Глава 1

— Почему ты не желаешь жениться?

Этот вопрос задал виконт де Валиньи, обладающий весьма неприметной внешностью, однако не лишенный некоторого обаяния, которое выражалось в данный момент в едва заметной улыбке, словно он знал ответ на заданный им вопрос. Виконт сидел в кресле в небрежной позе, лениво следя взглядом за приготовлениями своего друга.

Луи де Бриньон граф де Сансер являлся полной противоположностью своего друга. Кроме возраста, а обоим едва минуло двадцать пять лет, у них не было ничего общего. Луи обладал выразительной внешностью. Голубоглазый, со светло-русыми волосами, доходившими до плеч, и маленькими усами, он являл собой образ мужской красоты, ибо черты лица не уступали статности его фигуры. Он был красив и прекрасно знал это. Это чувство сквозило в его взгляде, когда он, стоя перед зеркалом, придирчиво осматривал новый камзол, сшитый одним из знаменитых парижских портных всего несколько дней назад.

Камзол как нельзя лучше подчеркивал статную фигуру графа. Он несколько раз одернул рукава камзола, придавая им положенную раскроем форму, затем пробежался рукой по веренице блестящих пуговиц и только после этого повернулся к своему другу и вместо ответа задал вопрос.

— Разве я похож на осла?

И сразу же приняв насмешливый вид, сам ответил на свой вопрос:

— Нет, мой друг, ни за что на свете, — скорее я предпочту смерть.

— Но ведь когда-нибудь тебе придётся жениться, так почему не сейчас? — весьма резонно заметил виконт де Валиньи.

— Никогда! — отрезал граф де Сансер и продолжал тоном, в котором слышалась неприкрытая ирония, — брак превратит меня из охотника в гончую, и вместо того чтобы увенчивать головы обманутых мужей увесистыми рогами, мне придётся оберегать собственную. Нет уж, увольте, сударь! — де Сансер театрально поклонился другу, — роль охотника прельщает меня несравненно больше. Я не намерен занимать место в длинной очереди тупоголовых болванов. Женщины слишком изобретательны, когда вопрос касается такого тонкого понятия, как измена супругу, поверь, я не раз убеждался в этом на собственном опыте. Они заверяют супруга в верности и преданности, но едва оставшись одни, прикидывают, каким способом обмануть его, и изменяют чуть ли не под самым носом. Бррр! — де Сансер передернул плечами, на лице отразилась гримаса отвращения.

Де Валиньи невольно рассмеялся.

— Луи, мой друг, ты судишь женщин с одной стороны, забывая по меньшей мере о трёх других.

— Возможно, — согласился с другом де Сансер, — но о них мне ничего неизвестно.

Де Валиньи ничего не ответил. Он лишь молча следил за приготовлениями своего друга, который готовился к очередному «походу», как выражался сам Луи.

— Кто на сей раз? — поинтересовался де Валиньи, — не та ли черноволосая баронесса?

— С ней покончено, — отозвался де Сансер, приглаживая свои волосы, — баронесса оказалась на редкость скучной особой. Только и знала, что твердила мне о своих чувствах. Проклятье, сплошное однообразие. Неужели все женщины одинаковы?

— Тебе лучше знать, — тонко заметил де Валиньи, — ты у нас слывёшь знатоком прекрасного пола. 4

— Пора, — не отвечая другу, негромко произнес де Сансер.

Оглядев себя в зеркале в последний раз, он открыл дверь комнаты и, высунувшись, закричал:

— Диманш!

— Будь осторожен, — предостерег друга де Валиньи, — обманутый супруг может представлять большую опасность.

— Надеюсь, что так, — беззаботно отозвался де Сансер, — было бы неплохо после теплой постели размяться на дуэли.

Де Валиньи осуждающе покачал головой. Подобное легкомыслие могло привести к весьма плачевным результатам. Он отлично понимал это, но попытки объяснить это Луи не имели успеха.

Обладая бесшабашным нравом, Луи лишь посмеивался над нравоучениями своего друга.

— Диманш.

Пожилой слуга без стука вошёл в дверь. Он с явным неодобрением осмотрел своего хозяина.

— Опять? Попомните мои слова, монсеньор, ваши ночные прогулки закончатся на одной из парижских улочек в объятиях пары дюжин головорезов.

— Перестань ворчать и принеси плащ и шляпу, — голос де Сансера звучал совершенно спокойно, он давно привык к репликам Диманша и не обращал на них ни малейшего внимания.

— Лучше бы я остался в Сансере, — с тяжелым вздохом проговорил Диманш.

— Ты сам приехал, я тебя не звал, — напомнил ему де Сансер, — кстати сказать, ты всегда можешь отправиться обратно.

