Совершенно растерянный, камбоджиец постоянно вытирал пот, лившийся на глаза. Всхлипнул своим разбитым носом.
Дуг Франкель почувствовал, что он говорит правду. Об этом он и сам думал. Камбоджийские пилоты Т-28 были широко известны своей трусостью... Во время налетов они никогда не спускались ниже 800 метров при бомбометании. Если только это не было связано с религией. Странные люди эти камбоджийцы. Они проявляли то невероятную жестокость, то благоговейное отношение к жизни, в соответствии с буддистскими принципами. Американским советникам так и не удалось убедить правительственную авиацию применять ужасные шариковые бомбы для поражения живой силы... Командование отказывалось, считая, что будет убито слишком много людей.
Попав в тупик, американец отчаянно пытался найти выход. Даже если он сейчас убьет Шивароля, он не превратит его в хорошего летчика. Наконец он решился.
– Хорошо. Твоя задача будет проще. Ты взлетаешь с бомбами и садишься с ними в тихом месте. На пустыре или на дороге... Я знаю хороший участок на шоссе №4. Там ты оставишь самолет другому, который и завершит работу...
Капитана Шивароля еще сильнее охватила паника.
– Но кто же будет управлять самолетом? Что будет со мной?
– Я подумаю о тебе. Как я говорил. Что касается пилота, то это не твоя забота.
В Лаосе и Камбодже американских пилотов было более чем достаточно. Многие воевали еще во Вьетнаме и были способны попасть бомбой в десятиметровый круг... с завязанными глазами.
– Вы от меня требуете невозможного.
Дуга Франкеля взорвало. Схватив хрупкого камбоджийца за рубашку, он припечатал его к стене. Резким ударом ниже пояса он сложил его пополам. Изо всех сил ткнул дулом пистолета ему в живот.
– Кончай кривляться. Иначе стреляю. У меня сильное желание прикончить тебя.
Шивароль почувствовал запах пота американца. Неожиданно это напугало его еще больше, чем оружие. Он уже не соображал, где находится. А ведь ему всегда удавалось избежать фронта и всех опасностей.
– Я попытаюсь. Попытаюсь.
– Нечего здесь пытаться. Надо сделать. Требую, чтобы ты посадил для меня самолет на шоссе №4.
– Я сделаю это, – капитулировал наконец капитан.
Дуг Франкель отпустил его и отступил на пару шагов. Тяжело обрабатывать такого тина. Его постоянно следовало держать в страхе.
Неожиданно пилот вспомнил о чем-то.
– Как, вы требуете, чтобы я совершил посадку с бомбами?
– Конечно, это боевой вылет, а не развлекательная прогулка.
– Но это так опасно. Я могу неудачно сесть, бомба может оторваться.
Дуг Франкель решил, что настало время проявить понимание.
– Если ты сделаешь то, что я требую, то дарю тебе целый грузовик 105-миллиметровых снарядов.
Капитан отвел глаза.
– Но я никак не могу понять...
– Не принимай меня за идиота. Ведь твой тесть уже продал им 6000 таких снарядов. По восемь миллионов риелей грузовик... Так что у тебя есть нужные связи. Не так ли? Это премиальные за сложный полет.
Камбоджиец не стал настаивать. Не стоило говорить американцу, что цены успели подскочить, и груженый грузовик теперь уже стоил 10 миллионов риелей. По он еще далеко не успокоился.
– А если другой пилот не попадет в здание Совета министров, то я попаду в лапы специальной полиции.
Дуг Франкель сухо прервал:
– Разве мы промахнулись в случае с президентом Нго Динь Дьемом?
Казалось, над ними пролетел ангел, завернутый в американский флаг с кровавыми пятнами. ЦРУ имело в своем активе несколько удачных убийств в Юго-Восточной Азии.
Капитан Шивароль уже подсчитал в уме, что можно сделать с десятью миллионами. Лиз снова стала ему нравиться.
– Когда вы думаете начать? – спросил он более твердым голосом.
– Очень скоро. Как только решится вопрос со второй частью операции. Это потребует не больше недели. Сколько тебе нужно времени, чтобы достать самолет?
Шивароль заколебался.
– Двое суток.
– Прекрасно. Уходи первым. Но если ты с кем-нибудь заговоришь о нашем деле, то знаешь, чем это для тебя кончится.
Капитан Шивароль не ответил. Он был не в состоянии бороться против ЦРУ.
Он вышел, не подав руки Дугу Франкелю. Американец сунул оружие в карман и сел на кровать, вдыхая запах жены. Он испытывал странное чувство. Боль снова стала шевелиться где-то внутри. Он преодолел се, сосредоточившись на новой проблеме. Для осуществления плана принца Малко требовалось найти другого пилота. Такого, кому можно было бы довериться. Находившиеся в Пномпене американцы были либо сволочами, либо тронутыми.
