Зеб Шилликот

Крылатые люди

Глава 1

Резкий скачок жеребца вывел Джага из оцепенения. Он на мгновение растерялся, но тут же взял себя в руки и быстрым взглядом попытался оценить обстановку. Внешне, кажется, ничего не изменилось. Все та же покрытая мхом и лишайниками тундра с пронизывающим северным ветром, гнавшим сплошную стену колючего снега, дыхание которого пробирало до самих костей. Одежда Джага уже давно покрылась ледяным панцирем.

Стараясь получше укрыть Энджела, Джаг привязал его к животу, укутав в оцелотовую шкуру, а сам прикрылся лишь монашеской накидкой. Изнемогая от холода, он обернулся назад в поисках Кавендиша, который с трудом продвигался по бездорожью на видавшем виды электромобиле, купленном на окраине Эдема у одного из каменотесов. Скорость движения машины зависела от рельефа местности. На относительно ровной поверхности Кавендиш с легкостью обгонял Джага, а двигаясь по пересеченной местности, он постоянно лавировал и, естественно, сильно отставал. Так получилось и сейчас. Маневрируя между большими обледеневшими валунами, электромобиль Кавендиша остался где-то далеко позади.

Так ничего и не разглядев в снежной мгле, Джаг, решив подождать разведчика, принялся до боли в глазах всматриваться вперед – туда, куда им предстояло продолжить путь. Джаг чертыхнулся: вдали он разглядел очертания хвойного леса. Местность, по которой они двигались, постоянно менялась: тундра переходила в непроходимые пихтовые леса, потом опять тянулась тундра, пока не упиралась в очередной лесной массив. Силы спутников были уже на исходе.

Наконец Джаг дождался Кавендиша, и они обсудили дальнейший маршрут. В самом начале путешествия Джаг полностью доверился Кавендишу, своему многоопытному спутнику, и именно из-за него они оказались в этом снежном аду.

Покидая долину Эдема, они еще имели возможность выбора маршрута. Одна из дорог вела в сторону плато, где обитали хищные обезьяны, но на этот путь ушло бы много времени. Кроме того, просто не хотелось возвращаться назад. И объяснялось это не страхом перед обезьянами, а вполне понятным стремлением двигаться только вперед. Ведь общеизвестно, что тот, кто возвращается назад, рискует никогда не достичь намеченной цели.

Можно было, конечно, двинуться через пустыню, но приходилось считаться с Пустынными Медузами. Эти гнусные твари с многочисленными щупальцами обращали в паническое бегство даже свирепых обезьян.

Существовал также путь через горные долины к Нижнему городу, но там машина Кавендиша застряла бы, не пройдя и сотни метров.

И последний вариант – старое шоссе, ведущее на север. Кавендиш выбрал именно его. Джаг полностью доверял своему спутнику, но не переставал удивляться его выбору. От былого шоссе осталось одно название, но, правда, по нему можно было кое-как проехать. Кроме того, вероятность встретить на этом пути какое-нибудь поселение практически отсутствовала.

– Там есть только одна опасность, – добавил Кавендиш. – Это излюбленное место для разного сброда и грабителей, которые рыщут в поисках добычи. Они вполне могут наброситься на нас, словно мухи на свежий навоз!

– Если бы у нас не было ценностей, – заметил Джаг, указывая на мешки с золотом на заднем сиденье машины, – нам нечего было бы бояться...

– Поверь мне, золото здесь не при чем. Грабители всегда найдут себе добычу, – чуть улыбнувшись, ответил Кавендиш. – В конце концов, они просто могут позариться на сочное человеческое мясо.

Холодные мурашки пробежали по телу Джага, и он замолчал, вспоминая страшный бой с людоедами из Костяного Племени. В том бою погибла Мони-да – единственная женщина, которую Джаг любил, а теперь безуспешно пытался вычеркнуть ее из своей памяти. Но разве можно было ее забыть, если на руках у Джага остался пятилетний Энджел, которого воспитала Монида?

Итак, путешественники взяли курс на север. Более трех недель пробирались они по бескрайней тундре, покрытой мхом и лишайником, где кое-где сиротливо торчали отдельные деревья и кустарники. Бесконечная смена декораций зависела от высоты над уровнем моря. Еще больше, чем постоянная усталость, путников донимал холод. Засыпая вечером, никто из них не был уверен, что завтра проснется живым...

Джаг не переставал спрашивать, когда прекратится этот собачий холод, но Кавендиш только пожимал плечами. Сам он никогда не бывал в этих местах и только со слов очевидцев знал о жестоких полярных морозах. Джаг не мог простить Кавендишу его безразличия по отношению к Энджелу. Как можно было решиться на такой поход, совершенно не беспокоясь о больном ребенке? Нельзя же быть таким безответственным! В ответ на упреки Джага Кавендиш лишь хмурился и изредка огрызался. Он отвечал краткими колючими фразами и в конце концов заявил, что роль няньки ему не подходит.

На этом их спор закончился, и в дальнейшем они заговаривали только тогда, когда возникала необходимость обсудить дальнейший маршрут. Ну, еще, конечно, по вечерам у костра, когда тепло огня разогревало кровь и развязывало языки.

Джаг дул на замерзшие пальцы. Благодаря припаркам, которые он делал в течение трех недель, восстановилась подвижность его правой руки, сломанной во время боя с обезьянами на плато. Но свежесросшиеся кости были еще очень чувствительны к холоду, и Джагу казалось, что рука окаменела от ужасного мороза. Даже когда температура воздуха держалась около нуля, пронизывающий ветер делал свое дело, и создавалось впечатление, что стоит мороз градусов под тридцать.

Беспокоясь за Энджела, Джаг сунул окоченевшие пальцы под шкуру, в которую был завернут ребенок, и удивился, что внутри так тепло. Энджел уже неоднократно поражал Джага своей необъяснимой способностью приспосабливаться к окружающей среде, и Джаг подумал, что, наверное, он зря так беспокоится о ребенке.

Неожиданно мелкий град перешел в снег, покрывая землю пушистым ватным одеялом. Одновременно утих ветер, и наступила удивительная тишина.

Жеребец уже подходил к опушке елового леса, когда Джаг заподозрил неладное. Размышляя об Энджеле, он совершенно выпустил из виду, что уже давно не слышит шума электромобиля Кавендиша. Обернувшись, Джаг увидел, что машину развернуло поперек дороги, а Кавендиш возится рядом, безуспешно пытаясь ее завести. Повернув коня, Джаг подъехал к машине, двигатель которой работал с перебоями, потом натужно кашлянул и, словно задохнувшись, умолк.

– Лучше бы ты сел на мула, – мрачно посоветовал Джаг.

