Наконец беглецы шмыгнули мимо КПП, свернули на парковку, бросились к зелёной «четвёрке»…
- Спасибо, - Хендрикс немного подождал, держа передатчик у себя на плече. - Интересно, не правда ли?
«Ну что, родная, поехали?» Майор вытер пот, отдёрнул руку от задетого — естественно! — уха и сунул руку в карман.
- Что?
Потом в другой.
И наконец учинил самому себе форменный шмон, хлопая ладонями по одежде. Всё зря! Ключи от машины сгинули бесследно. Где они остались? В кабинете Журавлёва? В метро, пока ползали туда-сюда на карачках? Утонули в жидком дерьме?..
- Все это. Эти новые типы, новые разновидности \"когтей\". Мы теперь полностью в их власти, не так ли? Они уже наверняка пробрались и в наши окопы. Не являемся ли мы свидетелями возникновения нового вида существ в ходе эволюции? Расы, которая придет на смену человеку?
— Что такое? — насторожилась Мамба. — Проблемы?
Ей хотелось в гостиницу. Отмыться, выпить рому, закурить. Поразмыслить. Ибо всё пережитое сегодня было хоть и впечатляющим, но всего лишь началом.
- После человека уже ничего не будет, - буркнул Руди.
— Да какие проблемы! — устало отмахнулся майор. — Сейчас тронемся. — Отвернулся, вышиб локтем боковое стекло, открыл водительскую дверцу и разблокировал остальные. — Готово.
Осталось разобраться с замком зажигания. С удивившим его самого безразличием Колякин выдрал провода, под треск искр пустил мотор, в очередной раз добрым словом помянул бывшего гаишника Володю, порадовался в душе, что разбил, к чертям, стекло — в салоне меньше будет вонять, — и принялся ломать блокиратор вала руля. Колякин думал, что уж с этим-то справится быстро, ан нет. Сколько он ни налегал на баранку, она не двигалась ни в какую.
- Так ли? А почему бы и нет? Разве не смена видов происходит у нас на глазах? Мы наблюдаем конец рода человеческого и приветствуем, пусть с большой неохотой, зарю нового общества.
А ещё говорят, что «Жигули» — машина ненадёжная…
— Абрам, — негромко подала голос Мамба, внимательно следившая за его действиями, — помоги майору. Только смотри с корнем не выдери.
- Какая же это раса? Просто механические убийцы. Вы сотворили их с одной-единственной целью - убивать людей!!! Это единственное, на что они способны. Они являются машинами, на которые возложена определенная работа.
С правого сиденья сейчас же протянулись две чёрные мускулистые лапищи. Гигант взял баранку двумя пальцами, небрежно повернул… Лопнула сталь, шаркнули, проворачиваясь, шины. Руль приобрёл отчётливую форму восьмёрки, зато можно было ехать.
Вопрос только — куда?
- Так это кажется сейчас. А что будет потом, когда кончится война? Может быть, уничтожив людей, они проявят свои настоящие, пока еще потенциальные способности!
Колякин особо не раздумывал. Ясен перец — в Пещёрку, в приободрившийся особнячок с красными звёздами на воротах, где дышит русская печь и живёт старший прапорщик Козодоев. Андрей Лукич был почему-то уверен, что в этот дом не проложило и не проложит себе дороги никакое зло. Козодоев не подведёт, он мужик надёжный, обстоятельный, при руках и голове, такой, если что… А ещё у него погоны, власть, табельный ствол… и женщина, которая ждёт.
- Вы говорите о них так, как будто они живые!
Но лучше будет, если к Козодоеву они явятся не с пустыми руками. Надо сделать крюк в гараж. Времена ожидаются тяжёлые, а значит, встречать их лучше тяжеловооружённым. Эта ноша уж точно рук не оттянет.
- А разве это не так?
— Ну, с Богом!
Колякин включил передачу, стал отпускать сцепление… и в последний миг увидел в зеркале такое, что педаль газа едва не провалилась сквозь пол.
- Они машины!!! Да, внешне они выглядят, как люди, но по сути своей не перестают быть машинами.
Из открывшихся ворот зоны стайерским шагом выходила колонна. Чёрные робы, гражданская одежда, форменные кителя… И жуткие, измаранные кровью лица, изуродованные ненавистью ко всему белому свету. В этих лицах уже не было ничего человеческого.
- Попробуйте еще раз наладить связь, майор, - прервал их спор Ли, - мы ведь не можем вечно торчать здесь.
Колонна держала курс в сторону Пещёрки.
Крепко сжимая передатчик, Хендрикс произнес код командного бункера и стал внимательно прослушивать эфир. Никакого ответа. Тишина. Он внимательно проверил настройку. Все было как положено.
Туда же, далеко обгоняя пеших нелюдей, в облаке пыли с жутким рёвом уносилась зелёная «четвёрка»…
- Скотт? - произнес Хендрикс в микрофон. - Вы меня слышите?
Тишина. Майор выдвинул антенну на всю длину и снова попробовал установить связь. Из динамика слышался лишь треск атмосферных помех.
Подполковник Звонов. Пища Богов
- Ничего не получается. Возможно, они слышат меня, но не хотят отвечать.
