весь свет.

– О. Э. Я с этим разберусь – ну, когда я говорю \"я\", имею в виду, Антарктика, или чего-то, каждой стране принадлежит, или чего-то, и…

* * *

– Сэр, на самом деле нас попросили вам послание передать.

Ларсен находился уже в сотне ярдов от дома, когда он увидел, что в доме погас свет. Какого черта? В доме была включена каждая лампочка, так, чтобы жены строителей могли осмотреть весь дом — и все они одновременно погасли. Или отключился главный рубильник, или кто-то выключил главный выключатель. Он постарался бежать быстрее.

– Да?

— Что случилось? — спросила Крис.

– Оно гласит: «Мы вам передаем послание о вселенском мире, гармонии и тому подобных штуках». Конец письма, – закончила жаба.

— Похоже, отключился главный рубильник, — сказал Паркер. — Впрочем, здесь достаточно света от заката.

– О, – Ньют обдумал это послание. – О. Очень мило.

Но для Крис света было недостаточно. Ее глаза еще не могли так быстро привыкнуть к изменениям света, и она почувствовала, что погрузилась в кромешную тьму. Она взглянула в сторону окна — закат показался ей тусклым пятнышком среди глубокой серой мглы.

– У вас есть идеи насчет того, почему нас попросили передать вам это письмо, сэр? – спросила жаба.

— Вы можете исправить это? — спросила она. — При таком свете я не очень хорошо вижу.

Ньют повеселел.

— Думаю, да, — ответил Паркер, — но я отношусь к тому типу людей, которым нравится полумрак.

– Ну, э, я полагаю, – начал он молоть, – Человечество же, э, атом ведь в работу запрягло, и…

– Вот и у нас нет идей. – Жаба встала. – Возможно, это один из феноменов, полагаю. Что ж, мы лучше пойдем.

Она с сомнением покачала головой, повернулась и без единого слова переваливаясь вернулась к тарелке.

Маленький пришелец прошел мимо машины.

– Уровень Це-О-Два на 0.5 процента выше нормы, – резко бросил он, значительно глядя на Ньюта. – Вы ведь знаете, что вас можно обвинить в том, что вы являетесь господствующими особями, находясь под влиянием импульсно-направляемого потребления?

Эти двое подняли третьего пришельца, затащили его вверх по трапу и закрыли дверь.

Ньют некоторое время подождал – на случай каких-нибудь зрелищных вспышек света, но тарелка просто себе стояла. В конце концов он проехал вверх по подъему и объехал ее. Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, ее уже не было.

«С чем-то я, должно быть, переборщил, – подумал он виновато. – Но с чем? Даже Шедвеллу не могу сказать, он меня, тут же отчитает за то, что соски у них не пересчитал».



– Вообще, – бросил Адам, – с ведьмами все не так, как вы думаете.

Они сидели на ограде поля, смотрели, как Пес катается в коровьем помете. Маленькому зверьку, похоже, это жутко нравилось.

– Я о них читал, – продолжил он, говоря слегка погромче. – На самом-то деле, они все время были правы, и неправильно их притеснять с помощью Британских Инквизиций и тому подобных штук.

– Моя мать сказала, что они были просто разумные женщины, протестующие единственным им доступным путем против удушливых несправедливостей социальной иерархии, во главе которой стояли мужчины, – вспомнила Пеппер.

Мать Пеппер преподавала в Нортоновском Политехническом[49].

— Да, но твоя мать всегда такие вещи говорит, – отозвался Адам через некоторое время.

Пеппер согласно кивнула.

– И еще она сказала, что в худшем случае они были просто свободомыслящие, поклоняющиеся принципу воспроизводства.

– Что еще за принцип производства? – вопросил Венслидэйл.

– Не знаю. Думаю, что-то, связанное с дубами-великанами, – отозвалась Пеппер с сомнением в голосе.

– Ну, я думал, они Дьяволу поклонялись, – произнес Брайан, впрочем, без автоматического осуждения. У Них было мышление открытым по отношению к поклонению Дьяволу. Оно по отношению ко всему было открыто. – Вообще-то, Дьявол лучше какого-то тупого дерева.

– Вот где вы ошибаетесь, – вклинился Адам. – Это вовсе не Дьявол. Это другой бог, или что-то такое. С рогами.

