Я двинулся прямиком к противоположному берегу. С каждым рывком мои движения становились все быстрее, и вскоре я оказался у полузатопленной дренажной трубы. Она соединялась с ливневым коллектором, который уходил под Эспланаду — восьмиполосное шоссе, окружавшее по периметру все озеро.

Добравшись по трубе до первой вертикальной шахты, я выбрался наверх и оказался на разделительной полосе дороги — возле огромной клумбы с розами, тюльпанами и зеленой травкой, на которой росли цветущие вишни.

Наземный транспорт, как обычно, шел сплошным потоком и не столько мчался, сколько полз на скорости тридцать пять миль в час.

Достаточно медленно для моих ног. Выбрав самую неприметную машину, я догнал ее в два прыжка, ухватился за задний бампер и пристроился между задними колесами, надежно скрывшись от полицейских сканеров.

Через несколько секунд я растворился в потоке машин, выезжавших из Нью-Лейк-Сити.

Как говорилось в песенке из одного старого фильма — кажется, про Джеймса Бонда, — «никто не сделает это лучше».

Глава 27

Продолжая воображать себя супергероем — а такие вещи порой помогают выжить, — я спрыгнул с замедлившей ход машины и оказался рядом с товарным центром на самой границе человеческих трущоб. Я почувствовал запах людей раньше, чем успел их увидеть. Не зря же их называют скунсами.

Люди не отличались разборчивостью в одежде, но даже на их фоне мой больничный халат выглядел слишком дико. Чтобы не привлекать внимания, я держался в тени и скользил по задворкам и узким улочкам, озираясь по сторонам в поисках еды, укрытия и сносной одежды.

Это был самый убогий и унылый район города и выглядел он очень мрачно. Ничего, кроме бесконечных рядов обшарпанных зданий и тесных переулков с кучами гниющего мусора.

Пройдя примерно полмили в глубь квартала, я повернул за угол и увидел кучку гоготавших «двоечников». Так их прозвали социологи-элиты — за то, что они всегда слонялись без дела и рыскали вокруг, как волчья стая, подыскивая очередную жертву. Это были опасные отморозки, вооруженные ножами и дубинками, без малейших признаков дружелюбия.

Они окружили какую-то девицу — на вид лет шестнадцати и сильно беременную. Они толкали ее взад и вперед, так что ее изодранная в клочья юбка взвивалась выше пояса. Девушка визжала во все горло: «Нет, не надо! Мой малыш!»

В Агентстве нас учили никогда не рисковать ради людей, но девчонка явно попала в передрягу. Надо было ей помочь, насколько это было в моих силах. Вопрос в том, что я мог сделать?

— Милое платьице, — хмыкнул главарь «двоечников», когда я подошел к банде.

Его приятели оставили девушку в покое и, смерив меня взглядами, вытащили из-за пояса ножи.

— Что, нравится? — подмигнул я, подделываясь под человеческий юмор. — А ты вроде симпатичный.

— Не нарывайся, красавчик, — предупредил главарь, уродливый громила с бычьим торсом и обезображенным шрамами лицом.

— Как, разве ты не пригласишь меня на танец?

— Сейчас мы потанцуем так, что у тебя кровь польется из всех дырок.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся я. — А больно будет? Я люблю боль.

Вся компания оставила перепуганную девушку и собралась вокруг меня. Девица бросилась наутек в ближайший переулок. Даже спасибо не сказала.

— Ага, — подтвердил главный громила, явно наслаждаясь своей ролью. — Как насчет небольшой кучи-малы? Мы будем кучей, а ты — мальчиком для битья.

— Давайте лучше брейк. — Я мог дать ему сто очков вперед в знании старых танцев. — Скажем, вы пытаетесь меня схватить, а я ломаю вам шеи.

Он расплылся в широкой усмешке и вдруг стал мрачным и серьезным.

— Убейте его. Разорвите в клочья.

У меня выдался трудный день, и я был только рад возможности выплеснуть немного злости. Проблема заключалась скорее в другом: не переборщить с агрессией и не распотрошить эту крысиную стаю так, что от них не останется ни клочка полезной одежды.

Впрочем, «полезной» — понятие относительное. Победив в уличной драке — на это ушло меньше минуты — и раздев пару распростертых скунсов, я с трудом отказался от мысли остаться в своем больничном наряде. Их штаны, рубашки, куртки, обувь… Господи, как же они воняли.

Сначала мне показалось, что я добился своей цели — стать неотличимым от местных «двоечников» ни по виду, ни по запаху. Но не успел я толком натянуть штаны, как понял, что кто-то не купился на этот маскарад. За спиной послышались торопливые шаги. Что на этот раз?

Я перевел дух и приготовился к новой схватке.

Но эта была всего лишь недавняя девушка с огромным животом. Бедная малышка.