Кавендиш смерил его презрительным взглядом и, молча подняв капот, принялся осматривать двигатель. Увидев столь сложную механику, Джаг даже несколько оробел. Его всегда изумляли всяческого рода механизмы, а сейчас он впервые получил возможность заглянуть в нутро автомобиля.

– Ты умеешь ремонтировать машины? – восхищенно спросил он у Кавендиша, который, наклонившись, копошился в переплетениях проводов.

Пораженный способностями своего приятеля, Джаг соскочил с коня и, подойдя к машине с любопытством заглянул под капот. Ловкие движения пальцев Кавендиша казались ему чуть ли не священнодействием.

Закончив осмотр двигателя, Кавендиш сел за руль, прикурил сигару от зажигалки и нажал на стартер.

Сначала двигатель затрясся, потом зарычал и, отрывисто рыкнув, словно гиена, зачихал и затих. Из-под капота вырвался сноп искр.

– Хана? – спросил Джаг.

– Да, мертвых не лечат! – проворчал Кавендиш, выбираясь из машины. С грохотом захлопнув капот, он выпрямился, озираясь по сторонам.

Снег продолжал валить крупными хлопьями, образовав сплошной занавес между небом и землей.

Подув на посиневшие от мороза руки, Джаг выгрузил из машины мешки и принялся навьючивать своего рыжего коня.

– Что ты делаешь? – буркнул Кавендиш.

– Разве ты сам не видишь?

Выплюнув на землю сигару, Кавендиш раздавил ее каблуком и резко бросил:

– Я тебя ни о чем не просил!

– Знаю, – спокойно ответил Джаг. – Если бы попросил, я бы наверняка отказался. Не люблю, когда меня о чем-нибудь просят.

– Но ты же помог мне в Эдеме! Ты спас меня.

– Случайность, – небрежно ответил Джаг, не прерывая своего занятия и думая об Энджеле, состояние которого внушало ему серьезные опасения. – В Эдеме я просто оказался в нужный момент в нужном месте. А вот ты, Кавендиш, в последнее время что-то стал слишком важничать.

– Ты ничего не понял! Я взял тебя с собой, чтобы использовать в своих целях. Плевать я хотел на твоего урода! Я решил любой ценой сжечь и утопить в крови этот город! Для этого все средства хороши. Я готов был нанять в помощники кого угодно, что, кстати, и сделал!

Пораженный услышанным, Джаг замер. Его глаза сузились и стали похожими на бойницы, лицо исказила гримаса гнева. Взгляды путников, пронзив завесу из хлопьев снега, на мгновение скрестились.

Заставив себя успокоиться, Джаг продолжил навьючивать коня и произнес:

– После смерти брата ты, видимо, тронулся умом. Ты не отдаешь отчета своим словам. Прими мой дружеский совет, Кавендиш. Не смей больше дурно отзываться об Энджеле. Моему терпению тоже есть предел.

После этого он взял коня под уздцы и тронулся в путь. Метров через десять Джаг остановился. Прислонившись к машине, Кавендиш так и не двинулся с места. Его уже полностью покрыло снежным одеялом, и он здорово смахивал на снеговика.

– Ты идешь или нет? – крикнул Джаг. – Самое страшное уже позади! Не в каждом же городе у тебя братья! Если же ты окончательно свихнулся, я уйду вместе с твоим золотом!

Последние слова подействовали на Кавендиша. Сдвинув указательным пальцем шляпу, он стряхнул с бороды снег и каким-то странным голосом произнес:

– А ведь раньше, оказавшись в подобной ситуации, я убил бы тебя, чтобы завладеть конем.

– Я знаю! Но вряд ли я позволил бы тебе сделать это! Ладно, пошли. Хватит корчить из себя обиженного. В этой пурге очень легко затеряться.

– Да, ты прав. Наверное, я начинаю стареть, – пробормотал он, покачав головой.

Кавендиш достал фляжку со спиртом, глотнул из нее и поплелся за Джагом, держа в руках неразлучный карабин \"аншутц-сэвидж\" с телескопическим прицелом.

Глава 2

Судорожно вращая верньер резкости бинокля, старик Гарри подумал, что у него, наверное, начались галлюцинации. Тщательно протерев линзы, он вновь приставил бинокль к глазам и едва не вывалился из кабины крана, находящейся на высоте более двадцати метров. Гарри отчетливо видел двух мужчин и лошадь. Голова у старика закружилась, коленки задрожали. \"Бог мой! – подумал он. – Сколько же лет я уже не видел лошади?\" Он попытался вспомнить, но не смог.

Сдвинув на затылок меховую шапку-ушанку (он не снимал ее даже перед сном), Гарри задумался о том, что ему следует предпринять в связи с появлением здесь двух незнакомцев.

Север со своим суровым климатом и твердой, словно камень, почвой вынуждал людей в буквальном смысле бороться за существование. Здесь царили крутые нравы, и, чтобы выжить, человек должен был постоянно находиться начеку. Любой незнакомец, появившийся в округе, таил в себе потенциальную угрозу – таково было неписаное правило, которому следовал всякий здравомыслящий местный житель.

Когда-то аборигены попытались объединиться в племена, надеясь таким образом выстоять в постоянных и неизбежных стычках с соседями, чтобы сохранить за собой право распоряжаться своими жалкими, насквозь промерзшими земельными наделами. Эти попытки были самым решительным образом пресечены с помощью карательных экспедиций, в результате чего ряды местных жителей значительно поредели. Какое-то время то там, то здесь еще вспыхивали восстания, но потом большинство уцелевших жителей эмигрировали в южные районы, где, во многом благодаря своей северной закалке, сумели приспособиться и дать достойный отпор местным кланам.

На своих прежних землях остались жить очень немногие, но это были самые стойкие и бесстрашные воины. В ходе длительных боев более слабые были уничтожены, и впоследствии на всех спорных территориях установилось зыбкое, но все-таки перемирие. Над бескрайними полярными просторами наконец-то воцарилось спокойствие, готовое, впрочем, взорваться от любой случайной искры. Аборигены из осторожности, а также по привычке, убивали всех чужеземцев, по глупости оказавшихся в этих местах. Различного рода проходимцы и авантюристы обходили здешние территории стороной, и поэтому вполне можно было понять изумление старика Гарри, увидевшего двух путников, которые приближались к никогда не замерзавшему ручью, который облюбовали для зимовки бекасы и прочие птицы.

Суровый местный климат позволял заниматься практически только охотой. Именно она обеспечивала аборигенов продуктами питания. Мелкую живность старались ловить силками или капканами, чтобы не испортить ценные шкурки. Во всех северных краях меха пользовались особым спросом, и, кроме того, в случае необходимости, их можно было использовать в качестве денег.

В пищу употребляли мясо более крупных животных, например, таких, как пумы, которые были настолько быстры, что могли запросто поймать на взлете птицу. Опасаясь в открытую нападать на большие загоны для домашнего скота, пумы, тем не менее, частенько уволакивали в лес отбившихся от стада баранов.

