Фирмачи слушали внимательно, с заметным напряжением: видно было, что им трудновато воспринимать русскую речь на слух, особенно длинные фразы с такими оборотами, которые не каждому иностранцу понятны, и поэтому они старались не пропустить ни единого слова.

— Он вообще несколько месяцев не сможет ни с кем ругаться! — вмешался Петя. — Сегодня утром его увезли в больницу с обширным инфарктом, собирались прямиком положить в реанимацию.

— Вот как? — оживился начальник РЭУ. — Откуда вы это знаете?

— Мы сами его подобрали около подъезда, — объяснил Миша. — И вызвали «Скорую».

— Вот видите… — Владимир Иванович развел руками, повернувшись к фирмачам. — Старик несколько месяцев будет в больнице, так что можете не бояться. Я-то понимаю, меня самого этот старый хрыч вконец достал своими кляузами, — добавил он, обращаясь больше к ребятам, чем к предполагаемым арендаторам.

Вьетнамцы переглянулись.

— Оцень заль, — сказал один из них. — Сталика была дулная, но мы не хотим ему плохо. Мы зелаем ему велнуться здоловым. И мы будем вам звонить.

— Да, мы будем вам звонить, — с милой улыбкой закивал второй. — Мы смотлим есе несколько подвалов и звоним, какой мы возьмем. Один день, два дня, не больсе.

Они вежливо распрощались и удалились. Владимир Иванович направился было вслед за ними, потом вернулся к ребятам.

— Да, я хотел спросить, кто будет следить за квартирой Митрофанова, пока его нет. Она хоть заперта?

— Да, — ответил Петя. — Ключи пока у нас. Врач сказал, они попробуют выяснить у старика, нет ли у него родственников, и если нет, то ключи надо будет отдать местному участковому… то есть Сашиному отцу.

— А я сегодня же отдам ключи отцу, от греха подальше, — заверил Саша. — Пусть родственники забирают их у него, если объявятся.

— Отлично, — кивнул Владимир Иванович и тоже распрощался с ребятами.

Когда все взрослые ушли, возбужденный Саша поманил друзей поближе к себе.

— Тот, в темном костюме, который у них вроде охранника, — сообщил он громким шепотом. — Это один из тех четырех убийц, которых я видел на рынке! Я уверен!

Глава VI

Наступила короткая пауза

Сашины друзья старались осмыслить услышанное.

— Значит, наш скандалист не зря их боялся! — сказала Оса.

— И теперь, по-моему, становится понятно, почему они так охладели к идее арендовать подвал, едва услышали, что Митрофанов на несколько месяцев загремел в больницу! — заключил Сережа. — Это ж в глаза бросалось, что они резко передумали! Им надо было находиться рядом со стариком, чтобы постоянно следить за ним! И, может быть взять его в оборот! А теперь, когда старика здесь нет, им тоже незачем здесь находиться!

— И еще, — добавил Миша, — я спорить готов: они знали, что как раз из этого подвала есть черный ход к квартире старика! Поэтому они так и рвались заполучить именно НАШ подвал, хотя он и маленький, и не очень удобный для склада…

— Но что им было нужно от старика? — спросила Оса.

— Ясно что! — подал голос Петя.

— Часы?

— Да.

— И, кроме того, они, возможно, надеялись выколотить из старика, у кого еще находятся часы, — добавил Сережа.

— Если бы они знали, что эти часы у нас! — восторженно выпалил Саша.

— Да, если бы они знали… — с ехидцей обронил Миша.

Ребята поежились, живо представив, что могло бы быть, если бы убийца в темном костюме и его хозяева вдруг узнали, что часы, которые они упустили, находятся в двух шагах от них! Друзья невольно взглянули на стол, где как раз перед явлением нежданных гостей лежало двое часов. Теперь там ничего не было. Петя, широко ухмыляясь, жестом фокусника вытащил из кармана сначала одни часы, затем — другие.

— Я держал их в руках — и сунул в карман, когда в дверь постучали! А теперь нам надо решить, что делать.

— По-моему, все подтверждает мою теорию — еще пуще распалился Саша. — Идет охота за сокровищами! Эти сокровища были похищены и спрятаны много лет назад, и теперь одна группа хочет их выкопать — а другая отобрать! И такое могли сделать только пираты!

— Это, так сказать, общая картина, которая может подтвердиться, а может и нет, — заметил Сережа. — А нам надо решить, что делать сейчас, нечто конкретное. Как нам докапываться до тайны часов и нашего скандального старика!

— Во-первых, надо сделать дубликат ключей! — сказала Оса. — Не исключено, что эти бандиты попробуют проникнуть в квартиру Митрофанова. Им теперь незачем проникать в нее с черного хода, чтобы втихую застигнуть хозяина, который наверняка не открыл бы им! Значит, они могут попробовать воспользоваться отмычками глубокой ночью, и было бы хорошо их опередить…

— Они будут искать часы, которые сейчас у нас, — напомнил Петя. — Я бы, конечно, предварительно убрал из квартиры шкатулку с золотыми монетами. Но ведь не это золото — самое для них главное… Мне другое приходит в голову. Не попробуют ли они настигнуть старика в больнице, чтобы вытрясти из него все нужные сведения? Позвонить в общегородскую справочную больниц и узнать, куда доставили на «Скорой» Митрофанова Василия Евсеевича, проще простого. В реанимационных отделениях очень строгий режим допуска, но, как мы знаем, любые сложности можно обойти. Особенно, когда за дело берутся такие отчаянные головорезы…

— Ты думаешь, нам надо предупредить старика — спросил Миша.

— Предупреждать его бессмысленно. И кроме того, он может так разволноваться после нашего предупреждения, что ему… ему станет совсем плохо. Надо придумать какой-то способ обезопасить его нам надо.

— Он нам нужен живым! — с грозной каменной физиономией провозгласил Миша, пародируя шпионские фильмы.

