В гостиной уже началась съемка. Завтра перед камерами окажется и она.

Спустившись по каменным ступеням в сад, Ребекка быстрым шагом прошла по дорожке и села на скамью, где вчера заметила садовника.

– Черт! – выругалась она, обнаружив, что сотовый по-прежнему не ловит сигнал.

– Что-то случилось?

Вздрогнув от неожиданности, Ребекка посмотрела в направлении розовых клумб и увидела вчерашнего садовника с секатором в руке.

– Нет, просто сотовый не ловит.

– Да, со связью у нас здесь совсем плохо.

– Может, и хорошо. Даже приятно побыть отрезанной от мира. А вам нравится здесь работать?

Он удивленно посмотрел на нее, затем кивнул:

– Довольно неожиданный вопрос… Пожалуй, да. В любом случае я не могу представить себя в другом месте.

– Здесь просто рай для садовника. Какие волшебные розы! Потрясающие цвета, особенно та, которую вы сейчас подрезаете. Такой глубокий, бархатистый пурпурный цвет, почти черный.

– Это таинственное растение называется Полуночная роза, она растет здесь, сколько я себя помню, и должна была погибнуть много лет назад, однако цветет каждый год, словно только что посаженная.

– У меня в квартире всего пара горшков с комнатными цветами, – посетовала Ребекка.

– Вы любите садоводство?

– В детстве у меня была своя грядка в саду. Мне нравилось копаться в земле.

– Работа в саду замечательно успокаивает, – кивнул садовник. – Как вам у нас нравится после Штатов?

– Здесь невероятно тихо и безмятежно. Я впервые за много лет так хорошо спала. Увы, сегодня меня отвезут в отель: говорят, лорд Астбери не любит гостей. Если честно, я бы хотела остаться, – призналась Ребекка. – Здесь я чувствую себя в безопасности.

– Ну, как знать, лорд Астбери может и передумать. Кстати, – он указал на телефон, – спросите у миссис Треватан, не разрешит ли она вам позвонить по обычному телефону у него в кабинете.

– Спасибо, я спрошу. – Ребекка встала. – До встречи.

– Погодите… – Садовник срезал красивую пурпурную розу на длинном стебле. – Поставьте у себя в комнате.

– Спасибо, – растроганно поблагодарила Ребекка, – я сразу же поставлю ее в воду.

Найдя на кухне миссис Треватан, она попросила вазу и сказала, что садовник посоветовал ей позвонить из кабинета хозяина. Миссис Треватан отвела ее в маленькую, темную комнатушку, все стены которой занимали книжные полки, а на столе высились неровные стопки бумаг.

– Пожалуйста, только не говорите слишком долго, если звоните в Америку. Его светлость и так в ужасе от телефонных счетов.

Ребекке подумалось, что слова «его светлость» наводят на мысли о чудовище, которым пугают детей.

Присев на стул, она нашла в сотовом нужный номер, сняла трубку древнего телефона с цифрами на круглом диске и, с трудом поняв, как набирать, позвонила Джеку. Когда звонок переключился на голосовую почту, Ребекка одновременно обрадовалась и почувствовала себя виноватой.

– Привет, это я, здесь ни сотового покрытия, ни интернета. Ближе к вечеру меня переселят в отель, и я позвоню. Со мной все в порядке. Я… – Она запнулась, думая, что ему сказать. Слова не хотели складываться в логическом порядке. – Позвоню позже, пока.

Затем она набрала номер своего агента и оставила примерно такое же сообщение.

Выйдя из кабинета, Ребекка отправилась на поиски Стива, чтобы припереть его к стенке и выяснить наконец, где ей жить на протяжении съемок.

– Я как раз собирался найти вас и сообщить новость, – ответил Стив, – которая, надеюсь, покажется вам хорошей. Пять минут назад ко мне подошел лорд Астбери и сказал, что вы, если пожелаете, можете остаться в его доме на все время съемок. Честно говоря, я удивлен, учитывая, что до этого он был категорически против гостей. Мы нашли вам приличную гостиницу в близлежащем городке, но, по совести, она не соответствует вашим стандартам. К тому же нет никаких гарантий, что папарацци не найдут вас и там. В общем, решайте сами.