— Ещё чего! — сердито выдохнул Диманш, — без меня вы совсем пропадёте.

— Ну, если все вопросы и наставления исчерпаны, может, ты выполнишь мою просьбу?

— Иду, иду, — бросив сердитый взгляд на улыбающегося Луи, Диманш отправился вниз. 5

— Я полностью согласен с ним, — подал голос де Ва-линьи.

— Антуан, — де Сансер косо посмотрел на своего друга, — ты становишься похожим на моего дядюшку.

— Кстати, о твоём дядюшке, — неожиданно вспомнил де Валиньи, — надеюсь, ты не забыл о приёме? Герцог Бурбонский передал, что не потерпит твоего отсутствия.

Граф де Сансер нахмурил брови при этом известии.

Вот уже который год его беспокойный дядюшка герцог Бурбонский пытался навязать ему брак. Герцог являлся опекуном Луп и, пользуясь своим правом, настаивал на своём решении. Однако, несмотря на многочисленные попытки герцога, Луи до сих пор удавалось избегать ненавистного брака. К чему только его дядюшка ни прибегал, какими только ухищрениями не пользовался, но Луи держал ухо востро. И, в свою очередь, сколько ни уговаривал Луи дядюшку бросить затею с его браком, тот настаивал на своём. Луи начал склоняться к мысли, что лишь прямое столкновение с герцогом избавит его от настойчивости дядюшки. Хотя он не мог не понимать, чем грозит ему прямое неподчинение. Наконец, он махнул на всё рукой. Каким бы ни стало для него наказание — это лучше, чем брак. Утвердившись в своём намерении, он стал лишь ждать очередной попытки герцога Бурбонского для того, чтобы открыто заявить о своём нежелании жениться ни сейчас, ни когда бы то ни было. И вот, кажется, час настал, ибо он не сомневался в истинной причине приёма, устраиваемого дядюшкой.

Наследник знатного и богатого рода, он привлекал к своей особе повышенное внимание, но на сей раз он отобьёт охоту у всех, кто имеет на него виды. Граф де Сансер принадлежит только графу де Сансеру Но всё же слова де Валиньи стали для Луи весьма неприятным известием.

— Чёрт бы побрал моего дядюшку! — в сердцах вырвалось у Луи, — неужто так трудно оставить меня в 6

покое? Сколько раз я твердил ему, что не собираюсь жениться, а он снова за своё. Могу поклясться, он вновь заведёт разговор про то, насколько хорошо иметь супругу, что необходимо иметь наследников и остальную чушь про семью. Держу пари, что он и невесту мне подыскал. Проклятье!

— Она довольно хороша собой, знатна, богата, — улыбаясь, сообщил де Валиньи.

Слегка удивлённый взгляд Луи остановился на де Валиньи.

— Откуда тебе известно?

— Сожалею, мой друг, но в Париже все, кроме тебя, знают про будущую графиню де Сансер, — де Валиньи и не пытался скрыть злорадства в голосе.

— Предатель!

Де Валиньи рассмеялся открыто и весело, в то время как Луи с угрюмым видом смотрел на него.

— Надеюсь, моё предательство не послужит поводом для твоего отказа? — де Валиньи явно наслаждался моментом, — я обещал герцогу, что доставлю тебя во дворец!

— Никоим образом, мой друг, — ответил Луи, на губах которого заиграла загадочная улыбка.

При виде этой улыбки радостное настроение де Валиньи как ветром сдуло.

— Мне не нравится твоя улыбка. Всякий раз, когда ты улыбаешься таким образом, происходят весьма неприятные для окружающих события.

Появился Диманш.

Не отвечая де Валиньи, Луи накинул на плечи плащ, надел шляпу со слегка изогнутыми краями и, вооружившись шпагой и кинжалом, поспешно покинул дом.

— Неисправим, — вслед ему произнёс Диманш.

— Мне надо дождаться Луи, — поднявшись с кресла, сказал де Валиньи, — надеюсь, у тебя найдется бутылка доброго вина?

— Идемте, господин! У Диманша всегда найдётся угощение для добрых друзей моего хозяина. 7

Выйдя из дверей своего особняка, который находился на улице Святого Якова, Луи плотнее укутался в плащ и быстро зашагал вперёд, в сторону Сен-Денп, чьи купола возвышались перед ним. Накрапывал небольшой дождь, луна едва освещала улицы ночного Парижа, но Луи уверенной походкой двигался в нужном ему направлении. Через четверть часа Луи миновал собор, оставил его справа от себя и направился к мосту через Сену, который соединял левый берег с правым.