— Именно. Митрофанов нам нужен живым. И вообще, представляешь, как нам будет погано, если мы будем знать, что оказали старику медвежью услугу и, возможно, именно из-за нас он умер? Никому такого не пожелаю!

— И нам надо быть предельно осторожными — вставила Оса. — Эти сволочи убивают направо и налево без зазрения совести. Они и нас не пощадят, если поймут, что мы, не просто безобидные детки.

— Это верно… — вздохнул Сережа. — И, судя по всему, они не из тех, кто готов быстро махнуть на все рукой. Старик много лет жил в страхе, боялся пересечений с любыми выходцами из Индокитая, темнил насчет своего прошлого, чтобы даже по нашему кварталу слухи не пошли! Стоило появиться фирмачам из тех мест — и он сразу заподозрил неладное. И, как мы теперь знаем, правильно заподозрил… Выходит, он знал, что все эти годы его ищут — и не оставят поиски до его смерти!..

Сережа подумал секунду и продолжил:

— Нам надо постоянно быть на связи. Очень хорошо, что я наладил «уоки-токи». Теперь мы сможем подстраховать друг друга хотя бы на близком расстоянии…

— Ты хочешь сказать, ты перенастроил их с оперативной волны? — разочарованно спросил Оса.

— Надеюсь, что да. И это только к лучшему. Вмешиваться в оперативно-служебные переговоры — это вообще уголовное дело. Один аппарат я оставил на оперативной волне. Сейчас я его включу — и если другие не будут с ним контачить, значит, я переналадил их правильно. Можете послушать последний раз кусочки служебных разговоров.

Сережа включил один из «уоки-токи», и из него донеслось:

— Четвертый — Седьмому. Передай, чтобы уточнили фоторобот. Мы получили совсем смазанный.

Сережа стал включать и выключать остальные аппаратики, что-то проверяя, прислушиваясь, не раздастся ли щелчок или сигнал, свидетельствующий о подключении к волне.

— Порядок! — сказал он. — Теперь переналажу вот этот, последний — и мы можем ими пользоваться.

— Подожди хоть немного, так интересно! — взмолилась Оса.

— Хорошо, — согласился Сережа. — Еще две минуты. И потом выключаю. У нас время дорого. И батарейки не стоит сажать. Эти «уоки-токи» жрут энергию по-черному, а хорошие батарейки сейчас в копеечку!

Из аппарата донеслось:

— Отбой по розыску машины МН 7620 Л, на которой ушли преступники, открывшие стрельбу на территории общежития. Машина обнаружена по улице Лескова, позади кинотеатра «Будапешт». Ожидаются специалисты, чтобы выяснить, не заминирована ли она… — И голос добавил с совсем другой интонацией, устало и раздраженно: — Эти азиаты, они как черти, никогда не знаешь, чего от них ждать. Не боятся смерти, ни своей, ни чужой…

— Вас понял! — откликнулся другой голос.

— Все! — сказал Сережа и выключил «уоки-токи».

— Значит, эти четверо ушли, — задумчиво про говорил Саша. — Выходит, они разделились. Улица Лескова — это ведь где-то на самом севере Лианозово, верно? У того, кто здесь побывал, времени бы не хватило, чтобы обернуться в такие концы. И о жертвах ничего не сказали…

— Да, возможно, они не убили нашего незнакомца в темных очках, а только ранили, — предположил Петя. — Иначе бы про них говорили иначе: «преступники, совершившие убийство на территории общежития» — вот так. Если наш незнакомец остался жив, то не худо было бы его разыскать…

— Надо поглядеть сегодня один из выпусков криминальной хроники! — сказал Миша. — Например, «Дорожный патруль» по ТВ-6. Или купить завтрашний номер «МК» — им возле нашего метро часов с девяти вечера торговать начинают! Такое событие не может пройти мимо журналистов — наверняка они подробнее расскажут обо всем, что известно!

— Остается главный вопрос — что нам делать сейчас? — вернулся Петя к тому, с чего начал.

— Закажем дубликат ключей! — откликнулась Оса. — Поручите это мне! Я пробегусь до ближайшего металлоремонта. Там за пять минут все сделают. А вы дадите мне «уоки-токи» и будете со мной на связи — вот и испытаем нашу автоматику.

— Идет, — Сережа вручил ей один из аппаратов. — Смотри, вот на эту кнопку нажимаешь, когда хочешь вызвать для переговоров. Говоришь вот сюда. Вот эту кнопку держишь нажатой, пока говоришь сама, и отпускаешь, когда хочешь услышать ответ…

— Как будто я не знаю! — фыркнула Оса. Один из сломанных «уоки-токи» принадлежал ей — несколько лет назад отец привез в подарок из Германии, с какого-то футбольного турнира.

— На всякий случай пусть кто-то тебя подстраховывает, — невозмутимо продолжил Сережа. — Вдруг ты выйдешь из зоны слышимости? Один из нас будет держаться на полпути между тобой и нашей штаб-квартирой, и, если что, он станет передаточной станцией, которую будем слышать и ты, и мы.

— Да что может случиться? — удивилась Оса.

— Скорей всего ничего. Но ведь мы проводим репетицию — обкатку нашей техники на будущее. Нам надо знать, все ли с ней в порядке и насколько можно на нее полагаться. Выходи на связь через каждые… ну, приблизительно через каждые сто шагов. Тогда мы сможем точно установить радиус действия наших переговорников и насколько ясно мы слышим друг друга на разных расстояниях.

— Давайте я буду передаточной станцией! — вызвался Миша.

На том и порешили. Оса взяла ключи и отправилась в путь. Миша, выждав немного, последовал за ней.

Через некоторое время оба «уоки-токи», находившиеся в штаб-квартире, засигналили. Их взяли Петя и Саша: Сережа как раз доводил последний аппарат до ума.