Время давно уже перевалило обеденную черту, когда замученный текучкой Звонов смог наконец-таки взять в руки стакан. Правду сказать, текучку назвать таковой нынче не поворачивался язык. В тихом, по сути, районе объявилась банда маньяков. Да каких! Они не просто убивали попадавших им в руки, они пожирали человеческую плоть. А потом с необыкновенной лёгкостью уходили от погони.
- Скажите им, что вы связываетесь с ними по крайней необходимости!
- Они могут подумать, что меня принудили и что я действую по вашему приказу.
То ли психи, удравшие из больницы, то ли сектанты, помешавшиеся на идее конца света и отменившие для себя все человеческие устои… В области взяли дело на контроль, создали штаб для борьбы со злом и, ясен пень, решили сор пока из избы не выносить — Бог даст, своими силами справимся. А то ведь не только Москва любительница бить с носка. Если питерское начальство приложится, тоже никому мало не будет…
Он еще раз попробовал, коротко пересказав в микрофон то, о чем узнал здесь. Связи, однако, по-прежнему, не было.
— Ну, помогай нам Аллах… — Наконец-то дорвавшись, Звонов трепетно открыл сейф, вытащил стаканчик-полторастик, бутылку и сказочно благоухающий пакет. — Приступим, благословясь.
- Очевидно, где-то опять взорвали атомную бомбу, - предположил Ли, - поэтому и нет связи.
Хендрикс пожал плечами и свернул передатчик.
Вату для спиртовой протирки компьютерного экрана он больше не доставал. Убедился, что не помогало, — вирус так никуда и не исчез. Ну да подполковник от новомодной электроники не очень-то и зависел.
- Бесполезно, они не отвечают... Очаги радиации? Может быть. Или же они слышат меня, но по какой-то причине не хотят отвечать. По правде говоря, я бы и сам так поступил, если бы меня вызывали на связь из азиатских окопов. У моих товарищей там, на нашей стороне, нет никаких оснований верить в то, что я им сообщаю.
В пакете у него лежал шпик — венгерский, с красным перцем. Если положить его на свежий хлебушек из местной пекарни, а сверху ещё намазать горчицей, получится… какой, к бесу, сэндвич?! Можно ли оскорблять худосочным импортным словом эту пищу Богов?! Откусишь один раз — и ощутишь в себе душу. Откусишь другой — и поймёшь, что рай всё-таки есть.
- А может быть, вы просто опоздали...
Хендрикс нехотя кивнул.
— Ух! — Звонов вновь наполнил стаканчик и посмотрел на мир уже другими глазами.
- Давайте-ка закроемся, - предложил, нервничая, Руди, - зачем подвергать себя ненужному риску?
Вся грязь, мерзость и скверна остались где-то там, за гранью стакана. «Как хорошо!.. Солнышко светит, не за горами грибной сентябрь, старшая дочка Алёнка рожать собирается…» И плевать, что прокурор — ворюга каких поискать, что глава администрации — взяточник, а генерал не брезгует малолетками. Пусть хапают, копят, растлевают… всё одно, грянет час — придётся ответить. Перед таким судом, что будет не отвертеться, не купить, не замазать. Который сполна воздаст каждому. Потому как должна хоть на том свете быть справедливость…
8
Улыбаясь своим мыслям, подполковник посмотрел бутылку на свет, опрокинул в рот стаканчик, взялся было за шпик…
Они медленно спустились обратно в блиндаж. Ли тщательно закрутил винты на крышке люка. Вошли в кухню. Здесь был тяжелый, спертый воздух.
И вдруг увидел змея.
- Неужели они могли сработать так быстро? - с сомнением произнес Хендрикс. - Я вышел из бункера в полдень. Это было... десять часов назад. Разве они могут продвигаться так быстро?
Да не нашего зелёного — пустомелю и задиру, а какого-то совсем незнакомого, иссиня-чёрного, кровожадного и страшного не на шутку.
- Думаю, что это для них не проблема. И после того, как один из них проникнет внутрь, начинается сплошное безумие. Вы знаете, что могут сделать даже самые маленькие \"когти\"? В том-то и дело!..
— Ты только посмотри, Звонов, насколько гнусен этот мир! — жутко прошипел змей, свернулся кольцами и дохнул невыразимым смрадом в только-только воспарившую душу. — Это не мир, а клоака. Служители правопорядка крышуют сутенёров, торгуют наркотой, за бабки закрывает дела. А что делается наверху? Рыба, она гниёт с головы. Ты вот взяток, дурак, не брал, на прямое начальство не стучал… так и сидишь подполом на периферии. Может, хватит? Бери что хочешь, тащи в рот всё, что хочется проглотить. Весь этот мир надо разрушить до основания, а затем…
- О, Боже! - воскликнул вдруг Хендрикс.
«До основания? А зачем? — мысленно ответил подполковник, налил вновь, жадно выпил, зажевал салом. — Солнышко вон светит, не за горами грибной сентябрь, Алёнка-маслёнка мне скоро внука родит… И вообще, ты кто? — вдруг рассвирепел Звонов и выпил ещё, призывая на помощь нашего змея, может, и пустомелю, но зато задиру отменного. — А ну-ка, дай вот этому в рыло! Провокатор он, засланный, стукач…»
- Что с вами? - спросил Руди.
