Часть.

Мучительные предосторожности часто превосходят опасность, которой вам следует избегать. Порой лучше положиться на волю судьбы. Наполеон Бонапарт[72]
Только сейчас Мишнер понял намек. Он вспомнил поездку в Турин и слова Климента о его преданности и способностях.




«Пожалуйста, отправь вот это».


Помните, в третьей главе я сказал, что провёл в Скеллигарде совсем мало времени, прежде чем меня настигла Судьба? Именно это я и имел в виду.

То письмо было адресовано Ирме Ран. Тогда Мишнер не увидел в этом ничего особенного. За долгие годы он отправил ей много писем. Но эта странная просьба послать письмо именно оттуда и непременно лично!

Меня как будто сбил поезд. Всё вокруг исчезло, и что-то огромное и невидимое врезалось в меня, сплющив моё тело. В мгновение ока из мальчика я превратился в блинчик, а потом снова в мальчика.

Накануне Климент был в хранилище. Мишнер и Нгови ждали снаружи, пока Папа изучал содержимое футляра. Он легко мог взять оттуда все, что угодно. А значит, когда через несколько дней Климент и Валендреа опять наведывались в хранилище, перевода Тибора уже не было. О чем Мишнер только что спрашивал Валендреа?

Было совершенно темно. У меня промокли ноги. Я наклонился и понял, что мои колени в воде.


«Откуда вы знаете, что оно там было?»
«Я не знаю. Но с того вечера никто не заходил в архив, а через два дня Климент умер».


* * *

– Что ты наделал? – спросил Дрейк, расплёскивая воду. – Тут сыро! – Его голос эхом разлетался вокруг нас.

Входная дверь с грохотом распахнулась.

Комнату освещала только одна лампа, и из полумрака неожиданно возник высокий худощавый человек. Он сдернул Мишнера на пол и сильно ударил кулаком в живот.

– Прости, – ответил я. – Я всегда писаю в штаны, когда нервничаю.

У Мишнера перехватило дыхание.

– Мы всё ещё на Складе? – спросила Тесса.

Незнакомец еще раз ударил его в грудь, и Мишнер, нелепо перебирая ногами, с трудом отполз к стене. Он не мог сопротивляться. Он никогда в жизни не дрался. Инстинкт подсказал ему поднять руки для защиты, но противник снова ударил его в живот и опрокинул на кровать.

– Тихо! Кто-то идёт.

Мишнер, задыхаясь, смотрел на незнакомца и не знал, чего ждать. Человек вынул что-то из кармана. Черный прямоугольник около шести футов в длину, с одной из сторон отходят два блестящих металлических зубца, похожие на щипцы. Между зубцами сверкнула вспышка света.

До нас долетело эхо шагов, которые, казалось, приближались к нам со всех сторон. В нескольких футах от нас появилась свеча, её огонёк трепетал в воздухе. Потом она наклонилась, и полоса пламени окружила комнату, как будто в узкий ров налили воспламеняющуюся жидкость.

Электрошок!

Мы находились в маленькой пещере с прозрачным прудом посередине, в котором мы как раз стояли. Тот, кто принёс свечу, наверное, уже ушёл, потому что мы никого не видели.

– Не думаю, что мы всё ещё на Складе, – прошептал я.

Такие носили с собой швейцарские гвардейцы, чтобы можно было защитить Папу, не прибегая к пулям. Им с Климентом показывали это оружие и объясняли, что за счет заряда девятивольтной батареи можно получить напряжение в сто тысяч вольт, удар такой силы способен мгновенно обездвижить человека. Между электродами с треском пробежал голубовато-белый разряд.

На губах худощавого заиграла улыбка:

– Я умер? – трагическим голосом спросил Дрейк.

— Сейчас мы повеселимся, — глухо сказал он по-итальянски.

Тесса стукнула его.

Мишнер собрал все силы и левой ногой ударил его по вытянутой руке. Электрошок отлетел к открытым дверям.

Нападавший явно не ожидал этого, но быстро собрался и сильным ударом повалил Мишнера на кровать.

– Ай!