— Я в пути! — донесся радостный голос Осы. — Все отлично, только эта штука все-таки привлекает внимание прохожих! Ведь приходится выдвигать антенну! Сережа, нельзя что-нибудь придумать, чтобы пользоваться ей понезаметней?

— Скажите ей, что пока никак, так уж устроены эти фиговины, — ответил конструктор аппаратов.

— Сережа говорит, понезаметней их сделать нельзя, — передал Петя.

— Ну и ничего! Он дико похож на сотовый телефон. За несколько метров и не отличишь! По моему, все прохожие на меня пялятся: такая маленькая, а уже с мобильником! Наверно, они принимают меня за дочку «новых русских»! Это очень смешно! Отбой, скоро опять включусь.

— Спроси у Миши, он нас слышал? — сказал Сережа Саше.

— Миша, ты нас слышал?

— Да! — ответил Мишин голос. — Слышал отлично и вас, и Осу! Продолжаю идти вперед совсем медленным шагом, чтобы все время быть посередине. Отбой!

Прошло несколько минут, и «уоки-токи» опять засигналили.

— Вижу цель! — сообщила Оса. — Осталось перейти дорогу и пройти один дом. Ой, и еще я вижу… — она хихикнула. — Голяк с какими-то двумя парнями зверского вида. Таращится на меня, как баран на новые ворота — видно, тоже решил, что у меня сотовый телефон!

— Эй, эй, ты только поосторожней, не очень-то привлекай его внимание, — встревоженно предупредил Петя.

Голяк, парень лет шестнадцати, был одним из верховодов местной шпаны и вообще добивался, чтобы ребята помладше беспрекословно признавали его королем окрестных кварталов. Он контролировал мальчишек, моющих машины и торгующих газетами на стоянке перед большим супермаркетом: на этом выгодном месте дозволялось работать только тому, кто отдавал Голяку часть выручки. И вообще за ним водились темные дела. Пятерых друзей он ненавидел лютой ненавистью, но — если кто помнит по предыдущим приключениям — однажды получил такой отпор, что больше не смел соваться. Больше того, пытаясь отомстить друзьям, он чуть не погорел по собственной глупости и с тех пор сторонился их и немного заискивал перед ними. Но злоба в нем оставалась, и ожидать от него можно было чего угодно. Тем более, что в последние дни у Голяка появились какие-то новые приятели, совсем уголовного вида, и, едва он с ними связался, как сразу задрал нос: мол, уступай дорогу, а не то!.. «Напыжился», как выразилась Оса.

Так что Петино предупреждение было совсем не лишним.

— Пустяки! — отозвалась Оса. — Я уже около мастерской. Надеюсь, денег у меня хватит. Я просто не представляю, сколько сейчас стоит сделать новый ключ. До следующей связи!

Оса отключилась.

— Миша, ты нас слышишь? — спросил Петя.

— Отлично слышу! — ответил Миша.

— А Осу или Голяка ты видишь?

— Нет. Я еще за поворотом. Сейчас поверну за угол и доложу обстановку. Подождите немного, — последовала короткая пауза. — Теперь вижу. Держусь за телефонной будкой, чтобы не засвечиваться. Значит, так. Оса вошла в мастерскую. Голяк с приятелями остановился, что-то обсуждают. Они слишком далеко, даже выражения их лиц не видно, поэтому и догадаться нельзя, о чем они говорят. Теперь они заглядывают через окно в мастерскую…

— Понял! — коротко бросил Петя. Он нажал кнопку вызова и, когда Оса ответила, сообщил: — Будь осторожна. Голяк следит за тобой. Мы не знаем, чего он хочет… — он отключился и вопросительно посмотрел на Сережу и Сашу. — Может, нам пойти навстречу Осе?

— Я готов! — тут же откликнулся Саша.

— Подождем немного, — сказал Сережа. — отсюда мы сможем лучше контролировать ситуацию, — он завинтил последний шуруп и нажал кнопку вызова. Оса и Миша ответили одновременно. — Проверка аппарата, — проговорил Сережа. — А заодно предупреждение быть начеку…

— У меня все в порядке, — сообщила Оса. — Мастер отошел от окошка, делает ключ, так что я могу говорить спокойно. Денег хватило…

— Внимание! Голяк входит в мастерскую, оставив своих дружков на улице…

— Я не выключаюсь! — торопливо проговорила Оса.

Через несколько секунд раздался голос Голяка.

— Привет!

— Привет… — осторожно ответила Оса.

— Ключи делаешь? Дубликатик?

— Да, — по голосу Осы было понятно, как она напряглась. — А тебе какое дело?

— Интересное дело, — смешок Голяка был отчетливо слышен во всех аппаратах: и у Миши, и у тех, кто сидел в подвале. — Небось, дедушкины ключики дублируем?

— Какого дедушки? — Оса старалась скрыть свою растерянность, но это у нее не очень получалось.

— Еще спрашиваешь какого! Того, которого вы сегодня на «Скорой» отправили. Так! Ути-пути, добренькие какие! Дедушке помогли, теперь, значит, можно быстренько сварганить себе дубликат его ключей, прежде чем настоящие отдать родственничкам или кому там еще! Квартиркой попользоваться захотели, да?

— Вовсе нет! — с жаром возразила Оса. — Одни ключи нужны участковому — их сегодня Саша отцу отдаст, а другие — начальнику РЭУ…

— Прокол… — прошептал Петя. — Оса прокололась. Тут не надо было врать, Голяк ее легко подловит… — Он знал, что пока не подключится к Осе, его голос Голяку слышен не будет, но от волнения говорил шепотом.

И действительно, даже не очень мозговитый Голяк не замедлил подловить Осу.

— Вот как? Чего же вы дубликат на свои деньги делаете, если вам самим этот дубликат до фени?

— Мы не на свои! — растерянно пробормотала Оса. — Нам их дал…

— Рассказывай! — грубо перебил ее Голяк. — Давай пойдем спросим у папочки вашего приятеля или у начальника РЭУ, просили они сделать второй экземпляр ключей или нет? — Пауза. — Молчишь? То-то!

