– Ну, наверно, я увидел его в первый раз, когда он выходил из «СПИД-ди-Марта». Я сидел у себя в машине. Ну типа ждал, когда достирается моя одежда. Я не люблю сидеть там внутри. Все эти люди пялятся на тебя, понимаете? А там очень странные люди бывают. И многие курят. А мне не нравится запах, когда кто-то курит.

И Градусов! И Сыроежкин!..

– Похоже, у тебя большой опыт стирки белья в прачечных-автоматах.

Эти фамилии Нилу ровным счетом ничего не говорили, сидящие напротив были для него всего лишь незнакомыми мужчинами, немолодыми и несимпатичными, обряженными в одинаковые темно-синие костюмы с одинаковыми бордовыми галстуками и одинаковыми красными значками на лацканах.

– Да, я давно сюда езжу. Маме своей помогаю типа. Мне не хочется, чтобы она сюда приходила. После того, как на нее здесь напали, в тот раз.

Дядя в бинокулярах откашлялся в микрофон.

– Напали?

– Дорогие товарищи! Разрешите мне в этот торжественный для всех нас день от имени и по поручению…

– Да. В прошлом году. Подошли двое парней и... ну вы понимаете... в общем, ее изнасиловали.

Голова Нила свесилась на плечо…

– О Господи.

Лиз, живая, веселая, гордая, сказочно прекрасная Лиз гарцевала на вороной лошадке, изящной и тонконогой. Ее длинные волосы белокурой волной струились по ветру, лицо, обращенное к нему, лучилось нежным, прозрачным румянцем.

– Это было ужасно.

– Догоняй! – ее голос рассыпался хрустальными нотками челесты – небесного клавесина.

– Прямо здесь, в этой самойпрачечной?

И он побежал за ней, легко перепрыгивая с облака на облако.

– Ага. Прямо там, внутри. То есть не у окна, а подальше вглубь. Она была одна, парни к ней подошли и... – Он покачал головой. – Короче, с тех пор я хожу сюда сам.А ей говорю, чтобы дома сидела.

– Лиз!

– Ты молодец.

Он протянул руки, и она упала в его ладони картинкой на невесомом листочке белого картона.

Он смущенно пожал плечами.

Сдерживая дрожь, Нил вгляделся в лицо наездницы. Рисунок был очень точен.

– И еще ты смелый парень.

– Кто это на лошади?

– Ага, ну... Я-то могу за себя постоять, – его пухлое лицо расплылось в улыбке. – Меня-то точно никто не изнасилует. Такому жирдяю, как я, даже о педиках переживать не нужно.

– А. Это Лиз, Элизабет Дальбер. Когда-то я уговорила ее остаться учиться в России. Может быть, и зря уговорила… Хотя, наверное, ничего в этой жизни не бывает зря…

Шерри попыталась улыбнуться.

– Ну... ты вообще-то неплохо выглядишь.

Таня Захаржевская взяла рисунок из дрожащих пальцев Нила и положила на откидной столик рисунком вниз. Белая изнанка была девственно чиста.

– Да, конечно.

– Прошлое все равно остается с нами, Нил, – сказала Таня. – И если сегодня мы живы, если способны любить и быть любимыми, значит, нет в этом прошлом ничего такого, о чем стоит жалеть.

– В любом случае это чудовищно... то, что случилось с твоей мамой. Но теперь-то она в порядке?

Она откинулась на плюшевую спинку дивана и замолчала.

– Ну вроде. Только всего шугается. Типа боится, что с ней снова что-то подобное приключится.

«Увидеть Париж и умереть, увидеть Париж и умереть…» – настукивали где-то внизу колеса.

– Это было бы просто ужасно.

– Таня… А куда идет этот поезд?

– Да. Ну, короче, вот почему я хожу сюда в прачечную.

Таня подышала на вагонное стекло, и на помутневшей поверхности проступило слово «Занаду»…

– И ты видел, как Дуэйн выходил из магазина.

Асуров тряс Нила за плечо.

– Ага, видел. Он, наверное, что-то купил. У него был такой небольшой пакетик.

– Ну давай же, очнись, ты, чучело! Твоя очередь…

– Сигареты, – сказала Шерри.

Нил вздрогнул, встряхнулся.

– Ага. Вы говорили, его фургон стоит там?

– Ах да, извините…

Она кивнула.

– Баренцев Нил Романович! – повторил председательствующий.

– Вот туда он и пошел. Но потом появился тот, другой парень. И ваш парень что-то ему сказал. Или тот первый сказал... В общем, они разговаривали.

Нил стал пробираться к проходу. Бойцы невидимого фронта поджимали ноги, пропуская его.

– А откуда он появился?

– За мужество и героизм, проявленные при выполнении особо важного задания Родины… – чеканил голос с трибуны.

– Из магазина, по-моему. Да. Он вышел сразу же после Уэйна...

