Андрей Воронин.

Комбат. Механик для легионера 

 Глава 1

Этого мужчину Светлана Глебова никогда раньше не встречала. Однако мужчина обратился именно к ней, с удивительной легкостью вычислив девушку в толпе выходящих из аудитории студентов. Вид мужчины одновременно внушал уважение и настораживал. Он был одет в строгий и дорогой костюм, его прическа не вызвала бы замечаний даже у самого строгого стилиста. Однако достаточно было взглянуть на его лицо, мимику, и тут же помимо воли возникли ассоциации с хищным и очень опасным зверем.

– Вы – Светлана Глебова, – сказал мужчина скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Да, это я, – признала девушка очевидный факт.

Мужчина оказался не из любителей ходить вокруг да около. Первый же его вопрос буквально ошеломил Светлану.

– Хотите увидеть своего отца? – спросил незнакомец.

Хотела ли девушка увидеть своего отца? Да, очень хотела! А вот с какой целью – это уже другой вопрос? Просто посмотреть, удовлетворив естественное любопытство, или высказать непутевому родителю все, что о нем думает? А передумала Светлана за минувшие годы много, очень много. Впрочем, главным образом это были домыслы, поскольку мать на все вопросы дочери отвечала с доводящим до отчаяния лаконизмом:

– Мы с ним расстались. Захочет он тебя увидеть – сам найдет, а не захочет – обойдемся. Нечего нам в родственники миллионеру набиваться!

Отец – миллионер! Впервые услышав об этом, Светлана не поверила. Да и теперь продолжала сомневаться. Если он миллионер, то почему не поможет своей бывшей любовнице и дочери? Неужели он совсем о них забыл, неужели не знает, как трудно они живут?

А жили они действительно плохо. Мать с ее смешным в рыночную эпоху географическим образованием вынуждена была уйти из института, чтобы хоть как-то прокормить себя и маленького ребенка. Ведь ученым тогда платили просто неприлично маленькие деньги. Лет десять мать промыкалась на вольных хлебах, сменив кучу работ, пока не устроилась в школу. Тогда как раз учителям малость повысили зарплаты, и Глебовы вздохнули немного свободнее. Но все же мать определила Светлану в другую школу, ей не хотелось, чтобы одноклассники девочки шептались между собой: «Вон она, дочь училки. Та, которая хуже всех одета».

Несмотря на повышение зарплат, скромного учительского довольствия едва хватало на двоих. И все же это было лучше, чем раньше, когда мать вкалывала до позднего вечера и возвращалась домой, едва держась на ногах, или уезжала из города на неделю, оставляя ребенка своим родителям. Света любила бывать у бабушки с дедушкой. Там ее окружали заботой и лаской, баловали, позволяя то, что категорически запрещалось дома, но разве может хоть что-то заменить тепло материнской любви!

Света рано поняла, что матери приходится трудно, и по мере сил старалась помогать ей. Она быстро научилась готовить, убирать в квартире, хотя мать не загружала ее этой работой, настойчиво повторяя:

– Учись, дочка, хорошо учись. Не думай, что удачно выйдешь замуж и будешь жить на всем готовеньком. Мужик нынче ненадежный пошел, норовит улизнуть либо усесться на шею жены. Ты должна получить хорошее образование и сама обеспечить себе достойную жизнь.

И девочка старалась. Она училась лучше всех в классе и была одной из первых по успеваемости в школе. Однажды, кажется в День учителя, мать слегка выпила и, расслабившись, проговорилась:

– Какая ты у меня сообразительная и упорная. Прямо, вся в отца.

Затем выдержала паузу и добавила:

– Внешностью, к сожалению, тоже в него. Вот только то, что мужику хорошо, бабе – смерть!

Благодаря неожиданной откровенности Светлана узнала чуть больше о своем таинственном родителе. А о внешности дочери мать не сказала ничего нового. Возможно, она даже немного сгустила краски. Да, уже в четырнадцать лет Глебова выглядела довольно крупной девочкой, а к семнадцати обладала почти модельным ростом. При этом Светлана была отнюдь не воздушного, как звезды подиума, телосложения. Широкие плечи и крепко сбитая фигура отлично подходили для занятий спортом, и тренеры с юных лет заманивали девочку в различные секции. Светлана была готова поддаться на уговоры, но всякий раз мать останавливала ее:

– Ты еще слишком мала, не понимаешь! Зачем тебе плавание? Я тебя сама научу на воде держаться, не утонешь! А на взрослых пловчих без слез смотреть невозможно. Вот если бы ты решила заниматься художественной гимнастикой или фигурным катанием…

Но на фигурное катание и в художественную гимнастику Свету не звали. После окончания школы девушка поступила в университет, на бесплатное обучение. Причем без всякого блата. Откуда блат у рядовой учительницы географии?

Надо сказать, что насчет поступления у Глебовых вспыхнули жаркие дискуссии. Мать к тому времени ослабла здоровьем, она с трудом отрабатывала одну ставку. А всем известно, какие на одну ставку деньги. Слезы, а не деньги! Светлана решила учиться на вечернем, но мать категорически воспротивилась.

– Сейчас не то время! Работодатели смотрят не на диплом, а на квалификацию выпускника. Им нужны толковые работники. Кто захочет тебя брать с вечерним образованием? Только самая захудалая компания. Поэтому только дневное отделение – и никаких других вариантов.

Поступив, девушка заговорила о подработках, но и тут встретила решительный отпор. Аргументы у матери были примерно те же: Светлана должна хорошо учиться, лишь тогда ее оценят и доверят ответственную работу.

– Посмотри на меня! – воскликнула она. – Неужели ты хочешь всю жизнь прозябать, считая копейки?

Девушка не хотела прозябать, и она привыкла выполнять решения матери, хотя, откровенно говоря, ей было немного завидно. На курсе хватало блатных, поступивших на бесплатное благодаря протекции. Такая пошла мода, странная и извращенная, как очень многое из происходящего в стране. Для людей не самых бедных считалось чем-то вроде особой доблести устроить своего отпрыска на бесплатное обучение, использовав связи или всучив кому надо взятку.

Светлана смотрелась гадким утенком на фоне шикарно одетых однокурсниц. Тут еще надо вспомнить про ее далеко не идеальную фигуру, недостатки которой было бы трудно скрыть самому лучшему кутюрье. А уж что говорить об отечественном массовом пошиве! При этом лицо девушки, хотя и его трудно было назвать красивым, привлекало к себе внимание. Не совсем правильные и слегка грубоватые черты отходили на второй план, стоило взглянуть в глаза Светланы, огромные, лучистые, цвета морской волны. Один из молодых людей утонул в этих глазах и с десятого класса ухаживал за девушкой, вызывая критические замечания матери:

– Ну что за парень! Не мужчина, а какая-то квашня! Нерешительный, бесхарактерный. Если на такого попробуешь в жизни опереться, утонешь, как в болоте!

Но тут Светлана ослушалась свою родительницу, поскольку других кавалеров на горизонте не наблюдалось. Не все могли уловить очарование взгляда девушки, а ее недостатки были заметны издалека.

Глупо скрывать – слова незнакомца кроме прочего пробудили у Светланы надежду: а вдруг таинственный отец, если у него проснулась совесть, поможет Глебовым вырваться из бедности? Им же много не надо! Слегка приодеться, купить новый телевизор и нормальный компьютер вместо допотопного агрегата, сделанного больше десяти лет тому назад. Но в первую очередь Светлане хотелось хоть одним глазком посмотреть на отца, узнать, что он за человек. Однако мужчина вопреки надеждам девушки отнюдь не распахнул объятия с восклицанием «Здравствуй, милая доченька!», не сказал: «Сейчас я отвезу вас к вашему отцу». Он хладнокровно произнес:

– Хотя мы практически убеждены, что вы – дочь Владимира Ивановича, нужно удостовериться в этом с абсолютной точностью. Необходимо провести генетическую экспертизу. Это не больно. Если вы согласны, то поехали.

– Поехали! – не задумываясь ответила Светлана.

Задумалась она только в салоне дорогой иномарки с тонированными стеклами. Под благовидным предлогом заманив девушку в машину, мужчина теперь мог отвезти ее куда угодно. Вспомнив его лицо, Глебова почувствовала, как ее спина покрылась холодным потом. Но страхи девушки были недолгими. Машина остановилась у частной клиники. Светлану провели в кабинет, попросили открыть рот, провели внутри ватным тампоном и сказали:

– Все, вы свободны.

Когда они вышли из здания, мужчина любезно предложил девушке отвезти ее домой. Светлана подумала-подумала и согласилась. Адрес ее, как выяснилось, мужчина знал точно. Остановившись у подъезда, он протянул девушке конверт.

– Что это? – удивилась Светлана.

– Здесь тысяча баксов, плата за беспокойство.

– Оставьте их себе! Я делала это не ради денег! – взыграла в девушке гордость.