Другой голос — голос пожилого мужчины:

— Вот, пожалуйста, ваши ключи готовы.

Голос Голяка:

— Вот спасибо! Меня вдогонку за сестренкой послали, ключи нужны как можно быстрее, тете отдать!

Звяканье ключей — видно, Голяк их забирал.

Голос мастера, с подозрением:

— Это действительно твой брат?

Еле слышный, с запинкой, голос Осы:

— Да…

— Совсем растерялась девчонка… — пробормотал Сережа.

— А кто бы тут не растерялся? — с неожиданной резкостью возразил Саша. — Надо ж было так нарваться!

— Если б она не соврала так глупо, то еще можно было бы отбрехаться, — заметил Петя. — Но когда так влипаешь, то действительно ляпаешь первое, что в голову придет, некогда придумать поумнее… Теперь Голяк будет нас шантажировать.

Что думал Миша, оставалось неизвестным, ведь «уоки-токи» подключили на прослушивание поэтому обратной связи не было.

— Заплати за ключ, сестренка, ведь мама тебе деньги на это дала, — небрежно бросил Голяк. — А я спешу!

Ребята услышали, как Оса рассчитывается с мастером.

— До чего обидно… — сквозь зубы процедил Саша.

— Мне надо продумать, как сделать так, чтобы, слушая одного, мы могли при этом переговариваться между собой, — озабоченно проговорил Сережа. — Это крупный недостаток системы, что связь в таких случаях получается только односторонней. Хорошо, мы его вовремя выявили… хотя и такой ценой.

Насчет того, что Голяк будет их шантажировать, Петя как в воду глядел. Друзья услышали — а Миша еще и увидел, — как Оса выходит из мастерской: девочка забыла выключить аппарат, поэтому до сидевших в подвале донеслось и хлопанье двери, и шум улицы. Потом раздался голос Голяка, который поджидал девочку на улице:

— Эй, а что это у тебя за фиговина? Никак мобильник в натуре?

— Нет, — ответила Оса. — Это детский радиотелефон, называется «уоки-токи».

— И с кем ты по нему разговаривала?

— С одним из друзей, который во дворе.

— Ну-ка покажи, как он работает!..

— Вот так… — «уоки-токи» на секунду выключился, потом опять включился — видно, Оса наобум нажала несколько кнопок, чтобы Голяк не понял что аппарат все это время был включен. — Говори вот сюда. Когда ответят, нажми вот эту кнопку, чтобы слышать голос.

— Эй, с кем я говорю? — спросил в микрофончик Голяк.

— Со мной! — быстро ответил Петя, подмигнув друзьям. Они поняли: ведь Голяк боялся Петю больше всех других, и если еще оставалась надежда как-то заставить Голяка отступить, то получиться это могло только у Пети.

— Так вот! — насмешливо проговорил Голяк. — У меня дубликат ключа, с которым вы хотели пролезть в квартиру дедушки и пошукать там. Будете плохо себя вести — я этот дубликатик предъявлю вашим родителям, и прежде всего Санькиному папочке-менту, чтобы знали, на что способны их детки!

— Тебе никто не поверит! — выпалил Петя.

— Еще как поверят! — Голяк чувствовал себя на коне и не собирался скрывать торжества. — Вы врать не очень умеете, вас в два счета расколют! Так что теперь вы у меня в руках — без шума и пыли! Правда, если хотите, можем договориться…

— Где и когда? — быстро спросил Петя.

— А на заднем дворе того особнячка, который сейчас закрыли на капремонт. Завтра, в десять утра. И чтоб без фокусов! Пока! — он передал аппарат Осе. — На, выключи эту фиговину.

«Уоки-токи» Осы отключился, и до друзей в подвале донесся голос Миши, с невероятной досадой повторившего слово в слово их мысли:

— Надо ж было так влипнуть!..

Глава VII

Что же дальше?

Обескураженные друзья сидели в подвальчике и обсуждали, как им быть.

— Сознаваться родителям нельзя! — заявил Миша. — Нас так вздуют, что через десять лет икаться будет. И поделом! Мы не имели права заказывать второй ключ от чужой квартиры! Конечно, если мы расскажем обо всем, что нам известно, мы сколько-то оправдаемся — но мы ведь не станем этого делать, верно!

— Ни в коем случае! — хором откликнулись друзья. Вот еще, станут они рассказывать взрослым о преступниках, сокровищах, таинственных китайцах и прочем, чтобы расследование тут же у них отобрали.

— Но и зависеть от Голяка невозможно, — заметила Оса. — Кто знает, чего он потребует? Почувствовав власть, он будет наглеть, и мы в жизни от него не откупимся!

— Нам надо продержаться всего несколько дней, — сказал Петя. — До тех пор, пока мы не докопаемся до тайны Митрофанова и китайских бандитов. После этого я звоню дяде Боре и все ему докладываю, чтобы преступников взяли тепленькими.

Дядя Боря, или Борис Александрович, двоюродный брат Петиного отца, служил в одном из особых ведомств правоохранительных органов и дошел там уже до звания полковника.

— Но расскажешь ты ему не раньше, чем мы сами найдем сокровища! — подчеркнул Саша.

— Разумеется! — согласился Петя. — Я только вот о чем хочу сказать: нам вовсе не придется зависеть от Голяка до бесконечности. Нам надо откупиться от него на несколько дней — и откупиться в разумных пределах, объяснив ему, что нам легче сознаться родителям, если он слишком разинет пасть. Завтра в десять мы и попробуем сторговаться.

— А если он все-таки расскажет? — встревоженно спросил Саша.

