— Куда-то собрался, — кивнув на вернувшегося к дому Василия, усмехнулся сидевший за рулем бежевой «шестерки» Клоун.

— Этот что ли? — небрежно спросил сидевший на заднем сиденье справа смуглый коренастый парень.

— Он, — кивнул Клон.

— Ты трогай потихонечку, — выходя, сказал сидевший рядом с ним длинный худой волосатик. — Жди у остановки. Мы его в конце улицы сделаем, там никого нет. Три дома старых и школа.

— А чего Горбун сам не вернулся? — вышел из машины третий, рослый мужчина.

— Дела какие-то, — пожал плечами Клоун, — велел деньги отдать и дом пЬказать.

— Дом он уже показал, — засмеялся коренастый.

— Поканали, — бросил волосатик. Все трое, быстро перебежав улицу, скрылись за зданием магазина.

— Они его будут у школы ждать, — сказал в сотовый телефон Клоун и, не включая фар, поехал в другую сторону.

Зяблов встретил вошедшего Шугина встревоженным взглядом.

— Все о\'кей, — он соединил в кольцо большой и указательный пальцы. — Они поверили Клоуну.

— А что с ним? — спросил Константин Федорович.

— Порядок, — усмехнулся Феликс. — Хорошо, я появился вовремя. Еще бы чуть, и ничего бы не получилось.

— Ты думаешь, они поверят в драку с убийством? — с сомнением спросил Зяблов.

— Драка была, — улыбнулся Феликс. — Есть свидетели, которые даже опишут убийцу. Это тот, которого Клоун…

— А как же раны? — перебил его Констаигин Федорович.

— Ножом Горбатого — в раны обоим. Он шире и длиннее, — объяснил Шугин. — Нож в руке. Позы соответствуют. Будто он прибил второго, а третий сзади ударил его кинжалом. Вот пусть и ищут третьего, — засмеялся он. — А мы уже и пепел его развеяли.

Три тени выскочили из ворот школьного двора. Один перебежал дорогу и слился с чернотой старого заброшенного дома. Второй, пробежав метров пять вперед, исчез за старой полуразрушенной водонапорной башней. Третий прижался к воротам. Из-за угла школьной ограды на фоне отсветов городских фона? рей на секунду появилась и исчезла голова человека. Миновав последний жилой дом, Василий увидел вышедшего из-за угла пошатывающегося человека. Василий сунул руку в боковой карман. Услышав негромкий хрипловатый голос:

— …остров невезения в океане есть, — улыбнулся и, прихрамывая, ускорил шаг. Прижавшийся спиной к воротам школьного двора, волосатик беззвучно выматерился.

— Извините, — услышал Василий мужской голос. — Закурить не найдется? А то заработался. Ночь на дворе, а курить хочется.

— Вы кто? — Василий, протянув пачку, шагнул к стоявшему у калитки коренастому парню.

— Да хозяева хотят яблоки собрать, вот и попросили помочь, — парень коротко вскрикнул — его рука вдруг оказалась заломленной за спину, а в него ткнулся пистолетный ствол.

— Хозяева умерли, — левой удерживая завернутую руку коренастого, а правой сжимая приставленный к шее пистоле! усмехнулся Василий. — Так какого черта ты делаешь в доме?

Волосатик с ножом рванулся к стоявшему к нему спиной лейтенанту. Что-то бормртавший пьяный в прыжке достал ногой его спину. Волосатик грохнулся лицом вперед. Услышав позади шум, Василий ослабил захват и обернулся. Коренастый вдруг вырвался и выбросил руку для удара. Василий успел пригнуться.

— Стрелять буду! — отскакивая назад, предупредил он. С коротким рыком коренастый кинулся к нему. Увидев в лунном свете блеск стали, Василий нажал на курок. Коренастый, сложившись пополам, упал.

— Надо было стрелять в ногу, — подбегая к коренастому, сказал «пьяный».

— Попал, — с горечью констатировал капитан. Поднявшись, успокаивающе потрепал Василия по плечу. — Там за углом третий. Он нам все скажет. Вызывай оперативку, а я с тем побеседую. До ментов, — засмеялся капитан, — успею.

Василий бросился к дому, в котором после выстрела моментально погас свет. Подбежал к переднему окну, костяшками пальцев застучал по стеклу.

— Сашка! — закричал он. — Это я, Васька Коровин. Открой!

Свет тут же загорелся.

— Что случилось? — в открытую дверь с ножом в руке шагнул парень в трусах.

— Звони ноль два! — крикнул Василий. Сюда пусть едут! Нападение на участкового!

— Помочь? — крикнул вслед хозяин.

— Звони и вызывай наряд! — прихрамывая, лейтенант добежал до волосатика.