– Дьявол, – кивнул Брайан.

– Нет, – терпеливо отозвался Адам. – У людей они просто в сознании смешались. У него всего лишь рога похожи. Он зовется Пан. Он наполовину козел.

– Которая половина? – спросил Венслидэйл.

Адам над этим подумал.

– Нижняя, – сказал он наконец. – Странно, что вы этого не знаете. Я-то думал, это все знают.

– У козлов нет нижней половины, – заметил Венслидэйл. – У них есть передняя и задняя. Точно так же, как у коров.

Они еще немного понаблюдали за Псом, барабаня пятками по ограде. Было так жарко, что думать было невозможно.

Затем Пеппер бросила:

– Если у него козлиные ноги, то у него не может быть рогов. Рога же принадлежат передней половине.

– Я его не выдумывал, так ведь? – пробурчал Адам раздраженно. – Я вам просто о нем рассказал. Для меня новость, что я его выдумал. На меня не набрасывайтесь.

– И вообще, – продолжала Пеппер. – Идиотский этот Пан не может ходить жаловаться, если люди думают, что он Дьявол. Он же с рогами. Люди не могут не сказать: «О, Дьявол идет».

Пес начал прокапывать ход в кроличью нору.

Адам, сознание которого, похоже, было чем-то отягощено, глубоко вздохнул.

– Не надо все так буквально понимать, – проговорил он. – В наши дни это главная проблема. Материализм этот шершавый. Люди вроде вас рубят тропические леса да дыры в озоновом слое проделывают. В озоновом слое гигантская дыра из-за шершавого материализма людей вроде вас.

– Я ничего не могу с этим сделать, – отозвался Брайан автоматически. – Все еще плачу за идиотскую огурцовую раму.

– В журнале написано, – продолжил Адам, не обращая на него внимания. – Чтобы сделать один бифбургер, расходуют миллионы акров тропического леса. И озон этот весь утекает, так как… – он ненадолго запнулся, но быстро нашелся, – люди окружение опрыскивают.

– А еще киты, – дополнил Венслидэйл. – Мы должны их спасти.

По виду Адама было очевидно, что он не понял, при чем тут киты. То, что он награбил из старых номеров «Нового Акварийского», ничего про китов не включало. Редакторы полагали, что его читатели все были за спасение китов – так же, как они предполагали, что те дышали и были прямоходящими.

– О них программа была, – пояснил Венслидэйл.

– И чего ради мы должны их спасать? – поинтересовался Адам. В мозгу его замелькали путаные видения спасения китов до тех пор, пока не накопишь достаточно для значка.

Венслидэйл запнулся и напряг память.

– Потому что петь могут. И мозги у них большие. Их почти не осталось. И вообще, убивать их мы не должны, из них только пищу для домашних животных и делают.

– Если они такие умные, – медленно проговорил Брайан, – что они делают в море?

– Ну, не знаю, – отозвался выглядевший задумчивым Адам. – Плавают весь день, просто рты открывают и едят… по мне, так умно…

Его прервал визг тормозов и долгий, растянувшийся хруст. Они слезли с ограды и пробежали вверх по тропинке к перекрестку, где крышей вниз на конце длинного следа скольжения лежала маленькая машина.

Чуть дальше по дороге виднелась дыра. Было похоже, что машина пыталась ее объехать. Пока они смотрели на машину, маленькое выглядевшее восточным существо бросилось прочь и скрылось из виду.

Они, потянув за ручку, отворили дверь и вытащили потерявшего сознание Ньюта. Видения медалей за героическое спасения заполнили голову Адама. Практические мысли о первой помощи заполнили голову Венслидэйла.

– Мы не должны его двигать, – сказал последний. – Из-за сломанных костей. Надо кого-то найти, чтоб помог.

Адам развернулся. Среди деревьев внизу по дороге виднелась крыша. Это был Жасминовый Домик.

А в Жасминовом Домике Анафема Приббор сидела напротив стола, на котором она за последний час разложила бинты, аспирин и разные другие вещи, связанные с первой помощью.



Анафема глядела на часы. «Он вот-вот должен прибыть», – думала она.

А потом, когда он появился, он оказался не таким, как она ожидала. Вернее, не таким, как она надеялась.