Все это предвещало интересные переговоры...
* * *
Маддеви Шивароль грациозно плавала в теплой воде бассейна «Пном». Стоя на дне бассейна, Малко опирался локтями о край площадки и напряженно вслушивался в сигнал приемника. Никаких новостей от Франкеля. Контролер вызывал его каждые десять минут. Он и сам проявлял все большее беспокойство.
Где его искать? Вынужденное бездействие бесило Малко. Будучи умелой соблазнительницей, Маддеви Шива-роль, как игривый дельфин, коснулась его, прижалась на долю секунды, со смехом отплыла к середине... Она все более бесстыдно провоцировала Малко.
На противоположном берегу взбешенная Монивань демонстрировала свое недовольство в компании Ти-Нам.
Маддеви Шивароль взобралась на площадку и села, скрестив ноги.
– Так пойдем же ко мне на чай, – повторила она. – Вы видите, мистер Франкель где-то задерживается.
Ее взгляд был достаточно красноречив. Малко заколебался. Почтить вниманием камбоджийку или оставаться наедине с черным беспокойством... Но ответить он не успел: в саду неожиданно появилась машина Франкеля. Американец стремительно выскочил из нее и побежал к бассейну. Малко выпрыгнул из воды и побежал навстречу. Рядом появилась молчаливая и покорная Монивань. Дуг упал в кресло мадам Шивароль.
– Где вы были? Почему не отвечали?
Дуг подозвал официанта.
– Я работал. Это оказалось весьма непростым делом.
Он умолк, заметив, что Маддеви Шивароль направилась к ним. Он поприветствовал поклоном даму, которая бросила на американца ледяной взгляд. Взгляд потеплел, когда она протянула руку Малко.
– Я ухожу. Если вы не будете очень заняты, приходите ко мне на чай.
Но это «вы» было обращено только к Малко. Тот заверил, что сделает все возможное. Дуг Франкель проследил глазами за молодой женщиной, отправившейся в кабину для переодевания возле ресторана «Сирена», меню в котором совершенно не изменилось с 1945 года.
– Когда ее муж придет домой, ее ждет большой сюрприз, – прошептал он. – Интересно, что он ей расскажет.
– А вы его видели?
Не упуская никаких подробностей, Дуг Франкель рассказал, при каких обстоятельствах он встретил капитана Шивароля. В разгар его рассказа к ним подошла обиженная и покорная Монивань. Она села на землю между двумя мужчинами. Начала слушать. Она не все могла сказать, но все прекрасно понимала.
Итак, – заключил Дуг Франкель, – мы в навозе. Ни вы, ни я не можем управлять этим проклятым Т-28. И я никого не знаю, кому можно было бы поручить такое дело.
Надолго установилось молчание. Официант принес Франкелю лимон с холодной водой. Тот выпил залпом. Вдруг Монивань наклонилась в сторону Дуга и что-то пропела по-китайски.
Американец изобразил на своем лице крайнее удивление и чуть было не проглотил соломинку.
– Тысяча чертей! Она подсказала прекрасный вариант!
Глава 7
Какой сукин сын украл мои пирожки!
С лицом, искаженным от ярости, стоя перед открытым холодильником. Хал Давидов не мог оторвать глаз от пустых полок. Стоящие посреди комнаты Малко и Монивань не знали, как реагировать на эту ярость молодого американца. Они постучали в дверь его особнячка, расположенного тут же, в парке «Пном», через несколько секунд после его возвращения.
В сердцах он так хлопнул дверью, что, казалось, стены дома закачались.
С большими светло-голубыми глазами, носом с легкой горбинкой, энергичными чертами лица, черными гладкими зачесанными назад волосами он должен нравиться женщинам. Монивань закивала головой и сказала:
– Товарищ номер один!
Игнорируя Малко. Хал Давидов прервал ее:
– А где Ти-Нам?
– Ти-Нам сейчас приходить.
Она указала на Малко с улыбкой одновременно хитрой и покорной:
– Товарищ номер один.
– Ха-ха, – таков был ответ американца.
Он явно принимал Малко за нового любовника Монивань. Не обращая внимания на гостей, он снял рубашку, брюки, остался в серых плавках. У него было упитанное мускулистое тело, слегка загорелое.
Малко подумал, что хозяин собирается принять душ, но ничего подобного. Он натянул на себя боксерские шорты, забрался на диван в угол, достал откуда-то коробку и обернулся к Малко.
