Бабкин Борис Николаевич

Сюрприз для оборотня

Чукотка, поселок Глубинка

– Я уже сказал! – громко говорил плотный мужчина в старом грязном камуфляже. – Я ухожу! И ничто меня не заставит передумать. Если вы посмеете предпринять что-то в отношении моих родных, я…

– Где Алхимик? – прервал его бородатый амбал. – Скажи…

– Все, – плотный указал рукой на дверь, – убирайтесь! И передайте…

– Где Алхимик? – зло повторил амбал.

– Я сказал – вон отсюда!.. – Плотный, выронив карабин, ухватился за рукоятку вонзившегося ему в живот охотничьего ножа и повалился.

– Зря, – недовольно буркнул амбал. – Алхимик нужен был. Где теперь эту сучару искать?

– Да он шмальнул бы, – сказал здоровяк со шрамом на лбу, – и завалил бы кого-нибудь. Он же, сука, в спичечный коробок с пятидесяти шагов навскидку попадал.

– Стой! – послышалось с улицы, и тут же раздался выстрел.

Здоровяк и амбал выскочили на крыльцо.

– Там кто-то есть… – Невысокий узкоглазый мужчина с «винчестером» в руках кивнул на каменную гряду. – Я выстрелил, но не попал, кажется…

– Проверить! – рявкнул амбал.

Трое молодых мужчин с оружием бросились к гряде.

– Наверняка Алхимик, – предположил здоровяк.

– Навряд ли, – возразил амбал. – Он бы завизжал с испуга.



– Сейчас приедет, – усмехнулся здоровяк. – Все-таки зарплата маленькая, а жить хочется широко. Так что…

Послышался шум подъезжавшей машины. Из-за каменной гряды показался «уазик».

– Нет никого… – К ним подошли трое.

– Там волк был, – сказал один. – По тундре…

– Да я точно человека видел, – перебил его узкоглазый.

– Все, – отмахнулся амбал, – ждите у тачки. Узкоглазый и трое парней быстро пошли к реке. «УАЗ» остановился и дважды мигнул фарами.

– Страхуется, – усмехнулся здоровяк.

– Теперь понятно, почему мы до сих пор не в камере, – усмехнулся один из троих. – Нас…

– Закрой рот, – чувствительно ткнул его стволом «винчестера» узкоглазый, – и забудь о том, что видел, или помогу! – Он упер ствол в подбородок повернувшегося к нему парня.

– Да ты чё, Местный? – испугался тот. – Я…

– Все, – узкоглазый забросил ремень «винчестера» на плечо, – давайте чайку попьем.

Второй парень вытащил из рюкзака двухлитровый термос.

– Идиоты! – недовольно проговорил сидевший рядом с водителем «уазика» плешивый мужчина в очках. – И что теперь? Не надо было этого. Если бы сами пришли, я бы сразу… – Не договорив, он махнул рукой. – Да что теперь об этом болтать. Подожгите домишко. Тут полно бродяг разных, так что на них и спишется. Кстати, два дня назад около Снежного так и было, троих завалили и подожгли. Поэтому действуйте. – Он подбросил на ладони сверток. – Все?

– Пересчитай, – усмехнулся амбал.

– Верю. – Плешивый сунул сверток в карман штормовки. – Трогай, – буркнул он и захлопнул дверцу.

– Господи, – лихорадочно шептал сидевший в деревянном туалете мужчина, – помоги. Спаси, Господи!

– Зажигайте, – прикурив, кивнул амбал.

– Да погоди, – остановил его здоровяк. – Ошмонайте все, чердак просмотрите. У него пушнины всегда много было. Да и жратву не забудьте. А если самопал найдете, вообще благодать! – хохотнул он.

– Вона как, – вздохнув, пробормотал седобородый старик. – А тя, значится, не заметили? – покосился он на молодую русоволосую женщину.

– Заметил один, – вздохнула она, – стрелял. Я побежала и в какую-то яму свалилась. Там искали двое или трое.

– Надобно те, милка, уезжать, – вздохнул старик. – В милицию, как я понял, ты обращаться не пожелаешь. Оно и верно, счас время не такое, чтоб, значится, в милицию идти. Провожу я тя до Маркова. Там и вертолеты часто бывают, и даже самолет раз в неделю летает. Оттель и улетишь. Только помалкивай об этом деле-то. А то ведь здеся людишки ой как часто пропадают. На тя вроде как и подумать не могут, но, один хрен, тут те оставаться не в жилу, нельзя, в общем.

