Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Луи Бриньон



\"Валутина гора\"

«Валутина гора»



Глава 1



Декабрь 1811 года выдался таким же холодным, как и в предыдущие зимы. Уже к седьмому числу покрылось льдом Ильмень озеро, что находилось близ Новгорода. Примета добрая, раз Ильмень в декабре помёрз, говаривал местный люд. Помёрз бы в ноябре, быть лютой зимушке. Да и запаслись всем вдоволь. Куда ни посмотри, везде хорошо. И радостно бы стало на душе, да слухи о надвигающей беде покоя не давали. Слово «война» звучало всё чаще и чаще. А взгляды русских людей с беспокойством обращались в сторону Пруссии, над которой сгущались чёрные тучи. И эти тучи готовились ринуться в сторону России. Другие только ждали беду, а в семью Аврецких она уже пришла. Умер Гавриил Аврецкий. Он лишь несколькими месяцами пережил покойную супругу. Умер, оставив семнадцатилетнюю дочь Анастасию, - сиротой.

Усадьба Аврецких состояла из небольшого дома и нескольких деревянных пристроек, скромного скотного двора и длинного сарая, в котором содержались барские кони. Жили Аврецкие не очень богато. По этой причине покойный Гавриил Аврецкий при жизни всячески избегал ненужных излишеств. Это касалось и самой усадьбы и всего имения в целом. Внутренне убранство комнат в барском доме,- также отличалось скромностью и умеренностью.

Очевидная бедность усадьбы никак не вязалась с расположением оной. С двух сторон,- жилище окружали многовековые деревья. Это выглядело настолько красиво, что невольно создавалось впечатление, будто лес, откуда - то издалёка перенёс усадьбу в своих объятиях к берегу Ильмень озера.

В означенный выше день, ближе к вечеру, двери барского дома открылись, пропуская юную особу. Вышедшая из дверей девушка была чуть выше среднего роста. Она была облачена в длинную белоснежную шубу. Руки были защищены от мороза меховыми рукавицами. В правой рукавице, девушка держала подсвечник с тремя горящими свечами. А левой рукой,- прикрывала пламя свечей от слабых порывов ветра. Покинув дом, девушка направилась через двор по направлению к озеру. Походка у неё была настолько легка, что даже не раздавалось привычного поскрипывания снега. Пламя постоянно колебалось. Но причиной тому был во все не ветер, а струи пара призрачно проплывающие мимо горящих свечей. Девушка отошла от дверей дома совсем недалеко, когда внезапно раздавшийся лай собак заставил её вздрогнуть. Она едва не выронила из рук подсвечник. Девушка на мгновение остановилась. Бросила беспокойный взгляд в сторону раздающегося лая…затем, снова продолжила прерванный путь. Однако почти сразу ей пришлось вновь остановиться. Её окликнули. Она сразу узнала голос управляющего имением. А вскоре из темноты вынырнул и сам управляющий, одетый в тулуп и валенки. Пламя свечей осветило лицо пожилого человека.

- Анастасия Гавриловна, стоит ли в такой холод к озеру идти? - негромко спросил у неё управляющий. - Да и волчий вой вчера ночью в деревне слышали. Не дай бог случится что, ведь не поспеем на подмогу.

- Не беспокойтесь за меня. Я не долго. Голос у девушки был на удивление мягкий и обладал некой притягательностью. Когда Анастасия отвечала, в нём прозвучала искренняя благодарность за беспокойство и заботу.

- Раз вы решили, значит, так тому и быть. -Управляющий кивнул головой. -Только я Анастасия Гавриловна с вами пойду. Ежели минутку подождёте, я топор прихвачу. Время для волков голодное. Всего можно ждать.

- Нет. Я одна пойду!

Уловив в голосе Анастасии твёрдые нотки, управляющий был вынужден покорно кивнуть головой. Он молча повернулся, собираясь уходить, но Анастасия остановила его.

- Завтра утром поедем?

- Сани готовы. Припасы на них сложены. Шуб положили несколько. Гришка-то мой сноровит больно. Всё успевает ко времени. Так что, утречком и поедете

- Может, стоит взять другого возничего? Зачем его от вашей семьи отрывать? - с некоторой осторожностью спросила Анастасия.

Услышав эти слова, управляющий, категорично развёл руками в сторону, при этом отрицательно качая головой.

- Даже не говорите об том Анастасия Гавриловна. Я дал обещание вашему покойному батюшке, позаботиться о вас как должно. Гришка с вами поедет. И будет всегда при вас. Если не дай бог с вами что случится, я с него шкуру спущу. Он это знает. Да и если бы не знал, всё одно вас одну не отпустил бы. Он ведь с малого возраста за вами ходит да от лиха защищает. Не возьмёте его с собой - пешим за вами пойдёт. Да и как быть тогда с волей вашего батюшки?

- Я сделаю всё, как батюшка велел! - тихо произнесла Анастасия и, бросив на него короткий взгляд, оставила его и пошла дальше. Управляющий, глядя вслед удаляющей фигуре девушки с мерцающим огоньком, с искренним сочувствием прошептал:

- Сиротинушка ты наша…знаю, крепко батюшку своего любила. Знать-то знаю, да вот чем помочь горюшку твоему не ведаю.

Управляющий повернулся и направился в сторону длинного сарая, в котором находилась конюшня… Ещё не успев дойти до сарая, он громко выкрикнул имя своего сына.

Анастасия спускалась к озеру по протоптанной снежной тропе, всё время, лавируя среди сугробов. Несколько раз она увязала по колени в снегу, но, тем не менее, не остановилась и упорно продолжала свой путь. Очень необычно выглядела в темноте фигура одинокой девушки с подсвечником в руках, медленно спускающаяся по узкой тропинке. Да и сама причина, заставившая её покинуть дом и направиться к озеру, оставалась непонятной. Посторонний человек, наблюдающий эту картину со стороны, мог бы предположить свершение некого таинственного обряда. Но Анастасию, по всей видимости, ничуть не беспокоила мысль о том, как может выглядеть её действие со стороны. Она спустилась к берегу озеру и, не останавливаясь, пошла дальше. Двигаться по озеру, поверхность которого была покрыта льдом, оказалось гораздо сложнее, чем идти по снегу. Ноги Анастасии постоянно скользили. Она прилагала неимоверные усилия, чтобы не упасть. Всякий раз, когда ноги скользили, Анастасия двумя руками хваталась за подсвечник, готовая удержать его от падения любой ценой. Это продолжалось довольно долго. К счастью для неё, выпавший накануне снежок оказывал ей не меньшую помощь, чем её собственные усилия. Наконец Анастасия остановилась. Она обернулась назад. Увидев, что до берега довольно далеко, Анастасия опустилась на колени. Отложив подсвечник в сторону, она начала очищать лёд от налипшего снега. Она делала это рукавом своей шубы и не прекращала до тех пор, пока перед ней не оказался блестящий круг. В центр этого круга; Анастасия поставила подсвечник. Убедившись, что пламя не погаснет, она убрала от него руки. Не меняя коленопреклоненной позы, Анастасия сняла рукавицы, сложила руки и стала шептать слова молитвы.

Пламя свечей отсвечивало на льду сразу несколько образов Анастасии. На одном образе были видны молитвенно сложенные руки. На втором; - дивные белокурые волосы локонами ниспадавшие вниз. На третьем; - тонкая шея и безукоризненный овал лица. На четвёртом; отражался; -чуть вздёрнутый нос с тонко выгнутыми бровями. Пятый образ, отображал глубину и таинственное очарование взгляда… мерцающие подобно пламени свечи глаза Анастасии. И среди всего этого таинства раздавался прелестный, полный нежного очарования голос. В голосе том, слышались одновременно… безысходная печаль, горечь утраты, боль сердца… и муки душевные

- Батюшка, сегодня впервые я пришла на озеро одна. Помните, вы не раз говорили мне: Настенька, как придёт час мой предстать перед ликом господа всемогущего, я покину тебя. Покину, но ненадолго. Я снова вернусь на седьмой день и обязательно приду на озеро,…на наше место. Ты тоже приходи. И мы снова встретимся. Ты помолишься за меня, и только тогда мы с тобой попрощаемся навсегда. Я здесь батюшка, но прощаться с вами не хочу. Ведь у меня ведь кроме вас никого нет, а вы…всё одно решили оставить меня, - голос Анастасии на мгновение прервался от нахлынувших чувств. - Я не ропщу батюшка. Я всегда была послушна вашей воле. И сейчас выполню её, как вы того желали. Завтра утром я оставлю отчий дом, который горячо люблю всей душой и отправлюсь в Смоленскую губернию. Как была я вам покорной дочерью, так же буду покорна воле графа Арсанова, вашего друга. Вы выбрали его моим опекуном. Пусть так и будет. Клянусь вам батюшка душой своей в том, что невзирая ни на что, как бы тяжело бы мне не было,…я не буду роптать. Из уст моих не сорвётся не единая жалоба. Я даже не знаю где это место… «Валутина гора» но обещаю любить его как свой отчий дом. Обещаю уважать семью вашего друга. Вам никогда не будет стыдно за меня. Я уеду завтра. Возможно навсегда. Но это будет только завтра. А сегодня,…сегодня позвольте побыть рядом с вами. Позвольте поговорить с вами, излить свою душу… - Анастасия внезапно осеклась. До неё явственно донеслось злобное рычание. Она оторвалась от созерцания свечи и медленно…очень медленно подняла взгляд. Она даже не дрогнула, увидев в нескольких шагах от себя светящиеся серые глаза и зловещий оскал. Она не испугалась. Наоборот она мягко, даже радостно улыбнулась и подняла взгляд к небу. С уст раздался едва слышный шёпот.

