Наталья Андреева



Поговори со своей тенью

ПРЕДПОСЛЕДНЯЯ ДНЕВНИКОВАЯ ЗАПИСЬ

«Я, кажется, начала понимать, что вообще происходит. Начала смотреть выпуски криминальных новостей, потому что рано или поздно это должны показать. Так случайный прохожий, которого остановили на улице интервьюеры, смотрит потом подряд все телевыпуски новостей, даже пятиминутные, в надежде увидеть в них себя. Телевизионная камера присутствовала, микрофон тоже не приснился, любезная девушка с милой улыбкой спросила:

— А что вы думаете насчет…

А дальше… Дальше обязательно должна прийти слава. Тебя станут узнавать на улицах и постоянно задавать вопросы. Как будто то, что ты думаешь, имеет значение! Вроде бы и времени прошло достаточно, и вопрос, на который был дан ответ, давно уже потерял свою актуальность, а сердце все равно екает, когда важным голосом диктор говорит:

— А сейчас мы послушаем, что думают по этому поводу москвичи.

Я давно уже думаю, что у меня вообще нет повода о чем-нибудь думать. Я просто живу. И если нахожусь дома, постоянно переключаюсь с канала на канал, чтобы увидеть это. И вот вам, пожалуйста! Даже не поняла, что за передача идет, потому что пропустила начало. А телевизионную программу я давно уже не покупаю. У меня вообще нет повода смотреть что-либо, кроме криминальных новостей. А поразмыслив как следует, я прихожу к выводу: даже просто жить у меня нет повода.

Потому что на экране телевизора фоторобот красавицы-блондинки. У нее большие глаза — могу поклясться, что зеленого цвета, хотя портрет и не цветной, — аккуратный прямой носик и по-детски пухлые губы. Если приглядеться, то можно заметить, что глаза у девушки глубоко посажены и слишком уж близко сдвинуты к переносице, лицо круглое, щеки налитые, а подбородок мал. Но ее все равно называют красавицей. Потому что у нее гладкая белая кожа, золотые локоны, а глаза… Поклясться могу, что зеленые! Когда я увидела ее впервые, сразу подумала: «Какая же она красавица! Если бы только я могла быть такой!»

Но что о ней теперь говорят!

— …обнаружена еще одна жертва. На этот раз убийство произошло в лифте. Несколько свидетелей дали подробное описание нападавшей. Они видели, как следом за потерпевшим в подъезд вошла высокая красивая блондинка. Ничего не подозревающая жертва, зайдя в лифт, была буквально оглушена обрушившимися ударами, два из которых пришлись в область сердца. Потерявшему сознание мужчине девушка набросила на шею синие колготки и душила жертву, пока та не скончалась. Несмотря на то что это первый случай, когда блондинка напала в лифте, почерк весьма характерный. По ударам, которые наносит девушка, можно предположить, что она занимается восточными единоборствами. Преступница высокого роста, находится в отличной спортивной форме, умна, хитра и крайне агрессивна. Подробности сотрудники правоохранительных органов отказались сообщить — как было сказано съемочной группе, в интересах следствия. Число жертв между тем уже достигло пяти человек. Причина, по которой девушка нападает на мужчин, пока не ясна. Но все жертвы друг на друга похожи. Это привлекательные мужчины тридцати — сорока лет, голубоглазые шатены, роста выше среднего, спортивного телосложения, и блондинка явно рискует, набрасываясь на таковых. Но ее козырь — внезапность и навыки, приобретенные, без сомнения, во время длительных и упорных тренировок. Будьте крайне внимательны и осторожны, просим сообщить в случае…

И тут зазвонил телефон. А я так надеялась услышать, что, кроме всего вышеперечисленного, голубоглазые шатены спортивного телосложения неплохо обеспечены, ибо не за просто так девушка заходит вместе с ними в лифт, а потом поднимается в квартиру, и…

Но телефон не умолкает. Я вынуждена снять трубку. И, естественно, услышать:

— Ты смотришь телевизор? Если нет, включи девятый канал. Там…

Откуда он узнал? Ах, да! Я же сама их познакомила! И теперь, перед тем как отправиться на работу, мой брат в обязательном порядке смотрит «Новости».

— Ты должна пойти в милицию. Чистосердечное признание…

— Что?! Предать свою лучшую подругу?!

— Какую еще подругу?! Ты с ума сошла?!

— Нет, нет, нет! Замолчи! Не хочу тебя слушать! Я жить без нее не могу! Мы — одно целое! Слышишь? Я никогда — слышишь? — никогда с ней не расстанусь!

Я бросаю трубку. Ну, вот! Самое интересное пропустила! Они уже рассказывают про пожар, случившийся в центре Москвы, в старой пятиэтажке. Кому интересен пожар? Это случается сплошь и рядом. Каждый день где-нибудь что-нибудь горит. Чья-нибудь заблудшая душа в аду. А вот красавица-блондинка, нападающая на высоких мужчин спортивного телосложения, — случай уникальный. Апофеоз основного инстинкта: я тебя, любя, ненавижу. И хочу стереть с лица земли, чтобы не мучиться больше. Разумное решение! Журналист, рассказывавший о нападении в лифте, уверен, что девушка рискует. Плохо же они ее знают! Она не боится никого и ничего. Пожалуй, что только…

Да! Свою тень! А тень эта… я. Так уж получилось.

Брат как-то сказал, что я живу в странном, вывихнутом мире. Темница для разума — вот что это такое. С решетками на окнах и глазком, в который периодически заглядывает надзиратель. Так я и живу: в гордом одиночестве, но со знанием того, что никогда не остаюсь одна.

Пора посмотреть на мир другими глазами. Но чтобы во всем разобраться, мне придется многое вспомнить. Открыть свой дневник с самого начала, с первой страницы, и день за днем, шаг за шагом восстановить в памяти все, что со мной происходило за последний год.

Быть может, тогда я пойму, почему моя швейная машинка покрыта толстым слоем пыли, почему родной брат называет меня сумасшедшей, почему я каждый день жду, что придет милиция, почему я не знаю ни фамилии, ни отчества, ни адреса девушки, за которую готова отдать жизнь. Да, именно так.

Я во всем разберусь сама. Потому что это только наше с ней дело.

Но обо всем по порядку. Это будет рассказ в двенадцати историях, согласно моим дневниковым записям. Я попытаюсь их систематизировать и адаптировать для восприятия. Потому что большей частью записи эти отрывочны и смысл их иногда непонятен даже мне самой. Но тайна должна быть раскрыта. Пусть даже развязка окажется самой неожиданной и убийственной для меня. Пусть».

ИСТОРИЯ НОМЕР ОДИН

Под знаком Девы



«Я никогда раньше не пыталась завести дневник. Ни в детстве, ни в юности. Мне всегда казалось, что это глупая и никому не нужная затея. Глупее ничего и быть не может. Разве что выйти на центральную площадь города и заорать во весь голос:

— Я — дура!

И хотя это святая правда, легче от того никому не будет. Даже тебе самой. Потому что аксиома не требует доказательств, а теореме нужна более подготовленная аудитория. Сейчас вы поймете, к чему я все это говорю.

