Гарри еще никогда не видел в этом городке столько народу, поэтому парковаться им пришлось за четверть мили, у подножия холма. Он предлагал высадить Эви возле церкви, чтобы она подождала его на пастушьей скамейке, но она отказалась, и теперь они, присоединившись к местным жителям, шли вверх по склону к полю, где предстояло жечь костер. В ночном воздухе висел тяжелый запах дыма.

Каждые несколько секунд их обгоняли люди. Большинство из них оборачивались, кивали ему, желали приятного вечера и с любопытством поглядывали на Эви. И он вполне мог их понять. В темно-синем стеганом пальто в точности под цвет глаз и элегантной шляпке в тон она, вероятно, была самой красивой девушкой среди тех, кого они видели за долгое время.

— Каковы ваши профессиональные наблюдения на данный момент? — спросил он.

Эви вытянула шею, чтобы оглядеться по сторонам, потом взглянула на него снизу вверх.

— Пока ничего неожиданного, — сказала она. — Дети возбуждены, поэтому они разыгрались. Это слегка взвинчивает родителей: они боятся потерять детей в темноте, поэтому сверхвнимательны и немного раздражены. Все это создает напряженную атмосферу.

Опять эта крошечная родинка, чуть ниже ее правого уха…

— Подростки постарше выпьют сегодня больше обычного, — продолжала она. — Тот, кто уже достаточно взрослый для этого, пойдет в паб. Кто помоложе, воспользуется припрятанными в укромных уголках бутылками сидра. Здесь присутствуют потенциальные предпосылки к ссорам и даже проявлениям насилия, но, вероятно, не в ближайшие пару часов.

Если он поцелует эту родинку, то ощутит на своей щеке изгиб ее уха, а ее волосы будут щекотать ему нос…

— Главная проблема состоит в том, — сказала она, — что подобные события создают определенную атмосферу ожидания. Все ждут, что что-то должно произойти. Все находятся в состоянии какого-то предвкушения, и если оказываются по каким-либо причинами разочарованными, то может случиться беда, потому что их чувство неудовлетворенности должно найти выход. Вы меня слушаете?

— Внимательнейшим образом, — сказал он, понимая, что на лице его гуляет глупейшая улыбка. — Мы с вами по-прежнему говорим о кострах?



Флетчеры вышли из дома около семи, надев свою самую теплую одежду. Милли была на руках у мамы, Джо — на плечах отца, а Тому оба родителя — причем по нескольку раз каждый — сказали, что, если хотя бы на секунду потеряют его из виду, то они ему ноги переломают. На шее у него висел фотоаппарат.

Прежде чем мама появилась из задней двери и принялась кричать, Том успел двадцать минут провести на церковном дворе. Он спустился со стены и побежал к ней через сад, одной рукой придерживая фотоаппарат. Когда мама выдала обязательный в таких случаях нагоняй, Том сказал, что делал снимки заката для домашнего задания. Это, похоже, ее вполне удовлетворило. Как и его. И эти двадцать минут не были потеряны понапрасну. О нет. Они вовсе не были потеряны.

Они уже достигли вершины холма, когда Гарри заподозрил, что Эви начала уставать. Она стала менее разговорчивой, и шаг ее заметно замедлился. Почему она не позволила ему отвезти ее наверх? И не свернет ли она ему шею, если он предложит остановиться ненадолго, чтобы передохнуть?

— Мы не могли бы на минутку присесть? — попросила Эви. Очаровательна, как дитя, и упряма, как мул. Проблем с ней должно быть немало, не следовало бы ему связываться с таким счастьем. Он подвел ее к пастушьей скамье, и они сели. Большинство горожан уже свернули по Уайт-лейн. Он слышал рев и треск пламени, видел над домами размытый оранжевый ореол. Обернувшись, он увидел, что костяные люди вокруг аббатства исчезли. За исключением одного, которого несколько часов назад передали старшему суперинтенданту полиции Раштону. Того самого, которого в течение ближайших дней будут обследовать на наличие отпечатков пальцев и других следов. Они с Раштоном условились ничего не говорить Флетчерам, пока не узнают что-то конкретно.

— В каком настроении была Элис, когда вы ей позвонили? — спросил Гарри.

Его рабочий день был очень насыщенным, и он не смог ответить, когда Эви звонила ему чуть раньше. Потом пришло короткое сообщение, где говорилось, откуда ее забрать.

— Кажется, с ней все нормально. — Эви тяжело дышала, щеки ее разрумянились. — Похоже, она уверена, что дети очень хотят пойти на костер. Том вдруг проявил живой интерес к фотографии и, очевидно, хочет сделать несколько удачных снимков. А одна из приятельниц пообещала ей, что на этот раз ничего зловещего не произойдет.

— Впервые за все время, — пробормотал под нос Гарри.

— Что вы говорите?

Гарри покачал головой.

— Да так, ничего. Продолжайте.

— Поэтому мы решили, что, пока ничего не расстраивает и не пугает их, семье лучше делать все вместе. А потом она настояла, чтобы я пришла к ним на ужин вместе с вами. Она такая милая.

— Приятно видеть вас с молодой леди, ваше преподобие.

Обернувшись, Гарри увидел трех пожилых женщин, среди которых была и та, что сегодня днем восхищалась его ногами. Она со злобной усмешкой переводила взгляд с Гарри на Эви и обратно.