Мужчина осторожно, но крепко ухватил ее за руку:

– Если вы не возьмете баксы, Владимир Иванович будет очень недоволен. А мне бы очень не хотелось испытать на себе его недовольство.

– Тогда ладно, – уступила Светлана – впрочем, без особой внутренней борьбы.

Глава 2

– Он требует хороший жирный кусок свинины, запеченный в духовке, и виски, – у мужчины в расшитом блестками, словно у эстрадных артистов, костюме, на лице было прямо-таки начертано выражение непреклонности.

– Но доктора запретили ему жирную пищу, – возразил другой мужчина, в белоснежном халате и колпаке, заломленном набок.

– Вот ты пойди и скажи ему об этом, господин шеф-повар, – в голосе мужчины в костюме явственно прозвучали ехидные нотки.

– Я? – воскликнул повар так эмоционально, словно ему предложили слетать верхом на пушечном ядре в космос.

– Ну не я же! Мое дело – передать слова хозяина, а ты, если хочешь, можешь пойти и рассказать, что ему вредно, а что полезно. А я потом на тебя посмотрю.

– Как-нибудь в другой раз, – скромно отказался повар. – Лучше выполню заказ.

Мужчина в костюме двинулся по широкому коридору. Навстречу ему шла женщина, чей возраст было практически невозможно определить. Можно было сказать только одно – женщина очень красива. Красота эта была дана ей с рожденья и поддерживалась строгой диетой, умеренными физическими упражнениями и ножом пластического хирурга.

Мужчина прижался к стене, хотя в этом не было особой необходимости. Женщина прошествовала мимо, едва удостоив его взглядом. Она подошла к двери красного дерева и негромко постучала.

– Войдите! – послышалось из комнаты.

В ней находился молодой человек лет двадцати.

– Ты один? – спросила женщина.

– Как видишь.

– А где Олег и Михаил?

– Откуда мне знать! Делать мне больше нечего, как только следить за братьями, – нервно ответил молодой человек и добавил совсем другим тоном: – Наверное, у себя или куда-нибудь поехали. Нам же совсем не обязательно торчать дома.

– Да, конечно! Просто у меня дурные предчувствия.

– Мама, ну опять ты со своими предчувствиями. Сколько можно!

– Столько, сколько нужно! Я боюсь, Володя! Не за себя боюсь – за вас! Свое я возьму, хватит мне на всю оставшуюся жизнь. А за вас тревожно. Вдруг отец отколет какой-нибудь номер. Он и раньше плевал на наше мнение, а теперь стал полным самодуром.

– В его состоянии простительно.

– Простительно, говоришь? А если он лишит вас наследства? Что ты тогда запоешь?

– Лишит наследства? А куда он денет деньги? В Бога отец не верит, всякие благотворительные и научные фонды обходит стороной. У тебя есть другие варианты?

– Вариантов нет, но есть дурное предчувствие, которое меня редко подводит. Тем более я отлично знаю вашего отца, всегда могу догадаться, если он задумал какую-то пакость. Я сейчас от него. И меня насторожило, как он заговорил, когда я завела о вас речь.

– Мама, ты преувеличиваешь, – сказал Владимир, но в его голосе явственно проступила тревога.

– Хорошо, если так, но у меня слишком велик печальный жизненный опыт…

Между тем человек, о котором шла речь, полулежал в большом кресле, укрывшись шотландским пледом. Те, кто знал его раньше и по каким-то причинам не видел последний год, обязательно бы воскликнули, сокрушенно качая головой: «До чего же изменился Владимир Иванович, как похудел? Что сделала болезнь с его лицом, некогда мужественным и выразительным, а теперь дряблым, сморщенным и даже жалким! Куда девался прежний Драгун, сильный, решительный, энергичный? Осталась от человека одна видимость».

Но внутренняя сила у Владимира Ивановича сохранилась, и он, игнорируя боль, которая, несмотря на обезболивающие, терзала его организм, убежденно говорил сидящему напротив мужчине лет сорока пяти:

– Теперь, Николай, все проблемы ложатся на тебя. Не берусь загадывать, сколько времени это продлится, но думаю – долго. Ты моих сыновей знаешь. Михаилу уже тридцать, по возрасту мужик, но до сих пор в голове ветер гуляет. И не сказать, что он дурак, наоборот, на всякие каверзы первый мастер, но делом заниматься категорически не хочет. Владимир с Олегом слишком молоды, не созрели еще для ответственных дел, но я уже вижу, что средний идет по неверной дорожке Михаила. Разбаловали мы их вместе с супружницей, ох разбаловали!

– Вы, Владимир Иванович, преувеличиваете. Я немного знаю Михаила. Да, он слегка легкомысленный, но все потому, что вечно прятался за вашей спиной. А парень он действительно головастый. Если клюнет жареный петух, будет наши проблемы щелкать как орешки.

– Как орешки, говоришь? Твои бы слова, да Богу в уши. Жаль, не дойдут! Ты Михаила знаешь немного, а я очень хорошо. Нет у него в жизни настоящей, большой цели, а есть куча мелких страстишек и убогих потребностей. Баб потискать, крутой тачкой перед дружками козырнуть, в море окунуться, да не абы где, а на самом престижном курорте. А вот настоящей, большой цели у него в жизни нет.

– Может, так и надо? Женщин любить, мир объездить. Говорят, вы в молодости тоже отличались неуемным темпераментом, – вдруг осмелел Николай. – Вот скажите, для чего вам нужна большая цель?

– Сам не пойму. Много над этим думал и не могу дать точный ответ. Для людей, абстрактных человечков, которых я не знаю и знать не хочу? Точно нет. Для семьи, близких? Но я уже столько заработал, что все мы сможем безбедно жить на проценты с капитала. Скорее всего, мы, взрослые, – просто постаревшие дети, и больше всего нас захватывает игра, в которой каждому из нас хочется победить. Только игры у нас теперь совсем другие, в них ставятся не фантики или деньги, выданные родителями на мороженое, а миллионы, иногда даже миллиарды долларов. И почему-то хочется, чтобы и твои дети в этой игре побеждали чужих детей. Вот поэтому я сомневаюсь, надо ли подпускать к нашему делу моих сыновей.

– Вы что-то задумали, Владимир Иванович? – спросил Николай, хорошо знавший своего босса.

– Да так, ничего особенного, – отмахнулся тот.

Жест был столь категоричен, что Николай замолчал. А Драгун, видимо устав, опрокинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

– Похоже, задремал. – Николай осторожно, на цыпочках вышел из комнаты.

Но Владимир Иванович не спал. Он в который уже раз за болезнь погрузился воспоминаниями в прошлое.

Родился Драгун в обычной советской семье. Мать работала продавщицей в обувном магазине, отец – слесарем на заводе. Как все работяги, отец выпивал, но умеренно, по субботам и праздникам. Ну и получка с авансом – святое дело. Очень редко отец перебирал свою норму и в пьяном виде добрел, размякал, был ласков с женой и сыном. Почти никогда он не поднимал руку на Владимира, хотя стоило бы. Вова рос большим, крепким парнем, был сильнее всех ребят в классе. Но это лидерство следовало подкреплять какими-то отчаянными поступками, и Володя время от времени отчебучивал такое, что учителя просто за голову хватались. Чего стоил, к примеру, устроенный в честь собственного дня рождения фейерверк. Тогда еще про китайскую пиротехнику никто слыхом не слыхивал. Володя добыл где-то кусок магния, грубым напильником измельчил его на опилки и смешал с марганцовкой. Смесь он насыпал в десять пакетиков, к ним привязал фитили. Огненную феерию устроили на уроке труда, когда учитель, по своему обыкновению, надолго вышел. Пакеты взрывались с яркой вспышкой и вызывающим грохотом, всполошившим всю школу. Виновника ЧП быстро вычислили, родителей Драгуна срочно вызвали в школу. Было тогда Володе одиннадцать лет от роду. При этом юный озорник хорошо учился – благодаря безусловным способностям и твердому характеру.

– Ученым будет. Или большим начальником, – с гордостью заявлял отец.

Возможно, поэтому тоже он крайне редко поднимал руку на сына. В ту пору быть ученым, а тем более большим начальником считалось очень престижно.

В десятом классе планы отца оказались на волосок от гибели. Владимир стал заметно хуже учиться, надолго пропадал из дому, иногда возвращался с разбитым носом или синяком под глазом. Мальчик влюбился! Причем избранницей его оказалась девочка на два года младше, которую уже дружно прозвали актрисой. Не за какие-то лицедейские способности, а за удивительно яркую внешность. А Драгун был обычным парнем далеко не плейбойской внешности, даже наоборот. Грубые черты его лица разительно контрастировали с ангельским профилем Вероники – так звали избранницу Владимира. Причем это был не тот контраст, когда одно взаимно дополняет другое, а тот, о котором говорят «красавица и чудовище». Казалось, у Драгуна нет никаких шансов. Вокруг Вероники, несмотря на ее молодость, уже вились поклонники, в том числе с очень привлекательной внешностью.