В школе у меня были проблемы с гуманитарными предметами. Выпускные экзамены я сдала на все «пятерки», за исключением литературы и русского языка. Вот почему писать не люблю и мысли свои излагаю коряво. Перескакиваю с пятого на десятое, постоянно возвращаюсь к одному и тому же, не умею раскрыть тему, не говоря уж о грамматических ошибках. Потому заранее прошу простить за некоторую бессвязность и путаность повествования. Но, как говорится, не всем дано. Мне не дано, это точно. И я никогда бы не…

Ну вот, начинается! Топчусь на месте, в то время как надо двигаться вперед. Итак.

Вот уже год, как мне не с кем поговорить. Я попала в ужасную ситуацию. Хотя попасть, кажется, можно в положение, но никак не в ситуацию. Но в моем положении ни о каком положении и речи быть не может.

Ну вот, опять запуталась! Я постоянно путаюсь в том, как можно писать, а как нельзя. Учительница литературы говорила про меня:

— В голове у нее бигуди.

Хотя это ее голова была завита бараном. Или овцой. Потому что она была самая настоящая овца. И блеяла так же по овечьи:

— Бе-бе-бе-белова! К доске! Разбираем пьесу Грибоедова «Горе от ума». А ну-ка, осуди мне Софью.

У нее была такая манера вести урок: осуждать. Замечательная манера, не правда ли? В духе времени. Я же, убей, не могла понять, зачем Софье такой муж, как Чацкий? Карьеры не сделает, денег не заработает, все вечера будет проводить в борьбе за идею, в тайных кружках, и ему очень повезет, если не загремит на каторгу. А то, чего доброго, и на виселицу. И двери всех приличных домов будут закрыты для бедной Софьи навсегда. То ли дело Молчалин. Дом — полная чаша, красивые дети, тихая и спокойная жизнь. Имеет любовницу? Так и ты имей любовника. Того же Чацкого. Хотя этот зануда и в любовники не годится. Почему я должна осуждать бедную девушку только за то, что она хочет простого человеческого счастья?

Теперь вы понимаете, почему я выучилась на преподавателя математики, но никак не русского языка и литературы. Мои взгляды на литературное произведение, современное ли, классическое, ни разу не совпали с теми, что изложены в учебниках. Потому-то ко всему мною сказанному не стоит относиться всерьез. Это взгляд дилетанта, маленького человечка, который не сумел приспособиться к изменившемуся миру. Ведь врать я так и не научилась. И осуждать тоже. Я просто констатирую факт. Это к вопросу об аксиомах и теоремах. У меня диплом учителя математики. Но работать в школе я не могу. Сейчас объясню почему.

Ах, да! Надо же излагать по порядку! Я не сказала главного. А именно: меня зовут Александра Белова, мне(двадцать девять лет, и самое печальное, что я — до сих пор старая дева. Со всеми своими прогрессивными взглядами на такой предмет, как литература. Ибо рассуждать о любовниках и адюльтерах могу только наедине с собой, и то, когда поблизости нет зеркала. Если в этот момент случайно кину взгляд на свое отражение, непременно покраснею. Вот такая я храбрая!

Еще год назад у меня была хорошая работа, которая мне безумно нравилась, замечательная, по моим скромным способностям, зарплата и любимый мужчина. Любимый, разумеется, тайно. За все время нашего знакомства он сказал мне от силы пару фраз. Одна из которых была: «Отправьте факс. Срочно». А другая…

О! Об этой фразе я могу сочинить целую поэму! Несмотря на то что в голове у меня бигуди.

Мы ехали в лифте. Вдвоем. Целых три этажа. Таким образом, моя поэма — длиною в три этажа, которые я тихо млела рядом. Ну не дура? И он сказал мне… О, вы даже представить себе не можете, что он мне сказал! Он сказал:

— Девушка, вы на какой?

По одному слову на каждый год работы в этой фирме. «Девушка» — раз. «Вы» — два. И еще — «какой». Предлог «на» я засчитываю за три месяца. Поскольку именно через три месяца он меня уволил.

И, только выйдя вслед за ним из лифта, я сообразила: ведь он даже не помнит меня в лицо! Не помнит, что я одна из его сотрудниц, которая, между прочим, работает у него уже три года! Иначе зачем было спрашивать: «Девушка, вы на какой?»

Надеюсь, вы поняли, что я влюблена в своего шефа? Вернее, в бывшего шефа. В хозяина фирмы. Молодого, красивого, богатого. И, разумеется, женатого. Имеющего двоих детей. Или двух? Эта любовь безнадежна, как проказа. Неизлечимая болезнь. От нее сразу не умирают, но жить в обществе (читай в коллективе) с этим уже нельзя. Ибо все видят, что у тебя скоро отвалится нос.

Возможно, ему шепнула на ушко секретарша. Или шепнула его жене:

— Эта девушка не сводит глаз с вашего мужа. Вам лучше от нее избавиться поскорее.

И избавились.

А дело было так. Мы сидели в кабинете. Оптовые менеджеры (читай: девочки на побегушках). Позвони — предложи — отправь прайс. А если клиент клюнул и сделал большой заказ, то это, разумеется, заслуга начальника отдела. За то, что воспитал такие кадры.

И вот мы сидели, работали. Когда вошел хозяин в сопровождении охраны и личной секретарши, тут же уткнулись в мониторы. Кто работал в офисе, тот меня поймет. Кто не работал, тоже поймет, если вспомнит себя шкодливым ребенком, которого родители застукали за разглядыванием «Веселых картинок» (читай: преферанс по сети), в то время как ему положено делать уроки. Ну, так вот: мы уткнулись в мониторы, честь по чести. И замерли. Он тоже замер на пороге.

Возникла пауза, во время которой мою соседку обуяло жуткое любопытство. Бабье, потому что любопытство тоже имеет пол. С бабьим любопытством справиться труднее всего. Хозяина мы видели часто, но, как это принято, тут же опускали глаза. Смотреть в глаза хозяину — дурной тон. Я догадывалась, что он — голубоглазый шатен, и была уверена, что мой избранник высокого роста и спортивного телосложения. Из-за того случая в лифте. Мы же целых три этажа стояли рядом! Моя соседка такого счастья не удостоилась, и вообще: она была новенькой.

Поэтому подняла голову и посмотрела на него.

— Как зовут? — тут же спросил хозяин.

— Ирина, — мило улыбнулась она, не увидев в вопросе никакого подвоха.

— А почему глаза такие невеселые?

— Не знаю, — растерялась новенькая.

На мой взгляд, глаза у нее были абсолютно нормальные. Такие, какие должны быть у женщины, встающей в семь часов утра, работающей с десяти до семи, приезжающей домой в половине десятого, а в выходные занимающейся стиркой, глажкой, уборкой и готовкой.

И тут… Тут он сказал мне третью фразу, самую гениальную. Вернее, задал вопрос. Он спросил:

— А вас как зовут?

— Александра, — прошептала я, все еще не веря в свое счастье.

— Александра, почему у Ирины такие невеселые глаза?

Все, на что меня хватило, это сказать:

— Не знаю.

А что бы вы ответили на моем месте? Стали бы рассказывать хозяину фирмы, почему у младшего менеджера Ирины тяжелая жизнь? Что она буквально разрывается между семьей и работой? На подобное откровение у владельцев фирм есть замечательная фраза: «Это ваши проблемы». Как только вы ее услышали, знайте: вас используют. Причем внаглую. И ничего вы с этого человека не получите, даже если будете служить верой и правдой и посвятите ему всю свою жизнь.

