— Забрали Олега в отделение, — не поднимая головы, ответил Витя, — я дома был. Отец приехал и велел к вам бежать, рассказать, что Олег в камере сидит.

— За что его арестовали, известно?

— Отец говорил, за драку!

— Бред какой-то, — Александр почувствовал, что начинает злиться, — но не могли же его просто так взять и арестовать. Должно было поступить заявление.

— Да они сами, что хочешь, напишут, — подал голос подавленный Данилов, — они могут что-нибудь подбросить, могут дело приклеить.

— Отец велел сказать, что если заберут заявление на Мишку, Олега отпустят, — подал голос Витя.

Увидев, что вся семья непонимающе переглядывается, Александр рассказал, что это он написал заявление на Зятчина.

— Зачем? — закричал на него Данилов, из-за тебя мой сын сидит в камере…

— По-вашему, лучше сидеть и делать вид, что всё хорошо? Или ждать, пока этим подонкам не вздумается сделать ещё чего-нибудь? — резко спросил Александр.

— Мы ничего не можем сделать, — слова Александра мгновенно охладили Данилова.

— Мы можем призвать их к ответу — возразил Александр, — и сделаем это в отличие от них законным путём.

— Но Олег…

— Они могут продержать его 48 часов, а после этого должны будут либо отпустить, либо предъявить обвинение, — перебил Данилова Александр, — в любом случае, как бы ни протекали дальнейшие события, мы не должны идти у них на поводу. Пора с этим заканчивать. Если, конечно, вы не хотите прожить всю жизнь с нависшим топором над головой.

— Саша прав, — неожиданно поддержала его Раиса Петровна, — сил больше нет терпеть всё это, — и уже обращаясь конкретно к нему, спросила:

— Что мы можем сделать?

— В данном случае мы должны выждать 48 часов, — уверенным голосом ответил ей Александр, — если они отпустят его, хорошо. Нет — тоже не стоит беспокоиться. Я знаю отличных адвокатов, которые всё сделают бесплатно.

— А это не опасно? Ты уверен, Сашенька, что Олег не пострадает?

— Раиса Петровна, я знаю одно — есть закон. И какие бы сложности ни возникали, нельзя решать вопрос другими методами. Иначе они бумерангом вернутся и стукнут по вам же.

— Будем ждать? — Раиса Петровна посмотрела на мужа. Тот кивнул поникшей головой. Яна тоже кивнула. Раиса Петровна улыбнулась вымученной улыбкой и сказала:

— Мы послушаемся твоего совета, Саша!

— Вот и отлично, — Александр не скрывал своей радости.

Возвращаясь обратно во флигель, он уже раздумывал над планом дальнейших действий на тот случай, если Олегу всё же предъявят липовое обвинение. Нет, рано об этом думать, решил Александр, отпустят они его, никуда не денутся. И, уже раздеваясь, вспомнил, как Яна от него отвернулась, когда он уходил. Ну и характер у Яны. Нелегко будет помириться. Долго ещё ворочался в постели Александр, думая то об Олеге, с которым у него завязались по-настоящему дружеские отношения, то о Яне, с которой всё разладилось, пока сон не прервал всех его размышлений. Но спать в эту ночь Александру так и не удалось. Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел заплаканную Яну и сразу понял, что произошло нечто ужасное.

— Приехал дядя Саня, — сквозь рыдания сообщила Яна, — Олега до полусмерти избили в камере.

Александр мгновенно поднялся с кровати и быстро оделся. Яна проводила его на улицу, где стоял милицейский «УАЗ», в котором уже сидели Данилов и Раиса Петровна. За рулём сидел тот самый капитан, которого Александр видел утром. Увидев его, он только сказал:

— Ну зачем надо было писать заявление?

Александр молча сел в машину, и они поехали в отделение милиции. Дверь была заперта, но капитан Малышев постучал в окно и крикнул, чтобы открыли дверь. Через минуту дверь открылась и Александр увидел того самого милиционера, который не хотел принимать заявление.

— Привёз его, дядя Саня? — негромко спросил у Малышева милиционер, — а то ведь жалко парня. До утра кровью изойдёт.

Александр, в котором бушевал гнев, не смог сдержаться:

— Избили его, а теперь жалеете, да?

— Помолчи, — осадил Александра Малышев. Он провёл всех внутрь. Попросил Данилова с женой сесть у стены, а Александра посадил за стол. После этого он вошёл в дежурку и вышел оттуда, держа заявление Александра и ручку с пустым листом.

— Порви своё заявление и напиши новое. Пиши, что отказываешься от своих показаний. Парень ты грамотный, так что знаешь, как писать.

Александр с ненавистью посмотрел на Малышева и отрицательно покачал головой:

— Не буду я ничего рвать, а тем более писать. Никто меня не заставит. И мне стыдно находиться рядом с вами. Вы подонки, похуже Зятчина, потому что позволяете ему творить всё, что он пожелает. Но со мной ваш дешёвый шантаж не пройдёт. Понятно, — закричал на Малышева Александр, — и не доводите меня. Иначе клянусь, к утру…

— К утру Олег может умереть, — перебил его Малышев, — или ты думаешь, мне всё нравится? Если б я мог что-то сделать, я давно сделал бы. На втором этаже сейчас сидит Абалымов, начальник милиции. Он сказал дежурному, чтобы не выпускали Олега, пока ты не заберёшь заявление. Это понятно?