Потом рука его скользнула в другой карман. Раздался щелчок, сверкнуло лезвие ножа. Сжимая его в руке, незнакомец бросился на Мишнера. Мишнер попытался представить себе, что испытывает человек, когда его режут.

Но ничего не почувствовал.

Раздался треск электрического разряда, и противник задергался. У него закатились глаза, обмякли руки, все тело забилось в судорогах. Он выронил нож и упал на пол.

Мишнер открыл глаза.

За спиной незнакомца стояла Катерина. Отбросив в сторону электрошок, она кинулась к нему.

— Как ты?

Задыхаясь, он хватал ртом воздух.

— Колин, как ты?

— Кто… это… был?

— Сейчас не время. Там внизу еще двое.

— Почему ты… знаешь больше… чем я?

— Потом объясню. Надо бежать.

К Мишнеру вернулась способность думать.

— Возьми мою сумку. Там… Я не распаковывал ее с Боснии.

— Ты уезжаешь?

Он не хотел отвечать, и она поняла его молчание.

— Ты не хочешь говорить мне, — быстро произнесла она.

— Откуда ты взялась?

— Я пришла поговорить с тобой. Хотела объяснить. Но тут приехал этот и еще двое.

Мишнер попытался подняться с кровати, но острая боль не дала ему этого сделать.

— Ты ранен, — сказала она.

Он прокашлялся.

— Ты знала, что они придут?

— Ты что, серьезно?

— Ответь.

— Я пришла поговорить с тобой и услышала щелчок электрошока. Потом увидела, как ты выбил его, и он схватил нож. Я схватила электрошок и сделала что смогла. Я думала, ты скажешь спасибо.

— Спасибо. Что ты еще знаешь?

— Вечером того дня, когда мы виделись с отцом Тибором в Бухаресте, Амбрози напал на меня. Он дал понять, что, если я не буду помогать им, мне это дорого обойдется. — Она показала на лежащего на полу незнакомца. — Думаю, что он как-то связан с Амбрози. Но я не знаю, что им от тебя нужно.

— Наверное, Валендреа остался недоволен сегодняшним разговором и решил прибегнуть к силе. Он предупреждал, что следующий визит мне не понравится.

— Надо уходить, — решительно повторила она.

Он, кряхтя, достал из сумки пару кроссовок и надел их. От боли в груди на его глазах выступили слезы.

— Колин, я люблю тебя. Я поступила нехорошо, но мои намерения были чисты. — Она проговорила это очень быстро, как будто ей обязательно надо было сказать это.

Мишнер быстро взглянул на нее:

— Трудно спорить с тем, кто только что спас тебе жизнь.

— А я не хочу спорить.

И он не хотел. Может быть, не надо быть таким правильным? Ведь он тоже был с ней не до конца честен. Мишнер нагнулся и проверил пульс у незнакомца.

— Когда придет в себя, начнется что-то страшное. Мне бы не хотелось при этом присутствовать.

Он двинулся было к выходу, но взгляд его упал на разбросанные по полу письма и конверты. Их нужно уничтожить. Мишнер стал собирать письма.

— Колин, надо уйти, пока те двое не поднялись сюда.

— Надо собрать это… — Он уже слышал шаги на лестнице.

— Колин, у нас нет времени.

Он беспорядочно хватал письма руками и запихивал в сумку. Он торопился, но успел собрать только половину. Надо уходить, не то будет поздно.

Он выскользнул из квартиры, Катерина следом за ним. Мишнер указал наверх. Крадучись, они поднялись выше этажом, шаги внизу раздавались все громче. Ему было трудно двигаться из-за боли в боку, но адреналин придавал ему сил.

— Как мы выйдем отсюда? — шепотом спросила она.

— В конце здания есть еще одна лестница. Она выходит во двор. Иди за мной.

Они осторожно пробежали по коридору мимо закрытых дверей квартир и стали удаляться от главной лестницы. Когда Мишнер увидел выход на запасную, в пятидесяти футах от них показались преследователи.