— Запишите, — кивнул он секретарше и удалился.

Мы с соседкой переглянулись: что это было? Может, завтра нам выпишут премию для поднятия настроения? Чтобы мы смотрели на хозяина веселыми глазами?

А назавтра на доске объявлений висел приказ. Вернее, список уволенных. Из нашего отдела уволили двоих: меня и Ирину. Мы стояли у доски в состоянии грогги. То есть в состоянии боксера, который поплыл, пропустив точный и сильный удар. Причем ниоткуда. Точнее, с неба, молнией всесильного Зевса. Но за что?

Может, кто-то не верит в эту историю? Совершенно напрасно. Слово могу дать, что она подлинная. Из серии: «Вот такие они загадочные». О владельцах огромных процветающих компаний.

Потом я долго думала над этим вопросом. За что? Может, у него было плохое настроение? Или хорошее? Решил по весне обновить коллектив. Некоторые обновляют гардероб. Некоторые меняют машину. Женщины меняют прическу. А владельцы фирм — своих сотрудников. Я так и не нашла ответа на этот вопрос: за что? Но решила: обязательно его задам. Ему. Я хочу узнать причину. И я ее узнаю. А пока…

Пока я очутилась в ужасном положении. Без денег, без работы. И без всякой надежды. Но самое ужасное, что любить его не перестала. Должна была возненавидеть после всего случившегося, но не смогла. Эта история тоже из серии: «Вот такие они загадочные». Но уже о женщинах.

Спрашивается, как можно любить человека, от которого услышала всего три фразы и который тебя уволил? Но он самый лучший. Просто самый лучший среди всех самых лучших. И это — даже не аксиома, которая не требует доказательств, но требует веры в нее. Здесь же и веры никакой не надо. Просто так устроен мир — и всё. Мой мир. В нем светит Мое солнце. Это солнце. С голубыми глазами. И какая разница, есть ли на нем пятна и сколько их? Главное, чтобы было светло и тепло.

Теперь мне надо бы пояснить насчет своего ужасного положения. Окончив пединститут и получив специальность учителя математики, я несколько лет проработала в школе. Но зарплата, сами понимаете, по московским меркам, очень скромная. Живу я одна. В бабушкиной однокомнатной квартирке на десятом этаже. Бабушка переехала к моим родителям в трехкомнатную, а меня сослали сюда. На окраину Москвы. В надежде, что я выйду замуж, рожу детей и буду жить долго и счастливо. В маленькой однокомнатной квартирке, на зарплату учителя математики. Потому что с моей внешностью, способностями, взглядами на жизнь и нулевым обаянием найти мужчину, который будет меня любить, лелеять, содержать… гм-м… Как бы это сказать…

Короче, самой еще придется приплатить. И я решила начать с зарплаты. А потом уже подумать о спутнике жизни и о семье. И, знаете, повезло! Подруга сосватала в ту самую фирму, в которую я буквально влюбилась. Так же, как и в ее владельца. Моя зарплата иногда доходила до четырех сотен долларов! Ого! А премиальные?

И когда я всего этого лишилась, со мной произошло что-то странное. Я потеряла веру в людей. Следовательно, стала жутко их бояться. Стоит кому-нибудь обратиться ко мне на улице с самым безобидным вопросом, я тут же шарахаюсь от него, как от чумы, а потом целый день терзаюсь: «Зачем он это спросил?», «Как я могла так поступить?», «Не вернуться ли мне и не дождаться ли этого человека, чтобы извиниться?». Ну и так далее. Словом, полная глупость!

Кстати, после моего неудачного ответа хозяину фирмы я вообще не могу внятно ответить ни на один вопрос. Я не могу просто сказать «да», «нет» или «не знаю». Особенно «не знаю». Поэтому мои ответы настолько путаны, что даже мои записи не идут с ними ни в какое сравнение.

Проблемы с общением — проблемы с работой. В наше время ценят симпатичных, обаятельных, коммуникабельных и раскованных. И насчет вранья. Кому нужен менеджер, который не умеет врать? Смешно! Вы спросите, как в таком случае мне удалось проработать на фирме целых три года? Я свято верила в то, что говорю клиенту правду. Что наш товар самый лучший. Потому что лично я этим товаром никогда не пользовалась. Иначе, что стало бы с моей верой?

Но опять отвлеклась. О работе. В школу после всего случившегося я вернуться не могла. Проблемы с общением. А дети, они жестоки. И всевидящи. От них не спрячешь ни одного комплекса. Все, что мне удалось в итоге найти, это работу швеи-надомницы. Никакого общения. Получаешь заказ, выполняешь, сдаешь, получаешь деньги. Моя специализация — пододеяльники и сумки. То есть где надо строчить только по прямой. Любое другое изделие требует творческого подхода. А краеугольный камень любого творчества — это поиск. То есть надо отталкиваться от «не знаю». Я же хочу знать все. Что было, что есть и что будет. Неуверенность в завтрашнем дне приводит к развитию невроза.

Мои заказчики безбожно меня обманывают и эксплуатируют. Но спорить с ними я не могу: проблемы с общением. Если целый день просидеть за швейной машинкой, можно заработать целых сто рублей. Максимум сто пятьдесят. От зари до зари. Я не жалуюсь. Потому что у меня есть цель. Я коплю деньги.

Насчет питания. Есть такие замечательные пакетики с готовыми супами. Вкус курицы, грибов и даже креветок. Всего-навсего два пятьдесят. Есть фругурты по четыре рубля на оптовом рынке, куда я бегаю через день. Есть даже такая вещь, как уцененные бананы. Смешно? И мне. Когда я их ем. Вдаваться в подробности не буду, они слишком печальны.

Одеждой я обеспечена лет на несколько. Мода меняется быстро, но мне не до этого. К тому же у меня есть источник, из которого я получаю модные вещи. С отставанием ровно на один сезон. Но об этом чуть позже.

Да, забыла сказать! Мои родители до сих пор верят в то, что я по-прежнему работаю на фирме и получаю по четыреста долларов в месяц. Никто не подозревает о моем увольнении.

Прежде чем сказать, зачем мне надо копить деньги, маленькое отступление. Чтобы было понятно, почему я не могу обратиться за помощью к родным. Друзей у меня просто нет. Из-за проблем с общением.

Итак, сочинение бездарного литератора на тему:



МОЯ СЕМЬЯ



Начну, пожалуй, с самого главного: у меня есть брат. Если бы требовалось охарактеризовать его только одной фразой, я бы воспользовалась названием великого романа Михаила Юрьевича Лермонтова — «Герой нашего времени». Кстати, на школьном выпускном экзамене по литературе я вытащила билет на тему именно этого романа. И еле-еле ответила на «четыре» балла. Сейчас не девятнадцатый век и даже не двадцатый, а двадцать первый. И теперь я бы сдала экзамен с блеском, на «пять» с плюсом, потому что герой нашего времени — точь-в-точь мой родной брат Игорь. Дописать его… Да нет ничего проще!