Мост был почти безлюден. Одинокие прохожие опасливо озирались на него, но Луи не обращал на них внимания. Перебравшись через мост на другую сторону, Луи сразу же свернул налево, в сторону возвышающегося впереди Лувра. Миновав несколько домов, Луи остановился на перекрёстке двух улочек и, укутавшись ещё больше в плащ, прижался спиной к каменной стене. Дневной шум улиц сменила привычная ночная тишина. Луна полностью скрылась за тучами. Улочку едва-едва освещал одинокий конусообразный фонарь, прикреплённый к деревянному столбу.

Прижавшись к стене, граф из-под опущенной полы шляпы пристально следил за двухэтажным каменным особняком. Особняк находился не более чем в тридцати шагах от того места, где он стоял, и был огорожен железной решёткой по всему периметру. Похоже, там все спали, ибо как ни всматривался Луи, нигде в доме не заметил ни одного огонька.

Часы на площади пробили 10 часов.

— Пора, — пробормотал Луи, обращаясь к самому себе, — а её всё нет. Неужели она всерьёз полагает, что я стану дожидаться, словно нищий на паперти. Если она не появится через минуту…

Луи прервал разговор с самим собой, ибо в эту минуту заметил, как на балконе, примыкающем к дому с левой стороны, показался огонёк, а вслед за ним услышал весьма характерное шуршание. Через мгновение огонёк исчез. Луи торопливо пересёк улицу и, подойдя к железной ограде, окружавшей дом, перелез через неё. 8

Оказавшись в саду, он, стараясь не шуметь, направился в сторону балкона. Как он и предполагал, с балкона свисала верёвочная лестница. Схватившись за неё, Луи без видимых усилий достиг балкона. Очутившись на балконе, Луи вытянул вперёд руки и двинулся вперёд. Из-за темноты он совершенно ничего не мог разглядеть. И едва раздражение успело его охватить, как его руки упёрлись во что-то мягкое, и женский голос с нежностью произнёс:

— Сюда, мой возлюбленный Луп!

Ощутив руку женщины, Луи послушно двинулся за ней. Ночной дождь уступил место приятной теплоте.

— Мой возлюбленный!

Шёпот перешёл в нежное объятие, а затем Луи почувствовал прикосновение губ.

— Изабель, зажги свечу, — прошептал Луи.

— Нельзя, — раздалось в ответ, — мой муж спит в соседней комнате, к тому же в полной темноте всё выглядит совершенным.

«Она явно скрывает какой-то недостаток», — невольно подумал Луи, но дальнейшие мысли прервали настойчивые объятия Изабель. Луи не стал ждать и принялся обследовать руками тело Изабель. Начав с лица, он погладил шею и собирался коснуться её груди, как ощутил пустоту.

— Проклятье, я ничего не вижу, — пробормотал Луи, хватая руками пустое пространство.

— Вот они, — раздался шёпот Изабель, а вслед за этим Луи почувствовал, как она взяла его руки и положила на своп обнажённые груди.

— Они жаждут твоих прикосновений, они жаждут твоих поцелуев.

— Они всё получат, — прошептал Луи.

Он послушно лёг в постель и позволил Изабель раздеть себя и делать всё, что ей заблагорассудится. Луи расслабился от нежных ласк Изабель.

Как ни странно, но его увлекала не столько любовная встреча, сколь опасность, которая её сопровождала. 9

Ведь в любой момент их могли бы обнаружить. Они занимались любовью не менее часа, правильнее сказать, Изабель, потому что Луи почти остался равнодушным. Изабель изначально ему не нравилась, и если он пришёл к ней, то только для того, чтобы сохранить репутацию сердцееда и повесы. Луи заложил руки за голову и, растянувшись, рассеянно прислушивался к торопливому шёпоту Изабель:

— Красавчик Сансер здесь, в моей постели!.. С ума можно сойти, как я рада, как счастлива, что ты наконец внял моим молитвам. В течение целого месяца я писала тебе письма, в которых просила, умоляла о встрече, а ты не отвечал, я уже и не надеялась.

— Поверьте, сударыня, мольбы красивой женщины всегда доходят до моего слуха, — голос Луп прозвучал фальшиво.

— Сударыня? Слишком холодное слово. Называй меня возлюбленной Изабель, — она потерлась ногами о его тело.

«Час от часу не легче, — подумал Луи, — вначале она меня называет возлюбленным, затем требует от меня того же. Интересно, что будет дальше?»

Луи почувствовал неудержимое желание немедленно покинуть Изабель и с этой целью осторожно заговорил.