Мишнер перепрыгивал по три ступеньки зараз, преодолевая обжигающую боль. Сумка с письмами била его по ребрам и лишь усиливала его мучения. На нижней площадке они развернулись, бросились к выходу и выскочили из здания.

Двор был уставлен машинами, и им пришлось огибать их. Мишнер бежал впереди, через арку в сторону многолюдного бульвара. Мимо проносились машины, а на тротуарах полно народа. Слава богу, римляне любят гулять допоздна!

Раздался шум мотора, к самому поребрику подъехало такси.

Мишнер подхватил Катерину, и они бросились к забрызганной грязью машине. Обернувшись через плечо, он увидел, что те двое в панике выбегают из двора.

Они тоже заметили его и рванули в его сторону.

Он бросился к такси и распахнул заднюю дверь. Впихнул Катерину, прыгнул сам.

— Поехали! — крикнул он по-итальянски.

Машина тронулась. Через заднее стекло он увидел, что те двое продолжают бежать. Через некоторое время они отстали, поняли, что преследование бесполезно.

— Куда мы едем? — переводя дыхание, спросила Катерина.

— У тебя паспорт с собой?

— В сумочке.

— В аэропорт, — бросил Мишнер водителю.

Глава LXIV

Ватикан

30 ноября, четверг

23.40

Валендреа преклонил колени перед алтарем в часовне, открытой по личному приказу его любимого Павла VI. Климент не использовал ее, предпочитая маленькое помещение в конце зала, но Валендреа намеревался проводить в богато убранном интерьере ежедневные мессы, где кроме понтифика будут участвовать до сорока специально приглашенных гостей. Потом посредством недолгой беседы и фотографии на память можно будет заручиться их поддержкой. Климент всегда пренебрегал почестями, право на которые давал ему его пост, — еще один из его многочисленных недостатков, — но Валендреа был полон решимости воспользоваться всем тем, чего за много веков таким трудом достигли Папы.

Все сотрудники уже ушли, Амбрози занимался Колином Мишнером. Валендреа был рад остаться в одиночестве. Ему надо помолиться, и он знал, что сейчас Бог услышит его.

Он раздумывал, начать ли с обычного «Отче наш» или какой-нибудь другой установленной молитвы, но затем решил, что лучше просто искренне обратиться ко Всевышнему. Кроме того, он верховный понтифик Апостольской церкви. Если он не может открыто говорить с Господом, то кто же может?

Валендреа чувствовал, что его разговор с Мишнером, то, что он узнал десятое откровение Меджугорья, — это знак свыше. Значит, ему позволено узнать все откровения Меджугорья и Фатимы. Значит, убийство отца Тибора оправданно.

Хотя одна из заповедей запрещает убийство, папы столетиями лишают жизни миллионы людей. И сейчас надо поступать так же. Угроза Римской католической церкви вполне серьезна. Хотя не стало Климента XV, остается его протеже, и наследство Климента исчезло. Нельзя, чтобы и без того опасное положение стало катастрофическим. Ситуация требует решительных мер. Колина Мишнера, как и отца Тибора, надо убрать.

Сложив руки, Валендреа изучал измученное лицо Христа на распятии. Он благоговейно просил Сына Божьего наставить его на путь. Ведь не случайно его избрали Папой.

Он вдруг осознал, почему выбрал имя Петр. Хотя до сегодняшнего дня Валендреа считал и то и другое лишь проявлениями своих личных амбиций. Теперь он понял другое. Он должен стать проводником воли Неба. Петром II. У него теперь лишь один путь, и он благодарит Бога за то, что тот дал ему сил сделать то, что надо сделать.

— Святой Отец…

Валендреа перекрестился и поднялся с колен. В дальнем конце тускло освещенной капеллы в дверях стоял Амбрози. На лице помощника была тревога.

— Что с Мишнером?

— Сбежал. Вместе с Катериной Лью. Но мы кое-что нашли.

Валендреа просмотрел ворох писем и не смог скрыть изумления. У Климента XV была любовница?! Хотя ничего в письмах прямо не говорило о смертном грехе — а для священника нарушение своих обетов это смертный грех, — значение писем было бесспорно.