Надеялась она (достаточно сознательно) на кого-то высокого, темноволосого и красивого.

Ньют был высок, но выглядел сплющенным, тонким. И хотя волосы его, вне всякого сомнения, были темны, они не были модно уложены; просто куча тонких, черных прядей, растущих наверху его головы. Это не была вина Ньюта: когда он был помоложе, он раз в пару месяцев приходил в парикмахерскую на углу, прижимая к себе фотографию, аккуратно вырванную им из журнала; на ней был изображен кто-то, потрясающе круто подстриженный, усмехающийся в камеру; Ньют показывал парикмахеру фото, и просил подстричь его так, чтобы он выглядел так же, пожалуйста. А парикмахер, который знал свою работу, взглянув один раз на Ньюта, стриг его классически – подходяще для любой цели, коротко по бокам и сзади. Через год Ньют понял, что к его лицу, очевидно, красивые стрижки не идут. Лучшее, на что он мог надеяться после стрижки – волосы покороче.

И с костюмами было так же. Еще не изобрели одежду, в которой он выглядел бы милым, умудренным, не стесненным. К описываемому времени он научился быть удовлетворен любой одеждой, что помогала ему не намокнуть в дождь и давала место для хранения сдачи.

И красив он не был. Даже когда он снимал очки[50]. А когда она сняла с него туфли, чтобы уложить его в постель, то открыла, что он носил разные носки: один голубой, с дыркой на пятке, и один серый, с дырками на пальцах.

\"Полагаю, я должна по этому поводу почувствовать волну теплого, нежного женского того-или-другого, – подумала она. – Я же всего лишь желаю, чтобы он их постирал.

Итак… высокий, темноволосый, не красивый. – Она пожала плечами. – Ладно. Два совпадения из трех возможных – неплохо\".

Фигура на кровати начала шевелиться. А Анафема, которая – такова уж у нее была природа – всегда глядела в будущее, подавила свое разочарование и спросила:

– И как мы сейчас себя чувствуем?

Ньют открыл глаза.

Он лежал на кровати в спальне, и спальня была не его. Он мгновенно это понял по потолку. С потолка его спальни все еще свисали на веревках из шелка модели самолетов. Он как-то не нашел сил и времени, чтобы их снять.

— Пожалуйста, — попросила она. — Я прошу вас, исправьте.

А на этом потолке была только штукатурка с дырами. Ньют ранее никогда не был в спальне женщины, но он почувствовал, что это одна из них – в основном по сочетанию запахов. Были слабые запахи пудры и ландыша, и не было никакого прогорклого запашка старых маек, которые забыли, как выглядит нутро стиральной машины.

— Хорошо, хорошо, — ответил он. — Я сейчас вернусь.

Он попытался поднять голову, застонал и позволил ей опять зарыться в подушку. Розовая, не мог он не заметить.

Он ушел.

– Головой о руль ударились, – пояснил голос, его поднявший. – Ничего, впрочем, не сломано. Что произошло?

Она стояла в темноте, вся дрожа. Положив руки в карманы, она нащупала свой маленький пистолет. Он был там, теплый, согретый теплом ее тела.

Ньют опять открыл глаза.

Внезапно на ее плечо опустилась чья-то рука.

– Машина в порядке? – спросил он.

* * *

– Очевидно. Внутри голосок повторяет «Пожаруйста, зажтегните ремлень».

– Видите? – обратился Ньют к невидимой аудитории. – В то время знали, как строить машины. Эта пластиковая обшивка почти и не вдавливается.

Ларсен, наконец, добрался до дома. Его сердце безумно колотилось, он никак не мог справиться с дыханием. На мгновение он остановился, уронив руки на колени, потом посмотрел на лестницу. Ее не было. Ларсен бросил взгляд наверх, на террасу, и его охватила паника. И тут он услышал в приемнике голос Крис, громкий и отчетливый:

Он мигнул в сторону Анафемы.

— Вы, должно быть, сошли с ума! — сказала она.

– Я свернул, чтобы объехать появившегося на дороге тибетца, – бросил он. – По крайней мере, мне так кажется. Надеюсь, я не сошел с ума.