— Я всегда говорила, что викарий должен быть женатым, — закончила она. Это была даже не усмешка, а ухмылка.

Эви рядом с ним тихонько засмеялась, а он почувствовал, что краснеет. Хорошо, что было темно.

— Нет, нет, миссис Хауторн, — отозвался он. — Доктор Оливер моя коллега. Это чисто по работе.

Подруги Минни Хауторн присоединились к ней. Они стояли и хитро ухмылялись, словно в какой-то немой версии «Макбета». Старая ведьма Хауторн посмотрела на Эви, потом снова на Гарри.

— Ясно, парень, — согласилась она, кивая головой в шерстяной шапочке, — я понимаю.

Продолжая хихикать, они пошли по Уайт-лейн, но в последний момент Минни Хауторн обернулась. Неужели она подмигнула ему?

— Этих старух не проведешь, — проворчал Гарри.

— Нам тоже нужно идти, — сказала Эви. — Я уже в норме. И мы еще не виделись с Флетчерами.

— Подождите секундочку. Прежде чем я окажусь полностью в вашем распоряжении, есть кое-что, что вам следует знать.

Громкий хлопок заставил обоих вздрогнуть. Золотистый фонтан взвился в воздух над головой Эви и скрылся в сгущающихся тучах. От резкой вспышки света на мгновение стали четко видны разрушенные стены старой церкви. После последних десяти дней они выглядели странно пустыми без костяных людей. Похоже, только один из них все еще оставался на месте.

Гарри посмотрел Эви прямо в глаза.

— Сегодня я видел Джиллиан, — сказал он.

Как и ожидалось, лицо ее напряглось. Эви уже открыла рот, но он поднял руку, останавливая ее.

— Я знаю, что вам не разрешается говорить о ней, — сказал он, — но меня-то это ни к чему не обязывает, так что просто послушайте.

Да, определенно один костяной человек все еще оставался на развалинах. Гарри четко видел его фигуру в окне на башне. Он должен сосредоточиться, это очень важно. Он заставил себя снова взглянуть на Эви, на самом деле это было несложно.

— Она была на пепелище своего старого дома, почти в истерике, — сказал он, — и сжимала в руках одну из игрушек дочки. Мне пришлось отвезти ее домой, но она едва соображала. Через несколько минут приехала ее мать, что было весьма…

— Ее мать?

— Ну да. Я только сегодня познакомился с ней. Она была готова взять заботу о дочери на себя, так что я уехал. Но дело в том, что мы все считаем, что Джиллиан становится лучше. Люди тоже говорят, что за последние несколько недель она заметно изменилась, причем во многом благодаря вашим сеансам, но сегодня она меня встревожила. Она рассуждает о своей дочери так, что нормальным это не назовешь. Она говорит, что Хейли преследует ее. И она хочет, чтобы я провел обряд экзорцизма.

Эви сидела, уставившись на скамью. Он не видел ее глаз. Еще один залп осветил небо. Он ошибался насчет той фигуры. Проем окна в башне был пуст.

— Я просто подумал, что вы должны это знать.

— Спасибо, — сказала Эви, обращаясь к скамейке.

Гарри набрал побольше воздуха.

— И еще… — сказал он. — Я надеюсь, и так понятно, что даже если бы она не была серьезно подавлена в эмоциональном плане и явно не нуждалась в постоянной помощи психиатра, я никогда, даже через миллион лет, и в мыслях не допустил бы… Слушайте, мне действительно нужно все это говорить?

— Нет, — прошептала Эви.

— Благодарю.

— Но… — Она посмотрела на него.

— Ну почему всегда возникает какое-то «но»? — спросил Гарри, раздумывая, можно ли считать непрофессиональным, если он возьмет ее за руки.

— Допустим, чисто гипотетически, что я могла бы усмотреть конфликт интересов при работе с пациентом, — сказала Эви. — Правильным решением в таком случае было бы найти подходящего специалиста и передать дело ему. Но такое не происходит мгновенно. К тому же в расчет должны приниматься пожелания пациента. Он может не захотеть, чтобы его передавали кому-то другому. А пока кто-то считается моим пациентом, его или ее интересы остаются для меня приоритетными.

— Ясно.

Гарри поднялся и протянул Эви руку. Она оперлась на нее, поднимаясь на ноги, а потом взяла его под руку. Они пересекли уже опустевшую улицу и повернули на Уайт-лейн.



Костяные люди расположились кольцом вокруг костра, в вертикальном положении их поддерживали люди, одетые в черное, с выпачканными черной краской лицами.

— Это просто краска, — сказала мама Тома, ни к кому конкретно не обращаясь. — Смотрите, это мистер Марсден из газетного киоска.

Том понимал, что мама говорила это с добрыми намерениями, но только она старалась напрасно. Он и так знал, что это люди, переодетые во все черное. Но когда они отойдут в тень, их не будет видно вообще. Когда они проходили мимо всего несколько минут назад, было очень похоже, будто фигуры двигаются сами по себе. Теперь костяные люди стояли вокруг костра, а люди-тени были у них за спиной. Чуть дальше вторым кольцом расположились горожане. Том и его близкие находились еще дальше, в переулке. Джо по-прежнему сидел у папы на плечах, а Том взобрался на стену позади мамы, которая уже начала ворчать насчет того, сколько еще может продолжаться этот дождь. Поверх голов ему было хорошо видно кольцо костяных людей и горящий посередине костер. Это было самое крутое зрелище, какое ему приходилось видеть.