Глава 28

Обычно я не склонен к сантиментам — если речь не идет о Лизбет и моих дочурках, конечно, — но тут на меня что-то нашло. Видимо, недавние события сделали меня более чувствительным. Скверно.

У девчонки были гнилые зубы, а кожу на лице испещряли оспины, наверно, после какой-то детской болезни, которую не успели вылечить вовремя. К сожалению, медицинская помощь и больничный уход у людей оставляли желать лучшего, если не сказать больше. Сам я не одобрял подобной политики, но президент никогда не спрашивал моего мнения на этот счет.

— Ого! Не могу поверить, что ты их сделал, — пробормотала девушка с запинкой. Речь у нее звучала резко и грубовато, как у всех жителей трущоб. — Как так вышло?

— Скорее всего мне просто повезло. Но я уверен, тут полно других бандитов. Так что лучше найди себе безопасное местечко. Не стоит на меня рассчитывать, крошка.

Она рассмеялась, обнажив кариесные зубы.

— Безопасное? В городе «двоечников»? Ты ведь не отсюда, верно?

— Можно и так сказать.

— Идем со мной, — предложила она. — А то скоро ливанет. Я тут знаю одно место.

Насчет погоды она была права. Жаркий воздух сгустился, и в нем запахло дождем. В это время года часто бывали ливневые штормы. К тому же я жутко устал — мое тело еще не оправилось от ран.

Несмотря на это, я собирался вежливо отказаться от ее предложения, как вдруг девушка со стоном схватилась за живот и согнулась пополам, а потом начала валиться на землю.

Я успел подхватить ее и усадить поудобнее. Через минуту она пришла в себя. Вообще она была довольно хорошенькой — пока держала рот на замке.

— Скоро тебе рожать? — спросил я.

— Через несколько недель. Но эти придурки меня избили.

Она крепче обвила руками живот, словно защищая его от ударов.

Я вздохнул и спросил:

— Далеко ты живешь?

— Нет. Я покажу. Не бойся — мне можно доверять.

Подхватив ее на руки, я почувствовал, как из-под юбки потекло что-то жидкое.

Боже милосердный, она просто истекала кровью. Ее малыш мог умереть.

Глава 29

Она назвала мне свое имя, и мы поспешили к ее дому. Девушку звали Шанна. По дороге я забрасывал ее вопросами, чтобы отвлечь от боли и потери крови.

Оказалось, что Шанна с десяти лет жила одна и постоянно переезжала с места на место, прибиваясь к стайке каких-нибудь нищих поселенцев, пока бандиты, болезни или голод не гнали ее дальше. Шанна не помнила, где родилась, не знала, кто ее родители и даже кто отец ее ребенка. Она называла себя южанкой, баптисткой и христианкой-фундаменталисткой, но мне эти слова ни о чем не говорили.

— Сколько тебе лет, Шанна? — спросил я под конец.

— Четырнадцать, — ответила она. — Мне четырнадцать. Я взрослая.

Чем дальше мы углублялись в человеческое гетто, тем гуще и тяжелее становился воздух. Вокруг вились целые тучи насекомых, они окружали меня и Шанну сплошным жужжащим облаком. Мне пришло в голову, что до сих пор я довольно слабо сознавал, насколько комфортно устроена жизнь элитов. И еще меньше думал о том, в каких невыносимых условиях приходится жить людям. Это местечко было сущим адом.

— Сюда, — пробормотала Шанна.

Она слабо махнула рукой в узкий переулок, густо поросший сорняками, лезущими из трещин разбитого асфальта.

Не успели мы в него свернуть, как послышался громкий голос:

— Здесь «двоечники»! Двое!

После этого я услышал быстрый шаркающий звук, как будто нас стала окружать стая крупных животных.

Я нагнулся и положил Шанну на землю, чтобы дать им бой.

— Все в порядке! — крикнула она, с трудом напрягая голос. — Он мне помог. Это хороший парень!

Шаркающий звук прекратился. В пустых проемах стоявшего сбоку здания появилось несколько бледных лиц. Я не мог сказать, сколько их было — десяток, может быть, два. Все выглядели одинаково тощими и испуганными. Даже у самых молодых в глазах стояли только страх и боль: выражение, которого я никогда не видел раньше.

— Это ловушка! Зачем «двоечнику» тебе помогать? — спросила какая-то женщина, с вызовом шагнув вперед.

Она была уже в возрасте, но еще крепкая, с таким интеллигентным и полным достоинства лицом, какого я никак не ожидал увидеть у скунса.

— Я не «двоечник», просто одолжил у них одежду… после того как мы подрались, — объяснил я. — Послушайте, Шанне очень плохо. Она потеряла много крови. Куда мне ее отнести?