Нашего родимого, зелёного, знамо дело, упрашивать не пришлось. Его только позови. Эх, раззудись, плечо, размахнись, крыло, изойди отравой, ядовитый зуб… К тому же дома и стены помогают!
- Лунная База! Боже, если они пробрались и туда...
- Что? Лунная База?
В общем, пришлый змей удрал несолоно хлебавши, еле хвост свой унёс. Звонов в обнимку с победителем подался было на диван, понятия не имея, что минуту назад одержал самую важную в своей жизни победу… только прикорнуть ему не дали — заверещал служебный телефон.
Хендрикс поднял голову.
Звонил дежурный по отделу Добробаба, в его голосе слышалось сомнение:
- Нет, это невозможно. Никак невозможно. Они никогда не смогут проникнуть на Лунную Базу. Каким образом можно туда прорваться? Нет, нет.
— Товарищ подполковник, извините, что напрямую, Шамиля Исламбековича уже дважды набирал, он что-то не подходит. В общем, такая вот история… Козодоев с Сипягиным взяли на наркоте Кузнецова и Сергеева, ну помните, бывших майора с капитаном… Чисто взяли, с поличным, в торговых рядах. Так вот, оформлять их или не надо? Принимать — не принимать?
- Что такое Лунная База? До нас доходили некоторые слухи, но ничего определенного мы узнать не смогли. Чем вы так озабочены, майор? - подозрительно спросил Ли.
Он был явно чем-то испуган.
- Все необходимое мы получаем с Луны. Там находится наше правительство, наш народ, часть промышленных предприятий. Только благодаря этому мы все еще держимся. Если же они найдут какой-нибудь способ вырваться с Земли на Луну...
- Не паникуйте, майор! Конечно, этот \"коготь\" может натворить там много дел, но не забывайте: прорваться сможет скорее всего лишь один из них. Это не Земля, где их полно. Максимум, что он успеет, пока его не прихлопнут, - это убить пару десятков ваших людей.
— Конечно принимать, — откашлялся Звонов. — А в чём, собственно, вопрос?
- О, Боже! Как вы не понимаете! А что если туда попадет какая-нибудь из последних моделей? Из этих псевдоразумных \"лжедэвидов\" или \"лжесолдат\"... Я не сомневаюсь, что главной их заботой на Луне будет захват космодрома и отправка кораблей на Землю за подмогой, чтобы успешно решить проблему человечества и на Луне... - простонал Хендрикс.
— А вы, товарищ подполковник, сами бы спустились да и послушали, что эти гады себе позволяют. Ох и разевают пасть!.. Страшнее нильских крокодилов…
- Пожалуй, вы правы, - согласился Ли, - как только первый проберется туда, он тут же впустит остальных. Сотни, тысячи абсолютно одинаковых чудовищ. Вам нужно было видеть их во плоти...
— Страшнее нильских крокодилов, говоришь? — справился с зевком Звонов, горестно вздохнул и спустил ноги с дивана — Ладно, сейчас буду. Жди.
- Они похожи, как муравьи...
Со второго раза попал трубкой по аппарату, ругнулся, подтянул штаны и, согнав с плеча зелёного соратника, вышел из кабинета.
- Хватит! - закричал Хендрикс и принялся нервно вышагивать по бетонному полу бункера.
В помещении дежурной части, по обыкновению, хватало весьма разнообразного народу. И вольного, в штанах с лампасами, и подневольного — в заплёванном «тигрятнике». Все слушали экс-майора Кузнецова. Картинно обхватив руками прутья решётки, он вещал, словно узник совести времён глухого застоя:
Остальные внимательно наблюдали за ним. Наконец Тассо встала и отправилась к себе в комнату.
— Ты, Добробаба, не капитан, ты иуда. Своих, гнида подзаборная, сажаешь! Ты сам-то чем лучше меня? Или забыл, как Валеру Отсоса крышевали, как давали ему повсюду зелёный свет? А кто «сладких» на бабки разводил?.. А кто Седого от кичи отмазал, когда ему червонец светил?.. Что, молчишь? Слов нету? И правильно… А ты, Сипягин, тоже молчи. Помнишь, откуда брали бабки на бухло? Как напрягали Салтычиху, Вырвиглаза и молдаван? Как Айболита по полной с липовым стволом развели? И ты, Козодоев, падла ещё та… В ботах… Что, насосался в своей гибэдэдэ? У, гиббон недорезанный!.. Приехал — даже не проставился, бабок пожалел, а теперь вот на братьев хвост поднимаешь, прапор, за ногу твою мать?!
- Я хочу немного вздремнуть, - послышался оттуда ее голос.
Несмотря на волнующие темы, ораторствовал Кузнецов как бы через силу, с отрешённым выражением лица. И глаза у него были точно у мороженого судака. Казалось, он пребывал не здесь, а где-то весьма далеко. Вернее, глубоко.
Руди и Ли сели за стол, продолжая следить за Хендриксом.
«Приход у него, что ли?» — попытался оценить его состояние Звонов и сделал знак вытянувшимся офицерам:
- Ну что ж, теперь дело за вами, майор, - сказал после небольшой паузы Руди.
- Понятно, - пробормотал Хендрикс.
— Вольно, товарищи, вольно, продолжайте.