– А можно мне подумать? – Хотя Ребекку устраивали безопасность и комфорт нынешнего жилища, ей не очень-то хотелось находиться в гостях у таинственного лорда Астбери.

– Да, – ответил Стив. В этот момент затрещала рация. – Извините, требуют на съемочную площадку.

У себя в комнате Ребекка прошлась по сценарию перед встречей с консультантом, встала и посмотрела в окно. Здесь она действительно чувствовала себя в безопасности. Чтобы сосредоточиться на роли, которая могла стать поворотной в карьере, ей требовались тишина и покой.

После занятия она нашла Стива на террасе и сказала, что с радостью останется в Астбери-холле.

– При нынешних обстоятельствах это разумно, – улыбнулся он. – К тому же миссис Треватан сказала, что с радостью будет для вас готовить. Похоже, она взяла вас под свое крылышко.

– О, я ем по вечерам совсем мало, так что…

– Доброго вечера, – произнес кто-то у нее за спиной.

К ним подошел садовник.

– Добрый вечер, лорд Астбери, – сказал Стив, – Ребекка решила остаться у вас. Чрезвычайно любезно с вашей стороны сделать для нее исключение.

– Можете называть меня Энтони, – кивнул мужчина.

Ребекка непонимающе переводила взгляд с одного на другого.

– Может быть, по вечерам, когда все разъедутся, вы будете помогать мне в саду, – иронично блеснув глазами, добавил Энтони.

– Я… вы – лорд Астбери? – ошеломленно пробормотала она.

– Да, хотя, как я только что сказал Стиву, все называют меня Энтони.

Ребекка почувствовала, что ее щеки заливает краска стыда.

– О боже, мне так неудобно, я не сообразила, кто вы…

– Ну, очевидно, я не соответствую вашим представлениям, – спокойно ответил Энтони. – Как ни печально, в наши дни обнищавшие аристократы вынуждены сами выполнять грязную работу. Нам больше не положены черные галстуки и фраки. А теперь, если вы меня извините, я должен вернуться к своему занятию.

Он удалился в сад.

– Ну, вы даете, Ребекка! – расхохотался Стив. – Просто классика жанра! Не знаю, как у вас в Америке, но английские аристократы – самая затрапезная часть общества. Они считают делом чести одеваться в жалкие обноски и ездить в разваливающихся колымагах. Ни один уважающий себя пэр в наши дни не станет наряжаться дома.

– Понятно, – смущенно пробормотала Ребекка. – Надо же было так опростоволоситься!

– Так или иначе, ваша неосведомленность не принесла никакого вреда, – продолжал Стив, – и даже помогла вам получить приглашение пожить в этом чудесном доме.

Тем временем к ним прогулочной походкой подошел Джеймс Вог.

– Ребекка, что вы делаете сегодня вечером? Может быть, вы не откажетесь перекусить со мной? Заодно познакомимся поближе. Завтра утром у нас первая сцена, и она… довольно личная, – развязно улыбнулся он.

– Вообще-то, я собиралась пораньше лечь спать, – ответила Ребекка.

– Грэм отвезет вас обратно, так что одно другому не помешает.

– Думаю, не стоит… журналисты…

– Сегодня утром их уже не было, – сообщил Джеймс.

– Ну, хорошо, – нехотя сдалась Ребекка, не желая показаться высокомерной.

– Тогда в восемь часов у меня в отеле. Не волнуйтесь, я попрошу отдельный столик, где вас никто не побеспокоит.

Когда Джеймс ушел, Стив покачал головой:

– По-моему, Джеймс тоже на вас запал. Берегитесь, у него репутация отъявленного сердцееда.

– Спасибо за предупреждение.

Ребекка покинула террасу и поднялась к себе. Через несколько минут в дверь постучали. Это оказалась миссис Треватан.

– Простите за беспокойство, Ребекка, – сказала миссис Треватан. – Вы уже познакомились с его светлостью?

– Да, – пробормотала Ребекка, продолжая развешивать свою одежду в платяной шкаф красного дерева.

