С. Дж. Бокс

Сезон охоты

Пролог

Когда пуля поражает живую плоть, раздается отчетливый звук — его узнаешь даже издалека: рокочущий гул катится над землей и вдруг смолкает, словно наткнувшись на невидимую преграду. И раздается глухой, тяжелый удар. Тому, кто слышал этот звук, его уже никогда не забыть.

Егерь Джо Пикетт, строивший ограду вокруг стога сена, замер с плоскогубцами в руках. Он наклонил голову и прислушался повнимательнее, а затем снял соломенную ковбойскую шляпу и вытер платком лоб. Его форменная красная рубаха прилипла к груди, по спине струился пот.

Он ждал, зная по опыту, что вдали от города легко обмануться — принять один звук за другой. То ли это был ружейный выстрел, то ли рухнуло дерево, то ли просто лопнула автомобильная шина. «Пока не услышишь второго такого же звука, не считай его выстрелом» — вот главное правило здесь, в лесу. Бывалые браконьеры тоже его знают. Поэтому стараются бить наверняка.

В глубине души Джо надеялся, что второго выстрела не будет. Егерем он служил всего неделю, и у него было много дел — накопились за три месяца, прошедшие с тех пор, как легендарный егерь Верн Даннеган ушел на пенсию.

Выстрелы в округе Твелв-Слип, штат Вайоминг, гремели нередко. Ружья здесь имелись у всех. Может, это какой-нибудь фермер подстрелил койота.

Снова тот самый звук!

Джо взглянул на северо-запад, туда, откуда донесся второй выстрел. Стреляли далеко, километрах в четырех-пяти.

Максина, лабрадор Джо, лежавшая в тени «форда»-пикапа, тоже услышала выстрел и вскочила. Поняла, что пора за работу. Джо открыл дверцу машины, которую украшала надпись: «Вайомингское охотничье хозяйство», и собака прыгнула в салон. Он вынул из чехла винчестер с оптическим прицелом и сунул его в стойку у заднего окошка. Ремень с кобурой валялся на полу. Он поднял его и надел.

Джо развернул пикап и, дав по газам, помчался в сторону гор. Дороги здесь не было, ехать пришлось по полю, левые колеса он направил по коровьей тропе, а правыми машина мяла кусты полыни. Максина, чтобы удержать равновесие, положила передние лапы на приборную доску и уперлась мордой в ветровое стекло.

— Приготовься, — сказал ей Джо. Но к чему — он и сам не знал. Во рту у него пересохло, и испуган он был не на шутку.



В лесу егерю если и встречаются люди, то по большей части с оружием. Даже рыболовы и туристы предпочитают вооружаться. Но была середина лета, сезон еще не открылся. В крупного зверя сейчас могли стрелять разве что браконьеры да скотокрады, а они, если поймать их с поличным, могут быть опасны.

Джо Пикетт взобрался на пригорок и увидел: у подножия холма лежали трупы трех оленей. Глотки их были перерезаны — чтобы вытекла кровь, но разделывать туши еще не начинали. Над самым крупным оленем склонился бородатый мужчина в футболке и джинсах. Мужчина весил килограммов на двадцать больше Джо, но ничего угрожающего в его фигуре не было. В руке он держал окровавленный нож. Ружье лежало в кустах полыни метрах в пятнадцати от него. Свой пикап, старенький «Форд-250», он оставил в лесочке у соседнего холма.

Джо съехал с пригорка и поставил свой «форд» между мужниной и его ружьем. Он вылез, велел Максине оставаться на месте и подошел к мужчине.

— Бросьте, пожалуйста, нож, — попросил Джо.

Браконьер швырнул нож в траву. Джо решил, что револьвер доставать пока ни к чему. Он вообще предпочитал не пользоваться оружием, тем более что стрелок из него был никудышный.

— Рановато вы начали — до открытия сезона еще четыре месяца, — сказал Джо.

Он узнал мужчину — это был торговец дичью Оут Кили.

— Мяса в дом хотел принести, — тяжело вздохнул Оут. — Семью-то кормить надо.

Джо склонился над ближайшим оленем, самым крупным из трех, провел рукой по бархатистым рогам.

— Что-то я сомневаюсь, что вы выбрали лучших самцов стада только для того, чтобы забить морозилку. — Он сурово взглянул на Оута Кили. — На мясо пошла бы и олениха.

Джо знал: за рога такого размера, к тому же пока еще покрытые кожей, в Азии платят многие тысячи долларов — считается, что оленьи рога обладают целебными свойствами и стимулируют мужскую потенцию.

— Придется выписать штраф. Вы ведь Оут Кили, да?

Оут этого никак не ожидал. Щеки его запылали.

— Это что, шутка, что ли? — спросил Оут, перешагнул через оленью тушу и оказался рядом с Джо. — Ха, так я ж вас знаю! Вы у нас егерь, из новеньких?

Джо кивнул, вытащил из заднего кармана книжечку квитанций и начал заполнять бланк.

— Слыхал я про вас. Вы тот упертый, который арестовал губернатора Вайоминга за то, что он ловил рыбу без лицензии.

— Я не знал, что он губернатор, — буркнул Джо и тут же об этом пожалел.

Оут Кили заржал и хлопнул себя по ляжке.

