Наталья Андреева



Девять дней до весны

Эпизод первый: девять дней до весны

До настоящего тепла еще далеко. Надо иметь большое терпение, чтобы преодолеть дурное настроение, скуку, хандру. Преодолеть невольное отчаяние, когда попавший в лужу ботинок мгновенно промокает и этот холод вкупе с пропитанным влажным снегом ледяным ветром пронизывает всего тебя до костей. И кажется, что конца сырой и слякотной погоде не будет. Но бывают дни, в конце февраля, когда солнечные лучи вспарывают свинцовое небо сразу в тысяче мест, и через эти отверстия сочится на землю тепло, даря людям радость и новую надежду. И становится понятно, что весна уже близко. Скоро придет… Не может не прийти…

…Один из таких дней: тона теплые, подтаявший снег похож на сыр, еще не созревший, пресный на вкус и местами дырявый, с крыш сыплется звонкая капель, глаза у людей слезятся от яркого света, лица бледные, но счастливые. Шампанское в бокалы льется рекой, мужчины в пиджаках, хотя на улице не лето. Но день-то какой! Тепло, солнечно. Со свадьбой кому-то повезло! Ее хотели приурочить к профессиональному празднику жениха: ко Дню Защитника Отечества, да подвел календарь. Кто же это женится во вторник? Нет, только в субботу, да еще с погодой так повезло!

Повезло невесте, сероглазой, пышной блондиночке маленького росточка. Кто посмеет усомниться в том, что бриллианты в ушах не настоящие, а платье не сшито на заказ? Вот свадьба так свадьба! Всем свадьбам свадьба! Один белоснежный лимузин молодых чего стоит! Пусть напрокат, но удовольствие не из дешевых. А «Мерседес», возле которого стоят родители невесты? Мать в длинной норковой шубке и отец в строгом черном костюме, скрадывающем полноту. Солидный мужчина, со средствами, сразу видно. Это же они за все платят! Лишь бы дочь была счастлива в такой день! В день своей свадьбы! Что деньги? Денег не жалко! Тем более что не последнее отдают.

Блондиночка улыбается, но не слишком уверенно. Фейерверк белокурых локонов взметнулся над диадемой, которую невеста время от времени поправляет маленькой ручкой в белой перчатке. Нервничает? Есть отчего! Женщины, тайком разглядывающие ее жениха, завистливо перешептываются. «Не пара…»

Не пара… Ее и хорошенькой-то не назовешь, он же вызывает невольное восхищение даже у тех женщин, которые откровенно недолюбливают красавцев. Парень красив, как киноактер. Но не в том дело. Если позовет такой, побежишь на край света, за раем в шалаше. Она бы и побежала, счастливица, да только зачем? Папа позаботился о том, чтобы и край света был в престижном районе Москвы, и шалаш трехкомнатный, со всеми удобствами. А уж насчет рая… Разве жить с таким мужчиной это не одно и то же, что жить в раю? Ах!…

…Свадебный кортеж несколько минут назад въехал в тесный московский дворик, где проживают родители жениха. Позади торжественная регистрация в загсе, первые поздравления, поцелуи, счастливые слезы. Позади традиционный обмен кольцами, вручение свидетельства о браке и, наконец, «можете поздравить свою жену!». Жену! Наконец-то! Как же он боялся спугнуть свое счастье!

Потом молодые приехали сюда за родителями жениха, которых не было на регистрации в загсе. До венчания, назначенного в старинной церкви, недалеко отсюда еще целых два часа. Молодым надо передохнуть, немного успокоиться и одарить высыпавших на улицу жителей дома. Ведь он вырос в этом доме! А теперь все пришли поглазеть на его свадьбу. Да на какую свадьбу! Чтобы проехать к подъезду, откупился щедро. И детишек не забыл. Свадьба же! Эх!…



…Она ненавидела свадьбы. Всю свою жизнь. Каждый раз при виде кортежа машин в ленточках (к бамперу передней привязана глупая резиновая кукла) невольно морщилась и отворачивалась в сторону. Свадьба! Какое нелепое зрелище! На свадьбах присутствовала раза три в своей жизни, однажды была свидетельницей, но страшно об этом пожалела. Раньше была возможность спрятаться в толпе гостей и улизнуть незаметно, когда все напьются. Но все время быть на виду? До самого конца сидеть за столом, рядом с невестой? И слушать тосты, которые раз от раза становятся все глупее и глупее! Никогда больше! Ни одной свадьбы! Даже посторонним наблюдателем. Проходить мимо, не замедляя шага. Мимо…

Но сегодня она надела лучший костюм и вышла на балкон, хотя там лежал снег, и пришлось долго возиться с дверью, прежде чем та открылась. Шпингалеты за зиму заржавели, старая краска давно пошла пузырями и теперь сыпалась на ее красный замшевый костюм, седая словно рыбья чешуя. Высокие каблуки туфель мгновенно увязли в снегу, колготки намокли. Сменить обувь и потерять драгоценные сантиметры?! Нет!

Ее рост без туфель на высоких каблуках был сто шестьдесят четыре сантиметра. Еще бы десять и карьера фотомодели обеспечена. Потому что «о всем остальном она им не уступала. Ни в чем. Упругая высокая грудь, тонкая талия, стройные ноги. Каких-то десять сантиметров недодал ей Господь! И наказал на славу, огромные деньги, внимание поклонников, фотографии в модных журналах. Красота, молодость, сила воли, упорство в достижении цели — все есть. Не хватает десяти сантиметров!

Она всю жизнь носила туфли на высоких каблуках и презрительно улыбалась высоким женщинам. Которым достались эти жалкие сантиметры, но вкупе с жалким же характером. Она носила одежду красного цвета. Цвет победы, цвет удачи.

Все равно победит она. Сейчас выйдет на балкон, он поднимет голову, и… Забудет про свою жену. Про эту жалкую резиновую куклу, глупую куклу, толстого пупса с круглыми глазами, богатую девочку, которой сегодня утром папа купил мужа. И какого мужа!