– Вы играете в шахматы?
– Да, немного.
– Давайте сыграем партию. Я люблю шахматы. Они меня успокаивают. А, черт, совсем забыл!
Неожиданно он схватил себя за так понравившиеся всем черные волосы и потянул их вверх. К великому удивлению Малко, они оторвались от головы. Парик! Бросив его в угол, он взъерошил свои природные гораздо более светлые волосы, вынул какую-то заколку. Волосы опустились ему до самых плеч. Заметив удивление Малко, он объяснил:
– Хозяин моей компании заставляет меня носить парик. Иначе он не допускает меня до своей тухлой «дакоты». Утверждает, что пассажиры не доверяют моим длинным волосам!
С этими длинными волосами он напоминал не пилота гражданских линий, а Иисуса Христа... В этот момент он повернулся спиной, и Малко увидел, что его шорты были заштопаны во многих местах. Кажется, пилоты в Камбодже не относятся к категории высокооплачиваемых.
Когда они втроем вышли из дома, Монивань взяла Малко под руку и сказала:
– Все в порядке, в порядке.
Трудно было в это поверить.
– Твой друг не слишком любезен.
Американец шел немного впереди. Молча.
Монивань серьезно покачала головой.
– Ему много проблем... Деньги... Просить Ти-Нам... 30 000 риелей...
По всей видимости, Хал Давидов не купался в золоте. Его дом не отличался изобилием. Самая дорогая вещь там был автомат с вставленным магазином, валявшийся возле кровати. Обычный предмет в Пномпене.
Они увидели, что Ти-Нам, сидевшая под большим зонтом, встала и бросилась им навстречу. Американец что-то сказал ей и уселся на противоположной стороне бассейна. Оскорбленная Ти-Нам вернулась к Малко и Монивань.
– Хал гневается, – сказала она с грустью.
– Так что это за история с пирожками?
Вьетнамка стала серьезной.
– Вчера вечером Хал целый вечер готовил пирожки с ганшой. Он сам сделал тесто. Пирожки украли его друзья, когда его не было дома.
Малко начал думать о том, насколько предложение Монивань связать его с Хал Давидовым было разумным. С пилотом, который действует под ганшой. Это совсем не успокаивает... Малко стал понимать, почему Дуглас Франкель сделал гримасу, когда Монивань назвала имя этого странного пилота.
А в это время пилот оживленно беседовал со светлым гигантом, развалившимся в кресле и положившим ноги на стол. Каска лежала на земле. Пуленепробиваемый жилет был надет на голос тело. Военные брюки и сапоги. Картину дополнял автомат М-16, повешенный на спинку кресла.
– Я думал, что в Камбодже больше нет американских солдат.
– Это – австралиец, – объяснила Ти-Нам. – Да к тому же гражданский. Приехал в отпуск. Купил М-16, жилет и каску. Каждое утро бывает на фронте, не любит коммунистов. Старается их убивать. Живет в гостинице.
Странный отпуск. Эту идею можно будет предложить для Средиземноморского клуба... Охота за «красными кхмерами». Вместо того, чтобы привозить ракушки в качестве сувениров, они привезут печень. Австралиец осушил свой стакан, встал, забрал каску, М-16 и направился к гостинице. Хал Давидов помахал шахматной доской в качестве приглашающего жеста. Но Малко колебался. Монивань тайком подтолкнула его.
– Иди, все в порядке, иди.
Ну что же, это будет не дороже, чем партия в шахматы.
* * *
Рассеянно играя с кинжалом Кобар, генерал Унг Кром кипел от ярости. Час назад ему сообщили, что Монивань жива и укокошила подосланного убийцу. Тем самым нанесен жестокий удар по самолюбию того, кто его послал. Особую ярость вызывало то, что какая-то девка справилась с солдатом, вооруженным АК-47! И он так яростно стал дергать себя за усы, что почти оторвал их.
Протяжная кхмерская музыка, которая обычно его убаюкивала, на этот раз не могла успокоить.
Неожиданно он изо всех сил ударил кинжалом по столу. Сила удара была такова, что кинжал пробил толстую нанку с бумагами, на несколько сантиметров вонзился в дерево и остался стоять, вибрируя. На его лезвии отражалось искаженное злобой лицо генерала. Он оставался неподвижным несколько секунд, затем нажал кнопку звонка. Немедленно появившемуся солдату генерал бросил только одно слово:
– Фуонг!
* * *
Хал Давидов поднял голову, ощутив взгляд Малко.
Маленькая карманная шахматная доска стояла между ними на стуле.
– Ваш ход.
– Да, я знаю. Но я не в состоянии сейчас играть.
– Возникли проблемы?