— Не знал, что он губернатор, — повторил Оут. — Я про это в газете читал. Все читали. — Оут сменил тон и заговорил серьезно: — Слушайте, вы ж не собираетесь и в самом деле штраф выписывать, а? Я ведь живу торговлей дичью. Если у меня отберут лицензию, чем мне семью кормить? Слушайте, я не шучу, мы ведь с вами можем договориться.

— Я тоже не шучу. Будьте добры, ваши водительские права.

До Оута Кили наконец дошло, что дело приняло серьезный оборот. Джо заметил, как он бросил взгляд на ружье.

— Да никто и не заметит, что этих тварей нету, — выпалил Оут. — Верн Даннеган с такой ерундой и возиться бы не стал.

— Я не Верн Даннеган, — сказал Джо, стараясь не показать, насколько удивили его слова Оута.

— Это уж точно, — ответил Оут и, достав из кармана бумажник, протянул его Джо.

Джо собрался его взять, но тут Оут дернул Джо за руку, и тот потерял равновесие. Джо и опомниться не успел, как Оут вытащил из его кобуры револьвер.

Джо Пикетт и Оут Кили с неподдельным изумлением уставились друг на друга. Затем Оут навел револьвер прямо на Джо.

— О-го-го, ты только глянь, чего вышло! — воскликнул Оут с некоторым испугом.

— Советую вам немедленно вернуть револьвер, — сказал Джо, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Оут Кили осторожно взвел курок. Джо глядел, как вращается барабан. В каждом гнезде лежало по патрону, черная пасть дула была направлена прямо Джо в лицо.

— Ну, теперь уж попались так попались, — пробормотал Оут себе под нос.

Джо подумал о дочерях, Шеридан и Люси. Наверное, обе сейчас дома, играют во дворе. Подумал он и о жене Мэрибет, которая всегда боялась, как бы не произошло чего-нибудь в этом роде. А затем Джо сосредоточился на одном-единственном вопросе: он встретит смерть с открытыми или закрытыми глазами?

Часть первая

Джо не погиб, но гордиться ему было нечем. Наступила осень, воскресное утро было холодным и пасмурным. Про чудовище, спустившееся с гор и пытавшееся ночью залезть в их дом, Джо услышал, когда пек дочкам на завтрак оладьи.

Семилетняя Шеридан рассказывала своему закадычному другу, плюшевому мишке, о том, что видела во сне. Трехлетняя Люси с ужасом ее слушала. Чудовище, говорила Шеридан, вчера ночью спустилось с гор и вышло прямо к их дому. Шеридан всегда подозревала: в горах водятся чудовища, и теперь, хоть и была напугана, гордилась тем, что оказалась права. Чудовище погремело запором на калитке, нащупало задвижку, а затем неуклюже — как мумия из старого кино — прошлепало через двор к задней двери дома. Перед тем как исчезнуть, чудовище повернуло голову, и Шеридан показалось, что оно смотрит прямо на нее. Чудовище было волосатое и скользкое, словно облитое чем-то. А в руке оно держало что-то белое — то ли мешок, то ли коробку.

— Шеридан, прекрати болтать ерунду, — крикнул из кухни Джо. Сон дочери его обеспокоил — слишком уж подробными были детали. Обычно Шеридан снилось что-нибудь фантастическое про говорящих животных и волшебные летающие предметы. — Сестренку напугаешь.

— Я уже испугалась, — объявила Люси и с головой укуталась в одеяло.

— А потом этот мужчина медленно вышел во двор, подошел к поленнице и пропал в темноте. Он все еще там, — сообщила напоследок Шеридан и для пущего эффекта выпучила глаза.

— Погоди-ка, Шеридан! — встрепенулся Джо и вошел в комнату. На нем были шлепанцы из овечьей шерсти и старенький махровый халат, купленный десять лет назад, когда они с Мэрибет собирались в свадебное путешествие. — Ты сказала «мужчина»? Ты сказала не «чудовище», а «мужчина».

Шеридан недоуменно посмотрела на него:

— А может, это и был мужчина. Может, это был совсем и не сон.



Джо услышал шум мотора — кто-то на большой скорости ехал по Бигхорн-роуд, но, когда он подошел к окну в гостиной, машины уже и след простыл. И только в воздухе медленно плыли клубы пыли.

Трава во дворе была все еще зеленая, повсюду валялись игрушки. Ограждал двор недавно покрашенный белый забор, вдоль которого и проходила дорога. Дальше, за дорогой, начиналась низина, где текла, распадаясь на шесть ручейков, запруженных бобровыми плотинами, река Твелв-Слип. За рекой раскинулась холмистая долина, которая вдруг резко вздымалась, превращаясь в склон Волчьей горы, одной из вершин гряды Твелв-Слип.

Дверь распахнулась, и в дом вбежала Максина, а за ней — Мэрибет. Щеки Мэрибет пылали, одета она была по-зимнему — высокие ботинки, твидовые брюки, анорак, шерстяная шапочка. Анорак туго обтягивал ее беременный живот.

— Ужасно холодно, — сообщила Мэрибет и сняла шапочку. Белокурые волосы рассыпались по плечам. — Ты видел, на какой скорости пикап промчался? Машина шерифа Барнума.

— Барнума? — озадаченно переспросил Джо.