— Не перестаю удивляться, — сказал он, подняв глаза на Амбрози.

Они сидели в библиотеке. Здесь же у него недавно состоялся неприятный разговор с Мишнером. Валендреа вспомнил, что сказал ему Климент месяц назад, когда Папа узнал, что отец Кили не оставил членам трибунала выбора.


«Может быть, стоит выслушать другую точку зрения?»


Теперь он понял, почему Фолкнер был так благосклонен к Кили. Видимо, безбрачие не входило в число тех догм, к которым немец относился серьезно. Он снова посмотрел на Амбрози. Медленно сказал:

— Это будет почище самоубийства. Я и не знал, что у Климента имелось столько тайн!

— И что он был так предусмотрителен, — заметил Амбрози. — Он взял из хранилища перевод Тибора, поскольку знал, что вы станете делать.

Не стоило лишний раз упоминать о предусмотрительности Климента, но Валендреа не стал возражать.

— Уничтожьте письма, — приказал он.

— Разве они нам не пригодятся?

— Мы все равно не сможем воспользоваться ими в полной мере. Нельзя очернять память о Клименте. Дискредитировать его сегодня означает дискредитировать Ватикан, а этого я не допущу. Если мы опорочим умершего, мы только навредим сами себе. Уничтожьте их.

Потом он спросил о том, что его действительно волновало.

— Куда поехали Мишнер и Лью?

— Наши друзья сейчас проверяют таксистов. Скоро будем все знать.

Валендреа и раньше думал, что тайником Климента может служить его сундучок. Но теперь, когда он узнал больше о своем прежнем враге, догадался, что немец поступил гораздо умнее. Взяв один из конвертов, Валендреа прочел обратный адрес.

– Кажется, ты ещё жив.


Германия, Бамберг, Хинтерхольц, 19, Ирма Ран.


Раздалась тихая мелодия, и Амбрози вынул из-под сутаны мобильный телефон. Разговор занял всего несколько секунд.

– Тогда где мы? – снова спросил Дрейк. – Что произошло? Что это за чудовище?

Валендреа опять посмотрел на конверт.

— Дай-ка я угадаю. Они поехали в аэропорт?

– Ужас Каина, – спокойно ответил я. На бутылке были изображены Каин и Авель. Библейская легенда, ожившая в Скеллигарде. Поэтому я сразу её не вспомнил. Она казалась здесь совершенно неуместной.

Амбрози молча кивнул.

Тесса и Дрейк молчали. Я знал, что они мне поверили. Мастер Иоден сказал, что Реллик победил Ужас Каина, а Дрейк предполагал, что в сундуке могут прятаться чудовища. Если бы только я его послушал.

— Паоло, найдите эту женщину, — он указал рукой на письма, — и мы получим то, что ищем. Мишнер и Лью тоже будут там. Они сейчас летят к ней.

– Теперь он вернулся. – Тесса нахмурилась. – Дух-убийца. И он на свободе в Скеллигарде.

— Вы уверены?

– Хоук его поймает, – ответил я. Они не стали спорить. Они понимали, что я пытаюсь оправдаться. Может быть, они догадались, как ужасно я себя чувствовал. Я совершил ошибку, и возможно, люди заплатят за неё своими жизнями.

— Никогда нельзя ни в чем быть уверенным, но все говорит об этом. Займитесь этим лично.

Снова послышались шаги. Ещё одна свеча. Но на этот раз девушка, которая её держала, не ушла. Я был уверен, что это именно девушка, потому что ни один парень не мог так двигаться: грациозно и бесшумно, как кошка. Она была на несколько лет старше нас, и когда она развернула кусок тёмной ткани, обмотанный вокруг головы, по плечам рассыпались тёмные волосы. Она была высокой, примерно на фут выше меня, и на щеке у неё было что-то вроде татуировки: белый овал, который слегка светился в темноте.

— Разве это не опасно?

Она начала развязывать свою странную рубашку, и я внезапно понял, что она пришла купаться.

— На этот риск стоит пойти. Думаю, вы не станете привлекать к вашему пребыванию в Германии лишнего внимания.