— Саша… — Раиса Петровна со слезами на глазах умоляюще смотрела на него.

Александр почувствовал, что его загнали в угол, чего с ним ещё ни разу не происходило. И оттого ещё больше разозлился:

— Хорошо!

Сжав зубы, Александр написал требуемое заявление. И, вручая его Малышеву, сказал:

— Я сделал это только из уважения к Даниловым. Но запомните мои слова и передайте всем. Часть сотрудников в этом отделе милиции — преступники. И я не успокоюсь до тех пор, пока они не отправятся в такие места, где им самое место.

— Помолчал бы от греха подальше, — попросил его Малышев. Он взял заявление из рук Александра и отдал его дежурному, а потом куда-то ушёл. Вернулся минут через пятнадцать, неся на руках Олега. Александр был потрясён видом Олега. До этого он лишь смутно представлял его состояние. Лицо Олега почти всё составляло сплошной кровоподтёк. Один глаз опух и почернел. С головы до сих пор в двух местах сочилась кровь. Рубашка, брюки — всё было в его собственной крови. Руки и ноги безвольно свисали. Александр окоченел от ужаса. Что они сделали с этим прекрасным, добродушным парнем?

— Олежек, — Раиса Петровна бросилась к сыну, но Малышев отстранил её:

— Не время. В город надо срочно везти. Плохо парню.

— Жить буду, — еле выдавил из себя Олег. — Видишь… Санёк… Вот тебе и за… кон…

Александр молча проводил взглядом всю группу. Вышел вслед за ними на улицу и смотрел, как укладывают на заднее сиденье «УАЗа» Олега. К нему подошёл Данилов и протянул связку ключей:

— Будь с Яной. Мы вернёмся, как только Олегу станет лучше. Я сейчас только на тебя могу надеяться!

Александр внезапно почувствовал, что человек, стоящий перед ним, которого он с первого взгляда невзлюбил, стал ему близок, стал родным человеком.

— Конечно, дядя Серёжа. Позаботьтесь об Олеге. Обо всём остальном позабочусь я.

Данилов с чувством пожал ему руку, сел в машину, и они уехали.

— Что делать? — Этому вопросу Александр посвятил всё время, пока возвращался домой.

Мириться с происходящим? Всё в нём восставало против этого. А что же тогда? Нарушить условие деда? После того, что ему довелось пережить? Тоже не выход. Тогда придется ждать. Ведь он даже своим сотрудникам не мог позвонить. Он не мог рассчитывать ни на чью помощь. Только на самого себя. Ах, если бы не это, он уже сегодня встретился бы с заместителем генерального прокурора России, которого знал лично как в высшей степени честного человека. «Но раз у меня нет такой возможности, — продолжал размышлять Александр, — все, что мне остаётся делать — это собирать материалы против этих подонков и ждать своего часа, который непременно наступит». Александр даже не подозревал, что где-то могут твориться такие бесчинства. Просто уму непостижимо. Неужто они и вправду надеются, что всё это сойдёт им с рук? Беззаконие порождает насилие. Насилие порождает монстров. Монстры порождают ужас.

Нельзя равнодушно взирать на эту страшную цепь, которая может обвиться вокруг шеи любого из нас. Нельзя и смертельно опасно. Он не собирался молча смотреть на все эти беззакония.

«Будем действовать в рамках ограниченных возможностей», — решил Александр.

ГЛАВА 9

Было около семи утра, когда Аристарх, накинув на себя домашний халат, прошёл в свой кабинет. По заведённому обычаю, ровно в семь утра каждый день ему подавали завтрак в кабинет. Первый завтрак состоял из стакана чая (Аристарх всегда пил чай из стеклянной посуды), двух недоваренных яиц, небольшого куска масла, куска сыра, джема и нескольких кусочков хлеба. Именно всё это стояло на столе в кабинете, когда Аристарх вошёл туда.

Удобно усевшись в своё роскошное кресло, Аристарх подвязал салфетку, с завидным аппетитом принимаясь за еду. Обычно завтрак длился до половины восьмого. Именно в это время появлялся Аркадий и убирал после завтрака со стола. Так получилось и на этот раз. Однако едва Аркадий появился в кабинете и начал убирать со стола… за окнами раздался шум подъехавшей машины. Аристарх встал с места и подошёл к окну. Откинув занавесь, он посмотрел во двор и тут же издал непонятное восклицание:

— Эх как им приспичило!

Аристарх вернулся на своё место. Он взял трубку и, основательно набив табаком, прикурил. Выпуская клубы дыма, Аристарх не сводил взгляда с входной двери в кабинет. Пока он курил, Аркадий убрался и ушёл. Едва он ушёл, как в коридоре раздались шаги. А вслед за ними появилась любимая семья Аристарха в составе его сына, невестки и Леоноры. Все трое сели на диван и устремили на Аристарха жалобные взгляды.

«Театр по ним плачет, — думал Аристарх, глядя на их лица, — как же им приспичило, если в такую рань припёрлись. Небось, деньга кончилась совсем…»

— Папа, — раздался опечаленный голос Николая Дудецкого, — что вы со мной делаете?