— Третий тоже готов, — с досадой сказал Феоктистов. — Я его вроде и ударил вполсилы, — растерянно пробормотал он. — Слушай и запоминай! Ты шел туда, к остановке. На тебя напал кто-то из-за угла. Ты ему врезал и назад к дому. Здесь этот, — он кивнул на волосатика, — с ножом. Ты контрприем на удар снизу, он животом на нож. А третьего ты предупреждал выстрелом, а уж потом в него стрелял. Пойдем, — Сергей махнул рукой. — Ты должен представить, как это было. Только не перепутай очередность, — предупредил, он.

— А вы, товарищ капитан — бросаясь за ним к углу школы, спросил Василий.

— Меня здесь не было, — прекращая дальнейшие вопросы, отрезал капитан. — Быстро же вы, ребята, — с удивлением пробормотал он, увидев свет фар и прерывистый огонек мигалки.

— Не забудь! — кивнул он и бросился вдоль здания школы в переулок. Подбежал к стоявшим в подворотне «жигулям». Едва сел в машину, как зазвучал сотовый телефон.

— Да, — сказал Сергей.

— На пристани в драке убит Соков, — услышал он мужской голос.

— Горбун — удивленно пробормотал Сергей. Казалось, звонивший услышал его.

— Три свидетеля — два парня и девушка — утверждают, что к Горбуну пристали трое парней. Тот достал нож. Двоих успел ударить. Оба мертвы, третий всадил ему в спину нож. По описанию — это один из дружков Сокова. Его ищут. Ты где сейчас?

— На участкового Коровина напали трое, вернее, двое, — поправился он, — с одним я сразу разобрался…

— Что говорят?

— Мертвые не говорят, — буркнул недовольный собой капитан и, словно пытаясь оправдаться, быстро добавил. — Одного Васька пристрелил. Второй на свой нож напоролся, а первого я ударил. А он…

— Убирайся оттуда! — приказал голос.

— Есть, товарищ подполковник!

— Придурки они недоделанные! — зло сказал Зяблову Зимин. — Разве так…

— Значит, участковый жив? — перебил его Константин Федорович.

— Даже не поцарапан! — тем же тоном ответил майор.

— А тебя не хватятся? — спросил Зяблов. — Ведь…

— Я уехал к теще, — понял его Зимин. И спросил. — К Волошину послал?

Зяблов молча кивнул.

— Своему приятелю звонил? — поинтересовался майор.

— Не отвечает никто, — равнодушно ответил Зяблов. — Наверное, опять куда-нибудь отдыхать поехал…

— Нет! — воскликнула Анна. — Не может быть!

— Извините, Анна Алексеевна, — спокойно сказал адвокат Редина, — можете убедиться сами, — он подвинул по столу отпечатанный, на машинке заверенный подписями и печатями лист.

— Ты лжешь! — гневно воскликнула она. — Ты просто заодно с этой! — она не глядя ткнула сжатым кулаком в сторону стоящей у двери Валентины.

— Илларион Исакович, — спокойно проговорила Валентина, — вы ознакомили вдову с последней волей ее мужа. Спасибо и до свидания.

— Ты! — повернувшись к ней, закричала Анна. — Это все ты, змея подколодная! На-как, выкуси! — повернувшись задом, хлопнула себя по тугим ягодицам. — Ничего у тебя не выйдет! Я тебе глотку перегрызу!

Стоящий рядом с Валентиной мрачный Носорог выжидательно посмотрел на дочь покойного хозяина.

— Я даю тебе неделю, — отчетливо проговорила Валентина. — И если за это время ты не уберешься из квартиры и вообще из нашей жизни, то здорово пожалеешь об этом.

— Тварь! — взвизгнув, Анна хотела броситься на нее, но двое парней угрожающе шагнули ей навстречу.

— Запомни, — зазвеневшим от ненависти голосом, пропуская вперед быстро шмыгнувшего в дверь адвоката, проговорила Валентина, — у тебя семь дней!

Последним выходил Носорог. Остановившись, смерил разъяренную Анну тяжелым взглядом:

— Я бы тебя, тварь, пополам порвал! — шумно выдохнув, вышел. С грохотом закрыл дверь. Схватив стоявшую на столе початую бутылку коньяка, Анна с размаху запустила ее в дверь. Трескучий хлопок разбившейся бутылки и посыпавшиеся на коврик осколки как бы привели ее в себя. Она бросилась к телефону.

— Я тебе говорю в последний раз! — закричала Ляхова. — Выбирай — или я, или эта стерва!

— Да на кой хрен ты мне нужна! — шагнув к ней, заорал Туз. — Кто ты есть? — брезгливо спросил он. — Докторша у Редина. Так нет его больше! — он засмеялся. — И ты больше никому не нужна. В постели ты, конечно, ничего, и еще можешь мужиков завлекать… — не закончив, жестко блокировал руку Ляховой. Вскрикнув от боли, она отскочила.