Во второй комнате послышалось какое-то движение и голос Тассо произнес:
- Майор?
— А, старый алконавт, Влас Кузьмич! — немедля отреагировал из темницы правдолюб Кузнецов. — Подполковник Звонов собственной персоной. И не в сосиску, и на своих ногах… Большой медведь в лесу, видно, издох! Бабок, что ли, не надыбали на бухало, а, товарищ подполковник? Давайте переходите на дурь, мы вам сделаем скидку…
Хендрикс отодвинул занавеску.
- Что?
— Вова, можно я его заткну? — Сипягин взглянул на Козодоева и с хрустом сжал крепкие кулаки. — Надоел.
Женщина лениво смотрела на него, лежа на койке.
Ну да, субординацию никто ещё не отменил, но авторитет главнее. А его в среде правильных ментов Козодоеву было не занимать.
- У тебя осталась еще хоть одна американская сигарета?
Хендрикс вошел в ее комнату и сел на деревянный стул у кровати. Он пошарил в карманах, но ничего не нашел.
— Отставить, старший лейтенант, — вмешался подполковник, неблагодарно отвесил зелёному змию пинка и строго взглянул на Добробабу. — Товарищ капитан, оформляйте задержанных. Потом к Худюкову на допрос. Мне нужен конкретный результат, и побыстрее. Хватит уже, блин, разговоры разговаривать, надо дело делать. Всё, время пошло.
- К сожалению, все выкурил, - сказал он, разводя руками, - если бы я знал, что такая женщина умирает без американских сигарет...
- Очень плохо, что кончились, - перебила его Тассо.
Про себя Звонов отметил, что глаза у Добробабы тоже были странные. Нехорошие. Такие же снулые, подёрнутые ледком, как у Кузнецова с Сергеевым. Никак вмазался реквизированным добром?..
- Кто вы по национальности? - поинтересовался Хендрикс.
- Француженка.
Тон подполковника был резок и дышал такой властью, что всё живо пришло в движение: сама собой раскрылась КУСП
[200], дежурный запорхал как шмель, откуда-то возник деловитый Худюков и увёл задержанных. Фемида поправила повязку на глазах, поудобнее перехватила меч, сдула последнюю пылинку с весов…
- Как же вы сюда попали? Пришли вместе с армией?
- Зачем это вам?
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться, — подошёл к Звонову Козодоев. — Влас Кузьмич, извините, что отрываю, но надо поговорить. Срочно.
- Просто из любопытства.
Он внимательно пригляделся к женщине. Тассо была без шинели. Лет ей можно было дать от силы двадцать. Тонкая фигура, длинные волосы разметались по подушке. Она молча смотрела на него большими темными глазами.
Он был хмур, подтянут, решителен и деловит. Похоже, что полученная «палка»
[201] не слишком радовала его.
- Что это у вас на уме, майор? - подозрительно спросила она.
— Ну так говори, — разрешил ему Звонов, глянул в честные глаза и моментом всё понял, непроизвольно обернулся, сразу внутренне собрался и тоже вполголоса сказал: — Да, дела. Ладно, хлопцы, пошли ко мне, пообщаемся приватно…
- Ничего. Сколько вам лет?
- Восемнадцать.
Молча они поднялись на второй этаж, прошли коридором и завернули к Звонову в командный кабинет. Там пахло водкой, сальцем, домашним, не казарменным уютом. О законе напоминали только звуки допроса, происходившего за стеной: крики, громкие удары, стоны, грозный голос, вопрошавший:
Она продолжала внимательно следить за ним. На ней были азиатские армейские брюки и гимнастерка. Ужасно грязно-зеленого цвета униформа. На поясе висел счетчик Гейгера и подсумок для патронов. Медицинский пакет был пристегнут с другой стороны.
— Кто с тобой работает? Кто с тобой работает? Кто с тобой работает? Говори! Говори! Говори!
- Вы состоите на службе в армии? - опять спросил он.
- Нет.
Это Худюков в своем кабинете подготавливал гирьки для весов правосудия.
- Тогда почему носите эту форму?
Она пожала плечами.
— Ну, хлопцы, — подполковник сел и указал подчинённым на венские, вечные, даже не от советской власти, а вовсе дореволюционные стулья фирмы «Братья Тонет», — с чем пришли? Что у вас там за военная тайна?
- Мне ее дали. Надо же что-то носить...
А сам снова вспомнил свою старшенькую, Алёнку-маслёнку. Супруга, узнав, схватилась за валидол, а он, напротив, обрадовался. Чего панику разводить, пусть на здоровье девка рожает. С мужем, без мужа — какая разница, лишь бы наследник был его, звоновской породы. Хоть рыжик, хоть боровичок, хоть волнушка…
- Сколько же вам было лет, когда вы оказались здесь?
- Шестнадцать.
— Мы, товарищ подполковник, насчёт той банды маньяков, — поднялся Козодоев. — У нас с Сипягиным кое-какие соображения есть.
- Такая молодая?
— А чего тут особо соображать? — хмыкнул Звонов. — Там, — и он указал рукой в потолок, где бродили ленивые мухи, — уже сообразили. Создали штаб, приняли меры. Наше дело слушать, говорить «есть!» и выполнять.
Глаза ее внезапно сузились.