Но это только казалось. Владимир взял настойчивостью и бескомпромиссностью, граничащей с жестокостью. Он буквально ни на шаг не отходил от девушки, стоило той показаться на улице. И если бы только не отходил. Он безжалостно разбирался со всеми поклонниками Вероники. Причем ему хватило ума не устраивать разборки на глазах у девушки. Плейбои и просто поклонники выслеживались с упорством изголодавшегося тигра, и с ними проводилась разъяснительная беседа. Наиболее понятливым хватало слов, самые упорные потом долго залечивали полученные в драке травмы. Некоторые молодые люди привлекали к разборкам старших братьев или друзей. Тогда доставалось Владимиру, но юноша игнорировал подобные издержки выбранной им тактики и опять вставал на вахту подле Вероники.

Однажды на школьных танцах девушка перехватила взгляд, брошенный Драгуном на одного из ее бывших поклонников. В этом взгляде было столько ярости и ненависти, что девушка сразу поняла: дай Владимиру волю, он порвет на клочки бедного парня. А ведь благодаря стараниям Драгуна юноша давно прекратил ухаживать за Вероникой, и вся его вина заключалась в том, что когда-то он добивался расположения девушки.

«И чтобы такое чудовище жило со мной в одном доме? Ни за что!» – подумала Вероника, но тут поймала взгляд Владимира, брошенный на нее.

И куда девались ярость с ненавистью? Они исчезли, испарились полностью и без остатка! Теперь во взгляде были только восторженные чувства, только нежность, любовь и беззаветная преданность.

«А не поспешила ли я с выводами? – мелькнуло в голове у девушки. – Хотя даже сейчас со всей своей восторженностью он безобразен. Зачем мне такой!»

Но шло время, Драгун с долготерпением хладнокровной рептилии продолжал держать Веронику в осаде, а в девушке проснулась чувственность, которая частенько расходится с нашим эстетическим восприятием противоположного пола. В грубой внешности назойливого кавалера Вероника стала находить некую эротическую притягательность.

Эта особенность характерна для женщин. Тот же Челентано бесконечно далек от идеалов красоты, однако был одним из секс-символов своего времени.

После двух лет настойчивых ухаживаний Вероника уступила Владимиру. И первая же ночь суетливой неумелой любви закончилась беременностью. Или вторая – медицина на этот счет не в состоянии дать точного ответа. Веронике тогда едва исполнилось семнадцать. Быстро, пока не стал чересчур заметен живот, сыграли свадьбу. В то время к подобным вещам относились серьезно: беременеть, а тем более рожать полагалось только в законном браке.

Вот только брак оказался крайне ненадежным. Первое время Вероника вела себя как образцовая жена. У Драгунов родился сын, названный Михаилом. Супруги безмерно обрадовались его появлению, хотя приходилось им тяжко. Жили они у родителей Владимира, который учился на дневном отделении и получал сорокарублевую стипендию. Вероника до рождения сына едва успела окончить школу и ни дня в своей жизни не проработала. Конечно, молодым помогали родители, но пришлось и Владимиру подрабатывать по вечерам.

До поры до времени материальные невзгоды компенсировались семейными радостями. А затем, когда сын подрос и пошел в детский садик, Вероника устроилась на работу. И встретила там одного из своих бывших ухажеров, юношу плейбойской внешности, который нравился ей больше всех. Правда, ухажер оказался робкого десятка, одной беседы с Драгуном ему хватило, чтобы на время оставить Веронику в покое. Но теперь Владимира рядом не было, и старые чувства вспыхнули с новой силой. В объятиях любовника женщина ясно поняла, что она никогда не любила своего мужа. Да, в постели с Владимиром она испытывала кайф от большого, сильного и мускулистого тела, ее заводило его грубое лицо, чем-то смахивающее на физиономию неандертальца, но такой «возврат к предкам» ей через год с небольшим прискучил. Если в первое время Владимир чувствовал боль от царапин на плече и тщательно скрывал укусы на шее, то затем их секс не оставлял на его теле никаких следов. Он над этим не задумывался, а следовало бы. Вероника оказалась натурой более утонченной и жаждущей разнообразия. Переход от чудовища к красавцу дался ей на удивление легко, в том числе и в моральном плане. С типично женской логикой Вероника решила, что муж сам виноват. Он буквально женил ее на себе, отбив всех стоящих кандидатов в супруги. Пусть же теперь он расплачивается за свои грехи.

Увы, счастье с красавчиком было недолгим. Еще до встречи с Вероникой молодой человек ухаживал за другой девушкой. Он бы не задумываясь предложил руку и сердце бывшей возлюбленной, но воспоминания о Драгуне мгновенно отбивали у него охоту к перемене партнерш. Боясь огласки их отношений, которые могли сорвать свадьбу, красавчик перестал встречаться с Вероникой. А та уже не могла остановиться. Бурный роман на стороне словно оборвал цепи, приковывавшие женщину к семье. В течение двух лет она меняла любовников как перчатки. Из них первый год, будучи замужней женщиной. Владимир долго терпел. Об изменах жены он стал догадываться почти сразу же, уж очень разительно изменилась Вероника. Потом он узнал об этом абсолютно точно.

Но что мог поделать муж-рогоносец? Он любил свою жену, любил со всей страстью, на которую только способен мужчина. Эта любовь не позволяла ему поднять руку на женщину, которую он боготворил. Да и вообще, Драгун, множество раз дравшийся с парнями, не мог ударить представительницу слабого пола. В материальном плане он, только закончивший вуз, даже уступал супруге. Других способов сохранить распадающийся брак Владимир не знал.

Было бы ошибочно считать Веронику похотливой самкой. Через год после развода, перебрав десяток кандидатур, женщина всерьез и надолго остановилась на молодом человеке с привлекательным лицом и спортивной фигурой. Хотя мужчины избегают браков с женщинами, у которых есть дети, изысканная красота Вероники заставила ее избранника забыть об этом досадном факте. Но женщина совершила ошибку. Ее обаятельный муж по жизни оказался пофигистом, довольствовавшимся малым и не желавшим прилагать усилий, чтобы добиться большего. Карьера, успех, деньги его практически не интересовали. То есть интересовали, если бы ему преподнесли все это на блюдечке, но лезть из кожи вон, чтобы достичь высокой цели, – увольте!

Этот нюанс потом сыграл свою решающую роль. Как и то, что Вероника так и не смогла родить от нового мужа ребенка.

А Драгун, оставшись один, бросил свои нерастраченные силы на работу. Помогли и знания, полученные в институте. Ветер перемен задул в паруса, поднятые Владимиром. Его корабль начал успешное плавание по озерцу отечественного бизнеса, который через несколько лет превратится в бурный океан.

Начал Драгун с магнитофонных кассет, на которые записывал альбомы популярных западных исполнителей. Этот товар пользовался бешеным спросом. В стране рухнули идеологические барьеры, по радио крутили песни, которые еще совсем недавно считались культурным оружием враждебной нам буржуазии, призванным воздействовать на сознание советской молодежи. При этом качественных записей было до смешного мало. Драгун частично заполнил эту брешь. Его материальное благополучие резко возросло. Теперь он за неделю зарабатывал столько же, сколько еще недавно за год. С деньгами, как водится, пришли и рэкетиры. Точнее – за деньгами. Это были первые ласточки грядущей криминальной революции, еще бестолковые и вооруженные какими-то смешными железяками.

Сперва до Владимира дошли слухи о вымогателях, наводивших страх на мелких бизнесменов, потом явились они сами. Их было трое, крепких ребят, угрожавших Драгуну кастетами и ножом. Однако Драгун тоже был не промах, не дурак подраться, и его охватила ярость при виде наглецов, вздумавших нагло присвоить его деньги. Ярость эта была холодная, расчетливая; Владимир не потерял голову, ринувшись в бой, а точно рассчитал каждое движение. Первым делом он послал в нокаут типа с ножом, никак не ожидавшего от барыги такой прыти. Рэкетиры привыкли, что все бизнесмены безропотно отдают им часть денег, опасаясь потерять все, и, наехав на Владимира, думали о кабаке, в который они завалятся, получив свою долю.

Но вместо доли они получили основательную трепку. Уложив на землю держателя ножа, Драгун без остановки бросился на второго бандита и успел вывести его из игры до того, как последний вымогатель окончательно стряхнул мысли о разгульном вечере. Парнишка явно занимался каким-то единоборством, но природная сила Владимира помогла ему одержать победу.