— Может, ты с Анькой и в одной категории, — хохотнул Туз, — но со мной такие…

Резко зазвонил телефон. Туз снял трубку. Не поднося к уху, взглянул на Ляхову:

— Забирай своего выродка и вали с квартиры.

— Как ты можешь?! — гневно закричала она. — Ведь Юра твой сын!

— Я сказал все, — отворачиваясь, отрубил он и поднес трубку уху. — Слушаю…

— Аннушка, — подчеркнуто ласково произнес он. — Здравствуй, милая. Ты почему не звонила утром?

Выслушав, нахмурился. Хотел что-то сказать, но вздрогнул, коротко вздохнул и выронил трубку. Ляхова, размахнувшись, снова ударила скальпелем в брызжущую кровью рану под правым ухом Туза. Сгребая сильными пальцами скатерть со стола, что-то прохрипев, тот сумел развернуться. Новый удар скальпеля пришелся ему в горло. Замычав, с выступившей на губах кровью Михаил упал. Бледная Ляхова, застыв, смотрела не его неподвижное тело. Что-то прошептала, пятясь, дошла до стены. Ткнулась в нее спиной и от неожиданности вздрогнула и пронзительно закричала.

— Сволочь! — Анна отбросила телефон. — Подонок! — кусая губы, о чем-то напряженно размышляя, несколько минут сидела неподвижно. Затем вскочила и бросилась к двери.

— Но она же моя мать! — воскликнул Федор.

— Поэтому я и предлагаю тебе выбор, — спокойно сказала Валентина. — Либо ты принимаешь мою сторону и станешь обеспеченным человеком, либо… — она засмеялась. — Поверь, братик, отец перед смертью составил новое завещание. И там тебе кое-что есть, но только кое-что, а ведь ты как любящий сын поделишься с мамой, значит, уже через год станешь нищим.

— А как же те баксы, что я отбил у Касыма? — раздраженно сказал Федор.

— Об этом другой разговор! — резко бросила она, — Сейчас мы говорим о завещании отца. И давай это закончим.

— То есть, как это, — разозлился Федор, — другой разговор? Ты мне сама говорила…

— Феденька, — Валентина презрительно посмотрела на брата, — не испытывай мое терпение. Ты с мамулей или нет?

Федор быстро сказал:

— Если, как ты говоришь, она отца…

— А если это не так? — перебила его Валентина.

— Ну ее на хрен! — крикнул он. — И парни Пирата за тебя. Игла со своими тоже не хочет на мать ишачить. У нее, говорят, на уме одно, как бы…

— Все, — резко сказал Валентина. — Я услышала то, что хотела. Завтра ты поедешь в Тулу. Встретишься с Блохой. Он задерживает поставку по авансу. Предупреди, чтобы не тянул время. Это для него может закончиться очень плохо, — давая понять, что разговор окончен, быстро вышла в соседнюю комнату.

— Ты доверяешь ему разговор с Блохой? — удивленно спросил Георгий.

— Если он предал мать, то что я могу ждать от него, кроме ножа в спину?

— Тогда почему ты отправляешь его в Тулу?

— Об этом ты узнаешь чуть позже, — уклонилась от ответа Валентина. Посмотрев ему в глаза, спросила:

— Что ты узнал о Людмиле? Ведь это ты отправил старшую медсестру в больницу? — зная ответ, засмеялась. — Она ведь хотела заявление написать, но передумала.

— Ты знаешь об этом? — удивился Георгий.

— Жора, — Валентина укоризненно покачала головой. — Я знаю даже больше, чем ты думаешь. И, признаюсь, хочу- услышать от тебя честный ответ. Кто тебе эта женщина?

— Не понял, — прохрипел он.

— Георгий, по-моему, я спросила довольно ясно. Давай не будем ходить вокруг да около. Ты мне нравишься. Хотя, если говорить откровенно, я обратила на тебя внимание только после твоего разговора с отцом. Я его ненавидела. О мертвых не говорят плохо, — Валентина горько улыбнулась, — но хорошего о человеке, который был моим отцом, я сказать не могу ничего.

— Но ведь ты тоже не сахар, — буркнул Георгий и, отвечая на ее изумленный взгляд, сказал. — Ради заграницы ты предала свою мать. Ведь…

— Перестань! — с болью воскликнула она. — Ты не смеешь осуждать меня! Хотя бы потому, что ничего не знаешь!

— Я знаю, что говорю.

— Да что ты можешь знать? — закричала она. — Мама любит меня! Я знаю! Я уверена в этом! Потому что…

— А ты? — спросил Георгий. — Ты любишь свою мать?

Пораженная Валентина, не находя слов, смотрела на его суровое лицо.