Он — преуспевающий бизнесмен, и у него есть все, что к этому прилагается: собственная фирма, синий «Мерседес», три сотовых телефона и хорошая трехкомнатная квартира, где потолки навесные, сантехника итальянская, а полы с подогревом. Он молод, красив и богат. Брат младше меня всего на три года, но между нами не просто пропасть — провал во времени! Я, по сути, так и осталась ребенком, а он мудр, как Великий Будда. Причем такое ощущение, что брат стал Великим Буддой задолго, эдак за тысячу лет, до своего рождения.

У него с десяток хороших костюмов, с полсотни галстуков самых невероятных расцветок, две дюжины белых рубашек и трое кожаных штанов. По окончании каждого сезона брат просто-напросто раздвигает дверцы шкафа, сгребает одежду с вешалок и несет ее на помойку. Когда мама узнала об этом, она впала в состояние шока. И с тех самых пор отец щеголяет в костюмах Игоря, а я в кофточках его жены Леночки. Нога у нас, к несчастью, разного размера.

«Герой нашего времени» ходит в офис в костюмах, а в театр — в кожаных штанах. Он встречает Новый год в Лапландии, новый век — в Париже, а новый отпуск — на Канарских островах. Но когда однажды Игорь подвез меня в центр и к нам подошел охранник спросить десять рублей за стоянку, брат спокойно сказал:

— Вы не имеете права, — и десять рублей не дал.

Десять рублей! Человеку, который весь день стоит на морозе! Я бы послушно полезла в карман, даже если бы ко мне подошел контролер в вагоне метро! Мне бы и в голову не пришло, что человек, который требует деньги, не имеет на это право! Но мой брат четко знает, кого можно послать, а кого не стоит. И как далеко можно послать, тоже знает. Знаменитая фраза «это ваши проблемы» совершенно в его духе. Если вы еще не поняли, почему я не попросила помощи у своего родного брата Игоря, — значит, что вы вообще ничего не поняли.

Да! Забыла сказать самое главное! Он высокий шатен с голубыми глазами. В свободное от работы время (а такового немного) Игорь ходит в элитный клуб, где играет в боулинг. Иногда в теннис. И плавает, как рыба. Меня тоже пытались с детства приобщить к спорту. Но, судя по тому, что я каждый день вижу в зеркале, ожидания моих родителей (увы!) не оправдались.

Теперь об источнике, из которого я черпаю почти что модные вещи. О жене моего брата, хорошенькой Леночке. У моей невестки золотые локоны, синие глаза и губки бантиком, точь-в-точь как у глупой резиновой куклы. Разумеется, она не работает. Тем более что моему племяннику всего два года. Итак, Леночка. Типичный представитель московской фауны. Травоядное. Млекопитающее.

У Леночкиного папы какие-то дела с моим братом, поэтому она считает, что наша семья кругом ей обязана. И никогда с нами не церемонится. Например, сидя за общим столом, Леночка может смело заявить:

— Я — вегетарианка!

Потом взять бутерброд с икрой, аккуратно счистить ее вилочкой себе на тарелку, а хлеб с маслом положить обратно. Это, мол, вам, бессовестные пожиратели мертвечины. И начать спокойно кушать икру.

Я с ужасом взираю на это вегетарианство, представляя, что из каждой икринки мог бы вылупиться малек. И икра в меня просто не лезет. Поэтому доедаю за Леночкой хлеб с маслом, поскольку уже привыкла донашивать ее одежду.

Впрочем, Леночка — вегетарианка отнюдь не по убеждениям. От природы она склонна к полноте. Сейчас Леночке только двадцать три, она очаровательна, но второй подбородок уже наметился, щечки приятно округлились, а талия после родов поплыла. И после того как одна из ее подруг сильно похудела, перестав употреблять в пищу мясо и молочные продукты, Леночка решила последовать ее примеру. Ко всему прочему, это модно и оригинально. А Леночка хочет прослыть оригиналкой.

С таким же успехом она может объявить себя папой римским или, например, йогом. Я живо представляю себе эту картину. Леночка приходит к нам в гости, спокойно заявляет:

— Я — йог! — и в то время как все остальные рассаживаются за столом, располагается посреди комнаты на ковре в позе лотоса и пытается задержать дыхание.

Разговор со мной Леночка начинает, как правило, с одной и той же фразы:

— Саша, а почему бы тебе не…

Далее следует: поменять прическу, покрасить волосы, стать вегетарианкой. Хотя на таких скудных харчах я худа и без всякой диеты. Из Леночкиных слов я делаю вывод, что ничего в моей внешности ее не устраивает. Сама она безупречна. А я…

Как только Леночка произносит свою знаменитую фразу, я думаю о себе: «Безнадежна!» Потому как полагаю, что Леночка искренне желает мне добра. Она — не злая и не жадная. А все остальное — это издержки воспитания.

Теперь к месту сказать буквально два слова о моем племяннике. Это хорошенький белокурый мальчик, пухленький и очень мягкий на ощупь. От него пахнет маленьким ребенком так сладко, что сердце замирает. И я должна была бы его любить. Старая дева, у которой нет детей и возможно, что никогда и не будет. Но втайне я думаю, что ни разу еще не встречала более избалованного, капризного и отвратительного мальчишки! Вот так. Без комментариев.

Еще два слова о моих родителях. Мама принадлежит кочень интересному типу людей. Что бы ни случилось, они упорно делают вид, что все в полном порядке, все здорово, все просто великолепно! Как у американцев: что бы ни произошло, все о\'кей. Не знаю, что вкладывают в данное понятие американцы, поскольку ни разу не была в Америке, как, впрочем, и за границей вообще. Но наш русский «о\'кей» — это нечто особенное, и моя мама тому пример. Наш «о\'кей» означает следующее: надо, подобно страусу, спрятать голову в песок, замереть и, сняв последние штаны, подставить всему миру голую, пардон, попу. Чтобы клевали. Больно. И делать вид, что ничего не происходит. Голова-то цела! Если бы я сказала, что меня уволили со службы, в поведении моей мамы ничего бы не изменилось. Она бы с упоением продолжала рассказывать окружающим, какая у нее умная, замечательная и красивая дочь, имеющая престижную и высокооплачиваемую работу.

Точно также ничего не изменилось после ее развода с моим отцом. Они по-прежнему живут вместе, она по-прежнему стирает его белье и готовит ему еду. Разве что в холодильнике теперь обычно лежат два куска колбасы, на вид совершенно одинаковые. Один завернут в бумагу, на которой написано «И. К.» (инициалы моей мамы). Другой — в такой же бумаге, но с отметкой «В. И.» (мой отец). Однажды я пришла к родителям, будучи не просто голодной, а умирающей с голода. И, заглянув в холодильник, долго размышляла, от какого куска отрезать. Поскольку мама на скромной пенсии по выслуге, а папа работает, и доход его несоизмеримо больше, развернула колбасу с пометкой «В. И.». Отрезала ломтик и подписала: «Большое спасибо. Вашей колбасой воспользовалась А. В. Белова».