— А когда мы возвращались домой, твоя собака просто обезумела. Вот только что, минуту назад, она мне чуть руку не вывихнула. — Мэрибет отстегнула поводок, Максина ринулась к миске и с громким хлюпаньем стала лакать воду.

— Куда тебя тащила Максина? — спросил Джо.

— К поленнице.

Шеридан с Люси перестали есть и во все глаза смотрели на отца. Шеридан, поймав его взгляд, победно кивнула.

— Без оружия не ходи, — сказала Шеридан.

Джо заставил себя улыбнуться:

— Ты давай завтракай.

— Вы о чем это? — спросила Мэрибет.

— О чудовищах, — объяснила Шеридан. — У нас в поленнице прячется кошмарное чудовище.

Вдруг со стороны Бигхорн-роуд донесся рев моторов. Джо подумал то же, что Мэрибет произнесла вслух:

— Что-то там стряслось. Непонятно только, почему никто не позвонил сюда.

Джо снял трубку — проверить, работает ли телефон, — и услышал гудок.

— Может, потому, что ты новенький. Люди никак не привыкнут к тому, что Верн Даннеган на пенсии, — предположила Мэрибет.



Джо нацепил кобуру прямо на халат, нахлобучил на голову черную ковбойскую шляпу и вышел на заднее крыльцо. Увидев под ногами пятна запекшейся крови, он достал револьвер, проверил, есть ли патроны, и, держа револьвер обеими руками, направился к поленнице.

У поленницы он невольно отступил назад. Сердце его бешено забилось. На дровах лежал здоровенный бородатый мужик. Сквозь приоткрытый рот виднелись два ряда желтых зубов. Его длинные волосы и борода были в крови. Кровью была залита и бежевая фланелевая рубаха. Это был Оут Кили, и, похоже, он был мертв.

В руке Оут Кили сжимал ручку сумки-холодильника. Джо присел на корточки, заглянул в сумку и увидел на дне крохотные кусочки экскрементов какого-то животного. Изнутри стенки холодильника были словно исцарапаны когтями. Видно, тот, кто сидел там, пытался выбраться наружу, и это у него в конце концов получилось.

Встав, Джо заметил в загоне чужую гнедую лошадь. Она была оседлана и, судя по всему, ночью проскакала немало.

Джо смотрел на мертвое лицо Оута и вспоминал тот летний день, когда Оут навел на Джо его же револьвер и взвел курок. Оут хоть и одумался — с театральным вздохом крутанул на пальце револьвер и вернул хозяину, — но Джо испытал сильнейшее потрясение. В тот момент он ждал смерти, более того, он считал, что заслужил ее, раз уж ухитрился так глупо лишиться оружия. Но этого не случилось. Джо дрожащей рукой сунул револьвер в кобуру, не говоря ни слова, выписал штраф за браконьерство и протянул квитанцию Оуту Кили. Тот не глядя сунул ее в карман.

— Если не будешь трепаться о том, что здесь было, то и я промолчу, — сказал Оут.

Джо в ответ ничего не сказал, однако Оута отпустил. Тем самым скрепив договор. Джо часто ночами вспоминал тот случай. Оут Кили убил в нем что-то очень важное. Джо ненавидел его за это, но никому, даже Мэрибет, ничего не рассказал. Однако слухи о том инциденте все-таки поползли.

Как-то летом Оут напился и в баре все растрепал. История о том, как торговец дичью отобрал оружие у нового егеря, местному населению понравилась. Начальник Джо, прослышав об этом, позвонил ему из Шайенна. Джо не стал ничего отрицать, и начальник влепил ему выговор.

Суд над Оутом должен был состояться через две недели, но Оуту не суждено было на него явиться.

Джо вдруг понял: чудовище на самом деле приходило.

Хлопнула задняя дверь, на тропинке появилась Шеридан в ночной рубашке: ей было интересно, что там нашел папа.

— Немедленно домой! — крикнул Джо строго, и Шеридан, вздрогнув от неожиданности, послушно помчалась обратно к крыльцу.



Когда Джо позвонил в диспетчерскую Садлстринга, шерифа О.Р.Барнума на месте не оказалось. Диспетчер Венди сказала, что его помощника Джона Макланахана тоже нет. Оба, объяснила она, отправились по срочному вызову в горный лагерь на ручье Крэзи-Вуман.

— Кто-то из туристов видел, как через лагерь проскакал верхом раненый мужчина, — сказала Венди.

— А вы можете связаться с шерифом Барнумом по рации?

— Вообще-то да.

— Тогда передайте ему, что человеком на лошади был Оут Кили и теперь его труп лежит у меня во дворе.

Джо услышал, как Венди тихонько охнула.

— Повторите, пожалуйста, — попросила она.



Джо повесил трубку и направился к выходу.

— Ты что, опять туда пойдешь? — шепотом спросила Шеридан.

— Только на минутку, — как можно спокойнее ответил Джо.

Прикрыв за собой дверь, он направился к телу Оута Кили, по дороге внимательно осматривая все вокруг — двор, пятна крови на дорожке, поленницу. Он хотел запомнить место происшествия таким, каким оно было до приезда шерифа и его помощника. Хватит с него ошибок.