Нил сошел с ковровой дорожки и сделал первый шаг по блистающему наборному паркету. До трибуны оставалось еще с десяток.

– Орденом Красной Звезды…

– Дуэйна.

Ноги на скользких подошвах выстрелили вперед одновременно. Нил взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и под оглушительный треск лопающихся швов, медленно и красиво, как в кино, опрокинулся навзничь и покатился вперед, набирая скорость. Ноги, как две крылатые ракеты, неслись прямо на трибуну. Председательствующий согнулся, прикрываясь руками и пронзительно, по-бабьи заверещал.

– Ну да, Дуэйна. Ага. Это так выглядело, будто они были вместе, и второй просто чуть задержался в магазине.

Острые носы лаковых штиблет протаранили трибуну и, не встретив сопротивления, с ускорением въехали в стену, протащив сквозь древнюю кладку и всего остального Нила.

Он пролетел над кремлевской стеной, над приплюснутым кубиком мавзолея, над Красной площадью, прямо в пламенеющий закат.

– Тебе показалось, что они знакомы?

Холодные лучи на мгновение ослепили его, а потом он увидел, впереди и внизу, аквамариновую морскую безбрежность и крохотный зеленовато-коричневый треугольник суши. Островок стремительно приближался, вырастая навстречу, и уже был виден кремовый купол Занаду, и цветники, и радужный фонтан, и три человеческие фигурки перед фонтаном. Стройная рыжеволосая женщина, седобородый старик, и между ними – беленький, вихрастый мальчишка. Подняв головы, они смотрели на его приближение, улыбались и махали руками…

Тоби кивнул.

ЭПИЛОГ

– Ага. Как будто они даже друзья.

Ворон был очень большой, очень черный и очень наглый.

– Ты слышал, о чем они говорили?

Он сидел на макушке массивного гранитного креста и смотрел на Нила круглым агатовым глазом.

– Не-а. Слишком тут было шумно. Ветер и все такое. Машины проезжали. А они не орали на всю округу.

– Здравствуй, брат, – тихо сказал Нил. – Видишь, какая история… Линда, потом Лиза, теперь вот Таня… Судьба, значит, такая – кружить черным вороном над могилами любимых…

– И долго они разговаривали?

– Мр-рак, мр-рак! – картаво согласился ворон.

– Не знаю. Пару минут. Они дошли до угла, перешли через улицу и пошли дальше. Больше я их не видел.

Оградки возле креста не было, и цветы лежали прямо на траве. Нил наклонился, присовокупил свое подношение – пышную белую розу на длинном стебле. Разгибаясь, в который раз встретился взглядом с позолотой букв, высеченных на кресте:

– То есть тебе показалось, что они были друзьями? – еще раз уточнила Шерри.


«Tanya Darling.

1956–1988.

Blessed Are the Meek for They Shall Inherit…[14]»


– Ага. Знаете, говоря по правде, я подумал, что они – любовники.

– Кыш-ш!

–Почему ты так подумал?

Нил обернулся на шипение за спиной.

Тоби пожал плечами.

– Не знаю. Два парня вместе. В такое время. А второй парень... он выглядел несколько педерастично.

Кладбищенский служитель, старый и морщинистый, в черной ливрее с серебряным позументом согнал ворона с креста. Впрочем, тот улетел недалеко – опустился на соседнюю могилку и оттуда наблюдал, что же будет дальше.

Этому мальчику явно бы не помешало поучиться тактичности, подумала Шерри.

– Зря вы его, – сказал Нил. – Мы так славно беседовали…

– В каком смысле? – спросила она.

– Непорядок, сэр, – отозвался служитель. – Развелось их тут. Галдят, гадят, беспокоят клиентов…

– Да неужели?

– Ну, вы понимаете. Они так шли и все делали. Как голубые. И на нем была такая рубашка... как будто ее сшили из баскетбольной сетки. Все просвечивало насквозь. У него были... – Тоби скривился и покачал головой. – Кольца. В сосках. И еще на нем были такие, знаете, маленькие шортики. И сандалии.

– Я о посетителях, сэр.

– Я смотрю, ты его очень внимательно изучил.

Нил отвернулся, но служитель явно не хотел прекращать беседу.

– Когда видишь такого парня, сложно не обратить на него внимания.

– Вы из родственников будете, сэр, или из поклонников? – Нил промолчал, но служителя это нисколько не смутило. – Да, популярнейшая, скажу я вам, была личность, наша миссис Дарлинг. Уж несколько месяцев прошло, как бедняжки не стало, а смотрите, сколько цветов, и все свежие.

– Сколько ему было лет, по-твоему?

– И чем же это она была так популярна?

– Не знаю, лет двадцать пять или тридцать. У него были светлые волосы. Наверняка обесцвеченные.

– Как, сэр, неужели вы не знаете? Быть того не может!

– Он был белым?

– Видите ли, я не здешний. Друг детства.

– Ага.