- Что вы хотите этим сказать?
Между прочим, в сейфе, в прохладе, на нижней полке, стояла бутылка. И в ней оставалось ещё на ладонь целительного бальзама. Проверенного, чистого как слеза, а главное, невзирая на жару, холодного. По странному свойству сейфа, вроде и не являвшегося холодильником.
Хендрикс потер подбородок.
- Ваша жизнь сложилась бы совсем иначе, если бы не эта чертова война. Подумать только: вы попали сюда в шестнадцать лет! Неужели вы когда-нибудь мечтали о такой жизни?
— Оно, конечно, так, товарищ подполковник, — сурово кивнул Козодоев. — Я не знаю, какая статистика у них там, — он тоже показал рукой на кучковавшихся мух, — а у нас в Пещёрке уже девять эпизодов.
- Но ведь мне нужно было как-то выжить!
- Поймите меня правильно, Тассо. Я отнюдь не собираюсь читать вам нравоучения.
— Ого, уже девять? — удивился Звонов и понял, что о новом свидании с зелёным соратником думать было рановато.
- Ваша жизнь, майор, тоже была бы совсем иной, если бы не эта война.
Ещё недавно эпизодов было всего три.
- Тассо нагнулась и развязала шнурок на одном ботинке. Затем сбросила его на пол. - Майор, вы не могли бы уйти в другую комнату? Я с удовольствием вздремну.
— Вот то-то и оно. — Козодоев кивнул. — Утром — один случай, к обеду ещё два, а к ужину, извольте видеть, стало плюс шесть. Это вас, товарищ подполковник, ни на какие ассоциации не наводит?
- Похоже, что перед нами скоро возникнет проблема. Ведь нас здесь четверо. В таком помещении чертовски трудно жить вчетвером. Здесь только две комнаты.
— Ещё как наводит. — Звонов с силой почесал крутой лоб. — Маньяки… Луна… Проверял кто-нибудь, какая нынче фаза?
- Да.
— Тогда подойдём к вопросу с другого конца. — Козодоев вздохнул и взглянул на Сипягина. — Веня, скажи.
- Какой величины был этот подвал первоначально, - больше или меньше, чем сейчас? Есть ли здесь еще помещения, пусть даже заваленные обломками? Мы могли бы их для себя расчистить.
- Может быть. Точно не знаю.
— И скажу, — поднялся тот. — Товарищ подполковник, у меня на «земле» проживает гражданка одна, блондинка — одним словом, женщина. А старший брат у неё журналюга и в курсе всех здешних дел. Так вот, в «прокурорке», в «трёхе», в «девятке» пошли случаи каннибализма, и много. Это, выходит, маньяки оборзели в корягу, забрались в зону и принялись зэков жрать? Это что, тоже луна?
Тассо распустила пояс и, растянувшись поудобнее на койке, расстегнула гимнастерку.
- Вы уверены, что у вас больше нет сигарет?
— Вот я тебе, Сипягин, подпишу представление-то на капитана! — едко пригрозил Звонов. — Будешь знать, как над начальством выстёбываться. Короче, Владимир Сергеевич, и что всё это значит?
- У меня с собой была только одна пачка.
— А значит это, товарищ подполковник, что никакие у нас тут не маньяки. — Старший прапорщик угрюмо вздохнул. — Это типа болезнь, зараза, что-то психическое. И уже тянет на эпидемию. А раз так, надо принимать меры, кричать в полный голос, бить в колокола, сообщать наверх. О том, что…
- Жаль. Может быть, если бы мы смогли добраться до вашего бункера, мы бы нашли еще.
Второй ботинок упал на пол. Тассо потянулась к выключателю.
— Что они там полные идиоты? — продолжил мысль подполковник, вытащил «Беломор», но не закурил, снова принялся тереть лоб. — Забыл — кипучая инициатива у нас в России что? Наказуема…
- Спокойной ночи, майор.
В этот самый момент, прерывая течение его мысли, затрезвонил городской телефон.
- Вы собираетесь сейчас спать?
- Именно это я и собираюсь делать.
— Да чтоб тебя! — Подполковник вздрогнул и схватил трубку, ожидая сообщения о десятом случае людоедства. — Звонов на связи… — Послушал, приподнялся, изменился в лице… и вдруг заорал, словно на пожаре: — Сейчас, Израиль Абрамыч, сейчас, ты держись, я тебе подмогу пришлю, наряд с автоматами… И сам буду! Давай, брат, держись! Ты нам живым нужен!
Комната погрузилась в темноту. Хендрикс встал и, отыскав занавеску, прошел на кухню.
И застыл, весь сжавшись в комок.
Бешено выругался, с грохотом швырнул трубку и подхватил другую, уже от внутреннего телефона:
Руди стоял у окна, лицо его было бледно, рот открывался и закрывался в немом крике. Ли стоял перед ним, скаля зубы и держа пистолет на изготовку. Ни один из них не шевелился: Ли, крепко сжимая пистолет, с искаженным лицом, Руди - бледный, прижатый к стене, с поднятыми вверх руками.
- Что?.. - прошептал Хендрикс, но Ли обрезал его.
— Алё, алё, алё… такую мать, алё! Вы что там, оглохли, такую вашу мать? Алё!..