— Опять папа? — Аристарх, глядя на сына, понемногу приходил в раздражение. — Небось, деньги нужны, а? Ты только тогда и приходишь ко мне, папой называешь. А вот когда в ресторан или куда ещё, не пригласишь ведь, не вспомнишь даже, что отец ещё живой.

— Зачем вы так, папа? — Николай Дудецкий выглядел совершенно расстроенным. — Я не пригласил вас, потому что знал вашу нелюбовь к таким местам. Я всегда о вас помню. Вот вчера мы все втроём молились за ваше здоровье в церкви. Свечки ставили…

— Свечки ставили? — переспросил Аристарх и почти сразу же расхохотался. Хохотал он долго, пока из глаз не выступили слёзы. Немного успокоившись, он весело оглядел свою семейку и, усмехаясь, произнёс:

— Видать, крепко приспичило, раз в церковь ходили. Свечки они ставили… Небось одну поставили за то, чтобы я деньги вам дал?

Николай Дудецкий при этих словах смутился. Аристарх понял по его взгляду, что точно угадал. Он махнул рукой:

— Ладно, раз свечки ставили за моё здоровье, так и быть, дам немного денег. Сколько надо-то?

— Папа, вы меня обижаете? — Николай Дудецкий, а с ним и обе женщины приняли оскорблённый вид.

— Правда? — Аристарх был приятно удивлён таким ответом. Неужто поумнели и взаправду за меня молились? Ну, если деньги не нужны, тогда…

Аристарх увидел, как жена сына толкнула его локтём в бок. Увидев этот жест, он понял, что перед ним разыгрывается представление. Аристарх помрачнел, ожидая ответа сына. Он, как всегда, точно понял истинную причину визита сына.

— У меня небольшие проблемы, папа!

— И в какой цифре выражаются эти проблемы?

— Три миллиона долларов нужно, папа!

— Зачем? — Аристарх мрачнел с каждой минутой всё больше и больше. Он снова набил трубку и закурил. Выпуская кольца дыма, он не сводил взгляда с Леоноры, пытаясь понять, с чем связан её приход.

— Мелкие расходы. Ресторан…

— Про ресторан лучше не напоминай, — предостерёг сына Аристарх и гневным голосом продолжал. — Это каким бессовестным отцом надо быть? Веселье-то заранее заказал. Сделку хотел обмыть? И совесть тебя не мучила, когда сына отсюда отправлял неизвестно куда?

— Вы не правы, отец, — вмешалась невестка, — ведь вы сами его отправили. А теперь сидите и упрекаете нас бог знает в чём?

— Я не с тобой разговариваю, — резко ответил ей Аристарх, — раз пришла, сиди молча и слушай. А разговаривать захочешь, иди на улицу, там людей много, послушают вдоволь.

— Папа, это моя жена, как вы разговариваете с ней? — Николай Дудецкий повернулся к жене. Та прижала платок к глазам и несколько раз притворно всхлипнула. Дудецкий полуобнял жену, успокаивая её.

— Жена? Какая она тебе жена? — Аристарх открыл один из ящиков и, вытащив связку документов, бросил её на стол. — Возьми, прочитай, сколько тратит в месяц твоя жена. Здесь все расходы, вплоть до последнего рубля. Здесь всё: скачки, казино, рестораны, ночные клубы. Ты хоть знаешь, когда она последний раз дома была? Да ты и сейчас по её наусканью денег просишь. Думаешь, я не знаю? — Аристарх в который раз гневно посмотрел на невестку. У той появилась злость на лице.

— А почему я не могу тратить? — с запальчивостью спросила она. — Разве это не деньги моего мужа? Я имею право на половину его собственности. Так что будьте добры, господин Дудецкий, дать мне деньги, которые я прошу Они мои.

— А вот этого не надо? — Аристарх показал ей фигу, а потом указал трубкой на связку документов и добавил: — Здесь все твои расходы. Мои адвокаты тебя с потрохами съедят, если вздумаешь на развод подать и потребовать с сына денег. Они с лёгкостью докажут, что ты уже потратила свою часть имущества. Поняла?

— Я не буду слушать этих угроз и этих оскорблений, — Дудецкая попыталась было встать, но муж удержал её. Она подчинилась ему, но на Аристарха больше не поднимала взгляд.

Аристарх понемногу успокаивался. Вспышка гнева прошла. Он уже спокойно обвёл всех троих взглядом и негромко продолжил, обращаясь к невестке:

— Я мог бы дать деньги дочери, я мог бы многое сделать для дочери. И ты могла стать ею, если б только захотела. Но я тебя никогда не интересовал. Я-то ладно, но ты и Николая за человека не считала. Он для тебя всегда был кошельком, откуда ты брала деньги. Ты и понятия не имеешь, что такое семья, муж, родственники, друзья… только не те друзья, которые ждут, пока ты явишься, набитая деньгами, — добавил Аристарх и продолжал спокойным голосом, в котором послышались твёрдые нотки: — Я очень долго ждал, пока ты поймёшь свои ошибки. Я не раз указывал на них. Но все мои увещевания не привели к должному результату. Наступил предел, который расставит всё на свои места.