— В самом худшем случае нам запретят гулять и общаться друг с другом, — сказал Миша. — И очень может быть, родители догадаются, что мы делали это ради нового расследования. Ведь они уже знают, на что мы способны…

— Не знаю, кто как, а мой отец точно догадается! — вздохнул Петя. — И я просто должен буду все ему выложить. И нас тут же тормознут: ведь нынешнее дело опасное, в нем уже и убийство есть, и, кажется, не одно… Отец тут же позвонит дяде Боре, а нам велят сидеть и не рыпаться. Он уважает самостоятельность, но не позволит нам ради нашей самостоятельности лезть под пули…

— Может, нам сделать еще один дубликат ключей — в другой мастерской? — дерзко предложила Оса.

Все друзья замахали на нее руками:

— Что ты! Что ты! И не думай!

— Интересно, а как это Голяк сразу догадался, что мы заказали дубликат ключей от квартиры старика? — задался вопросом Саша.

— Должно быть, у него мозги повернуты на криминал, — задумчиво проговорил Сережа. — Если бы к нему попали ключи от чужой пустой квартиры, уж он-то наверняка сделал бы дубликат, чтобы там пошуровать… То, что Митрофанова отправляли на «Скорой» с нашей помощью, видели многие. Пошли слухи и разговоры, какие мы хорошие, дошло и до Голяка. Увидев, как Оса заказывает ключи, он сразу решил, что они от квартиры старика и мы хотим там поживиться. Ничего другого ему бы в голову не пришло. К несчастью, он оказался прав — во всяком случае, в первой части своей догадки. Да, очень досадно все получилось…

— И непонятно, что теперь делать, — прибавил Саша.

— Может, отложим дискуссию на завтра? — сказал Петя. — Уже вечер. Мы так за весь день ничего не пожевали…

— Да, я тоже сегодня не обедал, — кивнул Миша.

— Пожалуй, — продолжил Петя, — нам надо разойтись по домам и спокойно подумать. Где, как, с какого конца мы можем искать дальше. Кое-что понятно: надо попробовать навестить Митрофанова в больнице, расспросить его так, чтобы не разволновать и не будить в нем подозрений…

— В таких случаях в реанимации держат не меньше недели, — заметил Сережа. — Но тут есть другое. Если китайцы и впрямь попытаются проникнуть к старику, то имеет прямой смысл дежурить возле больницы, чтобы сесть им на хвост. И старика выручить, если что… Я уверен, они времени терять не будут.

— Это означает, что они могут попробовать проникнуть в больницу уже сегодня вечером, — сделал вывод Саша.

— Тоже не исключено, — согласился Сережа. — Но я боюсь, сегодня вечером мы еще не успеем организовать дежурство, поэтому остается только положиться на судьбу.

— Как это не успеем? — возмутилась Оса. — А если мы сейчас быстренько пообедаем — или поужинаем, называйте это как хотите…

— Обедоужин! — хихикнул Миша.

— Вот-вот, быстренько проглотим наш обедоужин и отправимся в шестьдесят четвертую больницу узнать насчет старика?

— Я — за! — сразу откликнулся Саша.

— А мне, ребята, кажется, что в данном случае не надо перенапрягаться, — покачал головой Петя. — В больницу имеет смысл двигаться, если мы будем готовы продежурить там целую ночь. И, кроме того, если мы будем знать, какие там есть входы и выходы, слабые и сильные места, где нам надо занять посты. Сегодня мы скорее всего протаскаемся впустую и только вымотаемся. А силы нужно беречь — завтра они нам могут ой как понадобиться! Ведь сколько событий уже произошло сегодня! Надо бы передохнуть, осмыслить все, что мы знаем, а завтра на свежую голову встретиться с Голяком, а затем… Да, я уверен, что затем мы найдем какие-то следы!

— Я попробую расспросить отца, — сказал Миша. — Ведь фирма, которая хочет снять склад в нашем подвале, обязательно должна быть зарегистрирована. Если завтра мы сможем точно выяснить, где сейчас находятся те китайцы — это уже кое-что!

— Возможно, в больницу имеет смысл прогуляться, но не для того, чтобы дежурить там всю ночь, — заметил Сережа. — Было бы неплохо попробовать познакомиться с дежурными медсестрами — может, даже с кем-нибудь из врачей. Как-нибудь окольно предупредить их, что к старику могут пытаться проникнуть посторонние…

— Как ты их предупредишь, не открывая всех карт? — спросила Оса.

— По-моему, я знаю как! — возбужденно выпалил Миша. — Отец рассказывал, недавно к нему обратился за помощью заслуженный летчик: ветеран, герой войны, вся грудь в орденах. Хороший, говорит, мужик, но поддает: пенсия маленькая и вообще… А главное, в сегодняшней жизни ни бум-бум не смыслит! Так вот, к этому летчику обратился какой-то фирмач. Оказывается, для фирм, которыми владеют ветераны вооруженных сил, имеются значительные налоговые льготы. И вот этот фирмач предложил летчику: давай, мол, дедуля, я открою фирму на твое имя. Делать тебе ничего не придется — только бумажки подписывать. За это будешь иметь в месяц штуку баксов. А чтобы ты, герой, не вздумал фирму прикарманить, когда она официально будет на твое имя, подпишем соглашение, будто ты у меня деньги в долг взял. Летчик согласился и несколько месяцев как миленький подписывал всякие бумажки и получал по тысяче долларов. А потом этот фирмач исчез, а летчика — бац! — в прокуратуру вызывают: это ваша подпись, уважаемый? А он даже не понимает, что за бумажки он подписывал. Пошел по всем инстанциям и к отцу на прием тоже попал: так и так, значит, помогите найти этого фирмача и мне самому спастись…

— И чем дело кончилось? — заинтересовалась Оса.