Однако самое интересное было впереди. Драгун нашел общий язык с избитыми им рэкетирами. К этому его подтолкнуло логическое рассуждение. Отчего трое молокососов, вооруженных отнюдь не до зубов, так вольготно себя чувствуют? Ведь на них бы за глаза хватило одного участкового с «макаровым» в кобуре. Наверное, у советских милиционеров живет классовая ненависть к бизнесменам, им куда ближе вымогатели, преступный, но более привычный социальный элемент. И пока менты будут сквозь пальцы смотреть на «шалости» рэкетиров, те успеют напитаться деньгами и кровью, организуются и превратятся в грозную силу. И тогда его, Драгуна, деньги станут ничем, поскольку их сумеет отнять любой серьезный вымогатель. Да и сейчас, когда рэкет делает первые шаги, Владимир балансирует на жердочке над пропастью. Попадется ему серьезный противник, мастер спорта по боксу или борьбе, и сначала пересчитает все ребра, а потом всю наличность, распихивая ее по своим карманам. Нет, он должен защитить себя от таких проблем.

Избитые рэкетиры стали первым боевым отрядом Драгуна. Но Владимир не превратился в очередного бандита, он продолжал заниматься легальным бизнесом, только использовал для его ведения жесткие методы. Его бойцы прессовали конкурентов, ослабляя их финансово, а при необходимости сжигая киоски и громя студии записи.

Кассеты быстро ушли в прошлое, и Драгун вовремя переориентировался на торговлю видеомагнитофонами. Помогло случайное знакомство с иностранным бизнесменом и хорошее знание английского языка. Очень скоро к «видикам» прибавились компьютеры, различная бытовая техника. Бизнес Драгуна расширялся, усиливалась его боевая команда. В ней не осталось никого из первого состава. Теперь на Владимира работали опытные бойцы, в том числе два бывших сотрудника спецслужб. Имея такую опору и заработав солидный капитал, Драгун одним из первых в стране задумался о создании настоящей торговой империи, большой сети магазинов, где продавалось бы все – от зажигалок и соли до компьютеров и черной икры.

Случайная встреча заставила на время отложить эту идею. Пряным майским вечером Драгун ехал с работы к очередной любовнице. Его бьющий через край темперамент не позволял подолгу обходиться без женщин. Шестисотый «мерседес» остановился у светофора. На зебру ступила Вероника. Владимир узнал ее сразу, сердце его застучало сильнее, а мысли о любовнице исчезли почти со скоростью света. Драгун действовал машинально, руководствуясь исключительно эмоциями, а не разумом. Он распахнул дверцу и выскочил из лимузина.

Вероника испуганно вздрогнула, когда дорогу ей преградил здоровенный мужчина. Она была занята своими мыслями и заметила бывшего мужа, только подняв голову.

– Здравствуй! – сказал Драгун, вкладывая в единственное слово весь запас нежности. – Как живешь?

– Здравствуй! – Вероника успокоилась, поняв, что ей ничего не угрожает. – Нормально живу, как все.

– Все сейчас живут плохо, – тут же поправил Владимир. – Слушай, вот-вот загорится красный. Давай сядем в мою машину, и я отвезу тебя, куда скажешь.

– У тебя есть своя машина? А я-то, наивная, думала, что ты отрываешь последнее, даря Мише дорогие игрушки.

– Ты же сама не желала со мной разговаривать, а то бы я мог тебе кое о чем рассказать. Садись.

– Ого, «мерседес»! Да ты, Володя, на самом деле круто взлетел.

– Есть немножко. Я теперь бизнесмен, торгую всякой техникой. Но лучше расскажи о себе.

– Ай, чего рассказывать! Барахтаюсь, как лягушка, которую бросили в кувшин с молоком, пытаюсь выбить из него сметану, чтобы не утонуть. Мой благоверный, как ни пихала я его в бока, до сих пор сидит инженером на полуразвалившемся заводе, ждет, когда его закроют окончательно и бесповоротно.

– Стоило ли бросать все ради него? – Драгун сделал вид, будто не догадывался о многочисленных любовниках Вероники.

– Человеку свойственно ошибаться! – ответила женщина таким тоном, что сердце бизнесмена на секунду замерло, а потом заколотилось с удвоенной быстротой.

Владимир пропал! Он вновь оказался во власти женщины, которая столь жестоко обошлась с ним всего несколько лет тому назад. Впрочем, годы конкурентной борьбы не прошли даром, они сделали Драгуна более расчетливым и менее чувствительным. Отвезя Веронику, он вернулся домой и составил хитрый план по возвращению бывшей жены. Драгун уже понял, что Вероника его не любит. Зато она, как большинство красавиц, обожает дорогую одежду, украшения из драгоценностей, другие атрибуты роскошной жизни. Все это он сможет ей дать, заставив уважать себя как человека, вырвавшего ее из бедности. А чтобы Вероника не вздумала снова вилять хвостом, они составят брачный контракт. Там будет черным по белому написано, что в случае измены муж имеет право выставить жену на улицу с тем, с чем она пришла в его дом.

План Драгуна сработал. Вероника легко променяла шалаш с милым на роскошную квартиру нового старого мужа. Смена обстановки благоприятно сказалась на ней во всех отношениях. За три года Вероника родила мужу еще двоих сыновей. Первого она сама захотела назвать по отцу – Владимиром. И угадала: Владимир пошел в отца, рос такой же большой и крепкий. А вот младший, Олег, пошел в мать. Уже в раннем детстве люди восхищались:

– Какой очаровательный мальчик!

Обретя семейное счастье, Драгун обрел и столь нужный ему душевный покой. Он перестал растрачивать силы и время на холостяцкие гулянки, женщин, сосредоточился на работе. Вероника вдохновляла его, благодаря ей Владимира осеняли замечательные идеи, которые он воплощал в жизнь. Драгун понимал, насколько велика роль жены в его успехах. Когда семья переехала из квартиры в собственный дом, Драгун оформил дарственную на Веронику. Теперь при всем желании он не мог забрать роскошный особняк обратно.

Хотя в еще большей степени успехи Владимира зижделись на его бойцах, успешно отражавших наскоки бандитов и ставивших на место конкурентов. Сам Драгун, тщательно взвесив за и против, отказался от идеи тотальной торговли, охватывавшей весь ряд товаров. Несколько человек, имевших куда более солидные капиталы и знавшие ходы к администрации Кремля, занялись строительством гипермаркетов. В конкуренции с ними Владимир был изначально обречен. Кроме того, он никогда не имел дело с продуктами и решил ограничиться промышленными товарами. Кроме нескольких салонов бытовой техники, Владимир открыл магазины одежды и обуви, стал потихоньку двигать на российский рынок эксклюзивные часы. Он присматривался даже к мебели, но в последний момент решил не разбрасываться. Опасно добавлять лишние детали в хорошо работающий механизм.

Кроме того, Драгун хотел оставить больше времени для личной жизни. Сам Владимир был непривередлив. Сказывалось детство, проведенное в скромном достатке, без излишеств. Он мог прекрасно отдохнуть на поросшем травой берегу речки или в сосновом лесу. Вероника тоже была из рядовой советской семьи, но ее манеры и претензии заставляли думать, что в ее жилах течет несколько капель королевской крови. Трава у реки ее категорически не устраивала, ей был нужен мелкий белоснежный песочек. Причем только для того, чтобы по нему ступать, медленно шагая к прозрачной до воздушности морской воде. Лежание на песке она считала плебейским занятием. Хвойный лес Веронику вполне устраивал, но лишь когда он скрывал маленький отель с парочкой номеров «люкс», занятых семейством Драгунов.

Такой стала она, такие же замашки прививала сыновьям. Отец этому не особо противился. Он только следил за тем, чтобы подраставший Михаил не поддался порочным увлечениям, характерным для российской золотой молодежи, золотой только по названию, но жалкой и убогой по своей сути. Наркотики и различные модные стимуляторы сразу были поставлены вне закона.

– Если я замечу, что ты покуриваешь травку или глотаешь колеса, наказание будет беспощадным. Лишу карманных денег, а об обещанной машине тебе придется навсегда забыть, – твердо сказал Владимир.

Михаил хорошо знал отца. Если тот заподозрит, что сын под кайфом, заставит сдать анализы и установит истину. Поэтому лучше не экспериментировать. Подрастая, младшие братья получили такой же наказ и тоже не осмеливались его нарушать. Слишком многое они теряли, поддавшись минутной слабости. А компенсация за мнимое удовольствие была более чем достаточной. Тут приложила свою руку мать. Она стремилась выполнить любые капризы детишек – за счет мужа. Владимир, любивший и детей и особенно Веронику, почти всегда в ответ на очередную просьбу доставал бумажник или одну из своих карточек. Он и сам привык расслабляться после работы в дорогих ресторанах, за роскошным столом в своем, то есть жены, особняке и на лучших курортах. Лишь об одном Драгун постоянно забывал – навещать врачей. Ему казалось, что его богатырское здоровье – надежная гарантия от любых хворей. Поэтому странные ощущения в области печени вынудили его заволноваться, только когда они переросли в постоянную боль. Драгун обратился к своему доктору. Тот осмотрел пациента, пощупал и отправил на обследование. Его результаты поразили Владимира, словно пушечный выстрел. У Драгуна обнаружили рак печени, уже запущенный, хотя пока еще с шансом на излечение. Так сказал врач, хотя он, возможно, лукавил, вселяя в больного иллюзорную надежду. Началось долгое и мучительное лечение.