Ему было трудно оторваться от этой картины даже на секунду, но он все равно должен был постоянно оглядываться по сторонам. Она была где-то здесь, и он знал это. Такого она пропустить не могла.



Когда Гарри и Эви переходили улицу, мимо них пронесся на велосипеде мальчишка, одетый во все черное, с вымазанным краской лицом. В ручки руля были вставлены горящие бенгальские огни. Обернувшись, он мельком взглянул на Гарри и помчался вниз по склону.

— Ваш друг? — спросила Эви.

— Едва ли, — ответил Гарри. — Это враг номер один Тома Флетчера, мальчик по имени Джейк Ноулс. В первый же день своего приезда я навлек на него неприятности. Он мне этого никогда не простит. И еще он главный подозреваемый в случившемся с Милли.

Гарри на секунду задумался. А может, и фигурка Милли в церкви — его рук дело? Это был возмутительный поступок даже по меркам подростка, ведущего антиобщественный образ жизни.

— Я думаю, он был одним из тех мальчишек, которые напугали Герцогиню, когда я упала, — сказала Эви. — Я узнала его велосипед.

— Вполне возможно.

Электричества на Уайт-лейн не было. Для освещения улицы к стенам и заборам были прикреплены старинные фонари с настоящим пламенем внутри. Проходя мимо них, Гарри чувствовал запах керосина. Когда булыжник под ногами сменился травой, Эви споткнулась и едва не упала.

— Знаете, я уверен, что вам будет намного легче идти, если я обниму вас за талию, — сказал он.

— Хороший ход, викарий. Только перед этим мне нужно было бы хорошенько выпить.

— Я думал, вы не пьете.

Она хитро улыбнулась.

— Я говорила, что мне не положено. Но никогда не говорила, что не пью.

Гарри рассмеялся.

— Ну наконец-то в этом дне нашлись какие-то светлые моменты.



Ее пока нигде не было видно, но Том понимал, что ей следует быть крайне осторожной, когда вокруг столько людей. Она должна быть где-то в тени, за стеной, возможно, на низкой крыше. Ему было легче искать ее, глядя через объектив фотокамеры. Меньше возможности отвлекаться, и никто не заподозрит, что он не просто выбирает момент для хорошего снимка, а занимается кое-чем другим. Он по-прежнему сидел на стене. Том не мог понять, как люди могут стоять так близко к огню. Жар еще можно было терпеть, но ведь толпа расположилась всего в нескольких метрах от яркого пламени. Еще ближе располагались люди-тени, а потом уже и сами костяные люди. Хотя, подумал он, против огня они, возможно, ничего и не имеют. Чего они ждут? Теперь к ним присоединились еще и Гарри с Эви, и все просто стояли в ожидании.

Гарри начал замечать то, что Эви назвала состоянием предвкушения. Он видел это в окружавших его лицах: люди напоминали очередь на распродаже в ожидании момента, когда распахнутся двери магазина. Они пытались заговаривать со своими соседями, старались выглядеть беззаботно, но их взгляды постоянно возвращались к зловещему кольцу посреди поля — те, кто безусловно должен был сгореть, стояли к огню вплотную. Казалось, сейчас они даже ближе к костру, чем когда Гарри и Эви только пришли сюда, как будто огонь притягивал их к себе.

Внезапно внимание Гарри привлекло какое-то движение справа. Он обернулся. В трех метрах от него, неподалеку от ворот своего старого дома, стояла Джиллиан и в упор смотрела на него. На ней было его пальто.



Костяные люди придвигались все ближе к костру. Том внимательно следил за ними и даже оставил фотоаппарат, который теперь свободно болтался у него на шее. Люди, державшие их, мелкими шажками, очень медленно двигались вперед. Как они это делают? Как можно выдержать такой жар? Шум толпы стал понемногу стихать. Похоже, окружающие один за другим замолкали и поворачивались, глядя, как костяные люди неуклонно приближаются к огню.

— Гарри, послушайте меня…

Эви говорила тихим голосом, который был едва слышен за ревом пламени. Он оторвал глаза от костра и наклонился к ней.

— Я в отчаянии, — сказала она прямо ему в ухо. — Что-то должно случиться.

Гарри выпрямился и снова посмотрел на огонь. Казалось, весь город собрался здесь и окружил костер плотным кольцом. В переулке оставалось меньше десятка человек, включая их с Эви, Джиллиан и семейство Флетчеров.

— Что? — спросил он, снова наклоняясь к ней. — Что именно должно случиться?

— Я думаю, они готовятся к какому-то немыслимому и опасному трюку, — сказала она. — И похоже, что большинство об этом знает. А еще я думаю, что что-то пошло не так. С момента нашего приезда я уже видела двух человек с серьезными ожогами на лицах. Люди нервничают. Посмотрите на них.

Она была права. Супруги придвинулись поближе друг к другу. Родители крепче прижали к себе детей. Мужчины со стаканами пива в руках перестали пить. Все, за исключением Эви, устремили взгляды на костер. И на кольцо людей вокруг него.