– Хорошо, что я увидела…

– Забудь, те сказано! – крикнул старик. – И никому ни слова. Ну а уж как доберешься до своей Москвы, сама думай, как быть. Хотя и там у вас эти самые оборотни в погонах имеются. А уж тут…

– Но наверняка и у вас здесь, – перебила женщина, – большинство честных…

– Ага! – усмехнулся старик. – То-то и находят подснежников по весне в сопках и в тундре. И почему-то те, кто в тундру не суется для охоты, в мехах ходят и постоянно на курорты разные ездят. А кто пасет олешек али охотится, ничё не мают. Меха, можно сказать, караванами уходят. И рога оленьи тоже. А уж за те места, где золотишко есть, и говорить неохота, там вообще власти нет. Даже прокурор и тот не медведь! – Он засмеялся. – Хотя…

– Такие дела творятся, а вы, Семен Федорович, веселитесь, – упрекнула женщина.

– Так ежели завсегда помнить, что хреново на белом свете жить, – вздохнул старик, – то и вообще жить не стоит. А мне в петлю башку совать охоты нет. Лет, конечно, уж шестьдесят, как ни верти, но силенка пока имеется, и подаяния не прошу, и в обиду себя не дам. А ежели уж беспредел начнется, я погутарю с ими с переводчиком… – Он кивнул на висевший на стене пятизарядный карабин. – У него и подружка имеется, и жалится смертельно. – Старик взял двустволку двенадцатого калибра. – За просто так меня никто не скушает. И медведь на зуб пробовал, и росомаха в горло пыталась вцепиться, и с волками разбирался ножом, так что не дам себя в обиду. А вот ты, Маша… я когда тя приметил, очень даже удивился: это ж надо – такую фифочку тут увидать. И занесла же тя нелегкая. И не боишься одна тут путешествовать? Ружьишком своим, могет, зайца испугаешь. Стрельнуть-то смогешь, али так, для собственного утешения носишь с собой?

– Смогу, – улыбнулась Мария. – А в эти края я с детства мечтала попасть. Все-таки здесь самый край нашей страны… и все не так, как в центре и даже в Сибири. Оленей я только в зоопарке и видела. А здесь даже ездила на них. И волков с вертолета стреляла. Спасибо вам.

– Да ты благодарить-то не торопись. Беду на тебя просьба моя накликала. Не вели я те пойти за вяленкой к Степану, и не было бы у тя опаски сейчас. Но не волнуйся, я те помогу дойти до Маркова и оттуда отправлю на материк. Ну, точнее, до Билибина, оттуда до Магадана запросто доберешься. А потом куды захочешь. Ты вот что скажи, ты где работаешь-то? Ведь билет сюда стоит не дешево. И не похожа ты на богачку.

– В отпуске я, – улыбнулась она. – А работаю там, где нравится. Не обидела я вас таким ответом?

– Да что ж обижаться-то? Я спросил потому, что ты о работе своей не упоминала ни разу. Что живешь в Москве, знаю. Отец твой и мать тоже в столице. А о работе ни слова. И кажись, я тя где-то видел. Вот хоть убей, но кажется мне, и все дела.

– Может, похожа на кого-то из ваших старых знакомых, – улыбнулась Маша.

– Могет, и так. В общем, вот что. Завтра с утречка и двинемся к геологам, тут недалече, через пару часиков у них будем. Долетим до Маркова, а там мыслить будем, куда тебе ловчее добраться. Счас давай поедим и на боковую. Я с утречка пораньше встану и приготовлю, что с собой возьмем.

– Мне нужен Алхимик! – прорычал полный мужчина в накомарнике. – А вы…

– Да все путем, – усмехнулся амбал. – Нам посоветовал…

– Плевать мне на советы! Найдите Алхимика! Он должен отдать все! Ясно вам?! И еще. Вы уверены, что никто ничего не видел?

– Да все путем, – повторил амбал. – Мы…

– Там были какие-то двое, – перебил его полный. – И еще: от дома Арпиева бежала девка, ее видели. Узнайте, кто такая, и уберите ее. И найдите Алхимика!

– Погоди, Бублик, – растерялся амбал, – какая девка? Там не было…

– Я сколько раз говорил, чтоб не называли меня…

– Слушай, ты, – не выдержал здоровяк, – не строй из себя блатного. И не верещи, а то у меня от твоих воплей в ушах звенит. Мы сделали то, что сделали. Алхимика не было там, девку мы тоже не видели. И еще двоих каких-то. Кто тебе…

– Местный видел человека на гряде, – зло напомнил Бублик. – А двоих у ручья заметила баба Кривого. Они видели пожар и наверняка запомнили вас. Кретины!

– Слушай, ты, – здоровяк ухватил Бублика за шею и поднес нож к его губам, – если еще раз тявкнешь, я тебе язык отрежу и заставлю сожрать без соли! Понял?

Бублик, не удержавшись, с размаху сел на пол.

– Где Шаман? – спросил здоровяк.

– Больно, – проскулил Бублик. – Я скажу Шаману…

– Где он? – повторил здоровяк.

– Его не будет два дня, – потирая копчик, ответил Бублик. – И я советую вам найти за это время Алхимика, девку и тех двоих. Свяжитесь с Дятлом, наверняка он что-то знает, и вам легче будет искать двоих, а тем более девку. – Он поднялся и вышел.