Уже судя по тому, что больному не стали делать операцию, можно было сказать, что его шансы на выздоровление крайне малы. Химиотерапия вроде бы остановила наступление болезни, но та лишь перегруппировывала силы. Боли возобновились и усиливались с каждым днем. Поначалу Драгун терпел, он еще надеялся вырваться из лап смерти и не хотел пичкать себя наркотиками, которыми, по сути, являются сильные обезболивающие. Затем, покопошившись в Интернете, он понял, что надежды мало, ничтожно мало, и стал выбирать между приемом лекарств и самоубийством. Но в каждом человеке живет надежда на чудо.

«Вдруг завтра или послезавтра изобретут препарат, способный вылечить от рака? Денег у меня хватит, я его куплю и верну здоровье, – думал Владимир, лежа на просторной кровати. – А если почувствую, что наркотики превращают меня в растение… что ж, убить себя никогда не поздно».

И он начал принимать лекарства, глуша боль, которая теперь донимала его почти круглосуточно, уходя только в редких случаях. В один из таких случаев Драгуна вдруг посетила странная мысль. Возможно, болезнь подействовала на его психику или в глубине подсознания он затаил глубокую обиду на Веронику и теперь решил отомстить довольно странным способом. Он попытался вспомнить женщин, с которыми встречался после ухода жены. Несмотря на хорошую память, многие из них совершенно забылись, однако некоторые виделись так четко, словно Владимир расстался с ними только вчера. Поскольку Драгун редко предохранялся, говоря, что заниматься сексом в презервативе – это то же самое, что загорать в шубе, кто-то из его любовниц родил ребенка. Владимира поставили в известность о трех таких случаях. Как правило, Драгун откупался деньгами, не желая знать своих отпрысков, но одна женщина категорически отказалась брать доллары, заявив, что любовь не покупается и не продается. Идеалистка! Хотя у Владимира возникло подозрение, что подруга могла забеременеть от кого-то другого. Но и в этом случае деньги бы ей не помешали!

Что характерно – ни одна из матерей его незаконных детей ни разу не напомнила о своем существовании. Подействовала угроза забрать доллары, если они вздумают досаждать Драгуну, или дело в том, что деньги вручал Граф – лидер боевого отряда бизнесмена? Граф – он такой, способен кого угодно двумя словами довести до предынфарктного состояния!

Да, они не напоминали, а вот Драгун соизволил вспомнить. И, поднявшись с кровати, перебрался за письменный стол, долго сидел в задумчивости, изредка делая пометки на листе бумаги, иногда усмехался, или, наоборот, тень печали ложилась на его лицо.

– Владимир Иванович, пора принимать лекарства… Владимир Иванович, доктор ждет, – напоминала из-за дверей обслуга.

– Успеется… подождет, – отвечал Драгун и возвращался к своему занятию.

Наконец усталость дала о себе знать, навалившись на плечи тяжким грузом, бизнесмен медленно поднялся из-за стола и лег в постель.

– Что же вы нарушаете, не принимаете вовремя лекарства? – укоризненно обратился к нему врач.

– Думаете, они меня спасут? Если бы так, я бы соблюдал режим с точностью до секунды.

Доктор, которого однажды бизнесмен вынудил сказать правду, назидательно заметил:

– Они могут продлить вашу жизнь. А кто знает, что случится завтра или послезавтра? Вдруг найдут способ излечения онкологических болезней, и лишний день окажется для вас совсем не лишним, благодаря ему вы получите исцеление.

– Шансы на это ничтожны, а дело, которым я занимался, очень важно. Тут как раз болезнь чуточку отступила… кто знает, возможно, в последний раз. Вот я и воспользовался представившимся мне шансом.

– Поступайте как знаете, ваша жизнь – ваша воля, – сдался доктор.

После его ухода Драгун приказал найти Графа. Сделать это было непросто: командир бойцов жил отдельно и сейчас, когда отпала необходимость в его услугах, распоряжался временем по своему усмотрению.

Звонок мобильника застал Графа, когда он ехал на встречу с приятелем. Граф чертыхнулся, но, поскольку готовность в любую минуту выполнить поступившую команду давно стала его второй натурой, развернул автомобиль и набрал телефон приятеля, отменяя встречу.

К его приезду силы покинули Драгуна, а боль резко усилилась. Уменьшив ее ударной дозой лекарства, бизнесмен указал на лист бумаги и тихо прошептал:

– Мне трудно говорить. Читай.

– Но здесь только имена и фамилии. Кто эти люди? Ваши должники? У них надо выбить деньги?

– Нет, они – мои наследники. Возможно. Теперь наклонись ко мне и слушай.

Драгун говорил минут десять, часто прерываясь и морщась от боли. Выслушав его, Граф качнул головой:

– Мы-то все сделаем, но времени маловато!

– Поэтому я рассчитываю на твой опыт. За сегодняшний вечер ты все обдумаешь, а завтра начнешь действовать. Дольше затягивать опасно, я могу умереть, не успев отдать последние распоряжения.

Глава 3

Прошло четыре недели. За это время Граф успел сделать все, что от него требовалось. Сначала он принес шесть бумажек, шесть медицинских заключений. Просмотрев их, Драгун одно заключение скомкал и бросил на пол, а остальные сложил в аккуратную стопочку.

– Даже приятно. Лишь одна из шести решила разбогатеть на шару. Остальные не соврали, я действительно хорошо постарался! – по лицу бизнесмена скользнула улыбка, больше напоминавшая уродливую гримасу.

Граф нагнулся и поднял брошенный листок, развернул его.

– Ты зачем?

– Она ведь обманула, использовала вас самым наглым образом.

– Ай, перестань! Нашел к чему придираться! Давно пора простить, ведь прошло много лет! Кроме того, наверняка я был у нее не один. Женщина могла ошибиться в выборе отца.

– Почему-то люди всегда ошибаются в свою пользу!

– Откуда ты знаешь? А если другим любовником у нее был наследный английский принц?

– У вас сегодня хорошее настроение, – осторожно заметил Граф.

– Конечно, я ведь обрел своих детей. Любой человек обрадуется такому известию!

Про себя Граф подумал, что Драгун мог сделать это гораздо раньше, но говорить, разумеется, ничего не стал.

После его ухода бизнесмен положил заключения на низенький столик рядом с кроватью и не заглядывал в них до того дня, пока его верный помощник не сообщил, что все готово к задуманному хозяином действию. Лишь тогда у Драгуна возникло желание погрузиться в думы о былом. Он взял лежавшее сверху заключение и прочитал:

– Царюк Андрей Семенович.

Царюк, Царюк… Кто же эта женщина, даже не пожелавшая сохранить имя отца и давшая сыну вымышленное отчество?

Наконец Драгун вспомнил. Было это году в восемьдесят седьмом или восемьдесят восьмом. Он тогда еще шустрил по мелочам, хотя успел заработать приличные деньги. Они познакомились на импровизированной гулянке, организованной по случаю близящегося Нового года. Собралось больше десятка начинающих бизнесменов, которых по привычке еще звали кооператорами. Среди них оказалась и будущая мать Андрея. Самое забавное, что она особо не жаждала веселиться. Она хотела выпить и найти человека, которому могла бы поплакаться в жилетку. Поскольку женщина была хороша собой, Владимир с удовольствием сыграл роль носителя этой самой жилетки. Будущая мать призналась, что бизнесмена из нее не получилось, она два года удерживалась на плаву только благодаря необъяснимым действиям советской власти, сумевшей превратить в дефицит почти любой ходовой товар. Но бизнесменов становилось все больше, уже возникло некоторое подобие конкуренции, поэтому женщина не ждала от наступающего Нового года ничего хорошего.

– А все потому, что я – баба! – пьяненько говорила она Драгуну. – Мужики нас за людей не считают, вечно норовят оттереть в сторону. Можно подумать, если у человека между ног что-то болтается, он становится особенным.

Владимир мог ей легко возразить. Он знал женщин, успешно занимающихся своим делом. И никто их не оттирал, не отодвигал в сторонку. Наоборот, эти женщины сами могли кого угодно оттереть. У них были врожденные способности к бизнесу, и при этом они не страдали традиционной болезнью русского мужика, отмечающего любое событие, радостное и печальное, со стаканом в руке. Но Драгун не стал возражать. Он ласково, как бы сочувственно погладил женщину по мягким, цвета зрелого хлебного колоса волосам.

Та продолжила свой рассказ, будто не заметив осторожной ласки, но при этом чуть сильнее прижалась к сильному мужскому телу. Излишне говорить, что с вечеринки они поехали в квартиру Владимира, тогда еще скромную однокомнатную, ближе к окраине столицы.