— Я рос без мамы и папы. Нас называли просто — шпана, детдомовская шпана. И знаешь, как мы все завидовали тем, у кого были родители! Никто не показывал вида, что готов черт знает на что, чтобы иметь возможность звать кого-то мамой или отцом. И из-за страшной зависти и сознания, что никому из нас не суждено назвать женщину мамой, а мужчину папой, мы смертным боем били тех, у кого были родители!

— Я не понимаю, к чему ты это говоришь? Зачем? Почему ты вдруг осудил меня? Зачем ты напомнил мне о том, что все годы не дает мне спокойно жить? Какое в конце концов ты имеешь на этом право? — закричала она.

— Право мужчины, который тебе нравится.

— Валентина Ивановна, — в комнату заглянул Носорог, — шесть раз звонили из Саратова. Трубку не брали. Но по автоответчику ясно, что звонил Зяблов. Он говорит, ему нужно срочно переговорить с Иваном Степановичем.

— Я не хочу видеть его на похоронах, — отрезала Валентина. — Если позвонит снова, скажите, что Редин уехал. И когда вернется, неизвестно.

— Валентина Ивановна! — в комнату с радиотелефоном вошел кучерявый парень.

— Ну что еще? — она недовольно посмотрела на пего.

— Антонина Викторовна, — он протянул телефон.

— Что ей надо? — вздохнула Валентина. — Я же сказала, что постоянной платы, как при отце, она получать не будет.

— У нее маленький сын, — напомнил Георгий.

Валентина поднесла радиотелефон к уху.

— Валя, — раздался плачущий женский голос. — Я убила… понимаешь… убила Миха…

— Что? — взволнованно спросила Валентина. Ответом ей был рыдающий голос Антонины. — Я сейчас приеду, — торопливо проговорила Валентина и беспомощно оглянулась на Георгия:

— Говорит, что убила своего сожителя. И, похоже, она в истерике.

— Говори с ней, — бросаясь к двери, сказал Георгий. — Что хочешь говори. Ты! — рявкнул он на стоявшего у двери Носорога. — Быстро к Ляховой! Пулей!

— А ты кто такой, — процедил тот, — чтобы мне приказывать?

— Степан! — крикнула Валентина. — Срочно к Ляховой. И от нее ни шагу, пока я не приеду!

— Да иду, — пробормотал Николай, подходя к двери. Длинный разбудивший его дверной звонок замолк. — Черт бы вас подрал, — поворачивая ключ, буркнул Зюзин, — я лег только в пять.

Снял цепочку, чуть дернул на себя дверь и, зевая, повернулся, чтобы идти в комнату.

— Входите.

Дверь открылась. Он хотел повернуться, но сильный удар в затылок выбил из него сознание.

Валентина влетела в прихожую.

— Степан! — громко позвала она Носорога.

— Здесь.

Бросившись на голос, вбежала в комнату и замерла. На полу около двери, сжимая в руке телефонную трубку, валялся Михаил. На искаженном болью лице особенно четко выделялись тонкие полоски черных усов. Его затылок и плечи окружала густеющая лужа крови. У стены сидела на полу бледная, трясущаяся Ляхова. Рядом с ней стоял Носорог с радиотелефоном.

— Она по нему говорила, — кивнул он на трубку. — Видимо, спаренный, другой аппарат не работает. Шнур выдернулся. Обернувшись, Валентина взглянула на Георгия. Она успела увидеть удивление в его глазах.

— Что делать? — шепотом спросила Валентина. Георгий молча пожал плечами. Валентина осторожно, стараясь не наступить на кровь, обошла тело Туза. Приблизившись к Ляховой, пораженно замерла. Из глубоких порезов на ладонях и пальцах правой руки обильно шла кровь.

— Жора, — позвала Валентина, — ее перевязать нужно.

— Я убила его, — глядя перед собой сухими глазами, прошептала Ляхова. — Убила.

— Тоня, — Валентина присела рядом, — давай руку перевяжем. Ты смотри, сколько крови потеряла, — увидев влажную от крови юбку Ляховой, стараясь говорить спокойно, сказала она.

— Я убила его, — повторяла Ляхова, — убила.

— За руки ее, — чуть слышно сказал на ухо Носорогу подошедший Хрипатый, — и чтоб не дергалась. Но осторожно, — предупредил он. Подойдя с другого бока осторожно, но крепко взял правую руку Антонины. Носорог взял левую. Она, казалось, ничего не чувствовала и, по-прежнему уставившись невидящими глазами перед собой, повторяла:

— Я убила его…

Валентина достала из аптечки бинт и плотно перевязала ладонь и пальцы Антонины.

— Что делать-то? — спросила она Георгия и снова увидела в его глазах удивление. — Почему ты так смотришь?