— Оно еще не кончилось, — ответил Миша. — Отец в прокуратуру звонил, там говорят, что, да, незаконные сделки с цветными металлами и прочим стратегическим сырьем, а старику они вроде и верят, но, с другой стороны, может, он тоже мошенник и просто на жалость бьет — ведь и такое бывает. В общем, отец нашел следы этого фирмача, и если летчика и впрямь подставили, то это можно будет доказать… Но я это вот к чему рассказываю. Такое, как я понял, случается довольно часто. А если мы скажем лечащему врачу, что с Митрофановым случился сердечный приступ, когда он узнал, что его подставили? Вот так, привлекли как ветерана, чтобы меньше налогов платить, а потом всякие темные дела неожиданно всплыли… Что мы это знаем, потому что были при нем, когда у него приступ начался, и поэтому волнуемся. И что он имел дело с китайцами, и перед приездом «Скорой» просил нас предупредить всех, чтобы никаких китайцев к нему не пускали, потому что эти его «компаньоны» совсем его угробят… Ну, разве это не насторожит всех настолько, чтобы охранять старика от любых неожиданных посетителей?

— Боюсь, не очень-то это прозвучит убедительно, особенно в нашем изложении, — не выразил энтузиазма Петя. — Но попробовать стоит…

— Сейчас верят и не такому! — уверенно заявил Миша. — Предлагаю разбежаться на обедоужин и потом отправиться в больницу!

— А может, лучше просто туда позвонить? — предложил Сережа.

— По телефону нас могут и послать, — резонно заметил Саша. — А вот если мы приедем лично… Мне Мишина идея нравится. Давайте прокатимся туда и насторожим врачей. А по дороге подумаем лишний раз, предложить им Мишину версию или ещё что-нибудь придумать.

Ребята повеселели. После дурацкого прокола с Голяком, подпортившего такой чудесный день, у них опять появились цель, планы и возможность действовать.

— Сейчас полседьмого, — взглянул на часы Петя. — Скажем, часа нам хватит. Надо уточнить адрес больницы. Но даже если она не очень близко, где-то к половине девятого мы в ней будем. Посетителей в это время уже не пускают. Значит, нам остается добиваться встречи с дежурным врачом. Вряд ли он захочет отвлекаться на детей, но мы что-нибудь придумаем…

— Я предлагаю другое! — подала голос Оса. — Я забегаю домой, беру бутерброды, уточняю по справочнику адрес больницы, и мы едем туда, перекусывая на ходу. А толком поедим, когда вернемся!

— Я не уверен, что у меня так получится, — сказал Миша. — Мне все равно надо забежать домой, отметиться. И еще я обещал сегодня кое-что по дому сделать. Часу мне хватило бы, но меньше…

— У меня то же самое, — вздохнул Петя.

— Так давайте вы останетесь! — предложил Саша. — Ведь это самое обычное дело, нам и не обязательно отправляться туда всем вместе. Мы — скажем, Оса, Сережа и я — съездим, поговорим с врачом и сестрами. А если всплывет что-нибудь интересное, мы вам позвоним, и вы к нам присоединитесь.

— Что ж, можно и так… — с сомнением протянул Петя.

— Давайте сделаем так! — решительно заявила Оса. — Все, я побежала за бутербродами! А кого держат домашние дела — того мы не тянем!

— Ну, знаешь! — сверкнул глазами Миша.

Петя молча встал и направился к выходу.

— Если я говорю, что не могу — значит, не могу, — бросил он, обернувшись у двери. — А намекать из-за этого, что я друзей бросаю или что домашние дела для меня только отговорка, чтобы отдохнуть…

— Да никто не имел в виду ничего подобного! — попробовал погасить страсти Сережа.

Но Петя уже вышел.

— И кто тебя за язык дергал? — с досадой накинулся Сережа на Осу.

— Я не хотела… Миш, ты ведь понимаешь, что я не хотела?

— Понимаю, — кивнул Миша. — Но все равно ты зря так… Это мы, Петя правильно до этого заметил, перенапряглись. Разогнались и не можем тормознуть, чтобы сделать выдох…

На какое-то время повисло тягостное молчание.

— В больницу нам надо отправиться, это так, — наконец нарушил паузу Саша. — Но чтобы это не выглядело, будто мы бросили Петьку. Может, он просто проголодался. Я тоже, когда проголодаюсь, жутко злой становлюсь…

Тут Саша сбился и покраснел, почувствовав, как все глядят на него с благодарностью.

— Я все-таки не смогу к вам присоединиться, — сказал Миша. — И это, по-моему, для всех нормально, никто не обижается, так? Позвоните мне и Петьке прямо из больницы, если что… А еще лучше — если мы все-таки разбежимся на часок, а потом поедем все вместе…

— Мне уже вообще не хочется туда ехать, — хмуро проговорила Оса. — И еще мне кажется, что это все из-за Голяка. Если бы я не повела себя как последняя дура и не отдала ему ключи, то у меня бы не было такого желания все поправить… Я бы не поперла на вас, как танк, и не сказала бы этих дурацких слов…

— Слово — не воробей, — натянуто улыбнулся Сережа. — Но настроение действительно паршивое, так что давайте отложим больницу на завтра. Ведь это мы от беспомощности мечемся, от того, что нам зацепиться не за что. Вроде тут и убийцы, и сокровища, и невесть что, а концов не видно… Близок локоть, а не укусишь. Давайте пока разойдемся, а завтра, мне кажется, все будет иначе.

Если бы он знал, насколько окажется прав!

Друзья согласились и, подавленные, разошлись по домам. Сережа напомнил каждому не забыть свой «уоки-токи», а Петин аппарат захватил с собой.