– Да. Думаю, что вы могли бы мне помочь.
– Я?
Хиппи был явно удивлен. Неожиданно он нахмурил брови и стал усиленно чесать левую икру. В это же время большой палец этой ноги стал странно дергаться. Он сделал гримасу:
– Мои нервы никуда не годятся. Во время посадки пуля угодила мне в ногу. Три месяца назад. Когда начинается боль, я почесываю икру. Это приносит облегчение.
Все более и более странный. В зеленоватой и дырявой рубашке он походил на истинного тропического бродягу, азиатского хиппи.
Он снова старательно принялся чесать свою волосатую икру.
– Монивань сказала, что вы работаете пилотом в частной компании...
– Такой частной, что в ней остались одни части! Я летал два года во Вьетнаме. Напалм и ракеты. Мне осточертело убивать этих несчастных. Здесь тебя заставляют проливать пот, а не убивать. Я пилотирую старую этажерку. ДС-3. Когда есть горючее. Садиться приходится там, где скажут, и перевозить то, что скажут. За что, естественно, платят. Компания – собственность одного камбоджийского генерала. Он зарабатывает огромные деньги... Позволяет «красным кхмерам» перерезать дорогу. Затем организует снабжение окруженного города по воздуху. Разумеется, за огромные деньги. А сверх того, часто забывает мне платить.
Он замолк, как если бы опомнился, что слишком много наболтал. Малко старался не пропустить ни одного слова из рассказа. Технически Хал Давидов способен осуществить задуманное. Но дальше...
Молодой американец вытащил шилом
[4] из кармана, зажег и стал жадно вдыхать дым. В теплом воздухе сразу запахло ганшой. Неожиданно голубые глаза уставились в упор на Малко. Удивленные и пораженные.
– А вы, собственно, чем занимаетесь?
– Беженцами. Американская помощь.
Хал Давидов щелкнул языком в знак понимания.
– Ясненько.
Неожиданно Малко сделал вид, что полностью потерял интерес к собеседнику. Он наклонился к шахматной доске и стал рассматривать фигурки. Возле них остановился фотограф, увешанный аппаратами и покрытый красноватой пылью. Он явно только что вернулся с фронта. Хал поднял на него сердитые глаза.
– У меня кто-то украл все пирожки, – сказал он угрожающим тоном.
Фотограф сочувственно покачал головой.
– Это хреново. Должно быть, это Ти-Ба.
Хал прорычал что-то сквозь зубы.
– Ти-Ба, эта задница.
Фотограф осторожно удалился, гремя своей аппаратурой. Малко решился.
– У меня есть для вас предложение. Вы сможете неплохо заработать.
Пилот поднял на него абсолютно равнодушный взгляд. Слегка ироничный.
– Нет. Это меня не интересует. Мне хватает на жизнь. Спасибо.
И он снова уставился на шахматную доску. Малко, страшно рассерженный, попытался скрыть разочарование. Он повернулся, заметил Монивань, улыбнулся. Но та продолжала таинственную беседу с Ти-Нам.
Хал Давидов поднял голову.
– Ти-Нам!
Покинув Монивань, вьетнамка покорно подбежала к американцу. Тот что-то сказал ей на ухо. Она ему ответила шепотом. Стараясь не привлекать внимания, Малко встал и подошел к Монивань.
Все это длилось несколько минут. Малко уже стал сожалеть, что не принял приглашение Маддеви Шивароль. Здесь он явно терял время. В эту секунду Ти-Нам подбежала к ним. Между ней и Монивань начался оживленный разговор по-камбоджийски. Потом Ти-Нам предложила:
– Мы будем сегодня обедать вчетвером.
Малко не видел в этом никакой пользы.
– Мне не хочется.
– Хал – номер один, – сказала она с огромным убеждением.
Малко предпочел не отвечать. Тут же он услышал громкий и настойчивый голос Ти-Нам. Хал Давидов с ней не соглашался. Ти-Нам покинула американца и тихонько прошептала прямо в ухо Малко:
– Монивань забыла вам сказать, что генерал, на которого работает Хал, зовется Унг Кром. У него с ним много проблем.
* * *
Хал Давидов методически поглощал жирные, хрустящие, как бы лакированные кусочки утки. Как если бы он только что вернулся из Биафы. Он постоянно поворачивал вращающуюся плату в центре стола, чтобы снова и снова наполнять свою тарелку. После каждого кусочка он с религиозным видом затягивался сигаретой. С необыкновенным вниманием Ти-Нам высыпала табак из сигарет «Форчун», набивала их ганшой и протягивала своему любовнику. Сама она не курила. Монивань со смехом наклонилась к Малко.