Я попытался придумать что-нибудь получше, чем просто крикнуть «Эй, здесь есть мальчишки», но, к счастью, Тесса прокашлялась и спасла нас.

— Конечно, Святой Отец.

Девушка не закричала, как сделала бы на её месте Тесса. Она не чихнула, как Дрейк, и не застыла, как я. Она сделала изящное сальто и метнула мне в голову что-то острое.

— Как только найдете перевод Тибора, вы должны немедленно его уничтожить. Не важно как. Паоло, я рассчитываю на вас. — Голос его понизился и звучал совсем глухо. — Если кто-нибудь — не важно, любовница Климента, Мишнер, Лью, кто угодно, — прочтет эти слова или будет их знать, убейте его. Не думайте ни о чем, просто уничтожьте.

Она промахнулась. Конечно, она ужасно меня напугала, и на моей безупречной причёске появилась отвратительная вмятина.

На лице секретаря не дрогнул ни один мускул. Его глаза, как глаза хищной птицы, засветились недобрым светом. Валендреа знал о противостоянии Амбрози и Мишнера и даже поощрял его — ничто не обеспечивает преданность лучше, чем обычная ненависть. Так что задание на предстоящие часы принесет его другу подлинное удовлетворение.

– Кто ты? – спросила девушка. Её голос был отрывистым и решительным, и она говорила со странным акцентом. Теперь она держала в каждой руке по ножу.

— Я не подведу вас, Святой Отец, — тихо сказал Амбрози.

– Саймон Фейтер, – ответил я, ощупывая волосы. – А ты, наверное, из тех, кто сначала стреляет, а потом задаёт вопросы?

— Вы должны думать не обо мне. Мы выполняем миссию Господа, и ставка очень высока. Очень высока.

– Фейтер, – тихо повторила девушка. Она потрясённо уставилась на меня и указала ножом на мой плащ. – Фейтер?

Глава LXV

– Да, – напыщенно ответил я, притворяясь, будто смахиваю что-то с рукава. Я понятия не имел, что происходит, но кажется, девушка слышала обо мне, и я решил произвести хорошее впечатление.

Бамберг, Германия

– Фейтер, – снова произнесла она так тихо, что я почти её не расслышал. – Ритуал сработал прежде, чем я успела начать! – Она указала на потолок, и мы подняли головы.

1 декабря, пятница

На потолке было моё изображение. По крайней мере оно было похоже на меня. Это была мозаика из золота и полудрагоценных камней, изображавшая человека (Реллика, судя по его башмакам, плащу и мечу), который протягивал королю маленький красный камень. С другой стороны была изображена королева, которая возвращала камень… мне?

10.00

– Похож на тебя, – согласился Дрейк.

– Идём, Фейтер, – сказала девушка и жестом пригласила нас следовать за ней.

Шагая по мощеным улочкам Бамберга, Мишнер быстро понял, почему Якоб Фолкнер так любил этот город. До этого он ни разу не был здесь. Когда Фолкнеру удавалось ненадолго приехать в родной город, он не брал с собой Мишнера. Они планировали совершить большую официальную поездку Папы по Германии на следующий год, предполагалось посещение Бамберга.

– Не думаю, что мы сможем вернуться в Скеллигард, – заметил Дрейк.

Но я уже шёл за девушкой.

Фолкнер не раз говорил ему, как он хочет побывать на могиле родителей, отслужить мессу в соборе и повидать старых друзей. Тем более странным выглядело его самоубийство — подготовка к этому долгожданному визиту шла уже полным ходом.

– Возвращайтесь, – беспечно сказал я. – А я последую за загадочной девушкой-ниндзя и узнаю, откуда у неё моё древнее изображение.

Бамберг стоял на месте, где сливались быстрый Рейн и извилистый Майн. На холмах над рекой возвышались королевская резиденция, монастырь и собор. Здесь, среди поросших лесом горных склонов, когда-то жили князья-епископы. Ниже по холмам, у самых берегов Рейна, располагалась светская часть города, где традиционно преобладали деловые и торговые учреждения.