— По идее, надо вызывать легавых, — спокойно сказал он. — Но тогда ее пропустят через психушку. Если признают ненормальной, отправят надолго в специализированный дурдом, а если нет, лет восемь, самое малое, получит, потому что она не защищалась, а била сзади. Да и морда чистая. Не трогал он ее, — уверенно проговорил Георгий.

— Я это тоже поняла, — сердито сказала Валентина. — А теперь, спрашиваю, что делать? — опередив его, добавила. — Ведь у тебя опыта гораздо больше, чем у меня. Ты все-таки…

— Мусорам сдавать ты ее не хочешь. Значит, надо этого, — Георгий кивнул на труп Михаила, — куркануть где-нибудь. Сразу искать его никто не будет. Уехал куда-то, и все. А вот ее куда? — задумчиво прохрипел он.

— Ко мне на дачу, — решила Валентина.

— А сына?

— Возьмем с собой. Когда она хоть немного придет в себя, ей очень нужен будет ребенок. Интересно, — тихо проговорила она, — из-за чего это случилось?

— Я думал, ты действительно хочешь добра своему сыну, — с горечью произнес Растогин.

— Именно поэтому я и не хочу, чтобы он рос рядом с вами! — горячо сказала Галя. — Что он переймет от вас? Чему вы его научите? Молиться вашему богу — деньгам? Ведь все остальное для вас пустое место. Порядочность, благородство. Вы…

— Ну что же, — Растогин грузно поднялся со стула. — Я думал, ты будешь благоразумна. Ведь я не разделял тебя с Павликом. Ты была бы при нем и имела бы все, что хочешь.

— Знаете, Павел Афанасьевич, — она вздохнула, — я не знаю, почему вы этого захотели. Из-за чего вдруг воспылали такой любовью к моему сыну, что предложили мне быть с ним. Интересно, в качестве кого? — поинтересовалась она, — няни, которую он называл бы своей мамой? Или…

— Хватит, — недовольно прервал ее Растогин и, ссутулившись, пошел к двери, остановился там и сказал:

— Я не люблю повторять своих предложений, но очень прошу тебя — подумай. Ты будешь матерью моего внука в моем доме. И после, когда я умру, а ожидать этого, — он слабо улыбнулся, — осталось совсем немного, будешь законной наследницей…

— Я никогда не прощу вам смерти Андрея, это вы убили его!

Растогин вышел в открытую Шведом дверь.

Ловя широко открытым ртом воздух, Зюзин прижал колени к животу.

— Если еще раз ты подойдешь к Лапиной ближе, чем на квартал, — услышал он мужской голос, — сдохнешь.

Как бы подтверждая свои слова, говоривший резко ударил Николая в бок. Николай застонал. Видеть он не мог — те, кто избивал, завязали ему глаза, но он услышал удаляющиеся шаги. Значит они ушли. Николай попытался сесть. Болели связанные за спиной руки.





— Не мучайся, — услышал он насмешливый голос. Замер. Удар в левый висок лишил его сознания.

— Значит, ты не хочешь мне помочь? — зло спросила Анна.

— Во-первых, — усмехнулся Ждан, — я не хочу умирать раньше времени. Сейчас у руля компании стоит доченька Редина. Все, кроме тебя, согласны с этим. И есть очень много серьезных клиентов, которым достаточно свистнуть, и меня порвут на мелкие кусочки. А во-вторых, ты, оказывается, не только со мной мужу рога наставляла. Так что извини, — издевательски захохотал атлет. Анна вскочила и бросилась к дверям. Резко остановившись, повернулась к нему:

— Хочешь бесплатно получить информацию о довольно приличной сумме денег в долларах?

— Ты предлагаешь ограбить один из банков, среди которых нет ни одного твоего? — еще громче засмеялся он.

— В Новомосковск завтра повезут деньги Блохе за приличную партию оружия, — негромко проговорила Редина. Атлет, мгновенно замолчав, с интересом уставился на нее.

— Блоха тоже пошлет своих людей с оружием, — продолжила Анна. — Их будет по трое с каждой стороны.

— Откуда тебе это известно? — с интересом спросил Ждан.

— Я поссорилась с сыном, — усмехнулась она, — он принял сторону этой стервы! Он сегодня ездил к Блохе. И завтра в Новомосковске тот получит остальные деньги и отдаст им партию оружия.

— Значит, тебе плевать на сына, — усмехнулся атлет.

— Он трус, — она махнула рукой, — и не окажет никакого сопротивления. К тому же, — Анна рассмеялась, — деньги повезут люди Вальки. Федя только узнал время и место.

— Где ты была? — Федор раздраженно спросил входящую Валентину.

— Быстро ты, — бросив на него изучающий взгляд, сказала она. Вздохнула, сняла туфли.