Их отношения продолжались несколько месяцев, до того момента, как женщина сообщила, что она беременна. У Драгуна к подобным новостям отношение было однозначным.

– Ты же знала, что я не предохраняюсь. И знаешь, что я категорически против детей и не собираюсь на тебе жениться! Могла бы поглотать какие-нибудь противозачаточные таблетки.

– Я глотала, Володя, но они не помогли. Наверное, сперма у тебя какая-то особенная, способная оплодотворять в любых условиях.

– Надеюсь, против аборта она не устоит? – заметил Драгун.

– Хорошо, я сделаю, как ты скажешь, – быстро ответила женщина.

Но она соврала. Она не стала делать аборт, решившись на роды. К тому времени благодаря удачному стечению обстоятельств женщина выгодно продала свой бизнес и могла несколько лет жить безбедно. Владимир оставил ее вскоре после известия о беременности и подкинул хорошую сумму, которая должна была скрасить расставание.

Драгун отложил заключение и взял следующее.

– Вот здесь все честно! – произнес он, заметив отчество молодого человека – Владимирович.

Червинский Игорь Владимирович. Историю этого романа он вспомнил сразу. Возможно, потому, что роман был одним из последних. Драгун к тому времени ушел далеко от начинающего бизнесмена. Дела его шли отлично, он давно купил роскошную квартиру в центре города и недавно приобрел вошедший в моду шестисотый «мерседес». В Москву уже потек, хотя еще и тоненький, ручеек наивных провинциалок, мечтавших о головокружительной столичной карьере. Большинство этих кандидаток в кинозвезды и фотомодели оказывались у разбитого корыта. Они бесславно возвращались домой или попадали в цепкие лапы сутенеров. Столичная проституция развивалась не в пример быстрее рекламного бизнеса и киноиндустрии.

Драгун благодаря своим деньгам и положению обзавелся множеством различных связей. Причем в большинстве случаев он этого не жаждал, люди устремлялись к нему сами, как рыбы-прилипалы к большой акуле. Один из таких шапочных знакомцев подвизался в киностудии. Он вел себя хитро, не пытался уболтать Драгуна на финансирование будущего кинематографического шедевра, а для начала хотел оказать бизнесмену ценную услугу, тем самым повязав его. Драгун игру кинодеятеля шутя разгадал и поначалу отмахивался от его заманчивых предложений. Но в тот раз сердце бизнесмена дрогнуло. Киношник познакомил его с очаровательной девушкой, чудесным цветком, способным вырасти только на чистой провинциальной почве. Кинодеятель намекнул, что девушка могла бы получить роль в готовящемся к производству фильме, но шансы ее слишком малы, так как кроме нее хватает других желающих, имеющих солидную поддержку. А вот несколько десятков тысяч долларов, вложенных в картину, могли бы склонить чашу весов в пользу провинциалки.

– Разберемся, – жестко ответил Драгун.

И разобрался. Забегая вперед, надо сказать, что лицедейские таланты у провинциалки отсутствовали напрочь. Об этом категорически заявили два очень авторитетных в мире кино человека, на которых бизнесмен вышел через другого своего знакомого. Но прежде чем установить сей факт, Драгун успел изрядно повозиться с девушкой. Он радикально изменил ее гардероб, сводил к модному парикмахеру. После этого девушка стала еще краше.

Тут следует отметить, что она утратила девственность еще до встречи с бизнесменом. В том городке, из которого она приехала, тоже нашлись люди, способные по достоинству оценить ее красоту.

По сути, Драгун взял девушку на содержание, но при этом не слишком баловал. Он поселил ее в той самой однокомнатной квартире, которая была его первым собственным жильем, давал ей деньги на карманные расходы, которых хватало только на еду. Но для провинциалки, отвергнутой миром кино, и этого вполне хватало.

Затем бизнесмен сумел устроить ее моделью в одну из рекламных фирм. Красота девушки и естественные манеры давали ей шанс сделать удачную карьеру, но тут она забеременела. И любовник, и любовница даже не помышляли о ребенке, но у девушки наступила горячая пора, она много работала и слишком затянула с визитом к врачу.

Осмотрев ее, доктор заявил, что аборт делать поздно, очень велик риск для жизни матери, поэтому надо рожать. Сначала девушка взгрустнула, поскольку роды ставили под угрозу ее дальнейшую карьеру, но затем с присущей молодости наивностью подумала, что бездетный любовник (Владимир ничего не рассказывал ей о своем первом браке) только делает вид, будто категорически против детей, а на самом деле может даже на ней жениться. Откровенно говоря, похожие мысли возникли и у Драгуна. Ну чем плохая жена? Молодая, здоровая, красивая, в меру умна. Вообще-то у людей его круга входят в моду браки с дамами, чьи фотографии регулярно появляются на первых полосах газет, но Драгуну всегда были чужды стадные инстинкты. Чем провинциалка хуже светской львицы? Ничем! Она даже лучше, учитывая, что большинство из этих львиц при ближайшем рассмотрении оказываются росомахами!

Но тут состоялась историческая встреча на пешеходном переходе, и мысли о женитьбе на провинциалке отпали сами собой. Драгун подарил ей квартиру, дал денег, чтобы она не бедствовала до выхода на работу, но своего ребенка не видел никогда. Как и большинство остальных внебрачных детей.

Глава 4

Роскошный особняк вызвал у Светланы внезапное раздражение:

– Вот жлоб! А нам иногда на еду не хватало!

Ее встретили у входа и учтиво проводили в большую комнату, где сидело пятеро молодых мужчин. Трое из них переговаривались друг с другом, на их лицах застыло непонимающее выражение. Такое же выражение было еще у двоих молодых людей, но они сидели молча. Один разглядывал свои руки, словно увидел их впервые, второй растерянно озирался по сторонам. Светлана постаралась изобразить безразличие и просидела так минут десять. За это время пришли еще два молодых человека. Они тоже не знали никого из собравшихся и, неуверенно поздоровавшись, заняли свободные стулья. Тут распахнулась дверь, в комнату вошел высокий мужчина. Чувствовалось, что каждый шаг дается ему с трудом, он двигался медленно и скованно. Мужчина уселся в кресло и тихо сказал:

– Вот все и в сборе! Можете знакомиться. Вы же мои дети, семеро сыновей и одна дочка.

Пятеро внебрачных отпрысков уже знали об этом, а вот для троицы, сидевшей вместе и напряженно переговаривающейся, слова отца стали неприятным сюрпризом.

Старший, Михаил, брезгливо поморщился, словно говоря: «Ну, папаша, ты еще тот кобель».

– Белоснежка и семь гномов! – нервно хихикнул Владимир.

– Знатное прибавление семейства, – в тон ему добавил Олег.

Знакомиться они явно не жаждали. Впрочем, и остальные не спешили распахнуть объятия новым родственникам. Они выжидали. Их встречу устроил Драгун, пусть он и делает следующий шаг. Возможно, он задумал что-то из ряда вон выходящее.

И бизнесмен оправдал их ожидания. Взяв небольшую паузу, позволившую восстановить силы, он медленно заговорил:

– Убедившись в том, что у меня, кроме троих законных наследников, есть еще пятеро детей, я задумался. Ведь любому отцу не хочется, чтобы его дети промотали оставленное им состояние.

При этих словах Михаил, Олег и Владимир нервно заерзали на своих местах.

– Каждый отец желает, чтобы его дети продолжили начатое им дело, умножили нажитый им капитал, – как-то робко, почти извиняясь, взглянул на них Драгун. – Поэтому я решил устроить для всех вас испытание. Мое наследство разделено на восемь равных частей. Соответственно написано восемь завещаний. Эти завещания спрятаны в разных уголках земного шара. Одни рядом, другие чуть ли не на краю света. Есть четкие указания, как их найти. Для этого требуются лишь желание, настойчивость и некоторая сообразительность – по сути то же, что и для ведения бизнеса. Да, и еще немножко удачи, ведь без удачи даже человек семи пядей во лбу не сумеет заработать двухсот миллионов долларов. Именно эта сумма стоит на кону. Разделите ее на восемь – получится двадцать пять миллионов. Одна маленькая подсказка. Возможно, кому-то задание покажется слишком легким. Не торопитесь с выводами. Зачастую под безобидной на вид зеленой травой лежит смертельно опасная трясина. И последнее. Возможно, кто-то захочет отказаться от испытания. Воля ваша, это дело сугубо добровольное. Доли отказников, как и доли неудачников, будут поделены между теми, кто выдержит испытание. Кто-то хочет выйти из игры?

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием больного.

– Очень хорошо! Если все согласны, мы начинаем. – Драгун сделал едва заметное движение, и тут же дверь комнаты распахнулась.

Мужчина в черном костюме и белых перчатках ввез столик, на котором стояла прозрачная чаша. В чаше лежали шары. Все действо стало напоминать жеребьевку одного из футбольных кубковых турниров. Мужчина перемешал шары, а Драгун предложил:

– Давайте, кто смелый!