Они ждали. Том не знал, чего они ждут. Он уже оставил попытки делать снимки. Он не хотел пропустить того, что должно было произойти. Недалеко от них начал плакать ребенок, и на мгновение он подумал, что это Милли. Еще три, может быть, четыре шага — и костяные люди окажутся в огне. Они сделаны из соломы и старых тряпок, как они вообще могут выдерживать…

Вдруг один из них загорелся. Должно быть, на него попала случайная искра, потому что то, что всего секунду назад было фигурой в форме человека, сейчас превратилось в сноп огня.

— Мы чествуем умерших!

Том не понял, откуда раздался этот крик, но когда он пронесся над торфяниками, пылающий костяной человек взмыл в воздух. Он приземлился на верхушку пламени и за считанные секунды растворился в нем. Где-то выше в торфяниках, возможно, на Моррел Тор, кто-то запустил фейерверк. Он взлетел высоко вверх, и казалось, что это душа умершего человека устремляется к небесам.

Загорелся еще один костяной человек и тоже полетел в костер. Еще один фейерверк. Потом третий, четвертый. И снова залпы фейерверка. Толпа следила за тем, как костяные люди один за другим вспыхивают и отправляются в огонь. Когда очередная фигура взлетала над костром, раздавались все те же слова:

— Мы чествуем умерших!

Видимо, у некоторых костяных людей в карманах были ракеты и петарды, потому что теперь из пламени во все стороны выстреливали цветные искры. Люди в толпе начали кричать и отворачиваться от костра.

Элис с Милли на руках отступила назад. Гарет спустил Джо с плеч и поставил на землю. Потом Том почувствовал, что отец снимает его со стены.

А затем костер провалился под землю.



— Господи, да что же это…

Гарри шагнул вперед, оставив Эви за спиной, у стены. Он смутно слышал, как Гарет Флетчер приказывает своему семейству оставаться на месте. Потом они вдвоем добрались до забора, влезли на него и оттуда уже рассмотрели все получше.

— Не верю своим глазам! — Гарри слышал собственный голос словно со стороны.

— Как, черт возьми, им удалось это сделать? — спросил Гарет. Там, где всего несколько секунд назад бушевал огонь, в земле зияла огромная дыра. Костер превратился в яму, заполненную языками пламени. Оттуда во все стороны вырывались цветные искры фейерверка, и Гарри смог различить еще несколько фигур костяных людей.

— Думаю, мы только что мельком увидели ворота в преисподнюю, — сказал Гарет.

Гарри видел, как люди, которые несли перед собой фигуры, отошли от костра, и, получив от зрителей лопаты, начали забрасывать огонь заранее приготовленной землей. К ним присоединились и другие: кто-то засыпал пламя лопатами, а кто и просто голыми руками.

— Они устроили костер над ямой, — сказал Гарет. — Должно быть, закрыли ее чем-то наподобие пола, а потом развели сверху огонь. Когда основание прогорело, вся конструкция провалилась.

— Они хоронят своих мертвых, — сказала Эви.

Гарри вздрогнул и обернулся. Она стояла рядом с ним. На мгновение он удивился, как ей это удалось, но потом сообразил, что женщина, которая в состоянии сесть на лошадь, на забор вскарабкаться тоже сможет.

— Смотрите, они бросают землю на кости. Во время погребения делается то же самое.

— Самое жуткое зрелище, какое мне только приходилось видеть, — сказал Гарет. — А что думаете по этому поводу вы, док?

Эви на мгновение задумалась.

— Лично я, — ответила она, — радуюсь, что не случилось ничего похуже.

5

Жалюзи на окне были по-прежнему открыты. Что с некоторых пор бывало нечасто. Обычно Том опускал их еще до того, как становилось по-настоящему темно. Вся семья, за исключением Милли, была в кухне. Ближе всех к окну стоял отец и разговаривал с мужчиной, который присматривал за церковью. За столом сидела молодая темноволосая большеглазая женщина. Они пили, разговаривали и выглядели вполне счастливыми. А где Милли?

Том залез на кухонную стойку. Он пристально всматривался в темноту. Потом поднял руку и потянул за шнур, который опускает жалюзи. Кухня Флетчеров для улицы исчезла.

Интересно, заперли они дверь?

6

— Не могу поверить, что Дженни не предупредила меня, — сказала Элис.

— Может быть, она не хотела испортить сюрприз, — предположил Гарет. — Том, слезай-ка оттуда. Что вы будете пить, Эви?

Гарет отвернулся от старшего сына, чтобы взглянуть на Эви, и этого времени Тому хватило, чтобы опустить жалюзи на кухонном окне. Когда он перешел к другому окну, вскарабкался на подоконник и проделал то же самое, то заметил, что она все время наблюдает за ним. Он не мог вспомнить, проверял ли уже, заперты ли двери.

— Так сможем мы тоже сделать костяного человека на следующий год? — спросил Джо уже, наверное, в десятый раз за сегодняшний вечер. Он считал, что если задавать один и тот же вопрос достаточно часто, то рано или поздно услышишь нужный для себя ответ. И частенько это срабатывало.

— Если твоему отцу придется после этого поджаривать свои яички, то определенно нет, — ответила Элис, и Джо захихикал. Каждый раз, слыша это слово, он смеялся до упаду. — Думаю, что сегодня вечером в Гептонклафе очень многие опалили себе брови.