— Он говорит правду. Кажется, у меня начались роды, Корлисс, — произнесла Шанна дрожащим голосом.

После этого она расплакалась — совсем как маленькая девочка.

Лицо женщины стало озабоченным.

— Сюда, — пригласила она и повела нас в маленькую комнату на заброшенном складе. Здесь на полу валялось какое-то старое тряпье, а стол был усеян прогоркшими объедками. На стенах висели фотографии людей.

Я изучал биологию человеческого деторождения и даже видел пару роликов в Кибернете, но никогда не присутствовал при этом лично. Хлоя и Эйприл, как и все дети элитов, появились на свет из искусственной матки в государственном родильном доме.

Это было одним из самых главных отличий между элитами и людьми.

По крайней мере я так думал.

Глава 30

Это было очень странно — находиться среди людей и притворяться одним из них.

Когда я уложил Шанну на одеяло, она рассказала своим друзьям про то, что случилось с «двоечниками». Девушка говорила очень быстро на невнятном уличном жаргоне, в котором я почти ничего не понимал.

Но от ее рассказа взгляды людей начали теплеть, и в них даже появилось какое-то настороженное восхищение.

— Чем мы можем вас отблагодарить? — спросила Корлисс.

— Мне надо немного отдохнуть. Другой благодарности не нужно, — ответил я. — Скоро я продолжу путь.

— Можете оставаться здесь, сколько захотите, — кивнула Корлисс. — Теперь вы наш друг. Кажется, вы сами ранены?

— Со мной все в порядке. Честное слово.

Я прошел в глубину большого здания — пустого старого склада, где давно не было ни окон, ни дверей, не говоря про электричество и воду. Зато здесь имелась крыша, которая защищала от бушевавших снаружи ветра и дождя, а заодно от дронов и спутников элитов, которые скорее всего уже прочесывали этот район.

Войдя в какую-то просторную комнату, я увидел кучу обтрепанных детишек, которые возились — подумать только — с куклами Джессикой и Джейкобом! Смешно, но в руках уличных оборванцев были самые модные и дорогие игрушки этого сезона. Впрочем, встревожило меня совсем не это. Мне только сейчас пришло в голову, что есть что-то неправильное в самих куклах — миниатюрных существах, которые выглядели и вели себя точь-в-точь как мы, хотя и были всего полфута ростом. Это выглядело как-то противоестественно. Ведь кукол делают для того, чтобы дети могли развиваться, тренируя собственную фантазию. Как же им ее тренировать, если куклы живут сами по себе?

— Не стоит вам играть с такими штуками, — обратился я к детям. — От них только мозги гниют.

— Если ты такой умный, то как сюда попал? — выпалил в ответ один из них.

Остальные засмеялись и затрещали на своем тарабарском наречии, явно прохаживаясь на мой счет. Такие мальцы, а уже грубят, как взрослые. Я не сомневался, что когда они вырастут, то превратятся в «двоечников», — если, конечно, доживут.

Но в глубине души бойкая реакция этих смышленых наглецов меня скорее тронула. Я почувствовал, что в человеческом гетто пульсирует какая-то своя, очень напряженная жизнь. Скунсы оказались умнее и рассудительнее, чем я ожидал. За их жестокостью скрывалось искреннее добросердечие, а сквозь отчаяние проступали энергия и сила.

Откуда-то с улицы доносились звуки музыки, в темных уголках шептались и хихикали влюбленные парочки.

Наконец мне удалось найти спокойный угол. Надо было отдохнуть и восстановить силы. Через несколько минут Корлисс принесла мне корзинку с едой — свежий ломоть хлеба, немного овощей и сыра. В животе у меня урчало, как у зверя. Не помню, чтобы я когда-нибудь был так голоден; и хотя меня передернуло при мысли о человеческой еде — плохо сбалансированной, непереработанной, возможно, даже токсичной, — от одного ее запаха у меня потекли слюнки.

Я осторожно проглотил пару кусков, а потом с жадностью впился в то, что было для меня одновременно завтраком, обедом и ужином.

Конечно, есть людскую пищу еще не значит быть человеком. Как только у меня в памяти всплывала эта фраза: «Он человек», — я весь дергался и тряс головой. Что случилось со мной и моей семьей? Я не мог быть человеком — потому что я им не был.

И тут я услышал душераздирающие вопли Шанны.

Глава 31

Не знаю почему, но я чувствовал себя в ответе за эту девочку. С какой, спрашивается, стати?

Тем не менее я бросился в коридор, надеясь, что на нас не напала банда «двоечников» или, еще хуже, отряд полиции.

Но дело было в самой Шанне — и ее положении. Начались роды, вероятно, преждевременные.

Кто-то перетащил ее на рваный матрас и пристроил возле старого складского стеллажа. Девушка упиралась босыми ногами в его железные стойки.