– Пошли, Дрейк, – сказала Тесса, вытаскивая его из пруда.

Девушка-ниндзя дала нам по свече, и мы вслед за ней вышли из пещеры и направились по извилистому лабиринту коридоров. У меня промелькнула мысль, что мы всё ещё находимся на Складе.

Символическим местом соединения обеих частей служила река, и именно здесь много веков назад прозорливые правители поставили ратушу, стены которой, наполовину сделанные из дерева, украшали яркие фрески. Ратуша находилась на острове, прямо посередине между церковной и купеческой частями города. Повисший над рекой каменный мост разрезал здание пополам и соединял оба мира.

– Прошу прощения… – начал я, но девушка повернулась и зажала мне рот ладонью.

– Не здесь, – прошипела она. Девушка нахмурилась, как будто я сам должен был всё понять, а потом пошла дальше. Я заметил, что она крадётся. Она шла, слегка пригнувшись, и старалась не задевать стены тоннеля.

Мишнер и Катерина прилетели из Рима в Мюнхен и переночевали около аэропорта. Утром они взяли напрокат машину и поехали на север в сторону центральной Баварии через Франкийские холмы. Путь занял около двух часов.

Через секунду она так внезапно остановилась, что я врезался прямо в неё. Впереди тоннель осветило пламя факела, и оно приближалось к нам.

– Айя! – чуть слышно выругалась девушка. Она быстро задула свечи и припала к земле.

И вот они стоят на Максплац посреди шумной рыночной площади. Предприниматели готовятся к началу рождественских распродаж. От холодного воздуха у Мишнера потрескались губы, солнце появлялось на небе лишь проблесками, а тротуар заносило снегом. Из-за перемены климата им пришлось зайти в один из магазинов и купить пальто, перчатки и кожаные ботинки.

В тоннелях было темно, и мы находились рядом с перекрёстком, поэтому стражник вряд ли бы решил пойти по нашему коридору. Но поскольку у меня был несчастливый день, именно так и случилось.

Увидев нас, стражник вскрикнул, но не успел он вытащить меч, как наша девушка-ниндзя набросилась на него. Кажется, она даже перелетела по воздуху. Всё произошло очень быстро. Секунду спустя стражник уже лежал на земле, скрючившись, и его руки и ноги были связаны ремнём. Девушка проворно отрезала кусок его рубашки и сунула ему в рот, чтобы он не мог произнести ни звука.

Слева от них возвышалась церковь Святого Мартина, отбрасывающая на переполненную площадь свою длинную тень. Мишнер подумал, что, наверно, стоит поговорить с местным священником. Он сможет рассказать ему об Ирме Ран.

– А теперь бежим, – спокойно сказала она и бросилась бежать.

– Проклятие! – воскликнул Дрейк.

Они оказались внутри. Пожилой седой священник внимательно выслушал их и сказал, что, наверное, ее можно найти в приходской церкви Святого Гандольфа в нескольких кварталах отсюда, к северу, на другом берегу канала.

– Проклятие, – согласился я.

– Быстрее! – Тесса потащила нас за собой, и мы старались не отставать от девушки-ниндзя, которая легко лавировала по тоннелям.

Они нашли ее около одной из небольших часовен под распятием, с которого печально смотрел Христос. В воздухе пахло ладаном и воском.

Минуту спустя, задыхаясь и совершенно сбитые с толку, мы выбежали из пещеры и заскользили вниз по чему-то твёрдому. Была ночь, и в небе виднелись две луны – одна белая, как наша, а вторая бледно-жёлтая.

Мы приземлились на каменной зубчатой стене огромной крепости, встроенной в гору. Позади я видел пещеру, откуда мы только что вышли.

Ирма оказалась невысокой, маленькой женщиной, ее бледная кожа и тонкие черты еще хранили следы красоты, которая почти не увяла со времен ее молодости. Если бы Мишнер не знал, что Ирме скоро восемьдесят, он готов бы был поклясться, что ей не больше шестидесяти.