Женщина в красном костюме, с победной улыбкой на губах сделала несколько шажков по глубокому снегу.

И увидела их совсем близко. Второй этаж, верхушки деревьев — рукой подать. Как вымахал тополь, посаженный через год после ее рождения! Гости слегка навеселе, а невеста почти в слезах. Или просто хочется, чтобы так было? Ах, они целуются! Этот толстый резиновый пупс плачет от счастья! Конечно, рядом красавец-жених, волосы блестят на солнце, словно отлитые из чистого золота. И черный костюм ему идет. Это хорошо, что идёт черное.

А потом он поднял голову. Машинально, потому что, входя во двор, всегда первым делом искал взглядом ее окна. И сейчас не смог удержаться, чтобы не взглянуть. Сколько же раз выходил на этот балкон покурить и морщился, когда старая краска сыпалась на голую шею и плечи? Даже собирался сделать ремонт. Но так и не собрался…

Наплевать ей на то, что рамы рассохлись, а краска пошла пузырями. А вот на то, что он не будет жить в этой квартире, нет. Ну же, взгляни сюда! И не смей опускать голову!

…Отвел глаза и снова занялся резиновым пупсом. Ну, сколько можно?!

Тут из подъезда выбежала его мать с караваем хлеба, следом, не спеша, вышел отец. Хлеб-соль молодым, сноху расцеловать в круглые щечки. «С законным браком вас!» С законным! Она впервые почувствовала легкую зависть. К тем, у кого сегодня свадьба. Может, хотя бы раз в жизни стоит это пережить? Ну ничего, еще успеется.

А невеста и не смотрит на балкон, где стоит женщина в красном. Словно не замечает. А у нее, оказывается, есть характер. Кто бы мог подумать? Оказывается, пупс успел подрасти и не смотреть в сторону завистливых соперниц. Ах ты, пупс! Пупсик, толстощекий розовый младенчик! Она почувствовала, что теперь способна на все.

Свадьба продолжается. Его друзья, свидетели, родители, — все стали обниматься, целовать молодых, кричать горько. Суета, крики, толпа народа. Жители дома пришли поглазеть на богатую свадьбу. Им тоже — шампанское! Всем шампанское! Она стала смотреть с интересом.

Друзья жениха, такие же офицеры, вдруг вспомнили, что скоро их профессиональный праздник, а тут еще и свадьба. Ура!!! Резвятся господа офицеры. Пусть резвятся. Чем не повод устроить салют?

И тут раздался грохот. Взлетевшие вверх сигнальные ракеты, пробки шампанского, сизый дым. Маленький дворик содрогнулся, показалось вдруг, что крыши домов сейчас обрушатся. Вот это веселье так веселье! Всем свадьбам свадьба!

Она же почувствовала что-то странное. От этого грохота мир раскололся на части, и один из осколков попал прямо в сердце. Это все-таки случилось. По красному пиджаку ползет струйка крови. Тоже красная. От ужаса она закричала…



Люди, стоящие внизу, сначала не поняли, что произошло. Оглушенные серией беспорядочных выстрелов, выпитым шампанским, ослепшие на мгновенье от сизого дыма, — они некоторое время не могли прийти в себя. Хотя все слышали отчаянный женский крик.

— Женщина упала, — сказал кто-то.

— Какая женщина?

— В красном. На балконе второго этажа.

— Ой! Смотрите!

Балкон был старый, с решеткой вместо сплошного ограждения. И сквозь чугунные прутья видно было, что женщина лежит неподвижно. А на снегу растекается красное пятно.

— Кровь, — прошептал кто-то. И в недоумении: — Неужели кровь?

Растерявшийся жених посмотрел на пистолет в своей руке, потом на перепуганную невесту.

— Это Яна была? На балконе? — спросила та.

— Нам-то какое дело?

— Илюша, как же так? — охнула его мать.-Зачем ты Яну-то убил?

И тут народ словно очнулся, многие протрезвели.

— Может, она жива еще? — неуверенно промямлил свидетель со стороны жениха. — Myжики, поднимитесь кто-нибудь. Да и позвонить надо…

— Куда?

— В «скорую».

— Илюша! Илюша, зачем?! — громко зарыдала мать. — Зачем, сыночек? Зачем?

— Илья, ты пистолет-то опусти, — посоветовал кто-то с опаской.

Невеста все еще не могла поверить в случившееся. Стояла, цепляясь за мужа, и пыталась заглянуть ему в глаза:

— Она сама, да? Илья? Сама? — К ней уже спешили родители.

— С ума вы все сошли! — опомнился наконец жених и отшвырнул пистолет. Тот упал в снег. — У меня холостые патроны! Холостые! Что я, сумасшедший! Все поняли — патроны холостые!

— Поднимитесь же кто-нибудь наверх! — отчаянно крикнула соседка со второго этажа.

— А дверь? Ломать?

— Плечом сильнее надавить — и все. Она, когда дома, ее только на защелку изнутри запирает, — сказал жених. Его свекор набычился и цепко схватил дочь за руку, словно захотел тут же увести отсюда и никогда больше не возвращаться.

Несколько мужчин побежали в подъезд. Вскоре кто-то из них уже вышел на балкон и крикнул:

— Вошли! Лежит!

— Что там?

— Как она?

— Живая?

— Ты пульс пощупай!

Невеста внимательно смотрела на балкон, и пухлые короткие пальчики нервно обрывали сверкающие стразы со свадебного платья. Мать обнимала ее за плечи и шептала: «Подождем. Может, обойдется. Ничего еще не случилось…»

— Нету пульса! — раздалось оттуда. — Убита! Милицию надо вызывать!

— Вот тебе и свадьба! — ахнул кто-то. — Доигрались!

— Да что ж это такое-то? А? — взялась за сердце мать жениха.

— Илья! — отчаянно закричала невеста. — Как ты мог?! Илья?!

— Да не я это! Не я!! Не я!!!