– Значит, в натуре Местный видел кого-то, – процедил амбал.

– Надо к Дятлу занырнуть, – сказал верзила.

– Нельзя у него светиться, – покачал головой амбал.

– Пошли к нему Алиску, пусть перетрет. Если заява была, то от кого и что в ней написано.

– Тоже верно, – согласился верзила.

– А те двое скорее всего деляги залетные. Насчет мехов, может, мясца, рыбки или…

– Их надо в тундре искать.

– Шугани Местного, пусть со своими охотничками пошарят.

– И куда теперь? – зло спросил бородач в камуфляже. – Похоже, влипли мы по самое некуда.

– Спокуха, мон шер, – усмехнулся худощавый блондин, – наслаждайся чудным воздухом и прелестью дикой природы. Правда, здесь, оказывается, люди не так дружелюбны, как мы думали, и тем не менее…

Мимо левого уха бородача просвистела пуля. Мужчины упали. Бородач вскинул карабин, прицелился.

– Видишь кого? – передергивая затвор винтовки, спросил блондин.

– Видел бы – пульнул! – отозвался бородач.

– Похоже, неприятности продолжаются… – Блондин осмотрелся. – Надо к ручью прорваться, там мы их хрен подпустим. На счет «три» стреляем в ту сторону и вниз. Тут метра три-четыре, успеем запросто. Раз, – начал он, – два, три!

Вскочив, они от бедра начали стрелять в сторону поросшей редким кустарником сопки и, петляя, бросились к пологому склону холма. С сопки трижды выстрелил карабин. Но мужчины быстро, с трудом удерживаясь на ногах, бежали вниз. Не сумев остановиться, бородач прыгнул в воду.

– Давай сюда! – крикнул он. – Здесь по пояс. Удерживая над головой оружие, они перешли на другой берег и скрылись в зарослях стланика.

– Упустили! – процедил Местный. – Где теперь их искать? – Он зло посмотрел на двоих молодых чукчей.

– Туда идти нельзя, – виновато отозвался один. – Там геологи, а у них рация. Сразу вызовут…

– И я про это! – закричал Местный. – Головы с вас снять мало. Охотнички, мать вашу! – сплюнул он.

– А вы кто? – держа руку с револьвером перед собой, нервно спросил мужчина средних лет.

– Просто захотели посмотреть дикие края, – улыбнулся блондин. – Но похоже, это кому-то не понравилось. Вы не могли бы взять нас с собой? – кивнул он на вертолет. – Мы сделаем все, что скажете. И копать будем, и…

– Ладно, – ответил тот и сунул оружие в кобуру. – Помогите оборудование погрузить. Мы в Марково летим. Возможно, вам лучше в Певек. Завтра утром…

– В Марково нам и надо, – сказал блондин. – Верно? – Он взглянул на бородача.

– Ага, – кивнул тот.

– Ты где была? – спросил Машу Семен Федорович. – Я проснулся, тебя нет. Где была-то?

– Так еще только девять часов, – ответила она. – Я вышла на улицу. Хорошо…

– А кто там был? – перебил ее старик.

– Откуда вы знаете? – удивилась Маша. – Вы спали и даже храпели. – Она улыбнулась. – А был здесь милиционер, старший лейтенант…

– Ты рассказала ему что-нибудь? – встревожился старик.

– Только о том, что там дом горел.

– Перец тебе в ноздрю! – Он вскочил. – Ведь предупреждал: никому ничё не говори – а она враз выложила. Собирай свой рюкзак и сваливаем. Как давно он укатил? – Включив плитку, старик поставил на нее чайник.

– Только что, – удивленно ответила Маша. – А почему вы спросили?

– Уйти успеем, – кивнул он. – Да собирай ты свои пожитки-то! Счас время не на нас начало работать. Теперича они знают, где тебя искать. Вот на старости лет, хрыч безголовый, себе напасть-то нажил…

– Но ведь он милиционер, почему вы…

– Я ж тебе говорил, не раскрывай рот, пока отсель не выберешься. Я-то, старый хрыч, попал, как куропатка в кастрюлю. Да собирайся ты, едрена бабушка! – закричал Семен Федорович. – И пукалку свою заряди. И запомни вот что, молодуха: ежели полезет кто, стреляй наповал. Иначе тя ухлопают. Ясно?

– Конечно! – Маша схватила десятизарядный мелкокалиберный карабин «Белка». Из спортивной сумки вытащила две обоймы и пачку патронов. Быстро и умело, это отметил старик, набила обоймы патронами.

– Могешь пользоваться, – одобрительно проговорил Семен Федорович, – значится, и стрелять могешь. Не забудь, что говорил, бей наповал. А не то тебя шлепнут и меня заодно. А на небесах, перед Богом, ежели такой имеется, я грех на себя возьму. Ясен день?

– Ясно, – вздохнула Маша. Старик прислушался.

– Кажись, везет тебе, деваха, – улыбнулся он и бросился к двери. – Не вылазь, – услышала она.