— Делов-то, — пренебрежительно усмехнулся он, — туда да обратно. Тула — не Колыма. Тут езды всего…

— Что сказал Блоха? — жестко спросила Валентина.

— Завтра в Новомосковске, — небрежно сообщил он. — Его парни привезут остальную партию. Мы должны отвезти бабки. Все и в баксах. Цена та же.

— Ты говорил с самим Львом Моисеевичем?

— Конечно.

— Молодец, — скупо похвалила его сестра, — а сейчас извини, я пойду спать, сегодня был трудный день.

— Где ты была? — повторил он свой первый вопрос.

— На даче, — заходя в ванную, ответила Валентина.

— Значит, ты думаешь, что тебя отделали мои парни? — захохотал Ждан.

— Да ничего я не думаю, — огрызнулся Зюзин. — К тому же тебе Галька до лампочки. Растогин, сука, кого-то нанял.

— А какого черта ко мне приперся? — не понял атлет.

— Да Туз пропал, — объяснил свой поздний визит Николай. — Я думал, может, дела какие.

— Какие у меня с Тузом могут быть дела? — усмехнулся Жданов. — Бурят про Туза и слышать не хочет. А мне своя рубаха к телу ближе.

— Да он что-то насчет Аньки говорил, — дотронувшись до припухшего левого виска, проговорил Зюзин. — Вот я и подумал…

— Все, — решительно прервал его атлет, — топай. И еще, — он звучно хлопнул в ладони. Два крепких парня мгновенно заломили Зюзину руки назад. — Я тебе говорил, — сказал, подходя к нему вплотную, Жданов, — не появляйся у меня. Ты пришел.

Коротким ударом в живот заставил Николая согнуться, как бы подавившись воздухом. Парни отпустили руки Зюзина. Он ткнулся лбом в пол.

— Если ты хочешь, чтобы и мной занялись люди Растогина, — атлет ногой ударил согнувшегося Николая, — то пришел не по адресу. Я сообщил Павлу Афанасьевичу о нашем разговоре, понял?

Остановив занесенную для пинка ногу, презрительно плюнул на голову стонущего Зюзина.

— Выбросьте его, — приказал атлет парням. — Если хоть чуть сгрубит, отделайте.

— Странно, — входя в темную комнату, пробормотал Растогин, — они уже должны быть здесь.

Нащупал выключатель. Едва вслед за щелчком вспыхнул свет, отшатнулся к двери. Прямо перед лицом он увидел ствол пистолета.

— Мы не любим, когда ночью являются без предупреждения, — виновато проговорил стоящий с другой стороны двери коротко стриженный черноволосый атлет.

— У нас слишком много врагов, — опуская пистолет, усмехнулся смуглый кудрявый брюнет.

— Мы вас сегодня не ждали, — положив «Макаров» на стол, проговорил сидящий против двери рыжеватый мужчина.

— Вы видели Зюзина? — держась за сердце, Растогин сел в подставленное кресло.

— Мы объяснили ему ситуацию, — спокойно ответил атлет. — Кажется, он все понял.

— Не уверен, — возразил Растогин. — Сейчас Николай у Жданова. Это человек Бурята. Надеюсь, вам не надо объяснять, кто такой Бурят.

— Один из лидеров Питера, — проговорил смуглый.

— Поэтому вам придется убить Зюзина, — объяснил свой поздний визит Павел Афанасьевич, — А после этого займетесь тем, ради чего я вас вызвал.

Высокий плотный человек с густой бородой стряхнул пепел с сигары и бросил быстрый внимательный взгляд на сидевшего перед ним Призрака.

— Ну чего? — нетерпеливо спросил Призрак. — Чего тут думать, Борода? Мы…

— Ты равняешь меня с собой? — тихо спросил Борода. В его голосе не было угрозы, только крайнее удивление. Но Призрак, мгновенно изменившись в лице, облизнул пересохшие губы, испуганно забормотал:

— Да нет, Василий Андреевич. Я только это, ну, в общем…

— Щенок, — усмехнулся Борода, — возомнил себя крутым? Или одним из этих новых русских? Ты питался со стола Редина. А теперь с помощью этой шалавы, которая его рогатым сделала, хочешь и меня под откос пустить. И…

— Да нет же! — воскликнул Призрак. — Просто все сейчас в руках у Вальки. Но если…