Глава 1~ГОД И ДВА МЕСЯЦА ДО ВЕСНЫ

Яна не сразу поняла, что любая красивая женщина должна быть непременно блондинкой. В детстве Яна обожала читать сказки. Принцессам, красавицам с золотыми локонами, без особых хлопот доставались красивые принцы. И феи в крестные доставались только им, и хрустальные кареты, и свадьба в самом конце сказки, после которой все оставались жить в сказочном королевстве долго и счастливо. А злодейка-брюнетка умирала тут же, от зависти и тоски.

Яна блондинкой не была, но умирать от зависти и тоски вовсе не собиралась. У них в семье вообще не было блондинов. Никогда. У Семена Абрамовича Яновича, плотного господина с курчавыми черными волосами жена была брюнеткой, и он нисколько не удивился, когда через год после свадьбы у них родилась хорошенькая дочка именно с густыми черными волосами. Яновичи всегда были только брюнетами.

Зато зеркало Яну любило. Оно, словно нарочно, избегая неприятных моментов подросткового периода, на протяжении многих лет добросовестно отражало стадии перехода хорошенькой черноволосой девочки в красивую молодую женщину. И носик прямой, и глазки большие, и реснички длинные, и фигурка точеная. Еще бы несколько сантиметров роста — и прямая дорога на подиум, к большой славе и большим деньгам. Жаль. В самом деле: жаль.

Самое обидное, что у Яны, вдобавок к сильному характеру, был отличный вкус. Она прекрасно понимала, что ей идет, а что нет, будучи студенткой с шиком носила вещи с рынка. Стриглась на дому у хорошей знакомой, дешево, но так, что прическа вызывала зависть у женщин, выходящих из модного салона. Она знала, какие цвета надо носить, чтобы не потерять природную яркость. И как обидно, что такой красотой любуется ограниченный круг людей, в то время, как от восторга могло бы умирать все человечество.

Ко всему прочему девушка была остра на язык, никогда не лезла за словом в карман и на любую колкость могла ответить достойно.

Говорила Яна много, просто очень любила говорить. Еще в школе начала писать для стенгазеты. Писала грамотно и правильно, хотя и суховато. Но со временем научилась к месту употреблять цветистые обороты, так украшающие письменную речь. После того как возможности школьной стенгазеты были исчерпаны, Яна обратилась в скромное периодическое издание, предложив свои услуги. В качестве внештатного корреспондента. И с тех пор маленькие заметки под ее подписью стали появляться там регулярно. К концу одиннадцатого класса их накопилось достаточно, чтобы Яна смогла поступить в МГУ на факультет журналистики. Сначала на заочное отделение, а потом перевелась на дневное. Она была упорна в достижении цели.

Ее. личная жизнь до определенного момента складывалась не слишком удачно. Яне всю жизнь нравились яркие блондины, а подворачивались отчего-то одни брюнеты. Любить их она не могла, но оставаться старой девой, в то время как почти все одноклассницы выскочили замуж? Ей? Прослывшей когда-то самой красивой девушкой в школе.

И началась серия стремительных романов. Поездки на курорты, ужины в ресторанах, колечко, серьги, колье, золотые часики… И внезапный разрыв. Ну, так что с того?

Она легко расставалась со своими любовниками, а любовники с ней. И снова: ресторан, колечко, серьги, колье… разрыв. Ну, так что с того! Поищем в другом месте. Тем более что и этот не блондин.

Постепенно она обзавелась дорогими привычками. Вещи с рынка? Ха-ха! Когда это было? Посторонние люди разницы не заметят, а вот подружки непременно взглянут на ярлычок. Что ж ты, милая, врешь, что одеваешься в модном бутике? А кто твой парикмахер? Я тоже к такому хочу! Ах, Маша Иванова, которая работает в доме быта, а в свободное время бегает по знакомым! Какая же ты после этого крутая?

Пришлось заняться собой всерьез. Если женщина не хочет прослыть дешевкой, она должна вкладывать в себя немалые деньги.

Яна особо не задумывалась над тем образом жизни, который ведет. И о браке. Она не одна, это главное. Пусть не одна периодически, но зато свободна постоянно. Для того блондина, который рано или поздно появится в ее жизни…

…Все началось с бабушкиной квартиры. Со старого дома, в котором та находилась. Двадцать четыре года Яна прожила с родителями и братом в квартире. Особой теплоты в их отношениях не было. Яна считала, что вся любовь досталась младшему брату, а ее, бедную девочку, обделили. Своими планами и переживаниями она никогда не делилась с близкими, считала себя вполне самостоятельной.

Была еще больная бабушка, которая жила отдельно в однокомнатной квартирке и никак не хотела переехать к дочери и зятю, а к себе пустить кого-нибудь из внуков. Вернее, внуки никак не могли договориться, кому же из них в бабушкиной квартире жить. Вместе они мирно сосуществовать не могли. Друзей Яниному брату целиком заменял компьютер, из всех существующих миров он без всяких оговорок выбрал виртуальный. Выдернуть его оттуда было равнозначно тому, что у телевизора вырубить питание. Яна твердила, что ей давно уже пора начать самостоятельную жизнь, брат канючил отдельную жилплощадь, мотивируя это тем, что давно уже пора дать ему возможность жить так, как он хочет.

Но виртуальные битвы за отдельное жилье происходили до тех пор, пока бабушка не умерла. Тут уж Яна поставила вопрос ребром: ей двадцать четыре года, и пора устраивать личную жизнь. А поскольку брат еще учится в институте, думать о женитьбе ему рано. Брат проиграл во всех мирах и остался с мамой и папой, получив в качестве компенсации изолированную комнату сестры.

С бабушкиной квартиры все и началось…

Сначала Яна просто училась жить одна. Она училась думать о вещах самых элементарных: о том, что человеку нужно ежедневно завтракать, обедать и ужинать, и на это нужны деньги. Которые надо еще где-то раздобыть после того, как на всю зарплату куплен модный костюм. Она так привыкла: получать зарплату и тут же ее тратить. А завтрак, обед и ужин все равно будет на столе. А теперь выяснилось, что надо еще купить шампунь, прежде чем вымыть голову, пасту, чтобы чистить зубы, нужно стирать белье, а на это требуется не только время, но и такая мелочь, как стиральный порошок. Мелочь? Мелочь плюс мелочь, плюс еще одна мелочь. А сумма в итоге набегает приличная.