- Батюшка, благодарю тебя. Всей душой благодарю. Скоро я буду вместе с тобой

Едва слова затихли, волк, скалясь, пригнулся ниже, а в следующее мгновение…рванулся

с места и прыгнул на Анастасию. Она закрыла глаза и сжала молитвенно сложенные руки,

в ожидание смерти. Но…вместо смертельного рыка, раздался болезненный визг. А вслед за

ним, шум падающего тела и грохочущий бас.

- Больно прыткий ты серый. Да меня тебе не одолеть!

Анастасия распахнула глаза. Она узнала голос Гришки, сына управляющего её имением. Гришка обладал поистине геркулесовым телосложением, которое давно стало предметом уважения всего уезда. Когда Анастасия открыла глаза, она увидела, что в руках у Гришки была рогатина. Этакой рогатиной он прижал голову волка ко льду. Тот рычал, визжал, выворачивался, пытался лапами избавиться от этой удавки, но-ничего не получалось. Гришка намертво прихватил голову волка.

- Ты смотри злыдень-то какой, - пробасил Гришка.

Всё ещё прижимая голову волка, он протянул руку к пасти зверя. Раздался лязг челюстей. Волк мгновенно рванулся и попытался укусить руку, но не тут то было. Гришка ухватил волка за челюсти и сдавил их мощной рукой так сильно, что при всех своих усилиях тот не сумел бы раскрыть пасть. Держа одной рукой зажатую пасть, Гришка откинул рогатину и схватил второй рукой волка за две задние лапы. Волк только и мог, что скулить и вырываться. Не обращая ни малейшего внимания на эти, явно бесполезные попытки, Гришка поднял волка и понёс. Он отошёл от Анастасии шагов на двадцать. Остановился и бросил волка на лёд перед собой. Волк мгновенно вскочил на лапы и, оскалившись, издал злобный рык. Он пригнулся, видимо, собираясь прыгнуть на Гришку. Тот даже ухом не повёл, видя такую воинственность поверженного зверя

- Бежал бы лучше домой, - вполне добродушно посоветовал волку Гришка, - убью ведь, если кинешься на меня. Как пить дать убью.

Выговаривая эти слова, Гришка сделал шаг по направлению к волку. Тот мгновенно развернулся и начал убегать. Провожая его взглядом, Гришка добродушно заулыбался. Убедившись, что волк ушёл, Гришка направился обратно к Анастасии. Нависнув над ней, он решил объяснить, почему пожалел волка.

- Не от хорошей жизни сюда прибежал. Голодают они. А от голода, чё хошь сделаешь. Волк-то он всё одно волк. Но ведь тоже живая тварь. Жалко…

Анастасия испытывала настоящее разочарование. Если б только Гришка не вмешался, как хорошо всё могло быть.

- А ты чё на коленках-то стоишь барыня? Замерзнёшь ведь. Как пить дать замёрзнешь; - Гриша взял Анастасию за плечи, а в следующее мгновение приподнял её в воздух и уж потом поставил на ноги. - Подсвечник-то брать иль здесь пусть побудет?

- Здесь, - негромко ответила Анастасия. - Пусть свечи горят!

- А зачем им гореть-то барыня? - Гришка удивлённо оглянулся вокруг себя. - Вокруг от снега светло. А лёд всё одно от него не пойдёт. Слаб то огонь для этого.

- Ты что, решил, будто я сюда лёд растапливать пришла?

- А для чего ещё? Подсвечник-то на льду стоит!

- Я с отцом пришла попрощаться! Понятно?

Анастасия отвернулась от него и побрела к берегу. Гришку явно озадачили эти слова. Он почесал затылок и пробормотал:

- И чего сюда пришла прощаться? Могилка-то в другом месте.

Через минуту он нагнал Анастасию. Гришка пошёл с ней рядом. Едва на пути оказывалось препятствие, как он подхватывал Анастасию и в буквальном смысле слова, переносил через сугробы. Анастасия молча принимала его заботу. Гришка проводил её до дверей дома. Там он пожелал ей доброй ночи и предупредил, что всё готово для её отъезда. Ни слова не ответив, Анастасия вошла в дом и сразу направилась в свою спальню.

Утром следующего дня, вся прислуга имения собралась во дворе. Пока все почтительно прощались с Анастасией, Гришка деловито осматривал двойку серых лошадей, запряжённых в сани. Он проверил хомут, подтянул слегка уздечку. Отчего, лошадь взвилась на дыбы. Но Гришка сразу успокоил её. После этого он проверил сани. Убедившись, что всё в порядке, Гришка обратился к Анастасии.

- Пора, барыня!

Анастасия в ответ молча кивнула головой. Гришка подошёл к родителям. Он обнял мать, потом подошёл обнять отца. Тот снизу вверх посмотрела на сына и, только потом потянулся навстречу. Как только Гришка обнял отца, раздался болезненный вскрик А вслед за ним, Гришка получил знатную оплеуху.

- Спину мне сломать хочешь? - закричал на него отец.

- Да я же легонько, - начал оправдываться Гришка…

- Легонько? От прошлого раза неделю в постели пролежал. Легонько? Ну да ладно…негоже в дорожку ссору зачинать. - Голос управляющего почти сразу же подобрел, он кивнул на Анастасию и пригрозил сыну пальцем.

- Случится что с ней, шкуру с тебя живого спущу. Так и знай.

- Обижаешь батя,- Гришка, помня недавний урок, с величайшей осторожностью… обнял по очереди двух братьев и четырёх сестёр, что стояли в ряд, затем сделал один общий поклон всем. После этого, он подошёл к саням. Анастасия уже сидела в них. Гришка деловито и с подчёркнутой заботливостью, укутал её со всех сторон шубами. У Анастасии остались открытыми только глаза и нос. Убедившись, что она надёжно защищена от мороза, он поднял воротник своего тулупа и натянул плотнее шапку на голову. Когда Гришка садился на козлы, Анастасия бросила прощальный взгляд на отчий дом. Она прощалась с ним. С ним, и с обитателями своего имения, рядом с которыми она провела всю свою жизнь. Она увидела, как все молча машут им руками.

Гришка переложил вожжи в левую руку, а правой рукой взял с козел кнут и несколько раз стеганул лошадей. В воздухе раздался свист.

- А ну пошли, злыдни! - грохочущий бас Гришки разнёсся по всей усадьбе.

Лошади рванулись с места. Выпуская из ноздрей пар, они начали постепенно ускорять движение. Сани понесли Анастасию к новой жизни, в имение графа Арсанова.

- «Валутина гора»…что меня там ждёт? - прошептала Анастасия. Она поёрзала, удобнее укладываясь на санях, и с грустью смотрела, как постепенно исчезал до боли знакомый и роднойпейзаж.



ГЛАВА 2



Петербург



Большой плац перед военными казармами в Петербурге, рядом с Зимним дворцом. Ровно в полдень, на плацу выстроились пять эскадронов лейб- гвардейского гусарского полка. На очередной осмотр к гусарам, прибыл командир первого кавалерийского корпуса, генерал- лейтенант Уваров.

Отлично выкормленные кони, привыкшие к проведению подобных осмотров, практически не нарушали идеальную линию строя. Сотни всадников держали в руках поводья и, как один, следили за приближением командира корпуса.