И последний член семьи — моя бабуля, Тамара Николаевна. Если себя я отношу к потерянной части поколения, то ее — к растерянной. А точнее сказать, к растерявшейся. Обе мы так и не сумели приспособиться к новым экономическим условиям. А ведь есть такие бойкие бабульки (я уж не говорю о своих ровесницах), которые заткнут за пояс любого молодого. Они стоят на рынке с вязаными носками, носят газеты по вагонам электрички, сидят на вахте в маленьких будочках. И порою на них держится вся семья. Однажды я ехала в автобусе со старушкой, которая вслух рассуждала о достоинствах проезжающих иномарок, которые видела в окно. Причем с таким знанием дела! И по ее лицу было видно, что она счастлива. Счастлива, что застала это время.

Моя же бабуля целыми днями охает, увидев в газете или по телевизору цены в долларах, тут же начинает переводить их в рубли, а эти рубли переводить в те. То есть когда проезд в метро стоил пятак и столько же — стакан семечек. Когда масло было масленее, а трава зеленее. В этих подсчетах она и проводит дни. Мне ее безумно жалко. Потому что прошлого, увы, не вернешь!

Рассказ о моей семье я бы закончила тем, с чего обычно принято начинать выпуски новостей. С политики. Хотя все включают телевизор в тот момент, когда начинают передавать погоду на завтра, особенно если сборная нашей страны по футболу накануне опять проиграла.

Итак, в нашей семье представлено все многообразие политических течений. Отец — крайне левый, мой брат — крайне правый, а мама — убежденная центриста. Я, Леночка и бабуля — электорат, который три по-разному одаренных оратора пытаются привлечь на свою сторону. Я поддакиваю брату, никогда не спорю с отцом, стараюсь не обижать маму, а спрятавшись в кабинке для голосования, с невероятным постоянством ставлю крестик в графе: «против всех». И опрометью бегу к урне, пока брат не заглянул в мой бюллетень. Его я почему-то боюсь больше всего.

Но повторяю: это рассуждения дилетанта, который ничего не смыслит не то что в политике, но и в жизни вообще. И к ним надо относиться снисходительно.



А теперь настало время вернуться к нашим баранам. Вернее, к одной глупой овце, которая сама себя загнала в угол. Ибо тридцатилетие мне придется встретить старой девой.

Шанса с кем-нибудь познакомиться у меня нет. Каждый вечер я подолгу стою у окна и смотрю на улицу. С наступлением темноты там начинается настоящая жизнь. Горят завлекающие прохожих огни — работают многочисленные бары и рестораны. Я знаю, что в это время суток проще всего, что называется, подцепить мужчину. Они за тем и выходят из дому. Мужчины то есть. Особенно вечером в пятницу или в субботу. Потому что в выходные надо расслабляться. Но разве можно расслабиться со мной? Это то же самое, что тискать пластмассовую куклу, которая мало того что не гнется, но и при любом неосторожном движении запросто может завопить «уа-уа!».

Каждый вечер я смотрю на яркую вывеску в доме напротив. Это спортивный клуб, в котором преподают восточные единоборства. В детстве я занималась дзюдо. Занималась бездарно и проигрывала все подряд бои, даже самым слабым противникам. Но теперь меня вновь тянет на татами. Скорее всего, только потому, что я уверена: там, в этом клубе, полно мужчин. Но пойти туда?! Вечером?!!

За кого, интересно, меня примут? За искательницу приключений? За девицу легкого поведения? И что дальше? Если бы я только знала, как ведут себя девицы легкого поведения, то давно бы туда пошла!

Вот уже год, как я сижу над своими пододеяльниками, простынями и наволочками, и моя нога даже во сне напряжена, потому что привыкла давить на педаль. Никуда не хожу, экономлю деньги. Я трачу в день от силы рублей пятьдесят, остальное откладываю. У меня уже накопилась приличная сумма. Дело в том, что я хочу вернуться.

«Куда?» — спросите вы.

Как это куда? В нормальную жизнь! Ибо я давно уже подозреваю: со мной что-то не в порядке. Я очень хочу измениться. Стыдно признаться, но я хочу стать такой же, как Леночка. Хорошенькой, модной, раскованной и… эгоисткой. Никого не жалеть и не стесняться. Довести до сведения мамы, что потеряла престижную, высокооплачиваемую работу, сказать наконец брату, что не разделяю его убеждений, и признаться в любви своему герою. Одним словом, я хочу освободить собственный разум. Дать волю чувствам. Жить полной жизнью. Существует много расхожих фраз на сей счет, и все они меня устраивают.

У меня даже имеется план, как это сделать. Я уже сказала, что подруг у меня нет. Зато есть хорошая приятельница. Она — тоже швея-надомница. Но не такая, как я. Она — талантливый модельер и великолепная портниха. У нее своя клиентура. Кстати, это она нашла мне работу по способностям. Хотя поначалу предлагала шить по ее лекалам. А кончилось все пододеяльниками из-за моей жуткой неуверенности в себе. Я боюсь.

Боюсь телефонных звонков, не говоря уж о приходе гостей, боюсь продавцов, которые меня постоянно обвешивают, боюсь заказчиков, свою маму, Леночку, жутко боюсь родного брата и того, по ком ночами просто схожу с ума! Список бесконечен.

Приятельница посоветовала мне обратиться к хорошему психотерапевту. И даже дала телефон. Она шьет его жене, даме, приятной во всех отношениях и чрезвычайно болтливой. Так вот, эта дама…

Господи, я опять отвлекаюсь! А всего-навсего и надо сказать, что я коплю деньги на визит к психотерапевту. А уж дальше, как он скажет. Может быть, потребуется лечение. И после всех моих мучений я смогу вернуться на фирму и вновь видеть свое Солнце каждый божий день. Ибо без этого в моем убогом мирке стало совсем уж мрачно.

Год назад у меня не было ни гроша за душой. Уволили меня весной, за те три месяца, что искала работу, растаяли сбережения. И вот теперь, к началу сентября, я имею в заначке аж целых двадцать тысяч! Рублей, разумеется. И это ценой героических усилий. Но я — девушка упорная в достижении цели.

И за две недели до своего тридцатилетия я решила: пора! Пора сделать себе достойный подарок ко дню рождения. И придвинула телефон. Что было дальше, вы уже догадались. До того момента, как был набран номер, я успела и расплакаться, и рассмеяться, задать себе же массу вопросов, прокрутить в уме немыслимое количество диалогов, и ушло на все это… ровно полдня.

К вечеру я обессилела вконец, и мне ничего уже не осталось, как просто набрать номер.

Трубку взяла девушка, судя по всему, его секретарша. Пробормотав что-то невнятное, я очень удивилась, что меня поняли. Потому что услышала:

— Я вас сейчас соединю.

После чего приятный мужской баритон поинтересовался, какие у меня проблемы.

— Я от вашей жены, — ляпнула я. — То есть от ее портнихи. То есть номер вашего телефона я получила от своей приятельницы, но через вашу жену, которой она шьет. То есть…

— Я вас понял, — нетерпеливо перебил меня мужчина. — Что с вами случилось?

— Все, — обреченно сказала я.

И он действительно меня понял, потому что сказал:

— Приходите.

И назвал адрес.

— Но у меня только двадцать тысяч рублей, — поспешила я сказать. — Этого хватит?

— Ну, раз уж вы от моей жены да еще через ее портниху, я просто не имею права вам не помочь.

В его ответе прозвучала откровенная ирония. И я тут же засомневалась в квалификации собеседника. Разве психотерапевт не должен быть беспристрастен?