— Изабель, сожалею, но мне придётся покинуть вас. Видите ли, мой…

— Ничего не желаю слушать, — послышался капризный шёпот Изабель, — я не выпущу тебя из своих объятий. Останешься до утра, мой Луи, нет, до завтрашней ночи. Я притворюсь больной и скажу мужу, чтобы не беспокоил меня. Мы сможем наслаждаться нашей любовью два дня, а потом ещё и ещё, мой возлюбленный Луп, я так счастлива. Никто из моих подруг не верил, что мне удастся влюбить красавца Сансера в себя. Представляю, с какой завистью они будут смотреть на меня!

Изабель тихонько захихикала — ещё бы, красавчик Сансер влюбился в Изабель! Эту новость будет обсуждать весь Париж.

«Пламя адово, с кем я связался?» — подумал Луи.

— Я снова желаю тебя, мой возлюбленный Луп, — рука Изабель целенаправленно двинулась по телу Луи к определённой точке.

— Этому не бывать никогда больше, — с внезапным чувством отвращения подумал де Сансер.

Он незаметно вытянул правую руку в поисках какого-либо предмета. Нащупав предмет, по форме напоминавший кувшин, де Сансер охватил его за горлышко и приподнял вверх.

— Мой Луи! — странные слова Изабель были прерваны грохотом разбившегося кувшина.

— О Господи, — испуганно прошептала Изабель, — вы же разбудите моего мужа.

— Я нечаянно разбил, — с притворным раскаянием пробормотал де Сансер.

Той же рукой он стал шарить по полу в поисках одежды. Услышав скрип отворяемой двери в соседней комнате, де Сансер поднялся с постели. Он почти оделся, когда за дверью раздался мужской голос:

— Изабель, дорогая, с тобой всё в порядке?

— Да, — придав голосу сонные нотки, ответила Изабель, — я во сне нечаянно разбила кувшин. Идите спать, мой дорогой муж, не стоит за меня беспокоиться.

— Не смейте одеваться, — прошипелаИзабель в сторону де Сансера, — этот болван сейчас уйдет. Словно подтверждая её слова, за дверью раздался голос.

— Хорошо, дорогая, спокойной ночи! — Вам тоже, сударь! — громко произнёс де Сансер, — а о супруге не беспокойтесь, она в надёжных руках.

— Мерзавец, — услышал де Сансер гневный голос Изабель.

За дверью после минутной тишины раздались истошные крики, в дверь со всей силы заколотили.

— Блудница, мерзавка, — кричал обманутый муж.

Снаружи послышался топот ног. Видимо, на шум сбегались слуги:

— Ломайте дверь!

Эти слова подействовали на графа де Сансера, как призыв к бегству.

— Господи, что со мной будет, что будет? — повторяла Изабель.

— Уверен, вы легко выпутаетесь из создавшейся ситуации, — насмешливо бросил де Сансер.

И прежде чем выскользнуть на балкон, добавил:

— Примите дружеский совет, сударыня. Не изменяйте своему супругу!

— Пошёл вон, мерзавец, — уже громко закричала Изабель, — Жорж…Жорж…в моей спальне находится незнакомый мужчина. Он пристаёт ко мне, о господи, скорей, скорей…

Луи расхохотался. Хохоча, он в мгновение ока спустился по лестнице, перемахнул через ограду и бросился бежать по улице.

Наконец, запыхавшись скорее от смеха, чем от бега, Луи остановился.

— И после всего этого они хотят меня женить, — весело подумал Луи, — ну что ж, дорогой дядюшка, посмотрим, что вы припасли для меня на сей раз.

Застегнув наконец камзол, Луп отправился домой.

Глава 2

Спустя некоторое время Луи бок о бок с де Валиньи въехал в ворота особняка. Копыта лошадей гулко цокали по каменной дорожке, которая была ярко освещена многочисленными факелами. Несколько десятков карет стояли напротив входа в особняк. Всюду царил переполох. Занятые неотложными делами, по двору сновали слуги.

Де Валиньи присвистнул.

— Похоже, твой дядюшка устраивает приём с размахом!

Не обращая внимания на его слова, Луи спешился. Валиньи слез с коня вслед за ним. Они привязали коней рядом с каретами и неторопливо вошли через широкую массивную дверь внутрь.

В зале Бурбонского дворца находилось не менее полусотни гостей. Разбившись на небольшие группы, они вели оживлённую беседу в ожидании начала пиршества. Музыканты наигрывали весёлую мелодию. Здесь же слуги с поспешностью накрывали столы.

В стороне от всех стоял герцог Бурбонский с весьма хмурым лицом. Он то и дело нетерпеливо поглядывал на входную дверь.

— Он не придёт, монсеньор? — герцог Бурбонский обернулся, услышав голос.