Потом Яна огляделась и пришла в ужас: вокруг нее оказались только старые вещи. Для бабушки в них была целая жизнь, Яне же вся эта древность, эти пожелтевшие фотографии на стенах казались обломками кораблекрушения, в результате которого ее выбросило на берег необитаемого острова, который еще только предстояло обжить.

Она понимала, что решение надо принимать кардинальное: содрать со стен старые обои, сделать евроремонт, купить новую мебель, заменить сантехнику. Но деньги? Взять у родителей? Оба были врачами и имели неплохой приработок к основному доходу. Пока дочь жила с ними, ее зарплата шла только на ее же тряпки и карманные расходы. Теперь родители тоже готовы были помогать, но такой ремонт стоит недешево, а Яна не единственный ребенок, есть еще брат с его проблемами. Да и жить на две семьи Яновичам было бы тяжеловато. Тем более что взрослая дочь уже закончила университет и зарабатывала вполне достаточно. Достаточно по их меркам, потому что родители Яны не носили двухсотдолларовых костюмов и не понимали разницу между туалетной водой за полторы тысячи и в похожей коробке, но за двести рублей. Яна же эту разницу прекрасно понимала. И то, что выплачивать ее придется из родительского кармана. А вот ремонт они не потянут.

…Деньги. Деньги! Хочется жить красиво, в красивой квартире, куда не стыдно привести людей. Бар полон напитков, холодильник еды. По субботам бассейн, по воскресеньям теннис. Итальянский купальник. Личный тренер. Раз в месяц основательно почистить перышки у косметолога, раз в неделю массаж. А счета за мобильный телефон?

А культурная программа? Модные премьеры? Нельзя не быть в курсе последних новостей. И машину неплохо было бы купить. Пока удалось только приобрести водительские права.



Обратилась к родителям, но те просили немного подождать. Брату потребовалось модернизировать компьютер. Вечно он влезет! О том, что перед этим куча денег была потрачена при ее переезде в бабушкину квартиру, Яна уже забыла.

На богатых любовников Яне последнее время не везло. Странно, но после того как она по-настоящему стала женщиной дорогой, кавалеров заметно поубавилось. Мужчины стали с Яной заметно осторожничать. Приглашали в рестораны, много говорили. Теперь, приводя очередного кавалера в свою квартиру, Яна не упускала случая намекнуть о своих проблемах. Мол, посмотри вокруг, какое из всего этого можно сделать уютное гнездышко! Вскоре мужчина исчезал, не звонил больше, не приглашал в ресторан, не звал на курорт. Яна недоумевала. Брать на себя заботу о ней и тем более о дорогом ремонте не хотелось никому.

Да, она была красива и знала себе цену. Она вправе была рассчитывать на миллионера, который в один прекрасный миг придет и бросит мир к ногам. Но, увы, таких женщин гораздо больше, чем миллионеров. А если учесть, что в некрасивых тоже влюбляются и дарят им иногда маленькие обеспеченные миры, то количество красивых женщин, которым этого никогда не дождаться, становится просто угрожающим. Яне миллионера не хватило, а в этом декабре не хватило даже достойного кавалера, чтобы встретить Новый год.

Последний ее любовник был женат. Уже пятнадцать лет. Они с месяц встречались, потом полгода не встречались, потом снова встретились за несколько дней до Нового года, вместе поужинали, весело поболтали и оказались в одной постели. Семьей своей он дорожил, любил детей, но Яне было на это наплевать, пока в этот раз она не поняла, что он любит и жену тоже. Он, подлец, до сих пор любит свою жену!

Яна с этой дамой сталкивалась пару раз. И теперь, лежа в постели рядом со своим любовником, напряженно размышляла:

«Как? Любить эту толстую корову сорока трех лет?! С обвислым животом, толстыми губами и слоновьими ножками? А я? Зачем я трачу такие деньги на кружевное белье, парикмахера, тренажерные залы, когда можно просто-напросто влезть в старый домашний халат, намотать волосы на бигуди, а вокруг будет хорошая мебель, красивые обои, краны, из которых не капает вода. И еда в холодильнике будет, независимо от того, работаешь ты или нет. Потому что муж регулярно приносит домой зарплату. И немалую. Почему же его жене повезло, а мне нет? Ну почему?» — Нет, ты ее не любишь,— уверенно сказала она любовнику, который в ответ только хмыкнул:

— Я этого и не говорил.

— Но ты с таким удовольствием рассказывал только что о предстоящей поездке за границу на Рождество! И тебе это приятно!

— Ну, разумеется. Ведь это же моя семья.

— Почему ты со мной спишь? — прищурилась Яна.

— Для разнообразия. Все так делают. То есть я не имею в виду, что все спят именно с тобой. В общем, ты поняла.

— Нет. Я молода и красива. А она старая и толстая.

— Она умная. Потому что никогда не спросит, зачем я с тобой сплю.

Он поднялся с постели, вздохнул и стал надевать штаны. Яна чувствовала злость. Как хотелось поехать за границу на рождественские каникулы! К тому же искала повод, чтобы завести разговор о деньгах. То есть о ремонте. Он словно догадался и полез в портмоне. Достал купюру, положил на стол:

— Киска, купи себе подарок к празднику, а потом мы где-нибудь с тобой посидим и это дело отметим.

Яна невольно поморщилась: и все? Потом недовольно сказала:

— Значит, ты уезжаешь на все праздники. А что будет со мной?

— Не понял? — Он потянулся за пиджаком.

— Где я буду встречать Новый год? И с кем? До Нового года остались считанные дни! Я на тебя рассчитывала!

— Надеюсь, я не единственный мужчина в твоей жизни.

Ох, как захотелось швырнуть деньги ему в лицо! Но денег в доме не было совсем. Не было денег. Выпрошенное у мамы и папы ушло на вечернее платье, в котором она собиралась встречать Новый год. А теперь получается, что и встречать его не с кем. И платье не нужно. Подлость это, но даже шампанское купить не на что. К родителям идти?