Положив трубку, я все еще сомневалась. Может быть, не стоит этого делать? И не стоит менять свою жизнь? Остаться собой, и в конце концов счастье меня найдет. Но мне было так холодно и мрачно, что я решилась. И все-таки пошла…»



ЗАПИСЬ НА ВЛОЖЕННОМ В ДНЕВНИК ЛИСТЕ



«Вот теперь мне стоит немного отвлечься от дневниковых записей и вернуться в день сегодняшний. Потому что я уверена: до этого момента все было в полном порядке. Никакая опасность мне не угрожала. Разве что опасность остаться на всю жизнь старой девой. А теперь к ней добавилось столько других, что я ругаю себя самыми последними словами! Господи, зачем я это сделала?! Ведь я понятия не имею, что со мной произошло на сеансах гипноза, во время которых врач, по его же словам, избавлял меня от всевозможных страхов! За двадцать тысяч рублей.

То есть он взял с меня сто долларов за первую консультацию и еще пятьсот за две недели часовых сеансов гипноза. У меня даже осталось немного денег, чтобы сходить в парикмахерскую. Про деньги я помню, парикмахерскую тоже припоминаю, а вот сами сеансы…

— По-моему, он был самый настоящий шарлатан. Или дилетант. Бездарность. Покопался в моей голове и гармонию всевозможных комплексов превратил в немыслимый хаос. Но с правильными установками.

Что записано в моем дневнике? Открываю…»



«…пошла. Секретарша встретила меня любезной улыбкой:

— Добрый день.

— Мне назначено, — поспешила сказать я. И с завистью ее оглядела. Высокого роста, длинноногая девица была даже красивее, чем мой идеал: хорошенькая Леночка. И одета не хуже. Психотерапевт, судя по всему, платил ей очень прилично.

— Присаживайтесь, — лучезарно улыбнулась красавица и указала мне на глубокое черное кресло. — Чай? Кофе?

— Спасибо, я не голодна, — глупо пробормотала я. За всю жизнь мне удалось удачно ответить на вопрос от силы пару раз. Причем в голове у меня постоянно крутятся блестящие и чрезвычайно остроумные ответы. Но с опозданием на пять минут. Поэтому я говорю, как самая настоящая дура, каковой, вероятно, все меня и считают.

Вот и девица понимающе улыбнулась и вернулась обратно к своим телефонам. Оставив меня обдумывать очередной остроумный ответ. За этим занятием меня и застала вспышка света, промелькнувшая сбоку. Вздрогнув, я повернула голову и увидела лампочку над дверью кабинета.

— Заходите, — улыбнулась секретарша. — Врач освободился.

Из кабинета никто не вышел, но, когда я там очутилась, сразу поняла, в чем дело: в помещении имелась вторая дверь. По причинам, не вполне мне понятным, пациенты не должны были встречаться друг с другом. Я пялилась на эту вторую дверь, не замечая сидящего за столом человека. Он же тем временем внимательно меня разглядывал. Словно прикидывал: резать, не резать? И как именно резать эту глупую пучеглазую лягушку, чтобы извлечь из нее шестьсот зеленых долларов? Напрасно раздумывал, ибо нет ничего проще, как получить с меня деньги. Я сдаюсь моментально, стоит только чуть-чуть надавить. Не обязательно пускать в ход скальпель.

— Добрый день, — раздался приятный мужской баритон, который я тут же узнала. И спохватилась:

— Здравствуйте! Мне назначено.

— Вы та самая…

— Александра Белова, — поспешила сказать я.

— Ах, да! Я справлялся у своей жены.

— Мы с ней не знакомы.

— Но с ее портнихой вы, кажется, подруги.

И Глупая Пучеглазая Лягушка глупо хихикнула. Потом огляделась, соображая, где удобнее всего ее препарировать, и наконец спросила:

— Куда мне сесть?

— К столу, пожалуйста. Для начала мы просто с вами поговорим.

— Я принесла деньги, — с готовностью полезла в сумочку Глупая Пучеглазая Лягушка.

— Оставьте, — поморщился обладатель приятного баритона. — Расплатитесь с моей секретаршей. Потом. Ну-с, что с вами случилось?

— Не знаю, — честно сказала я. А потом… Потом выдала ему все вышеизложенное. О своем увольнении, о безуспешных поисках работы, о брате, о Леночке, о своей несчастной любви. По полной программе. Поскольку вы все это уже знаете, то приблизительно можете представить себе его реакцию.

— Милая, да у вас серьезные проблемы! Ну, как же так? А? Ведь вы — молодая, привлекательная женщина, и так себя довести! Надо лечиться.

— А… можно что-нибудь сделать?

— Для этого я и учился столько лет, — устало вздохнул Баритон (с вашего позволения я теперь буду называть его так). — Случай тяжелый, придется прибегнуть к гипнозу.

— А вы… То есть я хотела сказать…

— Сомневаетесь в моей квалификации? — обиделся Баритон. И стал доставать из папок различные дипломы, свидетельства, сертификаты, пододвигая все это ко мне. Даже в глазах зарябило!

— О! — выдохнула я. — Вы такой… Должно быть, это очень дорого?

— Сколько вы сказали, у вас есть? — тут же прикинул Баритон. — Двадцать тысяч?

— Рублей, — поспешила добавить я. — Это все мои сбережения.

— Ну, что ж. За две недели часовых сеансов я с вас возьму… с вас возьму… — (Сердце мое екнула). — Пятьсот долларов.

— То есть мне хватит? — уточнила я.

— Ну и еще сто за сегодняшний визит. Устраивает?

— Устраивает! — с готовностью сказала Глупая Пучеглазая Лягушка. Слава богу! Ее выпотрошат ровно на ту сумму, что есть у нее в заначке! Какая удача! Просто счастье!

— Сегодня время нашего сеанса уже истекло, — выразительно посмотрел на часы Баритон. Я тоже глянула и пришла в ужас. Подумать только! Проболтала целый час! — Вы сейчас выйдите через эту дверь…

— Да-да, — с готовностью кивнула я.

— Пользуюсь бешеной популярностью, — пожаловался Баритон. — Весь день расписан. Минут пять подождете на улице, потом вернетесь в приемную и оформите бумаги у секретарши.

— Какие бумаги? — слегка растерялась я.

— Договор. Вы же отдаете мне деньги.

— Ах, да! Договор!

Узнав, что Баритон собирается принять на себя какие-то обязательства на ее счет, Глупая Пучеглазая Лягушка пришла в дикий восторг. Как все честно, благородно! И поскакала к указанной двери. Честно отстояв на улице пять минут, вернулась в приемную. Договор, оказывается, был уже готов.

— Подпишите здесь, — лучезарно улыбнулась красавица. — И здесь.

Чиркнув ручкой, я обратила внимание на одну только фразу: «…никакой ответственности не несет». Но так и не сообразила, кто чего не несет. Я или Баритон? И сумму: одна тысяча рублей.

— Одна тысяча? — удивленно переспросила лягушка.

— Для налоговой, — ответила красавица, деловито убирая подписанный договор в папку. — Ваш экземпляр. Возьмите же. На самом деле вы должны нам шестьсот долларов. По сегодняшнему курсу выходит…

Она быстренько подсчитала на калькуляторе, что там выходит сегодня с долларом, и назвала мне восемнадцать тысяч пятьсот шестнадцать рублей.