Первым делом, Уваров проехался вдоль эскадронов. Он часто останавливался и придирчиво осматривал форму гусаров, пытаясь выявить смельчаков, осмелившихся нарушить общий вид полка. Но нет - на всех была одинаковая форма.

Куртка со стоячим воротником, иначе говоря - «доломан». Поверх доломана была ещё одна куртка - «ментик». Узкие рейтузы, или, как их ещё называли, - «чикчиры». Короткие сапожки, украшённые чёрной шерстяной кисточкой. Пояс - кушак с перехватами. На голове кивер, обшитый чёрной кожей с пером. В центре кивера, спереди… круглая кокарда с двуглавым орлом, с оранжевой каймой и металлической петлицей цвета пуговиц. Доломан, ментик и чикчиры были расшиты шнурами и тесьмой. На доломане и ментике бросались в глаза, пятнадцать поперечных рядов шнуров и три ряда выпуклых пуговиц, сделанные из золота и серебра. Доломан и ментик, у всех гусаров был красного цвета. Исключение составляли лишь воротник и обшлага. Они были синего цвета, как и чикчиры. У всех имелись широкие серые плащи со стоячим воротником, которые были застёгнуты на одну пуговицу. На поясе, висела красная портупея и кожаные, в железной оправе, - ножны, из которых торчала рукоятка сабли. Два пистолета в сумках, прикреплённых к седлу с двух сторон. Рукавицы кожаные, обшитые мехом. Кроме всего прочего, у каждого гусара справа висела ташка с выгравированной на ней эмблемой лейб гусарского полка.

Все эти детали были прекрасно знакомы Уварову. Он сам начинал службу унтер - офицером. Осмотр занял у него не более четверти часа. Судя по его лицу, он остался доволен выправкой гусаров. Чуть помедлив, он развернул коня и пустил его лёгкой трусцой, направляясь в центр. В центре, он сделал ещё один полуоборот и оказался лицом к лицу с полком.

- Господа офицеры! - Уваров заговорил громко и чётко, прохаживаясь взглядом по стройным рядам всадников. - Мною получен высочайший приказ. Нашему корпусу предписывается в трёх месячный срок, покинуть Петербург и направиться в город Вильно. Ваш полк в составе корпуса отправиться четырьмя эскадронами. Вторым, третьим, четвёртым и пятым. Первый эскадрон останется в Петербурге. Наш корпус войдёт в состав 1- й западной армии под командованием его превосходительства Барклая де Толли.

Прозвучало троекратное «УРА!»

Гусары явно воодушевились после слов Уварова. Это отчётливо читалось на их лицах. Уваров не смог сдержать улыбку при виде единодушного воинственного порыва полка.

- Господа, от себя хотел бы добавить ещё несколько слов. - Едва Уваров снова заговорил, наступила мгновенная тишина. - Наполеон сосредоточил в Пруссии едва ли не половину своей непобедимой армии. Туда продолжают поступать подкрепления. И хотя император Франции всё ещё заверяет нас в своей дружбе, вполне очевидно, что всем нам стоит готовиться к войне. В связи с резким ухудшением обстановки на наших границах, господа офицеры, попрошу вас со всей серьёзностью отнестись к предстоящему маршу. Не исключено, что мы можем подойти на место будущей дислокации, к моменту начала военных действий. Это всё, что я хотел сказать. Офицеры второго эскадрона: Лейб-гвардии корнет Астраханов, лейб-гвардии поручик Друцкой -Соколинский, лейб -гвардии поручик Анджапаридзе, лейб-гвардии штаб-ротмистр Невич, командир второго эскадрона ротмистр Арсанов… останьтесь. Остальные свободны.

Сразу после этих слов, из общей массы выехали пять всадников. Все пятеро разительно отличались друг от друга. Арсанов был высокого роста, слегка худощав, голубоглазый с русыми волосами. В каждой чёрточке молодого лица сквозили твёрдость и решительность. Мужественное лицо ротмистра слегка смягчали тонкие усики. Они же, придавали лицу особое очарование и непонятную притягательность. Серб Невич тоже был высокого роста, но слегка полноват, зеленоглазый, с каштановыми волосами. Грузин Анджапаридзе являл собой точный образ кавказского жителя. Невысокий и смуглый, с выступающими скулами на лице и жёстким взглядом. Друцкой - Соколинский…тот был весь светлый. Он был небольшого роста и обладал едва ли не женственными чертами лица. Последний Астраханов, обладал средним ростом и крепким телосложением. У него были карие глаза и тёмные волосы. Кроме всего прочего, во всех его движениях сквозила непонятная нервозность.

- Господа, - объявил Уваров, едва они приблизились к нему на близкое расстояние, - счастлив сообщить о том, что ваше ходатайство удовлетворено. Ротмистру Арсанову в связи с предстоящей свадьбой положили отпуск, в два с половиной месяца. Остальным, положили отпуск ровно в два месяца. На время вашего отсутствия граф, эскадрон возглавит штаб ротмистр Безобразов. На этом всё. Желаю приятно повеселиться.

- Благодарю, Ваше превосходительство! - одновременно прозвучали пять радостных голосов.

- Честь имею, господа!

Гусары отдали честь, провожая отъезд командира корпуса. Сразу после этого, между ними, разгорелся оживлённый разговор. Все пятеро начали о чём-то увлечённо спорить. Закончилось всё это громким возгласом Астраханова.

- О чём можно спорить, господа офицеры? Мы - свободные люди. Завтра разъедемся в разные стороны. Но сегодня-то…разве мы не обязаны отметить такое, вне всякого сомнения, выдающееся событие?

- В трактир! - одновременно провозгласили все четверо.

- Вот именно, господа! - Астраханов улыбнулся.

Сказано-сделано. Поставив лошадей в стойла, они наняли ямщика и отправились в трактир, что находился неподалеку от полковых казарм. Когда они вошли в трактир, там почти не было посетителей. Заняты был всего один стол, за которым сидели двое мужчин в купеческой одежде. Купцы с настороженностью встретили появление гусар, чей воинственный нрав был хорошо известен всему Петербургу. Все пятеро по привычке бросили беглый взгляд на внутреннее убранство трактира. Русская печь, от которой исходила такая приятная теплота. Икона в углу. Ряд незамысловатых, разукрашенных росписями полочек над стойкой. Несколько бутылей с вином на полочках. Проход с аркой, ведущий, по всей видимости, из зала в помещение кухни. На стене, справа от стойки, висела казённая бумага, датированная 1781 годом. Это бумага привлекла внимание поручика Друцкого.

- «Устав о вине», - громко прочитал он. Его голос звучал со своеобразным насмешливым акцентом. - Засвидетельствовано в казённой палате. Сей указ, устанавливает винные меры, что должны иметься в каждом питейном заведение России. Очень интересно, господа, вы не находите? - поручик повернулся к своим друзьям, а затем снова продолжил чтение: - Что же должно иметься в каждом трактире? Вот…самое первое, да и слух приятно ласкает: «Ведро»! Дальше по списку идёт «графин». Милое дело. Следом идёт «бутылка» тоже неплохо. Дальше идёт «кружка»…терпимо. Дальше идёт «стопка». Сойдёт в плохие времена. Дальше идёт…даже язык не поворачивается произнести это слово. Неужели в нашем государстве кто-то пользуется такой… «мерой»? Шкалик. И последняя в списке…четвертинка. Видно, последняя в списке «мера» для того чтобы нюхать, наподобие табака. Господа, - поручик снова повернулся к друзьям, - вы не находите странным, что этот самый устав вывесили спустя тридцать лет после принятия?

В ответ на эти слова, все заулыбались, а Астраханов развёл руки в стороны и глубокомысленно обронил:

- Велика Россия!

Завидев гусар, сам хозяин трактира подошёл и почтительно приветствовал дорогих посетителей. По его знаку, двое подручных мужчин в фартуках, немедленно занялись гостями. Перво-наперво, они предоставили гусарам лучший стол. Стол был покрыт дорогой скатертью с красивыми узорами. Усадив гостей за стол, они внимательно выслушали все пожелания по поводу закуски. Затем, перешли к самому главному.

- Что будут пить господа офицеры? Винца, водочки?

Все пятеро удивлённо переглянулись между собой.

- Что ещё за вопрос? Конечно, водочки, - ответил за всех Астраханов.

- Анисовой? Яблочной? А может, фирменной Табуреточки?

- Начнём с Анисовой, а там дальше видно будет!

- Сколько принести? - прозвучал новый вопрос.