– Где она? – спрыгнув на землю, спросил молодой мужчина в белом халате.

– Несут! – громко отозвался мужчина с забинтованной головой.

– А у вас что? – спросил врач.

– Задел он меня трохи. Жену здорово подрал. Живот и ногу.

Из вертолета выпрыгнули два санитара.

– Да деваха у меня в избе, – говорил Семен Федорович. – Живот у нее прихватило. Аппендицит, кажись. Ежели гнойный, запросто могет ножкой дрыгнуть в последний раз.

– Так давай ее сюда, – кивнул плотный мужчина. – Вертушка за бабой Митрова прилетела. Они по ягоду пошли и на медведя нарвались. Людоед, его в марте пьянь подняла из берлоги. Он тогда двоих и попробовал. А тут…

– Так я веду молодуху? – Семен Федорович хлопнул его по плечу.

– Давай, только шустрее. – Повернувшись, он крик-

нул: – Шурка! Подмогни Федорычу! У него там молодуха, туристка, животом мается.

– Так, может, ее того самого, – усмехнулся плечистый, – приголубить по-хорошему, и…

– Я те, сукин сын, приголублю! – закричал плотный. – На руках неси! Бегом, твою мать!

– Пошли, Семен Федорович, – заторопился плечистый. – Я ее, голубушку…

– Около дома погоди, – перебил его Семен Федорович. – А то с материка баба, стесняется. Так что…

– На материке стеснительных мало осталося, – хохотнул плечистый. – Посмотришь по телику…

– Не дай Бог ты ее хоть взглядом обидишь, – остановившись, сурово посмотрел на Шурку старик. – Я тя как зайца распотрошу.

– Да я так, – виновато заговорил тот. – Сам знаешь, я к этому делу охочий, но больше на словах. Пошли, а то ведь вертолет ждать не станет, Александре здорово мишка пузо порвал.

– Значит, у Тургунова она? – усмехнулся амбал. – Ясно. Пошлю туда парней. А точно там? – спросил он крепкую женщину в спортивном костюме.

– Мне так сказали.

– А где же эти двое? – Амбал недовольно взглянул на стоявшего рядом Местного.

– Ты на меня не косись, – процедил тот. – Не могли же парни около геологов их валить. Они молчат, никуда не сунулись и не сообщили. А от геологов запросто могли. Вот баба уж стукнула мусоренку. Ништяк, что…

– Все, – оборвал его амбал, – посылай парней.

– А с Тургуном как быть? – спросил Местный. – Ведь она ему, сто пудов, сказанула. А этот старый хрен запросто может…

– По ходу дела видно будет, – отмахнулся амбал. – Если поперек встанет, делают пусть и под ограбление играют. Правда, у него взять нечего, но все равно пусть сыграют под бродяг. Как раз под этих двоих, – усмехнулся он, – они же были совсем рядом. Работайте.

– Да тут ни хрена и не надо особенного, – торопливо говорил Семен Федорович. – Держись за правый бок и стони. Главное – на вертолет попасть, а там можно перестать. Мол, прошло, а что было, хрен его знает. Так что стони. Тя на руках понесут.

– Я сама пойду, – возразила Маша.

– Цыц, едрена бабушка! – рявкнул старик. – Я те дам сама! Шурка! Входь! Бери и неси. Только аккуратно, – строго предупредил он вошедшего здоровяка, – а то хрен знает, что у ней там.

– Я очень осторожно, – пообещал Александр. – Шуркой меня кличут, – стеснительно представился он покрасневшей Марии. – Вы меня за шею ручкой возьмите, так и вам легче будет, да и мне тоже.

Семен Федорович забросил ремень «Соболя» за плечо, подхватил Машину сумку. Александр с Машей на руках вышел на крыльцо. Старик взял карабин. Сплюнув, положил его и подошел к шкафу. Открыв, вытащил из-под простыней паспорт и конверт с деньгами. Сунул в боковой карман куртки и, взяв карабин, пошел к выходу.

– Вы чего, мужики? – услышал он голос Александра. Бросил сумку, снял с шеи «Соболь», передернул затвор карабина и шагнул к двери.

– Ша, дядя Семен! – послышался сзади насмешливый голос.

Ему между лопаток чувствительно ткнулся ствол карабина.

– Едрена бабушка, – проворчал старик, – значит, снова вы, хунхузы чукотские.

– Ага! – оскалился в усмешке узкоглазый молодой мужчина. – Дернешься – пришью. Нам девка нужна. Заберем и уйдем. Влезешь – пришибем и дом подпалим. Мы с тобой отношения никогда не портили, – засмеялся он.

– Отпусти ее, – сказал рослый чукча в камуфляже, – надорвешься. Или кайф ловишь? – Он захохотал. – Все-таки аппетитная штучка.

Вздохнув, Александр усадил побледневшую Машу на ящик у двери.

– Чего вам от нее надобно-то? – Он хмуро посмотрел на рослого и стоящих позади двоих с карабинами.