— Я сам занесу, — сказал он. — Заодно перекинемся парой слов. Я думаю, Петьке самому не по себе. Он парень отходчивый…

Глава VIII

Вечер у камина

Пете и впрямь было очень не по себе. Он не мог взять в толк, что с ним стряслось, почему он так вскинулся — не проще ли было посмеяться над минутной вспышкой Осы, да и забыть… Он понимал: Оса переживает после случая с Голяком, и вообще день выдался нервный. Один убитый под белой простыней чего стоит — Петя ведь видел, как это потрясло Осу. И потом она была права, заподозрив Петю в «саботаже» ее идеи насчет больницы. Во-первых, Пете этот поход представлялся бессмысленным, что называется, мартышкиным трудом: лишь бы что-то делать, а не сидеть сложа руки. А во-вторых, у Пети действительно было несколько неотложных домашних дел, он уже часа два о них думал, но стеснялся признаться друзьям, как это его беспокоит. Подготовка к зачету по английскому… Казалось бы, какой там зачет по английскому, когда пошли такие события! Тем более, что язык Петя знал очень неплохо и мог бы обойтись без основательной подготовки — в крайнем случае, выручила бы репутация отличника. Но в том-то и дело, что Петя не привык полагаться на других и выкручиваться, выпрашивая отметку, как подачку: он давно усвоил, что полагаться можно только на себя. Поэтому Петя сидел как на иголках и с ужасом следил за движением минутной стрелки: приближалось время, когда ему, хочешь не хочешь, пришлось бы встать и сказать друзьям, что он бросает их ради английского… Но как об этом скажешь в таких обстоятельствах? Петя боялся стать посмешищем, боялся, что друзья посчитают его унылым зубрилой, если не вообще «ботаником», и ему, конечно, было бы намного легче, если бы все приняли решение разойтись до завтрашнего дня. Ведь тогда бы ему не пришлось представать перед друзьями в невыгодном свете…

Хотя почему в невыгодном? Вон как его знание английского помогло сегодня! Он прочел надписи на часах — надписи, которые, Петя был уверен, являются одним из ключиков к спрятанному сокровищу. И кто знает, какими могут оказаться другие ключики? Петя подумал, что ему, с его знанием языка, и карты в руки. Только он сможет разобраться в путеводных указаниях, когда все эти путеводные указания попадут к ним — и никто тогда даже не подумает смеяться или крутить пальцем у виска, в каких бы обстоятельствах Петя ни сказал, что ему надо идти заниматься языком…

Но попадут ли к ним эти ключики? До этого еще надо дожить.

И почему он считает, что его друзья стали бы обязательно смеяться и крутить пальцем у виска? Петя ведь знает, что его друзья не такие, что они отлично все поняли бы. И все равно, он вдруг зажался, застеснялся — и его собственная внезапная стеснительность дико его раздражала…

Словом, он знал, что ему нужно уходить, но уходить смертельно не хотелось, и он ждал и ждал, чтобы друзья сами дали ему предлог уйти. А этого удобного предлога все не было…

Неужели он использовал слова Осы как удобный предлог, чтобы обидеться и покинуть друзей, не представая перед ними этаким пай-мальчиком, для которого уроки и домашние дела превыше всего?

Да, кроме уроков, были и домашние дела. Он обещал помочь отцу и дяде Жоре довести до ума вытяжку в камине. Конечно, они бы справились и без него — но Петя привык выполнять обещания. И еще дома ждал Бимбо, для которого подходило время выгула. И еще… и еще…

Да, Пете было отчего сидеть как на иголках. Но почему он обиделся именно на Осу? Еще подумают, что он сорвал таким образом злость на нее после ее злополучной встречи с Голяком. Да, еще этот Голяк… При одном лишь воспоминании о нем у Пети кулаки сжались.

С него все и началось — с него и начал ломаться такой великолепный день!

Пете было попеременно то горько, то стыдно, то он досадовал на себя, то на других, то злился на целый свет…

Домой Петя приплелся как в воду опущенный. Это не ускользнуло от внимания Котельникова-старшего, который зорко взглянул на сына:

— Что случилось, Петруччо? Почему нос на крючке?

— Да так… — Петя пожал плечами. — С друзьями поссорился.

— Серьезная неприятность, — согласился отец. — По делу или так?

— Или так, — эхом отозвался Петя. Он приласкал обрадованного возвращением хозяина Бимбо, размышляя, стоит ли рассказывать отцу про всю эту музыку. — Понимаешь, — объяснил он то, что мог и хотел объяснить, — я все время думал о том, что мне пора домой, но… но, в общем, была та ситуация, когда мне было неудобно бросить друзей и сказать им, что я ухожу. Я просто разрывался и вот…

— И вот вспылил по первому поводу, — закончил отец. — Знакомо. Так бывает, что обижаешься на других от растерянности, когда сам не знаешь, как поступить. В таких случаях лучше не зажиматься, а прямо говорить друзьям, что тебя тревожит. Настоящие друзья поймут, а если поднимут на смех — то с ними и дружить не стоит…

Петя кивнул, обдумывая слова отца. Он хотел еще кое о чем его спросить, но в этот момент на голос брата из комнаты выскочила Катя.

— А ты опоздал, а ты опоздал! — заверещала она. — Папа с дядей Жорой уже почти все сделали! Сейчас будет испытание, испытание!

— Простите, что опоздал, — сказал Петя. — Мне действительно неприятно.

— Ничего! — весело откликнулся отец. — Без тебя справились. Пойди погляди, что получилось.

Петя прошел в комнату. Катя успела состроить ему страшные глаза, спрашивая взглядом, было ли что-нибудь интересное после ее ухода. Петя быстро подмигнул ей: мол, все расскажет, как только будет время.

В большой угловой комнате с окнами на улицу и на выезд со двора мама накрывала на стол, а Дядя Жора заканчивал отладку вытяжной аппаратуры внутри камина. Кто помнит, в этой угловой комнате оказался заделанный камин с панно Врубеля «Князь Гвидон», которое считалось утраченным. Однажды вскрыв, камин решили не заделывать. Оригинал панно отправился в Третьяковку, а для Котельниковых выполнили превосходную копию. Котельниковы решили, что камин должен не только украшать комнату — он еще должен работать. Но как? Каминные трубы давно засорились, и пользоваться ими было запрещено. Тогда Петиному отцу пришла в голову идея установить в основании каминной трубы мощный вытяжной шкаф, наподобие тех, что вешают над кухонными плитами. Этот шкаф забирал бы в себя весь дым, да еще и хорошую тягу создавал бы, и вполне можно было бы изредка сжечь в камине несколько полешек и посидеть перед живым огнем собственного очага.