- С чего начнём господа? - Астраханов незаметно улыбнулся, - с четвертинки или шкалика?

- Корнет, ещё один подобный вопрос, и я вычеркну вас из списка моих друзей, - совершенно серьёзно предупредил Астраханова-Друцкой.

- Ведро? - предложил Анджапаридзе.

- Давайте начнём с кружки! - неожиданно для всех предложил Невич.

Друцкой с явной симпатией посмотрел на Невича.

- Вот за что я уважаю вас, штаб-ротмистр. Вы всегда молчите, а если что скажете, так это не слова ей богу, а настоящее произведение искусства.

Все приняли предложение Невича. Стол начал постепенно заполнятся закуской. Появились две впечатляющие по объёму, кружки с анисовой водкой. Пошли, что называется «по первому кругу». Вначале провозгласили тост за государя императора. Затем - за императорскую семью. Третий тост был провозглашён за славный второй эскадрон гусаров лейб- гвардейского полка. Здесь пришлось сделать небольшую передышку. Водка закончилась. Но ненадолго. Появились ещё две кружки. Второй круг пошёл гораздо быстрее. Если вначале разогревались, то теперь попросту брали «разгону». Третья пара кружек с анисовой водкой, появилась после того, как прозвучал тост в честь солдат, отвоевавших крепость Измаил. Третий круг прошёл под частый смех. При этом говорили почти все одновременно. Из-за чего и не представлялось возможным понять, о чём на самом деле идёт речь. Однако в конце круга всё же восстановилось относительное понимание за столом. И это понимание привело к решению перейти, минуя яблочную водку… сразу на «Табуреточку». Довод в пользу такого решения был приведён до удивления простой. Они, могли попросту не добраться до «Табуреточки» если бы начали пробовать всё подряд. Сразу после принятия этого решения, на столе появились сразу пять кружок с любимой всеми водкой. После последнего события, на гусар начали бросать тревожные взгляды и работники трактира и посетители. Все прекрасно видели, что гусары навеселе и ведут себя всё более и более несдержанно. Выражалось это в громких криках и лёгких перебранках, которые заканчивались штрафным отпитием. Однако всеобщее волнение по поводу возможных действий гусар закончились, едва дверь в трактир отворилась и вместе с огромными клубами пара впустила внутрь отряд из десяти полицмейстеров. Все полицмейстеры по обыкновению были облачены в чёрные плащи. Они сразу заняли два стола. Словно по команде, все полицмейстеры начали снимать свои треуголки, стряхивать с них снег и выкладывать рядом с собой, на стол. Следом за ними, вошли ещё несколько человек в гражданской одежде. Трактир постепенно начал наполняться посетителями. Однако гусары практически не замечали происходящего вокруг них. Но все обратили на них внимание, когда поручик Анджапаридзе внезапно закричал во всё горло:

- Господа офицеры!

Все четверо мутными глазами уставились на поручика, совершенно не замечая странную тишину, воцарившуюся в трактире после этих слов.

- Позор, господа офицеры. Позор нам! - произнёс с сильным акцентом поручик, сопровождая свои слова театральным жестом. Акцент всегда появлялся после принятия изрядного количества спиртного.

- Ну, это слишком поручик. Вы перегибаете палку, - раздались за столом недовольные голоса.

- Ничут - возразил Анджапаридзе, - мы не провозглашали тост в честь невэсты нашего друга ротмистра Арсанова. Эта просто…преступление с нашей стороны. Непроститэльный промах. Досадное нэдоразумениэ.

- А ведь правильно говорит поручик, - раздались за столом удивлённые голоса, - как это мы могли позабыть?

- Господа офицеры, - Анджапаридзе, шатаясь, встал, потом немного отошёл от стула. Поднял ногу и, согнув её в колене, поставил на тот самый стул, где недавно сидел. А руку, сжимающую кружку, положил на колено. - За здоровье будущей графини Арсановой! За здоровье…- Анджапаридзе, было, запнулся, но тут же последовала подсказка: - Абашева Виктория Николавна!

- За здоровье Виктории Николаэвны! Счастья, любви, долголетия,…а самое главное уважения и понимания желаю. Жена - это прекрасно. Это рай на земле. Это родной человек. Любимый человек. За жену, как за родину…жизнь можна отдать. Жена всегда должна слушаться мужа. Она эго лицо и имя. Очаг, который горит ярко или можэт потухнить. Жизнь, - которая может закончиться не начинаясь. Жена - это горе…большое горе

- Эка вас занесло, поручик, - пробормотал пьяным голосом Астраханов, - ещё немного подобных слов и ротмистр навсегда останется холостяком. Поглядите на него…он за весь вечер, не произнёс ни единого слова. Ротмистр явно не в духе, а вы…большое горе

Слова Астраханова с точностью обозначали истинное состояние Арсанова. Ротмистр сидел, небрежно развалившись на стуле. Куртка была расстёгнута. Рука покручивала кружку на столе, а хмурый взгляд…был направлен в сторону полицмейстеров.

- Ротмистр, вы собираетесь выпить за свою невесту? - громкий голос Друцкого заставил Арсанова взглянуть на него. Но вместо того, чтобы поддержать тост, он неожиданно спросил:

- Господа, вам не кажется, что эти мерзкие полицмейстеры недостаточно уважительно смотрят в нашу сторону. Я бы даже сказал больше. Они смотрят на нас с вызовом.

Все взгляды гусар мгновенно обратились в сторону полицмейстеров. Те сразу заметили повышенно внимание к своим особам. Зная вспыльчивый нрав гусар, полицмейстеры сделали вид, будто не обращают внимания на происходящее. Лишь изредка, один из них бросал осторожный взгляд в сторону гусар.

- Вам показалось, ротмистр, - раздался голос Друцкого, - они даже не смотрят в нашу сторону.

- Вы тоже заметили, поручик? - Арсанов сразу схватился за эти слова, - не считаете ли вы, что такое поведение абсолютно недопустимо? Полицмейстеры относятся к нам с явным пренебрежением.

- Вовсе нет, - возразил Друцкой, - они просто смотрят туда, куда им хочется.

Арсанов ещё больше нахмурился.

- Вот именно, поручик! Пожелали - бросили на нас презрительный взгляд. Пожелали - отвернулись в сторону. Вот снова…смотрите, - Арсанов указал на самого высокого полицмейстера, чья голова возвышалась над остальными. Этот полицмейстер, бросил обеспокоенный взгляд в сторону Арсанова.

- Вы как желаете господа, а я не намерен терпеть этого оскорбительного для каждого дворянина…поведения!

- Ротмистр! - Друцкой попытался, было, его остановить, но Арсанов попросту не обратил внимания на эту попытку. Он поднялся и начал застёгивать куртку. А потом, пошатываясь, направился в сторону полицмейстеров. Арсанов остановился возле того самого полицмейстера, которого заподозрил в неуважении. Тот даже вида не подал, что пристально следит за всеми действия Арсанова. Но его голос за своей спиной, он всё же услышал.

- Сударь, позвольте заметить…вы самым возмутительным образом смотрели на меня и моих друзей. Я надеюсь, вы понимаете, насколько оскорбительно выглядели ваши взгляды? Понимая это, вы должны понимать и другое. А именно, что я жду от вас извинений и обещания, впредь избавить благородных людей от столь бессовестного внимания.

- Вы ошибаетесь, милостивый государь, - не оборачиваясь, ответил полицмейстер, - у меня и в мыслях не было ничего подобного.

- Ошибаюсь? - выговаривая эти слова, Арсанов устремил на Друцкого торжествующий взгляд. - Видите, поручик? Он ко всему прочему, меня ещё и лжецом обозвал!

- Даже в мыслях не было, - начал оправдываться полицмейстер…в этот момент Арсанов положил руку на эфес сабли. Невич увидел этот жест и со всей серьезностью, на которую был способен в данный момент, предостерёг Арсанова.

- Ротмистр, остановитесь. Иначе, уверяю вас, свадьбу придётся отложить.

- Прекрасно. Мы найдём другой способ, - выговорив эти слова, Арсанов схватил полицмейстера за голову и с силой стукнул ею об стол, за которым тот сидел. Он повторил это действие три раза. Свершив праведную расправу, Арсанов с довольной улыбкой развёл руки в сторону и произнёс:

- Мы отомщены господа!