— Папа…

— Помолчи, пока я не закончу, — перебил сына Аристарх. Он собирался продолжить, когда уловил ободряющий взгляд Леоноры, который она кинула на сына и невестку. Аристарх правильно уловил значение этого взгляда. Он с притворным спокойствием обратился к Леоноре:

— Что, Леонора, надеешься на Александра? Думаешь, он приедет и тут же захочет жениться на тебе? И тогда у меня появится ещё одна такая же невестка? — Аристарх в конце речи кивнул на жену сына.

— Я сделаю Александра счастливым, дедушка!

Аристарх хмыкнул и, устремив на неё насмешливый взгляд, коротко спросил:

— Ты?

— Да, я, дедушка!

Другой посмотрит, скажет, девка действительно влюблена, думал Аристарх, глядя на её открытый взгляд. Оставалось лишь поражаться такому двуличию. Его терпение подошло к концу. Он отчётливо понял, что больше не хочет притворяться перед ними. Поняв это, Аристарх против обыкновения поднялся с кресла и подошёл к ним. Встав перед ними, он заговорил с медлительной откровенностью:

— Знаете, зачем я поставил Александру такое условие? Не потому что не любил. Александр — душа моя, моё сердце. Я его люблю так, как никого не любил.

Все трое удивлённо переглянулись между собой, но Аристарх, не замечая этих взглядов, продолжал:

— Причина была одна. Александр становился таким, как вы. Рядом с ним находились недостойные люди, которые пользовались его доверчивостью. А он этого не замечал. Сколько раз я ему говорил: «Александр, твоя мачеха тебя терпеть не может». Так нет, он всё готов был сделать ради неё. А она в это время, в ответ на его доброту, пыталась убрать его со своего пути. Вернее, с пути своего сына. И ты что, правда думала, что я не замечу всех твоих хитростей? — Аристарх обратил помрачневший взгляд к невестке. — Ты правда думала, что я обделю Александра ради того, чтобы возвысить твоего недостойного сына?

— Не смейте оскорблять моего сына, — с холодной яростью предупредила Дудецкая. — Обо мне можете говорить всё что угодно, но сына… не трогайте.

— Я так и поступлю, — к удивлению всех троих, Аристарх не прекословя согласился. Он вернулся в кресло и снова зажёг потухшую трубку.

— Знаешь, зачем я поставил его во главе американской компании? — Аристарх сам же ответил на свой вопрос:

— Да затем, чтобы отправить Александра. Затем, чтобы выполнить то, что я задумал. Сообщаю последнюю новость нашей компании. Юра снят с должности президента. По моему особому указанию он больше не будет работать ни в одном из наших подразделений.

— Это несправедливо, — раздался голос Дудецкой, — несправедливо.

— Несправедливо? — Дудецкий сверкнул глазами. — А спать с невестой брата справедливо?

— Это неправда, — воскликнула с места Леонора, — вы обманываете.

— Гостиница «Редисон Славянская», двести семнадцатый номер. Ничего не напоминает, Леонора?

Леонора вздрогнула и, не в силах смотреть на Аристарха, потупила глаза и начала ломать пальцы.

Аристарх устремил на неё презрительный взгляд.

— Правда в том, что, отправляя Александра, я велел проследить за всеми вами. Я знал, что ты недостойна Александра, но спать с братом… после того, как, всячески ухищряясь, отправила своего жениха бог знает куда… поступок мерзкий и подлый. Будь уверена, Александра тебе не видать как своих ушей. Я позабочусь об этом. Вы тоже хороши, — Аристарх перевёл взгляд на сына с невесткой, — отправились праздновать, едва отправили Александра. Все знают, что он не хотел ехать и ради кого поехал.

— А вы, папа? — Николай Дудецкий поднял смелый взгляд на Аристарха. — Вы хорошо поступили, заставив его принять эти чудовищные условия? Вы нас упрекаете. Да, мы виноваты. Но ваша вина неизмеримо больше.

— Неизмеримо больше? — передразнил сына Аристарх. — Да знаешь ли ты, сыночек, что в то время, когда Александр вышел отсюда, он уже являлся главой корпорации «Русская нефть». Вместе с компанией ему передался и мой статус неприкосновенности. Он стал одним из десяти самых охраняемых людей в России. Каждый его шаг отслеживал специально отобранный отряд из сорока человек. Я уж не говорю о ФСБ. Они отдельно прослеживают и охраняют Александра. Так что, сыночек, я принял все меры для того, чтобы Александр находился в полной безопасности. Только вы этого не знали.

Аристарх, довольный собой, рассмеялся.

Все трое окидывали Аристарха изумлёнными взглядами. Он, в который раз, сумел всех обойти. И сделал это настолько красиво, что даже вызвал непроизвольное восхищение у четы Дудецких. Впервые за сегодняшний день Николай Дудецкий рассмеялся. Рассмеялся открыто. Всё ещё смеясь, он поднялся с места и помог подняться жене.

— Посрамил ты нас, батя, — качая головой, весело произнёс Николай Дудецкий, — за дело посрамил. Всегда буду помнить этот день, — и, уже обращаясь к жене, добавил: — Поедем домой.