— Ты же совсем недавно спал с ней! — процедил Борода. — И даже вместе с ней хотел втащить Редина, своего хозяина, в войну с казахами. Валька звонила мне, сучонок. Она мне бабки отмывает, а ты, гнида! — заорал Борода. Призрак вскочил и, беззвучно шевеля губами, попятился к двери. Услышав позади неясный шум, успел развернуться. Удар рукояткой пистолета пришелся ему в правую бровь. Зажимая ладонью рану, Призрак пинком согнул ударившего его парня. С хриплым криком каблуком ударил его в лицо. Сильный удар кулаком в челюсть бросил Призрака на пол. Он хрипло заорал, увидев еще одного противника, и достал каблуком до его голени. Сразу вскочил. Борода, округлив наполненные глаза, неожиданно тонко закричал. Призрак увидел валявшийся схватил его липкой от крови рукой и бросился к столу. В двери выросла фигура молодого мужчины с пистолетом. Борода с пронзительным криком нырнул под стол. Призрак, присев, дважды в упор выстрелил в него. От двери тоже грохнул выстрел. Еще один. И еще. Призрак выронил пистолет, словно пытаясь удержать жизнь, судорожно обхватил стол, на который упал. В него стреляли уже трое. Он упал в лужу собственной крови.

— Борода убит! — крикнул кто-то.

— Туда ему и дорога, — с усмешкой проговорил худощавый брюнет. Сунув пистолет в боковой карман, подошел к залитому кровью столу, брезгливо осмотрел два трупа и сказал:

— Уберите здесь!

Зубр со спортивной сумкой в руке стремительно вошел в зал пригородных касс. Увидев валявшуюся шкурку банана, коротко усмехнулся. Наступил на нее и с пронзительным криком упал на спину. Все находящиеся в зале повернулись на его вопль. В дверь с улицы быстро вошел молодой сержант милиции. К неподвижно лежащему Зубареву подбежали две женщины. Замычав, он обхватил затылок руками. Женщины и сержант попытались поднять пострадавшего. Сдавленно застонав, Зубр повис на плечах милиционера.

— Звоните ноль три! — удерживая тяжелое тело, крикнул сержант.

— Не надо, — замотал головой Зубр. Их окружили возбужденно переговаривающиеся люди.

— Пить меньше надо, — сердито сказала дородная дама в очках.

— Он не пьяный, — возразил сержант.

— На шкурку наступил, — заметив на каблуке пострадавшего кожуру банана, объяснил молодой парень.

— Вот-вот! — тем же тоном укорила дама сержанта. — Убирать надо! И за порядком следить! Бросают что попало, а мы расшибайся!

— Мне до Лунина билет, — приходя в себя, сообщил Зубр.

— Купите человеку билет, — взяв у Зубра деньги, дама сунула их милиционеру.

— С вами точно порядок? — спросил сержант.

— Все нормально, — заверил его Антон.

Толпа, собравшаяся было вокруг пострадавшего,

стала расходиться. Мимо Зубра к одной из касс быстро прошел Граф. Он приветливо улыбнулся:

— Добрый день.

— Куда едем? — взглянула на него кассирша.

— На улице прекрасная погода, — неторопливо доставая деньги, заметил Граф, — а у вас на красивом лице осень. Наверное, устали, — сочувственно добавил он. Что-то буркнув, кассирша взяла деньги.

— Куда? — холодно спросила она.

— Лунино, — достав из сумки небольшой букет роз, Граф сунул его в окно кассы. — Надеюсь, хоть на несколько минут они исправят вам настроение.

Удивленно посмотрев на него, она улыбнулась, взяла цветы.

— Спасибо.

— От вашей улыбки и в зале светлее стало, — сказал Граф. — Вы замужем?

— И двое детей, — засмеялась она.

— А это детям, — он положил две шоколадки. — У меня сегодня праздник. Пусть еще кому-то будет лучше, — объяснил он явно изумленной женщине свою щедрость. Отходя, быстро посмотрел на настенные часы. Сверил со своими:

— Девять часов семь минут, — прошептал Граф. — Только бы контролеров до первых трех остановок не было.

— А где москвич-то? — спросил детина с волосатой грудью. — Ты же меня с ним на бетономешалку поставил. Чего я, за двоих пахать должен?

— У него в Лунино свидание, — засмеялся невысокий кавказец в зеркальных очках. — Он в выходной отрабатывать будет. А тебе в напарники сейчас кого-нибудь дам.

— Все путем, — выходя в тамбур, Зубр подмигнул Графу. — У меня мент свидетель. Только я не въеду, если мусора на нас выйдут, что мы за Лунино базарить будем? Я там и не был ни разу.

— Я тоже, — усмехнулся Граф. — Но не ломай уши. Возвращаться-то мы оттуда будем. Так что кое- что описать сможем.

— А где мотоцикл возьмем? — понизив голос, спросил Антон.

— Я уже взял, — сказал Граф. — На третьей станции выйдем, на мотоцикле в город.

— Ты же говорил — до реки покатим, потом на катере до места.

— Во-первых, — холодно улыбнулся Граф, — всегда надо говорить одно, а делать другое. И давай добазаримся сразу: никаких вопросов. Делаешь то, что скажу.