Почти все свое свободное время Гарри сидел в кабине крана, высматривая дичь. Под рукой у него всегда были карабин \"экспресс\" с двумя вертикально расположенными стволами 30-го калибра и полуторалитровая фляга. Гарри был неважнецким стрелком и поражал цель в основном с третьего выстрела. Вообще-то карабин \"экспресс\" предназначался для охоты на крупных хищников, но модель, которой располагал Гарри, была выпущена позже и годилась лишь для стрельбы с небольшого расстояния.

Приставив бинокль к глазам, Гарри внимательно разглядывал незнакомцев. Кроме них, до самого горизонта не было видно ни единой живой души.

Гарри хотел было подстрелить обоих, но, подумав, отказался от этой затеи. Он не был уверен, что сумеет двумя выстрелами уложить путников одного за другим. Одного он, наверное, еще смог бы завалить, но приходилось считаться со вторым, который мог оказаться первоклассным стрелком. В этом случае старику не поздоровилось бы.

Гарри решил проявить осторожность и добиться своего более надежным способом. У него были все шансы на выигрыш, и, усмехнувшись, Гарри подумал, что двух чужаков послало ему само провидение.

Повесив на шею бинокль, Гарри закинул карабин за спину и очень аккуратно, стараясь не поскользнуться, принялся спускаться по длинной металлической лестнице. Перекладины ее покрывала толстая корка льда, и любое неловкое движение могло привести к падению. Такой вариант никак не устраивал старика.

Спустившись, Гарри вышел на середину площадки между двумя ангарами разрушенного завода, сунул в рот грязные пальцы и тихонько свистнул. Из ветхих лачуг тут же выскочили три перепуганные женщины и заспешили к Гарри. Неопределенного возраста, они настолько походили друг на друга, что с первого взгляда их можно было принять за сестер-близнецов. Чтобы защититься от пронизывающего холода, женщины напялили на себя столько одежды, что казались невероятно толстыми. Их лица, покрытые специальной теплозащитной мазью, напоминали жуткие оплывшие восковые маски. У всех троих волосы были зачесаны назад, собраны в пучок и перевязаны обрывками электрических проводов в цветной изоляции. Вообще, эти женщины больше смахивали на мужчин-воинов в уродливых старинных шлемах. Лишь с близкого расстояния в их суровых лицах можно было обнаружить мягкие женские черты.

Гарри окинул их хмурым взглядом. Самая старая уже давно болела цингой, лишилась всех зубов, и ее подбородок был постоянно измазан сукровицей, сочившейся из гнилых десен. Самая молодая была очень горячей, быстрой, как лань, и сильной, словно дровосек. Третья не выделялась ничем, особенным. Все трое были грязными, будто трубочисты.

Построившись в ряд, женщины замерли по стойке \"смирно\", ожидая от Гарри указаний. Его свист означал, что, возможно, состоится большая охота. Иногда сюда забредали даже медведи, справиться с которыми в одиночку было сложновато. Все три женщины были опоясаны патронными лентами, вооружены револьверами, охотничьими ножами и даже гранатами.

Тоном полководца Гарри сообщил своему \"войску\" новость:

– Сюда идут двое мужчин и лошадь.

Реакция женщин на это известие проявилась незамедлительно. Старуха, ощерив беззубый рот, принялась облизывать потрескавшиеся губы, и две другие радостно захихикали и стали пританцовывать на месте, предвкушая обильный ужин. Судьба лошади ни у кого из них уже не вызывала сомнений.

* * *

Пытаясь раскурить на ветру сигару от бензиновой зажигалки, Кавендиш склонил голову и вдруг натолкнулся на широкую спину Джага, который внезапно остановился.

– Что случилось? – недовольно буркнул Кавендиш.

Застыв на месте, Джаг прищурился и кивком головы указал на небольшую просеку в хвойном лесу. За рядами лиственниц просматривалось поле площадью в несколько гектаров, посреди которого виднелись какие-то развалины и торчал гигантский подъемный кран.

– Не поселок ли там? – предположил Джаг.

Кавендиш окинул внимательным взглядом видневшийся за деревьями комплекс. Разведчик впервые был в этих краях, но слышал, что когда-то давно в данном районе активно развивалась тяжелая промышленность. Многие крупные компании строили здесь фабрики и всевозможные перерабатывающие комбинаты. Судя по остаткам строений и нескольким сохранившимся ангарам, здесь некогда размещался авиационный завод.

Кавендиш хотел было поделиться своими соображениями с Джагом, но потом передумал. Для разговоров время было неподходящим, да и место тоже. Джаг обязательно задаст целую кучу вопросов, поскольку всю жизнь только тем и занимался, что боролся за свое существование в этом мире хаоса, не имея никакого представления о том, что же ввергло планету в пучину варварства и жестокости.

– Если в ангарах есть люди, они наверняка уже знают о нашем приближении, – промолвил Кавендиш, выплюнув недокуренную сигару.

– Там кто-то есть, – подтвердил Джаг. – Я слышал свист.

Кавендиш сжал губы и посмотрел на небо.

– Здесь полным-полно птиц. Ястребы, вороны, королевские орлы и прочие.

Джаг затряс головой и произнес:

– По-моему, свистел человек.

Кавендиш еще раз внимательно всмотрелся в руины за деревьями, но никаких признаков того, что там живут люди, не обнаружил. Тогда он прошептал:

– Нам надо как можно быстрее найти укрытие. Если там есть люди, они постараются нас захватить. Следует быть очень внимательными и осторожными. Было бы безопаснее поскорее уйти отсюда, но, с другой стороны, неплохо бы провести ночь под крышей. Как ты думаешь?

Джаг согласно кивнул, и Кавендиш продолжил:

– Нельзя стоять на месте, мы являемся прекрасной мишенью. Давай разделимся. Я попробую незаметно пройти вдоль леса и уже на месте оценю обстановку. Ты иди открыто. Сосчитай до ста и топай. Думаю, они не станут в тебя стрелять. Если бы хотели, уже давно бы выстрелили. Но, на всякий случай, будь готов к любым неожиданностям. Не схлопочи пулю в лоб. Все, удачи тебе!

Джаг принялся отсчитывать секунды, а Кавендиш, пригнувшись, мгновенно исчез в густых зарослях.

Глава 3

Укрывшись за углом здания, сбоку от входных ворот, Гарри выругался. Теперь он видел только одного из путников, который медленно приближался, все время стараясь держаться позади коня. Он явно отвлекал внимание от своего приятеля, который спрятался в лесу, намереваясь, видимо, зайти с тыла. Судя по тому, как незнакомцы действовали, они были весьма опытными и опасными воинами, способными доставить своим противникам кучу неприятностей.