Вот вам и родильная палата. Грязь. Никаких инструментов. Не было даже лекарств, чтобы облегчить боль.

Корлисс, встревоженная и нервная, пристроилась между бедер Шанны.

— Ох, вы как раз кстати, — сказала она, как только я вошел в комнату. — Нам нужен сильный парень, чтобы держать ее за руки. — Помолчав, она добавила: — У вас есть имя?

— Да, Хэйз, — ответил я.

— Хорошо, Хэйз, держите ее покрепче. Очень крепко! Бедняжке придется туго.

Я встал за головой Шанны и взял ее за руки. Пальцы девушки так крепко впились в мои запястья, что из-под ногтей пошла кровь. Потом она снова начала кричать, проклиная Корлисс, меня и все на свете.

Корлисс терпеливо успокаивала девушку.

— Тужься изо всех сил, милая, — твердила она без конца. — Я знаю, тебе больно, но нужно тужиться со всей мочи. Давай. Тужься, моя девочка. Скоро все кончится. Обещаю. Тужься.

— Ты врешь! Вы все врете! Сволочи!

Так повторялось раз за разом, снова и снова.

Наконец показалась голова ребенка. Это выглядело невероятно. Словно какое-то чудо.

— Тужься! — кричала Корлисс. — Малыш уже выходит! Тужься! Еще чуть-чуть, Шанна! Честное слово, совсем чуть-чуть!

Девушка продолжала вопить и сыпать проклятиями — как вдруг все кончилось, и новорожденный мальчик, весь в скользкой крови, оказался на руках Корлисс.

Она подняла его повыше и внимательно, даже любовно осмотрела со всех сторон. Тельце было маленькое, но вполне здоровое. Ребенок резво забил ножками и зашелся в плаче.

Если не считать крови и торчавшей из живота пуповины, выглядел он точно так же, как Эйприл и Хлоя, когда мы с Лизбет в первый раз увидели их после инкубатора.

Крошечные. Совершенные. И бесконечно милые.

Я выпустил руки Шанны и встал. Пот тек с меня градом, за все время службы я никогда не чувствовал себя таким измотанным.

Помогать женщине в родах… да, это задачка не из легких.

Тут меня ждала новая неожиданность: Корлисс поднесла малыша к лицу и… откусила пуповину.

Потом она с улыбкой пристроила мальчонку к груди Шанны и поцеловала ее в лоб.

— Поздравляю, милая, — сказала она. — Ты отлично справилась. Храбрая и мужественная девочка.

Мне в этой комнате делать явно было больше нечего, и я направился к выходу.

— Пожалуйста, останься, — попросила Шанна. — Ты меня спас. Ты спас моего ребенка.

Я просто оцепенел — не из-за ее слов, а из-за тех чувств, которые они во мне вызвали. Раньше люди меня не трогали. Абсолютно. Но теперь мне пришло в голову, что, возможно, я был к ним не очень справедлив. Кто знает, может быть, в них есть нечто большее, чем пишут в Кибернете? И как так получилось, что я часто наслаждался их красочной историей, литературой и искусством — особенно музыкой, — но при этом начисто отрицал самих людей, видя в них только опасных животных?

Умоляющий взгляд Шанны заставил меня вернуться к реальности.

— К сожалению, мне надо идти, — сказал я. — Но… — Секунду я колебался, понимая, что сейчас скажу несусветную глупость. — Но я вернусь. Хочу снова взглянуть на твоего малыша.

Девушка кивнула, и Корлисс тоже.

А потом я сделал что-то действительно странное.

Я наклонился и потрогал мягкую щечку ребенка. Его глаза были закрыты, но губы тронула улыбка.

— Мне надо идти, — повторил я. — Но я хочу сказать вам спасибо… за все, что здесь произошло.

Глава 32

Я и правда извлек из этого кое-какую пользу. Теперь я знал, что мне делать и куда идти, чтобы раскрыть тайну моей жизни. Все было очевидно.

— Хочу купить вашу машину, — бросил я.

Парень, с которым я заговорил, — средней руки элит, как раз садившийся в свой спортивный болид «Мазда ZX-470», — изумленно воззрился на меня. Наверное, мое предложение прозвучало слишком резко, но у меня не было времени на церемонии. Мне не терпелось выполнить свой план.

— Купить? — переспросил он. — Но я не хочу ее продавать.

— Нет, хочешь. И побыстрее, пожалуйста, я спешу. Сколько она стоит?