– Нам она нужна, – кивнул на Машу тот и усмехнулся. – Топай сюда, киска. Ты отвали, Шурик, – угрожающе предупредил он шагнувшего к нему Александра, – а то сдохнешь. Маша вздохнула.

– Что вам нужно? – негромко спросила она.

– Ты! – Шагнув вперед, рослый схватил ее за руку.

Присев, она ухватила его за кисть, крутнувшись влево, ударила уже падающего чукчу локтем в висок и выбросила в ударе правую ногу. Ребро ступни попало в солнечное сплетение рванувшегося к ней парня. Александр с широкого замаха ударил кулаком второго в ухо.

– Пока, Семен Федорович, – посмеиваясь, проговорил выходивший на крыльцо плотный чукча. Остановившись, он уставился на лежащего на земле рослого и от удара прикладом по макушке рухнул. Из дома выскочил Семен Федорович.

– Молодец, Шурка, – увидев лежащих, сказал он. – Быстро к вертолету! – Он бросил Маше ее сумку и карабин.

– Да это не я, – удивленно глядя на Марию, пробормотал Александр.

– Пошли! – Семен Федорович побежал.

– Вот это хрен, – выдавил Александр. – Жжет как перец. Ловко ты…

– Не отставай! – на бегу отозвалась Маша.

Пнув замычавшего бандита, Шурик бросился за ней.

– А что за дыра такая, – громко спросил блондин, – Марково это? Там есть аэропорт?

– Что-то вроде, – так же громко отозвался геолог. – А вы чего в этих краях делаете?

– Романтику искали, – усмехнулся блондин.

– Понятно. Тут таких романтиков по весне подснежниками зовут.

– Почему подснежниками? – спросил блондин.

– Когда снега тают, трупов немало обнаруживают, их называют подснежниками.

– Понятно. Значит, мы вполне могли стать цветочками, – сказал блондин на ухо бородачу. – А этот, похоже, не геолог, – кивнул он в сторону сидевшего на ящике с инструментами бледного худого мужчину. – Или вертушку плохо переносит, или…

– Так он оттуда, – перебил его бородач. – От пожара мимо нас проскочил. Я думал, чемпион мира какой тренируется, – хохотнул он.

– Не похоже, чтоб он там жил. Может, узнать…

– Да не суетись ты, – остановил его бородач. – И так уже в нас шмаляли. Меньше знаешь, дольше проживешь. В этих местах такой девиз.

Марково

– И что? – зевнув, спросил по телефону молодой крепкий мужчина в плавках. – Я в отпуске и…

– Нужен ты, – перебил его мужчина. – Очень нужен. Приезжай, все объясню. Твоя помощь необходима.

– Слушай, – недовольно поморщился крепкий, – я отдохнуть, в конце концов…

– Приезжай и сам решишь, что делать, – не дал договорить ему абонент, и телефон отключился.

Выматерившись, крепкий взял банку пива и сделал несколько глотков.

– Эй, на борту! – громко проговорил он. – Подъем и вперед. У тебя времени пять минут или десантируешься в окно.

Допив пиво, он пошел в ванную.

– Чего орешь? – зевая, поднялась с кровати молодая женщина. – Опохмелиться есть?

– Пиво в холодильнике, – ответил мужчина. Шлепая босыми ногами, она прошла в кухню.

– Чем черт не шутит, пока Бог спит, – вздохнув, пробормотал он. – Вот что значит по пьяному делу в постель ложиться. Хотя ночью все красавицами кажутся. Банки вполне хватит, – остановил он вытаскивающую вторую банку женщину. – Зарплата на столе. Осталось три минуты. Если выйду, а ты еще будешь тут, лишишься бабок.

– Я к майору Буланову, – нервно проговорил, остановившись у окна дежурки, тщедушный мужчина.

– Он ждет, – кивнул капитан с повязкой дежурного. – Двадцать первый кабинет.

– Ну вот, – вздохнул Семен Федорович, – значится, все-таки ушли мы от этих отморозков.

Как ты? – Он посмотрел Маше в глаза. – Здорово испугалась?

– Да. Неожиданно все произошло. И знаете, я вам не верила…

– Вот спасибочки, – засмеялся Тургунов. – Я думал, мне показалось. В общем, вот что, сейчас тебя станут пытаться перехватить. Идти в милицию тут смысла нет. Могет, и не продались здешние, но кто его знает, вдруг кто-то куплен. Так что лучше в милицию не ходить. Но выбираться отсель тебе надобно как можно шустрее. Самолет полетит только через три дня. Должен сегодня, но погода вишь какая… – Он взглянул на небо. – А этот самолетик частный. Могет, по своим делам упорхнул, могет, и народу мало, в общем, придется дожидаться. Счас пойдем к Севке, есть тут у меня племяш. Молодой мужик, ветреный, но верить ему можно. Ежели бы ты, конечно, была с деньгой большой, то он бы и выбраться помог. За большую деньгу он и черту рога обломает. Ничё не опасается, сорвиголова, одним словом.