Гарри пожалел о том, что не открыл по ним огонь сразу, как только увидел. Теперь было уже поздно. Тем более, что три женщины, которым он дал четкие указания, сдерут с него шкуру, если он вздумает палить прямо сейчас. Этим он сорвал бы план, предложенный им самим.

Самая молодая из женщин уже спокойно шла к воротам, выразительно виляя бедрами. Проходя мимо Гарри, она подмигнула, и он ответил ей страшной гримасой. Чтобы выглядеть более женственной и привлекательной, она сняла весь свой обычный арсенал и даже немного привела себя в порядок. Две другие с оружием укрылись в засаде и внимательно следили за ходом событий.

Покинув свое укрытие, Гарри быстро промчался вдоль ангара и проворно вскарабкался по лестнице на крышу одной из террас. Приставив к глазам бинокль, он направил его на опушку леса.

Обычно, следуя классической тактике штурма и вполне понятной логике, противник старался обойти завод с фланга, так как атака в лоб представлялась ему более опасной. Самые опытные охотники всегда огибали завод с запада, учитывая, что солнце в этом случае будет светить обороняющимся в глаза. Как правило, атака начиналась ближе к вечеру, поскольку в сумерках наступавшим было легче оставаться незамеченными.

Гарри внимательно осмотрел все возможные направления атаки, но не заметил ничего подозрительного. Предположив, что штурм будет проходить не так, как обычно, старик не на шутку разволновался...

Цокнув языком, Джаг остановил коня и, укрывшись за ним, стал рассматривать медленно приближающуюся фигуру девушки, о возрасте которой трудно было сказать что-либо конкретное. Она щеголяла в неимоверно старом и рваном рубище, не годившемся, пожалуй, даже для чистки сапог. Все это отрепье состояло из ветхих лоскутков, прихваченных друг к другу жилами или кусочками латунной проволоки. На ногах у девушки были унты, сшитые из шкуры, снятой с лап бурого медведя. Своей походкой она напоминала неуклюжего толстолапого щенка, хотя и стремилась придать своим движениям грациозность, без устали раскачивая задом.

Несмотря на то, что Джаг уже больше месяца не имел женщину, чучело, которое к нему направлялось, не вызывало у него ни малейшего желания. Правой рукой он нащупал рукоять кинжала и стал ожидать дальнейшего развития событий. Следовало быть готовым ко всему. Хлопья снега ослепляли Джага, и он с трудом различал в этой сплошной белой пелене огромные двустворчатые ворота.

Остановившись шагах в десяти от коня, уродливая фигура стала переминаться с ноги на ногу.

– Добро пожаловать, чужеземец! – прокричала она жутким голосом, напоминавшим больше воронье карканье.

Джаг не шелохнулся. Еще ни разу в жизни его не встречали подобным образом. В этом мире любой незнакомец таил в себе потенциальную угрозу и никак не мог считаться желанным гостем где бы то ни было. Поэтому, еще больше насторожившись, Джаг решил, что никому не позволит усыпить свою бдительность. Вокруг не было ничего такого, что хотя бы отдаленно соответствовало рассказам его приемного отца Патча о земле обетованной, о земном рае.

– Меня зовут Кристаль, а тебя? – прохрипела карикатура на женщину.

Услышав из уст замарашки столь благозвучное имя, Джаг непроизвольно усмехнулся и ответил:

– А меня Джаг.

– Джаг, Джаг... – несколько раз повторила она восторженным голосом, будто смаковала конфету. – Это здорово! Джаг и Кристаль! Нам будет хорошо вместе, да? А почему ты прячешься за своего коня? Боишься меня? Ты, наверное, голоден и замерз? Откуда ты идешь?

\"Слишком много вопросов\", – подумал Джаг.

Кристаль с восхищением пялилась на него. Затем, указав на его вздувшийся живот, она поинтересовалась:

– А что ты там носишь?

– Ребенка.

– Какого ребенка? – изумилась она и замерла с раскрытым ртом, переваривая неожиданную новость, потом, не отрывая взгляда от живота Джага, неуверенно пробормотала:

– Неделю назад мы убили большого оленя и засолили мясо. Оно уже готово. Мы с радостью поделимся обедом с тобой и твоим ребенком.

– Кто это мы? – насторожился Джаг.

Кристаль улыбнулась, показав красивые, ровные, словно выточенные из слоновой кости зубы, и ее лицо показалось Джагу не столь отталкивающим.

– Я, моя мать и сестра, – весело объяснила она. – Мы приглашаем тебя. Здесь так долго никто не появлялся...

Джаг напрягся, словно струна. Слова этой девицы встревожили его. Ему вообще не нравился ее слащавый и нарочито вежливый голос. Да и каким образом три женщины сумели выжить в столь суровых условиях? Такого просто не может быть! Наверняка те люди, которые прятались в руинах, видели Кавендиша перед тем, как он юркнул в лес. Почему же тогда она ничего не спросила о нем? От ее радушного приглашения сильно попахивало ловушкой.

Сохраняя спокойствие, Джаг решил притвориться, будто поверил девушке. Похоже, при себе у нее не было оружия. Но Джаг был почти уверен, что находится под прицелом ее невидимого сообщника. Если бы он сейчас повернулся и направился прочь, тот немедленно пустил бы ему пулю в спину.

Пристально вглядываясь в серые здания, Джаг пытался определить, где именно притаился сообщник девушки. Опасность, казалось, исходила отовсюду – из кабины крана, с крыш, из окон и даже с деревьев. Джаг мог, конечно, захватить девушку в заложницы, но отказался от этой идеи, решив, что вдвоем с Кавендишем они сумеют как-нибудь выкрутиться. В прошлом они не раз попадали и в более сложные ситуации. Тем более, что разведчик, наверное, уже вплотную подобрался к территории завода.

– Хорошо, я иду за тобой, – наконец вымолвил Джаг.

Радостно захлопав в ладоши, Кристаль повернулась и направилась к распахнутым воротам. Джаг осторожно пошел за ней, сжимая правой рукой рукоятку кинжала и буквально каждой клеточкой тела чувствуя близкую опасность.

* * *

Присев под ветвями деревьев, Кавендиш внимательно осматривал строения. Вскоре он заметил человека, бежавшего по крыше одного из ангаров. Кавендиш усмехнулся. Было совершенно ясно, что этот наблюдатель уже давно засек их с Джагом и теперь пытается определить, куда подевался второй путник.