— Не говоря уже о других частях тела, — поддержал ее Гарри. — Спасибо, приятель.

Он взял у отца Тома банку пива, открыл и стал пить прямо из нее.

— Так завтра вы сможете? — спросил Гарет. — Я буду дома к шести. Думаю, мы можем пройти мимо дома Пикапов и повернуть у источника.

— Давай, Джо, — сказала Элис, — тебе пора уже подниматься наверх. Том, у тебя есть еще пятнадцать минут.

— Сначала я хочу посмотреть фотографии, — ответил Том.

— Удалось сделать хорошие снимки? — спросила Эви. В голову Тому пришла неожиданная мысль.

— Думаю, да, — сказал он. — Вы можете пойти со мной и посмотреть их, если хотите.

Элис обернулась в дверях.

— Том, дорогой… — начала она.

— Спасибо, — сказала Эви, — с удовольствием. Если вы не возражаете.

— Конечно, не возражаю, — ответила та, — если вас не смущает, что компьютер у нас наверху.

— Хорошо, — сказала Эви, поднимаясь. Ее палочка стояла у шкафа с откидной гладильной доской. Она взяла ее и направилась за Томом.

— Так вы… — начал было Гарри.

— Да! — с нажимом ответила она, бросив на него выразительный взгляд, который, как полагал Том, должен был считаться испепеляющим, но, честно говоря, если она думает, что может кого-то напутать, ей следовало бы взять несколько уроков у его мамы.

Том взбежал по лестнице, Эви шла за ним. Он слышал мягкий удар ее палочки на каждой ступеньке, а когда был уже наверху, уловил тяжелое дыхание. Мама говорила ему, что Эви, видимо, почти постоянно страдает от боли и с ее стороны очень мужественно не показывать этого и не жаловаться. Том был с ней согласен. Сам он не мог сидеть спокойно, если было больно, а что до Джо, то о том, что он ударился, сразу же знала вся округа.

Он повел ее по коридору к комнате родителей, где стоял компьютер, и они вместе уселись перед ним. Том вынул диск из фотоаппарата, как его учили, вставил его в дисковод компьютера и загрузил фотографии, которые сделал сегодня вечером. Он их тоже еще не видел, просто не было возможности.

— Это снимки костяных людей, которые я сделал, когда они были еще в церкви, — сказал он.

Снизу донесся смех Гарри. Эви взглянула в сторону двери, потом снова повернулась к Тому.

— Хорошо получилось, — сказала она. — Мне нравится, как ты поймал луну, когда она только начала подниматься. И цвета на этих трех просто классные. Ты действительно хорошо запечатлел закат солнца.

Том понимал, что она льстит ему, но слышать это было все равно приятно. Снимки были хорошие, мама часто говорила, что с точки зрения композиции у него ее глаз. Но это не те аббатства, которые ему нужно показать Эви. Он позвал ее наверх, чтобы…

— А это кто? — спросила Эви.

Чувствуя, как сердце начинает учащенно биться, Том навел курсор на картинку, о которой говорила Эви, и увеличил ее. Вот оно. Настоящее доказательство. Маленькая девочка, в которую никто не верит, зафиксирована камерой. Беда только, что…

— Это Джо? — спросила Эви. — Нет, Джо поменьше. Еще один приятель?

…что фигура на фотографии, затаившаяся за одним из самых высоких надгробий, недостаточно четко видна. Зная, кто это, Том легко мог различить странное старомодное платье, которое она носит, и длинные волосы. Но для человека, который видит ее в первый раз, это может быть кто угодно. Том закрыл картинку и вытащил следующую.

Когда она появилась, Том занимал свою позицию на ветке тиса уже почти двадцать минут и к этому моменту успел замерзнуть. Он видел, как она вошла в церковный двор с нижнего его конца и пошла вверх. Она двигалась быстро и молча. В метре от стены она остановилась, а затем забралась на нее и принялась наблюдать за их домом. Не смея дышать, Том делал один снимок за другим.

— Вот она опять, — сказала Эви. — Это вообще она? Не уверена. Это могут быть волосы, а может быть просто трава, трудно сказать. О, смотри, опять! Здесь получилось хорошо, Том, — сказала она, взглянув на него. — Таинственная фигура на кладбище, очень хорошо передана атмосфера. Смотри, вот еще!

Внизу кто-то открыл входную дверь.

— Том, что случилось? — встревоженно спросила Эви. — Ты куда?

Мальчик уже был на ногах.

— Кто-то зашел в дом, — сказал он. — Мне нужно позвать папу.

— Том, — попыталась успокоить его Эви, — вероятно, это и был твой папа. Или Гарри, которому что-то понадобилось в машине. Почему ты так…

Но Том не собирался задерживаться, чтобы дослушать, что она говорит. Понимая, что поступает невежливо — но есть вещи и поважнее! — он бросился по коридору к лестнице. Так и есть, входная дверь была открыта примерно сантиметров на десять. Он не проверил ее! Ну почему он ее не проверил?! Он бегом спустился вниз, захлопнул дверь и запер ее.

Была ли она уже в доме? Том заглянул в столовую. Под столом никого. Шторы… Затаив дыхание и вытянув руку, он рывком раздвинул их. Подоконник был пуст. В кухню она пойти не могла, там папа и Гарри. Подняться наверх у нее просто не хватило бы времени. Так что если она в доме, то должна быть в гостиной.