Он быстро оглянулся, видимо, начиная понимать, что происходит. Выйдя из трущоб, где жила Шанна, я сел на общественный транспорт и добрался до одного из элитных пригородов. Здесь было полно изумрудных лужаек, ослепительных бассейнов, «танцующих» фонтанов, кованых оград с золотыми табличками владельцев особняков и уютных торговых центров с бутиками, спа-салонами, роскошными ювелирными лавками и стильными кафе, где чашка органического кофе стоила больше, чем обычный человек зарабатывал за месяц. В таких местах о преступности знали только понаслышке.

Но гораздо важнее было то, что сейчас стояло раннее утро, моросил дождик, вокруг не было ни души, и бедняга стоял лицом к лицу с человеком, очень похожим на бандита, который к тому же мог оказаться психом или наркоманом.

— Я не собираюсь продавать машину, — пробормотал он наконец. — А тебе лучше отсюда уйти. И поскорее.

Мы стояли у небольшого магазинчика, круглосуточного мини-маркета недалеко от автозаправки.

— Послушай, — быстро заговорил я, стараясь сбить его с толку, — ведь это универсальная модель, верно? Движется по дорогам, вне дорог и в воздухе? Плавает на глубине тысячи метров, так? Дверцы в форме крыла чайки? Кресла с ультразвуковым массажем? Голографическая система с девятиканальным звуком? Какая у нее продажная цена? Примерно три двести? Хорошо, у меня нет времени торговаться. — Я покопался в карманах брюк, снятых с одного из «двоечников», и выскреб семь долларов с мелочью. — К тому же сейчас я на мели. Так что заодно придется одолжить у тебя немного денег.

Он уставился на меня, разинув рот, и вдруг захихикал.

— А, это просто шутка, да? Ну конечно, шутка!

Я шагнул вперед, схватил его за отвороты пиджака и одной рукой поднял в воздух.

— Нет, это не шутка, — сказал я. — Прости, но мне нужна твоя машина. Вопрос жизни и смерти.

Глава 33

Я сел в «ZX» и быстро отключил систему безопасности, чтобы встроенный компьютер не успел опознать меня как незарегистрированного водителя.

— Извини, друг, — обратился я к оставшемуся за окном парню. — Позже я тебе все верну. От этого действительно зависит моя жизнь.

Я откинулся в водительском кресле, и машина взмыла в воздух. Болид мчался с невероятной скоростью, используя все дополнительные возможности, к которым я не прибегал раньше, — в том числе доступ к приоритетному трафику второго уровня, который позволял рассчитать оптимальный курс в плотном авиадвижении над городом, используя специальные воздушные коридоры для экстренных служб и полицейских патрулей. Неплохой бонус для вип-элита.

По дороге я заехал в дорогой магазин игрушек и переоделся в новую одежду: черные джинсы, облегающую футболку, кожаную куртку и солнцезащитные очки, чтобы закрыть лицо. Заодно я загрузил в специальной кабинке пару новых ай-татуировок. Как и все элиты, в юности я сделал себе две татуировки: одну — на шее, другую — на правом плече. По желанию их можно было активировать и делать видимыми или, наоборот, полностью скрывать под кожей.

Кроме того, я купил ультразвуковую бритву и тюбик с кремом для стимуляции волосяных фолликул: стоило нанести его на кожу, как вы мгновенно обрастали модной «трехдневной» щетиной.

Вернувшись в машину, я наголо обрил голову и создал легкий налет щетинок на щеках и подбородке. Потом подключил новые татуировки: огромного тарантула на плече и логотип «Харлей-Дэвидсон» на шее.

Хэйз Бейкер бесследно исчез: с этой минуты я выглядел обычным состоятельным элитом из тех, что болтаются по выходным в популярных заведениях вроде магазина игрушек в Баронвилле, где недавно убили одиннадцать сотрудников. Именно туда я теперь и направлялся. Решение было принято мгновенно: я хотел снова вернуться к исходной точке, после которой вся моя жизнь полетела под откос.

Мне необходимо было понять, почему она разбилась вдребезги.

Наверняка существовали какие-то детали, которые я прозевал. Начать хотя бы с того, что Джакс Мур вызвал на место преступления именно меня, пусть это никоим образом не относилось к моей непосредственной работе. И почему все свидетели в магазине вдруг начисто забыли о том, что они видели?

Я надеялся кое-что прояснить уже в ближайшие минуты: до магазина игрушек оставалось не больше сотни ярдов.

Я вернулся на место, которое навсегда изменило мою жизнь — и жизнь моей семьи.

Глава 34

Последняя мысль напомнила мне о дочках, и тут мне пришла в голову еще одна идея, возможно, самая удачная за весь день.

Хлоя и Эйприл ходили в школу с телефонами. Может быть, мне удастся с ними поговорить?

Первым я набрал номер Хлои и почти не поверил своим ушам, когда услышал ее голос. Господи, это и правда была она!

— Хлоя Бейкер слушает, — произнесла моя дочка.

Странное начало разговора, но это точно была моя девочка.