Я кивнула и убрала в сумочку договор.

Девица смотрела на меня, словно чего-то ожидая. Когда я встала и направилась к дверям, она живо воскликнула:

— А деньги?

И тут я покраснела. За кого меня здесь принимают! Я просто растерялась! А вовсе не хотела улизнуть с подписанным договором! Кинувшись обратно к секретарскому столу, я распахнула сумочку, словно желая вывернуть ее наизнанку, достала сверток с деньгами и торопливо стала его разворачивать, приговаривая:

— Вот они, деньги, вот они, деньги, вот они…

Секретарша отсчитала ровно восемнадцать тысяч пятьсот, простив мне целых шестнадцать рублей! От такой немыслимой щедрости я пришла в еще больший восторг! И, поблагодарив ее, кинулась покупать себе мороженое на эти шестнадцать рублей. Такое дело надо отметить. Начало моего возрождения. Ибо многочисленные дипломы, свидетельства и сертификаты убедили меня в том, что я на верном пути. Мороженое подкрепило мои силы, и в этот вечер я смотрела в окно с большим, чем обычно, энтузиазмом. Я уже видела на этих улицах себя…

Постойте-ка, а когда же я посетила парикмахерскую? Ведь это обошлось мне в целых пятьсот рублей, как сейчас помню! Если дело касается моих расходов, я не забываю ничего. Никогда. Но проблема в том, что эти сеансы гипноза повлияли на меня как-то странно. Конечно, я ничего об этом не знаю, может, так и должно быть. Так или иначе, две недели я была словно в тумане. Со мной что-то происходило. Но поскольку я живу одна и полностью лишена общения, процесс перерождения прошел без свидетелей.

Однако я опять перескочила. Через две недели. Итак, вернемся к началу моего лечения.

… На следующий день, как и было назначено, я пришла на первый сеанс. По моим подсчетам, последний приходился как раз на день моего рождения. Поскольку я никогда не вру, признаюсь сразу: все было честь по чести. Что касается антуража, то никаких претензий к гражданину гипнотизеру у меня нет. После нескольких пассов я провалилась в глубокое забытье, а когда очнулась, надо мной склонилось озабоченное мужское лицо. Не знаю, что со мной случилось в тот момент, но… Словом, гражданин гипнотизер с трудом оторвал от себя мои руки. Я оклемалась только после нескольких крепких пощечин. И выдохнула:

— Извините.

— Ничего, — перевел дух гипнотизер. — Я и не догадывался, что вы такая… э-э-э… легко внушаемая особа.

— А что вы мне внушили? — с опаской спросила я.

— Что вы должны стать собой. Пора освободить свой разум.

Оказывается, и он нахватался этих расхожих фраз! Я еще немного посидела, прислушиваясь к себе. Не проснулся ли во мне основной инстинкт? Не хочется ли мне освободить свой разум немедленно, не откладывая дело в долгий ящик? Но, не считая неудачного броска на гипнотизера, никаких позывов я не услышала. Кроме позыва… Впрочем, это грубо и к делу не имеет никакого отношения.

Выйдя на улицу, я с недоумением пожала плечами. Мужчины проходили мимо, не замечая моих призывных взглядов. А ведь после такой дозы правильных установок им сразу должно быть понятно, чего я хочу. Я хочу отпраздновать свое тридцатилетие в приятной компании. Хочу расстаться наконец с девственностью и приобрести мягкие повадки пантеры, охотницы на мужчин. Я хочу…

Дело ограничилось еще одним мороженым, которое я лизала с таким остервенением, будто исполняла древнейший ритуал. И дальше этого дело не пошло. Прохожие от меня почему-то шарахались.

Кстати, о символах. В моем случае, о мороженом. Вы заметили, что сейчас не принято называть вещи своими именами? Фильмы, которые не заканчиваются ничем определенным, клипы, где образы меняются так быстро, что ничего не успеваешь сообразить, непонятные слова непонятных песен — это же сплошные символы! Мол, тебе дали установку, а дальше понимай, как знаешь. Я так понимаю, что это от безысходности. Употребление символов — признак смутного времени. Никто ничего не знает, а потому используется образ. Полная свобода воображения, прикрытая цитатой из Зигмунда Фрейда. Ну, да бог с ними! С символами. Тем более что я собираюсь воспользоваться этим приемом, чтобы не называть некоторые вещи своими именами. Я же — закомплексованная старая дева!

Назавтра был еще один сеанс. Опушу подробности, скажу только, что в течение двух недель Баритон честно исполнял свой долг. Я впадала в забытье, потом просыпалась и узнавала, что получила еще одну порцию правильных установок. Он забыл сказать только одно: как этим пользоваться. А спросить я, дуреха этакая, постеснялась. Ну не у мужчины же?

Должно быть, комплексы продолжали жить во мне, несмотря на правильные установки. Словно ветвистое дерево, комплексы эти пустили свои корни так глубоко, что вырвать их можно было только вместе с моим сердцем. Накануне тридцатилетия я по-прежнему оставалась одна.

Наконец пришло время последнего сеанса. Когда я очнулась, показалось вдруг, что Баритон испытывает огромное облегчение. От того, что наконец-то скоро избавится от общения со мной.

— И что дальше? — глупо спросила я.

— Как что? Живите. Наслаждайтесь жизнью.

— То есть вы меня вылечили?

— Я сделал все, что было в моих силах, — напыщенно сказал Баритон.

— Может быть, мне стоит продолжить? Я найду деньги, — пообещала я, испугавшись собственной смелости. Интересно, где это я найду деньги?

— Нет-нет! Двухнедельного курса вполне достаточно.

Или мне показалось, или он… испугался! Он меня испугался! Быть может, находясь под гипнозом, я пыталась его соблазнить? А он — верный семьянин, или такие экзальтированные особы просто не в его вкусе. Да и что во мне хорошего? Худа как палка, щеки ввалились, глазищи бешеные. Разве что съесть еще одно мороженое?

— У меня сегодня день рождения, — пожаловалась я. И тут наконец решилась: — Может быть, вы придете ко мне в гости.

— Я? Почему я? То есть спасибо большое, но… Отношения с пациентками — это неэтично. Моя жена… Ребенок… — Он забормотал что-то невразумительное, закончив монолог вполне логичной фразой: — И вообще сегодня вечером я занят.

Это был первый мужчина, с которым я имела длительный контакт. То есть общение. Не считая моего родного брата. Именно поэтому я ему и предложила себя. Фу ты, как глупо! Он, кажется, даже не понял. Или, наоборот, понял, потому и отказался? Стоило ли выкорчевывать одни мои комплексы, чтобы потом тут же насадить другие! Я все больше склонялась к мысли, что передо мной дилетант. И мне ничего не оставалось, как уйти.

А дома меня застал телефонный звонок. Я предположила, что Баритон передумал, и схватила трубку. Логика подсказала мне, что номер моего телефона есть в договоре. Следовательно, Баритон мог его отыскать.

К черту логику! К черту правильные установки! Меня поздравляла с днем рождения мама.

— Саша, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

Планы? Если бы Баритон согласился, у меня были бы планы. А теперь…

— Я так и подумала, что в честь дня рождения тебя пораньше отпустили с работы.