Вооружившись биноклем, наблюдатель принялся тщательно изучать опушку леса. Он часто переходил с места на место, перепрыгивал с одной крыши на другую, быстро устремлялся то в одном, то в другом направлении. В общем, носился туда-сюда, словно блуждающий огонек, и его лихорадочные перемещения ясно говорили о том, что охрана завода немногочисленна. Тогда Кавендиш, дождавшись, когда тип с биноклем ушел на другую сторону крыши, вскочил и бегом преодолел расстояние, отделявшее лес от заводской стены. Прижавшись к стене, разведчик перевел дух и вдруг сообразил, что оставил на снегу следы. Если наблюдатель вздумает вернуться и вновь обследовать в бинокль эту территорию, он без труда обнаружит местонахождение Кавендиша. Нельзя было медлить ни секунды.

Но не имея подручных средств, перебраться через стену высотой шесть метров, утыканную сверху осколками стекол, было просто невозможно. Мозг Кавендиша лихорадочно заработал в поисках какого-нибудь выхода. Решение пришло внезапно и показалось разведчику блестящим! Вместо того, чтобы пытаться преодолеть стену, следовало вернуться к воротам завода, где его появления никто не ожидал! Воодушевленный своей идеей, Кавендиш во весь опор понесся вдоль стены к воротам.

Добежав до ворот, он остановился и осторожно выглянул из-за угла. И тут же в лоб ему уперся двуствольный карабин, который сжимал в руках морщинистый старик в надвинутой на глаза меховой шапке-ушанке.

– Ты искал меня? Вот и нашел, – прохрипел он с довольной улыбкой.

От неожиданности Кавендиш опешил. Так глупо он еще не попадался ни разу в жизни.

– Твой дружок у нас, – довольно сообщил старик, прочитав разочарование на лице Кавендиша. – Поэтому не дергайся. Тебе понравился спектакль на крыше?

– Да пошел ты!.. – огрызнулся Кавендиш.

– Советую не грубить, – усмехнулся старик. – А если вздумаешь пошевелиться, сразу останешься без головы. Забавное получится зрелище, да?

Кавендиш предпочел промолчать. Он хорошо разбирался в оружии и знал, что пуля из такого карабина способна уложить самого крупного хищника. Убойная сила этой пушки была такова, что первый же выстрел из нее разнес бы голову Кавендиша на куски.

– Отойди от стены и брось оружие! – резко скомандовал старик, отступив на шаг.

Кавендишу оставалось лишь молча повиноваться.

Старик подобрал оружие и, подталкивая карабином разведчика в спину, повел его к воротам. Стиснув зубы, Кавендиш мысленно проклинал и себя, и все на свете.

Джаг осторожно двигался за Кристаль, не обгоняя ее, но и не слишком отставая. Она то и дело оборачивалась, чтобы убедиться, что он идет следом. Демонстрируя откровенное желание, она широко улыбалась и похотливо облизывала губы.

Пройдя ворота, они оказались во дворе со множеством хозяйственных построек, естественных для промышленных объектов подобного типа. Здесь были ангары, склады и прочие сооружения, покрытые льдом и ржавчиной. Покореженные металлические двери, раскачиваясь на петлях, издавали заунывный скрип.

Затем они прошли к довольно хорошо сохранившемуся зданию.

– Привяжи коня, – сказала Кристаль, указав на закрепленное в бетонной плите ржавое кольцо.

– Неужели здесь нет конюшни? – спросил Джаг, озираясь. – Я не люблю оставлять своего коня где попало. Такое у меня правило.

– Позже займемся конем. Пока проходи с ребенком в теплое помещение, а то совсем замерзнете.

Джаг осторожно вошел в барак, остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, и скривился, учуяв носом жуткую тошнотворную вонь.

– Что, плохо пахнет?

– Не то слово, – брезгливо поморщился Джаг.

– К этому быстро привыкаешь. Очень скоро ты перестанешь обращать внимание на запах. Знаешь, что это пахнет?

Джаг отрицательно покачал головой, и Кристаль объяснила:

– В теплое время года мы собираем всякую растительность и складываем сюда на пол. Потом эта масса перепревает и начинает выделять тепло, которое согревает нас в самые лютые морозы. Это наше спасение, иначе мы давно замерзли бы насмерть.

Джаг был вынужден признать, что это весьма действенный, способ обогрева жилища. Едва он вошел в помещение, как почувствовал перепад температур. Через пару минут он уже с удовольствием ощущал, как в его застывшем теле пульсировала кровь. Пройдя в глубь комнаты, он принялся всматриваться в полумрак, пытаясь разглядеть других членов семьи.

– Вас здесь только трое? – спросил он.

– Есть еще Гарри, но он слишком стар и поэтому его не стоит принимать в расчет.

В голове Джага будто прозвучал сигнал тревоги.

– Где он? – забеспокоился Джаг, положив руку на рукоятку кинжала.

Внезапно девушка громко расхохоталась.

– Он как раз занимается твоим компаньоном! – закричала она истерическим голосом.

Джаг замер и вдруг услышал громкое ржание своего коня, которое, впрочем, тут же оборвалось. Одним прыжком он выскочил наружу, и от увиденной жуткой картины у него зашевелились волосы на голове. Жеребец медленно валился на бок, а его отрубленная голова уже валялась на земле. Рядом, заходясь от хохота, стояла старуха, вооруженная длинной изогнутой саблей. Третья женщина стояла чуть в стороне, целясь в Джага из ружья.

Едва подавив острый приступ тошноты, Джаг сумел взять себя в руки, пересилил гнев и попытался успокоиться. Коня убили самым варварским способом. Джаг был возмущен этим до глубины души, но понимал, что эмоции лучше держать при себе. Женщина, державшая его на мушке, могла запросто выпустить ему кишки. А ведь на животе у Джага висел Энджел.

Конь свалился на бок и несколько раз судорожно дернулся. Хлеставшая из огромной раны кровь быстро окрасила снег в алый цвет.

Не успел Джаг решить, что ему следует предпринять, как вдруг увидел Кавендиша. Разведчик шел с поднятыми руками под конвоем сухого, как палка старика.

– Такой красавец нам еще никогда не попадался! – восторженно провыла старуха, разглядывая Джага с ног до головы. – Надеюсь, нам понравится то, что он прячет в штанах!

Две другие самки разразились заливистым смехом, и Джаг почувствовал, как холод пронизывает его до мозга костей.

Глава 4

Две коптящие керосиновые лампы создавали в помещении таинственный полумрак с причудливыми сочетаниями теней и пляшущих световых пятен. Гнетущая тишина нарушалась лишь потрескиванием огня в камине да возней хозяев дома.

Они спокойно занимались своими делами, но Джаг и Кавендиш прекрасно видели, что за их напускной раскованностью кроется постоянная готовность к решительным действиям. Не было ни малейшей надежды на то, что эти четверо хоть на секунду ослабят бдительность и оставят без внимания своих пленников.

Через определенные промежутки времени женщины по очереди сменяли друг друга на посту, передавая винтовку из рук в руки. При этом они даже не разговаривали, и их ловкие, умелые движения свидетельствовали о том, что они знают толк в подобных делах.