– Ганша номер один! Один кило – один доллар!
Это – настоящая демократия! Опиум наконец стал доступен народу.
Как все хорошие китайские рестораны, «Тай-Сан» не имел общего зала. На втором этаже находились маленькие салоны, в которых царила приятная прохлада. Конечно, ресторан много терял из-за комендантского часа. В 8.30 официанты начинали шипеть на посетителей. В девять они должны быть дома.
Малко незаметно поглядывал на Хал Давидова. С каждой сигаретой хиппи приходил во все более приятное расположение духа.
Он расправился со своей лакированной уткой, рыгнул и спросил шутливым тоном:
– Зачем же вы работаете на ЦРУ?
Вопрос был поставлен в лоб. Малко принял его за шутку.
– Я же вам сказал: Американская помощь...
– Это одно и то же, – весело проговорил Хал. – Как и Транспортная авиация Юго-Восточной Азии. Они хотели, чтобы я работал на них. Сбрасывать грузы партизанам... Но это крайне опасно.
– Даже если бы я работал на ЦРУ, то не признался бы.
Хал Давидов пожал плечами.
– Во всяком случае, у меня нет желания работать с вамп. Все это – ваши заботы.
Снова казалось, что договориться не удастся. Наконец Малко взял быка за рога.
– Вы по-прежнему не желаете заработать?
– Нет.
Золотистые глаза Малко смотрели в упор на Хал Давидова.
– А если есть возможность причинить серьезные неприятности генералу Унг Крому?
Услышав это, американец даже забыл сделать очередную затяжку. Его взгляд в сторону Малко неожиданно стал напоминать зайца, загипнотизированного коброй. Дело дошло до того, что сигарета обожгла ему палец. Он бросил ее с проклятьем.
– Это серьезно?
– Абсолютно серьезно.
Хал Давидов поколебался секунду и, наклонившись к Ти-Нам, сказал:
– Вы оба садитесь на рикшу. Мы встретимся с вами в «Дипклубе».
Девушки встали без возражений и вышли. По-азиатски покорные. Хал Давидов уставился на Малко холодным взглядом.
– О\'кей. Так что же вы хотите?
– Мне нужен человек, умеющий пилотировать Т-28, для быстрой и вполне безопасной операции. Машину я даю.
Хал Давидов откинулся назад, зажег еще одну сигарету с ганшой и радостно прошептал:
– Т-28. Ну-ну... Лететь далеко?
– Нет, рядом.
– В Пномпене?
– Да.
Впечатление было таково, что над ними пролетел ангел, на крыльях которого были подвешены бомбы. Хал Давидов напоминал человека, вытянувшего козырного туза. Малко сделал еще один шаг.
– Вы сумеете поднять Т-28 с шоссе?
Американец пожал плечами.
– Это не труднее, чем поднять ДС-3, забитый черными поросятами, которые бегают но кабине, да еще в момент, когда тебя со всех сторон обстреливают коммунисты.
– В таком случае, – подвел предварительный итог Малко, – мы можем договориться.
Хал докурил сигарету, не сказав ни слова. Наконец он решился.
– Нот что я вам скажу. Это дерьмо, Кром, не оплатил мне всего за дна месяца. Против него у меня нет средств бороться. Коли я начну шуметь, он выбросит меня из Камбоджи в пять минут. И вот что я придумал. Я украл несколько небольших деталей из самолета ДС-б, которым он располагает вместе с другим генералом, вьетнамцем. Без этих деталей самолету не взлететь. Я согласен вернуть детали, если он уплатит долг. До сих пор это его не очень беспокоило, поскольку для гражданских самолетов не хватало горючего. Теперь горючее появилось, и он уже недоволен. Для переговоров я послал к нему Ти-Нам. Но он не желает платить. Более того, из Сайгона он вызвал типа, который вроде согласен поставить новые детали. Это профессионал, послан его другом, вьетнамским генералом. Итак, мои условия таковы: вы убираете этого типа, а я для вас совершаю полет.
Это уже было совершенно неожиданно. Хал с видом честного человека перегнулся через стол:
– Но будьте осторожны! Этот парень не из детского хора. Он уберет вас прежде, чем вы скажете «уф», если заподозрит что-то неладное. Но я хочу, чтобы вы его убрали! Генерал Кром поймет намек и вернет мне мои деньги!
Малко напряженно пытался расшифровать, что скрывали голубые глаза. Он чувствовал, что следовало принимать немедленное решение.
– Я согласен, – неожиданно для себя услышал он свой голос.
Он, Его Сиятельство, Светлейший князь, был низведен до уровня наемного убийцы!