Надо сказать, что мама никогда не звонила мне днем. Если бы она это сделала хоть один раз, моя задача значительно облегчилась бы. «А почему ты дома в такое время? Как же твоя работа?» «Знаешь, мама, меня уволили». Но она ни разу этого не сделала. Она старательно избегала потрясений. Днем дочь была на работе. А позвонить на работу… Зачем создавать дочери проблемы? Ее может отругать начальство. Словом, мама сделала все, чтобы мне не пришлось ей врать. За весь год она ни разу не создала такую ситуацию, попав в которую, я вынуждена была бы сказать правду. Вот и сейчас она все за меня придумала. Я дома, потому что в честь дня рождения меня пораньше отпустили с работы. Мне ничего не оставалось, как сказать:

— Да, мама. Меня отпустили пораньше.

— Игорь и Леночка хотели тебя поздравить. И бабуля. И, разумеется, папа. Мы подумали и решили, что удобнее было бы собраться у нас. У тебя же так тесно!

И дома у меня за весь год они не были ни разу. Ни Игорь, ни Леночка. Ни тем более мама. Никто не видел раскроенных пододеяльников. И сумок. И все это под предлогом, что у меня так тесно!

— Хорошо. Я приеду. Во сколько?

— В семь часов. Игорь тоже решил уйти с работы пораньше.

Сам себя отпустил. Понятно.

— Ну, так мы тебя ждем, Саша?

Положив трубку, я задумалась. Не стоит ли в честь дня рождения хоть немного себя приукрасить? Надо сказать, что не все Леночкины вещи я носила. Далеко не все. Например, кожаные мини-юбки оседали на дне моего шкафа. Туда же падали джинсы-стрейч, трикотажные кофточки с глубоким вырезом, платья, казавшиеся мне слишком открытыми, прозрачные шифоновые блузки. Сверху оставались бесформенные вязаные свитера и классические джинсы. Ну, еще длинные юбки и строгие костюмы. Которые Леночка зачем-то покупала, но никогда не носила.

Получив, однако, за две недели массу положительных установок, я смело полезла на дно и извлекла оттуда… Да-да! Самую минимальную юбку и самую прозрачную блузку! Испугавшись собственной смелости, все это надела! И тут же сняла. Потом опять надела. Потом опять…

Перечитав свои записи, я поняла, что моя борьба с комплексами никого, кроме меня, не интересует, а времени отнимает много. Бесконечные мучения перед каждым телефонным звонком, колебания у платяного шкафа, бесчисленные диалоги, которые я проговариваю вслух, пытаясь предугадать любое развитие ситуации (и никогда не угадываю), — все это никому не нужно. И я решила отныне их опускать. Вернее, вычеркивать. И переходить сразу к сути. Так дело пойдет быстрее.

Постепенно я овладеваю письменной речью. Становлюсь более точной и краткой. И, вымарав полстраницы из своего дневника, переношусь сразу в квартиру моих родителей, в большую комнату, торжественно именуемую гостиной. Что такое большие комнаты в хрущевских пятиэтажках, вы знаете. Но собраться в просторной квартире брата нашей семье ни разу не приходило в голову. Даже Леночкин день рождения отмечается здесь, в этой гостиной.

Все уже собрались, ждали только меня. Именинницу. Первой, разумеется, высказалась Леночка:

— Саша, почему бы тебе не… — Мысленно я содрогнулась. -…Выглядеть так всегда!

Это был лучший подарок ко дню рождения: Леночка пощадила мои чувства! Я пришла в дикий восторг!

Потом та же Леночка притащила из прихожей огромный пакет и протянула мне:

— Думаю, что теперь эти вещи будут тебе весьма кстати.

Наступила осень, и она по привычке очистила свой платяной шкаф. От летних вещей, которые на следующий год уже выйдут из моды. Я взяла пакет с милой улыбкой.

Настала очередь Игоря. Если вы еще не поняли, что такое мой брат, то сейчас я поставлю жирную точку. Над i. Чтобы дальше уже без комментариев.

Так вот, о подарке брата. Он достал из кармана сто долларов и протянул мне. Со словами:

— Сама что-нибудь купишь.

Может быть, это и правильно, но обидно. Я взяла деньги и, мило покраснев, сунула их в пакет с Леночкиными тряпками. У меня на одежде просто-напросто не нашлось карманов. Потом мама протянула мне огромный сверток со словами:

— А это от нас с папой.

Мне даже не надо было его разворачивать, чтобы узнать, что там. Это повторялось из года в год. Мама вязала мне свитера. Вязать она не умеет, но, по ее словам, это успокаивает нервы. Я знала так же, что сверток следует немедленно развернуть и выказать неподдельный восторг. Что и сделала. Это — не ложь, это — врожденная деликатность. Такая же, как врожденная грамотность: рука сама по себе выводит правильные буквы. И потом — я ношу ужасные мамины свитера гораздо охотнее, чем модные Леночкины.

Последней ко мне подошла бабуля. Когда все уже рассаживались. И, отозвав в сторонку, сунула в руку пакет, шепнув:

— Отнеси в прихожую, Сашенька, потом возьмешь.

Я сделала вид, что иду мыть руки. В прихожей же, заглянув в пакет, пришла в умиление. Там были: зубная паста, хорошее мыло, шампунь, стиральный порошок, колготки «Леванте», жидкость для мытья посуды и кулек моих любимых конфет. Вроде бы дарить такие вещи на тридцатилетие не принято. Но боже мой! Как они были мне нужны! До зарезу! Мне, экономящей буквально на всем! Хотя я и не сказала бабушке о своем увольнении, она, кажется, давно уже обо всем догадалась. Ведь мы с ней одного поля ягоды. Неприспособленные.

Пакет я спрятала в прихожей, вернувшись, шепнула:

— Спасибо, бабушка.

И она мне… подмигнула. Да! Мол, наша с тобой тайна так и останется тайной. Дело в том, что она слишком хорошо знала свою дочь. Мою маму.

Ужин прошел в теплой и дружеской обстановке. То есть мой двухлетний племянник капризничал и отвлекал на себя все внимание. Мама сюсюкала так старательно, что я совершенно не к месту вспомнила: Игорь помогает ей деньгами. А я, дуреха, до сих пор ищу себя! За швейной машинкой, над бесконечными прямыми строчками! И не в силах выделить родной матери даже сто рублей в месяц к ее скудной пенсии! Кого я смею осуждать?

Ну, что за напасть? За праздничным столом — и такие мысли! Расстроенная, я выпила лишку. В то время как пить не умею совсем. Нахлебавшись спиртного, Глупая Пучеглазая Лягушка начала квакать так громко, что переполошила все болото.

— Я несчастна! — заявила лягушка. — Это все из-за вас! Меня никто не любит. Вот.

Горькая правда уже готова была сорваться с ее длинного лягушачьего языка. О мире нормальных людей, который ее отторгнул. И мама, почувствовав это, сразу же кинулась сглаживать ситуацию:

— Ты просто устала, Сашенька. Нельзя так надрываться на работе. Тебе надо ходить в бассейн вместе с Леночкой.

— На какие, интересно, шиши? — хмыкнула пьяная лягушка. — У меня ведь нет ни богатого папы, ни Великого Будды.