Глава 59

Фигура вошла в его поле зрения. У нее были темные волосы, красные губы, зеленые глаза, и это почти наверняка была женщина. Ньют постарался не глазеть. Она проговорила:

– Если и поглазеете, никто не увидит. – Потом она улыбнулась. – Знаете, я раньше ни разу охотника на ведьм не встречала?

Ларсен вспомнил, что один раз он уже был в такой ситуации, когда он находился внизу, а лестница была поднята. Пробираясь под террасой внизу, он пытался найти проход, которым можно было бы выйти к парадному входу. Ничего не было: теперь все было полностью обшито тесом и гонтом. Бегом он вернулся на пляж и огляделся — и в одну, и в другую сторону, куда только доставал взгляд, на всем расстоянии простирались дома. Между ними не было никакого прохода, и никакой возможности попасть с пляжа.

– Э… – начал Ньют.

* * *

Она выставила вперед его открытый бумажник.

Невидимая рука взяла Крис за плечо и развернула.

– Пришлось заглянуть, – бросила она.

— Что вы делаете? — спросила она.

Ньют почувствовал себя весьма и весьма смущенным, что для него не было необычно. Шедвелл дал ему официальную уполномочивающую карточку охотника на ведьм, которая, кроме прочего, велела всем курьерам, мировым судьям, епископам и приставам его беспрепятственно пропускать и давать ему столько сухого дерева, сколько будет нужно. Она была весьма впечатляюща, была каллиграфическим шедевром и, вероятно, весьма стара. Он о ней забыл.

Света все еще не было, так что она еле-еле могла различить тень рядом с собой.

Голос прошептал:

– Это просто хобби, – проговорил он несчастно. – На самом деле я… я… – он не мог сказать «клерк, распределяющий зарплаты», не здесь, не сейчас, не такой девушке. – Компьютерный инженер, – солгал он. Хочу им быть, хочу им быть, в душе я компьютерный инженер, просто мозг мне им стать не позволяет. – Простите, могу я узнать…?

— Я подумал, что пришло время нам остаться наедине.

– Анафема Приббор, – ответила Анафема. – Я оккультист, но это просто хобби. На самом деле я ведьма. Отлично. Вы на час опоздали, – добавила она, протягивая Ньюту маленький лист картона, – так что прочитайте-ка это. Освободит кучу времени.

Волосы у нее встали дыбом.



— Может, для этого уже и пришло время. Где вы были?

Ньют, несмотря на все испытания своего детства, на самом деле имел дома маленький компьютер. Несколько, если честно. Всегда было очевидно, что за компьютеры у него имелись. Это были настольные эквиваленты «Васаби». Те, которые, к примеру, сразу после покупки в два раза падали в цене. Или начинали жизнь в блеске популярности и исчезали во мраке спустя год. Или вообще работали, только засунутые в холодильник. Или, если по какой-то счастливой случайности они были сами по себе хорошими машинами, Ньюту всегда доставался один из тех нескольких экземпляров, что продавались с ранней, полной ошибок версией операционной системы. Но он не сдавался, поскольку он верил.

— Я все это время был рядом, — прошептал голос.



— А почему вы шепчете сейчас? — спросила она. — Почему вы не разговариваете, как мужчина?

У Адама тоже был маленький компьютер. Он его использовал, чтобы играть в игры – но он никогда не играл в них подолгу. Он загружал игру, внимательнейше глядел на экран в течение нескольких минут, а потом в нее играл, пока счетчику «Высшие Очки» не начинало не хватать нулей.

— Мне нравится шептать, — ответил голос. — Это более интимно.

Когда другие Они удивлялись этому странному умению, Адам слегка удивлялся, что все так в игры не играют.

— Забавно, — сказала она. — Вы ведете себя не как мужчина, который желает интимности. Я бы сказала, что вы поступаете как мужчина, который боится женщин.

«Надо всего лишь научиться, как в нее играть, а потом все очень просто», – говорил он.

Неожиданно он схватил ее за волосы и впервые заговорил почти нормальным голосом.



— Думаешь, я тебя боюсь, да? По-моему, мне следует просто показать тебе, насколько я не боюсь тебя.

Достаточно большая часть гостиной-передней Жасминового Домика была занята, заметил Ньют, кипами газет, и ему стало плохо. Вырезки были приклеены на стены. У некоторых из них куски были обведены красными чернилами. Настроение Ньюта чуть улучшилось, когда он увидел, что несколько она вырезала из-за Шедвелла.