— Поехали, — Дудецкая взяла его за руку. Оба направились к двери.

— Постойте, а как же мои деньги? — раздался встревоженный голос Леоноры. — Дядя Николай, вы ведь обещали.

Николай Дудецкий остановился. Отпустив руку жены, он повернулся к отцу.

— Я обещал Леоноре пятьсот тысяч долларов, если она поможет уговорить Александра. Хвалиться нечем, батя. Но ей не хочу быть обязан. Дай ей денег, батя, — попросил Николай Дудецкий.

Аристарх в ответ молча кивнул головой.

— Спасибо. А ты постарайся больше не попадаться мне на глаза, — предупредил с полной серьёзностью Леонору Дудецкий, — и держись подальше от Александра.

С этими словами чета Дудецких покинула кабинет Аристарха. А вскоре послышался и шум отъезжающей машины. Аристарх молча выписал необходимый чек и так же молча вручил Леоноре. Она взяла его и без слов ушла.

После её ухода Аристарх вызвал Аркадия. Когда тот явился, Аристарх негромко попросил:

— Аркаша, принеси рюмочку водки и кусочек балычку!

Если Аркадий и был удивлён, то не показал этого.

Он сразу принёс всё, что просил Аристарх. Взяв с подноса рюмку с водкой, Аристарх негромко сказал:

— Двадцать лет меня батей не называл. Может, всё ещё наладится, Аркаша?

— Конечно, Аристарх Львович! Николай всегда любил вас!

— Знаю, Аркаша, знаю, — Аристарх одним махом опорожнил водку. Поставив пустую рюмку на поднос, он взял тонко нарезанный балык и положил его в рот.

— Можно идти, Аристарх Львович? Ко второму завтраку надобно готовиться!

— Иди, друг Аркаша, иди.

Аристарх отпустил слугу. Вслед за этим он поднялся и направился в спальню. Вскоре он вернулся с большим альбомом в руках. Он положил его на стол, затем сел в кресло и начал набивать трубку. Прикурив её, он открыл альбом и начал просматривать старые фотографии. Именно за этим занятием застали Аристарха профессор Быстрицкий и генерал Терентьев. Прибыв в Москву из Самары, они сразу же приехали в дом Дудецких. Аристарх настоятельно просил их об этом.

Увидев гостей, Аристарх оставил альбом и поспешил им навстречу. Тепло поздоровавшись с каждым за руку он усадил их на диван и сел рядом.

— Ну, что? — нетерпеливо задал вопрос Аристарх.

Профессор Быстрицкий махнул рукой.

— Да что вы, голубчик. Там всего несколько царапин, а вы меня, старого человека, погнали в такую даль. Здоров ваш Александр. Здоров, можете поверить, голубчик, его здоровью ничто не угрожает, за исключением вашей чрезмерной опеки.

Аристарх облегчённо вздохнул. Было заметно, что до этого момента он испытывал серьёзное беспокойство. Профессор Быстрицкий посчитал, что на этом он может отправляться домой, но не тут-то было. Аристарх хотел выяснить всё про Александра. Всё до последней мелочи.

— Рассказывай, что за люди эти Даниловы. Особенно хочу знать про эту девушку… Яну, — попросил Аристарх. Голос его всё так же выдавал крайнее нетерпение.

— Хороша, — Быстрицкий широко улыбнулся, отвечая на этот вопрос, — хороша Яна. Заботливая, умничка. Несколько минут её видел, а понравилась, слов нет.

— Так хороша? — Аристарх вытянул шею, ожидая ответа.

— Хороша! — подтвердил Быстрицкий. — Да у них вся семья такая, Аристарх. Видел бы ты, как они за Александром ухаживали. Его там за родного сына принимают. Мне так и заявили пряменько в лицо.

Услышав эти слова, Аристарх мягко улыбнулся.

— Не знаю, — сказал он, — радоваться мне или огорчаться такому отношению к Александру.

— Ты, Аристарх, пока подумай, а я домой поеду, хорошо? — с надеждой спросил Быстрицкий.

— Хорошо, — Аристарх поднялся, подошёл к столу и нажал кнопку вызова. Через минуту появился Аркадий.

— Отвезите домой профессора, — коротко бросил Аристарх. Аркадий кивнул. Профессор Быстрицкий поднялся. Аристарх подошёл к нему и, пожимая руку, несколько раз тепло поблагодарил за помощь.

— Чем могу, — ответствовал профессор. Он ушёл вместе с Аркадием. После его ухода Аристарх подсел к Терентьеву с весьма загадочным выражением лица. Тот незаметно усмехнулся.

— Что, Аристарх Львович, в Самару собрались?

— Умный ты, Миша. Слишком умный. Надеюсь, подсобишь старому человеку?

Терентьев коротко рассмеялся.

— На «дело» меня подводите?

— На такое «дело» грех не пойти, Миша. Соскучился по Александру, — признался Аристарх и продолжал с таинственным выражением лица: — Да и её, эту Яну, хочу посмотреть. Может, профессор-то наш плохо разглядел её через свои очки?

— Нет, — Терентьев отрицательно покачал головой, — он точно описал эту девушку.

— Так ты её тоже видел? — возмущённо спросил у него Аристарх.

— Конечно, видел!