Присев около сумки-холодильника, Джо вытащил из кармана халата два чистых конверта и карандаш. Кончиком карандаша он подцепил кусочки экскрементов и положил их в конверт. Надо будет послать их в лабораторию на анализ. Еще несколько кусочков он положил во второй конверт, запечатал оба и сунул в карман. Остальное — шерифу.

Вернувшись в дом, Джо переоделся в рабочую одежду — джинсы и красную фланелевую рубаху с изображением вилорогой антилопы на рукаве. На нагрудном кармане была прицеплена пластмассовая табличка «Егерь Дж. Пикетт».

Когда он спустился вниз, девочки валялись перед телевизором, а Мэрибет сидела, глядя в одну точку, за столом.

— Все будет в порядке, — сказал Джо, выдавив из себя улыбку, и попросил Мэрибет собрать детей и поехать в Садл-стринг. — Поживете в мотеле, пока здесь все не закончится.

— Джо, а кто заплатит за номер? Правительство? — тихо, чтобы не услышали дети, спросила Мэрибет.

— Ты хочешь сказать, сами мы не можем?

Она покачала головой. Был конец месяца. Значит, денег почти не осталось. Джо густо покраснел.

— А нельзя воспользоваться кредитной карточкой? — спросил он.

— Там почти ничего нет. Впрочем, на пару дней хватит.

— Прости, родная, — пробормотал Джо, надел свою старую шляпу и вышел.



Все вымеряв и пометив, помощники шерифа оцепили место происшествия и развернули черный пластиковый мешок. Джо встал, загородив спиной окно, чтобы из дома не было видно, как в мешок засовывают тело Оута Кили.

Шериф Барнум приехал первым. Несмотря на возраст, Барнум был по-прежнему подвижен и ловок. У него было морщинистое, обветренное лицо и бледно-голубые глаза, смотревшие цепким и пристальным взглядом.

Джо ожидал, что его будут подробно расспрашивать, и был к этому готов. Он сообщил Барнуму, что собрал экскременты в конверт, чтобы послать их на экспертизу, но Барнум от него отмахнулся.

— М-да, это действительно Оут, — сказал Барнум и направился к машине. — Вы напишете докладную?

Джо кивнул. На этом все и закончилось. Никто его ни о чем не расспрашивал. Джо это изумило. Он почувствовал себя лишним.

Когда Джо вошел в дом, Мэрибет нервно спросила:

— Увезли?

Она имела в виду тело.

Джо кивнул. Он заметил, как она, сама того не замечая, водит рукой по животу. Так же она делала, когда носила Шеридан и Люси. Прикрывала руками свое нерожденное дитя, словно хотела оградить его от всех невзгод. Мэрибет была хорошей матерью, любила детей и умела о них заботиться. И терпеть не могла, когда с ее семьей происходило что-то незапланированное.

— Это же тот самый мужик, который летом отобрал у тебя револьвер, — вдруг поняла Мэрибет. — Я встречала его жену у гинеколога. Она сейчас месяце на шестом. — Мэрибет нахмурилась. — У них дочка, ровесница Шеридан, и, кажется, еще малыш. Несчастные дети…

Джо молча кивнул и налил в кружку кофе для шерифа.

— Ну почему это все случилось именно здесь? — продолжала Мэрибет. — Зачем он пришел сюда, к нашему дому?

Это не наш дом, подумал Джо. Он принадлежит штату Вайоминг. Мы здесь просто живем. Но вслух он этого не сказал, бросил только: «Сейчас вернусь» — и вышел.

Барнум как раз закончил говорить по рации, брякнул микрофон на место и взял кружку с кофе.

— Пока что удалось узнать, что в четверг Кили с двумя приятелями отправился в горы охотиться на оленей, — сказал Барнум, не глядя на Джо. — У них там где-то есть лагерь. Их ждали не раньше завтрашнего дня, поэтому Кили никто не хватился.

— А кто поехал с ним?

— Кайл Ленсграв и Калвин Мендес, — ответил Барнум, наконец подняв глаза на Джо. — Знаете таких?

— Встречались пару раз. Их имена упоминались вместе с именем Кили — в связи с браконьерством. Но, насколько мне известно, они еще ни разу не попадались.

Однажды Джо пил с ними пиво в баре Стокмана. Обоим было лет по тридцать с небольшим. Ленсграв — длинный и тощий, с крючковатым носом, в очках, с жиденькой светлой бородкой. Мендес — коренастый коротышка, темноглазый, с обаятельной улыбкой. Пикетт слышал от кого-то, что Мендес с Оутом Кили вместе служили в армии, участвовали в операции «Буря в пустыне».

— Так вот, Мендеса и Ленсграва никто с тех пор не видел, — продолжал Барнум. — Подозреваю, они сейчас хотят смыться куда-нибудь подальше, по неизвестным мне причинам подстрелив своего дружка Оута Кили.

— Или же они все еще в горах, — предположил Джо.

— Ну… может, и так. Дело осложняется тем, что я не знаю, на какой они машине. Грузовик Кили стоит там, где они его оставили, у ручья Крэзи-Вуман. Мы пытаемся узнать, брали ли они еще какую-нибудь машину.

Шериф Барнум был в округе Твелв-Слип главным представителем власти и пост свой занимал уже двадцать четыре года. На выборах у него обычно соперников не бывало, а если кто-то и появлялся, что случалось всего несколько раз, Барнум все равно получал семьдесят процентов голосов. Он был человеком деятельным, состоял во многих общественных организациях, судил школьные футбольные и баскетбольные матчи. В округе он знал всех и вся, его любили и уважали.