— Придёт, Люсинда, не сомневайся, — уверил молодую девушку герцог.

Видимо, не поверив, молодая особа отошла от герцога с весьма печальным видом. К ней тут же подошли несколько дам с поздравлениями.

Оглядевшись, герцог Бурбонский заметил, что не он один поглядывает на дверь. Похоже, многие с нетерпением ожидали появления его несносного племянника, и более всего Люспнда. Она вообще не отрывала взгляда от входной двери, ведущей в зал. Чувствовалось, что отвечает невпопад своим собеседницам.

— Граф де Сансер! — объявил громко дворецкий.

Бросив мельком взгляд на Люсинду, герцог Бурбонский увидел, каким радостным стало выражение её лица. Он посмотрел на Луи, который как ни в чём ни бывало двигался по залу, расточая комплименты дамам и вежливо раскланиваясь со своими знакомыми. При этом он словно не замечал присутствия своего дяди. При виде такого пренебрежения к своей особе герцог Бурбонский помрачнел.

Луи украдкой следил за своим дядей и видел, как меняется лицо герцога.

— Пора, — наконец решил он, — дальше тянуть нельзя. Молодая изящная дама коснулась веером его руки.

— Негодник, — негромко, с кокетством произнесла она, — о том, что собираетесь жениться, вы могли поставить меня в известность. Впрочем, я надеюсь, что между нами всё останется по-прежнему и вы сможете навещать меня изредка. Надеюсь, ваша невеста не станет возражать против этих в высшей степени безобидных встреч… Возможно, я ошибаюсь, по всей видимости, она весьма ревнивая особа.

— Кто? Ты о ком говоришь, Клементина? — Луи удивлённо воззрился на свою собеседницу, а затем проследил за её взглядом и увидел юную особу, стоявшую в окружении дам и не сводящую с него взгляда.

Луи неприятно поразил этот взгляд. Так смотрят на вещь, которая принадлежит тебе.

Легко коснувшись руки Клементины, Луп извинился.

— Мне необходимо поговорить с дядюшкой!

— Идите, и в следующий раз, граф, — громко добавила она, — постарайтесь не опаздывать на собственную помолвку.

В зале послышался едва сдерживаемый смех. Луи остановился и с удивлением посмотрел на Клементину.

— С чего вы взяли, что сегодня моя помолвка?

— Так сказано в приглашении, которое нам прислали, — послышался насмешливый ответ.

— Нет нужды спрашивать, кто вам прислал их, — с виду спокойный Луп повернулся и направился к своему дяде.

Отвесив лёгкий поклон, он поднял взгляд на герцога.

— Не желаете мне объяснить происходящее? — с едва сдерживаемым гневом спросил Луи.

— Ты женишься, — коротко ответил герцог Бурбонский.

— Вот как? — Луи почему-то развеселил ответ герцога, — и как вы собираетесь принудить меня к браку?

— Я не собираюсь тебя принуждать. Ты по доброй воле поведёшь к алтарю ту, которую я выберу для тебя, — жёстко произнёс герцог Бурбонский.

— Нет, — спокойно отчеканил Луи. — Нет?

— Нет, — твёрдо повторил Луи, — я никогда не женюсь. Это моё решение, и никто не сможет убедить меня в обратном.

— Позволь спросить, — голос герцога Бурбонского сорвался на крик, — до каких пор ты будешь позорить доброе имя твоего отца? До каких пор ты будешь выставлять меня посмешищем перед всем Парижем? Я не говорю о его величестве, у которого я был на аудиенции не далее как сегодня утром. Его величество указал на недопустимость твоего поведения и пригрозил расправой в случае, если ты не образумишься. Я стоял с красным от стыда лицом, не в силах сказать что-либо в твоё оправдание, ибо говорить было нечего. Ты в полной мере заслужил гнев его величества, равно как и мой. Твоё поведение непростительно. Оно достойно самого серьёзного осуждения.

— Моё поведение? — Луи недоумённо пожал плечами, — я всего лишь сказал, что не желаю жениться…

— Луи, — грозно и резко оборвал его герцог Бурбон-ский, — его величество едва ли не ежедневно выслушивает на тебя жалобы. Я их выслушиваю вдвое больше. Ты пользуешься всеми возможными способами, чтобы пробраться в спальни добропорядочных женщин, а если обманутый муж посмеет обвинить тебя — ты вызываешь его на дуэль и убиваешь. Поступок ещё более бесчестный. Этому надо положить конец, немедленно. Ты должен жениться.

— Это произошло всего лишь однажды, — попытался оправдаться Луи, — но не мог же я, в конце концов, позволить убить себя. После того случая я и не думал…

— Вот он, — раздался истошный крик.