— Привет, Хлоя Бейкер, это твой папа.

— Папочка, что с тобой случилось? Мама сказала, у тебя проблемы — большие проблемы. Это ведь неправда, да? Скажи, что неправда.

— Милая, это просто недоразумение. Скоро я вернусь домой.

Наступило непонятное молчание. Обычно Хлоя болтала без умолку.

— Хлоя, Хлоя, в чем дело? Ты не можешь говорить? Почему ты…

И тут она выпалила:

— Папа, нас подслушивает полиция! Они здесь, в школе!

В трубке послышались гудки.

Вот вам и телефонный разговор.

Но почему я так остро все переживаю?

Так же, как люди?

Глава 35

Я знал, надо торопиться: полиция могла приехать с минуты на минуту. Еще раз оказаться на месте ужасного убийства, да еще теперь, когда меня самого разыскивали Агентство и полиция, — в этом было что-то сюрреалистическое. Я старался держать под контролем свои жизненные функции, чтобы не засветиться ни на одном из расставленных в магазине биометрических мониторов, но нервы у меня сильно шалили, особенно при виде всех этих Джейкобов и Джессик, расхаживавших по огромной витрине. Они вели себя так, словно чувствовали себя здесь полными хозяевами.

Посетители в магазине были те же самые, что я видел в ночь убийства: смесь элитов с кучкой избранных людей.

Почти сразу я заметил знакомое лицо — симпатичную женщину-элитку, которую я допрашивал первой и которая заявила, что стояла в двух шагах от выпотрошенных жертв, но не видела самого убийства.

Странно, как она могла вернуться сюда буквально на следующий день после жуткого преступления и беззаботно прохаживаться среди прилавков, покупая всякие безделушки? Что это — полное бессердечие? Или с ней произошло нечто загадочное? Если так, то что именно? Я должен был выяснить, почему никто из посетителей не заметил одиннадцать убийств.

Женщина разговаривала с продавцом, и мне пришлось ждать, когда она отойдет в сторону. Плохо: у меня совсем нет времени.

Охрана в вестибюле внимательно оглядывала покупателей. Я не мог просто так торчать на месте и глазеть на толпу. Поэтому я подошел к первому же попавшемуся симулятору и выбрал программу, подходившую к моему внешнему виду.

«Взорви космос!» — загремел экран, взревев мощным аккордом музыки в модном стиле сайко.

Я поставил таймер на девяносто секунд и надел шлем.

Да, я «взорвал космос». Сцену трясло от децибел, я носился как сумасшедший возле рампы, а вокруг бушевала огромная толпа, уходившая куда-то к горизонту. Тысяч сто фанатов, не меньше. Все они плясали под бешеный ритм музыки, в исступлении вскидывали руки и с обожанием смотрели на меня. Я был в центре их внимания, их дикой радости, их безумного восторга! Мне это нравилось, что там говорить. Все лучше, чем сидеть в магазине и ждать, когда за тобой явятся Агентство и полиция.

Один из гигантских динамиков неожиданно взорвался и осыпал зрителей осколками. В толпе раздался громкий смех, и мои фанаты с еще большей энергией бросились плясать и прыгать вокруг сцены, выкрикивая вместе со мной слова песни…

Но тут концерт резко оборвался, и я остался один в пустой кабинке.

«Представлено „Тойз корпорейшн“, — замигала надпись на экране. — Надеемся, вам понравилось».

Я сорвал с себя шлем и повернулся к залу. Честно говоря, меня слегка покачивало.

Мой взгляд быстро обежал салон в поисках женщины.

Все казалось каким-то нереальным и немного смазанным — обычное явление после короткого сеанса в симуляторе. Вряд ли это могло быть полезно. А что происходит с теми, которые проводят там по десять-пятнадцать часов?

Наконец я заметил свидетельницу: она была уже одна и направлялась к эскалатору. Я рассчитал время так, чтобы догнать ее на промежуточной площадке. Осторожность не помешает.

— Так вы попробовали те сценки из ай-Спилберга? — спросил я.

Она обернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Хм… мы разве знакомы?

— Да, виделись вчера вечером. Помните? После тех убийств.

— После убийств? Ах да. Вы про те, что были в магазине? Ужасно, правда? Бессмысленная жестокость.

— Меня зовут Бен, — продолжал я, стараясь не показать, что удивлен ее бесстрастием. — А вас? Как ваше имя?

— Крутти.

— Крутти — это от…

— Это оттого, что я люблю, когда все круто, — ответила она, смерив меня оценивающим взглядом и, видимо, удовлетворенная увиденным.

— Так что произошло? Что вы видели? Я имею в виду — в момент убийства, — спросил я.

— Почему вы спрашиваете? Не понимаю. Вы ведь тоже там были.