Арсанов только и успел произнести эти слова. Не успели они отзвучать, как он получил не меньше десятка ударов со всех сторон, которые буквально смели его в сторону. Увидев такое непочтительное отношение к своему другу, гусары бросились на выручку. Анджапаридзе убрал ногу со стула, и, схватив его, понёсся на полицмейстеров. Он без малейших угрызений совести, обрушил стул на ближайшего полицмейстера. Тот, охнув, рухнул на пол. Невич сразу вступил в рукопашную драку. Друцкой с Астраханов перевернули стол на полицмейстеров, тем самым, отгоняя их от Арсанова. А в следующую минуту, они помогли ему подняться с пола. Несмотря на довольно значительный ущерб, понесённый в первые минуты сражения, Арсанов сохранил воинственный пыл.

- Ну мерзкое племя…погодите у меня, - увидев, что Анджапаридзе находится в тяжелом положении, Арсанов ринулся ему на помощь. По пути он хватал всё, что попадалось под руки, и бил им всех, кто оказывался в пределах досягаемости его рук. Драка закипела вовсю. Полицмейстеры решили с полнотой использовать численное преимущество. Для этого, они разделились по двое и атаковали каждого из нападающих. В ход безостановочно шли стулья. То и дело раздавались болезненные крики. Бывало, что одним стулом били несколько десятков раз. В итоге чего от стула оставались лишь ножки. С одной такой ножкой от стула сражался Астраханов, защищаясь от двух наседавших на него полицмейстеров. Они уже практически одолели его, когда один из полицмейстеров рухнул на пол, издав глухой стон. На его месте оказался…Арсанов. В руках у него были две увесистые кружки.

- Ваш черёд, сударь, - с этими словами, Арсанов обрушил на второго полицмейстера град ударов кружками.

В итоге, тот последовал за своим товарищем. Арсанов на мгновение остановился, но едва он это с делал, как сзади по голове, получил увесистый удар такой же кружкой. Не обращая внимания на падающего Арсанова, Астраханов сделал выпад ножкой, втыкая её в нос нападающему. Оттуда мгновенно потекла кровь. Полицмейстер выронил из рук кружку и схватился за кровоточащий нос. Пользуясь замешательством полицмейстера, Астраханов отбросил ножку и несколько раз двинул его кулаком, целясь в разбитый нос. Полицмейстер свалился. Увидев, что враг повержен, Астраханов бросился к Арсанову. Тот сидел на полу и держался за голову. Из маленькой раны чуть повыше виска вытекала тонкая струйка крови.

- Ротмистр, как ваше самочувствие?

- Прекрасно. Готов к битве! - сделав усилие, Арсанов вскочил на ноги.

Оглянувшись, они сразу увидели, что трое остальных их друзей находятся в плачевном состоянии. Их со всех сторон теснили. Астраханов сразу бросился им на выручку. Арсанов же огляделся в поисках оружия. Заметив ухват, стоявший возле печи, он бросился к нему. А через мгновение, с ним в руках, бросился уже на полицмейстеров. Без малейших угрызений совести, Арсанов начал колотить ухватом полицмейстеров. И настолько преуспел в своих действиях, что сумел высвободить свободное пространство для своих друзей. Те, мгновенно осознали появившееся преимущество. Они сразу же пошли в яростную атаку, обрушивая град ударов на своих врагов. Раздались свистки. Полицмейстеры вызывали помощь. Они чувствовали, ещё немного, и им придётся совсем плохо. Гусары, услышав свистки, удвоили усилия. Началось всеобщее избиение. Разгром был в полном разгаре, когда в трактир ворвались около двух десятков полицмейстеров. Они, без особых трудностей быстро скрутили всех пятерых гусар и повезли в тюрьму.



ГЛАВА 3



Пить надо меньше



Генерал Уваров пребывал в неописуемой ярости. Опять эти пятеро, - раз за разом повторял он, направляясь в тюрьму. И наверняка, зачинщик Арсанов. Весьма вздорный нрав у ротмистра. Весьма вздорный. С каждой минутой Уваров мрачнел всё больше и больше. Лицо его стало совсем черным, когда его сопроводили в камеру к задержанным. Полицмейстер почтительно открыл перед ним дверь темницы. Оказавшись внутри, Уваров едва не расхохотался. И было отчего. Все пятеро арестованных лежали на соломе, прижавшись, друг к другу. Мирный храп, никак не вязался с внешним обликом его подчинённых. Гусарская форма, представляла из себя жалкое зрелище впрочем, как и лица её обладателей. Практически у всех были синяки и ссадины. Местами виднелась запекшаяся кровь. И не только на лицах, но и на одежде.

- Жалкое зрелище, - пробормотал под нос Уваров, - однако эти разбойники и не собираются просыпаться. Встать!

Голос Уварова произвёл магическое действие. Ещё не проснувшись, все пятеро, цепляясь друг за друга, поднялись на ноги и встали в один ряд. Почти все шатались и пытались открыть слипшиеся веки. Уварову пришлось прождать несколько минут, пока, наконец, на него не уставились пять пар мутных глаз. Уваров едва сдержал улыбку при виде усилий предпринимаемых подчинёнными. Все пятеро пытались привести в порядок основательно разорванную форму.

Анджапаридзе, никак не мог приладить ряд свисавших с доломана шнуров. Да и пуговицы непонятно куда подевались. Он даже осмотрелся вокруг себя, пытаясь их обнаружить. У Невича, перо свисало с кивера прямо на лицо. Он всё время дул на перо из под уголков рта. Так как эти попытки ни к чему ни приводили, Невич правой рукой выпрямил перо. Немного придержал его, придавая стойкости, как он полагал. Невич убрал руку, лишь, когда убедился, что перо больше не свисает на лицо. Он совершенно не замечал, что оно свесилось с другой стороны, на затылок. Он не замечал. Чего нельзя было сказать об Уварове. Многолетняя военная привычка приучила его схватывать на лету любую деталь. Наблюдая за действиями Невича, он едва мог сдержаться от смеха. Уваров справился со своим весельем, и тут же, сделав усилие, нахмурил брови, для того, чтобы выглядеть сердито. Он перевёл сердитый взгляд на остальных.

Друцкой пытался спрятать оторванный обшлаг на рукавах. Астраханов, почему пытался спрятать подальше от глаз пустые ножны, которые жалко свисали на разорванном поясе. Но хуже всего дело обстояло с Арсановым. У того чуть ли не половину лица была в ссадинах и кровоподтёках. На одежде целого места не было. Доломан вместе с золотистыми шнурами свисал в разные стороны. Кивер был порван. Чикчиры были настолько грязными, что сразу привлекли внимание Уварова.

- Позвольте спросить,… ротмистр, вас что,… по полу таскали?

Арсанов задрал высоко голову и чётко ответил.

- Не помню, ваше превосходительство!

- Не удивительно, господа офицеры. От вас спиртным несёт аж до наших казарм. Я уж не говорю о том, что вы до сих пор пьяны. Мне интересно, сколько же вы выпили вчера? Поручик Анджапаридзе?

Увидев направленный на себя взгляд командующего, тот сразу попытался вытянуться и оставил, наконец, в покое свисавшие шнуры.

- Четвертинку, ваше превосходительство!

- Четвертинку?

- Для начала, - пояснил Анджапаридзе.

- А после дошли, по всей видимости, и до ведра?

- Нет, честное слово, нет, ваше превосходительство. Ведра не было. Кружки были.

- Кружки, значит. Мне вот одной за глаза хватает. А вам, господа офицеры?

- Не помним, ваше превосходительство! - одновременно прозвучали пять ответов.

- Не помните, значит, - лицо Уварова снова нахмурилось. - Кто зачинщик?

В ответ полное молчание.

- Шаг вперёд, марш!

Едва прозвучали эти слова, как одновременно четверо шагнули вперёд. Один по-прежнему оставался на месте. Уваров миновал четверых и подошёл к одиноко стоявшему Арсанову.

- Они не виноваты, ваше превосходительство. Зачинщик - я. И только я! - отчеканил Арсанов, глядя Уварову в лицо.

- А я и не сомневался, ротмистр, - заверил его Уваров, - всем известен ваш вздорный нрав и излишняя вспыльчивость. И что же на сей раз произошло, позвольте спросить?

- Мне показалось, что один из полицмейстеров смотрит в мою сторону неуважительно!

- Вам показалось, ротмистр? А вы помните, что показалось вам в прошлый раз? Я напомню. Вам показалось, что некий драгун оскорбил вашу форму, когда на самом деле этот несчастный пытался всего лишь выразить своё восхищение. В итоге, ваш эскадрон едва не прикончил драгуна. Вам всё время, что-то кажется, ротмистр. И это качество становится крайне опасным для всех тех, кто оказывается в непосредственной близости от вас. Но на сей раз, я отучу вас от скверных манер. Будьте уверены. Все свободны, за исключением ротмистра Арсанова! - Уваров бросил на подчинённых жёсткий взгляд. Трое ушли сразу. Астраханов по непонятной причине остался рядом с Арсановым.