— Ваши должны были позвонить мне сегодня утром, — сказал Джо. — Я же был ближе всех к месту происшествия.

Барнум окинул Джо пристальным взглядом.

— Вы правы, — ответил он наконец и тут же продолжил: — Это Оут Кили отобрал у вас оружие, когда вы выписывали ему штраф?

— Да, он, — пробормотал Джо, краснея.

— Странно, что он отправился именно к вам.

Джо кивнул.

— Может, он хотел опять отобрать ваш револьвер? — Барнум криво усмехнулся — шучу, мол.

Барнум был, безусловно, хитер. Джо его едва знал, а Барнум уже нащупал все его слабые места.

Джо спросил, собирается ли кто-нибудь обследовать охотничий лагерь.

— Да я бы сам поехал, но дел по горло, — сказал Барнум. — Дороги к лагерю нет, а вертолет мы одолжили Службе охраны лесов — у них в Медисин-Бау пожар. Раньше завтрашнего дня его не вернут. Так что до лагеря можно добраться только пешком, а я не любитель пеших прогулок.

Джо подумал несколько секунд и сказал:

— Я знаю человека, которому известно, где находится лагерь. И у него есть пара лошадей.

Барнум хотел было возразить, но не стал.

— Если вы за это возьметесь, я не против. И когда вы можете отправиться?

— Мне надо собраться, но думаю, часа в два или в три выедем.

— Возьмите моего Макланахана. Я с ним свяжусь по рации, пусть прихватит седло и боеприпасы, еще неизвестно, во что вы можете влипнуть. А кто знает, где этот лагерь?

— Уэйси Хидеман, — ответил Джо.

— Уэйси Хидеман? — прошипел Барнум. — Этот сукин сын объявил, что на следующих выборах выставит свою кандидатуру против моей.

Джо пожал плечами. Уэйси служил егерем в соседнем округе, но некоторое время — когда Верн уже ушел в отставку, а Джо еще на должность не заступил — приглядывал и за Твелв-Слип.



До Уэйси Джо не дозвонился, но он знал, где его искать. Перед тем как сесть в грузовик и отправиться за Уэйси, Джо поцеловал на прощание Мэрибет и девочек. Люси очень неохотно подставила щеку. Она не любила, когда папа уезжал, и так выказывала свое недовольство.

Шеридан с Люси не понимали, зачем им тоже нужно уехать. Мэрибет расписала им прелести ночевки в мотеле, но так ни в чем и не убедила.

В дверях Джо оглянулся. Шеридан пристально смотрела на него.

— Что такое, родная?

— Все в порядке, пап.

— Помнишь, кто завтра приезжает? — спросила Мэрибет.

Он с самого утра об этом не вспоминал.

— Твоя мать.

— Вот именно, — кивнула Мэрибет. — К ее приезду мы должны будем вернуться. Надеюсь, ты тоже постараешься не задерживаться.

Джо мрачно кивнул.

Пока мама собирала в спальне чемодан, Шеридан делала то, что ей строго-настрого запретили делать: стояла и смотрела в окно гостиной.

Мужчина, которого папа называл шерифом Барнумом, стоял во дворе у поленницы, рядом с другим мужчиной в полицейской форме. Шериф, повернувшись к поленнице спиной, что-то говорил, показывая в сторону гор. Затем он направился к дому, остановился прямо напротив окна, у которого стояла Шеридан, и сообщил своему напарнику, сколько дотуда шагов. Шеридан не очень понравился шериф Барнум. У него были какие-то водянистые глаза.

Когда шериф снова отошел к поленнице, Шеридан подумала вдруг: вот странно, что все так случилось. Почему то, о чем она думала прошлой ночью и что мама называла «болезненным воображением», произошло на самом деле? А вдруг у нее такое сильное воображение, что она может делать так, чтобы фантазии становились правдой? Да нет, вряд ли. Иначе бы она придумала что-нибудь поприятнее. Например, собственную домашнюю зверушку.

Шеридан носила очки. Как же противно быть единственной очкастой девочкой во всем классе! Она никогда не забудет, как смущалась в первый день, когда пошла в эту школу. Злые девчонки, ее одноклассницы, тут же сообщили ей, что она живет в Ведьминой стране — так они называли окрестности городка. К тому же она была дочкой нового егеря, а егерь в городке, где почти у каждого папа — охотник, фигура серьезная. Значит, папа Шеридан может сажать других пап в тюрьму. Поэтому и получилось, что учеба началась уже две недели назад, а подружек у Шеридан так и не появилось.

Единственными друзьями Шеридан были животные, ее любимые зверушки, но они все пропали. Больше всего она переживала, когда исчезла ее кошка Джасмина. Она умоляла родителей разрешить ей завести еще кого-нибудь, но они сказали, подожди, сначала подрасти немного. Однажды она подслушала, как папа рассказывал маме про койотов, и догадалась, что Джасмину съели, как съели перед этим щенка Шеридан. Она мечтала о зверушке, о которой бы не знали ни мама с папой, ни девчонки из школы, ни койоты. Чтобы это была только ее зверушка. Шеридан бы ее любила, а зверушка бы любила Шеридан — одинокую девочку, которая все время переезжает с места на место и даже не успевает завести себе друзей, у которой есть младшая сестра-болтушка, а скоро появится и маленький братик, и родители будут любить только его, заботиться только о нем…

И тут в поленнице что-то мелькнуло, что-то темное проскользнуло по нижнему ряду дров и исчезло.

