Алексей Цветков
ШЕКСПИР ОТДЫХАЕТ
Стихи 2004-2005
Пушкинский дом, 2006
«Вот мои звери», – сказал Заратустра, и возрадовалось его сердце. – «Самое гордое животное под солнцем и самое мудрое животное под солнцем...»
Ф. Ницше
* * *
странник у стрелки ручья опершись на посох
ива над ним ветвится в весенних осах
летучие лица тучу сдувают в угол
на горизонте латают лазурный купол
вьюн виноградный часовня и поле льна
средневековье времени полдень дня
дробная россыпь черных грачей в ландшафте
или людей впереди один на лошадке
это к нему с виноградного склона слева
скачет ручная серна и машет дева
лен полыхнет синевой озаряя твердь
посох коса и страннику имя смерть
над капюшоном ива струится пышно
люди поют в унисон но сюда не слышно
гибкая дева-ива и серна в лозах
лики длинного ветра в безруких позах
музыка ос золотая пряжа лучей
странник стоит на траве и глядит в ручей
лица без тел и тело без глаз и кожи
в полом плаще но существует тоже
в чреве часовни монах воздевает руки
с детства боится и молится богу-буке
нет ему бога и вся эта жизнь ничья
деве уже не пересечь ручья
все золотые осы весны и в тучах лица
этот свет беспробудному камню быстро снится
только синим огнем полыхнет по липкой глине
и обрушится в ночь а буки нет в помине
только химия гложет время за слоем слой
дева машет с холма и серна летит стрелой
* * *
грузно в воздухе тишина
стерты контуры в порошок
и судьба твоя решена
потому что срок подошел
если выстроить годы в ряд
различим очевидный вред
где гранит поперечных гряд
прерывает перечень лет
где луны серебристый ствол
упирается в лесс и мел
и в труху рассыпался стол
за которым картофель ел
напряжением прежних воль
не разъять над теменем тень
волчий вой и павлиний вопль
одинаковы в этот день
есть у тела пятерка слуг
все отпущены под расчет
и когда исчезает слух
разговор из-под глыб течет
говорит пирит полевому шпату
скоротечны умственные труды
но судить об этом нам не по штату
потому что отроду мы тверды
это мы земли золотая пена
не взопреет слизь и не будет тлена
там где червь не точит и ржа не ест
где искрится кварц и свербит асбест
говорит бериллу яр аметист
мы последний лес где не дрогнет лист
до конца времен простоит чертог
где закован сном наш чугунный бог
по всему пространству его миры
где горды мы что с ним заодно мертвы
только тот порядку вещей полезен
кто померк внутри и нем навсегда
остальное сыворотка и плесень
не простить стыда
шелестит слюда
хорошо горит
говорит пирит
* * *
над пропастью как пророк
в большом штормовом плаще
добро еще не продрог
и не околел вообще
в пустыне полсотни лет
однако эффекта нет
назад в позабытый дом
припрыжка не по летам
должно быть ошибка в том
что шум поднимал не там
не тех тормошил и тряс
не с теми пускался в пляс
песков терпеливый гость
беглец ледовитых круч
в стене заскорузлый гвоздь
в руке бесполезный ключ
и как в предыдущий раз
партер вороватых глаз
я слово для них обрел
где в пойме черна земля
на правом плече орел
на левом плече змея
предсмертного солнца жар
и в горле бильярдный шар
* * *
кеннеди кеннеди кинг и прочие жертвы
и с моста в пролом талахачи а смерти нет
билли джо макалистер о ком бобби джентри
пела пока не канула в интернет
в год когда я ждал на бульваре гири
в теремке термитном скорых даров судьбы
антиподы-прадеды с лязгом зубы в супы
упустили и рты утереть забыли
аж до орденских плашек висла слюна
в год когда я дернул к иным пределам
к синему заливу и пылким девам
запевай струна
от рассвета по трайборо вброд до бронкса
до заката на дилерской тачке в тендерлойн
грыжа держит азимут авось доберемся
в путь по солнечной в обратный по теневой
поздних зорь резеда в парнике партийном
муровали в гранит эти челюсти и тела
зимовать потому что смерти нет в противном
случае надо признать что жизнь была
к руслу миссури нимфы на фавнов падки
над cbgb лето прольет елей
мост над синим проломом по радио панки
the kkk took my baby away
погляди меня в гугле господи всех вселенных
если я записан в какой-нибудь их народ
очарованный житель в рощах твоих целебных
дегустатор нимф и редких рифм нимрод
сквозь гикори и гинкго слепящий свет одинаков
сквозь хитон рентгеном костей любой сантиметр
я вернулся открыть вам тайну двух океанов
горизонт безлюден как был и смерти нет
кто затеплил свет перед светом навек в ответе
не уйти в полутьму астролябий и ветхих книг
под окном паркинг-лот на асфальте играют дети
кеннеди кеннеди кинг
* * *
было третье сентября
насморк нам чумой лечили
слуги ирода-царя
жала жадные дрочили
опустили всю страну
поступили как сказали
потный раб принес к столу
блюдо с детскими глазами
звонче музыка играй
ободряй забаву зверю
если есть кому-то рай
я теперь в него не верю
со святыми не пойду
соглашаюсь жить в аду
в царстве ирода-царя
кровь подсохла на рассвете
над страной горит заря
на траве играют дети
все невинны каждый наш
я предам и ты предашь
4 сент. 2004 г.
* * *
треплет невзгода кулисный картон
зыблется мокрого света граница
в пепельных клетках бюро и контор
время двоится
небо зажгло штормовые огни
голос погас или горло в коросте
где это с нами и кто мы одни
здесь на помосте
время повернуто в оба конца
тонко в нии нагадала наука
мчится во имя кому-то отца
сына и внука
тени охапки и ворохи тьмы
реют бореи сквозь тросы тугие
как это с нами и кто эти мы
кто-то другие
только заря загорится черна
гостья с обратного берега ночи
глянет нам кормчий с чужого челна
вкрадчиво в очи
* * *
рано выйди на дорогу
солнце медное над ней
там пасет себе корову
человек вчерашних дней
шелест вяза у развилки
справа кочки прямо пни
в камне выбит текст дразнилки
гроб куда ни поверни
торопясь под песню птичью
за лекарствами в район
можно стать кому-то дичью
и добычей для ворон
если выйдешь к автомату
на жену как волк сердит
там шопенову сонату
группа медная дудит
даже ближний путь в контору
на разбор текущих дел
мученичества корону
обещает каждый день
у любого домочадца
после потного труда
есть серьезный риск скончаться
и исчезнуть навсегда
* * *
теплый вечер дождями умыт
ветер кроны янтарные вытер
кто-то в парке сегодня убит
я прошел стороной и не видел
не клинок так любовь и вино
обеспечат плиту и ограду
потому что природой дано
совершить нам любую неправду
весь в ромашках редеющих трав
мало света и счастья немного
этот мир перед нами не прав
мы здесь пасынки слабого бога
заведу расшивную тетрадь
черный бархат на алой подкладке
чтобы всех кто рожден умирать
занести в алфавитном порядке