- Спокойнее, майор. Подойдите-ка сюда. Да вытащите свой пистолет.
Внезапно замолк и посмотрел на Козодоева и Сипягина:
Хендрикс достал оружие.
- Что здесь происходит?
— Зам по строительству позвонил, у них там в мэрии друг друга уже жрут. А у нас в дежурной части не берут трубку. Похоже, всё одно к одному… Правда ваши, парни, это эпидемия, мор, зараза…
Руди немного пошевелился, чуть опустив руки. Кусая губы, он повернулся к Хендриксу. Белки его глаз, казалось, вот-вот выкатятся, со лба катил пот и струйками стекал по грязным щекам. Он не сводил умоляющих глаз с майора.
В голове у него проносились мысли о противогазах, общевойсковых защитных костюмах и специальных сигналах, подаваемых в случае бактериологической угрозы. А ещё — вот уж совершенно некстати — о заветной бутылочке в сейфе. Ведь при эпидемии первое дело что? Правильно, дезинфекция…
- Майор, этот... он с ума сошел. Остановите его немедленно! - Голос Руди был слабым, хриплым и едва слышным.
— Тсс, — вдруг насторожился Козодоев, предостерегающе поднял палец и шагнул к стене. — Слышите?
- Так что же происходит? - повысил голос Хендрикс.
Там, за двумя слоями сухой штукатурки, располагался рабочий кабинет Худюкова. Из которого совсем недавно неслись звуки форсированного допроса. Теперь там никто не интересовался подельниками и происхождением захваченной наркоты. Приглушённая акустическая картина всего более напоминала то, что мы слышим, когда по телевизору показывают стаю гиен над растерзанной антилопой, и мы слабонервно отворачиваемся от экрана.
Не опуская пистолета, Ли размеренно сказал:
На лице Звонова проступило выражение… не то чтобы обречённости, скорее, окончательной решимости, когда то, от чего до последнего пытался отгородиться, всё же СЛУЧИЛОСЬ, — и не на кого больше кивать, нечем оправдываться, надо просто хватать шпагу, пистолет, осиновый кол и, перекрестясь, идти врукопашную.
- Вы помните наш разговор, майор? О трех моделях? Нам были известны только две из них - первая и третья. Но мы ничего не знали о второй...
Пальцы Ли еще крепче сжали рукоять пистолета.
— Такую мать! — Он бросился к сейфу и вытащил — нет, не заветную бутылку, а табельного «Макарова». — Дело, ребята, пахнет керосином… — Снял с предохранителя, с клацаньем дослал затвор и почему-то на цыпочках двинулся из кабинета. — За мной!
- Мы ничего не знали о ней раньше, но сейчас...
Он нажал на курок. Белая вспышка на миг осветила лицо Руди.
— Есть! — Веня и Володя разом выхватили стволы и следом за начальством шагнули в коридор.
- Майор, это и была вторая модель!
И сразу увидели явный непорядок.
9
У дверей соседнего кабинета никого не было. А ведь там должен был стоять дежурный сержант, конвоировавший задержанных на допрос к Худюкову…
Тассо отшвырнула занавеску.
«Может, в туалет отошёл?..» — понадеялся подполковник, отлично понимая, что надеется зря, и указал пистолетом на дверь:
- Ли, что ты наделал?
— Ребята, давайте. Дуплетом. По счёту три. И раз, и два, и…
Вьетнамец отвернулся от обуглившегося тела, которое медленно съезжало на пол, и проговорил с радостью на лице:
- Это была вторая модель, Тассо. Теперь мы уже точно знаем, что она из себя представляет. Наконец-то мы распознали все три их разновидности, а это значительно уменьшает опасность. Я...
— Ки-яй! — Старший лейтенант и старший прапорщик синхронно шарахнули ногами в дверь.
Тассо смотрела мимо него на останки Руди, на почерневшие обрывки его одежды.
- Кого же ты все-таки убил? - воскликнула она.
Хрустнули филёнки, и взорам предстала внутренность кабинета.
- Не кого, а что! Я уже давно следил за ним. У меня были кое-какие предположения, но я сомневался, однако сегодняшним вечером мои предчувствия переросли в уверенность.
Ли нервно сжимал рукоять пистолета.
Трое опытных милиционеров, действительно повидавших всякие виды, наивно полагали, будто их уже мало что может удивить, тем более напугать. Как же они ошибались…
- Нам повезло. Еще немного - и эта штуковина могла бы...
- Ты так уверен?
Тассо оттолкнула его в сторону и склонилась над трупом. Лицо ее внезапно стало серьезным.
В кабинете действительно пировали гиены. В лице бывших подследственных и лейтенанта. А вместо антилопы у них был сержант. Выглядевший, по мнению Козодоева, так, словно угодил на «Оке» под восемнадцатиколёсную фуру.
- Майор, убедитесь сами. Это человеческая плоть.
Хендрикс заставил себя подойти поближе. Это, несомненно, были останки человека: обожженная кожа, обуглившиеся кости, кровь. Целая лужа крови у самой стены.
— А ну, отставить!.. — сработал у Звонова многолетний рефлекс. — Худюков, смирно! Ты что это себе позволяешь, сволочь, забыл, где находишься?