Крис произнесла очень громко и отчетливо:

У Анафемы было очень мало мебели. Единственной вещью, которую она позаботилась привезти с собой, были ее часы, одна из вещей, передающихся от предка к потомку уже давным-давно. Это не были «дедушкины часы», полностью заключенные в коробку, это были настенные часы со свободно качающимся маятником – под таким Э.А.По с радостью кого-нибудь оставил бы связанным.

— Вы, должно быть, сошли с ума!

Он обхватил ее сзади и крепко прижал лицо ладонью.

Глаза Ньюта постоянно к часам возвращались.

Крис попыталась сопротивляться, чтобы приблизиться к нему, но он держал ее волосы на некотором расстоянии. Снова с силой он сжал ее лицо.

– Их построил мой предок, – пояснила Анафема, ставя на стол кофейные чашки. – Сэр Джошуа Приббор. Может, слышали? Он изобрел такую маленькую качающуюся штучку, которая позволила аккуратные часы дешево создавать? Ее назвали в его честь.

— А вам не нравится, когда женщина приближается к вам? — спросила она.

– Джошуа? – уточнил Ньют осторожно.

Она попыталась придвинуться к нему поближе, но он был слишком сильным для нее.

– Приббор.

— Ну же, — подначивала она его, — обнимите меня.

В последние полчаса Ньют слышал много совершенно невероятных вещей и почти был готов в это поверить, но надо же где-то и остановиться.

Он приблизился, обняв ее одной рукой за талию, а другой, быстро отпустив ее волосы, крепко прижал к себе — так, что у нее перехватило дыхание.

– Устройство назвали в честь живого человека? – спросил он.

Крис одной рукой смогла нащупать его лицо.

– О, да. Старое доброе ланкаширское имя. Из французского пришло, по-моему. Может, еще скажете, что не слышали о сэре Хамфри Штукке…

— Ну наконец! Ты, подонок! — взвизгнула Крис.

– Ой, ну не надо…

Отдернув другую руку, она сжала ее в кулак и, собрав все свои силы, воткнула большой палец ему в правый глаз. Вскрикнув, он отступил от нее. Крис полезла в карман за пистолетом.

– …который изобрел штуку, которая сделала возможным выкачивать воду из затопленных шахт. Или Пьетре В.Щитцо? Или Сайрусе Т.Штукенце, самом передовом черном изобретателе в Америке? Томас Эдисон как-то сказал, что единственные современные ему ученые-практики, которыми он восхищался, были Сайрус Т.Штукенц и Элла Ридер Приборчек.

* * *

Она посмотрела на лицо Ньюта и увидела на нем непонимающее выражение.

Ларсен услышал мужской крик. Затем наверху раздались четыре громких выстрела.

– Я о них диссертацию писала, – пояснила она. – О людях, которые изобрели вещи такие простые и повсеместно используемые, что все позабыли, что их когда-то кто-то изобрел, на самом-то деле. Сахара?

Чтобы услышать их, приемник уже ему был не нужен. Отбросив его в сторону, он подскочил к одной из стоек, поддерживавших террасу, и начал взбираться по ней наверх. Занозы вонзились ему в руки и ноги, но, крепко вцепившись в стойку, он продолжал медленно продвигаться наверх. Несколькими футами выше находилась горизонтальная балка. Если бы ему удалось ухватиться за нее и самому туда взобраться, то потом он сможет добраться до основания террасы. Он продолжал лезть вверх.

– Э…

Удар пришелся по кисти Крис, и пистолет вылетел у нее из руки. Неужели ни один из ее выстрелов не попал в него? Он опять сгреб ее, но ей удалось вцепиться ему в волосы правой рукой. Левую она сжала в кулак и снова со всей силой ткнула теперь в его левый глаз. Он опять закричал от боли. С трудом освободив из ее руки волосы, чтобы избежать другого удара, он кинулся в сторону. Теперь он находился между Крис и заходящим за его спиной солнцем.

– Обычно кладете два куска, – добавила Анафема сладко.

* * *

Ньют вновь уставился на карточку, что она ему дала.