– Давайте я вам помогу.

– Спасибо, я отлично справлюсь сама.

– Присядьте, поговорим.

Ребекка умостилась на краешке кровати, а экономка вытащила из чемодана остальную одежду.

– У вас так мало вещей, – удивилась миссис Треватан. – Вообще-то, я пришла сообщить, что его светлость приглашает вас сегодня на ужин. Он всегда ужинает ровно в восемь.

– Боюсь, что не получится. Я приняла другое приглашение.

– Понятно, – неодобрительно поджала губы экономка. – Его светлость очень расстроится, а ведь он согласился вас приютить.

– Пожалуйста, передайте ему мои извинения. Я буду счастлива поужинать с ним в любой другой день, – примирительным тоном сказала Ребекка.

– Передам. Он терпеть не может чужаков, разгуливающих по дому. Его светлость нуждается в покое. Однако против рожна не попрешь.

– Извините?

– Я имею в виду, чтобы содержать дом, нужны деньги, – пояснила миссис Треватан.

– Понятно. А у лорда Астбери есть семья? – поинтересовалась Ребекка.

– Нет.

– Он здесь один живет?

– Да. Ладно, тогда увидимся утром. С первыми лучами солнца. Смотрите, не задерживайтесь на этом своем ужине, хорошо? Завтра вам надо хорошо выглядеть.

– Обещаю не задерживаться. И спасибо, миссис Треватан.

Экономка относилась к ней по-матерински, и это было приятно. Ребекка не любила вспоминать свое детство. Правды о ее прошлом не знал даже личный агент. Она рассказала только Джеку. Однажды осенним вечером, когда они уехали на выходные в продуваемый всеми ветрами Нантакет. Она плакала в его объятиях, а он осторожно вытирал ей слезы.

Ребекка потрясла головой и вздохнула. Тогда он любил ее по-настоящему. Это воспоминание не вязалось с более поздними, когда Джек под влиянием наркотиков стал агрессивным и невменяемым. Ей далеко не впервые захотелось, чтобы они были самыми обычными людьми, как в тот уик-энд, согревающими друг друга в объятиях, никем не узнанными. Просто влюбленными. Но что толку мечтать о невозможном?

Отогнав грустные мысли, Ребекка посмотрела на часы и поняла, что до ужина с Джеймсом осталось меньше часа.

3

– Добрый вечер, – приветствовал ее коллега по цеху, когда она вошла в небольшую гостиную в номере, где был накрыт стол на двоих. Джеймс расцеловал ее в щеки и повел к столу. – Я подумал, что при сложившихся обстоятельствах вы предпочтете поужинать здесь.

– Да, спасибо, – согласилась Ребекка, радуясь, что спасена от любопытных взглядов в ресторане, но в то же время опасаясь стать жертвой сплетен, распространяемых персоналом. Еще неизвестно, что хуже: поужинать с привлекательным коллегой в ресторане на виду у всех – или в его апартаментах.

– Не волнуйтесь по поводу обслуги, – сказал Джеймс, словно прочел ее мысли. – Роберт потребовал, чтобы все сотрудники подписали документ о неразглашении информации. Если хоть одно слово просочится в прессу, наши юристы любого засудят.

– Тогда хорошо.

– Безумие какое-то, правда? – вздохнул Джеймс. – Ладно, суп уже принесли, давайте есть, пока не остыл. Немного вина?

– Нет, спасибо. Завтра утром надо быть бодрой и свежей, – ответила Ребекка.

– Расскажите, как вас «открыли», – попросил Джеймс, наливая себе вина.

Ребекка задумчиво помешала жидкий безвкусный суп, не идущий ни в какое сравнение с ароматным угощением миссис Треватан.

– Собственно, меня никто не открывал. В двадцать лет я получила небольшую роль в телесериале, потом – другую… Так постепенно и росла, – пожала плечами она.

– Я еще не добрался до Голливуда, – сказал Джеймс, – внимание журналистов и здесь достаточно неприятно, но там, говорят, сущий кошмар.

– Это правда, поэтому я там и не живу, – ответила Ребекка. – У меня квартира в Нью-Йорке.