– А Александра не убьют там? – тихо спросила Маша.

– Нет. И меня не тронут. За тя, конечно, поспрашивают, но не тронут. Местных они не забижают. Ежели делами с ими повязан, то могут. Как Арпиева Митрия убили. Ну, того, про которого…

– Он был с ними?

– Был. Говорил ему сколько разов: брось ты эти дела, ведь нехорошо кончишь. А ему все едино… Пошли, – сказал Семен Федорович и махнул рукой.

– К майору Буланову, – сказал дежурному крепкий.

– Двадцать первый кабинет, – отозвался тот.

– Здорово, дядька Семен, – весело улыбаясь, кивнул мускулистый молодой мужчина.

На его плече Маша увидела татуировку «Морпех уделает всех».

– В морской пехоте служил, – заметил ее взгляд молодой.

– Севка, – представил его Тургунов. – А это Мария Ивановна. Ты располагайся, – кивнул он ей. – А мы с Севкой покалякаем трохи.

– В кухне все, что хотите, – с улыбкой проговорил Всеволод. – Хороша баба, – провожая ее взглядом, сказал он. – И где ты ее…

– Закрой пасть! – осадил его Тургунов. – Дело есть. Правда, денег больших не обещаю. В общем, слухай.

– Во невезуха, – проворчал бородач. – Похоже, хрен отсюда выберешься… – Чертыхнувшись, он вытащил сигареты.

– Не везет так не везет, – посмеиваясь, кивнул блондин.

– Я тебе, Француз, сразу говорил – надо было с геологами в Певек лететь, а не с пожарными в эту дыру. Предупреждал я тебя…

– Послушай, Варяг, – улыбнулся блондин, – Певек – это порт, пограничная зона, там в усиленном режиме работают МВД и остальные службы, нас с тобой там…

– Так и здесь уже косятся, – кивнул направо бородач.

Проследив его взгляд, Француз увидел двух милиционеров.

– А чего ты удивляешься? – усмехнулся он. – На местных мы не похожи, на прибывших сюда по приглашению тоже. Надеюсь, ксивы у нас ломать они пока не станут.

– Да пусть проверяют, – отмахнулся Варяг. – Паспорта в порядке. И въезд разрешен, и выезд. Только, похоже, зря мы все это затеяли. Кроме неприятностей, ничего не поимели.

– Хорошо еще, нас бы не поимели! – засмеялся Француз. – Надо куда-то занырнуть отдохнуть. Чтобы не светиться особо и…

– А куда? – недовольно прервал его Варяг.

– Извините, – подошла к ним немолодая женщина. – Вам комната не нужна? – смущенно спросила она.

– Очень даже нужна, – улыбнулся Француз. – Я сейчас узнаю, когда…

– Трое суток аэропорт работать не будет, – перебила женщина.

– Куда идти? – спросил Француз.

– Послушайте, – попросила она, – можно ваши документы посмотреть?

– Конечно! – Француз достал паспорт.

– Ну и дела тут у вас, – сказал молодой крепкий мужчина. – Выходит, взять взяли, а…

– Да никто меня не брал, – быстро проговорил тщедушный мужчина лет сорока пяти. – Я все объяснил товарищу майору.

– В общем, мы крутили тут дело о связях местных бандитов с пограничниками, – перебил его плотный лысый майор. – И таможня там засвечена, и пограничники. Уходит от нас много пушнины, изделий из кости, местные умельцы делают разные безделушки, а они оказываются за рубежом, где пользуются большим спросом. Также рыба, мясо и пантокрин. Это лекарство из рогов молодых…

– Не держи меня за мента с дубовой головой, – улыбнулся крепкий. – Что такое пантокрин, я в курсе. А при каких тут он? – кивнул крепкий на тщедушного.

– Сигизмунд Карлович, по его словам, – сказал майор, – был втянут в это дело против его воли. Угрозы, шантаж и…

– Да-да-да! – торопливо проговорил тщедушный. – Все так и было. Я имел неосторожность помочь одному человеку в бизнесе. Партию пушнины отправляли в Ленинград, то бишь в Санкт-Петербург, – виновато поправил он себя. – Я никак не…

– Давайте по делу, – попросил майор.

– Хорошо. Я понимаю, бизнес сейчас не всегда чистый. Неуплата налогов, завышение цен, в конце концов обман – все это довольно частые явления. Но убийство – это…

– Стоп! – бросил майор. – Про убийство вы мне ничего не говорили.

– Потому и не говорил, Павел Валерьевич, что вы… – Сигизмунд Карлович тяжело вздохнул. – Не могу я тут говорить, неужели не понимаете? Вы думаете, оборотни в погонах только на Петровке сидят? То есть, извините, сидели. И поверьте мне, их и тут немало. Собственно, я всегда с пониманием относился к таким…

– Вы конкретно можете сказать, что имеете в виду?