Ей стали видны его очертания. Силуэт на фоне заходившего солнца. Она могла видеть, что его руки прижаты к лицу, а ноги широко расставлены.

Похоже, она думала, что карточка эта все объяснит.

— Теперь ты еще более слепой, чем я! Не так ли, ублюдок?

Она не объяснила.

Сделав один шаг в его сторону, она изо всех сил ударила его ногой, так что даже вскрикнула от напряжения. Она попала прямо ему в пах, и его руки, оторвавшись от лица, схватились за новую болевую точку. Подскочив к нему, Крис схватила его за голову. Теперь, вцепившись ему в волосы обеими руками, она двинула коленкой ему по лицу. Тут она почувствовала, что сквозь шелк брюк на нее сочится кровь.

В середине была подчеркнутая линия. На левой стороне было немного чего-то – поэзии, похоже, – написанного черными чернилами. На правой, здесь красными чернилами, были пометки и комментарии. Вот как это выглядело:

Мужчина взвыл от боли и бешенства и, шатаясь, выбежал через распахнутые раздвижные двери на террасу. Тут он выпрямился, и, когда он это сделал, она заметила, как что-то сверкнуло у него в руке. Он пошел на нее.

Рука Ньюта автоматически залезла в карман. Его зажигалка исчезла.

* * *

– Что это значит? – спросил он хрипло.

Пересиливая боль, Ларсен добрался до горизонтального бревна, зацепился за него, а затем ухватился обеими руками и подтянулся. Упершись в бревно одним коленом, он наконец, поднялся. Теперь его голова была на уровне террасы. В угасающем свете дня он увидел мужчину, в руке которого был такой огромный нож, которого Ларсену еще никогда не приходилось видеть. Он схватился за пистолет. В этот момент другая фигура, буквально вылетев из дома на террасу и столкнувшись сдержавшим нож мужчиной, изо всех сил стала толкать его назад к металлическому ограждению.

– Слышали когда-нибудь про Агнес Безумцер? – спросила Анафема.

Ограда под тяжестью обоих повалилась, и обе фигуры, сцепившись вместе, стали тяжело валиться вниз на скалы, торчавшие в двадцати футах под ними. Ларсен, положив пистолет на пол террасы, подтянулся туда сам. Схватив оружие, он подбежал к сломанной ограде.

– Нет, – отозвался Ньют, отчаянно пытаясь защититься сарказмом. – Вы мне, я полагаю, сейчас скажете, что она изобрела безумцев.

Крис, упав на руки и на колени, стала шарить по полу в комнате в поисках пистолета. Что-то происходило, но что, понять она не могла. Наконец, она нашла пистолет.

– Еще одно старое доброе ланкаширское имя, – бросила Анафема холодно. – Если не верите, почитайте про суды над ведьмами в раннем семнадцатом веке. Она была моим предком. И один из ваших предков ее сжег живьем на костре. Вернее, попытался.

В тот момент, когда Ларсен достиг пролома в ограде, он увидел, как из дома вспыхнул огонек, и почувствовал свистящий звук у самого уха. Он обернулся.

Ньют выслушал, поражаясь и ужасаясь, истории гибели Агнес Безумцер.

— Нет, Крис! Не стреляй! Это я, Ион!

– Не-Возжелай-Жену-Ближнего-Своего Пульцифер? – переспросил он, когда Анафема закончила.

Она стояла, нагнувшись вперед и готовясь выстрелить, в той позе, как он учил ее. Двумя руками она держала пистолет перед собой, но больше не стреляла.

– В те дни такие имена были достаточно часты, – пояснила Анафема. – Как я понимаю, было в семье десять детей, а семья была очень религиозная. Были также Жадность Пульцифер, Лжесвидетель Пульцифер…

— Расслабься, — сказал он. — Теперь все в порядке.

– Думаю, я понимаю, – проговорил Ньют. – Ну и ну. Мне казалось, Шедвелл сказал, что он раньше видел мое имя. Должно быть в архивах Армии. Думаю, если б меня звали «Возжелай-Жену-Ближнего-Своего», я бы больно сделал стольким людям, скольким можно.

Он направился к ней, но был остановлен раздавшимся сзади звуком выстрела из пистолета. Повернувшись, он побежал назад к сломанной ограде. Когда он подошел, раздался выстрел, потом еще один.