И Яна деньги швырять не стала, просто сделала вид, что их не замечает. Купюра осталась лежать на столе, а мужчина ушел.

— И черт с тобой, — сказала Яна закрытой двери. — Больше не приходи.

Конечно, он не услышал, но больше уже не пришел. Спустя какое-то время Яна захотела позвонить его жене и рассказать несколько милых подробностей из интимной жизни ее любимого, но подумала, что это ничего не изменит. За сытую, обеспеченную жизнь все можно стерпеть. Она бы, Яна, например, стерпела. Но это было потом. А в тот вечер Яна осталась одна. С новым вечерним платьем и лежащей на столе крупной денежной купюрой.

Хотя это было не так уж и плохо. Предыдущий Новый год ей пришлось встречать вместе с родителями и братом. Ох, и тоска была! Тогдашний ее любовник тоже был женат, и Яна даже не смела позвонить ему, чтобы поздравить с Новым годом. Это было категорически запрещено. Неужели тоже любил жену? По крайней мере берег. Что же такое с ней происходит? Ну не везет, и все тут! Быть может, выбирает не тех мужчин?

Яна невольно вздохнула. Новый год, который она впервые встретит в своей квартире. Остается только позвонить родителям и сделать вид, что она будет встречать его не одна.

Под бой курантов принято загадывать желание. Но что толку, если все равно не сбывается? В прошлый раз загадывала про любовь, позапрошлый тоже. За то, чтобы встречать следующий Новый год не одной. Пусть он будет добрый, умный, красивый. А лучше богатый. Но с богатыми получается так, как сегодня. Пусть он будет неженат. Молод, красив, богат, но неженат. Тогда точно не сбудется. Что-то надо убрать. Пусть он будет…

Да пусть вообще просто будет!

Раз с желанием определились, нужно шампанское. Потратить немедленно эти деньги и забыть о них раз и навсегда. О них и о собственном унижении. И Яна отправилась в магазин за покупками. Терпеливо стояла в очередях, которые под праздник выстраивались буквально за всем. Наполняла сумку продуктами и тосковала. Шла обратно, стараясь не поскользнуться на льду и не разбить бутылки, и тосковала. Она еще не догадывалась о том, что желание, загаданное не единожды, на этот раз сбудется. Под самый Новый год, но сбудется.

Потому что в этот момент у дома остановились старенькие «Жигули» пятой модели, из них вышел высокого роста яркий блондин и направился к подъезду.

До этого момента сталкивались они неоднократно. Окидывали друг друга внимательными взглядами и расходились в разные стороны.

Он приезжал сюда раз пару раз в месяц, по субботам. Как-то приехал в будни, ясным солнечным утром, и Яна, спешившая на работу, машинально отметила, что именно на таких магнетических мужчин ей и не везет. У него были золотые волосы. Именно золотые. Поэтому бойкая на язык Яна тут же потеряла дар речи. Впервые в жизни. Сама не понимала, что же такое творится? А как бы узнать, что ему здесь надо, в этом старом доме? Любовница? Весьма вероятно! У этого хватает кандидаток на каждую ночь, кто бы сомневался! Чтобы его заполучить, надо прежде отстоять огромную очередь.

Взгляды, которыми они обменивались, приводили Яну в томление. «Нет, богатые мужья такими не бывают. А вот хорошие любовники бывают только такими. И как было бы хорошо иметь иногда у себя в постели такой экземпляр!»



«… А как было бы хорошо иметь в своей коллекции такой экземпляр!» — думал Илья, уже в который раз замечая яркую брюнетку в дорогой дубленке. Среднего роста, хорошо сложена, длинные миндалевидные глаза умело подкрашены. Во взгляде легкая горечь и… опытность. Он дал бы руку на отсечение, что женщина пережила не одно любовное приключение. Необыкновенные глаза! Брюнетка без шапки, хотя на улице холодно, карий мех капюшона такого же цвета, как ее губная помада. И дубленка, и глубокие тени в тон, и выбранный оттенок помады, — все ей необыкновенно идет. Дорогая женщина. Слишком уж дорогая. Уж в чем в чем, а в женщинах он разбирается прекрасно. Вздохнул, собираясь в очередной раз пройти мимо.

Илья вообще не любил подходить на улице к незнакомым женщинам и пытаться с ними заговорить. Зачем, если и так полно знакомых, которые не откажут. Он это знал. Еще со школы, когда девчонки забрасывали любовными записками. О своей внешности и о том, почему так нравится женщинам, никогда особо не задумывался. Черт его знает: лицо как лицо. Но иметь другое Илье почему-то не хотелось.

Он не был женат не потому, что слишком уж дорожил своей свободой или любил менять женщин, не в силах остановиться на какой-нибудь одной. Просто не сложилось. Встретил бы хорошую девушку, женился бы. Почему нет?

Но то ли девушки попадались плохие, то с ним было что-то не в порядке, но утром, когда после ночи, проведенной вдвоем, наступал так называемый момент истины, Илье хотелось только одного: очередную знакомую выпроводить поскорей за дверь. Причем без взаимных объяснений. И не нравилось ему все это, ох, как не нравилось! Зачем продолжать в том же духе? Затем, что продолжается. Вот такая непонятная жизнь, а меж тем всякий раз находилась очередная женщина, и отказать ей Илья не мог.

С утра он решал глобальнейшую на текущий момент проблему: с кем встречать Новый год? Остались считанные дни! Выбирал себе женщину на ночь, а заодно и компанию. Задача сложная, если учесть, что воинский городок маленький, и все друг друга знают. Часть, где служил Илья, располагалась в подмосковном поселке, где самые высокие дома были пятиэтажные, а самая популярная у мужчин одежда — военная форма. Ход его мыслей был примерно следующий:

«Если, как обычно, встречать праздник с сослуживцами, у соседей, то там обязательно будет Наташка. В последний раз я ей здорово нахамил, но она придет. Я напьюсь, она покажется мне неземной красавицей, будет бурная ночь, только утром буду хамить снова. Это станет системой. Буду думать, что она вытерпит все, и кончится тем, что испорчу удовольствие ей. А заодно и себе.