— Том!

Наверху у лестницы появилась Эви. Он сделал вид, что не заметил ее, и распахнул дверь в гостиную.

— Эй, приятель, что происходит?

Его папа и Гарри вышли из кухни.

— Я услышал, как открылась входная дверь, — сказал Том. — Кто-то зашел в дом.

Он видел, как викарий посмотрел на его отца. Гарет сжал зубы.

— Гарри, пожалуйста, проверьте кухню еще разок, — сказал он, не сводя глаз с Тома. — И убедитесь, что задняя дверь заперта.

— О\'кей, — ответил тот, и Том услышал, как он пошел по коридору в сторону кухни.

Гарет зашел в комнату и направился к ближайшему окну. Он отодвинул шторы, потом сделал то же самое на дальнем окне.

— Все в порядке, — сказал он. Он стоял как раз у дивана, за который Том не мог заглянуть. — Может быть, ты хочешь, чтобы я посмотрел еще в столовой?

— Там я уже посмотрел, — ответил Том тихо.

— Наверное, это просто ветер, — сказал отец.

Том кивнул. Он прав. Это, вероятно, действительно был просто ветер. На этот раз, по крайней мере.

Он снова поднялся наверх, и они с Эви смотрели его снимки, пока мама не позвала Эви на ужин, а Тому сказала, чтобы тот шел спать. Среди сделанных им фотографий на пяти была видна маленькая девочка, но ни один из них не был достаточно четким, чтобы доказать, что это действительно она, а не просто какой-то обычный ребенок. И все равно Эви, похоже, необычайно заинтересовалась ею. Она все время спрашивала, кто это такая. Он сказал ей, что не знает, что он и не думал, что на церковном дворе есть еще кто-то. Она сделал вид, что поверила, но Том подозревал, что они оба знали, о чем идет речь на самом деле. Иногда ему казалось, что они с Эви играют в какую-то игру, пританцовывают вокруг друг друга, выжидая, кто уступит первым.

Жаль, конечно, что ему не удалось получить четкий снимок, но все равно это не катастрофа. Самое главное, что маленькая девочка все-таки появилась на снимках. А это означает, что она реальна и он не сошел с ума. Том не мог описать облегчения, какое он испытал, убедившись в этом.

И он собирался предпринять новую попытку.

7

— Спасибо, вечер был просто чудесным, — сказала Эви.

Элис поцеловала ее в щеку, а затем потянулась, чтобы поцеловать Гарри. Гарет стоял, опираясь рукой о входную дверь.

— Эл, ты не видела мои ключи от машины? — спросил он.

— Я, наверное, сунула их тебе в карман джинсов, — ответила Элис, слегка обнимая Гарри.

— Но они висели вот здесь, — сказал Гарет. — Рядом с твоими. Мне ехать в шесть часов.

— Тогда посмотри получше, — сказала Элис и улыбнулась Эви. — Мой муж теряет ключи каждый день, — засмеялась она. — Иногда мы находим их на крыше машины, иногда на стене сада. А однажды нашли даже в тарелочке для масла.

— Увидимся завтра, Гарет, — сказал Гарри, беря Эви за руку.

Гарет повернулся и исчез внутри дома.

— Еще раз спасибо, Элис, — добавил Гарри напоследок.

Последняя улыбка на прощание, и входная дверь закрылась.

Они пошли по дорожке к машине, и Эви услышала за спиной, как в замке щелкнул ключ.

Гарри завел мотор и задним ходом выехал от дома Флетчеров в переулок. Несколько минут они ехали в тишине. Чтобы добраться домой, у них уйдет минут двадцать, ну двадцать пять, если на дорогах будет много машин, а на скорости, с которой они ехали, разговаривать у них тоже, скорее всего, не получится. Эви смотрела на его отражение в пассажирском окне, потом повернулась к реальному Гарри. Она просто должна была что-то сказать, пусть даже какую-нибудь банальность.

— Славные люди, — сказала она. М-да, уж куда банальнее, даже по ее стандартам…

Гарри притормозил, и машина замедлила ход. На обочине дороги одинокая овца, оторвавшись от травы, лениво подняла на них глаза.

— Кто? — спросил Гарри, поворачивая за угол и снова набирая скорость.

— Флетчеры.

— Ну да, простите, — сказал он, искоса взглянув на нее. — Я просто думал о другом. Как вам Том сегодня вечером?

Эви на секунду задумалась. Действительно, как Том? Если уж совсем честно, он ее по-прежнему озадачивал.

— Элис рассказывала мне, что говорила с вами о шизофрении, — сказал Гарри, когда она не ответила сразу. — Что, такое действительно возможно?

— Том не страдает психозом, — отрезала Эви.

Сегодня вечером Гарри побрился. Прямо над воротником пальто она заметила несколько сделанных в спешке небольших порезов.

— А что насчет галлюцинаций? — спросил он, снова мельком глянув на нее. — Элис говорила, что у него в голове звучат какие-то голоса.

— Собственно говоря, ничего такого нет, — ответила Эви. Гарри как раз отвернулся, чтобы вписаться в крутой поворот. — Они звучат не в его голове.

Впереди показались огни приближающегося автомобиля. Гарри съехал на заросшую травой обочину и остановился в нескольких сантиметрах от стены. Они сидели и ждали, пока встречная проедет. Сейчас он смотрел прямо на нее, и Эви чувствовала, что такой контакт ей выдерживать сложнее.