– Думаю, он просто женщин очень не любил.

Заглянув за край террасы, Ларсен увидел стоявшего в сумерках мужчину с пистолетом в руках. Он стоял с широко расставленными ногами над другим, ничком лежавшим на скалах.

– Спасибо, что так спокойно воспринимаешь, – отозвался Ньют. – Я имею в виду, должен был быть предком. Пульциферов ведь немного. Может… вот поэтому-то я с Армией Охотников на Ведьм и встретился? Может, Судьба, – добавил он с надеждой.

— Ни с места! — крикнул он. — Полиция!

Анафема покачала головой.

Человек с пистолетом, повернувшись, посмотрел вверх на террасу.

– Нет, – сказала она. – Нет такой вещи.

— Бросай оружие или я стреляю, — крикнул Ларсен.

– Вообще, охота на ведьм сейчас – совсем не то, что тогда. Не думаю, что Шедвелл когда-нибудь делал что-то большее переворачивания корзин для мусора Дорис Стоукс.

— Господи, Ион, да это же я, — ответил голос.

– Скажу по секрету, с Агнес было трудно, – заметила Анафема неопределенно. – У нее была неустойчивая психика.

— Денни?

Ньют помахал листом бумаги.

— А ты рассчитывал увидеть бригаду полицейских?

– Но какое отношение она имеет к этому? – спросил он.

— Не стреляй больше, — сказал Ларсен.

– Она это написала. Вернее, оригинал. Это № 3819 из «Прелестных и аккуратных пророчеств Агнес Безумцер», впервые опубликованных в 1655-ом.

— Я и не собираюсь, — ответил Денни.

Ньют опять уставился на пророчество. Его рот открылся и закрылся.

— Стой там, где стоишь, я спущусь к тебе через минуту. Крис? — он вернулся в дом и обнял ее.

– Она знала, что я машину разобью? – спросил он потрясенно.

— Что произошло? — спросила Крис.

– Да. Нет. Скорее всего, нет. Трудно сказать. Видишь ли, Агнес была худшим из живших пророков. Потому что она всегда была права. Потому-то книга никогда не продавалась.

— Это был Денни, — ответил Ларсен. — Он позаботился о Паркере — все кончено.



Он погладил ее по голове.

Большинство экстрасенсорных способностей вызваны простым отсутствием фокусирования на времени, а сознание Агнес Безумцер ушло так далеко во Времени, что она считалась сумасшедшей даже по стандартам семнадцатого века, а там сумасшедшие пророчицы были развивающейся быстрее других индустрией.

— С тобой все в порядке?

Но все соглашались, что слушать ее приятно.

— Я бы предпочла, чтобы зажгли свет, — сказала она.

— Стой здесь и никуда не уходи.

Она постоянно говорила о том, что болезни надо лечить, используя специальный вид глины, и о том, что важно мыть руки, чтобы смывались малюсенькие зверьки, вызывающие болезни, когда всякий разумный человек знает, что единственная защита от демонов плохого здоровья – хорошенько вонять. Она призывала бегать такой медленной рысью с подпрыгиваньем, это поможет дольше жить – что было очень подозрительно и впервые обратило на нее внимание Охотников на ведьм, и указывала на важность поедания волокнистой пищи, впрочем, здесь она точно опередила свое время, так как большинство людей волокно в пище меньше беспокоило, чем камни. И она бородавки не лечила.

Ларсен прошел в коридор, нашел главный выключатель и повернул его. Свет загорелся вновь, и он вернулся в гостиную.

– Все это в сознании вашем, – говорила она. – Забудьте об этом, и оно уйдет.

— Я спущусь на пляж и помогу Денни, — сказал он. — Не выходи на террасу, ограда сломана.

Было очевидно, что Агнес связывала с Будущим какая-то линия, но была она необычно узкая и специфическая. Другими словами, практически совсем бесполезная.

— Я подожду здесь, — сказала она.



Ларсен вышел на террасу, спустил лестницу и сбежал по ней вниз. Денни и Паркер находились всего в нескольких футах от него.

– Как это? – спросил Ньют.

— Денни, с тобой все в порядке?

– Она писала такие пророчества, которые можно понять, только когда что-то уже произошло, – пояснила Анафема. – Как «Бетамаки не покупайте». Предсказание № 1972.