Значит, мужики отпадают. Если идти к Ленке, не будет никаких мужиков, зато будут ее родители. Это уже серьезно, это звоночек, что тебя пытаются застолбить. И начнутся щи-борщи, ах, какая Леночка замечательная хозяйка, вязаные носки в подарок, Илюшенька, как бы у тебя не замерзли ножки… Ну и так далее. Пошлость, одним словом. Кончится тем, что я сдамся. Ленка и в самом деле хозяйственная баба. Но через неделю после свадьбы я уже буду Ленку ненавидеть, у Ленки голос такой же, как у ее матери. Визгливый и противный. Такой голос у жены можно вытерпеть только в том случае, если ты ее любишь. Тогда просто не замечаешь. Как и многое другое. Нет, Ленка отпадает.

А народная мудрость гласит, что, если не можешь выбрать между двумя женщинами, надо непременно найти третью. И Новый год встретить с ней. Вот, кстати, роскошный экземпляр…»

Брюнетка меж тем направилась к подъезду. Илья заметил, что в руках у нее хозяйственная сумка. Тяжелая. Помочь донести? А заодно поинтересоваться, где девушка встречает Новый год. И с кем встречает. Как бы невзначай.

«Нет, у нее и без меня кандидатов хватает на каждую ночь, не то что на самую главную в году! Жаль. У меня не было еще никогда такой красивой женщины. Очень красивой. И очень дорогой…»

Илья вежливо пропустил брюнетку вперед и придержал тяжелую дверь. Девушка молча прошла в подъезд. Он следом.

Темно, лампочку опять вывернули. Украли. Мать будет ныть и жаловаться, что денег не напасешься в домовой комитет. Вот, гады! Он, Илья, лампочек в детстве не воровал. А в сумке у нее звякает стекло. Бутылки? С кем это она шампанское пить собирается? Да, черт возьми, что же это такое! В темноте сердце вдруг ухнуло в пустоту и сладко заныло. Терпкий запах ее духов перебил все остальные. Пахло безумно дорогой женщиной.

Черт возьми! Он чуть не задохнулся оттого, что представил себе брюнетку без одежды, и ее темные, почти черные губы, шепчущие обжигающие страстные слова. И в таком состоянии он должен войти вместе с ней в лифт и спросить, какой этаж?!

«Только бы сказать это нормальным голосом, еще подумает, что я маньяк! Не сядет со мной в лифт. Ни за что не сядет. Здоровый, плечистый мужик, а по телевизору любят напоминать, что именно с такими не надо ездить в лифтах…»

Брюнетка к лифту пошла, Илья подумал, что, если замнется перед тем, как войти, он рванет по лестнице пешком. Всего-то восьмой этаж, плевое дело для такого отличного спортсмена, как он. Приехал лифт, входя в него первой, девушка задела сумкой о дверь, звякнуло стекло. Илья терпеть не мог, когда билось стекло. Как-то однажды шарахнул о стену трехлитровую банку с молоком, и отец как следует втянул ремнем.

И сейчас, когда раздался этот отвратительный звон, не выдержал. Крикнул:

— Осторожно! — И, вцепившись в ручку, потянул сумку на себя.

— Что?

— Извините.

— Спасибо. Чуть не разбила!

— Терпеть не могу, когда бьется стекло. Извините.

— Ничего.

— Тяжелая. Давайте, я подержу. Вам на какой этаж?

— Тринадцатый.

— Чертова дюжина. А черный кот у вас есть? Может, вы ведьма? Летаете на помеле по ночам?

Если бы не эта бутылка в сумке, если бы не тринадцатый этаж, он никогда не смог бы заговорить с брюнеткой, не стал бы шутить, тем более улыбаться. Но теперь улыбнулся. Илья знал, что если он улыбнется женщине, то это все. Женщина мимо не пройдет, обязательно замедлит шаг. Не раз слышал о том, какая необыкновенная у него улыбка. Магнетическая, так, что ли? Будто репетировал эту улыбку!!

Брюнетка жадно взглянула на его волосы. Именно так: жадно. Правильно сделал, что не надел шапку. Волосы у него тоже примечательные: золотые. Так сказала одна знакомая.

— Вы, конечно, не ведьма? — еще раз, улыбнувшись, пошутил он.

— А вы, конечно, не принц из сказки? Хотя похожи.

— Что? — Он не понял и зачем-то потрогал волосы.

— Послушайте, я вас знаю. Вы по выходным сюда приезжаете.

— Да. Верно. Здесь мои родители живут. — Илья сообразил наконец, что так и не нажал кнопку на панели, что лифт сейчас открыт, а подъездная дверь опять скрипнула, и кто-то, споткнувшись, выругался в темноте. Потом отчаянный крик: «Подождите, подождите!» Тогда Илья поспешно нажал кнопку с цифрой «восемь» и с облегчением перевел дух: успел!

— Восьмой. Как вас зовут?

— Яна.

— Илья. Яна? Необычное имя.

— Яна Янович. Звучит, как псевдоним.

— Что, родители — большие оригиналы?

— Не нравится?

— Прекрасно звучит! Яна Янович! Здорово! Яна, а с кем вы встречаете Новый год?

— Одна.

Вот теперь все. Он понял, с кем будет встречать праздник. Это должна быть самая необыкновенная в жизни новогодняя ночь!

Сказать ей об этом сразу? «Я тоже буду один». Или нет: «Можно я составлю вам компанию?» А лучше: «А давайте встречать Новый год вместе?» Тупица, идиот нерасторопный! Соображай живее!

Лифт остановился, Илья опомнился:

— Я вам позвоню?

— Конечно! У тебя есть ручка?

— Ручка? Какая ручка?

— Записать мой телефон.

Тупица!