Взгляды всех присутствующих устремились на невысокого полного мужчину, который стремительно ворвался в зал.

Только его не хватало, — подумал Луи, узнав в прибывшем мужа Изабель, виконта Ле Гранье.

Достигнув Луп, Ле Гранье возопил, обращаясь к герцогу Бурбонскому

— Монсеньор! Я требую справедливости! Этот человек, — рука виконта была направлена на Луи, — пробрался в спальню моей супруги и пытался обесчестить её.

— Почему же пытался?

— Замолчи, Луи, — с ужасом воскликнул герцог Бур-бонский, — твоё поведение не имеет оправданий.

— Моё поведение касается только меня, — Луи, которому начал надоедать весь этот фарс, ответил излишне резко.

— Сударь! — обратился к Ле Гранье Луи, — я действительно переспал с вашей супругой, и отнюдь не против её воли. Вы можете принять мои извинения или я приму ваш вызов.

Слова Луи мгновенно утихомирили виконта. Он прекрасно понимал, чем грозит ему поединок.

Приняв оскорблённый вид, виконт произнёс: — Я приму ваши извинения вместе с обещанием никогда впредь не приближаться к моей супруге.

— Оно у вас есть, — Луп поклонился виконту, и в это мгновение раздался голос пьяного барона дю Рено.

— Мою супругу ему не удалось прибрать к рукам. Оставив виконта, Луи направился к барону. Прежде

он никогда не видел его, равно как и его супругу. Прозвучавшие слова вызвали у него лёгкое удивление.

— Поверьте, сударь, я никоим образом не пытался совершить то, в чём вы меня обвиняете, я незнаком с вашей супругой.

— Ложь! — закричал в ответ барон дю Рено, — супруга не раз рассказывала мне о ваших домогательствах. Вашему поведению нет прощения. Мы просто обязаны избавить общество от подобной гнусности.

— Вы дважды оскорбили меня, — с виду спокойно произнёс Луи, хотя в душе клокотала ярость, — поэтому либо вы немедленно попросите прощения, либо я убью вас.

— Ни первое, ни второе. У вас ничего не выйдет. Я не попрошу прощения и не буду с вами драться. Можете меня убить прямо здесь, если хотите, — пьяный барон расхохотался прямо в лицо Луи.

Все присутствующие прекрасно понимали, что обнажать оружие против безоружного Луи не станет. Барон поставил его в дурацкое положение.

— Хорошо, — после недолгого раздумья проговорил Луи, — я найду третий способ наказать вас.

— И какой же? — насмешливо поинтересовался дю Рено.

— Пересплю с вашей женой!

— Вам не разозлить меня, граф!

— В вашем же доме, слово чести!

— Луи, — герцог Бурбонский схватился двумя руками за голову, — немедленно прекрати. Немедленно.

— На этот раз наши желания совпадают, монсеньор, — Луп отвесил ему поклон, затем быстро зашагал к выходу.

— Ты будешь наказан, — вслед ему закричал герцог Бур-бонский.

— Извольте, буду с нетерпением ждать, — не оборачиваясь, бросил Луи и вышел из зала.

Де Валиньи догнал его, когда Луи уже вскочил на коня.

— Ты что, совсем обезумел? — закричал на друга де Валиньи, — в присутствии стольких людей высказал полное неуважение к гер…

— Где обитает барон дю Рено? — перебил его Луи.

— У него замок в 30 лье от Парижа, — де Валиньи осёкся, почти с испугом глядя на Луи. — Надеюсь, ты не собираешься сделать того, что сказал?

— Виконт! — выразительно произнёс Луи, — я никогда не даю обещаний, но если даю — обязательно выполняю их.

Оставив друга, Луи пришпорил коня.

Глава 3

Десятью днями позже после описанных выше событий, в небольшой живописной деревушке, что находилась вблизи замка дю Рено, появился одинокий всадник. Это был не кто иной как граф де Сансер — собственной персоной. Миновав окраину, он спешился возле маленькой, на вид убогой, церкви. Осенив себя, Луи без промедления вошёл внутрь.

Убранство церкви было под стать её внешнему виду Несколько рядов грубо сколоченных деревянных скамеек и несколько десятков изображений с ликами святых. И лишь впереди, у самой стены, висело большое изображение распятого Христа.

Луи подошёл к распятию и преломил колени. В тишине церкви зазвучали слова молитвы. Сплетя пальцы и опустив голову, Луи с пылом и страстностью произносил слова молитвы. Закончив молиться, он перекрестился и встал с колен.