— Лады, — кивнул Зубр. Прикурив, выдохнул дым и ухмыльнулся. — А ты крученый. Я…

— Все, — прервал его Граф. — Меня твоя оценка не интересует. Ты что своей сказал?

— Что еду в Лунино, — ответил Зубр. — Вернусь вечером.

— Она не спросила, зачем?

— Как не спросила. Но я говорил, как ты велел. Мол, старый кореш там, надо кое-какие дела обсудить. В общем, напустил тумана. Она, наверное, думает, что я к шкуре поехал, — засмеялся он. — На работу уходила очень недовольная.

— Может, лучше мы сами? — вопросительно посмотрел на серый дипломат рослый парень с рваным шрамом на лбу.

— Я знаю, как лучше, — недовольно ответил худощавый крепыш. — Ты поедешь следом. Подождешь, пока он не вынесет сумку. Возьмешь и сразу ко мне. И не выпендривайся, — строго предупредил он, — а то все в каскадера играешь. Менты за нарушение тормознут, и будет тебе трюк.

— Так меня и кличут Каскадер! — засмеялся парень. — Все путем будет, — заверил он. — Сколько там серебра?

— Пять кэгэ, — подал голос сидевший у окна рыхлый мужчина в сером костюме.

— Он чего? — когда электричка тронулась, провожая взглядом Графа, спросил мужчина в темных очках. — С вывихом?

— Нам-то какая разница, — показывая в усмешке желтые зубы, ответил стоявший рядом плешивый мужчина в изрядно потертых джинсах. — Наверное, от баб в загуле. Доедем до Лунино. На шестичасовой — назад. Билеты им отдадим. А он нам по пятьдесят тысяч. Хреново что ли?

— Да оно конечно, — ухмыльнулся первый. — Ни за что бабки ухватим.

— На кой хрен они нам нужны? — не понял Зубр.

— Вдруг контролер перед Лунино билеты проверять будет, — спокойно пояснил Граф. — А мы их в третьем вагоне, когда назад покатим, найдем, и билеты Пенза-Лунино возьмем.

— Варит у тебя череп, — восхитился Антон. Подойдя к заброшенному дому, Граф, осмотревшись/ быстро вошел в покосившиеся ворота.

— Сюда, — услышал Зубр. Перепрыгнув бурьян, вошел.

— Переоденься, — отодвинув приваленный к открытому входу в погреб камень, Граф бросил ему сумку. Антон достал оттуда мотоциклетный шлем с темным стеклом, тонкую кожаную куртку, уже не новые джинсы и кроссовки. Одеваясь, удивленно покачал головой. Все было ему впору.

Потом они вдвоем вытащили из погреба мотоцикл «ява».

— Где ты его хапнул? — снова удивился Антон.

— Купил, — коротко пояснил Граф.

— Ни хрена себе, — усмехнулся Зубр, — вместе с номером?

— И правами. Даже фотка моя.

Увидев округлившиеся глаза приятеля, улыбнулся:

— Напрокат взял у мужика на пару дней. Он все равно не ездит, а я его бухарой на три дня зарядил. Он сейчас и имя свое не помнит. — Надел шлем, опустил стекло. Натянул перчатки и проверил, как выхватывается из прикрепленной под мышкой самодельной кобуры револьвер.

— Ты его проверял? — усаживаяь на мотоцикл, спросил Граф.

— Трижды.

— Стекло опусти, — заведя мотоцикл, сказал Виталий. — Если гаишник тормознет, не дергайся. Ну а на месте ты помнишь, что и как делать.

Филимон смотрел на целующуюся пару. Белобрысый солдат, оторвавшись от губ молоденькой девушки, что-то торопливо говорил. Из Тамбова Хирург на пригородном Поезде доехал до довольно большого районного городка. Около железнодорожного вокзала нашел комнату для ночлега. Заплатил пожилой женщине деньги, она отдала ему ключ и предупредила, что соседи — довольно сволочные люди — чуть что, сразу милицию зову.

Он сварил суп из пакета, поел и сразу лег спать. Филимон ехал в Саратов. Именно оттуда были парни, которые пытались узнать у Вики о Тарзане. Значит, кто-то ищет напарника Тарзана и рано или поздно может выйти на него. А этого Филимон допустить не мог. Он понял, что парней послал связанный с Зябловым майор Зимин. Значит, пока информации о связи Тарзана и Вики у органов нет.

Но Зимин не успокоится и будет выяснять до конца. Филимон не знал майора и не испытывал к нему ненависти или неприязни. Нет. Майор делал то, что ему положено. И только поэтому он должен умереть. Если бы этим заинтересовался не связанный с Зябловым майор, Филимон не стал бы ничего предпринимать против него. Он всегда старался избежать любых конфликтов, с сотрудниками правоохранительных органов. Собственно, на него еще ни разу и не выходили.