– «Зарина», сэр. Лучшее заведение во всей Англии. Миссис Дарлинг была настоящая леди, и ее девочки были – высший класс. Без преувеличений заявляю, сэр, на похороны пришла половина Лондона. Многие рыдали, а с одной журналисткой была форменная истерика. Представляете, сэр, бросилась в открытую могилу и кричала, чтобы ее тоже закопали вместе с миссис Дарлинг. Пришлось вытаскивать силой. Говорят, она в тот же вечер отравилась газом… Да, скажу я вам, повезло этому черномазому, что сразу в окошко сиганул, а то люди бы его на клочки порвали!

– Можешь примерно сказать рост и вес?

– Какому черномазому?

– Бишопу, будь он проклят, Джулиану Бишопу. Она его, можно сказать, из грязи вытащила, человеком сделала, солидным бизнесменом, а он бедняжку топором!

– Он был чуть выше Дуэйна. Вес не знаю. Но он был крупный.Как качок. Такие везде мышцы.

– Топором?

– У менявроде нет таких знакомых, – сказала Шерри.

– Да, сэр. На кусочки разрубил, так что хоронили в закрытом гробу. А «Зарину» на другой же день выкупили какие-то арабы, недвижимость перепродали, а весь персонал в два счета вывезли к себе в Эмираты. И теперь во всем Лондоне ни одного приличного борделя не осталось, так знающие люди говорят.

– Но ваш Дуэйн, похоже, его знал. Тот второй парень положил руку ему на плечо, когда они уходили.

– Спасибо за рассказ, любезный. Вот вам…

– А что сделал Дуэйн?

Нил рассеянно сунул бумажку в протянутую с готовностью руку служителя.

– Ничего. Улыбнулся ему и все.

– А вы не ошиблись, сэр? Здесь пятьдесят квидов, у меня и сдачи не найдется… – Нил махнул рукой, и служитель поспешно спрятал купюру в карман. – Благодарю вас, сэр.

И Нил вновь остался наедине с Таней.

Шерри тупо уставилась на Тоби. Она даже не замечала, как хмурится и трясет головой.

Закрытый гроб… Два самоубийства… Поспешная ликвидация предприятия… Этот мрачный гранитный крест, никак не гармонирующий с солнечной, языческой, веселой и беспощадной аурой Тани… Надгробная надпись, издевательская в своей полной несовместимости с объектом и к тому же так многозначно оборванная… «Блаженны кроткие, ибо они наследуют…» Наследуют что? Три квадратных метра земли, в которые будут зарыты? А что наследуют некроткие?

Как совместить правду общепризнанного факта с пророческой правдой его видения?

Дуэйн куда-то ушел с голубым приятелем?

Нил поднял голову на шорох крыльев. На крест возвратился ворон.

–Бред какой-то, – пробормотала она.

– Ну что, вещий брат, может, ты скажешь, правда это все, – Нил обвел рукой черный крест с именем Тани Дарлинг, усыпанную цветами могилку, – или враки?

– С вами все в порядке? – спросил Тоби.

– Врр-рак! Врр-рак! – Ворон тяжело взмахнул крыльями, вознесся на ветку соседнего ясеня и оттуда повторил: – Врр-рак!

– Да. Все отлично. Просто... я в тихом шоке.

– Спасибо, птица.

– Простите.

Тихо улыбаясь, Нил двинулся к выходу.

– Да все в порядке.

Закат отбрасывал ему под ноги пятнистую тень деревьев.

– Может быть, парень, которого я видел, это вовсе не он. Не ваш друг, я имею в виду. Может, он просто похож.

– Черный ворон, что ты вьешься над моею головой…

– Не знаю. Может быть. Послушай... а то, что ты видел... это не было похоже на похищение?

Нил пел во весь голос. Возмущаться было некому, к этому часу Ньюгейтское кладбище опустело.

– Типа как инопланетяне?..

– Ты добычи не добьешься. Черный ворон, мы не твой, – уверенно допел Нил.

– Типа как просто люди. Может быть, этот парень заставил Дуэйна пойти с ним?

Мы не твой…

– Да нет. Совсем не похоже было.



– Ты не видел у него никакого оружия?

Санкт-Петербург, 2002

– Не-а.

– Впрочем, такому здоровому парню вовсе не обязательно иметь при себе оружие. Если он был таким мускулистым и мощным, как ты говоришь.

– Да. Он-то был. Но это было совсем не похоже на похищение. В смысле, ваш друг, он улыбался и все такое.

– Бред, – повторила она.

Тоби вдруг поднял брови.

– Знаете что?! Может, мы сможем найти их. Они ведь пошли пешком. Если они все еще идут, мы можем догнать на моей машине.

– Они давно ушли?

– Думаю, минут сорок назад. Может быть, сорок пять.

– Давно.

Тоби пожал плечами.

– Я уже все тут сделал. Если хотите, я могу с вами поездить минут десять – пятнадцать. И если мы их не найдем, я поеду домой.