— Сын мой, ты прибыл издалека? Прежде я тебя здесь не видел!

Отец Бенедикт, местный священник, подошёл к Луи.

— Вы правы, святой отец, — придав голосу нотку грусти, отвечал Луи, — я прибыл издалека.

— И что привело тебя, сын мой, в наши края?

— Я грешен, святой отец, — сокрушённо ответил Луи, — моя душа нуждается в исповеди.

Священник сочувственно покачал головой в знак того, что прекрасно понимает его состояние. К нему приходило много людей, и все они начинали приблизительно с этих слов.

— Приходи завтра, сын мой, — посоветовал отец Бенедикт, — сегодня я не могу помочь тебе, ибо получил послание от барона с просьбой прибыть в замок. Баронесса занемогла. Она нуждается в утешении.

«Лучше и быть не может, — подумал Луи, — баронесса действительно нуждается в утешении, но вам, святой отец, это сделать не под силу».

Изобразив на лице глубокую печаль, Луи схватил священника за руку.

— Вы не можете оставить меня с таким горем, — горестно воскликнул он, — возможно, я не доживу до утра. Помогите, святой отец, клятва, данная мной, тяжким бременем лежит на моей душе.

— Хорошо, сын мой, — поколебавшись, согласился священник, — я выслушаю тебя, только будь краток.

— Благодарю от души, святой отец, благодарю вас! Луи последовал за священником в исповедальню. Отец Бенедикт открыл в перегородке маленькое окошечко, огороженное решёткой и коротко произнёс:

— Слушаю тебя, сын мой!

«С чего же начать? — думал Луи, — проклятье, я ни разу не был на исповеди».

— Я жду, сын мой, — раздался голос отца Бенедикта. — Я грешен, отец мой!

«Начало неплохое», — подумал Луи и, выдумывая по ходу развития исповеди, продолжал.

— Несколько месяцев назад я оказался в одном неугодном богу месте, за что до сих пор не могу простить себя.

— Говорите понятнее, сын мой, о каком месте идёт речь?

— Я имею в виду женщин лёгкого поведения, святой отец.

— Сие богопротивное место, — согласился отец Бенедикт, — однако я тебя слушаю, продолжай, сын мой.

— Так вот, я уединился в этой богопротивной обители с одной из девиц, — Луи лгал свободно, без угрызений совести, — больше всего меня привлекли пышные груди этой девицы. Я знаю — это страшный грех, но у меня слабость к таким вещам. — Продолжай, сын мой!

— Мы с этой девицей стали грешить.

— Ты женат, сын мой? — перебил его вопросом священник.

— Нет, отец!

— Твой поступок не может считаться грехом, ибо ты не связан супружеским обетом, и если это всё…

— Вы облегчили мою душу, святой отец, — с пылом воскликнул Луи, — но вы выслушали лишь часть моего грехопадения. Правда в том, что в ту ночь я поссорился с этой девицей, напился и дал клятву, которую до сих пор не могу исполнить.

— Что это за клятва, сын мой? — священник понемногу начал терять терпение.

— Я поклялся, что найду священника, который не откажется выпить со мной пару бутылок хорошего вина.

— Твои слова грешны, сын мой. Ибо нам не дозволяется употреблять ничего, кроме простой воды!

— Величайшая несправедливость, — заметил Луи.

— Мы всего лишь слуги божьи и делаем то, что велит нам Господь, — скромно ответил священник.

— Разве Господь не крестил вином и хлебом? — Да, но…

— Прибавьте к этому облегчение, которое принесёт ваша жертва.

— Я не могу помочь тебе, сын мой, — не очень уверенно ответил отец Бенедикт.

— Добавьте к этому жирного жареного фазана… неужели вы откажете страждущему и обречёте его на мучения?

По-видимому, в душе священника происходила борьба, так как он долгое время молчал.

— Хорошо, — согласился наконец отец Бенедикт, — ради спокойствия твоей души я возьму этот грех на себя, сын мой.

— Отец, от всей души благодарю вас, — Луи радовался искренне; первая часть, самая сложная, как он считал, удалась на славу

Оставив коня, он пешком с отцом Бенедиктом отправился в харчевню. Там он без зазрения совести напоил за несколько часов не только отца Бенедикта, но и всех, кто находился в харчевне. Лишь убедившись, что отец Бенедикт находится в нужном для него состоянии, Луи покинул харчевню.

Отца Бенедикта, который не в состоянии был ходить, вызвались отнести в церковь трое из местных, которым Луи щедро заплатил. Они внесли бесчувственного священника в церковь и уложили под распятием Христа, а затем сразу вышли.