– Надо пропустить вперед даму, если она не возражает, – сказал один из парней.

– Джентльменское предложение, – согласился Драгун и посмотрел на Светлану: – Вы не против?

– Нет, – девушка подошла к чаше и доста– ла шар.

– Вы откройте! Можете не читать вслух, а шепнуть на ушко моему дворецкому, чтобы он дал вам карту. Но есть такой момент. Разрешен обмен маршрутами, если стороны договорятся между собой. Удачные сделки – одна из важнейших сторон бизнеса.

– Читинская область, – открыв шар, прочитала Светлана.

За ней потянулись остальные претенденты. Все, как и девушка, открывали шары и зачитывали, где им предстоит вести поиск завещания. Но сделка произошла лишь одна. Услышав об архипелаге Чагос, Владимир-младший обратился к вытащившему его парню:

– У тебя как с дайвингом?

– Никак?

– На архипелаге он может очень пригодиться. Давай махнемся на мою Индию.

– Я сначала на карту взгляну, – рассудительно ответил молодой человек, вызвав одобрительный взгляд Драгуна.

Карта показала, что и в самом деле события будут происходить среди небольших островков. Обмен состоялся. Теперь каждый из наследников держал свое счастье в собственных руках.

– Если у вас есть вопросы, задавайте. Но прежде должен заметить одну вещь, – снова заговорил Драгун. – Как вы понимаете, мы не могли заранее знать, кому какое завещание достанется. Поэтому там не указано конкретное имя, и на вашем месте я бы не стал брать с собой попутчиков, за исключением тех людей, которым вы доверяете, как самим себе. Только боюсь, в наше время это уже даже не эксклюзивное, а вымирающее явление.

– Интересное кино получается! А если до меня мое завещание случайно найдет другой человек! – возмутился Михаил.

– Вероятность такого развития событий ничтожна, но она тоже учтена. Человек, случайно нашедший завещание, просто не сообразит, что с ним делать. Для него это будет бесполезная бумажка.

– Пусть так. Однако наследнику, который придет после него, от этого не легче.

– Значит, такая его судьба, – пожал плечами Драгун. – Я уже говорил, что везение в этом предприятии играет не последнюю роль.

– Когда нам можно отправляться? – спросила Светлана.

– Хоть сейчас. Вы должны вернуться с завещанием в течение полугода со дня моей смерти. Если найдете и опоздаете, решать будут те, кто успел вовремя. Сомневаюсь, что они проявят снисхождение к опоздавшему, – по лицу бизнесмена скользнула слабая улыбка.

– Почему бы и нет, если он того заслуживает, – возразила девушка.

Драгун с интересом посмотрел на нее, и тут его озарило. Надо сказать, что до этого момента – хоть убей – Владимир Иванович не мог вспомнить, при каких обстоятельствах он познакомился с матерью Светланы и вообще как развивался их роман. Теперь же он удивился, почему на него нашло полное затмение, оправдывая это лишь тяжелой болезнью.

Было это двадцать с небольшим лет тому назад. Они с приятелем заскочили в магазин. Да, тогда еще были магазины, а не супер-, гипер– и прочие маркеты. Взяли, кажется, бутылку коньяка, икру, еще что-то. А вот по какому поводу решили выпить? То ли сделку отмечали, то ли случайную встречу. Но это неважно. Стали они в кассу и – Драгун тоже не помнил, по какому поводу, – его друг упомянул о Барбадосе.

– Барбадос? А это где?

– В Африке, где же еще! – ответил приятель.

И тут за их спинами раздался короткий тихий смех.

– Ты че хихичешь, курица! – мгновенно отреагировал приятель.

Драгун повернулся и увидел молодую симпатичную женщину, лицо которой залилось краской от незаслуженного оскорбления.

– Барбадос находится в Карибском море, в нескольких сотнях километров от Венесуэлы. Это Америка, – все же нашла она в себе силы возразить.

– Ты че! Где Барбадос, а где Америка. Это Африка! – продолжал настаивать приятель.

– Хорошо, пусть будет Африка. Бесполезно что-то доказывать ограниченным людям, – пустила женщина ответную шпильку.

– Ну да, я вижу, что ты умная. Твои шмотки вместе стоят меньше, чем мой галстук. Сейчас все умные так ходят, – ухмыльнулся приятель.

Драгун, любивший докапываться до истины, что тоже способствовало его коммерческим успехам, прекратил назревавший скандал, решительно отодвинув приятеля, и спросил у женщины:

– Тогда, быть может, вы скажете, где находится Титикака?

Совсем недавно Драгун случайно услышал это название в какой-то познавательной передаче и хорошо запомнил благодаря его забавному звучанию. Он тогда еще сострил на этот счет: «Титикака, тити кака, значит, плохая грудь».

– Это озеро, расположено на границе Перу и Боливии, – сразу ответила женщина.

Драгун таких подробностей не знал, из передачи он запомнил, что Титикака действительно озеро и находится в Южной Америке. Ответ незнакомки был исчерпывающе точен, значит, насчет Барбадоса она тоже не соврала. Но гораздо больше Драгуна заинтересовала сама женщина. Тем более имелся какой-никакой предлог для знакомства. Женщина набрала полную корзину разных дешевых продуктов.

– Заплати и сделай вид, будто не знаешь меня, – шепнул Владимир Иванович на ухо приятелю. Я потом рассчитаюсь.

– О чем речь! – начал было тот, но Драгун уже отошел в сторону.

Он инстинктивно почувствовал, что нельзя демонстрировать женщине свою машину, этим он только оттолкнет ее от себя, и вызвался помочь донести тяжелую сумку, когда незнакомка перегрузила продукты из корзинки. Не сразу, но предложение было принято.

Владимир Иванович, если хотел, умел завоевывать расположение женщин. Он довел незнакомку до дома, сумев по пути выяснить самое главное. Женщина была разведена и бездетна. После настойчивых уговоров она согласилась поужинать с Драгуном в кафе. Тут Владимир Иванович снова решил, что не стоит смущать ее ресторанной роскошью.

Их отношения развивались неспешно. Драгун успел побывать с новой знакомой в музее и на выставке, прежде чем оказался у нее дома. У романов мужчины и женщины очень похожие сценарии. Поначалу мужчина прилагает все силы, чтобы добиться близости, а потом уже женщина старается его удержать. Получив свое, Драгун перестал прикидываться бедным родственником. Следующая встреча проходила у него дома, и женщина поняла, что ее любовник явно поскромничал, говоря, будто имеет свой маленький бизнес. Но у женщины оказался твердый характер и неистребимое желание сохранять независимость. Единственная попытка Владимира Ивановича вручить ей дорогой подарок была отвергнута так решительно, что Драгун после этого случая ограничивался цветами. Возможно, женщина, не желая зависеть от богатого любовника, втайне надеялась сделать его своим мужем. Но эту догадку бизнесмен не мог проверить, так как жениться не собирался, а любовница на это ни разу не намекнула. Наверное, ожидала инициативы с его стороны. Не дождалась. Владимира Ивановича более чем устраивало сложившееся положение вещей. В квартире наводила порядок домработница, а в постели его ублажала красивая и страстная женщина.

Так продолжалось шесть или семь месяцев. Драгун, по своему обыкновению, не предохранялся, строго дав понять, что появление наследников в его ближайшие планы не входит. Но женщина рассудила иначе. В один прекрасный момент она заявила, что беременна. Из обходительного любовника Владимир Иванович тут же превратился в озлобленного мужика. Довольно желчно он заявил, что если подруга надеется таким образом подвести его под монастырь, то есть брачный венец, то зря губу раскатала. Он несколько иначе распланировал свою жизнь и никому не позволит ее менять. Лучше любовнице немедленно сделать аборт, это для нее будет самый безболезненный выход. Если же она собирается шантажировать его будущим ребенком, то горько об этом пожалеет. У него достаточно возможностей, чтобы ее примерно наказать!

– Вот ты как заговорил! – тяжело вздохнула женщина. – Только я уже догадалась, что не гожусь тебе в жены. Ну и ладно. Вон сколько по стране матерей-одиночек. Одной больше, одной меньше. Расслабься, Вова, ты никогда не услышишь о нашем существовании. Я уже все рассчитала, мы и вдвоем сумеем прожить, никто не будет тебя шантажировать. Хотя… Если ты будешь настаивать на аборте, я очень постараюсь родить, а потом добьюсь через суд признания твоего отцовства. Ты меня понял?

– Ой, напугала! – ухмыльнулся Драгун.

Он хотел сказать, что в меняющейся стране определяющей и направляющей силой стали не коммунисты, а деньги и, если ему очень захочется, отцом будущего ребенка скорее признают снежного человека, а не его, но посмотрел в лицо женщины и осекся. Разве можно угрожать такой самоотверженной красавице?

– Я не буду настаивать на аборте, – пообещал бизнесмен.