– Уважаемый Павел Валерьевич, я пришел к вам только потому, что знаю вас как честного, порядочного человека. Поверьте и вы, уважаемый… – Сигизмунд взглянул на крепкого. – Извините, не имею чести быть с вами знакомым.

– Альберт Потапов, – ответил тот.

– А по отчеству как вас величать?

– Не обязательно, – улыбнулся Потапов.

– Так вот, – продолжил Сигизмунд, – я пришел, чтобы просить помощи и защиты. Мне необходимо попасть в Москву, только там я буду откровенно говорить. И кое-что могу подтвердить документально. Поверьте, уважаемые, – он постучал по плоскому чемоданчику, – это многого стоит, из-за этого я и пришел к вам, Павел Валерьевич. Мне необходимо, минуя все кордоны, попасть в Москву. Я убежден абсолютно – уже завтра меня начнут искать. И не для того, чтобы вернуть долг или просто поздороваться. Меня убьют. Именно поэтому…

– Извините, – перебил Альберт, – здесь вам ничего не угрожает. Вы не станете возражать, если мы поговорим наедине?

Майор удивленно посмотрел на него.

– Разумеется, нет, – поспешно проговорил Сигиз-мунд, – ради Бога. Я выйду и, если можно, сварю кофе. – Он взглянул на майора.

Едва он вышел, Альберт спросил:

– Насколько все это серьезно?

– Очень, – вздохнул майор. – В самом деле что-то здесь происходит не так, как надо. Пицкевич, – кивнул он на дверь, – действительно пару раз проходил как свидетель по делу о незаконном обороте пушнины, но только как свидетель.

– Ты конкретнее можешь? – спросил Потапов.

– Да хрен поймешь, что тут происходит, – раздраженно отозвался майор. – Берем с поличным. Пушнина, панты и все остальные дела. Вроде все, сели они. Но хре-нушки – понятые, оказывается, ничего не видели, свидетелей не найдешь, и те, кого брали, на свободе и ручкой нам из иномарки делают. И что особенно противно – не знаешь, кому верить. На всех, с кем работаешь, смотришь с подозрением. Пару раз брали тут кое-кого из начальства, но отпустили. И перевели куда-то. Пицкевич позавчера звонит и сообщает, что может многое объяснить, но боится к кому-либо обращаться и очень просит меня никому не говорить о том, что он…

– Подожди, – остановил его Потапов. – А может, он просто кому-то прилично задолжал и хочет…

– Знаешь, почему я обратился к тебе? Пицкевич очень испуган. А до этого нашли три трупа, и это не бомжи, а охотники, довольно состоятельные люди.

– Понял. Короче, к этому Пицкевичу следует относиться серьезно. Но объясни, как ты это представляешь? Мне что, надо стать его тенью?

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Пицкевича надо доставить живым до Магадана. И отдать его…

– Стоп! Выходит, у вас здесь есть крыса?

– В том-то и дело. А вот кто?… – Майор выругался.

– Значит, мне надо доставить его в Магадан. Ну, это не проблема, посадишь нас на самолет и…

– Здесь как раз и проблема. Прямого самолета до Магадана нет. И в Якутск не попадешь. А до Билибина еще добраться надо. Дать охрану не могу.

– Да это я понял.

– Лететь самолетом отсюда опасно. Пицкевич говорил об этом, а уж он, похоже, действительно знает многое. Здесь месяц назад один бригадир оленеводов пришел в милицию и начал давать показания против Плотника. Есть тут такой. Плотник – это фамилия. Петр Андреевич. Пятьдесят пять лет. Бывшей жене, Нине Петровне, сорок шесть. Дочери Алене двадцать семь. Сыну от первой жены, Игнату, тридцать три. Та еще семейка. Плотник всем здесь заправляет. По крайней мере такая информация поступала не раз. А оленевод этот видел, как убивали двоих тундровых медиков, так называют тех, кто собирает разные лекарственные растения, скупает за водку панты и прочее. Так вот, эти двое за водку у оленеводов панты покупали. В период пастбища и перегона оленей чукчам спиртного не продают. За это Плотник и кончил тех двоих. Бригадир все видел и пришел к нам. Но через день явился и сообщил, что оговорил Плотника, а этих двоих убил он сам. Трупы нашли там, где указал бригадир. А ночью он повесился в камере. Вот так. И до этого трупы находили. Есть основания подозревать в таких делах Плотника.

– Конкретно Плотника или его людей?

– В основном его людей. Есть такой Вамп. Никто описать его не может. Говорят, что те, кто видел его, уже никогда и никому ничего не расскажут.

– Ничего себе… – протянул Альберт.

– И еще говорят о Кровососе. Правда, о нем кое-какая информация имеется. Но чтобы выяснить, кто такой этот Кровосос, надо выбирать из пятерых. – Открыв сейф, майор достал конверт и высыпал на стол пять фотографий. – Из этих.