Хал вдохнул порцию ганши, и зал наполнился розовыми слонами.
– О\'кей. Теперь валяйте вашу историю. И быстрее. Через десять минут ресторан закрывается.
Малко четко объяснил, чего он от него требует. Глаза Хал Данилова сверкали радостью. Он жестом остановил Малко.
– Если я буду лететь так низко, они сразу узнают, что это кто-то из своих.
– Ну и что?
– Когда я сброшу груз, что делать с Т-28?
– Вам укажут место встречи. Южнее Кампонгсаома, над Сиамским заливом, вас будет ждать вертолет. Вы бросите самолет и будете сразу подобраны. Вас доставят в Почентронг. К вечернему чаю вы будете в «Пноме».
Хал кивнул.
– Подходит. Но эти Т-28 уже настоящие развалины. Каждый раз удивляешься, как они еще летают.
– Этот будет хороню летать, – заверил Малко.
Вошел официант со счетом. Выло уже почти девять часов. Малко оставил на столе толстую пачку риелей, и мужчины встали.
– Надо сегодня лечь пораньше. Завтра в семь часов я должен лететь в Кампот.
* * *
Будем делать любовь, – прошептала Монивань на ухо Малко.
Китаянка делала глотательные движения, достойные самой высокой оценки. После разговора с Хал Давидовым Малко совсем воспрянул духом. Он хотел Монивань, и это явно доставляло ей радость.
Хал и Ти-Нам уже давно отправились спать.
«Дипклуб», как всегда, был парилкой. Как всегда, плохо освещенный. Они вышли. Вдали слышались непрерывные выстрелы. Они втиснулись в старый «остин», и Малко уже в который раз испытал странное чувство, когда они пересекали этот совершенно пустынный город. Казалось, он заброшен. Монивань вела машину очень быстро. Они проскочили мимо нескольких групп солдат, которые даже не подумали их остановить.
Не прекращая управлять машиной, Монивань положила голову на плечо Малко.
Ворота «Пнома» были закрыты. Монивань вышла, чтобы открыть. Затем прошла вперед посмотреть, куда бы припарковаться. Места не было. Она жестом предложила Малко выйти, чтобы отогнать машину на улицу Монивонг. Малко любовался звездным небом.
Что-то шевельнулось в тени. Думая, что это служащий, который дежурит возле бассейна. Малко не обратил на него никакого внимания.
Потом он разглядел темную массу, которая приближалась ползком но земле... Фуонг, человек-паук... Он попал в полосу света, и Малко увидел, что в руке его блеснул кинжал.
Монивань испустила резкий крик.
Глава 8
Фуонг передвигался как ядовитый паук, как бы стелясь по земле. Было совершенно невозможно понять, как именно он это делал. Малко с трудом удалось преодолеть инстинктивное чувство гадливости. Он решил, что несмотря на то, что Фуонг вооружен кинжалом, это не опасный противник.
Ведь это был всего-навсего искалеченный инвалид.
Когда Фуонг приблизился к нему на метр, Малко прицелился и попытался нанести удар в голову. Нога встретила пустоту. Инвалид уклонился с невероятной ловкостью. Он сделал какое-то неуловимое движение, и Малко почувствовал, что обе ноги его оказались в тисках. Пользуясь своей левой ногой, которая после болезни приняла форму крюка, Фуонг так сильно дернул ею, что Малко упал навзничь.
Чтобы смягчить удар, Малко попытался опереться на руки. Тотчас же Фуонг оказался на нем. Его мышцы были действительно стальными. Захватив голову Малко левым локтем, он сжал ее с такой силой, что пошевельнуть ею стало невозможно. Малко почувствовал страшную вонь ни разу не стиранной одежды и увидел кинжал, направленный прямо на его горло. Отчаянным усилием ему удалось уклониться в сторону на несколько сантиметров. Кинжал прорезал воротник рубашки и кожу. Ему показалось, что шею обожгло чем-то горячим. В ответ рука еще сильнее сжала горло. Глаза перестали видеть.
Секунду спустя на них обрушился настоящий вихрь. В битву вступила Монивань. С ужасным криком она набросилась сзади на Фуонга, схватила его за волосы. Изо всех сил она сжала его горло правой рукой. Фуонг захрипел и выпустил Малко, который покатился по гравию. Он уже был без сознания.
Фуонг и Монивань завязали жестокую битву. Руки, ноги перемешались. Слышались хрипы и громкие крики. Ей удалось заставить Фуонга выпустить кинжал. Ее лицо было искажено от усилий, пухлые чувственные губы дрожали. Она с напряжением всех сил душила Фуонга. Картина была страшной и завораживающей. Инвалид, казалось, был уже обречен. Неожиданно, опираясь только на локти, ом подпрыгнул почти на метр в высоту!