- Корнет, вы не слышали приказ? - Уваров был удивлён поведением Астраханова.

- Ваше превосходительство, прошу два слова наедине!

- Хорошо корнет!

Получив разрешение, Астраханов подошёл к Уварову и что-то зашептал ему на ухо. Как ни прислушивался Арсанов, так и не смог понять о чём идёт речь. С другой стороны решётки, три пары ушей прислушивались с не- меньшим вниманием. Неожиданно для всех раздался гневный голос Уварова.

Ах- мерзавцы. Неужто, посмели такое сказать. Ротмистр Арсанов, вы свободны. Можете отправляться с остальными, - резко бросив эти слова, Уваров развернулся и направился к выходу.

Астраханов подмигнул Арсанову. Они вышли из темницы вслед за Уваровым. Их сразу же отступили остальные трое. Все задавали Астраханову один вопрос. А именно, что он сказал Уварову? И почему тот не стал наказывать Арсанова?

- Я всего лишь сказал, что полицейские назвали гусар «курицами, которые только и умеют «кудахтать», - весело сообщил Астраханов.

Он тут же осёкся и с беспокойством посмотрел на расстроенного Арсанова. Ротмистр повернулся и быстро зашагал вслед за Уваровым.

- Вы куда, ротмистр? - окликнул его Астраханов, но тот не откликнулся на этот зов.

Арсанов шёл очень быстро, но, тем не менее, успел догнать Уварова снаружи, когда тот уже садился в седло.

- Ваше превосходительство! - Арсанов остановился в двух шагах слева от Уварова и поднял на него открытый взгляд.

Увидев Арсанова, Уваров усмехнулся.

- Похоже, ротмистр, вы пришли сказать о том, что ваш друг изрёк не истину а ложь. Мне знаком ваш вздорный нрав, однако вы слишком честны для того, чтобы прибегать ко лжи во спасение. У вас всегда хватало смелости ответить за свои поступки. И за это качество, честно говоря, вы и вызываете у меня уважение. На самом деле, я просто не хотел вас наказывать. Поэтому сделал вид, будто поверил словам поручика Астраханова. Однако должен вас предупредить, ротмистр. Это последняя услуга с моей стороны. Ещё одна подобная выходка, и я просто вынужден буду наказать вас. И наказать весьма серьёзным образом. Да…и не благодарите меня.

Уваров тронул коня. Провожая генерала Арсанов вытянулся и приложил руку к голове, полагая что там должен находится кивер. Как следствие - его там не оказалось. К счастью для Арсанова, это маленькое недоразумение осталось для него не замеченным, чего нельзя было сказать об Уварове. До Арсанова донёсся отчётливый смех генерала. Он не стал задумываться над причиной веселья командующего корпусом, ибо справедливо полагал, что она может быть заключена, либо в нём, либо в одном из его друзей. Чуть позже его обступили друзья. Сразу раздались радостные возгласы. Посыпались новые предложения.

- Господа, господа, - остановил всех Арсанов, - никаких трактиров. С меня достаточно. Я не желал бы опаздывать на собственную свадьбу. Это огорчит батюшку. Так что, я немедленно выезжаю в имение. Буду рад видеть вас, господа, на моей свадьбе. Надеюсь, вы мне окажете такую честь. А засим, позвольте откланяться.

Арсанов склонил голову перед друзьями. Они ответили ему тем же. Оставив друзей, Арсанов направился в сторону близ- лежащей улицы. Взяв ямщика, он отправился на свою квартиру в Петербурге. Там он по возможности привёл себя в порядок. Умылся, переоделся и, забрав своего коня, отправился в направлении имения «Валутина гора».



ГЛАВА 4



Смоленск



Смоленск встречал гостей лёгким туманом и снегопадом. Однако же морозец стоял слабоватый. Оно всегда так. Когда снег идёт, мороз в сторонку отходит, свой черёд дожидается. Снега было так много, что крыши домов провисали от их тяжести.

- Эха, сколько навалило, - пробормотал под нос Гришка, наблюдая за заснеженными домами, мимо которых они проезжали. На дороге было навалено не меньше снега. И с каждой минутой, снежный покров становился всё толще. Ему то и дело приходилось понукать лошадей. Лошади, не без труда прокладывали путь саням. Возле одного из домов, Гришка заметил одиноко стоявшего мужика в крестьянской одежде. Он натянул вожжи, останавливая сани рядом с ним.

- Подскажи, мил человек, как до Успения пресвятой Богородицы доехать? - спросил у прохожего Гришка. Прохожий, услышав просьбу, немного выдвинулся вперёд и, вытянув руку, указал направление.

- Прямо езжай. Увидишь две дорожки. Одна вниз уйдёт, другая в горку. Пойдёшь по той, что в горку идёт. Поднимешься на горку, увидишь собор Успенский. Он аккурат в самом начале стоит.

Поблагодарив прохожего, Гришка тронул сани. Через несколько минут, он уже добрался до нужного перекрёстка и свернул вправо на горку, как и посоветовал прохожий. Вскоре после этого, сани въехали на небольшую возвышенность и остановились рядом с десятком других саней. Гришка оставил вожжи и слез с козел.

- Эха…красотища- то какая, - восторженно вырвалось у него.

Задрав голову, он с восхищением смотрел на величественные стены Успенского собора. С первого взгляда в глазу сразу бросались пятиглавые кубические крестовые купола с трёхчастной апсидой. Снаружи, стены собора были удивительно гладкими и имели такое же трёхчастное деление широкими лопатками. Между лопатками, шли окна в два яруса. Нижние- с аркой, верхние- в форме правильного круга. Края окон были украшены лентами и зубчиками.

Гришка обернулся через плечо и снова ахнул. Отсюда, от Успенского собора открывался великолепный вид на Днепр. Были заметны маленькие фигурки людей на льду. Гришка снова повернулся в сторону собора. Он прошёл немного вперёд и сняв шапку, трижды перекрестился. Сделав это, он уже собирался войти внутрь, когда позади него раздался мягкий голос Анастасии.

- Забывчив ты стал, словно невеста на выданье!

- Барыня! - Гришка спохватился и поспешно направился к саням.

Он был настолько впечатлён видом собора, что напрочь об Анастасии позабыл. Гришка быстренько освободил Анастасию от шуб и помог выбраться из саней. Она сразу отошла немного в сторону от саней и остановилась, дожидаясь, пока Гришка привяжет лошадей. Пока он этим занимался, возле Анастасии появился молодой человек в военной форме. В поводу он вёл коня. Заметив Анастасию, военный издал восхищённое восклицание и без промедления обратился к ней.

- Позвольте представиться, сударыня, - начал, было, военный, но Анастасия сразу же отвернулась в сторону, всем своим видом показывая, что не желает с ним разговаривать. Военному ничего не оставалось, как вскочить в седло и ретироваться, что он и сделал. Правда, выдержав при этом необходимую для приличия паузу. Вся эта сцена не укрылась от Гришки.

- Чудной- то народ в Смоленске, - пробасил он, подходя к Анастасии, - помереть, хочет, а у тебя, барыня… дозволения спрашивает. На то один бог судья. Чего, барыня? - Гришка немного растерялся, заметив осуждающий взгляд Анастасии.

- Был бы прок от моих объяснений! - Анастасия тяжело вздохнула. На этом короткий диалог закончился.

После этого, они оба направились к входу собора, у которого толпились люди. Вслед за ними они, медленно вошли внутрь. Анастасия бывала здесь прежде вместе с отцом, но Гришка впервые оказавшись внутри собора, замер от восторга. Он с трепетом созерцал изумительный по красоте иконостас. Медленно двигаясь вперёд, он всё выше задирал голову, пытаясь рассмотреть затейливую резьбу и причудливые узоры в мельчайших подробностях. Он не обратил внимания даже на голос пожилой женщины, что встала рядом с ним.

- В первый раз здесь, сынушко? Есть чему подивиться. В соборе два престола. Главный освящён во имя Успения Святой Богородицы. Второй, придельный - освящён во имя Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии.