— Судя по тому, что мне рассказала Элис, голоса, которые слышит Том, исходят не из него, они снаружи, — продолжала она, переведя взгляд на деревянную отделку приборной панели. — Они идут из-за углов, из-за закрытых дверей. И источник всегда один и тот же. Маленькая девочка, которая, как он считает, следит за его семьей, шепчет, обращаясь к ним, — и в особенности к нему, — бормочет всякие путающие и угрожающие вещи. — Какое-то движение рядом заставило ее снова поднять глаза. — Что? — спросила она. — Что случилось?

— Ничего, — через мгновение ответил Гарри.

Встречная машина поравнялась с ними, блеснула фарами и проехала мимо. Гарри снял машину с ручника, и они отправились дальше.

— Он хочет доказать нам, что эта потусторонняя маленькая девочка действительно существует. — сказала Эви.

Гарри снова притормозил.

— И как он это делает? — спросил он. — Постойте, не говорите, сейчас соображу. Он что, пытается ее сфотографировать?

Эви кивнула.

— Более того, — сказала она. — Он уговорил какого-то своего друга прокрасться по церковному двору, делая вид, что это она. Он показал мне больше двух десятков снимков, которые сделал сегодня вечером. На пяти из них видна маленькая нечеткая фигура, которая прячется за камнями.

— И что он вам сказал? Кто это?

Они проехали еще один поворот, и перед ними открылся лежащий внизу Гептонклаф, который таинственно мерцал в темноте огнями, словно город из волшебной сказки.

— Он сказал, что не знает, — ответила Эви. — Что он не подозревал о том, что там кто-то может быть. Врет, конечно, потому что эта фигура находилась на всех снимках в фокусе. Том должен был знать, что он или она находится именно там. Но все дело в том, что ведет он себя очень умно и рационально. Я полагаю, он знает, что девочка эта нереальная, но все равно хочет, чтобы мы поверили в нее. И умышленно делает снимки, которые, как он знает, можно истолковывать по-разному.

— Значит, он открыто не утверждает, что это та самая девочка?

Еще один поворот, еще один взгляд на темный ландшафт внизу.

— Нет. Он так и не рассказал мне о ее существовании. Поэтому я тоже не могу вести разговор о ней. Я должна дождаться, когда он сделает это сам. Почему мы едем сюда вверх, в торфяники?

— Так короче, срезаем дорогу, — сказал Гарри. — А что, если она настоящая?

Эви на мгновение задумалась, а потом, глядя на него сбоку, улыбнулась.

— По словам родителей Тома, он говорит об этой девочке так, будто это не человек, — ответила она. — Кстати, никаких коротких дорог через торфяники тут нет. Вы меня что, похитили?

— Да, — сказал он. — А что, если это просто человек с необычной внешностью? Насколько я понимаю, Том видит ее только ночью. Это может сбивать его с толку. Что, если здесь есть кто-то, кто любит прятаться, разыгрывать и при этом быть немножко не в себе?

Они поднимались все выше и выше, и темень вокруг них разливалась по торфяникам, словно черные чернила. Где-то снизу вспыхнул фейерверк. Когда он погас, Эви увидела на фоне неба темные очертания деревьев.

Она подумала еще немного, но потом отрицательно покачала головой.

— Нет, ее видит и слышит только Том. Куда мы, собственно, едем?

— А что, если Джиллиан тоже слышит ее?

— Джиллиан?

— Джиллиан слышит, как погибшая дочь зовет ее. Она клянется, что это голос Хейли. Она рассказывала вам об этом?

Джиллиан ей никогда ничего подобного не говорила. Нет, не так, она говорила, что никогда не видит ее. Никогда не видит?

Гарри повел машину медленнее, потом включил дальний свет и съехал с дороги. Теперь они ехали по открытому торфянику, по едва заметной фермерской колее. А впереди, казалось… не было ничего.

— Она говорит, что в ее квартиру кто-то заходит, — продолжал он, еще сбрасывая скорость, так что теперь машина едва ползла, трясясь и подпрыгивая на ухабах. — Кто-то переставляет там вещи, в особенности игрушки Хейли.

Они выехали на небольшой ровный участок. Гарри выключил двигатель и погасил наружные огни. Неожиданная тишина казалась пугающей, а отсутствие света пугало еще больше. Гарри превратился в размытый силуэт, в тень, но почему-то теперь ей было еще труднее смотреть на него.

— Джиллиан и Том стали моими пациентами по вполне понятной причине, — сказала Эви, обращаясь к приборной доске. — У обоих есть проблемы.

Он пошевелился, и она невольно затаила дыхание. Но он всего лишь протянул руку, чтобы откинуть крышу. Мягкая кожа сложилась где-то сзади, и ночь, пропахшая дымом костров и порохом, тут же окутала ее своим холодным одеялом. Над головой Эви раскинулось темно-сливовое небо, и казалось, что яркие звезды стали на пару световых лет ближе к земле.

— Скажите, если станет холодно, — сказал он, откидываясь на спинку сиденья. Помолчав немного, он вдруг сказал: — А что, если я тоже слышал ее?

Она рискнула посмотреть ему в глаза.

— Что?