Как все просто: она мгновенно перешла на «ты». И, пошарив в сумке, сама нашла ручку. Написала на клочке бумаги номер телефона, сунула ему в карман. Какие уверенные, отточенные жесты! Ни смущения, ни суеты, ни глупого хихиканья, которого он терпеть не мог. Ни одного лишнего слова и лишнего движения! Шикарная женщина! Как держит себя!

— Яна?

— Да?

— Так я позвоню?

— Илья?

— Да?

— Я буду ждать. Очень.

Дверь закрылась, лифт поехал наверх. Он зачем-то еще несколько минут постоял на площадке, прислушиваясь, потом достал сигарету и отошел к окну. Стоял, курил, глядя во двор. Так просто оказалось. Заговорил с ней, попросил номер телефона. Дала. В квартиру к родителям идти не хотелось, а вот бежать пешком, перепрыгивая сразу через две ступени на тринадцатый этаж… А номер квартиры? Тупица!

Услышал, как открылась чья-то дверь, и, обернувшись, увидел взволнованную мать:

— Илюша?

— Мама, ты что?

— Я все смотрю в окно, смотрю. Твоя машина давно подъехала, а тебя, нет.

— Курю.

— Я же волнуюсь, Илюша! Ты в подъезд-то давно вошел!

— Значит, все в порядке. Я дома.

— Да по телевизору вчера опять страсти показывали. Убитого мужчину в подъезде нашли.

— Это не про меня. Я, мама, никому не нужен. Кроме тебя, конечно.

Он бросил окурок в стеклянную банку на полу и, улыбаясь, пошел домой…

А вечером позвонил Яне.

…На следующий день Илья сказал родителям, что хочет отоспаться перед ночным дежурством и что сам праздник придется встречать в части. Иначе родители принялись бы уговаривать остаться и наверняка привели бы очередную замечательную дочку очередных хороших знакомых. Так уже бывало. Что поделаешь: давно уже хотели его женить. Приходилось врать. До воинской части под Москвой, где он служил, а три года назад получил однокомнатную квартиру, было часа полтора езды. Мать поверила в дежурство и в начале шестого проводила сына до лифта.

За несколько дней до Нового года неожиданно грянула оттепель. Когда Илья спустился вниз, не по-зимнему сырые сумерки мягко приняли его в свою утробу и обволокли изморосью, словно желудочным соком. Он поежился, сел в машину, завел, отогнал ее за угол, а потом, прокравшись под балконами, снова нырнул в подъезд. Зачем матери знать о его маленьком приключении. Ума хватит спуститься на второй этаж и познакомиться с избранницей сына. А ведь Илья ничего еще для себя не решил. И Яна тоже.

Вчера вечером, по телефону, Яна призналась ему, что села в лифт только затем, чтобы найти повод для знакомства. На самом деле жила она на втором этаже и никаким лифтом не пользовалась. Он тихонько посмеялся над этой невинной женской хитростью.

«Значит, все в порядке. Я давно уже ей нравлюсь. Мне только надо быть увереннее. Откуда это непонятное волнение? Как вчера родился! Спокойнее, главное спокойнее. Она всего лишь женщина…» — думал Илья, впервые звоня в ее дверь.

Яна была в обтягивающих джинсах и рубашке, завязанной узлом. В туфлях на высоких каблуках. Губы не накрашенные, но все равно темные, словно наполненные сгустками пульсирующей крови.

«Вот это женщина!»

— Проходи. Нет, нет, не разувайся!

Прошел в комнату, поставил на стол принесенное шампанское. Хорошо, что в машине была бутылка. А в целом получился экспромт. И какой! Оказывается, в экспромтах есть своя прелесть. Можно нежданно-негаданно оказаться наедине с шикарной женщиной, у шикарно накрытого стола. Все по высшему разряду: салфетки, искусственные цветы, свечи, которые осталось только зажечь. Ну, чем не новогодняя ночь? Хотя это всего лишь генеральная репетиция.

— Я курю. Дым не будет мешать?

— Мне не нравится только слишком резкий запах одеколона, а когда пахнет сигаретами — люблю.

По крайней мере, понятно, зачем он сюда пришел и что будет дальше. Взрослые люди, обоим не хочется в одиночестве встречать Новый год. Конец декабря, через три дня последняя в году ночь, самая главная, а ничего с ней еще не ясно. Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Надо верить в приметы. В плохие нет, а в хорошие — надо.

Сел в старое кресло, Яна на диван:

— Выпьем?

«Значит, остаюсь до утра. Она знает, что я на машине».

— Яна, тебе шампанского?

— Давай шампанского. Если хочешь водки, можешь не стесняться.

— Не тот случай, — не удержался он.

С ужином Яна не затянула. Да и разговор за столом не клеился. Минут через десять она без всяких предисловий откинулась на диван и стала развязывать узел рубашки.

— Иди сюда.

«Господи, только бы не сделать теперь какую-нибудь глупость! Смешно, но я ее боюсь! Она сменила духи. Точно: сменила духи. То-то я заволновался. Только бы… Первый раз, черт его знает, что именно ей нравится? Все потом… Потом получу свое… Главное, чтобы сейчас ей было приятно…»



…«Главное, чтобы сейчас ему было приятно. Только бы не ушел. Вернее, только бы он вернулся… Завтра, послезавтра. Всегда…»

Думать в этот момент она может только об одном, о своей удаче. О том, как все было. Надеялась на дежурную шутку с тринадцатым этажом. И — получилось! Яна никогда не знакомилась с мужчинами на улице. И в общественном транспорте тоже. Дорогие женщины церемонны, их должны сводить с избранниками либо общие знакомые, либо работа. А как быть в этом случае? Если они пересекаются только во дворе дома, и — единственный раз! — вместе вошли в подъезд. Он наверняка пойдет к лифту, а ей надо подняться пешком на второй этаж.

Надо срочно что-нибудь придумать. Сделать так, чтобы он записал номер телефона. Нет, только к лифту.

— Тринадцатый.

Вот и все. Если не позвонит, попасться на глаза еще раз. Главное, что они теперь знакомы. Остается только гадать: позвонит — не позвонит?