— Да, был. Но странное дело — ничего не могу вспомнить.

Крутти энергично закивала. Потом нахмурилась, и на ее лице появилось беспокойство.

— Знаете, после этих убийств у меня были такие жуткие сны…

— И что вы в них видели? — поинтересовался я, жестом пригласив ее присесть на соседний диванчик с магнитными подушками, массировавшими мышцы во время отдыха.

— Ну, там было много копов… и, кажется, кто-то из Агентства. А потом еще что-то, но я плохо помню. — Она передернула плечами. — Уж точно ничего хорошего.

Что за ерунда? Обычная женщина-элитка — и так старательно скрывает правду?

— Крутти, там многих убили. А вы стояли совсем рядом. Я вас видел. Вы правда ничего не помните?

Она крепко закусила губу, выражение лица у нее стало испуганным.

— Во сне они все кричали. И было много крови.

— Они что-нибудь говорили? Может, вы запомнили их лица? Я про нападавших.

— Там был человек… с большим ножом. Не знаю, как они называются, — мачете? Он… он отрезал кому-то голову. А потом сказал: «Теперь мы выясним, что вам известно».

Тут вдруг она опомнилась и вытаращила на меня глаза.

— Но почему вы об этом спрашиваете? Кто вы такой?

В этот момент рядом раздался чей-то громкий голос:

— Это он! Хэйз Бейкер. Схватить его! Он — грязный скунс!

Глава 36

Я ошалело обернулся и увидел перед собой кукольного Джейкоба. Коротышка обвиняющим жестом ткнул в меня пальцем и произнес:

— Тебя ждет медленная смерть, верзила!

— Все лучше, чем быстрый пинок, — возразил я и врезал ему так, что Джейкоб перелетел через перила эскалатора.

С некоторым удовлетворением я услышал, как карлик заверещал и с грохотом рухнул на рекламный стенд с парфюмерией. Но главные проблемы были впереди.

В магазине оглушительно взревела сигнализация, система безопасности мгновенно заблокировала замки во всех дверях, а вдалеке уже слышались звуки полицейских сирен.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил я женщину. — А теперь мне пора бежать.

Я схватил тяжелую кабинку симулятора, в ней было фунтов триста-четыреста, и со всего маху швырнул в окно. Потом прыгнул следом и приземлился на улице вместе с осколками разбитого стекла.

— Стойте, Хэйз Бейкер! — послышался где-то сзади механический голос. — Стойте, или будем стрелять! Повторяю, будем стрелять!

Надо же, какая новость.

Через минуту я был уже в своем «ZX» и маневрировал по улицам Нью-Лейк-Сити, держа не больше ста восьмидесяти миль в час, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я не сомневался, что оторвался от копов и не подцепил «хвоста». Главное, за мной не было погони.

У северной границы города небоскребы и особняки уступили место индустриальному району с огромными фабриками и складами. Улицы здесь были шире, и я прибавил скорость до трехсот миль в час.

Куда бы ни вела меня эта дорога, я прошел еще один этап.

Настроив навигатор на дом своих родителей, я включил автопилот. Мои старики жили далеко на севере страны, так что поездка должна была занять четыре часа.

— Что ж, пора отдохнуть, — произнес я. — Как насчет водки с сухим мартини? Думаю, я это заслужил.

— С удовольствием, — отозвался мягкий женский голос. Две тонкие руки с алыми ногтями открыли дверцу бара и смешали напиток. — Будут еще какие-нибудь пожелания?

— Хочу просто поспать. Разбуди меня перед тем, как мы приземлимся на южном берегу озера Вабаго, ладно?

— Разумеется. Не хотите расслабляющий массаж? — спросила она и добавила: — Это моя специализация.

— Звучит заманчиво, — согласился я.

Это и впрямь было неплохо. Ее легкие пальцы начали с шеи и плеч, бережно ощупывая скованные мышцы. Как у всех профессиональных массажистов, руки андроида излучали инфракрасное тепло, которое нежно проникало в кожу и согревало тело до самых костей.

Покончив с мартини, я откинулся на спинку и с удовольствием вытянулся в кресле. Ловкие руки робота-помощницы расстегнули мою рубашку и начали обрабатывать грудь.

— Надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что у вас красивое тело? — промурлыкала она.

— Не стану, — ответил я. — А то в последнее время мне все только грубят.

Спать, сказал я себе. Ты должен спать.

И я заснул.

Глава 37

Через час я очнулся и сел за руль. Моя помощница восторженно ахнула, когда я сделал крутой крен налево и помчался к блестевшему внизу озеру, где находился островок моих родителей. Болид выпустил стабилизирующие крылья, и трансмиссия мгновенно отделилась от колес, переключившись на водяные двигатели.

— Ох, я вся промокла, — игриво прощебетала помощница.