- Так где же колесики? - спокойно спросила Тассо у Ли. - Я не вижу ни колесиков, ни реле, ни других металлических деталей. И ни одного \"лезвия\". Это не вторая модель. А ну-ка объясни мне все по порядку, убийца!
Ли сел за стол, побледнев. Он уткнулся головой в ладони и стал раскачиваться вперед и назад.
- Приди в себя! - Тассо вцепилась пальцами в его плечо. - Объясни, наконец, почему ты сделал это? Зачем ты убил своего друга?
Ответом его не удостоили. Вместо этого Худюков зарычал, словно бешеная гиена, оскалился и, как был — смердящий и окровавленный, — бросился на своего прямого начальника. В мутных, уже не человеческих глазах читалось одно — убить. Убить это низшее существо, годное только в пищу своим господам. По праву избранности. По праву крови…
- Похоже, что я могу объяснить этот поступок, - вмешался Хендрикс. - Просто Ли очень испугался. То, что творится вокруг нас, может привести к тому, что человек со слабой психикой начнет срываться.
Однако подполковник Звонов, стремительно освобождавшийся от последних спиртовых испарений, был не лыком шит — живо пустил в дело «Макарова», правда машинально, в последнем всплеске гуманизма, стал стрелять по ногам. Пули продырявили лейтенанту бедро, раздробили колено, однако не прекратили атаку. Наверное, потому, что были не серебряными, а простыми свинцовыми. Худюков заревел, липкие скрюченные пальцы тянулись к горлу подполковника. Зомби не зомби, упырь не упырь… одно слово — оборотень в погонах. Только Звонов на своём веку встречал экземпляры и пострашнее. А потому с криком «Так твою растак!» он что было мочи пнул нападавшего в пах и приласкал «макаровым» по голове. С такой силой, что вылетела обойма. После четвёртого удара Худюков наконец остановился, задёргался, рухнул на колени и сполз на пол.
- А я думаю, что у этого подлеца была какая-то причина, чтобы убить Руди. И весьма веская причина.
- Какая причина?
— Я тебе, гад!.. — перевёл было дух подполковник, но тут с топотом устремились вперёд Сергеев и Кузнецов, вернее, две жуткие твари, унаследовавшие их телесную оболочку.
- Возможно, Руди кое-что узнал!
Сипягин с Козодоевым миндальничать не стали — какое по ногам, сразу в лоб!
Хендрикс внимательно посмотрел на бледное лицо женщины.
- Что он мог узнать? - недоуменно спросил он.
Практика тотчас подтвердила, что поступать с людоедами следовало только так.
- Что-то о нем, о Ли...
— Да-а… — Звонов как-то зябко передёрнул плечами, вытащил беломорину, но не закурил, забыл. — Писец.
Ли быстро поднял глаза.
А что тут ещё скажешь, когда храм Фемиды, в котором ты по идее верховный жрец, превращается вдруг в трапезную каннибалов?..
— Это, товарищ подполковник, не писец, это эпидемия, — дуэтом утешили его старший прапорщик и старший лейтенант. — А вы, Влас Кузьмич, ворошиловский стрелок! Не дрогнули, не сломались, живым гада взяли. Давайте-ка стреножим его, пускай дозревает, может, скажет чего…
- Вы понимаете, в чем она пытается вас убедить? - тихо спросил он. - Она думает, что я - вторая модель. Вы что, до сих пор этого не поняли? Она сейчас хочет доказать вам, что я преднамеренно убил бедного Руди. Что я...
- Но почему же ты тогда убил его? - крикнула Тассо.
Нокаутированного Худюкова подтащили к стене и пристегнули за руку к радиатору отопления. Что интересно, его раны, теоретически требовавшие «скорой», почти не кровоточили.
- Я уже сказал, - Ли устало мотнул головой, - я думал, что он был \"когтем\". Я решил, что обнаружил вторую модель.
— Ходу, ребята. — Звонов наконец-то донёс до рта папиросу и жадно закурил. — Первым делом вниз, в дежурную часть. Там ведь не хрен собачий — ружпарк… Потом соберём сколько есть наших, то есть нормальных, и в мэрию. Надо Абрамыча выручать.
- Почему ты так подумал?
- Я его подозревал.
Мастер. Знак чень
- Почему?
- Мне виделось в его поведении что-то странное. Однажды мне показалось, что я услышал... в общем, как у него что-то жужжало внутри.
В номере густо, так что вытянутую руку не вдруг разглядишь, висел благовонный туман. Пахло сандалом, кедром и священными травами. Это в массивной, литого золота курильнице сгорали драгоценные палочки, пропитанные редчайшими маслами. Мастер потерял им счёт ещё до обеда. Энергия заклинаний порождала в дыму замысловатые вихри, потрескивали хлопушки бао чжу
[202], Мастер раскачивался в экстазе, сливался с вечным, обонял цвета, пробовал на вкус звуки… Увы, тщетно — дух Великого Учителя не приходил. Не помогли ни дневной пост, ни вечернее жертвоприношение, ни радение в дыму. Будущее пребывало во тьме.
Некоторое время все молчали.