Шериф и второй, помоложе, продолжали разговаривать и, похоже, ничего не заметили. Что же это было? Суслик — он меньше. Сурки так быстро не бегают. Такого зверя она еще никогда не видела, а двор и всех его обитателей знала как свои пять пальцев. Знала даже, где гнездо полевых мышей, и видела розовых новорожденных мышат, еще слепых. Но этот зверек был длинный и тонкий, стремительный как молния.

Услышав за спиной мамин голос, Шеридан от неожиданности чуть не подпрыгнула. Она тут же обернулась, но мама строго смотрела на нее, а не на поленницу за окном. Не говоря ни слова, мама взяла ее за руку и повела во двор, к машине.

Когда они выехали на шоссе, Шеридан обернулась и стала смотреть на их дом, который становился все меньше и меньше, пока не стал размером со спичечный коробок.

А за этим крохотным домиком, думала Шеридан, стоит поленница. И в поленнице живет то, что подарило Шеридан ее воображение.

Часть вторая

Ведя машину в сторону клуба «Игл-Маунтин», Джо думал о безнадежно испорченном утре. Каждое воскресенье, где бы Пикетты ни жили — в Багсе на юге Вайоминга, в Садлстринге, где Джо служил под началом Верна Даннегана, в Буффало, где Джо впервые самостоятельно работал егерем, — они проводили по одному и тому же распорядку. За девять лет семейство сменило шесть домов в пяти разных городах. Все домишки были маленькими и убогими. В Садлстринг Пикетты вернулись, когда Верн внезапно вышел в отставку и Джо получил должность, о которой мечтал, причем именно в том месте, которое им с Мэрибет нравилось больше всего.

Дом их находился неподалеку от небольшого каньона, во дворе имелись гараж, амбар и загон для лошадей. И Мэрибет, и Джо — оба в один голос говорили, что, когда там жили только Верн с женой, дом казался гораздо больше. Оба они помнили, как сидели в тени деревьев и попивали коктейли, Верн жарил на решетке мясо, а его симпатичная жена Джорджия готовила салат. Будущее казалось таким радужным. Но тогда у них самих еще не было двоих детей и лабрадора, теперь же в домике с тремя спальнями стало тесно. С рождением малыша совсем негде будет повернуться.

Следующее воскресное утро, когда у него будет возможность приготовить завтрак своим дочкам, случится не раньше чем через три месяца. В четверг в округе Твелв-Слип начинается охотничий сезон. Джо будет с утра до ночи патрулировать в горах.

Охотники выходят в лес на заре, и Джо будет вставать чуть свет. Охотиться разрешено только до наступления сумерек, а Джо придется работать до поздней ночи — проверять пропуска и лицензии, следить, правильно ли отмечена вся застреленная дичь, не нарушил ли кто границ частных владений.

Джо вспомнил, как Шеридан сказала: «Без оружия не ходи», и это его беспокоило. Шеридан наверняка замечала, что в лес он ходит с револьвером, а винчестер обычно оставляет в «форде». Но никогда девочки не предлагали ему пойти пострелять. Может, они просто не понимали, чем он целыми днями занимается. Как-то раз он услышал, как Шеридан сказала, что ее папа работает «спасателем животных». Это определение, хоть и не совсем точное, ему понравилось.

Джо притормозил — пропустил стадо вилорогих антилоп, которые перешли шоссе и направились к предгорью, где начинался участок Уэйси Хидемана.

Уэйси с Джо обучались ремеслу у Верна Даннегана. Он всем говорил, что они его «лучшие парни». Участки у Уэйси и Джо были рядом, поэтому они частенько друг другу помогали. Вместе строили ограду вокруг стогов, одалживали друг другу лошадь или снегоход. Они стали почти друзьями, но что-то в коллеге настораживало Джо. Уэйси знал всю округу, дружил и с фермерами, и с браконьерами. Раньше он был ковбоем, участвовал в родео, было в нем обаяние, которому поддавались многие, в том числе и Джо. Даже Мэрибет Уэйси нравился, хотя однажды она удивила Джо, сказав, что не доверяет Уэйси.

Джо свернул к клубу «Игл-Маунтин». Охранник, высунувшись из будки, приветственно помахал ему рукой, и решетчатые ворота распахнулись. Но когда Джо подъехал поближе, охранник вышел и направился к нему.

— Извините, но я вас принял за другого, — сказал он, заглянув в кабину.

— Вы, наверное, подумали, что я Уэйси Хидеман, — догадался Джо. — У него такая же машина. А я как раз приехал с ним повидаться.

Охранник пристально разглядывал Джо:

— Вы бывали здесь раньше?

— Да, как-то раз, вместе с Уэйси. Прошу вас, пропустите меня. Произошло убийство, и мне нужна помощь Уэйси.

Охранник отступил в сторону и записал в блокнот номер автомобиля Джо.