Что вы хотите: это была спортивная машина, игрушка для мальчишек.

Мне нравился этот аппарат — как минимум своей функциональностью.

Я решил, что если проживу достаточно долго, обязательно найду того парня и на самом деле куплю у него машину.

Болид плавно скользил по водной глади, огибая полузатонувшие деревья и распугивая стайки окуней. В детстве мы здесь часто рыбачили с отцом, ловили щуку, озерную форель и даже угрей — на редкость вкусное блюдо, если готовить из свежей рыбы.

С родителями я почти не виделся с тех пор, как поступил в университет; а потом была служба в Агентстве и женитьба на Лизбет. Я очень любил и уважал своих стариков, но, говоря по правде, ладить с ними было нелегко.

Мне они всегда казались необычными, даже чудаковатыми. До моего рождения родители работали в биотехнической индустрии и неплохо справлялись. Но потом им захотелось деревенской жизни, и они уехали далеко на север, поселившись на этом озере. С тех пор они постоянно жили здесь, занимались своим садом и всякими нехитрыми поделками, почти перестали общаться с внешним миром и, похоже, были этим довольны. Со мной, Лизбет и детишками они виделись всего раз в год, но, судя по всему, больше им не хотелось, хотя мне это казалось довольно странным.

Мой «ZX» выскочил из воды на каменистый берег и помчался напролом сквозь густые заросли кустов, которые остервенело заскребли ветками по его кабине.

Стояло раннее утро, пасмурное и теплое, лес звенел птичьими голосами и сверкал от росы. Скоро заросли расступились и открыли небольшую поляну, а на ней — просторный старомодный дом, где прошло мое детство. Все здесь выглядело точно так же, как в прошлый раз, включая просевшую крышу с плоской черепицей. Даже запах сосновой хвои был мне хорошо знаком.

Правда, меня удивило, что на стремянке перед домом стоял незнакомый человек. Это была женщина с густыми волосами, спрятанными под малярной кепкой. Наверное, родители решили нанять человека, чтобы помогать им по хозяйству, хотя раньше они никогда этого не делали и я ни о чем таком от них не слышал. Обычно они со всем справлялись сами. С другой стороны, за эти годы мои старики не стали крепче и моложе. Как раз наоборот.

— Значит, ты сам во всем разобрался? — громко произнесла работница, когда я вышел из машины. — Надо же! Выходит, ты сообразительнее, чем я думала.

Когда я услышал ее голос, меня словно ударило током. Это была та самая женщина, которая возглавляла банду, напавшую на меня и Лизбет, а потом сумела сбежать.

Глава 38

С трудом скрыв изумление — а затем и приступ ярости, — я ответил ледяной улыбкой, достойной того высокого положения в Агентстве, которое я занимал раньше. Что это значит — здесь устроена засада? Дома ли мои родители, и живы ли они вообще? Все эти мысли промелькнули у меня в одну секунду.

— Так, так, — произнес я. — Когда мы виделись в последний раз, ты пыталась меня убить.

— Если бы я хотела тебя убить, — возразила она, спокойно отложив молоток и стягивая резиновые перчатки, — ты бы уже был мертв.

Не пойму, она что, нарочно меня провоцирует? Судя по всему, эта женщина и те, на кого она работала, сумели меня опередить. Причем на несколько шагов. Но как это могло случиться?

— Где мои родители? — спросил я и смерил глазами высоту стремянки, чтобы через миг взлететь вверх, напасть на женщину и убить ее.

— Появятся через минуту, чтобы обнять своего любимого сыночка. Остынь, Хэйз. Не надо лезть на лестницу и показывать мне свое боевое искусство.

Ее небрежный, почти снисходительный тон — словно она успокаивала расшалившегося ребенка — окончательно вывел меня из себя.

— Не указывай, что мне делать. Ты убийца, преступник и грязный скунс.

— Ну да — по твоим стандартам. А по большинству других — преступник как раз ты. Сколько человек ты убил за свою жизнь, Хэйз Бейкер? — спросила она резко. — Наверное, уже сбился со счета? Ну и кто ты после этого?

В этот момент в доме распахнулась дверь, и я увидел свою мать. Она просияла улыбкой и кинулась меня обнимать.

— Хэйз, милый, ты здесь! Как я рада, что ты приехал.

Со времени нашей последней встречи мама заметно похудела и постарела, но ее взгляд светился по-прежнему. Она выглядела бодрой и энергичной.

— Вижу, вы уже пообщались с Люси, — заметила она, махнув рукой на дом.

Однако глаза ее смотрели только на меня — любимого сына. Еще бы, ведь я был у нее единственным ребенком.

— Ну и вид у тебя, — покачала она головой, оглядев меня сверху донизу, и снова заключила в крепкие объятия.