Он сидел, закинув руки за голову, и смотрел в небо. Что бы он ни собирался сейчас сказать, говорить это ему было явно неудобно.

Влажный ночной воздух щекотал Эви нос. Скоро пойдет дождь. В небо ударил залп фиолетовых звездочек и на секунду привлек их внимание.

— У вас глаза такого же цвета, — сказал Гарри. — И еще… Да, я тоже слышал голоса. Сверхъестественные бестелесные голоса, которые исходят из ниоткуда.

Он и не думал ей об этом говорить.

— Когда? — спросила она, немного привстав. — И где?

— Когда был один, — сказал он. — Впрочем, только в Гептонклафе. И только в церкви или вокруг нее. Держу пари, что в школе Том этих голосов не слышит, не так ли?

Эви снова откинулась на спинку.

— Мне нужно подумать над этим, — сказала она. — Что мы, собственно говоря, здесь делаем?

— Я нашел это место пару недель назад, — сказал Гарри, наклоняясь, чтобы включить магнитолу. Он нажал кнопку, раздалось шипение. — Мы находимся примерно в двадцати метрах от Моррелл Тор, самого высокого места на этих торфяниках. Я тогда пообещал себе, что обязательно приеду сюда и буду смотреть фейерверк.

Чокнутый. И ей нужно прекратить глупо улыбаться, этим она только поощряет его.

— Вы на три дня поторопились, — заметила она.

Он повернулся к ней, и его рука легла на спинку ее сиденья. Он был всего в нескольких сантиметрах от нее. Она чувствовала запах пива, которое он пил у Флетчеров.

— Я не был уверен, что через три дня вы будете рядом со мной, — сказал он. — Вы любите танцевать?

— Я… что?

— Танцевать. Ну, знаете, двигать телом в ритме музыки. Я специально выбрал эту песню.

Эви прислушалась.

— «Танцы в темноте», — тихо сказала она. — Моя мама любила это слушать. Куда вы?

Гарри вылез из машины и обошел ее. Потом открыл дверцу и предложил Эви руку.

Она покачала головой. Определенно чокнутый.

— Я не могу танцевать, Гарри. Вы же видели меня. Я едва передвигаюсь самостоятельно.

Как будто не слыша, он нагнулся и увеличил громкость. Потом взял Эви за руки и потянул из машины. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что ничего не получится, что она сто лет не танцевала, что это закончится тем, что они растянутся на земле, как вдруг обнаружила, что он крепко держит ее за талию и они довольно легко преодолели последние метры проселочной колеи до каменной площадки. Он взял ее правую руку, а второй рукой продолжал обнимать ее за талию. Пиджак его распахнулся. Рука казалась ледяной. Крепко прижимая ее к себе, Гарри начал двигаться.

Старенькая кассетная магнитола, похоже, как-то искажала музыку, заставляя ударные звучать громче и настойчивее, чем ей это помнилось. И вообще, все это было нелепо и так громко, что должно было быть слышно даже в городе, но переживать по этому поводу было невозможно, как невозможно было думать о чем-то еще, кроме как о Гарри, который, танцуя так, будто был рожден специально для этого, придерживал ее и тихонько напевал ей на ухо.

Ветер бросил ее волосы ему в лицо. Он мотнул головой и повернулся, чтобы прикрыть Эви. Они все продолжали двигаться по твердому камню скалистого холма, раскачиваясь вперед и назад на четыре такта. А она-то думала, что больше уже никогда танцевать не будет…

— Поющий и танцующий священник, — прошептала она, когда почувствовала, что музыка заканчивается.

— И еще я был в университетской рок-группе, — сказал Гарри, когда вокал стал стихать и над торфяником поплыли звуки саксофона. — Мы играли там некоторые альбомы Спрингстина.

Затем затих и саксофон. Гарри отпустил ее ладонь и обнял Эви обеими руками. Щекой она ощущала тепло его шеи. Это было безумие. Она не могла вступать с ним ни в какие отношения, они оба это понимали, тем не менее стояли здесь, фактически на краю света, вцепившись друг в друга, как подростки.

— У меня был совершенно необычный день, — прошептал он, когда началась следующая мелодия.

— Хотите об этом поговорить? — выдавила она.

— Нет.

Она почувствовала мягкое щекочущее прикосновение на шее, чуть ниже уха, и невольно вздрогнула.

— Вы замерзли, — сказал он, выпрямляясь.

«Нет, не замерзла. Не отпускай меня».

Он отступил назад, одна рука опустилась, сейчас он поведет ее в машину. Она остановила его, положив ладонь ему на грудь.

— Мне не холодно, — сказала она. — Почему вы стали священником?

Какое-то мгновение он казался удивленным.

— Чтобы служить Господу, — ответил он, взглянув на нее сверху вниз, а потом подняв глаза к небу. — Дождь, что ли?

— Нет, — сказала она, качая головой, — Я хочу знать больше. Я хочу понять, что может заставить такого человека, как вы, стать священником.

Он по-прежнему улыбался, но в глазах появилась настороженность.

— Слишком много вопросов для первого свидания. И это совершенно точно дождь. Пойдемте обратно.

Эви позволила ему отвести себя к машине. Он открыл дверцу и придержал ее, пока она усаживалась.

— Вы же сказали, что это у нас не свидание, — заметила она, когда он тоже сел в машину и повернулся, чтобы поднять крышу.