Гришка повернул голову в направлении придельного престола. Возле него преклонила колени и горячо молилась Анастасия. Гришка посмотрел на женщину. Вернее, сквозь неё. Он ничего не замечал, кроме окружающей его красоты, которая раз разом вызывала волны восторга. Забыв обо всём, Гришка с упоением отдался созерцанию святого места.

Спустя час, полный впечатлений, он покинул собор. Анастасия осталась в соборе. Она горячо молилась за упокой души своего отца. И намерена была посвятить молитвам всю первую половину дня.

Покинув собор, Гришка начал раздумывать о том, чем бы ему занять свободное время. Он уже решил подремать в санях, когда услышал звон колокольчиков. А чуть позже мимо него проехали, одна за другой четыре тройки лошадей, переполненные народом. Из саней донеслись громкие слова песни. Гришка молча проводил взглядом эту компанию. Чуть постоял, раздумывая о том, куда бы могла та компания направиться. Потом почесал затылок и, оставив сани без присмотра, отправился вслед за ними. Незнакомая дорога, очень скоро привела его на большую площадь, где во- всю шло гуляние.

Ярмарка! - понял Гришка, наблюдая за большим количеством народа, что шумно веселился на площади. Не раздумывая, он направился в гущу толпы. Гришка, который был от природы очень любознательным, пытался рассмотреть все, что происходило вокруг него. Его внимание сразу привлекла группа женщин. Они весело кричали и с задором вытанцовывали под звуки балалайки. Женщины были наряжены в длинные сарафаны и душегреи, пестревшие вышивками. Армяк, с узорами и кокошники с венцом, довершали их наряд. Гришка заметил, что на площади многие женщины были одеты таким образом. И лишь некоторые из них, скорее всего, это были женщины из купеческих семей, носили кафтан и поневу. А головы были украшены убрусом, полотняным платком, сложенным треугольником и заколотым под подбородком. Одежда мужчин отличалась разве что качеством покроя и богатством узоров.

Наблюдая за всем этим весельем, Гришка медленно продвигался вперёд. Останавливая на нём свои взгляды, люди с явным уважением поглядывали на мощную фигуру Гришки. Заслышав, что созывают на какое- то представление, Гришка ринулся туда. Ему без труда удалось пробиться в первый ряд зрителей. Он только короткое время созерцал выступления двух акробатов. Они, ему явно не понравились. Чего нельзя было сказать о фокуснике. Чародей сразу привлёк внимание Гришки. Он втиснулся в плотный ряд людей, чтобы быть по возможности ближе к месту событий.

- Смотрите! - возвещал фокусник.

Он взял поношенный цилиндр и показал внутреннюю часть собравшимся вокруг него людям. Все увидели, что там ничего нет. После этого, фокусник закрыл цилиндр тканью, нагнулся и подул на него. Сразу после этого он сдёрнул ткань и на глазах удивлённых зрителей достал два куриных яйца. Этим не ограничились его чудеса. Он снова накрыл цилиндр материей и на этот раз…выпустил из него голубя. Гришка был совершенно покорён действиями чародея. Над толпой пронёсся его бас.

- Слыхать слыхивал о таком, а вот видать не приходилось. Не подскажешь, мил человек, где такие шапочки продают?

- Я последнюю купил! - под общий хохот ответил фокусник, насмешливо поглядывая на Гришку. Тот сокрушённо покачал головой.

- Жалко- то как. Я бы тоже такую шапочку купил,…а может, свою продашь, а? - Гришка с надеждой посмотрел на фокусника. Тот развёл руками в стороны, словно говоря, что даже не знает, как ответить на этот вопрос. Гришка расценил этот жест как отказ. Понимая, что ему здесь делать больше нечего, он отошёл и стал продвигаться дальше по площади. Размашисто шагая вперёд, Гришка пробормотал:

- Оно и дураку ясно. Кто ж такую шапочку продаст?

Очень скоро, испорченное настроение улетучилось при виде очень необычного зрелища. В стороне ото всех, два мужика держали на привязи крупного медведя. Голову медведя украшала смешная шапочка наподобие той, что фокусник продавать отказался. Морда медведя была наглухо связана кожаными ремнями. Но самое удивительное было в лапах. Вернее, в том, что на них было одето. Это были самые обыкновенные- лапти. Лапти сразу привлекли внимание Гришки, а чуть погодя вызвали короткий смех.

- Чего это они сотворили? - пробормотав эти слова, Гришка направился в сторону медведя, которого уже окружала довольно внушительная толпа. Один из тех мужиков, что держали медведя, постоянно выкрикивал:

- Десять алтын тому, кто медведя поборет!

Гришка подошёл к зрителям. Он вместе со всеми наблюдал, как один за другим на медведя выходили смельчаки. Едва они пытались ухватить медведя, как тот, под общий хохот незамедлительно отвешивал удар лапой обутой в лапти. Смельчак оказывался мгновенно поверженным. Гришка посмотрел, посмеялся со всеми и уже собирался уходить, когда возле него раздался вкрадчивый голос:

- Богатырь, а ты не хошь с медведем побороться? Четвертной дам, коли одолеешь!

- Двадцать пять рублёв? - Гришка мгновенно обернулся и с ярко выраженным недоверием посмотрел на маленького мужичка, что стоял перед ним. - Врёшь!

- Истину говорю. Врать-то грех. Не возьму на душу! - обиженно ответил мужичок.

- И то правда, - согласился Гришка и тут же спросил: - нешто двадцать пять рублёв дашь?

- Дам. Если токмо одолеешь медведя.

- Стой здесь, - Гришка поднял мужика и поставил на открытое место, - я скоро!

Он уже сделал несколько шагов, но неожиданно остановился и резко обернулся. К его великому облегчению, мужичок стоял там, где он его и поставил.

- Здесь деньги, - мужик ткнул рукой в свой карман, - одолеешь медведя - отдам.

Гришка повернулся и направился в сторону медведя.

- Вот повезло-то, как, - пробормотал он под нос, - одежду справлю всем, да ещё чего…сколько можно сделать. Батя рад-то будет…

Зрители увидели, что на новый поединок выходит очередной смельчак, который ни ростом, да и не сложением, ничуть не уступает медведю. В толпе раздался весёлый женский голос:

- Гляньте на мужика. У него косая сажень в плечах. Всю жисть такого искала…

Раздался смех. А вслед за ним, ещё несколько насмешливых выкриков, принадлежащих большей частью женской половине зрителей. Многие из них были явно впечатлены мощным сложением Гришки.

- Отпустите-ка Михайло! - попросил Гришка мужиков, которые держали медведя. Тех явно озадачили эти слова.

- Отпусти, отпусти, - повторил Гришка, сбрасывая на снег шапку и тулуп, - об заклад бился,…по справедливости всё будет.

Он поправил расписную рубаху ярко-красного цвета, что была надета на него под тулупом, и накрепко перетянул пояс. Проделав это, Гришка уверенно направился в сторону медведя. Людей вокруг становилось всё больше и больше. Все с явным любопытством и нескрываемым интересом следили за всеми передвижениями Гришки. Интерес увеличился многократно после того, как медведь был отпущен на волю. Ремни, державшие медведя пали, но с места он не двигался. Лишь следил за приближением Гришки, с которым, по всей видимости, собирался расправиться так же, как с остальными. Приблизившись к медведю, Гришка ловко нырнул под него, а в следующее мгновение обхватил медведя двумя руками. Раздалось рычание, медведь попытался высвободиться из объятий. Люди глазам не верили. Медведь так и не смог это сделать. Раздалось грозное рычание. Медведь начал злиться не на шутку. Все расслышали бас Гришки.

- Силён ты, Михайло, да я и не таких ломал…

На глазах ошеломлённой толпы медведь начал поддаваться назад. Раз за разом, Гришка издавал рёв, подобно медведю, и всей мощью напирал на него, стараясь опрокинуть. Обозлённый этими действиями, медведь стал бить Гришку с двух сторон лапами. Ураган ударов вынудил Гришку выпустить медведя из своих объятий. Но отходить от него он не стал. Гришка едва ли с ненавистью посмотрел на медведя и внушительно произнёс:

- Уговора махать кулаками не было…

Эти слова не успели отзвучать, как медведь нанёс мощную оплеуху своему противнику. Гришка пошатнулся. Удар медведя попал в левое ухо. Все вокруг заволновались. И было отчего. Происходящее больше не напоминало шутку. Медведь по-настоящему распалился и, закатав кверху свою губу, издавал злобный рёв.