– Разумно. Один мой друг пару лет назад летал в Лос-Анджелес снимать кино, так он рассказывал, что большинство кинозвезд вообще не выходят из дома. Сидят безвылазно за непроницаемыми стенами под усиленной охраной. Я бы так не смог, – с усмешкой добавил он.

– Ваш друг прав, я бы тоже не смогла, в Нью-Йорке все проще.

– Вот только сейчас вас приходится прятать даже в Девоншире.

– Да, сущий кошмар. – Устав бороться с невкусным супом, Ребекка отставила ложку.

– Мне всегда казалось забавным, что начинающие актеры мечтают добиться славы и богатства, – задумчиво сказал Джеймс, – а ведь за это приходится платить. Я, конечно, не в вашей лиге, но даже мои шалости попадают в газеты.

– К этому можно привыкнуть, – вздохнула Ребекка, – таковы правила игры. Меня больше возмущает, когда они врут.

– Но ведь ваша помолвка – не ложь?

Девушка помолчала, собираясь с мыслями. Джеймс доел суп и достал из подогрева две тарелки.

– Я бы назвала это объявление несколько… преждевременным. Джек действительно попросил моей руки.

– И вы сказали «да»?

– Вроде того. Впрочем, мы ведь собирались поговорить о фильме? – сухо спросила она.

– Конечно. – Джеймс понял намек. – Итак, мисс Брэдли, завтра утром я поцелую одну из самых красивых женщин в мире. Горе мне! – Он возвел глаза к небесам и тяжело вздохнул. – Пакостная у нас работа. Должен сказать, Ребекка, вы действительно великолепны. – Джеймс наклонился, чтобы лучше разглядеть ее черты. – Я не вижу на вашем прекрасном лице ни единого следа косметики. Даже помады.

– Ничего, завтра меня так наштукатурят, что я стану похожа на разрисованную куклу.

– Вы когда-нибудь влюблялись в сценического партнера, не считая Джека?

– Нет, – честно ответила Ребекка. – А вы?

Джеймс пригубил вино.

– Не могу похвалиться безупречной репутацией, – признал он, лукаво блеснув глазами. – Работая со столькими восхитительными женщинами, я порой ощущал себя ребенком в кондитерском магазине. Я не лучше и не хуже других, разница только в том, что мои подвиги широко освещались в средствах массовой информации.

Он улыбнулся и сменил тему:

– Как вы находите Англию?

Пока ужинали, Ребекка заметно потеплела к Джеймсу. Он обладал редким для известного актера чувством юмора и относился к себе со здоровой иронией, не принимая свою карьеру слишком всерьез. После Джека, который вечно жаловался, что никто не ценит его талант, а роли, которые ему предлагают, не дают возможности проявить себя, такое отношение показалось Ребекке глотком свежего воздуха.

В конце трапезы Ребекка попросила мятный чай, а Джеймс – кофе с коньяком.

– Давайте признаемся себе, – пожал он плечами, – выгляди мы как огородные пугала, то не играли бы Элизабет с Лоренсом. Такова жизнь.

– Пожалуй. И кстати, мне пора идти.

– Конечно, я отправлюсь в свою спальню-чулан, а вас отвезут спать во дворец, как принцессу, – улыбнулся Джеймс. – Ничего, если я распрощаюсь с вами здесь? Не хочу, чтобы рыщущие вокруг отеля фотографы неправильно нас поняли.

– Да, спасибо, – сказала Ребекка, вставая. – До завтра, увидимся на площадке.

Джеймс вновь поцеловал ее в щеку:

– Серьезно, Ребекка, если вам что-нибудь нужно, я всегда готов помочь.

– Спасибо, доброй ночи, – прошептала она и вышла из номера. Чтобы не столкнуться с кем-нибудь в лифте, она спустилась по лестнице и поспешила к выходу, где в «Мерседесе» ждал Грэм.

Пятнадцать минут спустя Ребекка уже входила в свою спальню. Миссис Треватан включила ночник и заботливо отвернула краешек покрывала. Раздевшись и нырнув под простыни, девушка и вправду почувствовала себя принцессой.

Среди ночи ее разбудил какой-то звук. Включив лампу, Ребекка убедилась, что в спальне никого нет. Спросонок ей показалось, что в комнате пахнет духами с яркими цветочными нотами – приятными, хотя слишком резкими. Ребекка пожала плечами, выключила свет и вновь провалилась в сон.



– Вам на площадку через пять минут, мисс Брэдли, – сообщил посыльный, заглянув в гримерную.

– И она готова, – торжественно заявила визажистка Крисси, припудрила Ребекке лоб и сняла с нее защитный фартук.

– Вау! – воскликнул посыльный, когда Ребекка встала и повернулась к нему. – Потрясающе выглядите, мисс Брэдли, – восхищенно добавил он.

– Еще бы! – с гордостью сказала Крисси.

– Благодарю, – кивнула Ребекка, которая никак не могла привыкнуть к своей новой прическе, тщательно накрашенным глазам, алебастровой коже и темно-красной помаде. Она не узнавала себя в зеркале. Пройдя вслед за курьером в главный вестибюль, Ребекка увидела спускающегося по широкой мраморной лестнице Энтони. – Доброе утро!

Заметив ее, тот остановился как вкопанный, и его лицо исказил ужас.

– О господи…

– Что случилось?

Энтони молчал, не отводя от нее взгляда.

– Пойдемте, мисс Брэдли, – поторопил посыльный.

– До свидания, – невпопад сказала Ребекка застывшей на лестнице фигуре и прошла вслед за курьером к двери.

Пока операторы выставляли камеры на террасе, Джеймс ждал в гостиной.

– Потрясающая прическа, милая! А это вы или не вы под всем этим макияжем?

– Местами, – ответила Ребекка.

Их тут же позвали на площадку.

– Вам, наверное, говорили, что вы сногсшибательны, – игриво прошептал Джеймс, подавая ей руку, – хотя мне вы больше нравитесь без ничего… Я имею в виду косметику.

Подошел Роберт, одобрительно приобнял ее за плечи.

– Вы – само совершенство. Готовы?

– Как всегда, – взволнованно ответила Ребекка.

– Уверен, у вас все получится, – подбодрил ее режиссер. – Давайте начинать.

Два часа спустя Ребекка с Джеймсом вернулись в гостиную. Измученная от нервного напряжения, она упала в кресло.

– Слава богу, закончили!

– Вы были прекрасны, – заметил Джеймс, прикуривая сигарету у открытой двери. – И у вас идеальное произношение.

– Спасибо, – с чувством сказала Ребекка. – Вы очень мне помогли.

– Вам не кажется, что из нас вышла неплохая пара? Я получил огромное удовольствие от поцелуя, – подмигнув, добавил он.

Ребекка покраснела и встала.

– Пойду выпью чего-нибудь холодненького. До встречи.

Она быстро вышла из комнаты, не желая утверждать его в мысли, что экранные отношения могут перерасти в нечто большее. Так вели себя многие партнеры по фильмам. Джеймс ей нравился, однако Ребекке сейчас нужен был друг, а не любовник.

У фургона с напитками ее остановил Стив.

– Только что в студию позвонил ваш агент, он вне себя. С ним связался ваш жених. Оба хотят знать, где вы. Можете им позвонить?

– Я оставила им сообщения, что со мной все в порядке, просто здесь нет сотового покрытия.

– Я знаю. Это жутко неудобно для всех, и мы спросили у лорда Астбери, не разрешит ли он нам пользоваться обычным телефоном. Компания согласна оплачивать счета, так что звоните сколько угодно, не то скоро в газетах появятся страшные истории, что вас похитили с целью выкупа.

Вздохнув, Ребекка отправилась к себе в комнату, чтобы взять мобильный с номерами.

– Ребекка!

Внизу стоял Энтони.

– У вас найдется пара минут? Хочу вам кое-что показать.

– Конечно.

Лорд Астбери, не отрывая от нее взгляда, протянул руку.

– Пойдемте.

Она прошла вслед за ним по коридору в заднюю часть дома.

– Приготовьтесь к неожиданности.

– Хорошо, – ответила Ребекка.

Энтони открыл дверь в просторную библиотеку, вывел ее на середину, взял за плечи и развернул к камину.

– Взгляните.

Над камином висел портрет молодой женщины со светлыми волосами, одетой точно так же, как она сама, с украшенной стразами повязкой на лбу. Но Ребекку поразила не одежда, а лицо женщины: она могла с таким же успехом смотреть в зеркало.

– Она… похожа на меня!

– Вот именно. Поразительное сходство! Сегодня утром, увидев вас, я подумал, что вижу призрак.

Ребекка не могла оторвать взгляда от огромных карих глаз, бледного лица сердечком, курносого носика и пухлых губ.

– Кто это?

– Моя бабушка Вайолет. А самое интересное, она была американкой. Вышла за моего дедушку Дональда в тысяча девятьсот двадцатом году и приехала жить с ним сюда, в Астбери. И в Америке, и в Англии считалась одной из красивейших женщин своего времени. К несчастью, она умерла молодой, и я ее не знал. Дедушка умер месяцем позднее.

Энтони замолчал и тяжело вздохнул:

– Можно считать, что смерть бабушки стала началом конца семьи Астбери.

– А от чего она умерла?

– Как и многие женщины того времени, она умерла родами…

– Мне очень жаль, – растерянно промолвила Ребекка.

Справившись с волнением, Энтони продолжил:

– Моя бедная святая мать, Дейзи, выросла сиротой, ее воспитывала бабушка. Вот мама. – Он указал на портрет женщины средних лет, со страдальчески поджатыми губами. – Не хочу показаться сентиментальным, но после смерти Вайолет над семейством Астбери словно навис злой рок.

Внезапно Энтони переключил внимание с портрета на Ребекку.

– Вы, случайно, никак не связаны с семейством Драмнеров из Нью-Йорка? В начале двадцатого века это был очень богатый и могущественный клан. Фактически именно приданое Вайолет спасло поместье от разорения.

Энтони пристально смотрел ей в глаза, ожидая ответа. Однако Ребекка не собиралась делиться тайнами своего прошлого с чужим человеком.

– Нет, я из Чикаго и никогда не слышала фамилию Драмнер. Наверное, это просто совпадение.

– Тем не менее очень странно, – Энтони напряженно улыбнулся, – что вы приехали в Астбери, играете героиню из тех времен, когда жила Вайолет, и так похожи на нее.

– Да, странно, но уверяю вас: я никак не связана с вашей семьей, – твердо заявила Ребекка.

– Что ж, вам виднее. Я просто хотел объяснить, какой шок испытал сегодня утром. Пожалуйста, простите меня.

– Конечно.

– Не смею больше вас задерживать, я чувствовал себя обязанным показать вам портрет Вайолет. И еще: не согласитесь ли вы разделить со мной сегодняшний ужин?

– Спасибо, с удовольствием. А теперь мне действительно пора, через час продолжение съемок.

– Да-да, конечно. – Энтони открыл дверь и пропустил девушку вперед.

Они молча прошли в вестибюль. Улыбнувшись на прощанье, Ребекка поднялась к себе и без сил упала в кресло у камина.

Она соврала. Единственное, что она знала о своих родителях, – это имя матери: Дженни Брэдли. И то, что Дженни отдала ее в приют в пятилетнем возрасте.

Ребекка считала своими родителями Боба и Маргарет, у которых жила с шести лет. Они долгие годы пытались удочерить девочку, однако биологическая мать каждый раз отказывалась подписать бумаги, надеясь, что когда-нибудь сможет сама заботиться о дочери. Все детство Ребекка мечтала о постоянстве и безопасности. По ночам ее охватывал страх, что мать вновь заберет ее к себе. И только в девятнадцать лет Боб с Маргарет осторожно сообщили Ребекке, что Дженни умерла от передозировки.

Она не знала, кто ее отец. Наверное, не знала и сама Дженни, если торговала своим телом, чтобы купить спиртное и наркотики.

Ребекка смотрела перед собой отсутствующим взглядом. Даже если ее отец приходился родственником Вайолет Драмнер, установить это не представлялось возможным. В свидетельстве о рождении стоял прочерк.

Впервые за все время здесь она почувствовала, как ей не хватает Джека, схватила телефон и отправилась в кабинет Энтони. Звонок опять был переадресован на голосовую почту, но Ребекка прекрасно знала, что Джек никогда не отвечает на незнакомые номера из соображений безопасности.

– Привет, любимый, это я. Здесь нет связи, только обычный телефон. Позвоню еще раз попозже. Мне через час снова на площадку. Надеюсь, у тебя все хорошо. Пока.

Завершив звонок, она набрала Виктора. На этот раз агент ответил:

– Как ты, солнце? Я уже собирался ЦРУ подключать.

– Все в порядке. Съемки проходят в великолепной старинной усадьбе, за мной охотились журналисты, и хозяин поместья лорд Астбери разрешил мне пожить здесь. Не волнуйся, я в полной безопасности.

– Понятно. А что за катавасия с вашей помолвкой? Прежде чем соглашаться, могла бы у меня спросить.

– Правда? А я почему-то думала, что могу решать сама, за кого выходить замуж. – Ребекка раздраженно побарабанила пальцами по столу.

– Ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду, – примирительно сказал Виктор. – Просто следовало предупредить меня, что хочешь сделать объявление, и я бы все устроил.

– На самом деле, строго между нами, я еще не сказала «да».

На другом конце провода повисло затяжное молчание.

– Что? Ты издеваешься? – В голосе Виктора звучала паника.

– Я сказала Джеку, что должна подумать. И думаю. Я не виновата, что он решил форсировать события и подтвердить информацию о помолвке, не дождавшись моего согласия.

– О боже, Ребекка! Если ты дашь задний ход, поклонники Джека завалят тебя письмами ненависти и начнут бойкотировать твои фильмы!

Кровь бросилась ей в голову.

– Виктор, мне надо подумать, – твердо повторила девушка.

– Ладно. Только на этот раз не забудь сообщить мне свое решение. Сперва Джеку, а потом мне. Очень надеюсь, что ответ будет положительным. Не вешай нос, малышка, – добавил он. – Не понравится – всегда можно развестись. Сейчас наступает поворотный момент в твоей карьере, и я не хочу ставить ее под угрозу негативной рекламой.

На той стороне снова замолчали, а затем раздался неуверенный голос:

– Ничего не случилось, точно?

– Да успокойся уже! – Ребекка начала терять терпение.

– Ладно, разберемся. Только не позволяй никаких вольностей этому англичанину, который играет твоего любовника. У него жуткая репутация.

– Лекция окончена? Может, тебе интересно, как прошел первый день съемок?

– Послушай, крошка, давай поговорим в другой раз, а? Мне пора выдвигаться на встречу.

– Ладно.

– Умница! Позвонишь мне попозже?

– Хорошо. Пока.

Завершив звонок, Ребекка раздраженно уставилась на свои атласные туфельки. Она знала, что Виктор желает ей добра. Он очень хороший агент и делает все правильно. Но порой его опека заходит слишком далеко. Он мне не хозяин и даже не отец, сердито подумала она.

Окинув взглядом ряд черно-белых фотографий в серебряных рамках, Ребекка по-хорошему позавидовала хозяину дома: у него была настоящая семья, он знал своих предков, живших много поколений назад. На одном из снимков мать Энтони держала за ручку хорошенькую маленькую девочку с длинными белокурыми кудряшками; должно быть, его сестру. Поднявшись из-за стола, Ребекка бросила взгляд на старый дорожный будильник. До начала послеобеденных съемок осталось двадцать минут, а надо еще перекусить.

4

Без четверти восемь, услышав негромкий стук в дверь, Ребекка подумала, что не стоило принимать приглашение Энтони – она страшно устала.

– Вы готовы? – В дверь просунулось розовое лицо миссис Треватан.

– Спущусь через несколько минут.

Сбросив халат, она влезла в джинсы и футболку и привела в порядок непривычную короткую прическу. Посмотрелась в зеркало. Без косметики лицо из-за нового цвета волос казалось болезненно бледным.

Спускаясь по лестнице, Ребекка задумалась о том, насколько миссис Треватан предана своему хозяину. Их отношения словно пришли из другой эпохи, как будто время никак не повлияло на Астбери-холл и его обитателей.

Девушка остановилась перед дверью в столовую и постучала.

– Войдите.

Толкнув дверь, Ребекка увидела, что Энтони уже восседает во главе изящного длинного стола. То, что он сидел один в огромной комнате, за столом, где могло поместиться много людей, только подчеркивало его одиночество.

– Добрый вечер. – Хозяин с улыбкой указал на прибор слева от себя, встал и отодвинул стул.

– Спасибо, – неловко пробормотала Ребекка.

– Вина? – спросил Энтони, вернувшись на место и подняв с серебряного подноса графин с рубиново-красной жидкостью. – Кларет прекрасно подходит к говядине.

– Разве что совсем немножко. – Ребекка редко пила спиртное, а тем более – красное вино. Говядину она тоже не слишком любила.

– Разумеется, у моей дорогой матери был дворецкий, который наливал и подавал вино, – пожал плечами Энтони, – но, когда он ушел на пенсию, у нас не оказалось денег, чтобы найти ему замену.

– Не представляю, во сколько обходится содержание такого дома…

– Об этом лучше не думать, – вздохнул Энтони.

Вошла экономка с подносом и поставила перед ними по тарелке супа.

– Но мы пока держимся, не так ли, миссис Треватан? – с теплой улыбкой обернулся к ней Энтони.

– Да, милорд, – кивнула экономка и вышла.

– Миссис Треватан справляется с хозяйством практически в одиночку. Не представляю, что я буду делать, если она решит уйти. Ну ладно, давайте есть.

– Она всю жизнь здесь проработала?

– Да, как и ее предки. Ее мать, Мейбл, нянчила меня в детстве.

– Наверное, приятно знать историю своей семьи, – сказала Ребекка, опустив ложку в суп.

– Пожалуй. Хотя, как я уже упоминал, со смертью Вайолет все начало приходить в упадок. Вам известно, что платье, в котором я увидел вас сегодня утром, принадлежало ей?

У Ребекки мурашки поползли по коже.

– Правда?

– Да. Ее дочь Дейзи, то есть моя мама, сохранила платья в идеальном состоянии.

– Как я понимаю, Дейзи не знала свою мать, ведь Вайолет умерла родами?

– Да, и все-таки она боготворила Вайолет, вернее, свое представление о ней. А я боготворил ее, – печально произнес Энтони.

– Давно умерла ваша мать?

– Двадцать пять лет назад. Если честно, я до сих пор по ней скучаю. Мы были очень близки.

– Потерять мать – это самое страшное, – согласилась Ребекка.

– Видите ли, у нас больше никого не было. Она стала для меня всем.

– А что случилось с вашим отцом?

Лицо Энтони буквально потемнело.

– Он был скверным человеком. Бедная мама чего только не натерпелась с ним! Отец с самого начала терпеть не мог Астбери и почти все время жил в Лондоне. Мамочка ни капли не огорчилась, когда он умер в грязном борделе в Ист-Энде. Напился, как свинья, упал и сломал себе шею.

Энтони содрогнулся. Ребекка прекрасно понимала его чувства. Ей вдруг захотелось поделиться своей болью, и все же она не могла открыть тайны своего прошлого практически незнакомому человеку.

– Простите, вам, наверное, тяжело об этом вспоминать, – промолвила она.

– Мне было всего три года, так что я почти не помню отца. Не могу сказать, что мне его не хватало. Ладно, давайте больше не будем говорить о прошлом. – Энтони отложил ложку. – Расскажите лучше о себе.

Миссис Треватан убрала суповые миски и поставила перед каждым по солидной порции говядины.

– Ну, я обычная американская девушка из Чикаго…

– Только не скромничайте! Все говорят, что вы одна из самых красивых и знаменитых женщин своего времени. То же самое говорили в ее лучшие дни о моей бабушке.

Ребекка смущенно покраснела.

– Мне просто повезло, в отличие от многих других молодых актрис.