Теперь все было сделано и до чего же красиво выглядело! Радужно-переливчатое панно над камином, каминная полка с разными безделушками, включая Катины забавные фигурки из киндер-сюрпризов, две отделанных изразцами небольших колонны по бокам камина, а в самом камине — мощная чугунная решетка, на которой так и тянуло сложить маленький вигвамчик из березовых полешек.

Дядя Жора вынул голову из камина — он в последний раз осматривал вытяжное устройство.

— Привет, Петруха! Кажется, все готово. Подключили и провода замаскировали, чтобы они вид не портили. Можно проводить первое испытание.

— Сначала сядем за стол! — сказала мама, внося в комнату миску с салатом. — Все, небось, проголодались как звери!

Дядя Жора взглянул на свои перепачканные руки.

— Сейчас, вымою лапы — и порядок!

Он удалился в ванную. Котельников-старший внес в комнату четыре поленца, лучину, наколотую из пятого, и аккуратно сложил все это на каминной решетке.

— Запалим перед тем, как сесть за стол, — сказал он.

Катя потянула Петю за рукав.

— Ну как? Что еще было? — спросила она. И тут раздался звонок в дверь.

Петя пошел открыть. На пороге стоял Сережа.

— Вот… — он смущенно протянул Пете «уоки-токи». — Решил занести… — Сережа умолк, не без растерянности глядя на друга: как тот отреагирует?

Петя безумно обрадовался.

— Спасибо! Да чего ты стоишь, заходи! Мы сейчас будем впервые испытывать камин!

— К тебе гость? — спросил Котельников-старший. — Добро пожаловать! Пусть моет руки — и за стол!

— Да я… — смешался Сережа.

— Нечего, нечего! Готов биться об заклад, что ты, как и Петр, весь день ничего не ел. Голодным не отпустим.

Из ванной вышел дядя Жора с чисто вымытыми руками.

— А, мастер! Здорово! — приветствовал он гостя. — Как, справился со своими игрушками?

— В общем, да, — ответил Сережа. — Но есть одна проблема… Хотел потом с вами посоветоваться, если у вас будет время.

— Для тебя найдется, — заверил дядя Жора — Давай опробуем камин, а потом можно и твоей проблемой заняться. Или завтра к нам на работу подойдешь…

— Наверно, лучше завтра, — сказал Сережа — Там надо со схемами разбираться… Может, я лучше уйду? — вполголоса проговорил он, обернувшись к Пете.

— Ни в коем случае! — замахал руками тот. — Мой руки — и проходи в гостиную.

Сережа понял, что это не тот случай, когда надо проявлять ложную скромность. К тому же только сейчас, уловив доносившиеся из кухни ароматы, мальчик понял, как же он проголодался.

Через две минуты все уже сидели за столом.

Когда было покончено с закусками и Петина мама стала разливать борщ, Котельников-старший подошел к камину и щелкнул выключателем, спрятанным сбоку. Сразу же раздался негромкий ровный гул: заработала вытяжка. Камин разгорелся с одной спички — заплясали веселые язычки пламени, дым ровной струйкой устремился в дымоход, где его забирал в себя вытяжной шкаф.

Все залюбовались маленьким чудом живого огня.

— Работает отлично! — одобрила Петина мама. — Вот только день для испытания мы выбрали не слишком удачный — сегодня и без того жарко.

— Главное, что работает! — сказал Петя. — Я даже не думал, что это будет так здорово.

— Берите сметану! — напомнила его мама. — И чтобы тарелки были вычищены до дна!

Последних слов она могла и не говорить. Мальчики налегли на борщ, время от времени с удовольствием поглядывая на горящий камин. Ухо быстро привыкало к тихому гулу вытяжки, и, уже принявшись за второе, все перестали этот гул замечать.

— Я так понимаю, у вас был насыщенный день? — спросил у ребят Котельников-старший, когда те добирали последние остатки свиных хрящиков с жареной картошкой.

— Ага! — ответил Петя. — Мы даже, можно сказать, человека спасли…

— То есть? — спросила Петина мама.

И Петя с Сережей рассказали наперебой, как они помогли скандальному старику Митрофанову, подобрав его на улице и вызвав «Скорую» — опустив, конечно, все, что касалось часов, ключей, золотых монет и таинственной связи старика с оголтелыми китайскими бандитами. О гравюре Петя, однако, упомянул:

— На ней изображено нападение китайских пиратов на большой европейский корабль. Вообще в квартире много вещей из тех краев — видно, старик долго пробыл в Китае или во Вьетнаме. Только он не любит почему-то об этом распространяться…

— Ну, если он был там в пятидесятые годы военным советником… — задумчиво проговорил Петин отец. — Там самым разным приходилось заниматься. Может, даже он дал подписку о неразглашении военной тайны, поэтому и молчит. Не знаете, он случаем не военную пенсию получает?

— Не обратили внимания, — признался Сережа.

— А ты или вы, дядя Жора, вы не давали подписку о неразглашении во время работы во Вьетнаме? — спросил Петя у отца.

— Нет, тогда не давал, — улыбнулся Котельников-старший. — Но ведь я давал эту подписку заранее, на все случаи жизни, так сказать…

— А мне пришлось подписывать, — признался дядя Жора. — Я ж тогда еще не имел допуска к секретам. Это потом, когда после Вьетнама я в один хитрый институт попал…

— А можно сейчас узнать, чем вы там во Вьетнаме занимались? — полюбопытствовал Сережа.

— Почему нет? — пожал плечами Котельников-старший. — Наладка радарных систем. И еще кое-что, того же профиля. Конкретней рассказывать не буду, вы все равно не поймете.