Позвонил. Теперь встает вопрос: что надеть? Вечернее платье куплено для новогодней ночи. Сегодня генеральная репетиция. Сыграть в полтона, вполголоса. Но так, чтобы ему захотелось прийти на премьеру.

И сменить духи. Есть у нее флакончик для торжественных случаев. Любовник подарил. Безумно дорогие. Запах любви. Но как бы не переборщить.

Звонок. Он входит, неуверенно оглядывается в незнакомой квартире. Первый раз, только бы не в последний! Через какое-то время сидят за накрытым столом.

— Дым сильно будет мешать?

— Мне не нравится только слишком резкий запах одеколона, а когда пахнет сигаретами — люблю.

Да! Ей нравятся курящие мужчины, что в этом такого?

— Выпьем?

«Как хорошо, что он на машине! Если выпьет — останется на ночь»

— Яна, тебе шампанского?

«Судя по моему опыту, такие мужчины шампанское пить не любят. Он должен знать, как я его понимаю».

— Давай шампанского. Если хочешь водки, можешь не стесняться.

— Не тот случай.

«Значит?… Значит!»

Есть ей совсем не хотелось, да и разговор не клеился. Он очень хорош, особенно когда улыбается. Губы у него красивые. Знает об этом? Знает!

«Делать нечего: я его хочу и больше не хочу ждать».

Она не выдержала, села на диван и стала развязывать узел рубашки.

— Иди сюда.

Последний ее любовник был отвратительным любовником, несмотря на то что начитался умных книжек про то, как заниматься сексом. Теперь он вместе со своей толстой женой собирает вещи, чтобы лететь в Лапландию, а Яна в постели с самым красивым в мире мужчиной. Вот так тебе, теоретик! Целуйся с подушкой, тренируйся, милый!

А мы покамест займемся практикой. Откроем на материке эрогенных зон новые вершины и дадим им всем имя: Илья. Потому что у него талант. С таким талантом умные книжки ему ни к чему.

Интересно, он со всеми так или только с ней? Если со всеми, конкуренцию трудно будет выдержать. Это опасный путь. Но какая разница? Если это любовь…

— Ты как?

После того как все кончилось, он пытается поймать ее взгляд. Понравилось или не понравилось? Все они такие. Хотят услышать, что ни с кем, никогда, ни за что, ничего подобного. И слышат. Яне столько раз приходилось это говорить! Именно поэтому правда все равно не прозвучит как правда. Сказать стандартную фразу — значит все опошлить. Нестандартную придумать трудно. Лучше просто промолчать. И, подхватив кружевной пеньюар, она бежит в ванную комнату.

Включает воду, а сама садится на край ванны и хватается руками за горящие щеки. Голова кругом.

«Мне хорошо. Выйти к нему не могу, так хорошо! Сейчас надо что-то говорить. А что я, в сущности, про него знаю, кроме того, что он хороший любовник? Ни-че-го! Вдруг начнет молоть какую-нибудь чушь? И все очарование этого вечера исчезнет. Если бы можно было сделать так, чтобы все закончилось сейчас, в это мгновение, когда так хорошо. Но — увы! — не закончится. Надо жить дальше. Выяснить, кто он такой, откуда свалился на мою голову, куда уйдет? И главное, когда вернется. Сколько, в конце концов, можно здесь сидеть?…»

Он тоже потом долго не выходил из ванной, а Яна ждала, накрывшись простыней. Одеваться ей не хотелось, хотя повторить вроде бы тоже. Она словно бы повисла в воздухе, как наполненный гелием воздушный шарик. Легко, а внутри пусто. Свечи догорают, и пахнет чем-то сладким. Земляникой, что ли? Свечи розовые, и запах тоже цветной. Спелый, розовый…

…Илья в дверях комнаты.

— Подвинешься?

Она лениво отодвигается к стене, обронив:

— Если хочешь, можешь курить.

— Душно. Форточку откроем?

— Там рамы рассохлись, осторожно.

И прежде чем лечь к ней, Илья возится с форточкой, чтобы проветрить комнату. Топят-то на совесть, батареи старые, чугунные, от них идет нестерпимый жар. А на улице оттепель.

— Слушай, твоей квартире давно уже требуется ремонт! Здесь же все рассыпается от старости!

«А я о чем говорю?!» В другой ситуации она мгновенно ухватилась бы за эту мысль. Но сейчас нетерпеливо говорит:

— Ложись. Поболтаем.

Надо жить дальше. Закурив, он словно невзначай интересуется:

— Так как мы с тобой будем встречать Новый год, Яна?

— Так же.

— Послушай, а ты чем вообще занимаешься? По жизни?

— Хороший вопрос после того, как все уже было. А вдруг я проститутка? Девочка по вызову? Стою на учете в вендиспансере?

— Ну, медицина, слава богу…

— А СПИД?

— Я тоже могу такое сказать. Вместе будем бояться или признаемся, что оба пошутили?

— Ладно, сдаюсь. Я журналистка.

— В самом деле? Нет, ты серьезно? Журналистка? Статьи пишешь, да? Интервью берешь? У знаменитостей.

— Да если бы! Название журнала, при котором я аккредитована, тебе ничего не скажет. Сейчас мода на толстые глянцевые издания. И везде об одном и том же. В основном сплетни, немного политики, куча бесполезных кулинарных рецептов и рекомендации по уходу за собой. Я пишу для светской хроники. Большей частью с чужих слов. А ты где работаешь?

— Я офицер. Номер части тебе тоже ничего не скажет.

— И пистолет у тебя есть?

— А почему сразу про пистолет?

— Надо знать, чего бояться. Вдруг ты меня приревнуешь и убьешь?

— Я к себе насильно никого не привязываю. Если ты хочешь, чтобы на этом все закончилось, значит, закончится. — Кажется, он разозлился. Встал, подошел к столу, налил шампанского в бокал и выпил залпом. Потом обернулся к ней, спросил:

— Хочешь?

— Илья?

— Да?

— Я просто боюсь, что ты больше не придешь. Ты женат?

— Нет.