— Абсолютно, — ответил Денни, указывая пистолетом. — Он принял на себя всю силу удара.

– Ты имеешь в виду, что она предсказала появление видеомагнитофонов?

— Ты должен был выстрелить в него? — спросил Ларсен спокойно.

– Нет! Она всего лишь взяла один маленький обрывочек информации, – отозвалась Анафема. – Вот в чем дело. В большинстве случаев она так косвенно упоминает о чем-то, что пока не произошло, понять никак нельзя, а потом уж все становится очевидно. И она не знала, что будет важно, а что нет, поэтому промахивалась часто. Ее предсказание на 22 ноября 1963 было о доме, что обрушится в Кингз Линн.

Денни повернулся и посмотрел на него.

– И? – спросил учтиво-непонимающе Ньют.

— Я, черт побери, это уже сделал.

– Убили президента Кеннеди, – подсказала Анафема. – Но, понимаешь, Далласа тогда не было. А Кингз Линн был весьма важен.

— Хорошо. Послушай меня: ты выбежал на террасу и выстрелил в него там. Понятно?

– А.

— Какая разница?

– Она была обычно очень хороша, если предсказание относилось к ее потомкам.

— Разница между оправданным убийством и убийством второй степени: или тебя отпустят, или отправят на двадцать лет в «Сан-Квентин». Ты понял меня?

– Да?

— Отлично, — сказал Денни, глядя на тело у своих ног. — Я бы желал, чтобы его было лучше видно.

– И она ничего не знала про двигатель внутреннего сгорания. Для нее машины были просто странными колесницами. Даже моя мать думала, что предсказание это – о переворачивании императорского экипажа. Видишь ли, мало знать, что такое есть будущее. Надо знать, и что оно значит. Агнес была как кто-то, глядящий на огромную картину в малюсенькую трубу. Она писала что-то, что казалось хорошими советами, основываясь на том, что она понимала из тех малюсеньких кусочков, что она видела.

— А почему ты так задержался? — спросил Ларсен.

– Иногда может и повезти, – продолжала Анафема. – Мой прадедушка догадался об обвале рынка ценных бумаг в 1929 за два дня до того, как он произошел. Кучу денег заработал. Можно сказать, что мы профессиональные потомки.

— Я пытался выбраться на пляж через ресторан, но хозяин оказался немного крепче, чем я предположил. Поэтому мне пришлось влезть в свою машину и, как только я мог быстро, вернуться сюда. Я прошел через главный вход и увидел Паркера на террасе с ножом.

Она пронзительно посмотрела на Ньюта.

— А я видел все остальное, — сказал Ларсен. — Ты был героем, но запомни, что я тебе сказал, где ты его убил.

— Запомнил.

– Понимаешь, чего никто не понял до момента, от которого нас отделяет примерно двести лет, так это того, что «Прелестные и аккуратные пророчества» Агнес написала для того, чтобы они передавались потомкам и им помогали. Многие пророчества связаны с ее родственниками и их благополучием. Она как бы пыталась за нами присмотреть после своего ухода из жизни. Мы думаем, что это и есть причина пророчества про Кингз Линн. Мой отец в то время посещал это место, так что с точки зрения Агнес, его не могли задеть шальные пули из Далласа, а был большой шанс, что на него кирпич упадет.

— Я позвоню в полицию. А ты оставайся здесь и, если выйдут соседи, постарайся не подпускать их к телу.

– Что за славная женщина, – заметил Ньют. – Можно забыть, что она взорвала целую деревню.

— Давай, — сказал Денни. — А мы с Поклонником подождем тебя здесь.

Анафема эти слова проигнорировала.

Ларсен взял у Денни пистолет и поднялся по лестнице. Подойдя к Крис, он забрал и ее пистолет и положил к себе в карман.

– Вот, в общем-то, и все – завершила она. – С тех пор мы их толкуем. В целом, мы в среднем разбираем одно пророчество в месяц – теперь, на самом деле, больше, так как конец света приближается.

— Паркер мертв, — сказал он. — Наконец, все кончено!

– И когда будет конец света? – спросил Ньют.

Тут они оба обернулись на мужской голос.

Анафема значительно глянула на часы.