Пленники сидели у стены, занавешенной мешковиной, и покорно ожидали решения своей участи. Джаг попытался было вполголоса заговорить с Кавендишем, но старуха, грозно прикрикнув, выхватила из жаровни раскаленную добела кочергу и поводила ею перед их лицами. Над жаровней уже шипели, брызгая жиром, нанизанные на шампуры куски мяса убитого жеребца.

Свыкшиеся за свою жизнь с опасностями и готовые к любым неожиданностям, Джаг и Кавендиш отчетливо сознавали всю серьезность своего нынешнего положения. Они оказались в руках безумцев, и их в любой момент могли прирезать, словно домашний скот. Кроме того, Джаг очень беспокоился за Энджела. Три стервы могли запросто убить его.

В данный момент ребенок лежал у камина, рядом со стариком Гарри, который удивленно разглядывал его.

– Что это за штуковина? – изумился старик, когда Джаг по его приказу распеленал Энджела. – Это что, ребенок?

Джаг уже давно привык ко всевозможным расспросам и насмешкам относительно Энджела, но его сердце при этом всякий раз сжималось от негодования. Даже Кавендиш, впервые увидев Энджела, назвал его \"ошибкой природы\". У Энджела был широкий покатый лоб, плавно переходящий в щеки. Ни глаз, ни ресниц, ни бровей не было. Лицо ребенка можно было сравнить с фасадом дома, в котором отсутствовали окна. Вместо ушей у него были небольшие отверстия, окруженные кожными наростами, а вместо носа – какая-то отвердевшая припухлость. При всем этом Энджел имел вполне нормальный рот с очень красивыми губами, отчего выглядел еще более нелепо.

Но физические аномалии Энджела на этом не заканчивались. У него совсем не было рук, а ноги – длинные и тонкие кости, обтянутые кожей, – были совершенно не приспособлены для ходьбы. У него были узкие покатые плечи, а на спине рос двойной горб.

Когда Энджел был в сознании, он старался держаться прямо и все время вертел головой, видимо, прислушиваясь и таким образом получая информацию об окружающем мире.

Сейчас он пребывал в летаргическом сне. По мнению одного врача из Эдема, для волнений не было абсолютно никаких оснований. Необычный организм Энджела таил в себе мощные резервы и был способен выдержать неимоверные нагрузки.

– Это твой сын? – спросил Гарри.

– Я забочусь о нем, а это одно и то же.

– Ты не похож на няньку, – заметила старуха. – Может, покачаешь меня и пощекочешь в одном месте?

Сказав это, она высунула свой длинный красный язык, чем вызвала бурю восторга у двух других женщин.

– По-моему, ты слишком одичал, красавчик, – продолжала куражиться старуха. – Может, мне приласкать тебя?

Представив себе такую перспективу, Джаг брезгливо поморщился.

Старуха широко улыбнулась, а затем вдруг набросилась на своих товарок, осыпая их грязными ругательствами. Ее беззубая пасть извергала столь жуткий набор арабских, французских, испанских, итальянских и других словечек, что даже Кавендиш почти ничего не понял, хотя и знал несколько языков, местных диалектов и наречий.

Старый Гарри, не обращая на крики никакого внимания, сидел у огня и продолжал разглядывать Энджела.

Женщины, понукаемые старухой, вынудили Джага и Кавендиша подняться, перевели их в другое место и толкнули на кучу какого-то тряпья.

Взглянув на приятеля, Джаг удивился: тот, устроившись поудобнее, закрыл глаза и как будто впал в прострацию. Предположив, что Кавендиш притворился спящим, чтобы исподтишка наблюдать за происходящим, Джаг решил последовать его примеру.

Прикрыв веки и оставив лишь узенькие щелочки, он замер и стал следить за действиями женщин. Самой активной была старуха. Несмотря на преклонный возраст, она без устали металась по комнате, поворачивала шампуры с мясом, часто подходила к длинной угловой плите, где стояло несколько кастрюль и чугунков. Помешивая половником содержимое этих посудин, старуха время от времени пробовала свое варево на вкус.

Дочери вели себя поспокойнее. Кристаль, застыв у осколка зеркала, прикрепленного к стене, неторопливо прихорашивалась. Другая женщина, держа в руках ружье, смотрела на пленников тупым, отрешенным взглядом.

Джаг осторожно скосил глаза на старика Гарри. Этот тип, безусловно, был странной личностью. Хотя он и являлся членом этой безумной общины, создавалось впечатление, что он здесь лишний. Сначала Джаг подумал, что Гарри близок со старухой, так как они были примерно одного возраста, но кое-что в их поведении заставило его усомниться в верности такого предположения. Скорее всего, они просто терпели вынужденное соседство. Это угадывалось по их жестам, словам, мимике. Сожительство, видимо, имело место, но ни о сговоре, ни тем более о любви говорить не приходилось. И все же с присутствием старика следовало считаться. Лежа у камина, он то и дело машинально дотрагивался до приклада своего карабина. Застать Гарри врасплох, пожалуй, было невозможно.

Итак, ситуация складывалась довольно неблагоприятная. Вспомнив старину Патча, Джаг задумался о том, как бы тот действовал в подобной обстановке. Скорее всего, Патч вообще избежал бы незавидной участи пленника. Джаг прекрасно помнил его заповеди: \"Как чумы опасайся всех, кто не похож на тебя. Обходи стороной все города, деревни и маленькие поселки. Держись подальше от скоплений людей, ничего хорошего ты от них не дождешься! Самое главное – это движение. Возьми за правило – никогда не оставаться больше двух дней на одном месте, иначе ты рискуешь к кому-нибудь привязаться, станешь уязвимым и тогда вряд ли попадешь в рай!\" Вспомнив это, Джаг невольно улыбнулся. Для старика Патча раем считалось то место, где есть красивые девочки и можно ложиться спать с уверенностью, что проснешься наутро живым. Место, где очутился Джаг, не имело с раем ничего общего. Но можно ли вообще жить, строго следуя определенным правилам? Джагу это казалось невозможным, по крайней мере, в нынешнее жестокое время. И кроме того, если постоянно передвигаться с места на место, на пути будут неизбежно попадаться селения. Иначе и быть не может. Может, следовало где-нибудь осесть и пустить корни вместо того, чтобы всю жизнь бродить по свету? После смерти Патча Джаг никогда не оставался слишком долго на одном месте, однако имел от этого лишь одни неприятности.

– Если я выберусь отсюда, то в первом попавшемся месте воткну в землю свой посох и пущу там корни! – прошептал он еле слышно.

– Да, да, – тихо пробормотал Кавендиш в ответ. – А когда вырастет дерево, под его ветвями ты построишь себе дом.