— Так, выходит, я один её не видел? Несправедливо, Миша. Ой, как несправедливо. Ты просто обязан помочь старому человеку.

Терентьев поднял обе руки вверх, словно сдаваясь под напором Аристарха.

— Хорошо, хорошо. Я помогу.

— Спасибо, Миша, спасибо, — с чувством поблагодарил его Аристарх, — я бы не попросил, ты знаешь. Но ведь сам не справлюсь. Сразу попадусь. А этого допускать ни в коем случае нельзя. А вы всякие штучки знаете, которым вас в ваших школах учат.

— Аристарх Львович, — Терентьев косо посмотрел на Дудецкого, — с вашими штучками даже нашим не сравняться.

ГЛАВА 10

Весь следующий день Александр провёл бок о бок с Яной в кафе. Они старались изо всех сил, пытаясь угодить каждому посетителю. Александру приходилось нередко стоять за прилавком. И поэтому ближе к вечеру он знал в лицо почти всех завсегдатаев кафе. Весь день они приходили на выручку друг другу, когда видели, что один из них нуждается в помощи, но тем не менее ни разу не заговорили друг с другом. Так же молча они всё убрали и усталые отправились домой. Александр вошёл вслед за Яной в дом. Они надели тапочки и направились в зал. Он сел на диване, а она — в кресло. Александр посмотрел на часы. Без пяти десять. Сейчас телевизор включит.

Только он об этом подумал, как Яна включила телевизор и сразу же переключила на первый канал. Шла реклама. Александр вздохнул и растянулся на диване. «Ночью не спал. Весь день работал как каторжный. Ну и жизнь. Как люди могут так жить? Ни отдыха, ни покоя, ни поездок», — он снова тяжело вздохнул. Зазвонил телефон. Яна подняла трубку и сразу воскликнула:

— Мама, вы куда пропали? Саша?.. Нет… нет… ничего не говорил… Почему? Времени не было, целый день работали… Да, да я всё слышу… Понятно. Как там Олег?

После этого вопроса Яна с минуту слушала, затем произнесла два раза «хорошо» и, положив трубку, вернулась в кресло. Александр ожидал, что она расскажет новости, но Яна делала вид, что не замечает, как он ёрзает на диване. Она упорно молчала. Александр не стерпел и спросил:

— Как Олег?

В ответ полное молчание. Яна сделала вид, что ничего не слышит.

— Ну, это же смешно, в самом деле, — несколько нетерпеливо заметил Александр, — скажи, что с Олегом, а потом хоть всю жизнь молчи.

В ответ опять молчание.

— Яна!

Она наконец повернула к нему своё лицо и изобразила на лице удивление.

— Какая Яна?

— Что значит «какая Яна»? — не в силах скрыть раздражения, спросил Александр.

— Ты же меня «Мать Тереза» называешь. Или уже забыл?

Александр был уверен, что она ничего не слышала. Но теперь приходилось убеждаться, что, ко всему прочему, у Яны превосходный слух.

— Пошутил, Яна. Ты что, шуток не понимаешь, — Александр изобразил невинный вид, но Яна сразу раскусила его игру.

— Если ты воспринял наш последний разговор как шутку, тогда ты ещё бесчувственнее, чем я до сих пор думала, — она снова отвернулась и уткнулась в телевизор.

— Я бесчувственный? Ну знаешь ли… это совершенно несправедливое замечание. И вообще, ты — эгоистка, — Александр повернулся к ней спиной и, положив руку под голову, сделал вид, что засыпает.

— Я эгоистка? — послышался гневный голос Яны. — Да ты в жизни никого не любил кроме себя самого, а ты называешь меня эгоисткой?

— Ты ошибаешься!

— Да? — не скрывая сарказма, переспросила Яна.

— Да! — не оборачиваясь, ответил Александр. — Я тебя люблю.

— Ты сейчас всё на свете скажешь, чтобы оправдаться!

И это так она отвечает на его признание в любви? Александр повернулся и посмотрел на Яну с глубоким разочарованием.

— Я думал, ты особенная. Не такая, как все. Но, видимо, я ошибался. Знаешь, когда ты призналась мне в любви, я растерялся. Я не знал, что тебе отвечать. Я каждую минуту думал о тебе и прислушивался к своим чувствам. Все они стремились к тебе, Яна. И сейчас, — Александр проглотил комок в горле, — я даже не думал говорить тебе о любви. Слова сами вышли из сердца, а ты…

Как ни старалась Яна напустить на себя равнодушный вид, у неё ничего не получалось. Глаза против воли счастливо сияли. Губы раскрывались в радостной улыбке, но Александр хотел услышать её слова.

— Если ты ждёшь, что я брошусь в твои объятия, то ты глубоко заблуждаешься, — Яна демонстративно уткнулась в телевизор.

— Ну и хорошо, — Александр снова повернулся к ней спиной и больше не пытался с ней заговорить. Хватит с него унижений на сегодня.

— У Олега сломаны два ребра, — раздался негромкий голос Яны за его спиной, — рука сломана в одиннадцати местах. Врачи обследуют его печень. По ней больше всего били. Говорят, нарушения поверхностные. В общем, мама говорит, что всё обойдётся. Олег скоро поправится.