От удивления Монивань отпустила его.
Фуонг отполз на несколько метров, но вовсе не для того, чтобы бежать. Он повернулся к ней лицом, выбросил вперед два кулака в позе карате и испустил боевой крик.
Но на Монивань это не подействовало. Она атаковала его ударами ног. Удары точно пришлись по кулакам. Затем нанесла сильный удар в грудь, едва не попав по горлу. Фуонг начал отвечать ударом на каждый удар и надвигаться на нее. Он пытался оттеснить Монивань к бассейну. Малко бегал вокруг них, не зная, чем он мог бы помочь.
Когда он пришел в себя, то увидел, что Монивань нападает на своего противника резкими ударами кулаков и ног. Она целилась в самые болезненные точки. Фуонг начал отступать к бассейну. Китаянка тут же отрезала ему дорогу к воротам. Она решила его утопить?
Фуонг отступал сантиметр за сантиметром. Свистящее дыхание показывало, что он устал. Однако силы его были неисчерпаемы.
Неожиданно он обрушил на китаянку град резких ударов. Ему удалось отбросить ее на целый метр. Тотчас же он воспользовался своей удивительной способностью и кошачьим прыжком взлетел на капот американской машины, которая стояла рядом. Прижавшись к ветровому стеклу, он ожидал китаянку. Теперь их лица оказались на одном уровне. Ему удалось таким образом компенсировать отсутствие ног.
Не теряя ни секунды, Монивань атаковала его, нанося быстрые удары, пытаясь ухватить его за ногу.
Наконец, изловчившись, она ухватилась за ступню, резко вывернула ее и дернула изо всех сил. Фуонг только этого и ждал. С диким криком он ударил двумя соединенными кулаками, как молотом, по затылку китаянки.
Монивань отступила, наполовину утратив контроль, ограничившись только защитными приемами. Фуонг воспользовался передышкой, спрыгнул на землю и исчез за воротами, выходящими на улицу Монивонг. Малко временами терял сознание. Опираясь на машину, Монивань тяжело дышала. Она приблизилась к Малко.
– Нет проблем? Нет проблем?
– Нет проблем! – ответил Малко, все еще нетвердо держась на ногах. Монивань плюнула кровью.
– Фуонг номер десять, – сказала она весьма твердо.
Малко дал бы ему все двадцать!
Это дикое нападение застало его врасплох. В один и тот же день генерал дважды устраивал нападения. Его нога наткнулась на какой-то металлический предмет. Он наклонился и поднял оружие, брошенное подосланным убийцей. Плоский и широкий штык от М-16. Остро заточенный с двух сторон. Страшное оружие. Он решил оставить его в качестве сувенира. Наряду со шпагами его предков.
Монивань неожиданно вскричала:
– Много проблем, много проблем!
Малко провел пальцами по шее. Они стали липкими... Кровь... она текла по груди, пропитала всю рубашку.
– Ничего, – сказал он.
Они вошли в гостиницу. Как обычно, служащие играли в шашки в холле. Они делали вид, что не слышали страшного шума битвы в саду. Монивань подозвала одного из них и что-то долго объясняла по-камбоджийски. Тот с сожалением оторвался от своей шашечной партии. Китаянка и Малко направились к лифту. У нее была огромная шишка на виске, разорвана блузка. Единственные заметные последствия битвы с Фуонгом.
* * *
Не говоря ни слова, служащие поставили поднос на низкий столик. Малко не мог понять, для чего Монивань заказала чай в такое позднее время. Ему скорее хотелось выпить водки... или большую порцию коньяка. Но, может быть, для Монивань это было каким-то ритуалом? Она подошла к нему и с улыбкой подтолкнула к кровати.
– Делать, делать любовь... Нет проблем!
Удивленный, Малко покорился. Монивань обладала силой и ловкостью санитарки-майора. Раздела его в мгновение ока.
Бесконечно нежно промыла порез на шее. Потом разделась сама. Она вся была покрыта синяками. Как только Малко коснулся ее, она буквально подпрыгнула от боли.
– Фуонг делал много проблем! – заявила она мрачно.
Его очень удивили ее широкие плечи, мышцы, игравшие под матовой и очень светлой кожей. Ее бедра походили на бедра велосипедиста-профессионала. Все тело было невероятно мускулистым. Не удивительно, что она справилась с Фуонгом. Но теперь она стояла на коленях, подбоченясь, и с восхищением разглядывала Малко.