– Видел луны? – взволнованно спросил Дрейк. – Думаю, это Дару. Не могу поверить, но кажется, именно сюда мы и попали.

– Сюда! – раздался мужской голос. Раздался звон колокола. Потом ещё раз.

Они нерешительно стояли сбоку и боялись подойти к ней.

– Быстрее! – велела девушка. – Залезайте. – Она указала на верёвочную лестницу, свисавшую с крепостной стены.

Дрейк чихнул. Он терпеть не мог высоту. Но в ту ночь ему не было суждено встретиться со своим страхом лицом к лицу. Из крепости высыпали стражники и окружили нас – на это им потребовалось времени меньше, чем вам на то, чтобы прочесть это предложение. Некоторые из стражников определённо были минотаврами, что делало ситуацию ещё более пугающей.

У него возникло странное чувство. Может, он вторгается в сферу, о которой ему лучше не знать? Но он оставил эти сомнения. В конце концов, Климент сам указал ему этот путь.

– Ты можешь их победить? – спросила девушка, указывая на стражников.

— Вы Ирма Ран? — спросил он по-немецки.

Я подумал, что она шутит, и коротко рассмеялся, но её взгляд был серьёзным.

Она повернулась к нему. Ее серебристые волосы доходили до плеч. На желтовато-бледном лице — ни следа косметики. Круглый морщинистый подбородок, в глазах застыло выражение сострадания и сочувствия.

– Нет, – удивлённо ответил я. – А ты? – Стражников было человек двенадцать, и они окружали нас, вооружённые мечами и копьями.

Помолчав, она сказала:

– Может быть, – ответила она. – Но тогда я умру. – Девушка вопросительно взглянула на меня, и я понял, что она предлагает пожертвовать собой, чтобы мы могли сбежать.

— А я все ждала, когда же вы приедете.

Стражники окружили нас кольцом, но продолжали держаться на расстоянии, явно опасаясь нашей новой знакомой.

Я покачал головой.

— Откуда вы меня знаете? Мы же никогда не виделись.

– Иди. – У меня не было сомнений, что она сумеет сбежать. – А мы вернёмся.

— Но я вас знаю.

Она кивнула.

— Вы знали, что я приеду?

– Ты должен пообещать вернуться, иначе я умру, чтобы ты мог остаться.

– Обещаю.

— Да, Якоб говорил, что вы приедете. А он никогда не ошибался… особенно во всем, что касалось вас.

Девушка положила руку мне на плечо и прошептала:

– Ты нам нужен. – Потом она с лёгкостью перескочила через стену и исчезла.

Только сейчас Мишнер понял:

Стражники закричали, но я не смотрел на них. Я взял Тессу и Дрейка за руки и снова повернул серебряную кнопку, надеясь, что она вернёт нас обратно.

— В письме. Том самом, что он отправил из Турина. Он там это написал?



Она кивнула.

Глава 8

— То, что я ищу, у вас?

Молния в ночи

— Может быть. Вы приехали сюда сами по себе или по чьей-то просьбе?

Предать – коварным образом выдать врагу. Словарь Уэбстера[73]
Вопрос был странным, и Мишнер ответил не сразу.



Но этого не случилось.

— Я приехал ради церкви.

Я поворачивал кнопку снова и снова, но ничего не происходило. Вскоре стражники поняли, что нас нечего бояться, и опустили оружие.

Она снова улыбнулась:

Тогда я попробовал другую кнопку.

Я повернул её и почувствовал в животе знакомый трепет бабочек. А потом меня ударила молния.

— Якоб сказал, что вы так и ответите. Он хорошо вас знал.

В ясной ночи вспыхнула синяя молния и ударила в мой плащ (почему-то было совсем не больно), а затем отразилась от него широкой ослепительной дугой. Она попала в нескольких стражников сразу и подбросила их в воздух[74].

Ирма с Катериной обменялись рукопожатиями.

Я поднял руки, чтобы как можно больше походить на мага, и произнёс:

– Тот, кто попробует к нам приблизиться, получит двойной заряд!

— Очень рада познакомиться с вами, Катерина. Якоб писал, что, возможно, вы приедете вместе.