— Я во всём виноват. Я ему говорил, что сумею наказать этих подонков с помощью закона. Он мне поверил и в результате оказался в больнице. Никогда себе не прощу этого. И ты права, Яна. Я бесчувственный, я никого не люблю кроме себя. Я никогда не думал ни о ком, кроме себя. Я никогда никому не помогал. Мне наплевать на всех. Только я — Александр Дудецкий. Ты права и даже не подозреваешь, насколько ты права.

Александра прорвало ни с того ни с сего. Он не задумывался над своими словами, потому что знал: впервые в жизни он говорит по-настоящему искренне. Он эгоист, он всегда был эгоистом. Думал только о деньгах и морщился при виде человека, который даже одет был не так, как люди его круга. А общество? Он не думал о нём никогда. А что стало бы с ним, не будь людей подобно Яне — добрых, со щедрой душой и чистым сердцем? Она и есть то общество, которое проявляется в своём лучшем образе. Да, у неё ничего нет, но как человек она во сто крат лучше него самого.

Он почувствовал, как на его плечо легла рука Яны.

— Нет, Саша, ты не такой! Будь ты таким, я никогда бы не полюбила тебя!

Александр повернулся к ней и, глядя в её глаза, тихо спросил:

— Ты правда так думаешь?

— Не думаю — знаю, — мягко ответила Яна.

— Яна!

Александр потянулся к её губам. В следующее мгновение страсть, которую он пытался в себе сдерживать, вырвалась наружу и обрушилась на Яну. Она застонала под градом его ласк. Они перестали понимать происходящее. Не осознавали, как сняли с себя одежду, как любили друг друга. И лишь когда изнеможённые оторвались друг от друга, сознание начало возвращаться к ним. Александр прижал к своей груди Яну, отчётливо понимая: не будет в его жизни никого кроме неё. Она чудо, подарок, которым его наградил Бог. Александр поцеловал Яну в лоб и крепче прижал к себе. Они так и уснули, не произнося ни слова, в объятиях друг друга.

Утром Александр встал раньше Яны. Когда она пришла в кафе, то увидела, что булочки, которые так любили есть по утрам посетители, уже почти готовы, тесто под пиццу тоже, первая партия бутербродов приготовлена. Для вторых блюд тоже почти всё было готово. Оставалось лишь положить их на плиту. Александр проделал огромную работу и Яна просто не могла поверить, что столько всего сделано. Она чмокнула его в щёку и пошла переодеваться. Александр, пока она переодевалась, открыл кафе и начал впускать первых посетителей, которые пристрастились приходить в восемь утра каждый день. Он носился взад-вперёд с кофейником и разливал горячий кофе. Следом появилась Яна и начала разносить еду.

День прошёл как одно мгновенье. Шутя, смеясь, переговариваясь между собой и с посетителями, они с удивительной сноровкой поспевали всюду. Странно, но после того, как они вернулись с работы, Александр почти не чувствовал усталости. Они сели на кухне, и Яна приготовила кофе, который, как она успела узнать, Александр пил в любых количествах.

Они сидели и перебрасывались шуточками. Александр выпил кофе и попросил ещё, хотя мог этого и не делать. Яна уже поняла, что пора наливать вторую чашку.

— Когда-нибудь у тебя лицо почернеет от кофе, — со всей серьёзностью предупредила она, — я уже не говорю, что от такого количества выпитого кофе сердце может просто остановиться.

— Перестань ворчать, — незлобиво ответил Александр, — тебе это совсем не к лицу.

— А что же мне к лицу? — поинтересовалась Яна, подавая кофе и садясь на прежнее место.

— Улыбка!

— А как же веснушки?

— Поверишь, если кто-нибудь месяц назад сказал бы мне, что я влюблюсь в девушку с веснушками, я посчитал бы его за сумасшедшего.

Яна так заразительно расхохоталась, что Александр не смог сдержать улыбки. «До чего же странная штука жизнь, — счастливо думал он, — правду говорят, не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь».

— Ну, я всё равно их выведу, они меня просто бесят, — Яна упрямо тряхнула головой.

— Даже не думай, — предупредил её Александр, — мне всё в тебе нравится, и я хочу, чтобы всё оставалось в первозданном виде. Попробуешь удалить веснушки — я тебя поколочу.

Яна начала махать перед ним руками и повторять:

— Установка на добро! Установка на добро!

Александр не сдержался и рассмеялся. Яна в ответ очаровательно улыбнулась и замигала глазками, как персонаж из мультфильмов.

— Яна, — неожиданно спросил Александр, — хотела бы ты вести другую жизнь?

— Ты о чём? — не поняла Яна.

— Ну… к примеру одеваться от лучших модельеров? Отдыхать, где захочется? Иметь собственных слуг, свой личный самолёт, дорогую яхту, ездить к стилисту в Париж?

— Нет!

— Нет? — поразился Александр. — Но почему, Яна? Разве это не счастье — так жить?

Яна взяла руку Александра в свою и прижала к своей щеке. Глядя на него влюблёнными глазами, она ответила:

— Знаешь, что значит для меня счастье? Это увидеть тебя утром как сегодня, провести рядом с тобой весь день и сейчас сидеть рядом с тобой! Для счастья мне нужен только ты, а богатство пусть оставят для себя олигархи.