– Ты много, много баттерфляй, – заявила она самым серьезным тоном. Это следовало понимать так, в переводе с ее жаргона, что Малко, по ее наблюдениям, имел большой успех у женщин.
Она начала покрывать его тело легкими поцелуями, постоянно возвращаясь к ране, опускаясь к животу, но не очень низко. Момент для этого еще не наступил. Она касалась его тела своим, и он почувствовал, как крепнут кончики ее грудей. Она обходила вокруг него на коленях, как она это делала только что с Фуонгом.
Но на этот раз ее намерения были совершенно иные. Малко закрыл глаза. Через ставни слышалась привычная ночная канонада. В этот момент с бесконечной нежностью губы Монивань охватили его. Она заглатывала его медленно, миллиметр за миллиметром. Скоро она сочла его готовым для следующего этапа. Усевшись на него верхом, она с расчетливой медлительностью начала насаживаться. Он открыл глаза и встретил ее насмешливый взгляд. Он хотел придержать ее в таком состоянии, но она вырвалась и снова пустила в ход губы и рот. Каким-то вращательным движением она заставила Малко испустить стон удовольствия. Почувствовав его напряжение, Монивань приостановила ласки и с беспокойством спросила:
– Номер один?
– Номер один, – ответил Малко.
Успокоенная, она возобновила свои ласки, используя все возможности своих пухлых губ, с деликатностью кошки, почти неосязаемыми прикосновениями удерживая Малко на грани взрыва. На какую-то долю секунды Малко подумал, что это делается для того, что побудить его изнасиловать ее.
Снова она оторвалась от него как бы для того, чтобы утихомирить желание.
– Нет проблем, нет проблем. Сейчас возвращаюсь...
Он снова закрыл глаза. Этот детальный и необычный церемониал начал надоедать. Снова он подумывал, не наступило ли время просто изнасиловать китаянку. Он взглянул на нее: ее толстые губы вдвое увеличились в размерах.
Она спрыгнула с постели, подбежала к двери, погасила свет.
– Нет проблем! – послышалось в темноте.
Все это становилось все более и более загадочным.
Он услышал стук фарфоровых чашечек. Что же задумала китаянка?
Она вернулась к нему. В темноте можно было с трудом различить ее силуэт. По шуму он понял, что она становится на колени между его ног. Она нежно, но твердо заставила его расставить ноги пошире. Она снова взяла его в рот как бы для того, чтобы удостовериться, что он по-прежнему был полон желанием. Снова она выпустила его в момент, когда он готовился излиться. Жестоко обманутый, он уже был готов на самые крайние меры, как Монивань прошептала:
– Любовь номер один!
Он тут же почувствовал, что фарфоровая чашка коснулась внутренней поверхности его ляжек, затем ощутил тепло горячего чая яичками.
Твердой рукой Монивань удерживала чашку чая между его ляжками. Впечатление было необыкновенным. Сначала непривычное, затем невероятно приятное. Он невольно прохрипел что-то.
Монивань возобновила ласку губами. Но на этот раз ее рот был наполнен горячим чаем. Весьма старательно, не выпуская ни одной капли жидкости, она ускоряла движения. В этом было что-то дьявольское. Малко не смог удержать крик. Горячий чай повсюду возбуждал нервные окончания, усиливал все ощущения. Невольно он двигал тазом навстречу жарким ласкам.
К сожалению, он не мог долго выдержать этой восхитительной пытки. Все накопленное им напряжение выплеснулось. Он излился прямо в рот китаянки. Этот взрыв был долгим и неудержимым, целой серией восхитительных спазм. Тесно прижавшись к нему лицом, Монивань глотала эту смесь с чаем.
Когда он упал, опустошенный в физическом и моральном отношении, она наконец выпустила его изо рта, осторожно высвободила чашку и залпом выпила ее содержимое.
У Малко было такое впечатление, что он только чти вышел из какой-то необыкновенной центрифуги. Неутомимая Монивань легла на него и ловким ползающим движением ввела его в себя.
Он был так возбужден, что сила его удвоилась. Эластичная и нежная внутренняя оболочка китаянки сжала его, стала втягивать его внутрь своим собственным движением. Очень быстро он испытал второй оргазм. Он был без сил, неподвижен, только сердце колотилось. Было такое впечатление, что она создала у него новые ростки эротизма. Очень тихо она прошептала:
– Любовь номер один?
Почти скромно.
На грани инфаркта, Малко не смог даже ответить. Это оказалось более тяжелым, чем схватка с Фуонгом... Монивань действительно обладала чрезвычайно разнообразными способностями... Может быть, она была еще и поварихой?
Они помолчали некоторое время, прислушиваясь к далеким взрывам. Потом Монивань с гордостью сказала: