Жерар де Вилье

Черная магия в Нью-Йорке

Глава 1

Черные блестящие глаза на жестком, покрытом морщинами лице в упор смотрели на Малко в полутьме серой комнаты. Он закрыл глаза, чтобы кошмар развеялся, и протянул руку, решив обнять Сабрину. Легкий запах духов молодой женщины еще витал над постелью. Плечи горели от следов ее ногтей. Накануне вечером они посетили огромную дискотеку на 53-ей улице. Сабрина надела удивительную золотую тунику, создатель которой явно подчинялся приказам президента экономить ценный металл. Туника была такой короткой, что женщина в распахнутой лиловой норковой шубке казалась голой. Ее тонкий силуэт и лицо мадонны с длинными волосами произвели, как всегда, сенсацию. Малко улыбнулся в полусне. Сабрина – мечта холостяка: молодая, красивая, независимая и, ко всему прочему, миллионерша. Она обещала ему подарить на день рождения «Роллс-ройс»... Шутила, конечно, но, впрочем, она была способна на все.

Они познакомились странным образом на Парк-авеню, напротив отеля «Уолдорф Астория». Она выпрыгнула из такси с маленькой собачкой на руках и налетела на Малко. При этом ее очки упали и разбились. Сабрина вскрикнула и объяснила Малко, что без очков почти ничего не видит и ей придется теперь наугад бродить по Манхэттену. Голубая кровь Малко подсказала ему, что нужно делать. Его Сиятельство никогда не оставлял женщин в трудной ситуации. Он галантно предложил проводить ее домой, и в такси, которое спускалось по Парк-авеню, она рассказала ему о себе. Сабрина была дочерью владельца нескольких программ телевидения в Канаде и жила в Нью-Йорке на Пятой-авеню, в красном кирпичном здании, всего в трех кварталах от Вашингтон-сквера. С другой стороны был Гринвич-Виллидж. Малко очень понравилась ее квартира, из окон которой виднелись деревья сквера и антикварные магазинчики на 8-ой улице. Сабрина надела другие очки, они выпили по стакану «севен-ап», и Малко пригласил ее на ужин. В интимной атмосфере итальянского ресторана «Орсини» Сабрина расцвела, как орхидея. Она сама предложила пойти к ней после ужина, чтобы выпить шампанского. Они опорожнили целую бутылку, смотря «The last, last show» no восьмой программе. Потом Сабрина выключила телевизор и, сняв платье, вежливо спросила Малко, где он предпочитает заниматься любовью: в этой комнате или в спальне. Малко предпочел спальню.

С тех пор они почти не расставались. После трудного задания в Бейруте Малко решил немного отдохнуть. До встречи с Сабриной он думал провести несколько недель в своем Лиценском замке в Австрии. Он предложил Сабрине поехать с ним, но она отказалась. А Малко не любил Нью-Йорка. Это было их единственное расхождение за это время. Малко начал уже серьезно задумываться, не влюблен ли он. Его привлекало, что Сабрина всем вечеринкам, на которые ее приглашали, предпочитала ужины вдвоем с Малко в маленьких ресторанчиках Нью-Йорка. Часто она готовила холодный ужин дома, и тогда на столе неизменно появлялась бутылка шампанского. Потом они, как сумасшедшие, любили друг друга. Утром, когда Малко просыпался, она всегда была одета и накрашена, что, однако, не мешало ей иногда возвращаться в постель. Так, наверное, будет и сегодня. С этой мыслью он проснулся. Те же блестящие черные глаза по-прежнему смотрели на него. У Малко не оставалось времени на размышления. Чья-то рука вытащила его из кровати. Стремительный удар под ребро заставил вскрикнуть от боли. Когда он хотел подняться, какой-то мужчина связал его ремнем, другой, черноглазый, ударил в лицо. Минут пять двое незнакомцев молча и умело избивали Малко. Сначала он пытался сопротивляться, но они были сильнее. Мощный удар ногой в печень опрокинул его на пол. Теряя сознание, он почувствовал, что его бросили на кровать.

Глава 2

Когда Малко очнулся, то увидел черноглазого. Ему было около пятидесяти. Казалось, он плавает в сером костюме, который был плохо скроен и сшит не по росту. Мужчина сидел на стуле напротив Малко, наставив на него автоматический пистолет большого калибра.

– Где Сабрина? – спросил Малко.

Он не знал, что думать. Будучи вот уже много лет секретным агентом ЦРУ, он привык к опасности. Но на этот раз совершенно не понимал, что хотел от него этот человек, и что означало исчезновение Сабрины. Малко попробовал было подняться. Но незнакомец заявил:

– Не двигайтесь, Руди Герн. Вы уже убедились, что мы не шутим.

– Что?

На этот раз Малко полностью пришел в себя и внимательно посмотрел на незваного гостя. Тот целился ему прямо в живот и сидел с абсолютно непроницаемым видом.

– Можете одеваться, – разрешил он. – Но медленно.

Малко не надо было повторять дважды. Надевая брюки, он спросил:

– Кто вы такие?

– Спрашивать будем мы, господин Герн, – сухо ответил незнакомец на прекрасном немецком языке.

Малко почувствовал себя неуютно. Профессия приучила его к самым неожиданным сюрпризам, но в данный момент он был в отпуске и в Нью-Йорке. Комиссариат полиции находился в двухстах метрах, и по его звонку появятся агенты ФБР. Но, к сожалению, незнакомец с пистолетом находился между ним и телефоном...

Одевшись, он почувствовал себя лучше. Надо было что-то делать. Во-первых, выйти из этой комнаты. Малко осторожно сделал шаг к телефону. Может, он имеет дело с маньяком? В Нью-Йорке все возможно. Незнакомец процедил:

– Не пробуйте убежать, господин Герн, этим вы лишь ускорите свою смерть.

Малко вышел из себя:

– Но почему вы называете меня Герном? Я – князь Малко Линге и не знаю никакого Герна.

Мужчина огорченно покачал головой:

– Это вы так говорите.

Продолжая держать Малко под прицелом, он вытащил из кармана сложенный вдвое лист бумаги, расправил его, положил на колени, прокашлялся и начал читать:

– Вас зовут Руди Герн и вам сорок шесть лет...

– Сорок два, – невольно поправил Малко.

– Сорок шесть, – повторил незнакомец. – Вы родились в Баварии, в Руфольдинге, 4 июля 1922 года. 9 ноября 1941 года вы вступили в СС. 20 апреля 1942 года, в день рождения Гитлера, вам присвоили звание унтершарфюрера СС и, так как ваши шефы были вами очень довольны, вам вручили специальный кинжал СС, который получали только лучшие офицеры. В этот день вам вытатуировали подмышкой ваш номер СС: 308 625 и вашу группу крови: А.

Малко рассмеялся.

– Вы сошли с ума, я никогда не служил в СС.

Незнакомец жестом прервал его.

– Однако вы не довольствовались вашим положением в СС и попросили перевести вас в Totenkopfver-bande[1]. Тогда вы были очень горды, что на вашей фуражке красовался череп, не правда ли? Мне не надо, надеюсь, вам напоминать, что эти отделы охраняли концентрационные лагеря. Мы нашли ваш след в Треблинке. Уже в звании шарфюрера вы были одним из заместителей директора лагеря № 1, штурмбанфюрера Генриха-Мюллера. Вы участвовали в уничтожении около 800 000 евреев. Не считая некоторых экзекуций, в которых вы принимали участие лично и о которых мы поговорим позднее... Вы были очень хорошим офицером СС, господин Герн. 2 августа 1943 года вы одним из последних покинули лагерь в Треблинке после его разрушения...

Мужчина монотонным голосом продолжал перечень. Малко охватила паника. Вдруг после всего этот тип безо всяких объяснений его убьет из-за какой-то невероятной ошибки.

Незнакомец продолжал читать:

– Из Польши вас перевели в Россию, в Einsatzgruppe № 4, под командованием группенфюрера Отто Гебе. В этой группе вы занимались убийствами до 1945 года... До того момента, когда вы очень умно исчезли, якобы убитый врагами. У вас, конечно, были большие возможности, чтобы добыть для себя фальшивый паспорт. Мы думаем, что вы сбежали из Германии под фамилией Самуила Гинтценгера, еврея, уничтоженного вашим отделом.

Малко, сидевший на кровати, воспользовался тем, что незнакомец перевел дыхание, и примирительным тоном сказал:

– Наверное, существует этот Руди Герн, совершивший все перечисленные преступления, но я уверяю вас, что это не я. К тому же я работаю на ЦРУ и очень легко могу это доказать. Если вы из официальной организации, вам будет дана необходимая информация...

На этот раз мужчина насмешливо улыбнулся.

– Я знаю все это, господин Герн. Вы хорошо устроились.

– Но в конце концов...

– Мне кажется вам будет очень трудно нас убедить, что вы не Руди Герн. У нас есть веские доказательства, – заявил он почти печально.

Малко в бешенстве ударил рукой по кровати.

– Доказательства! Какие у вас могут быть доказательства?

Дуло пистолета приблизилось к груди Малко.

– Вы!

Он почувствовал как на его спине выступил холодный пот. Этот человек явно сумасшедший.

– Поднимитесь, снимите рубашку, – сказал мужчина, – и следуйте за мной.

– Куда вы хотите идти? – воскликнул Малко.

– Недалеко.

Малко встал, стараясь не делать резких движений. Тот указал ему на ванную комнату. Было видно, что он хорошо знает квартиру.

– Войдите и зажгите свет.

Войдя, Малко испытал второй шок – в ванной не было ни одной вещи Сабрины. Он остановился перед зеркалом и увидел свое лицо, опухшее от ударов, с огромным синяком под глазом и запекшейся на лбу кровью.

Его собеседник вошел следом за ним.

– Поднимите левую руку и повернитесь в профиль, – приказал он.

Ничего не понимая, Малко подчинился приказу.

– Теперь, – сказал мужчина, – посмотрите в зеркало.

Малко посмотрел, и то, что он увидел, наполнило его ужасом.

Фиолетовыми чернилами у него подмышкой был вытатуирован номер: СС 308 625, а также буква А. Знак «Черных черепов». Все эсэсовцы имели такие знаки, даже Генрих Гиммлер с номером 168. Он потер подмышку, но без результата. \"Малко приблизился к зеркалу и более внимательно рассмотрел татуировку. Или он сошел с ума, или ее сделали, когда он спал. Но кто? В квартире была только Сабрина, которая куда-то исчезла. Он опустил руку и повернулся к мужчине.

– Я вижу это в первый раз. Уверяю вас, что вчера у меня ничего не было.

Мужчина рассмеялся.

– В это трудно поверить, господин Герн, но это не единственное доказательство. Пойдемте.

Малко вернулся в комнату и надел рубашку. Это может плохо кончиться. Незнакомец взял черную папку, лежащую на стуле, и бросил ее Малко.

– Смотрите.

Малко открыл папку, вытащил несколько бумаг и фотографию. Внутри у него похолодело. На фотографии он увидел человека в форме эсэсовца, в фуражке, надвинутой на лоб, и в черных очках, который, улыбаясь, приставил дуло пистолета к затылку заключенного в полосатой одежде, стоявшего перед ямой, уже наполовину заполненной трупами. Малко отодвинул фотографию. У человека с пистолетом было его лицо. Да, это – он, только моложе лет на двадцать. Надо сказать, что он мало изменился. Черно-белая фотография, хотя и не очень хорошего качества, свидетельствовала об этом.

На фотографии не было никаких особых знаков, бумага была марки Альфа, повсеместно используемая в Германии.

– Нам пришлось серьезно потрудиться, прежде чем мы нашли эту фотографию. Ее сделал ваш друг еще в те времена. Потом у него появились угрызения совести, и он прислал ее нам, чтобы преступник мог быть наказан...

Малко дрожащим голосом ответил:

– Эта фотография ничего не доказывает, это просто фотомонтаж. Я никогда не носил эсэсовскую форму и никогда не участвовал в массовых казнях. Я никогда, слышите, никогда не был эсэсовцем!

– Но вы же себя узнали на фотографии? – настойчиво спросил мужчина. – Это ведь вы?

Малко не знал, что и думать. Это походило на галлюцинацию. Да, конечно, все, не колеблясь, узнают на фотографии его. Невозможно так загримироваться. Сходство было поразительным.

– Это мой двойник, – ответил он. – Но это не я. Уверяю вас.

Незнакомец возразил:

– Господин Герн, посмотрите другие документы и, может, тогда вы перестанете упираться и мы сумеем поговорить откровенно.

Малко вытащил стопку бумаг на немецком языке и начал читать. Первый документ был подписан Симоном Гольдбергом, ювелиром из Тель-Авива. Подписавший признавал на фотографии шарфюрера Руди Герна, ассистента директора лагеря № 1 в Треблинке, известного среди заключенных своей жестокостью и быстрой расправой. Он выражал надежду, что преступник будет наконец-то наказан, и добавлял, что шестьдесят членов его семьи погибло в нацистских лагерях. Малко пробежал глазами еще две бумажки. Они были похожими на первую, кроме одной детали. Исаак Кон из Хайфы клялся, что он присутствовал при съемке. «Я никогда не забуду, с каким циничным видом шар-фюрер Герн убивал свои жертвы выстрелом из парабеллума в затылок. Он даже не давал им времени произнести последнюю молитву». Третьим свидетелем был Соломон Вольф из Тель-Авива. Он повторял показания предыдущих и уточнял, что Руди Герн всегда носил очки.

– Ну что, это тоже фальшивки? Вы можете проверить, что эти люди действительно существуют, если поедете в Израиль. Правда, в вашем положении это было бы опасно. Три человека из сорока уцелевших после Треблинки. Они вас узнали, и все трое готовы свидетельствовать перед трибуналом. Что вы на это скажете, господин Герн?

– Я еще раз вам повторю, что я не Руди Герн, – ответил Малко. – Несмотря на «доказательства», которые вы собрали против меня, я остаюсь самим собой. Вы превращаете меня в жертву какой-то махинации, но я легко могу доказать, что я князь Малко Линге и никогда не имел дело ни с СС, ни с концентрационными лагерями. К тому же существует, наверное, подлинное досье на Руди Герна с отпечатками пальцев и настоящими фотографиями.

Незнакомец рассмеялся.

– Вы единственный человек, не знающий, что архивы СС исчезли в 1945 году. И, к сожалению, большинство немецких офицеров не очень охотно сотрудничает с нами при поиске военных преступников. Удивительно, какое огромное количество досье было уничтожено или пропало после войны. Нет, господин Герн, это ваша единственная фотография. У меня есть сведения от общества бывших узников.

Малко решил выиграть время. Мужчина не собирался его убивать. Чем больше он будет знать о нем, тем лучше. Во всяком случае, он попал в плохую историю. Тот словно прочитал его мысли:

– Я вижу, что по-прежнему не убедил вас. Вы упорствуете дольше всех остальных, кого мы нашли. А если я вам докажу, что даже сейчас у вас сохранились связи с нацистами? Очень важные и интимные связи.

– Что, Сабрина?

– Тес, тес – прервал его он. – Это гораздо серьезнее. Господин Герн, у вас имеется счет в First National City Bank, агентство 327, на углу 46-ой улицы и Мэдисон-авеню. Номер счета 54386?

– Правильно, – взволнованно ответил Малко.

– Итак, если вы пойдете в банк, то убедитесь, что на ваш счет пришел перевод в 50 000 долларов. Это, конечно, не такая уж большая сумма, но все-таки интересно, откуда пришли эти деньги.

– 50000 долларов! Но кто мне прислал такую сумму?

Четко выговаривая каждое слово, незнакомец сказал:

– Некая фирма Бриямо из Цюриха. К несчастью для вас, расследование, произведенное швейцарским разведывательным управлением, показало, что это прикрытие для организации помощи бывшим нацистам – О.Д.Е.С.С.А.[2]ваши друзья не забывают о вас. И не случайно. Среди всех военных преступников вы бы занимали хорошее место, например, пятидесятое, если бы не считались мертвым, конечно.

Дьявольская ситуация! Малко ни на минуту не сомневался, что этот тип говорит правду. Однако зачем и кто устроил все это?

– Разрешите надеть пиджак? – спросил он. – Мне что-то холодно.

– Пожалуйста, – ответил незнакомец. – Но вы путаете холод со страхом. Вы наверняка думали, что опасность миновала. Столько лет прошло! Как Адольф Эйхман...

Малко кончил завязывать галстук. Он ждал продолжения. При помощи ЦРУ он сможет легко проверить многое. Но в данный момент его очень интересовало, куда делась Сабрина, хотя он и не сомневался в роли, сыгранной ею в этой истории. Одевшись, он открыл занавески и сел в кресло напротив мужчины, который по-прежнему держал пистолет наготове. На улице светило слабое февральское солнце. Часы Малко остановились. Во рту у него пересохло. Вдруг он вспомнил, что с тех пор, как познакомился с Сабриной, у него появились частые головные боли. Видимо, она подмешивала ему в пищу наркотики, и не один раз. И подумать только, что он был в нее влюблен!

– Кто вы такой? – со злостью спросил он. – Хватит! Мне все это надоело. Если вы не скажете, чего хотите и зачем нужно было устраивать эту комедию, я поднимусь и выйду из комнаты, если даже вы пошлете мне вдогонку пулю.

Незнакомец иронически улыбнулся и показал дулом пистолета на дверь.

– Вы совершенно свободны, господин Герн. Мы, в отличие от вас, не убийцы. А небольшая лекция, которую вы выслушали, прочитана только для того, чтобы вы хорошенько все поняли. Однако я не думаю, что вам еще долго будет светить нью-йоркское солнце, если вы меня не выслушаете до конца. Вы хотите знать, кто я? Пожалуйста, я вам скажу. – Он выпрямился в кресле. – Я – капитан Павел Антипов из Главного разведывательного управления Советской армии, третий отдел.

От удивления у Малко отвисла челюсть. Разведывательное управление Советской армии коротко именовалось ГРУ и соперничало с КГБ. Это Управление было очень эффективным. На него, например, работал знаменитый Рихард Зорге, который успешно действовал в Германии и Японии. Правда, его в конце концов повесили в Токио, но он успел передать советским много ценных сведений. Однако, что делал капитан ГРУ в Нью-Йорке? Русский явно уверен в себе, иначе он бы не открылся. Хотя имя и звание наверняка фальшивые. «Да, паскудная история», – подумал Малко.

– Может быть, я и в трудном положении, – сказал он, – но мне кажется, что и вы, капитан, тоже. Ведь вы иностранный шпион на американской территории.

– Не валяйте дурака, – усмехнулся Павел Антипов. – Нужно, чтобы кто-то меня выдал. Во всяком случае, вы этого сделать не сможете, несмотря на вашу принадлежность к ЦРУ.

Малко размышлял, работает его собеседник на какой-нибудь официальной должности в советском посольстве, в ООН, либо в агентстве ТАСС, или это один из многочисленных «нелегальных» агентов, которые проникли в Америку с фальшивыми паспортами, как, например, известный полковник Абель. Он не мог не восхищаться такими людьми. Надо иметь стальные нервы, чтобы долгие годы жить в чужой стране, где малейшая ошибка может стоить свободы и даже жизни. Однако то, что Павел Антипов принадлежал к ГРУ, заинтриговало Малко. Вряд ли ГРУ так интересовалось военными преступниками, чтобы искать их аж в Нью-Йорке. За всем этим кроется что-то другое.

– Капитан Антипов, – спросил спокойно Малко, – Вы действительно верите в то, что я Руди Герн?

Русский не моргнул глазом.

– У меня в этом нет никаких сомнений. Уже не первый раз наши товарищи из третьего отдела находят таких, как вы. Кстати, до сегодняшнего утра я ничего не знал о вашем существовании. Но не мне вас судить, – тут же добавил он. – Война окончена, и все это было так давно...

– Так какого же черта вы пришли сюда? Чтобы позабавиться и попугать меня? ГРУ, наверное, нечего больше делать?

Русский покачал головой и снова перешел на немецкий:

– Я хочу сделать вам предложение. Сейчас вы американский агент, а раньше служили Гитлеру. По-моему, вы заслуживаете смерти, но мое начальство решило иначе. Вам дают шанс искупить вашу вину работой на Советский Союз... Исходя из вашей ситуации, это очень великодушное предложение.

Он опустил пистолет, но лицо его оставалось по-прежнему строгим. Итак, все стало ясно. Советские пытаются завербовать его путем операции «черная магия», как это называется на их жаргоне. Человек, сидящий напротив, станет его «хозяином», то есть будет руководить его работой. Может быть, он действительно не в курсе и свято верит в то, что рассказывает. Это вполне в стиле советских. Самое простое было бы согласиться, а затем все рассказать ЦРУ. Но советские, конечно, это предусмотрели и у них есть еще какой-нибудь козырь. К тому же американцы тоже начнут сомневаться, видя так удачно сфабрикованные документы. Малко решил выяснить все до конца.

– Вы сумасшедшие! – резко ответил он. – У меня нет никакого желания предавать страну, которая стала моей родиной. Я не знаю, как вы все организовали, но я открою это, чего бы мне это ни стоило.

Капитан Антипов поднял руку, призывая его замолчать.

– Господин Герн, разрешите мне закончить. Безусловно, вам нечего бояться американского трибунала. Я уверен, что вы приняли все необходимые предосторожности и успешно выступаете в амплуа австрийского князя. Трибуналы работают не спеша, особенно в таких случаях, а меры по выдаче преступников применяются редко...

– Так зачем же вы столько трудились, чтобы меня скомпрометировать? – прервал его Малко.

Русский потер щеку.

– Знаете ли вы организацию, которая называется «Те, кто не забывает»?

Малко пожал плечами.

– Нет.

– Жаль. Это евреи, бывшие солдаты еврейской бригады, которая сражалась с немцами в английской армии. Так вот: они считают, что классическое правосудие действует слишком медленно и не всегда наказывает нацистских преступников. Они действуют более быстро и эффективно. Благодаря тайно собранным денежным фондам, поддержке израильской секретной службы и сведениям, собираемым повсюду, они ищут таких людей, как вы, которые скрываются во всем мире под фальшивыми именами. Последний, кого они нашли, звался Герберт Кукурс. Вы помните, что с ним произошло?

– Смутно.

– Ну что ж, я вам напомню. Его труп обнаружили в ящике на пустой вилле в Монтевидео. Убит пятью выстрелами. И, конечно, убийц не нашли и не найдут никогда.

Русский на минуту остановился, затем продолжал:

– Господин Герн, я знаю людей из этой организации. Если я передам им это досье, я думаю, они не будут задавать вам лишних вопросов. Понимаете, что я хочу сказать?

– А какая вам выгода от моей смерти? – спросил Малко.

– Если мы не получаем выгоды от вас живого, то вам лучше умереть, – с железной логикой ответил капитан Антипов.

– Спасибо, – сказал Малко.

– Итак, что вы решили?

Малко посмотрел на непроницаемое лицо русского. Он выглядел интеллигентно, превосходно говорил на английском и немецком языках, прекрасно владел собой. Одна вещь интриговала Малко: каким образом им удалось составить это досье. Необходимо узнать все до конца. Это был вопрос жизни и смерти. Угрозы капитана Антипова не были пустыми словами. Люди, жаждущие мщения, не станут разбираться, фальшивка это или нет. Тем более, что сделано все очень умело.

– И что же вы хотите от меня? – спросил Малко после короткого молчания.

Русский широко улыбнулся.

– Браво, товарищ Герн. Вы сделали первый шаг к реабилитации. Служа Советскому Союзу, вы служите делу мира. Какими бы ни были ваши прошлые преступления, вы найдете позднее в СССР новую родину.

– Я подумаю, – сказал Малко. – Но что же вы хотите от меня, пока я не ушел на пенсию в Москве?

Капитан Антипов спрятал пистолет, предупредив Малко:

– Товарищ Герн, я думаю, нет нужды уточнять, что досье, которое я держу в руках, только копия, а оригинал находится в надежном месте...

– Я так и полагал.

– Отлично. Я хочу вам объяснить ваше первое задание. Это не трудно.

Русский вытащил из кармана сложенную карту и развернул ее на кровати. Малко увидел, что это автодорожная карта (такие раздают бесплатно на всех автозаправочных станциях США) штата Нью-Гемпшир на северо-востоке США, на границе с Канадой. Капитан указал пальцем на линию, разделяющую две страны.

– Завтра вы поедете в этот район и купите там ферму.

– Ферму?!

– Да, ферму. Не очень большую. Несколько сот акров. Нужно только, чтобы она была расположена как можно ближе от канадской границы. Идеально было бы, если бы участок заходил и в Канаду.

Малко начинал понимать. Из-за компьютеров ФБР советским становилось все труднее вводить своих «нелегальных» агентов через обычные пограничные пункты. Ферма же, купленная агентом ЦРУ, была бы идеальным переправочным пунктом. Он знал и об ограничениях в перемещении по стране, налагаемых на советских, официально аккредитованных в США. Они не имеют права удаляться более чем на двадцать пять миль от Нью-Йорка или Вашингтона без предварительного запроса, а также брать напрокат машины или самолеты. Конечно, за каждым советским не следили двадцать четыре часа в сутки, но, тем не менее, это было рискованно.

– И на какие же деньги я куплю эту ферму?

Антипов искренне удивился.

– Вы уже забыли о 50 000 долларов, полученных от О.Д.Е.С.С.А.

Минута молчания. Ловушка закрылась. Все было предусмотрено. Малко явно не везло с границами. Парк его замка в Лицене находился на территории Венгрии. И без новой войны он вряд ли получит его обратно.

– Вы все поняли? – спросил советский.

Это был скорее не вопрос, а утверждение. Малко кивнул. Советский протянул ему руку.

– Поезжайте как можно быстрее. Я позвоню через три дня. Моя кличка – Мартин.

– Вы собираетесь звонить сюда?

Советский улыбнулся, и его черные глаза почти потеплели.

– К вам домой, в Покипси. И без сюрпризов, иначе в следующий раз вам придется встретиться уже не со мной.

Не спуская с Малко глаз, он отошел к двери и открыл ее. Дверь хлопнула, и Малко остался один. Он дорого бы дал сейчас за стакан холодной водки, чтобы прояснилось в голове. Медленно он принялся осматривать квартиру. Она была совершенно пустой. И шкафы, где висели многочисленные платья Сабрины, и ванная, где были расставлены всевозможные флакончики, и кухня. Кроме простыней на кровати и личных вещей Малко в квартире ничего не осталось, словно Сабрины никогда не существовало. От нее сохранился лишь запах духов, но через несколько часов выветрится и он, и Малко может подумать, что это все ему приснилось. Он вспомнил, что у него даже нет ее фотографии. А ведь она наверняка была в центре всей этой махинации.

Глава 3

Малко полчаса прочесывал квартиру, но так ничего и не обнаружил, даже шпильки от волос. Чтобы найти Сабрину, у него было только ее имя, безусловно, фальшивое, и память о ее лице. Слишком мало для того, чтобы искать кого-нибудь в городе с одиннадцатимиллионным населением. Оставалась маленькая надежда: Сабрина, конечно, была из «нелегальных», а так как советским очень трудно устраивать их в США, то она должна еще быть здесь. Правда, с хорошо сделанными документами Сабрина может укрыться где угодно. Даже ФБР вряд ли быстро ее найдет, имея так мало исходных данных. Бросив последний взгляд на квартиру, Малко закрыл дверь и очутился в коридоре. В ожидании лифта он думал о сложившейся ситуации. И о Сабрине. Ничего не скажешь, повадки канадской миллионерши ею хорошо изучены, а шуба и платья обошлись советским, наверное, в целое состояние. Впрочем, двойной агент, работающий на ЦРУ и на советских, того стоил. Лифт свез его вниз. Осмотрев холл, он позвонил в одну из дверей. Ему открыл человек в домашнем халате.

– Я хотел бы снять квартиру в этом доме, – объяснил Малко. – Вы не знаете, к кому я должен обратиться?

Человек, открывший дверь, сказал, что нет ничего легче, и пока Малко ждал в передней, нашел свой контракт и дал адрес: «Кабинет Брум и Дейл», Бродвей 72. Малко поблагодарил и вышел на Пятую-авеню. Солнце спряталось, и резкий ветер, частый в Нью-Йорке, продувал авеню с севера на юг. На углу 8-й улицы он нашел такси и дал адрес кабинета. Пока Малко решил действовать один. Если он предупредит ФБР или ЦРУ, то включится в действие огромный механизм, который может раздавить и его. Советские, вероятно, умышленно открылись. Единственным для Малко способом обезвредить их было раскрытие механизма ловушки, в которую он попал. Понадобилось почти четверть часа, чтобы доехать до места. Малко сгорал от нетерпения. Наконец машина остановилась перед старым зданием, на котором красовалась дощечка с надписью «Кабинет Брум и Дейл», третий этаж. Он поднялся. С десяток секретарш едва умещалось в небольшой комнате. Малко даже показалось, что у одной из них печатная машинка стояла на коленях. Как только он объявил, что хочет снять квартиру, его сразу провели в бюро Джека Брума. Тот встал навстречу, протянув руку.

– Что вы желаете снять, уважаемый господин? – спросил он, указывая на кресло перед столом.

Выражение его лица сразу же изменилось, когда Малко сунул ему под нос удостоверение сотрудника секретной службы, полученное от ЦРУ, которое служило ему прикрытием для некоторых деликатных операций.

– Мне необходима небольшая информация, – объяснил Малко. – Имя и адрес человека, снявшего квартиру 16 Ф, Пятая-авеню 30.

Джек Брум пригладил волосы.

– В принципе мы не даем сведения такого типа, – начал он.

– В принципе, – ответил Малко, – вы не должны сдавать квартиры советским шпионам...

– Это... это шутка, – пробормотал Джек Брум.

– Мне так не кажется, – холодно бросил Малко. – Итак, вы предпочитаете помочь нам или хотите, чтобы вас вызвали в трибунал?

Он еще не окончил фразу, как Брум уже нервно искал нужную бумагу в своих досье. Вскоре он вытащил желтую папку и нетерпеливо открыл её.

– Вот контракт о сдаче квартиры господину Бернарду Медлей. Он всегда платил очень регулярно. Его контракт кончается завтра.

– Вы его видели?

– Да, один раз здесь. Небольшого роста, в очках. Он объяснил мне, что ему по делам необходимо быть в Нью-Йорке три месяца, о цене не торговался.

– Могу я посмотреть контракт?

– Да, пожалуйста.

Малко посмотрел на подпись, какая-то закорючка. Он вздохнул. Наверняка еще один из советских агентов.

– Вы не заметили ничего ненормального? – спросил он для очистки совести.

– Ничего. Хотя да, этот человек заплатил наличными, что довольно необычно. Но с моей стороны было бы смешно отказываться.

– Да, конечно.

Деньги не пахнут, это давно всем известно. Нет чека, нет следа. Хорошая работа. Малко поблагодарил Джека Брума и расстроенный вышел на улицу. Настоящий тупик. Меблированная квартира, снятая на несколько месяцев подставным человеком; девушка, о которой он ничего не знал и которая тоже исчезла. Осталась только угроза и очень реальная. Малко взял такси и поехал на Центральный вокзал, откуда на поезде добирался до Покипси. В запасе было несколько часов, чтобы решить: или все рассказать ЦРУ с риском быть убитым израильтянами, или контратаковать самому.

Поезд шел вдоль Гудзона. Малко по-прежнему был погружен в мрачные мысли. Существовало три выхода из создавшегося положения, и все три плохие. Ничего никому не сказать и работать на советских, что внушало ему отвращение и вдобавок неизбежно бы плохо кончилось: в лучшем случае, десять или двадцать лет тюрьмы, в худшем – посмертный орден Ленина. Обратиться в ЦРУ и объяснить всю историю... У американцев, конечно, появится желание использовать его против русских, и тогда он очутится между двух огней. Можно также ничего не делать, ожидая, чтобы советские привели свою угрозу в исполнение. Тут уже рулетка. Или они его обманывали и ничего не произойдет, или в один прекрасный день он очутится перед израильтянами, которые не оставят ему времени на объяснения. Как Кукурсу. Потом его, конечно, могут реабилитировать. Посмертно...

Он бросил взгляд на пассажиров. У всех печальный и усталый вид. Люди возвращались домой после долгого рабочего дня, чтобы, выпив по три «Мартини», смотреть телевизор. В какой-то момент Малко позавидовал их спокойствию. Его ждали опасность и смерть... Домой он приехал, когда уже стемнело, на машине, которую оставил в паркинге на вокзале. Шел проливной дождь. Вилла показалась ему мрачной и унылой. Поставив машину в гараж, он тщательно осмотрел все комнаты. Вроде бы никого. Но нервы у него были на пределе, и любой стук заставлял его вздрагивать. Минут через десять зазвонил телефон. Он сразу снял трубку. Молчание, затем частые гудки. Итак, начинается. Он налил большой стакан «Столичной» и сел в кресло. У него возникло огромное желание поехать и все рассказать Дэвиду Уайзу, своему другу и непосредственному начальнику. Но он знал американцев. Несмотря на всю симпатию, с которой к нему относится Уайз, он не сможет утаить от начальства обвинений в нацизме против Малко. Их навязчивая идея как раз истории такого рода. А поэтому он не поверит ему до конца.

Малко снял рубашку и прошел в ванную. Перед зеркалом он еще раз внимательно осмотрел татуировку. Она по-прежнему была на месте, немного бледная, как будто выцветшая со временем. Малко выругался. Эти сволочи все предусмотрели. Как доказать, что ее раньше не было? Одевшись, он вернулся в салон и допил водку, которая, однако, его совсем не разогрела. И вдруг его осенило: существовал единственный способ спастись и от советских, от израильтян – найти следы того человека, личность которого ему приклеили. Это будет трудно, может, даже невозможно. Но это было единственным шансом целиком и полностью устранить опасность. А позже он, с помощью ЦРУ, займется капитаном Антиповым. Если останется в живых, конечно. Через пять минут Малко уже собирал чемодан. Действовать необходимо очень быстро. Когда советские обнаружат его исчезновение, они сразу поймут, что он собирается делать. Он снял трубку, набрал номер аэропорта Кеннеди и попросил соединить его со скандинавскими аэролиниями.

– Есть ли у вас рейс в Европу сегодня вечером? – спросил он.

– Конечно, – ответил ему приятный голос с легким акцентом, – рейс 907, улетающий в восемь тридцать в Копенгаген и Амстердам. Вы прилетаете в Копенгаген в девять часов утра.

– Копенгаген мне подходит, будет ли потом рейс на Вену?

Через несколько секунд девушка ответила утвердительно. В одиннадцать тридцать, рейс 102, прибытие в Вену в час дня.

– Зарезервируйте мне первый класс до Вены, – сказал Малко.

Глава 4

Дом номер семь на Рудольфплатц в Вене выглядел гораздо моложе, чем его соседи, но оригинальностью не блистал. На фасаде еще виднелись следы последней войны. На площади было спокойно. Но это кажущееся спокойствие обманывало. Здесь находилось нечто, заставлявшее дрожать многих людей во всем мире. Малко осмотрелся и открыл дверь под номером семь. За черными очками он прятал красные от усталости глаза. Несмотря на комфортабельный самолет скандинавской авиакомпании, который за шесть часов доставил его из Нью-Йорка в Копенгаген, он не спал всю ночь, обдумывал свою ситуацию. В Копенгагене шел дождь и дул сильный ветер. В комнате отдыха для транзитных пассажиров он принял душ и побрился. А через два часа уже улетел в Вену. Однако даже европейский обед не поднял ему настроения. Хотя, конечно, приятно есть нормально зажаренное мясо и пить хорошее вино. Когда Малко приземлился в Вене, тревога, с которой он прилетел из Нью-Йорка не исчезла. А ведь в Вене всегда он чувствовал себя, как дома. Верный метрдотель Элько Кризантем приехал его встречать в аэропорт. Малко внимательно вглядывался в лица пассажиров, прилетевших с ним, и людей, находящихся в аэропорту. Советские наверняка его хватились. У него в запасе было еще несколько часов. Когда он выходил из аэропорта, Малко заметил спину мужчины, садящегося в черный «Мерседес». Силуэт этого человека кого-то ему напоминал. Но больше он ничего не успел разглядеть, так как машина сразу же уехала. Человек был одет в черное кожаное пальто, какие многие носят в Австрии, особенно в такую плохую погоду. Элько не задал ему ни одного вопроса. В фуражке, которую он держал в руке, и в длинном сером плаще, Кризантем походил на шофера высшего класса. Кто бы сейчас узнал в нем убийцу из Стамбула, которому Малко когда-то спас жизнь, и который с истинно восточной благодарностью теперь верно ему служил. Никто бы не догадался, что он не расстается со своим старым парабеллумом. Пока они ехали к городу, Элько рассказал Малко последние новости о его замке. Наружная лестница, ведущая непосредственно на второй этаж, уже почти восстановлена, не хватает только перил. Малко спросил себя, когда же он сможет хоть изредка спокойно жить в своем замке, вздохнул и велел Элько ехать на Рудольфплатц.

* * *

Отдышавшись после подъема на пятый этаж без лифта, он позвонил в дверь, на которой белела едва заметная дощечка «Документальный центр Б.И.В.Н.». С другой стороны послышались тяжелые шаги, и дверь приоткрылась. Высокий мужчина внимательно посмотрел на Малко.

– Что вам угодно? – спросил он на хорошем немецком языке, но с легким восточноевропейским акцентом.

– У меня встреча с Симоном Визенталем, – сказал Малко. – Я князь Линге.

Накануне вечером он звонил сюда и знал, что Визенталь в Вене. Незнакомец кивнул и открыл дверь. Квартира состояла из двух плохо освещенных комнат, меблированных старой мебелью. Малко прошел за мужчиной по длинному коридору до кабинета Симона Визенталя. Высокий большелобый хозяин поднялся ему навстречу. Он тоже внимательно осмотрел Малко, В помещении была атмосфера какой-то таинственности. Казалось, будто все страшные фантомы из картотек прогуливаются по квартире. Малко сел на стоящий перед бюро стул.

– Что вы от меня хотите, господин Линге? – мягким голосом спросил Визенталь.

Малко подыскивал слова. Человек, сидевший напротив, был не из обыкновенных людей. Он посвятил свою жизнь розыску нацистских преступников. В его персональной картотеке было более 18000 имен. Это он нашел след Адольфа Эйхмана. Он знал, где скрываются Мартин Борман, Иосиф Менгеле, главный врач Освенцима, и многие другие эсэсовцы высокого ранга. Лишь он мог помочь Малко, подтвердив, существовал ли в действительности Руди Герн. В 1945 году Визенталь сотрудничал с американцами, и Малко, прося о встрече, представился как агент ЦРУ. Впрочем, Визенталь не закрывал двери ни перед кем. И хотя, может быть, и был удивлен, что к нему обратились не через резидента ЦРУ в Вене, но своего удивления не высказал.

– Мне необходимы кое-какие сведения, – объяснил Малко, – и только вы можете мне их дать. Я действую неофициально. Мы подозреваем одного человека, который работает на нас. Мы думаем, что это Руди Герн, военный преступник, шарфюрер СС, служивший заместителем начальника лагеря в Треблинке. Но, к сожалению, у нас нет никаких доказательств. Есть ли у вас досье на него?

Визенталь проницательно посмотрел на Малко.

– Руди Герн, – медленно повторил он. – Да, это имя мне знакомо.

Он встал, вышел из комнаты и, вернувшись через несколько минут, положил на стол серую папку:

– Руди Герн, родился 4 июля 1922 года в Руфольдинге. Эсэсовский номер 308 625.

Малко внутренне вздрогнул, это номер был вытатуирован у него подмышкой. Но Визенталь продолжал:

– Герн был особенно жестоким. Он, конечно, активно участвовал в уничтожении узников, но нам известен еще один ужасный факт. Русская бомба образовала кратер на дороге, ведущей в лагерь. Так вот, Герн пошел однажды с колонной узников и несколькими эсэсовцами на это место, и они убили там всех заключенных, заполнив ими эту яму доверху. Причем Руди Герн собственноручно расстреливал узников.

Малко понял теперь, что представляла из себя фотография, которую ему показал капитан Антипов.

Слегка сдавленным голосом он спросил:

– И есть свидетели?

Симон Визенталь покачал головой.

– Очень мало. Я знаю четверых. Троих в Израиле и одного в Греции. Все написали свидетельские показания на случай, если...

– Но откуда вам известны его номер СС и все эти сведения? – не удержался Малко.

Собеседник грустно улыбнулся:

– В 1961 году бывший эсэсовец продал мне список 15000 офицеров СС, с их номерами, группами крови, награждениями и характеристиками. Существовало сопок подобных списков, но почти все они уничтожены во время войны самими эсэсовцами. Осталось только четыре.

– У кого они находятся?

– У русских, израильтян, которым я его передал, у поляков и немцев из Западной Германии.

Круг замкнулся. Малко теперь понимал, как советские состряпали его досье. Оставался еще один вопрос. Почему выбрали именно его?

– А что случилось с Руди Герном? – спросил он.

Визенталь некоторое время молчал.

– Он умер, – сказал он, наконец. – Или, по крайней мере, так думают. После Треблинки его послали в Россию, откуда он уже не вернулся. И в 1945 году семья получила официальное извещение о его смерти. С тех пор я ничего о нем не слышал. Но это еще ничего не значит. Смерть – основное убежище нацистов. Мартин Борман так «умирал» три или четыре раза. Но Герн, возможно, действительно мертв. А может, это человек, которого вы подозреваете.

– Может быть, – ответил Малко. – Если Руди Герн исчез, то как этот человек докажет, что он не Герн. С такими, обвиняющими его, доказательствами. А фотографии, – вспомнил он. – У вас нет его фотографии?

Симон Визенталь покачал головой.

– У нас редко бывают фотографии. И Руди Герн не столь важная птица, чтобы его фотографии появились в «Schwartzes Korps», печатном органе СС.

– А его семья?

– Мало надежды. В конце войны семьи СС уничтожили все документы, компрометирующие тех, кто прятался.

Малко настаивал.

– Может, среди свидетельских показаний имеются описания его наружности?

Визенталь вернулся к досье.

– Посмотрим. Это был блондин, высокий, следивший за своей внешностью. Всегда носил черные очки. Никто из заключенных не знал, почему. Может, у него были больные глаза.

Он бросил взгляд на Малко и добавил, как будто вдруг что-то заметив:

– Кстати, внешне он был похож на вас, если был бы жив.

Малко пришлось сделать огромное усилие, чтобы спросить как можно естественней:

– А где живет сейчас его семья, если она осталась?

– В Руфольдинге, около Мюнхена, там, где он родился. У него есть сестра и мать.

Малко немного воспрянул духом. Мать Руди не признает в нем сына. Конечно, свидетельское показание матери эсэсовца немногого стоит, но все-таки...

Симон Визенталь не спускал с него глаз, словно хотел запомнить его лицо.

– Можете ли вы мне сказать, кто эти свидетели? – спросил Малко. – Эти люди могли бы помочь опознать того, кого мы подозреваем.

Как бы нехотя, Визенталь медленно прочитал: Симон Гольдберг – ювелир из Тель-Авива, Исаак Кон – таможенник из Хайфы, Соломон Вольф из Тель-Авива и Исаак Кулькин, проживающий в Афинах, улица Ипериду 36.

Малко запоминал. Взгляд его упал на собеседника, и он почувствовал, что атмосфера изменилась. Визенталь был теперь уверен, что перед ним Руди Герн. А Малко даже не в состоянии доказать ему обратное. Ведь и номер вытатуирован. Он надел черные очки под безжалостным взглядом Симона Визенталя. Тот поднялся. На его лице отражалось с трудом сдерживаемое отвращение. С напускным равнодушием он заметил:

– После стольких лет, проведенных в США, вы прекрасно говорите по-немецки, господин Линге.

– Я родился здесь, в Австрии, – сказал Малко. – Поэтому ничего удивительного...

Теперь он спешил уйти, покинуть это бюро и человека, который уже смотрел на него, как на убийцу. Попрощавшись, он почти бежал по длинному коридору. И лишь выйдя на Рудольфплатц, вспомнил, что Симон Визенталь не подал ему руки.

Элько Кризантем ждал его, подремывая за рулем «Ягуара». Никогда еще Малко не чувствовал себя так плохо. Как глупо, что он должен платить за преступления другого! Провалившись в мягкое сиденье, он размышлял. Перед тем, как повидаться с семьей Руди Герна, свидетельство которой не слишком ему поможет, следует увидеться с теми, кто знал эсэсовца. Они не могут ошибиться. На фотографии, показанной капитаном Антиповым, у Руди Герна была его голова, и трое из четырех опознали в нем Герна. Нужно было прежде всего распутать эту нить. Ехать в Израиль опасно. С такой татуировкой это все равно, что прыгнуть с Эмпайр-Стэйт-Билдинг без парашюта. Итак, оставались Афины и Исаак Кулькин. Нужно во что бы то ни стало его разыскать.

– Мы возвращаемся в аэропорт, – заявил он Кризантему. – А затем летим в Афины.

– В Афины, – простонал Кризантем, – да греки меня никогда не впустят.

– Ах да, действительно, турок в Греции...

– Тем хуже, я полечу один, – сказал Малко. – Будем надеяться, что все окончится хорошо.

Пока они возвращались в аэропорт, Малко коротко рассказал всю историю Кризантему, от которого у него не было секретов.

– И что же сделал этот Руди Герн? – с интересом спросил турок.

– Участвовал в убийстве нескольких тысяч человек.

Глаза Кризантема загорелись.

– Армян?

Охота на армян была национальным спортом в Турции. После первой мировой войны они убили около трех миллионов...

– Да нет, в основном, евреев.

– И кого вы хотите найти в Афинах?

– Одного старого еврея, который, возможно, знает очень важные для меня вещи.

– Вы собираетесь его убить?

Малко послал его негодующий взгляд. Его не переделать!

– Нет, я собираюсь с ним поговорить, вот и все.

Он несколько раз проверял, не следят ли за ним. Но вроде бы никого не заметил. Безусловно, он совершил промах, явившись к Симону Визенталю. Как тот прореагирует? Теперь он сам себе накинул петлю на шею. Даже существование Исаака Кулькина, возможно, было первым крючком в плане ГРУ. Каждый раз, когда он вспоминал жестокий взгляд Визенталя, ему становилось не по себе. У него совсем не оставалось времени, и вовсе не хотелось быть реабилитированным посмертно. А если советские узнают о его визите к Визенталю, то за жизнь Исаака Кулькина не стоило бы давать ни гроша. В общем, необходимо как можно скорее очутиться в Афинах.

Глава 5

– На рейс в Афины нет мест. Вы можете улететь только завтра утром через Цюрих.