Джаг удивленно взглянул на него, но разведчик даже не пошелохнулся. Пожав плечами, Джаг решил, что ему, наверное, почудилось, и, убаюканный своими мыслями, незаметно заснул.

* * *

Из сладостного забытья Джага вывела острая, резкая боль. Ему снилось, будто он пересек Соляную Пустыню и наконец-то вышел к морю, о котором так много слышал от Патча. Оставалось преодолеть последнюю дюну, чтобы увидеть эту желанную живую воду.

До слуха Джага уже доносился плеск волн, как вдруг он очнулся и мгновенно переместился в кошмар реальности.

Три тигрицы окружили пленников, и старуха приставила острие сабли к горлу Джага.

– Тебя и выстрел пушки не разбудит, – проворчал Кавендиш. – А я полагал, что ты проснешься даже от шороха листьев. Ты не забыл, где мы находимся?

– Из нас двоих ты – разведчик, – огрызнулся Джаг. – И именно ты должен был все хорошенько проверить, прежде чем мы сунулись сюда.

– Я и проверял, но выбрал неверную тактику.

– В следующий раз выберешь другую, если сможешь! Кстати, это тебе пришла в голову мысль провести ночь под крышей! Доволен результатом?

– Издеваешься? – прошептал Кавендиш.

– Если бы ты не таскал с собой свои побрякушки, мы были бы уже далеко!

При упоминании о седельных сумках, наполненных золотыми изделиями, изъятыми из вагонов Империи на Колесах, Кавендиш нахмурился. Решив прекратить словесную дуэль с Джагом, дабы не обострять отношений, он замолчал. Было очевидно, что сумки уже распотрошены, а ценности изъяты. Поэтому не было смысла вспоминать о них.

– А ну тихо, красавчики! – проворчала старуха, отступив на шаг и поводив длинной саблей перед лицами пленников. – Не распыляйте понапрасну свою драгоценную энергию. Поберегите ее для более интересного занятия. Я права, девочки?

Она повернулась к Кавендишу.

– Думаешь, тебе удалось всучить нам сукно вместо шелка? Мы не настолько наивны! Мы сразу поняли, что это золото, да только плевать мы на него хотели! Здесь оно не имеет цены. Его никому не продашь и за него ничего не купишь. Золото нельзя съесть, и оно не согревает! Ваше золото нам ни к чему, запомните это!

Повернув голову, она глянула в сторону Гарри, который сидел у камина, и негромко добавила:

– У вас есть кое-что получше, что везде и всегда имеет цену...

Снова обратившись к пленным, старуха резко скомандовала:

– А теперь раздевайтесь и побыстрее!

– Но здесь вовсе не жарко, промолвил Кавендиш. По-моему, это просто неразумно.

– Нет, вы только послушайте его! Умничать вздумал? Ты что, на светском приеме? Ну-ка, девочки, принесите что-нибудь согревающее! А вы оба раздевайтесь догола, иначе я с вас живых шкуру сниму!

Двумя точными взмахами своей сабли она распорола кожаные куртки Джага и Кавендиша.

Испуганно переглянувшись, пленники принялись раздеваться.

– Снимайте все! – разъяренно потребовала мегера.

Две другие хищницы, вернувшись, с интересом следили за происходящим. Видимо, по случаю торжественности момента, на их лицах появилось важное выражение. В полной тишине раздавались лишь шуршание одежды мужчин и прерывистое дыхание женщин.

У Джага было меньше одежды, и поэтому он разделся первым. Теперь взгляды всех женщин были прикованы к нему. Несомненно, тело Джага произвело на них впечатление.

Обнаженный Джаг походил на дикого хищного зверя. Не даром Патч дал ему такое имя. Слово \"Джаг\" являлось уменьшительно-ласкательной формой слова \"ягуар\". Мускулистый мужчина и впрямь был похож на этих огромных кошек, каждое движение которых наполнено грацией и мощью.

Тренировки и огромные нагрузки постепенно закалили его и превратили в сильного и прекрасного зверя. На формирование атлетической фигуры Джага оказали влияние и длительная работа под ярмом, когда он был рабом у фермеров, и переноска тяжестей, и выкорчевка пней, и многое-многое другое. Прекрасно развитые мышцы Джага перекатывались под кожей, словно стальные бугры. Его плечи, грудь, спина, мощные бицепсы и сильные ноги являли собой эталон силы и красоты. Казалось, Джаг пребывает в постоянном напряжении и в любой момент готов, словно зверь из засады, совершить стремительный прыжок.

Кавендиш также имел хорошо развитую мускулатуру, но в сравнении с Джагом явно проигрывал.

– Так, теперь садитесь и пейте то, что мы вам приготовили! – велела старуха.

Перед ними поставили две большие кружки. Кавендиш, немного осмелев, попросил:

– Дайте тогда и поесть чего-нибудь. Хоть самую малость.

Но старуха отрицательно замотала головой.

– Перед едой нужно выпить! Обслужи их, Дотти.

Оказывается, так звали третью фурию, которую почти все время бил сильный кашель.

Дотти присела между мужчинами, держа в руках котел и половник, а Кристаль встала за ее спиной с ружьем на изготовку.

Зачерпнув из котла какой-то черной жидкости, Дотти вылила ее в кружку Кавендиша. Без особого энтузиазма разведчик поднес кружку к лицу, понюхал содержимое, но, похоже, так и не понял, что же ему налили.

– Слишком горячо, – пробормотал он, желая выиграть время.

– А это полагается пить горячим, – парировала старуха.

Нерешительность Кавендиша вызвала у Дотти усмешку. Черный цвет пойла напомнил Джагу детство, когда он и его дружки, желая перебить голод, сосали кусочки угля.

– Что это такое? – заволновался Кавендиш.

– Тонизирующее средство! – захохотала старуха. – Давай, пей, это совсем не опасно! Или ты боишься, что тебя отравят? Дотти, покажи ему!

Взяв в руки кружку, Дотти прильнула к ней губами и отпила глоток зелья.

– А теперь ты! – скомандовала старуха.

Кавендишу ничего не оставалось, как подчиниться. Кончиками губ он осторожно втянул в себя немного жидкости. Первое мгновение он не чувствовал ничего особенного, а потом вдруг в его желудке словно взорвалась бомба, начиненная перцем. Через секунду Кавендиш вообще перестал ощущать собственное тело, как будто ему ввели лошадиную дозу анестезирующего препарата. Острая боль пронзила его желудок и моментально разлилась внутри раскаленным свинцом. Глаза Кавендиша стали вылезать из орбит, лицо побагровело, потом стало фиолетовым и, наконец, позеленело. Откинувшись назад, разведчик широко раскрытым ртом пытался глотнуть свежего воздуха. Его усилия в любом случае были обречены на неудачу, поскольку в помещении свежего воздуха просто не было – повсюду стоял жуткий смрад. На лбу Кавендиша выступили крупные капли пота.