Альберт разложил их перед собой.

– Беглые, – пробормотал он. – Все совершили побег из колоний строгого режима. Осуждены самое малое на двадцать лет. И морды, и статьи впечатляют. Значит, этот Кровосос кто-то из них? – взглянул он на майора.

– Точно, – отозвался тот. – Но судя по кликухе, скорее всего или этот, – он ткнул пальцем в фотографию лысого здоровяка со шрамом на щеке, – или тот, – указал он на фотографию мордатого амбала с кустистыми бровями. – Первый – Поркин Сергей Анатольевич, осужден за двойное убийство. Приговорен к двадцати пяти годам. Бежал два года назад. Из оперативных данных, в пересылке Хабаровска зубами надорвал кожу на шее одного зэка и сосал кровь. Другой, – он кивнул на снимок мордатого, – Виров Иван Иванович. Осужден на двадцать лет за убийство инкассатора. Опять-таки из данных оперчасти СИЗО, живьем ел крыс. А здесь ходят слухи о неком мордовороте, который лижет кровь из ран людей. Отсюда и кликуха Кровосос. Но кто из этих, – он собрал фотографии, – никто не знает.

– И как же я этому деятелю помогу? – Альберт кивнул на дверь.

– Поживи с ним сутки в доме, куда я вас провожу, а там я выясню. Может, медики или пожарные, а еще лучше вэвэшники… Вот с ними и полетите.

– А если нет?

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Павел.

– Товарищ майор, – в кабинет заглянул молодой мужчина в штатском, – труп в Глубинке. Наши уже поехали.

– Понял, – поднялся Павел. – Извини, но теперь Пицкевич на твоем…

– Эй, – усмехнулся Альберт, – а кто мне расходы возместит?

– Я все оплачу, – услышали они голос Сигизмунда Карловича.

– Вот и решена проблема, – улыбнулся майор.

– В Глубинке труп Арпиева, – тихо проговорил Пиц-кевич. – Я видел, как его убили.

– Что? – удивленно посмотрел на него Павел. – И молчали?

– Поэтому и прошу отправить меня с охраной, – пробормотал Пицкевич. – Больше ничего говорить не стану, – поспешно добавил он, – и вы меня не заставите…

– Нормалек, – усмехнулся Альберт, – прямо тайны чукотского района. Сигизмунд Карлович, вы понимаете…

– Я боюсь! – истерично прокричал тот. – Я видел, как его убили и подожгли дом! Они искали меня! Я жить хочу! Вы понимаете?! Жить хочу! Я многое знаю, и вам лучше будет, если…

– Ладно, – буркнул майор. – Вот ключ. Рыбачья, двенадцать, квартира тридцать два. Когда вернусь, зайду.

– Значит, думаешь, дядька Семен, Плотник это? – спросил Всеволод.

– Он, нехристь, едрена бабушка, – кивнул Семен Федорович. – Я так мыслю, что-то не срослось у них там, ну, в делах с бизнесом. Мать честная! Отродясь ведь таких слов не слыхивал даже, а тут и говорить, как новый русский, едрена бабушка, стал!.. – Старик усмехнулся. – Вот я и мыслю, что приезжий этот, ну, Алхимиком его прозвали, видать, перепугался и решил отойти от Плотника. Тот, понятное дело, уговаривать не стал и послал своих людишек, чтоб разделались с ним. А он же последние денечки у Митрия все обитал, ну у этого, Арпиева. Митрий не раз говорил, что с ним начнет заниматься честной коммерцией. Тьфу ты, едрена бабушка, бизнесмены хреновы!.. Честная коммерция – это когда не убивают, а просто обманывают. Но тем не менее Митрий-то этого хотел. И еще говорил, что у Пицкевича имеются улики на Плотника, от которых тому вроде как и не отвертеться. Вот, видать, и пришли эти хунхузы чукотские к Митрию. А он мужик не раз битый, и стреляный, и резаный. Пугать его, значится, только время даром терять. Стрелял Митрий дай Бог каждому. Однако на сей раз стрельнуть первым не успел. Поджарили его уже мертвого. А вот куды Алхимик подевался, ума не приложу.

– Понятно, – кивнул Всеволод. – Значит, ты хочешь, чтоб я девушку сопроводил до Магадана. Так, что ли?

– Так, без всяких твоих что ли. Девке опасность серьезная грозит. Ежели ее у меня убить пытались, то по дороге тем более сделают. А ты вроде как несогласный сопровождать?

– Дядька Семен, – поморщился Всеволод, – понимаю я все. Но и ты меня понять постарайся. Ну отведу я ее и отправлю на материк. А сам-то тут останусь. Думаешь, не прознает про это Плотник? Сто рублей даю – прознает. И по дороге придется мне с его шестерками не раз…

– Не думал, что ты струхнешь. Батька твой таких слов никогда не говорил. Ему плевать было, кто супротив. И даже на закон порой чихал. А ты, значится, не в папаню своего.