– Погоди, – раздался низкий голос. Это оказался минотавр высотой восемь футов, и, судя по виду, он являлся лидером стражников. Несмотря на его огромный размер, после удара молнии он выглядел почти растерянным. – У нас нет желания тревожить столь великого мага.

– Вот и отлично, – ответил я. – Тогда мы уходим. – Я кивнул Тессе, и она начала спускаться по верёвочной лестнице и вскоре исчезла из виду.

Несколько минотавров зарычали, и я резко повернулся, подняв руки. Стражники-люди бросились бежать, но минотавры не двигались с места. Из-под их блестящих доспехов торчала шерсть, а в свете двойных лун сверкали рога. Они выглядели настороженными, но были настроены решительно.

Глава LXVI

– Мы не позволим вам уйти с этим перебежчиком, – произнёс лидер. – Мятежникам ни разу не удавалось схватить минотавра живым. Мы не допустим такого позора. Мы – клан Кундрака и с гордостью служим Госпоже Зи! Мы не позволим другому клану навлечь на неё позор.

Я посмотрел на Дрейка.

Ватикан

– Перебежчик? – И тут до меня дошло. Мятеж. Похоже, здесь бушевала война. Девушка-ниндзя на одной стороне, а минотавры на другой. Кажется, они считали, что Дрейк один из них и что он нам помогает.

– Это не перебежчик, – сказал я, кладя руку Дрейку на плечо. – Это принц Дракус из клана Голгот. Он прибыл со мной из далёких миров, чтобы помочь мне обрести новые магические способности.

1 декабря, пятница

Минотавры принялись перешёптываться на своём языке, а потом их вожак кивнул.

10.30

– Мы знаем клан Голгот, – ответил он. Минотавры слегка поклонились. – Должно быть, вы свирепый воин, принц Дракус, раз вас избрали для этой миссии ещё до наступления вашей кулраки. Но мы не можем позволить вам выступать на стороне мятежников. Если минотавр будет сражаться против Госпожи Зи, она сочтёт это предательством.

Валендреа перелистывал Lignum Vitae. Перед ним стоял архивариус. Он вызвал этого пожилого кардинала к себе на четвертый этаж и велел принести с собой книгу. Валендреа хотел сам проверить, что же так заинтересовало Нгови и Мишнера.

Я повернулся к Дрейку и прошептал:

– Может быть, тебе стоит остаться и проникнуть в ряды минотавров? Мы можем вернуться за тобой позже.

Он нашел главу с пророчествами Малахии о приходе Петра Римлянина в самом конце фолианта Арнольда Вийона толщиной почти две тысячи страниц.

– Что? – прошипел он. – Ты спятил? И зачем ты им сказал, что я принц?


«В заключение всех гонений на Святую римскую церковь на престол взойдет Петр Римлянин. Он проведет паству через множество лишений, после которых в городе на семи холмах беспощадный судья начнет судить всех людей».


Я не ответил и повернулся к минотаврам. Я снова покрутил кнопку с молнией, но ничего не произошло, поэтому я поднял руки и произнёс:

— И вы действительно верите в эту чушь? — спросил он архивариуса.

– Принц Дракус – мой друг. Кажется, вы сказали, что не желаете тревожить мага.

Вожак кивнул.

— Вы сто двенадцатый Папа в списке Малахии. Последний. И он точно знал, какое имя вы выберете.

– Мы этого не хотим, но при необходимости готовы сражаться с вами. Если убьёте нас, можете его забрать.

Я закатил глаза.

– Отлично, – ответил я и подтолкнул Дрейка вперёд. – Можете его забирать. Но предупреждаю: не стоит его злить. Если его спровоцировать, он станет свирепым, как раненый медведь.

— То есть церкви угрожает апокалипсис? «В городе на семи холмах беспощадный судья начнет судить всех людей». И вы в это верите? Неужели вы настолько невежественны?

– Погоди! – воскликнул Дрейк. На его испуганном лице появилось такое выражение, как будто я его предал. – Саймон!

Но я уже исчез.