«Игл-Маунтин» был престижным частным клубом, расположенным на холме над рекой Бигхорн. Вступительный взнос составлял двести пятьдесят тысяч долларов, и членом его можно было стать только по рекомендации. На его территории имелись площадка для гольфа на тридцать шесть лунок, собственный нерестовый пруд, охотничьи угодья, взлетно-посадочная полоса и около шестидесяти домов стоимостью миллионы долларов каждый, построенных еще в те времена, когда миллион считался несметным богатством. До ближайшего города, а им был Биллингс, штат Монтана, отсюда было около двухсот пятидесяти километров.

На зиму здесь оставались очень немногие. Проезжая по широким дорогам, вдоль которых раскинулись ухоженные лужайки, Джо чувствовал себя не в своей тарелке.

Дома располагались вдалеке от дороги, и у подъездных аллей были установлены медные дощечки с фамилиями владельцев. Заметив ту, на которой было написано: «Кенсинджер», Джо повернул.

Заляпанный грязью зеленый «форд» Уэйси стоял около двухэтажного бревенчатого дома. Джо вышел из машины. Подойдя к двери, он громко постучал.

Огромная дубовая дверь распахнулась, и на пороге возник Уэйси. Вид у него был недовольный. Одет он был только в форменную красную рубашку.

Из дома донесся женский голос. Дама спрашивала, что Уэйси там делает.

— Тут ко мне дружок пришел, — бросил через плечо Уэйси.

Обернувшись к Джо, Уэйси одними губами произнес: «Эми Кенсинджер». А потом сказал вполголоса:

— Большая охотница до нас, егерей.

Джо усмехнулся. Да, Уэйси — человек особенный. Как-то раз он поведал Джо, что Эми Кенсинджер, жена Дональда Кенсинджера, владельца компании «Кенсинджер комьюникейшнз», очень любит мужчин в форме. Джо знал, что в последнее время Уэйси проводит много времени в клубе «Игл-Маунтин» и его визиты совпадают по времени с деловыми поездками Дональда Кенсинджера.

Уэйси вышел на крыльцо.

— Что стряслось? Ты меня прервал прямо на середине.

Джо рассказал Уэйси о том, что произошло утром, спросил, точно ли Уэйси знает, где находится горный лагерь Оута Кили. Рассказал Джо и про переносной холодильник, и это Уэйси, похоже, заинтересовало.

— Оут Кили… Уж не тот ли это тип…

— Он, — оборвал его Джо.

— Когда ехать-то? — спросил Уэйси.

— Прямо сейчас.

— Мне только надо сначала позвонить Арлен, — вдруг вспомнил про жену Уэйси.

— Давай ты из машины позвонишь.

На губах Уэйси заиграла улыбка. Он подмигнул Джо и кивнул в сторону двери:

— Она собирается финансировать мою избирательную кампанию.

На крыльцо вышла Эми Кенсинджер в белом махровом халате. У нее было открытое жизнерадостное лицо. Джо поздоровался. Они однажды встречались на благотворительном обеде, куда его вытащила Мэрибет, но Джо был уверен — Эми его не помнит.

— Привет, командир, — промурлыкала Эми Кенсинджер.

Джо, услышав ее воркующий голосок, смутился.

— Детка, только без глупостей, — сказал Уэйси ласково и приобнял ее. — Джо женат.

— Как и ты, радость моя.

— Джо — другой человек, — ответил Уэйси, пожав плечами — словно его самого это несказанно удивляло.

— Вот и молодец, — сказала Эми.



B штабе в палаточном лагере у ручья Крэзи-Вуман началась суматоха. Весть о том, что Оута Кили убили, а в горах могут скрываться вооруженные преступники, взбудоражила всех. Собралась целая толпа: незанятые на службе полицейские, члены добровольной пожарной дружины, мэр, главный редактор газеты «Раундап», даже пожилые ветераны, пришедшие с карабинами времен корейской войны. Шерифа Барнума толпа не пугала, наоборот, он всем этим наслаждался.

Джо Пикетт и Уэйси Хидеман оседлали лошадей и ждали помощника шерифа, Макланахана. Джо взял с собой шестилетнюю пегую кобылу Лиззи. Ему казалось, что они с Уэйси — звезды местной футбольной команды. Мужчины подходили к ним, хлопали по плечу, многие говорили, что с радостью поехали бы вместе с ними.

Макланахан приехал с целым арсеналом оружия. В его «блейзере» и прицепленном к нему фургоне Джо заметил несколько мощных снайперских винтовок, полуавтоматические карабины, заряженные бронебойными снарядами, винтовки М-16 и парочку ручных пулеметов.

— Барнум, как всегда, готовится к бойне, — заявил довольно громко Уэйси, и многие его услышали. Кое-кто засмеялся. — Вот они, мои избиратели, — шепнул Уэйси Джо.

Барнум дал понять, что командует операцией лично, и «настоятельно советовал» обоим егерям вооружиться как следует.

У егерей имелось собственное оружие: у Джо тот самый «магнум», отобранный некогда Оутом Кили, а у Уэйси — девятимиллиметровая «беретта». Уэйси в конце концов уговорили приторочить к седлу карабин. Барнум только хмыкнул, увидев у Джо двенадцатизарядный «ремингтон», дробовик, из которого разве что птичек стрелять. Если уж ему так необходим именно дробовик, взял бы какой-нибудь посерьезнее из привезенного Макланаханом арсенала. Джо объяснил, что этот дробовик у него с юности и он к нему привык.