«Она говорит правду, — неожиданно осознал Александр, — а если так, она никогда не простит меня, если не за то, что я богат, так за то, что я не говорил ей правды».

— Яна, а вдруг я совершу нечто такое, что в твоих глазах… будет выглядеть… скажем так, не совсем красиво. Ты сможешь меня простить?

— Я тебе прощу всё, Саша, потому что люблю тебя, — не задумываясь, ответила Яна.

Слава богу. Александр было облегчённо вздохнул…

— Кроме лжи!

Вторая часть привела его в расстройство. Он посмотрел на Яну. «Открытая и искренняя. Конечно, не простит. А уж если бы понимала смысл моих вопросов и знала, кто я… Об этом лучше не думать».

— А почему ты спросил? — задала вопрос Яна с лёгким беспокойством в голосе. — Ты собираешься уезжать?

— Нет, нет, — поспешил успокоить её Александр, — в ближайшие пять месяцев точно не собираюсь. А потом, может, уеду ненадолго.

— Поступать?

«Не добавляй лжи. Итак много неправды сказано», — шептал Александру внутренний голос, но, как всегда в таких случаях, он к нему не прислушался.

— Да!

— В Гарвард? — Яна коротко рассмеялась, а Александр тяжело вздохнул и совсем расстроился.

Яна поцеловала его руку, которую по-прежнему держала у щеки, и мягко сказала:

— Я же шучу, Саша, а ты всё принимаешь близко к сердцу!

— Спаси меня, Боже, — пробормотал Александр себе под нос.

Яна не обратила внимания на его слова. Она взяла его за руку, и они поднялись в её комнату.

С того вечера Александр больше не заговаривал на эту опасную для него тему. Они с Яной с утра до вечера работали без устали, а ночью любили друг друга. Странно, но в конце первой недели такой жизни Александр отчётливо понял, что никогда счастливее себя не чувствовал и ему больше ничего не нужно для жизни, кроме того, что у него есть сейчас.

Всю неделю они с Яной были как единое целое. Стоило одному отлучиться ненадолго, второй немедленно начинал искать его взглядом. Лишь однажды за всё это время они поспорили. Это произошло в конце седьмого дня. Спор произошёл из-за посетителя. Перед самым закрытием в кафе зашёл мужчина. Он заказал бутерброд с ветчиной и помидорами, а также стакан персикового сока.

Яна приготовила заказ, положила на поднос и понесла клиенту.

— Ты куда? — окликнул её Александр.

— Как куда? — Яна остановилась и удивлённо посмотрела на Александра. — Заказ отнести.

— Он просил персиковый сок, а ты налила ананасовый! — указал на её ошибку Александр.

— Нет, я налила персиковый, — возразила Яна.

— Яна, я видел, как ты наливала ананасовый. Ты перепутала. Вернись и исправь ошибку.

— Без году неделю в кафе, а уже меня учит, — возмутилась Яна. — Я налила ананасовый и не буду ничего исправлять.

— Вот именно! — рассмеялся Александр. — Ананасовый.

— Я хотела сказать — персиковый, — поправилась Яна. — И вообще, не учи меня что делать.

— Я не учу, — Александра охватывало понемногу раздражение, — я указываю на ошибку. Ты можешь признать свою ошибку?

— Нет. Потому что ошибки не было, я всё правильно сделала!

Мужчина переводил взгляд с Александра на Яну, а потом, улучив минутку вставил слово:

— Мне всё равно, какой сок: персиковый или ананасовый. Принесите, что есть.

Александр разозлился и, повернувшись к мужчине, с мрачным лицом спросил:

— А вас кто просил вмешиваться?

— Сказал бы, да не могу, — мужчина по непонятной причине улыбнулся.

— Не можете, так помолчите, — Александр опять повернулся к Яне. — Ты поменяешь сок?

— Нет!

— Хорошо! — Александр подошёл к Яне и, взяв злополучный сок, отпил глоток, а потом с торжествующим видом протянул Яне.

— Попробуй и сама убедись!

Яна взяла стакан из его рук и отпила глоток сока.

— Ну?

Яна пожала плечами.

— Персиковый!

— Как персиковый? — возмутился Александр и, не раздумывая, схватил стакан с остатками сока и пошёл по направлению к мужчине.

— Не будете ли вы так любезны рассудить наш спор? — Александр протянул стакан.

К его удивлению и облегчению, мужчина взял стакан и выпил остатки сока, а затем вернул уже пустой стакан Александру.

— Ну?

— Персиковый! — ответил мужчина с совершенно серьёзным видом.

За спиной Александра раздался смех Яны. Он косо посмотрел на неё.

— Ты что, сговорилась с этим мужиком?

— Это у тебя отказали вкусовые ощущения, — не переставая смеяться, ответила Яна.

— Ну, знаешь ли… — Александр снял с себя фартук, бросил на стол и с обиженным лицом покинул кафе.

— А сок-то был ананасовый, — сказал Яне мужчина после ухода Александра.

— Я знаю, — Яна, перестав смеяться, улыбнулась мужчине и спросила: — Так что вам налить?

— Давайте яблочный!

— Сейчас!