Луи, оставшись один, недолго думая, стянул рясу со священника и накинул на себя. Он поправил складки и проверил, заметна ли из-под рясы шпага. Убедившись, что складки рясы надёжно скрывают шпагу, он накинул капюшон на голову таким образом, чтобы не было видно его лица, и торопливо вышел из церкви.

Те трое всё ещё стояли возле церкви и с крайним изумлением смотрели на отца Бенедикта, который с необычайной лёгкостью вскочил в седло коня.

— Уже протрезвел, — пьяным голосом заметил один из них.

— Да ещё похудел, бедняга, — заметил второй.

— Может, пойдём выпьем? — предложил третий. Луи не слышал этот разговор. Он погнал коня во весь

опор к замку дю Рено. Наступала темнота — лучший помощник в затеянном им деле. О подстерегающих его опасностях он не думал. В голове сидела только одна мысль — барон дю Рено должен быть наказан.

Луи подъехал к воротам замка в полной темноте и, надвинув глубже капюшон на лицо, громко застучал в ворота.

Стража на стенах зевала после обильного ужина. Они с безразличием взирали сверху на подъехавшего всадника.

— Чего рты разинули? — раздался окрик начальника стражи. — Это отец Бенедикт, его сиятельство ждёт его.

После недолгого ожидания ворота со скрипом отворились. Луи въехал во двор, где его встретили трое стражников с горящими факелами. Один из них с явным изумлением смотрел на него.

— Отец, вы же говорили, что не выносите лошадей? — раздался его удивлённый голос.

— Спешил к страждущей душе, — Луи гнусавил, подражая голосу священника, — помоги слезть с лошади, сын мой.

— Сейчас, отец, — стражник поддерживал Луи, пока он, кряхтя, слезал с лошади.

— Проклятая тварь, прости меня, господи, за богохульство, — Луи набожно перекрестился.

Один из стражников опустился перед ним на колени.

— Благословите, святой отец!

— Отпускаю все твои грехи, во имя отца, сына и святого духа, — Луи перекрестил коленопреклонённого стражника.

— Я же просил благословения, святой отец, — неуверенно произнёс стражник.

— Господь говорил нам: пусть тот кинет в нас камень, кто сам безгрешен!

«Что я несу?» — подумал Луи, поспешно ретируясь с места событий.

— Святой человек! — с восхищением глядя ему вслед, проговорил стражник.

В холле замка мнимого священника встретил сам хозяин замка — барон дю Рено. Он долгое время с неприкрытым удивлением рассматривал прибывшего, и Луи, которому начало казаться, что его затея провалилась, нащупал шпагу под полой.

— Святой отец, вы сильно исхудали, — раздался наконец голос барона.

Луи не смог сдержать облегчённого вздоха.

— Пост и молитвы, сын мой, — прогнусавил Луи.

— Пойдёмте, святой отец, баронесса с самого утра чувствует себя неважно. Она всё время просит привести вас к ней, не могу понять, что с ней… А почему вы так сильно задержались? — неожиданно спросил барон.

— Причащал кузнеца, — не думая, ответил Луи.

— А я не знал, что наш кузнец умер, — удивился барон. — Как это случилось?

Если бы он только мог видеть улыбку Луи в это мгновение!

— Повесился бедняга, когда узнал, что жена ему изменила!

Барон перекрестился.

— Господь прими его грешную душу.

Вслед за бароном Луи поднялся по узкой лестнице на второй этаж и по длинному коридору, на стенах которого висели факелы, миновал несколько комнат. Возле последней барон остановился и, открыв дверь перед Луи, который не замедлил войти внутрь, вошёл следом. Убедившись, что баронесса не спит, он шёпотом обратился к Луи.

— Прошу вас, святой отец, помогите моей любимой супруге!

— Не сомневайся в Божьей власти, сын мой, — ответил Луи, молча провожая барона взглядом.

Когда барон вышел из комнаты, оставив его наедине с баронессой, Луи повернулся к больной.

Баронесса лежала в широкой постели, укутанная несколькими одеялами. У изголовья горели свечи, а сама она выглядела весьма подавленно и с надеждой смотрела на священника.

Луи пододвинул стул к изголовью.

— Итак, дитя моё, ты скажешь мне, что тебя беспокоит?

Баронесса выпростала из-под одеяла руку и, схватив ею руку Луи, с мольбой воскликнула:

— Спасите меня, святой отец, я грешна, и я умираю!

— Откройся, дитя моё, и я смогу помочь тебе!

— Да, да, — торопливо зашептала баронесса, — это всё из-за него, из-за графа де Сансера, я безумно влюблена в него, я всё время думаю о нём и…

— Поэтому ты солгала своему супругу?