Но к угрозе ему все же пришлось прибегнуть. Это случилось, когда родилась дочь, а женщина категорически отказалась брать деньги. Тогда Драгун послал Графа, и тот все уладил.

Глава 5

Борис Мазуркевич торжествующе поглядывал на остальных наследников. Еще бы! Ему выпал заветный шар, внутри которого пряталась надпись с единственным словом «Москва». Это вам не Африка или архипелаг Чагос, тут все под боком. Он быстро выполнит задание и станет первым наследником! Эх, жаль, что не единственным. Ну почему старик раскинул свои бабки среди всех восьмерых?! Он же столько распинался про удачу! Мог бы завещать деньги одному, тому, кто опередит остальных. Тогда бы уж Мазуркевич разгулялся! Хотя и двадцать пять зеленых лимонов – сумма для Бориса запредельная! Он живо представил, как станет ее тратить. Сначала возьмет крутейшую тачку. Хотя нет, хорош обладатель «феррари» или «майбаха», живущий в хрущобе! Надо купить приличную квартиру примерно так за миллион баксов. Дружки, как ее увидят, лопнут от зависти! И Анжелка перестанет крутить носом, мигом прыгнет в его постель.

Впрочем, на фига ему при таких бабках Анжелка? Тоже, нашел королеву красоты. В Москве полно других, куда более симпатичных девушек. Просто Борис опасался к ним подходить, редко имея в кошельке больше нескольких тысяч рублей. Но сейчас все будет иначе. Современные бабы падки на зеленые бумажки. Стоит развернуть баксы веером и махнуть ими перед какой смазливой мордашкой, и та с радостью исполнит любое твое желание. Сначала повыкобенивается для порядка, но потом и юбку задерет, и трусики скинет. Можно жить! Зашиваться в кабаки, куда раньше Мазуркевича даже на порог не пускали, ходить на тусовки, где собираются всякие известные личности типа актеров и звезд попсы.

Че еще? Ах да, мать хотела ремонт в квартире сделать, деньги пыталась копить. Зачем ей ремонт! Он ей купит новую квартиру. Или нет, мать уже привыкла к их полуторке, глупо куда-то переезжать. Еще выкидывать на ветер кругленькую сумму! Обойдется ремонтом. Есть более насущные вещи.

До сих пор Борису крупно повезло лишь однажды. Ему удалось закосить от армии. То есть его закосили. У матери есть давний любовник, доктор-женатик! Уже лет десять они изредка встречаются. Мать, наслушавшись страшилок о современной российской армии, решила уберечь сына от этой беды. Уговорила своего доктора, подослала к нему Бориса.

Мазуркевича больше всего потряс вид последователя Эскулапа. Сидит такой старый хрен с лысиной на всю тыковку и мешками под глазами. Борис едва сдержал смех, представив, как этот лысый мерин лежит голый в постели рядом с его матерью. Впрочем, смех тут же сменился тоской. Мазуркевичу вспомнилась тетка Лиза, внешность которой была под стать внешности доктора. А ведь тетка Лиза – ровесница его матери. Просто мать всегда рядом с Борисом, и он не замечает, как она постарела!

Врач приказал Мазуркевичу раздеться, тщательно осмотрел. Как потом выяснилось, он искал признаки болезни, на которую мог бы сослаться, если бы Бориса отправили на новое обследование.

Нашел или не нашел – это осталось для Мазуркевича тайной за семью печатями. Другие врачи его не осматривали, целиком положившись на компетентность коллеги. Оставшись на воле, Борис начал думать, как бы зашибить деньжат. Не заработать, а именно зашибить, срубить влегкую. Сначала он попытался подняться на сетевых азартных играх. Мазуркевич завел электронный кошелек, положил туда небольшую сумму.

Имей Борис склонность к игровой зависимости, он бы пропал – окончательно и бесповоротно. Но Мазуркевича куда больше манили другие радости жизни. Убедившись, что в Сети куда легче растерять собственные деньги, чем урвать чужие, он навсегда потерял интерес к азартным играм.

Следующий проект навеяли некоторые телепрограммы и то, что один из знакомых Бориса подвизался в рекламной студии. Мазуркевич вообразил себя натурой творческой и попытался сочинять слоганы к роликам, снимаемым по заказам региональных телеканалов. Там в основном рекламировали товары региональных же производителей, соответственно платили скромно, зато и конкуренция была значительно ниже. Стартовал он успешно, придумав целую идею ролика. В нем на фоне яркого солнца и потных лиц возникала довольная физиономия юноши, поглощающего мороженое, и за кадром раздавался дикторский текст: «Не парься, возьми “Медею”». Текст слегка отдавал плагиатом, но обошлось. Заказчику, назвавшему свое мороженое в честь убийцы брата и сыновей, мысли о плагиате не пришли в голову.

Затем дела Мазуркевича пошли хуже. В слогане, посвященном новой модели веялки, – «Мы пустим вас по ветру» – Борис имел в виду семена, но так и не смог объяснить это директору студии. А попытка выдать ущукинские ватники за предмет черной зависти Гуччи и Армани едва не закончилась мордобоем. Ущукинские заказчики не знали никаких Гуччи с Армани и решили, что над ними издеваются.

С треском же выгнали Мазуркевича после того, как он сам допустил ляп. Не следовало лениться и принимать заказ по телефону, надо было приехать в студию. Тем более им в кои-то веки достался заказ от импортера, который решил двинуть на российский рынок изысканные конфеты «Кон-ви-кон». А Борис ослышался и принес на суд директора такой шедевр: «Комбикорм наш – просто диво, ему будет рада всякая скотина». На его беду, в кабинете оказался заказчик, который, услышав такой перл о его лакомстве, немедленно разорвал всякие отношения с рекламщиками.

Очухавшись после увольнения, Мазуркевич попытался пройти кастинг в одной из региональных телестудий, с которой он контактировал. Там решили запустить проект «С удочкой, веслом и поварешкой». Несколько пар собирались забросить на берег сибирской реки, дав каждой надувную лодку, удочку и набор железной посуды. Ту пару, которая сумеет лучше остальных приспособиться к «первобытным» условиям, ждал солидный по провинциальным меркам приз в пятьсот тысяч рублей. Мазуркевич подумал, что и ему эти деньги не помешали бы. Но Борис завалил кастинг. Он никогда раньше не пользовался надувной лодкой и проиграл большинству конкурентов.

С горя Мазуркевич задумался о выгодной женитьбе. Все равно зараза Анжелка его игнорирует, а остальные девушки из окружения молодого человека были как на подбор неказисты и кривоноги. Если уж водиться с дурнушкой, так богатенькой. Борис легко посчитал. В Москве как минимум тридцать тысяч состоятельных мужчин в возрасте от сорока пяти и старше. У половины из них точно есть дочери, в том числе дурнушки. Хотя бы тысячи две. При таком раскладе достаточно велики шансы на удачную охоту. Тем более Интернет под рукой. В этой виртуальной выгребной яме человечества есть все: точная информация, сплетни, откровенная ложь. Надо только безошибочно отделить зерно от плевел.

Улов оказался гораздо беднее, чем рассчитывал Мазуркевич. Он сумел найти лишь троих незамужних состоятельных дурнушек. Одна сразу же отпала: вокруг нее увивался высокий симпатичный парень. За километр видно, что альфонс! Борису с ним конкурировать, что бульдогу гоняться наперегонки с борзой. Он переключился на вторую, осторожно выследил и застал с подружкой в демократической кафешке. Подружка была еще та – коротко стриженная, коренастая, с грубым, словно высеченным каменным топором, лицом.

«Они, наверное, собираются ехать на конкурс уродин», – подумал Борис, взявшись за спинку стула, и спросил:

– Девушки, у вас свободно?

– Отвали, козел! – сказала коренастая почти басом.

– Вы очень добры, – нашелся Мазуркевич, отодвигая стул.

– Я не шучу. У меня, между прочим, черный пояс по джиу-джитсу, – заявила коротко стриженная и погладила руку богачки. – Милая, если хочешь, я отметелю этого наглеца.

– Зато наглец не хочет! – Борис торопливо ретировался, потеряв всякий интерес к цели номер два.

Она – лесбиянка, подбивать к ней клинья практически бесполезно. А то он бы иначе говорил с ее подругой. Видал Борис таких владелиц черных поясов. Его дружок, слегка хулиганистый типчик, как-то отделал опытную каратистку. Правда, и сам пострадал, но был он почти на голову ниже Бориса, который, как и большинство детей Драгуна, пошел в отца. Поэтому обладательнице черного пояса пришлось бы туго в схватке с Мазуркевичем.

Вот только у Бориса при всей его беспринципности некоторые принципы все же имелись. Драку с женщиной он считал самым последним для мужчины делом. Конечно, личные интересы превыше всего, но глупо нарушать свои принципы, если это ничего не даст. Борис ретировался, думая, что у него остался последний шанс. А на следующий день к нему подошел незнакомый мужчина и предложил сдать тест для установления отцовства.