– Но я должен обязательно улететь сегодня, – настаивал Малко.

Он был единственным пассажиром у стойки компании «Олимпик». До отлета оставалось три часа, и пассажиры еще не прибыли. Служащий компании развел руками.

– Я ничего не могу сделать, рейс заполнен, и нет ни одного места.

Малко вытащил из кармана несколько банкнот и, положив пятьдесят долларов на стойку, глядя прямо в глаза служащему, сказал: – Проверьте хорошенько ваш список, я уверен, что есть одно место.

Служащий слегка покраснел, покачал головой и не взял деньги.

– Я повторяю еще раз, что мест нет.

Малко не ответил, но положил на стойку еще пятьдесят долларов. Тот остался стоять неподвижно, краснея все больше. Третья банкнота. Служащий растерянно оглянулся вокруг. На лбу у него показались крупные капли пота, но он продолжал машинально качать головой. Малко вытащил сто долларов и, положив их сверху, сказал:

– Мне кажется, что одна фамилия в самом конце списка вычеркнута.

Служащий был уже цвета зрелого баклажана. Он потупился, что-то пробормотал и, опустив руку на стопку денег, с трудом выдавил из себя:

Да, мне кажется, что действительно есть одно место.

Он зачеркнул какую-то фамилию и вписал в список Малко. Князь, конечно, деликатно смотрел в сторону. Когда он повернулся, деньги исчезли, и тот молча выписывал ему билет. Если бы служащий знал, что мог потребовать за него много больше, ему было бы еще более стыдно. Малко взял билет и направился в зал транзита. Кризантем уже наверняка вернулся в Лицен. Первый раз князь был в Австрии и не заехал к себе домой. Нелепость. Так как до отлета оставалось почти два часа, он сел за стол и начал писать длинное письмо Дэвиду Уайзу, своему шефу. Если он исчезнет, то капитан Антипов вряд ли останется в Нью-Йорке.

* * *

Улочка Испериду была маленькой и узкой. Она начиналась от площади Конституции и, извиваясь, проходила через бедные кварталы. Посмотрев на план Афин, Малко решил пойти туда с утра пешком, хотя погода стояла прохладная. Вечер он провел в отеле «Великобритания», считавшимся, наряду с Хилтоном, лучшим в городе. Но сейчас тут было неуютно. После недавних волнений Афины жили как в летаргическом сне. Огромный холл отеля был пустынен. Лишь кое-где, попивая узо, сидели старики и рассуждали о возможном государственном перевороте. Обслуживание от революционных волнений, видимо, пострадало и оставляло желать лучшего. Несмотря на просьбу, его забыли разбудить. Малко проснулся поздно и пустился в путь лишь в одиннадцать часов. Правда, он быстро добрался до места и легко нашел номер 33, – старый, деревянный трехэтажный дом. Малко вошел в коридор, где в нос ему ударил кислый запах старой тарамы, и на одном из почтовых ящиков с трудом разобрал надпись – Исаак Кулькин. Этаж не был указан. Он начал подниматься по лестнице. Было тихо, и лишь ступеньки жалобно скрипели под ногами. Он отыскал квартиру Кулькина на третьем этаже и постучал в дверь. Никакого ответа. Он постучал в дверь напротив. Тот же результат. Тогда он начал спускаться, стуча подряд во все двери. Наконец, на первом этаже дверь приоткрылась и высунулась старая женщина с растрепанными волосами, которая бросила подозрительный взгляд на элегантный костюм Малко.

– Исаак Кулькин? – приветливо улыбаясь, спросил Малко.

Она что-то пробормотала по-гречески и показала на верхний этаж.

– Его там нет, – ответил Малко, выразительно жестикулируя.

Старуха выплюнула еще одну длинную фразу, в которой он разобрал лишь слово «Пирей», и захлопнула дверь. Раздосадованный, он вышел на улицу. Почти напротив дома № 33 был небольшой магазинчик, на пороге которого стоял старый лысый грек в очках. Малко спросил у него по-английски, где он может найти Исаака Кулькина. Чудо! Грек говорил кое-как по-английски, по-немецки и по-французски. Через четверть часа разговора, достойного пары глухонемых, Малко узнал, что Кулькин – безработный скрипач, который, чтобы заработать немного на жизнь, каждый день ходит на террасы туристических ресторанов на Пирее, что он небольшого роста, с большим крючковатым носом, и что к тому же на Пирее все его знают. Малко горячо поблагодарил лавочника и направился к площади Конституции. Такси стояло перед отелем «Великобритания», и шофер выскочил из машины, чтобы открыть дверцу. Однако его услужливость наполовину испарилась, когда Малко отказался поехать через Акрополь и посетить бывший королевский дворец. Но у него было впечатление, что шофер выбрал самую длинную дорогу, ведущую к Пирею. Очень быстро Малко заметил, что при каждом толчке счетчик перескакивал сразу через пять драхм. А так как улицы в Афинах были еще хуже, чем в Нью-Йорке... Прибыв на место, шофер выключил счетчик и потребовал двести драхм, приводя какие-то совершенно лживые доводы. Это было уже самое настоящее вымогательство. За такую цену Малко мог бы нанять носилки с носильщиками...

Около дюжины ресторанов располагались по обеим сторонам улицы. Уже наступило обеденное время, и многие из них были заполнены туристами. Везде подавали приблизительно одно и то же: огромных лангуст, которые слегка пахли нефтью, тараму, белый сыр и крепкое греческое вино. Малко осмотрел террасу первого ресторана. Музыканта не было видно, но четыре официанта набросились на него, предлагая на четырех языках самый лучший столик и самую лучшую лангусту. Он отделался от них, только поклявшись матерью, что вернется через пять минут. То же грозило повториться во втором ресторане, но на этот раз Малко соблюдал дистанцию и не вошел в него. Вдруг он услышал музыку, которая доносилась из четвертого ресторана. Он приблизился и сразу же увидел того, кого искал. Маленький старичок играл на скрипке, не обращая внимания на официантов, которые его толкали. Он играл и пел на плохом греческом языке. Но туристы этого не замечали, ему хлопали и смеялись. Закончив выступление, музыкант взял блюдечко и начал обходить ресторан. Каждая монета, падающая на блюдечко, заставляла его низко кланяться, будто эти жалкие гроши были прекрасным подарком. Малко со сжавшимся сердцем смотрел на него с другой стороны тротуара. Выйти из Треблинки, чтобы оказаться в таком положении! Да, в этом мире нет справедливости. Он подождал, пока тот закончит сбор, и подошел, когда старик выходил из ресторана со скрипкой подмышкой.

– Господин Кулькин? – на всякий случай по-немецки спросил Малко.

Кулькин поднял на него испуганные глаза за железными очками, одно стекло которых было разбито. Вблизи он казался еще более маленьким и сморщенным.