— О Великий Белобородый Даос Даожень, маг, мудрец, философ, лекарь, отец! — в несчётный раз начал призывание Мастер. — Явись, вразуми, дай мудрый совет, подскажи, как мне жить дальше! Следует ли вернуться в Харбин или, может, поехать на виллу в Монако? Должен ли я остаться здесь, на болотах, и начать новую Игру? О Великий Белобородый Даос Даожень, снизойди…
- Вы верите этому, майор? - спросила Тассо.
Жить, даже временно, в России и быть свободным от неё — невозможно. Знал ли Мастер, что задаётся исконно русским вопросом: что делать?
- Пожалуй, верю.
- А я - нет! Я думаю, что у этого негодяя были другие причины убить Руди. - Тассо взялась за ружье, стоявшее в углу комнаты.
Да уж не швейные кооперативы открывать, как советовал Чернышевский в книге с названием, которое энтузиасты предлагали писать без вопросительного знака. Терминал закрыт, бывший — это хорошо, если бывший, — заклятый враг выбился в Тузы… Да ещё вот, говорят, прорезались Змеи. Репты и рептояры. Стало быть, если «товарищ Рубен» говорил правду, географические координаты пребывания особого значения не имели. Живи ты в Харбине, в Монако или в Пещёрке, всё одно не спрячешься. «Что же делать, Учитель, что делать? Вразуми, Даожень…»
- Майор...
Однако дух Великого не снисходил. Лишь мерещился в дыму тёмный знак чень, символ чёрного, жуткого, безжалостного дракона, и вспоминались слова Рубена о близком пришествии Змеев. Хотя кто возьмётся утверждать, что знает наверняка? Помнится, в эпоху Шан, ещё при козлобородом Джуне Жэне
[203], тоже всё выпадал знак чень, и люди ждали появления огнедышащего дракона. А потом в ледяной пещере Эмейских гор нашли замёрзшего динозавра. Так что не зря русские любят поминать бабушку, которая надвое сказала. Извилист жизненный путь, всё скрыто во мраке. Только Учитель способен развеять мглу, так и у него не больно-то допросишься мудрости и совета…
- Нет! - Хендрикс решительно покачал головой. - Давайте прекратим это. Одного убийства вполне достаточно. Мы так же напуганы, как и Ли. И если мы сейчас убьем его, значит, мы нисколько не лучше.
Ли с благодарностью взглянул на него.
— О Боги моих отцов! О Великая Пустота… — начал было опять Мастер, пустил сложный узор волн по завесу дыма… и внезапно замер, умолкнув на полуслове, превратился на мгновение в статую: он почувствовал возмущение ци.
- Спасибо. Я был так напуган. Вы ведь можете это понять, не так ли? Теперь она тоже напугана, и от страха хочет меня убить.
За дверьми, в передней комнате, где находилась охрана, что-то случилось. Что-то короткое, стремительное, недоброе и необратимое. Такое, после чего своих там не осталось. Отныне там были только враги.
- Больше никаких убийств! - предупредил Хендрикс и направился к лестнице. - Я подымусь наверх и еще раз попробую связаться с Лунной Базой, а потом с нашим бункером. Если мне это не удастся, придется завтра утром отправиться к нашим позициям.
Ли быстро вскочил.
- Я пойду с вами и помогу вам, сэр.
Мгновенно почувствовав смертельную угрозу, Мастер вскочил, схватил с быстротой молнии «шальные полумесяцы»
[204], бросился к окну… вот про это и говорят русские — за что боролись, на то и напоролись. Окно по его же приказу было забрано крепкой стальной решёткой. Значит, оставалось два пути, и оба напролом. Один — в дверь, другой — через стену в соседний номер. Этот второй путь не очень годился, стена хоть и символическая, но без шума её не одолеешь, к тому же потребуется хоть и короткое, но — время. А враги — вот они, уже у порога! Мастер явственно ощущал их дыхание, слышал шаги, чувствовал, как пульсировала у них в жилах кровь. Эта пульсация имела весьма мало общего с человеческой. И Мастер выбрал третий путь, дорогу не для всех, доступную лишь Посвящённым. Выдохнув, он создал мощный вихрь ци…
Ночной воздух был холоден. Земля почти остыла. Ли сделал глубокий вдох и тихо рассмеялся. Он и Хендрикс стояли на поверхности земли и внимательно вглядывались в темноту. Ли широко расставил ноги и, держа наготове ружье, начал что-то негромко насвистывать.
- Прекратите! - потребовал Хендрикс и стал настраивать свой крохотный передатчик.
В этот же миг раздался звук удара, повисла на одной петле дверь и в комнату стремительно ворвались двое. Стерва Тхе с изогнутым клинком дао и поганец Сунг Лу с прямым мечом цзянь. Ворвались и заметались в дыму, ища Мастера. А тот, крепко прилипнув к потолку, с изумлением смотрел вниз: и старая перечница, и квазипрокажённый двигались с проворством недоевших тигров. Ладно ещё Сунг, он действительно чуть ли не с трёх лет практиковал ушу, но Тхе?.. «Становится во всех смыслах сильнее…» — отдался в ушах голос Рубена. Мастер плавно обрёл вес, мягко коснулся пола и, бессовестно используя дым священных курений как простую дымовую завесу, тенью метнулся в дверь.
- Ну что, повезло? - спустя некоторое время поинтересовался Ли.
- Пока еще нет.