– Ишь, как его скрутило с непривычки! – удивилась старуха.

– Что с ним? – беспокойно спросил Джаг. – Чего вы ему налили?

– Да ерунда! – беззаботно отозвалась старуха. – Спирт, настоянный на кое-каких кореньях. Неприятно только вначале, потом это проходит. Прекрасное средство от холода. Здесь не пьют ничего другого. Напиток успокаивает нервы и убивает микробов! Может, налить еще? – обратилась она к Кавендишу.

Тот отрицательно замотал головой. Джаг хотел было приподняться, но в лоб ему тут же уперлось дуло ружья, а в грудь – острие сабли.

– Он выпьет еще раз, а потом ты! – отчеканила старуха. – Дотти, действуй!

Дотти вставила между зубов Кавендиша металлическую воронку и вылила туда все содержимое кружки. Затем она зажала ему нос и заставила проглотить напиток.

– Теперь твоя очередь, красавчик! – загоготала старуха, пожирая Джага глазами.

У Джага пересохло в горле, и он бросил взгляд на Кавендиша. Тот, закатив глаза, дрожал, словно заяц в петле. Глубоко вздохнув, Джаг глянул на старуху, протянул кружку и, когда ему налили, залпом выпил все до дна.

– Я пивал и покрепче, – выдохнул он и вытер губы тыльной стороной ладони.

Через мгновение внутри у него произошел взрыв жуткой смеси, не уступающей по силе динамиту или нитроглицерину. Джаг без чувств откинулся на спину.

* * *

После ожога, вызванного солидной порцией спирта, по всему телу стало разливаться приятное тепло.

Плывя в наркотическом тумане, Джаг испытывал лишь одно желание – раствориться в нем без остатка. Внезапно вся его внутренняя энергия сфокусировалась в области половых органов, вызвав сильнейшую эрекцию.

Очнувшись, Джаг вдруг услышал рядом с собой звуки какой-то возни. Повернув голову, он стал свидетелем довольно забавного спектакля.

Оставшись в одной юбке, хозяйка оседлала Кавендиша и скакала на нем в таком бешеном темпе, что казалась каким-то заводным механизмом.

Джаг смотрел на них совершенно отстраненным взглядом, ничему не удивляясь. Его ничто не шокировало в поведении шестидесятилетней самки, сидящей верхом на мужчине, который годился ей в сыновья. Он не видел ничего гнусного в том, что эта мегера, опоив Кавендиша каким-то зельем, овладела им, когда он еще пребывал в полубессознательном состоянии.

Но постепенно сознание Джага прояснялось, и он стал припоминать, что же здесь произошло.

Однако вспомнить ему удалось немного, и Джаг огляделся по сторонам. Возле его ног сидели обе девицы. Кристаль заканчивала раздеваться с помощью Дотти, которая через голову стягивала с нее лохмотья. У Кристаль была белая молочная кожа, большие круглые груди с крупными темными сосками и толстые ляжки с пышной растительностью между ними. Раздевшись, она принялась массировать свои груди, жадно рассматривая возбужденный орган Джага. Потом вдвоем с Дотти они набросились на лежащего на спине Джага и стали ласкать его всеми возможными способами.

Старик Гарри, по-прежнему сидя у камина, глядел на трех возбужденных тигриц потухшим взором.

– Вы там забавляйтесь, но не до конца! – закричала вдруг старшая мегера, продолжая гарцевать на своем скакуне. – Ваша очередь после меня. С этим типом я скоро закончу!

После этого старая фурия еще пуще заработала над Кавендишем, который уже стал приходить в себя и, кусая губы, что-то чуть слышно бормотал.

Джаг машинально притянул Кристаль к себе, перевернул на спину и, с ходу овладев ею, активно задвигал тазом.

Охнув, Кристаль расслабилась, обняла ногами его тело и предоставила Джагу полную свободу действий.

– Мама, что они делают! – закричала вдруг Дотти. – Они меня бросили, оставили одну! Кристаль кончит раньше тебя!

Старуха возмущенно крикнула, но было уже слишком поздно. Кристаль стремительно приближалась к вершине блаженства и, закрыв глаза, вскрикивала от удовольствия при каждой новой атаке партнера.

Сообразив, что от Кристаль уже ничего нельзя добиться, старуха попыталась было встать, но Кавендиш крепко сжал ее в своих объятиях, не желая прерывать процесс, до логического завершения которого оставалось лишь несколько мгновений. Оказавшись зажатой в мощные тиски и лишившись инициативы, старуха рассвирепела.

– Убей их! – завопила она. – Убей их немедленно!

– Всех? – испуганно спросила Дотти.

– Да, всех!

– И Кристаль?

– Делай, как хочешь, но только быстро!

Джаг и Кристаль были настолько увлечены друг другом, что ничего не слышали. Вдруг Джаг почувствовал, как Кристаль задрожала мелкой дрожью и на мгновение замерла. Он ждал этого момента, и едва лишь с силой вошел в нее, как Кристаль закричала неожиданно высоким, прерывистым голосом.

Открыв глаза, Джаг увидел черный зрачок ружейного ствола, направленного в их сторону. Дотти держала ружье на взводе и хохотала, демонстрируя гнилые зубы.

Прикрыв лицо рукой, Кристаль вновь закричала, но на сей раз от ужаса. Раздался выстрел... и Дотти с развороченной грудью отлетела к стене.

Вырвавшись из объятий Кавендиша, старуха потянулась к сабле, но в этот момент раздался второй выстрел, и пуля, расколов череп мегеры, разметала ее мозги по стенам и потолку.

Кристаль мгновенно вскочила на ноги, в долю секунды оценив обстановку, и бросилась к печи, за которой хранилось все оружие семьи. Она уже схватила пояс с гранатами, когда двойной выстрел буквально перерубил ее пополам. Верхняя часть туловища рухнула на раскаленную плиту.

Джаг увидел, как старый Гарри поднялся, отложил дымящийся карабин и подошел к плите, чтобы убрать оттуда кровавую тушу.

* * *

Ночь медленно отступала. Туман так и не рассеялся, свинцовые тучи продолжали плыть над землей, швыряя вниз крупные, с кулак, хлопья снега.

Огонь в камине затухал. Кавендиш чувствовал себя совершенно опустошенным, его нервы были на пределе. Он подошел к баку с ледяной водой, напился, потом зарылся в кучу тряпья и мгновенно заснул.

Гарри молча вытащил трупы в соседний ангар и остался там в темноте один, посасывая мундштук пустой трубки. Вскоре к нему подошел Джаг, шатаясь от усталости. Мороз не ослабевал, но оба они не чувствовали холода. Если бы не пар, валивший от них, их вполне можно было бы принять за статуи.