- Ах ты…собачий сын! - Гришка мгновенно рассвирепел…а в следующее мгновение нанёс ужасающий силы удар. Его кулак попал точно в переносицу медведя. Раздался глухой треск. Все вокруг ахнули. Медведь пошатнулся…а потом сел на мохнатый зад и начал во все стороны крутить головой, словно пытался от чего-то избавиться.

Гришка повернулся. Мужика, который спорил с ним и след простыл.

- Обманул…злыдень! - гневно пробормотал под нос Гришка.

Он молча надел шапку. Поднял тулуп и отправился с места битвы восвояси. Все до единого пытались рассмотреть его в толпе людей. Тем, кому это сделать удавалось, окидывали его глубоко уважительными взглядами. Гришка уже покинул ярмарку, когда вспомнил, что не взял и тех денег, что были обещаны хозяевами медведя. Возвращаться было уже поздно. Он махнул рукой и пошёл в сторону возвышающегося впереди собора. Когда он пришёл, Анастасия нетерпеливо дожидалась возле саней. Завидев его, она сразу же набросилась с вопросом:

- Ты где был?

- Кто выл-то барыня? - переспросил у неё Гришка.

Анастасия опешила, услышав эти слова. Да и голос Гришки звучал намного громче обычного. Это её удивило, но она не стала придавать этому значения. Она просто спросила, узнал ли он дорогу в имение Арсанова? Ей пришлось несколько раз повторить, прежде чем Гришка понял, о чём идёт речь. Прямо возле саней, Гришка остановил двух мужиков и спросил дорогу.

- «Валутина гора»? Имение Арсановых? Знаю, как же, - ответил один из них, - в десяти верстах отсель будет. Езжайте по Московской дороге. В часе езды увидите деревню Валутину гору. Подальше чуток, будет ещё одна деревенька,…Лубино называется. А там мосточек через речку Колодня. Переедете через тот мосток, увидите имение.

Подробно объяснив всё, мужики пошли дальше, своей дорогой. Гришка проводил их взглядом, а затем повернул к Анастасии растерянное лицо и спросил:

- Чего это они сказывали?

- Да ведь они тебе про дорогу объясняли! - Анастасия возмутилась, услышав этот вопрос от Гришки.

- Чего?

- Ты что, оглох?

- Какой горох?

Анастасия подошла к Гришке и внимательно осмотрела его лицо, а потом знаком показала, чтобы он склонил голову. Гришка молча повиновался. Она стянула с него шапку. Едва она это сделала, оба одновременно закричали. Гришка от боли. Анастасия от ужаса.

- Гришка, да у тебя ухо как у слона. Разве что махать им не сможешь. Вот распухло-то как! - Анастасия подтянулась на носочках. Левое ухо у Гришки действительно выглядел ужасно. Оно распухло до невероятных размеров и стало ярко красного цвета. Больше того, опухоль была видна и повсюду вокруг уха. Тщательно рассмотрев ухо, Анастасия попросила Гришку закрыть глаза. Тот в ответ, вопросительно посмотрел на неё. Анастасия знаками показала, чтобы он закрыл глаза. Догадавшись, наконец, чего она от него хочет, Гришка сделал как она просила. Едва он закрыл глаза, как на губах Анастасии появилась озорная улыбка. Она сняла рукавицы. Затем нагнулась и набрала в руки кучу снега, который тут же приложила к воспалённому уху. От последовавшего, сразу вслед за этими действиями крика, лошади встали на дыбы и едва не опрокинули сани. Все люди, находившиеся поблизости, застыли и устремили на них испуганные взгляды. Анастасия же звонко захохотала. Она смеялась впервые после смерти отца. Видя смеющуюся Анастасию, Гришка позабыл о боли, и сам не удержался от улыбки. Хотя она и получилась несколько вымученной. Веселье весельем, а ехать в имение пора наступила. Иначе, им засветло не добраться. Уже отъезжая от собора, Гришка подозрительно покосился на Анастасию, которая на ходу свесила руку с саней и снова набрала снега, видимо на дорожку.



Глава 5



- Посторонись!

Громкий окрик всадника встревожил целую вереницу крестьянских повозок. Повозки, одна за другой заворачивали налево, на дорогу, которая вела в имение графов Арсановых «Валути на Гора». Среди крестьян, ехавших на повозках, возникла сумятица. В грозном гусаре, осадившем коня рядом с повозками, крестьяне признали молодого хозяина. Возникло беспорядочное движение. Все наперебой пытались уступить дорогу всаднику. Не забывая при этом ежеминутно кланяться. В итоге все эти действия вызвали ещё большую неразбериху. Глядя на неуклюжие действия крестьян, Арсанов только и мог, что головой качать. Вскоре он отчётливо осознал, что ему придётся прождать немало, прежде чем, вокруг воцарится относительный порядок. Недолго думая, Арсанов направил коня в поле, в обход повозок. Конь совершил прыжок и сразу же завяз по самую грудь в снегу. Крестьяне вокруг заволновались и уже собирались прийти на помощь, но коню удалось выбраться. Правда, прилагая при этом неимоверные усилия. Пробивая снег, шаг за шагом, всадник преодолел расстояние с угла дороги до конца столпотворения. Арсанов направил коня в сторону дороги, едва показалась крайняя спереди повозка. Увидев, что всадник благополучно выехал на дорогу, крестьяне с облегчением вздохнули. Миновав эту непредвиденную преграду, Арсанов пустил коня крупной рысью.

- Полторы версты осталось, - радостно подумал Арсанов, на ходу стряхивая снег с длинного плаща. - Скоро увижу батюшку! Викторию Николаевну,…небось, ждёт не дождётся свадьбы - Арсанов широко заулыбался. Ведь по большому счёту, все его ждали в имение. Его всегда ждали. И он это знал. Эти мысли привнесли в душу ощущения чего-то очень хорошего и доброго. Настроение у Арсанова стало преотличнейшим. Не только мысли, но и погода способствовала улучшению настроения. Несмотря на крепкий мороз, солнце сияло во- всю. Отчего снежинки на дорогах отсвечивали, словно драгоценные камни. А вот и показались стройные ряды деревьев, с двух сторон вившиеся вдоль дороги ведущей к имению. У Арсанова на миг возникло чувство, будто он мчится к королевскому дворцу за таинственной принцессой. По дороге… усыпанной алмазами.

Он пришпорил коня, пуская его в галоп. Впереди, на некотором отдалении показались сани. Арсанов быстро нагонял их. Вскоре он отчётливо увидел здоровенного мужика, сидевшего на козлах. А в самих санях…была видна лишь шапка. Шапка была девичья. Всё остальное пространство в санях было уложено сундуками и шубами.

- Кто-то гостить к нам едет! - догадался сразу же Арсанов.

В голове у него мелькнула сумасбродная мысль. А что если, как в юности, озорством заняться? Настроение Арсанова только приветствовало такое решение. Более того, оно призывало к немедленным действиям. Недолго думая, он откинул край плаща за спину и пригнулся к гриве коня. Сразу после этого, он освободил правую руку от вожжей. Рука свесилась рядом с седельной сумкой. В таком положении, он и продолжал скакать. В санях по- видимому и не подозревали о погоне. Ни девушка, ни кучер, не оглядывались назад.

Поравнявшись с санями, Арсанов свесился с седла и молниеносным движением сорвал шапку с головы девушки. Он лишь мельком успел увидеть белокурые волосы, рассыпавшиеся по сторонам. Арсанов сразу поднял шапку над собой и закричал:

- Поцелуй, красавица!

Проскакав немного вперёд, он остановил коня. Арсанов всё ещё держал шапку над головой. Он даже не повернулся, будучи уверенным в том, что сани непременно остановятся рядом с ним. И напрасно. Если бы Арсанов обернулся, то наверняка увидел бы угрозу, исходящую от мужика, что сидел на козлах. Тот привстал на козлах с мрачным лицом и, по всей видимости, собирался сделать нечто не очень приятное для Арсанова. Неожиданно Арсанов услышал девичий голос. Арсанов, несомненно, насладился бы очарованием этого прелестного голоса, если б не странные слова.

- Не вздумай его бить, Гришка!

Кого это они собираются бить? - удивлённо подумал Арсанов.

Он уже собирался повернуться и спросить, что значат эти слова, когда услышал ещё один голос. Правда, не такой приятный.

- Не озорничай, барин!

А в следующее мгновение, Арсанов почувствовал, что у него потемнело в глазах. Какая- то сила буквально вынесла его из седла и бросила на снег. Вслед за этим действием сани сразу остановились. Гришка спустился с козел, собираясь идти за шапкой Анастасии.