Джо, все это знали, отлично бил птиц влет, а также был мастером стрельбы по тарелочкам. Странно, но в неподвижные мишени он почти никогда не попадал.

Барнум все-таки уговорил Джо зарядить дробовик картечью, чтобы, если понадобится, «и лошадь свалить». Странное чувство испытывал Джо, заряжая дробовик, из которого он стрелял уток, патронами, рассчитанными на то, чтобы убивать людей.

Пока Макланахан навьючивал четвертую лошадь, Барнум отвел Уэйси и Джо в сторонку.

— Знаете, кто едет понаблюдать за вашими подвигами? — спросил Барнум.

Джо с Уэйси непонимающе переглянулись.

— Верн Даннеган! — объявил Барнум. — Ваш наставник. Он оставил сообщение диспетчеру.

— Как здесь Верн оказался? — удивился Джо.

— Наверное, услышал по рации. Так что, парни, не облажайтесь. За вами будет следить не только вся долина, но и сам Верн. — В голосе Барнума слышалась насмешка.



— Долго нам еще? — спросил Джо.

Уэйси придержал лошадь и обернулся:

— Пару часов.

— Вот этого я и боялся.

Уэйси кивнул. Да, засветло им до лагеря не добраться.

Джо вел свою лошадь в поводу на полкорпуса позади белой кобылы Уэйси. Осинки здесь росли тоненькие, но рощица была густой. Землю покрывал ковер палой листвы.

— А вот и тот, из-за кого мы так медленно тащимся, — пробурчал Уэйси.

В роще стояла тишина, и только чуть поодаль слышался шум — это Макланахан объезжал осинник по опушке. Джо и Уэйси заметили его фигуру в просвете между деревьями; наездником Макланахан был никудышным.

— Когда меня изберут шерифом, — шепнул Уэйси, — первым делом его выгоню.

Они ждали Макланахана за рощей, на склоне. Кое-где виднелись островки выпавшего утром снега. Осины за их спиной светились желтым, сквозь стволы пробивались багровые лучи заходящего солнца.

Джо думал о том, как многое изменилось за эти несколько часов. В лагере его окружали люди, которые искренне им восхищались, и он ощущал себя частью могучей силы. А сейчас в тишине и прохладе надвигающихся сумерек он казался себе таким маленьким и незначительным.

— Как же я вымотался! — заныл Макланахан, подъехав к Джо и Уэйси.

Уэйси уже с трудом сдерживал раздражение.

— Когда кого-то выслеживаешь, старайся, приятель, не шуметь, — прошипел Уэйси. — Считай, что у людей, на которых мы охотимся, есть хотя бы по паре ушей.

Оскорбленный Макланахан собрался было что-то ответить, но сдержался. Препираться с Уэйси — себе дороже.

— Ты едва плетешься, и мы из-за тебя опаздываем, — продолжал шипеть Уэйси. — Доберемся уже в полной темноте. Придется заночевать в лесу, а к лагерю подойдем на рассвете.

— Выехали мы поздно не по моей вине, — попробовал оправдаться Макланахан.

— Да неужто? — презрительно бросил Уэйси.

— Не обращай внимания, — подбодрил Макланахана Джо.

Он цокнул языком, и лошадь послушно пошла вперед. Джо не понимал, почему Уэйси так злится. Не потому, надеялся он, что с успехом или провалом этого предприятия Уэйси связывал свои шансы стать шерифом.



При свете фонарей они привязали лошадей и расстелили спальники под гранитным утесом. Уэйси объяснил, что охотничий лагерь совсем близко, поэтому о костре не может быть и речи.

Мэрибет сделала Джо несколько сандвичей с ветчиной, их они в полной темноте и съели. Макланахан пустил по кругу бутылку «Джима Бима», и от виски настроение Уэйси слегка улучшилось.

— Достал бы ты свою рацию, — сказал он Макланахану, — и сообщил бы Барнуму, где мы и что мы. Скажи, в лагерь пойдем на рассвете.

Макланахан кивнул и отошел к своим тюкам.

— Такому идиоту зарплату платить все равно что деньги на ветер пускать, — проворчал Уэйси, когда Макланахан уже не мог его услышать.

— Да не заводись ты, — сказал Джо.

Уэйси мрачно хмыкнул и впился зубами в сандвич.

— Очень мне интересно, что такое было у Оута в сумке-холодильнике.

— Угу.

— Да что угодно там могло быть, — продолжал Уэйси.

Джо кивнул. А потом перебрал в уме все ранчо между ручьем Крэзи-Вуман и своим домом.

— Неспроста Оут Кили добрался именно до нас, — сказал он. — Только вот чего он хотел — не понимаю.

— Ты собираешься отправить этот холодильник и дерьмо в Шайенн на экспертизу?

— Обязательно.

— Тогда мы все и узнаем, — сказал Уэйси.

— Может, Оут нес тебе пару баночек пива, — раздался из темноты голос Макланахана. — Думал, вот вы с ним выпьете пивка и помиритесь.

— Макланахан, вы с шерифом Барнумом связались? — поинтересовался Уэйси.